Она и зверь. Том 1

Глава первая. Императрица Мартина

Мартина Оуэн де Летта Карабелла, единственная императрица в истории континента, по сути, была цыганкой.

Кочевой народ Летта, к которому она принадлежала, был этническим меньшинством и брал свое начало на плато Алетта. С течением времени их яркие этнические черты стали все более размытыми, однако поговаривают, что далекие предки племени были смуглы, а волосы их были черны настолько, что силуэты невозможно было разглядеть, когда день сменяли сумерки и опускалась тьма.

С начала времен те, кто находится по ту сторону света, были мишенью для политических игр. Власти королевства Бланш, граничившего с плато Алетта, решили закрепить свою власть, искоренив все этнические меньшинства. Копыта жаждущих крови лошадей пронеслись по всей земле, оставив после себя лишь глубокие шрамы на плато Алетта.

Дьявольское семя, корень зла, приспешники дьявола – как только ни называли людей из племени земель Алетта. Безрассудные жители королевства Бланш заявляли, что столь слабый народ не смеет порочить своим существованием эти земли. Они грозились перемолоть кости несчастных и окропить их кровью почву ради искупления их ничтожного существования. И королевская семья поощряла эти порывы, возникшие с ее же подачи.

После нескольких вторжений коренные жители плато Алетта лишились земель предков. Им, предоставленным лишь самим себе и звездам, пришлось скитаться по просторам. После потери дома народ Алетта отсек часть своего имени, чтобы каждый раз, произнося его, помнить пережитый позор и подпитывать жажду мести в своих сердцах. Так люди земель Алетта исчезли, остался лишь кочевой народ Летта. Это произошло за три сотни лет до начала Континентальной Войны.

С тех пор народ Летта странствовал по землям, занимаясь различным ремеслом и зарабатывая этим на жизнь. Трехсот лет было достаточно, чтобы забыть суровые гонения. О том, что слово «Алетта», оставшееся в сознании именем самого дьявола, произошло от истинного названия племени Летта, упоминалось теперь лишь вскользь в трудах некоторых историков.

Если бы королевству Бланш из-за гражданской войны не понадобился новый враг, то племя Летта могло бы стать полноценной частью их культуры.

Наследный принц королевства Бланш был великолепен. Его легитимность не вызывала у знати сомнений – он был сыном королевы, однако обычные люди души не чаяли в его сводном старшем брате. Кронпринца даже забавляла такая глупость: как можно не заметить лицемерия, скрывающегося за маской доброты и дружелюбия?

Терпение тоже имеет свои пределы. Так, наследный принц решил избавиться сразу от двух своих проблем: брата, которого он ненавидел, и букашек, которые слишком долго действовали ему на нервы. Люди Летта не платили налоги, ведь официально не были подданными Бланш. Вот только размер клана Летта, разросшегося в королевстве Бланш, можно было сравнить с территорией небольшого поместья. И по мнению наследного принца, они ничем не отличались от обычных паразитов. Дворяне же королевства Бланш считали матриархальный уклад Летта недостойным и смотрели на них свысока.

Наследному принцу удалось связать «древнее зло» с кланом Летта и своим сводным братом: «Он угрожает королевству Бланш, связавшись с силами ведьм!»

Искусственно созданные доказательства этой связи помогли убедить остальных. Наследный принц притворился, что обеспокоен нечестной борьбой за престол. Он заручился поддержкой старого короля и поднял войска. Во время страшнейших пыток люди Летта сознавались в том, к чему были непричастны, и второго принца взяли под стражу.

Последней целью королевской армии была группа воинов, среди которых находилась будущая императрица Мартина. Пойманным, словно крысам в мышеловку, им не стоило рассчитывать на благородную смерть от меча. Предсмертные хрипы и крики людей Летта сливались со звоном оружия солдат королевства Бланш. Многих близких и друзей Мартины обезглавили. И ее мать, Оуэн, стала одной из жертв.

Оуэн была выдающимся воином и сражалась до конца. Когда-то она с гордостью обучила дочь, танцуя, расправляться с врагами. Этот танец с мечами был известен даже за пределами королевства. Однако никто, кроме людей Летта, даже представить не мог, сколько жизней Оуэн унесет в тот день.

Благодаря эффекту неожиданности она обезглавила нескольких сильнейших воинов королевства. Она мастерски владела мечом, но в результате ее заклеймили как предательницу. А во время мучительных пыток Оуэн умерла. Она приняла смерть стойко, не сомкнув век.

Мартина была в ярости и в то же время дрожала от беспомощности, охватившей тело. Она жаждала отмщения, однако не могла в одиночку пробраться в столицу. Поэтому, вдохновленная мужеством и стойкостью матери, Мартина решила умереть с честью. Но по иронии судьбы именно благодаря Оуэн и ее навыкам ведения боя Мартина смогла выжить.

Ведь она была дочерью великой и ужасной ведьмы.

Солдаты Бланш знали о могуществе Оуэн, но не ожидали, что ее семнадцатилетняя дочь окажется столь талантливым бойцом. Они привели Мартину к кронпринцу в качестве очередного трофея. Опьяненный победами наследный принц впустил ее в свои покои. Она же, затаив дыхание, выжидала момент для атаки, прикидываясь безобидной серой мышкой.

Старый король оценил вклад кронпринца в подавление восстания и вновь провозгласил его своим истинным преемником. Правитель был очень слаб, дни его были уже на исходе, но он сдержал слово и вскоре действительно передал власть сыну.

Все произошло после коронации, когда праздничный банкет был в самом разгаре. Бдительность стражи ослабла, и во мраке ночи Мартина воспользовалась моментом, чтобы найти второго принца, находившегося во дворце в ожидании смерти.

– Теодор Сен-Бланш, грязное пятно на роду Бланш, я дарую тебе спасение, и в качестве платы за свою жизнь ты дашь мне свою силу.

– Мое влияние больше ничего не стоит, юная ведьма. Позор за связь с вашими людьми тенью пал на мои плечи. Эта ложь поглотила меня, и теперь я влачу свое существование здесь.

– Я убью короля!

Принц усмехнулся в ответ на эти слова Мартины.

– Ты попрощалась с рассудком, увидев собственными глазами мучительную смерть матери?

– Я последняя дочь народа Летта и их последняя надежда на отмщение. Прими меня в ряды своих верных воинов во имя нашей чести и справедливости.

Глаза Мартины поблескивали решимостью.

Остается лишь догадываться, что было на уме у принца Теодора, когда он соглашался на подобную сделку. Как бы то ни было, ему суждено было разделить судьбу с народом Летта, с Мартиной. Ее предложение было небезосновательным. Более того, это была настоящая пища для размышлений.

Новоиспеченный высокомерный король хотел выставить на всеобщее обозрение символ своей победы. По окончании банкета он позвал Мартину и приказал ей исполнить тот танец с мечом, которым так гордилось племя Летта. Он жаждал тщеславно выставить достояние побежденного народа на потеху своим людям. Несколько почтенных дворян выступили против этого, считая приказ оскорбительным, но их протесты были для короля пустым звуком:

– Ну что, дикарка, покажи нам свой танец с мечом.

Король бросил к ее ногам тот самый меч, которым отсек голову ее матери. Ему доставило удовольствие видеть, как Мартина оскорбленно опустила взгляд. Нет на свете ничего более увлекательного, чем красивая девушка, которая падает на колени и подчиняется, чтобы остаться в живых.

На трясущихся ногах Мартина стала неуклюже танцевать. В движениях лезвия пропала былая сила; казалось, что Мартина вот-вот упадет. Рыцари, на мгновение забеспокоившиеся из-за меча в руках ведьмы, вскоре расплылись в улыбке. А затем убрали свои мечи в ножны.

В тот же миг Мартина бросилась к королю. Прежде чем рыцари успели среагировать, пятеро из них упали замертво. Но даже тем, кто успел достать оружие, не повезло. Они полегли от одного ее удара. Там, где пару мгновений назад развевались ее алые волосы, теперь струилась кровь. Напуганные воином, уносящим жизни, подобно жнецу смерти, дворяне в страхе ринулись прочь.

Придворная охрана пыталась защитить короля, но в зал ворвались войска второго принца. Их не хватило бы, чтобы совершить переворот и подчинить себе целое государство, но было достаточно, чтобы справиться с армией, находившейся во дворце.

Принц Теодор не ожидал, что Мартина останется в живых, считая попытку убить короля ее последней выходкой. С помощью этого плана он надеялся избавиться от нее. Поэтому, вместо того чтобы ввести свое войско в банкетный зал, принц Теодор крепко запер его двери снаружи. Достаточно было заманить крыс в ловушку с ядом, а затем уничтожить их одну за другой.

Но сколько бы он ни ждал, никто не выходил оттуда живым.

«Подозрительно тихо…»

Почувствовав неладное, Теодор приказал отворить тяжелые двери. С грохотом они открылись. Нервно сжимающие оружие солдаты были поражены тем, что увидели.

Навстречу им вышла Мартина, с ног до головы залитая кровью. Белое платье девушки, подаренное самим королем, теперь окрасилось в ярко-алый цвет.

При виде того, что развернулось в стенах банкетного зала, даже привыкшие к картинам войны солдаты оцепенели от ужаса. Мартина бросила тело короля к ногам застывшего Теодора. По мокрому пятну на шикарных брюках короля было видно, что он испугался.

Мартина усмехнулась и обратилась к Теодору холодным тоном:

– Родословные людей королевства Бланш и народа Летта столь же различны, как и наши судьбы. Но под конец дня… и в тех и в других находится одинаковая желтая моча. Так что не думаю, что и цвет вашей крови будет хоть сколько-нибудь отличаться. Нет в ней и капли голубизны…

Король, предчувствуя близкий конец, потерял сознание, даже не попытавшись сбежать. Мартина бросила на пол меч, обезглавивший ее мать. А затем преклонила колени перед Теодором:

– Мой король. Позвольте в награду забрать его голову.

Теодор лишь теперь осознал, что отныне носит титул короля.

– Пусть будет так.

Но Мартина не обезглавила врага одним ударом. Теперь это был уже не король, а простой смертный. Сперва она заставила его прийти в себя, а затем отсекла ему лодыжку.

Жестокость Мартины вселяла страх в сердца присутствующих. Даже когда солдат начало тошнить от происходящего, они не в силах были отвести глаз, завороженные ее мастерством.

После смерти сводного брата Вальдо новый король обратился к Мартине:

– Твой вклад в победу неоценим. Чего ты хочешь?

– Возмездия.

А затем, издав возглас, больше похожий на дикий крик, Мартина добавила:

– Позвольте мне отрезать языки тем, кто в ответе за уничтожение моего народа.

Она была столь настойчива, что Теодор не смог отказать.

В королевстве началась новая эпоха. Старика-отца, под гнетом убеждений одного из сыновей отказавшегося от второго, заточили в отдельном дворце, а вскоре убили на фоне всеобщего равнодушия.

Первое, что сделал принц Теодор, взойдя на престол, – выяснил правду о ложных уликах, доказывающих его связь с ведьмами и участие в подготовке мятежа. Мертвый кронпринц Вальдо быстро стал известен как безнравственный, ослепленный властью человек, замысливший недоброе в отношении своего брата. Новый же король завоевал доверие народа, попросив Бога об отпущении грехов Вальдо.

Положение людей Летта в обществе тоже изменилось: они получили всеобщее сочувствие как жертвы старого короля-тирана. И хоть это было неприятно Теодору, Мартина, единственная выжившая наследница рода Летта, получила статус, равный защитнику королевской семьи.

Алый Жнец, Бордовый Клинок – такими именами теперь называли ее.

Молодой король даровал Мартине титул маркизы и фамилию «Летта» в память о ее народе. В качестве второго имени она взяла себе имя матери – Оуэн.

Мартина Оуэн де Летта – та, кого повсеместно превозносили за выдающиеся навыки ведения боя.

Без всякого сожаления король бросил армию своего брата – того, кто подверг его опасности и угрожал расправой, – на растерзание Алому Жнецу. Ради своего хозяина, давшего ей шанс отомстить, Мартина убила их всех. Но когда с местью было покончено и час расплаты прошел, начались проблемы.

Имя Летта больше не было синонимом бродячих псов.

Слава об Алом Жнеце распространилась по всей стране. Величие Клинка было столь велико, что бросило тень на самого короля. Дошло до того, что королевство Бланш стали называть Бордовой страной. Мартина же решила возвратиться на плато Алетта, отказавшись от наград и богатства.

Но король ей не поверил и вскоре стал разрабатывать план. Беспокойство взяло верх над мягким нравом Теодора. В глубине души он обладал тем же характером, что и сводный брат, которого ненавидел.

В тот год, когда Мартине исполнилось двадцать пять лет, народ Летта вновь заклеймили предателями.

– Так и знала, что людям из королевства Бланш нельзя было доверять, – оглядываясь назад, расстроенно бормотала она.

Но король забыл, что Мартина, известный воин, пользовалась уважением подданных королевства. Они помнили, что произошло тогда с людьми народа Бланш, поэтому многие поддержали Мартину, а она охотно принимала их помощь. В конце концов Мартина обратила острие своего меча против королевского дворца.

По королевству вновь пронеслись дуновения кровавого ветра. Мартина в одиночку сразила сотню рыцарей. Ей нечего было бояться, ведь у нее была надежная опора. Менее трех дней потребовалось Мартине, чтобы добраться до дворца Бланш.

Мнения историков расходились: многие хвалили ее невероятную боевую тактику и скорость реакции, другие же не были с ними согласны.

«Причина, по которой Мартина так просто победила, заключалась в том, что король Теодор встретил смерть, словно давнюю знакомую, будто давно ждал ее».

Какой бы сильной ни была Мартина, ее мощь все же не могла сравниться с мощью королевской армии. Согласно мемуарам Эльсера, верного помощника в делах Мартины, последний король Бланш, вместо того чтобы бежать, остался на своем троне и дождался, когда Мартина придет за ним.

Мартина, потрясенная предательством короля, явилась в тронный зал в слезах.

– Ты… Последний наследник рода Бланш. Я проклинаю тебя. Ты отнял у меня надежду, которую сам же когда-то и даровал. Из всех предательств, которые мне пришлось пережить, это самое жестокое.

– Мне нечего ответить тебе на это. Прости за то, что использовал тебя до самого конца.

– Но ты же не отменишь отданный мне приказ, верно?

– Делай то, что должна.

В конце концов коварного короля Теодора ожидала та же участь, что и его брата.

Поговаривают, что императрица похоронила Теодора Сен-Бланша на главном кладбище королевства в качестве последнего акта милосердия. Но возможно, это лишь слухи. О каком милосердии может идти речь, когда мы говорим о настоящем предательстве? Ходит молва, что при жизни Теодор ухаживал за Мартиной и несколько раз делал ей предложение. Но большинство считает, что целью был лишь политический альянс.

В итоге Мартина заняла трон и взяла под контроль весь континент, чтобы никто больше не смог запятнать имя Летта. И это имело колоссальный эффект.

Построив новую империю в ходе Континентальной Войны, Мартина сменила название страны на «Карабелла» – в честь богов войны и сил, которые помогли ей пройти этот нелегкий путь. Так и сформировалось полное имя Мартины. Теперь оно несло в себе целую историю ее становления как новой императрицы.

Мартина Оуэн де Летта Карабелла.

Императрица Мартина провозгласила плато Аллета священным местом и воздвигла там храм. Так Аллета, скверная земля позора, была удостоена чести стать истоком первой империи.

После объединения континента императрица Мартина доверила трон своему верноподданному Эльсеру, а сама двинулась на юг. До конца своих дней Мартина странствовала, не оставив наследников. Так и прервался великий род Летта.

– Поэтому с тех пор императоры, взошедшие на престол, не могли использовать фамилию «Карабелла». Она по праву принадлежала лишь императрице Мартине, – завершила свой рассказ о происхождении королевства Карабелла суровая профессор. Великие подвиги императрицы Мартины заставили всех студентов затаить дыхание.

Нет, кажется, не всех. Одна студентка на задней парте вовсе не была увлечена речью профессора и скучающе смотрела в окно. Казалось, что она не может заставить себя сосредоточиться на теме занятия.

Ее вьющимися алыми волосами лениво играл ветер из приоткрытой форточки. По ее томным зеленым глазам невозможно было догадаться, о чем она думает. Ее лицо не выражало никаких эмоций, лишь холод. Но безусловно, она была красива: изящный вздернутый нос, аккуратные полные губы.

К сожалению, красота студентки – это не то, что интересовало профессора.

– Мисс Астина?

Реакции не последовало.

– Мисс Астина!

Профессор Октавия дважды повысила голос, и лишь тогда взгляд Астины вернулся в аудиторию.

– Да, – медленно ответила она.

– Кажется, история дается вам слишком легко? Очевидно, вы назубок знаете содержание нашего урока, поэтому позволили себе отвлечься, верно? – строго упрекнула ученицу профессор Октавия. Это было уже не первое предупреждение, которое она делала Астине.

Частную Академию Беллаче, оплот высшего образования империи, окончить было нелегко. В конце каждого года студентам требовалось сдать экзамен. Провалив его, студент не переходил на следующую ступень и оставался на второй год. Однако такая отсрочка давалась лишь единожды – при повторной неудаче непутевого студента отчисляли.

В прошлом и позапрошлом году Астину особо не трогали, полагая, что ее исключение было лишь вопросом времени. Профессор считала, что в период экзаменов ее отсеют, как и всех не особо увлеченных учебой студентов. Но хотя в классе Астина никогда не проявляла интерес к занятиям, каким-то поистине волшебным образом ей удавалось сдавать экзамены на повышение. К тому же ее баллы были далеко не средними. И, приходя на каждый урок с плохим настроением, – а Астина делала это совсем не нарочно, – она злила профессора.

Октавия больше не собиралась это терпеть, поэтому решила завалить Астину самыми сложными вопросами по теме.

– Императрица Мартина помогла действующему королю Теодору избавиться от его политических противников, после чего множество территорий включили в состав королевства Бланш. Назовите точное число благородных семей, которые были уничтожены в ходе этих разбирательств.

В учебных материалах упоминалось лишь несколько основных имен. Поэтому профессор была уверена, что Астина не ответит на этот вопрос, ведь они этого еще не проходили. Все в аудитории обернулись к Астине, полагая, что она вот-вот раскраснеется и начнет извиняться.

– Их было двенадцать. Если мы считаем тех, кто потерял свои земли, когда главы семей пали во время той политической зачистки, – после недолгих раздумий ответила Астина.

Смущение и гнев охватили профессора. Она стала нервно рыться в своих материалах к занятию. Затем, кажется, нашла подходящий вопрос, вздохнула и задала его Астине.

– Верно. Что ж, следующий вопрос. Принцесса Селин, тетя короля Теодора, вышла замуж за герцога Аталлента и стала герцогиней. Почему герцогиня Селин, бывшая принцесса, поддержала короля Теодора, а не наследного принца?

– Ансель, наложница, родившая короля Теодора, была старшей дочерью графа Шарлотта. В то время графиня Шарлотт помогала принцессе Селин, пока та еще жила во дворце. И у них сложились весьма близкие дружеские отношения.

Никто из студентов не знал правильного ответа, поэтому не было ясно, ошибается Астина или нет. Ведь и это не было частью их учебной программы. Октавия, единственная, кто мог определить правильность ответа, выглядела ошеломленной.

Студенты стали перешептываться, наблюдая за тем, как лицо преподавателя из красного медленно становится синим.

– Похоже, она права.

Тихий голос прозвучал где-то в аудитории, но его громкости было достаточно, чтобы профессор уловила его.

– Мисс Астина! – Октавия не смогла сдержаться и перешла на крик.

– Да, профессор.

Октавия вздохнула, услышав спокойный ответ.

– Я и не догадывалась, что вы, мисс Астина, столь хорошо осведомлены об истории империи. Мне бы очень хотелось узнать ваше мнение о текущих исследованиях, – саркастично произнесла профессор.

На ее лице появилась торжествующая улыбка. Октавия была авторитетным ученым-историком, специализировавшимся на периоде правления императрицы Мартины. Профессор решила, что разнесет ответ студентки в пух и прах, что бы она ни сказала сейчас, – и продолжила:

– Многие современные исследователи вкладывают большое количество скрытых смыслов в последний разговор, состоявшийся между Мартиной и королем Теодором, и имеют свой взгляд на него. Существует теория, что предательство, о котором говорила Мартина, было в самой истории родословной Бланш и что императрица с самого начала нарочно все спланировала так, чтобы впоследствии занять трон. Я бы с удовольствием выслушала ваше мнение насчет этой теории, мисс Астина.

Это не было привычным вопросом для их курса истории. Теперь академическое противостояние стало делом чести для профессора Октавии. Студенты нервничали и молились, чтобы этот спор поскорее закончился.

Астина задумалась.

– Мне не кажется, что эта теория близка к реальности…

Астина по-прежнему не была заинтересована происходящим. Она ответила достаточно уверенно, но сдержанно, чтобы профессор перестала мучить ее вопросами и не привлекла к своему очередному исследованию.

Единственное, чего она не знала, – это то, что профессор не собиралась так просто завершать их дискуссию, даже если Астина ответит правильно на все ее вопросы.

Астина решила, что впредь она лучше будет делать вид, что внимательно слушает лекции профессора.

– Для Мартины предательство короля Теодора было, пожалуй, самым жестоким ударом за всю ее длинную историю битв, – продолжила свой ответ Астина.

– Почему же?

Щеки Астины залились румянцем, она прикусила губу, словно смущаясь.

– Она по-настоящему любила короля Теодора.

Профессор была ошеломлена ее ответом.

– Пха-ха-ха, – не смог сдержаться кто-то из студентов.

Смех был заразителен, и в классе стало шумно. Пока студенты заливались хохотом, профессор Октавия задавалась вопросом, не шутит ли Астина, но ее ответ казался вполне серьезным. По лицу студентки было видно, что она восхищается романтикой того времени и верит в то, что эта история любви имела место.

Октавия была так растерянна, что даже не смогла подобрать слов. В это время студенты с шумом, переговариваясь и споря на ходу, начали покидать аудиторию, словно только и ждали подходящего момента.

Когда Октавия с опозданием пришла в себя, Астины в кабинете уже не было.

– Ну ты даешь, сестренка. Снова идешь против учителя.

Казалось, о суматохе в классе уже стало известно всем. Астина пошла быстрее, не обращая внимания на старшую сестру Канну, которая никак не хотела оставить ее в покое.

– Ты теперь собралась игнорировать даже собственную сестру? – усмехнулась Канна и игриво боднула сестру головой.

– Да не спорила я…

– А еще ты снова всю лекцию смотрела в окно.

– Думала, как подобает себя вести леди, – равнодушно ответила Астина.

Конечно, Канна не поверила ее словам.

С самого рождения Астина отличалась от других детей. Когда она заговорила раньше ровесников, все в семье были счастливы и отметили, какой она способный ребенок. Большинство родителей настолько ослеплены любовью к своим детям, что радуются каждому их крохотному шажочку или достижению.

Когда Астина подросла, надежды графа Лете и его жены оправдались. Но в несколько ином смысле.

Она была не просто одаренной. Астина была настоящим гением.

Ее не интересовали игры с мячом или куклы, которые обычно нравились девочкам ее возраста. Пока другие дети играли на улице, Астина оставалась в кабинете родителей и рассматривала книги по истории, которые было трудно читать даже взрослым. Стопка томов частенько была в разы выше малышки.

Граф Лете недоумевал, почему его дочь, которой едва исполнилось десять лет, интересуется историей империи. На любопытство отца Астина давала лишь туманный ответ: «Я же должна знать, что происходило в прошлом».

Так граф и решил, что его дочь – гений.

Благодаря тому что малышка была развита не по годам, граф быстро обучил ее хорошим манерам. В то время он только-только нанял гувернантку для Канны, которая была старше Астины на два года. Поэтому к их занятиям присоединилась и младшая.

Но юной Канне было не по себе от совместных занятий. Астина никогда не старалась подстроиться под старшую сестру. Корректировать угол наклона чашки или походку было утомительно даже для одаренного ребенка.

Однако уже через пару дней Астина явилась и поразила всех превосходными манерами и идеальной осанкой. Изысканные движения были намного лучше, чем у старшей сестры, которая принялась изучать их первой, и даже грациознее, чем у учительницы, которая вела занятия.

В итоге юная Канна, не выдержав давления, заперлась в своей комнате, потому что считала себя глупой. Граф с женой пытались убедить дочь, что с ней все в порядке и что она учится в том же темпе, что и остальные дети ее возраста, и даже превосходит их.

Честно говоря, Канна тоже была одарена, но поняла это позже: она не была глупой, просто ее младшая сестренка обладала выдающимся умом.

Когда Канна наконец вышла из своей комнаты, Астина постаралась утешить ее. Но на деле это не звучало для Канны как утешение.

«Не относись к себе так строго, а то до самой смерти будешь скована своими же ограничениями».

Маленькая Канна не поняла тогда, что имеет в виду сестра.

Астина была для нее особенной. Она обладала красивым личиком и грацией, но при этом проявляла интерес к мечам и боевым искусствам. В день своего десятилетия Астина попросила у отца меч и в итоге получила выговор.

С тех пор она больше никогда не просила родителей о подобном, но Канна знала наверняка, почему Астина так часто пропадает на заднем дворе их имения.

Все началось с тайных встреч Астины и рыцаря Хиссена, одного из личных эскорт-рыцарей графа. Сперва Канна заподозрила, что между ними вспыхнули чувства. Фантазия у леди ее возраста всегда работает отменно. Но Астине тогда исполнилось лишь двенадцать, а Хиссен был крепким молодым человеком лет двадцати пяти. И их диалог, который довелось услышать Канне, был немного странным.

– Держите меня за идиотку, сэр Хиссен? Если бездумно бросаетесь в атаку с такими криками, когда еще даже не уверены в успехе, как вы тогда вообще собираетесь защищаться, пока не вернете меч?

Астина, размерами намного меньше Хиссена, была раздосадована и укоряла его за неподобающую для рыцаря привычку. Хиссен стоял по стойке смирно, понуро опустив взгляд. Было заметно, как с его лба капал пот.

– Прошу, простите меня! Я ошибся!

– Почему вы извиняетесь передо мной? А что, если перед вами появится более искусный воин? Тогда вы не сможете защитить папу, и его убьют. Какой же из вас эскорт-рыцарь? Вот о чем я говорю. Зачем мне эти извинения?

– Мне так жаль, учитель!

– У меня никогда не было такого непутевого ученика, как вы, – мрачно ответила Астина рыцарю, а затем повернула голову в сторону укрытия, где пряталась Канна, и маленькими ножками направилась к кустам. Канна поняла, что ее раскрыли, и осторожно встала.

– Держи это в секрете.

– Почему?

– Потому что папа будет очень расстроен из-за некомпетентности своего подчиненного.

– Нет же! Дело не в этом! Папа говорил, что вот так размахивать мечом – это опасно!

– Канна, послушай: самое опасное – оставаться слабым.

Канна вновь не поняла слов сестры, но дала слово хранить увиденное в секрете. В обмен на это Астина пообещала отдавать ей свою порцию десерта на протяжении целого месяца.

После этого Хиссен постепенно улучшил свои навыки настолько, что планировал стать самым молодым рыцарем-командиром. Как удалось всего лишь двенадцатилетней девочке обучить такого искусного воина? Канна даже стала сомневаться, не приснилось ли ей все это. Но сестра продолжала упорные тренировки, словно специально подначивая старшую.

Как бы то ни было, буйное детское поведение Астины с тех пор сменилось сдержанностью во всем – по крайней мере, в глазах окружающих. Именно поэтому она продолжала посещать Академию, хоть ее знаний и было вполне достаточно, чтобы закончить учебу досрочно.

– Леди не подобает выставлять своих профессоров в дурном свете, – пожурила сестру Канна.

Дорога к общежитию была долгой. Потребовалось некоторое время, чтобы добраться до тихой дорожки, где им бы никто не мешал, и Астина продолжила разговор:

– Я и не думала так поступать.

– И ты правда веришь в историю любви между королем Теодором и императрицей Мартиной?

Подобное могло быть лишь вымыслом, взятым со страниц старых пьес и романов. Как начитанная и педантичная Астина могла подумать о таком?

«Полная чепуха», – подумала про себя Канна и ухмыльнулась.

Сестра тут же заметила это.

– Можешь мне не верить, но я действительно так считаю.

Астина действительно не перечила профессору Октавии, но это не означает, что она ничего ей не сказала.

– Мартина Оуэн де Летта Карабелла, – Астина медленно произнесла полное имя императрицы.

– Чего? – озадаченно посмотрела на сестру Канна, не ожидая этого услышать.

– Тебе не кажется в имени императрицы что-то странным?

– Что же?

– «Де» – это родовая приставка, принадлежащая маркизам королевства Бланш. А Мартина стала первой главой империи. Почему она не сменила имя и не отбросила свое прошлое маркизы? Ведь этот титул даровал ей тот самый король-предатель.

– Хм… а… ну… – не смогла найти ответа Канна.

Не было никакой причины. Как и не было необходимости в ее поиске. Императрицей была Мартина Оуэн де Летта Карабелла. В учебниках истории ее имя записывали именно так на протяжении сотен лет, даже пока она еще находилась у власти. Это факт. Небо голубое, цветы вянут, когда приходят холода, снег тает, когда становится тепло, имя императрицы Мартина Оуэн де Летта Карабелла. Канна даже не задумывалась о его происхождении.

– Но… Почему так?

В конце концов Канна сдалась. Ей никогда не удавалось превзойти младшую сестру, и этот раз не был исключением.

Астина спокойно продолжила объяснять:

– Причина, по которой она сохранила приставку «де», заключалась в том, что Астина не хотела отказываться от имени, данного ей Теодором.

– Астина?

– Оговорилась, Мартина, – быстро признала свою ошибку она.

Канна недоверчиво прищурилась от такой уверенности сестры.

– Так хорошо осведомлена о чувствах императрицы Мартины?

– Да. Лучше, чем кто-либо другой, – с улыбкой ответила Астина.

– Говорю же, ты настоящий гений!

А затем они открыли дверь в общежитие.

Астина и Канна жили в четырехместных покоях. Это общежитие не было таким, как у простолюдинов, где в одной комнате находились кровати и письменные столы. Здесь к просторной общей гостиной примыкали четыре небольшие отдельные спальни.

Астина и Канна учились в разных классах, но, поскольку они были сестрами, их поселили в одни покои. Остальные соседки были одноклассницами Канны, и все они были очень близки между собой.

Стоило сестрам войти, как раздался голос:

– Канна!

От неожиданного восклицания сестры замерли, а затем к ним выбежала девушка с бледным от волнения лицом – Рэйчел. В дрожащих руках она сжимала конверт.

– Что там? – первой пришла в себя Астина.

Лицо Рэйчел исказилось ужасом. А спустя мгновение она разрыдалась.

Когда вы случайно открываете чужое письмо, самое благородное решение – сделать вид, что ничего не случилось, снова запечатать его и положить туда, где вы его взяли. Но Рэйчел так сделать не смогла. Ведь ужасное содержание лишило ее возможности мыслить рационально.

Канна озадаченно посмотрела на сестру. Затем Астина осторожно взяла письмо из рук соседки.

– Канна… Не может быть. Как же так… – запричитала Рэйчел, а затем закрыла лицо руками и вновь заплакала.

На лице Канны читалось беспокойство. Астина пробежала глазами по первой паре строк и в напряжении отвернулась от сестры, чтобы та не увидела текста письма.

Канна никак не могла понять: если конверт предназначался ей, почему ей самой нельзя посмотреть. Она встревоженно окликнула сестру:

– Ну, что там такое?

Ответа не последовало.

– Астина, Рэйчел? Ну же? Что там написано?!

Штампы и печати на конверте означали, что письмо пришло от графини Лете, матери Астины и Канны. В нем была одна хорошая новость и две плохие.

Первая плохая новость: корабль графа Лете, занимавшегося торговлей, попал в шторм и затонул.

Внешняя торговля была жизненно важной составляющей его дела, и граф тратил на него большую часть своего состояния. Семейство графа Лете хоть и пользовалось уважением в обществе, но было весьма небогатым. Девочки делили покои на четверых, чтобы не обременять родителей расходами на более престижное общежитие.

Только благодаря деловой хватке графу Лете удалось сохранить огромный особняк, который никак не соответствовал их реальному положению дел. Но теперь им придется распрощаться даже с фамильным имением. Если богатство и товары, утонувшие в море, не удастся вернуть, семейству Лете придется потратить свою жизнь на погашение долгов, с которыми они не в силах будут справиться.

Теперь к хорошим новостям.

По невероятной удаче все долги были погашены благодаря эрцгерцогу Аталлента, который вел дела с графом Лете. Эрцгерцог купил ценные бумаги, которые, по сути, были просто клочками бумаги и не имели никакой денежной силы, чтобы граф и его жена смогли уберечься от сборщиков долгов.

«Эрцгерцог не мог пойти на такое лишь по доброте душевной. Какими же были условия их договора?» – Астина закусила губу. Радость была недолгой. Пришло время для второй плохой новости.

И это было самое страшное несчастье, постигшее их.

– Канна… Там сказано, что ты должна выйти замуж за эрцгерцога Аталлента.

От этих слов Рэйчел лицо Канны стало белым, словно лист бумаги.

История рода эрцгерцога Аталлента тянулась с момента основания королевства Бланш. Даже после того, как императрица Мартина основала империю Карабелла, его предки сохранили свое положение в качестве ее верноподданных. Их семья всегда была при дворе. Ходила даже шутка, что сперва появился род Аталлента, а уже потом появились титулы. Их статус был слишком высок, чтобы заключать брак с дочерью мелкого графа.

Это семья, с которой граф Лете никогда не смог бы поравняться, будь даже у него деньги.

Никогда…

– Эрцгерцог Аталлента… Тот самый монстр Териод? – прошептала Канна. По ее плечам побежала мелкая дрожь. Всхлипывания Рэйчел стали еще громче.

Монстр Териод.

Не слишком приятное описание для молодого главы рода Аталлента. Но если знать причины этого прозвища, можно понять, что оно подходило ему как нельзя лучше.

Териод ван Аталлента был монстром. Не было ни души, кого обошел бы слух про эрцгерцога: змеиные глаза, покрыт шерстью… Будь это лишь злой молвой, семья Аталлента пресекла бы эти разговоры на корню. Но люди продолжали говорить.

Слухи были оправданны. Никто не знал наверняка, почему и когда необычайно красивый Териод стал таким. Как только ему исполнилось двадцать пять лет, он стал вести затворнический образ жизни.

А затем, спустя пару месяцев, территорию эрцгерцогства облетела молва о монстре, который разрывал людей на куски и мучил до смерти. После того как несколько служанок, работавших при дворе, погибли при загадочных обстоятельствах, слух стал общенародным фактом. Тела девушек были настолько изуродованы, что их тяжело было опознать. Семья эрцгерцога выплатила семьям бедняжек огромные компенсации, что лишь подтвердило догадки.

– Астина, дай мне это письмо.

Канна не была сильна. Она обладала отличительными чертами леди – мягким тембром голоса и хрупкими запястьями. Канна слегка толкнула сестру, а затем выхватила конверт из ее рук.

Однако содержание письма не могло измениться при смене читателя. Графиня Лете велела дочери как можно скорее вернуться в родное имение, так как свадьбу назначили на следующую неделю.

Канна перечитала письмо несколько раз. Вначале она приняла слова матери близко к сердцу, но вскоре успокоилась. Кончики ее пальцев дрожали, но выражение лица было сдержанным.

– Мне нужно возвращаться домой.

– Канна, ты в порядке?

Рэйчел, которая не имела к ситуации никакого отношения, казалась самой обеспокоенной.

Канна не ответила на вопрос подруги и молча пошла в свою комнату. Рэйчел попыталась пойти за ней, но Астина преградила ей дорогу и твердо покачала головой. Рэйчел, в слезах, не в силах сдерживать эмоции, топнула ногой, но осталась в гостиной.

Астина направилась к сестре. Канна, словно завороженная, собирала вещи в дорожный чемодан. Она бережно укладывала любимую соломенную шляпу, как вдруг рухнула на пол.

– Нет нужды брать ее с собой. Она же мне… даже не понадобится, – поджав губы, пролепетала она.

– Канна.

– Астина, возьмешь ее себе? – слабо улыбаясь, спросила Канна. Уголки ее глаз были влажными, и то, что она пыталась изобразить, совсем не походило на улыбку.

«Выйти замуж за монстра… Родить от чудовища ребенка… Он же убивает людей! Они посылают меня на верную смерть?»

Канна открывала рот так, словно пыталась кричать. Но не было слышно ни звука. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы опуститься до крика. Такое поведение не подобает настоящим леди. Даже узнав о том, что ее собираются кинуть на растерзание чудовищу, она не позволила себе проронить ни единого бранного слова.

Астина стремительно подошла к сестре, опустилась на колени и села напротив. Канна, которая обычно ругала ее за то, что та испачкала юбку, лишь тихонько прослезилась.

– Ты же знаешь, что я всегда дразнила тебя в шутку?

– Знаю.

– Возможно, у тебя есть свои причуды, но я все равно очень сильно тебя люблю.

– И это я знаю.

Канна протянула руки и обняла младшую сестру. Астина вмиг почувствовала, как ее плечо стало влажным от слез. Но сделала вид, что не заметила, и лишь похлопала сестру по спине.

– Не уезжай, Канна.

Канна покачала головой и напомнила об обязанностях, присущих истинной леди.

– Мы и так должны быть благодарны судьбе за все, что дали нам наши предки, и в особенности за то, что дал нам отец. Пришел мой черед отдать ему должное.

Казалось, что Канна старается подбодрить скорее саму себя, чем Астину. Кончики ее изящных пальцев дрожали.

– Такова судьба всех благородных леди – подобные браки ради благополучия своей семьи.

Это была ничтожная попытка самообмана, что делало Канну еще более печальной. Обе сестры знали, что слова были лишь самовнушением. Астина не собиралась просто наблюдать за тем, как сестра добровольно отправляется на верную гибель и принимает обстоятельства как что-то неизбежное.

– Канна, ты неправа. Не всем благородным леди после свадьбы грозит реальная возможность попрощаться с жизнью, – холодно парировала Астина.

Канна глубоко вздохнула, глядя на нее. От резких слов, отражающих суровую реальность, по спине пробежал холодок. Она осторожно отстранилась. Лицо Канны было мокрым от слез.

Сегодняшним утром она ощутила тихое счастье и была полностью уверена, что этот день завершится на столь же прекрасной ноте. Но она ошиблась. Долгожданное письмо от семьи, всегда дарившее радость, толкнуло ее в пучину отчаяния.

– Тогда… Тогда что ты предлагаешь мне сделать? Сбежать и скитаться где-то в полном одиночестве?! От одной этой выходки вся наша семья попадет под удар, и неизвестно, что будет с нами дальше! И тогда не только мне придется страдать! Это необходимо, я должна уехать! – Канна закричала так, как никогда не позволяла себе прежде.

– Ты не должна платить собственной жизнью за ошибки отца.

– Предлагаешь отказаться от него?

– Этого я не говорила.

– Знаешь, что случается с разорившимися дворянами?

Канна горько рассмеялась. Она считала, что предложения младшей сестры были слишком наивны, ведь та мало что знала о реальном мире за пределами ее книжек.

– Знаю, – резко ответила Астина.

– И?

– Мужчин бросают на адски тяжелые работы, сравнимые с каторгой. Там они страдают от болезней, ведь высшие сословия не привыкли к такому труду. Судьба женщин в такой ситуации еще более печальна. Если им не посчастливится стать чьей-то любовницей, то единственная их дорога – дешевая проституция, где придется ублажать бесчисленное количество людей.

– Астина! Прекрати! – нахмурившись, Канна попыталась сдержать поток страшных слов сестры.

Но Астину это не остановило. Она поднялась с колен и взглянула в полные слез глаза сестры.

– И что с того? Разве это стоит твоей единственной жизни?

Воцарилась тишина, ее нарушало лишь тяжелое дыхание Астины. Она изо всех сил старалась сдержать подступающий гнев и дожидалась ответа.

Канна прикрыла глаза. А затем дрожащим голосом ответила:

– Стоит. Ни один человек не может жить без чести.

Астина тяжело вздохнула.

– В этом вся ты, сестра. И именно это мне в тебе всегда нравилось.

– А?

Астина лишь вздохнула и всмотрелась в глаза сестры. В них не было и капли понимания того, что она только что сказала. В этот момент Канне казалось, что она совершенно не знает свою младшую сестру.

– Сейчас… очень поздно. Даже не сыщешь уже карету. Давай встанем завтра пораньше и закончим этот разговор.

– Хорошо. Ляжем вместе? – наконец сдалась Канна.

Они начали переодеваться ко сну, но никто не обмолвился и словом. Астина сходила за своей подушкой, а Канна немного отодвинулась с середины кровати и откинула одеяло, освобождая место.

Гензель, вторая соседка, узнала новость последней. Она на мгновение задержалась у двери в комнату Канны, но затем отошла, беспокоясь, что может потревожить сестер в такой тяжелый для них момент.

Прошло уже столько времени с того раза, когда девушки вот так просто спали в одной кровати. Кажется, это было впервые с тех пор, как Астине исполнилось десять лет.

Астина пристально смотрела на Канну, которая повернулась к ней спиной, укутавшись в одеяло. Виднелась лишь макушка. Казалось, Канна вся была словно фарфоровая. Стоило лишь коснуться, как хрупкая фигура тут же превратится в невесомую пыльцу и исчезнет.

– Канна, – тихо позвала Астина.

– Чего?..

– Спасибо, что сохранила наш с Хиссеном секрет.

«На самом деле это был не сон!» – пронеслась в голове Канны мысль.

Когда это случилось, она и сама была слишком мала, поэтому спустя время стала думать, что их с Астиной сделка лишь плод ее фантазии. Но теперь Канна убедилась, что все было взаправду!

Она выдохнула. На душе стало легче, когда сестра так просто перевела тему на что-то, совершенно не связанное с ее будущим.

– Даже если бы я обо всем рассказала, мне бы все равно никто не поверил, – спокойно ответила она.

– Думаешь?

– Как вы с Хиссеном вообще пришли к этому?

– Он поймал меня, когда я пыталась стащить его меч…

Канна рассмеялась. Она представила, как крохотная Астина пытается убежать, волоча за собой меч вдвое больше ее самой.

– Значит, Хиссен учился боевому искусству у воришки, который пытался украсть его оружие?

– Когда я попросила у него меч, чтобы я могла что-то объяснять во время наших тренировок, он принес мне деревянный… Тогда он смеялся надо мной и говорил, что даст мне настоящий, если я сперва ухитрюсь ударить его. Что ж. Пришлось его избить, – равнодушно констатировала Астина.

Канна хихикнула и повернулась к сестре. Они переглянулись и рассмеялись чуть ли не до слез.

– Значит, вот как Хиссен потерял семейную реликвию?

– Я всего-то подразнила его, а потом вернула меч.

После заслуженного поражения Хиссен заинтересовался Астиной и стал донимать вопросами о том, где и у кого она научилась владеть мечом. Астина лишь сослалась на огромное количество книг, которые были в библиотеке ее отца, и что все ее знания были лишь теоретическими, но прекрасно работали на практике. Пришлось еще наврать о коллекции красочных изданий, посвященных именно мечам, и что ей, маленькой девочке-гению, стоило лишь взглянуть на картинки – и все стало понятно. Наивный Хиссен поверил этому.

– Быть не может… Леди, этого же просто не может быть! Вы истинный талант! Вам нужно и дальше развивать свои навыки!

Услышав ее объяснения, Хиссен преисполнился восторгом. В нем проснулось чувство долга: такой гений боевого мастерства не может остаться неограненным алмазом.

Затем он решил прервать их тренировку и показать, на что сам способен. Астина нехотя согласилась. Но терпения ее хватило меньше чем на час. Он оказался даже хуже, чем она предполагала.

– Юная леди, смотрите, меч стоит держать вот так.

Тогда лицо Астины помрачнело, а тон их разговора тотчас сменился.

В обмен на тайные тренировки Астина научила Хиссена правильно владеть мечом. Когда она уезжала в Академию, Хиссен горько плакал, спрашивая, кто же теперь будет его партнером в боях на мечах.

– Леди, не уезжайте! Кхы-ы-ы! Я не смогу жить без вас!

– Если кто-то вас услышит, нас могут неправильно понять.

– Вы же досрочно выпуститесь и вернетесь, да?

– Нет. Вернусь через семь лет.

– Будете теперь учиться на факультете фехтования?

– Еще чего!

Астина вернула сбитому с толку ее реакцией Хиссену его фамильный меч.

– Я поступила на факультет политологии.

Хиссен совсем растерялся, услышав такой ответ.

Канна была рада решению младшей сестры, ведь теперь им предстояло учиться на одном направлении. Она уже признала, что Астина была настоящим гением, и успела поработать над своей самооценкой. Поэтому была рада поддержать Астину, как и подобает хорошей старшей сестре. Теперь она уж точно не будет запираться в своей комнате всякий раз, когда Астина добьется каких-то результатов. Канне было всего восемь, когда они с Астиной вместе ходили на занятия по этикету, поэтому тогда ей было сложно принять особенности сестры и держать эмоции под контролем.

Так, лежа на кровати, сестры сонными голосами продолжали делиться всевозможными воспоминаниями. Некоторые из них были бессмысленными, другие же – очень трогательными и важными. Этой темной тихой ночью казалось, что разговор продолжается бесконечно долго.

Астина, заметив, что голос Канны становится все тише, взяла одеяло и крепче укутала сестру.

– А теперь спать. Завтра ждет ранний подъем.

Канна уткнулась носом в подушку.

Графство Лете находилось в целом дне езды от столицы. А оттуда – еще четыре дня, чтобы добраться до владений эрцгерцога Аталлента. Поэтому новоиспеченной невесте предстояло провести с семьей всего пару дней.

Дыхание Канны стало тяжелее. Заметив это, Астина тихонько приоткрыла глаза, прогоняя только пришедший сон. Она подвинулась ближе, а затем провела ладонью перед лицом сестры, чтобы убедиться, что та крепко спит. Босые ноги свесились с кровати и коснулись пола.

Астина пошла в свою комнату и собрала кое-какие вещи. А затем, накинув на плечи теплое пальто, захватив с собой деньги и некоторые украшения, она покинула общежитие.

На рассвете в Академии было тихо. Проходя по пустым коридорам, Астина думала о своем давнем разговоре с Хиссеном.

«Не получилось продержаться здесь семь лет».

Первоначальный план Астины заключался в том, чтобы вести нормальную жизнь, максимально похожую на ту, что была у остальных. Не слишком выдающаяся цель для юного дарования. Проблема была в том, что на самом деле дарованием она не была.

Веселые песни и танцы кочевников, их отсеченные головы, гибель родной матери.

Месть, слава и власть, огромное богатство, любовь и… страшное предательство.

Астина знала все это с момента своего рождения. Каждая эмоция, которую испытывала прекрасная женщина с красными волосами, казалась ей собственной. Воспоминания были настолько яркими, словно все произошло только вчера.

Новорожденная малышка рыдала навзрыд, будто ее крохотное сердце разрывалось на части из-за ужасов кровавой войны. Когда Астине исполнился год, к ней вернулись воспоминания о множественных смертях ее народа, а в два года она вспомнила неловкую ситуацию в спальне.

Астина полностью осознала себя, когда ей было около трех лет. До этого ее чувства и воспоминания были настолько затуманены, что она даже не могла понять, что это было. Она невольно заливалась смехом, когда няня напевала ей в колыбельной историю основания империи Мартиной.

«Почему?..»

Почему она переродилась? И если каждому человеку суждено переживать по несколько судеб, то почему лишь у нее сохранились воспоминания о прошлой жизни? Она продолжала искать ответ на эти вопросы, но его не было.

Как только она научилась ходить, то перебрала все книги в доме. Ей было любопытно, что же случилось после смерти императрицы Мартины, ее смерти. Но теперь пропасть времени была слишком глубока, ее не получалось покорить. Со дня смерти Мартины прошло больше ста лет. Астина была опустошена. Все, кого она знала, умерли, и ей не с кем было разделить свое разочарование.

Но утешала мысль о том, что все они переродились и получили возможность вернуться к жизни, как удалось это ей самой.

«Интересно, а он тоже переродился?»

Астина вспомнила кого-то и испуганно вздохнула, резко захлопывая книгу по истории в своих руках и убегая прочь от картин прошлого.

В ту ночь, в том сне, Астина ощутила раздирающую горечь при воспоминании о том, как теплая рука гладила ее талию.

«Прошлое Мартины – это прошлое Мартины. – Астина вскрикнула и уткнулась лицом в край одеяла. Шум ветра, доносившегося из-за окна, был громче ее тихих всхлипов. – А я теперь – Астина».

Она бормотала во сне, прикусывая губы до крови.

И решила больше не вспоминать о прошлом.

Когда она была маленькой, то хвасталась своим умом, но сама по себе Астина, без воспоминаний о прошлой жизни Мартины, такого знать не могла. Поэтому она решила жить той жизнью, которая изначально была дана Астине. Точно так же, как Мартина была верна жизни Мартины.

– Но этот раз будет исключением, – на ходу пробормотала она.

В прошлой жизни она видела множество неприятных, ужасных вещей. Она несправедливо потеряла родителей, ее предал близкий человек, и все это происходило на фоне страшной войны.

Она прекрасно понимала, что случившееся с Канной не было чем-то особенным. Она на собственном опыте убедилась, что женщинами пользуются, относятся к ним как к собственности. Даже ей самой пришлось не раз делить ложе с врагом, убившим ее мать.

Однако когда жизнь ее была под угрозой, Астина была уверена, что сможет покинуть особняк, убив герцога и никому об этом не сказав. Хоть она и не могла больше жить в прежнем статусе, для Мартины, росшей в объятиях цыган в детстве, бродяжничество не было чем-то новым.

Той, кто должна исчезнуть из жизни графского рода Лете, была не Канна, прожившая всю жизнь как леди, а Астина, которая точно сможет справиться с тяготами судьбы в одиночку.

Астина вывела лошадь из стойла. Завтра утром смотритель конюшни попытается разобраться в краже, но она обязательно возместит ущерб позднее. Астина водрузила на спину лошади седло, завязала мешок с вещами в узел и закинула его себе на спину. Затем она резко оттолкнулась от земли и запрыгнула на лошадь. Стоило Астине натянуть поводья, как лошадь негромко заржала, и они направились к выходу.

Когда они покинут стены Академии, придется двигаться без остановки. И они понеслись как стрела, рассекая сумеречный воздух.

Астина прищурилась из-за ветра, бьющего в лицо. Кто-то стоял у ворот с распростертыми руками. Но это был не стражник, а маленькая и хрупкая знакомая фигура.

Канна.

Астина натянула поводья, и лошадь остановилась. Канна тут же подбежала к ней.

– Астина!

«Она что… не спала?»

Попытка старшей сестры остановить ее удивила Астину.

Щеки Канны раскраснелись от холодного утреннего воздуха.

– Ты… Куда ты собралась? Что ты будешь делать? – спросила она.

Астину поймали с поличным, поэтому любая ложь была бесполезна. Вместо долгих объяснений Астина коротко бросила:

– Я поеду.

Канна все прекрасно поняла, хоть сестра и не озвучила, куда направляется.

– Ты с ума сошла? – сжав кулаки, прокричала Канна. Ее лицо побледнело.

Астина лишь вздохнула и покачала головой.

– Со мной все будет хорошо. Ты и сама прекрасно знаешь, что я отлично владею мечом.

– Но противник в этот раз – настоящее чудовище! Не человек, а монстр!

– Оно и к лучшему. Я смогу лишить его жизни без всяких колебаний. Убивать людей я больше не хочу, – холодно ответила Астина.

«Не хочет больше убивать людей? Что это вообще значит? Будто ей уже доводилось заниматься подобным».

Выражение лица Астины было удивительно серьезным, поэтому ее слова совсем не походили на шутку.

– Астина?.. – дрожащим голосом произнесла Канна.

Но ответа не было. Пару мгновений спустя она преисполнилась решимостью. Она взглянула на лошадь Астины, быстро ухватилась за поводья, а свободной рукой придержала сбрую. Всеми силами Канна пыталась остановить сестру.

– Давай поедем вместе!

– Канна. – Астина мягко коснулась руки сестры. Но прежде чем она успела что-то сказать, Канна решительно замотала головой.

– Поехали домой, там и поговорим. Была бы ты на моем месте, то поступила бы так же!

Астина тихо вздохнула. Не было смысла обсуждать очевидное.

– Не подходи.

– Нет, поехали вместе. Мы же можем доехать вместе хотя бы до дома… – Канна поставила ногу в стремя.

– Отойди, Канна! Ты лишь ранишь свою душу. Позволю, если потом не будешь говорить, что это ты должна была поехать.

Канна переменилась в лице.

– Астина, но это я должна…

– Поэтому – не подходи. Если поедешь со мной, то я до конца своих дней буду проклинать тебя.

Глаза Канны расширились от шока. На мгновение воцарилась тишина, и Астина безжалостно оттолкнула сестру. От этого балансирующая в стремени Канна потеряла опору и кубарем полетела назад. Приземлившись на землю, она озадаченно посмотрела на сестру.

Астина резко дернула поводья, и лошадь тут же бросилась галопом, унося ее от сестры.

– Астина! – кричала, надрывая связки, Канна.

Она попыталась подняться, но силы покинули ее, а ноги отказывались слушаться. Голова кружилась от всевозможных мыслей. Но спустя пару мгновений, пока она сидела на холодной земле, ее наконец осенило.

Для начала нужно разбудить смотрителя и вызвать карету. Астина прекрасно держится в седле, поэтому нагнать ее сразу не удастся, однако, если поторопиться, можно успеть перехватить ее в родительском доме.

– О нет! – Канна прикрыла рот рукой. Она никогда не чувствовала себя так гадко, как сегодня.

Канна… не желала умирать. Ей хотелось верить словам младшей сестры, что все будет хорошо. Хотелось оставаться в безопасности. Канне не хватило духа, чтобы поехать вслед за сестрой, чтобы принять свою участь и отправиться на верную смерть. Острая боль в колене заставила Канну очнуться. Даже простая ссадина казалась невыносимой.

И вместо того чтобы попытаться встать, Канна лишь закрыла лицо ладонями.

Глава вторая. Чудовище эрцгерцог

Наследственное заболевание превратило благородного эрцгерцога Аталлента в страшного зверя.

Первым симптомом болезни стали приступы гнева. Обладатель прежде мягкого нрава, эрцгерцог начал, подобно подростку, легко раздражаться и не мог с собой совладать.

Вторым симптомом стала потрескавшаяся кожа. Эрцгерцог обладал крепким здоровьем, но вдруг начал жаловаться на сильный зуд и расчесывать тело до глубоких кровоточащих ран. А на его ступнях и ладонях со временем появились клочья шерсти. Ногти затвердели, и теперь, чтобы подстричь их, приходилось использовать специальные приспособления для скота. Если же за ними переставали следить, то они превращались в острые когти и становились больше похожими на оружие.

Третьей стадией была потеря рассудка. Хоть эрцгерцог и был рожден человеком, но теперь все больше и больше стал напоминать дикое животное. Его круглые зрачки вытянулись и стали похожи на змеиные. Тело покрылось звериным мехом, и он стал напоминать волка. Разум еще не совсем покинул его, однако со временем периоды безумства становились все более затяжными.

Болезнь побеждала, если человеческий разум не пробуждался в течение месяца. После этого срока никто никогда не возвращался к нормальной жизни.

Хоть у этого заболевания и были весьма необычные симптомы, но от него никто не умирал.

Люди лишь теряли свою человеческую суть.

Порой мания была легкой, и казалось, что болезнь отступает. А иногда настолько сильной, что поглощала в одно мгновение и меняла до неузнаваемости. В любом случае симптомы этой хвори у всех из рода Аталлента были одинаковы.

Изменения начинали проявляться в довольно раннем возрасте, и к двадцати годам было предельно ясно, унаследовал ребенок болезнь или нет. Поэтому род Аталлента не показывал своих детей светскому обществу, пока те не достигали совершеннолетия. Семья старательно скрывала любые следы происходящего, поэтому никто за пределами эрцгерцогства не знал об этом проклятье.

За сто лет сменились пятнадцать наследников.

Десять из них страдали от этой болезни и умерли еще до того, как достигли совершеннолетия, остальные пятеро сумели пронести титул до последнего вздоха и успешно передали его своим преемникам. Все они были крепкими, со стальным характером. В числе счастливчиков были дед и отец Териода ван Аталлента, эрцгерцога и нынешнего главы рода.

Члены семьи уже успели обрадоваться, посчитав, что черная полоса обошла их стороной и болезнь больше не вернется. Териод отпраздновал двадцатилетие без каких-либо симптомов. Герцог с женой плакали от счастья, что их сын не унаследовал ужасный недуг и сможет жить нормальной жизнью: «Злой рок, терзавший род Аталлента, наконец-то отступил!»

А затем произошла трагедия: родители погибли в ужасном каретном столкновении. И юный Териод унаследовал титул. Все возлагали на него большие надежды и были уверены, что раз миновало двадцать лет, то приступы звериного безумия обошли его стороной и можно не бояться, что болезнь проявится.

Однажды зимней ночью слуги, пришедшие на работу, обнаружили продовольственный склад в полном беспорядке.

Дворецкий решил, что это дело рук дикого животного, которое бесшумно пробралось внутрь кладовой, потому что не смогло найти пропитания в снежном вихре. Но уже тогда в сердцах членов семьи Аталлента мелькнула тень тревоги.

После случившегося разгрома Териод вызвал к себе верного дворецкого.

– Я ничего не помню о прошлой ночи, – тихо сказал Териод.

– Так сказывается ваша усталость.

– Приступы были такими частыми, что я не мог уснуть. Но хоть я и бодрствовал, воспоминаний нет. Оливер, ты же понимаешь… о чем я говорю?

Пожилой дворецкий не смог сдержать слез. Териоду пришлось выставить его, ведь тот судорожно продолжал повторять, что все это лишь простое совпадение и всему виной усталость эрцгерцога. Сам же Териод понимал, что его дни в человеческом сознании сочтены.

Словно в насмешку над счастливым временем, что эрцгерцог прожил без проявлений болезни, она усугубилась и стала развиваться все быстрее. Даже прекрасные черты лица Териода изменились за считаные часы и сейчас казались просто тенью той красоты, что раньше приковывала к себе всеобщие взгляды. Теперь лишь серебристые волосы напоминали о былом облике Териода.

Он был не зверем и не человеком. Но вскоре из всеми любимого эрцгерцога он превратился в чудовище.

– Надо скорее найти господину невесту, пока он еще не совсем потерял рассудок, – в унисон твердили вассалы.

Однако ни одна женщина не хотела выходить замуж за монстра. Поиски невесты затягивались, и безумство эрцгерцога достигло апогея.

– Прошу, запри меня, пока я не впал в бешенство. Пока еще не поздно, – в момент просветления рассудка приказал Териод Оливеру.

В слезах слуги построили в спальне господина клетку и заперли его в ней. С того момента Териод больше никогда не говорил по-человечески. А после того как молодая служанка, переживавшая за эрцгерцога, пришла проведать его и была растерзана, уже никто не осмеливался заходить в его покои.

Было грустно терять молодого господина, но имелись дела поважнее. Териод не оставил наследников. Его братья умерли в младенчестве, а другие кровные родственники скрылись в страхе, что проклятие настигнет и их.

Если так будет продолжаться, то величественный род Аталлента с его долгой историей может и вовсе исчезнуть.

– Но… даже животные спариваются, – однажды начал осторожно один из слуг.

Такое бесчеловечное сравнение лишь возмутило остальных. Но спустя некоторое время тех, кто разделял такую точку зрения, стало больше. Иных вариантов не было.

Дворецкий выкупил пятерых приговоренных к смертной казни преступников и запер их в спальне эрцгерцога. Нужно было понять масштабы жестокости Териода. Едва услышав звериный рев, осужденные стали молить о казни. Они хватали Оливера за ноги, цепляясь подобно балласту, и умоляли не отправлять их в то страшное место. Но Оливер не слушал их, убежденный в том, что делает все это во имя сохранения рода Аталлента.

На следующий день в живых остались трое. Один из осужденных поседел, вероятно, потому, что провел ночь не смыкая глаз и наблюдая, как зверь терзает его соседа. Оливер отметил, что они потеряли лишь двоих, что можно считать успехом. Возможно, у них еще был шанс.

И Оливер стал искать невесту. Несмотря на необычные обстоятельства, этот брак был необходим для продолжения именитого рода Аталлента. Поэтому девушка должна была обладать не только манерами и честью, но и титулом.

На удачу, в это время Оливер получил известие о банкротстве графа Лете и тут же связался с ним. Граф и графиня были поражены предложением, ведь дом Аталлента держал огромное состояние и обладал доброй половиной облигаций Лете.

– Выдайте свою дочь замуж и позвольте ей провести ночь с эрцгерцогом. Если она родит ребенка, все ваши долги будут прощены.

Его тон был мягким, но слова – угрожающими. В семье графа произошел скандал, когда вместо старшей дочери пришлось отправить младшую, но для эрцгерцога это не имело значения. В письме Оливер просил руки Канны лишь потому, что девушка была менее известна в высшем свете. Он полагал, что семье графа будет легче оторвать от сердца старшую дочь, тихую и без особых талантов. Младшая же дочь графа Лете, Астина, была одной из самых умных в Академии для одаренных детей Беллаче и особенно славилась своей красотой. После ночи с Териодом… какая часть ее прекрасного тела уцелеет? Оливер надеялся, что невеста, найденная с таким трудом, не станет обедом для чудовища.

Дату свадьбы назначили быстро. Жених не мог присутствовать на церемонии, поэтому оставались лишь формальности – заполнить и подписать документы. Дворецкий нашел в кабинете Териода его печать и подготовил брачный контракт без участия самого эрцгерцога. Дело было за малым – дождаться подписи невесты.

В ожидании дня свадьбы люди сомневались, смогут ли невеста с женихом наладить отношения и добиться желаемого результата, если Териод внезапно выйдет из себя. Встревоженные слуги делали все, что было в их силах. Некоторые давали неудобные, но необходимые советы.

– Это лекарство используют при разведении зверей.

– Помоги нам Всевышний… – перекрестился один из слуг.

– Господь, отпусти нам наши грехи.

Не все разделяли уместность этой молитвы. Если бы Бог существовал, он ни за что не стал бы так наказывать невиновного Териода.

Но все надеялись на появление наследника, который спасет род Аталлента.

За день до приезда невесты ночь была ветреная и дождливая. Погода настолько бушевала, что неясно было, прибудут ли те, кого ожидали. В дверь резиденции эрцгерцога постучали, и привратник открыл ее, досадуя на непрошеного гостя в такое позднее время.

Девушка в балахоне, закрывающем лицо, уверенно держалась на лошади. На мгновение привратнику показалось, что перед ним ведьма. Если в этом имении живет настоящий монстр, что же мешает существованию настоящей ведьмы? Он внимательно присмотрелся, стараясь разглядеть черты лица гостьи.

– Астина Лете, обещанная в жены эрцгерцогу. Вы сегодня меня не ждали, прошу простить за ранний визит.

Астина резким движением скинула капюшон. Ее лицо, мокрое от капель дождя, все еще было невероятно красивым. Она выглядела уставшей, но глаза сохраняли неудержимый блеск. Все выдавало в ней дочь знатного рода.

Привратник продолжал стоять и смотреть на нее словно завороженный.

– Не могли бы вы провести меня внутрь?

– А, ох, да, простите! – закивал он и жестом пригласил Астину внутрь. Она быстро спрыгнула с лошади и, подведя ее ближе, передала мужчине поводья. Лошадь устало фыркнула, словно проделала долгий путь.

Несколько служанок забрали багаж Астины, а затем сопроводили ее внутрь особняка. Новость о прибытии невесты быстро дошла до дворецкого.

– Прошу простить за столь позднее появление, – коротко обратилась к нему Астина.

– Я полагал, вас стоит ожидать к завтрашнему вечеру? Вы прибыли в столь скверную погоду даже без сопровождения?..

– Так сложились обстоятельства. Страданиями Канны удалось выиграть один день.

– Что, простите? – переспросил озадаченный Оливер.

Астина устало покачала головой. Она промокла до нитки, ведь дождь шел не переставая уже несколько часов, и у нее не осталось сил на длинные разъяснения.

– Мне стоило бы должным образом поприветствовать вас и объяснить случившееся, но я так устала, что не смогу поддержать разговор. Сперва я хотела бы отдохнуть, не могли бы вы предоставить мне спальню?

– Конечно. Дорога в такую непогоду, должно быть, невероятно изматывает. В комнате, которую готовили к вашему приезду, как раз закончилась уборка.

– Благодарю вас.

Астина уверенно прошла мимо Оливера. Он все еще был удивлен ее внезапным появлением. Кто стал бы так стараться попасть туда, где ждет верная смерть?

