Операция «Антиирод»

Эпилог

За окном шумел вечерний Каменноостровский. Саша лежал на любимом своем бывшем бабушкином диване, положив голову Свете на колени, и смотрел на потолок. Телевизор ненавязчиво бубнил что-то про кислотно-щелочной баланс.

— Слушай, а что ты, в конце концов, вяжешь? — Саше надоело смотреть на мельтешение огней на потолке, и он закрыл глаза.

Я полностью отдаю себе отчет в том, что и эти огни, и теплые колени под головой, и вязание, и вопрос, задаваемый в сотый раз, — все это и называется счастьем.

— Я вяжу подставку под слоника. Семь штук свяжу, куплю фарфоровых слонов и поставлю…

— На пианино, — закончил Саша, в очередной раз поражаясь Светиной фантазии. Из ста ответов на дежурный вопрос она ни разу еще не повторилась. — Вчера ты, помнится, вязала теплый набрюшник Илонкиному ребенку.

— Точно, — подтвердила Света. — Но Никита уже в такого бегемота вымахал, что мне никаких ниток не хватит.

— Но у нас нет пианино!

— Что ж, придется подарить и слонов, и подставки твоему Бляхману. — Света пошевелилась, и Саша, не открывая глаз, догадался, что она пожала плечами.

— Кстати, ты не забыла, что мы сегодня идем к нему на премьеру в филармонию?

— Я-то помню. А вот ты — как? Осилишь вечерний поход?

— Да, брось ты, Свет, я совершенно здоров! Как бык!

— Нет, милок, на быка ты пока еще не тянешь. Ты все еще на загнанную лошадь похож. — Света быстро поцеловала Сашу. Проклятые синие тени, кажется, навсегда залегли у него под глазами. Щеки худы-ые. И руки. Исколотые вдоль и поперек. Ретаболил, витамины, глюкоза, АТФ, фестал, лактобактерин, снова витамины, каждый день, каждый день… Дистрофия. Это вам не ОРЗ.

— Жалко как, — вздохнула Света.

— Ты о чем?

— Нитки красные кончаются. И желтые.

— Ну и что?

— Без них мрачно будет.

— Значит, купим новые. — Саша зарычал и полез обниматься.

— Купим, купим… — засмеялась Света, отбиваясь. — Ну, ну, бегемот, все рассыпал!

Красный самый маленький клубочек упал на пол и укатился под батарею.

— Подожди, Саш, я сейчас за клубком схожу… — Света слезла с дивана, наклонилась и начала шарить рукой под батареей.

— Только ты недолго… — жалобно попросил он, переворачиваясь на живот.

— Недолго, недолго. За тридевять земель, в тридесятое царство. — Тихо напевая, Света что-то подняла. И тут же удивленно обернулась к Саше:

— Вот это да!

— Что случилось? — Он, не обращая внимания на головокружение, соскочил с дивана.

— Смотри! — У нее на ладони освобожденное, наконец, от ниток, лежало хорошенькое колечко с сапфиром. — У твоей бабушки было прекрасное чувство юмора, не правда ли?

— Шеф здесь? — Взъерошенный коммерческий директор Витя Толмачев нерешительно топтался перед метрдотелем ресторана «Два ЧП».

— Здесь, — тоскливо отвечал Гаврилов, потягиваясь в кресле. — С утра сидит.

— Злой? — Витя работал у Антонова всего две недели, поэтому шефа боялся до судорог.

— Никакой. — Мэтр махнул рукой в сторону двери. — Можешь сам посмотреть.

В полутемном зале ресторана за самым дальним столиком у водопада сидел Виталий Николаевич Антонов, Даже отсюда было видно, как сильно он пьян. Левый локоть его стоял в тарелке с салатом. Радиотелефон валялся на полу. При виде Толмачева взгляд Антонова слегка оживился.

— Витек! — позвал он. — Проходи! Вы…пьем! — Виталий Николаевич пошарил рукой по столу. — А меня труб…ка сломалась, никак до тебя не дозвонюсь. Меня ис…кал кто-нибудь?

