Они странные

День Третий

Удар. Ещё удар. Ещё один удар.

– Не отбей ей органы, – хриплый прокуренный голос моей заботливой одноклассницы звучит для меня божественной мелодией.

Значит, так сильно бить не будут.

Хотя как – «так»? Я не вижу разницы между «сильно» и «не очень сильно». Когда тебя пинают с двух сторон – об этом как-то не задумываешься.

– Что, ещё не ревёт? – тот же самый голос раздался прямо над моей головой, а потом меня схватили за волосы и заставили поднять голову. – Чё, такая гордая, типа? Или мы тут зря стараемся?

– Жаль, что по лицу нельзя, – опечалилась вторая моя одноклассница. – А то доставили бы… подарочек!

Обе девицы дружно заржали, а остальная толпа в лице почти всей моей параллели поддержала их громким хохотом.

– Чё, хочешь, раскрасим твоё личико? – продолжая радоваться своему остроумию, вопросила первая.

Нет. Не хочу. Я хочу вас убить.

Встать, оторвать ваши грёбаные руки, поломать ваши грёбаные ноги и вбить ваши тупые головы глубоко в землю.

Но я лежу на асфальте за своей школой… и молчу.

– Э, там биологичка идёт! – крикнул кто-то из толпы наблюдателей. – Какого хрена вы так громко ржали?!

– Да сам-то ржал как конь! – возмущённо посыпалось со всех сторон.

– Ты чё ляпнула, э?

– Да пошёл ты!

– Всё, расходимся!

– До завтра, Никто! – весело крикнул очередной мой одноклассник.

Его мгновенно поддержали остальные, начиная быстро расходиться в разные стороны, а я лежала и улыбалась.

– Ты чё лыбишься, тварь? – Одноклассница, имя которой я зареклась называть даже в своих мыслях, присела на корточки прямо перед моим лицом. – Дай нам неделю-две, и мы найдём управу на учителей. И тогда тебя, мразь поганая, никто не защитит.

Я ничего ей не ответила. Просто лежала и улыбалась.

– Да ты реально смертница! – Она резко встала и замахнулась ногой в тяжелом ботинке, метя мне в голову, но подруга её остановила:

– Ты чё, дура? Пошли быстрей, пока биологичка не припёрлась.

Обе подруги быстро подняли свои сумки с земли и побежали за гаражи, дружно посмеиваясь и напевая какую-то весёлую песню.

Я же поднялась на ноги, стараясь игнорировать боль в боках и в животе, и поплелась в сторону своего дома.

– Яра! – раздался у меня за спиной голос биологички, но я не обернулась и не остановилась. – Яра, да постой же! Кто это был? Машкова? Или Сорокина?.. Яра, скажи мне, кто тебя обидел!

Обидел. Слово-то какое смешное.

– Это он, да? Он это сделал?

Напоминание о нём заставило меня вздрогнуть и ускорить шаг.

– Это он, Яра? – кричала мне вслед моя бывшая классная. – Просто скажи мне, я всё сделаю!

Что ты сделаешь? Я даже рассмеялась. Никто против него ничего не сможет сделать. И нет, это не он. Но это из-за него. По его бессловесному приказу. Или немому одобрению. В этой школе всё происходит только по его приказу, так что тешить себя мыслью, что кто-то что-то сможет сделать, – глупо и бессмысленно.

Но я не сказала этого вслух. Просто закинула на плечо портфель и ускорила шаг, выходя из ворот средней образовательной школы номер 51.

Наверное, раньше я не задумываясь разревелась бы у неё на груди, вывалив на бывшую классную всю горечь, накопившуюся внутри, рассказав обо всём: о том, как бьют, как унижают, как достают меня сообщениями, как угрожают жизни моих родителей.

Но сейчас…

Должно быть, что-то сломалось внутри меня. Я уже не ощущала себя человеком, которому нужна помощь. Я даже не ощущала себя животным, которому нужна защита. Я ощущала себя бездумной куклой, цель существования которой сводится к одному знаменателю – ждать. И готовиться.

Ждать. И готовиться.

Ждать.

Когда наберусь сил, когда смогу противопоставить хоть что-то. Пусть бьют сейчас. Пусть думают, что я всегда буду терпеть.

Ведь я не буду.

Но вначале – он.

Надо разобраться с ним.

А как это сделать – я до сих пор не знаю.

Но выясню.

Он уничтожил всё. Меня. Мою жизнь. Мои мечты закончить школу и поступить в нормальный вуз.

Если бы он мог, он уничтожил бы сам факт моего существования. Но это не в его власти. Слишком много документов, штампов в паспортах, страниц в соцсетях и прочей шелухи, которая подтверждает наличие МЕНЯ в этом мире.

Я отряхнула парку и поправила шапку на голове – к родителям в таком виде заявляться не стоит. Меня и так уже подозревают во всех подростковых грехах – хотя я не пью, не курю, не колюсь и не шляюсь по клубам.

Ведь с алкоголя всё и началось. Не напейся я тогда на свадьбе у своей старшей сестры, не пойди одна до дома, решив, что три остановки – это близко, не наткнись я тогда на тех самых отморозков… я бы никогда не встретила его.

Сколько раз я об этом думала. Сколько раз мечтала, чтоб меня остановили прямо перед выходом из ресторана, заставив досидеть до последней песни и вернуться вместе со всей роднёй. Сколько раз ругала себя за то, что позволила сестре измалевать себя и натянуть на меня то платье… не выгляди я тогда так, те отморозки никогда бы не посмотрели в мою сторону. Они бы прошли мимо, не обратив внимания.

Тот самый день. День перед тем, как он пришёл в нашу школу. День перед тем, как вся моя жизнь изменилась до неузнаваемости…

День перед тем, как я перестала быть Ярославой Гориной, а стала Никем.

Я прикрыла глаза, вспоминая то счастливое, радужное утро, не предвещавшее беды, когда я сидела с двумя своими лучшими подругами и воображала, каким будет новенький, который с завтрашнего дня придёт к нам в школу? Одиннадцатый класс – не время для переводов, да ещё и в октябре месяце…

День до Первого дня…

– Блондин или брюнет? – Ксюша упёрлась ладонями в парту и уставилась на нас пытливыми глазами.

Вечно весёлая и вечно кудрявая, эта брюнетка всегда была на позитиве, с самого первого класса, когда мы с ней и подружились.

– Какая разница? У тебя же парень есть, – недовольно протянула Марина – высокая блондинка со спортивной фигурой и вечно недовольным выражением на лице; она закатила глаза и глянула на меня в поисках поддержки. – Сколько можно обсуждать этого новенького?!

– Мне тоже интересно, – улыбнулась я и подмигнула Ксюше. – Вот только мне кажется, что он будет некрасивым.

– Почему? – сдулась подруга.

– Потому что у красивых людей проблем не бывает, – пожала плечами я. – А переводиться в одиннадцатом классе в другую школу… Сама подумай. У него явно что-то произошло.

Ксюша нахмурилась и прикусила карандаш.

– Вообще в твоих словах есть логика… – медленно протянула она, неохотно соглашаясь. – Но, возможно, его семья просто переехала в наш район… И поэтому ему пришлось поменять школу… А в своей не остался, потому что она далеко, да к тому же он – красивый, коммуникабельный, молодой гений науки, не видящий проблемы в смене школы перед самым ЕГЭ! – улыбаясь в тридцать два зуба, закончила она.

Мы с Мариной скептично переглянулись.

– Скажи ещё – гений, миллиардер, плейбой, филантроп, – кивнула блондинка.

– Ага, и добавь железный костюм в шкаф, – покивала я.

Мы переглянулись и дружно фыркнули.

– Да ну вас! – Ксюша надула губы. – И почему вы не верите, что это может быть так?

– Потому что Роберт Дауни-младший уже вышел из школьного возраста. Больше полувека назад, – хохотнула я.

– Чего? – нахмурилась Ксюша, а мы с Мариной тяжело вздохнули.

Наша кудряшка смотрит только романтические комедии. На продукцию студии «Марвел» её не затащить, даже обещая целый зал красавчиков и бесплатный попкорн.

– Иногда я удивляюсь, как ты доучилась до одиннадцатого класса, – покачала головой Марина.

– Кто бы говорил! Мисс Волейбол! – Ксюша скривила мордочку и плюхнулась на свой стул. – Если бы не спорт и соревнования, тебя бы в десятый не приняли.

Марина пренебрежительно отмахнулась от подруги, делая вид, что говорят не про неё.

– Всё это клевета и провокация, – высокомерно заявила она, затем развернулась ко мне. – Лучше расскажи, какое платье тебе купили на свадьбу сестры?

– Красивое, – мечтательно улыбнулась я. – Я в нём прям принцесса!

– Прикольно! Какого оно цвета? – тут же заинтересовалась Ксюша.

– Белое, не очень длинное, с кружевом наверху и летящим низом, – поделилась я и вновь представила себя во всей этой красоте.

– Так это ж платье невесты, – задрала бровь Марина.

– Нет, у неё в пол! А у меня – по колено. Сестра специально выбирала, чтобы я понравилась кому-нибудь из родственников жениха!

– Там же одни старпёры! – брезгливо поморщилась Ксюша.

– Дурёха! У Коли много всяких двоюродных и троюродных братьев! Им по двадцать – двадцать пять!

– А твоя мама о ваших с сестрой планах знает? – невзначай поинтересовалась Марина.

– Что ты! Даже Коля не знает, – усмехнулась я. – Но я ж не собираюсь мутить прямо на свадьбе. Так только… телефончиками обменяться.

В этот момент прозвенел звонок, и мы быстро расселись по своим местам…

Весь этот день в школе только и обсуждали новенького мальчика, который должен был к нам прийти. Кто вообще распустил слух, что он придёт, – никто уже не помнил. Вопросом дня стало – красивый он или не очень…

Короче, на учебу никто уже не обращал внимания, учителя подсдулись и в конце концов махнули на нас рукой. Случилось это после того, как наш Бегемот – училка алгебры, едва пролезающая в дверь и имеющая самый строгий нрав, отловила десятую (подряд) записку с вопросом о внешности новенького, гулявшую по партам. Урок был сорван, а нам – прочитана лекция о том, что далеко не всю жизнь наш мозг сможет так легко и беззаботно впитывать важную информацию… и что озабоченность внешностью новенького, как и интерес к мужчинам в принципе, не поможет нам сдать ЕГЭ… Тут с Бегемотом, конечно, можно было поспорить, ведь наш главный Зубрила Всея Школы охотно делился домашкой, если девчонки проявляли к нему интерес…

В общем, домой я шла в приподнятом настроении, а уж как гульнула на празднике сестры – так и описывать стыдно. Напилась с двух официально разрешённых бокалов шампанского, вытанцовывала под те треки, от которых в жизни плююсь, долго флиртовала с троюродным братом уже заштампованного ЗАГСом мужа сестры, опечалилась, что брат мужа сестры куда-то подевался, решила обидеться на весь мир (это мне только потом сказали, что бедолаге было плохо в туалете), и, помахав всем ручкой и убедив свою рыдающую от счастья за дочь мать в том, что три остановки я преодолею без проблем, а завтра так-то школа, – я вышла из ресторана и направилась домой.

