Операция «Одиночество»

Мы с вами не знакомы?

Если бы у Геллера спросили о причинах его беспокойства, то он вряд ли смог бы сказать что-нибудь вразумительное. Просто как-то не по себе в последнее время, то ли подсознание пытается достучаться до мозга и сообщить об опасности, то ли начинает вырабатываться мания преследования. Время от времени он гнал панику куда подальше, однако та непременно возвращалась с новыми силами.

Постепенно, уступая настойчивым атакам нервной системы, Геллер превратил свой дом в некое подобие крепости, причем со всеми вытекающими последствиями. В частности, посетитель, рискнувший заглянуть на огонек в отсутствие хозяина, мог запросто расстаться с жизнью или, по крайней мере, со здоровьем. Иногда Ронни ловил себя на мысли, что в последнее время ему самому становится опасно передвигаться по собственному дому. Как правило после подобных раздумий он обесточивал большую часть ловушек, но со временем снова активировал их и приводил в боевую готовность.

В настоящий момент он сидел в кресле возле камина, курил чудовищно дорогую сигару и без особого внимания просматривал новости. Одна из передач повествовала о блестящей операции Патруля, которая помогла спасти огромное число захваченных в плен людей с далекой планеты-лагеря под названием Аркол. Эти новости интересовали Геллера мало — он достаточно хорошо был информирован о ходе данной операции, хотя, как ему казалось, Клай что-то не договаривала. В последнее время его бывшая любовница все настойчивее требовала денег, причем во все возрастающих количествах. Приходилось платить, как ни противно было это осознавать, Клаудиа была единственным его надежным информатором. Еще десяток агентов более мелкого ранга время от времени подбрасывали более или менее приличные сведения, однако в основном информация не стоила и цента. Клай — другое дело.

Со вздохом он подумал о том, что пора снова отправляться в дорогу. Пора было проверить свой «почтовый ящик», однако ему почему-то не очень хотелось покидать свою уютную виллу, очень уютную, несмотря даже на расставленные чуть ли не по всему дому «игрушки». Тем не менее, лететь было надо. Хотя в настоящее время в подвале находилась сумма, которую все сообщество фритов вряд ли заработало и за год, он не мог себе позволить долго находиться в праздности, поскольку это вызвало бы подозрения если и не у СБ, то по крайней мере у его коллег по этому беспокойному бизнесу. А в том, что кто-нибудь из менее удачливых вольных торговцев с удовольствием настучит на ближнего, Ронни ни секунды не сомневался. «Решено — подумал он, пуская кольца дыма — Завтра… нет, послезавтра отправляюсь. Надо будет позвонить диспетчеру в порт, спросить, нет ли какого-нибудь фрахта».

Ронни взглянул на часы — надо пойти осмотреть приемник, Клай должна сегодня выходить на связь. Разумеется, у них не было четкого времени для контакта, Клаудиа пользовалась передатчиком редко и только тогда, когда была уверена в собственной безопасности. Геллер криво усмехнулся — лучше бы эта шлюха думала о том интересе, который может возникнуть в отношении ее у СБ, если они узнают о ее расходах. Девчонка никогда не знала меры, хорошо хоть казино не сообщают никому о суммах, которые оставляют в их залах конкретные клиенты. Когда-нибудь ее застукают, и тогда ей вряд ли кто-то сможет помочь, во всяком случае он не станет и пытаться. Даже идея с передатчиком была полным идиотизмом, хотя и удалось получить пару срочных сообщений. В конечном итоге и для нее, и для него было безопаснее просто легально встречаться, а так все равно оставался некоторый риск. Женщина могла в любой момент отменить сеанс связи, однако Ронни считал нужным проверить приемник.

Он поднялся и вышел из комнаты, за мгновение до того, как передача прервалась и миловидная дикторша объявила:

— Мы прерываем нашу трансляцию, чтобы сообщить сенсационную новость. Наш специальный корреспондент на орбитальной станции «Цербер»-13 передает…

К несчастью для себя, Геллер этого уже не слышал. Возможно, если бы он задержался не несколько минут в комнате, дальнейшие события сложились бы по иному. Однако в данный момент он направлялся в подвал, находившийся под его домом. То, что находилось в подвале, было относительно надежно спрятано от посторонних глаз, даже в тех случаях, когда Ронни приводил туда кого-нибудь из гостей. Он сам создал свою систему безопасности, насмотревшись и начитавшись о способах работы разведчиков в далеком прошлом. Разумеется, в настоящее время к его услугам не было мощных КБ, разрабатывавших сверхсекретное шпионское оборудование, однако он и сам был неплохим конструктором, особенно, когда его творческие мысли подгонялись развивающейся манией преследования.

Прежде всего, он зажег в подвале свет. Кнопка одновременно с включением света деактивировала часть боевых устройств, в частности бластер, стреляющий в проем двери, если ее открывали не включив предварительно освещение. Кроме того, отключалась подача тока на три мины, заложенные в ступеньках лестницы — мелькнула мысль, что сам он рискует куда больше предполагаемых бандитов. На всякий случай он, как школьник, съехал в подвал по перилам, не желая наступать на опасные ступени. Рассчитывал он правильно, если бы кто-нибудь попытался учинить в его доме обыск, он не рискнул бы включать свет — подвал имел крошечные окошки, в которые не пролезла бы и кошка, но которые вполне пропускали свет как снаружи, так и изнутри.

Спустившись в подвал, он по привычке оглядел сторожевые системы, которые должны были зафиксировать проникновение предполагаемых врагов. Волос на двери встроенного шкафа, сигаретный пепел на крышке массивной резной шкатулки, тщательно уложенный в строго определенном порядке — все было в ажуре. Вздохнув с облегчением, он направился к дальней стене подвала, которая стороннему наблюдателю казалась монолитной кирпичной кладкой. Даже на стук она не отзывалась гулом, который мог бы подсказать, что за этой стеной что-то скрывается. Только замеры помещения могли подсказать, что подвал слишком короток. Проходя по подвалу, он по привычке поглядывал по сторонам, все ли на месте. Дойдя до середины длинного помещения, он остановился. Чуть впереди, у стены, стоял массивное сооружение, высотой чуть больше двух метров, так что верхушка почти упиралась в потолок.

— Как ты думаешь — сказал он вслух, обращаясь к неподвижной железяке — не пришло еще твое время? Молчишь? Ладно, можешь пока мне не отвечать. Но когда я потребую, ты должен будешь выполнить любой мой приказ.

Подойдя к кирпичной стене, он достал из кармана пластиковый ключ и, холодея от страха, медленно вставил его в узкую щель, казавшуюся просто дыркой в скреплявшем кирпичи растворе. Когда-нибудь он вставит этот ключ не той стороной, и поднимет на воздух весь дом, вместе с собой, конечно. Но пока удача ему улыбалась и он с облегчением вздохнул. Ключ со щелчком занял надлежащее положение и Ронни начал плавно вдавливать его внутрь, пока край ключа не сравнялся с кирпичами.

