Опустошенный север

Глава 1. Дорога.

  Первая книга "Кому верить?"   

Дорога, люди, таверны, постоялые дворы, душные комнатки в домах селян, выбор еды, хлопоты о чистоте, обиход лошадей, и всё время дорога. Утром, днём, вечером, изо дня в день в любую погоду.

«Кочевой табор» хмыкала Ксения. Багаж, упакованный в имении; покупки, совершённые по дороге; вещи, забранные из северного храна, и пожалуйста, сформирован караван из нескольких телег. Добавим возниц, увеличившихся в количестве охранников, ярла с женой, и получаем, что не каждый постоялый двор способен принять столько народа разом. Чем дальше продвигались, тем затруднительнее становилось комфортно обустроиться, и если раньше Ксения выскакивала из кареты, потягивалась, с облегчением произнося:

— Фу наконец-то, − и с любопытством осматривала место стоянки, то теперь всё чаще она, морщась, покидала место ночёвки и влезала в карету, будто та маленькое уютное гнёздышко.

Поначалу Ксении было интересно определять, через какие государства она проезжает, если ориентироваться на её родной мир, но вскоре совершенно запуталась. Язык был единым, лишь последнее время ей удавалось услышать местные наречия и то украдкой. С гостями все жители общались на латыни.

Ингвар пояснял, что бывшие границы Метрополиса они уже миновали, и проезжают по землям опять же бывших маленьких государств. Внутреннее чутьё или косвенные признаки подсказывали, что они давно едут по территории Германии, если ассоциировать с Землёй. Практической пользы от сравнений и аналогий не было, и вскоре Ксения стала учить географию так, как она существовало в реальности.

Их караван двигался строго на север к морю. Ингвару, чтобы попасть домой, необходимо было пересечь Внутреннее море. Он показывал карту, поясняя, где живёт, а Ксюша только вздыхала. Как-то не сразу догадалась она, что путешествовать придётся ещё и по воде. Они с мужем пересекли практически всю Европу и подошли к узкому месту в Балтийском море, если по-земному. Оставалось за двое-трое суток по воде, тут как повезёт, чтобы достичь Скандинавского полуострова.

— Харн, посмотри, как там у Фреда, есть места, да и жив ли он ещё? − бросил указание Ингвар при приближении к последнему перед отплытием городу на их пути.

— Фред твой знакомый? − спросила Ксения, высовываясь из окошка кареты.

— Да, моя ласточка, − грустно улыбнулся Ингвар, − он жил на наших землях, потом пересёк море и открыл здесь таверну, а спустя два десятка лет и постоялый двор. Я помню, как он принимал нас перед походом за новыми территориями. Мы радовались, видели себя уже богатыми и счастливыми, а он только смотрел на нас с сожалением и качал головой. Я думал, что он жалеет, что стар и не может пойти с нами, а теперь понимаю, что мы для него были словно пропащие. Он все эти годы жил и растил детишек, а мы теряли своё время… в поисках ума, − неожиданно закончил северянин.

— Не мне тебя утешать, − подумав, ответила Ксения, − но найти ум да мудрую жену, по-моему, неплохо, − лукаво стрельнула она глазами.

Ингвар немного грустно улыбнулся. Тяжкие, накатившие душным валом, думы о далёком прошлом ушли, а сердце тревожно сжалось в преддверии будущего. Он так привык, что жена рядом, он ежесекундно знает, что она делает, какое у неё настроение, что требуется для её комфортного обустройства, но вскоре они приедут домой и многое переменится. Сможет ли он спокойно оставлять её одну? Судя по письмам, что ему иногда приходили, дела на родине идут плохо. Ему придётся целыми днями пропадать в разъездах. Он не сомневался, что его Ласточка найдёт себе дело по душе и с пользой для дома, а вот каковО ему будет без неё?

Ингвар поехал чуть быстрее. Их караван въезжал в город, и на узковатых дорогах стало затруднительно находиться рядом с каретой.

