Регрессор

Глава 3

Взрыв вышел – загляденье! Вся столица его услышала, а многие и увидели. Жалко, что не все, но армейские склады находились на самой окраине города. Но и грохота было для моего плана достаточно. Более чем!

Акцию со своей командой я готовил восемь дней. Все, как я и планировал: слежка, графики, канализация у реки. Мы изучили все, что было возможно. И знали все о перемещении каждого сколько-нибудь значимого персонажа. Где обедают, куда отходят покурить, как реагируют на уличных разносчиков, во сколько разъезжаются по домам. Все. Но эта деятельность была, пусть и важной, но второстепенной частью плана. Главной стал взрыв складов.

Проснувшись ночью восемь дней назад, я понял, как можно использовать свою репутацию. Если легашам известно о моем прибытии в столицу, они будут землю носом рыть, чтобы меня найти. И ждать любой гадости. Я почти представлял тогда, как проходит экстренное совещание в главном управлении безопасности.

«В городе был замечен Янак Серт, господа. Тот самый Серт по прозвищу Красный. Мы ожидаем, что он прибыл в столицу с намерением совершить акт террора, но у нас нет никаких данных о том, на что будет направлен удар. Поэтому рекомендуем, господа, усилить бдительность и удвоить патрули полиции. Всем раздать описание его внешности и особых примет. Довести до личного состава полиции, что данный преступник вооружен и очень опасен. При его обнаружении полицейским следует стрелять на поражение».

Ну и как такое не использовать? Оставалось лишь найти достойную цель. Что без труда сделали члены команды. Военные склады – что может быть убедительнее в качестве отвлекающего маневра? Да, подобраться к ним было ой как нелегко, потребовалась просто прорва денег, времени и сил. Двое парней, не посвященных в мои планы, были арестованы. Сам я чуть не погиб на одной ночной встрече. Но результат! Он того стоил. Тонны снаряжения, оружия и боеприпасов для армии и полиции. Все это минуту назад взлетело на воздух. Заставив легашей всего города рвануть туда, словно им пятки прижгли!

Взорвали, конечно, не все склады. Часть просто не смогли – не хватило материала. А кое-что забрали себе, изъяв из складов перед взрывом. Немного оружия, оно никогда не бывает лишним, и десять комплектов новенькой полицейской формы. Для десяти человек, которые пойдут в лабораторию профессора Терри.

Я тщательно все рассчитал по времени и заставил членов команды вызубрить хронометраж, как благодарственную молитву. В результате через пятнадцать минут после взрыва, когда все находящиеся на набережной патрули легашей свинтили на происшествие, мы их заменили. Вышли неспешным шагом на маршрут, двигаясь по два человека. Не знать, так и не отличишь от легашеского патруля. Также неторопливо приблизились к корпусу Академии наук. И вошли внутрь. Проще простого!

Охранник на входе был один. Он едва взглянул на нас, введенный в заблуждение знакомыми шинелями, за что и поплатился. Я продефилировал мимо, развернулся и, зайдя со спины, перерезал горло.

Мои люди рассредоточились по первому этажу, проделывая то же самое со всеми, кого встретили. Каждый из них уже бывал здесь: кто курьером, принесшим корреспонденцию по ошибке, кто разносчиком пирогов. Ориентировались внутри они сносно. Только для меня внутренности здания были незнакомы. Я, конечно, составлял планы помещений, пользуясь их рассказами, но это не совсем то, что увидеть своими глазами.

Никто не оплошал, все доложили о завершении первого этапа акции. Двое остались на первом этаже, чтобы заложить взрывчатку, а в случае опасности задержать легашей. Еще двое пошли убрать пост губарей на втором этаже. Остальные направились по лестнице вниз. В лабораторию.

Она располагалась даже не в подвале, в настоящем подземелье. Впятером мы преодолели шесть лестничных проемов, прежде чем оказались у массивной железной двери. Возле которой стояли двое унтеров в серо-зеленых мундирах безопасников.

Я предполагал, что на входе в лабораторию будет пост. Доподлинно не знал, никто из моих людей на нижний этаж не спускался, но догадаться о таком было несложно. Поэтому мы оказались чуть более готовы к столкновению, чем унтера. Они только вскинули короткие кавалерийские карабины, а мы уже палили из пяти стволов. С этого момента начался третий этап акции «Штурм».