Вся кирпичная стена целиком начала медленно поворачиваться вокруг оси, открывая доступ во вторую, куда более секретную часть подвала. Встроенная в стену бомба имела, вообще говоря, одно назначение — если все системы внешней защиты характеризовали хозяина всего лишь как законченного параноика, то содержимое этого помещения ясно давала понять истинный род его занятий. Поэтому взрыв уничтожил бы все следы радиостанций, струнных капсул, огромной суммы наличных и других предметов, которым было не место даже в доме фрита.

Повернувшись на сорок пять градусов, стена остановилась. Между краем и бетонной стеной оставалось достаточно места, чтобы в эту щель мог протиснуться человек, не слишком испачкав свою одежду. Включив свет, он подошел к стеллажу, на котором стоял приемник, настроенный на волну передатчика Клаудии. Сейчас на панели прибора мигала зеленая лампочка, сообщавшая, что принят пакет информации. Автоматически активировавшийся таймер показывал, что сведения поступили всего минут пятьдесят назад.

— Вот уж не ожидал… Наверняка моей малышке снова понадобились деньги. — пробормотал Ронни, подсоединяя приемник к компьютеру и включая программу для распаковки и декодирования сообщения — Ну-с, посмотрим, что ты мне пишешь.

Из принтера выполз лист бумаги, Геллер внимательно прочитал сообщение и пожал плечами:

— Ну вот… я так и знал. Конечно, о чем кроме денег она может думать. Впрочем… пожалуй, сообщение заслуживает внимания. Если девочка права, то у меня, похоже, появился коллега… по ту сторону границы.

Сделав несколько шагов в сторону, он взял с полки массивную сигару струнной капсулы и включил прогрев двигателя. Пока аппарат готовился к прыжку, Геллер собрал на дискету всю накопившуюся информацию, прибавив к уже подготовленным файлам сообщение Лаудер.

— Пять тысяч, это ты, крошка, загнула — бормотал он про себя, укладывая дискету в почтовый отсек капсулы — Это я тебе обещать не могу. Но на три… нет, даже на четыре ты вполне можешь рассчитывать.

До полной готовности двигателей оставалось еще некоторое время, и Ронни занялся наведением порядка в файлах. Часть информации он закодировал, большинство старых файлов, которые уже дошли до адресата и за которые уже была получена плата — стер.

Помимо Клаудии, у него было еще несколько агентов, но только один из них был на корабле — техник с одного из древних эсминцев Четвертой эскадры, который ничего не знал и ничего не мог. Время от времени Геллер подкармливал его небольшими суммами, больше для того, чтобы поддержать этого законченного алкоголика, чем в надежде хоть когда-нибудь получить от него что-нибудь ценное. Остальные были просто портовым отребьем. Несколько шлюх — сам он ни за какие блага не воспользовался бы их профессиональными услугами, пара карманников, умевших при случае обращаться и с ножом, да трое мордоворотов, исполнявших изредка для него щекотливые поручения. Он «нанял» эту троицу задолго до того, как познакомился с Мастером. Уже тогда он отчаянно нуждался в помощниках, умевших хорошо работать кулаками и не очень хорошо — мозгами. Он с усмешкой вспомнил о том, как ему когда-то достался очень неплохой фрахт. Единственный его конкурент на тот момент, известный всему клану фритов Дима Березень, не смог принять груз по довольно простой причине — попал в уличную драку, когда трое подонков принялись избивать молоденькую беззащитную девушку. Благородный торговец бросился разнимать дерущихся, в результате чего очнулся на следующий день в больнице с тремя сломанными ребрами, сотрясением мозга и перебитой переносицей. При этом он упорно рассказывал приятелям о странной галлюцинации — совершенно серьезно он утверждал, что когда уже не мог стоять на ногах, «спасаемая» им девушка присоединилась к насильником и изо всех сил старалась пнуть его острым носком туфли по почкам. Физиономию Диме, конечно, подправили, благо его средства позволяли ему сделать пластическую операцию у любого светила хирургии, однако большую часть своих благородных порывов Березень в тот раз растерял окончательно и бесповоротно. А ему, Геллеру, этот несчастный случай обошелся в смехотворную сумму — около процента от полученной за рейс прибыли.

Подумав, он сунул в карман пачку крупных купюр — надо будет подкинуть девочкам и мальчикам, для поднятия настроения. Да и с Клай надо рассчитаться, ведь примчится, как пить дать. В вопросах денег она быстра, как молния. Взглянув на таймер, выругался — еще три минуты, как же долго ждать.

Томительно ползли секунды, и наконец накопление энергии завершилось. К этому времени Ронни уже весь измаялся — как же долго, черт подери. Наконец, капсула исчезла, отправившись куда-то очень далеко, где ее ожидает дежурный корабль. Что ж, теперь можно было покинуть подвал и вернуться к любимому камину, креслу и телевизору. Тщательно закрыв стену и помахав на прощание громоздкой конструкции, подпирающей потолок, он поднялся по лестнице, стараясь не наступать на заминированные ступени, закрыл дверь подвала и, отступив на всякий случай в сторону от двери, выключил свет.

Впрочем, креслу предстояло еще немного подождать. Проходя мимо своего кабинета, Ронни увидел вспыхнувший сигнал видеофона — кто-то просто мечтал с ним поговорить. Что ж, можно и поболтать, все не так скучно. Подойдя к терминалу, он переключил его на прием.

Около секунды ушло на прогрев, затем экран осветился и на нем появилось лицо Броди — довольно известного среди контрабандистов и фритов бизнесмена, который никогда не гнушался никакими источниками дохода. Геллер чуть заметно поморщился — он не слишком любил общаться с подобными типами. Тот, впрочем, заметил мимику Рональда, но не слишком огорчился, давно привыкнув к тому, что большинство фритов считает его порядочным дерьмом. Впрочем, деньги не пахнут, и это фриты знали ничуть не хуже его самого.

— Привет, Геллер, давно не виделись. Что, не рад? Вижу, ты не в восторге от моего звонка, однако я по делу. — даже голос у Броди был неприятный, какой-то визгливый, тонкий… в общем, противный до невозможности. Как и он сам, худой до изможденности, с синими кругами под глазами от пьянства и наркотиков, в неизменном черном тонком свитере и с массивной золотой серьгой в ухе. Вид дельца вызывал у Геллера отвращение, однако выслушать его стоило. Отличие Броди от многих ему подобных состояло прежде всего в том, что за оказываемые ему услуги он платил. И весьма неплохо.

— Что ты, Бенни, всегда рад тебя видеть. У тебя проблемы? — Ронни попытался изобразить на лице приветливое выражение, однако опасался, что ему это не слишком хорошо удается.

— У меня не бывает проблем, Ронни — язвительно сказал Броди, обнажив в улыбке ряд кривоватых желтых зубов — У меня бывают коммерческие неувязки. Так например один мой клиент очень заинтересован в небольшой партии очень дорогих товаров. И у меня есть один работничек, который не в состоянии толком оформить документы и, кроме того, имеет глупость препираться с офицерами Патруля. Поэтому в настоящий момент клиент неудовлетворен и мне требуется пилот для доставки груза.

