Операция Поиск во времени

Глава 2

— Где он? — услышал Харгривз собственный голос. Ответ Фордхэма прозвучал почти шепотом:

— Может быть, в Атлантиде.

— Но… вы сказали, что лес может быть доколумбовым… или еще более поздним, — возразил Харгривз.

— Конечно. Может быть все, что угодно. Вы видели это, видели фильм, а теперь — вот это… — Фордхэм помахал фотокамерой. — Бедняга вошел внутрь… или назад… или прошел — можете выразиться, как хотите, и мы отправили его.

— А вернуть его можно? — Харгривз отбросил посторонние размышления, как всегда, ухватившись за самое главное.

— Потребуется не менее четырех дней, может, и больше, чтобы накопить энергии для нового запуска луча. Такие запуски нужно тщательно рассчитывать. Почему, вы думаете, мы избрали именно этот день и час? Тут не просто нажимаешь кнопку или открываешь дверь. Нужно обработать данные. Четыре дня… — Он осмотрелся. — И мы не можем знать, как там протекает время. Он ведь не будет сидеть четыре дня на месте, не знает, что мы постараемся вытащить его. Когда мы будем готовы, он может находиться в нескольких милях отсюда.

Харгривз отвернулся от кургана и взглянул на свежие раскопки.

— Но это нужно сделать. И чем быстрее, тем лучше…

— Конечно. — Но Фордхэм говорил так, будто считал задачу безнадежной. Харгривз продолжал смотреть на канаву.

— А Атлантида — это сказка! — В голосе его звучала уверенность.

Рей споткнулся и упал лицом в песок вблизи грубого очага, сооруженного из камней. Он устал и согласен был просто лежать, не обращая внимания на охотников и тех, кто ожидал их в этом лагере. Лишь бы его не трогали.

В его ограниченном поле зрения показались слегка кривые ноги в сапогах из жесткой кожи с клочками волос. Один сапог просунулся под него, его перевернули лицом к небу. Подошедший был тоже в кожаной одежде, но поверх нее в юбочке из металлических полос, которые звенели на ходу. Вместо куртки с металлическими нашивками на нем грудная и спинная черные защитные пластины, плотно облегающие бочкообразную грудь и широкие плечи. Левая рука от запястья до локтя спрятана в металлическом обшлаге, но правая голая, на ней только два браслета с камнями.

Человек был с непокрытой головой, и ветер развевал длинные черные пряди. На согнутой руке у него висел шлем с двумя крыльями летучей мыши на центральном гребне. На поясе меч. Выше охотников, менее смуглый, он казался принадлежащим к другой расе. Но лицо его — такая же лишенная выражения маска.

После долгого разглядывания Рея он отдал приказ, после чего один из охотников подошел и перерезал ремень на запястьях американца. Офицер задавал вопросы, охотник отвечал, словами и жестами объясняя, как все произошло. Когда он кончил, офицер попытался расспросить пленника: сделал широкий жест рукой, указав на запад, и произнес одно слов:

— My?

Рей покачал головой. Офицера его ответ как будто обеспокоил. Он нахмурился, показал на восток и задал другой вопрос, который Рей не расслышал. Неожиданно он понял: они хотят знать, откуда он. Должно быть, так.

Он указал назад, в направлении мрачного леса. А что касается остального, они знают столько же, сколько он. Но он был совершенно не готов к реакции на свой ответ.

Глаза офицера сузились как у кошки. Толстые губы разошлись в рычании, обнажив пурпурные десны и желтые зубы. И он разразился насмешливым хохотом. Совершенно очевидно, не поверил.

Повернувшись к своим подчиненным, он велел другому охотнику рассказать о захвате Рея. Все повторилось. Но вот охотник указал на непокрытую голову Рея, на его развеваемые ветром короткие каштановые волосы, коснулся рукой, еще грязной после свежевания лося, кожаной куртки, привлекая к ней внимание офицера. Тот сделал Рею знак снять куртку. Охотник порылся в ее карманах и достал носовой платок, записную книжку и запасную фотопленку.

Через несколько минут пленник, дрожа, стоял на ветру, а вся его одежда была разложена на песке. А похитители продолжали рыться в карманах, словно были убеждены, что там должно быть что-то очень важное. Один из них завладел карманным ножом, другой вертел в руках часы, но офицер резко приказал все отдать ему. Развернув платок, предводитель сложил в него содержимое карманов Рея, связал и спрятал в плетеную из прутьев корзину.

