30–31 декабря 2512 по ЕГК.
…На исходе пятых и последних суток убийственного марш-броска по маршруту «веселая» заимка — форпост «Дальний» мы с Ольгой умудрились окончательно загнать жар в фоновый режим. Естественно, этот качественный прорыв случился не от хорошей жизни — отключаться в объятиях друг друга, как следует разогревшись и завернувшись в «одеяло» из спальника, удавалось от силы на полчаса, ибо на морозе за тридцать пять градусов разгоряченные тела остывали слишком уж быстро, а зарабатывать обморожения не хотелось от слова «совсем». Да, в теории можно было забираться в спальные мешки, но на практике это стало бы форменным самоубийством, ибо оголодавшее зверье становилось на наш след как минимум раз в три-четыре часа и, как правило, догоняло. А вступать в бой в столь стесненных условиях, спросонья и не имея возможности мгновенно уйти в рывок как-то не хотелось. В общем, отдыхали мы по два-два с половиной часа, по очереди и вполглаза, а это, как оказалось, стало прекрасным стимулом для «прорыва».
Первой в фоновый режим этот навык загнала моя напарница. Благодаря чему после второго получасового «отрезка» ухнула в нормальный сон и продрыхла еще полтора. А на следующем привале жар покорился и мне. Да, на предпоследнем «отрезке», но покорился. И помог справиться с частью дичайшей усталости, пригибающей к земле, добавил нешуточного энтузиазма обоим и позволил пройти последние километров семнадцать-восемнадцать не в два приема, как планировалось, а за один раз. И пусть из-за поднявшейся метели и семидесятисантиметровых сугробов, о-о-очень сильно затруднявших ориентирование, я фактически промахнулся мимо форпоста, но русло Еланки, на которое мы наткнулись метрах в четырехстах от «Дальнего», позволило скорректировать направление движения и не умотать к Стрежевому своим ходом.
Будь я вымотан немного меньше, наверняка почувствовал бы себя «восторженным шпаком» и напредставлял бы всяких-разных последствий своей криворукости. Но оставшегося запаса душевных сил хватало только для того, чтобы более-менее уверенно переставлять неподъемные ноги, держать прозрением свой сектор ответственности и не отрываться от Кольцовой. Так что этот «диагноз» Цербера даже не вспомнил — доплелся по берегу напрочь замерзшей реки до опушки, остановился, условным жестом приказал скинуть невидимость, убедился в том, что эта команда понята и исполнена, постоял еще немного и понял, что вот-вот отключусь. Поэтому заставил себя сообщить Оле, что мы, фактически, дошли, нащупал и ободряюще пожал ее предплечье, попросил потерпеть еще немного и, наконец, качнулся вперед.
Шаге на четвертом-пятом все-таки набрал «крейсерскую скорость» для пробивания пути сквозь сугробы и снова погрузился во что-то вроде активного забытья. А «через Вечность» засек прозрением энергетическую структуру, почти без участия разума переключился в боевой режим, дернул за подушечку самосброса, тяпнул эрзац-коктейль и мысленно взвыл, сообразив, что вижу не зверя, а человека, судя по позе, сидящего в кресле или на стуле!!!
Кольцова, отзеркалившая все мои действия и приготовившаяся к бою, тоже включила голову и вымученно хихикнула:
— Увидел Страшного Двуногого Зверя, Сладко Спящего в Засаде на нас с тобой?
— Почти… — вздохнул я. — Он сидит. И шевелит руками. А раз в такую рань, значит, является дежурным по форпосту…
— То есть, до забора рукой подать?
Словно отвечая на этот вопрос, снежная круговерть перед нами стала чуть-чуть «прозрачнее» и позволила увидеть фрагмент вертикальной стены.
— Метров двенадцать… — буркнул я, через силу развернулся на месте и помог Ольге вернуть рюкзак за плечи. Потом кое-как справился с аналогичной задачей, но только для себя, навелся на ворота, которые должны были найтись на одиннадцати часах, и снова качнулся вперед. Благо, под боевым коктейлем самый сложный первый шаг дался не в пример легче, чем обычно.