Геллер на минуту задумался. В принципе, не так уж и плохо — ему все равно требуется лететь, по крайней мере для поддержания имиджа, а Бен Броди в качестве заказчика подходил даже лучше, чем кто-либо иной. Он скорее удавится, чем скажет кому-либо, сколько он заплатил пилоту за то или иное задание. И платит он наличными. А в налоговой декларации можно указать куда более крупную сумму. С другой стороны ему смертельно не хотелось иметь дело с Бенни — заказы того всегда были несколько сомнительного плана, особенно, когда дело было связано с крупной оплатой.

— Ладно, Бенни, это надо обсудить. Но мои принципы ты знаешь…

— Конечно, конечно! — всплеснул руками Броди и заржал — Ты же у нас чистенький, никаких наркотиков или других приятных мелочей, запрещенных к ввозу и вывозу. Будь спокоен, мальчик, все в ажуре. Это несколько ящиков старых французских вин. Поверь, милый, каждая бутылочка стоит больше, чем я намерен заплатить тебе за рейс.

— А сколько ты намерен мне заплатить? — поинтересовался Геллер. Броди обычно не имел привычки врать. Если он сказал, что доставить надо всего лишь вино, значит так оно и есть.

— Получишь шестьсот баксов. Устроит?

— Плюс оплата расходов. И, надеюсь, никакого подвоха. Все должно быть совершенно легально, прятаться от патрулей я не собираюсь.

— Годится. Я же уже сказал, что за груз ты можешь быть спокоен, неужели у тебя плохо со слухом — заключив контракт, Броди мог теперь позволить себе малость поизгаляться. — Вылет послезавтра в десять утра.

— Почему так долго? — забеспокоился Рональд. — Что, так долго ящики упаковать?

— Не доверяешь… Ладно, если захочешь, при упаковке и погрузке можешь присутствовать. Хоть это и не твое собачье дело, но я скажу — вина очень редкие, и чтобы достать требуемое я должен кое-кого подмазать, кое кого… склонить к сотрудничеству. В общем, это дело долгое. Еще вопросы есть?

Ронни пожал плечами — вопросов не было. Разумеется, пойти проверять ящики было бы последним делом, Броди оскорбится, а с его влиянием Рональд мог впоследствии начать испытывать трудности с клиентурой. Впрочем, он еще раз сказал себе, что словам дельца можно верить, унижаться до обмана какого-то там пилота он не станет, просто из боязни повредить своей репутации бизнесмена. Порядочного по крайней мере в некоторых областях бизнеса. Если, конечно, в большом бизнесе вообще можно быть порядочным.

— О'кей, Бенни. К указанному сроку буду готов.

— Укладывать товар будут…

— Да брось, Бенни, я же тебе верю. Все знают твою честность. Прости, если обидел. Честно, спросил без задней мысли…

— Добро — коммерсант отключился.

Ронни довольно усмехнулся — что ж, на ловца и зверь бежит. По крайней мере теперь не надо искать работу в порту. Тут он вспомнил свой недавний фрахт, когда он подрядился доставить мерзавца Брыля, его дебильную семейку и кретинов — охранников на Гардарику… да, по сравнению с тем мудаком Броди производил прямо-таки ангельское впечатление.

Ну ладушки, теперь все дела сделаны, а его ждет камин, кресло и сигара. И, разумеется, телевизор. Новости кончились, ну и черт с ними, все равно ничего интересного не скажут.

С утра Геллер встал поздно, выспаться авансом, разумеется, невозможно, но так хочется потешить себя подобной иллюзией. Завтра придется подняться чуть свет — пока доберешься до порта, пока прогреются двигатели «Амазонки» — глядишь и время старта подойдет. А если Броди сказал «в десять», значит именно в десять и ни минутой позже. Кодекс давал право нанимателю уменьшать гонорар пилота в случае нарушения сроков прямо-таки сверхсветовыми темпами. Хотя далеко не все заказчики пользовались подобной привилегией, Геллер знавал парочку фритов, которым из-за задержки пришлось не только доставить товар бесплатно, но и со своего кармана оплатить накладные расходы.

Потягивая утренний (а точнее, уже дневной) кофе, он лениво щелкал пультом, переключая каналы телевизора. Внезапно он напрягся и весь превратился во внимание.

… Лаудер. К тому же авианосец, как нам стало известно, получил серьезные повреждения. Как вы можете прокомментировать этот факт, господин полковник?

Чем больше Геллер слушал вопросы журналиста, тем больше портилось его настроение. Похоже, что дело пахнет керосином — вряд ли для СБ будет слишком сложно проследить контакты Клай… если даже предположить, что она попалась случайно. Но вот как раз в случайности-то Геллер и не верил. Вернее, он допускал игру случая, однако не применительно к себе, благодаря чему и находился до сих пор на свободе и в добром здравии. Поэтому, выслушав интервью до конца, он серьезно задумался над своим будущим.

Девчонку, конечно, жаль. Можно сказать, что ее смерть отрицательно скажется его благополучии. «И прежде всего — с изрядной ноткой цинизма отметил он про себя — на моем финансовом состоянии. Вот же непруха то, черт подери эту идиотку и ее передатчик.». Это было очевидно, до сих пор, откровенно говоря, именно Клай поставляла ту информацию, за которую он получал наиболее крупные вознаграждения.

Вообще говоря, Сергеев ни словом не обмолвился об обнаруженном передатчике и вообще об истинных причинах бегства Лаудер, однако в данном случае сложить два и два было проще простого, особенно для человека, подобно Геллеру владеющего необходимой для правильных выводов информацией. Разумеется, она попалась — что же еще могло ее заставить все бросить, и сломя голову удирать с авианосца, да еще и открыть огонь по преследователям. Значит, у нее не было другого выхода. Возможно, конечно, она залетела на чем-то другом, однако в этом Ронни сомневался. Его не слишком удивил тот факт, что Сергеев пытался списать происшествие на эмоциональную неуравновешенность и психическое расстройство — это стандартный подход в тех случаях, когда требуется списать собственные погрешности. Но его насторожило другое — и Сергеев, и принимавший участие в интервью Алмейда как-то слишком настойчиво старались замять инцидент, представляя журналистам сложившуюся ситуацию как не стоящий особого внимания несчастный случай на производстве. Для отягощенного начинающимся приступом паранойи разума Геллера было совершенно очевидно — Сергееву и иже с ним смертельно не хочется выносить сор из избы, а значит, тому были более чем весомые причины. И Геллер вдруг ясно понял, что одной из этих причин был он сам.

В бешенстве он схватил тяжелую хрустальную пепельницу и швырнул ее в экран телевизора. Немного полегчало — экран красиво разлетелся стеклянными брызгами, усыпавшими роскошный ковер, устилавший пол комнаты.

