Оскал Анубиса

Глава четвертая Ненавижу Египет!

Мерное гудение мотора убаюкивало. Элизабет МакДугал в который раз за время полета попыталась вздремнуть. Тщетно. Расслабиться никак не удавалось. Мрачные мысли так и лезли в голову надоедливыми августовскими мухами.

Господи! Она все-таки делает это.

Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал Бетси, что вскоре она отправится в Египет, девушка бы просто язвительно рассмеялась шутнику прямо в лицо. Египет? Ха-ха! Выдумайте что-нибудь пооригинальнее.

Дело в том, что мисс Элизабет МакДугал терпеть не могла эту археологическую Мекку. И это еще мягко сказано: не могла терпеть. Она его не переваривала, ненавидела всеми фибрами своей души.

«Ненавижу Египет!» – это выражение стало чуть ли не ее жизненным девизом. Все те, кто хоть немного знал девушку и числил себя среди ее друзей, никогда, ни при каких условиях не упоминали при ней это государство, расположенное в северо-восточной Африке. Иначе последствия могли быть кошмарными…

…Бетси уже с самого детства хотела стать археологом – настоящим, профессиональным. Очень хотела.

Единственная дочь вестфальского барона Генриха фон Эссенхауза и истинно британской леди Эмили МакДугал появилась в тысяча девятьсот шестьдесят девятом, в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи.

Ветер Эпохи ворвался даже в ее детскую, где у колыбели молодые родители вели отчаянный спор о том, как называть наследницу. Мать хотела, чтобы девочке дали «настоящее», то есть английское имя. Барон, чей отец сложил голову под Тобруком, яростно махал в воздухе тевтонскими кулаками, но, в конце концов, был вынужден смириться, рассудив, что по-немецки «Элизабет» звучит вполне пристойно – «Эльза». Так он и называл дочь, когда поблизости не было супруги.

Разочарованный Ветер Эпохи выпорхнул в окошко и помчался по своим делам дальше, а для маленькой Элизабет-Эльзы началась обычная жизнь. Обычная, конечно же, для таких, как она, чьи имена вписывают в Готский альманах и чьи родители не успели еще растратить достояние предков. Правда, ее прадед по линии отца сколотил капитал на поставках в прусскую армию, а предки по материнской линии нажились в британских колониях, главным образом в Индии, но в таких кругах «это» полагалась не вспоминать. Достаточно того, что семья живет «как должно», что отцовский замок красуется на берегу Рейна, а особняк МакДугалов украшает графство Перт. Приемы, высшее общество, скачки, «роллс-ройс» у подъезда…

Первая трещина расколола семью, когда Элизабет исполнилось семь. Тогда она думала, что все дело в школе, куда ее собирались отдать, и очень удивлялась, отчего папа впервые в жизни кричит на маму, а та не спорит, как обычно, а плачет. Не все ли равно, где учиться, в Германии или в Англии? Тем более, девочка вовсе не торопилась покидать родной дом и куда-то ехать. Почему бы не учиться прямо здесь, в соседней деревенской школе, ведь по-немецки она говорила ничуть не хуже, чем по-английски и французски!

Пришлось. Мать увезла Эльзу в Великобританию. Правда, не в Англию, как думала девочка, а в Шотландию, ибо графство Перт, как выяснилось, находится именно там. С тех пор отца она видела всего несколько раз, да и письма от него приходили исключительно к очередному Рождеству. Уже очень скоро маленькая леди МакДугал поняла, что ее мама плакала отнюдь не из-за педагогических проблем.

Когда после совершеннолетия Элизабет-Эльза приняла британское подданство, барон фон Эссенхауз не стал возражать. Он даже прислал деньги на ее первую экспедицию, посоветовав, однако, найти более достойное занятие для молодой девушки, чем археология – а заодно и альпинизм, которым Бетси в это время всерьез увлеклась. На этом барон счел отцовские обязанности завершенными.

По воле Судьбы мисс МакДугал для первой своей экспедиции выбрала именно Та-Мери – Землю Возлюбленную, как называли эту местность в седой древности ее жители. И еще Та-Кемет – Черная Земля. Или, как они теперь ее называют, Гумхурия Миср аль-Арабия, а чаще просто Маср. Или по-европейски Египет.

Пирамиды, Великий Сфинкс, мастабы, колоссы Мемнона, Нефертити, Тутанхамон, Рамсес Великий.… Эти слова ласкали слух и будоражили воображение юного археолога. Неведомый Египет представлялся девушке Клондайком, полным золотых россыпей и неразгаданных тайн. Руководитель ее дипломного проекта профессор Алекс Енски попытался было чуть остудить молодой запал Бетси, но та не вняла доводам зрелого ученого мужа. Лавры великих египтологов Шампольона, Бельцони, Масперо и Картера не давали Элизабет спокойно спать.