– Девушка! А девушка, – незнакомый голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.

Позади меня шла троица парней – не очень трезвых или не очень умных. По крайней мере, в их глазах читалась лёгкая растерянность от того, где они находятся, и оттого, кто перед ними… Это потом до меня дошло, что они были под чем-то… под чем-то, чего я никогда не пробовала… Но дошло это до меня лишь тогда, когда дело приняло опасный оборот.

– Простите, на улице не знакомлюсь, – вежливо (ведь вежливость – это наше всё) сказала я.

Парни отчего-то сильно заржали и на некоторое время отстали от меня.

Я даже успела расслабиться и предаться мыслям о брате мужа моей сестры… какой он там – двоюродный? Троюродный?.. А как он выглядел-то? Вроде симпатичный… Только что-то лицо никак не могу вспомнить…

– Девушкааааа, – протянули сзади.

Я нахмурилась и прибавила шагу.

– Девушка, а вы чего такая красивая?

На «вы» обращаются. Значит, нормальные.

– Со свадьбы иду, – поделилась я, решив поддержать беседу.

Не то чтобы я хотела с ними общаться. Просто алкоголь в крови, какая-то подростковая беспечность, мысли о брате мужа сестры или брате сестры мужа… или… короче, мозг мой был занят и опасности не чуял.

– Так ты чё, сбежавшая невеста? – выдали у меня из-за спины, после чего улицу залил дружный ржач.

Я тоже фыркнула. С платьем сестра перегнула. Но она слишком хорошо знает о моих переживаниях по поводу отсутствия парня…

– Я – сбежавшая сестра невесты, – с улыбкой ответила я, обернувшись к своим провожатым… но как только посмотрела на них – поняла.

Дело – дрянь.

Теперь до меня дошло, отчего эта троица такая весёлая: их расширившиеся зрачки я разглядела с расстояния двадцати сантиметров.

И когда они успели так близко подойти?!

– Сбежишь с нами, сестра невесты? – ухмыльнулся невменяемой улыбкой один из троицы.

– Нннет, – честно ответила я.

Сбегать я не хотела. Тем более – с ними.

– А придётся, – гаденько усмехнулся второй отморозок.

Это странно, но я даже не могла запомнить их лиц – смотрела на них и думала: а как я их полиции описывать буду? Ну, это после того, как меня выручат из беды… Вот только… кто меня выручать-то будет?

В тот момент я впервые поняла, что обозначает выражение «липкий страх»: он начал медленно распространяться по всему моему телу, окутывая меня с ног до головы, заполняя все мои мысли какой-то чёрной, ужасной неизбежностью… Алкоголь как-то сразу выветрился из моей крови…

И о чём я думала, когда выходила из ресторана одна ночью?!

– Не вопи, – посоветовал третий отморозок и схватил меня за руку.

Вопить? Да у меня сердце бухало громче любого крика! А голос… голос словно пропал. Словно и не было никогда его… голоса… Кричать… А как это?

Меня заволокли за какие-то гаражи и толкнули на землю.

– Смотри, какая послушная, – оскалился первый и достал из кармана какую-то смятую бутылку с дыркой в боку; затем заметил мой удивлённый взгляд и помотал пластиком перед моим лицом: – Может, с нами курнёшь? Хочешь?

– Не хочу, – прошептала я, совершенно не понимая, что происходит.

– Значит, без прелюдий будем?.. – усмехнулся тот и присел передо мной на корточки: – Ну, чего так побледнела-то? Сама же с нами пошла.

– Я не шла… – ещё больше растерялась я, а потом вдруг поняла: надо просто всё им объяснить! Они поймут, что ошиблись, думая, что я хочу пойти с ними! Мы просто недопоняли друг друга, и теперь, когда я всё им объясню, меня отпустят домой! – Простите, пожалуйста! Но мне надо домой. Меня мама будет искать. И папа. Я же домой шла, а они…

И вот тут до меня дошло: мама и папа сейчас в ресторане. Пьют и плачут от счастья, что их старшая дочь таки вышла замуж. И меня они искать не будут! Не в ближайшие три-четыре часа! А это значит…

Это значит, что нужно им позвонить!

Я мгновенно вытащила телефон из пальто и вошла в меню звонков.

– Ты чё, охренела, что ли? – закричал отморозок и больно ударил меня по руке.

Телефон выпал из ладони и ударился об асфальт.

Парень произнёс несколько нецензурных выражений, поднялся на ноги и наступил на мой сотовый, разбивая тому корпус.

Я с ужасом смотрела, как он втаптывает мой хрупкий Fly в асфальт, затем переводит взгляд бешеных глаз на меня…

И тогда я сорвалась с места! Вскочила на ноги и побежала что есть сил! Задыхаясь от душившей меня паники, не расходуя силы на крик, – я бежала со всех ног, надеясь вырваться на освещённую улицу! И я слышала, как они бегут следом. Так же тихо и молча, как и я. Не желая привлекать к себе внимание… От этого становилось ещё страшнее. А ещё я понимала, что, когда они меня догонят, они уже не будут разговаривать. И скорее всего… скорее всего, меня будут бить. А я ужасно боюсь боли. Не переношу её с детства. Боль пугала меня даже больше, чем предполагаемая потеря девственности с неизвестными наркоманами. Боль…

Я резко врезалась во что-то твёрдое и высокое. И, наверное, я бы упала, если бы это «твёрдое и высокое» не поддержало бы меня руками…

Я подняла голову, встречаясь взглядом с парой холодных серых глаз.

Троица за моей спиной остановилась.

– Пожалуйста, помогите, – едва слышно прошептала я, борясь с подкатывающими к глазам слезами.

Парень, в которого я так неудачно врезалась, был выше меня на полторы головы. Его светлые волосы развевались на ветру, а взгляд холодных серых глаз смотрел внимательно и… цепко. Не знаю, что он сможет противопоставить этим троим, да и будет ли рисковать своим здоровьем ради какой-то незнакомой девушки… Но в тот момент я не могла лишить себя даже крохотной надежды…

– Пожалуйста… – прошептала я, с мольбой глядя в его холодные глаза.

Парень опустил голову и посмотрел на меня.

И отчего-то мне стало так страшно… что я невольно съёжилась.

– Беги, – негромко сказал он и отпустил мои плечи.

А когда он успел взять меня за?..

Лёгкий толчок был красноречивей любых слов – я осторожно отошла от парня, на секунду оглянулась на троицу преследовавших меня наркоманов… и сорвалась на бег!

Так быстро я ещё никогда не бегала! Мой учитель по физкультуре был бы очень доволен! Всё! Даю себе слово – заняться бегом с завтрашнего же дня! У меня явно был потенциал олимпийской чемпионки!

Когда входная дверь в подъезд осталась позади, три этажа преодолены, квартира открыта, закрыта и придавлена моим телом… я смогла выдохнуть и медленно осела на пол. Никогда не расскажу маме о том, что произошло. Иначе меня посадят под домашний арест… Но, если честно, будут абсолютно правы – какой леший потянул меня идти до дому одной?! Боже, в такие моменты начинаешь верить в наличие ангела-хранителя.

– Идиотка… идиотка! – Я ходила по пустой квартире и обзывала себя последними словами.

Затем пошла на кухню и остановилась на полпути.

– А он?..

Мысль о том, что могло случиться с тем блондином, так неудачно столкнувшимся со мной, на секунду заставила меня встать и потянуться за телефоном… Вот только телефона у меня уже не было. А я даже симку не додумалась поднять! Хотя какое там «поднять»?.. Слава богу, что вообще дёру дать успела! А то б схватили меня ещё там, за гаражами, и не стояла бы я сейчас посреди своей кухни, размышляя о том, что осталась без связи…

Но всё-таки…

Он там совсем один.

Я быстро пересекла коридор и подошла к домашнему телефону. Звонить в полицию? И что я им скажу? Что меня хотели изнасиловать, но я убежала? А где насильники? Не знаю. Ложная тревога или как там это называется? Да ещё и заставят переться на место происшествия – и сна мне сегодня не видать, как своей мобилы…

Но парень-то там один остался!

Хотя он не выглядел сильно испуганным… Скорее – наоборот. Был обозлён. Или недоволен. Да, он сам сказал мне – бежать! Он же не говорил «иди и вызови ментов»! Точно. Он сам меня отпустил, а отморозки почему-то не побежали следом…

И всё же…

Не хотела бы я завтра наткнуться на сюжет по новостям о теле молодого светловолосого юноши, найденном где-то за гаражами общаги…

Точно! Там же была общага рядом!

Я быстро набрала номер, вбитый в память, и стала слушать гудки.

– Алло? – голос моей подвыпившей сестры заставил меня на секунду улыбнуться и вспомнить, по какому поводу сегодня веселье.

– Оль, попроси Колю позвонить своим друзьям из общаги и заглянуть за гаражи, – тут же взяв себя в руки, выпалила я.

– Яра… ты, что ли? – удивилась сестра, отходя куда-то, где музыка звучала не так громко.

– Я это, я! – нетерпеливо подтвердила ей.

– А почему с домашнего звонишь? – ещё больше удивилась сестра.

– Да потому что дома я уже! – начиная злиться, сказала я. – Оля, я тебя очень прошу! От этого, возможно, жизнь человека зависит!

Я почему-то была уверена, что если те отморозки и будут драться со светловолосым, то только за гаражами. Ведь я натолкнулась на своего спасителя около жилого дома – а затевать драку под окнами стал бы только идиот.

– Коля! – крикнула сестра, прикрыв трубку ладонью. – Иди сюда. Яра, а теперь объясни, что случилось.

И она передала телефон своему мужу.

– Яра, я слушаю, – голос Коли прозвучал трезво и озабоченно.