— Дерьмо! — Выругался он, метко выбрасывая окурок в открытое окно, поскольку пепельница в настоящее время занимала не подходящее ей место в недрах телевизора. — Вот же гадство, так все хорошо шло и на тебе. И эта кретинка… Сколько раз говорил ей, будь осторожнее…

Подойдя к останкам телевизора, стараясь не наступать на стеклянное крошево, Геллер поднял было ящик, намереваясь отправить его в мусоросборник и вдруг замер на месте, как громом пораженный. В первый момент он даже не понял, что именно его так насторожило, но уже через секунду догадался — аппарат был не в порядке. Разумеется, имелся в виду не разбитый вдребезги экран и не торчавшая среди обломков пепельница, по воле судьбы оставшаяся целой и невредимой. Дело было совсем в другом…

Аккуратно поставив ящик на стол, Рональд стал внимательно изучать внутренности аппарата. Это была исключительно дорогая модель, дававшая изумительное по качеству трехмерное изображение, однако в свое время она дважды ломалась и Геллеру, от нечего делать, пришла тогда в голову мысль заняться ремонтом. Будучи в меру талантлив и имея в своем распоряжении достаточное количество справочной литературы, он сумел справиться с поломкой, однако при этом ему пришлось разобрать агрегат чуть ли не до самого последнего винтика. И одной детали, которая теперь бросилась ему в глаза, в тот раз в аппарате не было. Он мог дать голову на отсечение, что крошечная, размером всего в половину сигареты фиговина, которую теперь он держал в руках, имеет к телевизору такое же отношение, как и плотно засевший в переплетении проводов тяжелый граненый хрусталь.

Следующий час ушел на тщательное изучение миниатюрного приборчика и, разобрав его со всеми мыслимыми мерами предосторожности, Геллер понял, в какой огромной куче дерьма он в настоящий момент сидит. Это была камера, изощренное творение — в этом он не сомневался — экспертов СБ. Миниатюрная камера уже неизвестно сколько дней подряд снимала все, что происходит в этой комнате. Изучив систему подключения устройства, он понял также, что трансляция звука и изображения происходила и тогда, когда телевизор был выключен. Значит, за ним следят… и следят профессионально, с применением такой техники, о которой он даже и не слышал. Внезапно ему в голову пришла паническая мысль, и он почти бегом бросился в кабинет, где стоял видеофон. Не раздумывая, он с размаху грохнул экран об угол стола, и почти не удивился, обнаружив среди обломков точно такой же крошечный карандашик видеокамеры.

Да, похоже, он действительно под колпаком и СБ известны все его шаги, все разговоры, по крайней мере те, что он вел дома. Хотя в чем можно быть уверенным, возможно и вне его крепости он постоянно находится под наблюдением. Во всяком случае безопасней исходить именно из этого предположения. А это значит, что пришла пора рвать когти.

Конечно, некоторую сложность представлял фактически заключенный договор с Броди, однако шкура была дороже репутации. К тому же кто-кто, а Броди сможет его понять, в крайнем случае придется заплатить неустойку — это в довольно большой степени реабилитировало бы Геллера в глазах клана. Черт с теми деньгами… внезапно ему пришла в голову паническая мысль. Если он действительно находится под постоянным наблюдением, то встречаться с Броди нельзя, эсбисты сразу поймут, что он заподозрил слежку и намерен делать ноги, в чем в чем, а в логике им не откажешь. Значит, надо искать другой выход.

Геллер с некоторым сожалением взглянул на разбитый вдребезги видеофон и подумал, что и так уже выдал себя с головой. Как только прекратился прием от камеры, наблюдатели должны были тут же всполошиться. А раз перестала показывать вторая, значит они наверняка сразу поймут, в чем дело. Нет уж, гори оно все огнем, надо сматываться. В конце концов, на той же Гардарике вполне можно укрыться до поры до времени. Конечно, можно было бы спрятаться и здесь, на Земле, но это наверняка будет означать потерю «Амазонки», а бросать корабль, в который он вложил всю свою душу, Геллер не хотел. Значит, надо скрываться где-нибудь в космосе. Ему пришла в голову мысль, что еще лучшим вариантом было бы отправиться на Тарк или Клио — там все время ошивались десятки фритов, а регистрация в портах этих планет была поставлена из рук вон плохо — они не входили в Федерацию и не придерживались устава земного космофлота. Да, верно, это будет самым лучшим выходом.

Геллер подошел к встроенному в стену сейфу, набрал комбинацию цифр на кодовом замке и с усилием отодвинул массивную дверь. Здесь лежали деньги, к сожалению не все — часть находилась на его банковском счете, о котором теперь лучше забыть, как это ни печально. Он взял объемистую сумку и сгреб в нее толстые пачки кредиток Федерации — на Клио или том же Тарке эти купюры были очень даже в почете. Спешно переодевшись в обычный мундир вольного торговца, он вновь отправился в подвал, где, ни на секунду не забыв о привычных мерах предосторожности, уложил в сумку оставшиеся банкноты, оружие и некоторые другие мелочи, которые вполне могли ему пригодиться в самом ближайшем будущем.

Уже уходя из подвала, он бросил взгляд на мрачный агрегат, все так же неподвижно стоявший у стены. Что ж, настала пора пустить его в дело… Эту покупку он сделал давно, вгасив в нее бешеную сумму, поскольку данный образец расценивался продавцом как антиквариат, да в общем-то так оно и было. Ладно, эта древность стоила ему немало, теперь самое время ей отработать затраченные на нее деньги.

Эпоха боевых роботов окончилась, не успев как следует начаться. Поначалу считалось, что машины этого типа смогут заменить живых солдат, сочетая в себе могучую броню и сильное вооружение. Эксперты, воодушевленные появлением эланиумной брони и компактных лазеров, бросились проектировать механических бойцов с тем рвением, которое всегда имело место при создании различных средств умерщвления. Было создано несколько сотен различных прототипов, однако вскоре дело застопорилось на совершенно не принимаемом ранее во внимание препятствии. Оказалось, что могучие машины, в силу своей безмозглости, представляют опасность в первую очередь для своих хозяев. Компьютерный мозг роботов был поставлен перед проблемой — как отличить «своих» от «чужих». Запоминание и опознание внешних данных исключалось сразу — это требовало чудовищного объема памяти, и к тому же никакое быстродействие не могло обеспечить моментальной идентификации. Можно было использовать распознавание формы, но в этом случае любой, одевший нужный костюм, автоматически считался «своим». Были случаи, когда роботы открывали огонь по кому попало, или, наоборот, вообще отказывались стрелять в кого бы то ни было, проникнувшись чувством человеколюбия или просто сойдя со своего электронного ума.

В общем, проблема оказалась не по зубам программистам и конструкторам, а с появлением первых ШТ боевые роботы вообще канули в небытие — вооружить их достаточно сильно для борьбы с шагающими танками, оставив при этом компактными их размеры было просто невозможно. На какой-то период о них вспомнили в самом начале Войны, однако Патруль счел производство и использование тупых и капризных машин не только нерациональным, но и просто опасным. И о них вскоре вновь забыли.

Часть роботов, выпотрошенных и деактивированных, была отправлена в военно-исторические музеи как образец тупиковой ветви эволюции боевой техники, однако несколько экземпляров оказались и в частных коллекциях. Эти железки, лишенные вооружения, не представляли ни малейшей опасности, и рассматривались владельцами примерно так же, как ржавые рыцарские доспехи в каком-нибудь древнем родовом поместье. В одном таком «осовремененном» поместье Геллер как-то по случаю и приобрел этот громоздкий механизм, один из последних выпущенных машин этого немногочисленного класса. Робот был более чем двухметрового роста, имел пятисантиметровую эланиумную броню, закрывавшую весь его угловатый корпус, и, по крайней мере по плану, три лазера, которые при необходимости могли обеспечить круговой обстрел.