Каир в первую же минуту соприкосновения с ним буквально раздавил Бетси МакДугал. Да, она много читала о нем. Мемуары, путеводители, художественную и научную литературу. Особенно ей запомнилась книга американца Джеймса Олдриджа «Каир: биография города». Автор рассказывал об Аль-Кахире, как по-арабски звучит название египетской столицы, словно о живом человеке, о старинном приятеле. Девушка живо представляла себе роскошные здания отелей и кривые улочки, застроенные жалкими убогими домишками…

Действительность оказалась куда более поразительной. Девушка за свою не столь еще длинную жизнь не раз видела большие города. Берлин, Париж, Лондон, Вена. Однако ни один из них не шел ни в какое сравнение с Каиром. Город был не просто велик. Он был чудовищно, фантастически огромен.

Томная лента Нила, лениво волочащего свои волны в сторону Средиземного моря, разрезала Аль-Кахиру на две части. По обе стороны великой реки и на небольших островках посреди нее высились здания, построенные монстрами гостиничного бизнеса. Отели «Мариотт», «Хилтон», «Шератон», «Интерконтиненталь» свысока и презрительно смотрели своими многочисленными глазами-окнами на раскинувшееся у их подножия убожество и грязь. Чуть в сторонке от «европейцев» вырастала стилизованная под стебель папируса шестнадцатиэтажная Каирская башня, построенная на средства, предназначавшиеся ЦРУ для подкупа первого президента Египта генерала Нагиба. Когда операция сорвалась, деньги были конфискованы и потрачены на строительство архитектурного символа республики.

Вполне современные кварталы с многоэтажными жилыми зданиями, усыпанными параллелограммами кондиционеров и дисками спутниковых антенн, соседствовали с «дикими» кварталами, где не было ни воды, ни канализации, ни электричества. Большинство домов здесь было не достроено. Бетси поразилась, увидев трех и четырехэтажные здания, которые вместо кровли заканчивались металлическими ржавыми пальцами швеллеров, устремленными к небу, словно в немой мольбе о милости и подаянии. Окна без стекол хмурыми темными дырами, прикрытыми решетчатыми веками ставен, вглядывались в грязные улочки, полные нечистот и мусора. Куры и козы у открытых дверей, стаи бродячих псов и кошек, рыщущих в поисках скудной поживы.

Рев моторов, несмолкающие гудки автомобилей, с бешеной скоростью несущихся по городским шоссе, чтобы успеть проскочить, чтобы не попасть в пробку, надолго парализующую хаотическое движение автотранспорта. Перепуганные пешеходы, безнадежно вглядывающиеся в бесконечную цепь механических четырехколесных монстров в неистовом желании попасть на противоположную сторону дороги. Бетси заметила, что здесь никто и не думает соблюдать какие-либо правила дорожного движения. Светофоры исправно работали, разметка пешеходных переходов тоже имелась в наличии, да и регулировщики, разморенные жарой, стояли на перекрестках. Но все это существовало отдельно от реальных дорог, как бы умозрительно, идеально. На самом деле водителям было наплевать на все предупреждения и ограничения. Они неслись, сломя голову. А пешеходы сражались с ними в опасные игры на выживание.

Лишь добравшись до своей гостиницы, молодая англичанка немного расслабилась. Для проживания она выбрала один из самых старых и дорогих отелей Каира «Мена Хаус Оберои». Это здание было построено в 1860-м году специально к приезду в Египет французской императрицы Евгении, супруги Наполеона III. Позже в нем открыли гостиницу.

Шестиэтажное здание, расположенное в двадцати километрах от центра города, сохранило лишь старинный фасад. Внутри оно было обустроено по последнему слову туристического бизнеса. Шесть лифтов, самый большой в Каире бассейн, тренажерный зал, теннисный корт, площадки для игры в гольф, магазины, салон красоты, прачечная, конференц-зал, четыре ресторана – вот что представлял собой «Мена Хаус».

Но главное, конечно, не это. Изюминкой гостиницы было то, что находился он прямо напротив знаменитого плато Гиза с расположенными на нем Великими пирамидами и Сфинксом. Конечно же, Бетси выбрала номер с видом на первое из семи чудес древнего мира. И ничего, что за одноместный номер пришлось выложить порядка ста английских фунтов в сутки. Она могла себе это позволить. Отец был, против обыкновения, на редкость щедр. Барон хотел, чтоб его девочке надолго запомнилась эта поездка.

Даже как следует не расположившись и не распаковав вещи, мисс МакДугал наскоро приняла душ и отправилась на свидание с Пирамидами.

От каменных громад, горделиво возвышавшихся посреди раскаленного песка, веяло Вечностью. Бетси испытала невольный трепет. Ей отчего-то захотелось пасть перед пирамидами на колени и, уткнувшись носом в прах, лежать так долго, чтобы наполниться той необъяснимо мощной энергией, которую излучали желтовато-серые исполины.

Почти до самых сумерек девушка рассеянно бродила по каменистому плато, все еще не в силах поверить в реальность происходящего. Она любовно гладила огромные, почти в ее рост, каменные глыбы, из которых были сложены пирамиды. Прижавшись к ним щекой, Бетси впитывала собранное камнем за день тепло. И на душе становилось так спокойно и благостно, что это ее состояние невозможно было выразить словами.