Рей наклонился к одежде, но офицер ударом тыльной стороны ладони отбросил его. Охотник швырнул пленнику кожаную связку. Вне себя от злости. Рей развернул скудное одеяние в виде юбки, совершенно не подходящее для защиты от становящегося все более холодным ветра. И подумал, что произойдет, если он набросится на офицера.

Воображение еще рисовало ему приятные подробности такой попытки, а стальные пальцы уже схватили его, развернули, отогнув правую руку. На бледной коже предплечья у него был небольшой синий кружок с расходящимися от него линиями, детская попытка татуировки, так и не стершаяся с годами. Офицер оскалился, глядя на нее. Отбросил от себя руку Рея и плюнул.

— My. — На этот раз не вопрос, а утверждение.

Наступила ночь. Очевидно, ему что-то готовили в будущем, потому что Рею дали кусок жареного мяса лося. Потом снова связали ему руки — и ноги тоже, — и один из охотников набросил на него шкуру, когда Рей попытался для тепла зарыться в песок.

Где он? Неожиданно это стало более важным, чем то, как он оказался здесь. Древний курган, потом деревья — и это. Индейцы? Но даже если путешествия во времени возможны не только в фантастике, это не индейцы. И в Огайо нет моря и… Рей пытался подавить возникающую панику, от которой хотелось закричать, броситься бежать…

Ну, ладно, он не знает, как он попал сюда и где находится. Но самое главное сейчас — что собираются с ним сделать охотники…

Спустя какое-то время усталый мозг оцепенел, как и тело, и Рей, измученный, уснул.

На рассвете его разбудил резкий крик птицы. Под импровизированным навесом из плащей храпел офицер, часовой клевал носом у костра. Итак, сон продолжается. Рей попытался сесть, но ремень резко впился в тело. Опираясь пятками на песок, он начал двигаться, пока его плечи не оцарапал камень. Рей осторожно сел.

На востоке усиливалось розовое свечение. Серая птица отыскивала в волнах добычу для завтрака. Часовой, резко мотнув головой, проснулся и шумно плюнул в костер. Потом встал и со злобной улыбкой взглянул на Рея.

Ткнув пленника в ребра носком сапога, он развернул Рея, осмотрел ремни на руках и ногах и толчком отбросил его назад на камень. Выполнив свои обязанности, вернулся к костру и принялся раздувать его.

Рей покачал головой. Лицо его было покрыто свернувшейся кровью и пылью. В висках резко стучал пульс. Если бы освободить руки…

Офицер выбрался из-под навеса и расстегнул пряжку пояса. Бросив одежду рядом со снятыми вечером доспехами, он нырнул в волны. Поплескался там и неожиданно крикнул. Все остальные вскочили, начали переговариваться и указывать в открытое море, где сине-зеленые волны разрезала черная тень.

Вернувшись, офицер растерся и оделся, одновременно отдавая множество приказов, вызвавших у его людей лихорадочную деятельность. Один из них развязал Рею ноги и поднял пленника.

Приближался корабль, но таких Рей никогда не видел. Примерно в полумиле от берега он остановился, из его бортов высунулись весла, и корабль снова двинулся, как водяной жук.

Рей видел рисунки римских галер, но у них были мачты и паруса. У этого только кормовая и носовая надстройки под крышами; крыши эти в то же время служили верхней палубой. Шкафут был низкий, а в открытой гребной яме сидели гребцы. Острый нос украшала ярко раскрашенная голова. А на корме на тонком столбе развевался ярко-красный флаг.

В этом стройном жестоком корабле чувствовалась сила и мрачная уверенность. Кем бы ни были похитители Рея, они явно умеют за себя постоять в этом странном мире.

Корабль бросил якорь, и через несколько мгновений с него на воду спустили шлюпку. Ритмично размахивая веслами, шлюпка устремилась к берегу, где ждали охотники, забросав костер песком и приготовив свои свертки.

Теперь офицер перерезал ремень и на запястьях Рея. Он очень понятным жестом положил руку на рукоять меча. Для удобства похитителей пленника нужно развязать, но с его стороны будет глупо пытаться убежать.

