1 В огне.

Короткий росчерк трассирующей очереди пролетел над головой. Противник давил на психику, попасть в меня сейчас не представлялось возможности. Уперев приклад штурмового комплекса «Газат» в плечо посильнее и жёстко зафиксировав руками, а для надежности ещё и псевдомускулами скафа, сделал три глубоких вдоха и плавных выдоха, чтоб успокоиться. На автоматическую аптечку, что была встроена в штурмовой скаф, надежды уже небыло. Характерный холостой пшик поршня, сигнализирующий об опустевших ампулах аптечки прозвучал ещё перекрёсток тому назад, где случилось страшное и я нарвался на засаду боевого дроида – инвалида, который отмагазинился мне в спину. Там же я потерял половину своих навесных бронеплит, все тыловые и одну фронтальную. И приобрёл пару дырок в бедро. И вот теперь, с последним вздохом или я уделаю потолочную турель или она уделает меня. Боеприпасов нет, не ждал я такого перерасхода. В контейнере, что воткнул в штурмовой комплекс на прошлом перекрёстке всего – то пол сотни четырёхмиллиметровых, тонких как спички бронебойных игл из двухсот сорока возможных. А это десять очередей. Или две длинных, как я настроил комплекс перед последним рывком. Скрывающая меня перевёрнутая гравиплатформа, шаталась, теряла отстрелянные куски корпуса, но всё ещё выдерживала обстрел, чего нельзя было сказать о пластиковом покрытии стен и пола, сквозь дыры в котором просвечивали технические ниши и кабель – каналы.

Всё, что мне сейчас нужно, это одно золотое попадание. Эти потолочные турели, напрочь устаревшие «Мармаш», не несут брони, но скорострельны и в состоянии нашпиговать шрапнельными шариками из татина весь коридор и меня в боевом скафе вместе с ним. Если я не попаду, то дальше у меня шансов практически нет ни победить, ни смыться. Пехотный щит сдох, боеприпасов – нет, аптечка пустая, я дырявый, подмоги не будет в ближайшее время. До изрыгающей смерть турели не больше полусотни метров. Мысленно провожу траекторию, которую должен описать ствол, делаю глоток воды из трубочки скафа, последний выдох и понеслось!

Чёртова турель сама себя и подставила. Имея возможность перемещаться по всей ширине коридора станции, а это без малого три метра, откатилась в крайне левое, по отношению ко мне положение. И попала под первые же выстрелы. А я ещё успел затормозить всем корпусом. Все, теперь там не скорострелка, а вторсырьё для металлургического комбината.

Робкая очередь из игольника напоминает, что я не один и надо двигаться дальше. Дальше и дальше, как я только и делал последние полтора часа. Перекрёсток за перекрёстком, коридор за коридором. Сама станция хорошо если четверть километра в диаметре. Но вот выглядит она как спираль раковины улитки. И срезать можно, но только если бронестворки взрывать. А на начало этого приключения у меня взрывчатки то и небыло. Так что только по кругу, постоянно осматривая боковые ответвления на перекрёстках. Я зверски устал, мне больно, голова гудит и перед глазами всё плывёт. И ах да, у меня только четверть сотни выстрелов. Полагаю, если бы мог, штурмовой комплекс сильно удивился, когда я перевёл его на отсечку одиночных выстрелов. Сдаётся мне, он и забыл уже, что так тоже можно.

Плавными стелящимися шагами ломанным зигзагом, больше напоминавшем траекторию домой после гулянки, двигаюсь в конец коридора. Там дверь в диспетчерскую. Бронированная, кстати. А взрывчатки как небыло, так и нет. И там придётся блефовать, благо мне есть чем. И если этот перепуганный идиот – диспетчер, который и заварил всю эту кашу, не обделается со– страха и не вылезет, то мне придётся импровизировать. Отступать некуда, позади выжженная земля. А мне только один вопрос задать и адресок получить. Вот что ему стоило ответить? Зачем же сразу палить из всего тяжёлого?

Вся эта мелкая станция технического обслуживания в форме слоёной булки – завитушки одна большая ловушка. Да чему тут удивляться, если тут всего один диспетчер, он же обслуживающий техник, он же продавец автоматизированного магазинчика. И заправщик он и связист. Уверен, и за проститутку этот альтернативно – сексуальный урод (я зарёкся материться) выступает, когда клиент озвучит пожелания. И для того, чтоб ему тут одному скучно небыло, хозяева нашпиговали станцию потолочными турелями, управляемыми минами, контр – абордажных дроидов четыре штуки, будь они не ладны, химические заряды, средства радио – электронной борьбы, что мне сейчас глушат связь с остальными членами команды так, что я не то, что на помощь позвать, а даже завещание выслать не могу. Крепость, одним словом. Чтоб тому параноику, кто всё это придумал, самому свою крепость штурмовать в одних трусах.

Техник – маньяк заперся в диспетчерской. Если мне повезло, его успели наши оглушить и сигнал о помощи он послать не успел. И это не месть, а вынужденная мера. Тогда я его успею выковырять из этого уютного гнёздышка. Во – фронтире без системы подавления связи летают не далеко и только один раз. Да и после стыковки можно банально выбросить на обшивку дроида, он антенну просто отгрызёт. Межзвёздная связь – дело не скорое. Тут, пока гравитационные потоки синхронизируются – два раза успеешь чай выпить. Так что скорее всего, запас времени имеется. Но, небольшой. Придёт в себя или там наберётся храбрости и подорвёт хозяйство. Ладно бы сам, так он и меня подорвёт и секрет свой, гад такой, в могилу унесёт.