Молодые полицейские в белой форме и черных беретах только посмеивались, наблюдая за странной блондинкой. Оценивая ее аппетитные формы, они одобрительно цокали языками и перемигивались. Пару раз самые смелые из них пытались заговорить с девушкой, но та смотрела на них, блаженно улыбаясь и словно не видя перед собой никого и ничего. От этого взгляда парням становилось не по себе. Они пожимали плечами и лишь огорченно вздыхали, постукивая себя по виску. Что, дескать, возьмешь с полоумной.

Вернувшись к себе в номер, Элизабет разделась и тут же заснула, утомленная массой впечатлений, свалившихся на нее за день. Сон ее был глубок и спокоен.

На следующее утро она проснулась, полная энергии и рвущаяся в бой. Древности, спрятанные под песками, призывно манили ее. Вооружившись до зубов серьезными бумагами с подписями солидных и важных людей, Бетси отправилась штурмовать каирское отделение Службы древностей в надежде получить лицензию на проведение раскопок. И тут возникли первые трудности.

Она просто не представляла себе, что такое восточная бюрократия. Получить лицензию археологу-одиночке, да еще и молоденькой девушке было не то что трудно, а практически невозможно.

– Ан изник! Извините! – только и слышала Бетси ото всех чиновников, заседавших в просторных кабинетах здания Службы древностей. – Сожалеем, но ничем помочь вам не можем. Все лицензии на этот сезон уже выданы. Ан изник!

И так целых три дня подряд. До самой пятницы. А там у чиновников начался уикенд. И мисс МакДугал ничего не оставалось, как снова бродить между пирамидами, успокаивая расшалившиеся нервы, да осматривать местные достопримечательности.

Конечно, посмотреть было на что. Каирский музей с собранными там ценностями, из которых одни сокровища юного фараона Тутанхамона стоили того, чтобы из-за них приехать в Египет. Цитадель Саладина с жемчужиной исламской архитектуры – мечетью Мухаммеда Али, которую называют еще Алебастровой мечетью из-за белой облицовки ее стен. Город мертвых Эль-Халифа – один из самых больших некрополей в мире. Церкви святой Марии и святого Сергия, построенные в первые века христианства. Всего и не опишешь. А тем более не обойдешь за несколько дней. Так что особенно предаваться отчаянию Элизабет было некогда.

С понедельника ее бег по кругу возобновился.

– Ан изник! Сожалеем!

И маслянисто-похотливые взгляды самцов. И слюна, текущая по усам чиновников, живо представляющих себе эту белокурую европейскую куклу без одежды. Не один раз к концу дня Бетси чувствовала себя грязно изнасилованной и вечерами по несколько часов отмокала в ванной, чтобы избавиться от ужасных ощущений.

Под конец второй недели она окончательно озверела. Решительно пнув ногой дверь, ведущую в кабинет заместителя начальника Службы древностей, девушка влетела в помещение и, не дав опомниться застывшему от такой наглости хозяину, бухнула прямо на стол перед ним пучок рекомендационных писем, прикрыв их сверху солидной пачкой фунтов. Причем не египетских, а полновесных английских.

Чиновник судорожно проглотил слюну, воровато оглянулся по сторонам и смахнул пачку в мгновенно открывшийся ящик стола. Не успели деньги скрыться во чреве лакированного монстра из красного дерева, как Элизабет МакДугал стала обладательницей двухмесячной открытой лицензии на право вести раскопки на плато Гиза и в его окрестностях. Сделав дяде прощальный салют ручкой, девушка с победным видом покинула кабинет и, выйдя за порог здания Службы древностей, плюнула на него через левое плечо и грязно выругалась по-арабски. Охранники, стоявшие по обеим сторонам дверей, только шарахнулись в разные стороны, судорожно вцепившись в свои автоматы.

– Ялла, я хаббара аббет! – на чистом арабском языке послала их англичанка. – А не пошли бы вы к белому дьяволу!

Судя по очумелым взглядам военных, те явно подумали, что они уже пришли по месту назначения. И белый дьявол, или, вернее, белая дьяволица находится прямо перед ними.

Вскоре Бетси уже ругалась, как заправская портовая шлюха. И было от чего войти в раж.

Неурядицы продолжались.

Когда девушка попыталась нанять рабочих для проведения раскопок, никто не воспринял ее всерьез. Клерки из контор по трудоустройству ехидно посмеивались и делали недвусмысленные намеки. Мол, не нужен ли леди англоговорящий гид, крепкий телохранитель или искусный массажист. Слава Богу, что профессор Енски додумался снабдить ее рекомендационным письмом к своему старому приятелю доктору Али Махфузу, возглавлявшему кафедру египтологии в Каирском университете.

Поначалу Бетси из упрямства отложила письмо подальше, надеясь управиться со всеми трудностями самостоятельно. Ей ужасно хотелось утереть нос своему язвительному научному руководителю. Она вспоминала его напутствия: «Леди, вы просто не представляете себе, что такое Египет! Тр-рубы Иер-рихонские, там практически невозможно работать! А жить так и подавно нельзя, клянусь двенадцатью коленами Израилевыми!» Тогда Элизабет только посмеивалась, списывая мрачные пророчества археолога на особенности его вздорного характера, не позволявшего Енски ужиться где-нибудь вообще.

