Орден Лино. Эра исполнения желаний

Глава 4. Тайник

«Желания, наполненные человеческим пороком и лютой злобой, породили невиданные разрушения и катаклизмы. Континенты сотрясались от землетрясений, пылали от огня пробудившихся вулканов и захлёбывались в приливных волнах цунами. Наступил конец света. Словно сама земля и само небо желали освободиться от глупых и злых людей. Шесть Правителей во главе с Верховным Властителем Лино не спали и не ели целый месяц, пытаясь обуздать разгневанное мироздание и сохранить род людской. Сберечь остатки континентов, еще не разрушенные стихиями. Дабы остановить разрушение, им пришлось принести Великую Жертву.

Память о погибшем Правителе останется в веках.

А скорбь о нем сохранят потомки.

Летопись Эры Исполнения Желаний»

***

Опомнившись, я оставила в покое кушетку и кинулась к двери. Осторожно приоткрыла створку и выглянула на темную лестницу. Но там уже никого не было, парень с прозрачными глазами ушел. Тихо закрыв дверь, я задвинула щеколду. Подумала и придвинула к створке кресло.

А потом вернулась к прерванному занятию.

Под кушеткой с внутренней стороны был ящичек. Так себе тайник, конечно, но лучшего не нашлось. Вот накоплю рогатых и арендую ячейку в знаменитом Облачном Хранилище. Говорят, это целый остров среди облаков, с бездонными кладовыми и огромной башней, в которой хранятся горы золотых монет и хрустящих купюр с изображением черного единорога. Все богатеи мира везут в Облачное Хранилище свои денежки, потому что нет на земле места надежнее. Там собраны самые ценные вещи всех Пяти Королевств и по слухам – даже архив с воспоминаниями. С хроникой всего того, что было до Хаоса и Забвения. До Лино. Примерно раз в полгода находятся смельчаки, а скорее – идиоты, которые пытаются взломать Хранилище. И тогда в газетах появляются леденящие душу подробности их бесславной смерти. А возглавляет этот банк сам Райан – почти такая же загадочная фигура, как и Лино. О Правителях, основателях Ордена Лино, болтают всякое, но вряд ли хоть кто-то знает правду о тех, в чьих руках сосредоточена вся власть над этим миром. Все заветные желания. Если Лино – бог, то Орден и Пять Правителей – его архангелы.

Мои руки тряслись, когда я доставала из тайника коробку. Обычный ящичек, в похожих иногда продают мятное печенье и карамель. Я не знала, что лежит внутри. Но точно знала, что это неимоверно важно. Возможно, это важнее всего на свете.

До этого дня я что только не пробовала, чтобы увидеть содержимое жестянки! Царапала, дергала, колотила об пол. Даже пыталась поджечь. Но крышка даже не сдвинулась! Не появилось даже крошечного зазора, в который можно всунуть нож! Ясно, что тайник создали с помощью заветного желания, обычный жестянщик на такое не способен. И если бы на моей руке золотился ценный символ единорога, я наверняка потратила бы его на то, чтобы открыть этот чертов тайник. Но, к сожалению или радости, знака у меня не было, а ящик до этого момента оставался запертым. Кто бы ни создал это небольшое хранилище, он умел прятать секреты.

Но я точно знала, что надо сделать, чтобы ящичек открылся.

Надо произнести семь слов. Семь заветных имен.

Первое имя я вспомнила шесть лет назад. Когда неслась по переулкам Боргвендама, удирая от банды головорезов. Столица Железного Королевства – в отличие от Арвиндаля – славится своей благопристойностью. Правитель Яков не одобряет азартные игры и разврат, а его силовики тщательно патрулируют город, пресекая малейшие беззакония.

Правда, это относится в основном к Новому Городу – тому, что раскинулся между пятью спиралевидными башнями. Новый Боргвендам – самое безопасное место в мире.

Но существует еще и старый Боргвендам – и в нем нет железных башен и бесчисленных патрулей. Здесь все гораздо проще, что на руку мелким и крупным воришкам вроде старухи Матильды, у которой я тогда проживала. Матильда обитала недалеко от рынка – разношерстной площади со всеми прилегающими улицами. Здесь можно было найти все, что пожелает душа, от свежей петрушки до вытканных золотыми нитками ковров. Железное Королевство еще называют Королевством Мастеров, и это тоже верно, такого количества умельцев нет больше нигде. Великий Яков считается добрым Правителем. Справедливым, но суровым. Поэтому честно заработанные деньги торговцы и мастера предпочитают тратить в Арвиндале, где никто не помешает им предаваться игре и пороку.