– Не говори Оле, пожалуйста, – я понизила тон и быстро заговорила в трубку: – На меня напали. Но я цела-здорова. Только сотовый разбился. За меня заступился какой-то светловолосый парень. Высокий, в сером удлинённом пальто. И глаза у него серые. Как увидишь – сразу узнаешь. Симпатичный такой. Так вот, его, возможно, сейчас бьют где-то за гаражами твоей бывшей общаги! Пожалуйста, свяжись с кем-нибудь из своих – пусть сходят проверят! Если бы не он, я бы оттуда не выбралась.

– Понятно. Ложись спать, – резко ответил Коля и сбросил вызов.

Драк он не любил, но, по рассказам Оли, всегда заступался за женщин и везде, где бы ни появлялся, осаживал особо «хамоватых»… а потому я была уверена – мою просьбу он выполнит.

На сердце сразу как-то полегчало.

Я вернула телефон на базу и несколько минут просто стояла на месте, глядя в окно…

И угораздило же меня вляпаться. Ведь я никогда не сталкивалась с хулиганами, никогда не дралась и никогда ни от кого не убегала… Всегда была уверена в том, что уж со мной-то этого точно никогда не случится.

Дура.

Я прошла в ванную, быстро смыла макияж, затем добралась до своей комнаты, завела будильник и залезла под одеяло.

Я ещё не решила – буду ли рассказывать подругам о случившемся… Но о светловолосом – уж очень хотелось рассказать! Бывают же такие!.. Принцы…

День Третий. Часть вторая…

Я шла домой, стараясь не думать о том унижении, которое испытала несколько минут назад, и задаваясь единственным вопросом – как? Как он смог за три дня сотворить ТАКОЕ с нашей школой? Я знаю своих одноклассников. Я знаю их десять лет, и я знаю, как они подвержены влиянию извне. Я ещё помню те времена, когда все парни стриглись под Джастина Бибера; когда девчонки выжигали волосы до пергидрольно-белого и красили губы бордовой матовой помадой, при этом делая вид, что ни разу не видели клипов Майли Сайрус. Я помню – хотя чего тут «помнить», это было в прошлом году, – как все наши красотки переоделись в «английских школьниц» и нацепили на себя очки с нулевыми диоптриями. Мода на умных и начитанных не обошла стороной и нашу школу… Да, все мои одноклассники подвержены влияниям стихий, все они стремятся жить в ногу со временем – я тоже стремилась не отставать от всех. Но то, что происходит с ними сейчас…

Это уже не люди. Это какие-то звери. Звери, сорвавшиеся с цепи.

То удовольствие, которое они получают, когда издеваются надо мной… Разве нормальные люди могут так радоваться чужой крови?

А эти две прожжённые стервы, готовые запинать меня под дружный хохот одноклассников… это – две мои бывшие подруги? Ксюша и Марина – с которыми мы дружим с первого класса?..

Что вообще, чёрт возьми, происходит?

В какой сумасшедший дом я попала?!

И разве можно ТАК подстроиться под одного-единственного парня? Да, он агрессивен. Он жесток. Он – воплощение всего, что я ненавижу в этом мире. Но как он смог подмять всех под себя? Как он смог сотворить такое с нашей школой?

Разве это вообще возможно?!

Я встряхнула головой и перебежала дорогу. Это – какая-то невероятная сила. Сила подчинять всех своей воле. Но почему он выбрал меня? Почему решил направить весь свой гнев и всю свою ненависть против одной-единственной девушки? Да ещё и против той, которую сам спас? Что это за жестокая игра?

– Ярослава Горина? – незнакомый женский голос остановил меня и заставил обернуться.

– Я вас знаю? – удивлённо спросила я, глядя на высокую стройную женщину в строгом костюме.

Её чёрные волосы были собраны в тугую шишку, губы накрашены алой помадой, а глаза спрятаны за аккуратными очками.

Рядом с ней стояла девочка лет двенадцати и внимательно смотрела на меня. На её глазах тоже были очки, и она всё время их поправляла, глядя на меня едва ли не внимательней, чем женщина рядом с ней.

– Нет, не знаешь, – скупо улыбнулась женщина. – Как, впрочем, и мы ничего не знали о тебе. До сегодняшнего дня.

– А что случилось? – ещё больше удивилась я.

Женщина посмотрела на девочку. Волосы той были пострижены под каре и забавно развевались на ветру; тёплый пуховик был явно большего размера, чем сама его обладательница, а смешная юбочка, торчавшая из-под куртки, говорила о том, что эту малютку собирали явно впопыхах…

– Хамелеон, – до странного низким голосом сказала девочка, посмотрев на женщину.

Та нахмурилась.

– Ты уверена? – переспросила она.

– Уверена, – кивнула девочка.

Женщина ещё раз посмотрела на меня. Затем неожиданно резко подошла, одним движением расстегнула мою куртку и задрала кофту. Я даже не успела рассердиться, как увидела это…

На моей коже не было ни одного синяка. Абсолютно чистый от ушибов живот… Это как понимать?..

Я уставилась на свою кожу, даже забыв о том, при каких обстоятельствах она была оголена.

– Странные признаки, – вновь нахмурилась женщина, затем отошла от меня на шаг. – Ну, раз так, значит, ты – наша.

И в следующее мгновение перед моими глазами всё поплыло…

День Первый

…Когда я проснулась следующим утром, до начала уроков оставался только час, а на тумбочке рядом с моей кроватью лежал старый телефон сестры и… моя симка. Хвала небесам – я не останусь без связи!

Быстро умывшись, одевшись и накрасившись, я вставила карточку в девайс, ввела пароли и облегчённо выдохнула. Она была цела, и мне не надо было мчаться в центр, чтобы подавать заявление, восстанавливать номер, контакты… Короче, выбегала я из дому в приподнятом настроении. Правда, с ощущением, что я что-то забыла… Но это было неважно! Главное, что я всё успела!

– Ярослава, нам нужно поговорить, – неожиданно сказал Коля, появляясь из кухни.

– Давай после школы, хорошо? – весело отозвалась я и закрыла за собой дверь.

Не люблю опаздывать, а любой разговор может подождать до вечера. Так что я преодолела всё расстояние до школы за пятнадцать минут и пришла почти впритык – буквально за пару минут до урока.

Некое «оживление» в коридорах показалось мне странным – обычно на первый урок все идут, едва влача ноги.

Я зашла в свой класс и бросила сумку на парту.

– Яра, ты где ходишь?! – зашипела Ксюша. – Ты такое пропустила!

– Какое? – нахмурилась я.

– Как «какое»?! Новенького! – возмущенно заявила подруга.

Точно… сегодня же новенький должен был прийти.

Я посмотрела на Марину, но её взгляд мне почему-то не понравился.

– А ты что скажешь? – осторожно спросила у неё.

– Парни с утра какие-то пришибленные ходят, – напряжённо протянула та. – А девчонки – наоборот. Завелись и не останавливаются.

– Так это потому что он такой красавчик! – зашептала Ксюша.

Я подняла бровь, глядя на восторженную подругу, затем вновь посмотрела на Марину и нахмурилась.

– Ты чего? – спросила у блондинки.

– Не в его красоте тут дело, – покачала головой та. – Что-то с ним…

– Итак, класс, – перебила её историчка, заходя в кабинет, – сегодня урока не будет, зато будем смотреть документальный фильм о семье Романовых.

Счастью «класса» не было предела… Историчка рассказывала интереснее, чем какой-то документальный фильм, – это даже парни осознавали.

Учительница включила проектор, дала нам наказ сидеть тихо и вышла в коридор.

– Чего это с ней? – удивлённо прошептала Ксюша. – Она никогда вот так вот уроки не сливала. Она ж любит рассказывать…

– Может, случилось что? – почти в голос спросил один из одноклассников у своей соседки.

Класс тут же наполнился неспокойным шепотком.

– Давайте общаться так, чтоб фильм было слышно, – протянула наша отличница, сидевшая на первой парте.

С ней никто особо ссориться не хотел – поскольку все знали о её славной привычке докладывать всё учителям. Так что шепот стал на порядок тише.

А мне неожиданно пришла эсэмэска.

Я достала старенький телефон и посмотрела на экран. Коля. Ему-то что надо?

– Что у тебя с телефоном? – округлила глаза Ксюша.

– Да разбился вчера, – отмахнулась я… а потом до меня дошло, что я так и не рассказала о всех своих вчерашних приключениях. – Девчонки! Я же совсем забыла!

– О чём? – подруги переглянулись.

А я убрала телефон обратно в сумку и в деталях рассказала им обо всём, что случилось со мной после выхода из ресторана.

– Во дела… – протянула Ксюша. – Ну, ты счастливица, Яра. Ты хоть сама понимаешь, чего избежала?

– Да я-то понимаю! – возмущенно прошептала я.

– Ничего ты не понимаешь, – покачала головой Марина. – Ты, считай, в рубашке родилась. Мало того, что сбежать от наркоманов смогла, так ещё и натолкнулась именно на того, кто согласился тебя защитить, – а уж это вообще в наше время редкость.

Ксюша покивала, соглашаясь со словами подруги.

– Ты хоть в полицию позвонила? – Марина внимательно посмотрела на меня.

– Нет, я Коле сказала, чтобы он своих знакомых из общаги направил на помощь – они в любом случае добрались бы быстрее, чем если бы я ментов вызвала.

– Ну и?.. – поторопила меня Ксюша. – Они нашли того парня?

– Не знаю. Но раз Коля принёс мою симку, значит, всё в порядке. Разошлись, скорее всего, – я пожала плечами, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Правда! Раз уж мой раздолбанный телефон смогли найти, значит, наркоманов там уже не было. А если бы они на тело светловолосого парня натолкнулись, то меня бы уже давно вызвали на опознание в полицию – как свидетеля.

Этими рассуждениями я попыталась успокоить свою совесть, которая успокаиваться почему-то никак не хотела. Какое-то пакостное ощущение от того, что я могла сделать больше, чем сделала, никак не давало мне вздохнуть облегчённо и уже отпустить, наконец, эту ситуацию.

– Вы видели новенького? – к нашей парте подошла главная вертихвостка всей школы – Нина.

Блондинка с идеальной фигурой и не очень идеальным лицом, но, тем не менее, парням она нравилась. В основном – из-за фигуры…

– Нин, мы тут личные вопросы обсуждаем, – осекла её Марина.

– Да успеете! – отмахнулась от неё Нина. – Лучше скажите – видели или нет?

– Ну, я издалека видела, – кивнула Ксюша, глаза которой уже загорелись.

Обсуждать парней было её любимым занятием.

– Классный, правда? – Нина тут же подтащила к нашей парте свой стул.

– Да, ничего такой, – важно покивала Ксюша.