Теперь англичанка готова была согласиться со многими из доводов учителя. Самостоятельно справиться с трудностями и препятствиями не получалось. Пришлось-таки побеспокоить господина Махфуза. Тот оказался на редкость милым и приятным старичком. Беседы с ним открыли мисс МакДугал дверь в мир египетской археологии.

Старый циник и сибарит доктор Али Махфуз за чашкой традиционного для Египта, то есть очень сладкого и крепкого кофе – «ахвы» поведал ей о таких закулисных сторонах их ремесла, что Бетси едва не сделалось дурно. Разграбление национального достояния страны продолжалось. Хоть и не в таких гигантских масштабах, как в прошлом веке или во времена развратного и безбожного короля Фарука, но тоже достаточно активно.

– А о чем мечтаете вы? – прищурился на нее лукавым взглядом доктор, выпустив изо рта струю ароматного дыма и снова закусив зубами мундштук огромного стеклянного кальяна-шеши. – Лично вы?

– То есть? – не поняла девушка.

– Что бы вы хотели найти в нашем Масре? Золото? Драгоценности? Ну как же, кто из нас в юности не мечтал побывать на месте Говарда Картера, заглянувшего в отверстие, ведущее в сокровищницу Тутанхамона! Нет?

Девушка замялась. Египтянин попал в точку. Она, конечно, понимала, что находки, подобные той, которую сделал Картер, происходят не более одного раза в сто, а то и двести лет, но все же…

Махфуз все так же загадочно улыбался, обволакиваемый клубами дыма. Еще немного, и он почти целиком скрылся в облаке, сладко пахнувшем яблоками и мятой. Оттуда доносился лишь его тихий вкрадчивый голос, нашептывавший о былом величии Та-Кемета, о фараонах и их сокровищах. Голос гипнотизировал, погружал в сладкую истому, навевал грезы, в которых перед Элизабет сверкали груды золота.

– Я помогу вам, баронесса, – вдруг резко подвел черту подо всем доктор Али.

Туман рассеялся. Бетси недоуменно хлопала ресницами. А куда, собственно, подевалось все ее золото? Разочарованная девушка даже не обратила внимания на то, что Махфуз назвал ее пышным титулом, упоминания которого обычно не доставляли Элизабет удовольствия.

– Обратитесь к моему знакомому агенту вот по этому адресу, – доктор протянул ей листок тонкой рисовой бумаги, остро пахнущей мускусом. – Он подберет вам группу смышленых и надежных рабочих.

– Шукран! – поблагодарила девушка от всего сердца. – Я вам так обязана!

– Мин фадлик! Не стоит благодарностей! – усмехнулся Махфуз. – Это всего лишь любезность, оказываемая коллегой коллеге. Если что, обращайтесь. Буду рад оказать услугу вам и через вас моему старому доброму другу Алексу Енски.

– Маа салаама, – попрощалась мисс МакДугал, про себя страшно удивившись тому, что, оказывается, у профессора Енски могут быть друзья.

«Вот никогда не подумала бы!»

С легкой руки Али Махфуза дело, казалось бы, сдвинулось с мертвой точки. Уже на следующий день Элизабет оказалась во главе десятка здоровых и крепких парней. Побеседовав со всеми вместе и с каждым по отдельности, Бетси осталась довольной. Рабочие были умны и сообразительны. Агент по найму знал свое дело и подобрал контингент как раз под стать руководителю раскопок, с учетом ее пола. То есть, парни были не особо наглыми, чтобы оскорблять девушку непристойными намеками и шуточками, но и не безмозглыми и бесчувственными истуканами. Всего в меру. Некоторые даже вполне сносно понимали и изъяснялись по-английски.

Вдохновленная первой победой, мисс МакДугал рвалась в бой. И вот тут возникла новая и, пожалуй, самая серьезная Проблема.

ГДЕ копать и ЧТО искать?

Когда Бетси собиралась в Египет, она наивно полагала, что вся эта древняя земля просто напичкана артефактами и стоит только копнуть, как они сами собой полезут ей в руки. Реальность оказалась куда более прозаичной.

Практически все плато Гиза было разделено на участки несколькими археологическими экспедициями, ведущими здесь поиски не один год. Застолбить новое место для раскопок было почти невозможно. Разве что расконсервировать какой-нибудь из ранее найденных и засыпанных до более благоприятных времен объектов. Таковых в районе великих пирамид было немало. Но подбирать чужие объедки Элизабет не хотелось. Да и вряд ли у нее хватит денег на подкуп чиновников и проведение широкомасштабных работ. Девушку вполне бы устроило нечто маленькое, ценное и свое. Чтобы как раз хватило на громкий научный дебют.