В конце концов дворецкий взял себя в руки и спокойно поклонился уходящей гостье.

– Добро пожаловать в эрцгерцогство Аталлента.

Астина повернулась и слегка кивнула.

– Благодарю. Я горжусь тем, что нахожусь в родном доме первого рыцаря империи.

Оливер удивился, что столь юная девушка знает этот старинный титул. После основания Мартиной империи первым рыцарем, которого она посвятила, был воин рода Аталлента.

Похоже, слух о том, что Астина одарена, не лгал.

Служанки сопроводили ее в спальню на втором этаже. Дворецкий отметил, что, несмотря на долгую дорогу верхом, походка гостьи осталась легкой и изящной – грация, которой невозможно обучиться.

Он тяжело вздохнул.

– Как жаль… Такая способная юная леди…

Оливер сожалел, что приносит в жертву девушку с блестящим будущим.

Одна из служанок перед уходом предложила помочь Астине с ванными процедурами, однако та вежливо отказалась. Оставшись одна, Астина скинула с себя мокрую одежду. Со штанов ручьем лилась грязная дождевая вода, перемешанная с пылью дорог.

Астина, не медля ни мгновения, погрузилась в ванну с приятно горячей водой. Казалось, ее наполнили, как только невеста подъехала к воротам.

– Неужели это и есть дом самого эрцгерцога? – тихо пробормотала Астина.

Усталость брала верх: Астине не удалось отдохнуть в родительском доме – она сразу отправилась сюда, ведь думала, что Канна может последовать за ней.

Она хорошо знала сестру. Канна хоть и была весьма обычной, но обладала добрейшей душой. И хоть не могла сразу броситься вслед за сестрой, все же не в силах была игнорировать ее жертву.

Астина подозревала, что совесть сестры возьмет верх не позже следующего дня, поэтому так гнала лошадь, чтобы прибыть в эрцгерцогство раньше Канны.

Без сопровождения же она выдвинулась из-за ссоры с родителями.

Когда Астина прибыла в резиденцию отца, графиня была обескуражена ее внезапным возвращением. Ведь родители ждали не ее.

Они не могли поднять стыдливо опущенной головы из-за чувства, что продают родную дочь. Астина же не испытывала к ним никакого сочувствия.

– Почему вы решили отправить Канну?

Они молчали.

– У нее же нет ни единого шанса противостоять ему, она не сможет защититься и лишь напрасно умрет!

Графиня расплакалась. Они отдавали Канну, потому что таким было требование эрцгерцогства.

Если бы не предложение Аталлента, семья Лете оказалась бы на самом дне. Доверенных инвесторов, как и груз, смыло волнами. Поэтому единственным выходом до этого было банкротство. Они не смогли бы выжить без сторонней поддержки. Теперь речь шла о том, умрет ли вся семья или кто-то один пожертвует собой ради других.

Когда Астина спросила, почему выбор пал не на нее, графиня вскрикнула:

– Они сами указали на Канну!

Это был крик отчаяния.

– Как ты себе это представляешь, Астина? Как мать может выбирать, какой дочери суждено умереть? Родной дочери! Как я могла выбрать кого-то из вас двоих?! Если бы выбор был за мной… То я стала бы палачом для собственной дочери! Как бы я посмела это сделать?..

Она рухнула на пол и заплакала, словно ребенок. У Астины не нашлось слов при виде беспомощной матери. Астина лучше всех знала, как родители любили их с сестрой.

Наверное, бедствуй они изначально, было бы лучше. Если бы не титул, то сейчас им было бы нечего терять.

Утопая в бессмысленных предположениях, Астина лишь покачала головой. Тогда судьба не была бы к ним благосклоннее. Народ Мартины странствовал и не имел за пазухой ни гроша, однако их постигла ужасная участь.

«Сначала я должна оценить состояние эрцгерцога».

Для нее нет ничего невозможного. Ради того, чтобы родить наследника, Астина готова пойти на все. Ведь, как только ребенок появится на свет, она сможет вернуться в родовое имение. Идеальный исход. Многим лучше, чем пойти на убийство эрцгерцога, а затем скитаться в одиночестве, скрывая свою личность. Если ничего ужасного не случится, каким животным бы он ни был, она должна справиться.

«А если что-то все же пойдет не так…»

Астина задержала дыхание и опустилась на дно ванны, а затем снова вынырнула на поверхность. Холодный воздух остудил ее горящие щеки.

«Тогда я убью его…»

И это принесет облегчение человеку, застрявшему в шкуре страшного зверя.

Утро в имении Аталлента наступило раньше обычного – все из-за вчерашнего неожиданного появления невесты. Хоть к ее прибытию и готовились, многое еще не было сделано до конца. Поэтому все слуги погрузились в хлопоты подготовки.

С восходом солнца Оливер пришел к покоям Астины. Нужно было как можно скорее оформить брак. И дворецкому очень не хотелось, чтобы невеста, передумав, решила сбежать.

Он аккуратно постучал в дверь три раза. В комнате было тихо.

«Она еще не проснулась?»

Благородным леди полагались ранние подъемы, и потому это было странно. Оливер слегка нахмурился.

– Мисс Астина?

Но никто не ответил.

– Разрешите мне войти?

И на этот раз его вопрос встретила тишина.

Без позволения войти в комнату дамы было немыслимо и невозможно. Оливер уже собирался уходить, как вдруг услышал позади звук шагов.

– Что-то случилось?

Он вздрогнул и обернулся – к нему приближалась запыхавшаяся Астина. Все ее тело было влажным от пота, вероятно, она только закончила тренировку. Локоны, собранные в хвост, красиво струились по плечам. На лице не было косметики, но играл здоровый румянец, да и в целом Астина выглядела здоровее, чем прошедшим вечером.

– Не рано ли для церемонии? – увидев в руках Оливера документы, рассмеялась Астина.

Будь это обычная свадьба, бумаги подписывали бы в торжественном зале на глазах у собравшихся гостей. Астина никогда не слышала о столь скором заключении брака.

Однако она быстро приняла решение и была даже рада спешке. Теперь визит Канны не смог бы помешать этому замужеству. Астина не намерена умирать, поэтому сестра не будет чувствовать себя виноватой.

– Как вам удалось получить подпись эрцгерцога?

Оливер был так смущен, что не смог ответить. Но Астина взглянула на бумаги и понимающе вздохнула.

– Что ж, полагаю, здесь необязательно должна быть именно подпись.

Она прошла мимо Оливера и открыла дверь. Дворецкий был ошарашен. Ее манеры отличались от поведения юных дам, которых он знал до этого. Обычно они улыбались и говорили ласковые слова. И даже если бы сердились из-за несправедливого брака, то от них он ожидал бы лишь слезы и попытки успокоиться, но не такую резкость и уверенность.

Ранний подъем Астины ради утренней тренировки был еще одной загадкой. Так поступил бы рыцарь, проходящий боевую подготовку, но никак не леди. Оливер все меньше понимал невесту господина.

– Проходите, – сказала Астина, увидев его замешательство.

Она подошла к письменному и столу и достала из ящика чернила и перо. Оливер осторожно протянул ей бумаги.

– Просто поставьте подпись внизу документа.

Он не находил себе места: как совсем юная девушка соглашается на брак, еще не увидев лица своего будущего мужа?

– Надеюсь, вы поймете, что мы делаем это из необходимости, поскольку эрцгерцог не в состоянии приветствовать вас лично.

Астина медленно прочитала соглашение. Она была так сосредоточена на спасении Канны, что не успела задуматься о сути: она выходит замуж. Поэтому читать брачный контракт было странно.

Она никогда не заключала брак, даже будучи Мартиной. Из-за действий кронпринца Мартина стала бесплодной. Поэтому не смогла принять предложение руки и сердца от любимого человека, ведь ее избранник был королем, который нуждался в наследниках.

В конце концов он тоже умер бездетным, и все оказалось напрасным. Астина горько улыбнулась.

Она мысленно проговорила имя человека, который станет ее первым мужем: «Териод ван Аталлента».

Астина ненадолго задумалась. Имя напоминало ей о бывшем возлюбленном – Теодоре.

Она обмакнула перо в чернила и быстро поставила подпись. Почерк был настолько изящным, что, казалось, не мог принадлежать человеку, которого продали в лапы монстра.

Оливер посмотрел на бумаги, протянутые Астиной. Он проверял их снова и снова, но она действительно была согласна.

– Кхм. Баронесса Паллет присоединится к нам в середине дня, чтобы помочь вам… кхм, найти подход.

Астина приехала в ночи, утром подписала бумаги, а вечером ее уже ожидала первая брачная ночь.

Девушка еле сдерживала горький смех. Как бы ни была плоха ситуация, не соблюдались даже основные формальности. Если бы Канна была на ее месте, она бы разрыдалась, только слушая объяснения Оливера. Старый дворецкий тоже, казалось, был смущен и, завершив свою речь, в спешке покинул комнату.

Через несколько часов в покоях появилась такая же смущенная, как и Оливер, баронесса Паллет. Астина, к тому моменту успевшая охладить голову, вежливо поприветствовала ее.

– Приятно познакомиться, ваше высочество эрцгерцогиня! Баронесса Паллет к вашим услугам. Я прибыла ненадолго, чтобы помочь вашему единению с супругом. Надеюсь, что смогу оказаться вам полезной.

– Очень приятно. Я Астина ван Аталлента.

Представляясь фамилией человека, лица которого она даже не видела, Астина чувствовала себя слегка не в своей тарелке.

Сегодня ночью могло случиться страшное, но Астина старалась отогнать эти мрачные мысли.

– Я недостаточно хороша, поэтому, пожалуйста, научите меня всему, что знаете.

Баронесса Паллет неловко улыбнулась ее вежливости.

Как ей научить брачным утехам аристократку с наверняка прекрасным воспитанием? Баронесса была встревожена. Можно отбросить стыд, если это происходит между людьми, но партнером Астины был Териод.

Внешне теперь он напоминал волка, поэтому баронессе пришлось изучать поведение этого животного. И то, что она узнала, шокировало ее, хоть баронесса и была весьма опытной дамой, многое повидавшей за жизнь.

Она глубоко вздохнула, размышляя о том, как объяснить это наиболее деликатно. Начала она очень осторожно.

– Ваше высочество, хоть я и весьма аккуратно подхожу к этой непростой теме, но все еще переживаю, что это может задеть ваши нежные чувства.

– Все в порядке. Говорите как есть.

– Что ж. Ваш суженый Териод сейчас в облике волка.

«Вот как».

К счастью, волки весьма красивые и статные. Было бы многим хуже, превратись он в какое-то мерзкое существо или в огромного жирафа.

– Поэтому мы опираемся на то, что и в поведении он будет сходен с представителями данного вида. Что касается вашей первой брачной ночи… Полагаю, во время нее он будет именно в таком обличье.

Баронесса Паллет с осторожностью произносила каждое слово. Астина лишь опустила голову. Об этом она не подумала. Но ей становилось немного легче оттого, что в его имени она ощущала что-то близкое.

– Первое, что стоит отметить, – баронесса Паллет вздохнула и продолжила: – Процесс спаривания животных сильно отличается от происходящего между людьми.

– Как же?

– Ну, понимаете… В процессе спаривания орган самца касается стенки матки самки. Это заложено природой специально для увеличения шансов на зачатие. Все длится примерно пять минут, а затем…

– Подождите, – прервала Астина баронессу. Ей внезапно сделалось дурно: – Он… что делает?..

– Да, вероятно, именно так все и происходит.

– …

Астина убедилась в решении убить своего мужа, как только войдет в спальню.

Разговор завершился лишь к вечеру. Особняк был полон суматохи в преддверии первой брачной ночи эрцгерцога и его жены. Если бы Астина, как и ожидалось, прибыла в имение сегодня, то первая их встреча случилась бы только завтра. Но все с замиранием сердца ждали результата, поэтому не хотели медлить.

Впервые в жизни Астина ощутила себя лишь средством достижения цели, а не живым человеком. В последний раз она чувствовала подобное… с Теодором, будучи Мартиной.

Она вспомнила тот мрачный голос.

– У меня есть последняя просьба, Мартина.

– Теодор, умоляю. Я не могу этого сделать…

– Ты должна. Ради нас двоих.

На лице короля отражалась глубокая скорбь. Теодор не смотрел на Мартину, лишь отвел взгляд куда-то вверх. Впервые в жизни на глазах Мартины выступили слезы.

– Как ты можешь так поступить со мной? Почему ты так жесток?

– Я люблю тебя.

– Будь это правдой, я бы не чувствовала себя сейчас так ужасно.

Теодор промолчал.

– Ты никогда не любил меня. Теперь я это знаю.

Мартина отвернулась и ушла, а спустя день Теодор объявил ее предательницей.

– Это все в прошлом, – холодно произнесла Астина и отбросила все сожаления.

Воспоминания были такими яркими, что вторгались в ее повседневную жизнь, даже когда она этого не хотела.

«Сколько лет минуло с тех пор? Даже переродившись, я не забыла об этом. Сколько времени еще пройдет, прежде чем я освобожусь от прошлого? Разве можно донести что-то до тех, кого уже нет в живых?»

Астина горько посмеялась над собой. От предательства Теодора все еще жгло в груди.

– Ваше высочество, на вашей руке кровь.

Хоть брак и был фиктивным, все вокруг называли Астину в соответствии с ее новым титулом.

От голоса служанки Астина пришла в себя. Раньше, чем успела осознать, что сжимает кулаки. Когда она медленно раскрыла ладонь, то увидела на ней следы от ногтей.

– Госпожа, неужели температура воды в ванне неподходящая? – осторожно спросила служанка.

– Нет, все хорошо, – с улыбкой ответила Астина.

В ванне, где плавали лепестки свежих цветов, стоял сладкий запах. Ей хотелось провести здесь больше времени, но ждали другие дела.

– Я закончила.

Служанки помогли Астине вылезти. Она пролежала в ванне около двух часов и теперь, покинув ароматные воды, чувствовала легкий озноб. Одна из служанок укутала Астину в мягкое полотенце и усадила на кресло с откидной спинкой.

Астина провела пальцем по своей ладони – та поблескивала от ароматического масла, добавленного в воду. Было приятно ощущать, как оно обволакивает кожу, ведь руки в нелегкой дороге успели подсохнуть.

Служанки занялись обработкой ее ногтей, а затем аккуратно убрали мозоли от рукояти меча, усыпавшие ладони Астины. Дальше они перешли к лицу: сперва сняли теплую маску, которая все это время согревала кожу, а после сделали легкий расслабляющий массаж.

Дальше в ход пошли бесконечные пузыречки и баночки косметических средств. Астина сомневалась в том, что все это было необходимо. В конце служанки занялись нанесением макияжа, а затем быстро и ловко соорудили ей простую, но довольно красивую прическу: убрали волосы от лица и заплели их в свободную косу. Астина привыкла заниматься всем сама, но даже ей было не под силу справиться с подобным количеством дел за такое короткое время. От окружающей ее суматохи и собственного бездействия ее даже стало клонить в сон.

Несмотря на суету, в настрое служанок улавливалось еле различимое безразличие, которое не удавалось скрыть.

Какой смысл наряжаться, если жених не человек? Даже если ей и удастся произвести на Териода хорошее впечатление, то он в лучшем случае будет воспринимать ее лишь как вкусно пахнущее яркое блюдо, поданное на ужин.

И все же почему они не отказались от этой идеи и продолжили заниматься внешним видом Астины? Безусловно, все были вежливы, но она легко могла считать их неодобрение.

Все просто: это последняя дань уважения девушке, прибывшей сюда на верную смерть.

Даже те, кто надеялся на то, что у Астины получится выжить, не рассчитывали, что она вернется целой и невредимой. Для всех в имении Аталлента будет большим подарком, если Астина просто вернется «в каком-либо виде». Даже если она сильно пострадает, то все равно хотя бы сможет увидеть ребенка.

Астина вдруг рассмеялась. Она знала, что сможет себя защитить, но обитатели особняка не могли и предположить этого. Тем не менее никто не возражал отдать девушку в лапы эрцгерцога.

Как можно думать только о себе?

Или, наоборот, они так сильно заботятся о своем господине?

Раньше ей часто приходилось слышать истории о нем. Териод был настолько знаменит, что его имя знала даже Астина, увлеченная учебой и из-за этого не интересовавшаяся молодыми людьми. Он был известен как великий эрцгерцог Териод, и только поэтому к его славе так быстро прилипло прозвище ужасного зверя и монстра.

После церемонии совершеннолетия и первого выхода в светское общество он всегда был в центре внимания. Хотя титул эрцгерцога Аталлента имел большое влияние, именно внешность Териода вызвала наибольший интерес высшего света. Серебристые волосы, светло-голубые глаза: казалось, он волшебным образом сошел с портрета, написанного масляными красками, и это растопило сердца многих леди и уважаемых дам.

Териод был самым завидным женихом во всей империи. Куда пропали женщины, которые клялись ему в любви, страдали из-за него и падали на колени, и почему теперь вместо них была «куплена» Астина, это ей было неизвестно.

Наконец с приготовлениями было покончено. Астина встала с кресла и, подойдя к зеркалу, осмотрела себя с головы до ног. На ней была лишь тонкая шелковая ночная рубашка.

– Я никогда не примеряла свадебного платья… – тихо пробормотала Астина, когда к ней пришло это осознание.

Теперь, став замужней женщиной, на пышное торжество с белым платьем она могла надеяться лишь в случае развода и второго брака. Она никогда не хотела замуж, но, как и всем леди, ей хотелось хоть раз примерить нарядное свадебное платье. Если бы не банкротство отца, была бы у нее обычная свадьба? Такая, как у всех?

– Хм…

Она размышляла о платье без какой-либо цели, но слова ее произвели впечатление. Возможно, решив, что это последняя воля Астины, одна из служанок закусила губу, а ее нос и щеки покраснели. Вскоре по щекам медленно потекли слезы, превратившиеся затем в полноценный водопад. Плач быстро заразил остальных служанок, и вот уже все они рыдали навзрыд вокруг Астины.

Она несколько опешила от происходящего.

– Все… мхм… будет в порядке, ваше высочество эрцгерцогиня, – сказала, глотая слезы, старшая горничная миссис Хэмилтон.

Ответственная и строгая, она всегда пугала молодых служанок, и потому ее плач лишь усугубил ситуацию.

Астина не знала, как лучше поступить: присоединиться ко всеобщему причитанию или попытаться успокоить хотя бы миссис Хэмилтон.

«Если я сейчас заплачу, то макияж будет бесповоротно испорчен».

Астина не могла так поступить – служанки очень долго старались, собирая ее. Ей было жалко их времени и усилий. К тому же больше всего ей не хотелось вновь терпеть этот долгий процесс. Поэтому Астина лишь слегка улыбнулась, чтобы успокоить служанок.

– Что же вы все плачете? Жена наконец-то сможет встретиться со своим супругом. Это прекрасное событие.

Кажется, от ее слов стало только хуже: плач вокруг усилился. Миссис Хэмилтон даже достала носовой платок и высморкалась. Дворецкий Оливер, уже собиравшийся войти в комнату, на мгновение остановился, услышав плач. С тяжелыми мыслями, ощущая себя каким-то злодеем, он осторожно открыл дверь:

– Эрцгерцогиня, время пришло.

Услышав это, все в комнате затаили дыхание. Астина слегка улыбнулась и последовала за Оливером.

– После еды он обычно спокоен, – виноватым голосом сказал дворецкий.

«Чем, черт возьми, может питаться монстр?!»

Астина невольно вспомнила слухи, которые ходили по всей империи, и задумалась, мог ли он питаться своими слугами. Однако быстро отбросила эти мысли. Будь это правдой, они не стали бы о нем так заботиться.

– Наконец-то я увижу лицо своего мужа, – опережая Оливера на шаг, сказала Астина.

Он молчал.

– Ну же, улыбнитесь. Разве это не светлый вечер счастливой свадьбы?

Астина первой тепло улыбнулась, словно подавая пример. На самом деле ей не нравился дворецкий. Сначала он все самолично подготовил, а теперь, потупив взгляд, преисполнился чувством вины.

– Прошу, простите меня.

– О чем вы, Оливер?

– Я не могу найти себе места. Я был ведом грехом корысти и алчности…

Он опустил голову, словно раскаявшийся преступник. Чтобы принести полные извинения, ему бы пришлось привлечь всех слуг и подчиненных эрцгерцога – тех, кто поддержал решение о женитьбе.

Выбор Оливера объективно оказался удачным для семьи графа Лете. Благодаря помощи дома Аталлента им удалось избежать банкротства. Если бы здесь оказалась Канна, результат был бы неутешительным, но у покоев сейчас стояла Астина.

Она была полна решимости отработать деньги, которые дом Аталлента дал графу Лете. Эрцгерцог уже заплатил. Так что она сделает все возможное и постарается оставить эрцгерцога в живых.

– Мы прибыли, – указал на двери в покои эрцгерцога Оливер.

Астина спокойно стояла, разглядывая узоры на деревянных створках.

Даже глядя издалека, казалось, легко можно было определить, кому принадлежит комната. Дверь из цельного дерева выглядела как произведение искусства. По обе стороны от входа стройными рядами расположилось множество слуг. Астина присмотрелась. Кажется, среди них была и пара врачей.

Несколько служанок стояли позади нее, намереваясь поддержать эрцгерцогиню, если ей сделается дурно и она упадет в обморок. Но Астина уверенными шагами направилась к двери.

– Не пугайтесь, но внутри темно.

Слуга, стоявший у двери, протянул ей лампу и ключ. Изнутри послышался вой. Слуги тут же вздрогнули. Но Астина не отступила и спокойно направилась внутрь.

Кто-то из наблюдавших даже поджал губы от страха.

– Да благословит ее Господь…

Дверь за Астиной закрылась, и девушка скрылась внутри. Все нервно уставились на вход в покои. Ни у кого не хватило смелости подойти ближе и заглянуть внутрь. Комната была хорошо изолирована, поэтому снаружи не было слышно ни звука того, что происходило внутри. Всем оставалось лишь строить догадки.

Прошло около часа, и миссис Хэмилтон подошла к Оливеру:

– Лучше отослать младших служанок под предлогом срочных дел, девушки ранимы и весьма впечатлительны. Они могут испугаться при виде крови, – осторожно посоветовала она.

Слуга, который стоял поблизости, услышав ее слова, замер от ужаса. Оливер огляделся и кивнул.

– Все, кому сейчас нелегко, и те, кто боится оставаться, могут вернуться в свои покои.

Пять молодых служанок в спешке удалились. Остальные нервно покусывали губы, но остались стоять. Если по истечении двух часов Астина не выйдет, то придется открыть дверь и отправиться спасать ее. Оливер спросил у врача, есть ли у него успокоительное. Тот ответил, что его предостаточно, чтобы свалить с ног и усыпить дикого медведя.

В этот момент из комнаты раздался громкий рев, пробившийся даже сквозь толщину стен и дверей. Все вздрогнули. Те, кто верил в Бога, начали безостановочно креститься. Спустя несколько мгновений все стихло, будто ничего и не было. Кровь отхлынула от лица Оливера, и он сделался бледным подобно листу бумаги.

«Кажется, господин проглотил ее одним махом!»

В душе Оливер сокрушался. Глядя на уверенность Астины, он неосознанно возлагал на нее большие надежды. Но как хрупкая юная девушка сможет противостоять монстру, с которым не под силу справиться даже подготовленному юноше?

Предчувствуя кончину молодой эрцгерцогини, миссис Хэмилтон опустила голову. Присутствующие отдали дань уважения короткому союзу молодоженов.

И тогда отворилась дверь.

Они не могли поверить своим глазам. Из проема показалась Астина. Неожиданно для всех она вышла оттуда сама, целой и невредимой. Даже без следов царапин или укусов.

Оливер внезапно заметил что-то вроде клока шерсти в ее руке. На вид это нечто напоминало часть лапы Териода. Остальные, увидев то же, в растерянности опустили взгляды.

– У нас возникла небольшая проблема, – сказала Астина, указывая на тело животного, коим был их великий эрцгерцог, пребывающий без сознания и которого она за лапу тащила за собой из покоев. – Понимаете, он… не смог.

Дверь захлопнулась, и воцарилась кромешная тьма. Астина взяла из лампы свечу и зажгла факел на стене. Стало немного светлее.

Как и следовало ожидать от покоев эрцгерцога, комната была очень просторной. Вся мебель была покрыта слоем пыли, будто никто не удосужился прибраться в помещении, где находился монстр. Клочки порванных занавесок валялись на полу, на ковре были пятна крови. В тусклой, всеми забытой комнате единственным блестящим элементом по иронии судьбы были решетки клетки Териода.

– Р-р-р-р-р-р-р-р… – раздался свирепый рык из-за прутьев.

Клетка была столь огромной, что Астина невольно задумалась, как им удалось соорудить ее. Казалось, что, хотя господин лишился человеческого рассудка, слуги старались сделать его пребывание за решеткой комфортным.

Астине вдруг стало любопытно. Каким человеком на самом деле был эрцгерцог до того, как стал монстром?

В те времена все отзывались о нем лишь положительно. В светских кругах хвалили его изысканные манеры, а подчиненные тепло отзывались о нем как о хорошем командире и хозяине. Астине было интересно, как он живет теперь и почему его люди не отвернулись от него даже в такой сложной ситуации.

«Пока это остается загадкой».

Астина увидела висящие на стене ножны. Она подошла ближе, сняла их и вытащила оттуда клинок. Неудивительно, что в спальне главы дома Аталлента есть хотя бы один меч, и сейчас он был ей очень полезен. Астина осмотрела лезвие. Кажется, меч был скорее декоративным и никто им до этого не пользовался, однако лезвие было в отличном состоянии.

– Вот это то, что нужно.

Астина не держала в руках подобающего боевого меча с тех пор, как переродилась.

Меч, которым пользовалась тогда императрица Мартина, выковал известный мастер. К счастью, будучи ценным историческим артефактом, меч до сих пор хранился при дворе и был в прекрасном состоянии.

Астина даже подумывала выкрасть его, но достояние империи охраняли лучшие воины, поэтому от подобных мыслей пришлось отказаться. Ей следовало сконцентрироваться на семейной реликвии Хиссена – мече своего ученика.

«Может быть, мне не следовало отдавать его?»

Она вернула Хиссену его реликвию, решив, что в Академии сможет втайне от родителей купить новый меч. Но из-за финансовых обстоятельств Астина уже несколько лет пользовалась дешевой тренировочной шашкой. Она даже успела привыкнуть к грубой рукояти, которая совсем не подходила ей по захвату.

Бенджамин, фехтовальщик, с которым Астина часто устраивала дуэли в Академии, был ошеломлен.

– Это такая тактика, чтобы намеренно пристыдить проигравшего?

– Может быть.

– Перефразирую. Что делает подобный меч в руках у столь выдающегося воина? С твоими-то способностями явно нужно другое оружие.

– К сожалению, у меня нет денег, Бенджамин Леандрос. Вместо советов можешь подарить мне какой-нибудь меч, если тебя это так волнует.

Бенджамин даже немного растерялся.

Позже Астина все же решила прислушаться к нему и избавилась от бесполезного тренировочного меча, но она не знала, что, прежде чем сможет получить новый, ее выдадут замуж в далекое эрцгерцогство Аталлента. Все произошло так быстро, что Астина даже не успела попрощаться с друзьями.

Как бы то ни было, неожиданная находка обрадовала ее. Почти новый меч волновал ее явно больше, чем находящийся в клетке супруг. Даже простой декоративный элемент был высочайшего качества. Вот он – статус рода Аталлента!

«Теперь, когда я стала законной эрцгерцогиней, я же могу позволить себе забрать этот меч?»

Астина на секунду утонула в своих желаниях. Род Аталлента был настолько состоятельным, что никто даже не заметит пропажи.

«Что ж, хотя бы один плюс у этого брака есть».

Астина легкой поступью подошла к решетке, за которой находился Териод. Прутья стояли так близко друг к другу, что снаружи невозможно было разглядеть даже силуэт чудовища. Для этого ей придется сперва открыть клетку.

Астина поставила лампу на пол и взяла ключ. Она по-прежнему не колебалась и уверенно, как до этого на глазах у всех заходила в покои монстра, отворила дверь. Раздался металлический лязг. Словно вторя звуку, Териод взвыл.

Теперь Астина находилась внутри. С другого конца клетки послышалось дыхание – звук заметно отличался от человеческого. Падающий свет лампы позволил Астине разглядеть Териода.

– Р-р-р-р-р-р-р-р…

Если бы она не знала его истории, то решила бы, что это обыкновенный волк. Но Териода выдавали змеиные глаза и то, что он по-человечески стоял на задних лапах. Астина отпрянула: волк был втрое больше взрослого мужчины. Любой нормальный человек закричал бы от ужаса при виде этой фигуры.

Внезапно в голове Астины пронеслась неподходящая для подобной ситуации мысль, что его серебристый мех выглядит весьма красиво.

На мгновение глаза зверя сверкнули.

«Нападает».

Она инстинктивно схватилась за ножны. Териод сорвался с места и одним прыжком оказался рядом с Астиной. Она аккуратно увернулась от его когтей. Териод действительно был похож на волка, однако казался в разы больше и сильнее.

Астина цокнула языком.

«Кто там говорил, что после еды эрцгерцог должен быть спокойным?»

Но ложь дворецкого была для нее не в новинку.

Зверь мгновенно склонил голову набок, словно удивившись, что кому-то удалось уйти от его атаки. Несмотря на звериную морду, понять его эмоции было несложно. Сейчас на ней отчетливо читалось: «Этого не может быть». До сих пор те, кто вторгался на территорию чудовища, погибали от одного удара.

Териод снова замахнулся, но Астина легко уклонилась, затем извернулась и ударила его в спину. Чтобы не поранить эрцгерцога, Астина не вынимала меча и била ножнами.

Возможно, удар был недостаточно сильным, ведь Териод даже не вздрогнул. Или же его шкура была слишком жесткой и прочной, поэтому он был слишком стойким противником. Астина уклонялась от атак эрцгерцога и продолжала размахивать мечом. Со временем она стала увеличивать силу удара. Она хотела понять, при каком усилии его будет достаточно, чтобы Териод почувствовал его, но не получил сильных травм.

Бах!

Раздался глухой удар, зверь вздрогнул, возможно, почувствовав боль. Ведь, в отличие от момента, когда он нападал на Астину и не обращал на ее удары внимания, теперь Териод замер на месте.

Астина ощутила на себе настороженный взгляд. Фактически чудовищу-эрцгерцогу не удалось даже слегка коснуться ее.

«Как бы ни была велика его сила, она не может противостоять холодному расчету и боевому мастерству рыцарей высшего класса».

Навыки Астины превосходили умения даже лучших рыцарей империи. Они были способны победить монстра, зарубив его, но Астина была на уровень выше и могла играть со зверем, не причиняя ему никакого вреда.

Этим она и занялась.

Зверь негодовал, но вновь и вновь его атаки заканчивались ничем. А затем он разъяренно взревел, и Астина даже сделала шаг назад. Териод бросился на нее с невиданной до этого скоростью. Казалось, он намеревался довести дело до конца. Глаза Астины блеснули.

Этого она и дожидалась.

Она сама прыгнула навстречу и со всего размаха ударила Теодора в солнечное сплетение. Зверь взвизгнул почти человеческим голосом. Астина знала, что ее противник будет больше не в силах подняться.

Эрцгерцог распластался на полу. Казалось, что даже дыхание давалось ему с трудом. Он был в сознании, однако понял, что сопротивляться бесполезно, что она сильнее, и потому предпочел просто сдаться.

Астина подошла к лежащему Териоду. Теперь, когда он не двигался, настало время приступить к тому, зачем она пришла.

«Что ж, неважно как, но я должна сделать это».

Мартина не была неопытной девственницей. Но вот Астина оставалась чистой и не тронутой чужими руками, однако прошлый опыт все же был при ней. Не задумываясь, она провела рукой по бедру эрцгерцога. Она хотела сперва проверить, было ли правдой то, что она услышала от баронессы Паллет, а затем решить, убить его или оставить в живых и решать проблемы по мере их поступления.

– Хм…

Астина забралась на обездвиженного противника, лежащего животом кверху. Нащупав что-то непривычное, она поймала себя на странном чувстве.

«Это потому, что везде мех? В любом случае он явно не похож на человека, поэтому и происходить все может по-другому».

Она вновь ощутила на себе пристальный взгляд и подняла голову. Зверь жалобно смотрел на Астину.

«Он не повредил ни одной мышцы и может свободно двигаться, но если он до сих пор лежит, то, должно быть, боится меня».

Животным в дикой природе свойственна иерархия. Похоже, он решил, что Астина стоит в этой цепочке выше него.

– Стыдно тебе?

Конечно, зверь не мог ответить, не имея человеческих голосовых связок. Оливер сказал, что Териод потерял всякий разум и не способен мыслить как человек. Но стыд, похоже, присущ не только людям, но и зверям.

Кажется, Астина сделала все возможное, чтобы род Аталлента процветал и продолжался. Она никогда в жизни не прилагала столько усилий, чтобы прикоснуться к мужчине. Но чем сильнее был запал в глазах Астины, тем быстрее угасали гордость и достоинство зверя.

Астина оказалась в затруднительном положении. И ей было обидно. Она уже тешила себя фантазиями, как в награду за успех забирает лучший меч из хранилища эрцгерцога. Но ничего не выходило. Это не было ее ошибкой, и она не могла потерпеть неудачу из-за того, что у эрцгерцога появились такие проблемы.

Учитывая, сколько людей ждет результата снаружи, она больше не могла терять время. Реши они, что Астина мертва, ситуация будет весьма неловкой.

В конце концов Астина признала, что эту проблему она не сможет решить в одиночку. Дело не в нехватке знаний, как вести себя в постели. Нет. Просто биологически она была женщиной, человеком. А в случае со зверем все было совсем иначе.

Астина коротко вздохнула.

– Бедняжка эрцгерцог.

Астина взяла Териода за лапу и потащила к двери. По дороге он ударился головой о клетку и потерял сознание. Огромная обмякшая туша зверя была безумно тяжелой и раздражала Астину.

– У нас возникла небольшая проблема.

Это было позором.

– Понимаете, он… не смог.

– Мне это снится?

– Нет… Я тоже это вижу.

Садовники переговаривались, подстригая газон перед особняком эрцгерцога. Они не могли поверить своим глазам. Им даже пришлось ущипнуть друг друга, чтобы убедиться, что они не задремали где-то в тени деревьев. Но происходящее не было сном. Только они не могли понять, к добру ли та сцена, что разворачивалась сейчас. Садовники продолжали неотрывно смотреть на фигуры, двигающиеся вдалеке.

Приглядевшись, они замерли. Казалось, перед ними буквально Красавица и Чудовище.

Эрцгерцогиня, в одночасье ставшая знаменитостью, выглядела восхитительно: грациозная, одетая в яркое платье, в одной руке она держала зонтик, скрывающий ее от солнца. А на другой хрупкой руке в белой кружевной перчатке блестело что-то похожее на металл. Это была цепочка. И вела она прямиком к шее медленно плетущегося за эрцгерцогиней Териода.

Астина выглядела умиротворенной.

Садовники вновь переглянулись. От осознания происходящего глаза их полезли на лоб.

Прошлая ночь выдалась для эрцгерцогства бессонной. Все беспокоились за молодую эрцгерцогиню, будущее рода Аталлента и не могли найти себе места. Но с приходом рассвета по имению разлетелись поистине удивительные новости: «Ее высочество эрцгерцогиня не умерла!»

Они полагали, что больше не увидят ее живой. По крайней мере, так думало большинство. Остальные же полагали, что будет чудом, если она потеряет лишь руку или ногу. Забавно, что лучшим развитием событий они считали то, что Астина останется калекой. В иное никто не верил.

Однако, назло ужасным прогнозам, эрцгерцогиня вернулась целой и невредимой. Неужели, как в старой сказке, Красавица и Чудовище волшебным образом полюбили друг друга? Если бы только зверь и в нашей истории был наделен человеческим разумом… Но к сожалению, реальность была иной.

Те, кто стоял на страже у покоев эрцгерцога и сам слышал рев зверя, тоже понимали, что попали не в сказку. Вот только ту картину, что им предстала, когда открылась дверь, они не могли представить даже в самых смелых своих фантазиях. И настолько отказывались верить в происходящее, что посчитали, будто перед ними дух Астины, а не она сама.

Все застыли, когда увидели ее живой. Воцарилась абсолютная тишина, никто не осмелился даже дышать. Эрцгерцог, которого тащила за собой Астина, был оглушен и не двигался, но на вид казалось, что он только вышел из тяжелой битвы. И даже в таком состоянии зверь выглядел настолько устрашающим, что немногие решались смотреть на него.

Некоторые из присутствующих не смогли побороть страх и упали в обморок. Первым опомнился дворецкий Оливер.

– В-ваше вы-высочество?.. Что?..

– А, это.

Астина отпустила лапу Териода. От тяжелого удара о пол содрогнулась, казалось, не только туша эрцгерцога, но и стены.

– Его высочество эрцгерцог собственной персоной, – сказала Астина, массируя свое левое запястье.

– Ох, нет… Я имею в виду, что произошло?.. Почему?..

Оливер не мог сформулировать фразу и продолжал сбиваться. Но и это было уже настоящим подвигом, потому что оставшиеся если и не упали в обморок, то стояли в полном ступоре, не в силах проронить ни слова.

Астина поняла, что они задаются вопросом, почему Териод лежит здесь распластанный без сознания. Она потупила взгляд. Чудовище-эрцгерцог до сих пор не мог прийти в себя, словно получил сотрясение мозга. Она решила умолчать о том, что он стукнулся головой о клетку, пока она тащила его к выходу. Астина поняла, что это может навредить ее положению, и потому…

– Пришлось ударить его по жизненно важному месту, поэтому сейчас он без сознания. Травма несерьезная, он быстро придет в себя.

– Он… в обмороке?..

В глазах подчиненных эрцгерцога читалось непонимание. Астина находилась в непростой ситуации.

Несмотря на репутацию монстра, эрцгерцог был очень и очень слаб.

Других людей это шокировало бы, но для Астины это было важно. Ей стало дурно от вида сдающегося животного. Убить Териода для нее будет издевательством над слабым. Помимо этого, с самого начала условием погашения долга ее отца было рождение наследника эрцгерцогу. Поэтому у Астины не было другого выбора, кроме как выполнить свою часть соглашения.

Кроме того, ей показалось, что легче будет приручить его, чем разбираться с последствиями расправы над ним. Хоть и редко, но в империи находились люди, которые приручали и разводили диких зверей. И потому Астина полагала, что сможет переложить взаимодействие дрессировщика и животного на их отношения с эрцгерцогом. Его беспомощный вид, когда она только зашла в клетку, натолкнул Астину на мысль, что в будущем она сможет найти к нему подход.

Поэтому Астина решила повременить с расправой и попытаться подойти к ситуации с другой стороны.

– Что касается нашей проблемы… – начала она загадочно.

Астина действительно разговаривала и не была призраком.

Оливер закусил губу и приготовился услышать худшее. Он задумался, было ли происходящее сном и мог ли он проснуться. Он ущипнул себя за щеку и почувствовал боль. Сильную боль. Это был не сон. К нему пришло осознание, но он отказывался верить, открыв рот от шока.

Астина задалась вопросом, не случился ли у Оливера сердечный приступ. Дворецкий был мужчиной в возрасте, поэтому столь сильное потрясение могло не пройти бесследно. Она все ждала, что он переспросит ее, но на его лице не дернулся ни один мускул.

– Более того…

– А? Да-а?..

Оливер наконец пришел в себя, и Астина любезно повторила суть проблемы.

– Понимаете, его высочество эрцгерцог не смог…

От этих слов миссис Хэмилтон громко закашлялась. Астина терпеливо ожидала, пока дыхание той придет в норму.

Глаза миссис Хэмилтон беспокойно забегали. Ей хватило и того, что Астина смогла справиться с эрцгерцогом, лишить его сознания и самостоятельно притащить к выходу. Но то, что сказала Астина позже, смутило ее еще сильнее.

– Как же так… Я уверен, что мы подмешали в его еду нужное лекарство… – словно в бреду бормотал Оливер.

– Что ж, похоже, состояние его высочества серьезнее, чем вы предполагали. Поэтому лекарство не оказало никакого эффекта. – Астина цокнула языком, словно была не при делах. – В любом случае я сделала все, что было в моих силах.

Хоть эрцгерцогу и правда от нее досталось, но его кости не были сломаны, а конечности все еще находились на месте. Разве не говорят, что настоящие мужчины могут заняться делом, даже если у них останется только один палец? Так что проблема точно была в Териоде.

Вдруг Астина подняла голову и вынырнула из своих мыслей.

– В таких ситуациях, когда у мужчины что-то… не получается, всегда есть веская причина.

Зная источник проблемы, можно с легкостью найти ее решение.

Астина уже могла предположить, что стало причиной его неудач. Его рацион состоял исключительно из мяса, что не похоже на сбалансированное питание. В комнате было очень грязно и темно, а ведь солнечный свет тоже крайне важен для здоровья.

К тому же из-за постоянного нахождения в клетке Териоду не хватало физической активности. Клетка была просторной для человека, но не для огромного зверя. И его движения были ограничены, далеки от свободного передвижения на свежем воздухе. Так Астина попыталась самостоятельно понять причины интимного недуга эрцгерцога.

– Возможно, его самооценка понизилась из-за слишком долгого затворничества.

Так и начались весьма странные совместные прогулки Астины и Териода на свежем воздухе.

Прежде всего Астина попросила цепь, чтобы контролировать Териода, – своеобразный поводок. Она же не могла подвергнуть опасности людей, которые жили и работали на территории имения Аталлента. Уже на следующее утро Астина решила ее опробовать.

Как и ожидалось, Териод соскучился по солнечному свету и начал радостно носиться, как только оказался на улице. Астине приходилось постоянно следить за ним, дергая за поводок всякий раз, когда он слишком резко рвался в какую-либо из сторон. Ошейник слегка душил эрцгерцога, и он понял, что деваться некуда. Он стал гораздо спокойнее, чем в первые мгновения на улице, но от скуки иногда все же случались приступы.

Когда Териод начинал рычать на садовников или других слуг, Астина тут же отдергивала его и принималась отчитывать. «Кнут» всегда был эффективен в воспитании животных, пусть даже столь больших и диких.

– Кажется, я все еще сплю…

– Да, похоже, ты и меня с собой утащил. Один сон на двоих.

Садовники еще немного поудивлялись происходящему, а затем вернулись к газону. Они решили не обращать на это внимания, ведь это не могло быть реальностью. А зачем тратить время на какие-то выдумки?..

Заставив многих слуг резиденции спутать сны и реальность, Астина в компании своего почти ручного зверя неторопливо вернулась в особняк. В спальне эрцгерцога ее ждал дворецкий Оливер. На нем не было лица. Он нервно поглядывал на Териода каждые три секунды и все думал о том, что нельзя знать наверняка, когда зверь вырвется и растерзает кого-нибудь в клочья.

Астина приняла от Оливера ключ и вновь заперла эрцгерцога в клетке. Выгул такого большого питомца отнимает много сил.

Астина вздохнула и огляделась. Даже невооруженным глазом было видно, в каком состоянии находилась комната: плотный слой пыли, все неопрятное.

– Здесь слишком темно и затхло. Я позабочусь об эрцгерцоге, а вы, пожалуйста, займитесь уборкой во время нашей завтрашней прогулки с ним.

Териод и Астина теперь были официально женаты. И хоть жених пребывал не в себе, брак все еще считался легитимным. Поэтому по неписаным правилам жена должна была жить в одной спальне с супругом. Но у Астины не было никакого желания находиться с Териодом в этой пыльной комнате.

Серьезно преобразить ее, конечно, быстро не удастся, однако если привлечь достаточно слуг, то генеральную уборку провести вполне реально. Астина оставила Оливеру подробные инструкции по оформлению комнаты молодоженов и вернулась в покои, предоставленные только ей.

В тот вечер Оливер заглянул в клетку, чтобы проверить, пришел ли в себя Териод, но потерял сознание от воя монстра-эрцгерцога.

– Канна, – раздался встревоженный голос Рэйчел.

Канна поняла, что подруга обращается к ней, но промолчала. У нее не было сил на ответ.

– Может, съешь что-нибудь? – Рэйчел настаивала.

Ложка с супом направилась ко рту Канны, но она сжала губы и отвернулась. В конце концов Рэйчел отчаялась и отставила тарелку на прикроватный столик.

– Канна, живые должны жить дальше. Такими темпами и ты…

– «И ты» – что? – резко вскрикнула Канна.

Рэйчел дернула плечами, осознав свою оплошность.

Под глазами Канны образовались две глубокие черные дыры, ведь уже несколько дней она не могла спокойно спать. Она всегда была довольно хрупкой, но теперь похудела еще сильнее из-за того, что продолжала отказываться от еды, поэтому вид ее стал болезненным и изможденным. Обычно ухоженные волосы были растрепанны и все в колтунах. Канна была опустошена.

– Почему я так поступила? Наверное, на мгновение я потеряла рассудок, – со слезами на глазах пробормотала Канна.

После того как Астина уехала вместо нее в резиденцию эрцгерцога Аталлента, Канна, несмотря на беспокойство, вернулась в общежитие. В этом была ее ошибка. Когда Астина просто исчезла, Канна продолжала сокрушаться, она не могла ни пить, ни есть, ни спать. И пришла в себя лишь с рассветом, когда Астины уже и след простыл.

Холодный утренний ветер касался щеки Канны, навевая ей мысли об их последнем разговоре с Астиной: «Я поеду».

Спокойный голос младшей сестры уколол ее сердце.

«Астина была полна решимости умереть за меня. И вот я, трусиха, теперь пытаюсь как-то жить дальше».

Канна ощутила отвращение к себе.

Тогда она слишком поздно опомнилась, собрала вещи и вернулась в родительское поместье. Поскольку до дня свадьбы еще оставалось время, а путь до эрцгерцогства был неблизкий, Канна думала, что успеет застать сестру в отчем доме. Однако, словно предугадав намерения Канны, Астина отправилась в дорогу уже спустя пару часов с момента приезда домой. Канна поняла, что из-за нее Астина даже отказалась от последних мгновений с отцом и матерью.

Родители обняли Канну и заплакали. И она не сдержала слез. На ее плечах лежал тяжелый груз: Канна не смогла остановить и спасти свою младшую сестренку. Все трое дрожащими голосами, не прекращая, извинялись друг перед другом. Маленький Рейнольд, младший из семьи Лете, не понимал, что происходит, и просто плакал вместе со всеми.

«Младшая сестренка, моя Астина, была самой яркой, умной и уверенной в себе из всех, кого я знаю, и она отправилась на верную смерть из-за меня…»

Канне внезапно пришла в голову страшная мысль.

«Мне стоит умереть?..»

От одной этой фразы все ее нутро стало содрогаться, но казалось, что это был единственный способ искупить ее грехи перед сестрой. Глаза Канны странно блеснули.

Рэйчел обменялась взглядом с Гензель, у которой тоже возникло тревожное предчувствие.

– Канна, пришло письмо из резиденции графа Лете. Родители будут рады видеть тебя дома. Они хотят, чтобы ты взяла передышку от учебы и немного отдохнула. Это ведь и правда пойдет тебе на пользу. Сразу станешь чувствовать себя лучше, – поспешно заговорила Гензель, пытаясь растормошить и отвлечь подругу.

– И правда, Канна, не стоит унывать. Ты ведешь себя так, словно собираешься умереть, и это пугает… – кивнула Рэйчел, и ее глаза покраснели от слез. Она смахнула их рукой и продолжила веселым тоном: – Гензель, передай Канне письмо. Думаю, она и сама хотела бы его прочитать…

После того как Рэйчел в прошлый раз по ошибке открыла письмо Канны, она стала обращаться с почтой очень осторожно. Возможно, потому, что первой, кто сообщил тогда печальную новость, была именно она.

Конверт от графа Лете был довольно толстым; Рэйчел и Гензель надеялись, это не было секретным посланием, и в том, что они увидели первые строки, не было ничего страшного.

Канна слабой рукой подняла письмо. Может, родители хотели еще раз извиниться перед ней, а может, и нет. Письмо началось именно с того, что Канна и ожидала прочитать.

Почерк был грубым, словно писали на скорую руку. На фамильной бумаге даже остались следы от чернил, что было совсем не характерно для аккуратной графини Лете. В конверте действительно было два письма. Канна поспешно открыла второе и тут же расплакалась при виде знакомого почерка.

Рука Канны, державшая письмо, задрожала.

Жива? Астина действительно жива?..

Почерк был довольно четким, поэтому Канна могла отбросить сомнения в том, что писал кто-то другой. И тон был именно ее. Астина всегда оставалась собой, даже в те моменты, когда, казалось, ее никто не мог понять. Что она имеет в виду, говоря, что вернется? Она хочет сказать, что родит ребенка эрцгерцогу, а потом разведется и приедет обратно к родителям?

Канна не знала, откуда взялись силы, но она тут же вскочила с кровати. Глаза Гензель и Рэйчел расширились, когда они увидели, как Канна, сверкая пятками, выбегает из комнаты. Они осторожно подобрали оставленное письмо. Вместе с Канной они радовались тому, что все так обернулось.

Канна выбежала из общежития. Появляться на улице было слишком неловко, но у нее не было времени думать об этом. Ей срочно требовалось домой. Узнать у родителей, правдиво ли письмо от сестры.

Видя, как Канна бежит по территории Академии, студенты с жалостью обсуждали несчастье, которое настигло семью Лете. Ходили слухи, что ее младшей сестре пришлось выйти замуж за монстра-эрцгерцога, а бедняжка Канна, кажется, не смогла вытерпеть такого ужаса и сошла с ума от переживаний за сестру.

Прошло не так много времени с тех пор, как Астина уехала в эрцгерцогство Аталлента, но слухи внутри Академии распространялись со скоростью звука. Новость об обручении Териода дошла до самого императорского дворца.

Имя несчастной невесты знали все. Астина Лете, девушка, которая вскоре станет Астиной ван Аталлента. Услышав эту новость, даже профессор Октавия, ненавидевшая Астину, глубоко сожалела о случившемся. Она даже обронила, что ей следовало относиться к студентке лучше и не давить на нее на последнем занятии.

Вдруг кто-то преградил Канне путь. Со всего разбега она врезалась в плечо молодого человека и удивленно подняла глаза, прикрывая ладонью онемевший от ушиба лоб.

– Канна? Вы мисс Канна Лете? – спросил незнакомец настойчиво.

– Да, а вы?.. – в замешательстве спросила она.

Переведя дух и опустив ладонь, Канна смогла рассмотреть его. Она еще никогда не встречала столь красивого юношу. Его блестящие светлые локоны сияли на солнце. Наверное, из-за его популярности проходящие мимо студенты стали перешептываться.

– Я Бенджамин Леандрос, – уверенным тоном представился он. – Мы с вашей сестрой часто практиковались вместе на мечах.

Значит, знакомый Астины. Канна не знала, что ее младшая сестра общалась с кем-то с фехтования.

– Я слышал, что Астина вышла замуж за эрцгерцога Териода. Это правда? – спросил Бенджамин нервно.

Он проделал долгий путь к искусному мастеру, чтобы тот изготовил подходящее оружие в качестве подарка для Астины. Бенджамин вернулся в Академию с мечом, тщательно завернутым в блестящую шелковую ткань, и первое, что он услышал по возвращении, – известие о замужестве Астины.

Уже одно это было абсурдом, но краска сошла с лица Бенджамина, когда он услышал имя ее супруга. Им был Териод ван Аталлента, известный как эрцгерцог-чудовище.

– Это… правда. Она пошла на это вместо меня… – растерянно ответила Канна. Она снова чуть не расплакалась, но, вспомнив письмо родителей и то, что Астина была цела и невредима, смогла сдержать свои эмоции.

– Значит…

Бенджамин потерял дар речи. Он знал, что нельзя было верить всему, что говорили в стенах этого заведения. Однако, собственными глазами увидев эмоции Канны, не мог больше верить в лучшее.

– Как же так? Когда же? Как… Почему?! – почти кричал он.

– Наш отец обанкротился. Род Аталлента попросил руки и сердца в обмен на покрытие долга. Я… я… я была против… Я же ей говорила, что должна поехать сама. Но она…

Лицо Бенджамина посуровело, когда он услышал объяснение Канны. Астина была очень способной – никто в классе фехтования не мог победить ее, – но вдруг что-то могло случиться? Что, если Астину заведут в покои безоружной из страха, что она причинит вред эрцгерцогу? Она не сможет защитить себя, ведь вся ее сила в том, как искусно она обращается с мечом!

Воображение Бенджамина уносило его все дальше.

– Но сестра жива! – поспешила успокоить его Канна.

– Что?

– Я только что получила письмо от родителей. Они написали, что с ней все в порядке и она в безопасности.

Канна еще раз взглянула на Бенджамина. Теперь, когда она успокоила его, пора спешить домой, нельзя терять время. Канна улыбнулась и помахала ему, а затем снова бросилась бежать.

Бенджамин, пытаясь осознать ее слова, ошарашенно пропустил Канну дальше, не успев остановить. И вскоре рассмеялся.

«Я рад слышать, что ты в безопасности, но поражен, что новости о свадьбе оказались правдой. Это полное безумие».

Бенджамин схватился за голову, а затем провел ладонью по волосам.

– Ах, эта девица… Куда же тебя занесло на этот раз?

Глава третья. Заблудшие люди

Астина, не подозревая о столичной драме, проводила время в спокойствии. Никогда в жизни она не была так свободна.

Когда она была Мартиной, каждый ее день был охвачен огнем войны. Когда же переродилась в Астину, все стало менее напряженным, но она все равно жила той же размеренной жизнью, придерживаясь правил, расписаний и распорядков. Из-за того, что Астина помнила предыдущую жизнь, ей пришлось посвятить беззаботное детство изучению своего прошлого – истории империи, в то время как остальные дети были заняты играми и сном. Одни проблемы сменялись другими, и с годами легче не становилось. К тому моменту, когда она наконец смирилась с жизнью Астины, пришло время поступать в Академию.

Через Академию Беллаче рано или поздно проходил каждый дворянин. Простолюдины тоже могли поступить туда, только на особых условиях. Лишь истинному гению было под силу пробиться сквозь заслон социальной иерархии. Но случалось и такое.

В Академии, где аристократы составляли подавляющее большинство, стоимость обучения была немыслимой, поэтому лишь лучшие из лучших могли продержаться здесь целых семь лет, еще и получая стипендию за успехи в учебе. Поэтому судьбой таких студентов стали тетрадки и книжки с ночи до рассвета, пока все остальные сладко спали в общежитии. Астина не была так предана учебе, но из года в год старалась получать отличные оценки, чтобы облегчить расходы для своих родителей. Даже дворянам получить высшее образование было не так-то просто.

Особенно сложно было поддерживать посещаемость. Если студент пропускал занятия более трех раз, то терял баллы на переводном экзамене. В результате Астине приходилось скучать и смотреть в окно на каждом нудном занятии. Она очень беспокоилась об оценках Канны в этом году. Если бы старшая сестра бросилась за ней, то непременно потеряла бы баллы, что сказалось бы на ее экзаменационном результате.

Канна уже брала один академический отпуск, поэтому выпускалась в двадцать один год. Обычно студенты зачислялись на эту ступень в возрасте тринадцати лет, а заканчивали в двадцать. Отложить выпускной еще раз было бы трудно и для родителей, и для самой Канны. Ведь ей уже пора было думать о замужестве.

Редко когда такие девушки, как Канна и Астина, засиживались в девках и долго оставались без жениха. Возможно, именно поэтому род Аталлента выбрал кандидатуру Канны. Украсть невесту, предназначающуюся другому, было крайне неприличным поступком и строго осуждалось обществом.

«Нет ничего более подлого, чем отдавать невесту в лапы верной смерти», – цинично подумала Астина.

В любом случае брак позволил ей расслабиться и на время отвлечься от всего этого. Было странно: нежеланная свадьба превратилась в настоящий отдых.

Астина наслаждалась столь необходимой ей передышкой от вездесущей суеты. Сегодня выдался особенно хороший день, поэтому было решено устроить небольшое чаепитие на свежем воздухе. Пряный аромат чая щекотал кончик носа.

Астина слегка щурилась, внимательно читая книгу, и медленно перелистывала страницы. На столе лежало несколько уже прочитанных изданий, и все они были одной тематики.

«Перевоспитание нашего пса», «Сто способов дрессировки: путь хорошего мальчика», «Плохих собак не бывает».

Астина перевернула последнюю страницу книги, которую держала в руках, и тут же взяла следующую – ту, которая ей особенно приглянулась, и потому Астина отложила ее напоследок. Судя по названию, именно это ей сейчас и было нужно.

«Мудрая хозяйка для волка».

Астина раскрыла книгу на середине. Начало можно было не читать – она уже успела изучить основные методы и поэтому хотела перейти сразу к сути. Теперь она готова была детально погрузиться в более сложные аспекты дрессировки. Астина спешно начала читать.

Астина резко захлопнула книгу. Она выбирала ее по названию и даже подумать не могла, что это не очередной труд по дрессировке. Так и произошел этот досадный инцидент. На самом деле то, что Астина должна была сделать с Териодом, гораздо ближе к содержанию именно этой книги… Но все будет напрасно, если его состояние не улучшится.

Она повернулась и посмотрела на Териода, лежащего немного в стороне. Астина не отпускала поводок, даже читая книгу, поэтому эрцгерцогу пришлось лечь у ее ног и подремать, чтобы убить время. Астина сдвинула книги на край стола и потянулась к ведерку, стоящему на земле. Волк вскинул голову, почувствовав запах крови. То, что подготовила Астина, оказалось сырой говядиной.

Чтобы добиться идеальной дисциплины, требовались две вещи: кнут и пряник. Для первого было достаточно самой Астины, но было неясно, что придется по душе в качестве награды зверю-эрцгерцогу. После долгих раздумий Астина отдала предпочтение беспроигрышному варианту.

«Неплохой выбор», – подумала она, когда Териод заинтересовался ведерком. Отныне она будет учить его, как правильно вести себя с людьми.

– Тео, – Астина сократила его имя на свое усмотрение и протянула руку: – Лапу.

Териод замахнулся на нее своей лапищей, но Астина успела отдернуть ладонь и отскочить в сторону. Зверь-эрцгерцог яростно зарычал.

Астина задумалась: можно ли было считать команду наполовину выполненной, ведь лапу он все же протянул? Его поведение оставляло желать лучшего, но она и не ожидала от Териода многого. Они ведь только начали занятия.

Астина достала кусочек мяса из ведра и отдала Териоду. Он посмотрел на нее с подозрением: до этого она только и делала, что била его, и у зверя уже выработался рефлекс. Однако вскоре аппетит взял верх над недоверием, и Териод осторожно взял из ее рук лакомство.

– Тео, сидеть, – скомандовала Астина.

Но он не сдвинулся с места. Покончив с мясом, зверь-эрцгерцог повернулся к Астине спиной, полностью игнорируя ее.

– Тебе тяжело? – спросила Астина добрым голосом.

Она задумалась. Кажется, команды давались ему легче, когда она дублировала их жестами. Задания лишь голосом он и вовсе не понимал. Тогда Астина решила взять дело в свои руки и показать подопечному, чего она от него хочет.

Она взялась двумя руками за плечи Териода, а затем мягко, но в то же время с достаточным усилием надавила на них, – и Териод осел на землю. В его взгляде читалась ярость. После встречи с этой девчонкой он не мог делать все, что и как ему вздумается. Ему приходилось не только подавлять свои охотничьи инстинкты, но и испытывать постоянную боль от одергивания поводка и шлепков с ее стороны.

В момент, когда Териод почувствовал, что Астина превосходит его по силе, он понял, что больше не может сопротивляться. Его колени подогнулись. Гордость зверя была сломлена, жалкий стон вырвался из его горла.

– Хороший мальчик. – Астина с довольным видом похлопала его по макушке.

В это, возможно, трудно поверить, но рвение, которое она проявляла на тренировках, в немалой степени объяснялось хорошим отношением к Териоду. Именно его деньги в итоге погасили долг графа Лете. Это его заслуга. Поэтому Астина хотела помочь ему. Даже если у нее не получится справиться с его недугом, то она хотя бы сделает так, чтобы Териод мог спокойно находиться рядом с людьми и больше не сидеть в одиночестве взаперти. Она сочувствовала бывшему эрцгерцогу, которого все любили, пока он не превратился в ужасного монстра.

Мартина была мудрым правителем, но к ней не испытывали безоговорочной любви. Даже прикрыв глаза, трудно было назвать ее происхождение благородным. Общество слишком предвзято к низшим слоям. С трудом скрываемая неприязнь сохранялась, и когда Мартина укрепила свою власть.

Даже когда Теодор даровал ей титул, люди продолжали пристально следить за каждым ее шагом, ожидая, когда она оступится. Со временем высокомерное отношение почтенной аристократии утихло, но не исчезло до конца.

Когда Мартина пришла к власти, она решила, что лучший способ держать высшую знать под контролем – страх. Это было, безусловно, эффективно, но не заставляло людей по-настоящему следовать за ней. Чего нельзя было сказать о подчиненных благородного Териода, эрцгерцога с рождения.

Астина решила, что их занятия можно будет считать успешными, если ей удастся исправить хотя бы одну проблему. Она хотела, чтобы Териод перестал нападать на людей. И для начала ему было необходимо начать уважать свою хозяйку. Она вычитала это в многочисленных книгах по дрессировке.

– Еще раз. Сидеть.

От одной мысли, что Астина вновь будет давить на него, у Териода исчезло желание сопротивляться. Он подчинился и сел. Астина ощутила непривычную радость. У нее раньше никогда не было животных, но теперь, казалось, она начинает понимать, что они чувствуют.

Астина похвалила Териода, потрепав его за ушком.

– Какая… дерзость! – раздался издалека незнакомый голос.

Она обернулась и увидела мужчину средних лет со сверкающей на солнце лысиной. Судя по элегантному костюму, он был дворянином. Поскольку посторонние не могли свободно перемещаться по резиденции, он явно принадлежал к числу подчиненных Териода.

– Позвольте, ваше высочество, что вы вытворяете с эрцгерцогом?!

Мужчина был в ярости. Астина сразу поняла, что он не считается с ее новым титулом. Никто бы не осмелился подобным образом обращаться к эрцгерцогине.

«Не думаю, что я проявляю к нему неуважение. Чего нельзя сказать про этого мужчину…»

Подчиненные Териода беспокоились о его благополучии, но все остальное их не слишком волновало. Особенно когда дело касалось формальностей. Астина предположила, что именно этот господин участвовал в организации их брака. И возможно, именно он приказал добавить лекарство в еду Териода.

За спиной мужчины Астина заметила дворецкого Оливера – тот был озадачен случившимся. Словно пытаясь как-то сгладить ситуацию, подойдя, Оливер шепнул на ухо Астине имя незнакомца:

– Это барон Вернон, один из подчиненных эрцгерцога.

Мужчина оттолкнул Оливера и вновь принялся отчитывать Астину:

– Вы же понимаете, что, хотя господин сейчас не в себе, он ваш супруг! Ваше высочество, что вы тут устроили?!

Глаза Астины медленно сузились. Если бы ее не было сейчас рядом с эрцгерцогом, то барон не смог бы позволить себе такие вольности.

– Что ж, для человека, который что-то затевает за моей спиной, вы достаточно смелы, раз решили показать себя, – холодно сказала Астина.

Искривившиеся губы барона Вернона доказывали, что грешки за душой у него имелись.

Барон был смущен резким уколом Астины. Он не ожидал, что юная леди сможет возразить ему. Хоть теперь она и была эрцгерцогиней и имела более высокий статус, чем он сам, Вернон думал о ней как о невесте, которую купил за деньги.

Презрение в глазах барона не давало Астине покоя. Она была права: именно он участвовал в заключении сделки и относился к ней пренебрежительно, считая ее просто товаром.

Оливер пытался остановить его, но барон, не сумев разобраться в ситуации, показал свою истинную натуру.

– Ваше высочество эрцгерцогиня, не кажется ли вам…

– Вот именно, мне кажется, что вам следует почаще вспоминать, с кем вы разговариваете. А сейчас вы смеете обращаться ко мне хуже, чем к рыночной торговке. А что, если расценивать ваше поведение как неуважение к самому эрцгерцогу? Вы же презрительно относитесь к супруге его высочества, – манерно заговорила Астина и посмотрела на Териода, сидевшего у ее ног.

– Тео, а ты как думаешь? – спросила она, наклонившись к эрцгерцогу и нежно взъерошив шерсть на его загривке.

Волк оскалился. Барон в страхе отпрянул.

– Поскольку его высочество эрцгерцог сейчас не в себе, я, как его супруга, возглавляю дом Аталлента. Впредь помните об этом, когда захотите перейти черту дозволенного, – выпрямившись, проговорила Астина.

