Айдан
— Отец, зачем ты помешал мне? — процедил я, едва мы оказались за дверью.
— Знал, что наломаешь дров. Ты вообще чем думал, Айдан? — он усмехнулся, посмотрел на меня осуждающе и продолжил: — Я слишком хорошо тебя знаю. Излишняя прямота никогда не была достоинством правителей. Ты, поди, девушке прямо в лоб зарядил, что она должна подарить тебе наследника?
Я поджал губы, сжал кулаки и одарил его таким же взглядом.
— По-твоему я должен был сводить её на свидание, поухаживать полгода, потом предложить руку и сердце и только после свадьбы претендовать на большее?
— Не обязательно так сильно затягивать, но ты поставь себя на её место: девушка только оказалась в чужом мире, она не знает что здесь любая готова убить за один только шанс стать будущей королевой. Так зачем на неё давить? Здесь ты принц и тебя уважают, а для неё ты никто и зовут тебя никак. Ты должен заслужить её уважение, дать ей чувство безопасности и комфорта. В обратном случае, у тебя ничего не получится и это будет насилием, а не семьёй. Вот представь себе, сынок, ты сейчас возьмёшь её, тебе невероятно повезёт и она сразу забеременеет…
— Отец, достаточно. Я всё понял, — попытался прервать его, но отец не привык обрываться на полуслове.
— Молчи и слушай. Если тебе не повезёт зачать ребёнка с первого раза, то придётся постоянно брать её силой. Снова и снова, изо дня в день и неизвестно как долго. И когда, наконец, у тебя получится достичь желаемого, тебе придётся жениться на ней, чтобы ребёнок родился в законном браке. И вот тогда, став королевой, как быстро она вонзит кинжал тебе в спину?
Я лишь тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что отец прав. Более того, у меня возникло ощущение захлопнувшейся мышеловки. Я, как последний дурень, повёлся на бесплатный сыр и попал в ловушку, в умело расставленные сети, из которых будет очень непросто выбраться.
— Я тебя услышал, — проворчал отцу и спустился в сад.
Осень уже начала вступать в свои права, разукрасив деревья всеми оттенками золотого. Невероятно красивое время года. Воздух становится чище, морозней. Перелётные птицы улетают в тёплые края и сердце стремится вслед за ними.
Я долго бродил по золотым аллеям, а когда уже возвращался во дворец, заметил на небольшой поляне у озера девушку, которая много лет назад покорила моё сердце и не отпускала до сих пор.
Моя двоюродная сестра, которую я нянчил с детства и любил, как родную, сидела перед мольбертом на небольшом стульчике, а рядом с ней обнаружилась и новая заноза в моём несчастном хвосте — чужачка. Осмотрелся, увидел стражников и магов, стоявших за пышными кустами орешника и наблюдающих за девушками издалека. Доберусь до них, по ушам дам. А если бы чужачка решила навредить Софии?! Добежать они точно не успели бы.
Я остановился за деревом и, глядя на них, почувствовал что-то странное. Хотел уйти, но стоял как вкопанный и никак не мог отвести взгляда. И смотрел я отнюдь не на любимую сестру.
Чужачка выглядела такой нежной и беззащитной, хрупкой и ранимой. Мне даже отчасти стало стыдно за то, как налетел на неё.
Казалось, что рядом с ней осенние краски уступают место ярким весенним цветам. От одного взгляда на неё мир стал ярче, остановился, сбавил сумасшедшую скорость, с которой летело время и позволил всецело насладиться моментом.
Светлые волосы рассыпались по плечам девушки, тонкие руки держали кисть и так умело орудовали ей, что я невольно засмотрелся. Как такая утончённая натура могла свалиться на меня с дерева? Как вообще в её светлую головушку могла прийти безумная идея полезть на яблоню?
Такая красивая, нежная, яркая… Но в то же время, с такой тонкой талией ей будет трудно выносить ребёнка и ещё сложнее родить его. А это значит, что даже беременность девушки не будет гарантией того, что она сможет подарить мне здорового наследника.
С другой стороны, не просто так у нас на службе целая толпа магов. Беременность проконтролируют и разродиться помогут. Тут главное, чтобы она успела выносить ребёнка, а если вдруг умрёт родами — мне же проще. К тому же, впереди почти год. Отдам соответствующие распоряжения, а там глядишь наши повара и исправят ситуацию. Выбора всё равно ни у меня, ни у неё теперь нет.