— Искали, Виталий Николаевич. Игорь Эммануилович звонил, Дмитрий Викторович, потом Хренов, еще итальянец звонил, переживал очень, потом господин Шульце…

— Тоже пер…живал?

— Нет. Ругался.

— А, хрен с ними! Больше никто?

— Никто.

Антонов длинно и грязно выругался и потянулся к бутылке.

— Да, еще какой-то доктор Поплавский звонил. — Витя Толмачев почувствовал, что рубашка у него на спине совершенно мокрая от пота.

— Да? И ч…его хотел?

— Спрашивал, не приедете ли вы… — Витя споро развернул свой блокнот, — в Оздоровительный центр «Фуксия и Селедочка».

— А… — Антонов хорошо плеснул себе в стакан, выпил, громко икнул. — В следующий раз, если опять б…удет спрашивать, пошли его… — Последовала еще одна матерная тирада. — Да ты запиши, запиши в своем ск…лерознике, а то еще забудешь, куда. — Антонов захихикал и отвернулся.

Витя Толмачев тихонько вылез из-за стола, бочком пробрался к выходу и, страдальчески-сочувственно покивав метрдотелю, вышел из ресторана.

— ОНИ ВСЕ МАТЕРИАЛЬНЫ… ОНИ ИМЕЮТ ФОРМУ, КОТОРУЮ НЕ МОГУТ ИЗМЕНЯТЬ. НИКАКОГО РАВНОВЕСИЯ — НЕВОЗМОЖНО УСЛЕДИТЬ ЗА МИЛЛИАРДАМИ РЕАКЦИЙ, ПОСТОЯННО ИДУЩИМИ В ЭТОМ МИРЕ. СПЛОШНОЕ КОПОШЕНИЕ МОЛЕКУЛ В ЗАМКНУТЫХ ОБЪЕМАХ. ОЧЕРЕДНОЙ НЕЛЕПЫЙ ФОКУС ОРГАНИЧЕСКОЙ ХИМИИ, КОТОРЫЙ ОНИ НАЗЫВАЮТ «ЖИЗНЬ».

— КАК ОНИ СУЩЕСТВУЮТ В СВОЕМ БЕСТОЛКОВОМ МИРЕ? И ЧТО ЗА СТРАННЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ?

— ОНИ НАЗЫВАЮТ ЭТО «ВРЕМЕНЕМ». И УМУДРЯЮТСЯ ДЕЛИТЬ СКОРОТЕЧНЫЙ ХАОС СВОЕЙ ЖИЗНИ НА ПРОМЕЖУТКИ. КРОМЕ ТОГО, ОНИ ОБЩАЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ С ПОМОЩЬЮ ЗВУКОВЫХ КОЛЕБАНИЙ.

— ГРИМАСА ПРИРОДЫ, НИЧЕГО БОЛЬШЕ… ЗАЧЕМ ЭТО НАМ?

— ОДИН ИЗ ВИДОВ ЭТИХ ПРИМИТИВНЫХ ТВАРЕЙ — ОНИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ «ЛЮДИ» — ОБЛАДАЕТ УНИКАЛЬНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ. НИКАКИХ АНАЛОГОВ ЭТОМУ НЕТ ВО ВСЕЙ ОБОЗРИМОЙ ВСЕЛЕННОЙ.

— И ЧЕМ ЖЕ ИНТЕРЕСНА ЭТА СУБСТАНЦИЯ?

— ДАЖЕ МЫ НЕ МОЖЕМ ДАТЬ ТОЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭТОМУ ФЕНОМЕНУ. ПОХОЖЕ НА ТО…

— Я ПОПРОСИЛ БЫ ВАС НЕ УВЛЕКАТЬСЯ НЕСУЩЕСТВЕННЫМИ ПОДРОБНОСТЯМИ. КОНКРЕТНО: ЧЕМ НАМ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНА ЭТА СУБСТАНЦИЯ?

— ОБОСНОВАНИЕ УЖЕ ПОДГОТОВЛЕНО И ПРЕДСТАВЛЕНО ГЛОБАЛЬНОМУ КООРДИНАТОРУ.