Она подошла ближе к барону Вернону и похлопала его по щеке. Лицо его покраснело от столь оскорбительного жеста, но он не произнес ни слова. Все потому, что Териод еще показывал свои острые клыки.

– Вам стоит тщательнее выбирать выражения, – мягко добавила Астина.

– Много болтаете, эрцгерцогиня… – пробормотал барон.

– Тот, кто не может осознать своих ошибок, даже хуже зверя – как он может считаться человеком? – саркастично добавила Астина.

Барон был уже не в силах сохранять спокойствие из-за словесных выпадов в его сторону и тут же начал оправдываться:

– Ваше поведение беспрецедентно, это тяжкое оскорбление для его высочества. Как его вассал, я не могу оставаться в стороне и просто наблюдать за этим!

Астина находила его слова довольно смешными, ведь, насколько ей было известно, никто не относился к своему господину так неуважительно, как барон Вернон. Он не сделал ничего, чтобы хоть как-то облегчить состояние Териода. И лишь когда Астина принялась дрессировать его, барон начал сетовать, что это неуважение к его высочеству и жестокое обращение с ним. Барон мог лишь стоять в стороне и изъявлять свое недовольство. К тому же, если бы не Астина, кто знает, сколько еще было бы жертв среди людей?

Выйдя замуж за Териода, Астина спасла не только семью графа Лете. Хоть эрцгерцога и держали в клетке, однажды что-то могло пойти не так, и без жертв явно не обошлось бы. Все же он был диким зверем.

Беспечность барона Вернона объяснялась тем, что он принадлежал к тому классу, который всегда находится в полной безопасности. Забота о чудовище Териоде – это задача слуг, а не тех, кто занимается пустыми разговорами где-то на возвышении.

– Не считаете ли вы скармливание эрцгерцогу подозрительных препаратов и отношение к нему как к скоту оскорбительным? – с холодной улыбкой уточнила Астина.

Ошеломленный, барон Вернон замолчал, на лице его читалось недоумение. Она умудрилась ткнуть его носом в содеянное: он неосознанно обращался со своим господином, как с животным. Теодор, которого он знал, никогда бы не одобрил этот ужасный брак. Кроме того, принуждение невесты вызвало бы в нем не только презрение к барону, но и ярость.

Вернон попытался ответить, но потерял дар речи. Слова эрцгерцогини попали в самую точку.

Но Астина не остановилась на достигнутом и продолжила вбивать гвозди в гроб репутации барона:

– Кто отдал приказ к разведению эрцгерцога?

Ледяной тон. Астина была из тех, кто добился всего собственными силами. Она привыкла всегда держать ситуацию под контролем.

В горле внезапно пересохло, и барон Вернон нервно сглотнул, а затем бессознательно сжал кулаки. Астина усмехнулась, глядя, как он нервничает.

– Если вы вспомнили ваше место, то можете идти.

Она толкнула его рукой в плечо. Со стороны было похоже на то, что Астина просто смахивает случайную пылинку, но разве госпожа стала бы заниматься подобным с подчиненным?

Барон осознал, что эрцгерцогиня смотрит на него с высоты своего титула. И это было правдой. Но все же не было равноценным ответом на неуважение, которое он проявил к ней.

– Прошу простить мою грубость, ваше высочество эрцгерцогиня.

Астина одобрительно кивнула. Барон же потупил взгляд, а затем резко развернулся и твердой походкой двинулся к выходу из сада.

Астина внимательно следила, как его фигура постепенно удаляется. Этот разговор был не таким простым, как казался. Умудренная опытом Астина знала, что очередные неприятности, связанные с бароном, лишь вопрос времени. Однако хорошо, что ей удалось пресечь в зародыше хотя бы сегодняшние события.

Когда барон Вернон скрылся из виду, Астина обратилась к Оливеру:

– Подскажите, зачем барон пожаловал в герцогство?

Оливер был смущен уважительным тоном, с каким госпожа обращалась к нему. Он не привык к такому и беспокоился об этом с момента ее появления в имении.

Он считал, что Астине больше подходил неформальный стиль общения, но она продолжала держать планку. И это странно, ведь до замужества она была дочерью не самого именитого графа. Конечно, она принадлежала не к низшим сословиям, но и не была изначально в том положении, чтобы общаться со всеми в подобном тоне.

– Сегодня в резиденции его высочества проходит встреча его вассалов, – наконец придя в себя, ответил Оливер.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – холодно спросила Астина.

Оливер поспешил извиниться:

– Прошу прощения. Но обычно эрцгерцогиня не присутствует на подобных мероприятиях, это ответственность его высочества.

Благородным дамам не пристало стоять во главе семейства. Поэтому, даже имея реальную власть, они действовали через мужей.

– Не существует власти без ответственности, – бесстрастно сказала Астина.

– Простите?

– Мне нужно укрепить свое положение в качестве эрцгерцогини.

Астина сделала неожиданный шаг вперед. Удивленный Териод остался сидеть позади на земле. Астина тут же дернула поводок, и эрцгерцог подчинился, последовав за ней. Опомнившись, Оливер с опозданием присоединился к ним.

Астина быстро проследовала сквозь сад в особняк. Служанки останавливались, откладывая дела, и вежливо склоняли головы перед эрцгерцогиней. Астина не замедлила шаг, когда вошла в кабинет Териода. Хоть это место уже давно и не использовалось по назначению, слуги следили за порядком, поэтому здесь не было ни пылинки.

Астина подошла к письменному столу и открыла первый ящик: там лежали стопки свежей бумаги, перья и чернила. Она вытащила все необходимое, а затем села в кресло и принялась быстро что-то писать.

– Дайте мне ее, – протягивая руку Оливеру и даже не отводя взгляда от бумаги, сказала Астина.

– Что? О чем вы говорите?..

– Ту печать, которая скрепила брачный контракт без ведома эрцгерцога.

Оливер оторопел. На мгновение он решил, что ее высочество шутит, но ее тон был чересчур серьезным. Это была его расплата за содеянное, поэтому он незаметно достал печать эрцгерцога из потайного шкафчика и протянул Астине.

Она на мгновение задумалась, а затем резко схватила Териода за лапу и вручила ему печать. Зрелище выглядело весьма забавно, но дворецкому было не до смеха.

Астина приложила лапу с печатью к только что составленному ею документу. Поскольку Териод не сопротивлялся, Астина легко справилась с этой задачей. Оливер же все никак не мог понять, что она задумала.

– М-могу ли я поинтересоваться, что это? – осторожно спросил он.

Астине нечего было утаивать, поэтому она спокойно зачитала текст:

– Настоящим документом Териод ван Аталлента делегирует своей жене, Астине ван Аталлента, все свои полномочия на время их брака.

– Что?..

– Прекрасно.

Астина аккуратно сложила бумагу пополам и убрала ее. Оливер был настолько ошарашен, что глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из орбит.

– Сопроводите меня к месту сбора подчиненных моего супруга, – спокойно сказала Астина.

– А?.. Да, конечно, позвольте вас проводить.

Оливер удивился действиям Астины, но ему было крайне любопытно, что же она задумала. Он спешно повел ее в зал собраний, который располагался рядом с кабинетом эрцгерцога, поэтому шли они недолго.

У самых дверей Астина взглянула на Териода, послушно следовавшего за ней. Она не хотела подвергать подчиненных опасности, поэтому сперва не собиралась вводить с собой в зал дикого зверя.

– Если ты будешь вести себя хорошо, я не буду ругать и шлепать тебя несколько дней, обещаю.

Разумеется, никакого ответа не последовало.

Астина вспомнила их сегодняшнюю тренировку. Ей пришлось продемонстрировать то, чего она от него хочет, прежде чем Териод понял ее и исполнил команду «сидеть». Поэтому она решила объяснить ему все с помощью жестов и прикосновений.

Астина сняла с себя меч и пристегнула его ремешками к спине Териода. Она носила меч с собой на случай, если он понадобится, скажем так, для поддержания дисциплины. Но это было хлопотно. Астина сложила пальцы, образуя крестик, и постучала ими по ножнам на спине зверя. Так она показывала ему, что обязательно сдержит обещание.

Однако воображение Териода рисовало иную картину: «Обещаю, что этим мечом я сдеру с тебя шкуру и покончу с тобой раз и навсегда».

Териод был в ужасе.

Увидев его склоненную голову, Астина обрадовалась. Как и говорилось в книгах, волки были очень умны, отлично понимали команды и слушались при правильной дрессировке.

Астина открыла дверь. Подчиненные эрцгерцога, оживленно что-то обсуждавшие, резко замолчали. Предметом их разговора была сама эрцгерцогиня, которую они никак не ожидали увидеть на собрании. Во главе всего этого стоял, конечно же, барон Вернон.

Когда он только вошел в зал, где собрались остальные, то сразу же начал изливать свои чувства по поводу оскорблений, полученных от эрцгерцогини. Он слезно рассказывал, как долго посвящал себя служению их господину и как ужасно было, что его верность подвергли сомнению.

«Да как она только посмела! Я не позволю, чтобы ей сошло это с рук…»

Именно так думал барон.

До сегодняшнего визита в резиденцию он полагал, что главенствует над эрцгерцогиней, несмотря на ее фактический статус. Хоть семья Лете и имела вековую историю, но если бы не его выбор, то они влачили бы свое существование за чертой бедности, и теперь, по его мнению, были всем обязаны именно ему. Остальные тоже частенько посмеивались над старым графом Лете, который продал свою дочь, словно вещь на аукционе. Вассалы эрцгерцога никогда не чувствовали вины перед Астиной и ее положением.

«Если бы граф действительно обанкротился, их всех ждала бы жалкая смерть. Нищета или дикий зверь – исход будет один. Но сотрудничество с домом Аталлента хотя бы выгодно для них».

Все собравшиеся думали одинаково.

Они, безусловно, были рады видеть Териода спокойным, но это не означало, что он снова стал разумным. Слуги возмущались тем, что Астина занимается делами, то опираясь на Териода, то укладывая на него ноги. А он все еще был не в себе. Они даже уничижительно называли приручение Териода хитрыми махинациями. Хоть никто и не знал наверняка, как Астина это сделала, было очевидно: она использовала какие-то сомнительные методы.

Слуги, стоявшие у двери в их первую совместную ночь, слышали, что «эрцгерцогиня поразила эрцгерцога в его самое уязвимое место и он потерял сознание», но никто не верил в это. Как могла такая хрупкая девушка подчинить себе огромного дикого зверя?

Но когда эрцгерцогиня отворила двери в зал, все потеряли дар речи. Среди присутствующих лишь немногие до этого своими глазами видели состояние Териода. Они слишком пеклись о своих шкурах, чтобы осмелиться навестить своего господина. Именно поэтому эрцгерцогиня с такой легкостью решилась на дрессировку зверя.

– Приятно познакомиться, я Астина ван Аталлента. Рада вас видеть!

Астина вежливо поклонилась и заняла место во главе стола. Никто не взялся ее останавливать. Все боялись Териода, сопровождавшего свою супругу. Кто-то из присутствующих даже обмочился, когда чудовищный эрцгерцог прошел совсем рядом с их креслами, а кто-то судорожно завизжал и бросился прочь из зала собрания. Остальные же, более морально устойчивые, просто застыли, не в силах пошевелиться.

– Ч-что вы здесь делаете, ваше высочество эрцгерцогиня? – спросил первым барон Вернон, ведь он уже видел Териода раньше и успел привыкнуть к нему.

– Как вы знаете, мне еще не представилось возможности лично поприветствовать вассалов его высочества. Я даже не знакома ни с кем из верных товарищей моего супруга. За исключением барона Вернона, с которым нам случилось увидеться сегодня днем, – сказав это, Астина окинула взглядом собравшихся.

Один из них тихо, пискляво сказал:

– Здесь не место для эрцгерцогини…

– Нужна ли причина для появления хозяйки в собственном доме?

– Хозяйки? Ваше высочество, не считаете ли вы свои слова неуместными при живом муже? – собрав оставшуюся волю в кулак, возразил барон. Кажется, из присутствующих эта тема была самой болезненной именно для него.

Не говоря ни слова, Астина достала доверенность, старательно написанную в кабинете эрцгерцога. Она развернула ее и протянула барону Вернону. Его глаза полезли на лоб.

– Э-это… Это что еще такое?!..

– С этого момента я буду управлять делами имения Аталлента.

Астина оглядела зал, а затем твердо добавила:

– Возражения не принимаются, если только сам его высочество эрцгерцог не изволит оспорить свое же решение.

Пока растерянный барон стоял в недоумении, остальные засуетились. Дошло до того, что они вырвали заветный документ из пальцев барона и стали передавать его из рук в руки, чтобы убедиться в правдивости слов юной леди. Поднялся шум.

– Это не может быть правдой! Эрцгерцог все еще не в себе! Как же тогда?.. – начал возмущаться один из самых смелых.

– Его высочество лично все одобрил, – не меняясь в лице, ответила Астина спокойным тоном. – Я права, Оливер? – обернулась она к дворецкому.

– Д-да, все так, но… – пробормотал он, стоя в дверях.

В любом случае она была права. Все в комнате считали это нелепым, но никто не осмеливался сказать об этом вслух.

Эрцгерцогиня только что привела Териода на поводке, доказав, что слухи об укрощении ею чудовища-эрцгерцога были правдивы. Судя по тому, что успел рассказать барон Вернон, ее методы воспитания были весьма специфичными. К тому же силы их душонок не хватало, чтобы возмущаться в присутствии дикого зверя. Что, если она натравит его на кого-нибудь, кто не придется ей по нраву?

– Тео, может быть, ты все-таки против? – спросила Астина, поглаживая спину Териода там, где был закреплен меч. От страха у бедного зверя побежали мурашки. Одного ее прикосновения хватило, чтобы он вспомнил, как Астина угрожала ему страшной расправой этим мечом, прежде чем они вошли в зал.

Боясь за свою жизнь, зверь взвыл и замотал мордой.

– Ауф!

– Как видим, возражения отсутствуют, – констатировала Астина.

Разумеется, никто даже не посмел уточнить, как она его поняла.

– Черт, да чтоб ее!

Раздался громкий удар. Казалось, что стол вот-вот сломается. В воздух поднялось облако белой пыли. Свет, пробивавшийся сквозь единственное окно, освещал пространство настолько, чтобы в этой полутьме можно было различить предметы. Но, несмотря на мрачность, темный интерьер выглядел весьма привлекательно. В зале было около десятка мужчин среднего возраста, их серьезные лица были преисполнены злостью.

– Кто-нибудь пытался возразить? – раздался резкий голос.

Все лезли выразить свое негодование произошедшим. Стало шумно. В воздухе летала взрывная смесь из возмущений, от которых голова шла кругом.

Задавший вопрос мужчина в удивлении отклонился в кресле.

– Если имеются жалобы, то все их велено направлять самой эрцгерцогине. Кабинет главы семьи Аталлента открыт круглые сутки, – сказал один из сидящих рядом с ним.

Это прозвучало так тихо, что почти никто не услышал, и брань продолжилась:

– Что ж у нас все летит к чертям собачьим?! – не выдержал один из мужчин и разразился непристойными ругательствами. Но на этом не остановился и бросил перед собой пачку листов.

Такое поведение было абсолютно неподобающим для достопочтенного дворянина, но из чувства солидарности никто его не остановил. Все скорее ощутили облегчение, что у кого-то хватило смелости дать себе волю. И крепкое словцо стало глотком свежего воздуха в эти напряженные дни.

Даже барон Вернон, похоже, был впечатлен и мысленно повторил ругательство у себя в голове.

«Собаки… как точно подмечено».

Не стоит и уточнять, что причиной этой шумихи была эрцгерцогиня Астина.

«С этого момента я буду управлять делами имения Аталлента».

Ее заявление вызвало панику среди миньонов. Они уже не были теми юнцами, что клялись Териоду в вечной верности. Их круглые животы и сальные лбы демонстрировали, как хороша была беззаботная жизнь.

После того как эрцгерцог окончательно лишился рассудка, им предоставили полную свободу. И их испортила жажда наживы. Все хотели запустить свои грязные ручонки в богатства Териода. Они стали растаскивать ценные вещи господина. Однако род Аталлента был столь богат, что заметить пропажу было почти невозможно. Это и давало им карт-бланш.

Забавно, что при этом они действительно сострадали Териоду и искренне заботились о своем господине. Однако уважение и личная выгода – непересекающиеся линии. Они уважали своего господина, когда он был в здравом уме, но сейчас жажда денег была сильнее. Можно сказать, что Териод стал нравиться своим вассалам еще больше, когда превратился в бездушного монстра.

Причина, по которой все они так беспокоились за наследника, заключалась в том, что эрцгерцогство Аталлента было для них местом работы. И они лишатся его, если преемственность прервется и исчезнет род, которому они верны. Представители императорской семьи быстро приберут к рукам эрцгерцогство, не имеющее наследника.

Но если бы Териоду удалось, хотя бы номинально, сохранить род Аталлента, то следующие лет двадцать, пока наследник подрастает, управлять имением продолжали бы его советники.

«Если дело выгорит, то хотя бы три поколения смогут жить, не зная забот».

Миньоны все сильнее утопали в своей жадности. Те, кто не знал о легкой наживе раньше, под общим давлением тоже вкусили запретных богатств и теперь ничем не отличались от остальных.

Погрязшие в своих страстях и желаниях, они вдруг заметили тень, нависшую над ними, – фигуру эрцгерцогини, и поняли тогда, что их амбиции – не океан, а крохотная лужица. Бежать было некуда, а единственный выход охранял зверь. Если они вновь оступятся, их ожидает печальный конец.

– Это всего лишь какая-то баба. Неужели мы не можем ее просто припугнуть? Если найдется нормальный мужик, то она быстро сбавит обороты.

Столь резкое предложение означало одно: ситуация была патовой. Такие слова приравнивались к предательству господина и могли стоить головы. Однако большинство лишь согласилось.

– Избавиться от нее будет сложно. Кроме того, разве она действительно собирается манипулировать эрцгерцогом? – попытался отговорить радикального собрата кто-то менее отчаянный.

Хуже всего то, что Астину нельзя было выдворить из эрцгерцогства до рождения ребенка. Роду Аталлента все еще требовался наследник.

– Нет нужды доводить дело до конца. Можем просто дать волю слухам. Например, о том, что эрцгерцогиня исчезла среди ночи, а пришедшие к ней служанки нашли лишь смятые простыни. На что годится эрцгерцогиня с запятнанной честью? – заговорщическим тоном предложил один из мужчин.

– Давненько я не слышал от вас ничего, что мне бы понравилось. Вы меня, надо сказать, удивили, – со смешком ответил седой мужчина.

– Вот и я о чем говорю.

Общая проблема лишь сблизила вассалов эрцгерцога. Не зря говорят, что вчерашние враги – это сегодняшние друзья. Большинство проголосовало за похищение Астины и стало выстраивать коварный сценарий.

План действительно был идеален. Эрцгерцогиня могла иметь какой угодно скверный характер, но самым важным для высшего общества было целомудрие. И нет ничего более постыдного, чем слух о его потере. Одного лишь этого было достаточно, чтобы смешать ее честь с грязью.

Однако слабое место этого плана заключалось в том, что Астина лучше других знала главное правило боя: «Побеждает тот, кто нанесет первый удар».

В коридоре раздался грохот, и воодушевление заговорщиков сменилось недоумением. Вдруг в зал вбежал один из мужчин. На нем не было лица.

– У нас большие проблемы.

– Что за шум? Разве ты не видишь, что идет совещание? Если опаздываешь, то…

– Баронет Ардел арестован! – закричал мужчина.

Астина вела размеренную жизнь. Она вставала в пять утра, чтобы наточить свой меч и потренироваться. Об этом не знал никто, кроме дворецкого Оливера. В столь ранний час даже рыцари еще крепко спали и никому не было дела до того, кто и чем занимается на тренировочном поле. Затем Астина принимала ванну, приводила себя в порядок и выходила с Териодом на прогулку, которая могла занимать довольно много времени, ведь территория особняка эрцгерцога была огромной.

После этого Астина в основном читала, но, когда она стала полноценным заместителем эрцгерцога, ее обязанности заметно расширились. На этом сладкое время отдыха подошло к концу. Астине было жаль прощаться с беззаботными днями, но она понимала, что это неизбежно. Такова была ее натура.

«Признаться, я даже уже успела заскучать…»

Когда она была императрицей, то совсем не отдыхала. Восхождение Мартины на престол было единоличной заслугой Теодора, но последующие яростные завоевания не были попыткой Мартины компенсировать это. Просто она была страшным трудоголиком.

Она четко знала, что бездействие равносильно смерти. Случившееся с народом Летта стало для нее точкой отсчета, а высокомерные взгляды обитателей дворца лишь подстегнули желание стать безукоризненной. Мартина всегда растаптывала тех, кто смотрел на нее свысока. Поэтому и терпеть то, что подчиненные эрцгерцога смели задирать нос, она тоже не собиралась. Даже благородный род Аталлента когда-то был у нее в подчинении.

«Канна, послушай: самое опасное – это оставаться слабым».

Слова, сказанные Канне еще в детстве, ясно отражали взгляды Астины на жизнь. Если бы она осталась в роли тихой эрцгерцогини, то в будущем подобные браки могли бы стать нормой. Она этого не хотела.

Хоть Астина и носила титул эрцгерцогини, на деле у женщины было лишь два способа получить власть в семье. Первый – если сила ее рода была столь велика, что супруг ее попросту опасался, второй же – если он искренне любил, ценил ее и доверял ей.

Сила женщины всегда исходит от ее мужа. Однако монстр Териод никогда не проявлял любви и привязанности к Астине и этой силы ей не давал. Казалось, выхода не было. Но для Астины не существовало ничего невозможного; лишь раз в жизни она не смогла добиться желаемого.

«Вместо того чтобы заимствовать силу эрцгерцога, почему бы не украсть ее?» – подумала она.

А затем так и сделала. Никто не смел встать на пути женщины, которая держала на коротком поводке монстра-эрцгерцога. И хотя Астина была в разы сильнее Териода, все же вид огромного зверя вызывал больше страха, чем хрупкая юная девушка. Всех пугали его острые клыки. Именно благодаря этому Астина смогла занять его кабинет и приступить к делам.

Не стоит и говорить, как много было работы. Но это не означало, что все вассалы эрцгерцога любили валять дурака. Как бы хороши ни были идеи, но, если нет того, кто одобрит их, встав у штурвала, дело не сдвинется с мертвой точки. В отчетах и докладах не было ничего, кроме голого энтузиазма.

Астина просмотрела накопившиеся документы.

– Ну и беспорядок здесь!

Приближалась осень, пора было готовить водопровод к зиме, но работы велись слишком медленно.

Наибольшее количество бумаг относилось к разработке специального оборудования. Если проекты одобрить и воплотить в жизнь, то можно получить прибыль. Абсурдным было то, что подчиненные сосредоточились на несрочных делах, а срочные задвигали в долгий ящик. Там, где нет контроля, всегда есть лазейка для обмана и личной выгоды.

Как и ожидалось, Астина быстро обнаружила утечку бюджета. По сравнению с масштабами строительства закупленных материалов было совсем немного, и в то же время это была самая большая статья расходов. К тому же цены были сильно завышены.

«А разница пойдет в карман главы».

– Кто ответственный за этот проект?

Оливер замялся. Все потому, что отвлекся на эрцгерцога Териода, который лежал под столом у Астины в ногах и тихо посапывал.

«Кажется, он может в любой момент проснуться», – подумал дворецкий в ужасе.

На самом деле зрелище было удивительным. Страх, порождаемый чудовищем, так легко было унять, причем самым примитивным из всех способов, какие только могли придумать люди.

Хоть Оливер и знал про подобные чудеса дрессировки, но без Астины никогда не осмелился бы попробовать нечто подобное.

Хотя приглашение Астины в этот дом было ужасным поступком, Оливер молился за нее с чувством, что все это – истинная воля Божья.

Астина, проследив за взглядом дворецкого, откинулась на спинку кресла. Она отложила перо и взяла кусок вяленой говядины из миски, стоявшей на краю стола. Оливер со смешанными чувствами наблюдал, как тот пролетел по воздуху и приземлился в пасти Териода.

Тот со смаком прожевал угощение, а затем, удовлетворенный, вновь закрыл глаза. После случившегося в зале заседаний эрцгерцог стал значительно послушнее.

Он перестал набрасываться на людей, когда понял, что все его попытки тщетны. Однако всякий раз, когда выходил в сад, был не в силах сдержать волнения при виде маленьких полевых мышей или кроликов. Астина не могла запрещать хищнику охотиться, поэтому закрывала на это глаза.

Эрцгерцог был в прекрасной физической форме и ни разу не упустил свою добычу. И всякий раз, когда цель была поймана, он с довольным видом оборачивался к хозяйке.

Астина переключила внимание Оливера на себя:

– Пожалуйста, приведите ко мне ответственного за эти работы.

– Если вы говорите о баронете Арделе, то он сейчас у самых ворот особняка.

Астина повернула голову и выглянула в окно. На улице кто-то создавал суматоху. Он так отчаянно выражал свое недовольство, что приковывал к себе бесчисленные взгляды окружающих.

Астина покачала головой.

– Возьмите рыцарей и сопроводите господина ко мне в кабинет.

Не прошло и пяти минут, как баронет Ардел появился в комнате. Именно он был виновником переполоха. Изначально он пришел протестовать против Астины, но дворецкий не пустил его, потому что тот был слишком буйным. Вместо того чтобы спокойно вернуться домой, баронет Ардел пошел на кардинальные меры. Он начал обвинять эрцгерцогиню в трусости и требовал, чтобы она лично вышла к нему на улицу. Но стены особняка так хорошо защищали от внешних звуков, что Астина даже не знала о его присутствии, пока не выглянула в окно.

Все тело баронета было покрыто пылью и грязью, словно он катался по земле, сопротивляясь рыцарям, которых послали привести его сюда. Лишь глаза его горели восторгом. Он уже помышлял, как пустит слух о неправомерном обращении и будет наслаждаться тем, что ввел всех в заблуждение.

– Ваше высочество эрцгерцогиня! Неужели вы и вправду поступитесь законом?! Как верный вассал, я не в состоянии более терпеть вашу диктатуру! – Баронет Ардел был красноречив.

– Тебя привели сюда не из-за протеста, что ты устроил перед воротами особняка, – спокойно сказала Астина.

Самодовольство в глазах баронета сменилось блеском любопытства. Но он мгновенно переменился в лице, когда взглянул на книгу учета, брошенную Астиной к его ногам.

– Ч-что это?

– Если действительно не знаешь, то ты, несомненно, идиот. Если это так, то потеряешь титул за некомпетентность. А если понял, в чем суть, то понесешь ответственность за содеянное.

Баронет Ардел быстро взвесил все сказанное. Согласно уставу Карабеллы, наказанием для него должен стать штраф или условный срок. Это лучше, чем потерять статус дворянина, полученный при рождении.

Баронет быстро сменил тон:

– Прошу прощения, ваше высочество эрцгерцогиня. Я лишь скромный баронет, который не смог устоять перед своей жадностью. Пожалуйста, накажите меня!

Все мелкие сошки одинаковы.

Астина мысленно вздохнула. Если бы ее титул эрцгерцогини был постоянным, она бы наняла кого-нибудь себе в помощники. Ее выводило из себя то, что она вкладывала столько усилий в место, которое покинет уже через год. И решила довольствоваться тем, что есть.

– Теперь ты признаёшь свою вину?

– Да, признаю. Кроме того, ваше высочество, я понимаю, что мое замечание может показаться дерзостью. Но последние десять лет я был верен вашей семье и трудился на благо общего процветания…

– Дерзость, – усмехнулась Астина.

Баронет тут же замолчал, а затем медленно поднял на нее взгляд.

Изящным движением она встала со своего места и подняла гроссбух с пола. Пальцы ритмично постукивали по твердой обложке.

– То, что человек, уличенный в корыстном присвоении средств, осмеливается использовать такие слова, как «верность», возмутительно настолько, что я не могу этого вынести.

Баронет растерянно смотрел на Астину. Она мило улыбалась.

– Стоит укоротить тебе язык, чтобы впредь не болтал лишнего.

– В-ваше в-в-высочество! – испуганно завопил баронет.

Он не так сильно провинился, чтобы отрезать ему язык!..

На деле Ардел, которого вызвали к Астине на ковер, оказался наименее виновным из тех, кто был указан в документах. Именно поэтому она использовала его в качестве примера другим. Если того, кто виноват меньше всех, наказать по всей строгости, то он не справится с несправедливостью и воспротивится такому наказанию.

– Прошу вас! У меня… жена и дети! Ваше высочество, как вы представляете себе возможным прокормить семью, будучи лишь мелким баронетом?! Поймите, исключительно бедность подтолкнула меня на этот грех. Прошу, сжальтесь надо мной!

Астина была настолько убедительной, что баронет Ардел на мгновение забыл о приличиях и упал на колени. Во многом это было реакцией и на присутствие зверя-эрцгерцога, который, проснувшись, теперь спокойно расхаживал у окна. Баронет знал, что Териод больше не бросается на людей в присутствии ее высочества, но страх все же брал верх над разумом.

– Как я смогу продолжать вести дела в роли чиновника, если вы отрежете мне язык? Лучше уж сразу убейте меня! – баронет сорвался на отчаянный крик.

– Есть и другой способ…

Глаза баронета сверкнули. Кажется, было не так уж и сложно убедить юную девушку изменить свое решение.

Астина встала из-за стола и подошла к баронету. Хоть это и было совершенно неуместным в столь напряженной ситуации, баронет Ардел был очарован красотой Астины. На фоне окна, в лучах солнца, ее огненные волосы будто пронизывали маленькие искорки.

Но стоило следующим словам сорваться с ее губ, как Ардел понял, что это были языки адского пламени.

– Полагаю, что баронет Ардел совершил это преступление не по своей воле.

Он затаил дыхание.

– Что ж, тогда выкладывай все, что тебе известно.

«Она что-то знает?»

Так, как она, говорили уличные бандиты, нападавшие на простых людей в темных переулках с требованием вывернуть карманы, чтобы забрать последние гроши. Она хотела, чтобы Ардел подставил своих компаньонов во имя спасения собственной шкуры.

Все еще стоявший на коленях баронет был напряжен настолько, что ныли даже кости. Он опустил взгляд. По телу пробежала дрожь, и теперь его трясло, словно осиновый лист на ветру.

«Кажется, мы навлекли на себя беду, приведя в эрцгерцогство эту хищницу».

Но ему не оставалось ничего, кроме как смиренно склонить голову.

После ареста баронета Ардела разговоры о некомпетентности эрцгерцогини быстро стихли. Подчиненные еще какое-то время протестовали, рассказывая об «эрцгерцогине-мегере» и стараясь раздуть из этого шумиху. Однако протест быстро стих, словно его и не было.

Как ни странно, первого попавшегося – баронета Ардела – наказали довольно мягко, но те, кого отловили следом, получили по всей строгости закона. Хоть приговоры еще не были окончательными и не вступили в силу, считалось, что некоторые не смогут избежать наивысшей формы наказания.

Кара настигла могущественную верхушку, которая пришла к фактической власти и прибрала все к своим рукам, когда эрцгерцога свалил родовой недуг и он потерял человеческий рассудок. А в качестве главаря выступал тот, кто считал своим правом встать на место эрцгерцога. Им был не кто иной, как барон Вернон. И, обладая высоким статусом, он, безусловно, понес самое серьезное наказание.

Однако не все понимали причины этих показательных обличений. Ее высочество решила найти и тех, кто мог навредить ей в будущем, а затем нанесла удар на опережение: «Теперь никто не посмеет бросить вызов эрцгерцогине».

Действуя жестко, она пресекала любое неповиновение или намек на предательство, которое могло только зарождаться в сердцах миньонов.

Так прошло меньше недели с тех пор, как Астина вступила в должность. Если бы речь шла об обычной передаче полномочий, она бы все это время возилась с бумагами. Но Астина так быстро ознакомилась с делами эрцгерцогства, как будто до этого уже управляла имением. Советникам оставалось лишь поспевать за их новой госпожой.

Подкупленные главы были сняты с мест, а те, кто находился у них в подчинении, получили повышение. Верхушка восстала против этих изменений, но низы были довольны. Конечно, последних было подавляющее большинство.

Популярность Астины росла благодаря служанкам. Девушки, то и дело сновавшие в столовой и хлопотавшие по дому, были настоящими «птичками» днем и «крысами» ночью. Кажется, не было на свете того, чего бы не знали и не обсуждали между собой эти дамы. Каждая из них добавляла крупицы слухов и фактов, из которых складывалась общая достоверная история.

– Ее высочество эрцгерцогиня… Правда же, она невероятная? – приложив ладонь к щеке, вздохнула молодая служанка Джейн.

Сидевшая напротив нее Анджела взволнованно подхватила нить разговора:

– Я увидела ее высочество еще в ночь ее прибытия в эрцгерцогство. Она держалась на лошади так величественно, что я сразу подумала об императрице Мартине…

– Да. И у нее тоже ярко-алые волосы.

Императрица Мартина по-прежнему оставалась кумиром многих девушек. Она была единственной женщиной, кому удалось получить титул императрицы, а еще она сделала то, что не смог бы сделать ни один правитель: в одиночку завоевала целый континент.

Более того, до основания империи Карабелла в большинстве стран был патриархальный уклад. Сейчас ситуация не сильно изменилась, но тогда дела обстояли гораздо хуже. Наследовать титулы и власть могли лишь мужчины, а к женщинам в семье относились скорее как к собственности. Еще сто лет назад женщины находились в полном подчинении у мужчин.

Авторитет главы семейства был непоколебим, а иногда мужчине даже позволялось избивать неугодных ему детей. Ценность женщины заключалась в том, чтобы беречь девственность и отдать ее выбранному для нее мужу, который в дальнейшем будет ее обеспечивать. По сравнению с этим Карабелла дала женщинам столько прав, что это казалось даже радикальным.

После восхождения на престол императрицы девочки изредка тоже стали наследовать род. Конечно, происходило это в случае, когда у матери не получалось родить сыновей или наследники были серьезно больны. Тогда отдать главенство дочери было лучшим вариантом, чем отсутствие наследника вовсе.

Само слово «возможность» давало надежду талантливым девушкам. Так, именно благодаря императрице среди высокопоставленных аристократов появилась и леди Энсерин из семьи Тристан. Она унаследовала титул маркизы, что привлекло очень много внимания.

– Поистине удивительно, что стоило эрцгерцогине прийти к власти, как она полностью поменяла иерархию советников и стольких отправила если не в тюрьму, так в отставку!

– Хватит называть их так! Как мерзавцев, которые осмелились воровать из господской казны, можно назвать советниками? Они трусы и воры! Эти сумасшедшие придумали план с вязкой эрцгерцога! Это же просто безумие! Их и людьми после такого назвать нельзя!

– Это все потому, что это не касалось их лично! Будь на месте ее высочества их мать или дочь, они бы думали иначе, – саркастично кинула Джейн.

Она пребывала в полном восторге от достижений Астины. Все, кто хотел навредить благородной эрцгерцогине, были беспринципными мерзавцами, и решение отстранить их от дел было верным.

– В любом случае все эти гады приползли к ней на коленях и начали просить прощения. Невероятно приятное зрелище. Сколько же незаконных дел было скрыто за их спинами за все это время?

– Они посягнули даже на продукты с нашей кухни – поставляли их лишь плохого качества, а денежную разницу забирали себе.

– Ах, как же хорошо, когда всем занимается совестливая госпожа!..

Девушки хлопотали над кастрюлями и плошками, параллельно подъедая всевозможные вкусности, которых так давно не было в стенах этой кухни. Вкусная еда еще больше подкупала их доверие к новой хозяйке.

Вдруг кого-то из них осенило:

– Теперь положение Элизы, искавшей поддержки барона Вернона, станет совсем незавидным.

– Что? Говорят, что и барона схватили с остальными, это правда? В таком случае если он и будет помилован, то его тут же изгонят из эрцгерцогства.

– Сколько же наглости полагать, что им все сойдет с рук! Теперь уж точно получат по заслугам. А что касается Элизы… Поделом ей! Ни фигурой не вышла, ни умом! – фыркнула одна из служанок, над которой издевалась упомянутая особа.

Когда они только переехали в особняк эрцгерцога, служанка Элиза не позволяла себе такого. Однако власть быстро ослепила ее, и за год она изменилась до неузнаваемости. Она так гордилась поддержкой барона, что задрала нос до небес. Теперь же, когда барон был в темнице, ей можно было только посочувствовать.

– Что ты только что сказала?! – ворвалась Элиза на кухню.

От ее устрашающего вида служанки съежились. Хоть они и знали, что теперь у нее нет никакой власти, но пережитое по ее вине не позволяло им легко высказать ей все в лицо. Они до сих пор боялись.

– Что слышала! И все это – чистая правда, – набралась смелости одна из служанок.

– Да как ты смеешь!

Элиза со всего размаху влепила ей пощечину. От силы удара девушка потеряла равновесие и упала на плиточный пол. Все на мгновение застыли в ужасе.

– Что ты творишь? Совсем из ума выжила?!

– Смотрите внимательно и мотайте на ус, что бывает с теми, кто не умеет держать язык за зубами.

– Нет, ты точно спятила!

– Какие-то проблемы? Или ты тоже давно не получала?

– Что?! Пришел конец твоим выходкам, Элиза. Барона Вернона арестовали. И все уже в курсе.

– Знаю. Хватит об этом напоминать. Отстаньте наконец от меня! – закричала Элиза. И прежде чем она осознала это, на ее глазах выступили слезы. Она тут же закрыла лицо руками и выбежала из кухни, даже не притронувшись к еде.

На кухне воцарилось ледяное молчание, но спустя время кто-то заговорил:

– Неужели…

– Они с бароном действительно… были в таких отношениях?..

– Это правда?..

Служанки изумленно переглядывались.

– Барон Вернон, прошу вас, не делайте этого! Меня в деревне ждет жених.

– Ты говоришь о нищем челядинце? Только задумайся, что даст тебе положение моей любовницы!

– Мы с ним любим друг друга. Отпустите меня.

– Какая дерзкая!.. Мне даже нравится. Не переживай, я буду нежен.

Сладкие речи скрывали за собой его гнилую сущность. Охотник, крепко вцепившийся в свою добычу, добавил:

– Если будешь хорошо себя вести, то дам тебе должность.

– Хватит, вы меня пугаете…

– Все равно ты испорченная, куда ты теперь пойдешь одна? Слушай, что я тебе говорю.

Барон тонко балансировал между критикой и похвалой в ее адрес. Когда он называл ее красавицей, Элиза чувствовала себя самой привлекательной девушкой во всем эрцгерцогстве. Стоило сказать, что она ему надоела и он выбросит ее, подобно ненужной собачонке, Элиза думала, что он действительно так поступит. Однако за столь суровым напором следовала ласка. Поэтому в конце концов она не смогла сопротивляться и сдалась.

«Ты же знаешь, что я хочу для тебя лишь лучшего».

Количество секретов, которыми она ни с кем не могла поделиться, росло, и тайны делали ее своим узником. Она чувствовала отвращение к себе, своему телу. Ей казалось, что ее осквернили. Вина за измену тяготила ее, поэтому Элиза вернулась в деревню, чтобы расстаться с женихом, а затем оборвала связи и с родителями. Жених не смог принять причин разрыва и на коленях умолял ее вернуться. Однако ей не хватило смелости, чтобы рассказать всю правду.

Она стала срываться на своих подруг-служанок. Ее злили даже мелочи, она не спала ночами и постоянно беспокоилась.

И спустя некоторое время…

Элиза поняла, что беременна.

– Прошу, возьмите на себя ответственность! Никто же не примет на службу беременную служанку!

Она в отчаянии искала у барона поддержки и продолжала цепляться за пустоту. Его глаза сверкнули раздражением.

– Да, жаль терять положение служанки эрцгерцога.

– Что?

– Ты все слышала. Будешь паинькой, помогу тебе поставить ребенка на ноги.

Элиза побледнела. Хоть она и не доверяла ему с самого начала, но и представить не могла, что он окажется настолько подлым.

– Но вы… Вы же обещали, что примете нас к себе и позаботитесь о ребенке! – В отчаянии плакала Элиза, держась рукой за живот.

– Чтобы я, благородный барон, пустил в свой дом какую-то простолюдинку? Не говори ерунды, милая.

Он отмахнулся, словно услышав забавную шутку. От его ледяного тона сердце Элизы застыло. Но затем барон вновь заговорил столь же сладко, как и раньше:

– Сейчас место эрцгерцога пустует. Поможешь мне. Пару крохотных сведений весьма облегчили бы мне работу.

– Но, барон Вернон, я не могу. Если меня поймают, то непременно отрубят голову.

– Ах, бедняжка Элиза. Говорят, что если непорочная дева родит ребенка, то ей нигде не дадут спокойной жизни, – добрым голосом промурлыкал он.

После этого разговора Элиза вернулась в дом, где жила прислуга, рухнула на кровать и еще долго не могла встать. Прикусив язык, она думала о смерти. Ей было страшно. То, что теперь под сердцем у нее развивалась новая жизнь, приводило ее в настоящий ужас.

Если она родит ребенка, то ее вышвырнут из особняка и она останется на улице. Семья Элизы ни за что не поддержала бы ее после того, как ее честь была запятнана. Элизе было жаль ни в чем не повинное дитя. Но желание жить нормальной жизнью взяло верх над материнским инстинктом. Если она не избавится от этой напасти, то они оба умрут от голода.

«Я… не хочу умирать!»

Той ночью Элиза упала с лестницы. Открылось кровотечение, но с ребенком все было в порядке. Если бы она показалась врачу, тот бы сразу понял, что она в положении. Уже на следующий день Элиза вышла на работу в эрцгерцогстве и принялась протирать полы.

По ночам ее мучила бессонница, а днем она страдала от нападок своих же коллег. И без того болевшая голова шла от них кругом.

«Почему я должна так жить?»

Внезапно в Элизе что-то щелкнуло. Неизвестно, откуда взялись силы, но она со всего размаху дала пощечину служанке, которая никак не умолкала. А затем направилась прямиком к барону Вернону.

– Я сделаю все, что вы попросите, барон Вернон. Только, прошу, защитите меня.

– В итоге ты все равно пришла ко мне. – Уголки его рта дернулись.

Леденящий душу холод в его глазах заставлял Элизу чувствовать себя неуютно. Однако, чтобы хоть как-то справиться со своими переживаниями и наконец обрести спокойствие, она всячески пыталась угодить барону.

– Я знал, что ты и сама возжелаешь меня, когда придет время.

– Милорд, вы же сдержите свое обещание?

– А ты все милее и милее, вот за что ты мне нравишься, моя хорошая.

Барон Вернон многое дал Элизе в обмен на нужную ему информацию. Подарил ей несколько дорогих колец, немного денег. И всякий раз, когда ей удавалось выведать что-то важное, он был доволен своей марионеткой. И чем больше она от него получала, тем хуже становились ее отношения с коллегами.

Элиза стиснула зубы.

«Я сама этого захотела!»

И ей действительно удавалось убедить себя в этом.

«Это мой осознанный выбор».

Она проверяла, что ей было дозволено под защитой барона. Она была груба с другими служанками и плохо о них отзывалась. Это было сладкой местью за годы, которые она провела в страхе. Она вкусила сладкий плод власти и вседозволенности. Никто не мог остановить ее. Это чувство опьяняло.

Барон же был прекрасным манипулятором. Он использовал психологическое давление, чтобы она поверила в то, что сама увязывалась за бароном, а он, по доброте душевной, встречал ее с распростертыми объятиями и напоминал, что все это ее выбор: «Ты же сама всего этого хотела. Мы ведь любим друг друга».

Так прошло четыре месяца. В поместье появилась невеста Териода, которая должна была родить ему ребенка. Элиза и не думала, что какая-то девушка способна оказать такое влияние на ее жизнь. К тому же господин был столь жесток, что не позволил бы этой девушке выйти из клетки монстра живой.

Но на следующее утро Элизу ждали удивительные новости: как в старой сказке, Красавица приручила Чудовище.

На этом эрцгерцогиня не остановилась: она переняла полномочия эрцгерцога и вскоре взяла все поместье под свой контроль. В ходе этого пострадала и единственная надежда Элизы на светлое будущее – барон Вернон.

Она пришла в отчаяние, узнав, что ему не удастся выйти из тюрьмы живым, поэтому тайком пробралась туда, чтобы выпросить немного денег. Увидев барона за решеткой, Элиза ощутила странное чувство облегчения. Однако оно быстро пропало. Без него и ей самой жить останется недолго.

– Элиза, моя последняя просьба. Подмешай этот яд в чай эрцгерцогини. Только так у нас с тобой получится выжить.

– Приказываете мне стать убийцей? Я не могу! Почему вы так со мной поступаете?

– Думаешь, что сможешь беззаботно жить, если я умру? Ведь это ты выискивала для меня информацию на протяжении целых четырех лет! Ослушаешься – и твои дни сочтены.

Дрожащими руками Элиза взяла из его ладони мутный пузырек. Убить человека. Она должна убить человека, чтобы сохранить собственную жизнь. Элиза была в ужасе.

На самом деле она всегда была трусихой. Страх и был тем низменным чувством, что привело ее сюда.

Прошло несколько тяжелых дней раздумий. Но все они сводились к одному: сумей Элиза сбежать из имения, ей все равно некуда будет пойти. Она даже не смогла бы найти своего бывшего возлюбленного, с которым так ужасно поступила. Последней надеждой Элизы был барон Вернон, до ужаса напугавший ее. Даже если у нее и получится сбежать туда, где ее никто не знает, что же будет дальше?

«Жители деревни забьют меня камнями, назвав блудной девицей».

Элиза была в ужасе. Подобные вещи и правда часто происходили с бедными девушками где-то в глубинке.

Помучившись еще пару дней от бессонницы, она все же решила подлить яд в чай эрцгерцогини и выполнить просьбу ради своего же блага. Элиза вошла в кабинет ее высочества, спрятав в рукаве пузырек, переданный бароном Верноном.

Эрцгерцогиня сидела за рабочим столом и не спеша перебирала документы. В голове Элизы мелькнула мысль: «Будь я такой женщиной, как бы изменилась моя жизнь?»

Если бы Астина была на месте Элизы, она не позволила бы себе быть такой беспомощной. Она бы не забеременела, а даже если бы и забеременела, то отомстила бы всем, кто был виновен в ее страданиях. Элиза испытывала к Астине одновременно и уважение, и ненависть.

Почему все беды мира падают лишь на ее долю?

Скрывая истинные чувства, Элиза стояла у чайного столика, заливая ароматные листья кипятком.

Эрцгерцогиня же в это время отталкивала руками назойливое слюнявое чудовище – эрцгерцога. Теперь было даже смешно называть его этим титулом, однако он все еще принадлежал ему по праву.

– Так, это не твои игрушки, перестань!

Териод вновь возил носом по ее рабочему месту. Сперва Астине показалось, что он вынюхивает вяленую говядину, но взгляд его был направлен куда-то в другое место. И Астина заметила, что он смотрит на красную печать.

– Ах, ты хочешь поставить печать?

Астина встала с кресла. Взяла пару листов исписанной бумаги, перевернула их обратной стороной, сложила друг на друга и начала раскладывать по всему кабинету. Вскоре пол кабинета стал напоминать холст для рисования размером аккурат для Териода. Но на этом Астина не остановилась. Она взяла со стола штемпельную подушечку с краской, поднесла ее к лапам Териода и обмакнула их. Териод был очень взволнован, но старался осторожно ставить лапы на получившееся полотно.

– Бегай только здесь, понял? – приказала Астина зверю и снова села за стол.

Она вернулась к документу, который изучала до этого. Но, взяв его в руки, на мгновение задумалась. Служанка, пришедшая заварить чай, была не слишком расторопной.

Астина издалека заметила, что кончики ушей девушки покраснели. Заподозрив неладное, Астина стала пристальнее к ней приглядываться.

– У тебя вырос живот, – спустя какое-то время произнесла она.

Элиза резко вздрогнула. К счастью, она все еще стояла к эрцгерцогине спиной. На мгновение опешив, она смогла взять под контроль эмоции и успокоить быстро колотившееся сердце.

– П-просто немного набрала вес, вот и… – запинаясь, ответила Элиза.

– Чей это ребенок? – спросила Астина, листая документы.

Казалось, она не считала нужным поднимать глаза на служанку. Словно ее ложь была недостойна внимания эрцгерцогини.

– И тебе не стоит доставать то, что ты прячешь у себя в рукаве.

Элиза прикусила язык и замерла в ужасе. Как? Откуда она узнала? Элиза крепко сжала флакон со снадобьем, которое уже собиралась вылить в чашку. В ладонях покалывало, тело продолжало дрожать.

– Просветы между пальцами. Все дело в них. Разве не лучше было добавить содержимое в воду заранее?

Астина не могла знать, что держала в кулаке Элиза. Однако то, как она на ватных ногах зашла в кабинет и как долго возилась с чаем, натолкнуло эрцгерцогиню на очевидные мысли.

Это было удобно. Если кто-то намеревался завладеть состоянием эрцгерцога, то ему обязательно нужен был подельник в самом имении. И им могла стать одна из служанок, ведь одурманить разум юной девы несложно. Поэтому очевидно: то, что она пыталась подмешать в чай, не было витамином или обычным сахаром.

– Ваше высочество эрцгерцогиня, прошу, пощадите! – предчувствуя свою смерть, девушка в отчаянии бросилась на колени.

– Хочешь предложить мне оставить в особняке ту, что пыталась причинить мне вред? – ответила Астина равнодушно.

– На мгновение я тронулась рассудком. Вы правы, я ношу ребенка. Это ребенок барона Вернона, которого вы поместили под стражу. Госпожа, вам известна судьба женщины, что рожает ребенка, не имея законного мужа?.. Она даже умереть спокойно не может! Этот непростительный грех, что я буду тяжелым камнем носить до конца своих дней. Я пошла на него, пока мой разум был охвачен страхом. Раз уж я стою перед вами и все вышло именно так, то прошу лишь, пожалуйста, пощадите… Ваше милосердное высочество! – Элиза в слезах кланялась и продолжала извиняться.

– Нужно было заводить ребенка с тем, кто сможет взять на себя ответственность.

– Ваше высочество, у вас нет сердца! Думаете, я стала бы это делать, если бы знала, что его отец… Сколько примеров, когда невинная дева беременеет не по своей воле!

Астина ничего ей не ответила. Элизу продолжало колотить от страха.

– Ваше высочество, мне было так страшно, я так отчаянно хотела жить!.. – Элиза громко рыдала.

Астина пристально посмотрела на нее. А спустя мгновение сказала:

– Давай его сюда.

– Что?

– Тот флакон. Ты же не собираешься вновь использовать его, верно?

В такую удачу верилось с трудом, и Элиза на мгновение растерялась. Но даже если просьба и не сулила ничего хорошего, то ослушаться Элиза не могла. Она спешно поднялась и дрожащими руками передала Астине сосуд, а затем согнулась в поклоне. К ее превеликому счастью, даже теперь эрцгерцогиня не подозвала охрану.

Астина с трудом смогла вытолкать Элизу из кабинета спустя пару минут – та пыталась целовать ее ноги, не в силах поверить в доброту госпожи, а затем встала у окна, скрестив руки на груди. Сад в имении Аталлента по-прежнему был прекрасен.

Териод неспешно подошел к Астине. Она по привычке потрепала его за ухом и украдкой бросила взгляд на меч, закрепленный на его спине. Териод стал теперь настолько послушным, что оружие больше не требовалось. Возможно, наказания и вовсе изжили себя; к тому же не стоит ими злоупотреблять. После кнута всегда должен быть пряник, нужно уметь находить баланс.

Астина наклонилась к зверю и сняла ножны с его спины. Все же их место – на стене спальни в качестве украшения. Теперь Астина имела доступ к богатствам эрцгерцога и наконец могла позволить себе приобрести хорошее оружие.

– В-ваф?..

При виде Астины с мечом в руках Териод недоумевающе заморгал.

– Что такое?

– Ву-у… – Териод жалобно завыл, по его морде покатились слезы. Он так прилежно себя вел, подчинялся каждой команде, но все было бесполезно – хозяйка решила убить его и уже взялась за меч…

Однако вместо того чтобы вытащить меч из ножен и пронзить сердце Териода, Астина мягко обняла его за шею. Она уткнулась носом в густой серебристый мех и задумалась: как же быть с тем, что сейчас упало на ее плечи?

– Не плачь, глупенький. Хочешь кое-что вкусное?

Териод попытался отстраниться, но Астина крепко прижимала его к себе. И в конце концов волк перестал сопротивляться. К тому же затылок пугающей женщины пах на удивление приятно.

На следующий день барона Вернона вытащили из темницы и привели в кабинет Астины.

Бледный барон, который не видел солнечного света, сидя в одиночной темнице, выглядел плохо. Губы его иссохли и потрескались, под глазами залегли глубокие тени. Отвыкший от солнца, он непрерывно моргал покрасневшими глазами. Было видно, что барон нервничает, ведь до вынесения ему приговора оставалось совсем немного времени.

Однако, увидев Элизу, стоящую рядом с Астиной, он совсем помрачнел – но не от сожаления о своем поступке. Барон подумал лишь о том, что зря надеялся на то, что Элиза сделает все правильно. И либо ее поймали за руку и она все выдала, либо она рассказала все сама, не совладав с совестью. В любом случае теперь Элиза сидела подле эрцгерцогини, а значит, его план провалился.

Барон опустил голову, скрипнув от досады зубами. Еще недавно эта беременная мерзавка у его ног молила о помощи, но сама оказалась настолько бесполезной. Теперь же он оказался связан по рукам и ногам.

– Барон Вернон, известно ли вам, почему вы здесь? – устало спросила Астина.

– Что?..

– Если это так, то я постараюсь вас понять. Насколько возможно.

Прошлым вечером, собравшись с мыслями, Астина велела привести к ней Элизу, которая все это время продолжала плакать у себя в комнате. Астина попросила ее в подробностях поделиться всем, через что той пришлось пройти. Рассказ Элизы был полон такой несправедливости и грязи, что Астине впервые за долгое время стало физически неприятно слушать.

Сперва барон Вернон насильно лишил чести бедную Элизу, которую дома ждал жених. Стоит напомнить, что в империи Карабелла люди верили: тот, кто забрал невинность девушки, должен взять на себя ответственность и жениться на ней. Элиза не хотела становиться исключением, потому и приспособилась, всячески потакая желаниям барона Вернона. Однако он не собирался поступать по чести. Он сделал неродившегося ребенка заложником и манипулировал его жизнью, поэтому Элизе приходилось подчиняться и исполнять его ужасные приказы. Так было и с чаем для эрцгерцогини…

Отправив Элизу обратно в ее комнату, Астина допросила людей барона Вернона. Подчиненные пытались всячески выгородить его и приуменьшить масштабы его преступлений, однако все сказанное Элизой в итоге оказалось правдой.

Глаза Астины холодно сверкнули.

«Чудовищем оказался не хозяин, а его вассал».

В ту ночь Астина не могла сомкнуть глаз. Она все думала об Элизе, дни напролет плачущей о своем еще не родившемся ребенке, и ей хотелось разделить с ней эти муки. Астина до рассвета промучилась в раздумьях о том, как же ей стоит поступить.

И встретила утро горящим от гнева взглядом.

«Как же быть с этим мерзавцем?»

– Не знаешь? – спросила Астина, стиснув зубы.

Барон Вернон озадаченно посмотрел на нее и быстро замотал головой. Вскройся то, что он спланировал отравление эрцгерцогини, его бы тут же казнили, а не стали бы разговаривать. Поэтому он решил стоять на своем до конца и опровергать все, что ему предъявляют.

Барон стал молча перебирать все мелкие преступления, которые совершил. На ум приходило множество вещей, но ни одна из них не касалась Элизы. Ведь у него и мысли не было о том, что он поступает с ней неправильно.

– Не имею ни малейшего понятия, ваше высочество.

– Ах, вот как?

– Прошу, ваше высочество, укажите глупому подчиненному на его ошибку. Клянусь Богом, что не совершу ничего подобного…

Астина села в кресло и закинула ногу на ногу.

– Это ведь ты обрюхатил эту девушку, не так ли? – спросила она, задумчиво потирая нижнюю губу большим пальцем.

Барон был обескуражен. Если эрцгерцогине известно о беременности, значит, Элиза разболтала и об остальном.

– Никак нет, ваше высочество.

– Нет?

– С самого начала она была распутной девкой! Даже разорвала помолвку, представляете?! Она соблазняла меня, и в конце концов, признаюсь, я поддался. Но откуда мне знать, что этот ребенок мой, а не того, с кем она могла его нагулять?! – бесстыдно отвечал барон.

Элиза побледнела. Как у насильника язык повернулся, чтобы сказать такое? Ее сжатые от злости кулаки дрожали.

– Это ложь! – не выдержала она.

– Закрой свой рот! Как ты смела явиться сюда и осквернять мою честь? – Барон Вернон вскочил с колен и попытался указать пальцем на Элизу, чтобы пристыдить ее. От его рывка она неосознанно сделала шаг назад.

Рыцари были начеку, поэтому схватили барона за плечи, не дав ему совершить задуманное.

Обездвиженный, он начал возмущаться:

– Несправедливо, ваше высочество, это крайне несправедливо!

– По словам Элизы, ты обесчестил ее.

Барон поджал губы.

– Нет, возможно, поначалу я и был немного груб, но разве не все женщины таковы – они говорят «нет», но на самом деле им это нравится?

– Нет! Нет! Нет! Он ни разу не был со мной мил! Ни разу не проявлял ко мне доброту! И он… ничего ко мне не чувствовал.

В конце концов Элиза расплакалась.

Искры ярости полетели из глаз барона Вернона. Он что есть мочи пытался вырваться из хватки сдерживающих его рыцарей, поскольку считал, что с ним обходятся несправедливо.

– Чувства пришли ко мне позже! Господи, почему ты не можешь просто замолчать?! Что же ты продолжала липнуть ко мне все это время, раз была так несчастна?!

– Как я могла пойти к кому-то? Кому нужна девушка, которую так подло… обесчестили? У меня не было иного выбора, – едва лепетала сквозь слезы Элиза. Звук ее тяжелого дыхания отражался от стен зала, разлетаясь по всему пространству. Всем было жаль ее.

Рыцари с презрением посмотрели на барона Вернона, и он взорвался:

– Я никогда не делал ничего против ее воли! Ваше высочество, как свершится прелюбодеяние, если женщина яростно сопротивляется? Это могло быть лишь случайным контактом, взаимным влечением, но ни в коем случае не преступлением! – обиженно выл барон.

По выражению его лица было ясно, что он верит в ту чушь, которую говорит. Но Астину было не пронять даже подобной наглостью. То, что жертва не способна сопротивляться, не отменяет факта насилия.

В свое время Мартина согласилась провести с наследным принцем ночь, лишь чтобы выжить. Если бы она отказала ему, то была бы обезглавлена прежде, чем получила бы шанс на отмщение. Это было ужасно, но необходимо.

Мартина никогда не чувствовала, что это запятнало ее честь. Как дочь народа Летта, она отомстила, уничтожив своих врагов. Однако она знала, что обычные женщины этого сделать не могли. Прямо как Элиза.

– Эти слова не стоят того, чтобы их слушать, – произнесла Астина. – Ты лишь зря потратил мое время на свою грязную болтовню.

Она цокнула языком, и глаза барона Вернона расширились. От отчаяния ему казалось, что он сходит с ума. Его взгляд забегал по комнате и вдруг зацепился за служанок, стоящих у стены. Лицо барона озарилось: казалось, он нашел своих спасителей.

– Вот! Вы там! Разве эта мерзавка не вымещала на вас свою злость? Не вела себя с вами как последняя дрянь? Да, может, вам тяжело это признать, но не бойтесь! Вы можете вывести ее на чистую воду. Она воспользовалась моим положением! А вы говорите, что это я пользовался ей? Но как может женщина, к которой применили насилие, прикрываться влиянием этого мужчины подобно щиту?! Разве я не прав? Признайтесь сейчас же!

– Если честно… Это правда… – опустив головы, согласились с бароном несколько служанок, пока он продолжал сверлить их яростным взглядом.

Элиза действительно была с ними довольно жестока. Но теперь служанки задумались: возможно, она вела себя несдержанно как раз из-за этой ситуации? Однако лгать эрцгерцогине они не могли.

Лицо Элизы исказилось от ужаса, она почувствовала себя преданной. Ей хотелось причинять людям боль, срываться на них лишь потому, что помочь ей самой уже никто не мог. Она и не думала, что ее страдания приведут к таким последствиям. Она хотела все объяснить, но оправданий не было.

Элиза медленно закрыла глаза с ощущением, что мир рухнул, и погрузилась в темноту.

Барон же и не думал останавливаться.

– Она пользовалась моим покровительством и вносила в их жизни хаос! Ваше высочество, вот кого нужно судить. Это она во всем виновата! Эта мерзавка должна получить по заслугам. Развратная девка обязана знать свое место!

Астина какое-то время молчала, глядя прямо на Вернона. Уголки его рта медленно застыли, ведь барон ожидал от нее не такой реакции. Он осознал, что следующие слова, которые она произнесет, будут его приговором.

– Какое отношение к делу имеет ее характер?

Слова Астины прозвучали как: «И что с того?» Элиза не поверила своим ушам, а барон растерялся настолько, что даже не смог ответить на заданный ему вопрос.

– Барон, тебе должно быть известно, что жертве не всегда удается сохранить моральную безупречность, – холодно продолжила Астина.

Он молчал.

– И тебе ли говорить о морали?

«Неужели… Великая эрцгерцогиня встала на мою сторону? Это правда?» – Элиза растерянно смотрела на Астину.

Хоть и по принуждению, но все же она исполняла то, что велел барон, и была соучастницей его планов. Именно она пришла в кабинет эрцгерцогини с ядом в рукаве. Элиза спешно утерла рукавом слезы, выступившие от милости ее высочества.

– Элиза, – обратилась к ней Астина.

– Да-а, ваше вы-высочество?

– Тот факт, что ты делала это по принуждению барона Вернона, не снимает с тебя вину.

– Я понимаю, ваше высочество. И безумно благодарна вам за веру в меня.

Когда Элиза рассказала обо всем эрцгерцогине, то думала, что встретит лишь осуждение, и даже не надеялась на ее поддержку. Но теперь боль в ее груди, казалось, понемногу утихала.

Элиза опустилась на колени и несколько раз поклонилась эрцгерцогине. Астина остановила ее и продолжила:

– Я не столь любезна, чтобы держать рядом кого-то, у кого хватило духу причинить мне вред. Это значит, что я больше не могу позволить тебе находиться в этом особняке.

– Разумеется, ваше высочество, – ответила Элиза, внемля каждому слову эрцгерцогини. Та была столь великодушна, что закрыла глаза на покушение на ее жизнь, к тому же выслушала Элизу и хотела справедливо наказать барона Вернона.

– Раз твоя попытка отравить меня не увенчалась успехом, то мы обойдемся лишь изгнанием из эрцгерцогства Аталлента.

Пока Элиза радовалась столь мягкому наказанию, Астина подняла неожиданную тему:

– Если бывший возлюбленный захочет взять тебя в жены, то я дам тебе достойное приданое. А расходы на ребенка будут выплачены из финансов барона Вернона.

– Ч-что? В-ваше высочество?..

– Это пожизненная денежная компенсация и наши извинения за то, что мы, как хозяева, не смогли должным образом позаботиться о своей подчиненной.

На мгновение Элиза задумалась, не сон ли это. Но холодок от слез, падающих на руку, был реальным.

Элиза почувствовала, что вся дрожит. Голова шла кругом, и Элиза не знала, как ответить своей спасительнице.

– Спасибо! Ваше высочество, большое-большое вам спасибо… Правда…

– Не стоит благодарностей, – отрезала Астина. Она лишь вернула Элизе то, что отнял подлый барон Вернон. К тому же все пойдет прахом, если суженый Элизы откажется принять ее в таком положении. Но Астину радовала даже мысль о том, что все может получиться.

– Ваше высочество! – завопил наблюдавший за этой сценой барон Вернон.

Казалось, он все еще не может поверить в реальность происходящего. Нельзя сказать наверняка, он был расстроен или разочарован, но, по крайней мере, барон точно не размышлял о своих грехах.

Взгляд Астины опустился на его брюки. Она задалась вопросом, действительно ли миру нужен тот, кто может так легко разрушить жизнь не одного, а сразу нескольких людей.

«Полагаю, что нет», – подытожила эрцгерцогиня и отдала приказ:

– Оскопите барона Вернона, чтобы он больше не смог причинить вред ни одной женщине.

– Будет сделано, ваше высочество.

Слова Астины грохотали в голове барона. На его лице отражались все возможные эмоции – от ужаса до отчаяния. Он и подумать о таком не мог. А когда осознание стало потихоньку к нему приходить, по спине пробежала дрожь. Он попытался вырваться, но рыцари, удерживающие его, были слишком сильны.