– Имя у него какое-то странное, – фыркнула Марина.

– Ничего не странное! Нормальное имя! – вступилась за новенького Нина.

– Интересно, как учителя его к доске будут вызывать? – хохотнула спортсменка. – Уж явно не по надуманному прозвищу.

– А что за имя-то? – нахмурилась я, невольно вовлечённая в их беседу.

– Алекс, – протянула Нина.

– Саша, – отрезала Марина.

– Лучше не называй его так, – вдруг резко переменилась Нина.

– Ты чего? – удивилась подруга.

Блондинка осторожно осмотрелась и чуть ниже наклонилась к нам:

– Короче, парни из его класса сказали, что лучше не звать его Сашей или Сашенькой или ещё как-то. Только Алекс. Мне Катька сказала перед уроком, что у них там какая-то ситуация в классе случилась… некрасивая. И больше никто его Сашей не зовёт.

– Да и фиг с ним! Алекс и Алекс! – отмахнулась Ксюша. – Мне так даже больше нравится! – и она обернулась ко мне: – Пойдём посмотрим на него после пары?

Я пожала плечами. Ну, хочет посмотреть, значит, посмотрим. Мы его сегодня на переменах ещё не раз увидим.

– Зачем ждать окончания пары? Давайте пойдём после этого урока, – предложила Нина, глаза которой вновь опасно загорелись.

Я кивнула и глянула на Марину – та сидела с напряжённым лицом и о чем-то усердно думала.

– С тобой что сегодня? – прошептала я, наклонившись к ней.

Подруга достала свой мобильный и раскрыла на последнем сообщении, пришедшем минуту назад: оно было от паренька из параллели, который ходил с ней на дополнительные занятия по физре – поскольку тоже был членом нашей сборной по волейболу.

Так вот, в сообщении том было написано: «Остерегайся новенького».

День Третий. Часть третья…

Я открыла глаза в незнакомом помещении. Высокий потолок говорил о том, что зданию минимум лет семьдесят. Лепнина на этом самом потолке говорила, что я ни черта не знаю об этом здании. Разве вообще бывает такая лепнина? В виде странных рун – то ли славянских, то ли ещё каких…

Я нахмурилась и поднялась… с кровати.

Как я оказалась на ней? И почему ничего не помню о том, что произошло после встречи с…

– Проснулась, – высокий худой парень с всклокоченными чёрными волосами, свисавшими ему на лоб неопрятными прядями, склонил голову набок и одарил меня до обидного равнодушным взглядом.

Хотя, может, этот взгляд и не был равнодушным, но определить эмоцию, которую испытывал стоявший надо мной подросток, я не смогла.

– Проснулась, – подтвердила я. – А где я?

Юноша ничего не ответил, а просто развернулся и вышел из комнаты.

И что бы это значило?..

Я встала с постели и осмотрелась – комната была огромной. Помимо моей кровати здесь стоял высокий деревянный шкаф, какая-то антикварная тумба, трюмо, стул и большое зеркало. Все предметы интерьера были громоздкими, старинными и явно дорогими.

Я что, случайно в какой-то пансионат угодила? На комнату в лечебнице место явно не походит…

Я подошла к шкафу и открыла его дверцы – внутри висела одежда. Одежда моего размера.

Это странно, или я – параноик?

Я подошла к тумбе и открыла её – внутри оказались тетрадки, ручки, мой альбом для рисования, мой набор карандашей для набросков, мой (точнее, сестринский) телефон…

Телефон!

Я взяла в руки старенькую модель «Нокии» и вошла в меню звонков.

– Не надо пока им звонить, – раздался за спиной знакомый голос.

Я обернулась и увидела ту самую девочку, разговор с которой закончился моим печальным обмороком и, по ходу дела, похищением с неизвестной мне целью.

– Не надо звонить? И почему же? – с любопытством спросила я, начиная незаметно двигаться в её сторону.

Вырубить эту малявку – проще простого. На двери с внутренней стороны щеколда. Я успею сделать звонок до того, как сюда придёт ещё кто-то.

– Не нужно меня бить, я не люблю боль точно также, как и ты, – спокойно сказала девочка.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь сделать? – мгновенно остановилась я. – Ты что, мысли читаешь?

– Нет, я читаю намерения, – качнула головой девочка. – А ещё – считываю изначальный код.

– Код? – нахмурилась я.

– Тебе расскажут об этом. Позже. А сейчас – положи телефон обратно. Тебе дадут позвонить…

– Позже? – подняв бровь, договорила я за неё.

– Именно, – кивнула девочка. – Меня зовут Майя. Как пчёлка. Только я не пчёлка, – совершенно серьёзно сказала она.

– Да уж, несомненно, – протянула я, глядя на неё с лёгким ужасом.

Что с этой малявкой?

– Пойдём со мной, я отведу тебя к остальным. – Майя спокойно подошла ко мне, взяла меня за руку и вывела в коридор.

Почему я послушалась и не вытолкнула её за дверь, набирая номер родителей, осталось для меня загадкой. Наверное, потому что мне стало любопытно.

– Майя, что здесь происходит? Где я? – решив немного поиграть по местным правилам, осторожно спросила я.

– Ты в особняке, некогда принадлежавшем одному богатому купцу, по странной прихоти судьбы уцелевшем в течение обеих войн, дошедшем до нашего времени почти в первозданном виде и в 2005 году выкупленном Организацией у местных властей под личные нужды. Сейчас это – школа для одарённых подростков. Так в документах написано.

Всё это она проговорила быстро, чётко и без остановки на паузу или размышление.

– Школа для одарённых подростков? А я что здесь забыла? – изумление моё было неподдельным.

Одарённой я не была. Никогда. Оценки – средние. Физподготовка – лучше вообще не вспоминать. Единственным подвигом стало то, что я смогла убежать от трёх отморозков пару дней назад.

Но потом я вспомнила об ударах одноклассниц… о боли, которую чувствовала в каком-то притупленном режиме… о синяках, которые рассосались менее чем за пару минут…

– А в каком смысле «одарённых»? – медленно спросила я.

– Правильный вопрос, – кивнула Майя. – Все здесь одарены по-разному. У каждого – свой уникальный дар. Вот ты, например, хамелеон. Ты подстраиваешься под чужую силу. Сейчас – под мою, потому ты такая спокойная и вдумчивая. Когда встретишься с остальными – будет сложнее. У нас тут разные характеры имеются.

– А как вы нашли меня? – не без удивления ловя себя на мысли, что я и впрямь спокойна как никогда, спросила я.

– Об этом чуть позже, – покачала головой Майя и завернула к лестнице.

– А мои синяки? Почему они так быстро рассосались? Это ещё какая-то способность?

– Нет, – вновь покачала головой Майя и открыла передо мной большую тяжёлую дверь. – Эльза, я её привела.

– Умница, Майя, – та самая женщина в строгом костюме, что встретилась мне на улице, привстала из-за своего стола и пригласила меня устроиться в кресле прямо перед ней. – Ярослава, здравствуй. Меня зовут Эльза, и я не похитительница малолетних.

– Не в бровь, а в глаз, – заметила я, начиная чувствовать себя весьма странно.

Всё моё тело расслабилось, руки спокойно легли на подлокотники, ноги вытянулись передо мной, а голова – откинулась на спинку стула.

– Не пугайся, это я, – сухо улыбнулась та, что была названа Эльзой, и опустилась на стул позади меня.

– Так боитесь, что я сбегу? – прямо спросила я, догадавшись, что эта женщина обладает какой-то странной техникой гипноза – именно так она смогла вырубить моё сознание и привезти сюда.

– Всего лишь подвожу тебя к мысли, что силам человеческим нет пределов и границ, – усмехнулась Эльза, затем скрестила пальцы рук перед лицом и наградила меня внимательным взглядом. – Для начала я хотела бы тебя успокоить и заверить в том, что твои родители живы-здоровы. Как и в том, что ты здесь – не заложница.

– Значит, я могу уйти? – не особо доверяя её «доброте душевной», спросила я.

– Нет, не можешь, – качнула головой Эльза.

– Почему-то я и не сомневалась, – фыркнула в ответ.

– Не можешь не потому, что мы тебя не отпускаем, а потому что после операции Алекса в твоей школе была произведена зачистка, – размеренно и чётко сказала Эльза.

– После операции… Алекса? – переспросила я, чувствуя, как гнев тут же начинает заполнять меня до краёв.

– Да, Алекса. Он – твой бывший сверстник, а по совместительству – один из членов вашей команды.

– Нашей команды? – закипая от накопившейся внутри ненависти, вновь переспросила я.

– Ты, Алекс, Майя, Кир и остальные жители этого особняка – все вы члены единой команды под руководством нашей Организации.

– Я – не член вашей команды. И я не собираюсь работать под руководством какой-то там Организации. И я никогда не буду жить под одной крышей с этим уродом, – медленно и с расстановкой сказала я.

– Майя должна была сказать тебе, что в этом особняке собраны дети с самыми разными способностями, – никак не реагируя на мой выпад, продолжила Эльза. – Тебе ещё предстоит познать свою, но большинство из живущих здесь уже довольно давно развивают свой дар и, с нашего позволения, периодически проверяют его на людях.

– Вы сейчас шутите, да? – сжав подлокотники кресла, негромко спросила я.

– Нет, не шучу. Детям необходимо уединение для развития своих сил, но также им необходимо общение с простыми людьми. Бывает, их силы довольно опасны и необузданны – таких мы не выпускаем до тех пор, пока они не научатся управлять своими способностями. А бывают такие, которые уже подчинили свою силу и вполне адекватно реагируют на окружающих. Таких мы порой выпускаем в мир, давая возможность учиться приспосабливаться.

– Этого ублюдка вы тоже выпустили… попастись? – едко спросила я.

И едва не упала с кресла, когда услышала спокойное:

– Да. Сила Алекса поддаётся контролю, потому ему был дан шанс опробовать её на средней школе номер 51, – кивнула Эльза.

А я… Я резко встала с кресла и упёрлась руками в её стол.

– Вы хоть знаете, что там творилось? – сквозь зубы процедила я.

– Я в курсе способностей Алекса, – спокойно ответила Эльза, глядя мне в глаза.

– В курсе? Тогда вы в курсе, что со мной творили мои собственные одноклассники?! – прорычала я, наклоняясь к самому её лицу.

– Мне очень жаль, – холодно сказала брюнетка. – Но если бы ты была простой школьницей, сегодня тебе бы уже стёрли память, и завтра утром ты бы вернулась в школу как ни в чём не бывало.