До полутораметрового сугроба перед калиткой дошли достаточно бодро, ткнули в сенсор вызова дежурного, не без труда убедили этого придурка, что мы действительно добытчики, действительно только что вернулись из Пятна и действительно просим разблокировать замок, ввалились на охраняемую территорию и помахали рукой ближайшей камере. Затем ускорились как бы не втрое, ибо оказались на расчищенной дорожке — прошли мимо ресторана, закрытого до весны, покосились на вывеску гостиницы, скорректировали курс и, наконец, добрались до стоянки.
Сугроб, в который превратился наш «Порыв», раскидали в четыре руки, в темпе открыли багажное отделение и закидали в него рюкзаки. Потом я отправил Олю в салон, вроде как заводить двигатель, а сам достал из сейфа оба телефона и гарнитуру из «прошлой жизни», кинул Кольцовой пакет с ее сменным шмотьем, взял свой и услышал голос Дайны:
— Привет, Игнат. С возвращением. Безумно рада видеть, но восторгами и новостями поделюсь чуть попозже. После того, как ты пошлешь по известному адресу дежурного по форпосту, несущегося к вам на всех парах…
…Заряда бодрости, полученного от эрзац-коктейля, хватило на тридцать восемь минут. За это время мы успели доехать до Стрежевого, снять номер в первой попавшейся гостинице, хорошенечко помыться, умять по паре-тройке бутербродов, доставленных из ресторана, и кое-как доплестись до кровати. А потом усталость «выключила свет» и вычеркнула из жизни двадцать шесть с половиной часов. Так что в сознание я вернулся только тридцать первого, на автомате активировал прозрение, в панике переключился в боевой режим и, не без труда разобравшись в мешанине из десятка энергетических структур, смог облегченно выдохнуть: знакомая до самого мелкого второстепенного канальца и принадлежащая Кольцовой обнаружилась сравнительно недалеко.
— Вскочил красивее некуда… — хохотнул БИУС, оценивший скорость, с которой я оказался на ногах. — А вот над выражением лица при возвращении в сознание стоит поработать: ты, самый талантливый молодой добытчик анклава, обязан вызывать ужас, а не желание заржать!
— И тебе доброе утро… — угрюмо буркнул я, прислушался к бунтующему организму и поплелся в туалет.
Нормально соображать начал минут через двадцать и первым делом спросил у Дайны, как давно Кольцова на ногах.
Ответ напряг:
— Встала по будильнику. В десять утра. Сходу вцепилась в мобильный терминал, умотала в ванну, завалилась в горячую воду, вышла в Сеть и… вот уже полтора часа ищет тебе достойный подарок на Новый Год!
— О, черт! — негромко взвыл я. — Мне тоже надо…
— У тебя есть я… — сыто мурлыкнула верная помощница. — Поэтому твой подарок этой девчонке уже стоит в эллинге «Бухты Уединения».
Я подобрался:
— Что за подарок?
— Гидроцикл. Очень мощный и очень красивый…
Мне мгновенно полегчало. А через несколько мгновений настроение, пробив потолок, натолкнуло на весьма своевременную мысль:
— Мне надо подобрать подарок не только Оле, но и тебе!
— Слова не мальчика, но мужа! — радостно воскликнула Дайна и сняла с моих плеч «столь тяжкий груз»: — Что радует… и позволяет озвучить Желание Моей Мечты: выдели мне тысяч триста-триста пятьдесят на закупку местной электроники — я хочу проапгрейдить носитель по полной программе и…
— Трать столько, сколько надо! — улыбнулся я. — Во-первых, для тебя мне ничего не жалко, а, во-вторых, за этот рейд мы с Олей добыли шестьдесят два ядра от пятого ранга и выше. Хотя нет, не так: мы добыли две «единички», которые уже благополучно употребили, три «двойки», одна из которых тоже ушла в дело, одиннадцать «троек», семнадцать «четверок» и двадцать девять «пятерок»! Скажу больше: в этот раз мы в принципе не вырезали «мусорные» ядра, так что каждое из оставшихся пятидесяти девяти принесет немалую сумму. Кстати, мы отсутствовали четырнадцать суток, так что можем скинуть не только эту добычу, но и часть запасов из криоконтейнера.