Если до того моя команда действовала тихо, то теперь в том нужды уже не было. Ключей от монструозной двери у внешней охраны не было, это вышло бы совсем уж глупо со стороны губарей. Поэтому я приладил к замку заготовленную бомбу, размотал шнур на пять шагов и чиркнул зажигалкой. Пока веселый огонек мчался к взрывчатке, отбежал вместе со всеми за лестницу.

В замкнутом помещении взрыв грохнул так сильно, что мне показалось, будто из ушей пошла кровь. Проверил – ничего. И рванул прямо в дым.

Дверь взрыв выдержала, а вот замок, как я и рассчитывал, – нет. Толкнув одну из створок, мы вошли в лабораторию. Оказавшись в большом помещении с очень высокими арочными потолками. Настоящий подземный зал. Весь он был залит ярким электрическим светом, позволяющим разглядеть каждую деталь. Множество металлических столов, заваленных непонятным оборудованием, стеллажи вдоль стен, большую грифельную доску, исчерченную мелом. Странное сооружение у самой дальней от входа стены, которое походило на раму от картины, только размером в два человеческих роста.

– Ну и что тут взрывать? – вслух произнес я. – Что из этого – оружие?

Людей я тоже заметил. Пять человек в белых халатах. Все, как один, очкарики. И среди них я узнал автора нескольких прочитанных мною книг. Александра Терри, лорда Долтона.

Раньше ученого я видел только на зернистых фотографиях в газетах. Они не могли и в половину передать его внешности. Вот как я сам его описывал группе, чтобы они понимали, кого убивать нужно только по моему приказу. Высокий, худощавый. Возрастом около сорока лет. Волосы до плеч, обычно собраны в хвост на затылке. Длинное породистое лицо. Осанка, будто винтовку к спине привязали.

А вот как он выглядел, когда мы зашли в дыму взрыва: волк в овчарне. Невозмутимый, словно все происходит по его собственному плану. Любопытный, несмотря на направленные на него пистолеты. Выше меня на голову, худой, но по движениям видно – не рохля. Глаза, спокойные и чуть насмешливые, тоже говорили: хищник. Пусть и одет в лабораторный белый халат поверх серого в крупную клетку костюма. Пусть и носит на носу смешные очки на веревочке. Хищник, просто сытый и оттого не агрессивный.

В то время, пока его коллеги суматошно махали руками и, перекрикивая друг друга, пытались понять, кто мы такие, он рассматривал нас с интересом. Будто был хозяином положения. Мне это очень не понравилось. Я шагнул вперед и указал на него стволом.

– Александр Терри?

– Да, это я, – с достоинством кивнул ученый. – А с кем имею честь, молодой человек?

Голос у него был настолько преподавательский, что я чуть было не начал оправдываться. Зашел, мол, по ошибке, а вообще, у меня сейчас лекция по философии, и я, пожалуй, пойду. Если вы не против, конечно.

– Янак Серт, – все же ответил я.

– А-а-а! – с какой-то неуместной радостью протянул он. Будто давно хотел со мной встретиться, да все мешали дела и научные открытия. – Тот самый бомбист?

Страха в нем не было ни капли. Зато ощущалось какое-то необидное для собеседника превосходство. Как у отца, который прячет улыбку, объясняя очевидные вещи сыну. И достоинство. Не напыщенное чванство наших дворян, а именно достоинство. Я в тот момент впервые понял разницу между этими двумя понятиями. И подумал, что в других обстоятельствах он бы мне понравился. Такого иметь в друзьях – большая удача.

– Тот самый! – гоня непрошенные мысли, резко ответил я. – Где оружие, над которым вы работаете, профессор?

– Оружие? – искренне удивился Терри. И припечатал, как выговор студенту сделал: – Я, молодой человек, никогда не работаю над оружием!

– Что вы говорите?! – мои губы будто самостоятельно сложились в мерзкую издевательскую улыбочку. И вытолкнули: – Ну а я зубная фея! А над чем же вы тогда работаете, профессор?

Мои люди стояли и молчали. Им этот разговор был совершенно не интересен. Только приказ стрелять. Стволы их пистолетов хищно покачивались, как кобры из императорского ботанического сада. А я медлил. Понимал, что теряю время, которое сам же отвел на акцию, но не мог словом или выстрелом оборвать жизнь человека, труды которого с таким интересом читал. Мне даже на миг представилось, что в будущем я не смогу этого делать, не слыша его голоса. Вот ведь чушь!

– Не думаю, что вы поймете! – бросил Терри. И я услышал привычные для дворянина нотки высокомерия в голосе. Ну как же! Чернь! Куда ей понять!