Стражники быстро стянули с барона брюки. Он лишь безропотно наблюдал за происходящим, не в силах оказать сопротивление.

– Разрезов должно быть два, – вдруг добавила Астина.

– Простите, что, госпожа?..

Все затихли.

– Один раз вертикально, один раз горизонтально, – произнесла Астина, заставив рыцарей непроизвольно прикрыть гульфики своих доспехов.

Глава четвертая. Старые воспоминания

Стоял жаркий летний день. Горячие лучи солнца припекали макушки прохожих. Все пытались укрыться в тени деревьев или внутри домов, а те, кому пришлось выйти на улицу, выглядели недовольными.

Обычно в такую погоду разрешали отдохнуть от тренировок, но сегодня элита Академии Беллаче была полна энтузиазма. Однако если присмотреться, то становилось очевидно: увлечены они были не стремлением к званию лучших мечников континента, а зрелищем, которое разворачивалось прямо на их глазах, – настоящим боем.

На тренировочной площадке факультета фехтования собралась толпа. Все с любопытством наблюдали за центром, где стоял главный герой происходящего.

Бенджамин пришел забрать оставленную им бутылку с водой и замер. Обычно в предобеденное время на тренировочном поле немноголюдно, но почему-то в этот день студентов было многим больше, чем он ожидал увидеть. К тому же сложно представить, что этих парней что-то может заинтересовать сильнее, чем горячая еда. И вряд ли это что-то было связано с учебой. Бенджамин начал всматриваться в растерянные, но заинтересованные происходящим лица знакомых.

В центре толпы стояла девушка. Ее алые локоны были аккуратно собраны в высокий хвост, а весь ее вид говорил о том, что вместо меча юная леди должна держать в руках плюшевого медвежонка. Ножны в ее руках были непропорционально длинными и большими для своей владелицы. Казалось, что маленькие, хрупкие запястья едва справляются с тяжестью рукояти меча и вот-вот выронят его.

– Что там происходит? – удивленно пробормотал Бенджамин.

Вопрос был довольно тихим, однако Дебби, стоявшая в толпе неподалеку однокурсница Бенджамина, сумела уловить его. Она повернулась и так же едва слышно прошептала:

– Новенькая хочет отстоять свое право пользоваться тренировочной площадкой.

– Чего?!

Улыбка тут же сошла с губ Бенджамина. О каких тренировках может идти речь, если дело касается столь тонких запястий? Должно быть, это импульсивный поступок и все дело в стихах, хранящихся в ее сердце, или строчках из романтической истории про великую женщину-рыцаря, которой все было нипочем.

Красноволосая на вид казалась выше своих сверстников, но все еще была просто девчонкой. Возможно, сейчас ей и удастся соперничать с мальчишками, но через пару лет их силы точно будут неравны. Даже по сравнению с Бенджамином, которому едва исполнилось пятнадцать, она выглядела заметно меньше. А на фоне остальных студентов факультета фехтования, которые были старше и фигурой напоминали взрослых воинов, она казалась крошкой-племянницей в окружении многочисленных дядюшек.

– Все студенты Академии Беллаче вправе пользоваться учебным плацем для тренировок, – четко сказала девчонка.

Бенджамину показалось, что ее зеленые глаза необыкновенно яркие. Но это не имело отношения к фехтованию.

– Хах, мелкота, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? Давай проваливай уже, а? – устало ответил ей Адольф, один из старших студентов факультета.

Он нехотя потер наморщенный лоб. Похоже, они уже долго спорили.

– Я не помешаю вашим тренировкам.

– Мелочь, уже одно твое присутствие отвлекает и раздражает меня. Понимаешь?

– Сколь грубый тон. Как думаешь, сможет ли тот, кто судит противника по внешности, стать мудрым рыцарем?

Все были удивлены смелостью девушки. К тому же она обращалась к старшему слишком неформально.

Адольф закусил губу, а затем расхохотался, схватившись за живот. Он вытер навернувшуюся от смеха в уголке глаза слезу и положил руку на плечо друга, чтобы окончательно не потерять равновесие. Наконец придя в себя, он спросил:

– Вот как, значит? Откуда ты только набралась таких слов? Признавайся: стащила любовный роман у старшей сестры?

– Если рыцарская честь, которой тебя обучили, так ничтожна, то тебе следует сменить наставника.

– Думаешь… сказала что-то красивое, да? – Адольф нахмурился.

Бенджамин с интересом наблюдал за словесной перепалкой этих двоих. Ничуть не уступая, девчонка бросалась в атаку. Вероятно, она и дома была неугомонной. А еще ее речь звучала не по годам взросло. Ребятам с факультета фехтования ее слова казались забавными, и потому они решили пропустить обед, толпясь здесь в ожидании развития событий. Зрелище было действительно стоящим. Бенджамин невольно улыбнулся.

– Это площадка для студентов факультета фехтования. Остальным здесь не место. Катись отсюда, – прервал восхищения толпы Адольф.

– Повторюсь, такого нет в уставе.

– Это похоже на детскую площадку? Думаешь, что здесь потехи ради все размахивают бутафорией? – взъелся Адольф, не в силах больше терпеть выходки девчушки. Она же молчала.

Бенджамин подумал, что сейчас она разочарованно уйдет. Однако все пошло совершенно иначе.

– Ладно.

– Что?

– Если докажу свою силу, то разрешишь?

Адольф обернулся к друзьям:

– Парни, что я сейчас вообще услышал?

Они загоготали.

От этого гама Астина лишь нахмурилась.

– И как ты собираешься доказывать, а, мелкота? Может, нарубишь вон те дрова? Но лучше даже не пробуй, а то еще сломаешь свои хрупкие ручонки, – повернувшись обратно, спросил Адольф, похлопывая девушку по плечу.

Затем он указал на кучу поленьев, сложенных недалеко под навесом, – бревна, которые нужно было наколоть студентам на первом году обучения в качестве летнего задания. Оценка зависела от аккуратности сруба. В середине года по традиции выпускники собирали испорченные бревна и устраивали костер, так что это было довольно символическое испытание.

– Справишься достойно, и я, так уж и быть, соглашусь, что ты тянешь на нашего новичка, – пожал плечами Адольф.

Он думал, что ее напугают огромные бревна и она просто сбежит. Некоторые же в толпе ожидали, что гордость девчонки возьмет верх и она все-таки попытается пройти испытание. Однако все они были уверены, что этот спор обернется полным провалом.

В ожидании продолжения все взгляды устремились на девчушку. Одно ее присутствие на тренировочной площадке вызывало ажиотаж.

– Хорошо, – мягко кивнула она.

– Ну ты смотри, будет непросто.

Астина с улыбкой приподняла подбородок, а затем равнодушно перевела взгляд с Адольфа на бревна и обратно.

– Хм, эти бревна будут потверже твоей головы.

– Что ты там за чепуху сказала? – вышел из себя Адольф.

Когда этот маленький комок пришел и сказал, что хочет тренироваться, Адольф был тронут его милым желанием и согласился пообщаться. Однако слова этой девчонки постепенно стали выходить за рамки того, что он мог вынести. Адольф считал все сказанное им с насмешкой истиной и потому не стал задумываться о своем поведении и обращать внимание на слова, вылетевшие из его рта.

– Довольно. Хватит с тебя, теперь убирайся. Нет времени с тобой нянчиться, – сказал Адольф, закатывая глаза.

– Так быстро поменял свое решение? Думала, что ты разрешишь остаться, если наколю те бревна.

– Бревна? Да где это вообще видано, чтобы девка владела мечом? Что за чушь?! – повысил голос Адольф.

Но Астина спокойно смотрела на него. Ощутив на себе ее ледяной взгляд, Адольф перестал хмуриться и стал внимательно наблюдать за ее реакцией.

Сейчас ей следовало бы расплакаться или извиниться и убежать, но она вела себя слишком сдержанно. Возможно, она просто опешила и все это ожидало впереди.

Адольфу вдруг стало стыдно за свою импульсивность. Она лишь девочка, только что поступившая в Академию. Было очевидно, что она еще не понимает, о чем просит и куда сует свой аккуратненький нос.

На мгновение ему стало жаль ее, и он даже собирался извиниться, но вдруг застыл из-за удара шелковой перчатки по лицу.

– Я, Астина Лете, вызываю тебя на дуэль из-за того, что ты усомнился в моих способностях в обращении с бревнами.

Растерянный Адольф так и стоял молча, пока перчатка, оказавшаяся на переносице, не упала к его ногам.

Мало того что ее действия были бессмысленными, так еще и вызов на дуэль звучал смехотворно.

«Вызываю тебя на дуэль из-за того, что ты усомнился в моих способностях в обращении с бревнами», – ну не умора ли?

Адольф никогда еще не слышал более нелепой фразы. Однако лицо все еще горело от внезапного удара, а перчатка продолжала лежать у его ног. Как ни странно, лишь тогда Адольф понял, что его действительно вызвали на дуэль.

– Так как его зовут? – доставая свой меч, толкнула Астина стоящего рядом студента.

Паренек был настолько удивлен видом старого потрепанного меча Астины, что замешкался, так и не ответив. Казалось, даже их профессору фехтования было бы не под силу одолеть Адольфа этой рухлядью.

– Адольф Ванделла со старшего курса, – взялся ответить невысокий парнишка-первокурсник, стоявший рядом.

– Что ж, славно, Адольф Ванделла. Если тебе известно, что такое честь, так сразись же со мной на дуэли.

Адольф сделал глубокий вдох, но это не помогло гневу утихнуть. Он сердито направился к Астине. Даже у его терпения был предел.

– Только не пожалей потом, – выплюнул он.

– А у тебя длинный язык, – с этими словами Астина взмахнула мечом.

Адольф планировал закончить поединок одним ударом, выбив меч из ее рук за пределы тренировочного поля. Кто будет сражаться в полную силу с девчонкой?

Однако в момент выпада Адольф, запнувшись, потерял равновесие и остановился. Он на мгновение замешкался, ослабив хватку.

Астина, маленькая и хрупкая девчушка, ловко выставила вперед свой меч. Адольф хоть и считался блестящим студентом, но все же еще находился на первой ступени, и многое ему лишь предстояло изучить. Он был неопытен в области настоящего боя на мечах, в этом и не было необходимости. Астина замахнулась на Адольфа, и тому кое-как удалось заблокировать ее удар. Он с опозданием опомнился. Наблюдая со стороны, любой мог заметить огромную разницу в их телосложении и физической силе: казалось, эти двое не должны вступать в поединок, ведь исход был очевиден.

Однако у боя на мечах есть особенность – оружие по-настоящему острое, поэтому нужно обращать внимание не только на силу, с которой размахиваешь лезвием, но и на множество других деталей. И главное – всегда стоит помнить о том, что лезвие заточено.

Стало ясно, что легкой победы не случится, поэтому все взгляды были прикованы к новенькой. Ее тело выглядело столь уязвимым, но то, как она контролировала бой, поражало. Она, очевидно, знала, как использовать силу именно там, где требуется, и ровно настолько, насколько необходимо. Эта девочка владела истинным искусством обращения с мечом. Некоторые студенты старших курсов, заметив это, тихо восхищались ее мастерством.

Другие же были в смятении. Всего пять минут назад они думали, что она в слезах выбежит с тренировочной площадки после первого же удара Адольфа.

Но спустя несколько отраженных атак им пришлось пересмотреть свои ожидания. Неловко было признавать, что все обернулось не в пользу их очевидного фаворита. Стало ясно: победа с самого начала была в руках Астины.

– Адольф, что за унизительное зрелище! – разочарованно начали кричать в толпе.

– Как тебе не стыдно?! Проиграть девчонке! Позор нашего факультета!

Адольфу хотелось выругаться, но на это не было времени. Даже блокировать удары Астины получалось с трудом. От звука стали, проносящейся мимо его носа, по коже Адольфа пробежали мурашки. Опоздай он на секунду – и сломал бы руку.

Адольф с силой отразил новый выпад девчушки и из последних сил замахнулся для нового удара. Астина воспользовалась моментом и, пригнувшись, устремилась вперед. Всего лишь миг. Адольф поймал ее приближающийся взгляд и сглотнул. Тело словно сковало. И вдруг он ощутил у своей шеи лед металла.

– Ты… ты кто вообще такая? – наконец произнес Адольф то, о чем думал с тех пор, как скрестил с ней мечи.

Астина медленно убрала оружие. Адольф машинально потер затылок, словно проверяя, крепится ли все еще его голова к шее.

Затем он потрогал место, где до этого находился меч. Но крови на ладони не оказалось. Адольф в ужасе обнаружил, что лезвие меча Астины было совсем тупым. Поэтому, даже коснись оно кожи, не смогло бы оставить рану. Все его опасения были напрасны.

Глаза налились злостью.

«Одолела меня этой… ржавой развалиной?!»

Адольф понял, откуда взялся ее меч. Это была та самая бутафория, которой Академия пополнила тренировочный арсенал факультета фехтования.

Дворяне никогда бы не стали пользоваться этими клинками. Их закупили больше десяти лет назад, и все это время они лежали на складе и медленно покрывались слоями ржавчины. Адольф смог распознать этот меч по эмблеме Академии Беллаче – орлу, выгравированному на рукояти.

– Ты прав, – сказала Астина. Адольф лишь моргал, не понимая, о чем она сейчас говорит. Он все еще не отошел от шока проигрыша… девчонке. – Здесь не место для игрушечных мечей, да? – мягко продолжила она.

От тревоги дыхание Адольфа перехватило. Эта фраза была явно не к добру.

– Впредь не появляйся на тренировочной площадке, когда я буду здесь, – спокойно подытожила девчушка.

Адольф ответить не смог. Ему так хотелось возразить этой мелкой негодяйке, спросить, о чем, черт возьми, она сейчас говорит. Но он понимал, что это лишь выставит его в дурном свете, а однокурсники поднимут его на смех. Глаза стали влажными – он ударил в грязь лицом прямо перед своими парнями.

Адольф встал с колен, прикрыл лицо руками, чтобы никто не видел его слез, и кинулся прочь с тренировочной площадки. Ох уж эти мальчишки пятнадцати лет. В их сознаниях еще бушует черный дракон, про которого сложено так много легенд. Дивный возраст, полный перемен.

Астина убрала меч в ножны, даже не взглянув вслед сопернику. Пока все смотрели на нее, затаив дыхание, Бенджамин, стоявший в задних рядах, шагнул вперед.

– Эй, слышишь, эй! – растолкав друзей, пробился он к Астине.

Она подняла голову, холодно и равнодушно взглянув на него. Бенджамин удивился – не это ожидаешь увидеть в глазах тринадцатилетней девчонки.

«Ну, что ж, это было и не то фехтование, которого ждешь от леди, тем более ее возраста».

С этими мыслями Бенджамин вежливо протянул ей руку.

– Ты сказала, что тебя зовут Астина Лете? Рад знакомству. Я Бенджамин Леандрос. Мастерски владеешь мечом…

Вместо ответа Астина лишь кинула на него беглый взгляд, а затем опустила глаза на его запястья. Пока она осматривала их, спина Бенджамина от волнения покрылась холодным потом. Неужели с приветствием было что-то не так? Он все испортил? Но в итоге девочка протянула свою руку, и Бенджамин пару раз осторожно пожал ее, легонько улыбнувшись.

– Я бы тоже хотел сразиться с тобой.

– Я уже выиграла пари, – Астина приподняла бровь.

Она доказала свое право тренироваться здесь, одолев Адольфа. Поэтому теперь никто не мог ей в этом помешать. Все узнали о том, что меч в ее руках не шутка.

– Мне не нужно с тобой спорить. Я хочу лишь, чтобы ты помогла мне в тренировках. Немногие умеют владеть мечом так, как ты. Прошу, не лишай меня этого шанса.

Астина в ответ только закатила глаза. На самом деле она немного сожалела: можно было и менее заметно получить возможность тренироваться здесь. Но совладать со своим эго у нее не вышло. Мало кто гордился собой так, как Астина.

Она всегда жила не отступая. Будь то смерть любимого, война или даже незначительное дело – ответить на вызов блондинистого мальчишки.

Наконец она со вздохом ответила:

– Астина Лете. И я рада знакомству, Бенджамин Леандрос.

Астина проснулась от лучей солнца, щекотавших лицо. Она моргнула и огляделась. Волк, свернувшийся калачиком, кажется, спал. Астина наклонилась и аккуратно погладила его по загривку.

«Почему мне приснился этот сон?»

Вопрос был бессмысленным. Нет ничего более бесполезного, чем копаться в подсознании. Стоило Астине встать с кровати, как она забыла все, что ей снилось.

Она бы и не вспомнила это, если бы в один из серых дождливых дней в ворота имения эрцгерцога Аталлента не постучал… Бенджамин Леандрос.

В эрцгерцогстве Аталлента начался сезон страшных ливней. Дождь, безусловно, лучше, чем его отсутствие со всеми вытекающими последствиями. Однако было обидно сидеть взаперти.

Териоду приходилось бродить по особняку вместо полюбившегося ему сада. Но это не сильно его расстраивало: дом был столь огромен, что простой обход превращался в неплохую тренировку.

Даже самые непривычные вещи при регулярном повторении превращаются в рутину. Слуги, которые в первый день пугались даже кончика носа Териода, вскоре привыкли к нему и продолжали заниматься своими делами, даже когда он находился рядом. Время от времени Териод подвывал, словно разочарованный потерей их внимания. Астина даже умудрилась спутать его вой с лаем диких собак. Она выбежала на улицу, решив, что они вновь прорыли подкопы под забором и пытались напасть на служанок.

– Ваше высочество, каждый раз этот вой пугает меня и мне становится дурно. Пожалуйста, постарайтесь что-то с этим сделать.

– Да? А мне это кажется довольно милым, – учтиво улыбнулась служанке Астина.

На самом деле у Астины была более глобальная проблема. Игра с печатями, сперва заинтересовавшая Териода, наскучила ему всего за два дня, и следующей целью для зверя стала сама Астина. Не успев еще стереть с подушечек краску, он начинал надоедливо прыгать на свою хозяйку и пачкать ее своими лапами.

Поэтому в один из дней Астина принесла удочку, подвесила на нее рыбу и стала размахивать ею перед мордой зверя. Новая игра заинтересовала Териода, однако он был слишком быстр. Охотничьи инстинкты делали свое дело, и приманка тут же оказывалась съедена. В конце концов Астина сдалась. Териод продолжил прыгать и пытаться облизать ее лицо.

Проблемой для служанок стала вездесущая шерсть их господина. Она налипала на самые дорогие ткани, а вычистить ее было просто невозможно – на месте старых волосков тут же появлялись новые. Эрцгерцог был очень крупным зверем, поэтому от его шерсти не было спасения.

Проявления любви Териода утомляли Астину.

«С этим нужно что-то делать».

Презентабельный внешний вид был важен в высшем обществе. Однако о каком обществе может идти речь, если вся одежда покрыта слоем шерсти, потому что кто-то считает себя крохотной собачкой и любит обниматься? Поэтому Астине пришлось сменить гардероб и носить только белую одежду – на ней шерсть была не столь заметна.

Со стороны они были больше похожи на хозяйку и ее крупного пса, однако стоило Астине подобрать наряды в тон его шерсти, и они стали выглядеть как одно целое. По сравнению с другими несчастливыми супругами, которые то и дело ссорятся и кричат о разводе, они определенно были прекрасной парой, в которой, так или иначе, царила гармония.

– Изволите чаю, ваше высочество? – спросил Оливер.

– Не нужно меня беспокоить, когда я занята делом. Это сбивает концентрацию. Поэтому откажусь, – не оглядываясь на него, ответила Астина. Она не вставала с рабочего места уже полдня.

Пожилой дворецкий переживал, что столь долгое сидение может плохо сказаться на ее здоровье. Для Оливера Астина была героиней, вернувшей умиротворение в имение Аталлента. В отличие от других подчиненных Териода, которые были верны лишь на словах, дворецкий искренне любил эрцгерцогство и дорожил своей работой.

Преданность Оливера семье Аталлента была беспрецедентной: он служил верой и правдой старому эрцгерцогу еще до рождения Териода. Он восхищался своими хозяевами и с гордостью нес службу, считая, что для него это дело чести.

По мнению Оливера, Астина, новая хозяйка имения, была замечательным человеком. Милостивая к своим вассалам, но безжалостная к тем, кто выступал против нее. Она так филигранно соблюдала баланс между поощрениями и наказаниями и к тому же так точно подбирала их виды, что со стороны могла показаться слишком сдержанной. Но именно это и нравилось в ней жителям особняка Аталлента. Любой, кто был знаком с Астиной, сказал бы, что лучше быть с ней в добрых отношениях, чем иметь подобного врага.

Еще до момента, как правда о подельниках барона Вернона всплыла на поверхность, Астина лишила всех вассалов эрцгерцога прав и власти за то, что те осмелились опорочить честь их дома. Те, кому удалось сохранить свои места, затаились как мыши. Они прекрасно знали: если попадут под гнев эрцгерцогини, то костей своих уже точно не соберут.

Почти всем бывшим миньонам эрцгерцога, заключенным под стражу, уже вынесли приговоры. Разумеется, у барона Вернона, организовавшего покушение на ее высочество, имелись подельники. Кого-то изгнали в далекие земли, кого-то и вовсе обезглавили – столь серьезны были злодеяния за спинами господ. Отрубленные головы выставили на всеобщее обозрение, и теперь их омывали капли дождя. Такова была плата за удар в спину эрцгерцогини.

Неудивительно, что все это не давало Астине покоя.

– Что стало с имуществом барона Вернона?

– Насколько мне известно, все состояние конфисковано. Однако его родственники забаррикадировались в фамильном особняке.

– И на каких основаниях?

– Дело в Элизе. Члены его семьи не могут принять, что все его имущество отойдет какой-то служанке. Особенно протестуют прямые наследники. Но больше всего неприятностей доставляет барон, бывший глава семейства. Он не может смириться с участью сына.

– Так они знали о преступлении…

– Он продолжает отстаивать позицию барона Вернона. Утверждает, что в их отношениях с Элизой не было места принуждению и что эта шумиха – дело рук хитрой служанки, которая обвела всех вокруг пальца ради того, чтобы завладеть их состоянием.

Астина задумчиво подняла глаза от документов, а затем принялась быстро водить пером по белоснежному листу бумаги.

– Найдите служанок, которые работали в особняке барона Вернона. Не думаю, что это был единичный случай. Нужно отыскать всех пострадавших, открыть правду и выплатить им соответствующую компенсацию.

– Стоит ли повторно допросить сообщников барона?

Астина сразу подумала о тех бесчестных служащих, которых волновало лишь то, как бы получше прикрыть свои спины, чтобы выйти сухими из воды. Те люди с легкостью признавались в преступлениях своего главы, что точно не шло на пользу самому барону Вернону. Но Астине не было его жаль, и потому она однозначно кивнула на вопрос дворецкого.

– И прошу, доложите обо всех подробностях этих разговоров отцу барона Вернона лично.

У семьи барона было право знать, насколько сильно и как часто уменьшается то, что было их собственностью. И то, из-за каких ошибок эти деньги утекали в другое место.

Астина снова вывела черных птиц на белой бумаге, а затем, поставив подпись, протянула готовый документ дворецкому.

– А если после этого он все еще останется недоволен, то я и ему помогу узнать вкус подарка, отправленного мне его сыном.

Астина лично подала барону Вернону приготовленный для нее яд. Он оказался очень сильным: барона скрутило судорога, он упал на землю и уже спустя мгновение испустил дух.

Будь это обычное убийство, можно было бы обойтись и без смертоносного яда, который вызывает страшнейшие муки. Но то была настоящая месть. Барон намеревался не просто убить Астину: он желал, чтобы она прошла через агонию перед тем, как отправится в мир иной.

Астина распорядилась выбросить тело барона Вернона в поле, чтобы его нельзя было похоронить, а душа предателя не смогла упокоиться с миром. Это было крайне жестокое решение по сравнению с тем, как милосердно эрцгерцогиня поступила с его сообщницей.

«Не слишком ли добра была госпожа к Элизе?» – начались разговоры между служанками.

Что бы к этому ни привело, все же Элиза совершила попытку убийства, а они многого от нее натерпелись. Изгнание Элизы из эрцгерцогства, по мнению домочадцев, было недостаточным наказанием. Ведь так Астина даровала ей шанс на будущее.

Никто в эрцгерцогстве не знал, что сотворил с Элизой барон Вернон и как подло повел себя после. Но скоро правда откроется, и Элиза больше не сможет спокойно ходить по владениям рода Аталлента. Возможно, ей удастся обосноваться на отдаленной земле и тихо жить, притворяясь убитой горем вдовой.

Бывший возлюбленный так и не смог смириться с произошедшим и вернуться к Элизе. Даже среди служанок не нашлось тех, кто принял бы ее искренние извинения за все ошибки, которые она допустила. Но при этом некоторые из них, провожая Элизу, с долей жалости в глазах желали ей здоровья. На этом ее история в эрцгерцогстве закончилась.

Элиза в одиночку покинула имение. Так она и поступит: выберет тихое место, придумает историю и будет жить судьбой вдовы с ребенком на руках.

«Не слишком ли далекое будущее, чтобы называть это кармой?»

Астина прожила две жизни, но, несмотря на это, все еще не была идеальным человеком. Случай Элизы задел ее за живое.

Даже благородной Мартине довелось оказаться в одной постели с мужчиной, которого она не желала, и провести с ним ночь против своей воли. Близость без обоюдного согласия ужасно травматична, и даже Мартине, обладавшей крепкой психикой и стальными нервами, было нелегко оправиться после этого.

«Он был ужасным извращенцем».

Кронпринц был жесток. Жажда крови ослепила его после того, как он самолично истребил кочевой народ Летта. Он был импульсивен, в одно мгновение выходил из себя и не переносил, если что-то шло против его желаний.

Мартине приходилось делать разные отвратительные вещи, чтобы доставить ему удовольствие. В ее памяти до сих пор всплывали пугающая улыбка удовлетворения и властный взгляд, отчего Астину бросало в дрожь. Она видела это и в бароне Верноне.

С другой стороны, теперь причинное место Вернона не станет источником чужих страданий.

Эрцгерцогиня решила оставить Териода в спальне, поскольку боялась, что из-за запаха крови животные инстинкты возьмут верх, он накинется на барона и разорвет того на части. Справедливости ради, Астина и сама желала, чтобы барона растерзали на мелкие кусочки. Так что, будь рядом острые клыки зверя, она бы не стала сдерживать его порывы.

Астина откинулась на спинку кресла, чувствуя, как тревожно бьется ее сердце. Она крайне устала от тех волнений, которые пришлось пережить в последнее время. Она прикрыла глаза тыльной стороной ладони: приятное чувство прохлады смогло ненадолго снять жар и усталость.

Эрцгерцогиня, казалось, была слегка не в духе, поэтому Оливер колебался. Но спустя некоторое время он все же отважился перейти к сути того, что волновало его уже достаточно давно.

– Ваше высочество, до вашего замужества и вступления в права эрцгерцогини это еще можно было понять, но почему вы продолжаете обращаться ко мне формально?

– Оливер, скажите, сколько вам лет?

– В этом году… исполнится семьдесят, – нервно ответил дворецкий. Возможно, для Астины это подходящий момент, чтобы отправить его на пенсию.

Оливер был довольно бодрым для своего возраста и хорошо справлялся с обязанностями, но если она волновалась по поводу его работы и считала иначе, то ему не оставалось ничего другого, кроме как отступить и дать дорогу молодым.

Однако ответ Астины был неожиданным:

– Вот именно.

– Простите?

– Я вообще не позволяю себе фамильярничать со старшими. Видно, меня плохо воспитали, – выпрямив спину, ответила она.

Ее вторая фраза вызвала явное непонимание. Это потому, что уважительное обращение к взрослым, на первый взгляд, дань вежливости. Однако для Мартины, монарха, основавшего целую империю, это было действительно «неправильным» воспитанием.

Если бы Мартина родилась дочерью императора и выросла законной наследницей, то, возможно, презирала бы всех, но ее мать была простой кочевницей. Красивая и сильная Оуэн жила жизнью, в которой никому не приказывала. Поэтому она могла научить свою дочь лишь быть доброй и уважительно относиться к старшим.

Мартина постепенно подминала под себя все сословия, ее авторитет рос, но лишь одно оставалось ей неподвластным: возраст. Мартина запомнила все, чему научила ее мать, и хранила эти знания глубоко в сердце – по-другому быть не могло. Ведь все, что дало ей силу защищать свою жизнь, а в конечном счете и отомстить, было результатом поучений Оуэн.

Астина постучала пальцами по руке и задумалась.

«Сейчас мне могло быть… за шестьдесят».

Астине исполнилось девятнадцать, Мартина же умерла в сорок два года. Если взять в расчет прожитые дни, то сейчас ей было бы уже шестьдесят лет. Естественно, в таком почтенном возрасте она могла обращаться неформально ко всем, к кому пожелала бы.

Честно говоря, Оливер прожил слишком долго. Средний возраст в империи Карабелла был значительно меньше. Астина предполагала, что в эрцгерцогстве можно сосчитать на пальцах одной руки тех, кто был такого же возраста, как и она сейчас. Оливер был исключительным случаем даже для Астины.

«К тому же я не ощущаю себя настоящей эрцгерцогиней. Пройдет год, мы разведемся, и я снова стану для этого места никем».

С другой стороны, Астина не была столь учтива к старшим в Академии. Конечно, она была вежлива с профессорами, но никогда не могла заставить себя обращаться на «вы» к студентам. Как она могла считать их старшими, если на их губах еще не обсохло материнское молоко?

Зато младшие души в Астине не чаяли, равнялись на нее, ведь она привыкла быть выше других. И именно поэтому большинство старшекурсников из тех, кто плохо ее знал, сразу невзлюбили Астину, называя ее избалованной девчонкой.

Но с Бенджамином все было иначе: Астина общалась с ним на равных, хоть он и обгонял ее по возрасту. Но он совершенно не злился из-за этого, напротив, был мягок и всячески заботился об Астине. Они часто тренировались вместе, а если выходили куда-то, то Бенджамин покупал для нее все необходимое. Астине было комфортно с ним, словно со старым другом.

– Я тут кое-что вспомнила…

– Простите? – недоуменно переспросил Оливер.

Астина слегка покачала головой. Обсуждать всерьез обычный сон было нелепо.

Вдруг раздался стук в дверь. Астина разрешила войти, и в кабинете появилась служанка Джейн с красным от смущения лицом.

– Ваше высочество, к вам гость.

Астина мельком взглянула на улицу: там лил дождь, в два раза сильнее, чем в ночь ее прибытия в эрцгерцогство. Указав на окно, она спросила:

– Сейчас?!

Смутившаяся Джейн решительно кивнула:

– Да, госпожа.

– Кто-то осмелился приехать в такую погоду? – немного помолчав, добавила Астина.

Все варианты гостей в ее голове сводились к Канне. Но ведь Астина направила ей письмо, где заверила, что с ней все в порядке, и наказала, чтобы Канна усердно готовилась к выпускным экзаменам. Поговаривали, что из-за сезона дождей никто не мог доставить сладости в эрцгерцогство, но неужели Канна решила сама привезти их? Астина и правда любила десерты из столичной лавки, но не настолько, чтобы жертвовать оценками сестры ради них.

– И кто же? – прищурившись, спросила Астина.

– Молодой человек представился Бенджамином Леандросом. Я проводила его в гостевой зал.

Астина на мгновение растерялась: главный герой ее сна возник наяву.

Она ошеломленно заморгала, а затем встала с кресла.

– Что ж, гостя нужно встретить.

Служанка попыталась остановить эрцгерцогиню, когда та начала суетиться: Астина забеспокоилась, не случилось ли чего-то серьезного в столице.

– Я не сказала, но с ним прибыл и рыцарь Хиссен Оскар из графства Лете.

«Какая странная компания».

Встреча с рыцарем графа Лете, сэром Хиссеном, была неожиданной даже для самого Бенджамина Леандроса.

Он покинул Академию Беллаче ровно за пять дней до своего прибытия в эрцгерцогство Аталлента. Стоило ему услышать новость о замужестве Астины, как он тут же решил броситься за ней, но сперва необходимо было взять академический отпуск.

Пока готовили бумаги, Бенджамин навестил отца. Он боялся его гнева и потому не решился покинуть стены Академии без его ведома. Отец Бенджамина и в прошлый раз не одобрял решение сына взять год перерыва.

– Я хотел бы сделать паузу в учебе и посетить эрцгерцогство Аталлента.

– Эрцгерцогство? Зачем же?

– Леди Астина вышла замуж за эрцгерцога Аталлента, чтобы погасить долг своего отца. Если это случилось не по ее воле, то я должен освободить ее.

Он собирался потратить год, чтобы спасти девушку.

Бенджамин нервничал настолько, что ему пришлось вытереть пот с ладоней прямо о колени. Однако, вопреки ожиданиям, отец отнесся к новости весьма спокойно.

– Как ты собрался это сделать?

Ответа у Бенджамина не было. Откуда у него власть, чтобы настоять на разводе с самим эрцгерцогом Аталлента? Все, что ему оставалось, – это искать лазейки в их брачном контракте, чтобы признать его недействительным.

И если это не сработает, то последним выходом будет…

– Смотри не пожалей потом об этом, – добавил отец с улыбкой.

Бенджамин хотел ответить ему тем же, но от напряжения уголки рта предательски застыли на одном месте.

После разговора он собрал свои вещи и покинул столицу.

Хотя в письме домой Астина отметила, что с ней все в порядке, ее муж оставался ужасным монстром. Бенджамин не понаслышке знал о ее силе и способностях, однако продолжал относиться к Астине с трепетом: она была той, кого он по-настоящему любил.

Два дня и две ночи Бенджамин провел верхом и лишь на третью ночь решил остановиться в таверне по дороге. Он с ног до головы был перемазан дорожной грязью, и потому ему сперва даже не хотели выдавать комнату. Однако мнение хозяйки о Бенджамине резко изменилось, стоило ему умыться и привести себя в порядок. Он спустился на первый этаж к столам, немного перевел дух и отправился к стойлам, чтобы сменить лошадь. Уставшее животное не в силах было скакать в прежнем темпе, а Бенджамин не мог медлить.

Он вновь запрыгнул в седло, и бедра его тут же онемели. В пояснице закололо, а затем боль стала такой сильной, что, казалось, еще мгновение, и спина просто сломается. Но Бенджамин лишь стиснул зубы и терпел. Сейчас важнее всего было как можно скорее добраться до эрцгерцогства.

Вот только появилось неожиданное препятствие: пошел сильный дождь.

«Похоже, он и не думает заканчиваться».

Бенджамин нахмурился. Дорога от таверны до имения эрцгерцога была грунтовой и далекой от столичных стандартов. Поскользнись лошадь в спешке – можно и с жизнью распрощаться. Но даже если и выживешь, то ночь, проведенная раненым, в седле, под холодным проливным дождем, тоже грозит смертью.

Поэтому Бенджамин решил отложить отъезд.

– У вас есть свободная комната?

Бенджамин встретил пристальный взгляд хозяйки и тут же оглядел заполненный зал первого этажа. Все эти люди, скорее всего, были постояльцами, иначе кто бы осмелился ехать в такую глушь в столь скверную погоду?

– Подождите минутку, – сказала хозяйка, направившись к лестнице. Она похлопала рукой по стене, а затем кого-то позвала: – Джесси, там есть свободные комнаты?

Кажется, вопрос был адресован служанке на втором этаже. Бенджамин стоял далеко от лестницы, поэтому не услышал ответа Джесси. Но, вернувшись, хозяйка любезно сказала:

– Считайте, что вам повезло, молодой человек. Она ждала именно вас.

– Действительно, удача на моей стороне, – вздохнул Бенджамин с облегчением.

Его провели на второй этаж, где можно было расположиться и разложить вещи. Еще немного, и ему пришлось бы ночевать на конюшне с лошадьми, но сегодня судьба была к нему милосердна.

Бенджамин не спеша принял душ и переоделся в чистое. Капли дождя промочили сумку, однако влажные вещи были все еще лучше, чем полностью вымокшая одежда, в которой он был до этого.

Он прихватил с собой пару монет – хватит на неплохой ужин – и спустился на первый этаж.

Время было уже позднее, и большинство гостей интересовались выпивкой больше, чем едой. Ему же казалось, что момент для этого был неподходящим. Поэтому Бенджамин попросил просто жареной курицы и воды.

Хотя помещение было забито посетителями, обслуга быстро справлялась с заказами. Вероятно, дела здесь шли хорошо, поэтому Бенджамину почти не пришлось ждать. Он не рассчитывал ни на что особенное, но блюдо выглядело вкусно: аккуратный слой тушеных овощей на мясистых куриных голенях, политых соусом. Отменное сочетание.

Бенджамин воткнул вилку в хрустящую куриную кожу. Поджаристая корочка треснула, открыв путь ароматному соку. Он отрезал кусок куриной ножки и положил его в рот. Сочное мясо таяло во рту.

Вдруг Бенджамин услышал позади:

– Кья-а-а! Не надо так!

– Что ж ты кричишь-то сразу? Чего я такого сделал? Люди сейчас не то подумают…

– Вы только что ущипнули меня за зад!

– Ха! Да что ты говоришь? – бровь мужчины изогнулась, но он тут же повернулся к своим дружкам, подмигнул им, и все расхохотались.

– Разве не ты сама меня спровоцировала? Крутится тут, виляет своими прелестями… Кха-ха-ха.

«Эти старые пьяные мерзавцы все одинаковы».

В любых приключенческих романах, популярных среди простого народа, есть разбойники, пристающие к слабым. А главный герой книги, охваченный чувством справедливости, в порыве эмоций расправляется с ними. Бенджамин покачал головой, отгоняя эти нелепые мысли, и медленно поднялся на ноги. Конечно же, его рыцарская добродетель должна была спасти попавшую в беду девушку. Вот только, похоже, Бенджамин не был главным героем этого повествования.

– Эй вы! Позволили себе проявить неуважение к девушке только потому, что она обслуга, а?! – крикнул мужчина. Пошатываясь, он вылезал из-за соседнего стола.

Бенджамин посмотрел, есть ли у того компания. Мужчина мог вступиться, потому что у него был спутник, который наверняка поддержит его. Или же он был один, и потому никто не мог отговорить его от этого глупого решения.

К сожалению, мужчина относился к последней категории. Даже меч, пристегнутый к его поясу, вряд ли смог бы ему помочь: было видно, что мужчина весьма пьян и еле держится на ногах.

– Это еще кто такой?

Нахал со своими дружками продолжил смеяться. Ощущение несправедливости не давало Бенджамину покоя, поэтому он, цокнув языком, встал и попытался исправить ситуацию:

– Прошу, успокойтесь.

– Ну ты-то куда лезешь? Разве случилось что? Иди, куда ты там собирался, ладно?

– Не произошло? Вы только что приставали к даме, – жестко ответил Бенджамин, заслоняя собой испуганную официантку. Она несколько раз спешно кивнула ему в знак благодарности, а затем быстро убежала на кухню, где хозяйка нежно, словно по-матерински, обняла ее.

Мужчина, потерявший из виду свою добычу, поднял брови.

– А, ты у нас храбрый?

– Я этого так не оставлю. Пройдемте со мной к стражу порядка.

– Куда? Слышь, ты вообще знаешь, кто я такой?

От шума у Бенджамина разболелась голова. Разобраться с этим пьянчугой не составило бы труда, однако, чтобы тот понес наказание, Бенджамину нужны были свидетели… К тому же дело могло затянуться. А у него не было времени на разборки: как только дождь закончится, он тут же отправится в путь.

Бенджамин взглянул на пьяного рыцаря рядом и подумал, не попросить ли его отправиться вместе с ними, чтобы дать показания? Но чего стоят слова пропойцы? Никто его слушать не станет. Он может вообще не вспомнить об этом, когда проснется.

– Ты… вообще понимаешь, с кем ты говоришь?! – Рыцарь в бреду принял слова Бенджамина на свой счет.

Его крик, казалось, исходил откуда-то из-под ребер. Он продолжил говорить, запинаясь, – язык предательски отказывался его слушать:

– Да я… я-а-а, чтоб ты знал, учился фехтованию у нашей юной леди…

Услышав это, мерзавец, оскорбивший девушку, свел брови и покрутил у виска. Они с друзьями вновь залились хохотом:

– Молчал бы, что научился держать меч у бабы! Чему она могла тебя научить? Не позорься. Ха-ха-ха.

– Олухи! Не смейте! Наша юная госпожа – просто гений!

Кажется, слова разбойника разозлили рыцаря.

– Да наша леди!.. В шесть лет она освоила этикет за два дня! В десять по книжке выучила все приемы фехтования! Даже если собрать таких ушлепков в кучу и позволить напасть, то она в одиночку выстоит! Вот какая наша юная госпожа!

Все слушали его с недоумением. Казалось, он несет полнейший бред.

Но Бенджамин знал одну девушку, которая действительно была на такое способна.

– Астина? – невольно произнес он и рассмеялся.

Какова вероятность встретить рыцаря семьи Лете, который учился искусству владения мечом у Астины, в такой глуши? Что, если и он направляется в эрцгерцогство Аталлента?..

Бенджамин на мгновение замолчал: возможно, так и было, ведь эта деревушка находится на пути от столицы к территории графа Лете.

Пьяный рыцарь вскинул голову.

– Хо? Откуда вам знакомо это имя?.. – глаза Хиссена сузились в подозрении, а затем он резко закричал: – Шпион?!

«М-да уж, пить ему не стоит», – подумал Бенджамин, наблюдая за рыцарем графа Лете. Тот был весьма прилично одет. И раз у них была одна и та же цель, Бенджамин не хотел оставлять его здесь одного.

– Мы с леди Астиной оба учимся в Академии, – ответил рыцарю Бенджамин, сомневаясь, будет ли тот в состоянии понять его.

– Одногруппники, получается?

– Нет, мы на разных факультетах. Однако часто вместе практикуемся в фехтовании.

– Практикуетесь… – Хиссен тут же поник. – Как же завидно.

Бенджамин не мог понять резкой смены его настроения.

– Наша юная госпожа… – продолжил Хиссен, заливаясь слезами. – Кхы-ы… Конечно, она необычная леди, но так быстро выйти замуж… еще и за эрцгерцога… Как же так…

Бенджамин уже хотел успокоить рыцаря, но у того вырвался настоящий крик души:

– Мы так и не успели дойти до последней главы книги об искусстве владения мечом. Она так и не показала мне эти приемы! Но она же обещала, обещала!

Очевидно, это и расстраивало его так сильно.

Ошарашенные абсурдной ситуацией разбойники наконец пришли в себя. Гнев пробирал их до самых костей. Вмиг они повыскакивали со своих мест и направились к Бенджамину с Хиссеном.

– Эй вы! Пристали к нам, а теперь занимаетесь какой-то чушью?!

– Их всего двое! Бей их, парни!

Разговор мог бы перетечь в другое русло, но выпившая компания решила пустить в ход кулаки. Бенджамин легко увернулся и тут же оглянулся на рыцаря. Конечно, он был весьма искусным воином, но Бенджамин переживал, что тот не сможет сейчас контролировать свое тело.

Однако вопреки опасениям Хиссен начал избивать грубиянов ножнами. Звуки ударов и крики сопротивления были столь громкими, что теперь все пришедшие на ужин с интересом наблюдали за происходящим. Бенджамин заметил знакомые черты во взмахах рыцаря.

«С Адольфом было так же».

У Астины был свой стиль. Она так умело била людей ножнами, что на коже не оставалось синяков, но внутренние повреждения могли болеть днями. После поединка с ней Адольф каждую ночь стонал от боли и скрежетал зубами. В дальнейшем он достиг удивительных успехов и считал, что оно того стоило.

Бенджамину с Хиссеном потребовалось лишь несколько минут, и пятеро здоровых разбойников уже валялись, поджав хвосты.

– Просите прощения, – сказал Бенджамин.

– Мы были неправы, извините, – хором, тоненько, словно комарики, пролепетали до этого буйные лбы.

Бенджамин покачал головой.

– Не передо мной – перед дамой!

– Простите нас…

Они повернулись в другую сторону и с трудом поклонились. Девушка от удивления даже отступила. Восстановив самообладание, она сердечно поблагодарила Хиссена и Бенджамина. А затем, мгновение поколебавшись, сказала:

– Простите… У меня есть вопрос. Эти мерзавцы… Могу ли я сама им врезать?

– Эм, ну… Если вы так хотите, то вперед, – озадаченно ответил Бенджамин.

Она подошла к стоящим на коленях грубиянам. Те молча думали о том, как больно будет получить удар от женщины. Но это, по крайней мере, лучше, чем снова быть избитыми Бенджамином или Хиссеном.

И вот хрупкая леди принялась за дело.

– Вы негодяи, нет, вы просто мусор! Ублюдки, которые вымогают деньги и не платят налоги!

Каждый взмах ее ножки сопровождался забавным шлепком. Но людям, находившимся за столами, было не до шуток: всякий раз они вздрагивали от звука нового удара. И каждый в душе радовался, что били не его.

Лишь спустя некоторое время, когда гнев утих, довольная девушка отступила. Негодяям было не позавидовать – потрепали их знатно.

Бенджамин же поспешил напомнить, что если они вздумают вновь приставать к бедным работникам этого места, то он вернется, и мало им не покажется.

– Как-то так все и было.

– Что ж, весьма забавное совпадение, – Астина элегантно подняла чашку и сделала глоток чая. – Но почему вы приехали сюда в такой дождь?

– Мы отправились в путь в ясную погоду. Но не прошло и часа, как снова стало лить как из ведра. Ничего не поделаешь – сезон дождей.

И действительно, если припомнить, то прошлым утром дождь прекратился, показалось солнце, но сегодня все снова затянуло тучами и пошел жуткий ливень. Видимо, на пути в эрцгерцогство Аталлента погода не отличалась: Бенджамин и Хиссен были похожи на двух мокрых до нитки мышей.

– Вам обоим стоило бы вымыться, – сказала Астина, осматривая их с ног до головы.

На лице Бенджамина отразилось легкое замешательство – он не хотел ударить в грязь лицом перед возлюбленной. Но еще сильнее он желал убедиться, что с Астиной все в порядке. Именно тревога за нее не давала ему покоя все пять дней дороги.

Но стоило Бенджамину оказаться в эрцгерцогстве, как Астина предстала перед ним чрезвычайно мирной и расслабленной. Даже то, как умело она распоряжалась служанками, выдавало в ней настоящую эрцгерцогиню. Бенджамин ощутил, как все внутри сжалось. Стало неприятно оттого, что Астина адаптировалась к жизни в эрцгерцогстве, ведь он совершенно не такой видел ее судьбу.

Многие в столице считали, что Астина погибла еще до первой своей ночи в имении. К тому же Канна все еще не вернулась в Академию, поэтому не могла развеять эти слухи.

И поскольку новость о смерти Астины так и не пришла, как бы долго они ни ждали, у столичных жителей появилась вторая догадка: Астина сбежала от чудовищного эрцгерцога и выжила.

Однако они логично отмечали, что Астина не смогла бы вырваться из эрцгерцогства в одиночку. Скорее всего, ее спрятали слуги, и в этом месте она, ожидая погибели, проливала слезы целыми днями. Таким был образ Астины в глазах взволнованной публики столицы.

Студенты факультета фехтования, знающие о способностях Астины, в целом ожидали, что она сможет выжить, однако даже их смелые фантазии были далеки от реальности. Адольф же предположил, что она, должно быть, убила монстра, и теперь эрцгерцогство тайно разыскивает ее.

Однако нынешнее положение Астины не соответствовало ни одной из гипотез.

Бенджамин сделался серьезным.

– Что произошло? – нервно спросил он.

– Я вышла замуж…

– Да, это я знаю…

Несмотря на ком в горле, ему удалось сохранить спокойствие голоса.

Астина отвела взгляд от Бенджамина и уставилась на Хиссена.

– Ты опять пил?

Рыцарь покраснел. Он попытался оправдаться, но язык заплетался, словно Хиссен был все еще пьян.

– Скорая свадьба юной госпожи стала для меня… настоящим ударом. Поэтому я…

– Пойми его, Астина. Он так сильно тосковал по тебе, – начал вступаться за бедного, едва сдерживающего слезы Хиссена Бенджамин.

Однако Астина и глазом не моргнула.

– Сэр Хиссен на самом деле просто любит выпить, и я это не одобряю. Когда я отобрала его семейную реликвию, он в печали ушел в запой, а когда вернула – на радостях напился до беспамятства.

– Семейную реликвию?..

Астина указала на меч, прикрепленный к поясу Хиссена. В тех самых ножнах, которыми он избивал негодяев.

Кажется, говорят, что в улыбающееся лицо плевать не станут. Поэтому теперь, вместо того чтобы оправдываться, Хиссен изо всех сил старался натянуть улыбку. Однако и это не помогло. Он бросился вслед за Бенджамином в эрцгерцогство, даже не опохмелившись, и потому ощущал себя весьма помято – так же, как и выглядел. Все, чего ему хотелось прямо сейчас, – это получить пустое ведерко и хорошенько прочистить содержимое своего желудка.

– Кхе, кажется, вам двоим стоит немного поболтать наедине, – подорвался с места Хиссен. Сказать честно, его не сильно беспокоила безопасность юной госпожи.

Хиссен знал Астину, пожалуй, лучше, чем ее родители. Она скрывала от них свои способности с тех пор, как граф Лете разозлился из-за ее желания изучать искусство ведения боя, когда ей исполнилось десять. В первую встречу с Бенджамином Астине было всего тринадцать, но Хиссен знал ее на три года дольше.

Тогда он, конечно, понимал, что юная леди не способна одолеть взрослого стражника. Это удивило бы, даже не имей Хиссен выдающихся способностей, однако он был весьма талантлив.

Но нехватку природной силы Астина компенсировала рывками и резкими ударами. Движения были несвойственны простой девчонке и больше походили на отточенную технику профессионала. Поначалу Хиссен думал, что за время тренировок он сможет наверстать упущенное. Однако чем дальше они продвигались в обучении, тем яснее он понимал, что был для нее лишь учеником, а она для него – недостижимым учителем. И его идеал воина ни за что не проиграл бы какому-то монстру-эрцгерцогу.

– Юная госпожа, я верил в вас.

– Я это уже поняла. Теперь иди наружу и проветрись.

– Вас понял! – бодро ответил Хиссен и покинул гостиную.

Бенджамин в недоумении уставился ему вслед. Он осознал, что рыцарь не печалился из-за свадьбы юной госпожи, а просто был тем еще пьяницей.

Бенджамин ожидал, что во время встречи с Астиной ему придется поддерживать ее. Но о каком утешении может идти речь, если сам участник трагедии настолько спокоен? Бенджамин продолжал вглядываться в лицо Астины в надежде найти следы тщательно скрываемой печали. Он посмотрел в ее глаза, но увидел лишь безразличие.

– Ты приехал, потому что беспокоился обо мне. Спасибо за это.

– Я все время думал о том, что тебя заставили выйти за него.

– Для Канны это было бы принуждением, для меня же больше похоже на неплохую сделку. Одной этой свадьбой я помогла отцу избежать банкротства, – ответила Астина и перевела взгляд на настенные часы.

Она была действительно рада, что Бенджамин проделал столь долгий путь, чтобы убедиться, что с ней все хорошо. Однако никак не могла перестать нервничать. А все из-за того, что впервые за долгое время ей пришлось оставить Териода одного.

Астине было жаль несчастное животное. Чем дольше она смотрела на него, тем больше к нему привязывалась, и что самое важное, без нее Териод оставался бы в заточении.

После того как Астина смогла выдрессировать его и сделать послушным, Териод начал проводить в клетке значительно меньше времени. Если раньше они выходили вместе только на прогулки, то теперь он стал ее полноценным компаньоном и всегда был подле хозяйки, если только ей не было нужно покинуть пределы эрцгерцогства.

Астина не могла сосредоточиться, переживая за Териода, который остался один в ее кабинете. Ему, должно быть, так одиноко. Астина вспомнила, что все его вспышки гнева случались, когда он долгое время проводил взаперти.

– Если это и вправду был брак по принуждению, то… я спасу тебя, – увидев обеспокоенное лицо Астины, сказал Бенджамин.

Внезапное предложение заставило ее отвлечься от часов.

– Каким образом? Ты же всего лишь баронет? – спросила она из чистого любопытства.

Его титул слишком низок для обещания спасти ее от эрцгерцога Аталлента. Бенджамин был дальним родственником барона Леандроса, и у него не было ничего, кроме титула баронета, который он заслужил, пройдя государственную аттестацию.

Лишь законы империи позволили Бенджамину сохранить хоть какое-то положение. Ведь империя Карабелла давала возможность отличившимся рыцарям получить дворянский титул.

– Ты только скажи, и я сделаю все возможное, – серьезно ответил Бенджамин.

В ясных глазах Астины проблеснуло нечто странное. Стоило ей услышать эти слова, как в голове завертелась одна-единственная мысль.

«Я что, ему… нравлюсь?»

Ее жизненный опыт подсказывал, что так все и было. Однако обидеть близкого человека за то, в чем не была уверена полностью, Астина не могла.

– Как друг?

Было видно, что Бенджамин взволнован. Он ответил не сразу. Инстинктивно он понимал, что ничего хорошего из его признания не выйдет.

– Разумеется… как друг, – поколебавшись, наконец ответил он.

– Я благодарна за твою преданность, Бенджамин. Но тебе не стоит беспокоиться.

Астина обрубила его надежды на корню. На лице Бенджамина мелькнуло сожаление: он не мог вмешиваться в вопрос брака с позиции простого друга, если она не находилась в опасности. Поэтому ему нужно было придумать официальное, правдоподобное оправдание своих действий.

– Ты, безусловно, сильная, и я прекрасно это знаю. Но даже ты не можешь быть готова ко всему. Почему ты уверена, что чудовище не причинит тебе вреда? Ведь его не просто так заперли в клетке.

– Хм, – на мгновение Астина задумалась.

Если она познакомит его с Териодом, опасения Бенджамина будут развеяны. Но с другой стороны, она не хотела показывать эрцгерцога посторонним. В конце концов, теперь она Аталлента, пусть даже и формально, и необходимо сохранять семейную тайну, пока длится этот брак.

Пока Астина колебалась, из соседней комнаты раздался жалобный вой. Голос чудовища-эрцгерцога внушал страх, хоть на деле Териод и походил сейчас скорее на домашнего питомца, который хвостиком следует за своей хозяйкой и боится оставаться в одиночестве.

Астина молча встала и открыла дверь. Стоило ей сделать это, как огромный зверь напрыгнул на нее из коридора. Бенджамин в страхе тут же потянулся за мечом. Но он понимал: если бы что-то пошло не так, то Астина среагировала бы многим раньше него.

– Тео, – непринужденно потрепала она огромного волка.

Бенджамин все еще не мог оправиться от испуга, пока рядом с ним, виляя хвостом, сидел огромный мохнатый зверь. Его размер поражал бы даже в случае, будь он простой декорацией, но эта громадина определенно была живой и двигалась.

Астина погладила Териода по морде. Он напоминал огромную собаку с высунутым от радости мокрым языком.

– Ну же, поздоровайся.

– Астина… Это и в самом деле… – Бенджамин побледнел.

– Это эрцгерцог Териод, я зову его Тео, – спокойно ответила она.

– В-ваф! – приветствовал лаем Териод.

– Он милый, не правда ли?

Бенджамин молчал. Всё, о чем он мог думать сейчас, – это острые клыки монстра. Ему было по-настоящему страшно.

– Не хочешь взять перерыв в учебе и поработать здесь, в эрцгерцогстве?

– Что? – не отошедший еще от шока Бенджамин совсем растерялся из-за такого предложения.

Единственным, что помогало ему не рухнуть, была спинка кресла. Он ухватился за нее холодными от пота руками, словно за спасательный трос. А спустя мгновение выпрямил спину и сделал глубокий вдох. Голова шла кругом.

– Этот монстр… эрцгерцог Аталлента?..

– Все верно. Ответишь на мой вопрос?

– Что касается этого, то…

– Пойми, ты прекрасный специалист, и я могу доверять тебе, как никому другому.

Ее предложение звучало неожиданно и непонятно. Астина была многозадачной и всегда брала на себя кучу работы, к тому же она настолько быстро принимала решения, что окружающие просто не поспевали за ходом ее мыслей.

– В отсутствие эрцгерцога дела в имении шли не столь гладко. Процветало взяточничество, каждый второй миньон приложил руку к расхищению казны. Мне пришлось избавиться от них. Поэтому теперь мне не хватает рабочих рук. Я буду несказанно рада, если ты согласишься, – вкратце объяснила Астина.

Наконец Бенджамин понял, как она смогла так ловко вписаться в жизнь эрцгерцогства Аталлента. Астина не только сама приспособилась к ходу вещей, но и перестроила внутреннюю кухню. Поэтому все механизмы теперь были заточены под нее и работали как по маслу.

Бенджамин все еще сидел в недоумении. Ему хотелось поговорить о браке Астины, а не о будущем имения Аталлента. Все, чего он желал, – это чтобы она встретила достойного партнера, кем бы он ни являлся, и была счастлива.

Во всяком случае, он должен быть человеком, а не животным!

«Нет, этого я вынести не смогу».

Бенджамин стиснул зубы.

– Астина, я… – Он ощутил отвращение. По сути, она только что попросила его работать на мужа той, кого он искренне любил. Это тяготило его даже больше, чем вероятность отказа после его признания. – А что, если я не соглашусь? – с вызовом спросил он.

Астина на мгновение задумалась, а затем на лице ее появилась зловещая улыбка. Бенджамину стало не по себе.

– Тео, фас, – скомандовала Астина.

Глаза Бенджамина полезли на лоб. Сердце ушло в пятки. Он в ужасе перевел взгляд на Териода: громадный зверь, к счастью, спокойно сидел и вилял хвостом.

– Шучу, я не учила его этой команде, – заметив испуг Бенджамина, весело добавила Астина.

В ее голосе, конечно, звучали извиняющиеся нотки, но уголки рта все еще были приподняты. На самом деле Астина не собиралась угрожать бедному Бенджамину, а лишь хотела понаблюдать за его реакцией и как-то разрядить атмосферу. Благодаря ежедневной дрессировке Териод стал совсем ручным и уже давно не кидался на людей.

Астина подумала, что ее просьба слишком неудобна для друга. Все же взять академический отпуск на целый год, к тому же перед выпуском, – это весьма обременительно.

Но, конечно, понять его не значило пожалеть.

– Простишь мне эту шалость?

– Ну и шутки у тебя… Агх! – вскрикнув, Бенджамин схватился за ножны.

Внезапно волк сорвался с места, напрыгнул на юношу и начал скалиться.

Астина была ошеломлена. Раньше Териод реагировал только на те команды, которые сопровождались жестом, но теперь, кажется, стал понимать и человеческую речь.

Астина быстро оттолкнула Териода. Он тут же виновато поник и поджал хвост. Она взяла его обеими ладонями за морду и принялась серьезным голосом отчитывать:

– Разве можно вот так себя вести? Кто кидается на людей? Плохой мальчик, плохой! Сколько можно тебе говорить?! Ай-яй-яй!

Бенджамин все еще не понимал происходящего. Как и сам Териод. Сначала хозяйка сама дала ему команду, а теперь отчитывала его за выполнение. Однако Астина потратила кучу времени, чтобы отучить Териода бросаться на людей, поэтому не могла не заострить внимание на этом случае. Если она сейчас не отругает его, то все их тренировки пойдут коту под хвост. Поэтому она выговаривала ему со всей строгостью:

– Когда же ты уже станешь человеком?

Бенджамин не знал, как сказать Астине, что она не права. Он видел, что Териод растерян. К слову, было весьма странно видеть громадного монстра с обиженным выражением морды.

Бенджамин уже собирался остановить Астину, как дверь в гостиную вдруг с грохотом отворилась. Появился Хиссен. Цвет его лица был многим свежее, чем до этого.

– Что ж, юная госпожа, вам удалось обсудить с вашим близким другом…

Увидев Териода, Хиссен застыл на месте. Он с силой ударил себя по щеке. Должно быть, это было больно, но хватило одного раза, чтобы убедиться, что ему не померещилось.

Хиссен думал, что видел за свою жизнь предостаточно, хоть прожил не так уж и долго, но подобную сцену он лицезрел впервые, поэтому в недоумении замер.

– Хиссен, иди поздоровайся. Это эрцгерцог Териод, – пригласила его жестом Астина.

Мгновение спустя Хиссен обмяк и очутился на полу. Бенджамин ухмыльнулся, думая, что он мог хотя бы держаться за кресло, чтобы не предстать в дурном свете перед той, в кого был влюблен. Зверь-эрцгерцог выглядел устрашающе. Любой посторонний, увидев, что Астина обращается с этим монстром, как с домашним питомцем, усомнился бы в ее психическом здоровье. Никто в здравом уме не стал бы приручать и дрессировать чудовище.

– Святые латы… – Хиссен зажмурился, не веря своим глазам.

До него доходили слухи про монстра-эрцгерцога, но он и представить не мог, что все это не было преувеличением и тот в действительности был зверем.

– Он ведь… человек? – не зная, стоило ли задавать этот вопрос, аккуратно поинтересовался Хиссен.

– Не в этот момент, – твердо ответила Астина. Она заботилась о Териоде и души в нем не чаяла, но ни к чему было отрицать очевидное.

Стоило ей произнести эти слова, как волк-эрцгерцог виновато поник. Астина слегка погладила его по голове и повернулась к Бенджамину:

– В любом случае подумай над моим предложением. Ты всего лишь отложишь свой выпуск на год, а взамен получишь ни с чем не сравнимый опыт работы у самого эрцгерцога, что потом сыграет тебе на руку. Подумай, у кого еще будет подобный послужной список…

– Целый год…

Мужчины переглянулись.

– Юная госпожа, подождите, я не совсем понимаю, что здесь происходит. Хотите сказать, что этот здоровенный волк… и есть эрцгерцог Аталлента? – прервав их разговор, спросил Хиссен, обращаясь к Бенджамину.

– Все так. Будет славно, если я больше не услышу этого вопроса, – ответил ему Бенджамин.

– Господи, да помогут нам небеса… Госпожа, вы должны вернуться домой. Это… Такого не должно было произойти! Как род Аталлента мог поступить так и бросить вас в лапы зверя?..

Астину уже стала раздражать напористость этих двоих. Она и сама прекрасно понимала, что брак со звероподобным чудовищем не был чем-то нормальным. Но у нее не было другой возможности погасить долг отца. Всего лишь год собственной жизни можно было обменять на благополучие всей ее семьи. Поэтому Астина сочла такую сделку весьма выгодной и справедливой, пусть даже ей и пришлось стать женой волка.

– Хиссен, Канна, случайно, тебя ни о чем не просила?

– Ваша старшая сестра? – Хиссен удивленно наклонил голову.

Хоть Хиссен и был слишком ценным рыцарем, чтобы выполнять такую простую просьбу, как покупка и доставка шоколада, он не смог бы отказать, когда дело касается дочери, на плечах которой лежит судьба семьи.

– Разве ты прибыл сюда не для того, чтобы мне что-то передать? – все же спросила Астина.

– Я приехал сюда, потому что меня послал сам граф. Я как-никак ваш личный рыцарь.

– Мой рыцарь? – сузив глаза, недоверчиво спросила Астина. – Отец отправил тебя? Самого талантливого рыцаря из всех?

– Я весьма польщен вашими словами, миледи, но самый искусный рыцарь в имении графа Лете – это все же вы.

– Я не рыцарь, – прервала его Астина.

Навыки фехтования, которыми она пользовалась, значительно отличались от тех, что применяли рыцари. Даже те приемы, которым она обучила Хиссена, были столь поверхностны, что это нельзя было сравнить с полноценным образованием. Если быть точным, Астина научила Хиссена расправляться с людьми. Секрет кочевого народа Летта, переданный Мартине ее матерью Оуэн, заключался в том, чтобы проливать человеческую кровь. Возможно, любое фехтование сводилось к подобному, но ее манера ведения боя значительно отличалась от общепринятой – и в особенности от той, что была занесена в справочники. Кочевники Летта славились искусной способностью причинять людям ни с чем не сравнимую боль, ведь ими двигала жажда мести.

Дочери народа Летта жили желанием отомстить, и Мартина была последней из этого рода. После того как ее клан был уничтожен, ей суждено было прервать порочную родословную Бланш. Было ли Теодору предначертано судьбой пасть именно от ее руки? Астина горько улыбнулась.

– Безусловно, официально вы леди.

– Этот статус мне нравится не больше… – отводя взгляд, ответила она.

– Я понимаю, что вам ни к чему мое сопровождение, однако это лишь формальность. Вы сами знаете, что граф был не в состоянии собрать вам приданое из-за финансового положения. Что уж там, у вас даже нет личной служанки…

– В ней нет необходимости.

