One and Only. Часть 2. (СИ)

***

В квартире было подозрительно тихо, лишь вода, льющаяся в ванной, намекала на присутствие кого-то в доме. Я обошла квартиру, нигде не обнаружив родителей. Зато было много еды, одежды, какого-то хлама на балконе (даже смотреть не буду, что там) и большая сумка, найденная в последней комнате моей ревизии. Учитывая, что мама точно не рискнула бы поставить что-то лишнее в мою комнату для тренировок, там что-то интересненькое.

И я не ошиблась. Новые великолепные кеды, туфли, чешки, балетки, наборы одежды. Спасибо мамочка! Как чувствовала, что это все мне понадобится, возьму с собой кое-что в другой мир, старое уже износилось. Пуанты еле дышат, туфли скоро реанимировать придется, и только с кедами было все отлично, ибо их у меня всегда очень много, скоро коллекцию можно будет регистрировать.

Перетащив сумку в спальню, я раскинула все на полки шкафа, которые вдруг оказались переполненными. Снова. Моя маман неисправима, и даже папа не в силах её остановить. Почти из каждой поездки она привозит мне невероятно много одежды, которая в большинстве своем идет на благотворительность, то есть дарится знакомым, потому как всё обычно брендовое и с красивыми этикеточками. «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи», – девиз моей шопоголичной мамы. Она всегда внимательно следит за качеством ткани, за процессом шитья и так далее. Уж не знаю, сколько денег она отваливает за все это шмотье, но половину из того, что она привозила, я не видела ни в одной коллекции, ни одного дизайнера и магазина, хотя все бирки и были на месте. Это для меня всегда было слишком подозрительно, но зацикливаться на такой мелочи не в моих правилах. Какая разница, вещь и вещь, смотрится хорошо, разговаривать не умеет и ладно.

Пересмотрев несколько висящих платьев, я решила померять одно, воздушное, нежно-сиреневого цвета, пока Звездун плещется в моей ванной, могу покрутиться перед зеркалом. За этим занятием меня и застал мокрый парень, одетый в одно лишь полотенце. Я тихо прифигела от его внешнего вида.

– Опа, ты уже здесь. Я думал, Серый еще долго не отпустит тебя, – проговорил он, подходя ко мне, – Красивое платье, тебе идет. Но ремешок я бы поменял.

– Ой, иди а! Знаток выискался, тоже мне. Оделся бы хоть для приличия, ходишь тут задом голым сверкаешь! – недовольно произнесла я, отмечая, что платье все-таки отличное, его оставлю себе. Декольте хорошее (грудь не наружу), длина прекрасная, талию подчеркивает, то, что нужно. К нему бы туфли еще. Обычно мама всю обувь на балкон скидывает, надо будет проверить…

По пути на балкон взгляд упал на ноутбук, решила все-таки посмотреть, что же пишут в прессе. Набрала в гугле: «Таинственная незнакомка охмурила Макскинга», кажется, так девчонки сказали. Пока листала первые несколько ссылок, у меня чуть глаза из орбит не вылезли. На фото, действительно, везде была я. Но третья ссылка поразила больше всего. «Менеджер Макскинга отбил у него девушку». Превосходно. На фото сначала мы с Максом выходим из танцшколы (моего лица не видно почти, а он выглядит очень довольным), он там же обнимает меня, а на третьем снимке я целуюсь с Ником. Статью я даже читать не стала. От одних только фотографий стало мерзко, и я поспешно закрыла ноут.

Пока копалась в интернете и на балконе, заносила понравившуюся обувь и наряды в специальных мешках, Макс оделся и поставил чайник. За столом он рассказал, что родители в Москве были проездом, но побоялись об этом сказать мне, а он – Лиан – очень кстати подвернулся под руку. Я, было, хотела разозлиться на родителей. Значит, дочь собственную и единственную они не посветили в свои планы, а этого проходимца – запросто?! Но не успела.

– Они тебе вот, что передали, – взял с дивана листок бумаги и подал его мне.

Интересно. Я осторожно развернула записку.

«Милая Ринни, прости за столь поспешный отъезд. Обещаем, в скором времени все поездки закончатся, и мы будем неразлучны. Лиана не обижай, он хороший парень, мы ему доверяем. Если что, за тобой еще и Сережка присмотрит, он обещал. Будь умницей, кушай побольше и одевайся теплее. С любовью, твои мама и папа».

Эти несколько строк задели за живое, во мне вдруг что-то будто оборвалось. Первая слезинка скатилась по щеке. Они никогда не оставляли записок. Перевела помутненный взгляд на диван, на месте записки лежал еще один лист, но уже большого размера, аккуратно взяв его в руки, увидела, что это фотография – коллаж. Около десятка снимков, может больше. Мама и папа в Венеции, этот снимок я делала прошлым летом. Я на пляже в Сочи, на заднем плане загоревшая спина отца, тогда мне было двенадцать. Мы с родителями на фоне Колизея, лет пять назад. Я, Ника, Лекси и Сережа в Арабских Эмиратах, мама фотографировала, эта поездка была подарком мне на восемнадцатилетие. Папа впервые за рулем моей Хонды.

Смотря на эти фото, я больше не смогла себя сдерживать. «Что все это значит?» – мысленно кричала я. Почему-то подумалось о смерти. А вдруг это их прощальное письмо? Неужели новая экспедиция настолько опасна?

На плечи легли теплые ладони Макса, предварительно отобрав фотоколлаж. Он поставил меня на ноги и крепко обнял. Я заревела в голос, цепляясь за руки и плечи певца, сжимая его футболку. А он гладил меня по волосам, говоря какие-то слова утешения. Не знаю, сколько мы так простояли, но через какое-то время, Лиан просто взял на руки рыдающую меня и отнес в ванную. Снял новое платье, оставив лишь в хлопковом белье, я не сопротивлялась – сил не было совершенно. Столько всего накопилось за эти несколько дней, а выплеснуть нормально не получалось. Вот вам, пожалуйста, результат. Истерика.

Начала успокаиваться, только когда почувствовала ледяную воду, стекающую по моему телу. Пару раз прокрутилась под душем и дрожащими руками выключила воду, жених обернул меня в большое махровое полотенце и отнес в комнату, где насухо обтер и заставил сменить одежду, на время выходя из спальни. Я неохотно подчинилась, одела на себя большую плотную футболку и трусики, не забыв про предмет гигиены, необходимый при критических днях, благо, запасная упаковка всегда лежала в ящичке стола. Залезла под одеяло, зубы застучали. Разгорячённое истерикой тело, наконец, почувствовало холод. Макс зашел в комнату, лег ко мне под одеяло, подмял под себя и, поцеловав в макушку, велел спать.