– А вы попробуйте!

«Что ты делаешь, Красный? Что за торг в базарный день? Стреляй, ставь бомбы и вали отсюда!»

– Вы знакомы с квантовой физикой, молодой человек? – глаза ученого презрительно щурились.

– В общих чертах, – небрежно ответил я, поводив пистолетом из стороны в сторону.

– Правда?

Это надо было видеть! Ученый с мировым именем, аристократ в черт его знает в каком поколении изменился в лице и даже сделал пару шагов ко мне навстречу. С робкой такой надеждой, будто встретил блудного сына, но боялся спугнуть неверным движением.

– Читал ваши работы по этой теме.

А я смутился. До того нелепо, что чуть не прекратил этот фарс выстрелом профессору в лицо. А тот лишь благосклонно улыбнулся, как бы говоря: «Ну а у кого бы еще?!»

– Тогда вы должны понимать, насколько серьезный эксперимент вы сейчас прерываете! – теплое выражение его лица сменилось на яростное в долю секунды. – Немедленно покиньте помещение и закройте за собой дверь!

«Да он псих! – понял я. – Гений, но абсолютно сумасшедший!»

И такое облегчение наступило, будто я все тайны мироздания разгадал. Будто отпустила меня эта внезапно возникшая приязнь к классовому врагу. Просто псих. Стреляем, взрываем и уходим!

Но стрелять начали не мы. Наверху, там, где осталось наше прикрытие, зазвучала пальба. Еле слышная здесь, в подземелье, но вполне узнаваемая. Пистолетная. И отвечающие винтовочные выстрелы.

Мои бойцы переглянулись. Они все поняли. Шансов выжить, находясь внизу, было очень немного.

– Все наверх, – скомандовал я. – Прорываться и уходить. Взрывчатку оставить мне. Я здесь сам все закончу.

Что я с пятью чернильными крысами один не справлюсь? К тому же это ведь была моя вина, затянул болтовню. И акция тоже моя. У ребят же имелся небольшой, но шанс прорваться.

Подпольщики молча кивнули, также молча друг с другом и со мной попрощались одними глазами и побежали наверх. Последний, совсем еще мальчишка, оставил на полу солдатский рюкзак, набитый взрывчаткой.

– И что вы собираетесь делать, молодой человек? – спросил меня ученый, вновь ставший благожелательным мужчиной.

«Что я упустил? Почему легаши к лаборатории вернулись так быстро? Они же сейчас должны в оцеплении у складов стоять! Или не легаши? Взвод охраны из Адмиралтейства?»

– Взорвать здесь все к чертовой матери! – буркнул я, отвечая не ему, а себе. Но Терри услышал.

– Дикарь, – сообщил он мне. И отвернулся к своим коллегам. То ли был такой бесстрашный, то ли не поверил мне.

Он вообще был не такой, каким я его себе представлял. Думал, пожилой аристократ и зазнайка. Ходит, голову задрав, и на лаборантов покрикивает. Или писарю книгу диктует, а тот строчит. В реальности он оказался значительно моложе. Рукава халата были грязными, словно он сам копался в механизмах неведомой машины. И вел он себя не заносчиво, хотя и странно.

«Дикарь! – повторил я про себя. Отчего-то обидевшись на такую характеристику от своего книжного героя. – Да и плевать! Дикарь значит Дикарь! А как с вами иначе? Наделаете опять бомб, как тогда вон, с газом внутри. И в массовое производство! Солдат травить и работяг на заводах! Это не дикость?»

Походило это все на какие-то оправдания. А я ведь не должен был что-то объяснять этому человеку! Он – прошлое, а я – будущее. Он все равно ничего не поймет! Даже если было бы желание объяснить.

Смерти я не боялся. Перебоялся уже. Помру, так помру. Зато дело сделаю, а это побольше значит, чем некая частная жизнь и смерть одного индивидуума.

Перестрелка наверху стала активнее, это поднялись мои спутники. На какой-то миг мне показалось, что им удастся отбиться от легашей, прорваться и уйти, но звуки выстрелов из винтовок тоже стали звучать чаще. Чаще, чем пистолетные. Не удастся.

«А умереть-то сегодня придется…»

Я быстро развязал узел на рюкзаке, продолжая следить за учеными. Принялся доставать коробки в упаковочной бумаге, перевязанные шпагатом. Шесть увесистых брикетов со взрывчаткой. Этого вполне хватит, чтобы разнести здесь все. И всех. И не тратить патроны на ученых.