Ксению охватил мандраж. Наконец-то их путешествие скоро закончится, что радовало до волнительных мурашек. Но им предстоит ещё плыть на корабле, и это пугало. Тревожили вопросы комфорта, собственная способность пережить морскую болезнь, безопасность. Почему-то в дороге умереть от рук разбойника не так страшно, как утонуть. Субъективная глупость, конечно, но терзает, наводит панику. А ещё очень хотелось приглядеться к местному контингенту. Азарт путешественницы давно сошёл на нет, дорога, люди, достопримечательности — всё надоело, но хотелось бы конкретнее отметить, что именно вокруг по-другому.

Первым отличием было похолодание, причём заметное. Пожалуй, можно отнести это к плюсу. Не будет больше перебежки от одной тени к другой и обтирания платочком украдкой подмышками. Оказывается, по зиме можно соскучиться! Тут главное подгадать с одеждой, да иметь тёплый, уютный дом, с обязательным очагом, пушистыми коврами и дремлющей кошкой, а ещё вязание, сложенное в уголке дивана.

Следующее, что бросалось в глаза, это подавляющее большинство светлоголовых. Так и хотелось подойти ко многим девушкам и подкрасить им ресницы, брови. Казалось бы, сплошь красота вокруг, одни блондины и блондинки, но жизнь не без сюрпризов. Симпатичных людей встречалось немного, а красивых, хотя бы как Илая, чтоб ей долго и муторно икалось, вообще не попалось по дороге. То в чертах лица подвох, то белёсые ресницы придают деревенский вид, то сложение тела не ахти.

Впрочем, много ли Ксения видела, сидя в карете? Всё это предубеждение, потому что ей не нравилась сама атмосфера. Ушла смешливость в людях, нет лёгкости в общении между мужчинами и девушками, в тавернах не танцуют по поводу и без, не флиртуют, не подначивают друг дружку. Даже рынки более молчаливы, чем в южным землях бывшего Метрополиса. У неё как крестьяне выпьют, так такой диспут могли закатить, такую философию выдвинуть, что учёным мужам с блокнотиками бы сидеть, да конспектировать. А здесь? Пьют, едят, шепчут друг другу новости и осуждают, если кто чуть громче себя проявит.

Ксения одёрнула сама себя. Ведь южане поначалу ей казались немного вульгарными, громкими, яркими и хитрыми. Чего же сейчас она нос воротит? Быть может здесь люди более деликатные, сохраняют личную дистанцию, не суются в чужие дела бесцеремонно? Девушка, а старше землянка сейчас не выглядела, смотрела в окошко, пытаясь увидеть истину, но безуспешно. Тучи наползли на небо, морось повисла в воздухе и грязь, чавкающая под колёсами всё это успешно сбивало положительный настрой к справедливости. И хотелось только ворчать, как вокруг всё плохо, не по-привычному, а лучше уже наконец приехать домой, обустроить себе комфортный уголок и написать письмо мальчикам. Вот у кого сейчас форменный дурдом! Новая обстановка, люди, обязанности, требования, сплетни, подхалимаж, и нет мамочки рядом. Вздохнула и неосторожно стукнулась лбом об стекло. Карета немного резковато остановилась.

Глава 2. Семья Дан.

Так трогательно, когда весь народ бежит приветствовать давно покинувших родной дом воинов. Люди радуются и плачут. Слёзы льют все женщины. Одна начала, подруга поддержала — и вот уже даже Ксения утирает глаза платочком. Первые порывы обнимашек стихли, наконец народ начал обращать внимание на девушку с молодым человеком.

— Мама, это моя жена, графиня Ксения Орис, с ней наш лекарь господин Лерон.

Молодая жена приготовилась сказать пару тёплых, пусть и дежурных фраз, но свекровь так ожгла её взглядом, что девушка чуть не споткнулась. Невысокая женщина с заковыристым головным убором, скрывающим волосы, но можно предположить, что она светловолосая, сжала губы так, что осталась только ниточка, и зло ковыряла взглядом прибывшую девицу.