БИУС дождался, пока я закончу, и задал вопрос «не в бровь, а в глаз»:
— Как я понимаю, единичками оказались змеи, отбившие у Вронских ту заимку?
— Угу.
— И вы завалили их, использовав сруб в качестве ДОТ-а?
Я отрицательно помотал головой, подробно описал ночной бой, ответил на пару десятков уточняющих вопросов и удостоился похвалы:
— Что ж, ты, определенно, не дурак и воспользовался представившимся шансом с КПД, близким к максимальному. Я тобой горжусь.
— Это не единственная причина гордиться нами-любимыми! — хохотнул я и рассказал о схватке со старой рысью.
Тут бестелесная помощница включила режим следователя и вытрясла из меня подробнейшее описание чуть ли не каждого шевеления нашей парочки, потом сдвинула фокус внимания на поведение Ольги, вынудила поделиться наблюдениями за все время рейда и выдала чертовски приятный вердикт:
— Нам с ней очень крупно повезло. Будем беречь, как зеницу ока…
А потом вернула из грез о восхитительном будущем в куда менее восхитительную реальность всего парой предложений:
— Кстати, обязательные телодвижения на сегодняшний день, которые я описала вчера, необходимо переиграть. Так что перестань пялиться на свою женщину, сбрось прозрение и вдумайся в новые предложения…
…Из гостиницы выехали во втором часу дня основательно переевшими и ни разу не бодрыми. Поэтому Кольцова сходу привалилась к моему плечу и отжала, было, правую руку, но я попросил не торопиться и набрал Уфимцева.
Артефактор ответил после третьего звонка, поздоровался, поздравил с наступающим и спросил, чем закончился мой конфликт с Синицыными. В его голосе однозначно чувствовалось участие, поэтому я приободрился и выдал чуть скорректированный монолог:
— Здравствуйте, Валерий Константинович. Благодаря вашей помощи все обошлось: наша сторона получила достойную виру, и я со своей напарницей на радостях отправился в очередной учебно-тренировочный рейд в Пятно. Вернулись только вчера утром, сутки с лишним отсыпались в Стрежевом, а сейчас, наконец, выехали в сторону дома. И хотели бы поздравить вас с наступающим лично. Само собой, если вы в данный момент не в столице, а в родовом поместье.
О том, что он находится в родовом поместье, мне сообщила Дайна, так что последний вопрос я задал только для того, чтобы не светить этот источник информации. И самое важное слово в монологе выделил далеко не просто так.
Собеседник не разочаровал:
— Я в поместье, под Павловском. Буду относительно свободен до четырех часов дня. Если считаете необходимым, то заезжайте.
— Будем к четырнадцати тридцати на «Порыве» цвета хаки… — пообещал я. И не обманул: к воротам родового гнездышка Уфимцевых мы подлетели в четырнадцать десять, засветили личики терминалу системы контроля доступа, упали на хвост разъездному «Буйволу», прокатились по заснеженному парку, зарулили в здоровенный подземный гараж и поскучали. Порядка пяти минут. А потом из лифта вышел Валерий Константинович, и я, в темпе выбравшись из машины, шагнул ему навстречу.
Воздух впустую не сотрясал — поздравил с наступающим, пожал протянутую руку и пригласил в салон внедорожника. «Буквально минут на пять-семь».
Артефактор повел рукой, осаживая подобравшегося телохранителя, едва заметно выгнул бровь, спрашивая, куда именно садиться, забрался на правое переднее сидение и поздоровался с Олей. Пока я добирался до своего места, успел сделать ей комплимент. А потом поймал мой взгляд и превратился в слух.