Я человек воспитанный, поэтому просто постучал в дверь и сказал: «Леопольд, выходи подлый трус!». Дверь промолчала. Вот точно знаю, что меня это гад услышал, но молчит как рыба об лёд. Пнул ногой и добавил:

– Выходи, у меня только один вопрос.

– Знаю я твой вопрос. – отозвалось переговорное устройство голосом диспетчера.

– Ну так и отвечай. Я тебе даже кредов бы отвесил, не начни ты воевать.

– Да видал я твои креды в чёрной дыре. После того, как я тебе отвечу, мне тут не жить.

– Ну так и не живи, кто мешает? Тут вообще скучно.

Перебранка ниочём продолжалась минут, наверное, десять. Я не засекал. Потом нам обоим это надоело, и я стал прилаживать к двери три контейнера с боеприпасами, которые я вытащил из хромого против абордажного дроида. Один был пустым, зато два были под завязку набиты фугасным боеприпасом. Вероятность того, что я не то, что дверь вынесу, а хотя бы подорву контейнеры очень низкая. «Как бы повысить шансы?» – подумалось и взгляд упёрся в вывороченную потолочную турель. Она искрила и явно не была обесточена. «А что, если…?»

Решительным шагом марафонца, который сгонял туда и обратно, под бдительным оком камеры наблюдения, направился к изувеченной скорострелке. Сдвоенный выстрел бронебойного боеприпаса перебил стойку, и всё это хозяйство свалилось к моим ногам. Модель скорострелки, хоть и древняя, и не самая удачная, имела одно преимущество, за которое её продолжали любить и ценить. Встроенный источник питания позволял продолжать отстреливаться даже после того, как штурмовая команда брала под контроль реакторный отсек любого объекта и отрубала питание. Простенький компьютер умел идентифицировать своих и отстреливать чужих. А при его способе стрельбы картечью вдоль коридора – в особых навыках прицеливания нужды небыло. И мне нужен был именно встроенный блок питания. В моём понимании, боеприпас инициировался, если на него подать электричество. Механический и химический поджиг отжил своё. И, если подать энергию на всю кассету с боеприпасами, по моей скромной логике должна быть суммарная детонация всего безгильзового боеприпаса, запертого в контейнере. В общем, если ума не хватило прихватить с собой пол кило сталида и вынести без затей воротца, приходится напрягать ум и импровизировать. Я не дурак, это скорее не от недостатка умения планировать, сколько от неумения просчитать реакцию этого дебила – маньяка на всего одно прозвучавшее вслух имя.

Самое сложное в моей затее было сделать замедлитель. Когда эта самодельная бомба рванёт, я должен находиться подальше. Желательно на исходной позиции, а лучше на другом краю Содружества. Но так сильно мне повезти не может. В общем, замедлитель, эта такая прокладка между вскрытыми контейнерами и проводами от энергоячейки. Сделал я его из простого куска, отколовшегося попаданием пластика. По замыслу, если я в него попаду, то выбью его из зажима и контакты замкнутся. Ну а потом бум. Возни на всё это я потратил с пол часа. В то, что эта штука выбьет дверь – надежды нет. Но вот пугануть и показать, что я не отстану – шанс реальный. И я угадал. Только стал отходить от створки, как динамик ожил и придурок – диспетчер устало выдал:

– Твоя взяла. Убери эту штуку с двери. Я открываю. И не стреляй, я ствол выбросил.

– Угу. Открывай. Но если я не увижу твои ладони, сразу нажимаю на спуск. Я нервный сейчас.

– Я понял. Не надо нервничать. Вот, я открываю дверь.

Как только я оторвал энергоячейку, дверь вздрогнула и торжественно стала откатываться вправо. На всякий случай стал смещаться вместе с ней. Кто его знает, может он решит пойти в последний и решительный бой, если уж духу шахидом уйти на тот свет не хватило.

Пронесло. В смысле, обошлось без героизма и ненужных трудностей. Диспетчер, которого я, на сколько помню, звали Нервен Стат, стоял спокойно и показывал свои ладони. Вот уж имя человеку соответствует – нервный Нервен.

– Коды доступа к искину станции и чтоб без сюрпризов.

– Лови. – пленник стоял с вытянутыми руками, ладонями ко мне и даже не шевельнулся.

Нейросеть тренькнула, получив сообщение. И опять я перестраховался. Не открывая сообщение, пропустил его через антивирус. Дурных нема, может и подгадить, в надежде. Но опять на воду дул, обошлось без подлянок в полученном сообщении. Ну а дальше довольно просто – подключился, опознался, вырубил глушилку, связался с Рэми и Орто, переслал коды туда и вот станция под контролем у специалистов.

– Теперь ты можешь ответить на простой вопрос, где этот урод Глис Кортас?

– Может не надо? – тоскливо протянул диспетчер.

– Надо Федя, надо! – ответил ему цитатой.

