Осколок реальности. Мия (СИ)

Глава 6

Уставшая и оглушенная открывшейся информацией я возвращаюсь домой. Кое-как загнав машину в гараж, я даже не нахожу в себе силы закрыть ворота. Нужно собрать вещи и снова ехать в больницу. Мысль о том, чтобы остаться одной приводит в ужас.

Поднявшись на крыльцо, я замираю, настороженно прислушавшись. После разговора с Реем я словно переселилась в другую реальность, где привычные вещи могли стать причиной смертельной опасности.

В доме стоит гробовая тишина, и лишь в гостиной тикают часы. Кругом сумрак, а эти старинные дубовые гиганты стоят себе беспечно, возвышаясь над всем и мерно отмеривают секунду за секундой.

Почему-то вид знакомых вещей успокаивает меня, и я решаюсь пройти внутрь. У меня есть пара часов, до того, как я покину этот дом.

Первым делом, у себя в комнате, я наспех собираю свой старый походный рюкзак — любимый, потрёпанный друг, лямку которого я сама пришила на место.

Звонок мобильника прерывает мои сборы.

— Да?

— Привет, молодцом, что на связи, как прошел день? Как Долли?

Ханна.

— Все по-старому. Собираю вещи. Меня пару дней не будет дома, думаю переберусь в больницу.

— Правильно, нечего сидеть там одной. Мало ли что. Пока этих подонков не поймают, я бы вообще не появлялась там, — голос подруги дрогнул. — Ты всегда была смелая.

— Не придумывай, — хихикнула я. Ее последняя фраза заставила слегка смутиться.

О, Ханна, знала бы ты, какая чертовщина происходит в моей жизни и в каком я ужасе нахожусь. Навряд ли ты назвала бы меня смелой. Прямо сейчас я паковала сумку, надеясь сбежать из собственного дома. Вот тебе и смелость.

— Рада, что у тебя все в порядке, — по звуку Ханна была за рулём. — Наберу тебе утром. Давай, подруга, не вешай нос, все наладится в скором времени!

Она повесила трубку, а я присела на кровать, глядя в одну точку. Как бы мне хотелось, чтобы все это было лишь дурным сном.

Еле уловимое движение на границе видимости заставило дернуться. Тут же пришло чувство, что за мной наблюдают.

Я вскочила на ноги и огляделась.

Комната была пуста, однако чувство постороннего присутствия лишь нарастало.

— Кто здесь?

Тишина.

Лишь сейчас я поняла, что движение, напугавшее меня — это странное дрожание воздуха около комода.

— Что…

Он появился прямо там, словно родившись из пустоты.

— Нашла меня!

Издевательский голос из угла комнаты заставляет меня молниеносно броситься вон. Уже слетая по лестнице, я слышу его хриплое дыхание и тихий булькающий смех.

— Убегать бесполезно, — он где-то прямо за моей спиной. — Теперь я буду находить тебя везде.

Свернув, я бросаюсь в гостиную.

— Не туда, — однорукий гуль вырастает прямо передо-мной, заставив вскрикнуть и отскочить к стене.

Я тяжело дышу и сердце колотится так, словно вот-вот выломает мне ребра. Ноги дрожат, и если бы не стена, я бы осела на пол. Бежать и вправду бесполезно, он значительно быстрее меня. Я загнана в угол.

— И где же твои приятели? Демон и его шавка? — та часть лица, что покрыта шрамами совершенно не подвижна, в то время как другая кривится в ухмылке. — Я не чувствую их присутствия.

«Пора бы привыкнуть к этим потусторонним рожам», — не к месту всплывает истеричная мысль и я чуть не расхохоталась. Нервы сдают, но взяв себя в руки я отталкиваюсь от стены и выпрямляюсь.

— Демон? Понятия не имею.

Страх сменяет ярость, когда я вспоминаю, как этот урод швыряет Долорес через кухню.

— О, неужели они бросили тебя? Я несколько дней наблюдал, думал Кай тоже ошивается где-то рядом, но вижу это не так. Тем лучше, — гуль хмыкает и присаживается на диван, приглашающе похлопав рядом. — Парочка слов, не возражаешь?

«Возражаю!» — хочется рявкнуть мне, но я вовремя прикусываю язык.

Совершенно дикая картина. Вышитые подушки с цветочным орнаментом, яркая обивка дивана и эта нечисть, спокойно сидящая в гостиной Долорес. Я выдыхаю сквозь зубы и подойдя, присаживаюсь на подлокотник кресла, в противоположенном углу комнаты. Мысль о том, чтобы бежать умирает окончательно.