– Что? – опешила я.

– Алекс должен был проверить, как далеко распространяется его сила. Эксперимент удался – он смог взять под контроль всех учеников. К сожалению, на взрослых его умение пока не распространяется.

– А что он умеет? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Стравливать людей. Вызывать в них агрессию, склонность к насилию.

Я отошла от стола на шаг.

– Я надеюсь, он разовьёт свою силу и опробует её на вас, – искренне пожелала ей, глядя в холодные глаза за очками.

– Возможно, когда-нибудь это случится. – Эльза окатила меня льдом. – Но в данный момент он подконтролен и верен нам.

– А «вы» – это кто? – я сложила руки на груди.

– Об этом мы поговорим чуть позже, – Эльза натянула на себя фальшивую улыбку и кивнула на кресло.

Я качнула головой в знак несогласия.

– Почему его сила была обращена против меня? Чем я вам помешала?

– Ты не помешала нам, Ярослава. – Эльза сняла очки и потёрла веки, затем вновь надела их и посмотрела на меня усталым взглядом. – Мы не знали, что в простой средней школе может быть ещё один уникум.

– Уникум? – переспросила я.

– Ты, – ответила Эльза.

– И что это значит? – я нахмурилась.

– Что ты по какой-то странной причине противопоставила свои способности силе Алекса.

– Разве у меня есть какие-то способности? – удивилась я, вспомнив слова Майи о том, что регенерация не является моим даром.

– Есть. И они пробудились сами – столкнувшись с даром Алекса.

– Майя сказала, что я – хамелеон. Выходит, я должна была подстроиться под силы этого урода – что бы это ни значило. Но я – единственная, кто остался в трезвом уме и трезвой памяти относительно того, какой личностью я была до встречи с ним.

– Да, в силе Алекса произошёл какой-то сбой. Мы решаем эту задачу, – серьёзно кивнула Эльза.

– Вы решаете эту задачу? – переспросила я, не веря, что услышала именно то, что услышала. – Вы решаете эту задачу?! – я повысила голос. – Меня три дня гнобили абсолютно ВСЕ ученики нашей школы! Два дня из трёх меня били. На третий день издеваться надо мной пришла вся параллель! Мои лучшие подруги пинали меня одновременно, превратившись из нормальных девчонок в каких-то жестоких животных, не ведающих пощады. От удара в голову меня спасла биологичка, которая услышала хохот глумившихся надо мной сверстников. Вы решаете эту задачу?.. Решите для начала, что у вас с головой, – и дайте мне знать.

Потому что если вы считаете, что всё, что я вам рассказала, – нормально и в осуждении не нуждается, мне с вами не по пути. И никакой гипноз меня не остановит. Если надо, буду биться головой о стену, но отсюда свалю. И закрою всю вашу конторку к чертовой бабушке, а если не получится сбежать – то спалю изнутри, это понятно?

На несколько секунд в помещении установилась абсолютная тишина, а затем Эльза поправила очки и добродушно улыбнулась.

– Поразительно, правда? – сказала она, с любопытством разглядывая моё лицо, да так, словно я была каким-то новым и совершенно неизученным экспонатом какого-то музея. – Из обычной, заурядной закомплексованной девчушки со средними способностями, боящейся боли и всего, что с ней связано, не имеющей своего голоса, даже когда её жизни угрожает опасность, ты превратилась в уверенную в себе девицу, заявляющую мне, что спалит мою конторку… Ну, и как тебе?

Я такого поворота никак не ожидала. А потому не сразу сообразила, кому был предназначен вопрос…

– Она ещё не раскрыла своего потенциала, – спокойно ответила Майя, стоя у двери.

– Мне даже любопытно, что будет дальше, – хмыкнула Эльза, затем поднялась из-за стола и перевела взгляд на меня. – Я тебя услышала, Ярослава. А теперь хочу, чтобы ты услышала меня. Твоя сила может быть так же опасна, как и сила Алекса. Потому, если ты не хочешь повторения этой истории для какой-нибудь другой несчастной девочки, я предлагаю тебе остаться у нас. Твои родители в курсе и уже одобрили нашу инициативу. Они полагают, что тебе выпал редкий шанс достичь чего-то в этой жизни. И они правы. Сейчас я не буду нагружать тебя информацией о целях нашей Организации и ваших задачах как уникумов – я хочу, чтобы ты отдохнула, познакомилась с другими ребятами и всё обдумала. Мы обязательно вернёмся к этому разговору. Чуть позже.

Я прикусила губу, пытаясь понять, а не приходится ли малышка Майя дочкой этому монстру в строгой юбке? Уж больно похожи обороты речи…

– Майя! – Эльза обратилась к девчушке, тихо ждущей нас у двери. – Проводи Ярославу в общую комнату. А потом проведи экскурсию по особняку.

– Хорошо, – послушно кивнула девочка и, взяв меня за руку, вывела из кабинета этой монструозной особы…

Я шла за этой странной обитательницей старинного особняка и размышляла: а ведь в словах Эльзы был смысл. Такое поведение для меня нехарактерно. Я никогда не повышаю голос, я не угрожаю, я не выхожу из себя и не допускаю даже мысли о том, что буду причинять себе какой-то вред. Но сейчас, находясь здесь, в этом месте, единственное, о чём я могла думать, – это о том, кого нужно прибить, чтобы выбраться наружу. Майю почему-то бить не хотелось… Наверно, это какая-то очередная её способность. Вроде той, что она уже назвала, – читать намерения.

– Майя, ты умеешь успокаивать людей? Поэтому ты с самого моего пробуждения ходишь со мной? – спросила я у девочки.

– Нет, то, что ты спокойна, – не следствие моей способности. Это всего лишь психологический ход. Когда человек держит за руку ребёнка, он на семьдесят процентов менее подвержен резким эмоциональным порывам и трижды подумает, прежде чем принять какое-то радикальное решение, – ответила Майя.

– Ты это сейчас выдумала? – через пару секунд спросила я.

– Да.

– Ясно, – я склонила голову, глубоко вздохнув. – А ведь действует.

– Я знаю.

Я вздохнула ещё глубже, понимая, что не причиню ей вреда, пока она так спокойно доверяет мне свою жизнь.

Какая хитрая засранка.

– Ярослава, скажи, как на тебя повлияла сила Алекса? – неожиданно спросила Майя.

– Да никак, – я пожала плечами. – Разве что пробудила мою тёмную сторону.

– Тогда понятно, – отозвалась девочка, а я напряглась.

– Что ты об этом знаешь?

– Организация делит нас на три вида: агрессоры, пассивы и хамелеоны. До тебя среди нас хамелеонов не было. Это – подстраивающийся вид, и он может быть как агрессором, так и пассивом.

– Что значит «пассив»? – тут же спросила я.

– Это сила, которая не несёт в своём коде непосредственной угрозы для окружающих. К примеру, я – пассив. Моё умение не причинит вреда человеку.

– Здесь есть ещё пассивы? – с любопытством спросила я.

– Есть. Одна девочка умеет расщепляться на атомы. Но пока что от её способности нет никакого проку, потому что, расщепляясь, она не осознаёт себя, а когда приходит в сознание – её тело может быть где угодно.

– Жесть, – наморщилась я.

– Да, поэтому за ней установлен строгий надзор, – кивнула Майя.

– А… Алекс? Он – агрессор? – выдавила я из себя.

– Да, но он достаточно свободно владеет своей силой. Потому он не опасен для нас.

– Но он МОЖЕТ использовать свою силу против вас? – я пристально посмотрела в личико Майи.

– Может, – кивнула та. – Но тебе не стоит об этом беспокоиться. На тебя его сила почему-то не подействовала.

– И какие будут догадки? – без особого интереса спросила я.

Отомстить этому подонку – вот цель моего пребывания здесь. Отомщу и займусь поиском способов побега. Как-то мне не особо верится, что мои родители преспокойно согласились отдать меня в какую-то неизвестную школу для одарённых подростков, находящуюся за городом. Но раз мне обещают звонок, значит, всё именно так, как сказала Эльза. А это говорит лишь об одном: им тоже промыли мозги, как и моим одноклассникам после «зачистки».

– Мне не нравятся твои намерения, – честно сказала Майя.

– Ты можешь видеть так далеко вперёд? – удивилась я.

– Нет. Я не вижу. Но я чувствую создание замысла. И твой замысел имеет тёмный окрас.

– Я ещё только размышляю, – хмыкнула я, но впредь решила поменьше думать о побеге в присутствии Майи. – Так что ты можешь сказать о причинах сбоя в силе Алекса?

– Скорее всего, ты просто не захотела подстроиться под неё… Или твои внутренние качества на тот момент были несопоставимы с его ЗАДАЧЕЙ для учеников школы.

– То есть это он вызвал изменения в моём характере, – процедила я.

– Он пробудил тебя. Хамелеон не может быть хорошим или плохим. Он – НАД этими понятиями. И он сам выбирает, под какую сторону подстроиться.

– Как-то это звучит… не очень круто, – поморщилась я.

– Это то, что ты есть. Советую не отрицать свою суть, это может помешать твоему развитию. – Майя подвела меня к очередным дверям и остановилась. – Здесь – общая комната, в которой мы собираемся несколько раз за день. Тебе нужно познакомиться с остальными.

И она открыла двери, пропуская меня внутрь.

День Первый. Часть вторая…

После того как прозвенел звонок, мы вчетвером встали из-за парт и направились к выходу из класса.

– Я ещё даже на паузу поставить не успела, – заметила наша отличница, подходя к ноутбуку.

– Не забудь рассказать об этом всем в учительской, – фыркнула Нина и первой вышла в коридор.

Странно, но я сразу почувствовала – что-то изменилось. В атмосфере, царившей за пределами класса. Все ученики, которых мы встретили, пока шли к 11-му «А», выглядели так, словно были замкнуты в себе… Или озабочены чем-то…

– Вид у всех какой-то угрюмый, – заметила Марина, стараясь не сталкиваться с проходившими мимо школьниками.

Но такой осторожной была она одна.

Звук драки за своей спиной мы услышали одновременно.

– Куда прёшь? – набычился один из десятиклассников, толкнув проходившую мимо девушку в плечо.

– Ты совсем охамел? – в мгновение разозлилась она.

– Пойдёмте-ка отсюда, – поторопила нас Марина, хватая меня и Ксюшу под руки.

– Ты чего? – кудряшка почти голову вывернула, пытаясь высмотреть, что там происходит.

– С ними разберутся дежурные, – поддержала инициативу спортсменки Нина. – Наша задача – разглядеть новенького!