– Я не Федя, я…

– Да мне по барабану. Быстро, а то я тебе ноги оторву.

Нейросеть опять тренькнула о входящем сообщении и на нейросеть упала запись. Проверив и её тоже, и промотав на скорости, я увидел, как двое мужчин обсуждали свой маршрут. Вторым мужчиной был неизвестный мне по имени пилот, служивший у Глиса. А первым был сам капитан Глис собственной персоной.

– Откуда запись?

– Под камерой поговорили.

– Ясно. А почему ты так боялся?

– Это же капитан Глис. Редкий отморозок. Когда он узнает, что я проболтался, он вернётся и сделает со мной какую–нибудь жуть.

– Мы про одного и того – же Глиса говорим? Неудачника и вруля?

– Это может он в Содружестве такой, а тут он тот ещё урод и отморозок.

Двинув в морду диспетчеру не Феде, который так и не успел представиться и вырубив его на всякий случай, я открыл канал на наш фрегат, с которого пытались связаться со-мной без остановки.

– Да, Рэми. Тут всё закончилось. Пришли меддроида, во мне дырок наделали, а аптечка всё.

– Какого ты там вытворял? Что это было?

– Рэми, не сейчас. У меня тут пленник без сознания, и я сейчас грохнусь. Шли дроида и сами подваливайте.

Сидеть у стены было очень неудобно. Во всём виновато было продырявленное правое полужопие, в которое попал сноп осколков мины направленного действия. Не заметил я её вовремя, ещё в самом начале пути по спирали. Внешний коридор, куда посетителям станции был оформлен гостевой доступ был основательно заминирован, что я и прочувствовал. Когда стало ясно, что управляемых мин там ну очень много, но заминированы только углы коридора в районе плинтусов на полу или потолке. Так что я сразу их стал простреливать. Мины детонировали, а я шел дальше. Но вот самая первая наделала ненужных дырок. Аптечка отработала, впрыснув обезболивающее, антишоковое и обеззараживающее. Но было это давно и действие препаратов закончилось. Сидеть было больно. А стоять – тяжко. А на живот лечь я не мог – левое лёгкое было простреляно, дышать и без того было сложно. В итоге – облокотившись на вырубившегося диспетчера как на диванчик я пристроился на правом боку. Это последнее воспоминание за весь этот суматошный денёк.

Вот состояние, которое бывает только в детстве. Проснулся, открыл глаза и просто хорошо. Ничего не болит, не ноет, не беспокоит. Вот и у меня так же. Только ещё и кушать сильно хочется. Верный признак того, что провёл я в медкапсуле не меньше суток. Ещё один верный признак – показания нейросети. Туда сообщение от медкапсулы пришло, что именно мне поправили, залатали, починили и почистили. А чистить организм после того, что я с собой и станцией творил обязательно нужно. Помнится, аптечка в меня впрыскивала не только полезные препараты для заживления и снятия последствий ранений, но и всякую вредятину типа стимуляторов, мощных обезболивающих, психотропных, чтоб я в панику не рухнул. А это всё так токсично, что если не почистить печень и почки, то лучше сразу новые отращивать. За результат приходится платить огромную цену. Так что медкапсула предоставила мне длинный список того, что из моего организма вычистили и вымыли. Ну, а заодно и время процедур. Без одного часа я тут чинился стандартные сутки в двадцать пять часов. Однако, не слабо меня приложило.

Из капсулы выскочил резвым зайчиком, а дальше пришлось тормознуть. В обозримом пространстве одежды моей видно небыло, а голеньким скакать не привык. Значит надо посмотреть в шкафу. Шкаф обрадовал содержимым. Комбез одноразовый, белый, универсальный и стандартный. У него даже названия нет – только индекс «КС – 2». Был ли в природе первый «КС» я не имею ни малейшего понятия, но в принципе, если стрельнёт такая блажь, можно уточнить у Рэми. Она у нас высококлассный доктор и может знать, а то и помнить. Комбез же этот мне по большому счёту только чтоб до моей каюты добежать. У меня там есть запас небольшой одёжки, всё же путешествовать совсем налегке, когда нет под рукой снабженцев с их бездонными складами не очень хороший план. Да и когда я в боевой скаф влезал, родной комбез пилотский я там и скинул, так и лежит сиротливо.