Гуль хмыкает и закидывает ноги на чайный столик. Я сдерживаю в себе желание запустить ему в голову тяжелым пресс-папье, стоящим рядом на каминной полке.

— Что тебе надо?

— Да все то же. Кулон Сориаса, который ты украла, — Зрачки гуля сужаются и становясь вертикальными, как у кошки. — И ты.

Последнее заявление настораживает, но я молча разгадываю неприятеля.

— Ты и вообразить себе не можешь, какую жажду я испытываю, глядя на тебя. Напоминаю, что это ты оставила меня без руки, — он поднимает свою обожжённую культю, и я чувствую, прилив тошноты. — Если бы вокруг тебя не паслись эти демоны, я бы давно списал с тебя должок.

— Перебьешься, — выплевываю я, но по спине ползут мурашки.

— Ого, с характером девчонка, — он закидывает голову назад и тихо хохочет. — Теперь я еще больше хочу осушить тебя до конца — мне нравятся языкастые сучки вроде тебя.

Он хлопает себя по локтю, имитируя аплодисменты.

— Была у меня одна такая же. Всегда знал, что у судьбы отменное чувство юмора.

Гуль встает с дивана и мгновенно оказывается рядом со мной, обдавая запахом разложения и могильного тления. Наклонившись, он грубо хватает меня за подбородок, царапая когтями.

Я дергаюсь назад, пытаясь высвободить лицо, но гуль лишь сильнее сжимает свои пальцы. Из его кривого рта воняет мясом, а неподвижный желтый глаз на покалеченной части лица безразлично косит мимо меня.

В голове тишина. Мысли, словно перед бурей, улеглись.

Прошла минуту? Час? За окном темно. Гостиная погружена во мрак.

— Я убью тебя достаточно быстро, в награду за то, что весело провел с тобой время, — шипит эта тварь мне прямо на ухо. — Но сначала прятки. Люблю, когда добыча убегает. У тебя двадцать секунд.

Смысл сказанного доходит до меня молниеносно. Зная, что это бесполезно, я все же бросаюсь к выключателю. Громкий, в этой мертвой тишине щелчок, и комнату заливает свет. Гостиная пуста, тут никого нет. Я быстро оглядываюсь по сторонам, чувствуя на себе взгляд. Смех слева. Я оборачиваюсь на звук, пустота.

— Тут, — раздается голос справа и чуть за спиной.

Я отскакиваю вперед. Оборот, и снова никого.

— Попалась, — шепот прямо над ухом, и сердце падает.

Его рука рывком разворачивает меня к себе, и я успеваю заметить кошачьи яркие глаза, прежде чем жизненные силы ускоренно начинают покидать меня.

— Совсем ведь не больно, правда? — нежно шепчет голос мне в ухо. — Не закрывай глаза, я хочу, чтобы ты видела меня перед смертью.

Ноги подкашиваются и сознание начинает гаснуть.

Грохот. Крепкая рука срывается с моей шеи, и неестественная потеря жизненной энергии мгновенно останавливается. Я хриплю, хватаясь за диван и пытаясь встать. Возня заканчивается почти сразу.

— Молодчина, смертная. С меня выпивка, если оклемаешься.

Кай, непонятно откуда появившийся, стоит чуть в стороне, держа в руках ссохшуюся голову гуля. Тело, залитое темной жижей, лежит у его ног, пронзенное металлическими шипами. Кай вытягивает руку и небрежно роняет голову себе за спину.

— Минус еще один, — демон самодовольно улыбается. — Осталось еще плюс-минус до черта.

Я сижу на полу, упершись одной рукой на диван и пытаюсь перевести дух. Все произошедшее за последние сутки кажется мне просто нереальным. Слишком. Это все слишком.

Медленно поднимаюсь на ноги, пошатываясь.

— Ты использовал меня, как приманку?

— Что? — Кай удивленно разворачивается ко мне, приподняв бровь.

— Ты использовал меня, — уже громче повторяю я и пошатываясь подхожу ближе. — Как живую приманку?

Напряжение последнего дня достигает предела и мой голос срывается на крик.

В ледяных глазах мелькает удивление, но он быстро берет себя в руки.

— Предположим. И что? — Кай безразлично пожимает плечами, повернувшись ко мне.

Его слова эхом отдаются в моей голове.

— Ублюдок! — рявкаю я, разъяренная его полным безразличием.

В душе, с самого ее дна поднимается злость. Я даже не успеваю изумиться своей отваге, когда на волне этой злости кидаюсь вперед, желая лишь одного — залепить по этому самодовольному лицу кулаком.