– Я сейчас не об этом. Так вот…

Хиссен собирался продолжить свое и без того длинное объяснение. Но Астина резко оборвала его:

– Нет, мне это не нужно в буквальном смысле. Я планирую развестись через год. Мне казалось, что я достаточно ясно выразила свои намерения в письме, но, похоже, мои родители оказались более консервативными, чем я думала. Раз уже получилось так, что вы оба оказались здесь, я постараюсь разложить все по своим местам, – серьезно сказала она.

Бенджамен и Хиссен уставились на нее с недоумением.

– Мой план таков: я рожу наследника эрцгерцогу Аталлента, а спустя год разведусь и вернусь домой, – Астина перевела взгляд на волка, который спокойно сидел рядом, напоминая собаку-компаньона.

Астина относилась к нему как к домашнему любимцу, поэтому не могла представить, как сможет исполнить то, что должна.

Даже если под звериной оболочкой скрывалась человеческая душа, Астина не знала, что ей нужно сделать, чтобы на свет все же появился наследник. В ее глазах блуждало сомнение. Честно говоря, даже она сама не особо верила, что возможно воплотить этот план в жизнь.

Слова Астины не укладывались в голове Бенджамина.

– Неужели это правда? – бормотал он себе под нос.

Гнев в его сердце мгновенно стих. Астина всегда умела поставить Бенджамина в неловкое положение. Ей удавалось моментально сделать его счастливым, а затем тут же ударить в самое уязвимое место.

Горько, что ничего из этого не смогло заставить его разлюбить ее.

– Ты и вправду вернешься? – спокойно спросил Бенджамин.

Если отбросить чувства, Астина всегда держала слово, и Бенджамин никогда не видел, чтобы она обошлась с кем-то несправедливо.

– Но не сейчас, – ответила она с легкой улыбкой, как бы успокаивая его.

Бенджамин закусил губу. Даже если сейчас он признается в своих чувствах, то его встретит хоть и вежливый, но все же отказ. И это неминуемо причинит ему боль.

– Я верю тебе, Астина. Так было и будет всегда, – искренне сказал он.

– Тогда поможешь мне?

– Конечно, если ты решишь вернуться, я всегда буду рядом, чтобы помочь.

– Что ж, Бенджамин, тогда надо подумать о твоей должности. Если есть область, в которой ты хотел бы работать, то…

– Нет, остаться здесь я не могу.

Услышав отказ, Астина даже приподняла бровь. Неужели его готовность помочь была лишь ложью?

– Все твои слова были пустыми обещаниями?

– Я думаю, что мы можем перейти на новый уровень отношений.

– Бенджамин, мы и так достаточно хорошие друзья.

– Ты ведь говорила о верности. Я всегда хотел дать тебе нечто большее.

Астина молчала. Слова Бенджамина навеяли ей старые воспоминания.

Мартина не была особо популярна в роли правителя, однако ее имя знал каждый на континенте. У нее были десятки недоброжелателей, но и поклонников находилось бессчетное множество. И как гласят учебники по истории империи, самым верным помощником Мартины был Эльсер.

Его любовь к ней была платонической. Потомок знатного древнего рода Бланш восхищался ее искусством владения мечом и в конце концов преклонил пред ней колени. Эльсер был для Мартины не просто вассалом – он был ее преданным соратником, поддержкой, ее правой рукой. Он всегда был подле нее и остался рядом даже на смертном одре. Мартина ни разу не пожалела о том, что передала ему трон и отошла в сторону.

Верный друг Мартины, Эльсер… Он оставался верным до самого конца.

«Нас связывали более практичные отношения, чем любовь».

– Я тоже во всем верю тебе, Бенджамин, – ответила Астина, открывая глаза.

– Если это так, то возвращайся в любое время, когда посчитаешь нужным.

– Хорошо.

Бенджамин встал. Цель, ради которой он прибыл в эрцгерцогство, достигнута наполовину. И хоть все обещания Астины были пока лишь разговорами, он был готов ей помочь.

– Я возвращаюсь в столицу.

– Так сразу? Ты разве не устал с дороги?

– Не только твои планы безумны, – ответил Бенджамин, одаривая ее ясной улыбкой.

Астина задалась вопросом, что он собирается сделать, когда вернется в столицу. Первая мысль – выпустится из Академии. Она понимала, что для такого человека важно сперва разобраться с образованием.

Астина не могла позволить себе вмешаться в судьбу Бенджамина. Поэтому спокойно приняла его отказ, а затем повернулась к Хиссену:

– Что ж, Хиссен, кажется, придется на какое-то время отложить меч.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас мне не хватает рабочих рук и тем более людей, кому я могла бы доверять. А ты грамотен и образован, поэтому, думаю, ты отлично справишься.

– Вы же не хотите, чтобы я… возился с бумажками? – озадаченно спросил Хиссен.

Будучи дворянином, он, естественно, умел читать и писать, но все свое время уделял рыцарству. Не может быть, чтобы мудрая женщина отдала ему такой нелепый приказ.

– Сэр Хиссен, с этого дня я назначаю тебя ответственным за проведение к зиме полной реконструкции в эрцгерцогстве Аталлента, – отмахнулась от него Астина.

Хиссен не знал, стоило ему смеяться или плакать, когда он услышал о своей новой должности.

– Юная госпожа, я все еще не уверен, что буду вам полезен… в этом.

– Все, что тебе нужно делать, – это следить за порядком.

– Вам не кажется, что лучше мне было бы заняться тренировками?

– Если ты хорошо справишься с этой работой, я посмотрю, как ты поддерживал форму в мое отсутствие.

Это был очень точный удар с ее стороны. Хиссен вздохнул, признавая свое поражение. Она была хороша в управлении, но никогда не давала своим людям поблажек. К тому же ей очень не нравилось, когда приходилось разъяснять кому-то его обязанности.

– И что, собственно, мне нужно делать?

Они пришли на место строительства. Появление незнакомого лица заставило всех рабочих отвлечься от дел и уставиться на него. Хиссен хотел избежать лишнего внимания, но взгляды продолжали сверлить его, как бы он ни старался их игнорировать.

Баронет Ардел дал показания против своих подельников, но это не помогло ему сохранить положение. Из-за увольнения сановника починка водопровода была приостановлена, однако так продолжаться не могло: приближалась зима. В прошлом году из-за несоблюдения норм канализационные воды замерзли прямо в трубах, отчего те полопались. И никто не мог решить эту проблему в отсутствие эрцгерцога.

Пока обеспокоенные рабочие обивали пороги имения, на смену баронету Арделу назначили сэра Хиссена Оскара.

Слухи о новом управляющем быстро облетели эрцгерцогство. Ремесленники всячески порицали прибывшего из столицы рыцаря, однако ничего не могли противопоставить воле эрцгерцогини. К тому же у них не было на это времени, ведь они были заняты восстановлением полномочий, которых их лишили.

Чернорабочие радовались назначению нового управляющего, полагая, что в таком случае им выплатят причитающиеся деньги. Однако когда Хиссен прибыл на место работ, они начали беспокоиться.

Баронет Ардел был весьма худощав и хрупок. И хоть внутри он был испорчен жаждой денег и власти, снаружи казался весьма миролюбивым и спокойным – чего нельзя было сказать про новоприбывшего Хиссена. Он выглядел как истинный рыцарь, который вот-вот выхватит меч и отсечет головы тем, кто не успевает выполнить план работ. Сам Хиссен описывал себя как человека мягкого и теплого, словно чай с молоком, но этого нельзя было сказать на первый взгляд.

Хиссен предпочел бы влиться в коллектив и тренироваться с рыцарями имения Аталлента. Он гораздо больше привык страдать физически, чем морально.

– Возможно, для меня найдется еще какая-то работа, кроме запугивания чернорабочих? – не в силах скрыть дискомфорт, спросил Хиссен.

– Конечно, но не забывай: я всегда использую нужных людей в нужном месте, – ответила Астина, скрестив руки на груди.

Она огляделась. Территория роскошного особняка демонстрировала достаток его владельца.

Водопровод проходил через всю деревню и был подведен к главному зданию эрцгерцогства. В этом вопросе не шло речи о классовом неравенстве, но все же блага цивилизации богатые получали раньше остальных.

Помимо прогнивших труб, Астина решила избавиться от таких же недобросовестных подчиненных. Ее взгляд уперся в ворота. Хиссен внимательно проследил за ним, но не увидел ничего, кроме высоких железных дверей.

Это был день возобновления ремонтных работ, но эрцгерцогине не было нужды приезжать сюда: она лишь выразила благодарность и с интересом осмотрела водопроводные трубы, однако вскоре Хиссен понял, от чего она действительно хотела избавиться.

Ровно в полдень пожилой мужчина начал яростно трясти железные ворота особняка.

– Открывай! Это место принадлежало Вернонам со времен отца моего отца и отца его отца! С какой стати и по какому праву? Что еще за треклятый закон?!

«Явился».

Астина мрачно уставилась на разгневанного мужчину. Как ей доложил Оливер, старший барон Вернон каждый день приезжал в особняк и устраивал целое представление. Было видно, что барон уже ни во что не ставит эрцгерцога. Домашняя собака никогда не стала бы лаять на хозяина.

– Хиссен, тащи его сюда, – повернув голову к рыцарю, спокойно сказала Астина.

– Ч-чего?

– Он мешает плановым восстановительным работам, которые проводятся по прямому приказу эрцгерцогини. Нужно это пресечь.

Хиссен был предан до такой степени, что никогда не усомнился бы в распоряжениях своей госпожи, поэтому они исполнялись беспрекословно. Выражение его лица ожесточилось, он подозвал охрану и повел ее к воротам.

Мужчину слегка напугал вид стражи, но стоило ему оказаться перед Астиной, как храбрость вновь вернулась к нему.

– Ваше высочество, пожалуйста, прислушайтесь к словам невинного и обездоленного старика!

– Говори.

Старик был почтенного возраста, ровесник Оливера, но Астина не стеснялась смотреть на него свысока и разговаривать с ним неформально. Родители не всегда способны уследить за тем, какими вырастают их дети. Хоть Мартина и следовала наставлениям своей матери, но какая-то ее часть всегда бунтовала.

К своему принципу уважения пожилых она добавила еще один.

«Нет необходимости относиться как к людям к тем, кто не способен быть человеком».

Однако мысли Астины были для барона загадкой, поэтому он просто упал перед ней на колени и продолжил:

– Я признаю, что мой никудышный сын совершил много ужасных, непростительных поступков и нанес огромный ущерб всему эрцгерцогству. Он определенно заслуживает смерти! Но что же станет с оставшимися ни в чем не повинными членами семьи? Как их поднимать? Каждую ночь я проливаю горькие слезы о детях, живущих на улице. Я не боюсь смерти за свои ошибки, но на моей совести малые дети! Ваше высочество, прошу вас, проявите милосердие!

Старик вновь и вновь ударял морщинистым лбом об пол. Все взгляды при этом жалком зрелище обратились к эрцгерцогине. Особняк конфисковали потому, что сын барона покусился на жизнь своей госпожи, но его семья была невиновна. Как сказал старик, он мог рассчитывать лишь на милость эрцгерцогини. Однако Астина оставалась непреклонной.

– А теперь скажи мне правду, – уголок ее рта потянулся вверх.

Старик в недоумении посмотрел на нее.

– Простите?

– Брось, не ты ли обсуждал эти грязные вещи со своим сыном? Как две пугливые мыши, дождались ночи, чтобы вас точно никто не смог услышать. Что глупая девчонка, увидев плачущего старика, растрогается и, ослепленная эмоциями, сжалится над ним? Ведь такова природа мелкодушных и глупых женщин?

Старик молчал.

– Примерно такими были последние слова вашего мерзавца-сына.

Астина медленно подошла к старику. Его лицо краснело все сильнее. Тело задрожало. Ему чужды были оскорбления. Он всю свою жизнь прожил как верноподданный семьи Аталлента, и никто не ставил его преданность под вопрос.

В чужой монастырь не принято ходить со своим уставом. Однако эта девица успела выскочить замуж за эрцгерцога без его ведома, а теперь нахально пользуется своей властью, наказывая тех, кто был здесь задолго до ее появления.

Для семьи младшего барона Вернона стало настоящей трагедией, когда его последний замысел был раскрыт и его приговорили к смерти. Старик горевал и одновременно корил сына за его глупость. Было абсурдно, что они привели в имение женщину исключительно для продолжения рода хозяина, но в итоге все обернулось для них не лучшим образом. Для старика Астина была лишь той, кто может родить эрцгерцогу наследника.

Глупая и сентиментальная, не способная ни на что больше. Просто слабая женщина. Вот какой была для него Астина.

Однако когда правда открылась, старый барон решил выкручиваться и давить на жалость. Если унижения позволят ему вернуть поместье, то он будет ползать на коленях столько, сколько потребуется.

– Ты думаешь, что я полная идиотка? – без капли сожаления бросила Астина.

– В-ваше в-высочество, ч-что вы такое говорите?..

– Ты думаешь, я не знаю, как яд попал в руки твоего сына там, в темнице?

Кровь сразу же отхлынула от лица старика. Он сжал кулак, и холодок начал расползаться от запястья по всему телу.

– На твое имя поступила подозрительная сумма, а спустя два дня твоя самопровозглашенная невестка запросила встречи с мужем. Что же это могло означать, не подскажешь, папаша?

– В-ваше вы-высочество… я… Это неправда… Нет, нет…

Старик едва мог говорить. Тело сковал шок. Но Астина даже не слушала его оправданий. Она была безжалостна с семьей тех, кто пытался ее убить.

– Глупец, ты заблуждаешься, что я оставила вас в живых из жалости. Я просто хотела понаблюдать за тем, как вы в муках будете барахтаться в попытке выплыть с самого дна.

Это была последняя капля милосердия, которую она могла подарить семье барона Вернона. Женщина, оставшаяся одна с детьми, будет прикладывать все свои силы, чтобы поднять их, до последнего вздоха. И нет ничего более удивительного, чем наблюдать за тем, как, даже находясь в такой ситуации, женщина откажется от своего бесполезного и непорядочного родственника. За этим и хотела понаблюдать эрцгерцогиня.

– Еще раз устроишь такое представление – и я сделаю все, чтобы ты не смог унести отсюда ноги, – ледяным тоном сказала Астина.

Откуда было столько мощи в простой девчонке? Старый барон не сдержался и бросился на Астину. Однако Хиссен быстро заслонил собой госпожу и прижал нахала к земле. Тот всячески сопротивлялся, выкрикивая гневные ругательства.

– Ах ты, последняя дрянь! Думаешь, тебе сойдет это с рук?! Твоя смерть будет еще более жалкой. Будешь догнивать свои дни, моля о пощаде. Как ты смеешь притворяться госпожой, когда твое единственное предназначение в этой жизни – выносить семя мужчины! Грязная ты тварь! Давай, попробуй продлить род Аталлента! Проклятие, наложенное на самого эрцгерцога, поглотит и твоего сына!

«Проклятие?»

Астина задумалась над словами старика. Проклятия отличались от простой болезни или злой шутки наследственности. Ими нельзя было заразиться, и за ними определенно скрывалась какая-то таинственная сила.

Она подошла к барону и пригнулась, чтобы спросить:

– Неужели? И много тебе о нем известно?

В этот момент старик плюнул ей прямо в лицо. Пока мерзкая жижа стекала по щеке Астины, взгляд ее становился все более ледяным и безжизненным.

– Только то, что твой щенок никогда не сможет жить спокойно, дрянь, – в гневе выдавил старик.

– Никогда не умаляй мои возможности.

Астина выпрямилась и аккуратно приняла протянутый Хиссеном носовой платок.

– Старый барон перешагнул черту, за которой нет верности дому Аталлента. Бросить его в темницу за повторное покушение на жизнь эрцгерцогини, – отдала она холодный приказ.

– Ваше высочество! – Хиссен впервые обратился к ней, используя ее новый титул. По лицу его было видно, что он весьма смущен. – Не лучше ли нам будет для начала вернуться в имение?

– Так и сделаем, – спокойно ответила Астина.

Цель, с которой она покинула особняк, была достигнута. К тому же в голове у нее не переставая крутились мысли о бедном Териоде, который сидел там один и скучал по ней. Она думала, что приручила его, но, возможно, и сама сильно к нему привязалась. От мысли о том, что вскоре она погладит его серебристую шерсть, сразу улучшилось настроение. Кинув взгляд в сторону старого барона, которого тащили прочь, Астина покинула место восстановительных работ и направилась в особняк.

Вернувшись, Хиссен продолжил пристально наблюдать за Астиной. Он беспокоился. Астина казалась ему безусловно сильной, но лишь как воин. Во всем остальном она была для него настоящей леди, выросшей в тепличных условиях отцовского дома и в стенах благородной Академии.

– Юная госпожа, с вами все в порядке? – по старой памяти обратился к ней Хиссен.

– О чем ты? – растерялась она.

– Вас разве не оскорбила эта ситуация?

Какая благородная дама сможет вынести плевок в лицо? Хиссен никогда не поднимал руку на стариков, ведь таково было правило кодекса чести истинного рыцаря, однако в тот момент ему хотелось забыть обо всем и ударить старого барона за то, что тот позволил себе такую низость.

– Такая ерунда? – печально ответила Астина.

Причина ее настроения крылась не в поступке старика. Конечно, это было отвратительно, но он понес надлежащее наказание за содеянное. За прошлую жизнь она повидала достаточно, и подобная выходка была лишь мелочью, не стоившей ее внимания.

– Да вовсе это не ерунда! Кто сможет вынести подобное?! – выпалил Хиссен, почесав затылок.

– Ты слишком чувствителен, Хиссен.

– А вы для меня загадка…

– Мы и не в тех отношениях, чтобы ты знал меня хорошо.

Хиссен замер в недоумении. Астина дождалась его реакции, а затем мило улыбнулась.

– Да я же шучу. Просто шутка.

Она немного выпустила пар. Действительно, выходка старика никак не тревожила Астину, но вот его слова про проклятие… Они и вправду беспокоили.

– Так и думал. Вас все же глубоко это ранило.

Его допрос по дороге к поместью начал раздражать Астину, но в итоге ей удалось отвлечь внимание Хиссена.

Наконец Астина осталась одна и плотно закрыла за собой тяжелую дверь спальни. Огромный волк радостно приветствовал ее, виляя хвостом. Подбежав, он закинул на нее передние лапы и начал облизывать лицо. Последний раз Астина видела, как Териод стоит на задних лапах, во время боя или нападения, а все остальное время он мирно бегал на четвереньках, поддавшись звериному инстинкту. Интересно, знает ли он инстинктивно, как показаться миленьким?

– Так, значит, проклятие, – Астина нежно провела рукой по его шерсти.

Неудивительно, что врачи до сих пор не смогли найти лекарство от этого страшного наследственного недуга. Но раз так, то означает ли это, что должен существовать способ его снять?

– Что-то определенно не дает тебе покоя. Жаль, что мне об этом ничего не известно. С чего же мне начать?

Астина слегка улыбнулась и села на край кровати. Будь она в силах вернуть Териоду истинный облик и нормальную жизнь, в которой он будет счастлив, это сделало бы счастливой и ее саму.

– Ты все больше напоминаешь мне человека, – пробормотала Астина, когда Териод уткнулся в нее лбом, словно утешая.

Проводя время со своими хозяевами, животные учатся понимать их речь. Интересно, осознавал ли Териод, что незнакомый язык раньше был его родным?

– Ты такой сообразительный. Радуешь меня.

Эрцгерцог наклонил голову и, высунув язык, уставился на Астину, словно выпрашивая похвалу.

– Хочешь, чтобы я тебя погладила? – удивленно сказала она.

Пока Астина озадаченно смотрела на него, Териод сам ловко подлез к ней и оказался прямо в ее объятиях.

Даже после того, как монстр-эрцгерцог стал более спокойным и послушным, он все еще порывался прикусить Астину за шею. Но причиной этого, похоже, было желание ощутить ее запах, а не попытка вонзить клыки в тонкую бледную кожу. Его сознание было мутным, словно укрытым плотной пеленой, и немного прояснялось, когда он находился рядом с Астиной. Этого было достаточно, чтобы Териод понимал, что не должен нападать на людей и кусать их.

Сначала он ненавидел Астину настолько, что хотел растерзать ее – как и остальных, кого бросали к нему в клетку. Но по мере того как он приходил в себя, а она становилась к нему более ласковой, чувства Териода тоже изменились.

Сперва она казалась ему пугающей, затем просто странной, а теперь стала какой-то удивительной. И этот переход случился достаточно быстро.

– Ты такой славный в последнее время. Жаль, что твои вассалы всё еще не могут видеть в тебе господина, – Астина мягко чмокнула его в макушку, как целуют любимых питомцев.

Териод опять высунул язык, будто вновь готовясь облизать ее щеки. Астина поспешила увернуться, чтобы в очередной раз не быть обслюнявленной своим супругом.

В тот вечер они так устали, что раньше обычного крепко уснули в обнимку.

«Проклятие и род Аталлента. Чудовище и человек…»

С этой мыслью Астина стала проваливаться в сон. Териод же уже сопел у нее под ухом. Она часто оставляла его спать подле себя, вместо того чтобы отправлять обратно в клетку.

«Завтра… Надо устроить день всеобщей уборки…»

С этой мыслью Астина уснула.

Ранним утром она ощутила рядом с собой чье-то присутствие. Это был не зверь, а… человек?!

Она резко распахнула глаза. Первой мыслью было, что лишившиеся своих мест миньоны наняли убийцу. Однако Астина сразу отмела этот вариант: сейчас в особняке усилили охрану, а за перемещениями негодяев тщательно следили. Если бы кто-то задумал подобное, то их план пресекли бы еще на этапе идеи.

Хуже всего, что незваный гость был очень тихим и просто лежал рядом с Астиной. Он повернулся к ней спиной, и потому лица она не видела, зато прекрасно могла разглядеть серебристые локоны, поблескивавшие в свете луны. Кроме того, какой наемник-убийца стал бы отбирать ошейник у волка, надевать себе на шею и ложиться в постель к предполагаемой жертве?..

Увиденное повергло Астину в шок, и теперь она просто сидела на кровати, не в силах подобрать слов.

– Э-это?.. Ч-что про-происх-ходит?..

Кажется, питомец Астины… стал человеком.

Кровь врагов не имеет особого аромата.

Однако запах мертвой плоти во дворце Бланш стоял повсюду. Величественные мраморные колонны были забрызганы кровью, а под ними лежали груды тел павших воинов. Теодор привел к Мартине напуганных аристократов, которые так и норовили убежать, а затем закрыл за ними тяжелые двери большого зала. Там она с лицом полного безразличия расправилась с ними.

Тела следовало собрать и сжечь сразу же, но они лежали там с самого дня восстания. Вместо того чтобы успокоить шокированных вассалов, Теодор оставил их без работы, что лишь усугубило их состояние. Все это больше походило на демонстрацию силы. Один лишь вид тел должен был усилить благоговение жителей города перед новым королем. Он хотел держать их в страхе.

В ту ночь Мартина молча вернулась в его покои и уснула.

Если бы Теодор, узурпировавший трон, знал об этом, он мог бы возмутиться ее дерзостью, но Мартина имела полное право попрать достоинство своего врага.

Войдя в спальню, она тут же сорвала портрет Вальдо, висевший у изголовья его кровати. Вещи короля не волновали ее, и лишь одна из них – сверкающая золотая корона – осталась у нее на голове. Он обронил ее, когда пытался убежать, но поскользнулся на гладком мраморе тронного зала.

Мартина легла в постель с королевским достоинством. Она думала обо всем, что потеряла.

«Оуэн, ты довольна этой местью?» – пыталась обратиться к умершей матери она.

Но ответом на ее вопрос была лишь тишина. Мартина закусила губу. Хотела ли Оуэн такого отмщения?

Жестокий король Вальдо требовал, чтобы каждую ночь Мартина спала с ним. До восстания большую часть времени она проводила в его опочивальне, ведь он не желал ее отпускать. Став королем, Вальдо утратил рассудок и был ослеплен желаниями. Однако одной Мартины ему было мало, поэтому любую служанку, оказывавшуюся волею судьбы у его покоев, ждала та же участь.

Как бы отнеслась к этому ее мать? Была бы она рада упорству дочери, которая смогла перешагнуть через гордость и принести в жертву свое тело, чтобы получить возможность отмщения? Или же она ощущала бы лишь сожаление и проливала бы горькие слезы, потому что ее Мартине пришлось пройти через круги ада, чтобы достичь желаемого?

Мартина надеялась на первый вариант. Эта месть обязана была свершиться. Так много невинных жертв, бедных, несчастных людей. Лица, которые она никогда больше не увидит…

«Даже если убить монстра, мертвые не вернутся».

Мартина медленно закрыла глаза. В ее сердце зияла глубокая дыра. Она положила руку на грудь и лишь тогда заснула.

К полудню следующего дня дворец опустел. Большинство слуг Вальдо были убиты. Теодор без колебаний расправился с теми, кто был близок к прошлому королю.

Из-за этого Мартина с большим опозданием получила приказ явиться к Теодору. Ее застали, когда она рыскала по коридорам дворца в поисках чего-то съестного. Она не ела уже долгое время. Поэтому наконец найденная слугами Мартина предстала перед Теодором в весьма скромном одеянии, не соответствующем случаю.

Теодор долго смотрел на нее снизу вверх, а потом безразлично сказал:

– Ты опоздала.

Она молчала. Оказавшись перед новым королем, Мартина вспомнила о короне, которую оставила в покоях. Восседающий на троне Теодор выглядел безукоризненно. Черные блестящие локоны прекрасно сочетались со сверкающими золотыми украшениями.

Молчание Мартины заставило его удивленно вздернуть бровь.

– Я уже успел решить, что ты пустилась в бега.

– К чему мне это? Я исполнила то, о чем так долго мечтала, – спокойно ответила она.

Она буквально жила жаждой мести и никогда не допускала мыслей о том, какой будет жизнь после того, как она все же сможет исполнить задуманное. Тирания Вальдо так сильно отравила судьбу Мартины, что заперла ее в клетку прошлого.

– Я думал, что ты неглупая. А ты оказалась… скорее, странной.

Мартина в непонимании ждала, когда он пояснит свои слова, но Теодор лишь спросил:

– И что ты молчишь?

– Что вы хотите от меня услышать?

– Я же специально запер за тобой двери в зал.

Мартина лишь моргнула. Она не считала его действия предательством. Напротив, этот шаг позволил им предотвратить побег Вальдо. Конечно, она понимала намерения Теодора, но даже в этом случае его поступок не казался ей неправильным.

Мартина выбрала его своим господином, но по-настоящему никогда не была ему верна. И это неудивительно: она присоединилась к нему лишь ради свершения мести.

«Предательство ощущается предательством лишь там, где царит доверие».

Нового короля звали Теодор Сен-Бланш. И Мартина прекрасно знала эту фамилию.

– Мой король, я ничего не жду от крови рода Бланш.

Теодор молчал. Его пальцы беззвучно постукивали по лакированным подлокотникам трона. Было видно, что он весьма обеспокоен.

– А что, если я прикажу убить тебя, ведь теперь ты для меня бесполезна? – низким голосом угрожающе обратился к ней Теодор.

Мартина учтиво поклонилась и ответила:

– Что ж, тогда придется избавиться еще от одной королевской головы.

Тронный зал окутал холод. Собравшиеся в нем придворные стали взволнованно перешептываться. Послышались гневные возгласы, осуждающие дерзость ведьмы. Однако Теодор поднял руку и пресек их. Все умолкли.

Мартина смиренно ожидала его гнева. Она была готова к тому, что он прикажет перерезать ей горло, однако, вместо того чтобы извиниться за свою наглость, она лишь закатила глаза.

Она была так измотана произошедшим, что даже не ощущала желания жить. Теперь, когда враг пал от ее руки, она могла спокойно, без капли сожаления и обид, уйти.

– Но я не хочу так с тобой поступать, – неожиданно для всех продолжил Теодор. – Король желает твоей смерти, а ты только и мечтаешь, что о его кончине… И я знаю, что нет ничего, что было бы тебе не под силу.

Теодор послал за Мартиной не для того, чтобы прилюдно казнить ее за содеянное. Он хотел разобраться с тем, что нельзя было решить в этом беспорядке.

Это было как наказанием, так и вознаграждением. Прежде чем пожинать плоды своего нового положения, он хотел заплатить достойную цену за проделанную работу.

«Не зря люди видели потенциал именно во втором принце».

Мартина удивилась, что Теодор решил поступить по чести, отбросив гордыню.

– За твои заслуги перед престолом я жалую тебе титул маркизы и новую фамилию, – внезапно по-доброму обратился к ней Теодор.

– Мой король, мне не за что даровать все эти блага, – нерешительно ответила Мартина.

Теодор недоумевал, почему она отказывается от заслуженной награды: Мартина устранила Вальдо, тем самым сдержав свое обещание.

От неожиданной доброты кого-то из рода Бланш Мартина растерялась.

– Ведь я… помогала вам лишь по личным причинам. К тому же… больше нет ничего, что бы я хотела получить.

– Тогда чего же ты на самом деле желаешь?

– Ничего.

Вопрос затронул что-то в глубине души Мартины. Она вздрогнула и замерла. Дыхание перехватило. Мартину настигала та же пустота, что поглотила ее прошлой ночью.

– У меня… нет причины жить дальше, – закончила она шепотом, не в силах оправиться от шока.

Времена, когда они с народом Летта кочевали по полям в пестрых нарядах, давно минули. Из памяти стерлись и строгие наставления матери, и доброта соседей, и тот манящий вкус сладостей из детства, которые случалось получить в особенно хорошие дни.

Тогда они были действительно сладкими, но ничего из этого уже не вернуть.

– Мартина Оуэн де Летта, я нарекаю тебя именем твоей матери и твоего народа.

Голос Теодора словно вернул Мартину в реальность. Она подняла голову: перед ее красными от слез глазами вместо облика Теодора виднелся лишь сплошной туман, но зрение быстро вернулось. Хоть на Теодоре и не было короны, он вел себя истинно по-королевски, и Мартина на мгновение забыла, что он из рода Бланш.

– «Нет причины», говоришь?

Неуверенная улыбка Теодора вскоре исчезла. Взгляд молодого короля пылал.

– Тогда впредь живи ради короля.

Астина наконец сосредоточилась и внимательно присмотрелась к Териоду. Сон окончательно отступил, и она увидела перед собой красивого юношу: серебристые волосы, приоткрытые голубые глаза, изящный заостренный кончик носа и тонкие, аккуратные губы. Это лицо могло вызвать восхищение любого, стоило кинуть на него даже беглый взгляд, но Астина могла думать лишь о человеке из прошлого.

Териод был поразительно похож на короля Теодора.

Ее рука, лежащая на плече молодого человека, напряглась. Недолго думая, Астина придвинулась к непрошенному гостю и забралась на него сверху. Она все еще не была уверена, что лежащий теперь уже под ней мужчина был Териодом, но все догадки сводились именно к этому.

Астина, казалось, перестала дышать. Ее глаза наполнились слезами. Горло сковало, и она не могла произнести ни слова. Она лучше всех знала, что Теодор умер более ста лет назад. Но это лицо определенно было… лицом ее прошлой любви.

«Неужели он тоже переродился?»

Астина вспомнила желание, загаданное ею еще в десятый день рождения. Что, если это правда, что, если это действительно он?..

Толщина шеи человека была несравнима с шеей животного. Ошейник свободно болтался на ней и выглядел так, словно юноша в любой момент может выскользнуть из него. Астина потянула за поводок, а затем протянула руку и медленно коснулась лица незнакомца.

– Т-тео?.. – дрожащим голосом спросила она.

– Ты… – медленно произнес он сдавленным голосом. – Как ты?..

Астина не смогла сдержаться и затянула поводок. Юноша тут же закашлялся. Вместо того чтобы оттолкнуть Астину, он попытался лишь оттянуть ошейник, сдавивший его горло. Он все еще не мог прийти в себя, по растерянному виду было очевидно, что он и вовсе не понимал, что здесь происходит. Астина и сама была в замешательстве.

– Теодор, Тео, мой Тео… – она повторяла это имя снова и снова, пока из глаз ее не хлынули горькие слезы. – Ты был счастлив, умерев вот так? Доволен тем, что взял и оставил меня в одиночестве? Я каждый день засыпала и просыпалась… в аду!

Личность Астины исчезла, за нее говорила сама Мартина. Преданная императрица проклинала своего бывшего возлюбленного.

– Не было и часа, чтобы я не злилась на тебя. Ни на миг не забывала о тебе. Ты заставил меня собственноручно лишить тебя жизни. А теперь ты имеешь наглость вернуться ко мне?

После перерождения ничто не вызывало у нее столь сильных эмоций. Астина громко рыдала, что было ей совершенно несвойственно. Глаза щипало от соленой воды, горло резало так, словно его пронзали десятки кинжалов.

– Я жила ради тебя… ради тебя одного! – Дрожащий голос срывался на крик. Она смотрела на Тео полными слез глазами. Все в нем, за исключением серебристых волос, напоминало Теодора, которого она так любила. – Ты ужасный, злой, жестокий человек! Я проклинаю тебя за то, что мне пришлось пережить, Теодор!

Какой беспощадной была судьба. Но не она ли дала им шанс встретиться вновь? Неужели это была возможность Астины развеять свои сожаления?

Она была в ярости, но в то же время полна глубоких чувств, и вся обида ушла. Астина наконец поняла: месть всегда была основой ее жизни, но она никогда не желала ее для Теодора.

Она поджала губы, затаив дыхание.

– Но даже после всего этого… я люблю тебя.

Их губы соприкоснулись. Это был печальный поцелуй.

Стоило удавке на шее юноши ослабнуть, как он начал жадно цепляться за дыхание Астины, словно за спасительную нить. Астина дрожащей рукой погладила его по щеке. Судя по ощущениям на кончиках пальцев, это был не сон. Она старалась забыть его и жить, словно ничего не произошло, но теперь эта иллюзия рухнула.

– Ты, кха, сейчас о… черт…

Юноша закашлялся, и его голос дрогнул. Что-то было не так. Лицо Астины мгновенно побледнело. Горячие слезы, бежавшие по ее щекам, вдруг стали ледяными, и она ощутила пронизывающий холод. Она заметила в этом взгляде что-то совсем незнакомое.

– Кто он… черт возьми? – скривив губы, выдавил Териод.

В свои двадцать лет Териод ван Аталлента был идеальным наследником.

Быть сыном великого дома эрцгерцога – значит быть удостоенным чести по праву рождения. Однако в роду Аталлента счастливчиками считались лишь те, кто смог перешагнуть пугающий барьер совершеннолетия, ведь наследственная болезнь проявлялась до его наступления.

Поэтому с несовершеннолетними детьми в этой семье не принято было особо возиться, ведь был велик шанс того, что они тоже падут от страшного недуга. И потому маленькие мальчики были здесь скорее обузой.

Териод не был единственным ребенком, но два его старших брата не смогли дожить даже до десятилетнего возраста. Один умер еще до рождения Териода, а второй, старше Териода на три года, умер в возрасте восьми лет.

Поскольку мальчики ушли из жизни, так и не обратившись в зверей, члены семьи не связывали их кончину с наследственным проклятием. Приглашенный врач также подтвердил, что причиной смерти стала лихорадка. Однако Териод не мог этого знать наверняка, и потому атмосфера смерти, нависшая над домом Аталлента, пугала его.

Эрцгерцог с женой, потерявшие двух сыновей, не были привязаны к Териоду. В то время дети часто не доживали даже до года, поэтому большинство родителей давали им фамилии лишь после первого дня рождения. В имении Аталлента, однако, это происходило лишь после наступления совершеннолетия.

Фактически до двадцати лет дети не были частью рода Аталлента.

Наследников никогда не выпускали за пределы особняка, чтобы посторонние не узнали об их существовании.

– Отец, я тоже хочу выйти на улицу, – жалобно просил маленький Териод.

– Тео, разве в твоей комнате недостаточно разных игрушек?

– Они все мне надоели. Я хочу увидеть море! Мэри сказала, что до него всего день езды на карете!

– Бедный мой маленький сын, – опустив взгляд, с сожалением сказал эрцгерцог.

Теплая большая ладонь медленно потрепала волосы мальчика. Териод лишь продолжал смотреть на отца грустными глубокими глазами, не в силах больше молить о выходе за пределы особняка.

Род Аталлента в течение уже нескольких поколений не отправлял своих отпрысков в Академию Беллаче. Териод познавал академические основы не выходя из дома. Даже его партнерами по фехтованию были лишь рыцари, служившие дому Аталлента.

На самом деле у Териода было все необходимое для нормального детства. Его хорошо кормили, а жажду знаний он мог утолить, лишь протянув руку к книжным полкам. Семья эрцгерцога уделяла большое внимание и манерам Териода, ведь ему надо было соответствовать воспитанию рода Аталлента. В этом собственном крошечном мире Териод вырос в прекрасного наследного эрцгерцога.

И вот мальчик выдающейся красоты, с благородной речью и умением вести себя достойно наконец-то достиг совершеннолетия.

В тот день Териод впервые увидел слезы родителей. Они говорили о своей любви и обнимали истинного наследника. Териод был поражен происходящим: родители никогда не позволяли себе излишних нежностей в отношении него. Все из-за того, что, потеряв двух сыновей, эрцгерцог с женой решили реже видеться с Тео в страхе, что привяжутся к нему, а он покинет их, как и его братья. Поэтому няня Мэри стала для Териода самым близким человеком. И теперь, когда перед ней стоял уже совсем взрослый юноша, она расплакалась.

– Фух. Наконец-то я могу не бояться, что свихнусь!

– Юный господин, не говорите таких страшных слов! – всплескивала руками напуганная няня.

– Это я просто так радуюсь, – Териод не мог сдержать слезы счастья.

Он плакал и смеялся. Няня Мэри упрекнула его, сказав, чтобы он выбрал из этого что-то одно. Он и сам хотел просто смеяться, но слезы против воли текли из его глаз. Страх перед родовым недугом, отравлявший всю его жизнь, наконец исчез. В тот миг Териод выглядел нелепо, но никто не посмел бы смеяться над ним – его чувства можно было понять.

С того момента Териод стал учиться вести дела семьи. Он был еще молод для наследования титула, но в роду Аталлента имелась традиция ранней передачи полномочий. Однако чтобы стать полноправным главой, Териоду нужно было исполнить долг перед семьей: вступить в брак и родить детей – наследник был необходим, чтобы род Аталлента продолжился.

Но когда обучение Териода подходило к концу и он уже привык к работе, которую выполнял вместо отца… произошел несчастный случай.

Карета с эрцгерцогом и эрцгерцогиней перевернулась на полной скорости, и они трагически погибли. Они не были самыми любящими родителями, но Териод знал, что они всегда заботились о нем и желали для него только лучшего. Он никогда не винил их в холодности, ведь понимал, что она была лишь защитным механизмом до его совершеннолетия.

Но… ему не было грустно.

– Разве это не безупречное проклятие? Мои родители погибли, а я даже не скорблю.

– Ваше высочество, слуги могут вас услышать, – смутившись, попытался остановить его Оливер.

Старый дворецкий помнил его с младенчества.

Териод кинул взгляд сначала на могилу родителей, а затем на Оливера. Его прозрачно-голубые глаза казались неживыми.

«Буду ли я грустить, если умрет Оливер?» – спросил сам себя Териод.

Он знал ответ на этот вопрос. Оливер всегда был рядом, и маленький Териод в любой момент мог на него положиться. Какая ужасная ирония судьбы – ощущать такую привязанность к тому, с кем не связан кровными узами, но совершенно ничего не чувствовать к своим родителям. И всему виной проклятие рода Аталлента.

– Болезнь, обращающая зверем даже того, кто в душе остался человеком… – обеспокоенно произнес Териод.

Ему было страшно: сможет ли он стать хорошим родителем? К рождению и воспитанию ребенка нужно подходить должным образом, ведь малыш – это огромная ответственность.

В детстве он прочитал множество книг. Это были истории о том, как родители выполняют свои роли, а дети – свои. В случае с его необычной семьей все было иначе, а потому семейные ценности он черпал из книг и видел в них свои идеалы.

Сам он словно сошел с портрета – идеальный эрцгерцог, казалось даже ненастоящий. Териод осознал, что проклятие сделало из него куклу.

– Смогу ли я жить как нормальный человек?

– Опять вы за свое, юный господин.

– Оливер, я даже не могу представить себя с ребенком на руках.

Оливер отнесся к опасениям Териода как к пустяку. Будучи стариком, прожившим долгую жизнь, он знал, что можно пропускать мимо ушей. В любом случае, нравилось Териоду это или нет, он должен был продолжить род Аталлента.

– Вы можете не беспокоиться о воспитании ребенка и уходе за ним.

– Проблема вовсе не в этом.

– Взгляните на эти портреты. Возможно, вам кто-нибудь понравится?

– Убери. Видеть их не желаю, – поморщился Териод и отодвинул от себя протянутую Оливером стопку бумаг.

Оливер ничего не мог поделать с упрямством хозяина. Все были уверены, что он и дальше будет здоров, что проклятие миновало, поэтому вопрос о продолжении рода отошел на второй план.

Но как бы не так.

Тех, кто знал о наследственном недуге, опечалило известие о заболевании Териода, но в первую очередь их охватил ужас. Даже совершеннолетие не смогло уберечь его от проклятия, а значит, гибель рода Аталлента неминуема.

Первым предвестником беды стал внезапный приступ гнева у обычно спокойного и мягкого Териода. Он впал в ярость на целую неделю и с трудом вернулся в свое привычное состояние. С каждым разом приступы звериного безумия становились все продолжительнее, и он уже не мог контролировать эмоции, что уж говорить о внешнем виде. Его обычно аккуратно застегнутые пуговицы теперь через одну были вырваны и застегнуты весьма неряшливо, а вместо послушных локонов на голове красовалась растрепанная копна. Хоть Териоду и удалось вновь вернуть себе человеческий облик, но разум, вероятно, он уже почти не контролировал.

Испуганные вассалы, прибежав к нему, стали требовать наследника. Взорвавшись от громких криков, Териод резко встал со своего места и взревел:

– Я для вас что – домашний скот?!

Все вздрогнули. Он окинул столпившихся злобным взглядом, а затем скривился, стиснув зубы.

– Для вас я человек или что-то наподобие породистого жеребца?! Это вы делаете из меня животное своими нелепыми, омерзительными просьбами!

Кроткий Териод впервые начал крушить и ломать все вокруг. В ужасе от его безумного вида сановники бросились бежать. После этого измотанный Териод вернулся к себе в спальню. Убирая беспорядок в его кабинете, служанки плакали.

Спустя некоторое время все повторилось еще несколько раз, и Териод совсем замкнулся и перестал разговаривать. Его полный жизни взгляд потерял блеск. Дни становились все более невыносимыми и темными, пока однажды Териод не позвал Оливера, чтобы в последний раз привести себя в порядок.

Когда с туалетом было закончено, Оливер прикрыл рот рукой и тихо заплакал. Впервые за долгое время он увидел хозяина в подобающем образе. Териод сделал вид, что не заметил его слез.

– Пока я окончательно не сошел с ума… прошу, чтобы я не смог навредить, запри меня.

Териод сам вошел в клетку, которая станет его новым пристанищем.

Ему было невероятно грустно оттого, что надежда остаться человеком растворилась в блеске серебристой шерсти. В голове осталась лишь пустота. Хорошо, что родители не увидели, как младшего сына постигла та же страшная участь.

Териод жил, ни к чему не прикипая, пока ему не исполнилось двадцать. Да и за последние пять лет в его жизни мало что изменилось. Теперь в его сердце лишь зияла всеобъемлющая пустота. Забавно, но по какой-то причине ему все еще хотелось жить.

Однажды ночью он закрыл глаза и понял, что никогда больше не станет человеком. Придя в себя, он решил, что уже отошел в мир иной. Наверняка те, кто так и не смог смириться с проклятием господина, убили его. Но он даже не почувствовал себя преданным.

Териод смотрел на красноволосого Жнеца, сидящего на нем, и думал о том, что ангелы смерти прекрасны так же, как в старых сказках. Нереальная девушка вытянула руки, словно пытаясь забрать у Териода жизнь и отправить его путешествовать туда, куда одному Богу угодно.

– Тео?..

Имя было ему знакомо. В полубреду Териод думал, что там, на небе, наверное, нет того, что было бы неизвестно этим небывалым созданиям, поэтому и девушка знала, как его зовут. Когда же зрение постепенно вернулось, Териод попытался осмотреться. Ветер колыхал створки окна и щекотал кожу юноши.

Наверняка это служанки держали окно закрытым…

Териод замер. Окно было таким же, как в спальне эрцгерцога. Люстра, свисающая с белоснежного потолка, тоже показалась ему знакомой. Наконец Териод понял, что это была его комната.

Неужели он снова стал человеком? А кто тогда эта женщина?

Ангел, посланный небесами, или засланный кем-то шпион?

– Ты… – медленно произнес он сдавленным голосом. – Как ты?..

Слова не складывались в предложения, а язык все еще не хотел слушаться. Все из-за того, что девушка, сидящая на нем, по какой-то причине начала его душить.

Он совершенно не был готов к той боли, которую предстояло перенести. Он ощущал удавку на шее, но вдруг увидел еще и цепь в руке девушки. Этот набор его весьма озадачил.

А потом появился страх умереть здесь. Девушка тянула с такой силой, что это не поддавалось воображению. Мертвые не способны чувствовать, поэтому… будь он мертв, не ощущал бы такой пронизывающей боли.

Цепь впивалась в его кожу. Дышать было трудно, и он из последних сил пытался глотать ртом воздух. Женщина что-то кричала, но Териод едва ли мог разобрать слова.

По его ощущениям, прошло несколько столетий, прежде чем девушка отпустила удавку.

– Но даже после всего этого… я люблю тебя.

А затем она поцеловала его. Териод был удивлен поцелуем, но вместе с тем урывками пытался набрать воздух. Он тяжело дышал. Сделав резкий вдох, Териод наконец пришел в себя. Девушка по-прежнему давила на него сверху своим весом.

– Ты, кха, сейчас о… Черт…

Он не мог разобрать всех ее криков, но последняя фраза засела в его голове. Она признавалась ему в любви, а он… совсем ее не помнил. Он придерживался убеждения, что не сможет дать ребенку всего необходимого, поэтому предпочитал не заводить серьезных отношений.

Кого бы она ни винила, по крайней мере, он был здесь точно ни при чем.

– Кто он… черт возьми? – скривив губы, выдавил Териод.

Его дыхание было все еще сбивчивым, поэтому даже простые слова давались с трудом.

Даже если учесть, что девушка не довела дело до конца, ее поступок все еще был покушением на жизнь самого эрцгерцога. Это грозило суровым наказанием. Но Териод решил пока отложить мысли об этом. Дыхание вернулось в прежний ритм, и лишь сейчас он смог полностью прийти в себя и сконцентрироваться. Голова предательски раскалывалась.

– И кто… ты?

Он только вернулся в человеческий облик и потому не мог понять, что здесь происходит. Что за причина заставила девушку душить того, кто еще пару мгновений назад был животным? Териод ждал, пока она хоть как-то попытается объяснить произошедшее.

Но она нерешительно отступила, все ее тело дрожало. Выражение шока застыло на ее лице – настолько бледном, что можно было усомниться в ее здоровье. Она выглядела беспомощной, и гнев Териода словно рукой сняло. Он тут же позабыл, что минуту назад был ее жертвой.

– Знаешь ли ты, что бывает с теми, кто врывается в спальню эрцгерцога? Назовись, если жизнь дорога. Почему ты здесь? – потирая пульсирующую шею, спросил он.

Она молчала.

– Хм, тогда… Знаешь, какое сегодня число? Сколько я пробыл в беспамятстве?

Вместо ответа девушка резко поднялась с кровати и отпрянула. Териод удивился. Он подозревал, что она может попытаться вновь напасть на него. Но вместо этого она бросилась прочь из комнаты.

Териод хотел было побежать за ней, но остановился. Он осознал, что полностью нагой. Конечно, кому в голову придет одевать зверя? Териод выругался, а затем закутался в одеяло и направился в соседнюю комнату, чтобы найти что-то из одежды.

Пока он застегивал штаны, из коридора начал пробиваться огонь свечи.

Оливер предстал перед своим господином в одной пижаме, даже без очков. Глаза его полезли на лоб: он поверить не мог, что перед ним эрцгерцог в человеческом обличье. Он протянул руку, чтобы потрепать юношу по щеке – убедиться, что все происходящее реально.

– Господин… Териод?..

Териод понимал чувства Оливера, поэтому не стал упрекать его в фамильярности.

Та девушка… Выходит, это она позвала Оливера, ведь он появился почти сразу, стоило ей покинуть комнату.

Териод растерянно осмотрелся по сторонам. Он теперь совсем не понимал, какого черта здесь происходит. Судя по тому, что она рассказала все Оливеру, убивать Териода она действительно не собиралась. Но к чему тогда было его душить? А этот странный поцелуй?..

Он был так растерян, что даже забыл узнать, как долго был в шкуре зверя. Вместо этого Териод первым делом спросил:

– Кто эта девушка?

– Ох, господин… Что произошло между вами?

– Кое-что весьма серьезное. Ты хорошо ее знаешь?

Оливер вздрогнул, услышав про «что-то серьезное». Он решил, что Астина, пришедшая в его комнату, просто испугалась, увидев эрцгерцога в человеческом обличье. Но, судя по словам Териода, дело, похоже, было не только в этом.

Оливер побледнел, размышляя, с чего начать ответ. Ему придется рассказать про Астину и их фиктивный брак.

– Это… эрцгерцогиня, – дрожащим голосом ответил Оливер.

– Эрц… герцогиня?!

Слово, произнесенное самим Териодом, не укладывалось у него в голове. Аталлента – единственное эрцгерцогство во всей империи Карабелла. Сама великая императрица пожаловала им имение в далеких от столицы землях. Она даровала им титул после того, как будущий эрцгерцог вызвался помочь Эльсеру в объединении континента.

– Она… моя супруга?.. – ошарашенный новостью, еле проговорил Териод.

На миг он заснул, а проснулся уже женатым человеком. Столько всего успело измениться, пока он был не в себе. Сначала Териод полагал, что у нее не было причин убивать его, но, раз она его жена, все могло быть не так просто.

– Это сделано ради наследника.

– А вы всё о том же.

Териод немного взъерошил волосы. Как они смогли додуматься бросить женщину… к животному?! Отвращение сменилось сомнением.

– Но как той девушке удалось выжить?

Внезапно Териод понял, зачем нужны были поводок и ошейник, однако, как же удалось их надеть на него, оставалось загадкой. Вероятно, они помогали девушке хоть как-то сдержать Териода, защищали от нападения монстра.

– Она особенная, ваше высочество.

Териоду показался глупым ответ дворецкого.

– Хочешь сказать, что… у нее проблемы с головой?

Ни один родитель, находясь в здравом уме, не выдаст любимую дочь замуж за… животное. Териод вспомнил странное поведение девушки. Возможно, внешне она и была красавицей, но какие бесы сидели в ее голове – одному Богу известно.

– Ну что вы, во всей империи не сыскать столь блестящий ум, как у нее! – воскликнул Оливер, озадаченно посмотрев на своего господина. Дворецкий всегда относился к эрцгерцогу с большим уважением, даже когда тот ставил под сомнение правильность его действий.

– Довольно разговоров о моей супруге, которая появилась здесь без моего ведома. Нужно посмотреть, в какой беспорядок погрузилось поместье, пока я был не у дел. Как давно я потерял рассудок? Сколько времени прошло?

Териод решил, что пока бесполезно разбираться в поведении его загадочной жены, и оставил это на потом. Сейчас его больше волновала судьба эрцгерцогства. Оливер будто ждал этих вопросов.

– Меньше года.

– Сумасшествие. Значит… сейчас на дворе лето следующего года?

– Уже близится осень.

– Что ж, ремонтные работы водопровода, должно быть, уже завершены. Где баронет Ардел?

На мгновение дворецкий замешкался.

– Его сняли с должности из-за хищения средств, отведенных на строительство, и сейчас он находится под стражей у себя дома.

– Что? – нахмурился Териод. Кажется, он понял, почему Оливер медлил. Конечно, кто-то мог воспользоваться отсутствием господина в корыстных целях, но чтобы это сделал близкий человек… Териод ощутил во рту горький привкус разочарования. – Придется передать его полномочия барону Вернону. В конце концов, он был инициатором проекта.

После его слов дворецкий стал заметно нервничать, глаза его забегали. Териоду показалось это странным, и он уже собирался спросить, что здесь происходит, но Оливер ответил тихим, дрожащим голосом:

– Ваше высочество… Барона Вернона казнили за посягательство на жизнь ее высочества эрцгерцогини.

Это какой-то абсурд! Что, черт возьми, здесь происходило во время его отсутствия?

Териод насторожился.

– Что насчет виконта Кранселя?

– Его также обвинили в покушении на жизнь и здоровье эрцгерцогини. Сейчас он ожидает смертной казни в темнице…

– А баронет Венти? – потирая шею, спросил Териод.

– Он жив. Вызвать его?

– Нет, не нужно…

Эрцгерцог был в растерянности от того, сколько его вассалов оказались предателями и лишились должности.

Раньше Териод был уверен, что его ждет погибель. Однако когда он вновь открыл глаза и увидел знакомые стены, все вокруг изменилось. Даже его правая рука барон Вернон был мертв, а его самого впереди ждала еще целая жизнь. Все происходящее казалось нереальным.

Териод одно за другим вспоминал лица своих верных подчиненных. Новость о задержании баронета Ардела уже не казалась столь шокирующей. Но вот казнь барона Вернона? Еще и за покушение на жизнь эрцгерцогини…

Териоду было странно думать о той девушке как об эрцгерцогине. Этот титул никак не вязался с образом незнакомки. Неудивительно, что его подчиненные не были столь же преданы ей, как ему самому. Но почему они пытались устранить ее? Ведь они сами привели ее в дом Аталлента, чтобы продолжить род, сами устроили эту глупую свадьбу… Чтобы потом пытаться убить ее? Это казалось абсурдным.

– Есть ли подтверждающие бумаги?

– Вы говорите о делах баронета Ардела?

– Я хочу увидеть все документы. Как такое вообще могло произойти?

– Все лежит в столе вашего кабинета, ваше высочество.

Териод закончил застегивать рубашку и с задумчивостью на лице вышел из спальни. Он впервые отошел от дел на такой долгий срок. Обычно цикл превращения из человека в зверя и обратно занимал не больше месяца. Териоду было трудно подстроиться, даже когда он пропускал лишь две недели. Но на этот раз прошел почти целый год.

Если бы не радость от возвращения в человеческий облик, то Териод наверняка сошел бы с ума, когда услышал, сколько всего здесь успело измениться. Он был так счастлив, ведь когда закрывал глаза в последний раз, прощаясь с сознанием, то думал, что уже навсегда останется зверем.

Оливер распахнул перед ним дверь кабинета. Дворецкий переживал, что любые потрясения могут плохо повлиять на эрцгерцога. Териода же немного раздражала чрезмерная опека Оливера. Но он вошел в кабинет, не сказав ему ни слова.

В комнате было чисто: вещи аккуратно разложены по местам, никаких следов отсутствия хозяина. Вот только бумагой здесь больше не пахло. Спустя мгновение в нос вдруг ударил другой, очень резкий запах. Не требовалось особых усилий, чтобы распознать его.

– Почему здесь так воняет псиной?

Оливер даже закашлялся от внезапного вопроса. Териод бросил на него странный взгляд, а затем продолжил осматривать кабинет.

Странным был не только запах. Около окна лежала огромная подушка. Кроме того, возле нее висела игрушка в виде удочки. Зрелище было столь странным, что оно скорее позабавило Териода, чем ввело в негодование.

– Кто держал здесь собаку?

– Мой господин, это…

– Кто посмел позволить себе такое?

Териод медленно подошел к рабочему столу. Некоторые вещи лежали не на своих местах. Например, чернильница была сдвинута немного ниже обычного.

Эрцгерцог привык располагать письменные принадлежности так, чтобы не нужно было за ними тянуться во время использования. Но теперь чернильницу неудобно сдвинули ближе к краю стола: из-за длинных рук Териоду пришлось бы очень странным образом выворачивать запястья, чтобы обмакнуть перо в чернила. Так он понял, что за столом сидел кто-то другой. На ум сразу пришла его красноволосая жена, с которой сегодня они увиделись впервые.

– Неужели эрцгерцогиня? – нахмурив брови, предположил Териод.

– Да, господин. Что касается той собаки, это… – растерянно мямлил Оливер.

– М-да, и что прикажете делать со всем, что произошло в мое отсутствие? Скажи эрцгерцогине, чтобы была повнимательнее с шерстью, она летает здесь повсюду. И, Оливер, кабинет стоило бы проветрить.

Дворецкий выглядел обиженным. Он быстро открыл окно, чтобы впустить в комнату прохладный, свежий воздух.

Увидев реакцию Оливера, Териод понял, что его супруга импонирует старому слуге и тот, казалось, готов вступиться за нее прямо сейчас.

Эрцгерцог опешил от подобной перемены в его поведении. Хорошо знакомый ему Оливер, верный роду Аталлента, ни за что не вступился бы за человека, который делал что-то наперекор его господину. Но именно он был свидетелем того, как подчиненных Териода казнили за попытку устранения этой… эрцгерцогини. Он никак не мог понять, что заставило дворецкого принять ее сторону.

Оливер протянул Териоду бумаги. В первую очередь эрцгерцог проверил дело барона Вернона. Ведь баронет Ардел и виконт Крансель еще живы, их приговоры можно обжаловать, а вот с бароном Верноном все уже было решено.

Териод внимательно изучил документ: все детали произошедшего, а также процесс вынесения приговора.

Первое, в чем обвинили барона Вернона, – это хищение денег и ценностей из казны эрцгерцогства. Количество украденных вещей было абсурдно велико. Они не были настолько ценными, чтобы считаться реликвиями, но все же являлись частью богатой истории рода Аталлента. Поэтому подобное преступление нельзя было приравнять к обычной краже.

Одного этого уже было достаточно для казни, однако последующие обвинения заставили Териода воскликнуть:

– Барон Вернон… угрожал нашей служанке?

– Господин, мне жаль признавать, но это правда, – растерянно подтвердил Оливер.

Настроение Териода становилось все хуже.

– Воровал из господской казны, спланировал покушение на эрцгерцогиню, в процессе был ею же пойман…

– Все так, мой господин.

– Кроме того, его уличили в насильственных действиях по отношению к служанке…

Род Вернонов был связан долгой историей с эрцгерцогством Аталлента. Должно быть, веская причина заставила барона пойти на то, что может привести к казни.

Однако Териод не мог эту причину понять. Предательство барона было хуже факта воровства.

Эрцгерцог грубо кинул на стол кипу бумаг. Время поменяло не только обстоятельства, но и людей. Он не мог спокойно принять настоящее, которое настолько отличалось от того, что он помнил.

– Но барон Вернон совсем другой. Разве не он был известен как заботливый и порядочный муж? – бормотал Териод.

– Ваше высочество, возможно, это прозвучит грубо, но миньоны никогда не покажут истинное лицо своему господину. Даже служанки всегда милы перед своими хозяевами, хотя за спиной им только дай волю почесать языками.

– Значит, барон Вернон водил меня за нос?

– Я лишь хочу сказать, что он мог хорошо относиться к вам и быть безжалостным к кому-то другому.

Териод на мгновение замолчал. Он всегда вел себя рационально по отношению к вассалам, но то была его искусственная личность. Его, как наследника рода Аталлента, учили так относиться к ним.

Он никогда не видел в них людей, смотрел лишь как на рабочий механизм. Ему не было дела до их личной жизни, и, возможно, это было правильно. Однако, обладай Териод хоть крупицей проницательности, мог бы сопоставить причины такого поведения людей и последствия этого поведения и тогда не был бы сейчас настолько шокирован.

Он впервые ощутил вкус предательства.

– Раз ты так говоришь, то я поверю, – вздохнув, продолжал Териод. – А что стало с той служанкой?

– Покушение на жизнь эрцгерцогини – серьезное обвинение. Но после того, как вскрылись издевательства над ней барона Вернона, ее просто изгнали из эрцгерцогства.

– А компенсация?

– Ее высочество конфисковала имущество барона Вернона, и эти средства пошли на выплаты ребенку и компенсацию самой служанке. Кажется, она смогла поселиться в каком-то отдаленном уголке империи и теперь будет заниматься воспитанием ребенка.

– Изящно… – голос эрцгерцога чуть дрогнул.

Териод обессиленно откинулся на спинку кресла. Энтузиазм полностью покинул его. Он начал нехотя перебирать оставшиеся бумаги, но надолго его не хватило. Эрцгерцог буквально захлебывался в проступках своих подчиненных. Не в силах это терпеть, он подкинул документы в воздух, и они разлетелись по комнате. Оливер стал одну за другой поднимать бумаги с пола. Териод устало приложил ко лбу прохладные пальцы, что на мгновение позволило ему остыть.

Затем, немного успокоившись, он принялся за документы о ремонте гидротехнических сооружений. Ответственное лицо сняли с должности, и потому отчетов накопилось предостаточно. Однако, изучая их, Териод вновь нахмурился.

Кое-что было странным.

– Быть этого не может… – растерянно пробормотал Териод.

Следующий документ он просмотрел быстрее предыдущих. Затем вновь пробежал по нему глазами, и опять…

– Этого…

Он потерял дар речи. Несмотря на длительное отсутствие Териода, имение функционировало… в привычном режиме, словно он и вовсе не отходил от дел.

В голове Териода не укладывалось, как такое вообще было возможным. Более того, он даже не знал, что спросить у Оливера. Поэтому предположил самое вероятное:

– Вы наняли заместителя?

Только так он мог объяснить поимку взяточников и воров, а также их наказание. Конечно, было странно, что заместитель пользовался таким же авторитетом, как и сам эрцгерцог, но если это пошло на благо имения, то все было только к лучшему.

Териод уставился на Оливера, ожидая, что тот приведет заместителя или хотя бы подтвердит его наличие. Он даже не злился на него за такую вольность – все же это помогло эрцгерцогству развиваться в отсутствие хозяина. Иначе кто знает, как бы продержалось имение, когда вокруг лишь халатность, алчность и разруха. Именно благодаря решению Оливера нанять заместителя дела в эрцгерцогстве пошли на лад.

Но Оливер тихонько покачал головой.

– Нет, господин.

– Не нанимали?..

– Всеми делами лично занималась ее высочество эрцгерцогиня, – покраснев, ответил старый дворецкий.

Териод на мгновение потерял дар речи и уставился на Оливера. Дворецкий ни за что не соврал бы ему.

– Как столь юная дама смогла так безупречно справиться с этой непростой работой?..

В памяти Териода прекрасно сохранились ее черты. Конечно, нужно быть полным олухом, чтобы не запомнить лицо человека, который пытался тебя задушить. Девушке на вид было не больше двадцати лет.

Стоило этому числу всплыть в его сознании, как Териод неосознанно сжал кулаки. Как его подчиненные могли кинуть молодую леди на растерзание монстра, пустить ее в его спальню?!

– И в девятнадцать лет можно быть мудрее самого древнего старика, ваше высочество, – склонив голову, отвечал Оливер.

Чем больше Териод узнавал о произошедшем в его отсутствие, тем более предвзятым становилось его первое впечатление о своей супруге. Ему стало не по себе.

Териод опустил взгляд на стол. Теперь он понял, почему предметы лежали именно так: все сделано для того, чтобы миниатюрной девушке было удобно дотягиваться до той или иной вещицы. Легким движением он приподнял аккуратное перо. Оно выглядело совсем незнакомым, вероятно, потому, что принадлежало эрцгерцогине.

Внезапно он понял, что даже не знает имени жены. Териод резко поднял голову и обратился к дворецкому:

– Как ее зовут?

– Астина Лете, младшая дочь графа Лете.

Териод сразу понял, что скрывалось за словами Оливера. Он медленно покрутил перо в руке, а затем глухо произнес:

– Теперь она Астина ван Аталлента.

– Вы… не злитесь?

– С чего бы?

– Ведь эта свадьба… Все было сделано вопреки желанию вашего высочества.

– Не чудовищу винить людей за их решения, – с кривой улыбкой ответил Териод.

– Нет, господин, прошу, это ваше право быть в ярости на нас.

– Я был бы весьма рад, но я не чувствую злости.

Териод откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Обои комнаты напоминали те, что были в спальне, а из окна пробивался свет, отражавшийся десятками солнечных зайчиков от хрустальных подвесок люстры.

Невероятное зрелище.

– Но как я вернулся? – опуская взгляд, пробормотал Териод. – Интересно, не сон ли это? В тот момент я думал, что это мой последний вздох. А дальше – небытие.

Тот жалкий миг, когда рассудок теряется в бездне и вместо человека выходит монстр.