Экипаж шлюпки состоял из офицера и шести моряков. Прыгая за борт, чтобы подвести шлюпку у берегу, они расспрашивали охотников. Командир отряда подтолкнул вперед Рея. Очевидно, он теперь ценная добыча, и офицер в лодке явно завидовал Офицер-охотник показал на сушу и задал какой-то вопрос, собеседник кивнул в знак согласия.

Взяв собак на поводок, три охотника ушли, остальные направились к лодке. Рей неуклюже забрался в нее, руки и ноги у него еще не отошли от ремней, его толкнули вниз, между двумя сиденьями. И шлюпка двинулась назад к кораблю.

Приблизившись к его борту, моряки остановили шлюпку. Сверху сбросили веревочную лестницу. Двое охотников поднялись по ней, потом лестницу сунули в руки Рею. Он неловко поднялся, от качки кружилась голова, мучил страх сорваться и упасть, быть раздавленным между кораблем и лодкой. За ним следовал офицер из лагеря, нетерпеливо подталкивая пленника.

Пленник упал на тесный шкафут, идущий за ним офицер приветственно поднял руку, обращаясь к человеку в красном плаще. Плащ, похожий на горящий уголь, привлекал внимание. Рей увидел, что это в сущности не плащ, а длинная мантия цвета свежепролитой крови, которая покрывает высокого худого мужчину от горла до пят.

Волосы мужчины были коротко подстрижены, сморщенные губы плотно сжаты, тусклые черные глаза, крупный клювообразный нос и подбородок, напоминающий острый задранный крюк — весь его облик внушал невольный ужас. Рукой, коричневой, как земля, человек гладил костлявый подбородок, глядя не на докладывающего офицера, а на Рея.

И под взглядом этих черных тусклых глаз пленник неожиданно почувствовал себя грязным, словно по его телу проползло что-то скользкое и омерзительное. Офицер и охотники были грубы, но этот человек, неожиданно подумал Рей, ему совершенно не понятен, он абсолютно чужд его собственному миру. И пленник испытал внутренний ужас под этим взглядом и потребность сопротивляться носителю красной мантии и всему, что тот воплощает. И такое сильное отвращение охватило его, что Рей испугался.

— Итак… муриец…

Рей вздрогнул. Он не должен понимать эти слова, но каким-то образом понял. Или он «слышит» только в глубине сознания?

— Итак, муриец, подобно всему твоему племени, ты восстаешь против Темного? Жалкий поклонник умирающего пламени, ты считаешь, что мы не можем связать твою волю нашей? Помни: Бык может затоптать пламя. Кто устоит перед его волей?

Рей покачал головой — не в знак отрицания, а пытаясь избавиться от головокружения, вызванного осознанием, что он понимает говорившего. Кто такой Темный? Муриец… кто такой муриец?

Легкая тень сомнения легла на неподвижное, как у мумии, лицо человека в красной мантии.

— Не пытайся улизнуть с помощью таких жалких трюков. Ты хорошо понимаешь, что тебе сказано. Отправляйся вниз к своему товарищу и учись унижению.

Чтение мыслей? Что ж, ничем не хуже остального в этом нелепом сне. Рей не сопротивлялся, когда три солдата повели его по шкафуту. В дальнем конце они прижали его к стене и прикрепили к железным скобам, вделанным в борт.

Когда они ушли, он повернул голову и увидел, что у него действительно есть товарищ по заключению. Рядом, так близко, что можно почти соприкоснуться пальцами, привязан другой пленник. Он бессильно висит на скобах, голова его упала на грудь и длинные волосы закрывают лицо. Но в остальном по внешности он совсем не такой, как экипаж корабля.

Кожа у него не темнее, чем у Рея, и он такого же роста. Длинные пряди волос цвета полированной бронзы спутаны и в одном месте окровавлены. С плеча свисают обрывки желтой туники, достигающей в длину до середины бедер. На талии незнакомца туника перехвачена широким украшенным камнями поясом. На поясе пустые ножны свидетельствуют, что когда-то пленник был вооружен мечом. Как и у охотников, на нем высокие сапоги, но гораздо лучшего качества.