Когда мы добрались до 11-го «А», мне стало совсем не по себе, потому что заходить внутрь кабинета химии я не хотела. Совсем. И это странное незнакомое чувство, которое кто-то, возможно, назовёт интуицией, пугало меня до дрожи.

– Вон он! Сидит на среднем ряду! – зашептала Нина, высовываясь из двери и заглядывая внутрь.

Внутри кабинета атмосфера была ещё хуже, чем в коридоре. Только здесь ученики не показывали свою агрессию, толкаясь направо и налево, нет. Они передвигались по классу неспешно, словно пришибленные чем-то… и выглядели так, словно вынашивали план по уничтожению мира – как минимум.

– А что сегодня с нашими задротами? – прошептала Ксюша, глядя на первых по успеваемости учеников школы.

– Черт его знает, – пробормотала Марина, напряжённо разглядывая всех членов этой обители зла.

Я выглянула из-за спины подруги и, наконец, смогла увидеть новенького мальчика.

Сердце застучало с утроенной силой.

Это он.

– Это он… – прошептала я.

– Он? – переспросила Марина – единственная, кто обратила внимание на мои слова.

– Этот парень. Он спас меня вчера, – прошептала я, глядя во все глаза на спокойного юношу, сидевшего в центре среднего ряда. Его светлые волосы аккуратно обрамляли лицо, а удлинённая челка была небрежно зачёсана набок – но я видела, что и в этой небрежности был свой чёткий порядок. Серые глаза глядели вперёд равнодушно и без особого интереса. Он сидел, подперев ладонью подбородок, и, казалось, не замечал того, что происходило вокруг…

– Он прям симпатичный, – вдруг сказала Марина.

– А мне не очень нравятся блондины, но я тоже считаю, что этот новенький – ничего такой, – кивнула Ксюша.

– Он ведёт себя странно. То ли – слишком уверенно в себе, то ли – безразлично, – нахмурившись, сказала я, а сама про себя подумала: что я буду делать, когда встречусь с ним лицом к лицу?

Поблагодарю за помощь? Или извинюсь за то, что оставила его одного разбираться со своей проблемой?..

– Как бы то ни было, подойти к нему и поблагодарить ты обязана, – словно читая мои мысли, сказала Марина.

– Я первая сказала, что он симпатичный, – отрезала Нина.

– И что? – нахмурилась Марина.

– То, что я пойду знакомиться первой.

– Мне совершенно без разницы, кто пойдёт… – начала было я, но Нина меня резко перебила:

– Ты что, со мной спорить будешь?.. – Глаза блондинки опасно сощурились, и в них сверкнули искорки гнева.

День Третий. Часть четвёртая…

Я зашла в просторную гостиную, оформленную довольно современно: мягкие кресла и диваны здесь сочетались с компьютерными столами, навороченная плазма с диагональю в 100 сантиметров – с камином, вмонтированным в противоположную стену. На полу лежал мягкий ковёр, вдоль стен были разбросаны пуфы. И книги. Везде были книги – самые разные: от старинных томиков до новейших школьных учебников.

В гостиной находились подростки, все они чувствовали себя свободно – кто читал, кто играл в какую-то игру на ноутбуке, кто смотрел новости, а кто просто сидел и смотрел… на меня.

– Я тебя помню, – сказал тот самый темноволосый парень, что зашёл ко мне в комнату до появления Майи.

Его голос был тих, но почему-то я его услышала и не сомневалась в том, что услышала его не только я, но абсолютно все… Что за странная особенность?

Парень сидел на корточках на сиденье деревянного стула и внимательно разглядывал моё лицо, но при этом – умудрялся делать это с удивительно равнодушным видом. На нём были надеты свободные чёрные штаны и белая кофта, облегающая торс. Он не был худ, но и не был накачан, его волосы настолько отросли, что почти скрывали лицо (а я была уверена в том, что они именно отросли, – по этому индивиду было видно, что он не сильно заморачивается своей внешностью), его утончённые руки с длинными кистями свисали с коленей прямо перед ним, а глаза смотрели словно сквозь пелену… Да, у меня сложилось ощущение, что его взгляд был замутнён. Но не из-за сонливости, перенапряжения, алкоголя или какой-то химии. Нет, здесь было что-то другое…

– Ты успела познакомиться с Киром? – спросила Майя, не отпуская моей руки.

– Он зашёл посмотреть на меня, как только я приехала, – кивнула я, не отрывая от него взгляда.

– Быстрый, – только и сказала Майя. – Ну, что ж, давай знакомиться.

И она вывела меня в центр залы.

– Ребята, это Ярослава. С сегодняшнего дня она будет жить с нами.

Ко мне тут же подошла гибкая симпатичная девушка лет семнадцати и склонила голову, разглядывая мою скромную фигуру.

– Я – Ана, – улыбнулась она, но улыбка вышла донельзя хитрой.

– Привет, – кивнула ей я. – Ты – агрессор?

– А она забавная, – рассмеялась Ана, смахнув с плеча длинные жёлтые волосы.

Интересно, это результат неудачного окрашивания или эффект от хорошей краски?

– У нас не принято задавать подобные вопросы в лоб, – негромко заметила Майя, затем всё же сказала: – Ана – пассив. Она видит слабые стороны противника.

– Тогда она скорее агрессор, – поспорила я.

– И я так считаю, – радостно согласилась Ана и вновь хитро улыбнулась. – Но меня здесь никто не слушает.

– И какого рода слабость ты видишь в стоящем напротив человеке? – тут же спросила у неё я.

Не могла не спросить.

– Слабость всегда одна. Она идёт отсюда, – и Ана постучала пальцем по своей голове. – Так что она может быть как физической, так и психологической.

– Ты очень опасная, Ана, – спокойно сказала ей я.

Здесь лучше быть честной. Завести врагов я всегда успею.

Ана усмехнулась и, грациозно развернувшись, направилась к ноутбуку, за которым сидела.

Должно быть, мой комплимент пришёлся ей по вкусу.

– У вас здесь можно так одеваться? – тихо спросила у Майи, провожая взглядом стройную фигуру, облачённую лишь в короткие джинсовые шорты и майку.

– У нас нет дресс-кода. Самовыражайся, как пожелаешь, – так же негромко ответила Майя.

– Привет, Ярослава, я тебя видела, – пропищало где-то сзади.

Я развернулась и увидела маленькую девочку лет трёх-четырёх: её волосы были коротко подстрижены, так что, не услышь я окончаний у глаголов, решила бы, что это миленький темноволосый мальчик сейчас обратился ко мне…

– Ты меня видела? Но где? – Я присела перед этой крохой.

– Сашенька видит во сне картинки из будущего. – Майя подошла к девочке и погладила её по головке.

Я впервые увидела, что она испытывает какую-то добрую, положительную эмоцию, – в данном случае она совершенно точно испытывала нежность. Аж гора с плеч. Я-то уж было начала подозревать, что она – робот.

– В углу с книгой сидит Тима, Тимофей. Он – агрессор. Учится управлять сознанием животных.

Я перевела взгляд на худого темноволосого паренька в футболке с надписью «Не убей Билла», примерно моего возраста, который даже не оторвался от книги, которую читал, чтобы посмотреть на меня.

Зубрила. И здесь такие есть.

– А что вы обычно читаете? – негромко спросила у Майи.

– Чаще всего – учебники. Многие из нас ещё не закончили школу, когда попали сюда, так что все мы на домашнем обучении. Экзамены сдаём, как обычно, – в середине и в конце года, под присмотром приглашенных педагогов.

О! Так меня не оставят без образования. Что ж, это похвально. Учёбу я бросать не хотела. Даже ради развития своих странных способностей.

Кстати, о способностях…

– Сашенька, – обратилась я к девочке, присев перед ней на корточки, – а что именно ты видела, когда смотрела свой сон?

– Тебя, – моргнула своими длинными ресничками девочка. – Только не такую, как сейчас. А с длинными волосами. И светлыми. И ещё ты одета по-другому была.

Я удивлённо нахмурилась. В данный момент мои волосы чуть ниже плеч, и они русого цвета – моего родного, не такого светлого, как в детстве, но и не тёмного. Кто-то из подруг, кажется, Ксюша, как-то сказала, что они у меня мышиного цвета. Я тогда несколько дней не приходила в школу, упрашивая маму покрасить меня в блондинку. Не знаю, почему именно в блондинку, теперь уже вспомнить не могу, но мама отказала и заставила меня вернуться на учёбу…

А насчёт одежды… Я всегда одевалась так – джинсы, футболки, иногда вместо джинсов – свободные комбинезоны, иногда платья, но очень редко и только по праздникам. В общем и целом, я одевалась простенько и без выпячивания на всеобщее обозрение своего внутреннего «я». Так мне было комфортно.

Всегда.

Но что-то подсказывало, что во сне малышки Саши я выглядела совсеееем иначе… И я только открыла рот, чтобы спросить, как именно, как Майя отвела от меня малышку, вернув её в угол к игрушкам.

А когда вернулась, тихо сказала:

– У неё сильные головные боли после таких снов. Не стоит мучить её по пустякам.

– Хорошо, – кивнула я, взяв себе на заметку, что у использования силы бывают последствия.

Что ж, это было предсказуемо…

– За компьютером сидят брат и сестра. Лена и Ян. Обоим по восемнадцать. Лена – пассив, она умеет сеять зерно мысли в голове человека. Ян – агрессор, он может провоцировать развитие эмоции, доводя человека до помешательства. Вместе они – пара самых опасных в мире уникумов. В данный момент работают на ООН.

Оба подростка подняли руки в приветствии, но от компьютеров не оторвались.

– Ты шутишь? – тупо переспросила я.

– Нет, – ответила Майя.

– ООН знает о существовании нашей организации? – я подняла бровь.

– Мы – не члены подпольной группировки. – Майя посмотрела на меня таким взглядом, что мне на мгновенье стало стыдно.

На мгновенье.

– Мне об этом не сообщили, – скупо заметила я, разглядывая толстую рыжую косу Лены и согнутую спину Яна.

– Ну, в общем – всё. Остальные либо на задании, либо отдыхают где-то за границей, – сказала Майя.

– Ты опять шутишь? – я вопросительно посмотрела на неё.

– Нет, – сухо ответила Майя.

– Ясно, – я опустила голову, примиряя себя с мыслью, что здесь всё далеко не так, как я себе нарисовала… – А Кир? Он кто? Пассив или агрессор? Ты мне ничего о нём не рассказала.

– Кир – агрессор. И я не советую тебе общаться с ним, – сказала Майя, едва не волоча меня к выходу.