Кстати, надо бы озаботиться и вернуть себе скаф. Очень приличный для фронтира мой «Тион 4К». И брал я его за личные деньги, а не за бюджет нашей экспедиции, хоть мне и предлагали профинансировать. Штурмовой скаф четвёртого поколения – самый писк сезона тут, в мирах Фронтира. Понимаю, что в Содружестве уже шестое – седьмое поколение вояки используют. А старшие расы в центральных мирах так уже и прототип девятого примеряют. Но тут сектор Фронтира. И четвёртое поколение – наиболее эффективный и бюджетный вариант. Когда мне его впаривали, я сам готов был все аргументы продавца повторить. Мне там кроме цены всё нравилось. И то, что он с хорошей бронезащитой, да с возможностью дополнительную броню разных классов навесить, но при этом гибкий. Для бронескафов среднего класса это достижение. И то, что он ремонт пригодный, кстати, мой как раз и придётся чинить – он местами прострелян. В основном, в районе ниже поясницы – увы, специфика бронирования. И то, что для него есть в продаже и на складе запчасти и расходники, да по умеренным ценам. А к пятому и выше – только под заказ и за конский прайс. И то, что скаф совместим практически со всем современным штурмовым вооружением по шестое поколение включительно, в том числе навесное. И то, что навесить оборудование по пятое поколение включительно тоже можно, для чего есть пять, вот вдумайтесь, целых пять слотов с подключением их в тактическую сеть скафа! И про энерговооружённость и энергоэффективность – наличие родного микрореактора в третьем поколении возможно только при наличии напильника и умелых рук, да не одних. Здесь же микрореактор, которым можно запитать и внешнее оборудование и возможностью работы до сорока стандартных лет. А про автономность я и сам мог многое рассказать – довелось мне вовремя службы два часа в нём болтаться в вакууме открытого космоса. И, кстати, то, на чём прокололся барыга – мой скаф командный. Так вышло, когда я его покупал, оборудование было демонтировано. И это ещё один его плюс, о чём продавец к моей радости не знал. Командное оборудование цепляется не в слоты навесного оборудования, а в специализированные, спинные крепления, для того и предназначенные. А купить отдельно оборудование и воткнуть дешевле, чем покупать в комплекте. Со временем я так и поступлю, как доберусь до ближайшего базара. Мне его как запчасти продадут, как вещь в себе оно тут никому даром не надо – узкая специализация и индивидуальная платформа. Для меня это было открытием – в Содружестве правит стандартизация. А тут решили узко заточить, чем добились высокого результата за вменяемые деньги, но пострадала стандартизация. В окраинных мирах Содружества ещё так делают, надеясь нагнать технологическое отставание от центральных миров. В общем – дорого мне встал скаф, да только окупились мои расходы все до последнего креда. Починю – будет и дальше служить.

В каюте скаф не обнаружился, что не удивительно. Вломиться сюда без меня может только капитан, ну или штурмовик с «открывашкой» – кумулятивным зарядом взрывчатки для выбивания дверей. Зато нашёлся мой старый пилотский комбез, в котором я ещё увольнялся со службы. Модель сильно распространённая – «П-5», тут в таких щеголяют не только республиканский флот, но и флотские окрестных государств. Производят по лицензии из центральных государств каждое государство само под свои нужды. Удачная модель за нормальные деньги. Помимо комбеза на кушетке валялось чистое бельё и вся та мелочёвка, что я снял, когда собирался на переговоры. Ага. Переговоры не заладились практически сразу.

Натянув на себя всё и уложившись по выработанной привычки во-флотский стандарт одевания при побудке, раскидал мелочь по карманам и на поясное крепление. И только потом поддался плоти и пошёл за обедом. По корабельному времени было слегка за полдень. Такой порядок известен всем, кто служил или служит на кораблях, станциях и опытным путешественникам. В космосе на тебе должна быть одежда, которая способна выдержать кратковременную разгерметизацию и дать фору времени, чтоб успеть добежать до скафа и залезть в него. Это вбивается инструкторами в подкорку. Многие даже спят одетыми, благо качественные комбезы берут на себя заботу о гигиене. Вот как мой, хотя душ он и не заменит.

Все наши обнаружились в кают-компании, хоть и небольшой, но уютной. Владелец фрегата в принципе большой любитель уюта. Стенки покрашены в горчичный цвет, мой любимый, кстати. Голографический экран во всю стену служил «окном», куда можно было массу видовых моделей подгрузит. Вот сейчас там было море и пляж. Кстати, хозяин корабля, как педант и отличный инженер даже аэратор встроил. Так что морем, подгнившими водорослями и чем там ещё положено на пляже пахнуть – пахло.

– Ну, и что это было?

Вопрос задала шикарная блондинка лет тридцати на вид. Если в глаза не смотреть, в жизни не догадаться, что она в разы старше. Но если взглянуть в эти красивые карие глаза с радужкой, похожей рисунком на снежинку, то увидишь там мудрость, собственное кладбище и что ещё там философы ищут на дне глазного яблока. А вот мне, не то повезло, не то наоборот. Я точно знаю, что этой красавице, которую зовут Рэми Дори без одного года сто стандартных лет Содружества. И что она перенесла одну процедуру омоложения в полном объёме и у отличного специалиста. Так что и возраст, и цвет волос, и тип женской красоты она себе сама подбирала. С большим опытом и вкусом, надо сказать. Узнал я это совершенно случайно. Четыре года назад мы оказались в одной постели будучи изрядно пьяными. Дела не задались, друзей потеряли, в общем – навалилось всё и сразу. Вот по пьяни, будучи уже вполне довольной, она мне и поведала и про возраст, и про остальное. Я тогда, по молодости, решил, что после секса можно подбить клинья посильнее и завязать более плотные отношения. А мне на пальцах и объяснили, что такая большая разница в возрасте на раз режет все перспективы с вероятностью в девяносто восемь процентов. Дураком не был, так что поблагодарил за дружеский секс, чем вызвал искреннее веселье и просьбу растолковать термин. В Содружестве секс не табуирован, как на Земле и к нему относятся как обычной физиологии. Захотели обоюдно – полный вперёд. Не захотели – отрабатывай назад. Насилие случалось, так оно и без секса случается. Могут тут всякое, благо законы Содружества стимулируют агрессивную конкуренцию и развитие. В общем, тут такого термина как «дружеский секс» нет. Ну, нет у нас специального термина на то, что приятелю одолжить платок высморкаться. Вот и тут нет специального термина на в общем то рядовое событие.