Рей подумал, что пленник без сознания. Беда у них общая, и, может быть, дело тоже общее. Он негромко свистнул, ожидая ответа. Послышался стон, слабый, как вздох. Рей снова свистнул, и пленник шевельнулся, медленно повернул голову.

Рею показалось, что совершенное лицо пленника — это совершенство теперь портили порезы и зеленоватые синяки — отдаленно напоминает греческие статуи. Но ни у одного сына Аргоса не было таких широких скул, таких тяжелых век, наполовину скрывающих голубые глаза. Пленник удивленно смотрел на Рея, его разбитые губы зашевелились. Негромко, на языке, которым пользовались охотники, незнакомец задал вопрос. Когда Рей покачал головой, тот заметно вздрогнул.

— Кто ты, не владеющий языком матери-земли? Снова прямой обмен мыслями! Рей пытался не уклоняться. На этот раз контакт не вызывал отвращения.

— Рей… Рей Осборн… пленник… — медленно ответил он по-английски. Собеседник как будто понял его.

— Откуда ты? Вспоминай… думай медленно, чтобы я мог прочесть твои воспоминания, увидеть через твои глаза…

Рей послушно принялся вспоминать свое удивительное путешествие, с посещения кургана к необъяснимому лесу, равнине, встрече с охотниками. И снова его охватила паника. Что случилось? Где он? Что это за море? В каком он мире?

— Вот как — ты прошел черту. Но я не узнаю твое время.

— Мое время? — повторил Рей.

— Да, ты из далекого будущего — или прошлого. Наакалам известно, что человек может так перемещаться. Но по нашим записям, тот, кто делал такую попытку, никогда не возвращался. Однако у тебя это получилось случайно, и это удивительно, потому что только посвященные первого ранга думают о таких делах… да и то после многих лет обучения и подготовки.

Рей глотнул. Незнакомец без всякого удивления воспринял это безумный факт, он говорит, что такое уже бывало. Прошел… через что… куда? Где… если бы ухватиться за что-то имеющее смысл. И он задал первый пришедший в голову вопрос:

— Кто эти люди, на корабле? Незнакомец с готовностью ответил:

— Мы пленники атлантов, детей Темного. Взгляни на их знак. И он подбородком указал на красный флаг наверху на палубе. Но это невозможно! Атлантида никогда не существовала, это лишь легенда о континенте, исчезнувшем задолго до того, как был уложен первый камень великой пирамиды. Эта легенда дала название одному из великих океанов его мира, но ведь это вымысел.

— Ты думаешь, плен свел меня с ума? — спокойно спросил пленник. — Я говорю правду. Мы захвачены сыновьями Ба-Ала, Темного из Великой Тени. И через пять дней корабль подойдет к берегам самой Красной Земли…

— Но это не может быть правдой! — возразил Рей. — Атлантида — это миф, греческий миф…

— Я ничего не знаю о греках. Но говорю тебе: Атлантида существует. Сам увидишь, когда мы причалим в Пятистенном городе. Она так же реальна, как эти скобы, выкованные в огне кузниц, которые сейчас удерживают нас, как ненависть сына Ба-Ала, который распоряжается на этом корабле и отдает приказы его капитану, как следы ударов на наших телах. Красные теперь правят ветрами и волнами западного моря. И позор нам, детям Пламени. Атлантида крепнет. И считает себя сейчас такой сильной, что готова выступить против всего мира.

Бред, конечно…

— Почему ты пытаешься закрыть свое сознание от правды? Ты жив, ты не спишь. Разве ты не чувствуешь, не ощущаешь, не дышишь, не видишь, как я? Признай очевидное, прими свидетельства твоих чувств — ты перешел из своего времени и мира в наши. Наверно, правы посвященные, которые говорят, что человек может проделать такой переход без подготовки. Потому что ты не можешь поверить в правду.

— Не смею, — прошептал Рей. Во рту у него пересохло, он дрожал, но не от холодного ветра, обжигавшего полуобнаженное тело.

— Неужели ты ничтожество, которое не может обуздать свои мысли и страхи? резко и презрительно спросил пленник.

— Безумие… это безумие… — Но гнев, вызванный этим презрением, придал Рею силы.

— Нет. Так бывало и с другими. Говорю тебе, посвященные это делали…

— И не возвращались, — сказал Рей.