Кай не делает попытки даже увернутся. Вместо этого он легко ловит мои руки и дернув на себя, разворачивает нас. Я больно упираюсь спиной в стену, зажатая между посудным шкафом и его рукой. Другой рукой он держит меня за кофту, приподняв на уровень глаз. Сейчас они черны и бездонны и в них плавает что-то очень опасное, первобытное. Разбуженное одной лишь моей попыткой поднять руку. Помещение за спиной Кая колышется, словно ярость раскалила воздух кругом. Гуль называл его демоном. Склонна верить.

— У тебя совсем разум помутился? — шипит он, склонившись ко мне. — Я мог бы одним движением сломать тебе руку, но Дрейку нравится играть в няньки. А мне нет. Держись. От меня. Подальше, человеческое отребье.

В его голосе сквозит презрение и отвращение. Это бесит меня еще больше.

Со всей ненавистью, разрывающей мое сердце, я вызывающе смотрю прямо на него. Еще чуть-чуть, и я бы плюнула ему в лицо.

— Стоило мне задержаться, и ты слетел с катушек, — от темного входного проема отделяется силуэт и в гостиную не спеша заходит Дрейк. Руки в карманах, вид скучающий. Глядя на нас, он качает головой и опасно улыбаясь — Кай, отпусти ее.

Дрейк обходит чайный столик. Походка как у хищника перед броском — легкая и пружинящая.

Прикрыв на секунду глаза, Кай выдыхает, но все же отступает, выпустив мою кофту. Я безвольно соскальзывают на пол, выдыхая.

На моих глазах волосы Дрейка наливаются белизной и глаза вспыхивают золотом.

— Кай? Мы же договорились, что ты не тронешь ее.

Кай оборачивается к другу и иронично ухмыляясь склоняет голову на бок.

— Привязанности разрушительны, друг. Где ты был, когда всем раздавали яйца?

Снова возникает чувство, что они общаются без слов. Так, словно им хватает только взглядов. Стоя друг напротив друга, они просто уничтожают друг друга глазами.

Минута напряженного молчания, и Дрейк с яростным рычанием срывается с места и сбивая Кая с ног.

Чайный столик Долорес с громким хрустом складывается под двумя мелькающими телами, и его стеклянная столешница брызгает осколками в разные стороны. Я успеваю зажать руками уши и забиваюсь в угол, рядом с посудным шкафом.

— Неплохой удар, — клубок распадается, и Кай с рассечённой губой поднимается, отряхивая несуществующую пыль. — Но ты испортил мою дорогую рубашку.

— Тебе лучше сейчас убраться, — переводя дыхание произносит Дрейк, потирая рассечение костяшки. — Или это может перестать быть дружеской потасовкой.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет. Советую. Или хочешь вмазать мне в ответ? Давай. Может полегчает.

Кай хмыкает, подобрав с пола голову мертвого гуля. Повертев ее в руках, он пару раз подкидывает ее в воздух, после чего просто растворяется, и голова с тяжелым стуком падает на пол.

— Сам иди, — бросает Дрейк пустому месту и подходит ко мне.

Присев рядом, он осторожно отнимает мои руки от лица.

— Эй, Кудряшка, ты как? Поехали-ка, я отвезу тебя в отель.

Он осторожно тянет меня за руку вверх, заставляя подняться на ватные ноги. В голове мешанина и я мало что соображаю, даже не пытаясь сопротивляться. Я выжата до капли, как морально, так и физически.

Поняв, что своими силами мне не дойти, Дрейк легко подхватывает меня на руки, виновато улыбнувшись. Я не сопротивляюсь, так как понимаю, что идти сама сейчас не в состоянии.

Усадив меня на переднее сидение, он на минуту исчезает и возвращается с моим рюкзаком. Закинув вещи на заднее сидение, он скидывает с себя куртку и протягивает мне. Я хочу отказаться, но парень хмыкает и сам накидывает ее мне на плечи.

Машина плавно катится по ночному шоссе и оранжевый свет фонарей скользит по приборной панели. Эти мелькания света погружают меня в некий транс.

— Понимаю, это хреновое оправдание для Кая, но это была идея Элис.

Я вздрагиваю, вырванная из своих мыслей и полу оборачиваюсь к Дрейку.

— Это ничего не меняет.

Что мне с того, чья это идея, сделать из меня наживку? Кому от этого легче? Я ненавижу это.

Отвернувшись к окну, я безразлично провожаю взглядом темные стволы деревьев, растущих вдоль трассы.

— А если я скажу, что он сожалеет, что так вышло?

Я хмыкаю, снова повернувшись к Дрейку.