– Почему? Что у него за сила? – тут же заинтересовалась я.

– Я… – Девочка впервые замялась, чем ещё больше меня насторожила. – Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, – наконец, честно ответила она.

Вот это номер…

– Ты же читаешь код или как-то там? – нахмурилась я, остановившись в коридоре.

– Да, но его сила нечитаема для меня. Так бывает. Я тоже не всевидящее око. – Майя подняла на меня спокойные ясные глаза, спрятанные за очками, и сказала так же спокойно: – Но он – агрессор. Так что делай выводы сама.

– Он не выглядит как агрессор, – заметила я, возобновляя шаг.

Майя ничего мне не ответила, а через пару минут, когда все коридоры и лестницы были преодолены, а мы оказались у самого входа, – начала активную экскурсию по особняку.

– Значит, так. Начну с кладовой, которая находится в подвале, – без особого энтузиазма, но тем не менее действительно активно начала девочка. – Поскольку, когда Габи готовит что-то из блюд своей родной кухни, – есть это совершенно невозможно, и приходится обкрадывать кладовую. А происходит это как минимум раз в месяц.

– Габи? – тут же переспросила я.

– Наша кухарка из Нигерии.

– Ясно, – протянула я, по ходу, присвоив это слово на весь день.

– Здесь сыры, колбасы, тут чипсы. Вон там кофе. Овощи тоже можно брать, но тогда Габи будет ругаться.

Я оставила это без комментариев.

– Дальше у нас идёт первый этаж и… – Тут Майя замолчала, поправила свои очки и внимательно посмотрела наверх.

– Что? – спросила я, даже через её ладошку чувствуя – наверху что-то происходит.

Что-то, что не входило в её планы.

– Таня опять расщепилась, – глядя куда-то в потолок, сказала Майя.

– Таня? Та девочка с дурацкой способностью? – переспросила я, вспомнив, что мне её так и не представили. – Но как ты об этом узнала?

– Её намерение. Оно очень ярко прозвучало. – Майя нахмурилась. – Прости, Ярослава, я оставлю тебя ненадолго одну. Мне необходимо найти все атомы.

С этими ни разу не странными словами. Майя отпустила мою ладонь и быстро поднялась наверх по лестнице.

Я ещё несколько секунд смотрела ей вслед, а потом решила, что для экскурсии мне совсем не нужен провожатый – заглянуть во все комнаты я смогу и сама. И только я повернулась к первой двери, как вздрогнула и схватилась за сердце.

– Кир!

Он стоял прямо передо мной: босой, взъерошенный, глядящий на меня широко раскрытыми глазами, в которых равнодушие и интерес перемешались в адский коктейль обаяния.

И с этим парнем я не должна общаться?..

– Привет, – осторожно сказала ему. – Это ты подстроил?

И я бросила быстрый взгляд на потолок.

Кир кивнул.

– Зачем? – полюбопытствовала я.

– Хочу провести тебе экскурсию, – странным – без каких-либо интонаций – голосом сказал он.

– Я не против, – честно ответила ему.

Майя была для меня чем-то вроде охранника, гида и личного психиатра. Набор, конечно, любопытный, но я от него слегка подустала – в то время как Кир предлагал возможность альтернативного общения.

Так зачем мне отказываться?..

А в следующую секунду он протянул мне руку.

Не очень понимая, что происходит, я прижала ладонь к груди и нахмурилась.

– Чего ты хочешь? – осторожно спросила его.

– Майя водила тебя за руку, – продолжая стоять с протянутой рукой, сказал Кир.

Он что, думает, что мне так будет комфортней?..

С ним здесь вообще хоть кто-нибудь общался?..

Я протянула свою ладонь вперёд и вложила её в ладонь Кира.

– Я хочу быть твоим другом, – неожиданно для самой себя сказала ему.

Сама не знаю, как так получилось, но слов уже не вернёшь. Да и, прислушавшись к себе, я поняла, что не хочу их возвращать.

Кир, с его странной манерой общаться, был мне симпатичен.

– Ты хорошо подумала?

Этот вопрос частично сбил с меня маску самоуверенности. Как-то он не писался с поведением этого парня – как и взгляд, которым он меня наградил.

Очень странный взгляд. Словно испытывающий…

– Да, – ответила я, чувствуя, как нагревается моя ладонь в его руке.

Он ничего мне не ответил, просто развернулся и повёл в первую комнату – словно мой ответ и не особо интересовал его и он уже давно всё для себя решил.

– Кир, сколько тебе лет? – спросила его, когда мы зашли в первую комнату, оказавшуюся… общей ванной.

– Семнадцать, – повернув ко мне голову, но не посмотрев на меня, сказал тот и поволок меня в следующую комнату.

– Давно ты здесь? – едва поспевая за ним, продолжила я.

– Лет пять, – без интонаций ответил парень, заводя меня… в мужскую спальню… – моя комната, – осматривая всё вокруг так, словно сам в первый раз сюда попал, сказал он.

– Ясно… – медленно протянула я, не зная, что ещё можно сказать по этому поводу.

Комната была весьма похожа на мою, разве что оформлена в более тёмных тонах и закидана разными вещами. Я уж было подумала, что мы зашли сюда с какой-то определённой целью… как Кир вновь потянул мою руку, продолжая нашу весьма оригинальную экскурсию.

– Здесь комната Майи и Саши, здесь – Тимофея, здесь – Аны, – перечислял он, быстро пересекая коридор. – Здесь… – Он на мгновенье остановился, с лёгким интересом поглядев на последнюю дверь, затем открыл её и заглянул внутрь. – Здесь всякие тряпки и вёдра, – нахмурившись, заключил он и вышел обратно в коридор.

– Кир, по-моему, у меня за спиной кто-то есть, – негромко сказала я.

Это странное чувство преследовало меня с тех пор, как он взял меня за руку…

Парень остановился и посмотрел на меня.

– Ты – хамелеон, – только и сказал он.

– Скажи, что ты просто догадался, – сразу же начиная подозревать худшее, попросила я.

Кир ничего не ответил.

– Так что за хрень у меня за спиной? – начиная нервничать, спросила его.

– Там ничего нет. Тебе показалось, – ответил он, глядя мне прямо в глаза.

…

– Ярослава! – голос Майи заставил меня вздрогнуть и обернуться.

За моей спиной действительно никого не было – что было весьма странно, ведь я абсолютно точно чувствовала чьё-то присутствие…

Я обернулась к Киру – но коридор позади меня тоже оказался пуст.

Он что, сбежал?..

– Вот ты где. – Майя подошла ко мне и взяла за руку. – Вижу, здесь ты всё осмотрела; пойдём, покажу тебе кухню.

Кухня оказалась самым уютным уголком во всём доме – если просторную залу, по размерам не уступавшую общей комнате наверху, можно назвать «уголком»… И хоть рядом с ней располагалась столовая, я была уверена: все дети ели именно здесь, поскольку посреди кухни стоял большой стол, на котором располагалась хлебница со свежими булками только из печи, разные фрукты и вазочка со сладостями. Габи – полнотелая негритянка в белой косынке, свободной юбке и в засаленном, но, похоже, очень любимом фартуке стояла у плиты и творила над ней какую-то волшбу. Мне она сразу понравилась. Более того, мне захотелось усесться на один из стульев, расставленных вокруг стола, и следить, как она закидывает в огромную кастрюлю самые разные по цвету и тонкости нарезки ингредиенты…

– Габи, это наша новенькая. Ярослава, – скупо представила меня Майя.

– Можно просто – Яра, – отчего-то засмущалась я, когда хозяйка кухни обернулась ко мне.

– Хорошая, – немного грубоватым голосом сказала та, затем посмотрела мне прямо в глаза: – Можешь заходить ко мне, когда захочешь.

С этими словами она отвернулась обратно к плите, вновь с головой погружаясь в процесс готовки.

На этом процесс нашего «знакомства», по-видимому, был завершён…

– Странно, – сказала Майя, выходя в коридор. – Мне она никогда такого не предлагала.

Я пожала плечами, не зная, что на это сказать. Но кухарка мне и впрямь понравилась. Люблю таких колоритных персонажей.

Майя же вновь продолжила свою ознакомительную экскурсию так, словно ничего и не произошло:

– Санузлы, как ты заметила, у нас общие – но не удивляйся, если на второй этаж будут захаживать жители первого. Ана вечно занимает ванную на два часа.

– Слушай, а что там случилось с Таней? – полюбопытствовала я.

– К ней в комнату пробрался паук. А она страшно боится всего мохнатого и многоногого.

– Она испугалась маленького паучка? – я подняла бровь.

– Ну, я бы не назвала Пабло маленьким, – поспорила Майя. – Всё-таки паук-птицеед.

– Пабло? – нахмурилась я.

– Паук Аны. Я понятия не имею, как он выбрался из своей клетки. – Теперь пришёл черед Майи хмуриться.

Я хмыкнула, быстро догадавшись, кто помог Пабло добраться до комнаты Тани. Затем задумалась, прикусив губу.

– Майя, почему вы сторонитесь Кира? – спросила у девочки, когда мы поднялись на второй этаж.

– Я появилась здесь позже него, – замявшись, сказала она, – но уже тогда сразу почувствовала…

– Что? – поторопила её я.

– Его намерения, – подняв на меня умные глаза за стёклами, сказала Майя.

– Намерения? Какие намерения? – переспросила я.

– Убивать.

На секунду в коридоре установилась тишина.

Убивать? Кир?

Мы вообще об одном и том же парне говорим?

– Я думаю, ты ошибаешься, – напряжённо сказала я, внимательно глядя в лицо девочки.

– Нет. Не ошибаюсь. Он уже убивал. Эльза говорила.

Я задержала дыхание.

Убивал?.. Он?! Но когда?.. Ему же всего семнадцать лет…

– Идём дальше? – предложила Майя, вновь возобновляя шаг.

Следом она показала мне все комнаты второго этажа, игровую для маленьких детишек, к которым, как выяснилось, каждый день приходила няня… Хотя сейчас из маленьких в особняке жила только Сашенька… затем показала класс, где проходят занятия по разным предметам, общую ванную второго этажа, третий этаж, где мне приглянулась небольшая, но уютная библиотека с удобными диванчиками… Но всё это я осматривала почти на автомате: мысль о том, что Кир может быть убийцей… да и вообще, что в особняке живут довольно опасные личности, – никак не давала мне покоя. Поэтому, когда я зашла в свою комнату и увидела на столе стопку своих учебников с тетрадями, поверх которых лежала записка «Учёбу никто не отменял», – я облегчённо выдохнула и уселась за домашнее задание. Вернуться к чему-то старому и такому родному – вот чего мне хотелось больше всего. Я устала от новых лиц, устала от переживаний, которые обрушились на меня за трое суток, устала от неуверенности в завтрашнем дне, от ощущения, что весь мой мир рушится у меня на глазах.