— Верно. Но, может, и не погибли. Скажи, разве не правда, что ты жив? А пока человек жив, все возможно. Если бы ты оказался в городе Солнца, там тебе показали бы истинные тропы времени. Разве люди твоего мира настолько невежественны, что не знают: время подобно гигантской свернувшейся змее, и кольца этой змеи могут касаться друг друга? Следовательно, можно проскользнуть из одного кольца в другое. Те, кто туда уходил, не возвращались, но наши искатели заглядывали в другие времена и места. Они видели поля Гипербореи, которые исчезли тысячи, тысячи лет назад и теперь превратились в легенду. Не бойся прошлого, смотри в будущее, потому что вокруг нас черные псы Великой Тени и схватили они нас здесь и теперь. А такой опасности ты еще не видел! Слова его холодно и жестко раздавались в сознании Рея. — Клянусь в этом клятвой Пламени!

Если он действительно прошел в другое время, здесь он совершенно, абсолютно один, невероятно одинок. И американец снова почувствовал приступ паники.

— Тебя назвали мурийцем; лучше бы тебе быть им. Если догадаются о правде, тобою займутся жрецы. А они принадлежат Великой Тени…

— А кто такие мурийцы? — прервал Рей.

— Сыновья великой матери-земли, такие, как я. Я Чо из дома Солнца с матери-земли. Один из мечников самого Ре My. — Мать-земля?

— Узнавай, узнавай как можно больше! Прими как факт, что это правда. Попытайся добыть все знания, какие можно. Они послужат оружием, инструментами, защитой.

— Земля на далеком западе. Легенды говорят, что там из немногих семян снова началась жизнь после гибели Гипербореи. My произвела жизнь, и с ее берегов происходят народы майакс, уйгуры и атланты. Миром правит Ре My, вернее, правил, пока атланты не углубились в запретные знания и их не притянула к себе Тень — а может, они пришли к ней добровольно!

Первый из Посейдонов — предводителей атлантов — был сыном Солнца с матери-земли. Со временем его род вымер, и жители выбрали нового правителя. Он был человек с сильной волей и страстным стремлением к власти и использовал свою власть, чтобы преодолеть стену между нашей жизнью и Тенью. Стену эту ограждает Пламя, защищая человека от всего, что живет во тьме. Этот Посейдон упивался властью, как пастухи с гор упиваются грезами от сока тракмона.

И Посейдон не хотел стоять в Зале Ста Королей и слушать слово Ре My, но пошел своим путем…

Слушая, Рей забыл страх; он стремился представить себе картину этого нового мира, воздвигая тем самым преграду на пути опасных мыслей.

— Так началось царство Ба-Ала, отца зла, ненависти, похоти, всех тех мыслей и желаний человека, которые приносят ему вред. Началось оно тайно, подпольно, в пещерах, потом стало более открытым. Оно разлагало ряды воинов и моряков. Только рожденные Солнцем оставались верны Пламени. Но вот в один день рожденных Солнцем перебили, и с тех пор Атлантида осталась в одиночестве против всего мира.

— Значит идет война? Чо покачал головой.

— Еще нет. Мать-земля опасно ослабла, она была так щедра к своим детям, что от нее осталась почти пустая оболочка. Лучшие ее люди и природные материалы оказались в колониях. Но нынешний Посейдон, внук первого последователя дьявола, готов разорвать ткань мира. Он ведет себя вызывающе — в этом одна из причин того, почему я оказался здесь…

— Тебя захватили в схватке?

— Нет, такой чести у меня нет. Я был отправлен в Бесплодные Земли в поисках тайных укреплений атлантов, гаваней, где могут скрываться их корабли между рейдами. Мы проводили разведывательную экспедицию на берегу, когда попали в засаду пиратов. Узнав о моем звании, они не прикончили меня на месте, а продали Красной Мантии за три меча чалибианской работы и четыре изумруда. Это больше, чем дали бы за меня на рынке проклятого Санпара, где королева-ведьма правит отбросами всех народов. Это произошло сегодня на рассвете.

— И что с тобой сделают?

— Если спасусь от алтаря Ба-Ала, буду гнить в подземелье — на это они рассчитывают. За один месяц исчезли три наших корабля, и никто из членов экипажа не спасся. Но если Пламя будет мне благоприятствовать… — он неожиданно смолк.