Териод не хотел проходить через это вновь, но все повторялось. Цикл превращений становился все короче, а пребывание в шкуре зверя – все длиннее. И не было выхода из этого замкнутого круга, пока наконец черная пасть безликого чудовища не сомкнулась, давая эрцгерцогу утонуть в ее пучине.

Териод вспомнил тот день, когда впервые ощутил симптомы своего недуга. Тогда ему показалось, что земля исчезает у него из-под ног. И однажды уже не станет места, куда он сможет наступить, а бездна бесповоротно засосет его в свои недра.

Оливер потупил взгляд. Еще никогда в жизни он не слышал, чтобы голос его хозяина звучал столь беспомощно. Он постарался проглотить подступающие эмоции и утешить господина.

– Вы вели себя стойко, как и подобает эрцгерцогу.

– Нет, Оливер, я был чертовски напуган, – удивительно равнодушно ответил Териод. – И это чувство… по-прежнему ужасает меня, – добавил он, закрывая глаза.

Слухи о возвращении Териода к истинному облику быстро разлетелись по эрцгерцогству. Как только взошло солнце, толпа взволнованных вассалов бросилась в резиденцию Аталлента.

Кто бы чем ни занимался в тот момент: чистил ли зубы, стягивал с жены нижнее белье или нехотя черпал ложкой похлебку, – реакция на новость о возвращении Териода у всех была одинаковой.

Сначала сонные хозяева отталкивали слуг, когда те пытались рассказать им о случившемся ранним утром. Слуги начинали свой день многим раньше господ, поэтому первыми были в курсе всех новостей. Но в итоге от услышанного подчиненные эрцгерцога все как один в панике хватали одежду, кое-как натягивали ее на себя и бросались прямиком к имению Аталлента.

Никто из толпы, спешившей к особняку, не был одет должным образом. У большинства пуговицы были застегнуты не в том порядке или рубашки неопрятно торчали из брюк. Некоторые даже надели верхнюю одежду задом наперед.

Кто бы мог подумать, что эрцгерцог Териод когда-нибудь снова станет человеком?

Он уже много раз превращался из зверя в человека и обратно, но в этот раз все было иначе. Никому из рода Аталлента еще не случалось провести в теле монстра столь долгое время, а затем вернуть себе человеческий облик. Но Териоду удалось это даже спустя год после обращения.

Узнавшие об этом чуде были в восторге. Даже если несчастье вновь превратит эрцгерцога в зверя, то ничто не сможет помешать ему повторить этот успех и вернуться человеком.

– Неужели это правда?

– Поверить не могу…

– Эрцгерцог и в самом деле смог побороть недуг?..

Среди миньонов вдруг повисла тишина.

Почти всех их отстранила от обязанностей эрцгерцогиня. В сердцах теплилась надежда, что Териод вернет им работу. Но отчеты и доклады все еще хранили их преступления.

Вассалы совершали гнусные поступки, оправдывая их тем, что эрцгерцог уже никогда не придет в себя и не узнает об этом. Они расхищали казну при живом господине. Ведь разве зверь сможет уличить человека в чем-либо? Зато теперь, когда Териод вновь стал собой, они поистине испугались: что же он будет делать, когда узнает об их проступках?

– Неужели он пойдет на поводу у какой-то девки, которую толком и не знает? Не с нами ли он прошел огонь, воду и медные трубы? Мы же все знакомы с пеленок…

– Верно. Даже если он и будет в бешенстве, нам просто нужно первыми ему все объяснить.

Они вздохнули с облегчением.

Даже несмотря на то, что в отсутствие Териода подчиненные запустили руки в хозяйскую казну, они могли остаться безнаказанными, ведь господин всегда был добр к ним, а за плечами у них было много лет совместной работы. В любом случае Териод будет к ним милосерднее, чем эрцгерцогиня, которая рубила сплеча.

– Что-то эрцгерцог задерживается…

– Разве ему не доложили о нашем визите?..

Один из мужчин нервно посмотрел на часы. Было уже около полудня. Прошло достаточно времени с их приезда в особняк, однако Териода все еще не было. Поскольку их репутация была подпорчена, они не могли самовольно пройти в имение и разыскать его. Поэтому им оставалось лишь ждать.

Печальные взгляды устремились на плотно закрытую дверь.

Пока подчиненные обивали порог особняка, день Териода проходил весьма неторопливо. Эрцгерцог расположился на диване и просматривал рабочие бумаги.

В кабинет вошел дворецкий. Он принес с собой небольшой поднос с легкими закусками, которыми можно было подкрепиться, не отвлекаясь от дел – эрцгерцог был полностью посвящен работе и не хотел тратить время на полноценную трапезу. Однако Оливер обнаружил, что Териод в его отсутствие уже что-то нашел и теперь увлеченно жевал это.

– Ваше высочество… что вы сейчас едите? – в недоумении спросил он.

Териод поднял глаза, а затем без особого энтузиазма указал на миску, оставленную на столе.

– Вот. Это любимая закуска эрцгерцогини?

– Где… вы это взяли?

– В ящике стола. Я слышал, что девушки частенько прячут свои любимые сладости, но вяленую говядину… Какой интересный вкус у эрцгерцогини, – ответил Териод, а затем, проглотив еще кусок, добавил: – Но это действительно вкусно.

– О, господин… А вы не меняетесь, – многозначительно ответил Оливер. Ему не хватило смелости сказать хозяину правду.

Превращение в зверя уязвило гордость Териода, человека благородного происхождения. Как можно было рассказать ему, что эрцгерцогиня держала его на привязи и дрессировала, используя эту говядину в качестве поощрений?

Оливер тихонько подобрал лежавшую на полу удочку и спрятал ее за спину, а затем быстро сменил тему.

– Ох, ваши вассалы. Разве вы не собирались встретиться с ними? Они ожидают вас перед особняком и о чем-то переговариваются.

Улыбка Териода померкла.

Он просидел в своем кабинете все утро – хотел выяснить, чем занимались подчиненные в его отсутствие. Но лучше уж было ему и вовсе ничего не знать.

На счету каждого было хотя бы одно преступление; легче было сосчитать тех, кто не согрешил. Глаза Териода непривычно холодно блеснули.

Он бросил в тарелку вяленое мясо, но попасть в цель не смог, ведь все еще не до конца привык к своей прежней человеческой форме. Красный кусочек, прокатившись по столу, свалился на пол. Териод посмотрел на упавшую говядину и произнес:

– Не уверен, что встречу можно будет завершить без кровопролития…

– Все так серьезно?

– Решения эрцгерцогини вполне обоснованны, поэтому я не хотел бы в них вмешиваться… Если кто-то попытается сбежать из-под условного заключения, то кара за это должна быть суровой.

– Я передам, ваше высочество.

Оливер склонил голову и отступил. Териод, молча наблюдавший за ним, внезапно встал.

– Нет, не нужно. Раз они сами того хотят, то я, пожалуй, встречусь с ними лично.

Оливер поставил поднос с закусками на стол. Но кажется, господин не притронется к еде.

Когда они покидали кабинет, Териод повернулся к дворецкому:

– Кстати, ты не знаешь, где сейчас эрцгерцогиня? Я не видел ее с момента, когда она убежала из покоев.

– Разве она не в спальне? – удивленно уточнил дворецкий. Он и сам давно не видел эрцгерцогиню.

Больше всего времени Астина проводила в кабинете и личных покоях. У нее было слишком много дел, и потому ее вылазки обычно ограничивались лишь прогулками по саду. Однако и это она делала в основном для того, чтобы выгулять Териода. Куда же она могла исчезнуть?

Учитывая, что ее отдали на растерзание монстру, никто не удивился бы побегу, но Астина была не из таких людей. За короткое время она идеально адаптировалась к жизни в имении Аталлента. Оливер уже не мог представить ее не как эрцгерцогиню.

Териод был озадачен: похоже, даже Оливер не знал, где она находится. Эрцгерцог попытался представить, насколько же травматично увидеть превращение чудовища в человека. Иначе объяснить бегство жены он не мог.

– Я недавно заглядывал в спальню – супруги там не было. Мне нужно поговорить с ней, но я ума не приложу, где она может быть.

– О чем вы хотите… с ней поговорить?

– Я благодарен ей за многое, что случилось в мое отсутствие. Поэтому… – Териод посмотрел на дворецкого. – Оливер, можно попросить тебя об услуге?

Сказав это, Териод вышел в коридор и погрузился в свои мысли. Честно говоря, его подчиненные были настолько отвратительны, что он не хотел их видеть. Но если он не разберется с ними, пока пребывает в облике человека, это может навредить его жене.

В бумагах, которые вела Астина, Териод заметил не только аккуратный почерк. Он увидел в них мудрость и решительность. Нелепо, что ему приходилось урывками узнавать свою же супругу до того, как их официально представили друг другу.

Астина ван Аталлента.

Новое незнакомое имя появилось на его родовом древе. От мысли о ней почему-то стала зудеть шея.

Сначала Териоду было просто жаль Астину. Ведь, независимо от того, кем она была до случившегося, ее насильно выдали замуж даже без ведома жениха. Однако по мере чтения документов его любопытство лишь нарастало, и теперь Териоду хотелось узнать больше о самой Астине. Не только о том, как она справляется с делами.

«Почему она меня душила?..»

«Было ли это всего лишь сном?»

«В чем причина ее слез?»

На эти вопросы могла ответить лишь она. Но для этого необходимо было ее найти.

По дороге к главному входу Териод встретил стражников и приказал им следовать за ним. При виде эрцгерцога лица подчиненных, осаждающих здание, просияли, но взгляд Териода в этот момент, напротив, стал более задумчивым.

– Ваше высочество, слава богу! Какое счастье!

– Это и правда Божья благодать!

Пришедшие заплакали от радости, увидев Териода в человеческом обличье. Наконец-то настоящий эрцгерцог вернулся, чтобы спасти их от этой тиранши. Они хотели броситься к нему и целовать руки. Железные ворота сотрясались так, что, казалось, вот-вот рухнут: многие пытались зацепиться за них в надежде, что тогда они отворятся.

Териод спокойным взглядом обвел толпу.

– Давно не видел этих лиц.

– Ваше высочество! Мы так волновались за вас! Днями и ночами без сна! Прошу, откройте нам. Нам столько всего нужно вам рассказать.

– Да, господин! Вы, наверное, сильно удивлены, насколько все поменялось в ваше отсутствие. Как раз об этом мы и хотели поговорить…

Териод ледяным тоном прервал их выкрики:

– Рассказать о том, как вы, словно грязные крысы, объедали поместье Аталлента? Об этом?

В мгновение воцарилась такая тишина, будто до этого никто и не пытался говорить.

Собравшиеся вдруг поняли, что эрцгерцог уже в курсе произошедшего. Они не ожидали, что Териод успеет так быстро посмотреть бумаги, ведь он только вернул себе человеческий облик.

Один из мужчин, поздно пришедший в себя, встревоженно ударил в железные ворота. Он хотел бы упасть перед эрцгерцогом, но железные вензеля, преграждавшие ему путь, были слишком высоки.

– Ваше высочество, это все ложь! Все подстроено!

– Ах, подстроено?

– Мы не станем отрицать, что произошло некоторое недоразумение; но, господин, вы не должны сомневаться в нашей преданности! Вам хорошо известно: мы всегда были верными слугами дома Аталлента.

Все собравшиеся тут же закивали и устремили жалобные взгляды на Териода. Он лишь выдохнул:

– Я доверял вам.

Как и ожидалось, господин полагался на них, а не на внезапно появившуюся злодейку-жену, и это обрадовало вассалов. Он поможет наказать эту дерзкую девчонку и отправить ее восвояси.

Больше не было смысла ждать от нее наследника. Прежде подданные считались со статусом Астины, вот только она оказалась слишком уж своенравной и довела ситуацию до того, что ее саму чуть не изгнали. Теперь в качестве матери наследника они будут искать более покорную женщину, даже если она и не будет отвечать всем требованиям, предъявляемым к эрцгерцогине.

Именно таким они представляли себе далекое светлое будущее. Териод горько вздохнул и закрыл глаза. Тени от его ресниц живописно удлинились, и потому следующие слова прозвучали драматично, словно в пьесе:

– Говорят, что на горе, где нет льва, и заяц мнит себя королем, – процитировал Териод старую пословицу.

Миньоны закивали в ответ. Для них зайцем, играющим короля, была новоиспеченная эрцгерцогиня.

– Признаю свой провал. В этом полностью моя вина. – Слова эрцгерцога звучали как исповедь.

– Ну что вы, ваше высочество! Не говорите так! Мы совершили ошибку, выбрав такую непутевую девку вам в жены. И это мы должны просить у вас прощения.

Вассалы ощущали себя несчастными, влача жалкое существование за пределами особняка, но теперь они вновь увидели Териода величественным господином, а себя – его преданными слугами. Они тут же забыли о своих проступках, совершенных в его отсутствие, и обрадовались, что все возвращается на круги своя. Однако следующие слова Териода заставили их лица окаменеть.

– Нет, я был поистине слеп. Я был глупцом, что доверился такому мусору, как вы, и теперь заплатил за это сполна.

– Ваше… высочество?.. – задрожали их голоса.

– Вам пришелся по душе праздник бесчинства, пока хозяина не было рядом? – ледяным тоном произнес Териод.

Только теперь собравшиеся поняли, что он все это время говорил про них, а не про эрцгерцогиню, и на лицах их отразилась паника. Они поспешили выкрутиться, переводя внимание Териода на молодую жену.

– Господин, это… Это все неправда! Тащите сюда мерзавку, что посмела ослепить вас, мы лично расправимся с ней по справедливости!

– Как могла эрцгерцогиня, приехавшая в особняк менее месяца назад, подделать учетные книги полугодичной давности? – с презрением произнес Териод.

Вышедший из толпы, чтобы заявить о невиновности, закусил губу. Кажется, эрцгерцог уже успел разобраться в подробностях. Все было решено.

– Ваше высочество! Наглость вашей названной жены не имела границ! Вы удивитесь, узнав правду! Только послушайте…

– Есть ли кто-то более презренный, чем слуга, предавший своего хозяина? – рассмеялся Териод.

– Да, она наглая, презренная тварь! Она посмела дрессировать ваше высочество, пока вы были в облике зверя! Мы в растерянности лишь могли надеяться на ваше скорейшее возвращение, господин! – надрывая голос, кричал мужчина в плохо застегнутом костюме.

Териод не собирался их слушать, но его внимание привлекло странное слово. Дрессировка… есть ли у него какое-то другое значение?

– Что ты только что сказал? – словно не расслышав, переспросил Териод.

– Эрцгерцогиня не только посадила вас на привязь и надела ошейник, но еще и ругала и била в случае непослушания!.. – мужчина кричал, яростно размахивая руками.

Нет, все же то слово имеет лишь одно значение.

Он вспомнил лицо Астины этим утром. Она выглядела такой хрупкой и слабой, пока слезы стекали по ее щекам. Ее огненно-красные локоны приковывали взгляд, но и без этой копны она была просто красавицей. К тому же запястье ее было столь тонким, что он, казалось, мог удержать его парой пальцев.

Поэтому слова мужчины показались Териоду полным абсурдом.

– Не верю.

– Но, господин, это правда!.. – Не в силах терпеть подобную несправедливость, мужчина прослезился.

Лишь тогда Териод осознал, что слова того звучали на удивление искренне. Невероятно, но их подтверждало и то, что Териод замечал все это время: Астина – человек далеко не заурядный. Взять хотя бы дела эрцгерцогства, которые она решила за столь короткий срок.

Териод задумался. Вероятно, подчиненные ожидали, что он придет в ярость, однако он сохранял спокойствие.

– Тогда разве это не удача?

– Что, простите?

– Карли, я хочу, чтобы на этот раз ты сказал мне правду. Убивал ли я кого-нибудь раньше?

Мужчина, к которому обратился Териод, побледнел. Ответ на этот вопрос можно было найти в любом из документов архива имения Аталлента или просто узнать у кого-то из слуг. И потому он не решился врать об очевидном. Отвернувшись, мужчина тихо протараторил:

– Это другое. Тогда это было неизбежно…

– Когда дело касается дикого зверя, выхода нет. Лишь с помощью дрессировки можно избежать страшных последствий.

– Что за девка смеет обходиться так с самим эрцгерцогом?! – возразил мужчина, стоявший в конце толпы.

– Поэтому вы пытались убить ее?

Подчиненные в испуге затаили дыхание.

– Вы совсем идиоты? – медленно произнес Териод, приложив ладонь к пульсирующему лбу.

Толпа молчала.

– Как вы еще не сдохли от того, что забыли, как дышать? С каких пор в рядах моих вассалов сплошные олухи? – Териод издевательски усмехнулся.

Девушка, которая поневоле стала его женой и никогда не видела его лица, делала все, чтобы привести имение Териода в порядок и помочь ему. Хотя он оставался для нее чужим человеком. А чем все это время занимались верные, как ему казалось, приближенные?

Голова эрцгерцога начинала болеть.

Опустошение ощущалось сейчас даже сильнее, чем когда Териод думал о том, что ему не суждено вернуть облик человека. Все, чего он достиг, все, что так долго строил, пало в мгновение. А может, этого и не существовало вовсе.

Внутри Териода закипала ярость.

– Ха, я был слеп и не замечал очевидного. Но теперь… мне все стало ясно. – В широко распахнутых ярко-голубых глазах Териода танцевали языки пламени. А затем проявился гнев. – Вышвырните этих ублюдков из имения и не позволяйте им больше появляться у нас на пороге! Если же кто-то из них осмелится искать меня в надежде на прощение, то они лично увидят мою чудовищную сторону.

Приняв приказ хозяина, охранники склонили головы. Как и желали собравшиеся, железные ворота перед ними распахнулись, но лишь чтобы стража выставила мерзавцев вон. Охрана с мрачным видом волокла дебоширов прочь, а вместе с их силуэтами в пелене растворялось и доверие, которое было когда-то между эрцгерцогом и его вассалами. Мерзкое ощущение предательства исказило лицо Териода.

– Ваше высочество, не желаете ли встретиться с заключенными под стражу? – осторожно спросил рыцарь, стоявший подле эрцгерцога.

– К черту! Сейчас я просто хочу побыть один, поэтому – прочь, – ответил Териод и направился во внутренний сад особняка. Шаги господина были уверенными, но сам он почему-то казался рыцарю растерянным.

Несмотря на отсутствие хозяина, прошедший год слуги усердно заботились о поместье. Ухоженный сад за это время почти не изменился, лишь добавилось несколько клумб, высаженных под влиянием моды. Напитанные дождевой водой растения выглядели превосходно.

Териод прошел в глубь сада, чтобы никто не смог отвлечь его. Сквозь кроны деревьев виднелся величественный особняк. Наслаждаясь прохладным ветерком, Териод задумался о том, что получил, родившись в семье Аталлента…

Огромное состояние, монументальный особняк, наряды из дорогих тканей и предметы роскоши, – все что угодно, но не людей. Родители не проявляли к нему теплых чувств из-за нависшего проклятия. А верные, как ему казалось, вассалы использовали его отсутствие, чтобы посягнуть на власть, как хищные звери. Даже жену выбрали за него.

Териод усмехнулся, а затем прищурился: его взгляд привлекло что-то красное в глубине ветвей. Цвет алых лепестков роз. На дворе стоял конец лета, а значит, для роз был явно не сезон.

Любопытство Териода подтолкнуло его вперед, и он аккуратно раздвинул ветви.

– А я все думал, куда ты подевалась… – с улыбкой пробормотал он себе под нос.

Девушка с алыми локонами спала, прислонившись к стволу дерева. Лицо, что Териод видел тогда на рассвете, больше не украшали тропинки слез, сейчас оно казалось безмятежным. Перед ним была его жена.

Вдруг Астина слегка нахмурилась. Териод задумался, что же могло беспокоить ее даже во сне. Медленно подойдя к ней, он наклонился и осторожно коснулся ее лба меж нахмуренных бровей, но беспокойство на лице Астины не исчезло даже после этого. Кажется, это не было обычным кошмаром.

Значит, это она сумела приручить дикого зверя, чтобы тот не нападал на людей.

Териод вспомнил события прошедшего утра. Ее хватка казалась крепкой, однако тогда он еще не был полностью в сознании. Теперь же, в лучах солнца, она вовсе не выглядела столь сильной.

Даже если верить красноречивым словам того мужчины, что эта хрупкая девушка била Териода во время дрессировки, пока он был в обличье волка… Но разве была на это способна столь юная и невинная дочь благородной семьи графа Лете? Для укротительницы монстров она слишком хрупкая, словно…

– Сошла с картины, – бездумно выпалил Териод и опешил от своих же слов. Хорошо, что его все равно никто не мог здесь услышать.

Териод вступился за свою жену перед миньонами, но был не в силах поверить, что она могла совершить все то, что о ней рассказывали. Однако не верил он этому не только из-за милой внешности Астины: всю жизнь он считал, что подчинить монстра невозможно.

Вместе с имением Аталлента эрцгерцогиня спасла и самого Териода. Он был безмерно благодарен ей за то, что она смогла найти к нему подход и не позволила ему убивать своих людей.

Монстр, чудовище… Ей удалось сделать невозможное: помочь зверю внутри него побороть свои инстинкты, помочь самому Териоду сохранить остатки человечности даже в теле волка.

– Кажется, наши часы с ней все еще не совпадают. Думаю, когда она проснется, у нас будет много тем для разговоров, – произнес Териод, глядя на Астину.

Та крепко спала. Возможно, она выбрала для сна такое неудобное место из-за того, что была шокирована перевоплощением Териода в человека. Вместо того чтобы разбудить Астину, Териод тихо сел рядом, подставив ей свое плечо.

Здесь, в тени сада, все было прекрасным: в свежем воздухе витали приятные ароматы, солнечные лучи нежно ласкали кожу. Териод прикрыл глаза и начал медленно прокручивать в памяти предметы, увиденные в кабинете утром.

Громадная подушка, на которой могли бы уместиться несколько человек, удочка, клочки шерсти, летающие по всему дому, и вяленое мясо, спрятанное в ящике стола.

Это были следы собаки, которую Териод почему-то до сих пор так и не встретил. А на его плече спала жена, по слухам, та еще дрессировщица. Териод слышал от слуг, что в образе монстра он напоминал здорового волка. А ведь волки весьма похожи на собак.

Значит, все эти вещи…

– Неужели та собака…

Териод умолк. Астина же, единственная, кто мог подтвердить его догадку, тихонько сопя, спала на его плече.

– Я… очень важен для тебя?

«Такое вообще возможно? Я давно отреклась от этих чувств».

– Расскажи, что тебе нравится во мне. Это приказ.

«Как бы хорошо я ни искала, в нем не было ничего хорошего».

– Я люблю тебя.

«Все это наглая ложь. Меня ослепили чувства и сладкие слова, за которыми… последовала мучительная боль».

– Теперь мы будем идти рука об руку, пока смерть не разлучит нас, моя верная слуга и единственная любовь…

«Нет, я этого не вынесу».

Астина пыталась спрятаться от голоса, звеневшего в ушах, и срывалась на крик в пустоту:

– Почему? Почему ты тогда не поверил мне?

Она распахнула полные слез глаза. Зеленая трава мирно колыхалась на ветру. Мгновение Астина не могла понять, сон это или реальность.

Легкие сковало, и потому каждый вдох давался с трудом. Вероятно, из-за рывка в момент пробуждения заболела спина. Астина удивленно всматривалась в травяное пятно на подоле юбки. Похоже, всему виной была выпавшая поутру роса. Шумное дыхание вскоре успокоилось.

«Это был сон».

– Супруга?

Астина вздрогнула от незнакомого голоса, внезапно разрезавшего тишину. Она еще не полностью отошла от тяжелого сна, поэтому не сразу поняла смысл услышанного.

Астина смутилась и посмотрела на того, кто к ней обращался.

Казалось, что проснулась она, лишь чтобы оказаться в другом сне. Ведь перед ней было то же лицо, которое преследовало ее из ночи в ночь.

Но вскоре она пришла в себя. Серебристые пряди волос отличали юношу от короля Теодора.

– Почему… вы меня не разбудили?.. – хриплым голосом спокойно спросила Астина.

Ей быстро удалось вспомнить произошедшее на рассвете.

«Выходит, он слышал, как я бредила?»

Только глухой не услышал бы ее разговоры. Она мысленно цокнула языком от досады и посмотрела в глаза эрцгерцогу.

Их взгляды встретились. Это смущало… Казалось, будто это происходит впервые.

Вскоре Териод положил конец неловкости и аристократично (хотя они сидели на траве где-то в глуши сада) обратился к Астине:

– Теперь… Я хотел бы официально представиться. Меня зовут Териод ван Аталлента. Рад знакомству.

Для Астины было странно, что человек с лицом короля Теодора обращается к ней как к незнакомке. Она задумалась: когда он был волком, Астина звала его Тео, считая, что имена «Теодор» и «Териод» похожи, но она не ожидала, что похожи будут и обладатели имен.

Поутру она выбежала из спальни, недоумевая, как произошедшее может быть реальным. В голове Астины мелькнуло воспоминание о не слишком деликатном диалоге с профессором Октавией.

«Итак, принцесса Селин, тетя короля Теодора, вышла замуж за герцога Аталлента и стала герцогиней. Почему герцогиня Селин, бывшая принцесса, поддержала короля Теодора, а не наследного принца?»

«Ансель, наложница, родившая короля Теодора, была старшей дочерью графа Шарлотта. В то время графиня Шарлотт помогала принцессе Селин, пока та еще жила во дворце. И у них сложились весьма близкие дружеские отношения».

Тогда, давая ответ профессору, Астина и подумать не могла, что все так сложится. Сто лет назад тетя Теодора, принцесса Селин, вышла замуж, принеся в дом Аталлента кровь Бланш. Сходство между Теодором и Териодом было удивительным, но не невозможным.

Астина почувствовала себя странно. Мартине не удалось выйти замуж за Теодора, и она провела оставшуюся жизнь в одиночестве. Но в следующей жизни человек, связанный с ней узами брака, оказался его точной копией. Хотя головой она понимала, что ситуация совсем иная и совпадения случайны, ее сердце сжалось. Астина закрыла глаза, чтобы они не выдавали ее мысли.

– А я Астина, – учтиво ответила она, ведь они были незнакомы.

Она ощущала растерянность: как загладить свою вину за их неудачное утро? Но Териод оказался быстрее.

– Прошу простить меня за нашу не столь обычную первую встречу. Не напугал ли я вас своим поведением?

Териод внезапно протянул ей руку. Астина удивленно посмотрела на него.

Обычно джентльмены вежливо целовали руку дамы, однако Териод протянул ей свою, ожидая рукопожатия. Астине понравился столь необычный подход, поэтому она тут же протянула руку в ответ.

– Это мне следует извиниться за дерзость по отношению к вам, – спокойно произнесла Астина.

Они чуть задержались в рукопожатии, но затем отпустили друг друга. Астине вспомнился его волчий облик: мягкая пушистая шкура, столь же теплая, как и его ладонь сейчас.

– Не сочтите меня бестактным. Но поймите… Я не могу спать с супругой, у которой есть привычка душить меня во сне. В чем причина?

На первый взгляд вопрос был игривым, но Териод задал его серьезно.

Астина не могла придумать правдоподобный ответ, поэтому решила настаивать на том, что это была просто ошибка. На самом деле для Астины это и правда было ошибкой: императрице Мартине не следовало выражать свои чувства, ведь король Теодор был предателем.

– Это… просто случайность. Всего лишь дурной сон.

– И часто вы по чистой случайности душите кого-то во сне? – с усмешкой спросил Териод. Астина же продолжила стоять на своем, хотя по ней и было видно, что сказанное ею далеко от правды.

– Вовсе нет.

– И часто вам снятся кошмары?

Астина молчала. Териод смотрел на ее плотно сжатые губы и вспоминал ее эмоции этим утром. Доверие и любовь люди, как правило, посвящают своим возлюбленным.

– Вас дома ждет любимый? – задал он очевидный вопрос.

– Это всего лишь сон.

– Вы выглядели весьма опечаленной.

– Печальный сон, – спокойно отвечала Астина. – Но теперь я проснулась, и все закончилось.

Териод ощущал себя странно: он не мог испытывать глубоких чувств к внезапно появившейся жене, но его поражало, что эта холодная незнакомка способна так сильно любить.

Возможно, ее продали в дом Аталлента и насильно заставили расстаться с возлюбленным. Вряд ли брак с чудовищем был обычным делом. Несомненно, ее принудили, используя власть или богатство.

Хотя все случилось в его отсутствие, Териод чувствовал свою вину: со стороны этот брак казался ему сплошным страданием. Кроме того, Астине приходилось терпеть не только мужа-монстра, но и кучу всего остального.

– Мои вассалы покушались на вашу жизнь, – наконец-то смог произнести Териод то, что хотел сказать с момента их встречи в саду. Эта тема была несколько неудобной для первой минуты знакомства.

Астина вгляделась в его лицо. Волк, к которому она привязалась, стал человеком, и она уже не могла считывать его эмоции, как прежде. Казалось, у него полностью отсутствовали воспоминания о времени, когда он был зверем. Астину не удивит, если эрцгерцог упрекнет ее за столь вольное поведение.

– Не знаю, сможете ли вы поверить словам внезапно появившейся, едва знакомой женщины, а не рассказам верных вам людей… Но да, так все и было.

Казалось, в этих словах имелся скрытый смысл, поэтому Териод поднял голову и спокойно произнес:

– Вам показалось, что я виню вас в чем-то?

– Надеюсь, что это не так.

– Нет, нет… что вы.

Териод на мгновение запнулся, не зная, как объяснить ситуацию. К счастью, ему не потребовалось много времени, чтобы подобрать слова.

– Я был удивлен, насколько хорошо вы справились с проблемами, пока меня не было. И хотел сказать спасибо.

Это было неожиданно. Не только то, что он сразу после превращения погрузился в дела эрцгерцогства, но и то, что он похвалил ее усилия. Астина, подняв брови, переспросила:

– Вы не сердитесь, что я взяла на себя ваши заботы?

– Боюсь, уличив моих вассалов, вы показали мне, что имение Аталлента пало ниже, чем я полагал. Я же не лишен здравого смысла, поэтому знаю, как стоит выразить благодарность своему доброжелателю.

Териод мог бы лишить Астину власти, чтобы она не зашла слишком далеко. Однако он умел проявлять самоотверженность во благо, а не поощряя свое эго.

– Что ж, возможно, они вели себя лучше, чем их хозяин. Хорошо, что все обошлось и не испортило положение рода Аталлента.

Териод расхохотался.

– Обошлось? Не испортило положение рода? Да все осталось целым лишь благодаря вам. А что касается хозяина, вы и сами смогли видеть его… во всей красе. – Териод снизил градус официальности.

– Слышала, что до всего случившегося эрцгерцог был великим.

– Здесь нет никого, кроме нас, так что будем честны. Я сейчас себе не хозяин даже наполовину. Чувствую, что в любой момент… снова могу стать монстром.

Териод корил себя, уголки его рта подергивались в знак горького поражения. Астина хотела сказать, что он прекрасный, послушный зверь, но не стала.

– Я так благодарен. Но… все же никак не могу поверить в то, что произошло.

На лице Териода мелькнула растерянность, он нахмурил брови. Говорят, что эрцгерцог не мог прийти в себя на протяжении последнего года. Астина попыталась представить, что он чувствует, очнувшись после долгого сна. Он лишь моргнул, а прошел целый год, и все, что он знал, оказалось не на своих местах.

Астина только сместила нечистых на руку сановников, но все же и сама была частью перемен. Она попыталась успокоить Териода:

– Всегда стоит быть осмотрительнее.

– Хотите сказать, что в этом есть моя вина?

– Нет, будь ваш разум в целости, то подобного бы не произошло. Но вы не могли повлиять на ситуацию, находясь в облике зверя. Поэтому не стоит переживать за то, что вам неподвластно. Но я хочу, чтобы на будущее вы знали: люди не бывают только злыми или добрыми, плохими или хорошими. Они подобны граненому камню со множеством различных черт, – поделилась жизненной мудростью Астина.

Териод замолчал, но не из-за того, что хотел с ней поспорить, а потому, что слова его молодой жены звучали так похоже на речь Оливера, дворецкого, который был многим старше их обоих. Астина же произносила эти вещи спокойно и привычно.

Териод поймал ее взгляд.

– Что вы за человек? – внезапно спросил он.

– Что вы имеете в виду?

– Тот, кто лучше всего знает вас, – это вы сами. Тогда, на рассвете, меня душила девушка, что не знает пощады, сейчас же передо мной та, что заботилась обо мне, когда этого не стали делать близкие. Так как же мне понять свою супругу?

Териод верил не всем словам Астины. Даже если она и правда совершила это, увидев во сне старого возлюбленного, в ней было достаточно гнева, чтобы решиться на убийство.

Териод задавался вопросом, как она могла прийти к подобным желаниям в столь молодом возрасте. Он думал, что при личной встрече сможет узнать ответ, но до сих пор не мог понять Астину.

Будь он чуть более высокомерным, вероятно, был бы уверен, что вопросы с Астиной можно будет решить постепенно. Однако сейчас он предпочел не спешить с выводами и взялся разбираться с ней более тщательно.

– Не делайте этого, – выпалила Астина.

Неужели вспыхнули старые чувства?

– Нет ничего глупее, чем доверять людям, – закончила она, словно насмехаясь над Мартиной.

Вместо того чтобы подтвердить или опровергнуть это, Териод уставился на Астину. Слова, выражение лица, ее взгляд не принадлежали девятнадцатилетней девушке. Каков был мужчина, что смог причинить ей такую боль?

Этого Териод знать не мог.

Наконец Мартина возразила:

– Ваше величество, вы не собираетесь жениться? Пора уже задуматься о наследнике.

Теодор открыто рассмеялся. Лишь взглянув ему в лицо, можно было понять, что вопрос его задел. Мартина вздохнула. Она знала, что реакция будет плохой, но не могла сдержать своего разочарования.

Возможно, уловив тень тревоги на лице Мартины, король нарочито закинул ноги на стол. Его сонные глаза недовольно открылись.

– Стоит обрюхатить одну из дам, что теряет голову от моего титула?

– Это одна из обязанностей короля.

Мартина решила играть честно. Она не стала прибегать к обычным уловкам, например приглашать во дворец красивых молодых женщин, устраивать случайные встречи и частые банкеты.

Прошел почти год с тех пор, как Теодор взошел на трон. И теперь, когда он укрепил свои позиции, ему следовало побеспокоиться о преемнике, но господин Мартины был слишком беззаботен.

Слуги и придворные, которые советовали поскорее обзавестись супругой, были выдворены пинками, и последней их надеждой была Мартина. Даже упрямый король Теодор в какой-то степени брал во внимание слова своих вассалов. И из-за этого Мартина невольно оставалась в столице уже несколько месяцев.

Изначально титул маркиза присваивался тем, кто управлял землями на отдаленных границах. Но никто не возмущался, когда кочевницу неожиданно пожаловали в дворяне, и на то были свои причины. Казалось, это решение явно принято для того, чтобы отправить Мартину на периферию и использовать там ее военные навыки.

Забавно, как, будучи в столице, Мартина пыталась выдавать себя за дворянку, хотя находилась там лишь по велению короля. Вопреки предыдущему решению дать ей титул, Теодор невозмутимо продемонстрировал свою полную привязанность к Мартине, что породило неодобрительные взгляды в ее сторону. Тогда-то Мартина и начала сомневаться, не пытается ли Теодор заманить ее в ловушку.

– Просто хочу в полной мере насладиться своей молодостью, – сказал он, отведя взгляд.

Мартина подняла брови.

– Не припоминаю, чтобы ночами в ваших покоях были девушки…

Как бы больно ни было Мартине, но мужчина, стоящий на вершине системы, по природе своей склонен жаждать богатства и почестей, а затем и женщин.

Но, насколько Мартине было известно, за последний год в спальню Теодора не заходили никакие дамы, кроме дворцовых служанок, и попытки расспросить их лишь заставили Мартину еще больше восхититься целомудрием Теодора.

Такое поведение не свойственно молодому здоровому юноше его возраста. Тем более тому, кто мог бы взять любую девушку, и она не посмела бы отказать.

– Откуда ты знаешь, что происходит в моей спальне? – резко поднял голову Теодор.

Он заметил, что в последнее время его личная жизнь слишком сильно волнует Мартину. В ответ она учтиво улыбнулась.

– Служанки только и делают, что перешептываются об этом. Их так волнует, что король может оказаться… просто не способным иметь детей.

Теодор откинулся на спинку кресла. Глаза Мартины подозрительно блеснули при виде того, как он взволнован. Повернувшись к ней, Теодор почти игриво спросил:

– А ты переживаешь?

Она не поняла намека.

– Что вы имеете в виду?

– Импотенцию, что все мне приписывают.

Она все еще не могла понять, к чему он ведет. Такой недуг мог повлиять лишь на завершение рода Бланш. Для Мартины это не имело особого значения.

С момента его восхождения на престол Мартина преданно служила своему господину. Но если большинство дворян преклонялись перед всей королевской семьей, то Мартина была верна лишь Теодору. Он единственный мужчина, которого она когда-либо принимала в роли короля.

Династия Бланш не была заинтересована в славе, однако, если речь шла о детях Теодора, дело обстояло иначе. Мартине хотелось, чтобы все усилия короля не пропали даром.

В конце концов она решила ответить честно:

– Если говорить откровенно, то меня не волнует судьба рода Бланш.

– Нет, я не…

– Меня волнует лишь ваше будущее.

Теодор прервал ее, а затем молча поднялся на ноги и стремительно отвернулся к окну, оставив за спиной недоумевающую Мартину. На мгновение король закрыл лицо руками и, понизив голос, приказал:

– Прочь.

Его пальцы лежали поверх губ, отчего произношение стало невнятным. Мартина не могла видеть выражение лица Теодора, но распознала его гнев. Стиснув зубы, она вежливо поклонилась:

– Прошу прощения… Но я верна лишь вам, а не роду Бланш.

Мартине казалось, что Теодор рассердился из-за того, что она не была всецело предана королевству. Разве не клянутся дворяне, хотя бы на словах, в вечной верности королевской династии? Король, похоже, обращался с ней слишком мягко и сам допустил ошибку.

Мартина начала корить себя за беспечность. Теодор вновь задал вопрос, на который невозможно было ответить:

– Я… очень важен для тебя?

Она моргнула. Горькая улыбка промелькнула на губах Мартины и задержалась лишь в уголках.

– Разве вы не смысл моего существования?

Теодор и Мартина дали друг другу шанс на вторую жизнь. Мартина сделала Теодора королем, он же подарил ей цель на отведенное ей на земле время. Ничего более значимого придумать невозможно.

Мартина не стала медлить и приклонилась к своему королю.

– Я проживу каждый из отведенных мне дней ради вас.

Глава пятая. Развитие отношений

– Все они клялись его высочеству в верности по гроб жизни. Что же теперь делать?

– Разве эрцгерцог не приказал вам выгнать их всех?

– Да, но… Я знаю этих людей достаточно, чтобы сказать: избавиться от них будет непросто.

– Все они заслуживают этого наказания.

Вспоминая время до приезда Астины, Оливер возмущенно сжал кулаки. В отсутствие господина его подчиненные перешли все границы, поэтому Оливер и сам теперь имел на них зуб.

Но даже отвечая за дела поместья, он оставался лишь дворецким. Его положение не могло сравниться с положением вассалов Териода, чьи титулы почитались на уровне империи.

И в то время как Оливер получал жалованье за упорный труд, миньоны тратили накопленное многими поколениями наследство. Их пути были абсолютно разными.

«А мне казалось, что все мы трудимся во имя процветания эрцгерцогства Аталлента. Видимо, я ошибался».

Астина, возглавив дела имения, открыла Оливеру глаза. Он знал, что вассалы его господина не были святыми и явно расхищали казну за его спиной, но Оливер и представить не мог масштабы их наглости. Все потому, что подкупленные слуги не давали дворецкому возможности увидеть весь этот беспредел.

Оливер доверял Астине не только из-за состояния Териода и ее предназначения стать матерью наследника. Она единолично смогла вырезать гнилую сердцевину яблока Аталлента.

– Кажется, нам потребуются новые опытные служащие, но найти сразу так много…

Оливера охватило отчаяние.

– Их всех выгнали? – спросил стражник у ворот, наблюдавший за произошедшим.

– Не всех. Тех, кто совершил не столь серьезные преступления, лишь припугнули и отпустили, назначив им другое наказание.

– Так велела эрцгерцогиня?

– Конечно. Приказ ее высочества.

Оливер и сам не до конца понимал такого решения госпожи. Если вода в чаше застаивалась, то стоило вылить ее всю. Но… эрцгерцогиня поступила иначе. Назвать это милосердием сложно, ведь предыдущие наказания были крайне жестокими. Те, кто не знал истинных намерений Астины, скорее всего, испытывали те же сомнения, что и Оливер.

Астина объявила Хиссену и Бенджамину, что собирается вернуться к графу Лете. Вырученная ею сумма, с учетом лишь года супружеской жизни, была огромной, но ведь Астина усердно трудилась на благо эрцгерцогства.

Перспектива возвращения домой означала и то, что запала и энтузиазма Астине хватит только на год. Например, полное преобразование эрцгерцогства явно превышало бы полученное вознаграждение, поэтому не входило в ее расписание.

«Я знаю, что на нее стоит положиться».

Старый дворецкий не мог знать о планах Астины на развод. Но, прожив довольно долгую жизнь, он научился видеть в людях не только оболочку. Так он и понял, что у эрцгерцогини зрел замысел, который, к своему сожалению, Оливер разгадать не мог. Однако все, что предпринимала юная госпожа с момента своего прибытия, позволяло беспрекословно верить ей.

– И как же она будет их воспитывать… – рассмеялся стражник.

Он понятия не имел, какими методами женщина, приручившая настоящего монстра, будет «воспитывать» продажных подчиненных.

– Это сейчас не главное. Меня волнует то, что эрцгерцогиня… ее нигде нет, она пропала. – Отчаяние настигало Оливера.

– Ее нет в особняке?

– А она не может быть где-то на территории имения?

– Да, осмотрели все, включая сад за особняком, но не смогли ее найти…

– Сад?..

Оливер прокрутил в памяти любимые садовые уголки эрцгерцогини. И действительно, на заднем дворе было место, где Астина по обыкновению пила чай и ругала непослушного Тео. Оно располагалось недалеко от длинного кулуара, ведущего прямиком в один из гостевых залов особняка, где им довелось встретиться с бароном Верноном. Оливер бросился обыскивать сад первым делом, осмотрел каждый куст и клумбу, но не нашел ни единого волоска Астины.

Но что, если в этот раз она решила уйти дальше?

Задний двор был столь огромным, что походил скорее на дремучую безграничную чащу: стоило сделать неверный шаг – и блуждать по нему можно было до потери сознания. Эрцгерцогиня исчезла еще ранним утром, а сейчас уже миновало время обеда. Оливер начал задумываться о том, что пора привлекать охрану и начинать полноценные поиски.

Стоило ему заострить внимание на саде, как рыцарь быстро добавил:

– Ох, совсем забыл. Я видел, как его высочество направлялся туда…

Вдруг оба они замолчали: на другом конце со скрипом распахнулись двери, и в коридор вышли двое, тут же привлекшие к себе внимание.

– Как вы оказались вместе? – спросил Оливер, округлив глаза от удивления.

– Встретились в саду, – спокойно ответила Астина.

На ней было то же тонкое ночное платье, в котором она выбежала из покоев на рассвете. Териод же стоял в парадном костюме, однако пальто от него он просто перекинул через руку. Это казалось странным, ведь на улице было прохладно, чтобы прогуливаться без верхней одежды.

– Вам не холодно? – выпалил Оливер первое, что пришло на ум.

– Вам стоило бы сперва спросить даму, – дрожащим голосом ответил Териод.

Оливер перевел взгляд на Астину.

– Ваше высочество эрцгерцогиня, куда вы запропастились с самого утра, да еще и в столь легком наряде? Что нам делать, если вы заболеете? И вы, господин, туда же? Стоило бы предложить леди свое пальто…

Переведя взгляд на то самое пальто на предплечье Териода, Оливер замолчал. Все же эрцгерцог был джентльменом, и ему хватило манер предложить свою верхнюю одежду даме.

– На улице было вполне сносно.

– Кхм, но, ваше высочество, по вашей коже так и снуют мурашки, – едко добавил Териод.

Астина опустила глаза на свою гладкую руку, а после посмотрела прямо на эрцгерцога:

– Вы сейчас шутите?

– Ежели вам так показалось, то стоило хотя бы улыбнуться.

Астина улыбнулась краем губ. Но лучше бы она этого не делала, ведь выражение лица получилось… так себе. Териод начал всерьез задумываться, не сделал ли он что-то непростительное, когда был зверем.

Там, в саду, уговаривая Астину вернуться, Териод обратил внимание на ее наряд. Белое ночное платье так хорошо сочеталось с зеленью, что даже не выбивалось из общей картины, напротив, выглядело гармонично. Однако после затяжного сезона дождей на улице было довольно прохладно.

Астина, казалось, озябла.

Териод снял пальто и протянул ей: не только из-за погоды, но и из-за беспокойства, что ей будет неловко от своего вида.

Но Астина лишь закатила глаза и уставилась на пальто в его руке. Кажется, Териод ясно прочитал ее мысли.

«И что мне с этим сделать?»

– Наденьте, ваше высочество. А то холодно, – неуклюже попытался объяснить свой поступок Териод.

Однако Астина какое-то время еще пристально смотрела на него, а затем сказала:

– Нет, спасибо.

– Не сочтите за неудобство и просто примите.

– Это вовсе не неудобство. Мне не нужна ваша одежда, я в порядке. Меня больше волнует, что вы сами можете простудиться из-за того, что сняли пальто, – прямо ответила Астина.

Вероятность того, что мощный эрцгерцог подхватит простуду от малейшего дуновения прохладного ветерка, сводилась к нулю. Однако для Астины это не было аргументом. Териод настолько удивился ее ответу, что принял его за шутку. Но Астина говорила искренне. В конце концов, она все еще видела в нем своего маленького ручного пушистого зверя.

Териод еще раз опустил взгляд на пальто – снова его надеть ему не позволяли манеры. Поэтому он лишь со вздохом перекинул его через руку и последовал за Астиной.

– Тогда будем мерзнуть вместе?

Он полагал, что такой вопрос поможет сломить ее упрямство, но эрцгерцогиня стояла на своем и продолжала шагать в сторону особняка. Териод же, чтобы скрыть дрожь от холода, пробирающего до костей, так сильно сжимал зубы, что, казалось, они вот-вот треснут.

Астина с дежурной улыбкой на лице развернулась и направилась в сторону лестницы, ведущей к спальне. Провожая супругу взглядом, Териод поделился с Оливером своими страданиями.

– Оливер, скажи мне честно: все столичные девушки настолько стойкие?

– Не знаю, что заставило вас задаться этим вопросом. Но… она определенно особый случай.

– Да, действительно, исключительная девушка. Не ты ли говорил, что она сумела выдрессировать чудовище?

Оливер уже собирался начать отрицать это, но понял, что хозяин сказал слово, которое нельзя было пропустить мимо ушей. «Дрессировка». Оливер смутился.

– Мой господин, но откуда вы?..

– Слуги проговорились. Так что, это ложь?

– Чистая правда, но послушайте… – осторожно отвечал дворецкий.

Териод мигом пресек его попытки оправдаться. Было достаточно свидетелей того, как его хрупкая жена командовала монстром в свое удовольствие. Доказательства работали против Оливера.

– Значит, стоит предположить, что все игрушки и лакомства для собак, что я видел сегодня утром… на самом деле были для меня? Что ж, обычные люди не станут размахивать удочкой перед мордой монстра. Я спрошу еще раз, Оливер, поэтому будь со мной предельно честен. Моя жена… действительно человек?

– Господин, мне казалось, вы достаточно взрослый, чтобы отличать реальность от выдумок?

– Значит, в том, что человек может обернуться диким зверем, нет ничего диковинного, а мой вопрос смехотворен?

Хоть Териод и говорил в шутку, в его словах была доля истины. Он задумался. Астина была столь необыкновенной во всем, что вопрос об истинной ее природе звучал вполне логично. Простому человеку, тем более обычной леди, не под силу приручить огромного монстра. Эрцгерцог всерьез забеспокоился, реальна ли его супруга.

На причудливые предположения господина Оливер резко ответил:

– Вы проявляете неуважение к графу Лете, который послал вам в жены свою драгоценную дочь.

– Тогда как мне к этому относиться?

– Благополучие и гармония царят в семье лишь тогда, когда муж полностью подчиняется воле жены. Не мы придумали эти правила. Они стары как мир, – уклоняясь от ответа, произнес Оливер.

Он не собирался раскрывать хозяину намерений юной госпожи. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Какое занудство, Оливер. Пока меня не было, кажется, и ты сам постарел, – проворчал Териод, злясь на столь консервативный ответ.

– Каждая встреча с вами, юный господин, словно добавляет мне лет по десять… – шутливо ответил Оливер.

«Юный господин». Как же давно к нему так не обращались. Взгляд пожилого дворецкого был полон тепла, и Териод больше не мог сердиться на него.

Он оставил Оливера и направился в спальню. К тому времени Астина уже переоделась в весьма милое платье. Стоило эрцгерцогу войти в покои, как горничные, склоняя перед ним головы, тихо покинули комнату.

Астина села в кресло у окна, и Териод молча подошел к ней.

Будучи наследником Аталленты, эрцгерцог не раз учился изящно парировать уколы в словесных перепалках. Конечно, Териод не собирался поднимать шум из-за отказа Астины принять его пальто, однако и оставить без внимания этот жест тоже не мог. Он уперся руками в спинку кресла, нависнув над ним.

– Кажется, я взял в жены ту еще упрямицу.

– Правда? Сначала присядьте, эрцгерцог.

Словно по команде, Териод тут же опустился в кресло напротив, и лишь мгновение спустя его осенило: он только что собирался отчитать ее за несговорчивость, а затем… сам попал в ее ловушку. Однако искать этому объяснение было поздно – он уже покорно сидел в кресле, повинуясь ее просьбе.

Териод обессиленно откинулся на спинку кресла. Последний год он провел в шкуре дикого зверя. Неужели гордость аристократа и умение держать себя достойно теперь ему были не нужны?

– Не сочтите за грубость, но, если вы не возражаете, я хотел бы узнать подробности того, как вы сюда попали, – задал Териод отвлеченный вопрос, ведь Астина, очевидно, не горела желанием вести глубокие беседы.

Ему стоило бы спросить об этом раньше, но тема была весьма щепетильной, поскольку касалась не только их двоих, но и семьи Лете. Териод не знал, когда вновь станет монстром, и за отпущенное время ему нужно было успеть сделать как можно больше. В том числе понять намерения жены и определить, куда движется их семейная жизнь.

– Все было так, как вы и предполагаете.

– И как же я предполагаю? – прищурился Териод.

– Отец продал меня из-за долгов.

Териод молчал. В горле внезапно пересохло, и он уже потянулся к рядом стоящему столику, чтобы сделать глоток чая, но вдруг опомнился – чая он не просил. Поэтому Териод лишь постучал по столу пальцами и убрал руку.

– А что насчет условий?

– Я должна подарить роду Аталлента наследника. Взамен эрцгерцогство покроет долг моего отца.

– Значит, вы оказались здесь против своей воли, – полным сожаления голосом ответил Териод.

– Вам незачем чувствовать себя виноватым. Долг моего отца был просто огромным. Честно говоря, это стало лучшим вариантом для нашей семьи, – равнодушно ответила Астина.

– Решение разумное, но я надеюсь услышать честный ответ. Вы бы хотели вернуться в родительский дом?

Териод пристально посмотрел на Астину. Вопрос бил в самое сердце.

Астина удивилась: она не ожидала, что эрцгерцог окажется столь чутким. Ей были хорошо известны манеры аристократии. Но Териод в человеческом обличье продолжал разрушать стереотипы в ее голове. Он ничего не сказал о ее своенравном стиле управления эрцгерцогством, сожалел о том, что ей пришлось вступить в брак поневоле, и даже готов был… отпустить ее домой.

«Наивный благородный мальчишка. Он еще не знает, как устроен этот жестокий мир».

Будь на месте Астины кто-то другой, он лишь похвалил бы благородство Териода и не позволил бы себе столь дерзкие мысли. Однако Астина судила по всей строгости, невзирая на его высокий чин.

Обычно люди не заботятся о других в ущерб себе. Говорят, что эрцгерцог не выходил в свет до своего двадцатого дня рождения. Возможно, он всю жизнь провел в тепличных условиях, получая идеальное образование, и потому не научился проявлять здоровый эгоизм. Он был образцовым человеком, но как это отразится на нем в будущем, лишь предстоит узнать.

Астина столкнулась с Териодом взглядом. Он казался отстраненным, но, присмотревшись, она увидела, как в голубых глазах теплится надежда. Астина могла не обращать на это внимания и, воспользовавшись глупой добротой эрцгерцога, отправиться домой. Она на мгновение заколебалась и коротко ответила:

– Да, хотела бы.

Териод медленно вздохнул, а затем сказал:

– Значит… так и поступим. Я поручу Оливеру найти того, кто сможет заниматься делами эрцгерцогства. Нельзя же причинять такие страдания молодой жене.

– Вы слишком беспокоитесь о своей несчастной супруге, эрцгерцог, – сладко, словно пропевая, мурлыкнула Астина.

Териод лишь горько улыбнулся, услышав, что его слова пришлись ей по душе.

Ему очень хотелось, чтобы рядом была девушка, укротившая чудовище. На самом деле Териод планировал предложить Астине самые выгодные для нее условия, чтобы она осталась. Но только по своей воле, без принуждения.

И если бы Астину волновал титул, то она, вероятно, согласилась бы. Однако она не показалась ему властолюбивой, ведь все же желала вернуться домой.

Териод прекрасно осознавал свое положение. О нормальной семье не могло быть и речи: кто полюбит монстра, который, возможно, однажды не сможет вновь стать человеком? Если желания Астины противоречат тому, что может дать ей Териод, то, увы, прийти к компромиссу не получится.

И если Астина хочет вернуться, то по рыцарским заветам он должен ее отпустить.

– Я не могу тяготить своим несчастьем других. Это лишь мое бремя, – собрав волю в кулак, произнес Териод.

На удивление эрцгерцогиню не обрадовали эти слова. Но она не покраснела и не заплакала, лишь посмотрела прямо на Териода.

– Тогда… – Астина задумалась. Она вспомнила бедняжку-волка, днями напролет сидящего в золотой клетке, не видя солнечного света. Лишь она дала ему забытую свободу. – Что же будет с несчастным зверем?

Териод перестал нервно потирать пальцы, сложенные в замок, и опустил взгляд. Он словно не мог понять слова Астины. Териод никогда бы не подумал, что кто-то сможет испытывать жалость к монстру.

– Это вы обо мне?..

Не прошло и дня, как они познакомились. Астина была ему совершенно чужим человеком, и потому его не тронула ее доброта. Териод лишь почувствовал себя оскорбленным.

Несмотря на реакцию эрцгерцога, Астина не отступила. Она поднесла руку к его подбородку и слегка пощекотала его.

– Кажется, даже после того, как к эрцгерцогу вернулся рассудок, он все еще продолжает сперва говорить о других. Не думаю, что кто-то стал бы растрачивать на это свое драгоценное время. Вы же вникли в насущные дела имения, а затем разыскали супругу, прислушались к ее проблемам, хотя видите эту девушку впервые в жизни.

– При всем уважении, но не вам говорить об этом. Где это видано, чтобы мышь беспокоилась о коте?

– Забавно, что кот переживает за мышь так же, как и она за кота, – с усмешкой ответила Астина. Со стороны ее тон мог казаться дерзким или даже оскорбительным, но она лишь парировала эрцгерцогу в его же манере.

Териод был сбит с толку. Не такие слова ожидаешь услышать от невесты, которую продали замуж за долги ее семьи. Неужели она пытается высмеять его?

Териод никак не мог поверить, что, несмотря на его огромный недостаток, она смеется над тем, что он сделал по зову сердца. За столько лет Териод успел потерять многое, но не гордость. Поэтому он не собирался терпеть подобное отношение к себе даже в облике человека.

В ярости он вскочил с места и грубо навис над Астиной, положив руки на подлокотники кресла, в котором она сидела. Расстояние между ними сделалось столь незначительным, что даже мухе было бы тесно.

– Эрцгерцогиня, осторожнее. Не переходите черту. Вы моя благодетельница, и я за многое вам благодарен. Но это не значит, что я буду терпеть ваши выходки, – прохрипел Териод.

Улыбка исчезла с лица Астины, уступив место серьезности.

– Я знала, что это вас разозлит.

– Если вы пытаетесь смеяться надо мной, потому что я монстр, то…

– Нет, вы человек. Такой же, как и я. Мы одинаковые.

Терпению Териода пришел конец.

– Да что вы за бред несете?! – Он сорвался на крик.

– Мы вовсе не играем здесь в кошки-мышки. Мы люди, а это значит, что можем решить проблемы более разумными способами, – так же спокойно отвечала Астина.

Ее невозмутимость начинала пугать.

Все это было странным. Но Териод на удивление смог разглядеть доброту в суровости Астины.

– Что вы имеете в виду? – словно очарованный этим моментом, спросил он.

– Попросите…

Териод затаив дыхание ждал, что она скажет дальше.

– Ваше высочество, если вам ценны жизни людей эрцгерцогства, умоляю… Попросите о помощи!

«Скажи, что тебе страшно, что быть в шкуре монстра просто невыносимо, а возможность остаться в облике зверя навсегда пугает до беспамятства! Скажи, что не можешь больше отнимать невинные жизни не по своей воле! Если для тебя это все еще ценно, то хотя бы раз потребуй этого».

Во взгляде Астины бушевала буря эмоций.

«Это похоже на шепот самого дьявола», – подумал Териод.

Он засомневался: может, происходящее – это лишь иллюзия, порожденная его отчаянием? Ведь все, что случилось после пробуждения, казалось нереальным.

Териод медленно скользил взглядом по лицу Астины. Почему столь юная девушка излучает непоколебимое величие?

Хотя гнев отступил, Териод лишь сильнее сжал подлокотники.

– Если я сделаю это, то вы останетесь рядом? – спросил Териод тихо, не отводя от Астины взгляда.

– Я уже получила достойную плату.

– Вы говорите про долг вашего отца?..

– Вы отвлекаетесь на долгие размышления. Неужели так сложно произнести три слова? – нанесла удар Астина. Вопрос прозвучал чересчур неформально, смутив Териода еще больше.

Но он был одним из тех мудрецов, кто знал, что есть вещи поважнее, чем собственная гордость. Астина и так была к нему слишком добра: чужой человек, которого насильно привезли сюда, – она ничем не была ему обязана. Он понимал, что стоит ей вернуться домой, и зверя уже никто не сможет остановить.

Ее не смогли напугать даже острые клыки монстра, она лишь подчинила его себе. Поэтому, помедлив еще мгновение, Териод наконец совладал с собой и с шумным выдохом ответил:

– Прошу, помогите мне.

– Вот и славно, – словно подводя итог, с улыбкой ответила Астина.

В противовес переживаниям эрцгерцога ее реакция была слишком спокойной.

Чувственные нити, связывавшие Астину и Териода до этого момента, вдруг растворились. Он отшатнулся, не понимая, что происходит.

– И… это все?

– А вам нужно что-то еще? – с любопытством спросила Астина.

Казалось, Териода укачает от урагана мыслей. Он растерянно шагнул назад и чуть не потерял равновесие, но по счастливому стечению обстоятельств просто опустился в кресло, стоящее позади. Он попытался что-то сказать, но получилось нечто невнятное – вышло лишь беспорядочно ловить ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Потерев лоб, он прикрыл ладонью глаза и сквозь пальцы посмотрел на Астину.

– Вы… странный человек.

Но этой фразы было будто недостаточно, и потому он решил повторить:

– Очень, очень… странный человек.

– Вы мне льстите, – ответила Астина, подтолкнув что-то в сторону Териода.

С самого начала их разговора этот предмет лежал перед эрцгерцогиней и раздражал Териода. Но его уже ничто не могло удивить.

– Это еще что? – устало спросил он.

– Доверенность. Я подделала ее, сами понимаете из-за чего. Если вы хотите, чтобы я осталась у дел, то, думаю, нам стоит оформить подлинный документ.

Териод развернул бумагу, протянутую Астиной, и прочитал ее до конца.

«Настоящим документом Териод ван Аталлента делегирует своей жене, Астине ван Аталлента, все полномочия на время их брака».

– Значит, без моего ведома я передал жене, которую в глаза не видел, всю свою власть…

– Получается, что так. Лучше заверить документ вашей подписью, а не так… как это сделано сейчас. Если у вас есть какие-то дополнения, то мы можем обсудить их и внести позднее.

Териод положил доверенность на стол. Он посмотрел на девушку, сидящую напротив, глаза его сверкали неудержимым любопытством. Почему же она готова взвалить на себя все это? Она не выглядит меркантильной или жадной до власти.

– А вы согласны пойти на это?

– О чем вы? – спросила Астина мягко, отчего беспокойство Териода лишь возросло.

– Муж, который не в силах выполнить свой долг… Я не могу обещать вам ни привязанности, ни здоровых супружеских отношений. Вы готовы это вынести?

Цель вопроса была непростой: Териод хотел получить согласие Астины, лишь чтобы освободиться от чувства вины. Эрцгерцогиня уже пообещала остаться в имении и потому не могла дать другой ответ, кроме положительного. Однако Астина покачала головой:

– Ну, не совсем.

– Что?..

Астина поднялась с кресла и медленно подошла к Териоду.

Он был озадачен и смущен ее поведением. Следующие слова Астины привели его в еще большее недоумение.

– Изначальным условием Аталлента было рождение наследника. Договор с вашим высочеством – вопрос другой.

Астина прекрасно помнила условия. Ее удивила внезапная перемена в эрцгерцоге, но в задачах, которые ей предстояло выполнить, изменений не произошло. Теперь, когда Териод вернул себе человеческий облик, ей было гораздо легче выполнить свои обязательства.

Астина уже сообщила приближенным о возвращении домой в течение года. Хоть она и обещала эрцгерцогству наследника, но приступить к практике пока так и не смогла. Мысли о том, когда и как стоит заняться этим вопросом, были для нее той еще головной болью. И без того сомнительные обстоятельства усугубляло то, что Териод превратился в послушного питомца. Но сейчас он больше не был зверем, и это облегчало ситуацию.

– Пока вы были в облике монстра, я не знала, как к вам подступиться, но теперь… – Астина резко уперлась ладонями в его широкую грудь. – Раз уж теперь вы человек, то… трудностей возникнуть не должно.

Териод замер, не в силах оттолкнуть ее руки, уже расстегивающие пуговицы его рубашки. Маленькие круглые бусины быстро поддались натиску, обнажая его светлую кожу. В противовес горячности Астины грудь Териода была ледяной.

Эрцгерцог, едва дыша, замер в испуге. Вдруг кресло его подвело: не выдержав натиска Астины, оно сперва наклонилось, а затем с грохотом повалилось назад. Териод резко схватился за края рубашки в попытке прикрыться, лицо его полыхало.

– Ч-что в-вы делаете?

– Я знаю, что вам нужен наследник, поэтому…

Астина попыталась приблизиться к нему, но Териод остановил ее, пытаясь сохранить между ними максимально возможное в этом положении расстояние. Ситуация была столь неожиданной, что сердце Териода колотилось как заведенное и не могло успокоиться. Он не понимал, как хрупкое сознание Астины дошло до этого. Териод из последних сил собрал все доступное ему сейчас самообладание и сделал глубокий вдох. А затем, удерживая дистанцию между собой и Астиной, постарался отползти от нее на безопасное расстояние.

– М-можете не переживать о наследнике, – сказал эрцгерцог настолько спокойно, насколько получилось.

Астина не понимала, о чем он говорит. Ей поставили четкую задачу: выносить ребенка, чтобы сохранить за Териодом право на земли эрцгерцогства. Глава со страшным недугом не может управлять имением. Поэтому, если в скорейшем времени дом Аталлента не обзаведется наследником, то земли отойдут императору.

– Хм? Вы что… не планируете продолжать род?

Териод не мог на это ответить. Его оскорблял сам факт того, что для вассалов он был словно породистый жеребец, от которого все ждут потомства на продажу. Однако вопрос эрцгерцогини имел иной смысл.

Как бы то ни было, они связаны узами брака. Териод понимал, что в течение следующих нескольких месяцев, лет или даже всей жизни ребенок будет защитой и опорой для великой эрцгерцогини, если он вновь потеряет рассудок.

Териод принялся застегивать воротник. Руки все еще дрожали, поэтому он никак не мог справиться с крохотными пуговицами, которые то и дело продолжали выскальзывать из его крупных пальцев. Обнаженная грудь вскоре скрылась за тканью рубашки. Пожалуй, у него никогда не было столько уверенности, чтобы пойти на подобное с девушкой, с которой познакомился лишь этим утром.