Между тем неумолимое время шло. Срок лицензии истончался. Рабочие ленились и томились от безделья. А деньги… Ох, эти деньги. Они имеют свойства улетучиваться с огромной скоростью, словно воздух из пробитого колеса.

В отчаянии Бетси кинулась в архивы. Она перерыла кучи документов, перечитывала отчеты научных экспедиций других археологов, раскапывавших пирамиды. Обнаружить ничего нового и любопытного не удавалось. Элизабет уже даже начала жалеть, что избрала для раскопок именно Гизу. Нужно было ехать в Саккара или, на худой конец, в Луксор. Вот там работы не меряно. Так нет же, решила выделиться.

Пришлось снова обращаться за помощью к милейшему и обходительнейшему Али Махфузу.

Выслушав ее жалобы, доктор пообещал подумать и вскоре свел девушку с одним своим знакомым, работавшим в архиве Каирского Египетского музея.

– Вы… это… – замялся Махфуз, отправляя Элизабет к архивисту. – Будьте с ним поосторожнее. Господин Хосни Хейкаль, как я слышал, личность довольно своеобразная. Я с ним не особенно близок. Так, доводилось встречаться на конференциях и приемах. Знаю только, что он не раз оказывал иностранным археологам услуги, подобные той, в которой нуждаетесь вы. Естественно, за деньги. Причем, за очень большие деньги. Так что…

Он не закончил.

Если бы не нужда, то, едва взглянув на Хосни Хейкаля, Бетси предпочла бы на этом и закончить их знакомство. Архивариус походил на толстую раскормленную крысу. С острым носиком, жиденькими усиками, то и дело нервно подергивающимися из стороны в сторону. Потные маленькие ручки-лапки, сложенные на груди лодочкой, также находились в постоянном движении. Заплывшие жиром глазки прятались от прямого соприкосновения с взглядом визави. В общем, довольно мерзкий типчик.

Взяв себя в руки и постаравшись подавить поднимавшееся из глубины души отвращение к новому знакомому, Элизабет изложила Хейкалю суть проблемы.

– Да-да, знаю-знаю, понятно-понятно! – радостно, словно китайский болванчик, закивал головой Хосни. – Вы обратились по нужному адресу, леди! Клянусь Аллахом, Господом миров и повелителем путей, что ваши неурядицы легко поправимы. Однако…

Он опасливо оглянулся по сторонам и перешел на свистящий шепот, еще больше напомнив мерзкого серого грызуна.

– Информация всегда стоила дорого. Тем более такая ценная информация, клянусь Аллахом! Очень ценная, леди. Если бы не просьба моего лучшего друга доктора Махфуза, я бы ни за что не расстался с такими ценными сведениями! Клянусь Аллахом, ведомы ему все наши помыслы!

Без лишних разговоров мисс МакДугал извлекла из сумочки пачку фунтов стерлингов.

– Или вы предпочитаете в национальной валюте? – лукаво изогнула бровь девушка.

– Нет-нет, что вы, что вы! – в ужасе замахал ручонками Хейкаль. – Я вполне доверяю дензнакам наших давних друзей англичан, храни Аллах вас и вашу достойнейшую королеву. Чтоб ей не довелось испытать судьбу нашего короля Фарука!

При упоминании имени монарха-изгнанника архивариус снова с опаской повертел головой туда-сюда. Бетси вообще не единожды замечала, что египтяне с большой неохотой вспоминают о своем последнем короле. Словно на эту тему кем-то наложено суровое и страшное табу.

Господин Хосни быстренько пересчитал купюры и, по всей видимости, остался доволен. Еще бы, ведь он только что получил почти двухлетнее свое жалование.

– Итак? – выжидательно уставилась на него девушка.

Получив деньги, Хейкаль разительно переменился. Куда подевалась его нервная суетливость. Лениво развалившись в кресле, он минут пять оценивающим взглядом осматривал Бетси сверху донизу. Затем, глубоко вздохнув, как о потере самого близкого человека, египтянин достал из папки, лежавшей на его столе, листок бумаги.

Это была фотография древнеегипетского папируса.

Едва пробежав взглядом по рядам иероглифов, Бетси поняла, что в руках у нее Ключ к Тайне.

– А где оригинал?! – взволнованно воскликнула она.

– Тише! Тише! – взмолился Хосни Хейкаль. – Вам что, этого мало? Я и так пошел на должностное преступление, познакомив вас с копией этого потрясающего документа. Были бы живы сейчас покойный Мариетт или его преемник Масперо и не, приведи Аллах, узнай они о нашей сделке, я бы сию же секунду стал безработным.

Молодая англичанка в мыслях согласилась с архивариусом и подумала, что будь она на месте первого и второго директоров Египетского музея, то вообще не приняла бы на работу человека с такой мерзкой внешностью.

– Нет, но я могу быть уверенной, что подлинник действительно существует?

– Археология вся построена на гипотезах и догадках, пробах и ошибках, – резонно возразил господин Хейкаль. – Хотите – верьте, хотите – нет. Верните мне фотографию и забудем о нашей встрече.

Девушка оставила фотографию у себя.