Я хотела чего-то знакомого. Да хоть упражнений по алгебре. Лишь бы не сидеть и анализировать происходящее вокруг.

Я всё ещё не до конца верила, что обладаю какой-то редкой силой, – но события последних трёх дней показали, что либо я угодила в какой-то донельзя не смешной розыгрыш, в котором участвовала вся моя школа и все обитатели этого особняка, либо дети со странными способностями действительно существуют и – ради какой-то неведомой цели – действительно собраны в этом доме…

В любом случае я не хотела об этом думать. Не сейчас. Мне нужен был этот островок из прошлого – моего прошлого, – чтобы отвлечься и не сойти с ума от взрыва в черепной коробке.

Поэтому я открыла учебник, взяла в руки ручку, придвинула тетрадь и начала решать. Решать, решать, решать все подряд упражнения. Пока не устала от алгебры. Потом перешла к геометрии, потом к физике… в итоге заснула с «Мастером и Маргаритой», решив, что на данный момент эта книга полностью отвечает моим духовным поискам…

День Второй

[Воспоминания заблокированы]

День Третий. Часть последняя…

Проснулась я, когда за окном уже было темно. Глянув на часы, поняла, что проспала всего пару часов – но желания бодрствовать так и не появилось. Напротив, я хотела раздеться, забраться в кровать и уснуть мёртвым сном до самого утра. Так и решила. Но для начала необходимо было принять душ – я всё ещё чувствовала на себе грязь от сегодняшней драки за школой…

Воспоминания накатили на меня бурной рекой, но я решительно встряхнула головой и подошла к шкафу за полотенцем; все гигиенические принадлежности лежали у меня в тумбочке, так что париться по поводу отсутствия щётки, слава богу, не приходилось… Я на мгновенье задержала руку у верхнего ящика и всё же открыла его, достав телефон. Пропущенных звонков не было, что утешало. Значит, мама и папа не бегают по городу в поисках меня, пропавшей… Я вновь заколебалась, замерев с зависнувшим над кнопкой пальцем… но таки открыла последнее сообщение от Коли. Несколько простых предложений, прочитав которые я бы никогда не пошла смотреть на новенького… Более того – до самого выпуска обходила бы его стороной. Если бы прочитала их вовремя. Но я не прочла.

«Ярослава, за гаражами не было никакого светловолосого парня. Там лежали три полумёртвых тела. Им вызвали скорую».

Я выключила экран и убрала телефон в ящик. Затем вышла из комнаты, дошла до общей душевой, закрылась и десять минут простояла под горячей водой.

Всё началось с того, что на меня обозлилась Нина. Потом она распространила слух, что я заявила свои права на новенького, утверждая, будто он спас меня. Естественно, мои слова были поданы как наглая ложь. И без того агрессивные в тот день сверстники начали цеплять меня во всех коридорах; вечером «поговорить о жизни» меня позвали все ученицы 11-го «А». На следующий день моё имя кануло в Лету, поскольку кто-то додумался спросить у новенького, знает ли он, кто это, – по-видимому, тыкнув в меня пальцем, когда я проходила мимо. В спину мне полетело равнодушное: «Никто». С тех пор меня начали звать только так, а девчонки уже не стеснялись проявлять открытую неприязнь, толкая меня плечом при встрече, задирая на каждой перемене и тихо (и не очень тихо) злорадствуя по поводу моей полнейшей изоляции. А к вечеру после уроков меня встречала уже вся моя параллель – вместе с моими подругами… Уже бывшими подругами.

Не знаю, почему или откуда, но я чувствовала: всё, что происходит, – всё это спровоцировано Алексом. Это с его приходом обыкновенная средняя школа стала напоминать притон гопников. Но как объяснить это… даже с точки зрения простой логики…

…Я нанесла на волосы шампунь и несколько минут ожесточённо втирала его в кожу головы. Потом минут пять скрабировала всё своё тело, стараясь стереть с кожи весь ужас этих трёх дней… Потом резко выключила горячую воду, окатив себя холодной, закуталась в полотенце, вытерла волосы и решительно вышла из душевой, держа в руке стопку своей одежды.

Но за дверью едва не столкнулась с Киром.

Пауза длилась не более пяти секунд.

– Ты что здесь делаешь? – удивлённо спросила у него.

– Ана заняла душевую, – без эмоций ответил тот, глядя на меня во все глаза.

– Ясно, – протянула я и осторожно обошла парня.

Когда закрыла за собой дверь в комнату – быстро натянула нижнее бельё. В следующий раз надо быть аккуратней. Всё-таки в доме живут парни… Чего-то я расслабилась совсем…

Стук в дверь раздался неожиданно, и я только и успела, что крикнуть «секунду» и быстро обмотаться полотенцем, – как в комнату зашёл Кир.

– Секунда, – беспристрастно сказал он.

Наверное, я не успела отойти от его «пунктуальности», потому что совершенно пропустила тот момент, когда он подошёл ко мне, поднял руку и потянул на себя моё полотенце.

– Ты что творишь?! – взвизгнула я, выхватывая спасительную материю, отскакивая назад и на ходу обматывая своё тело.

– Хотел посмотреть, – спокойно ответили мне, внимательно глядя на меня большими чёрными глазами.

– Ты… чего? – я ошалело уставилась на Кира. – Если хочешь увидеть женское тело – посмотри на Ану! Она едва из своих шорт не выпрыгивает, чтобы завладеть твоим вниманием!

И это было правдой – я ещё в общей комнате заметила, на кого было направлено всё внимание желтоволосой девицы и для кого она так эротично гарцевала, когда шла знакомиться со мной.

– Я хотел посмотреть на тебя, – ничуть не смутившись, честно ответил Кир.

И эта его честность меня добила…

Здесь что, специально взращивают социопатию? Почему он ведёт себя так, словно в последний раз общался с живым человеком лет десять назад?!

– Кир, для того чтобы увидеть девушку в нижнем белье, нужно чуть больше, чем один час знакомства, – стараясь не обидеть его, осторожно сказала я.

Кир нахмурился, а потом потянул свою кофту вверх.

– Кир, остановись! – начиная паниковать ещё больше, выкрикнула я.

Не спорю, посмотреть на его тело было довольно заманчиво, но…

Неужели он собирался раздеться, чтобы уравнять наше положение?!

Однако по виду парня было понятно – собирался.

И именно для этого…

Я глубоко вздохнула и опустила голову.

– Кир, нормальные люди себя так не ведут.

Парень запустил руку в волосы, случайно взъерошив и без того лохматую голову, – вид у него при этом был такой… потерянный… словно он не ожидал услышать подобные слова.

А я сама тем временем уставилась на его уши, проколотые сразу в нескольких местах… это было довольно неожиданно. Кажется, у него даже тоннель был…

Наверное, у меня сегодня день полного отупения, потому что я вновь проморгала момент, когда этот парень принял решение – и развернулся к двери.

– Кир, стой! – выдохнула я, сама ещё не до конца понимая, зачем его зову.

Но одно я знала точно – я не хотела его обижать. А ещё – он был мне симпатичен. И мне крайне не нравилось то, что в этом доме все либо сторонятся его, либо игнорируют.

Я прошла через трёхдневный игнор и не могу сказать, что не заработала себе психологическую травму…

Я подошла к нему…

И обняла.

Не знаю: опасен ли он для меня? опасен ли он для окружающих? Убивал ли кого-то – или имел намерение убить…

Всё это было неважно.

Здесь он единственный вызывал мою искреннюю симпатию.

Не могу сказать, что я дружу со своей интуицией… но что-то мне подсказывало – он не причинит мне вреда.

С этой мыслью я закрыла глаза и тихонько вздохнула, почувствовав, как Кир обнял меня в ответ.

Тепло.

И хорошо.

…Кир слегка отстранился…

Жаль, что так недолго.

…и коснулся губами моих губ…

ЧТО?!

От неожиданности я открыла глаза, – но никаких активных действий за простым прикосновением не последовало, а оттолкнуть его я не захотела.

Почему-то не захотела…

Что творилось в моей голове – информация, неведомая даже мне самой. После всего, что на меня навалилось, стоять и целоваться с едва знакомым парнем – было последним в списке моих запланированных поступков…

Должно быть, поэтому я и стояла, не двигаясь с места… А ещё… Мне это действительно нравилось.

В своей жизни я целовалась, и не раз, – летние лагеря для подобных практик и созданы… Но Кир не спешил углублять поцелуй, ограничившись лишь лёгким, нежным прикосновением… и я с удивлением обнаружила, что это прикосновение… волнует меня. И волнует даже больше, чем целые марафоны «взрослых» поцелуев с другими парнями – имён которых я уже даже не помнила.

Кир волновал меня.

И это было ново…

Впервые за три дня я ощутила, что моё сердце бьётся от удовольствия, а не от страха…

Парень медленно отстранился, заглянув мне в глаза каким-то странным ищущим взглядом.

Не знаю, что там можно было найти… кажется, в данный момент там отражалось то самое отупение…

– Спокойной ночи, – сказал он и вышел из моей комнаты.

– Спокойной… – выдавила я, когда дверь за ним была закрыта.

Где-то между Третьим и Четвёртым днём. Граница между ночью и утром

Всё горит. Всё горит. Весь мир в огне. Тяжело дышать. Воздуха нет – он тоже сгорел. Жарко. Невозможно жарко. Кажется, огонь даже внутри меня. Нет. Я и есть огонь. Я – источник этого пламени. Это не мир горит – а я. Я горю…

– Что с ней? – знакомый, очень знакомый голос… не могу вспомнить.

– Её личность стирается, она обнуляется до истоков. Так пробуждается её сила, – ещё один голос… тоже знакомый… но я не хочу его слышать… почему я не хочу его слышать? Почему в моих мыслях всплывает красный цвет? Ярко-красный цвет…

– Она забудет всё, что было? – снова спрашивает знакомый спокойный голос.

– Она будет помнить всё. Но теперь вопрос выбора будет зависеть только от неё, – отвечает второй голос.

А на моём горящем лбу появляется мокрое полотенце. Зачем они положили его туда?.. Оно ведь сгорит… Сгорит, как сейчас горю я… Не могу… больше… Невыносимый… жар…

…