Рональду пришлось повозиться с машиной, приводя ее в божеский вид, причем на ремонт ушло не меньше денег, чем на приобретение раритета. Пришлось заменить чуть ли не все цепи патриарха, которому исполнилось почти сто восемьдесят лет, заново оснастить его оружием и заменить идиотскую конструкцию, которую в свое время разработчики гордо назвали «мозгом», на аналогичную деталь от обычного робота-уборщика. Одновременно пришлось заняться и программным обеспечением, в чем Геллеру в свое время немало помогла Клаудиа, которая смыслила в компьютерах куда больше его самого. В результате появился монстр, единственной функцией которого была меткая стрельба «во все, что шевелится», кроме, понятно, самого хозяина. Не сумев подобрать для махины подходящие двигатели, Ронни поставил на него гравигенераторы все от того же разобранного уборщика, которые, к его величайшему сожалению, могли приподнять тяжеленную конструкцию не более чем на метр от пола. Однако о потраченном времени и деньгах он не жалел, с удовольствием наблюдая плоды своего труда.

Включив прогрев систем, он с каким-то лихорадочным трепетом смотрел, как загораются фасеточные глаза «Роланда», как они с Клай окрестили этого рыцаря-переростка. Глаза были, пожалуй, единственным откровенно уязвимым местом на корпусе, кроме, конечно, стволов излучателей. Зато их было много, целых восемь, они обеспечивали круговой обзор и, кроме того, позволяли роботу без особого вредя для себя потерять три, а то и четыре глаза и при этом продолжать боевые действия.

— Готов к выполнению приказа, хозяин… — густой бас робота эхом разнесся по подвалу, отражаясь от стен. Ронни прекрасно представлял себе мысли этого железного болвана. Прежде всего, изображение от глазных сенсоров поступило в мозг, где было разложено на составляющие и прошло сравнение с заложенными эталонами с учетом допущений и поправок. После этого центральный процессор признал идентификацию законченной, выбрал из коллекции подходящих фраз наиболее соответствующую моменту и направил ее на динамик.

— Отлично, Роланд. Надеюсь, ты надерешь им задницы…

— Не понял приказа, хозяин — пробасил «Роланд», на всякий случай приведя бластеры в боевую готовность.

— Ладно, пойдем…

Геллер направился к выходу из подвала, робот, слегка приподнявшись на гравидрайвах, бесшумно поплыл следом. Выбравшись из подвала, он отвел робота в обширную прихожую на первом этаже дома, и медленно, четко, во избежание любых неясностей и двусмысленностей, отдал приказ.

— Охранять дом. Любой человек, кроме меня, конечно, — враг, и должен быть убит. Огонь открывать без предупреждения. Повторить.

Убедившись, что «Роланд» вполне понял задание, Геллер вновь отправился к подвалу, но на этот раз не стал туда спускаться. Откинув ковер, он приподнял часть пола, открыв узкий колодец, ведущий в темноту. Достав из сумки фонарь, он спустился вниз по металлическим скобам, намертво закрепленным в бетоне, аккуратно закрыв за собой крышку люка и потянув за веревку, возвращающую ковер в прежнее положение. Спустившись еще на несколько ступенек, он, почувствовав под ногами пустоту, прыгнул.

До пола было недалеко, метра два. Под ногами хлюпала вода, в ноздри проникал омерзительный запах — сейчас он находился в одном из тоннелей городской канализации. Что ж, запах можно и потерпеть, хотя он не без основания подозревал, что в ближайшие дни от него будут шарахаться даже скунсы. Закинув сумку на плечо и освещая себе путь фонарем, он быстрым шагом направился прочь от колодца, оставив дом на попечение «Роланда», который мерно кружил по дому, ворочая стволами бластеров в поисках цели.

Сергеев получил сообщение, что камеры в доме Геллера прекратили передачу, спустя двадцать минут после этого события, а еще через полчаса челнок с «Элеоноры» высадил его в километре от дома подозреваемого — ближе садиться было опасно, космический челнок — это не обычный флаер, никто, а уж тем более опытный космонавт, их не спутает. Тем более, что наблюдатели с уверенностью доложили — объект находится дома, через окна видна его тень. Объект нервничает, мечется по дому из комнаты в комнату, часто подходит к двери, однако на улицу носа не показывает.

Добравшись наконец до поста наблюдения и осмотрев все сам, полковник решил, что тянуть дальше не имеет смысла, Геллера надо брать и, по возможности, тихо — рядом множество жилых домов, только стрельбы сейчас и не хватало. К тому же, бегло просмотрев последние секунды записей, он со всей очевидностью понял — Ронни все знает и будет спасаться бегством.

— Рауль, начинаем операцию — переносной видеофон связал полковника с его заместителем, который согласно кивнул головой — Значит так, я еду в порт, на всякий случай примем меры, чтобы его трейдер не мог никуда улететь, а ты бери штурмовую группу и экспертов, и готовьтесь по моей команде взять его, если можно — по-тихому.

— Ладно, шеф, у меня все готово. Мальчики уже измаялись от ожидания, а все лезут с предложениями своих услуг. Даже К'лисс выразил желание принять участие в захвате.

— О, господи, ему-то там что делать? Ты его не сможешь отговорить?

— А вы сами пробовали переубедить клиота? Тем более, это наш лучший психолог, он любому мозги запудрит. Так что я и пытаться не буду — пожал плечами Мюллер. Действительно, клиоты вообще и сотрудник СБ К'лисс в частности, отличались завидным упрямством во всем, что касалось их собственной точки зрения на то, как правильно исполнять свои обязанности. Если психолог решил, что должен принять участие в захвате, то остановить его можно было только связав. Да и то без всяких гарантий на успех.

— Ладно, только поберегите его от… случайностей. Если уж очень надо будет, можешь его где-нибудь запереть, пусть потом мне жалуется. Ну, давай выдвигайся на позиции.

Еще раз убедившись, что Геллер продолжает метаться по квартире и подумав, что он старательно скрывает следы преступления, Сергеев усмехнулся — улик вполне достаточно если не для шумного показательного процесса, то по крайней мере для ареста. А если там в доме что-то компрометирующее и есть, то эксперты это найдут, опыт в этом деле у них немалый. Так что парень зря старается. Со спокойной совестью он оставил пост и в сопровождении троих оперативников отправился в порт.

Штурмовики занимали позиции вокруг дома, тщательно следя за тем, чтобы их передвижения не могли быть замечены из окон виллы. Мюллер привел больше двух десятков человек — то ли из уважения к Ронни, то ли из простого желания подстраховаться. Трое снайперов заняли позиции на крышах домов метрах в пятистах от здания — достаточно далеко, чтобы их никто не увидел, и достаточно близко, чтобы с уверенностью прижечь лазером кончик сигареты, буде возникнет такая надобность. На сам пост, расположившийся в домике напротив, снятом эсбистами через подставных лиц три недели назад, прибыли эксперты и два проводника со служебными собаками. Боевой заместитель старался предусмотреть любую неожиданность. Непосредственно за домом стояли наготове два флаера СБ, внешне ничем не отличавшихся от обычных машин своего класса, но имеющих куда более мощные двигатели и весьма неслабое вооружение. Наконец все было готово, десантники замерли в ожидании сигнала.