Едва добравшись до «Мена Хауса», Элизабет заперлась в своем номере и принялась за расшифровку документа.

Это было просто невероятно! Сфотографированный папирус относился ко временам легендарной Четвертой династии. Той самой, представители которой воздвигли на плато Гиза великие пирамиды. От эпохи Древнего царства вообще дошло чрезвычайно мало письменных источников. А здесь был почти полный текст письма царицы Хенткавес своему супругу, верховному жрецу Ра из Иуну – Гелиополиса.

Хенткавес была сестрой последнего фараона Четвертой династии, Шепсескафа, преемника строителя третьей пирамиды Менкаура. После безвременной и во многом загадочной кончины брата она заключила сделку с гелиопольскими жрецами и, выйдя замуж за одного из них, основала Пятую династию. После кончины царицу, по ее собственному повелению, похоронили не рядом с братом, в пустыне, а там, где покоились все ее знаменитые предки. На плато Гиза, рядом со Сфинксом. Так была воздвигнута последняя, четвертая, самая маленькая из Великих пирамида.

Это небольшое сооружение позади Сфинкса, напоминающее часовню в скале. С огромным погребальным отверстием и нишами, идущими вдоль стен. Перед ее входом находится черная песчаная терраса: превратившиеся в прах остатки глиняных жилищ рабочих, строивших усыпальницу.

Археологи долго спорили: могила ли это или пирамида. Строго придерживаясь научных принципов классификации, это не пирамида в классическом понимании. Однако у гробницы налицо имеются все явно выраженные признаки пирамиды. Исторически она является и тем и другим. Хенткавес не могла еще полностью отрешиться от славного прошлого своей династии, но уже трезво глядела в будущее. Сооружение таких грандиозных памятников для своих усопших владык было не под силу Та-Кемету.

И вот эта маленькая прекрасная женщина (а по свидетельствам современников и потомков Хенткавес обладала ослепительной внешностью) писала своему супругу, отцу их детей, о том, что чувствует скорое приближение неминучей смерти. Она благодарила жреца за те годы, которые Ра ниспослал ей, даровав возможность пройти рука об руку с любимым человеком. В конце царица вежливо, но твердо отказывала мужу в просьбе вернуть ему их многолетнюю переписку. Эти письма, сообщала Хенткавес, уже захоронены в ее Доме вечности и будут напоминать о лучших мгновениях земной жизни царицы.

Насколько Бетси помнила, гробница Хенткавес дошла до нас уже в разграбленном состоянии. Кое-что из ее времени хранилось сейчас в Египетском музее Каира, в европейских музеях и частных собраниях. Но вот о переписке царицы ничего известно не было. А вдруг и они и сейчас хранятся в одном из ненайденных тайников четвертой пирамиды?

До истечения срока ее лицензии оставался всего лишь месяц…

Этот месяц стоил Элизабет не одного года жизни. Ею был взят бешеный, изматывающий, изнуряющий темп. Девушка не давала покоя ни себе, ни своим людям.

За колоссальную сумму ей удалось раздобыть на пару недель новейший экспериментальный аппарат, разработанный европейскими учеными специально для исследования пирамид. Помогли связи профессора Енски и доктора Али Махфуза, а также финансовое вливание, вовремя сделанное бароном фон Эссенхауз, внявшим отчаянному воплю дочери о спасении.

«Упуат», названный так в честь древнеегипетского бога – проводника в царство мертвых, через шесть дней обнаружил в одной из стен погребальной камеры пустоту. Находился тайник высоко, под самым потолком гробницы, и доступ к нему был наглухо замурован толстой глыбой. Не удивительно, что древние расхитители гробниц не нашли его.

С душевным трепетом извлекла Бетси на свет божий деревянный ларец с пучком папирусных свитков. Они нуждались в срочной консервации. Словом и делом снова помог великодушный доктор Махфуз, предоставивший в распоряжение Элизабет свою лабораторию. Несколько месяцев продолжались работы по консервации, реставрации и расшифровке документов. Молодая англичанка истратила до последнего пенни средства, имевшиеся у нее в наличии. А еще нервотрепка от постоянных пререканий и перепалок со Службой древностей, так и норовившей наложить лапу на все находки. И наложила таки. Неумолимый закон, согласно которому все, найденное на территории Египта, является достоянием египетского народа.

Практически без гроша за душой, но с солидным научным багажом, с головой достаточным не для одного поколения исследователей, мисс МакДугал вернулась домой. И сразу засела за написание труда по итогам своей экспедиции. Отключив телефоны, Интернет, отгородившись от всего, что могло отвлечь ее от работы, помешать.

Ее книга «Сфинкс улыбается у меня над головой» произвела настоящую сенсацию в научном мире…

Увы, не ту, к которой стремилась Элизабет.

Архивы царицы Хенткавес оказались искусной подделкой. Сработанной умельцами с базара Хан-эль-Халили или его окрестностей. Причем, судя по всему, еще чуть ли не в начале ХХ века, в легендарные времена Масперо и Картера. Это выяснилось почти сразу же после обнародования документов.