Те следили за мной настороженно, но паники не проявляли и явно не собирались убегать. Наоборот, сгруппировались у той рамы, что в дальнюю стену вмонтирована. Может, тоже не боятся смерти? И их исследования им дороже самой жизни? Как мне мои убеждения. Я бы даже зауважал за такое, но вспомнил про них кое-что. Ученый люд, он ведь вообще не от мира сего. Вроде смешные, безобидные существа, на первый взгляд к жизни совершенно не приспособленные. Но как увидишь, какие страшные вещи они творят – сразу как-то жалость с симпатией пропадает. Эти пятеро – небольшая цена за тысячи спасенных жизней.

Мысли мои явно пошли вразнос вместе с душевным состоянием. Надо было в ночь перед акцией все-таки покурить опия, поспокойнее был бы. А то загнал себя подготовкой – за восемь дней такое провернуть! Пожалуйте, результат. Попытки понять классового врага, объяснить себе его мотивы и, может быть, даже простить. Пререкания с ним, это вот, вообще, что было? Зачем?

С такими мыслями я начал раскладывать брикеты со взрывчаткой так, чтобы при взрыве они смогли обрушить стены. И заметил, как Александр Терри что-то втолковывает ученым. Те слушали его и кивали. А затем он обратился ко мне:

– Молодой человек! Предлагаю вам отпустить моих коллег. Вам ведь только я нужен, я правильно понимаю?

– Правильно, профессор, правильно, – ответил я негромко, разматывая очередной зажигательный шнур. – Только никого я не отпущу. Я же не деревня какая, понимаю все. Вынесет кто-то из ваших коллег рабочие записи, и получится, что я ничего не сделал. И без вас оружие состряпают.

Звуки перестрелки наверху стали стихать. То ли мои вырвались, то ли у них патроны кончаются. Ни первое, ни второе не сулило мне ничего доброго. Надо поторопиться. Совсем скоро тут появятся легаши. Я стал связывать шнуры в один, чтобы запалить все разом.

– Да с чего вы взяли вообще, что мы здесь оружие делаем? – воскликнул Терри с возмущением в голосе. – Вбили в пустую свою голову какую-то ерунду!

– Говорите-говорите, профессор! – я закончил подготовку. – Это уже ничего не изменит!

После этих слов мне стало грустно и весело одновременно. Будто черту какую провел между прошлым и будущим. Грустно, что кончается жизнь, и я не увижу даже восхода того мира, за который боролся. Каким он будет? Очень хотелось бы это узнать! А весело оттого, что сделал я все как надо. И ухожу красиво, как и положено революционеру. В огне взрыва.

– Готовы? – насмешливо спросил я ученых. Они, конечно же, ничего не ответили. И полез в карман за зажигалкой.

По лестнице сверху загрохотали сапоги. Не ушли мои ребята. Легли все, свой долг исполнив. Вот и легаши уже спускаются.

– Вы не оставили мне выбора, господин бомбист!

«Что он там лопочет, блаженный? А! Неважно! Как бы так еще время рассчитать, чтобы и легашей взрывом накрыло?»

Краем глаза я заметил, как ученый подошел к раме вплотную и стал что-то на ней нажимать.

«Все-таки оружие! – пронеслась мысль. – Обманул, белая кость! Хочет меня порешить!»

До этого момента я как-то особо к объекту этому не присматривался. Ну рама и рама! А теперь, когда Терри начал с ней что-то делать, заинтересовался.

На оружие она не походила. Не походила – и все! Просто железная конструкция: четыре толстых бруска, стянутые друг с другом здоровенными болтами. Они были покрашены черной краской. А еще в них были вмонтированы какие-то лампы, сейчас не горящие. С десяток разной толщины кабелей тянулся к небольшой коробке размером с табуретку.

– А ну отойди! – крикнул я зачем-то. Хотя обычно в таких ситуациях просто стрелял.

Терри даже не обернулся. Будто знал про меня что-то, чего я сам не ведал. Щелкнул чем-то, рычаг у пола двинул и тогда только на шаг от рамы отошел. А по поверхности конструкции забегали электрические огоньки.

– Что это? Это пушка!

– Вы бы себя послушали, молодой человек! Все, чего вы не понимаете, сразу классифицируется как опасное! Как обезьяна, простите!

Смеялся надо мной! У меня в руках пистолет, весь зал заминирован, я вот-вот отправлю его вместе с коллегами на встречу с его богом, а он смеется! Надо мной! Псих!