— Мама, поприветствуй мою любимую, − негромко попросил Ингвар, нахмурившись.

Тишина стояла поразительная, всем было ужасно интересно, что старая Даниха устроит прибывшей молодке.

— Будьте гостьей в нашем доме, графиня Орис, − выдавила из себя королевское слово свекровь.

— Мама! − возмутился Ингвар, а Ксения горько улыбнулась. Она вспомнила мать Армана Софи, которая старалась помогать потихоньку и сыну и ей, невестке. Уж та сумела бы изыскано опустить непонравившуюся избранницу сына, творчески-художественно смешать с грязью. А это бесцветное пятно ведёт себя, словно живёт в крепком крестьянском доме, этакая кулачка, снисходящая до батрачки. Жаль. В первую очередь Ингвара, ведь ему тяжелее придётся.

Ксения в меру склонила голову и спокойно ответила.

— Благодарю за гостеприимство, − да ещё и светло улыбнулась. Пусть все видят, кто мегера, а кто зайка пушистая.

Дом был огромен. Бревенчатый, сложный, бестолковый. Большая зала при входе, столы на пару сотен человек, слегка на возвышенности стол для ярла с семьёй. Вместо трона массивные стулья с резными спинками. Всё это напоминало фильмы не средневековья, а ещё более древние времена. Ксения тяжело вздохнула. Приходилось признавать факт, что с каждым днём она удалялась от цивилизации и если бы они ещё проехали, то жить им, возможно, пришлось бы в каком-нибудь чуме.

Ужин затевался с расчётом полностью заполненной залы, а пока молодым выделили покои. Старая комнатка Ингвара и присоединённая к ней клетушка няни.

— Сынок, мы не ждали тебя с женой, − укоряла его мама, − новое помещения надо подсушить, прибрать, вымыть.

— Завтра же, − тихо рычал сын.

— Успокойся, иди отдохни, поешь.

— Мама, вы слышали? − не отставал Ингвар.

— Не стоило женой брать неженку, так и будешь беспокоиться о ней из-за каждого пустяка?

Что ещё хотел сказать муж, Ксения не услышала. Отец его резко гаркнул.

— Ты слышал мать? Иди, не спорь!

«Вот и старый пенёк проснулся», подумала гостья. Отец Ингвара был совсем плох. Он выглядел намного старше жены и казалось, что даже не понимает, что происходит, а вот, поди ж ты.

Ксения осмотрела кровать на одного и лавку в дополнительной комнатке. Порадовалась, что вещи прибудут чуть позже. У неё есть время определиться, как тут жить. А вечером состоялся праздничный ужин. За столом молодую познакомили с братом мужа, его женой и первыми людьми ярлства. Запомнила она только действующего ярла Алрика и его жену Кайсу. Брат был крупнее Ингвара, выглядел он заматеревшим кабаном. К сожалению, любовь к выпивке отразилась у него на лице и приятных эпитетов для нового родственника Ксения не нашла. Кайса, наверное, в юности была хороша собой, но скука и время сделали её никакой. И страшного в ней ничего не было, но и полюбоваться нечем. Вид свояченицы напугал графиню больше, чем злобные колкие взгляды свекрови.

«Несколько лет — и я выцвету здесь так же, как она», ужаснулась Ксения.

— За возвращение моего сына, нашу надежду, − объявила тактичная свекровь, не обращая внимания, как поморщился на «троне» старший сын.

— За всех воинов, прославлявших наш Север в чужих землях!

Выпили, поели.

Ксения сидела рядом с мужем, который отказался садиться, пока для жены не принесут ещё один стул с резной спинкой.

«Боже, как мелко, сударыня», развлекала себя Ксюша мыслями. А народ всё находил повод выпить, закусить, да снова выпить. Нашёлся музыкант и с чувством начал мучить инструмент. Ксения вздрогнула от резких звуков.

