Осторожно, Врата закрываются

Глава 4. Донты

Ночь выдалась звёздная. Раскалённый за день воздух остывал, а ветерок – редкий гость в это время года – хулиганил в поле: щекотал траву, сдувал пыльцу с друсы́, покачивал красную ленточку, которой были огорожены земли, принадлежащие семье Дише́лл. Их дом находился на окраине поселения, ближе к лесу, а потому машины здесь почти не ездили. Тишина и безмятежность: ни рёва двигателей, ни бряканья клаксонов, – только из загона для скотины доносился монотонный стук, это ту́лорк-папа стучал рогами по деревянной поилке, требуя воды для своего многочисленного семейства.

– Да иду я! – проворчала Дишелл.

Она стояла на заднем дворе, недалеко от загона, и придерживала шланг. Вода, журча, билась о деревянные стенки бочки, под тяжестью которой уже прогнулась платформа. Дишелл наблюдала за разлетающимися брызгами и едва сдерживала злость. Хотелось кому-нибудь врезать! Не потому, что ей снова выпало поить скотину, Дишелл принимала любую работу, ведь труд приближает выплату Долга. Нет, она злилась, что Художник доверил операцию этому идиоту Стене – безмозглому кретину, который даже формулы синтеза не различает!

Два месяца планирования! Два месяца тщательной подготовки! И что теперь? Она всё сделала правильно: запрыгнула в поезд на втором повороте, пробралась в кабину локомотива и приготовилась остановить грёбаную колымагу. Она ждала сигнала. Вот только эти придурки попросту не сумели вовремя добраться к третьему повороту, а в одиночку Дишелл состав бы не разгрузила. Пришлось ехать в город, тайком спрыгивать с поезда и возвращаться домой.

Она раздраженно сплюнула на платформу. Слюна зелёной пеной запузырилась на металлической поверхности, а потом растеклась, оставляя бесцветную кляксу.

Клякса. Именно такое прозвище Дишелл выбрала, когда Фитиль предложил ей стать кем-то большим. Да, ей вряд ли удастся переписать сценарий, который им уготовили коротыши, однако Дишелл намеревалась подпортить несколько страничек.

Она выключила воду, упёрлась в поручни и навалилась всем телом. Конструкция нехотя двинулась к загону, шланг выскочил из бочки, взметнулся и упал, безжизненно застыв на земле. Тяжеленная платформа еле плелась, но Дишелл толкала, проклиная Фитиля, Стену и этот грёбаный, ничем не завершившийся, день.

Она добиралась домой по солнцепёку, хорошо хоть Механик ждал в условленном месте – подвёз до соседнего поселения, а дальше доехала на попутке. Не спала целые сутки, вымоталась и еле стояла на ногах. Ради чего? Чтобы Стена облажался? И почему Фитиль не отвечает на звонки? Сопротивление, называется!

Из дома донеслись голоса, Дишелл прислушалась. Это племянники проснулись и повторяли домашнее задание, готовясь к школе.

Кто мохнатый, как тулорк,

И цвета не различает?

Видит только в темноте.

Ну, конечно, госковчанин!

Кто высокий, с острым слухом,

С кожей тёмною и гладкой?

Если ты ответил «донт»,

Значит, справился с загадкой.

Пела в основном Килли́шш, Фя́гюш путался и не угадывал рифму.

Не умеет дёрнуть ухом,

Розовеет от стыда

То землянин, несомненно,

Отгадали без труда.

Ну а кто всегда пунцовый,

Как закат или рассвет?

Очень на землян похожий.

«Ирбужец» – сомнений нет.

Вместо «ирбужец» Фягюш пропел «биралтянин». Вот обормот! Доиграется, тётушка заставит в одиночку перебирать друсу. Песенка оборвалась и послышалось негромкое бормотание, видимо, Киллишш объясняла Фягушу разницу между ирбужцем и биралтянином.

А Дишелл тем временем толкала платформу к загону. Завидев её, тулорки оживились: взрослые застучали копытами, просовывая длинные беззубые морды между прутьями ограды; малыши суетились у их ног, посвистывая и бодаясь безрогими лбами.

– У биралтян ушки свисают, как у нас, только у них они длинные, почти до плеч! – голос Киллишш звучал уже с дороги.

Племянники пошли в школу, а остальная родня давно уже разбрелась по делам: тётя с отцом – на завод, Фли́шша – в больницу, Закшо́р – сдавать сырьё на синтез. Дишелл тоже бы с удовольствием трудилась, но ей не позволяли брать частые смены. Слишком молода, только закончила школу, а потому должна уступать работу донтам постарше, тем, кому важнее выплатить Долг. Но Дишелл не умела сидеть без дела, она нашла достойное занятие – собиралась вернуть Справедливость в поселения донтов.

Встречный ветерок принёс характерный для скотины запах. По хорошему, выгнать бы животных к ручью и вычистить всё дерьмо из загона. «Займусь этим завтра, – решила Дишелл, – Сегодня дотянуть бы до восхода Рош Кха и наконец отоспаться».