— А ты откуда знаешь? Он успел тебе шепнуть перед тем, как вы подрались?

— О, твой сарказм не уместен, — ухмыляется парень, не отводя взгляда от дороги. — Ты навряд ли поймешь, но это похоже, на связь невидимой крепкой нитью. На одном конце я, на другом он.

— Как романтично. Значит мой внутренний измеритель ненормальностей в полном порядке. И какого это? Быть связанным с отбитым психом?

Парень ухмыляется.

— Особо сильные переживания одного отражаются на другом. Я знаю, ему эта идея не сильно понравилась. Я вообще был против, — Дрейк хмурится. — Но мы наконец-то поймали одного из тварей Сораса, благодаря тебе. Жаль, не расспросили. Извини, что так вышло.

Я молча отворачиваюсь к окну. Оставшуюся часть пути мы едем в тишине.

— Эй, мы на месте.

Я выхожу из машины и ёжусь от холода ночи. Дрейк не обманул — мы у отеля, недалеко от больницы Долорес.

— Спасибо что подвез, — я смотрю на него, стараясь избегать прямого взгляда.

Человек он или нет, не имеет значения. Дрейк нравится мне, хотя бы тем, что пока ни разу не попытался мне навредить. Видимо в этой новой реальности это дорогого стоит.

— Я знаю, ты встречалась с Уилсоном. Послушай меня внимательно, он частный хорек, копающий информацию. Он одержим идеями заговоров и может быть опасен. Теперь, когда он знает, что ты контактировала с нами, то не оставит тебя в покое. Будь на чеку, ладно?

Я все же удивлена, и поднимаю глаза. Он знает про мою встречу с детективом. Ну конечно они следили за мной. От этой мысли мне становится тошно.

— Что дальше? — я устало вздыхаю, поправив лямку рюкзака. — Вы с Каем так и будете использовать меня в качестве живца? Скажи, Дрейк, как мне быть? Как жить дальше, после всего этого?

— Мне правда очень-очень жаль, что ты оказалась втянутой во все это. Обещаю, я что-нибудь придумаю, а ты пока отдыхай. После сегодняшнего, гули не сунутся к тебе, зная, что мы где-то поблизости, — он осторожно положил руку мне на голову и слегка разворошил волосы. — Завтра с тобой свяжется Элис, и проконсультирует по твоим дальнейшим действиям, хорошо?

Ничего хорошего. Элис — еще одна тёмная лошадка, доверять которой я совершенно была не намерена.

Я лежу в постели и не моргая смотрю прямо в потолок. Должно быть прошла куча времени, с тех пор как меня привел сюда Дрейк. Сначала темная комната посерела, а потом все залил неяркий свет. Наступило утро. Странно, но мне казалось, что я ни на мгновение не закрывала глаза, хотя картины воспаленного сознания то и дело всплывали передо мной. В голове не было мыслей, и, пожалуй, я готова была раствориться в этом сером пространстве. Возможно, я даже начала таять, так как мне чудилось, что мои руки и ноги перестают существовать. Я вся перестала существовать. Только огромный, тяжелый, страх перед будущим лежал сейчас на моей душе, не давая пошевелиться под его тяжестью.

«Что же мне делать?»

Ужас не закончился, и не закончится уже никогда, — это теперь моя жизнь, и это будет преследовать меня до самого конца.

Хорошо, допустим. Так разве время жалеть себя, поливая слезами подушку? Если ничего нельзя изменить, то ситуацию стоит принять, и жить исходя из того, что имеешь. Уже плевать на себя. Но у меня еще осталась Долорес. Она столько сделала для меня и я не имею права оставлять ее сейчас, когда она так нуждается в моей поддержке. И если я не могу держаться ради себя, тогда стоит это сделать хотя бы ради нее.

Поднявшись с кровать, я с трудом удерживаю вертикальное положение. Отсутствие сна и моральное потрясение сделали свое дело и сил нет почти ни на что.

— Соберись, — шепчу я себе, глядя на измученное отражение в зеркале.

Приняв наскоро душ, мне удается привести себя в относительный порядок, чтобы люди не шарахались от меня на улице.

План на сегодня был достаточно прост. Я надеялась провести весь день в больнице у Долорес, и вечером вернуться в гостиницу. Домой после вчерашнего не тянуло совершенно.

Дрейк говорил, что сегодня со мной на связь должна выйти Элис и что-то объяснить. Посмотрим, что мне скажет эта белокурая нимфа.

Мне кажется, или я становлюсь злее?