— Что, не нравится наше застолье, − начал сольное выступление один из сидящих недалеко от правящего стола мужчина.

«Ну всё, настрой хозяйки известен, травля началась», мелькнула мысль и тут же она профессионально улыбнулась.

— Песня за столом, подарок всем! − громко ответила жена Ингвара.

— Так может уважите нас, чужеземка? − послышался голос издалека.

Ингвар сощурил глаз и согнул ложку. Он явно запоминал горлопанов, старающихся задеть его жену, в угоду матери, которая не признала невестку. Ксении было приятно его беспокойство, но перекладывать проблему налаживания отношений на него она не собиралась.

— Отчего же не уважить? Воины вернулись домой, это ли не праздник? Давайте ваш инструмент.

Девушке вручили лютню. Ей пришлось потратить время, чтобы настроить её и под нетерпеливые выкрики она начала наигрывать простенькую мелодию, запомнившуюся ещё с университета. «Хава Нагила», её играли все новички, заводная и лёгкая.

Застолье затихло и не отрывало глаз от музыкантки, настолько необычна была мелодия. А Ксения, привыкнув к поданному инструменту, попробовала цыганочку, и совсем освоившись, перешла к любимой песне «Чёрное-белое».

Кто ошибётся, кто угадает,

Разное счастье нам выпадает,

Часто простое кажется вздорным,

Чёрное белым, белое чёрным.

Мы выбираем, нас выбирают,

Как это часто не совпадает,

Я за тобою следую тенью,

Я привыкаю к несовпаденью.

Я за тобою следую тенью,

Я привыкаю к несовпаденью.

Я привыкаю, я тебе рада,

Ты не узнаешь, да и не надо,

Ты не узнаешь и не поможешь,

Глава 3. Ингвар. Город. Герцог Марено. Расследование.

Оставив Ксению в семье, Ингвар торопился поскорее уладить дела. Дом, в котором прошло детство, теперь вызывал сожаление и грусть. Отец совсем сдал, не сразу узнал сына при встрече. Мать всегда рвалась руководить, но отец постоянно был строг с ней, чем вызывал протест у сыновей. Им было жалко маму. Теперь сочувствия она не вызывала. Достаточно было взглянуть на Алрика, чтобы понять, как правильно сделал младший, что уехал.

Мама сильная женщина, властолюбивая, хитрая, но не умная. Отец частенько называл её дурой, когда она лезла с советами. Если бы он ещё находил нужным объяснять сыновьям, почему он так с матерью поступал! Но, видимо, не считал нужным. А ведь стоило бы!

Ингвару не сложно было догадаться, что, жалея мать, Алрик во многих вопросах пошёл у той на поводу. В результате его жена Кайса не стала хозяйкой имения и превратилась в бледную моль. Да и неудачи, следовавшие одна за другой, сломали брата. Мать умела требовать, подавлять, но не поддерживать.

Ингвару хотелось выправить ситуацию и это его долг перед семьёй, людьми. Пусть Алрик снова почувствует вкус к жизни, да и мама немного подобреет, когда не будет нужды считать каждую копейку.

В дороге всегда хорошо думается, вот и Ингвар успел подумать о своей семье, о делах, о рабочих. Не нравилось ему, что без денег Ксении не обойтись, но она права. Без особых мер не справиться, а уж он постарается, чтобы каждый золотой ей вернуть, да ещё с прибылью.

Как он и полагал, рабочие не отпускали его, пока не выяснили всё до мелочей. Оно и понятно — людям с места сниматься, оставлять свою семью без добычи и без помощи страшно. Но не использовать шанс наладить жизнь тоже нельзя.

А ночью Ингвару стало плохо: снилась липкая чушь, и никак не выбраться было из тяжёлой бестолковщины, которая жгла, обугливала тело.

Хозяева наутро тряслись от страха, ведь их постоялец, которого с нетерпением ждали, не знали, чем угостить получше, не проснулся, а метался в постели и стонал, когда судороги прошивали его тело.