— В моей новой жизни людей, заслуживающих глубочайшего уважения, можно сосчитать по пальцам одной руки… — начал я, сделал небольшую паузу, дождался отмашки Дайны, убедившейся в отсутствии на Уфимцеве активной электроники, и продолжил в том же духе: — Не скажу, что это радует, но… достойных людей вообще немного. Поэтому мы с Ольгой Ивановной от всей души благодарим вас за то, что вы не изменяете своим принципам даже после очень поздних звонков, и просим принять этот маленький презент…
Уфимцев выставил перед собой ладони, открыл рот и… прикипел взглядом к шести кусочкам плоти, намеренно упакованным в прозрачный полиэтиленовый пакет. Энергетические узлы, естественно, не узнал. Зато ядро «срисовал» в первое же мгновение и подобрался:
— Искра змеи-теневика?
Я кивнул, перечистил все пять умений, которые можно с нее приживить, и протянул палочку-тестер.
Мужчина озадаченно хмыкнул, взял пакет и артефакт, ткнул последним в ядро, увидел ярко-оранжевое свечение и ошалело уставился на меня:
— Вы убили змею-теневика второго ранга⁈
— Нам крупно повезло… — криво усмехнулся я и вздохнул: — К слову, это не первая Искра второго ранга, добытая нами. И я, конечно же, знаю, сколько стоит эта конкретная. Но с деньгами у нас, слава богу, проблем нет, так что мы дарим ее вам. В знак благодарности за воистину неоценимую помощь.
— Я не могу принять настолько дорогой подарок! — уперся артефактор. — Тем более от вас, только-только начинающих вставать на ноги!
— Валерий Константинович, в этом рейде мы добыли несколько десятков Искр пятого ранга и выше… — с улыбкой сообщил я. — И продадим их не летом, а в межсезонье, когда спрос зашкаливает за все разумные пределы. Так что эта конкретная нам погоды не сделает. А вам — может. Ведь ваша пелена теневика слабее, верно?
— Не сделают погоды, говорите? — переспросил Уфимцев и рассмеялся: — Игнат Данилович, в начале мая этого года Искру пелены теневика третьего ранга продали за девять с половиной миллионов, а Искры второго и первого рангов не поступают в продажу вообще. Говоря иными словами, эта улетит и за двадцать, и за тридцать, и за сорок!
Я равнодушно пожал плечами:
— Ни двадцать, ни тридцать и ни сорок миллионов не спасли бы меня от тюрьмы. А ваше слово оставило на свободе. Так что мы с Ольгой Ивановной просто отвечаем добром на добро и не более.
— Прошу прощения за то, что вмешиваюсь в ваш разговор, но эта Искра дарится от всего сердца… — подала голос Кольцова. — Вернее, от двух. Так что вынесите за скобку слово «стоимость», на которое нам с Игнатом наплевать, или просто поставьте себя на место моего жениха.
Он расфокусировал взгляд, секунд пять-семь о чем-то сосредоточенно думал, а затем коротко кивнул:
— Вынес. И поставил. Подарок приму. Но с двумя условиями…
— Мы все внимание.
— Я выкуплю у вас десяток-другой Искр, реально требующихся моим родичам, за цену, которую назначу сам. И оставлю за собой право сделать вам ответный подарок…
…Из поместья Уфимцевых вырвались только в половине четвертого, зато довольными до невозможности. Нет, нас радовал не кейс с наличными, вырученными за двадцать два ядра, а обоюдная договоренность не заикаться о пристроенной «двоечке» и несколько фраз, прозвучавших в прощальном монологе артефактора. В общем, на автостраду мы вылетели в прекраснейшем настроении и втопили в сторону дома. Да, я, в отличие от Ольги, знал, что за нами опять следует «Волк» ИСБ-шников, что за шестнадцать суток нашего отсутствия в «Большом Мире» они тринадцать раз пытались хакнуть систему безопасности «Порыва» и порядка тридцати — коттеджа, чтобы «завесить» их «жучками» и с их помощью раздобыть хоть какой-нибудь компромат, но нисколько не напрягался. Ибо БИУС, вроде как, «видел свет в конце тоннеля», а значит, портить себе предпраздничный день не было смысла.