Ох и аукнулась мне та обмолвка. Куратор Рэми – шибко любопытный разумный, проходу не давал, всё ему было интересно какое у нас такое интересное отношение к процессу размножения и получения удовольствия. Всё норовил беседу завести, а потом к мысли подводил, что неплохо бы мне ментоскопирование пройти под его чутким руководством. Ну уж нет. Мне такого и даром не надо, и за деньги тоже.

– Это были переговоры, сразу перешедшие в горячую фазу. А как это вы видели?

– Хм, было конечно занятно это наблюдать, по для чего ты громил мою станцию?

А этот вопрос задал уже Макир Пан. Он себя называет немотивированным патриотом Фронтира и независимым торговцем. Но если учесть, что часть своих дел он проворачивает на сопредельной территории Содружества, то он больше контрабандист. Хотя и с принципами. К примеру, он никогда не связывается с рабами, органами на пересадку, биологическими искинами и тому подобном кошмаре разумного индивида. Но если вы вдруг захотите лишить разумного имущества или жизни, то Макир без проблем найдёт и привезёт вам тактическую кварковую боеголовку, бинарный газ, местную виагру в аэрозоли или даже пару киборгов – ликвидаторов, оставшихся ещё со времён войны с инсектами и прячущихся по задворкам после того, как законом Содружества они были запрещены и подверглись тотальной зачистке.

Память тут же услужливо подсказала во – всех подробностях события, сопутствующие нашему знакомству с этим весельчаком. Собственно, именно он вывел нас на эту станцию с единственным диспетчером на все руки мастером. Рэми разыскала его на «Кристалле». Там, на легендарной базе фронтира он отсиживался после очередного удачного гешефта, закончившегося прибылью для него и ущербом для крупной корпорации из центральных миров Содружества, которой суждено было потерять свой конвой после того, как контрабандист толкнул партию современных ракет одному пиратскому клану. Рэми в него ткнул пальцем парень, которого она давно, ещё на службе, вытащила с того света, и он даже инвалидом не стал. Правда парню пришлось уволиться в связи с истощением ресурсов организма. В переводе с военного на человеческий – восстанавливать бойца дороже, чем пристрелить, чтоб не мучился. В общем, парень ушёл в отставку и подался сюда, менять опыт на креды. Но, видать чувство благодарности сохранил. Иначе, как бы он отплатил услугой за услугу? После того, как этот консультант вник в проблему, он сразу указал на нужного человека, дал его контакты и даже рекомендации людей, чтоб не произошло недоразумение.

Мы с третьим членом нашей экспедиции, Орто Рамом, бывшим Рэми, вытащили Макира из борделя, где он уже всех затрахал. Весельчак завис там не пару дней и уже месяц не выходил из запоя. Средства позволяли, так что он там жил, столовался, развлекался. Пару раз пробовал купить бордель, но акционеры решили не продавать. Такого разумного выгоднее иметь в клиентах, а не в совладельцах. Весельчак не унывал, сорил деньгами, выкупал время девочек и устраивал аукцион. Кстати, Макир был не разборчив и так же поступал и с мальчиками, и с секс – андроидами тоже. Нам на глаза он попался практически никакой, нажравшись какой – то дряни и заснувший на проститутке. Время он оплатил, так что она похрапывала ему в унисон и старалась не разбудить, а то неизвестно, что ему в голову взбредёт спросонья.

Тащили мы его не так, чтоб далеко. Рядом с борделем был небольшой медицинский центр. Специализировался на том, чтоб побыстрее привести в себя разумных как раз после веселья. Подозреваю, что у медцентра «Сила жизни» были те же акционеры, что и у борделя «Ах!». Провожать Макира вышли все, кто смог: три дежурных проститутки, менеджер и робот – уборщик. Люди вяло аплодировали, а робот промолчал.

Судя по тому, как вяло реагировал медтехник на наш визит, наш шалун и тут успел отметиться. Это не удивительно, здоровье то не железное, а гулять так долго без участия медицины сложно.

– Тащите в третью капсулу, я её еще перенастроить не успел, как раз под него остались все параметры. – только и сказал не молодой мужчина в белом комбезе и махнул рукой.

Чуть позже выяснилось, что затейник тут вообще постоянный клиент и в этот раз у него юбилейное, пятнадцатое посещение за счёт заведения. Так что, когда через три с половиной часа крышка капсулы откинулась и бодрый и весёлый Макир Пан выскочил на свободу с чистым и обновлённым организмом, наша троица его сразу взяла в оборот.

– Привет, привет! Я вас так рад всех видеть! – тараторил контрабандист, бочком смещаясь к выходу, но не переставая улыбаться – К сожалению, не помню вашего имени, прекрасная вирго.

Естественно, все сразу на автомате сделали запрос через нейросеть, чтоб узнать значение последнего слова. Непонятно, обозвал он, похвалил или послал нашу предводительницу. Похоже, на это и был расчёт. Делец попытался улизнуть.

