Орочье наказание для воровки сладостей

Глава 8

Я возвращаюсь в лагерь. Но вместо привычного ощущения облегчения меня встречает напряжённая тишина. Братья суетятся у костра, но атмосфера какая-то странная. Даже потрескивание дров кажется слишком громким.

Эрих сидит на бревне, скрестив руки на груди, и хмуро смотрит на огонь. Обычно он первым замечает моё возвращение, но сейчас даже не поднимает голову. Я чувствую, как всё холодеет внутри. Он до сих пор злится на меня.

Я медленно подхожу, надеясь, что он хоть что-то скажет. Но Эрих молчит. Я не выдерживаю и усаживаюсь напротив него.

— Насчёт того, что ты спросил там в лесу… — начинаю я, заливаясь краской. Не думала, что мне вот так придётся объясняться.

— Я же сказал, мне плевать! — отвечает он, резко обрывая меня. — Главное, не лезь ко мне.

Я невольно втягиваю голову в плечи. Даже младшие затихают от звука его голоса. Рейн хмурит брови и осторожно спрашивает:

— Что случилось? Вы поссорились?

Брат раздражённо вздыхает и отвечает, даже не взглянув на него:

— Не твоё дело!

— Как это не его? — вмешивается Лутц. — Что-то же произошло? Почему ты так себя ведёшь?

— Я сказал, не лезьте! — неожиданно резко обрывает их Эрих. — Это дела взрослых.

Рейн и Лутц недовольно переглядываются. Я вижу, как они дуются и отворачиваются. Им не нравится, когда Эрих считает их за маленьких.

И вдруг меня осеняет: он делает это специально. Эрих отталкивает меня и их специально. Он хочет, чтобы мы на него разозлились. Чтобы нам было проще его отпустить, когда он уйдёт. Сердце сжимается от осознания этого. Он уже принял решение и теперь выжидает удобного момента.

***

Утро выдается серым и холодным. Воздух пропитан запахом увядающих листьев и сырости, а тонкий иней уже начинает проступать на траве. Сегодня мы ночевали в берлоге у корней дерева. Вчетвером, ведь Эрих снова устроил сцену вчера вечером. Это продолжается уже неделю. Каждый день я боюсь, что он исчезнет. И каждый день выдыхаю с облегчением, когда слышу его ворчание из дома на дереве.

Я встаю и пробираюсь через сонные тела братьев наружу. Лутц и Тимо свернулись клубочками рядом, Рейн дремлет, уткнувшись носом в свой локоть. Я тихо выбираюсь наружу и поднимаю голову кверху. Внезапно меня накрывает нехорошее предчувствие. Домик Эриха пуст. Я замираю, глядя на открытый лаз. Сердце начинает биться болезненно. Всё его добро тоже исчезло. Только голые стены и пара сломанных перьев от птиц, что залетали туда в поисках еды.

Один за другим братья вылезают наружу.

— Он ушел, да? — предполагает Рейн, проследив за моим взглядом. Он, как всегда, сообразил раньше других.

— Что значит ушёл? — спрашивает Тимо, и в его голосе слышатся слёзы.

— То и значит. Он бросил нас! — зло говорит Лутц, а после сжимает кулаки и убегает.

Тимо бросается за ним, крича ему в спину надрывно:

— Лутц, скажи, что ты соврал! Он не бросил нас, ведь так?! Ты же просто пошутил, верно?

Я стою молча и смотрю себе под ноги. Не знаю, что сказать. Мне страшно. Впереди зима, и мне теперь придётся самой обеспечивать нам всем пропитание.

— Не волнуйся, Берта, — произносит Рейн решительно. — Я буду ходить в город вместе с тобой. Мы не пропадём.

Он ободряюще сжимает мое плечо. Я пытаюсь улыбнуться, но выходит какая-то кривая ухмылка. Я знаю, что от Рейна на рынке не будет толка. Из всех ребят Эрих обучил воровству только меня. Он втайне надеялся, что младших братьев ещё могут забрать в семьи сердобольные горожане.

Я снова вспоминаю слова Дрозила. Он сам предложил помощь, хоть я его не просила об этом. Но если я сейчас пойду к нему, не прогонит ли он меня?

— Рейн, присмотри за младшими, — говорю я, наспех собираясь. Да где же было это платье, что Эрих украл для меня... Нашла! Рейн смотрит на меня настороженно.

— Ты куда? — спрашивает дрожащим голосом.

— В город, — отвечаю я бегло, а потом замечаю страх на его лице. — Рейн, не бойся. Я не уйду. Мне просто нужно кое-что уладить. А после… Я клянусь, что вернусь к вам.

Рейн долго молчит, а потом нехотя кивает и всхлипывает. Я подхожу ближе и обнимаю его крепко-крепко.

— Не плачь, — шепчу я. — Всё будет хорошо. Просто присмотри за младшими.

Он кивает, вытирая рукавом лицо. Я отворачиваюсь, пока сама не передумала. Переодеваюсь и аккуратно заплетаю волосы. На душе тяжко. Лес, который ещё вчера казался родным и привычным, теперь нависает мрачной громадой. Я натягиваю ворот куртки повыше и шагаю в сторону города.

Пробираюсь сквозь людскую толчею на рынке. Здесь, как всегда, шумно, пахнет специями, мясом и свежим хлебом. Но сегодня мне нет дела ни до чего. Всё мое внимание приковано к орочьей сторожке на восточной стороне рынка. Это впервые, когда я сама пришла сюда.

Подхожу к двери и тяну ручку на себя. Заперто. Я разочарованно вздыхаю и собираюсь убраться прочь. Но тут сзади доносится звук тяжёлых шагов. Оборачиваюсь и вижу двух орков. Высокие, широкоплечие, с грубыми лицами и грозными взглядами.

Мои инстинкты сообщают мне об опасности. Надо удирать! Но я не успеваю даже сделать шаг в сторону, как один из орков с лёгкостью хватает меня.

— Это же та девчонка из лесной братии! — скалится он. — Крог, ты только глянь на неё!

— Может, не стоит её трогать? Ты ведь её не за воровством поймал. Она сама пришла, — говорит второй орк хмурясь. — К тому же… Гонзо, а не с этой ли девицей Дрозил тискается по углам?

— Тогда тем более стоит узнать, что она собой представляет, — ухмыляется Гонзо и облизывает клыки. — Тебе разве не интересно, что она такое умеет, что Дрозил ей готов простить воровской образ жизни?

— Неинтересно, — отзывается Крог и делает шаг назад.

Я нервно сглатываю. Ноги наливаются свинцом. Сердце испуганно бьётся в груди. Всё моё тело хочет рвануть прочь, но крепкая лапа Гонзо сжимает ворот так, что я не могу пошевелиться.

— Отпусти меня! — рычу я.

Гонзо хмыкает, отпирает дверь сторожки и затаскивает меня внутрь. Я спотыкаюсь и падаю на колени, ощущая, как ладони встречаются с шершавыми досками пола. В голове одна мысль: вот и пришло наказание за всё хорошее, что со мной случилось в последнее время.