Лавируя в утренней толпе, я ловлю себя на этой мысли. Мой усталый затравленный взгляд вцепляется в лица прохожих, стараясь высмотреть в них признаки угрозы. Люди на подсознательном уровне избегают моей траектории движения, глядя мне вслед с недоумением.

«Поздравляю, Мия, ты становишься похожей на злобного гнома» — с иронией думаю я, в холле больнице поймав свое отражение в зеркале.

— Мия Хэйз? — в коридоре третьего этажа меня ловит буквально за руку доктор и отводит в сторону.

Выражение лица доктора заставляет сердце оборваться.

— Жива? — еле выдавливаю я непослушными губами.

— Да, — осторожно начинает врач, проницательно глядя мне в глаза. Должно быть у меня на лбу написано, что я сейчас на грани обморока. — Не переживайте. Она пришла в себя.

На секунду на меня накатывает облегчение, но тут же снова сменяется тревогой. Что-то не так.

— В чём дело?

— Думаю вам лучше самой всё увидеть.

Как не горько мне это признавать, но я была готова к чему-то подобному. Бывает так, что прокручивая в голове всевозможные варианты, ты запрещаешь себе думать о самом худшем исходе. Но проходит время, и ты постепенно смиряешься с ситуацией и позволяешь себе вообразить самый худший ее вариант. Со мной было нечто подобное, когда я долгими ночами сидела у постели Долорес. Я думала о том, что это может случиться. И это произошло.

Со щемящим чувством я смотрю в широкое окно, за которым видно больничную палату и спящую Долорес.

— В поясничном отделе позвоночника произошло повреждение проводящих путей спинного мозга. Так же имел место обширный отёк мозга после сильного удара затылком. Сейчас отёк спал, но пока сложно прогнозировать восстановление. Прямой угрозы жизни пациента нет, однако это тяжелая инвалидность на всю оставшуюся жизнь. Мне очень жаль.

Слова врача обволакивали меня пеленой, не доходя до сознания.

Я молча захожу в палату, тихонько прикрыв за собой дверь. Опустившись на колени перед кроватью, я осторожно беру руку Долорес. Маленькая, теплая ладошка безвольная и податливая и мне становится страшно. Страшно, что она, возможно, умирает, а я ничем не могу ей помочь и не могу облегчить ее страдания. Чувство беспомощности убивает меня.

Я проглатываю слезы, но они все равно продолжают наворачиваться на глаза.

Припав головой к ее руке, я уже не могу сдерживать себя, давая волю рвущимся всхлипам.

— Ничего, ты поправишься, вот увидишь! Долорес, я не дам тебе умереть. Я сделаю все от меня зависящее, но мы будем жить. Ты и я. Мы продадим дом и уедем далеко-далеко на север, к высоким соснам и снежным вершинам, как ты всегда хотела. Мы будем жить там вдвоём. И ни одна потусторонняя тварь не достанет нас там. Обещаю.

Положив голову рядом с ее рукой, я просто сижу, иногда неконтролируемо вздрагивая.

Я надеялась, что как только Дол придет в себя, я смогу увезти нас отсюда куда глаза глядят. Но сейчас, сидя рядом с ней, я отчетливо осознала, что не способна защитить ни ее, ни себя. Выходит, все напрасно. Выходит, я заведомо проиграла, даже не попытавшись выиграть. Куда бежать? От гулей? Они найдут.

В какой-то момент, когда счёт минутам потерян, я понимаю, что что-то очень горячее жжёт меня в районе груди. С каждом секундой это что-то становилось все горячее, наконец раскалившись до предела.

С удивлением я вытянула из-под рубашки кулон. На ощупь украшение было ледяным, однако на шее остался красный след от ожога.

— Чёртова вещица, — с ненавистью шиплю я. — Я и забыла про тебя.

Украшение, словно откликнулось на мою злость, и решило напомнить о себе.

Первым порывом было сорвать ненавистное украшение с шеи и швырнуть в окно. Я бы так и поступила, если бы не воспоминание о словах Дрейка.

Кулон важен.

Простая и в то же время наивная мысль зажгла во мне искорку надежды.

Держа перед собой медальон, и глядя на его поверхность я размышляла о его ценности.

Эта штука нужна всем. По какому-то издевательскому стечению обстоятельств я стала владельцем проклятой игрушки, за которой шла настоящая охота. Пока эта вещь у меня не будет мне покоя.

— Хочешь обратно к хозяину? — хмыкнула я и снова спрятала его под рубашку. — Хорошо, я верну тебя.

Спасибо, что читаете! Если вам нравиться книга, то поставьте, пожалуйста, лайк или сделайте репост. Автор будет в восторге:)