Знал ли пройдоха Хосни Хейкаль о том, что он всучивал Бетси ключ к поддельному архиву? Положим, нет. А если и знал, то какие претензии она могла ему предъявить? Ведь свидетелей их сделки не было. А подставлять милейшего доктора Али Махфуза ей не хотелось.

Пришлось принимать весь шквал критики на себя. Больше всех бесновался Алекс Енски. Сколько ядовитой желчи обрушил он на ее голову. «Профан от науки! Недоучившаяся выскочка! Авантюристка! Достойная последовательница проходимца Шлимана!» Это еще самые скромные из эпитетов, которыми профессор награждал мисс МакДугал в своих пламенных филиппиках. Он даже отказался быть руководителем ее дипломного проекта.

Элизабет целый месяц провалялась в нервной горячке. Потом на полгода ушла в жесточайшую депрессию. Хотела даже к чертовой матери послать археологию и к вящему удовольствию своей немецкой родни и в особенности тетушки Германгильды выйти замуж за какого-нибудь графа или даже курфюрста.

К счастью, депрессия прошла. Как ни странно, помогла все та же неугомонная тетя Германгильда, мигом примчавшаяся в Перт для спасения горячо любимой племянницы. Ее рассказы о прелестях тихой семейной жизни, а также о неземных достоинствах «этого славного молодого человека» наследного принца Вильгельма Пфальцского действовали лучше валериановых капель и снотворного.

Девушка понемногу успокоилась, здраво рассудив, что не у нее одной бывали провалы. И не такие монстры археологии ломали зубы о куда меньшие заморочки. Да и мало ли что ей еще придется пережить.

Но с тех пор Бетси МакДугал воспылала лютой ненавистью к Египту, едва не ставшему камнем преткновения в ее археологической карьере.

«Ненавижу Египет!» – при всяком удобном случае подчеркивала она.

Вероятно, именно поэтому девушка и проигнорировала первое приглашение профессора Енски отправиться вместе с ним на раскопки в луксорскую Долину Царей.

На днях она получила еще одно послание. Даже не послание, а в прямом смысле вопль смертельно раненного зверя. Енски-старший буквально умолял Элизабет незамедлительно прибыть в Луксор. В противном случае его ожидает финансовый и научный крах.

Бетси злорадствовала.

«Ага! – думала она. – Вот и профессор получил „подарочек“ от своего любимого Египта. Поделом ему! Пусть Луксор станет его Ватерлоо».

А вслед за письмом профессора по электронной почте поступило приглашение на обед от ее давнего спонсора.

С Айвеном Джункоффски, или иначе Иваном Петровичем Джунковским, миллионером и казначеем-распорядителем Русского Монархического Центра, Элизабет познакомилась пару лет назад. Потомок московского генерал-губернатора несколько раз поручал мисс МакДугал найти какой-нибудь «курьез» для его коллекции. То отправил ее в Гималаи на поиски йети, а заодно и реликвии шиваитов – бивня слоноголового бога Ганеши. То снарядил экспедицию на черноморский островок Змеиный вблизи Одессы, чтобы отыскать там легендарный щит Ахилла.

Что ему угодно от нее на этот раз? Они не виделись и не связывались уже более полугода. Со времени похорон извечного противника Джунковского, тоже члена руководства РМЦ Феликса Феликсовича Юсупова Третьего, так и норовившего подставить Ивана Петровича под криминал, чтобы самому получить контроль за средствами монархистов. Во время одесской эпопеи Юсупов погиб. Тогда Бетси показалось, что Джункоффски как-то потух. Исчезли азартные чертики, до этого неизменно плясавшие в глубоко посаженных серых глазах русского богача. Не доставало ему азарта погони, что ли?

При первых же словах приветствия, которыми они обменялись, Элизабет с облегчением отметила, что перед нею стоит прежний Иван Петрович Джунковский. Его меланхолия прошла.

«Как с белых яблонь дым!» – процитировал он ей какого-то своего, русского поэта в ответ на чуть бестактный вопрос девушки о состоянии его здоровья и пригласил гостью к столу.

Их встречи всегда начинались с кулинарных изысков. Широкой души человек, Иван Петрович любил привечать и потчевать гостей. Но, как замечала Бетси, выбор блюд для застолья всегда содержал скрытый намек.

Вот и теперь огромный стол был заставлен блюдами явно восточной кухни. Мало того, мисс МакДугал с все возрастающим беспокойством и даже тревогой определила, что это АРАБСКАЯ кухня. Ну да. Вот вяленая говядина с пряностями пасторма, пюре из баклажанов с кунжутом и чесноком бабахануг, киселеобразный суп из зелени мулюхийя, фаршированные голуби хама махши, сочный кебаб. Из сладкого – молочный рис с розовым маслом и орехами малахабиджа, пирожные из слоеного теста с орехами и медом баклава, а также очень вкусный крем-пудинг мухалабийя, смешанный с мороженым и миндалем.

Девушка сразу заподозрила неладное. Кусок не лез ей в горло. Поэтому она, предпочитая прямую дорогу окольной, в лоб огорошила Джунковского вопросом:

– Мне предстоит отправиться в Египет?