Старуха, у которой я нашла приют после Забвения, зарабатывала себе на жизнь, таская из чужих карманов кошельки, или, если день выдавался сухим и теплым, жалостливо завывая на ступенях храма в надежде на подаяние. Последнее она считала бесплатным развлечением. Вернее, платным, потому что платили ей. «Я актриса! Я даю представление! – гордо заявляла Матильда, отдирая от лица ужасные резиновые струпья. – До Забвения я блистала на лучших театральных подмостках мира! Ах, я была великолепна! Неподражаема!»

Я предпочитала не напоминать о том, что никто не помнит свою жизнь до Забвения. И не говорить, что старуха с седыми нечёсаными космами, плаксивым голосом и чересчур ловкими пальцами вряд ли могла быть известной театральной персоной. За такие слова можно было огрести веником, а то и кочергой, Матильда оказалась скора на расправу. Поэтому я лишь молча улыбалась, когда домовладелице хотелось рассказать парочку историй о прекрасном прошлом.

«Я благодетель! – заявляла Матильда, возвращаясь с паперти. – Я позволяю чванливым богачам ощутить себя лучше, чем они есть на самом деле! Подавая мне пару монет, они верят, что стали ближе к Ордену и самому Лино! Учись, девчонка!»

Учиться я не хотела. По крайней мере – этому. Но в целом старуха была довольно мила и даже жалостлива. Конечно, когда не ругалась как тысяча демонов, пребывая в дурном настроении. Поэтому иногда я соглашалась на ее мелкие поручения – отнести сверток или забрать письмо.

В тот день так и было. Зевая и чихвостя про себя старуху, я тащилась на окраину Боргвендама по поручению Матильды. Утренний туман укрывал мощеные улицы старого города, над которым возвышались витыми спиралями силуэты башен. Словно пять грозных стрел, устремленных в небеса. Между ними ажурным кружевом вились железные дороги, зависшие в небесах проспекты и даже сады. Железный город отбрасывал густую фиолетовую тень на нижний – каменный. Я обогнула Храм Ордена, где уже начались утренние песнопения, и вышла к пересечению каналов. От воды слабо несло тиной, сквозь туман проступали очертания бесчисленных дутых мостиков и узких лодок, покачивающихся на воде.

Откуда вынырнула банда головорезов, я так и не поняла.

Но это было и неважно. Одного взгляда на черные платки с нарисованными белыми оскалами, за что банду называли «веселой», мне хватило, чтобы не спрашивать, кто это и что им нужно.

Знать это мне совершенно не хотелось! Поэтому я просто развернулась и нырнула в туман. А потом понеслась со всей возможной скоростью. Я бежала через улочки, прыгала под мосты и скользила по проулкам, глотая влажный утренний воздух, ловя звуки погони и запахи пробуждающегося города. От запаха оно и вернулось – имя. Я так неслась, что не заметила грузчика, тащившего ящик. Врезалась в него, ящик с хрустом рухнул – и по булыжникам покатились оранжевые плоды. Сочный аромат наполнил воздух. И я застыла как вкопанная, забыв о преследователях.

Апельсины. Грузчик ругался, собирая их, а я стояла, тяжело дыша. Аромат щекотал ноздри.

Фантом.

Имя пришло вслед за запахом.

Фантом. Фантом. Фантом.

Прошлое.

Важное.

То, что скрыло Забвение.

Развернувшись и даже забыв о головорезах, которые растворились в тумане Боргвендама, я пошла обратно к дому Матильды. Это первое имя всколыхнуло омут моей памяти и по стылой воде побежали круги. Еще не воспоминания, но ощущения. И самым сильным из них было чувство потери. Я словно очнулась ото сна, в котором жила. Нет, память не вернулась, но теперь я точно знала, что сделаю все, чтобы восстановить ее. Фантом стал первым ключиком к подземелью с тайнами прошлого.

Спустя еще год я вспомнила второе имя. Со звуками какой-то глупой песенки память вернула мне Летописца. А еще через шесть месяцев, стукнувшись головой о потолочную балку, я вдруг вспомнила Тишину.

Каждое Имя было сокровищем, бережно хранимым в сундуке моего разума.

Спустя годы я знала шесть имен. И знала, что этого недостаточно. А сегодня…

Сегодня!

Снова оглянувшись на дверь, я поставила ящичек на колени. Откашлялась, потому что в горле от волнения пересохло. И тихо произнесла:

– Зверь. Летописец. Железо. Тишина. Фантом. Лино. – Я выдохнула. – Грешник.