Она остановила платформу. Белоснежный тулорк-папа с чёрным пятном на боку боднул висящий на ограде ковш, будто подгоняя нерасторопную хозяйку.

– Вот нетерпеливый!

Дишелл взяла ковш, и животные, как по команде, направили морды к поилкам: взрослые – к верхним, малыши – к нижним. Между рогов главы стада вместо пушистой чёлки торчали три тонкие косички.

– Ну и зачем ты ей это позволил? – Дишелл улыбнулась, зачерпывая воду ковшом и переливая в желоб, тянущийся вдоль ограды.

Видимо, с тулорком играла Килли́шш, неугомонная девчонка уже три дня донимала Дишелл, чтобы та научила её плести косички. Наверное, не дождалась и решила потренироваться на скотине. Что ж, вышло неплохо: прическа тулорка напоминала прическу Дишелл, осталось только перекрасить животное в рыжий и нарастить ещё сотню таких же тонких коротких косичек.

Дишелл переливала воду в желоб, та из верхних поилок текла в нижние. Тулорки благодарно посвистывали, втягивая долгожданную жидкость. А Дишелл думала о Фитиле. Почему он не звонит? Отчитывается перед Художником? Или занят на заводе? Может, сходить в поселение и попробовать его разыскать?

Она не знала других членов Сопротивления, точнее, не встречала в повседневной жизни. Художник отправлял на миссии донтов, незнакомых друг с другом, живущих в разных поселениях, объяснял, что нужно пользоваться прозвищами и ничего о себе не рассказывать. И сам он придерживался тех же правил: общался только с командирами, вроде Фитиля. Остальные понятия не имели, где он живёт и как выглядит.

Когда бочка опустела, Дишелл вернула ковш на ограду и устало села на платформу. Вибрация чуть выше сгиба локтя заставила её вздрогнуть, это звонил вживлённый под кожу шшрип. Дишелл посмотрела на руку – на татуировке в виде чёрного диска проступили белые символы. «Ну наконец-то!» – она привычно огляделась и, убедившись, что никто не подслушивает, лизнула палец и прижала к татуировке.

– Миссия провалена, Фитиль, – Дишелл положила ладонь на плечо, приблизив сгиб локтя к губам. – Стена облажался.

Из шшрипа раздался тяжёлый вздох.

– Диш, – мягко проговорил Фитиль.

Дишелл вздрогнула. Они оба знали, что канал связи защищён, но командир нарушал протокол, произнося её имя.

– Клякса, – быстро поправился Фитиль, – я знаю, что миссия провалена. Но Стена не облажался. Дело в другом.

Дишелл вскинула ушки, косички подскочили и упали, стукнув по щекам. Слишком уж мягким был голос командира. Именно таким голосом месяц назад он сообщил об аресте Шпильки и Ключа. Именно таким голосом рассказал, что Лампа не выдержала пыток.

– Я думаю, ты была права. Среди нас действительно предатель.

Дишелл закрыла глаза. Предатель. Почему он заговорил об этом сейчас? Ведь она уже месяц твердит, что кто-то сдаёт их коротышам. Ну не могли те без наводки накрыть операцию по распространению агитационных листовок. Они будто знали, где соберутся донты. Дишелл тогда чудом удалось сбежать. А вот Шпилька и Ключ отправились на допрос. Наверняка они уже рассказали всё, что знали, ещё ни один донт не выдержал пыток. Дишелл мысленно посылала им просьбы не упрямиться. Уж лучше расколоться и отправиться на остров, чем держаться до конца и свихнуться, как Лампа.

– Стена не провалил миссию, – продолжал командир. – Их предали. Коротыши устроили облаву.

Дишелл до боли закусила губу.

– Кто-то попался?

– Да, – прошептал Фитиль, – они взяли всех.

Дишелл зажмурилась, прогоняя слезы. Так вот почему никто не ждал на третьем повороте…

– Ди… Клякса, – бормотал Фитиль. – У нас ещё есть шанс всё исправить.

«Исправить?! – мысленно закричала Дишелл. – Что теперь можно исправить?» Всё было тщетно, все эти попытки что-либо доказать… коротыши никогда не пойдут на уступки. Всё без толку, рано или поздно их всех переловят, отправят на остров, лишат возможности выплатить Долг. Нет, Дишелл не боялась недостойной смерти. Она боялась, что и в следующей жизни ничего не изменит.

Пятеро ребят… они тоже верили, что сумеют чего-то добиться. Коротыши взяли их всех, прямо сейчас они терпят невыносимые пытки. Дишелл понимала, что рано или поздно тоже окажется на допросе. Как полгода назад, когда их накрыли за попытку саботировать синтез еды на заводе. В тот раз её отпустили, посчитав, что несмышленая девчонка всего навсего оказалась не в то время не в том месте. Но в следующий раз она непременно отправится на остров. Дишелл понимала это год назад, когда примкнула к Сопротивлению. Она понимала это теперь. Вот только год назад она верила, что они изменят систему. А сейчас… она уже не верила ни во что…

– Ты слышала, что случилось с Вратами? – раздался приглушенный голос Фитиля.