Кусок кебаба шлепнулся обратно в тарелку Ивана Петровича, обдав того каплями кроваво-красного соуса.

– Ну вот… э-э-э… всегда вы так! – укоризненно покачал головой миллионер. – И сами спокойно не поедите… э-э-э… и другим мешаете насладиться едой.

– Так как же? – все так же выжидающе хмурилась на него Элизабет.

– Ну, э-э-э… да. Вы правы. Это Египет. Надо… э-э-э… выручать старика-профессора.

– С каких это пор вы озаботились судьбой Алекса Енски?

– Не будьте такой… э-э-э… язвительной. Я некоторым образом ответственен за эту его экспедицию.

Хозяин дома поведал девушке, что согласно последней воле Юсупова он был назначен душеприказчиком покойного. Феликс Феликсович некоторую сумму денег оставил для финансирования научных исследований профессора Енски.

– Вот вы не захотели явиться на оглашение завещания, а, между прочим… э-э-э… там есть пункт, касающийся и лично вас, – богач сделал эффектную паузу. – Покойный Юсупов специально оговорил, что если мисс Элизабет МакДугал согласится участвовать в экспедиции Алекса Енски в Египет, то в таком случае ей надлежит получить сумму в… э-э-э… тридцать тысяч фунтов стерлингов.

Бетси была ошеломлена и озадачена. Надо же. Юсупов столько раз пытался впутать ее в какой-нибудь скандал, устроить гадость и вдруг такое. С чего бы это? Или таким образом он решил устроить ей хитроумную западню? Знал же, наверняка знал о ее патологической ненависти к Египту. И расставил силки. Вот лакомая приманка, но чтобы получить ее нужно переступить через самое себя.

Все складывалось один к одному. И этот расклад был против нее. Нет уж, не дождетесь!

«Ненавижу Египет!» – несколько раз повторила про себя Элизабет, набираясь сил для решительного ответа.

– Да… э-э-э… и точно такую же сумму я готов выплатить вам от своего имени, буде вы не мешкая отправитесь в… э-э-э… Луксор. Это, разумеется, без учета текущих расходов.

«Это пат! – пронеслось в голове девушки. – Он знал. Как всегда».

Все дело было в том, что как раз накануне Бетси получила уведомление от своего банка, что пришло время платить проценты по закладной за Пертское имение. Пятьдесят тысяч фунтов. Если не оплатить до пятницы, на следующей неделе имение может пойти с молотка. Деньги были нужны позарез.

– Так как же?

В столовой отчетливо повеяло Ветром Странствий, как любил выражаться хитроумный и велеречивый хозяин.

– У вас, конечно же, есть и личный интерес в моей поездке? – сдалась Элизабет.

– Не без того… э-э-э… не без того, – заулыбался Иван Петрович. – Хотите заработать миллион?

– Господи! – взмолилась Бетси. – Неужели мне нужно будет привезти вам пирамиду Хеопса? Или, на худой конец, золотой саркофаг Тутанхамона?!

– Я никогда не ставлю перед своими людьми нереальных… э-э-э… задач! – отрезал богач. – Речь идет всего лишь об одном камешке. Небольшой такой камень… э-э-э… Бен-Бен называется. Слыхали?

– Но ведь это же… – мисс МакДугал задохнулась от возмущения. – Вы бы еще Ковчег Завета попросили отыскать!

Бен-Бен. Легендарный камень, по преданию спустившийся с небес в незапамятные времена. По всей видимости, он имел космическое происхождение. Существовал миф о том, что его снесла пламенная птица. К тому же его изображали в форме округлой пирамиды, которую приобретают металлические метеориты при прохождении через земную атмосферу.

Хранился он в городе Иуну, в храме птицы Бену – Феникса и служил символом этой легендарной космической птицы, способной к воскрешению и повторному рождению, олицетворяющей цикличность смены времен года. Каждую пирамиду венчал аналог этого камня – пирамидион. Но по неизвестным причинам Бен-Бен куда-то исчез. В стране начались волнения, приведшие к падению Древнего царства. Фараон Двенадцатой династии Сенусерт II установил в Иуну обелиск с вершиной в виде камня Бен-Бен. Страна вступила в период процветания, связанный с началом Среднего царства. С тех пор и повелась в Египте традиция воздвигать иглы-обелиски.

– Камень Бен-Бен – это всего лишь красивая легенда!

– Не совсем так, – покачал головой Иван Петрович. – Не совсем так. По моим сведениям, полученным из весьма… э-э-э… надежного источника, камень реально существует и находится как раз в Луксоре. Доставьте мне его сюда, и вы получите миллион фунтов стерлингов.

Бетси, конечно, все равно не поверила Джунковскому на слово. Она все-таки была археологом. Хоть и «черным». А наука привыкла опираться на факты, а не на сказки и легенды. Но что делать?

И вот теперь она летит в Египет.

В страну своего научного позора.

Ох, уж этот проказник Ветер Странствий!