Одно мгновение – бесконечно долгое мгновение, за которое я, кажется, успела поседеть от волнения, – ничего не происходило. А потом крышка ящика тихо щелкнула и открылась. Открылась! Не сдержав торжествующего вопля, я вскочила и закружилась по комнате, чтобы хоть немного сбросить напряжение. Успокоившись, снова уселась на пол и наконец заглянула под крышку. Первая мысль – денег здесь нет. Если бы я ждала пачку рогатых, то меня постигло бы разочарование. Никаких купюр. Впрочем, как и никаких драгоценных камней или золотого слитка. В тайнике оказалась стопка бумаг. Самые обычные листы, желтоватые, заполненные мелким и нечетким машинописным текстом. Сверху лежали фотографии. Почти не дыша, я вытащила первую.

И уставилась на свое собственное изображение. Но я не помнила этого момента! Совершенно. Значит, меня сфотографировали до Забвения. Это была Эл в период Хаоса. Я была одета в узкие синие штаны и черную куртку, на ногах – ботинки со шнуровкой, на голове – вязаная шапка. Лицо скрыто тенью, я лишь начала поворачиваться, когда меня запечатлели. Но это точно была я. Я забыла момент, но внутри жило это понимание. Рядом темнела стена, на которой виднелись надписи, но букв почти не разобрать. Я прислушалась к себе, пытаясь вспомнить, кто тот человек, что стоит за кадром. Но сколько ни пыталась, память не пробудилась. Только голова разболелась, как бывало всегда, стоило задуматься о том, что забыто – еще одно свойство Забвения. От фотокарточки осталось ощущение тревоги. И чего-то еще. Чувства… Я, несомненно, знала того, кто меня сфотографировал. Но кто это был?

В полном смятении я достала второе фото. На нем хохотали двое детей – мальчик и девочка, лет семи-восьми. Удивительно похожие. Несомненно, брат и сестра. У обоих были светло-русые волосы, веснушки на щеках и задорные улыбки. Фоном служил двухэтажный дом, зеленый забор и цветущие кусты дикой розы. Рядом вертелась кудлатая собачонка, норовя забраться к кому-нибудь на колени. Мальчик выглядел старше. Может, всего лишь на год. На нем были штаны с дырой на коленке, яркая желтая футболка и удобные сандалии. Девочка, одетая в синее платье с крупными ромашками, сидела на низком стульчике и, кажется, ждала мгновения, чтобы вскочить и куда-то унестись. Одна косичка у девочки расплелась, белый бантик свисал на плечо. Детей поймали во время игры, и они хотели к ней вернуться, а не позировать для фотографии. И вдруг я ясно услышала женский голос: «Дорогие, ну замрите хоть на мгновение, дайте же мне вас сфотографировать! Вот вернется ваш папа, я все ему расскажу!»

Сердце сделало кульбит и на миг остановилось. Я знала, чей голос прозвучал в моей голове. Голос моей мамы. А девочка на фото – это я. Я – другая, совершенно непохожая на меня нынешнюю. Я – до Забвения. До Хаоса. До Эры Исполнения Желаний. До всего…

Руки тряслись, и я положила обе фотографии на пол.

Кто сфотографировал меня повзрослевшую? Рядом со мной точно кто-то был. Но кто? И куда он потом делся? Почему оставил меня одну? Или просто забыл, как забыли мы все? Может, это был мой брат? Тот самый, что смеялся на детском фото? Брат! О Великая Пустота! У меня есть брат! Не о нем ли я так тоскую, даже не помня?

Я погладила карточку, где улыбалась девочка с веснушками. Тогда я еще помнила свое настоящее имя и свою семью. Свою маму, отца, брата. Где они сейчас? Живы ли?

И тут внутри меня словно приоткрылась завеса тумана. Словно в ответ на мои вопросы память всколыхнулась – и в голове понеслись картинки из прошлого. Вот наш дом и сад, в котором папа повесил на яблоню качели. Вот старенькая машина, тарахтящая каждый раз, когда заводишь мотор. Вот пузатая рыжая кошка и любимая собака брата… Вот моя комната с розовым покрывалом на кровати и огромным медведем в углу… вот лестница на первый этаж, вторая ступенька сверху нещадно скрипит, когда на нее наступаешь… Вот скворечник, который мы с братом мастерили… получилось кривовато, но мы ужасно гордились поделкой… наши игры и проказы, ссоры и примирения…

Моя жизнь. Разрушенная и потерянная навсегда. Стертая тем, кого называют богом. Воспоминания о том времени, когда мне было восемь, затопили, и я взвыла, понимая, что тону в них. Я сжала виски руками, пытаясь удержать поток воспоминаний. Они вертелись в голове смерчем, даря одновременно и невыносимую боль, и такую же радость. У меня есть семья! Моя семья! Те, кого я столько лет искала! Я знала, знала, что они существуют. Не помнила, но знала.