– Мне… нужно морально к этому подготовиться.

– Что сделать?.. – удивленно переспросила Астина, не ожидавшая такой реакции.

Разве моральная подготовка к этому нужна не в любовных отношениях? Зачем заниматься подобным ради зачатия наследника? Астина была уверена, что с поставленной задачей можно справиться без лишних прелюдий.

– Не обременяйте себя мыслями, ваше высочество. В конце концов, это дело семейное.

Астина серьезно посмотрела на Териода. Она сама уже не была столь легкомысленна в вопросах отношений, имея за плечами целую жизнь Мартины. Но, кроме очевидных переживаний Териода, она осознала еще кое-что.

Он…

– К тому же… Это ведь наша первая брачная ночь! – выпалил Териод, заливаясь краской.

…Был невинен.

– Разве с таким важным делом стоит спешить?.. – с сожалением в голосе продолжил он.

Астина смутилась от настолько прямого и милого вопроса. Конечно, рождение наследника преследовало исключительно благие цели и должно было принести пользу эрцгерцогству, однако сейчас Териод смотрел на нее как на бесстыдницу.

Астине стало неловко от воспоминаний о том, как она одолела чудовищного зверя. Теперь же она непристойно напала на супруга, что было еще более возмутительно.

Астина выпрямилась и села в кресло напротив.

– Ваше высочество, хочу напомнить вам, что мы уже супруги, – принялась она уговаривать Териода.

Он глубоко вздохнул, а затем встал с поваленного кресла и начал кругами ходить по комнате, то и дело нервно потирая переносицу. Зрелище было весьма удручающее, но вместо того, чтобы охать, Астина обернулась на белую кровать. Забавно, что после того, как жених стал человеком, затащить его туда стало сложнее. Кажется, когда он был в облике волка, ладили они куда лучше. Хоть между ними и не было никаких чувств, было нечто похожее на поцелуи. Лицо он ей облизывал не раз.

«Волком он был куда послушнее».

Астина подперла голову рукой и скучающе посмотрела на сильные ноги Териода, который никак не мог отойти от замешательства.

Он закусил губу – казалось, Териод сильно нервничает. Он на мгновение замер, затем дважды с силой топнул и, развернувшись, вновь стал беспокойно двигаться по кругу.

Наконец он остановился.

– И все же так нельзя, – сказал Териод, нервно теребя волосы.

– Почему?

– Вы… будете в порядке, если ваша первая брачная ночь пройдет именно так?

Астина уже хотела сказать, что для нее это будет не в новинку, но затем вспомнила, что он прав. Для тела Астины все случится впервые. Но какое это сейчас имеет значение?

– Сплошное ребячество, – раздраженно ответила она и медленно подняла на него полные осуждения глаза. Териод нервно закусил губу.

Последовала минута молчания.

Внезапно эрцгерцог сжал кулаки. Если даже его юная супруга уверена, то… его промедление и правда выглядит инфантильным? Териод удивлялся ее поведению, но теперь, кажется, осознал причину этой спешки. Даже он сам не знал, сколько времени отведено ему в человеческом обличье. В любой момент Териод мог вновь стать монстром, и Астина понимала это.

– Ясно. Если вы, ваше высочество, не готовы, то ничего не поделаешь. Тогда, что касается документов… – со вздохом начала она.

– Нет! – перебил ее Териод, но, осознав свое ребяческое поведение, тут же добавил: – Вы безоговорочно правы. Прошу меня простить.

Затем он медленно опустил глаза на свою рубашку. Столь же медленно поднял запястье и коснулся пальцами первой пуговицы. Его движения выглядели столь плавными и аккуратными, что казались неким ритуалом.

– Вам помочь? – поинтересовалась Астина. Обряд длился будто целую вечность.

– Нет. Я… сам справлюсь.

Красные кончики его ушей контрастировали с фарфоровой кожей. Астина смиренно выждала, пока он закончит снимать эту несчастную рубашку. Она уже видела его торс – изящные ключицы, мощная грудь и тени, играющие в ложбинках пресса, – все это напоминало мраморную скульптуру.

Легкая белая ткань наконец упала на пол. Прежде чем заняться брюками, Териод с некоторым сомнением оглянулся на Астину. Он удивленно заметил, что молодую жену ничуть не смутило его оголенное тело.

– Не могли бы вы отвернуться? Пожалуйста.

Астина на мгновение задумалась, какой в этом смысл, но все же молча отвернулась. Кресло со скрипом отодвинулось, и Астина направилась к окну, ожидая, пока Териод разденется.

Пока они препирались, солнце уже стало клониться к закату, но полноценная ночь наступит лишь через несколько часов.

«Разве можно назвать это „брачной ночью“?»

И это действо, и даже сама свадьба были поспешными. Им не дали времени узнать друг друга, привыкнуть, взрастить в глубине души теплоту… Однако, как ни странно, новоиспеченная жена нисколько об этом не жалела.

Сердце Астины наполняла лишь скука.

Но было время, когда оно трепетало, а в животе порхали бабочки, и виной тому было светлое, горячее чувство – любовь.

«Как было с Теодором?»

Астина подумала о том, к кому испытывала чувства в прошлом. Руки сами собой сжались в кулаки.

Нравилось ей это или нет, но ее мужем теперь был Териод. И хуже всего, что прямо перед тем, как они приступят к делу, она думала о другом мужчине. Хоть их лица и были похожи как две капли воды, Астина не собиралась, лежа в постели, думать о ком-то, кроме своего супруга. Иное было бы как минимум невежливо.

Астина села на кровать и стала прогонять нахлынувшие воспоминания. Сделать это оказалось несложно, ведь этим образам и мыслям было более ста лет, все они уже лишь история.

Немного погодя, она спросила:

– Вы закончили?

Но в комнате стояла тишина.

– Ваше высочество, ответьте.

Териод молчал. Тем не менее Астина выждала еще немного, не оборачиваясь. Ведь Териод поступил бы точно так же. Но даже спустя несколько минут не последовало ни ответа, ни слов благодарности за терпение.

Возможно, он сбежал. Сначала это предположение показалось Астине нелепым, но в какой-то момент ожидание перешло все границы. Как можно так долго возиться, чтобы снять с себя одежду? Астина резко повернула голову и остолбенела.

Эрцгерцога не было.

Вдруг ее внимание привлек клок до боли знакомой шерсти. Взглянув в сторону изножья кровати, Астина увидела волка Тео, высунувшего язык. Вокруг него валялись клочки одежды, что была на эрцгерцоге совсем недавно.

Верный питомец подал голос, словно рад был увидеть хозяйку после долгого расставания.

– Ауф!

– Это еще что…

Астина замерла, не в силах подойти к нему. Она недоверчиво посмотрела на Тео. Он все еще был домашним любимцем, которого она приручила. Но в груди билось странное чувство, ведь буквально пару мгновений назад она говорила с Териодом в человеческом обличье.

С момента его превращения прошло не так много времени. Астина выбежала из спальни на рассвете, сейчас же день клонился к вечеру. Он провел в шкуре животного около года, а вернулся в тело человека меньше чем на полдня. Астине это казалось несправедливым. Они не успели выполнить ни одну из сверхважных задач, и теперь все пошло волку под хвост.

Астина спустилась с кровати и подошла к Териоду. Наклонившись, чтобы поравняться с ним взглядом, она с надеждой спросила:

– Ваше высочество, вы меня понимаете?

– В-ваф!

– Если вы меня понимаете, то дайте лапу.

Тео, взволнованно виляя хвостом, протянул ей свою большую лапу. Астина медленно приняла ее и горько улыбнулась. Он делал так и раньше, для этого не требовалось превращения в человека.

Астина изо всех сил пыталась увидеть проблески сознания в глазах зверя. Однако животное оставалось лишь животным. Она рассеянно провела кончиками пальцев по серебристому меху Териода.

Наступит ли день, когда ей вновь доведется увидеть локоны такого цвета?

До этого дня Астина полагала, что вернуть ему человеческий облик невозможно. Но если это получилось сделать сегодня, значит, может получиться и в будущем. По крайней мере, Астина надеялась на это.

Она тяжело вздохнула.

– И когда же ты вновь вернешь себе прежний облик?..

Она встала, взяла доверенность, лежавшую на столике, и положила ее обратно в ящик. Сейчас так было нужно.

Оливер на удивление спокойно отреагировал на превращение Териода в волка, лишь кротко вздохнув.

А затем впервые коснулся хозяина в волчьем обличье. Тео недовольно скалил зубы, когда чьи-то пальцы пощекотали его за ухом. Астина, молча наблюдавшая за происходящим, вовремя успела одернуть поводок. Оливер убрал руку, смиренно качая головой.

– Вы не кажетесь удивленным, – сказала Астина.

– С возрастом становишься терпимее. Учишься принимать и отпускать.

Слова старого дворецкого звучали как правда жизни. Но идея, что с возрастом люди становятся терпимее, никак не сходилась со взглядами Астины. Ведь сколько бы времени ни прошло, она не могла смириться и продолжала цепляться за воспоминания.

Астина подозревала, что до сих пор не может избавиться от чувств, пережитых еще в теле Мартины, из-за того, что сейчас она слишком юна. Девятнадцатилетняя девушка чересчур остро и живо чувствовала этот мир, и это ощущение нельзя было сравнить с реальностью в глазах старика. Поэтому даже попытайся она скрыть переживания под маской безразличия, то выглядела бы странно.

Оливер прикрыл глаза и вспомнил, с чего все началось.

– Когда молодой господин впервые обернулся зверем, каждый день в эрцгерцогстве походил на траурный. Со временем реки слез высохли. Не из-за того, что грусть прошла, а потому, что делу этим было не помочь.

Астина взглянула на цепь на шее Териода. Она служила напоминанием, что перед Астиной не человек, а свирепый монстр. Волку чужды человеческие страдания. Он не знал унижения и несчастья, пока холодное железо обвивало его шею. И лишь человека тяготили эти оковы. После того как Астина поговорила с Териодом, спокойная мордочка Тео ее сильно тревожила.

– Вы знали, что он так быстро вернется в облик животного? – хмурясь, спросила Астина.

– Нет, но я с замиранием сердца постоянно смотрел на время. То и дело думал: сколько еще отведено мне, чтобы созерцать это лицо таким, каким я его помню? И оказалось, что момент этот был многим короче, чем я ожидал.

Прошел почти год, прежде чем Териод стал человеком. Это случалось раз в году и всего на день.

Наконец-то Астина смогла найти лазейку в договоре – воспользоваться добротой Териода и отправиться домой, – но не успела этого сделать из-за его превращения. Она чувствовала себя такой беспомощной, что оставалось лишь горько усмехаться. Сперва она планировала остаться здесь на год, чтобы по просьбе Териода заниматься делами имения, но, упустив возможность, фактически потеряла надежду на возвращение.

В любом случае Астина обещала помочь. И если за это время ей не удастся родить на свет наследника Аталлента, то ее пребывание здесь продлится на неопределенный срок. Эрцгерцог не мог знать ее истинных намерений, но Астина задумалась: не был ли его вопрос про отчий дом уловкой?

«С чего я должна помогать ему?»

Астина поняла, что проявила чрезмерную заинтересованность к Териоду. Она имела возможность воспользоваться его добротой, бросить все и уехать к семье. К сожалению, это могло бы привести к полному краху эрцгерцогства, но по большому счету Астину не должно было это волновать. Имение Аталлента не ее дом. Она здесь чужая.

Астина ни к кому здесь не привязалась. Оливер верно исполнял свои обязанности, но он всего лишь дворецкий. Если уж говорить о привязанности, то…

«В нем ли дело?»

Астина погладила Териода холодной рукой по голове. Он не скалился на нее, как на Оливера, наоборот, поднырнул под ладонь, подставляя затылок и довольно сопя.

Неужели ей настолько жаль бедного зверя, что она готова отказаться от намерения вернуться? Потянув за серебристую шерсть кончиками пальцев, Астина задумчиво произнесла:

– Будет ли следующий раз?

– Кто знает. Даже сейчас все случилось так неожиданно…

Астина медленно подошла к кровати и опустилась на колени, чтобы собрать валявшуюся на полу одежду Териода. Та была весьма большой, однако ничто не могло сравниться с размером монстра-волка.

Беспорядок смотрелся странно в богатых покоях. Когда Астина сгребла вещи в охапку, то ощутила, будто избавляется от следов человеческого обличья Териода. Астине стало не по себе, и она аккуратно сложила вещи у окна. Но волк, подойдя к ней из любопытства, без сожалений принялся вновь разбрасывать одежду по комнате.

– Это было важно для вас, – Астина остановила его и оттолкнула в сторону.

Она едва могла сопоставить волка перед собой с человеком, с которым разговаривала совсем недавно. Кроме серебряного отлива шевелюры, у двух этих ипостасей Териода не было ничего общего. Не было даже общих воспоминаний: волк не знал, что делал в человеческом облике, человек не помнил своих звериных похождений.

Если образ различен, но душа одна, то можно ли считать их одним целым? Но Астина отбросила этот вопрос. Главное не внешний вид, а то, что внутри. Ведь, например, Териод и Теодор выглядели одинаково, но были совершенно разными людьми.

– Простите мне мою бестактность, но о чем вы с ним говорили? – осторожно спросил Оливер.

Он опасался, что его любопытство Астина может принять за грубость. В обычной ситуации господа отнеслись бы к этому именно так, но Астина решила не быть с ним столь суровой.

Оливер уже почти потерял надежду на то, что Териод когда-нибудь снова станет человеком. А столь внезапные превращения были солью на незажившую рану. Пожилой дворецкий имел право знать хоть что-то о прошедшем дне.

– Он поблагодарил меня, спросил, как прошла свадебная церемония, и сказал, что отправит меня в отчий дом, если я того захочу.

Оливер прикусил губу. У него не было доказательств, что эти слова правдивы, но причин не верить Астине не было тоже. Эрцгерцог, которого он знал, вполне мог бы так поступить. Но что случится, если юная госпожа решит уехать, оставив безрассудных вассалов ворошить и без того неспокойное осиное гнездо? Без сомнения, это не приведет ни к чему хорошему.

– Вы собираетесь вернуться домой? – нервно спросил Оливер.

– Нет.

В противовес встревоженному тону дворецкого слова Астины звучали коротко и спокойно. Она мило улыбнулась ему, а он, кажется, даже и не сразу понял суть ее ответа.

– Вам никогда не было жаль его, Оливер?

– Что вы имеете в виду?

– Эрцгерцог никогда не имел возможности пожить для себя.

Сколько людей сможет положить и без того короткую жизнь на благо других? Побаловать себя любимым блюдом, уделить время близкому человеку или дочитать понравившуюся книгу – у каждого свои приоритеты. И если появится возможность уделить время себе, никто не станет растрачивать силы на обременительную работу.

В конце концов, стремления Териода даже не были его личным желанием. Ради безопасности своих владений добрый эрцгерцог готов был пожертвовать собой.

Почему он так легко отказался от себя? Он должен быть для кого-то ценным человеком.

Его самоотверженность выглядела глупо.

– Но он был хорошим человеком, – сказала Астина. – Поэтому он попросил меня остаться.

Это Астине в нем и нравилось. Удручающе было наблюдать за тем, как он игнорирует собственные проблемы в угоду другим людям. Но все же это намного лучше безрассудных поступков, которые могут причинить вред окружающим.

– Попросил?

– Весьма забавно, правда? Эрцгерцог не приказывает жене, которую продали ему из-за долгов, а вежливо просит ее.

Озвученная, эта ситуация стала казаться Астине еще более абсурдной. Но для самого Териода посоветоваться с невестой в столь нестандартных обстоятельствах было обычным делом. Астина никогда еще не видела настолько стереотипно правильного и предсказуемого человека.

Поняв, что эрцгерцог уважает ее как личность, Астина решила рискнуть. Ее просьба была своеобразной проверкой.

Если бы Териод вышел из себя, то она незамедлительно покинула бы эрцгерцогство Аталлента. Но теперь было ясно, что алчные миньоны не имели больше никакой власти, а Астина, напротив, лишь укрепляла ее в своих руках. Когда эрцгерцог в очередной раз потеряет человеческий облик, она сможет управлять делами имения без вреда для себя и близких. Она не могла быть уверена в том, что разъяренные вассалы не решат отомстить дому Лете, однако что взять с человека, который беден, как церковная мышь? Граф находился на грани банкротства, утопая в долгах.

Их договор о ее помощи в имении был добровольным, и Астина согласилась бы принять такие условия лишь от того, кто относится к ней как к равной. Териод намеревался отправить ее домой, если бы она того пожелала, и даже был готов пойти на уступки.

«Он не настолько плох, чтобы поступить так с ним и исчезнуть в одночасье».

У Астины не было определенной цели. Она уже не была императрицей, и земли Аталлента больше не были в ее владении. Однако она надеялась, что страшный недуг, охвативший Териода, не сможет отнять у него самое дорогое – человечность. И однажды наступит день, когда болезнь угаснет. Или, возможно, ей хотелось увидеть, как те глупцы получают по заслугам.

– Что ж, Оливер, пока вам придется остаться подле меня, даже если вам это и не нравится, – со спокойной улыбкой заключила Астина.

Она готова была находиться здесь лишь по доброй воле, а не из-за угроз жестокой расправы. К тому же в столице делать было нечего. Астина не переживала из-за того, что выпуск из Академии пришлось отложить на пару лет.

Большей проблемой казалось ее одиночество: в жизни Астины не было того, кто согласился бы назвать супругой девушку, которая до этого была женой монстра. Однажды ее уже предал тот, о ком она думала как о муже. Следующую жизнь она мечтала провести с ним, но брачные узы связали ее с наполовину человеком, наполовину чудовищем. Возможно, трагичная история любви Астины была платой за объединение империи.

– Это честь для меня! Впереди нас ждет много работы. Вассалы не могут найти себе места и бунтуют с тех пор, как узнали, что его высочество превратился в человека, – встрепенулся Оливер.

– Да, было бы славно, если бы он пребывал в этом обличье постоянно, – с надеждой высказала их общие чаяния Астина.

Не превратись Териод в волка, его подданные не устроили бы хаос в имении. Старый дворецкий не стал бы лить слезы из-за трагедии своего хозяина, а Астина сейчас училась бы в Академии. Возможно, в этот момент ее вновь ругала бы профессор Октавия.

Все это были лишь мечты. Мечты, которым не суждено сбыться.

Оливер ощущал себя виноватым перед эрцгерцогиней, которой в столь юном возрасте пришлось пойти на такое из-за долгов отца. Он переживал, что одаренная леди вынуждена отказаться от обучения в Академии. Он горько улыбнулся и ответил:

– Да, было бы поистине прекрасно, если бы его недуга и вовсе не существовало.

– Отец барона Вернона называет это родовым проклятием. Вы знаете, откуда оно взялось? – спросила Астина, садясь в кресло у окна.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Оливер.

– Не знаете? – прищурившись, переспросила она.

Но у Астины не было повода сомневаться в его словах. Если бы богатая и властная семья Аталлента понимала причины недуга, то уже давно попыталась бы найти решение и избавиться от этой напасти.

– Мы знаем лишь, что все это началось, когда территория Аталлента получила статус эрцгерцогства. Тогда нас и постигло несчастье. Откуда взялась эта болезнь, неизвестно, поэтому все стали говорить о проклятии.

К ногам Астины подошел Тео. Понимал ли он их с Оливером разговор? Сказать об этом Тео не мог.

– Как снять его, вам, вероятно, тоже неизвестно? – уточнила Астина.

– К нашему сожалению.

– Что ж, все проклятия таковы. Никому не известно, как их снять.

Конечно, превращение в зверя стало для Териода большим несчастьем, но самым страшным проклятием, которое знала Астина, было иное. Оно отнимало человеческие жизни. Будучи Мартиной, она никогда не боялась смерти. В итоге магия забрала у нее всю семью.

Эта сила считалась древней уже тогда, более ста лет назад, а уж сейчас, когда прошло столько времени, бороться с ней будет еще сложнее.

«Получается, первый рыцарь империи прогневал кого-то и накликал на себя беду?»

Астина вспомнила Континентальную войну. Тогдашний глава Аталлента, которого Мартина сделала своим первым рыцарем, получив власть, отнял жизни огромного количества людей. Причина проклятия его рода становилась вполне понятной…

«Он получил свой титул за подвиги на полях сражений, убитых по его приказу солдат было не счесть…»

Странно, что каре не подвергли Мартину, развязавшую войну. Она не потеряла рассудок, как глава эрцгерцогства Аталлента, но, возможно, искупила грехи перерождением? Хотя Астина не испытывала ни капли сожаления о том, что сделала в прошлой жизни.

Она хотела отпустить старого дворецкого, когда стало ясно, что у него нет ответов на ее вопросы.

– Тогда вы можете…

И вдруг раздался резкий стук в дверь. Астина обернулась. Не успела она разрешить человеку за дверью войти, как та распахнулась и показался запыхавшийся Хиссен.

– Юная госпожа!

– Что стряслось? – удивленно спросила Астина.

– Эрц… эрц… эрцгерцог… Вы слышали? Говорят, что он снова стал человеком?!

Хиссен отвечал теперь за строительство водопровода, поэтому вынужден был переехать на другой конец эрцгерцогства. Судя по его растрепанной шевелюре, он гнал сюда во весь опор, чтобы лично убедиться в правдивости услышанного. Хиссен перевел дух и окинул взглядом спальню. На первый взгляд, в ней не было эрцгерцога, который мог бы сделать Хиссену выговор за то, что тот ворвался в его покои.

Оливер неловко прокашлялся. К сожалению, Хиссен не обратил на это внимания.

– Надо было раньше…

– Что?

– Действие магии так быстротечно. – Астина улыбнулась и бросила взгляд на одежду Териода.

Хиссен проследил за ним. Его плечи медленно опустились, дыхание успокоилось.

Новость о том, что эрцгерцог снова стал человеком, одновременно дарила надежду и беспокоила.

Все это время имение находилось в надежных руках Астины, но теперь истинный глава вернулся. И верный своей госпоже Хиссен не мог стоять в стороне на пороге таких изменений. Поэтому он примчался, как только услышал новости.

– Неужели уже?..

Хиссен был в замешательстве. Он перевел взгляд на волка, спокойно играющего у Астины в ногах.

– Каким он был в человечьем обличье?

Он напомнил Астине о ее разговоре с Териодом. Тогда он спросил у нее, что она за человек, но даже не подозревал о том, что вопрос заставил Астину задуматься о прожитых жизнях. Ведь чтобы ответить ему, ей необходимо было понять, кто она – Астина или все еще Мартина.

«Говорят, что муж и жена – одна сатана. Как эрцгерцог наполовину ужасный монстр, так и я лишь наполовину Астина…»

Мартина была первой императрицей империи, а Астина – дочерью графа. Она жила в постоянном хаосе, не в силах отказаться ни от одной из своих жизней. Как можно понять человека, которого знаешь лишь несколько часов, если не в силах познать даже самого себя?

– Всем так хочется делать выводы о других людях.

– Простите?..

– По-твоему, какой я человек?

Вопрос озадачил Хиссена: он не понимал, почему Астина интересуется его мнением. Он многое мог сказать о своей госпоже, однако чувствовал, что сейчас не стоит пересказывать ей все сказанное тогда в таверне. Поэтому Хиссен ответил коротко:

– Юная госпожа… выдающийся человек. Просто гений…

– Ты ошибаешься, – словно ожидая этого, перебила его Астина.

Ей посчастливилось сохранить воспоминания о прошлой жизни, и потому с самого рождения она знала больше, чем кто-либо. Но Астина сомневалась, удача ли это, ведь многое она хотела бы забыть.

– Юная госпожа, нет, вернее сказать, ваше высочество. Вы ошибаетесь. Если вы не гений, то на этих землях не сыскать кого-то равного вам.

– Будет несправедливо с моей стороны сказать тебе, что это неверное суждение?

– Вы пытаетесь уйти от вопроса. И все же, каким перед вами предстал эрцгерцог?

– Я бы посоветовала тебе воздержаться от проявления интереса к чужим мужьям.

– Ваше высочество… – разочарованно вздохнул Хиссен. Это было последней каплей. Рыцарь сдался.

Он жалобно посмотрел на дворецкого, словно моля о помощи, но Оливер молчал.

– Он был весьма симпатичным. Будь он таким всегда, не одна леди сходила бы по нему с ума, – игриво сказала Астина.

О красоте эрцгерцога говорили даже за пределами владений Аталлента, поэтому Хиссен хотел было возразить, что его вовсе не волнует внешний вид эрцгерцога, но Астина продолжила:

– Твое отношение к своим обязанностям кажется весьма беспечным, раз ты покинул пост и бросился сюда.

– Конечно, вы поручили мне строительство водопровода, но разве это истинная цель моего пребывания здесь? – разочарованно захныкал Хиссен.

У него было множество аргументов, чтобы возразить ей. Астина же использовала его, чтобы припугнуть барона Вернона-старшего.

– Я не понимаю, о чем ты. Если я доверила тебе важную работу, то ты должен отплатить мне за благосклонность, верно?

Хиссен обиженно поджал губы. Вместо того чтобы спросить о трудностях, с которыми он, должно быть, сталкивался, исполняя роль государственного служащего, Астина проигнорировала его вопрос.

– На сегодня я устала. Оставьте нас.

Хиссен поник, но подчинился приказу и направился к выходу. Оливер, поклонившись, последовал его примеру.

Когда дверь закрылась, наступила полная тишина. Тео дремал у ног Астины. Хоть изначально эти покои и были предназначены для нее, теперь, находясь здесь почти в одиночестве, Астина почему-то чувствовала себя неловко.

Она вдруг вспомнила, как эрцгерцог суматошно пытался раздеться. Это позабавило ее.

– Во всяком случае, я хотя бы полежала в постели с мужем не в волчьем обличье, – прошептала она себе под нос.

Когда Астина вынырнула из своих мыслей, за окном ее ждали уже глубокие сумерки. День выдался очень странным. Супруг, который все это время вертелся вокруг нее в образе зверя, внезапно стал человеком, еще и как две капли воды похожим на ее прошлого возлюбленного. В результате сегодня ей пришлось быть скорее Мартиной, нежели Астиной.

Она посмотрела на свою ладонь. Там до сих пор виднелись знакомые мозоли от рукояти меча, но кожа была все еще слишком молодой. Она помнила каждую морщинку, что раньше украшали ее запястья.

Как она и сказала Хиссену, магия быстротечна. Мартина, будто уснув, снова стала Астиной. Ей придется вернуться к привычной жизни, и потому она накрыла легкой вуалью рану, уходящую глубоко в сердце. Как бы Астина ни старалась, но та останется с ней навсегда.

«Глупо хранить эти воспоминания, если они причиняют такую боль».

Астина некоторое время сидела молча, глядя в окно. Когда фонари на пути к главному входу в имение погасли, горничная осторожно вошла в комнату:

– Ваше высочество, набрать вам ванну?

– Да, сейчас будет очень кстати снять усталость душистым мылом.

Астина подошла к столу и взяла расческу. Пока она медленно расчесывала волосы, взгляд ее остановился в центре комнаты.

– Можете прибрать здесь, пока я буду мыться?

– Конечно, госпожа.

Горничная взяла одежду Териода и удалилась.

Астина по обыкновению приняла ванну, переоделась в ночную рубашку и вернулась к кровати, где ее уже ждал Тео. Что-то было не так. Астина смотрела то на постель, то на волка. Она видела его в облике человека и потому уже не могла относиться к нему как раньше. Но Тео жалобно смотрел на нее глазами-блюдцами.

Раздумья длились недолго.

«Я все равно быстро пойму, есть ли на тебе шерсть или нет».

В любом случае в этом обличье Териод был ее любимым питомцем. Поэтому в конце концов Астина сдалась и пустила его на кровать рядом с собой, как и раньше.

– А ты такой застенчивый, когда становишься человеком, – сказала Астина волку, который уже почти дремал в ее объятиях. В облике зверя он стал ручным и не мог заснуть без нее.

Териод высунул язык и сонно облизнулся. Было неясно, понял он слова Астины или нет. Она осознавала, что он всего лишь животное, поэтому не мог смеяться над ней, но его высунутый язык все равно смутил ее.

Астина потрепала его за щеки. Теплая мордочка была очень приятной на ощупь.

– Не пришлась тебе по душе супруга, а?

– В-вуф!

– Может, и хорошо, что ты ничего не помнишь и не понимаешь.

Астина уткнулась носом в шерсть, сжав его в объятиях, а затем легонько чмокнула. С пушистым зверем было так тепло, что, несмотря на холодные ночи, спать можно было даже без одеяла. Сонная, она мягко гладила зверя по голове.

– Сладких снов, Тео.

В ночном темном небе, подобно звездам, сияли чьи-то надежды. Все эрцгерцогство надеялось, что чудо, произошедшее с Териодом сегодня, сможет случиться вновь.

Однако все понимали, что превращение повторится лишь в отдаленном будущем, если вообще произойдет, ведь цикл обращения становился со временем лишь длиннее.

На подушку упали несколько слезинок, похожие на утреннюю росу. Когда они успели подсохнуть, на небе только начинала заниматься заря.

Астина открыла глаза.

Рядом с ней все еще мирно дремал эрцгерцог, однако… места на кровати он занимал значительно больше, чем когда они ложились спать. Почувствовав, что на месте меха обнажается белая кожа, Астина быстро поправила ночную рубашку и повыше натянула одеяло.

Затем она спокойно посмотрела на часы. Вчера она проснулась рядом с совершенно незнакомым ей человеком в то же время. История повторяется.

Астина решила проверить, не сон ли это. И когда ее рука дотронулась до горячего тела, лежавшего рядом под одеялом, стало очевидно, что все происходит наяву. Мужчина посапывал.

«Я точно не сплю».

В любом деле важен опыт. Она тихо вышла из спальни, в этот раз даже не придушив своего супруга. Как и вчера, она направилась в комнату дворецкого.

Ранним утром в эрцгерцогстве вновь начался переполох.

Териод и Астина сидели за столом друг напротив друга с крайне серьезными лицами. Когда Териод проснулся полностью обнаженным, то стал прокручивать в голове десятки не самых приличных предположений о прошедшей ночи, но вскоре все же смог взять себя в руки.

Оливер же, которого разбудила Астина, лишь подливал масла в огонь. Поэтому, оставив дворецкого за дверьми, супруги приступили к личному разговору.

– И… как все прошло? – после долгого молчания спросил Териод.

Астина, сделав глоток, ощутила спокойствие и аккуратно опустила чашку на блюдце с каплями жасминового чая. Это была вина служанки, которая при виде молодого господина так разнервничалась, что не смогла удержать чайник и пролила чай мимо чашек. Однако Астина не стала ругать ее за это, ведь не каждый день эрцгерцог возвращает себе человеческий облик.

Она заговорила:

– Я проснулась и поняла, что вы снова стали человеком. Это все, что я могу вам сказать.

Териод выглядел потерянным. Он помнил лишь, как раздевался, а когда вновь открыл глаза, оказался уже абсолютно обнаженным на кровати. Нормальный человек был бы потрясен. Териод заподозрил, что в чай, который он пил все утро и вечер, что-то подмешали.

Нет, все это не имело никакого значения. Главное то, что он снова был человеком. И на этот раз между превращениями не прошло и дня.

– Такого… еще никогда не случалось.

Териод нервно потер виски. И затем повторил свои слова, словно не веря в произошедшее:

– Такого еще никогда не случалось…

В глазах его читалась робкая радость.

Ощущать каждый сустав пальцев рук, вести вежливый разговор и есть горячие блюда из изящных тарелок – нечто естественное для остальных было пределом мечтаний Териода.

Вчерашние события показались ему настоящим чудом, ведь когда в последний раз он закрывал глаза, то думал, что ему не суждено вновь стать человеком. Но ему дали второй шанс. Териод ощущал смесь трепета и воодушевления.

Случайности неслучайны. Он не знал, почему это произошло, но где-то совсем близко скрывалась подсказка, которая могла бы помочь снять проклятие.

«Если получится выяснить причину…»

Териод попытался сделать глубокий вдох, чтобы побороть волнение. Но жжение в груди не утихало.

Если бы он только смог найти способ, который позволит оставаться человеком.

«Может быть, мне удастся избежать превращения в монстра».

Астина взглянула на Териода. Эрцгерцог пытался совладать с волнением, но она все равно его заметила. Кончики пальцев Териода слегка подрагивали.

Астине вдруг захотелось взять его за руку. Она подумала: не из-за его ли сходства с Теодором появилось это желание? Но Териод был другим человеком, и обращаться с ним следовало подобающе.

Вместо того чтобы утешать его, Астина погрузилась в раздумья:

– Значит, от рассвета до заката…

В превращениях Териода была закономерность, и Астина, раздосадованная коротким сроком, отпущенным его человеческому облику, вспомнила, что прошло всего полдня с момента, как Териод снова стал зверем. Странно было и то, что время превращения вчера и сегодня совпадало.

Хоть Астина и бормотала себе под нос, Териод смог уловить ее слова.

– Во сколько вчера я превратился в человека?

– Около пяти утра.

Териод взглянул на настенные часы. Стрелки приближались к шести. Судя по тому, что Астина успела попросить принести чай и сходила к дворецкому, его превращение произошло примерно в то же время, что и вчера.

Совпадение поразило Териода. Его завораживала мысль о том, что эта неведомая закономерность поможет ему остаться человеком и завтра, и в будущем…

«Однако…»

Териод не мог понять причину. В чем же секрет? Почему за целый год ничего подобного с ним не происходило? Почему прошлые главы рода Аталлента продолжали умирать в безумной агонии? Териод поднял глаза и уставился на женщину, сидевшую перед ним.

– Вы ничего не делали?

Все в его жизни оставалось неизменным, кроме одного – его супруги.

– Прошу, подумайте, отличалось ли что-то от привычного порядка дел? – нервно спросил Териод.

Астина размышляла, что ему ответить, – вопрос был вполне логичным. Его превращения начались именно тогда, когда в особняке появилась она.

Астина стала мысленно перебирать все, что могло хоть как-то повлиять на случившееся. Она водила его на прогулку, давала вкусности и иногда трепала за ухом. Это были обычные действия, которые она совершала и раньше, когда только начинала дрессировать Тео, но тогда никаких изменений не происходило. Что же необычного случилось в последние дни…

Из списка выбивалось лишь одно.

– Поцелуй?.. – Астина смутилась.

Не слишком ли это похоже на классические рассказы о проклятиях? Хотя проклятие эрцгерцога и правда словно сошло со страниц старой сказки… Поэтому подобный способ снять его казался вполне вероятным.

– Поцелуй? – удивленно переспросил Териод.

Но его мысли кардинально отличались от того, что вкладывала в это слово Астина. Он знал, с какой целью она вошла в этот дом и чего от нее ждали. Воображение Териода уже успело нарисовать ему далекое от реальности развитие событий. Растерянный эрцгерцог потерял дар речи.

«Как далеко она зашла в своих „попытках“?»

Астина, заметив столь быструю перемену в лице Териода, тут же добавила:

– Это было лишь проявление любви к домашнему животному.

– Ну… Конечно же. Я в этом и не сомневался, – смущенно ответил он Астине, разглядевшей его потаенные мысли и опасения.

– Ваше высочество, хочу вас успокоить. Если бы меня интересовали животные, то вчера я бы так не спешила. Сами подумайте, – нахмурившись, серьезно ответила она.

Териод прокашлялся. Он уж точно не хотел затрагивать тему, связанную со спальней. Его щеки залились румянцем.

– Вы не так поняли, просто ваш ответ был слишком неожиданным… Вот я и удивился.

– Я могу ошибаться, но поцелуй – единственное, что отличало последние дни от остальных, – неуверенно ответила Астина.

В вопросе проклятий никогда нельзя знать наверняка. К тому же Астина не хотела давать Териоду ложных надежд, чтобы в дальнейшем не разочаровать его. Возможно, его превращение – лишь злое стечение обстоятельств.

«Не поторопилась ли я, рассказав ему об этом?»

Астина все больше сомневалась в волшебной силе поцелуя, тем более что его нельзя было даже назвать истинным.

В старых сказках и доблестные рыцари, и благородные дамы испытывают друг к другу светлые чувства, а страшные заклятия им помогает снять поцелуй любви. Астина нахмурилась. Можно ли расценивать проявление нежности хозяина к питомцу как нечто подобное? То мимолетное касание не казалось чем-то, что способно расколдовать Териода. В нем не было ничего особенного.

«Кажется, назвать это поцелуем было слишком».

Астина подняла голову и посмотрела на Териода. Алые губы, которых она коснулась вчера… все еще манили, словно перенося ее в прошлое.

– Эрцгерцог… Вы очень красивы, – как завороженная произнесла она.

Териод на мгновение задумался, есть ли в ее словах какой-то скрытый смысл, но понял, что это лишь комплимент.

Он смутился. Это было как минимум неожиданно, ведь он не думал, что услышит подобное от резкой эрцгерцогини.

Териод считал, что слово «красота» скорее должно относиться именно к ней, а не к нему. Он успел повидать на светских приемах множество прекрасных женщин, но ни одна не была такой яркой, как Астина. Может, ее кожу и нельзя было назвать фарфоровой, но глаза были необыкновенными. В них что-то цепляло и не хотело отпускать. Териод даже позабыл о том, что еще мгновение назад волновался из-за своего перевоплощения.

– Это вы красавица, каких не сыскать.

– Вот как.

Териод не смел ожидать, что на ее лице выступит румянец, но такая реакция на его комплимент выглядела чересчур сдержанной. Для него похвала была показателем симпатии. Но, встретив подобный холод, он уже не понимал, как еще подступиться к супруге.

– Вам не по душе комплименты?

– В них нет ничего хорошего или плохого. Внешность всего лишь оболочка, что рано или поздно пойдет трещинами и затем сгниет, когда жизнь покинет тело, разве нет? – Астина все еще пристально смотрела на него. – Простая оболочка.

Затем она ненадолго замолчала и вместе с манерой речи сменила тему.

– Надеюсь, что вам удастся снять это проклятие.

С незапамятных времен Териод мечтал положить конец злому року, висевшему над родом Аталлента. А когда несчастье настигло его самого, то это желание лишь усилилось.

И несмотря на отсутствие ответов, он не сдавался. Но почему?

Териод знал, что ему не следует надеяться, ведь надежда – жестокая вещь, что уже не раз ускользала из его рук. Но все же он не мог отпустить ее.

– Я бы тоже этого хотел, – тихо произнес он.

– Действительно, отсутствие такого статного эрцгерцога в высшем свете – это настоящая потеря, – подчеркнуто напыщенно произнесла Астина.

Услышав нотки сарказма в ее голосе, Териод слегка улыбнулся. Но в ее словах совсем не было тепла – лишь отстраненность.

– Насчет поцелуя. Мы сможем узнать наверняка, лишь проверив предположение в действии.

Если их догадки верны, Териод снова превратится в волка еще до захода солнца.

– В любом случае… – медленно начала она.

– Проверим уже вечером, – перехватив слова Астины, пробормотал Териод, глядя в окно.

Там ярко сияло солнце. День обещал быть невыносимо долгим.

Атмосфера в резиденции эрцгерцога этим утром была мрачной. Радость от воссоединения с хозяином длилась недолго: еще никогда он не находился в человеческом обличье так мало – меньше суток.

То, чего все с замиранием сердца ждали целый год, закончилось так быстро. Что, если новая возможность выпадет лишь через пару лет? Большинство слуг в имении были разочарованы такими пессимистичными прогнозами.

– Вы не поверите! Что я видела!..

Одна из служанок, дежурившая ночью, хвасталась тем, что видела эрцгерцога в былом обличье. Но большинство горничных и сами уже успели издали посмотреть на Териода хотя бы раз.

Анджела и Джейн лишь наградили ее многозначительными взглядами, а затем покинули кухню, оставив краснеющую болтушку рассказывать о своих успехах остальным.

– У тебя глаза опухли, – взглянув на Джейн, сказала Анджела.

Возможно, из-за возраста Джейн еще не умела сдерживать эмоции. Слугам знатного дворянина полагалось в его присутствии вести себя сдержанно.

Джейн спешно приложила к векам холодные пальцы. Анджела цокнула:

– Когда пойдешь к ее высочеству, она обязательно заметит это.

Эрцгерцогиня решила, что приходить к ней, чтобы помочь с туалетом, девушки должны по очереди – так она избавит себя от лишнего волнения, что одна из них снова задумает что-то неладное. Горничные восхищались новой хозяйкой, поэтому многие из них готовы были предоставить свою помощь. К тому же всем было любопытно.

Когда простые шушуканья переросли в жаркие споры, старшей горничной миссис Хэмилтон не оставалось ничего другого, кроме как устроить голосование. Менее умелых служанок из него исключили.

Эрцгерцогиня предпочитала выглядеть не столько красиво, сколько благородно, ее вкус был сдержанным. Она не требовала, чтобы ее наряжали в многослойные кружевные наряды, как это делали дамы столицы, не желала быть усыпанной всевозможными драгоценностями.

Хоть Джейн и не умела делать макияж, но зато могла аккуратно укладывать волосы. Благодаря этому она попала в список горничных, хорошо выполняющих свою работу. Она торопливо охладила опухшие веки, чтобы не упустить возможность вблизи увидеть ее высочество.

– Все произошло настолько быстро, как же так… – всхлипывала Джейн.

По большому счету, кроме превращений в зверя и обратно, с эрцгерцогом все было в порядке, но служанка принимала ситуацию слишком близко к сердцу. Ее удручал и тот факт, что хрупкой госпоже приходилось взваливать на себя управление имением, когда ее супруг становился монстром.

– Никто не ожидал его возвращения.

– Поистине чудо.

– Настоящий Божий замысел – показать несчастной жене облик ее супруга хоть раз.

Столь романтичное предположение заставило Джейн погрузиться в мечты. Однако Анджела серьезно добавила:

– Несчастная пара…

– Его высочество всегда был так добр к нам, – вновь прослезилась Джейн и утерла лицо рукавом.

Удивленная Анджела приобняла ее и похлопала по спине. Горничные уже стояли перед спальней и не могли позволить себе потревожить эрцгерцогиню шумом.

– Что ж, заходим. В конце концов, нам нужно помочь ее высочеству одеться. Я буду рядом, так что положись на меня.

– Д-да… – всхлипывая, ответила Джейн, едва сдерживая слезы, чтобы не заплакать вновь.

Зайти внутрь, казалось, будет непросто, но заставлять госпожу ждать было еще хуже. Анджела лишь надеялась, что великодушная эрцгерцогиня не будет сильно ругать молодую горничную.

Они уже собрались войти, как вдруг двери распахнулись, выпуская кого-то из комнаты.

Служанки словно окаменели.

– Почему вы застыли?

Териод едва не ударил их дверью и потому выглядел немного смущенным. Он обеспокоенно посмотрел на служанок, но на первый взгляд они были в порядке.

– В-ваше… высочество? Вы?.. – еле выговорила Анджела.

Даже она, символ сдержанности среди остальных горничных, не смогла справиться с эмоциями. Неужели прошлым вечером эрцгерцог не превратился обратно в зверя? Но нет, она видела его своими глазами, когда приходила наполнить ванну для юной госпожи. Он точно был волком.

Но стоящий перед ней статный мужчина и правда был ее господином. Анджела на мгновение уставилась на Териода, а затем глубоко поклонилась. Она была настолько ответственной, что даже шокированная не забыла о подруге и быстро толкнула ее. Ошеломленная Джейн также поклонилась эрцгерцогу.

– П-просим прощения за беспокойство.

– Все в порядке, – смущенно ответил Териод и направился по коридору.

– Не могли бы вы подать что-то к завтраку в мой кабинет? – обернувшись через плечо, обратился он к Анджеле.

– Да-да, конечно, все будет сделано.

– Отлично. Так держать, – Териод слегка улыбнулся.

В ожидании, пока эрцгерцог исчезнет в конце коридора, Анджела и Джейн одновременно подняли глаза. Их взгляды встретились, но что-то сказать друг другу служанки были не в силах.

На их немые вопросы могла ответить лишь эрцгерцогиня. Они поспешно распахнули дверь, успевшую закрыться за Териодом, однако ее высочества в комнате не было. Единственным следом ее присутствия был чайный сервиз на столике у окна.

Джейн и Анджела поняли, что та несдержанная служанка, что тараторила на кухне, говорила, похоже, не про вчерашний вечер, а про случившееся всего пару часов назад.

Охваченные бурей эмоций, они подбежали к столику и уставились на чаинки, которые уже давным-давно опустились на дно фарфоровых чашек. Кажется, им не привиделось.

На столе действительно стояли две чайные пары.

Астина не стала наряжаться, а вместо этого поспешила в библиотеку, где хранились все книги особняка Аталлента.

В белых бриджах для верховой езды, светлой рубашке и с собранным хвостом Астина выглядела как ассистент профессора какой-нибудь академии. Ей наверняка хватило бы знаний для подобной должности, но она была чересчур молода для ученого.

Астина подошла к полкам и взяла две на первый взгляд одинаковые книги, а затем начала их сравнивать. Судя по цвету бумаги, левое издание было старше, правое же выглядело лучше, и название на нем сохранилось.

Библиотека семьи Аталлента поражала своими размерами и богатством книг. Однако они не были структурированы и лежали как попало. Возможно, Астине показалось так из-за того, что в основном она обращала внимание на древние экземпляры, которые хоть и были жемчужинами коллекции, но не пользовались спросом ввиду своего солидного возраста. Оливер всегда был поглощен делами эрцгерцога, поэтому у него не было времени заниматься библиотекой, служанки же были слишком беспечны и несведущи в литературе. Поэтому все, что они могли сделать, – это расположить книги по размеру. О иной организации не могло идти и речи.

Астина схватила в охапку первые попавшиеся книги по теме и направилась в кабинет, намереваясь прочитать их и поговорить с эрцгерцогом о проклятии. Она не ожидала найти в них чего-то нового, поскольку книги и так находились в распоряжении эрцгерцогства десятилетиями, но это было лучше, чем ничего.

Астина подошла к дверям кабинета и легонько постучала.

– Войдите.

Она толкнула дверь. Териод, не ожидавший увидеть супругу, удивился ее появлению. Сперва он даже не узнал ее: образ Астины сильно отличался от того, что он видел раньше. Платье сменили брюки, распущенные волосы собраны в хвост.

Раньше он видел в ней исключительно леди из высшего света, но теперь перед ним будто стоял влиятельный чиновник императорского дворца. Кажется, подобный образ был привычным для Астины, и потому гора бумажной работы не могла напугать ее.

– Мне кажется, что брюки… очень вам идут, – внезапно сказал Териод.

– Могу расценивать это как комплимент?

– Определенно как комплимент. Чем вы решили заняться?

– В этих книгах описаны различные ритуалы и проклятия. Возможно, что-то из этого будет нам полезно, – ответила Астина, положив книги на стол перед креслом.

Териод подошел к ней и приоткрыл одну из книг. Полистав ее, он нахмурил брови:

– Владеете кельтским?

– Свободно читаю и пишу на нем.

– Что насчет древнего языка?

– Читаю и пишу, но со словарем, – скромно ответила Астина.

Мартина, как дочь кочевого народа, постоянно странствовала по континенту. Тогда она узнала множество языков, знание которых в дальнейшем довела до такого уровня, чтобы пользоваться ими во время завоевательных войн. Ведь со знатью других государств нужно было общаться на ее языке.

В свое время Эльсер утвердил единый язык на всей территории империи, но во многих провинциях до сих пор в ходу были свои наречия. Однако мало кто проявлял интерес к языкознанию, если только не хотел стать переводчиком. В наши дни на этих языках не говорил никто, за исключением аристократии, в чьих кругах было принято зазубрить пару крылатых фраз и выражений для поддержания статуса. Териод был знаком с древними языками, но лишь поверхностно.

– В Академии Беллаче высокие стандарты, – констатировала Астина.

Териод приподнял брови.

– Позвольте усомниться. Уверен, что в стенах вашей Академии не найдется и десяти человек, кто умеет должным образом читать и писать на кельтском. Даже если считать вместе с профессорами.

Его предположение заинтриговало Астину.

– А если исключить профессоров?

– Тогда останетесь лишь вы.

– Разве вы сами не выпускник Академии?

– Даже в Фивском университете, который славится своей кафедрой языкознания, не найти столь искушенных специалистов. Что уж говорить об Академии Беллаче, где языки изучают довольно поверхностно.

Астина провела кончиком пальца по тисненому названию на обложке одной из книг. Было так удивительно осознавать, что язык, который широко использовался сто лет назад, теперь безнадежно устарел.

Конечно, в отдаленных регионах еще остались носители кельтского. Однако в их распоряжении была лишь устная речь. Письменность – удел аристократии, а большинство ее представителей погибло во время завоевательных войн.

Вспоминая о сожженных храмах, Мартина испытывала чувство вины. Но не из-за ощущения несправедливости по отношению к богам, а потому, что ей жаль было бросать сокровищницы знаний на растерзание пламени, ведь на расшифровку записей на стенах жрецы положили свои жизни. Возможно, уцелей какой-то из них, это помогло бы избавить Териода от проклятия.

Астина лишь покачала головой, отгоняя абсурдные мысли.

«Сколько всего я сделала против своей воли? Но это было необходимо».

В конце концов, именно благодаря этому Мартина получила титул великой первой императрицы. Чтобы восстановить свою репутацию, она позаимствовала имя бога войны и стала Мартиной Оуэн де Летта Карабелла. Так, Мартина возвела Карабеллу в статус верховного бога, в то время как другие религии и боги притеснялись. Затем она добавила к доктрине Карабеллы несколько норм, ограничивающих власть жнецов.

И хоть в государстве процветал феодализм, благодаря усилиям Мартины фигура императрицы была непоколебима. Ее расстраивало лишь то, что власть так и не удалось до конца централизовать. Но у этого компромисса был один плюс: лиши она тогда дворян их титулов, и сейчас граф Лете не смог бы заручиться помощью рода Аталлента в вопросе банкротства.

– Я просто стараюсь жить изо всех сил, – двусмысленно произнесла Астина.

Териод, решив, что она имеет в виду усердное обучение в Академии, одарил ее растерянным взглядом.

– Вы не кажетесь прилежной ученицей.

– Я не была любимицей профессоров.

– На самом деле… вы больше походите на преподавателя, нежели на студентку.

Териод уже обнаружил, как много «внеурочных заданий» ему придется выполнить, но, боясь обидеть эрцгерцогиню, шутить подобным образом не стал. Хотя, услышав это замечание, она сочла бы его забавным: Мартина обладала репутацией безжалостного монарха, который издевался над своими подданными и перегружал их работой.

– Чем планируете заняться, когда проклятие будет снято? – спросила Астина, листая страницы книги.

Териод даже не думал об этом, поэтому на мгновение замялся:

– Жил бы своей прежней жизнью?..

– Звучит не так уж и здорово, – покачала головой Астина.

– Откуда вам знать, как я жил до этого? – резко ответил он на внезапную критику.

– Это не так уж и сложно. Ваша жизнь была весьма скучной и однообразной. Каждый день в одно и то же время вы принимались за работу, и все, что у вас было, это дела эрцгерцогства. Каждый следующий день был похож на предыдущий.

Она была права, и от этого Териоду сделалось невыносимо горько. В его жизни действительно не было того, к чему лежало бы сердце, но он проживал каждый свой день искренне. Вот только Астина видела Териода человеком, существующим из чувства долга.

– Тогда как же мне стоит жить?

Разговор продолжился, и Астине пришлось закрыть книгу. Она не настолько хорошо знала древний язык, чтобы переводить, отвлекаясь на собеседника.

– Попробуйте уделить внимание чему-то, что вам нравится, – посоветовала она.

– О чем вы?

– Займитесь делом по душе или посвятите время домашнему животному. Если перебирать свои интересы один за другим, то какой-то обязательно выделится на общем фоне.

– Что насчет человека? – внезапно спросил Териод.

Он заметил, что выражение лица Астины на мгновение переменилось, но она так быстро вернула самообладание, что Териод засомневался, не привиделось ли ему. Ее голос прозвучал так же спокойно, как и всегда:

– В обычных обстоятельствах это не худший вариант.

Она словно говорила, что сама была необычным обстоятельством. Они стали гораздо ближе, чем при первой встрече, но Териод не забыл руку, душившую его. Он не разобрал слов, что она говорила тогда сквозь слезы, но лишь полный олух не понял бы: она оплакивает бывшего возлюбленного.

«Я похож на него?»

Тогда было раннее утро, и спросонья Териод не мог сосредоточиться.

«Имя звучало… так старомодно».

Честно говоря, в тот момент, когда ее руки крепко смыкались на его шее, он не мог разобрать даже собственного хрипа и сделать вдох. Поэтому едва ли стоило доверять этим воспоминаниям. Кажется, Астина шепотом называла его Тео. Но все было как в тумане, поэтому измененное сознание могло сыграть с Териодом злую шутку.

Он предположил, что сможет понять наверняка, если еще раз услышит из ее уст имя «Тео». Так он решился на безрассудную идею и тут же придумал пару ласковых сокращений, которые подошли бы его жене:

– Астина. Ати, Асти, Тина… Хм…

Услышав этот набор, Астина наклонила голову и многозначительно посмотрела на Териода.

– Как вас обычно называли? – спросил он.

– Мне никогда не давали ласковых прозвищ – они мне не по душе.

Когда-то в семейном кругу ее пытались называть Тиной. Однако в свое время и Мартину называли так же. Поэтому, избегая напоминаний о прошлом, Астина настояла на том, чтобы даже дома ее называли полным именем.

– Есть ли причина такой нелюбви? – озадаченно спросил Териод. Сперва он решил, что это лишь шутка, но выражение лица Астины было чрезвычайно серьезным.

Обычно у каждого недостаточно короткого имени есть уменьшительная форма. Даже длинные имена простолюдинов для удобства превращали в ласковые версии. Что уж говорить о детях аристократии, имеющих порой двойные и даже тройные имена, к которым добавлялись всевозможные регалии и титул, что давало волю воображению и порождало множество комбинаций уменьшительных форм.

– Да, – коротко ответила она.

Но пояснения не последовало. Конечно, раскрыть Териоду истинную причину Астина не могла.

Ее отстраненное поведение озадачило и даже слегка обидело Териода. Странно, что девушка, принесшая сюда эти тяжелые стопки старых книг, в которых обещала найти способ снять проклятие, была так категорична к ласковым именам. Возможно, мужчина, с которым она встречалась до замужества, был единственным, кто мог ее так называть.

Каким бы ни был их брак, сейчас она жена эрцгерцога и ей стоит отбросить свое прошлое.

– Тина, – твердо произнес Териод.

Астина молчала.

– Думаю, это красивое имя, – продолжил он.

Сердце Астины пропустило удар. Она прекрасно понимала, что Териод и Теодор, несмотря на сходство, были абсолютно разными людьми. Териод был серьезным и принципиальным человеком, король Теодор же – самовлюбленным. Он обожал колкие шуточки, в то время как эрцгерцог всегда был с ней вежлив.

Однако внешность бывает обманчива, а зрение легко вводит человека в заблуждение. Всего мгновение – и разум затуманивается, теряется в иллюзии, не в силах отличить истину от желаемой действительности.

– Тео, – поджав губы, произнесла Астина.

Это прозвучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Териод замолчал. На мгновение он даже забыл, из-за чего затеял этот разговор, и потому едва смог притвориться невозмутимым.

– Мне неважно, даже если вы будете звать меня так.

Астина опустила взгляд.

– Ласковые имена приберегите для кого-то более значимого.

Сказать это было неловко, ведь получалось, что Териоду некого было звать подобным образом.

Единственными близкими ему людьми были дворецкий и няня. Няня Мэри после отъезда из имения давным-давно вернулась к себе на родину, а Оливер обращался к нему исключительно «эрцгерцог», «господин» или другими формальными вариантами. Если же попробовать заговорить с ним об этом, то он назовет подобные вольности кощунством и нарушением субординации. Даже двоюродный брат Териода, с которым в детстве они были дружны, уже давно покинул эрцгерцогство, и они потеряли связь.

– Если жена – не значимый человек, то кто тогда вообще может быть им? – с иронией в голосе произнес Териод.

– А вы поистине одинокий человек, эрцгерцог.

– Как интересно получается. В моих глазах такой кажетесь вы.

Териод не мог понять, почему столь юная девушка относилась ко всему так отрешенно. Это нельзя было назвать просто зрелостью. Она чуть более опытная и умудренная жизнью.

Астина бросила книгу на стол перед Териодом, та с грохотом приземлилась. От неожиданности глаза эрцгерцога полезли на лоб.

– Раз вы сказали, что понимаете древний язык, то вот, держите. В конце концов, это ли не задача эрцгерцога? – все еще сдержанно произнесла Астина.

Кажется, Териод зашел слишком далеко. Их отношения не были похожи на отношения обычных молодоженов. Они скорее напоминали партнерскую сделку. Териод решил больше не беспокоить эрцгерцогиню расспросами.

Он послушно взял книгу со стола и, бегло пролистав несколько страниц, нахмурился. Одно слово постоянно повторялось, оно казалось таким знакомым, но не хотело поддаваться расшифровке. Териод несколько раз попытался произнести его про себя.

– Алеттэ?

– Окончание читается немного иначе. Правильно будет «Алетта», – поправила его Астина, даже не заглядывая в книгу.

– Если Алетта… Хм, здесь говорится о предках народа Летта?

– Неужели вы знаете о них?

– Как можно не знать о корнях императрицы Мартины? – вскинул брови Териод. – Разве обвинение народа Летта в связях с ведьмами не было обманом? Нельзя доверять книге, если ее автор предвзят.

– Вам известна лишь половина произошедшего. Народ Летта действительно был связан с магией, – спокойно произнесла Астина. Ей не хотелось ворошить прошлое, но такова была история. – Точнее, он был потомками ведьм. Людей с плато Алетта окрестили «приспешниками дьявола» из-за их таинственной силы. Им удавалось выжить даже без развитой цивилизации, и потому этот народ стали связывать с колдовством.

В ответ Териод логично предположил:

– Значит, кровь, текшая по венам императрицы, помогла при создании империи?

– Мартина была обычным человеком.

– Вы говорите о той, кто единолично смог объединить целый континент?

– По крайней мере, у нее не было магических способностей, – твердо сказала Астина.

Если бы у Мартины была хотя бы крупица той таинственной силы… Или колдовские знания.

Оуэн обучила свою дочь держать меч, и потому Мартина всю жизнь мастерски орудовала им. Имей она возможность прикоснуться к колдовству лично, то вместо того, чтобы перерезать глотку мерзавцу Вальдо, она бы просто наложила на него страшное проклятие. Ведь если отбросить личные обиды, именно он и был ее главным врагом.

Однако даже Мартине, жившей сто лет назад, сила предков была неведома. Кочевой народ Летта знал лишь рецепты целебных снадобий, но этим знаниям Мартина всегда предпочитала бои на мечах, что были значительно полезнее для защиты. Ведь силы волшебных настоек хватало лишь на исцеление синяка или избавление от легкой простуды.

– Плато Алетта было равниной на вершине вулкана, в жерле которого бурлила раскаленная магма. Люди народа Летта считали, что их священная сила берет свое начало в величии стихии, – громко процитировал строчки из книги Териод.

Затем он еще долго перелистывал страницы, но ничего, связанного с историей своего рода, так и не нашел.

– Может ли сила вулкана обратить человека в зверя? – внезапно спросил он.

– Кто знает.

Спустя некоторое время и Астина, забравшая у Териода книгу, захлопнула ее. Ничего полезного для них там не было.

Териод нервно взглянул на часы. Был лишь полдень.

– Можно вас попросить?

– Да?

– Если следующим утром я так и не стану человеком, то… пожалуйста, поцелуйте меня. Если я вновь избавлюсь от волчьего облика – это будет ответом.

Просьба звучала неловко.

Астина увидела, что в глазах эрцгерцога теплится призрачная надежда. Териоду хотелось скорее проверить их предположение, но в то же время ему было страшно, что он вновь обернется зверем и не сможет вернуться. Астина на мгновение замешкалась, а затем протянула ему руку. Она сделала это не для эрцгерцога, а для одинокого волка, которого приручила.

Териод вздрогнул, когда хрупкая ладонь эрцгерцогини накрыла его руку. К нему впервые так ласково прикасалась женщина. Однако она все же была его женой, пусть и формально.

Он непроизвольно отдернул руку, но Астина лишь сильнее сжала ее, чтобы остановить его дрожь. В полной тишине Териоду стало спокойнее, но сердце его забилось быстрее: он задумался, вкладывала ли эрцгерцогиня в этот жест что-то большее?.. В горле предательски пересохло.

– Не хотите теплого молока? – ласково спросила Астина.

– Хочу напомнить, что мне не шесть.

Первая цифра его возраста словно испарилась. Казалось, что Астина обращается с ним как с маленьким ребенком – ее поведение удивляло, но не отталкивало. Териод не привык к прикосновениям, ведь он отстранился от других людей, а появление в его жизни эрцгерцогини шло вразрез с привычным ходом дел.

– Двадцать шесть лет еще совсем юный возраст, – сказала Астина, мило улыбаясь, заметив беспокойство Териода.

Какое нелепое высказывание, ведь самой эрцгерцогине всего девятнадцать.

– Она сводит меня с ума, – выпалил Териод, отбрасывая в сторону стопку рабочих бумаг.

Оливер знал, что за все время, пока его высочество находился в кабинете, он не продвинулся дальше первой страницы этого документа. Всему виной была эрцгерцогиня, занявшая все мысли молодого господина.

Старый дворецкий мог понять чувства эрцгерцога: Астина была, мягко говоря, не совсем обычной натурой.

– Что-то произошло? – тактично спросил Оливер, делая вид, что личные дела господина никак его не касаются, и поставил чашку с чаем на его стол.

Териод, казалось, планировал что-то ответить, но слова будто не хотели слетать с языка. Он в отчаянии стал крутить в руке перьевую ручку. Чернила тут же оставили кляксу на белой бумаге, однако эрцгерцогу не было до этого дела.

– Неужели я кажусь ребенком?

Оливер закашлялся. От абсурдности вопроса он чуть не выронил заварочный чайник, но вовремя успел поймать равновесие и предотвратить неизбежное.

– Прошу прощения? Я вас не понимаю, господин.

Териод обреченно посмотрел на свою руку, к которой прикоснулась Астина. Сначала он сверлил взглядом раскрытую ладонь, затем медленно сжал кулак. Касание Астины оказалось несомненно теплым, но в нем не было никаких чувств. Удивительно, что такой тесный контакт мог быть столь пустым.

С тех пор как Териод вошел в светское общество, на него обращало внимание множество молодых дам. Красивые, благородные, пылкие – все они были привлекательны по-своему, но ни одна из них так и не смогла сблизиться с Териодом. Он не собирался заводить роман с девушкой без намерения жениться на ней, они же, в свою очередь, были целомудренными благородными дочерьми влиятельных родов и тоже выдерживали дистанцию.

Поэтому Териод был весьма неопытен в любовных делах. Он даже залился краской, когда его же супруга заговорила с ним о наследнике и продолжении рода Аталлента.

«Из-за этого она считает меня незрелым?»

Териод посерьезнел. Эрцгерцогиня была многим моложе, но когда он разговаривал с ней, то ощущал, будто стоит перед важным сановником. Казалось, она обращается к нему свысока, но с толикой заботы. А заботу свойственно проявлять к тем, кто слабее.

Териод задумался о собственных предпочтениях в выборе женщин.

«Нравятся ли мне более зрелые девушки?»

Но сравнивать ему было не с кем. Никто и никогда не был ему так близок, как его жена. Хоть ее и выбрали без его ведома, сейчас она была ему роднее, чем кто-либо другой.

Но разве в браках по расчету может появиться интерес?

«А вы поистине одинокий человек, эрцгерцог».

Размышляя о том, что сказала ему тогда Астина, Териод нахмурился. Разве она не знала, что в ее глазах блуждает вселенская печаль и что порой она говорит так, словно перенесла все виды одиночества?

– Как жила эрцгерцогиня до прибытия в наше имение?

– Она посещала Академию Беллаче, мой господин.

– Все дети столичных аристократов учатся там. Меня интересует другое – ее личная жизнь.

– Простите, но что вы имеете в виду под личной жизнью?..

Териод чувствовал, что стоит остановиться, но этот вопрос почему-то не давал ему покоя, и в конце концов любопытство взяло над ним верх.

– Возможно, у нее был возлюбленный, которого ей пришлось оставить?

Дворецкий удивился. В аристократическом обществе было принято не обращать внимания на добрачные скандалы, если человек не вел распутный образ жизни. Кроме того, в случае брака по расчету такое прошлое вообще не имело значения, если речь не шла о внебрачных детях. Оливер вежливо склонил голову и ответил:

– К сожалению, не могу знать. Но при всем моем уважении к ее высочеству эрцгерцогиня не выглядит заинтересованной в подобном. Ее больше волнует наука.