– Мы не знакомы, но у нас общие знакомые, жавер Пан.

В сеть ушёл тут же второй запрос, и мы с Ортом тут же выяснили, что «вирго» – это девушка, а «жавер» – мужчина. Культурные обращения благородных, имеющие хождение в королевстве Раманит, тут же, во фронтире. Возможно, Макир был уроженцем тех мест, а Рэми просто знала что-то. С её то возрастом всякого можно нахвататься по верхам.

– И кто же? – делец не остановил движений, но стал двигаться чуть медленнее.

– Ознакомьтесь. – Рэми сбросила гешефтмахеру полученные от благодарного пациента рекомендации, защищённые от подделок веритас – сертификатом. Это, наконец то остановило движение мужчины, и он вроде как немного расслабился.

– Ну, допустим. У вас заказ?

– Не совсем заказ. Мы ищем один корабль. Или его капитана. На вас указали как на человека, который может обладать информацией.

– Хм, обычно я не торгую информацией, не мой профиль. Но, если вам интересно… Пойдёмте, поговорим в надёжном месте.

Макир кивнул и двинулся по коридору станции на лево. Видимо, надёжное место у него на примете имелось недалеко. Это вот мгновенное преобразование из гуляки и весельчака в прожжённого и хваткого бизнесмена сразу показало, с кем приходится здесь иметь дело. Все носят маски и редко ними удаётся различить настоящее лицо. Да и не всегда это безопасно. Чаще всего, всё показывают дела. За Макиром была его репутация довольно надёжного партнёра. Он никогда не кинет за деньги, но вот открытую бутылку или глупенькую девицу ему лучше не оставлять. Впрочем, обманывать или как тут говорили, менять на ноль его тоже не рекомендовали. Парень жёсткий, все попытки отжать у него то, что считал своим пресекал не раздумывая. Никакого синдрома жертвы – хищник, который смог выжить и встроиться в экологию Фронтира. Тут другие и не выживают. Ну, или по крайней мере, живут не так долго и счастливо, как хотят. Изменилось всё: мимика, моторика движения, жесты. Да, парень соответствовал своей репутации сейчас гораздо больше, чем в ту минуту, когда мы снимали его с продажной девки. Это не житель центральных миров, привыкший к безопасности и охране безопасников и закона.

Небольшая площадь, окружённая десятком кафе и лавок, открылась почти внезапно. Тут как-то хитро поворот был отстроен – выворачиваешь из-за угла, проходишь шагов двадцать и попадаешь на открытое пространство, которое тут же бьёт по рецепторам запахами мяса, специй и ароматом кинто, который местные глушили как земляне кофе. Площадь со всех сторон была окружена едальями. Но, как это ни странно, надёжным местом оказалось не заведение общепита, как можно было подумать, а лавка, торгующая бытовой электроникой и расходниками. Никакой бывшей в употреблении рухляди и пыльных полок. Только новые аппараты, расходники из упаковки, всё блестит и ни ворсинки пыли. Кивнув продавцу и получив кивок в ответ, Макир провёл нас внутрь. Сразу за подсобкой обнаружилась комната на четыре стула, диван и стол. Контрабандист облегчённо вздохнул, плюхнулся в кресло и произнёс:

– Выкладывайте.

Одновременно с этим из потолка вывалилась турель и начала поводить стволом с меня на Орто, игнорируя даму. Рэми поморщилась, но никак не прокомментировала, откинувшись на спинку кресла.

– Капитан Глис Кортас.

– Ну, есть такой капитан. Бестолковый и не очень везучий.

– Он нам нужен. Как его найти? – предельно жёстко сформулировала запрос Рэми.

– И что он украл? Просто для любопытства. – лениво процедил контрабандист, забирая стакан с розовой жидкостью у незаметно подобравшегося дроида – стюарда.

– Мою дочь.

– Хм. Вроде за ним раньше воровство рабов на заказ небыло замечено. Впрочем, если она так же прекрасна, как и вы… – Макир изобразил что – то, по его задумке, изящное – …то я не удивлён.

– Он задурил ей голову, и она в него втюрилась. И да, она красива.

– Хм. А не может быть, что они нашли своё счастье?

– Ну, на сколько мне известно, этот капитан предпочитает общество своего первого помощника.

На тот момент мы уже пять недель собираем и просеиваем все слухи о капитане крейсера «Темпел». Да, уже пять недель. А до этого еще месяц Рэми это делала в одиночку и пару недель в компании Орто. Мы перетряхивали систему за системой, базу за базой, информаторы выдавали крошки информации, из которых строилась картина системного подонка. Такие тут не редкость, много накипи, которой неуютно там, в Содружестве, даже среди людоедских законов Ирмара. И они, если успевают, сбегают сюда, где из всех законов – право сильного, ловкого, резкого. Глис был из тех, кто успел. Значит, не так уж он невезуч.

– Да, я тоже слышал, что – то подобное. Но вдруг? Хотя… Ваша дочь вполне могла попасть под раздачу. Я слышал, есть один микроб, кто скупает красивых девушек. Не партиями, а по штучно, но за хорошие деньги. Не покупает диких, а то арварцы его запрос перевыполнили бы. В требованиях – приличная нейросеть и довольно высокий интеллект. Откуда такие запросы – никто не знает. И сидит тот микроб где-то в последнем выхлопе. Знаете, про последний выхлоп?