Дишелл вдруг поняла, что сидит, обняв себя, и тем самым перекрывает динамик шшрипа. Она знала, что случилось, все в поселении об этом знали. Но почему Фитиль заговорил о Вратах?

– Они не просто так закрылись, Клякса. Их закрыло устройство, которое принесли с Биралта.

Дишелл опустила лицо в ладони, слушая командира. К чему он ведёт?

– Представь, что будет, если это устройство окажется у нас? Представь, как запоют коротыши, когда мы пригрозим отдать его другим расам?

Дишелл покачала головой, похоже, Фитиль окончательно спятил.

– Даже я знаю, что это невозможно. Кто тебя пустит в здание Перехода? И как вообще ты собираешься добыть это устройство?

Фитиль громко цокнул. Он всегда так делал, когда знал что-то, чего не знали остальные.

– Мы добудем устройство, не сомневайся. И вынесем его с планеты. Просто нужно найти те Врата, через которые бегут предатели.

Дишелл хмыкнула, понимая бессмысленность затеи. Действительно, уже полгода из поселений пропадают донты. Уходят всей семьёй, вручая Долг общине. Эти предатели смеются в лицо тем, кто остался: «Смотрите! Мы нашли возможность для лучшей жизни!» Они не понимают, что от Справедливости не уйдёшь. Они выбрали путь соблазна, но Дишелл знала, как хрупок этот путь. Мама тоже мечтала о достойной жизни и к чему это привело?

Ходили слухи, что предатели пользуются незарегистрированными Вратами. Якобы в одном из поселений открылся проход на другую планету. И кто-то набрался храбрости не просто скрыть Врата от коротышей, но и тайно выводить через них донтов. Сопротивление изо всех сил искало эти Врата, вот только пока все попытки оказались тщетны.

– Клякса? Клякса, ты здесь? – вопрошал Фитиль.

– Здесь, – Дишелл сплюнула и растерла слюну ботинком. – Всё кончено, Фитиль, пора это признать. Мы не найдём…

Она запнулась, услышав, что возле дома остановилась машина. Неужели Закшор так рано вернулся? Дишелл побежала к дороге, обогнула дом и застыла, уставившись на открывшуюся взору картину.

– Клякса? – донеслось из шшрипа.

– Тихо! – рявкнула Дишелл.

Фитиль умолк, смекнув, что может их выдать. А Дишелл ошарашено смотрела на дорогу. Напротив дома стояла машина Пшашера – донта, живущего тремя участками ниже. Но Дишелл удивило вовсе не появление соседа, её удивила гостья, которую тот привёз: волосы спутаны, лицо и руки в пыли, одежда грязная, на правой штанине дырка. Это была то ли ирбужка, то ли землянка.

– Встретил у леса, – объяснил Пшашер, поддерживая гостью, та повисла у него на руках. – Бормочет что-то на общем. Сможешь разобрать?

Губы девушки потрескались и еле шевелились:

– Пожалуйста, – прошептала она, – дайте воды.

Дишелл бросилась им навстречу, помогла соседу завести гостью в дом и уложить на настил. Как там пелось в песенке? У ирбужцев кожа розовая, как небо во время заката Рош Кха, да и ростом они повыше. Значит, землянка.

– Воды… – снова прошептала гостья. Похоже, она совсем обессилела.

Дишелл стянула с землянки рюкзак и подложила ей под голову. Затем посмотрела на соседа:

– Езжай, я разберусь.

Пшашер неуверенно покосился на неё:

– Надо отвезти её в общину, пусть Старший доложит донтокчанам. Те захотят разобраться, как она сюда попала.

«Ясно как», – подумала Дишелл. Коротыши никого не пускали к донтам, землянка оказалась здесь незаконно, это очевидно. Значит, в кои-то веки Дишелл улыбнулась Справедливость, оставалось только спровадить соседа.

– Сначала нужно привести её в чувство, если помрёт, донтокчанам некого будет допрашивать. Езжай на завод, не трать отведённое на Долг время. Я о ней позабочусь, а как вернётся отец, отвезём её в общину.

Будто подтверждая её слова, землянка что-то невнятно простонала. Пшашер колебался ещё секунду, а потом чувство Долга пересилило. Да и вряд ли он горел желанием ввязываться в историю с незаконным проникновением на планету, чего доброго, коротыши и его захотят допросить. Куда проще перекинуть эту задачу на кого-нибудь другого.

Спустя минуту сосед умчался, поднимая клубы пыли, а Дишелл внимательно осмотрела гостью. Ничего серьезного: пара ссадин и замученный вид, отлежится и будет в порядке. Интересно, как быстро по поселению разнесётся новость о её появлении?

Дишелл побежала на задний двор за водой, по пути прижимая шшрип к губам:

– Хорошие новости, Фитиль. Скоро я выясню, где находятся Врата.