— Шеф, все на местах. — доложил Мюллер начальнику, который к тому времени уже добрался до трейдера и вышел на связь — Мы готовы к… От, блин!

— Что случилось? — обеспокоено спросил Сергеев, одним глазом наблюдая за дисплеем видеофона, а другим — за аккуратными попытками его мальчиков проникнуть на борт корабля, не оставив заметных следов.

— Какой-то мудак намеревается зайти к нашему приятелю в гости. Высокий, худой… о, обернулся… кажется, я его знаю, это Бенедикт Броди, один из местных авторитетов. Специалист по…

— Спасибо, я его знаю не хуже тебя. Ты же видел запись, они договорились о контракте. Так что ничего удивительного, что он решил навестить Ронни. Дождитесь, пока он уйдет и тогда…

— Твою мать!!!

Броди по привычке оглянулся — это было скорее рефлексом, оставшемся от тех давних времен, когда он еще зарабатывал на жизнь своими руками, причем не так, как рекомендовали закон и общественная мораль. В те молодые годы ему не раз приходилось обращать внимание на слежку — он был лицом весьма известным как в преступном мире, так и среди полицейских чуть ли не всех отделов. И если вторые надеялись обеспечить ему длительный отдых на нарах, то кое-кто из первой категории просто мечтал выпустить ему кишки и намотать их ему же на шею. И чтобы не доставить ни тем, ни другим удовольствия, ему в ту пору все время приходилось тщательно приглядывать за своим тылом.

Однако время шло, и многое изменилось. Доставив удовольствие полиции, он как-то дал себя взять, отсидел довольно приличный срок, вышел по амнистии и дал себе зарок впредь не иметь с законом таких конфликтов, которые нельзя было бы разрешить публичным покаянием и приличной суммой в плотном конверте. Эти же конверты, правда куда более пухлые, помогли ему решить многие проблемы и по другую сторону баррикад, в связи с чем в последние годы он, хотя и с некоторой натяжкой, мог назвать себя «честным» бизнесменом. Разумеется, ему не раз приходилось иметь дело с контрабандой, да и с другими не более законными операциями, однако из молодости он вынес два важных урока. Первый заключался в том, что для того, чтобы не ссориться с полицией, необходимо находить для грязной работы соответствующих исполнителей, которые при этом знали бы недостаточно много, чтобы он, Броди, присоединился к ним на скамье подсудимых. Второй урок касался урегулирования проблем с местными преступными синдикатами — следовало быть в меру твердым, в меру щедрым, и до неприличия точно придерживаться взятых обязательств, даже тех, которые взяты поспешно или под давлением. И этим двум принципам он решил следовать со всей доступной неуклонностью.

Такое решение дало свои плоды — в последние годы он стал довольно богат, независим, и, несмотря на героические усилия полиции, чист перед законом, по крайней мере внешне. Двое или трое его подчиненных угодили в каталажку, однако на процессе клятвенно заверяли, что делали все «под носом у недалекого шефа», разумеется, без его ведома — мальчики знали, что от их принципиальной позиции напрямую зависит благополучие их семей на период отсидки. В своей же среде за ним укрепилась слава «человека слова», что тоже неоднократно играло ему на руку.

В настоящий момент его беспокоил вопрос сорванного контракта — заказчик был более чем недоволен, поэтому Броди, пойдя на дополнительные и весьма существенные расходы, решил проблему комплектации груза в рекордно короткие сроки. Теперь встал вопрос с Геллером — поскольку видеофон Ронни упорно отказывался отвечать на звонки, Броди решил применить известный принцип о горе и Магомете, отправившись в гости к пилоту лично.

Нажав кнопку звонка и прислушавшись к раздавшемуся где-то в недрах дома зуммер, Бенни стал терпеливо ждать. Он никогда не страдал излишком высокомерия, поэтому сейчас совершенно не злился, мысленно отсчитывая секунды. Двое охранников за его спиной зорко глядели по сторонам, демонстративно засунув руки за отвороты курток. Приятно, черт подери, что никто не запрещает честному гражданину пользоваться услугами наемной охраны. Зато это придает некоторой уверенности.

Однако Геллер что-то не торопится открыть дверь. «Что ж, придется зайти и подождать его, раз уж пришли» — подумал Броди и, повернув ручку, открыл дверь и шагнул через порог.

Со своего наблюдательного поста Мюллер прекрасно видел этот момент. Из темной прихожей вырвались яркие лучи, ударили в грудь посетителю, без особого усилия прошли насквозь и поразив дерево у ограды, моментально превратили его в пылающий факел. Мюллеру показалось, что он чувствует запах паленого мяса, хотя, конечно, это была лишь иллюзия — до обугленного трупа было довольно далеко.

Охранники выхватили пистолеты, однако тот, кто прятался в прихожей, не был намерен устраивать классическую киношную перестрелку — бластерные стрелы без труда пронзили тонкие пластиковые стены здания, оставив в них оплавленные дыры с кулак размером, и оба охранника отправились догонять своего хозяина на пути в мир иной. Мюллер не без основания надеялся, что в конце этого пути Бенни ждет уютный котел с кипящей смолой.

— Первое отделение, внимание. Короткими перебежками вперед. Мальчики, осторожно, любое движение — немедленно стреляйте. Снайперы, будьте готовы открыть огонь немедленно по обнаружению цели.

Фасеточные глаза «Роланда» обшаривали пространство вокруг дома, компьютерный мозг анализировал поступающую информацию и сравнивал ее с полученными приказами. Цель на мгновение появилась возле окна, но тут же исчезла. Просчитать траекторию движения человека было довольно просто, и робот, развернув один из бластеров, вновь выстрелил сквозь стену здания. Поскольку ему было приказано охранять, а не оберегать дом, то наносимые стенам повреждения его особо не беспокоили.

Мюллер выругался, увидев, как один из штурмовиков, притаившийся у подоконника, ожидая подходящего момента для броска внутрь, вдруг рухнул как подкошенный. Причина была очевидна — все та же оплавленная дыра. Еще через секунду второй солдат несколько раз выстрелил в дверной проем и бросился вперед, но вновь сверкнули лучи и боец рухнул на траву дымящейся кучей мяса, не добежав до двери двух-трех шагов.

Открыли огонь снайперы, лучи полосовали стены и, казалось, ничто не может остаться невредимым в этом аду, однако рванувшиеся было в атаку штурмовики вновь вынуждены были залечь, потеряв еще двоих бойцов. Все также уверенно били из дверного проема сверкающие лучи, насквозь пробивая эланиумные жилеты и, разумеется, то, что находилось под ними.

— Второе отделение, попробуйте обойти его с тыла. — приказал Мюллер, и несколько солдат двинулись в обход дома, в то время как остальные открыли беспорядочную стрельбу, в надежде зацепить меткого защитника.