Орто знал, его кивок головой подтвердил этот факт. Мы с Рэми не знали. Это из местного сленга, скорее всего. Я мотнул головой, а Рэми выгнула бровь на своём красивом лице. Ох, этот легендарный изгиб брови. Идеальная дуга полукруга. Я лично видел, как однажды адмирал поперхнулся своей речью, когда она ему продемонстрировала свой навык изгибать брови. На контрабандиста это подействовало так же, как на адмирала. Розовые капли напитка брызнули в разные стороны, хорошо мы сидели далеко. Даже потолочная турель дрогнула своим стволом.

– Последний выхлоп. – Макир прокашлявшись, смог продолжить свой рассказ – Это последние тридцать систем перед зоной обитания инсектов. Они там не живут, но там шныряют их патрули. Жить там решит только псих откровенный. Впрочем, ходят слухи, что некоторые смогли наладить с ними общение и даже выгодную торговлю. Только слухи и не более.

Хищный оскал Рэми испугал бы даже десантника – штурмовика в бронескафе последнего поколения. Ствол турели сразу упёрся в даму, а делец выставил руки в защитном жесте открытыми ладонями к нам.

– Не уверен, что девушек переправляют им. Тогда бы они скупали их не по штучно, а большими транспортами. Всегда найдётся подонок, согласный провернуть такую сделку.

– Ну допустим. – девушка восстановила контроль над собой и продолжила – И как нам это выяснить?

– Есть идея. Но вопрос в том, что я с этого буду иметь?

– А что ты хочешь? Есть пожелания?

– Есть. Мне надо давно уже на новый уровень переходить, но вот для рывка не хватает возможностей. Мне нужна своя укромная база, где можно пересидеть, товар подержать, отремонтироваться или там сервис организовать. А денег постоянно не хватает.

– А ты в бордель реже заглядывай. – Орто, в силу характера осуждал такое времяпрепровождение.

– Не влияет. – отмахнулся затейник – контрабандист – Мне станция нужна, а она стоит от полумиллиарда. А в борделе я от силы пол миллиона спустил. В общем – мне нужна станция.

– У нас таких денег нет! – заявленная цена выбила Рэми из себя.

– Я и не прошу у вас денег. Я прошу помощи в захвате станции. Вы мне помогаете захватить одну станцию, я вам подскажу, какую, есть у меня пара на примете. А за это я помогаю вам найти девушку, разделю с вами горести и радости.

– Рэми, он намекает, что будет с нами наши трофеи делить? – возмутился Орто.

По мне, так чем больше народу, тем лучше. Сообща и батьку бить проще. Но я – это я, тут не самый удачный выбор. Местные за кред не только сами удавятся, так и пол Содружества придавят. И реакция Орто вполне предсказуема. Он помогает Рэми найти дочь, но трофеи – это святое.

– Наплевать. Согласна. Что у тебя есть, что может нам пригодиться?

– Ну, у меня есть… – Макир задумался, но что более вероятно, сверялся с имеющимся списком в нейросети – …приличный бронескаф, звезда против абордажных дроидов «Курши – 5М», пара контейнеров средних ракет «Талак» пятого поколения, искин пятого поколения и тактическое программное обеспечение на нём. Свежак, практически. Может ещё что нужно, по складам поскребём.

– Годится. Наш причал – синий, восемнадцать. Грузимся и вылетаем.

– Не так быстро, достойная вирго. Мне сутки нужны, чтоб дела закрыть. Предупредить, чтоб не искали. По-другому дела не делаются.

– Ну, хорошо, договорились.

Сделка была заключена. Вынырнув из глубин памяти, зацепился за вопрос про бардак на его базе. На его? Уже?

– Не понял про его станцию? – адресовал свой вопрос Рэми.

– Там нормально всё. Мы договорились, что станция ему отходит. Точнее – половина. Если помнишь, на этом мы и строили партнёрство.

– Было дело. Но, там вроде бы другая станция фигурировала. Нет?

– Другая. Но договорились на эту.

– А почему только половина? И мы действительно решили отжать у картеля «Мочанка» станцию? Я к тому, что если решили, то и фиг с ним, с картелем, не привыкать. Я только хочу знать – это осознанное решение?

– Расслабься. Тут не всё так однозначно, как кажется. Станция принадлежит, точнее принадлежала диспетчеру, Раоку Фитаку. А картелю он платил за крышу и услуги доставки. Платил даже не всегда деньгами. Услуги там всякие. В общем – это его личная станция была. А вот откуда она у него – так это интересно. Парень дезертировал из Арварского флота вместе с этой станцией. Чего у него там не срослось, я не знаю, да и не интересно. Он боялся тут всех. И своих, и Ирмарцев и всех из Содружества. У него там базы выучены обрезанные. Не «Содружество», а обрезанная «Империя Арвар в Содружестве». Там такие страшилки написаны, что по ночам писаться начинают. Вот он тут и заныкался под крышей картеля. Другой вопрос, почему картель не отнял базу, но это уже вопрос сложный и нам не интересный. Не отняли они, порезвился ты.

– А Нервен Стат тогда кто? Я запутался.