В Пяти Королевствах говорят, что если встретить кровного родственника и посмотреть ему в глаза, то непременно узнаешь. Что голос крови сильнее Забвения. Я слышала кучу историй, что с кем-то так и случилось. День за днем я истово всматривалась в лица случайных встречных, надеясь услышать голос сердца. Но оно молчало. Всегда молчало. И это наполняло меня отчаянием. Закрадывалась трусливая мыслишка, что у меня просто нет родных. Почему я осталась совсем одна? Почему?

И лишь сегодня эта тоска, этот страх отступили. У меня есть семья! Есть родные. И я их найду.

Моя ненависть к Ордену Лино наконец обрела черты и форму. Они виноваты во всем! Они разрушили мою жизнь. И поплатятся за это. Чего бы мне это не стоило.

Чтобы успокоиться, я снова вскочила и выпила из чайника всю воду, прямо из носика. И вернулась к изучению тайника.

Под стопкой бумаг нашлась еще одна фотокарточка, вернее, лишь ее огрызок. Большой кусок снимка оказался оторван, остался только край, на котором тоже была я. Здесь мне было лет двенадцать. Я стояла на фоне реки, за спиной виднелся кусочек огромного моста и остроконечная башня с часами. Совершенно незнакомый пейзаж. На мне было платье с оборками и легкие туфли без каблуков. Я выглядела хмурой и чем-то недовольной.

Подняв фото к самому лицу, я увидела, что ладонь хмурой Эл сжимает чья-то рука. Но сколько ни смотрела, разобрать больше не получилось, на снимке остался лишь чужой рукав и кончики пальцев. Остальную часть изображения безжалостно оторвали.

И, к моему сожалению, других фотокарточек в тайнике не оказалось, сколько я ни искала.

– Возьми себя в руки, Рид, – строго приказала я себе, усаживаясь на пол. – Не смей раскисать! Так, и что это такое?

Открыв папку, я вытащила верхний лист. Нахмурилась, пытаясь разобрать плохо пропечатанные, смазанные слова. Взгляд выхватил фразу, и я прочитала ее вслух:

«Фантом: Думаешь, только у тебя плохая погода? У нас уже вторую неделю льет этот поганый дождь! Сплошной дождь, словно на небе образовалась дыра! Ненавижу этот дождливый город. Эй, кто-нибудь, завинтите вентиль!

Зверь: Не ной, это просто дождь!

Фантом: Это куча воды на мою несчастную голову! Почему с неба не падает что-нибудь вкусное?

Лино: Я бы сейчас не отказался от вишен. Обожаю вишни…»

Вишни?

Бум!

На крышу дома что-то упало и покатилось.

Бум! Бум! Бум!

Лампочка под потолком чердака припадочно затрещала, зашипела и погасла, оставив меня в кромешной темноте. За окном истошно завыла сирена, кто-то заорал. Я торопливо сунула бумагу обратно в тайник, закрыла крышку. Схватила свою куртку, напялила ее и выскочила на улицу.

Вокруг творилось что-то странное. Кто-то кричал, кто-то бежал. Бродячая кошка с шипением метнулась мне под ноги и залетела в комнату – я забыла закрыть дверь.

Бум!

Рядом со мной плюхнулась на снег сочная, почти черная вишня с зеленым черенком. И еще одна!

– Что происходит? Нет, вы это видите? – заорала соседка со второго этажа, высунувшись в окно. Вишневый снаряд стукнул ее по макушке, и женщина взвизгнула. – Нет, вы только посмотрите! Это ведь вишни, что за безобразие! Остановите произвол!

Более сообразительные прохожие уже вовсю собирали дар небес в подолы и карманы. Я тоже подобрала несколько вишен, задумчиво сунула их в рот. На губы брызнул кисло-сладкий, прохладный сок. Вкусно-то как!

Золотые звезды исчезли, как и зеленые всполохи северного сияния, небо над моим домом затянулось пузатой багровой тучей – и из нее сыпались спелые ягоды.

– … я бы сейчас не отказался от вишен… – прошептала я то, что прочитала минуту назад. Вытянув руки, с изумлением уставилась на ящичек, который снова был надежно заперт. Понимание, еще смутное, но уже невероятное, сверлило мой разум и лишало дыхания.

– Кто-нибудь, вызовите силовиков! – продолжала возмущаться соседка. – Прекратите это безобразие! Немедленно вызовите представителей власти, они должны разобраться. Это произвол! Возмутительно! Я буду жаловаться!

Хлопали окна, топали ноги. Соседи высыпали на снег с корзинами и мешками и принялись сноровисто набивать торбы бесплатным угощением. Я тоже собрала еще ягод, вернулась в свою комнату и заперла дверь.