Три штурмовика проникли в виллу через одно из задних окон, и теперь осторожно двигались к прихожей, где притаился стрелок, стараясь при этом не попасть под огонь своих товарищей. Они передвигались неслышным шагом, однако компьютерный мозг «Роланда» зафиксировал еле слышное шуршание и сместился в сторону предполагаемого появления противника. К этому моменту робот почти не понес урона — один из фасеточных глаз был сожжен попаданием лазера из снайперской винтовки — до стрелков на крышах бластеры робота, к его большому сожалению, достать не могли. Корпус избороздили шрамы от полученных попаданий, однако для того, чтобы пробить броню боевой машины, требовалось оружие покруче.

Двое молодых парней погибли сразу. Компьютер зафиксировал звук и робот открыл огонь сквозь стену, одним залпом поразив сразу обоих. Почти в тот же момент третий солдат влетел в дверь и в падении открыл огонь практически в упор — один из выстрелов разнес вдребезги второй глаз робота, что помешало ему выстрелить — неточно направленный луч начисто отрезал бойцу руку. Тот успел прохрипеть в микрофон — «Здесь робот…» и хотел было добавить что-то еще, но уже в следующий момент «Роланд» исправил свою ошибку, заставив противника умолкнуть навсегда.

— Всем отойти! — приказал Мюллер и задумался. Робот… вон оно что. А он думал, что эти железки сохранились только в музеях. Придется, видимо, вызывать ШТ с ближайшей базы, то, что он знал о древних боевых роботах подсказывало ему, что ручными бластерами с этой железякой не справиться.

— Есть мысль — к нему подошел клиот, положив на плечо командира тонкую руку, плавно переходящую в полупрозрачное крыло. — Отправь туда собаку. Только одну, конечно, без проводника.

— Зачем, пса потеряем — с горечью сказал Мюллер, за эти несколько минут, казалось, постаревший на несколько лет. — Семеро парней, боже, какие были парни…

— Есть одна мысль. Если я не ошибаюсь, собаке ничего не грозит — заявил К'лисс, быстро шевеля ушами, что у клиотов было признаком нетерпения — Поверь, я знаю, что говорю. В крайнем случае придется смириться с потерей пса, но я почти уверен, что этого не произойдет.

— Ладно… Эрик, запускай своего подопечного.

Огромная овчарка молнией вырвалась из рук проводника, подчиняясь полученному приказу, в несколько прыжков преодолела расстояние до двери и исчезла в недрах здания. Было слышно, как пес заливается лаем, кидаясь на противника, однако металл брони явно был ему не по зубам.

— Все, сдаюсь — поднял руки Мюллер. К'лисс изобразил на лице гримасу, которую с некоторой натяжкой можно было назвать довольной улыбкой. — Давай, колись, в чем тут дело?

— В вашей ограниченной психологии. Вот вы, командир, представьте, что вы отдаете приказ роботу. Что бы вы сказали?

— Ну… Открыть огонь по любому, кто попробует проникнуть в дом…

— Вот-вот. И робот тут же начнет отстреливать всех мух и тараканов, воробьев и кошек…

— Нет, я понял. Ну, тогда я бы сказал, любой человек, который… А, понял! Собака не человек. Если приказ был отдан именно в такой форме, то робот не будет реагировать ни на кого, чьи характеристики не соответствуют понятию человека. Можно было отдать точный приказ, описав размеры и характер действий существ, подлежащих уничтожению…

— Но вы, люди, обычно не склонны думать конкретно. Поэтому я уверен, что Геллер приказал что-нибудь вроде «Уничтожь любого человека, который попытается проникнуть в дом». Поэтому и пострадал этот, как вы его именовали, Броди. Опасности он не представлял, однако заданием его приход предусмотрен не был. Очевидно, Геллер ожидал именно нас.

— Хорошо, но что нам это дает? Я могу согнать туда весь собачий питомник, но от этого нам не станет легче.

— У нас есть не только собаки…

— А что еще… — внезапно до Мюллера дошло. — Ты что, К'лисс, совсем с ума сошел? И не думай…

— Время дорого, командир, а я ничем не рискую…

Препирательства заняли пять минут, но Мюллер упорно стоял на своем. К'лисс в категорической форме потребовал связи с Сергеевым, в чем ему столь же категорически было отказано. Однако на этом требовании он сумел настоять, и полковник подключился к спору.

Выслушав мнения сторон, Сергеев некоторое время раздумывал над ситуацией, после чего пришел к выводу, что клиот прав — рискнуть стоило. Победно усмехнувшись, К'лисс медленно направился к дому, распахнув свои крылья, чтобы как можно меньше походить на человека.

Зайдя в холл, он сразу увидел робота. Тот стоял у стены, так, чтобы его не было видно из окна. Уцелевшие глаза непрерывно ощупывал местность, бластеры искали цель. Клиота робот в упор не видел, что полностью подтверждало его блестящую идею. Неспешным шагом подойдя к колоссу, К'лисс обошел его вокруг и, протянув руку, выключил питание монстра. Глаза погасли, гравидрайвы медленно снизили напряжение, плавно опустив «Роланда» на пол, и тоже отключились. Робот был деактивирован.

— Блестяще! — воскликнул Мюллер, получив рапорта клиота о том, что доступ в дом открыт. — Внимание экспертной группе! Приступить к обследованию помещения. Имейте в виду, в доме могут быть сюрпризы, мальчик, похоже, любил играть в войну.

Отправив команду специалистов разбираться с изрядно покалеченной виллой Геллера, Мюллер снова связался со своим шефом. Сергеев к этому времени уже проник в «Амазонку», и теперь его парни аккуратно выводили корабль из строя.

— Николай Петрович, К'лисс как всегда оказался прав и мы проникли в здание. Похоже, Геллер ушел — то, что его видели наши наблюдатели, еще ни о чем не говорит, по-видимому, это был робот. Значит, ждите гостей. Я направлю к вам парочку парней…

— Не стоит. То, что его придут брать дома, он еще мог ожидать, а его корабль, по крайней мере снаружи, выглядит нетронутым, поэтому он вряд ли будет ожидать подвоха. Так что не волнуйтесь, Рауль, занимайтесь домом. Только осторожнее, чует мое сердце, что этот гад оставил нам парочку подарков.

— Добро, шеф. Конец связи.

Отключив видеофон, Мюллер поспешил присоединиться к команде экспертов, которые в настоящее время усердно обшаривали второй этаж здания. Несколько оперативников бесцельно слонялись по дому — они получили приказ ни до чего не дотрагиваться и не путаться под ногами, свою работу они уже выполнили. В настоящее время, когда напряжение боя спало, они маялись от безделья и мечтали чем-нибудь себя занять.

Двое солдат курили, стоя у стены в коридоре, выходившем из холла, и при этом рассматривали довольно своеобразные картины, которыми были увешаны стены. Не то чтобы Ронни был ярым поклонником абстракционизма, по правде сказать он ни черта в этом не соображал, однако как-то ему досталось несколько десятков холстов какого-то малоизвестного художника, и ему понравилась игра светящихся красок, менявших цвет и яркость в зависимости от угла зрения, освещенности, влажности и еще черт его знает чего. Выбросить картины было жалко, продать — невозможно, поэтому Ронни повесил их у себя в вечно сумеречном коридоре, и теперь стены отражали непрерывно перетекающие друг в друга волны разноцветного свечения.