Огоньки забегали быстрее, сливаясь в светящийся контур, который разгорался все ярче и ярче.

«К черту все! Пусть смеется!» – решил я и поджег шнур. Пошел к профессору, слыша, как сапоги легашей стучат уже совсем близко. Один-два пролета осталось. Шел боком, чтобы держать в поле зрения и дверь в зал, и ученых.

– А что тогда? – это глупо, но мне было очень любопытно.

– О! – возвел глаза к потолку Терри. – Мне это самому очень интересно! Я бы обязательно вам рассказал, но времени уже совсем не осталось!

Точно чокнутый! Чокнутый профессор разнообразных наук!

– Но мы сейчас все узнаем! Подходите, друзья!

Это он своим коллегам-ученым крикнул. Воодушевленным и радостным голосом. Будто не понимал, что через минуту тут все рванет, и никто уже ничего не узнает. Кроме, разве что, правды про загробную жизнь.

– Стоять на месте! – рявкнул я на ученых. И те недовольно забурчали. Ну надо же, какие смелые стали! – Двинется кто – сразу стреляю!

В этот момент в зал сунулся первый легаш – и я в него пальнул. Не попал, похоже, но он скрылся и больше не лез. Ученые при звуке выстрела дернулись и попытки бузить прекратили.

– Сейчас! – взволнованно прошептал Терри.

– Серт, сдавайтесь! – донеслось из-за двери. – Бежать вам некуда!

– А кто сказал, что я хочу бежать? – прокричал я в ответ.

Пространство внутри рамы вспыхнуло ярким белым светом. Совершенно беззвучно, я даже удивился тому, что не слышу взрыва. Белое пятно было таким ослепительным, что все в зале подняли руки, защищая глаза. Как и я.

«Да, точно оружие!»

– Ты что сделал? – закричал я. Глянул на бегущие по запальным шнурам огоньки – осталось чуть меньше половины длины.

– Получилось!.. – со священным трепетом выдохнул ученый. Развернулся и пристально посмотрел на меня, будто желая что-то сказать. Я и сам непроизвольно подался к нему, словно вот-вот должен был получить ответы и объяснения. А он с невероятной скоростью ударил меня кулаком. В челюсть!

– Гасите шнуры! – заорал он. И врезал мне еще раз.

Да он еще и боксер! Вот паскуда!

Сила его ударов заставила меня отступить, поплыть. В голове зашумело, и белым сиянием залило все вокруг. Я не сразу сообразил, что стою спиной в шаге от белого сияния, а кулак ученого снова летит мне в лицо. Про пистолет в руке я успел лишь подумать, когда удар в лоб отправил меня в центр яркого пятна. Только и смог, что выбросить руку и схватить Терри за край халата. Дернуть его на себя. И провалился в свет.

Мы повисли. Натурально повисли в воздухе! Или что там нас с профессором окружало. Света не было, но и темноты тоже. Я не видел ничего, кроме своих болтающихся в воздухе рук и ног, а также Александра Терри. Его лицо выражало полное недоумение.

«Где мы?» – хотел я спросить у него, но обнаружил, что не могу этого сделать. Потому что не дышу. И не испытываю от этого никакого дискомфорта!

«Понятия не имею! – пожал плечами ученый. – Самому любопытно!»

Понятно, что ученый этого не говорил, но такое у него было выражение лица.

«Ну, понятно, – решил я. – Мы умерли. Бомбы взорвались, и все погибли. Только вот непонятно – а остальные ученые где? И почему не один из легашей не сдох? Должно было зацепить взрывом!»

Если это загробный мир, то он мне не понравился. Я представил, что буду тут болтаться здесь вечность с молчаливым собеседником в виде профессора, и меня передернуло. Видимо, это ад. Только без чертей и сковородок, про которые так любили говорить священники.

Хотя, если подумать… А, вот, тьма и скрежет зубовный! Похоже! Хотя ни тьмы, ни звуков тут и не было.

Я попробовал пошевелить руками, будто плыву, но это не сдвинуло меня с места, только закрутило, как ветку в речном водовороте. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

«Нет. Это не загробный мир. – понял я. – Иначе чего меня тошнит?»

В этот момент вспыхнул свет, настолько яркий, что прежнее сияние внутри рамы профессора показалось в сравнении с ним тусклой лампочкой карманного фонарика.

Свет скрыл все. Пропал Терри, пропал я сам. Я не просто не видел себя, но и не чувствовал тела.

И от страха заорал.

Заорал бы.

Но меня не стало.