— Волшебный народ душу брата ярла забрал за то, что в горы сунулся, − зашептались селяне, бросая гневные взгляды на тех, кто собирался уезжать работать.

— Кто был в доме, кто подходил близко? − ярились сопровождавшие командира воины.

— Надо служителя звать, только он может помочь, − раздались робкие голоса селян.

— Нет, − вдруг громче всех подал голос один из мужчин, − Ингвар, когда с женой по деревням ездил, лекаря с собой возил. Так леди чуть ли не в каждый дом заходила сказать, что лекарю этому любая болезнь по силам!

— А и точно, чужеземка не служителя хвалила, а парня молодого! Вот пусть он и лечит, − взбодрился другой голос.

— Надо и служителя позвать, и лекаря того, тогда с нас спроса не будет, − разумно предложил бас.

— Спрос с вас по-любому будет, − прошипел один из воинов, − отравители!

Все замолчали, боясь и растерянно хлопая глазами, но гонца послали. А воины посмотрели на мечущегося в бреду командира, завернули его в шубы, шкуры, да и повезли навстречу лекарю. Слишком плох он был, чтобы спокойно дожидаться подмоги. Столько стран с ним прошли, разное бывало: и ранения, и болезни диковинные — но чтобы вот так горел и таял на глазах их командир, такого не припоминали. А селяне чуть что привыкли на эльфов всё валить или других существ, словно за прошедшие десятилетия разом поглупели.

Ехали ребята медленнее гонца, везли Ингвара с бережением, проверяли всё время, чтобы он не замёрз. И кабы знать им, что перед ними всего в нескольких километрах так же медленно едет изгнанная Ксения! Гонец с закрытым от мороза лицом её обогнал, стараясь не привлекать внимание служивых, они ведь и пошутить могут над простым крестьянином и не всегда по-доброму. Но Бог милостив, проскочил мимо, не всматриваясь в таких же закутанных всадников, и понёсся дальше. Он хорошо знал ту дорогу, что вела прямо к горе. Вот туда и поскакал, а там уже ему укажут, как до ближайшего селения добраться, где остановился лекарь.

На шахте работы приостановили после несчастного случая, но охрана осталась. Мастер кружил по заброшенным штрекам, пытаясь отыскать не указанные на его карте места. Многое удалось ему сыскать, но он случайно пострадал под маленьким обвалом. Ничего страшного, даже сам смог выбраться, но помощь лекаря мужчине потребовалась. Вот гонцу и повезло, мастеру поставили диагноз: сотрясение мозга. Подлечили да отправили в селение, а лекарь задержался у горы. Так и вышло, что посланному селянину никого искать дальше не пришлось, он сразу узнал в молодом парне искомого.

Лерон, выслушав сбивчивый рассказ гонца, зная, что время драгоценно, готов был отправиться в путь немедленно. Собирать ему нечего. Лекарств в посёлке все равно нет, одет в дорогу, поэтому он, не мешкая, вскочил ехать, но охрана придержала его, качая головой на беспечность лекаря.

Воины Ингвара посовещались и двое из них отправились с ним в дорогу. Оставшихся было мало, чтобы покидать свой пост и немедленно ехать в селение дать весть о случившейся беде Харну.

Вот и получилось, что Ксения, передохнув в посёлке, переговорив с Харном, уехала, не узнав, что лекарь уже мчится навстречу её мужу. Все близко, рядом друг с другом были, а нет же, разошлись, не пересекаясь, не узнав, какие беды друг с другом произошли!

Лерону потребовалось несколько дней, чтобы вырвать у смерти симпатичного ему северянина. Он выяснил, что Ингвару дали сильнейшее возбудительное средство, и закончилось бы это для него лишь буйной ночкой с девицей в обнимку, да только ещё и мощное воздействие на его энергетику в это же время было оказано. Все жизненные потоки в узел скрутили!

— Ты точнее скажи мне, господин Лекарь, что произошло? Я уж найду, кто постарался подгадить, − требовал подробностей Харн.