— Вот эта ничего! — один из штурмовиков указал на картину, где в настоящий момент буйство красок образовало что-то типа галактической спирали, сияющей миллионами крошечных звезд — Такую картинку и я бы дома повесил. Видать, парень знал в этом толк.

— Скажешь тоже — хмыкнул второй, давя окурок каблуком ботинка — Ты что, первый раз их видишь? Это же псевдоживые картины, через пару дней изображение будет совсем другим. Вряд ли сам художник сейчас узнал бы свое творение, разве что по подписи. Один мой приятель как-то говорил, что писать такие «шедевры» проще простого — берешь несколько стаканов биокраски разного сорта, выплескиваешь метров с пяти на холст или фанеру, подключаешь батарейку и можешь любоваться.

— Все равно красиво — вздохнул первый. — Пусть твой приятель что-нибудь для меня «наплескает». Буду признателен.

— Какие проблемы, сделает. Ладно, пойдем осмотримся. Это, кстати, что за дверь?

— Бес его знает… Подвал, наверное.

— Заглянем?

— На хрена он тебе сдался? Босс же сказал, никуда не лезть.

— Босс сказал, ничего не трогать, смотреть нам никто не запрещал. — пожал плечами второй, закуривая новую сигарету — У меня от скуки уже в ушах звенит. Эти умники будут тут ковыряться еще часа четыре, сдохнуть можно. Впрочем, как хочешь, я не настаиваю. Так, это, наверное, свет…

— Слушай, не трогай ты ничего, а? — солдат задержал руку приятеля, потянувшуюся было к выключателю — Мало ли что, может у этого мудака здесь мины понаставлены. Приспичило — посвети фонариком, а кнопки оставь яйцеголовым, это их вотчина.

Его напарник пожал плечами, снял с пояса фонарь и распахнул дверь… Это было его последним движением. Луч тяжелого бластера с расстояния нескольких метров ударил в нагрудную пластину боевой кирасы, без труда пробил броню, тело, снова броню, стену — и затерялся где-то в недрах дома. Его приятель автоматически пригнулся и открыл огонь, целясь в проем двери, в любую секунду ожидая, что оттуда появится что-нибудь типа того робота, который безжизненной колонной торчал в холле, и уже мысленно прощаясь с жизнью. Однако секунды шли, но ничего не происходило — бластер был настроен на один-единственный выстрел, и солдат это понял со всей очевидностью. Его накрыла волна злости — вот так, за здорово живешь, потерять товарища… Ухватив за ногу убитого товарища, штурмовик оттащил его на безопасное расстояние от дверного проема, а затем, преисполнившись решимости, сделал великолепный бросок в дверной проем, рассчитывая преодолеть простреливаемую зону. Увы… расчет был точен, нырок, упор в ступеньку, кувырок, приземление на колено, огонь в упор… Пальцы, коснувшись ступени, привели в действие контакт мины, огненный шар в мгновение ока поглотил и лестницу, и отважного (но непредусмотрительного) штурмовика, вырвался в коридор, сжигая висевшие на стенах картины, дошел до холла и угас, обуглив обои и выбив взрывной волной окна.

Геллер выбрался из канализации почти в трех кварталах от виллы, привел себя по возможности в порядок — разило от него просто омерзительно, и, остановив автоматическое такси, отправился в порт. Его так и подмывало вернуться, и посмотреть на дом со стороны, однако он мужественно поборол в себе эту тягу, понимая, что слишком велика опасность нарваться на неприятности. По счастью, робот, управляющий машиной, не был оснащен системой распознавания запахов, а то доставил бы пассажира прямо на городскую свалку, где тому было самое место.

«Амазонка» мирно стояла на отведенной ей площадке. Геллер не счел нужным идти к диспетчеру и просить разрешение на взлет. Если бы он вообще был намерен это делать, то поговорить можно было бы и из рубки, однако что-что, а кричать на весь порт о том, что он собирается улетать, Ронни совершенно не собирался. Фриты имели привычку плевать на требования администрации портов, и все это знали и просто устали с этим бороться. Разумеется, корабль, который взлетал без разрешения, мог с полной очевидностью рассчитывать на обязательный досмотр дежурными Патрулями, но, как правило, фриты шли на это, поскольку данная процедура проходила раза в три быстрее, чем осмотр судна таможенной службой порта. А никто не понимает смысл пословицы «время — деньги» так хорошо, как вольные торговцы.

Поэтому Рональд намеревался взлететь безо всякого разрешения, а если уж патрулю захочется его проверять, пусть проверяют. На борту нет ничего предосудительного, так что перед законом он чист. Методика таких досмотров была ему досконально известна — пилоты не запрашивают базу об осматриваемом корабле, только делают отметку в бортовом компьютерном журнале. Пока эти сведения дойдут до СБ, много воды утечет. И он к тому времени будет уже очень далеко. Кто знает, может дорогостоящие поиски не будут сочтены необходимыми и о нем просто забудут? Это, конечно, было бы чистым везением, но чем черт не шутит…

Подойдя к кораблю, Ронни внимательно осмотрел люк. Похоже, все в порядке, его пометки, которые он сделал, закрывая корабль в прошлый раз, целы и невредимы. Волосок, правда, исчез бесследно, но это происходило почти постоянно — дождь, ветер… Он продолжал его приклеивать скорее по привычке, и давно перестал обращать внимание на его отсутствие, скорее, он насторожился бы, если бы волос был на месте.

Подумав, он на всякий случай достал из сумки пояс с бластером и нацепил его на пояс, затем набрал код, и дверь бесшумно распахнулась, пропуская пилота в недра корабля. Небрежным движением швырнув сумку с деньгами в угол, Геллер тщательно задраил люк, затем второй — пока открыт хотя бы один из шлюзовых створов, корабль не начнет выполнять предполетную программу. Эта система безопасности иногда порядком его раздражала, однако Геллеру было прекрасно известно, что излишне раздражительные и нетерпеливые пилоты редко доживали до глубокой старости. Впрочем, сам он на это не слишком-то рассчитывал.

Убедившись, что контрольные лампы показывают, что все о'кей, он направился в рубку. Дверь, отделяющая пилотскую кабину от коридора плавно отъехала в сторону и Ронни замер на пороге. В его любимом кресле сидел невысокий седой человек лет пятидесяти, поджарый, довольно интересный и, самое главное, совершенно безоружный.

— Добрый день — спокойно сказал седой, не собираясь освобождать место хозяину. — Я полагаю, вольный торговец Рональд Геллер, не так ли? Мы с вами незнакомы? Эту оплошность надо исправить, поскольку нам теперь придется общаться много и часто. Позвольте представиться, полковник Сергеев, служба безопасности.

Рука Геллера метнулась к поясу, но остановилась на полпути. Вернее, мозг настаивал на продолжении движения, однако этому существенно мешал кто-то очень сильный, старательно заламывающий Рональду руки за спину. Этот кто-то действовал очень профессионально, поэтому через секунду Ронни взвыл, утратив к бластеру всяческий интерес, да и к тому же чья-то рука аккуратно изъяла оружие из кобуры, явно намереваясь убрать его куда-нибудь в безопасное место. И увидев на лице седого выражения абсолютного спокойствия и уверенности, Геллер впервые по-настоящему понял, что проиграл. Окончательно и бесповоротно.