А вот расслабляться — не расслаблялся: гнал на пределе возможностей ни разу не гоночного внедорожника, чтобы успеть совершить еще два очень важных «телодвижения». Будь на автострадах ограничение скорости, нахватал бы не одну сотню штрафов, а так долетел до поворота на наш поселок всего за четыре часа одиннадцать минут, остановился возле КПП и повернулся к Оле:
— Солнце, если есть желание сгонять в Лукоморье за подарком…
— Есть!!! — радостно воскликнула она, не дослушав до конца. Пришлось продолжать после небольшой паузы:
— … то пересаживайся за руль «Порыва» и езжай домой переодеваться. А потом подхватывай во-он тот угольно-черный «Мастиф» и лети: в нем — двое лицензированных телохранителей, нанятых как раз на этот случай.
— А ты?
— А мне надо пообщаться с человеком, приехавшим во-он на той темно-синей «Мелодии».
— Поняла… — кивнула она и добавила еще два предложения: — Буду на связи. И вернусь максимум через час.
— Умничка! — улыбнулся я, дважды моргнул дальним светом, выбрался из салона и пошел навстречу седовласому мужчине лет пятидесяти пяти, очень неплохо описанному Дайной.
А когда подошел поближе, остановился, представился и виновато развел руками: — Прошу прощения за то, что вынудил вас приехать ко мне в канун Нового Года, но тенденции не радуют от слова «совсем».
— Ничего страшного: перечисленный вами аванс компенсировал все неудобства… — бесстрастно заявил он, проводил взглядом мой внедорожник, как раз тронувшийся с места, и пригласил меня в свою машину.
Я, естественно, согласился, забрался на пассажирское сидение, оценил интерьер, отрешенно отметил, что и «Стихия», и «Буран» покомфортабельнее, и переключился в рабочий режим:
— Дмитрий Львович, вряд ли я ошибусь, заявив, что вы меня уже пробили и выяснили все возможное.
Он коротко кивнул и плавно повел рукой, предлагая продолжать. Вот я и продолжил:
— Замечательно. Тогда обойдусь без лирических отступлений и перейду к делу. Итак, я — законопослушный гражданин, внезапно заинтересовавший силовые структуры Империи как своими нынешними возможностями, так и потенциалом. Я не возражаю против обоюдовыгодного сотрудничества, но не терплю попыток себя подмять.
— А у вас есть веские основания считать, что вас попробуют подмять?
Я усмехнулся:
— Первая попытка уже была. Ее сделал заместитель начальника отдела по контролю за оборотом Искр, артефактов и технологий подполковник ИСБ Колыванов Леонид Елисеевич во время нашего знакомства. Буквально через пару дней у меня вырос «хвост» из внедорожника «Волк» и мотался следом все время, пока я и моя напарница находились в Большом Мире, то есть, до четырнадцатого декабря. А после того, как мы ушли в Пятно в учебно-тренировочный рейд, началось самое интересное: артефактную систему защиты уже виденного вами «Порыва» пытались взломать тринадцать раз, а значительно более дорогую систему защиты моего коттеджа — двадцать девять.
— О, как… — хищно раздул ноздри «младший партнер» юридической компании «Антонов, Ляпишев и сыновья», вроде как, специализирующейся на защите граждан Империи от произвола силовиков. А затем склонил голову к левому плечу и задал вопрос, который считал самым важным: — Скажите, пожалуйста, Игнат Данилович, а у вас есть хоть какие-то документальные свидетельства их противоправной деятельности?
Я расплылся в довольной улыбке:
— Конечно: фотографии всех шести оперативников, пытавшихся влезть в мой коттедж, видеозапись сброса артефактной накидки с уже упомянутого внедорожника «Волк» и запись разговора с подполковником Колывановым…