– Это одно и тоже лицо. Парень поменял имя, чтоб бывшие свои не нашли. Но идентификатор то просто так не сменить. Считай Нервен Стат равно Раок Фитак.

– Я бы с таким имечком тоже его поменял. А как Макир стал совладельцем?

– Он нашу долю выкупил. Ты станцию захватил? Диспетчера и по совместительству владельца в плен взял? В общем, мы тут с ним поговорили, тёмные места прояснили, будущее распланировали. Он нам продал за десять кредов половину своей станции, а мы её перепродали Макиру.

– Ага. Мне партнёр даже лучше будет. Я могу и отсутствовать, а тут есть кому присмотреть. В общем я выкупил у Реми половину станции.

– Почём?

– Девяносто пять миллионов.

– Как щедро! – в голосе Орто было сильное возмущение.

– Ну, поищи, может кто дороже предложит? Покупателей в окрестностях других видно?

– Ага. А может мы отвезём эту станцию туда, где нормальную цену дадут?

– Сейчас? Или подождёшь, пока вы найдёте дочурку Рэми?

– Так, стоп! – упомянутая Рэми прихлопнула ладонью по столу и остановила бардак – Мы договорились. В качестве доли Макира, мы отвезём станцию по указанному адресу. Сейчас станция начала сворачивание. Когда через двое суток станция свернётся, мы оттащим её в астероидный пояс и на обратном пути заберём.

– А до этого что было? Что раньше не начали сворачивать?

– Провели заправку и техническое обслуживание. Даром.

– Отлично. Куда дели диспетчера?

– В каюте. Летит с нами. Сидит в каюте пока.

– Ладно. Я к себе. Умаялся я. Кстати, где мой скаф и оружие? – в дверном проёме кают-компании остановился и задал важный вопрос.

– В оружейке. Я поставил всё на обслуживание. Будет как новое. – проинформировал Орто. Удобно иметь в экипаже высокорангового техника и инженера. Орто Рам был как раз из таких – классный специалист, спокойный как мамон во сне. Чего он в эту авантюру влез с таким-то характером?

Каюта моя, ещё с прошлого раза не попрощавшаяся, встретила оставленным лёгким беспорядком. Я в принципе не самый организованный человек, хотя и не поклонник моделей хаоса и расширения энтропии в быту. Умничаю я так – бардак не мой стиль. Просто не все могут понять этот мой стиль. Мне то всегда известно, где и что лежит и как это быстро найти. Ну и что, что я люблю держать все запасные зарядные модули рядом с сухими пайками из НЗ. И то и другое – это питание, так что логика не нарушена. А вот любовь класть ручной инструмент по соседству с кухонной утварью – это унаследованная привычка. Батя мой так его держал. Не весь, но пара отвёрток, пассатижи и пара шурупов всегда болтались по соседству с ножами и точильным бруском. По мне – так это единственно возможное состояние инструмента под рукой.

Мой беспорядок был рукотворный. В дроиды – уборщики были заложены схемы, что трогать нельзя и нужно возвращать на места, там, где я могу взять вещь спросонья в полной темноте. Нравится мне так жить. Пара девушек, что имели на меня планы и переселились ко мне пытались меня перевоспитать, но закончилось это печально. Я как-то нервно реагирую на ультиматум: «Или я или этот бардак!»

Больше всего меня сейчас занимала бутылка роксута. Это такое местное вино такое, плодово – выгодное. Очень мне оно нравится. Делают его на периферии Содружества и, как это не странно, в Содружество не поставляется. Пьют его только во-Фронтире. Фирменная бутылка стоит с пол сотни кредитов, что по местным меркам не дёшево. Бутылка дешёвого бухла, по большому счёту водка – палёнушка градусов в тридцать, что местные называют «трепалкой», стоит кредитов десять в розницу. Так что выпивка, дороже в пять раз по сравнению с трепалкой была уже топовой выпивкой. И лично мне она нравилась. Не стакан залпом, а так, пару рюмок не спеша для создания настроения. Вот сейчас настроение нужно ну очень сильно. А то, что я пью в одиночестве, так это мне как раз и нужно, чтоб подумать. А то ситуация мне эта слегка не нравится.

Единственный предмет интерьера, что не входит в стандартный комплект кубрика – это кресло. Оно лично моё и отдал я за него приличные деньги. В кресло встроен массажёр, да не стандартный с вибрацией, а гораздо функциональнее. Гелиевый наполнитель подстраивается не только под анатомию, но и комфортную позу. Волновая массажная система готова до печёнок промассировать организм. Какая – то хитрая штука, воздействием микроволн на мозги, создаёт практически любое настроение, от рабочего, до расслабленного. В общем – отличная вещ для расслабухи. За то и купил и денег не пожалел. Кресло мобильное. Если нужно – складывается до размера контейнера в кубометр размером. Сидел в кресле, пил роксут и вспоминал, как я попал на эту войну.

С чего бы начать? Наверное, с того, что я, Илья Мориц, уроженец планеты Земля попал в пространство Республики Ришал, входящей в Содружество Независимых Государств. Да, положено писать все три слова с заглавной буквы, хотя местные обычно говорят просто Содружество. Тут длинных слов не любят. Длинные слова мешают зарабатывать деньги и воевать. Не эффективно.

Загрузка...