– Что ж, я тоже так считаю, – несколько разочарованно ответил Териод.

На самом деле Астина очень его беспокоила. Помимо того что ее появление могло помочь ему снять проклятие, еще и она сама оказалась весьма любопытной фигурой.

Териода заботило прошлое, не отпускавшее эрцгерцогиню. Но после того как она называла его чужим именем и душила в слезах на рассвете, его любопытство было объяснимо.

«Сколько бы я ни думал об этом, ничего не приходит в голову».

Если эрцгерцогиня пыталась привлечь его внимание таким странным образом, то это было бы огромным успехом. Однако Териод знал, что это было не так. Он был интересен Астине лишь как «партнер, выбранный в мужья».

Териод понимал, что она осталась с ним из жалости. Потому что ей, в отличие от него, не было дела до его прошлого.

– Если бы ей было к кому вернуться, то она не отклонила бы мое предложение.

– И как она обосновала свой отказ?

– Она спросила, что станет с несчастным зверем, если она отправится домой, – вспомнив ее слова, с легкой улыбкой ответил Териод. – А еще, тебе не кажется, что манера ее речи… несколько старомодна?

Именно это заставило тогда Териода увидеть в ней профессора. К тому же Астина держалась очень строго и выглядела властно. Однако ее поведение не казалось Териоду грубым. Возможно, потому, что она решила ему помочь.

Некоторое время Оливер молча смотрел на Териода, а затем прокашлялся.

– Ваше высочество, все ваши разговоры лишь об эрцгерцогине.

– Не думал, что в моей жизни появится жена, – серьезно ответил Териод.

Оливер успел было подумать, что Астина заинтересовала молодого господина, но холодный ответ вернул его в реальность.

Впрочем, они провели вместе слишком мало времени, чтобы загадывать на будущее. Териод хотел узнать Астину больше как человека, а не как объект романтического интереса.

– Так не пойдет, – сказал он, резко поднявшись. Здесь он никак не мог сосредоточиться.

Оливер удивился, что хозяин решил так скоро покинуть кабинет. Он полагал, что Териод останется тут до момента превращения в волка.

– Уже уходите?

– Кое-кто сказал мне, что у меня серая жизнь. Что я не живу, а существую от подъема до работы, от работы до постели, – ответил Териод с ухмылкой. Трудно было сказать, было ли это от обиды или потому, что замечание показалось ему забавным.

Оливер прикусил язык. Даже дурак понял бы, что «кое-кем» была эрцгерцогиня.

– Проводить вас к ее высочеству?

Териод догадался, почему Оливер задал именно такой вопрос: наверняка Астина рассказала ему подробности. Дворецкий то и дело смотрел на часы, словно был одержим заветным временем – пять часов.

Териод, будто желая успокоить его, ответил:

– До пяти часов еще далеко.

– Но… мой господин, уже вечереет, – добавил Оливер нервно. – Тогда постарайтесь непременно быть подле ее высочества.

Оливер понимал, что его просьба может обидеть эрцгерцога, но у него не было другого выбора. Лучше позаботиться об этом сейчас. Ведь если эрцгерцог превратится в чудовище, когда эрцгерцогини не будет рядом, кому-то снова будет грозить смертельная опасность.

Териода задело, что с ним обращались как с неуправляемым животным, но в глубине души он знал, что это правильно.

– Неужели от ее присутствия что-то изменится? – недовольно ответил он.

Териод не помнил ничего, что происходило с ним в обличье волка: ни разрушений, ни последствий от его выходок, ни тем более того, как Астина научилась его усмирять.

– Не поверите, но многое. Поэтому прошу вас… – невозмутимо ответил дворецкий.

Териоду не оставалось ничего, кроме как прислушаться к Оливеру.

– Кхм, и где же ее высочество? – с наигранной отстраненностью спросил эрцгерцог.

– Кажется, она была в саду. Вас сопроводить?

– Нет, я справлюсь сам.

Леди, что нарушила душевный покой эрцгерцога, хотела наверстать упущенные из-за суматохи тренировки. Териод примерно представлял, куда она может пойти после занятия.

Когда он направился к двери, Оливер спешно достал большую деревянную коробку, на вид кажущуюся довольно тяжелой. Териод обернулся на звук, а затем прищурился, уставившись на предмет в руках дворецкого.

– Что это такое?

Оливер выглядел растерянным. Эрцгерцог протянул руку, словно собираясь взять у него коробку. Однако дворецкий, засомневавшись, не отдал ее.

– Это для ее высочества.

– Давайте я передам.

– Нет, не могу позволить господину заниматься подобным. Ни в коем случае, я отнесу это сам, – сказал Оливер и отвернулся.

Териоду стало любопытно, что же за вещь скрывается в коробке, раз даже доставка ее окутана тайной.

– Если в ней действительно нет ничего такого, тогда не прячьте, а давайте сюда.

Оливер побледнел и дрожащими руками протянул эрцгерцогу коробку. Териод открыл крышку, и внезапно ему сделалось дурно.

Внутри лежал ошейник. Та самая вещь, которая была на нем, когда он впервые увидел эрцгерцогиню. Териод машинально потер шею. Одного взгляда хватило, чтобы вспомнить момент, когда от этой штуковины у него перехватило дыхание.

– Мой господин, это…

Дворецкий дрожал от страха, словно совершив тяжкий грех. Причина, по которой он не хотел показывать содержимое и настаивал на том, чтобы лично доставить коробку эрцгерцогине, крылась в том, что, помимо человека, внутри его господина скрывался дикий зверь.

Териод старался не подавать виду, что это его задело, ведь Оливер болезненно относился ко всему, что касалось эрцгерцога.

– Я доставлю сам. В любом случае это предназначается мне, – со вздохом произнес Териод.

– Ваше высочество, это не так! Я просто… вы…

– Изменит ли фигура посыльного тот факт, что эта штука в конце концов все равно сомкнется у меня на шее? – с невеселой улыбкой сказал эрцгерцог. – Так что вам не о чем беспокоиться.

Дворецкий не мог больше задерживать хозяина, и тот быстро покинул кабинет.

Первым делом Териод направился в глубь сада, где до этого встретил эрцгерцогиню. Астины там не оказалось, но он и не возлагал надежды на то, что найдет ее там. Пробираясь по лабиринту, Териод увидел столик, спрятанный в тени уличного зонта, и сел туда, недовольно бурча себе под нос:

– Какая несуразная картина.

В такое время он обычно был погружен в работу. В послеполуденной тишине Териода охватило странное чувство. Он уже давно не выходил в сад просто из желания прогуляться.

Его радовало, что получилось найти время для отдыха после столь насыщенной работы, но Териод не был большим фанатом природы, поэтому нельзя было сказать, что он получал удовольствие от окружающих флоры и фауны. Он потер виски кончиками пальцев, пытаясь насладиться пейзажем, но у него ничего не вышло. Взгляд то и дело останавливался на коробке с ошейником, лежащей на столе.

Эрцгерцог покачался на стуле, а затем стал болтать ногами. Казалось, за долгое время в облике животного он растерял все манеры. Но коробка продолжала привлекать его внимание.

– Вот с этим на шее я жил…

Териод сперва внимательно осмотрел ошейник, а затем надел его. Он был настолько свободным, что напоминал скорее какое-то странное ожерелье.

Ошейник был достаточно широким, чтобы стать достойным украшением, но сдержать человека им было невозможно. Потяни сейчас кто-то за поводок, и голова с легкостью выскользнет из ошейника. Однако Териод не спешил высвобождаться.

Возвращаясь из сада в кабинет, Астина встретила Оливера, который сообщил, что эрцгерцог не у себя, и обеспокоенно спросил:

– Разве вы не столкнулись с его высочеством на заднем дворе?

Она не хотела, чтобы произошло что-то ужасное с кем-то другим или с самим волком, поэтому тут же поспешила на поиски Териода.

Но стоило ей выбежать в сад и пронестись по аккуратным дорожкам, как взгляду ее открылась интересная картина: незваный гость вальяжно сидел на ее излюбленном месте для чаепития.

Повисла немая пауза.

Астина перешла на шаг и улыбнулась. В садовом кресле под зонтиком от солнца дремал волк в ошейнике, словно ожидая, когда хозяйка вернется за ним.

Глава шестая. Неожиданные чувства

Астина вспомнила, чему давным-давно ее учила Оуэн.

– Мартина, мужчины – существа, которым нельзя беззаветно доверять.

Стояла холодная зимняя ночь. Мать и дочь лежали в обнимку, чтобы хоть как-то согреться. Мартина не придавала особого значения словам Оуэн: она была еще слишком мала, чтобы думать о мальчиках. Тем более это был не тот совет, что каждая мама давала семилетней дочери, поглаживая ее перед сном по волосам.

Мартина совсем заскучала. Лучше бы мама рассказала ей что-то действительно стоящее. Увидев реакцию дочери, Оуэн настойчиво повторила:

– Ты понимаешь, дочь моя? Не ведись на банальности, которые придумывают эти пустышки.

Уже тогда Мартина была очень – возможно, даже больше, чем сейчас, – непокорной. Раздраженная настойчивыми попытками не дать ей уснуть, она язвительно спросила:

– Значит, у меня сейчас нет отца, потому что маму тоже когда-то одурачили?

Мартина никогда не знала своего отца, ведь Оуэн родила дочь уже в одиночестве. К счастью, внутри общества Летта царил матриархат, поэтому Оуэн не сталкивалась с гонениями и унижениями, через которые проходили другие матери-одиночки.

Люди Летта поговаривали, что Мартина была плодом жаркой мимолетной интрижки в одном из провинциальных городов, что посетила ее мать. Однако распространяться об этом было не принято, поэтому Мартина росла без предрассудков.

К тому же для девушек народа Летта подобное не было чем-то необычным. Все их романы заканчивались быстро, если, конечно, длились дольше одной ночи, ведь мало кому придутся по душе постоянные скитания. Романы Оуэн не были исключением.

– Ха! Как ты говоришь с матерью?

– А-ай! Поняла я, все, хватит. Я никогда не выйду замуж.

Оставило ли свой отпечаток на ее судьбе данное в детстве обещание? Мартина и подумать не могла, что у нее действительно никогда не будет мужа.

Но Оуэн была настроена серьезно, будто предвидела несчастливое будущее Мартины.

– Слушай меня очень внимательно, Мартина. Это главная истина, которую я осознала и прочувствовала на себе. Итак, заруби себе на носу…

– И что же это?

Мартина хотела быстрее заснуть, поэтому постаралась сделать вид, что заинтересована маминой историей. Оуэн вздохнула и заговорила с нехарактерной ей торжественностью в голосе:

– Все мужчины по природе своей либо дети, либо кобели.

Тогда Мартина не знала, что в следующей жизни ее мужем станет в буквальном смысле волк.

– В-ваф?

Астина встретилась глазами с Тео, стоявшим перед ней. На первый взгляд он выглядел свирепо, но вопросительный наклон головы делал его похожим на милого щеночка. Она никогда не принимала близко к сердцу жизненные уроки Оуэн, но в этот раз не могла не согласиться с ней.

Обычно Астина тренировалась рано утром, поэтому просыпалась ни свет ни заря. Однако вместо того, чтобы, как обычно, отправиться на тренировочную площадку, сегодня она осталась в спальне. Было уже семь часов, но сколько бы она ни ждала, никаких признаков изменений в эрцгерцоге-монстре не наблюдалось.

«Выходит, он действительно превращался в человека из-за поцелуя?»

Отсутствие поцелуя – единственное, что отличало последние дни друг от друга. В остальном все было как обычно, вплоть до объятий и засыпания вместе. Раз так, то скоро станет ясно, действительно ли поцелуй – настоящий ключ к разгадке.

Астина сделала долгий, глубокий вдох. Даже имея за плечами огромный жизненный опыт, она все еще поражалась превращению зверя в человека и обратно. К тому же она волновалась, потому что ее действия могли быть ключом к снятию проклятия.

Если их предположения верны, то именно Астина поможет Териоду стать человеком. От груза ответственности ей было не по себе, ведь Астина знала, как сильно Териод не хотел вновь становиться чудовищем. Однако это было непростой задачей.

«Так, Астина, соберись… Нужно делать все как обычно».

Она набралась смелости и с нехарактерным даже для нее спокойствием протянула руку к Териоду. Возможно, она действительно понемногу привыкала к такому порядку вещей. Волк, распознав, что Астина собирается сделать, радостно залаял, уперся в нее лапами и с силой ткнулся носом ей в щеку.

Неожиданная атака застигла Астину врасплох, и она, упав навзничь, приземлилась на мягкое одеяло. Тело противника было слишком большим и тяжелым, чтобы хотя бы попытаться оказать сопротивление. Астина не могла даже толком открыть глаза, потому что Териод принялся своим влажным языком облизывать ее лицо. Она попыталась оттолкнуть его.

– Тео, перестань…

Шершавый мокрый язык, коснувшийся ее век, исчез, прежде чем она успела закончить фразу. Мохнатая грудь, в которую она упиралась, стала на удивление твердой, и теперь под ладонью Астины чувствовались сильные мышцы.

Она медленно открыла глаза. Их щипало от волчьей слюны, но Астина смогла разглядеть мужа.

– А…

Астина медленно осмотрела Териода: он вновь выглядел человеком. Как и положено волкам, он был полностью обнажен, но Астина считала себя уже слишком старой, чтобы смущаться мужской наготы, поэтому продолжила размышлять о новом превращении.

– Значит, дело было действительно в поцелуе.

Возможно, всему виной свет, падавший из окна позади кровати, но лицо Териода, казалось, покраснело. Слова Астины привели его в чувство, и он отпрянул, спешно потянувшись за простыней.

Астина посмотрела на кончики его ушей и поняла, что Териоду стыдно. Кажется, он даже не был рад возвращению в человеческий облик.

– Вот, прикройтесь.

Астина отвела взгляд и протянула ему одеяло, на котором сидела до этого. Он так отчаянно пытался скрыть свою наготу, что невозможно было наблюдать за этим серьезно. Он неуклюже закутался в одеяло, а затем пожелал Астине доброго утра.

– В следующий раз… Не могли бы вы сделать так, чтобы было чуть менее неловко?

Астина послушно согласилась на просьбу, чтобы он совсем не сгорел со стыда.

– Конечно.

– И одежда, что на вас. Она… – смущенно начал Териод.

Астина опустила взгляд на ночное платье на бретелях, которое не скрывало руки. Но в целом одежда не выглядела чересчур открытой или обтягивающей.

Неужели даже это было слишком для Териода?

Астина вспомнила, как еще недавно переживала, что эрцгерцог-монстр окажется вовсе не монстром в постели.

«Кажется, с этим у него все в порядке».

Астина выдохнула. Больше не было причин для беспокойства.

– Ваше высочество, это естественный процесс в вашем возрасте. Нет причин стесняться. Что естественно, то…

Териод в изумлении открыл рот. С минуту он смотрел на эрцгерцогиню, а затем повернулся и быстро вышел из комнаты, по-прежнему кутаясь в одеяло. Астина еще некоторое время смотрела ему вслед, пока дверь с громким стуком не захлопнулась.

Эрцгерцог с супругой впервые завтракали вместе. Бедные служанки, не в силах скрыть своего замешательства из-за вновь обретенного человеческого обличья господина, суетливо носились с подносами еды и напитков. Дворецкий спрятался в своей комнате, чтобы никто не мог видеть, как слезы облегчения градом катятся из его глаз.

– Похоже, эффект проявляется вне зависимости от времени, ведь сегодня все произошло многим позже семи утра. К тому же не играет никакой роли, день стоит или ночь. Кажется, единственное препятствие для превращения – это двенадцатичасовой интервал. Если настроить режим пробуждения, то вам проще будет заниматься привычными делами, – нарушила тишину Астина. Она аккуратно отпила воды из бокала, протерла губы салфеткой и продолжила: – Нужно будет провести эксперимент и попробовать это сделать кому-то другому. Ведь я пока что единственная, кто целовал вас. Но, возможно, это работает не только со мной.

Поскольку после Астина собиралась пойти на тренировку, она распорядилась подать простой завтрак. Суп, хлеб и пара закусок – чтобы съесть все это, не требовалось много времени. Аккуратно закончив трапезу, Астина подняла глаза на Териода.

Все это время он просто молчал. Она попыталась привлечь его внимание:

– Ваше высочество?

Ответа не было.

– Ваше высочество? Эрцгерцог?

Вдруг ложка выпала из его руки и со звоном ударилась о край тарелки. Кажется, ее слова вновь прошли мимо его ушей, но Астина терпеливо повторила:

– Вы меня слушаете?

С другого конца стола раздался тяжелый вздох. Териод закрыл лицо руками и медленно потер его. Она не могла понять, почему он ведет себя так отстраненно, но в итоге решила, что сложное превращение требует много энергии и эрцгерцог просто устал. Поэтому терпеливо ждала ответ.

– Ха-а… – вновь вздохнул Териод.

– Если вы устали, мы можем поговорить обо всем позже.

– А?.. Нет, нет, все в порядке… – покачал головой он и тут же начал отрицать сказанное: – Нет, нам действительно лучше поговорить позже.

– Кажется, силы совсем вас покинули. Что ж, тогда я пойду первая, – сказала Астина, вставая из-за стола. Хотя ее утро внезапно началось с оголенной фигуры мужа, она была невозмутима.

А вот Териод до сих пор не мог отойти от шока. В прошлый раз он тоже очнулся полностью голым. Но в этот раз был один нюанс: в том же облике он навис над Астиной. Ситуацию усугубляло то, что она выглядела предельно спокойной. Пока он был перед ней в чем мать родила! Териоду было бы многим легче, смутись она вместе с ним. Но отношение Астины к этому казалось не просто спокойным, а даже равнодушным. Териод задумался: наверное, это с ним было что-то не так. Разве нагота – это не то, чего должны смущаться и мимолетные зрители, и сам обнаженный человек?

– Вы всегда были такой бесстыдной?.. – растерянно спросил Териод.

Астина остановилась. Как бы ни старалась она разрядить обстановку, эрцгерцог, кажется, все еще был погружен в себя. Астина поняла, что он до сих пор думает о случившемся. Должно быть, это сильно повлияло на него. Поэтому эрцгерцогиня решила попробовать его успокоить:

– Не стоит волноваться о том, что было неизбежно.

– Вы еще и пытаетесь меня утешить…

– Но ведь это смутило вас, ваше высочество.

Она была права. Ее слова звучали так разумно, что Териод замешкался: во многих отношениях поведение эрцгерцогини противоречило здравому смыслу.

Он всерьез задумался, не ущемляет ли его достоинство столь бесчувственное отношение супруги к его наготе. Териод неосознанно прикоснулся пальцами к уголку губ. Ощущения от утреннего поцелуя были еще свежи в памяти.

Он стал человеком в тот момент, когда его животная сущность облизывала лицо Астины. И так глубоко смутился от незнакомого ощущения кожи на кончике языка, что даже забыл поблагодарить супругу за возвращение его истинного облика.

Он бы соврал, сказав, что его воображение не понеслось в странном направлении, когда он увидел ее так близко. Не зря он так спешил хоть чем-нибудь прикрыться. Но эрцгерцогиня, казалось, была совершенно не удивлена.

Териод устало потер переносицу.

– А что насчет вас? – спросил он в ответ, едва сумев собраться с мыслями.

Астина на мгновение замерла, не зная, как ответить. Ей показалось, что в его вопросе есть намек на недоверие. Астина не хотела поддаваться на глупые уловки юноши и ответила прямо:

– Никак не смутило. Поэтому не стоит так переживать.

Териод резко опустил руки на стол и сжал кулаки.

– Я почувствовал это еще в прошлый раз: кажется, у вас и вовсе нет предубеждений.

– В прошлый раз?

– Ну, тогда…

– Вы говорите про нашу первую брачную ночь? – жестко спросила Астина.

Териод на мгновение растерялся и не нашел что ответить. Он пытался казаться крайне серьезным, однако стоило ему открыть рот, как голос тут же дрогнул:

– Д-да… Я об этом.

Териоду было все еще неловко прямо говорить об этом, смущение до сих пор жило в его памяти. Как можно забыть о том, что с порога его попросила о близости едва знакомая девушка?

Его супруга рассудительна, а вопрос наследника, безусловно, важен, поэтому Териод вполне мог понять ее истинные намерения. Он осознавал это умом, но чувства говорили иное. Териод узнал о концепте брака из книжных историй, и, конечно, в него входили супружеские обязанности. Единственным отличием жизни от книг было то, что женатые пары обычно описывались романтично.

– Я сожалею о том, что произошло тогда, – извинилась Астина.

Когда Териод вновь стал волком, она переживала, что не сделала все быстрее, но позже стала сомневаться, не зря ли торопилась в таком щепетильном деле. В перечень ее хобби не входило соблазнение наивных юношей и склонение их к непотребствам.

Теперь, когда Териод весьма предсказуемо стал превращаться в человека, пропадала всякая необходимость в подобной спешке. Если Астина сможет снять проклятие, то ей не придется рожать наследника. А эрцгерцог, в свою очередь, сможет самостоятельно выбрать себе другую жену.

«Ведь это изначально был брак по расчету, и никто не учитывал наше мнение».

Муж не знал о планах на развод, но Астина всегда рассчитывала время, когда сможет вернуться домой. Она понимала, что этот брак абсурден. Когда они достигнут цели, причины сохранять этот союз не останется.

– Кстати, вы не требуете того, что прежде.

В голосе Териода звучало недоумение. Похоже, он осознал, что с тех пор их отношения стали гармоничнее.

– Неужели теперь этого желаете вы? – кокетливо спросила Астина.

Териод хотел было разубедить ее, но, увидев выражение лица эрцгерцогини, понял, что она лишь пытается смутить его. Поэтому с грустной улыбкой тяжело вздохнул:

– Что ж, вижу, что дразнить меня вошло в перечень ваших новых забав.

– Только потому, что ваше высочество – хороший человек.

Териод растерялся от неожиданной похвалы. Астина же мило улыбнулась, ведь она говорила это искренне.

– Поэтому я и веду себя так беспечно.

– Вы вовсе не беспечны. Просто я хотел сказать, что…

– Хотите сказать, что я непорядочна?

Хоть эрцгерцогиня и критиковала свою натуру, но оскорбленным себя почувствовал именно Териод. Объективно говоря, Астина была хорошим человеком, и он не хотел слышать подобные высказывания в ее адрес. Даже из ее собственных уст.

– Разве можно назвать непорядочностью отношения молодоженов?! – возмущенно возразил Териод.

– Значит, вопрос исчерпан, – мило ответила Астина и допила из бокала воду.

Териод потерял дар речи: мгновение назад он сказал, что подобное поведение между супругами абсолютно нормально. Неужели только он не мог привыкнуть к этим отношениям? Казалось, в этой ситуации они равны, ведь Астина в одночасье стала женой незнакомца, однако взволнован сейчас был лишь Териод.

– Получается, что так. Я рад, что вы не испытываете дискомфорта.

Вздохнув, он отпустил все свои тревоги. В конце концов, если думать о плохом, то воспоминания и эмоции станут лишь ярче. Териоду хотелось поскорее стереть из памяти то, что случилось сегодняшним утром и накануне. Астина же радовалась, что больше не будет бессмысленных споров.

– Что ж, если на этом вы закончили, то я хотела бы откланяться… – попыталась уйти она.

Но тут с громким стуком в полном обмундировании в столовую ввалился рыцарь. Он по форме поприветствовал эрцгерцога и доложил о событиях минувшего утра:

– Ваше высочество, ваши вассалы снова бастуют у самых ворот.

– Что?!

Не слишком хорошее начало дня.

Эрцгерцог позаботился о том, чтобы слухи о его исцелении не покинул пределы особняка – сейчас это могло вызвать лишь хаос. Они расскажут об этом, когда все станет ясно наверняка. Значит, сейчас миньоны были уверены, что он вновь обернулся чудовищем.

– Этот мусор…

Рыцарь испугался быстрой смены эмоций эрцгерцога.

– Они не знают, что ваше высочество снова в себе… И требуют, чтобы явилась ее высочество. Они просто в бешенстве.

Он говорил тихо, чтобы Астина не услышала, но она быстро поняла, что речь идет о ней. У поместья было двое хозяев, и один из них уже год жил в облике зверя. Поэтому сопоставить причину и следствие не составило труда.

– Пойдемте вместе.

Териод с тревогой посмотрел на супругу. Ему не хотелось беспокоить ее рабочими моментами. Он был благодарен Астине за то, что все это время она помогала с делами поместья, и не хотел, чтобы она выслушивала какие-либо упреки в свою сторону. Эти озлобленные неудачники потеряли так много, что теперь были готовы на все, и ожидать от них можно было чего угодно.

– Нет, оставайтесь здесь. Я пойду сам.

– Но мне показалось, что они требуют именно эрцгерцогиню?

Астина была не из тех, кто идет на компромиссы. А еще она не любила промедлений и никогда ничего не откладывала в долгий ящик. Если не решить некоторые дела вовремя, то они лишь усложнятся, и непослушание подчиненных как раз входило в этот список приоритетных вопросов. Уважение к вышестоящим не возникает из ниоткуда.

Упрямство эрцгерцогини обрадовало Териода. Они вышли из столовой и вместе направились по коридору. Горничные краснели от волнения, увидев, что пара впервые прогуливается вместе.

Конечно, узнай они, что за разговоры ведут супруги, их фантазии разбились бы о суровую реальность. Но пока у служанок оставалось достаточно простора для фантазий.

– Подчиненные пользуются вашим отсутствием и ведут себя чересчур фривольно. Вам стоит чаще выходить в свет, пока все не забудут о том, что вы имеете обыкновение становиться зверем.

– Что важнее, нам стоит укрепить ваш авторитет в глазах народа. Ведь настанут времена, когда я не смогу ничего предпринять, и тогда вся ответственность ляжет на ваши хрупкие плечи.

Териод остановился и заметил, что Астина пристально смотрит на него. Нахмурив брови, он добавил:

– А авторитет эрцгерцогини… – Он вежливо взял ее под руку. – Упрочняется хорошими взаимоотношениями.

Никому не нужно было знать об их планах. Брак по расчету не вдохновлял их, но остальных посвящать в это было необязательно. Не столь важно, есть ли между ними светлые любовные чувства, но на публике они должны держаться как примерная пара. Особенно если к их союзу уже приковано столько внимания.

Териод почувствовал себя неловко, когда впервые взял жену под руку. Хоть в светском обществе он много раз касался женских рук, на этот раз ощущения были особенными. До этого их отношения развивались слишком быстро. Но сейчас кожу щекотало незнакомое чувство.

– Пойдемте.

Териод, скрывавший переживания, отлично держался, сопровождая супругу. Астина вспомнила о былой репутации эрцгерцога. Казалось, все, что о нем говорили, чистая правда.

Общество аристократов было крайне жестоким к пришлым. Териод, который ни разу не показывал своего лица до достижения совершеннолетия, легко вписался туда при помощи благородного происхождения, но не меньшую роль сыграли и его личные особенности. Его улыбка словно сошла с картин именитых художников, а манеры всегда были на первом месте. Среди светских девушек его называли «холодным рыцарем» за неприступность и ледяную красоту. Однако им не было известно то, что молодой человек способен раскраснеться так, как этим утром.

«Сейчас он выглядит куда более живым».

Вспоминая это, Астина мысленно хихикнула. Никогда нельзя верить слухам за спиной, ведь они всегда далеки от реальности.

– Кажется, вы в весьма недурном расположении духа, – заметив улыбку Астины, произнес Териод.

– Вам так кажется?

– Да, хотя нам предстоит общение не с самыми приятными людьми, вы выглядите воодушевленной, – удивленно добавил он.

Он совершенно не мог понять, какой была его жена. Она смеялась над тем, что было ему противно, и оставалась невозмутимой в шокирующих ситуациях. Кроме того, в ней не было и капли стыда, что так нехарактерно для девятнадцатилетней девушки.

«Что ж, я сразу посчитал, что она… необычная».

Териод посмотрел Астине в глаза, где никогда нельзя было увидеть ее истинных намерений. Она же ответила сдержанной формальной улыбкой.

– Я просто рада, что вы рядом.

– Все лишь благодаря вам.

– Сегодняшний день станет началом чего-то большего.

Однако для хорошего начала перед особняком было слишком шумно. Оказавшись в эрцгерцогстве Аталлента, Астина своими глазами увидела, в какую разруху может погрузиться имение, лишившись истинного хозяина.

Она вспомнила, как, будучи Мартиной, видела мужчину, который волновался о том, что после смерти его место будет пустовать, и очень хотел найти преемника. Тогда ей казалось, что это глупое беспокойство, но теперь она увидела, как один человек, рожденный в свое время и находившийся на своем месте, может распоряжаться судьбами других людей.

Дом и окружение формируют человека, но это не значит, что в одинаковых условиях все будут равны. Например, вассалы, стремящиеся к власти и упивающиеся эгоизмом, не смогут сдержать собственные амбиции и пойдут на такие низкие поступки.

– Ах, эта гнусная ведьма!

– Это все ее рук дело! Еще никогда эрцгерцог не превращался в зверя так быстро! Она боялась, что потеряет авторитет, поэтому наверняка сама заколдовала его! Чертовка!

Разъяренные мужчины перебивали друг друга, их крики становились лишь громче и настойчивее. Казалось, что они уже смирились с эрцгерцогиней во главе эрцгерцогства, однако стоило их господину вернуться в истинный облик, пусть даже меньше чем на день, как их негодование разгорелось с новой силой. Он был их единственным союзником, последней надеждой, и они не думали сдаваться.

В их сердцах теплилась надежда, что эрцгерцог все же услышит их мольбы и пересмотрит свое недавнее решение. Но теперь, когда он снова стал чудовищем, а дела в свои руки взяла жестокая эрцгерцогиня, их охватило отчаяние.

Однако так просто сдаваться они не собирались, поэтому, воодушевленные уже иссякающей верой в лучшее, они пришли к воротам имения, чтобы требовать справедливости. Они посвятили себя этой службе, но их поймали за руку, и жизни их разваливались на части. Они начинали медленно тонуть в этой безысходности, но, как ни странно, барахтались из последних сил.

«Это она во всем виновата!»

В своих мыслях они готовы были зубами впиться в прутья ограды, чтобы восстать против несправедливости коварной эрцгерцогини. Ведь они оставались верны дому Аталлента многие годы, а теперь какая-то девчонка пришла и разрушила многолетний баланс. Именно из-за нее их изгнали и лишили нагретых мест.

– Верните нам его высочество!

От назойливых криков у Териода уже начала болеть голова.

– На всякий случай… Я никогда не говорил, что прощу их, – проясняя ситуацию, виновато произнес Териод.

– Как и ожидалось, вассалы вас очень уважают, – сдержанно ответила ему Астина.

Териод понимал, что нет повода гордиться этим. Наоборот, ему было стыдно за поведение своих людей.

Разве верноподданные будут втайне от господина расхищать его казну? Териод и подумать не мог, что подобное бесстыдство возможно в его собственном имении.

– Молчать! Что за балаган вы здесь устроили? – гневно воскликнул Териод.

Все резко замолчали, услышав знакомый голос. Повисла пауза. Эрцгерцога не должно было быть здесь. По крайней мере, в человеческом обличье.

В глазах мужчин засверкала надежда. Они так отчаянно ждали его появления, и он пришел.

– Ваше высочество! Как отрадно видеть вас в здравом уме и трезвой памяти! – ликовала толпа.

Ошеломленные человеческим видом господина, миньоны сперва не заметили рядом его супругу. И не сразу осознали, что их горячо любимый эрцгерцог с большим трепетом держал эту мерзкую ведьму под руку.

Но, обратив на это внимание, все закатили глаза. А затем приняли самое верное для них решение: полностью игнорировать присутствие молодой госпожи.

– М-мы так скучали! Ваше величество, мы спать спокойно не могли, ведь очень волновались за вас. Ох, не верится, что это и правда вы… Какая радость!

Этикет высшего света обязывал вассалов поприветствовать и эрцгерцогиню, однако этого не случилось. Астина нашла это весьма интересным: она впервые столкнулась с подобным безразличием в свой адрес.

Когда она в первый раз неожиданно ворвалась на тренировочную площадку Академии Беллаче, с ней не обращались подобным образом. Да, были те, кто ворчал, когда она тренировалась, но это было скорее мило. Выходит, сановники сейчас пали ниже, чем подростки. Териод не мог сдержать горькой усмешки.

– Кажется, это мне пора начинать за вас волноваться. Вы же еще не настолько стары, чтобы зрение подводило вас, так ведь?

Это был тонкий упрек за то, что его супругу не приветствовали должным образом. Мужчины замолчали.

Они боялись Астину по двум причинам: во-первых, из-за власти, которую она взяла в свои руки в отсутствие Териода, а во-вторых, из-за первобытного страха перед чудовищем, которое слушалось лишь ее. Но сейчас острые клыки, не позволявшие им приблизиться к эрцгерцогине, исчезли, а их господин вернулся. Всегда страшнее видеть перед собой свирепого дикого зверя, чем мягкую фигуру при власти.

– Ваше высочество! Неужели вы подпали под чары этой ведьмы?! Мы не можем понять… Как же так?! Мы что, для вас пустое место?.. – начал тараторить один из мужчин.

– Этот человек украл портрет первого эрцгерцога и несколько других ценностей из сокровищницы имения, ваше высочество, – мягко и сдержанно заметила Астина.

Мужчина тут же запнулся и замолчал.

Териод, удивившись столь резкому замечанию, посмотрел на супругу. Она же поднесла к губам веер и внимательно изучила лица каждого из присутствующих – поведение, достойное истинной аристократки.

Лишь сейчас все поняли, что сказала эрцгерцогиня, и мигом подняли шум.

– Коварная дрянь! Почему ты не можешь захлопнуть свой поганый рот?! – выкрикнул один из них.

– Этот человек задал трепку ни в чем не повинным слугам и выгнал их из поместья. На освободившиеся места он взял своих людей, а затем сменил поставщиков, снабжавших ваше поместье, и прикарманил деньги.

– Ваше высочество, не верьте этой ведьме! Выслушайте нас, это полный вздор!

– Этот добился разрешения на фиктивное дело, чтобы получить деньги. И ощутил такую безнаказанность, что в конце концов подобных дел у него было пятнадцать штук. Разве это не пощечина всему имению Аталлента?

Астина перечисляла деяния медленно, пункт за пунктом.

Териод вспомнил, когда впервые поспорил с герцогиней. Тогда она больше походила на опытного переговорщика, чем на аристократку. Хоть ее подход тогда и отличался от нынешнего, результат был похожим. Она умела вести беседу, когда нужно было говорить, и в верной манере. Она словно играла с собеседником, изматывая его душу, и в итоге создавала ситуацию, где он, оказываясь в позиции слабого, вынужден был просить ее о милости.

В мгновение ока мужчина замолчал. Другие тоже больше не открывали рта, чтобы Астина не прошлась и по их грехам. Казалось, что она запомнила преступления каждого в мельчайших подробностях.

Воцарившаяся тишина еще больше разозлила Териода.

– Я действительно ваш господин?

Ответа не последовало.

– Что вы вообще обо мне знаете? Думали, болезнь совсем подкосила меня и сделала не монстром, а идиотом, который не сможет отличить правду от грязного вымысла?! Черта с два!

Все стояли, опустив головы, подтверждая слова Териода. Они действительно думали, что господин окончательно лишился рассудка и можно безнаказанно заниматься самыми гнусными вещами.

Если все, кто поддерживал его, были замешаны в этом, то как он мог узнать о кражах, произошедших в его отсутствие? Однако молодая эрцгерцогиня продолжала нашептывать супругу правду.

– Персеваль! Почему у ворот собралось это стадо негодяев? – прокричал Териод так, что на шее его вздулись вены.

Стражник, сдерживавший натиск чиновников, поклонился своему господину.

– Их… вина все еще не полностью доказана. Преступников так много, что это займет некоторое время.

– В таком случае мы не можем заставлять их ждать, – холодно произнес Териод.

В конечном счете они сами ускорили свое наказание. Сановник, придумавший план с несуществующими компаниями, дрожал так сильно, что это было видно невооруженным глазом.

Он был одет в дорогую одежду, но неухоженное лицо выглядело бледным. Из-за нелепого сочетания хорошего наряда и дешевого одеколона мужчина казался несуразным. Даже парфюм не помог ему скрыть амбре от вчерашнего кутежа. Мужчина зажмурился.

«Мне конец».

Легкими деньгами легко было распоряжаться. Одним движением руки он лихо спускал полученные капиталы за игорным столом. Однако его ставка не сыграла, и вместо джекпота впереди его ждала лишь суровая реальность: ответственность за то, что он совершил.

Сначала его долги были невелики, их можно было покрыть, незаметно присваивая небольшие суммы из казны. Но, осознав, что можно скрывать собственные ошибки с помощью чужих финансов, он стал смелее посещать игорные дома. Казалось, что власть наместников будет длиться вечно, и он безрассудно погрузился в пучину азарта.

В конце концов его долги достигли такого уровня, что даже продажа его тела по частям не смогла бы покрыть их. Одержимый мыслью, что одна большая удача изменит все, он даже подумать не мог о том, чтобы остановиться, и лишь увеличивал размер ставок. Выйдя из игорного дома, он понял, что если не попытается сорвать большой куш, то окончательно разорится. Вот почему он так упорно и жадно присваивал деньги имения.

Он пытался вылезти из долговой ямы, как и раньше, используя имущество эрцгерцогства. Если бы не появление Астины, он без особых трудностей смог бы обмануть игру и получить вдвое больше денег, чем внес в банк. Но теперь карты были раскрыты и его ожидала тюрьма. Если ростовщики узнают, что он не сможет вернуть долг, они приставят нож к его горлу еще до того, как он успеет скрыться во мраке темниц.

Страх пробирал его до костей, но в глазах вспыхнул гнев.

«Если бы не эта дрянь…»

У него не хватало смелости злиться на эрцгерцога, но с этой презренной девкой все было иначе. Если бы она не появилась в имении, то ей пришлось бы пойти служанкой в чей-то дом и ползать там на коленях, чтобы выплатить долги отца. И посмотрите на нее теперь! Посмела возомнить себя важной птицей и советовать что-то господину!

В порыве гнева он поднял с земли камень. И… спустя мгновение запустил им в эрцгерцогиню.

– Сдохни, подлая, мерзкая тварь!

Териод, заметив это, успел заслонить собой жену. Астина и сама собиралась уклониться от летящей в нее неожиданности, однако поступок эрцгерцога поразил ее, и она удивленно уставилась на его спину. Хоть Астина и была высокой, Териод возвышался над ней на пару голов и потому загородил ее подобно скале.

– Какой низкий поступок! Схватить его! – крикнул Териод, отбивая летящий камень ножнами меча.

Рыцари тотчас же обступили супругов, а негодяй был заключен в оковы.

– Ваше высочество! Поймите, ну кто не ошибается?! Это недоразумение, мы столько лет работали плечом к плечу, чтобы вы потом встали на сторону этой… этой никчемной мерзавки?..

Териод едва подавил истерический смех. Если бы не манеры и сдержанность, то он прилюдно казнил бы его прямо здесь, не дожидаясь суда. Казалось, бывший вассал выжил из ума.

– Никто не пришел ко мне на помощь, когда я был на грани безумия. Но потом появилась она, и я наконец вернулся к жизни. То, что я сейчас стою перед вами, – заслуга исключительно эрцгерцогини, а все вы, ослепленные личной выгодой, только и заняты тем, что клевещете на нее. И вы смеете говорить о преданности?! – сердито воскликнул Териод.

– Эрцгерцог, благодарю вас за сказанное, – тактично произнесла Астина.

Териод замер от спокойствия в ее голосе, казалось, неуместного в этой ситуации. Она лишь мягко улыбнулась ему.

– Могу ли я лично отплатить за адресованные мне оскорбления?

Сказав это, Астина медленно взяла ножны из рук эрцгерцога. Териод, завороженный ее движениями, не сопротивлялся. Астина бодрым шагом направилась к человеку, кинувшему в нее камень.

– Стенс Темала, ты готов поставить на кон свою жизнь?

«К-как эта чертовка узнала, что я падок на азартные игры?..»

Глаза мужчины забегали от волнения. Казалось, он не верит в реальность происходящего.

«Она что… провела тайное расследование?»

Стоило Астине упомянуть азартные игры, как чиновника охватил ужас. Как много она может знать?

– Ты человек не военный, однако был рядом с эрцгерцогом достаточно долго. Скажи, этот меч в ножнах – обоюдоострый или заточен лишь с одной стороны? Угадаешь – и мы закроем глаза на все твои грехи.

Он отчаянно пытался вспомнить. Но откуда ему было знать, какой меч у Териода? Единственное оружие, к которому он когда-либо прикасался, – это небольшой кинжал для самообороны. Без подсказки он ни за что не даст правильный ответ, даже если приложит все усилия.

С другой стороны, он пытался понять, какой смысл скрыт в этом вопросе. Даже если он выберет наугад, полагаясь лишь на удачу, шанс на победу весьма велик – пан или пропал. Ни одна азартная игра из всех, что он перепробовал, не имела столь высокую вероятность выигрыша.

– Отвечай.

Эрцгерцогиня нетерпеливо подняла меч в ножнах и приготовилась нанести удар. Настал момент выбора, и азарт взял над мужчиной верх. Была не была. А когда не рисковали? Он доверился инстинктам и торжествующе выкрикнул:

– С одной стороны. Он заточен лишь с одной стороны.

– Что ж, давай это проверим, – сказала Астина, приставляя меч к горлу мужчины. – Если рассечь в обоих направлениях, то сможем проверить, односторонний он или же все-таки обоюдоострый.

Она собиралась проверить это на его шее. Мужчина побледнел. Каким бы ни был ответ, это будет стоить ему жизни. Астина вытащила меч из ножен и замахнулась.

Когда лезвие направилось к его лицу, мужчина не выдержал и в страхе закричал:

– Кха-а-а-а-а! Помогите, кто-нибудь!

Меч прошел по шее рядом с ухом мужчины и воткнулся в землю. Еще немного, и лезвие стало бы последним, что он видел перед смертью. От ужаса он зажмурился и потерял сознание.

Астина радовалась, что преподнесла ему урок.

– Азартные игры – это прямой путь на тот свет, – сказала она и вытащила меч из земли.

Изящным движением руки эрцгерцогиня легко и непринужденно убрала клинок в ножны.

Все присутствующие потрясенно наблюдали за происходящим. Териод тоже открыл рот, восхищаясь увиденным. Это не было движением человека, впервые прикоснувшегося к мечу.

«Не просто так она смогла справиться с чудовищем».

Териод знал, что эрцгерцогиня дрессировала его, но не мог понять, как именно. А теперь, кажется, стал догадываться. Вдруг Териод почувствовал себя странно. Вместе с накатившим чувством восхищения участилось дыхание. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Рыцарь, заметив, что Териод прижимает руку к груди, сделал шаг вперед, чтобы поддержать его. Но эрцгерцог отмахнулся и сказал:

– Уже отпустило. Не беспокойтесь, просто кольнуло в груди.

Чем больше Териод пытался объяснить себе эту ситуацию, тем страннее она становилась. Он был искусным воином и потому не мог бояться меча. А учащенное сердцебиение в присутствии эрцгерцогини, должно быть, было… приливом чувств?

«Неужели это… любовь вскружила мне голову?»

Можно ли назвать Териода человеком со странными пристрастиями, если чувства пробудились в нем, когда жена размахивала мечом?

Это было загадкой, ведь раньше Териоду никто не нравился. Ему казалось странным ощущение сердечного трепета в присутствии эрцгерцогини, с которой они едва познакомились, но ничем другим объяснить ситуацию он не мог.

Если бы чувства нахлынули на Териода от восхищения мастерством Астины, то он хотел бы наблюдать за ней и дальше. Однако эрцгерцог отчаянно желал вернуться в спальню и успокоиться. Его тело дрожало, ноги подкашивались. При виде ее руки, сжимающей ножны, пробуждалось необъяснимое чувство дежавю.

«Думаю, я неважно себя чувствую».

Очевидно, частые перевоплощения сказались на его теле. Все, чего сейчас хотел Териод, – это лишь спокойствие.

– Теперь я могу вернуться. Нет повода беспокоиться за нее, она уж точно сможет постоять за себя.

Было около полудня, когда Хиссен прибыл в резиденцию рода Аталлента. Его тепло приветствовали жители эрцгерцогства, с которыми он успел познакомиться за время службы.

– Сэр Хиссен, это вы?

Хотя на улице не было жарко, за время долгой дороги верхом Хиссен весь взмок. Одежда, которая утром казалась вполне подходящей, по мере приближения к эрцгерцогству становилась все более теплой и неудобной. Всему виной было солнце, поднявшееся к полудню высоко в небе.

– Пока в моем надзоре нет надобности, я побуду здесь, подле эрцгерцогини. Как же я этому рад, – сказал Хиссен, попутно снимая плащ.

Его лицо действительно светилось, когда он говорил об этом. Одна из встретивших Хиссена служанок похвалила его за усердную работу и принесла воды. Он махом осушил целый стакан, утолив наконец жажду, что преследовала его на протяжении всего пути сюда, и на его лице появилась мягкая улыбка.

Когда Хиссен впервые прибыл в эрцгерцогство, все обходили его стороной, пугаясь его серьезного вида. И в итоге он вынужден был находиться в полном одиночестве.

Ему хотелось остаться подле юной госпожи, но она сделала его ответственным за строение водопровода и отправила скитаться по округе, чтобы контролировать застоявшийся процесс.

«Ну и натерпелся же я тогда».

Ходили слухи, что эрцгерцогиня приставила жуткого рыцаря, чтобы сломить дух подданных, но на самом деле дух был сломлен у самого Хиссена. За пределами поля для фехтования он всегда оставался мягкосердечным городским парнем. И со временем люди стали сближаться с ним, узнавая, что внутри он такой же теплый, как чай с молоком.

Больше всего в одинокой жизни вдали от дома Хиссену помогали служанки. Они восхищались им.

– Вы пойдете прямиком к ее высочеству эрцгерцогине? – спросила молодая горничная, сверкая глазами.

– Хотел бы. Я смотрю, что вы тут тоже носитесь как белки в колесе, – добавил он.

Служанки тихо хихикнули из-за шутливого ответа Хиссена. Но внезапно одна из них вскрикнула, будто что-то вспомнив. Она попросила подождать и исчезла, но вскоре вернулась, держа что-то в руках.

– Вы не могли бы захватить это с собой и передать ее высочеству?

– Что это? – взглянув на сверток, спросил Хиссен.

– Его только доставили. Во всяком случае, выглядит как подарок…

– Что еще за подарок?

– Обратным адресом значится Академия Беллаче. Кажется, там клинок. Можете открыть и убедиться.

Действительно, внушительный вес и выступающая ручка посылки делали ее похожей на двуручный меч. Служанки, очевидно, беспокоились отдавать опасный предмет без проверки, но и оставить его у себя не могли. Поэтому решили передать посылку через Хиссена, долгие годы служившего эрцгерцогине, чтобы он сам разобрался с этим вопросом.

Хиссен ухмыльнулся, осознав это. Юные леди были довольно милы, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как пойти у них на поводу. Он отогнул адресник и увидел имя отправителя.

– Бенджамин Леандрос?

При виде знакомого имени по лицу Хиссена расплылась улыбка. Во время их совместного путешествия Бенджамин произвел на него неплохое впечатление. В отличие от некоторых здешних слабаков он был достойным человеком, способным постоять за себя. Возможно, он решил преподнести юной госпоже такой подарок, так как знал, что здесь у нее не имелось собственного клинка и она была безоружна.

Граф Лете не скупился на еду и одежду для своих детей. Однако их карманных денег не хватало, чтобы втайне от родителей приобрести хороший меч. После того как Астина вернула Хиссену его фамильную реликвию, она тренировалась со ржавым мечом со склада Академии, а на каникулах, вернувшись домой, тайно брала оружие для тренировок у оруженосцев.

Среди тех, чьи мечи стали жертвами тренировок юной госпожи, ходили страшные истории о духах зимы и лета. Ведь часто во время каникул в Академии оруженосцы теряли выданное им оружие и приходили в замешательство, а к началу учебного года находили пропажу в самых неожиданных местах. Все эти фокусы сваливали на озорных духов.

Хиссен, знавший истинного виновника, не наказывал младших за потерю снаряжения. И как мог он, командир рыцарского ордена, который должен поддерживать дисциплину, признаться, что учился фехтованию у того самого вора?

Так Хиссен начал беспокоиться, что у его наставницы нет собственного хорошего оружия, ведь разница с тренировочным была просто огромной.

«Наконец-то у нее будет свой добротный меч».

Хиссен снял ткань, которой был укрыт подарок. Он лично знал отправителя, но рыцарский протокол все же гласил проверить содержимое. На всякий случай.

– Отличный клинок.

Хотя подарок предназначался не ему, Хиссен довольно улыбнулся. Это был острый меч прекрасного размера. Его форма не была особо примечательной, но хорошо заточенное лезвие говорило о высоком мастерстве кузнеца. Отсутствие декоративных элементов на рукояти радовало еще больше. Казалось, друг молодой леди хорошо понимал, что меч этот не предназначен для украшения комнаты – им будут пользоваться по назначению.

Хиссен мягко взмахнул ножнами. Похоже, меч сделали относительно легким специально для хрупкой Астины, ведь сил у нее было меньше, чем у мужчин-фехтовальщиков. Завершив оценку, Хиссен вновь упаковал подарок. Наблюдавшая за этим служанка осторожно спросила:

– Неужели эта штуковина придется ее высочеству по душе?

– Вы еще спрашиваете? Конечно!

– Меч?..

– Вы никогда не видели, как искусно наша леди владеет клинком?

Служанки занервничали. Когда в прошлый раз в руки госпожи попал меч, один из вороватых вассалов чуть не лишился жизни. Однако сами они этого не видели. Как и того, каким же образом эрцгерцогине удалось укротить дикого зверя. О процессе, покрытом тайной, даже стали слагать легенды, которые быстро облетели все имение. Полагали, что дело заключалось вовсе не в способностях и таланте Астины, а в том, что пара просто была предначертана друг другу судьбой. Всеобщие догадки лишь подтвердились, когда эрцгерцог вернул себе человеческий облик.

– Она настоящий ас! Ее высочество может одолеть меня даже с закрытыми глазами.

Даже принижая себя, Хиссен сиял, хвастаясь мастерством хозяйки. Сперва служанки предположили, что он шутит, но быстро отбросили сомнения: Хиссен искренне гордился госпожой. Их глаза распахнулись от удивления.

– Неужто правда? Ее высочество действительно способна на такое?..

Служанки никогда не видели молодую госпожу за фехтованием, однако они не раз тайно наблюдали за тренировками Хиссена. К тому же он часто выходил на шуточные дуэли со стражниками дома Аталлента и всегда одерживал безоговорочную победу. Именно благодаря этому у него получилось быстро снискать расположение здешних рыцарей.

– Что уж говорить, именно ее высочество научила меня правильно держать меч. Будучи еще совсем малышкой, она помогла мне исправить ошибки в ведении боя. И я неимоверно благодарен госпоже за это! Иначе с моей старой стойкой я полег бы в ближайшем болоте, – рассмеялся Хиссен.

Он быстрым движением взвалил посылку на плечо, откланялся и, посвистывая, направился к кабинету эрцгерцогини, оставив ошеломленных служанок молча стоять позади.

– Ой, мы ведь не сказали ему, что эрцгерцог вернулся…

Новость о том, что господин снова стал человеком, еще не успела облететь имение. Сам Териод не хотел спешить с этим, пока они не будут уверены в предсказуемости его превращений.

Одна из служанок уже хотела было догнать и предупредить Хиссена, но ее остановили.

– Думаю, ее высочество сама обо всем ему сообщит.

Так, пребывая в полном неведении, Хиссен бодрой походкой направлялся к кабинету. Он давно не был здесь, но особняк казался ему привычным.

На самом деле переезд в эрцгерцогство был для Хиссена не так уж и плох. Конечно, адаптация всегда дается нелегко, но он успешно справился с этим этапом.

К тому же и сам был не против переехать. Однако проблема заключалась в том, что Хиссен приехал сюда, чтобы продолжить тренировки со своей наставницей, а молодая госпожа использовала его лишь в качестве надежного помощника, отправив заниматься серьезными вещами где-то на окраине эрцгерцогства. И в планы Хиссена это не входило.

«На этот раз я точно должен попросить ее провести тренировку».

Шаги Хиссена ускорились. Он совсем отказался от крепкого алкоголя, а накануне и вовсе не пил, чтобы во всех деталях изучить новую технику владения мечом.

Наконец Хиссен подошел к двери кабинета и с волнением в груди постучал.

– Войдите.

Услышав это, Хиссен рефлекторно открыл дверь. Однако вместо того чтобы зайти в кабинет, он остановился прямо на пороге. Голос, давший разрешение, явно принадлежал мужчине.

В комнате точно была не Астина.

Хиссен ошеломленно уставился на человека за столом. Териод заговорил первым:

– Кто вы?

Но Хиссен просто молча смотрел на него. Мужчина в кабинете был невероятно красив; казалось, он будто сошел с картины. Его лицо не портило даже удивление. Хиссен всерьез задумался, не был ли мужчина плодом его воображения. Реальный ли это человек или вовсе какое-то магическое существо? Пожалуй, он выглядел чересчур живым, чтобы быть фантазией, но красота его была настолько неестественной, что нарушала законы природы.

Хиссен медленно развернулся и вышел в коридор.

«Что за чертовщина?..»

Стоя перед закрытой дверью, он размышлял, кто этот мужчина и почему он вдруг занял кабинет? Спустя пару мгновений Хиссен вновь открыл дверь. Ему хотелось убедиться, что все это ему не привиделось.

Но мужчина все еще был там. Те же глаза смотрели на Хиссена, который был в полном замешательстве.

– А вы… кто? – наконец спросил Хиссен.

– Кажется, я спросил первым, – озадаченно ответил Териод.

– Где ее высочество?

– Было бы славно, если бы вы перестали отвечать вопросом на вопрос. Кем вы приходитесь эрцгерцогине, чтобы интересоваться ее местонахождением?

Его командный тон звучал вполне естественно, и Хиссен послушно стал рассказывать:

– Я Хиссен Оскар, бывший эскорт-рыцарь графа Лете. По приказу его сиятельства прибыл в эрцгерцогство Аталлента, чтобы заботиться о безопасности его дочери, юной госпожи Астины.

По правде говоря, в последнее время он лишь скитался по эрцгерцогству, контролируя строительные работы. Ни о каком личном эскорте речи и не шло. И Териод сразу подметил это.

– Впервые слышу. У моей жены нет охранников.

– Эм… Ну… Меня не было в имении по приказу юной госпожи, поэтому я… – уже начал оправдываться Хиссен, как вдруг замолчал. – Что?! Вы только что сказали «жена»? – изумленно переспросил он.

Лишь эрцгерцог мог обратиться к ней подобным образом. Хиссен растерялся, но не настолько, чтобы не связать такие очевидные вещи.

– Неужели вы его высочество?! – в замешательстве выпалил он.

Когда эрцгерцог снова стал человеком и почему Хиссен ничего об этом не знал? В голове рыцаря всплыл недавний разговор с Астиной.

«Он был весьма симпатичным. Будь он таким всегда, не одна леди сходила бы по нему с ума».

Тогда Хиссен не понял, почему его вечно серьезная госпожа внезапно сделала кому-то комплимент. Теперь же он и сам видел, что эрцгерцог был сказочно красив.

«Да… Бедным дамам было бы несдобровать».

Териод заметил, что Хиссен задумался, но и предположить не мог, что рыцарь обдумывает его внешний вид, а не статус. Кажется, Хиссен лишь сейчас понял, с кем имеет дело.

Териод был поражен встречей с человеком, который не знает его. Однако быстро взял себя в руки. Если рыцарь раньше видел его лишь в образе волка, то неудивительно, что не узнал его в этом обличье. Мало кто мог сопоставить серебристый мех зверя с такими же волосами эрцгерцога.

– Что ж, тогда приятно познакомиться. Я Териод ван Аталлента, – поднимаясь со своего места, произнес Териод.

Подойдя к Хиссену, он протянул ладонь для рукопожатия. Ошеломленный рыцарь растерялся настолько, что не смог ответить тем же. Когда он поспешно склонил голову, Териод обвел рукой пустой кабинет и сказал:

– Если ищете эрцгерцогиню, то ее тут нет. Вам стоит поискать ее на тренировочной площадке.

– Да?..

– Она сказала, что ей надо размяться, а то тело уже совсем задеревенело.

После того как эрцгерцог вернулся к привычному облику, Астина стала меньше посещать кабинет, оставив дела имения на Териода. Она считала, что сейчас ей нужно активно тренироваться, чтобы наверстать упущенное. Хотя нагрузки выматывали ее настолько, что со лба капал пот, она выглядела как никогда счастливой. Однако страсть супруги к фехтованию озадачивала Териода.

Он до сих пор не знал причины трепета, который ощутил, когда увидел ее с мечом в руках. Териод часто приходил к месту ее тренировок в надежде, что сможет найти ответ на этот вопрос. Однако надолго он там не задерживался. Вид Астины, размахивающей мечом, заставлял его сердце биться быстрее, но одновременно с этим Териоду очень хотелось уйти. Словно срабатывал рефлекс.

– Что это? – спросил Териод, заметив в руках Хиссена сверток.

– Хм? А, вы об этом! Это подарок, присланный эрцгерцогине, – ответил он и протянул Териоду меч.

Хиссену показалось правильным сделать это, ведь перед ним стоял сам эрцгерцог, супруг юной госпожи, а в посылке находился подарок от постороннего мужчины.

Териод удивился, почему ему протягивают вещь, предназначенную жене, но молча принял ее. Ощупав сверток, он легко догадался, что внутри.

– Это клинок?

К ткани, в которую был завернут подарок, прикрепили записку. Териод равнодушно перевернул ее и прочитал имя отправителя.

«Бенджамин Леандрос».

– Хм… Кто он? – пробормотал Териод.

– То-товарищ юной госпожи. Они вместе обучались в Академии Беллаче, – произнес Хиссен.

Хоть он и знал, что вопрос был задан без какого-либо умысла, Хиссен напрягся. Ему казалось, что Бенджамин явно испытывает чувства к Астине.

Чувства, которые не угасли даже после ее замужества. Хиссен считал, что если молодая госпожа действительно разведется, то можно будет надеяться на ее союз с Бенджамином. Вот только в этом сценарии имелось одно очевидное условие: эрцгерцог должен был оставаться зверем до конца своих дней. Но сейчас перед ним стоял широкоплечий красавец, а Бенджамин становился посторонним мужчиной, что пытался общаться с замужней дамой… У Хиссена закружилась голова.

– К-конечно, их связывают исключительно дружеские отношения!

Лучше бы он этого не говорил. Слова Хиссена заставили Териода задуматься.

«Почему он так его выгораживает? Может, это и есть тот возлюбленный, которого Астина оставила в столице, прежде чем отправиться сюда?..»

На лице Териода отразилась странная эмоция. Он вдруг почувствовал низменное желание прочитать письмо, приложенное к подарку. Однако это было не в его правилах.

– Академия Беллаче… – еле слышно пробормотал он себе под нос.

Он посещал Академию лишь пару раз в качестве вольного слушателя. Если бы не наследственная болезнь, то он тоже поступил бы туда, как другие аристократы империи. Он мог бы встретить графиню Лете в тех стенах, как тот мужчина, друг, приславший этот подарок. Териоду стало интересно, какой была жизнь его супруги в Академии.

«Уверен, что она не была прилежной ученицей».

Териод тихо рассмеялся.

– Я сам передам это жене.

Если нельзя тайком прочитать, то можно напрямую спросить у Астины. Териод вышел из кабинета, оставив там застывшего Хиссена. Стоило эрцгерцогу подумать о тренировке Астины, как сердце его вновь бешено заколотилось, однако он изо всех сил постарался отогнать неприятное чувство. Но этот дискомфорт не был отвращением к ней самой. В конце концов, разве Астина не была его благодетельницей?

Последние дни были самыми спокойными в жизни Териода, пусть даже он, вернувшись в человеческий облик, большую часть времени занимался делами. Он не хотел тратить время на себя: накопившиеся дела тяготили его, и он возвращался к своему столу.

Эрцгерцогиня с некоторой грустью смотрела на Териода, который, словно одурманенный, вновь брался за документы. Затем, вздохнув, она пододвигала стул и садилась рядом с ним. Териод восхищался способностью жены быстро справляться с делами и часто подолгу смотрел на ее сосредоточенное юное лицо. В такие моменты она, словно чувствуя это, говорила: «Кажется, у вас слишком много свободного времени».

Только тогда его руки опять начинали перебирать документы. Благодаря общему пристрастию к работе супруги проводили много времени вместе. Териод чувствовал легкую неловкость по отношению к девушке, которая в одно мгновение так прочно вошла в его жизнь.

Он не забывал и о своем чудесном превращении. Териод экспериментировал, чтобы узнать, возможна ли смена облика от поцелуя другого человека, но эффекта не было. Причину этого он не понимал, но одно стало очевидным: лишь Астина способна снять с него чары.

– Эрцгерцог – днем, в ночи – дикий зверь, – прошептал Териод.

Все было похоже на сцену из пьесы. Он еще оставался во власти жуткого проклятия, но лучше жить так, чем вечно оставаться монстром.

Как прекрасен был способ, превращающий монстра обратно в человека.

Териод знал, что завтрашний день для него обязательно наступит, и вскоре очаровался этой стабильностью. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал глубокое облегчение оттого, что мог мыслить.

«Я все еще человек».

Стоило Териоду выйти из особняка, как яркий свет ударил ему в глаза. Прикрыв их рукой, он посмотрел в небо. Время близилось к обеду. Чем глубже в сад он направлялся, тем больше становилась падающая от пышных крон деревьев тень. Несмотря на ношу, его шаги на пути к тренировочному полю были легки. Териод задумался, глядя на посылку.

«Понравится ли ей?»

Он решил, что настолько увлеченная фехтованием девушка, как его супруга, вряд ли часто получает подарки, которые ее действительно радуют. А еще Териод подумал, что, возможно, именно он должен был первым преподнести ей такой подарок. С запоздалым сожалением он цокнул языком.

Ему нечасто случалось радовать других. Мимолетно встречаясь с молодыми аристократками на приемах, он дарил им лишь одежду или безделушки. И даже эти формальные жесты подготавливал Оливер, а не он сам.

«Он бы определенно ей подошел».

Териод представил Астину с фамильным мечом, который передавался в их роду из поколения в поколение. Клинок не подходил для его стиля фехтования и просто висел на стене как семейная реликвия. Териод подумал, что неплохо было бы подарить его ей. Это оружие, достойное эрцгерцогини.

Большинство способных возразить, что женщине не пристало держать в руках меч, уже были сметены волной перемен. Кроме того, кто еще мог бы стать достойным владельцем этого оружия, если не Астина?

Териод остановился перед тренировочным полем и укоризненно посмотрел на сверток в своей руке. Что бы ни было внутри, он мог дать ей нечто лучшее.

«Но два меча ей ни к чему…»

– О, ваше высочество, вы пришли?

Повернувшись в сторону голоса, Териод увидел эрцгерцогиню. Вытирая лоб полотенцем, она спросила:

– Что привело вас сюда? Нужно решить что-то срочное?

Прошло много времени с последнего подобного визита Териода, и потому в глазах Астины читалось удивление. Эрцгерцог старался не смотреть на клинок, расположившийся у нее на поясе, но это было бессмысленно. В конце концов, меч, который он держал, тоже предназначался для нее.

– Прибыл подарок от вашего столичного друга.

Поскольку скрыть сверток было невозможно, Териод молча протянул его Астине. Она взяла увесистый предмет и развернула ткань. Внутри виднелось длинное гладкое лезвие. Глаза эрцгерцогини загорелись.

– А… так это Бенджамин.

Она предположила, кто был отправителем, даже не заглядывая в открытку. Это почему-то не обрадовало эрцгерцога.

– Ваш близкий друг? – стараясь сделать как можно более безразличный вид, спросил Териод.

– Мы часто вместе практиковались в фехтовании. На него всегда можно положиться, – спокойно ответила Астина, а затем взмахнула мечом, полностью снимая с него ткань.

От внезапного движения сердце Териода ушло в пятки.

«Действительно ли я испытываю к ней чувства?»

Териод мучился. Во рту у него внезапно пересохло, плечи напряглись. Было ли это неизведанной ревностью или чем-то другим?

Астине трудно было делать вид, что она ничего не замечает. Поглаживая кончик лезвия, она спросила:

– Почему вы отводите взгляд?

Териоду было неловко раскрывать свои истинные чувства. Он не хотел показаться легкомысленным мужчиной, который быстро отдает сердце девушке. Но и обманывать Астину он тоже не хотел, поэтому ответил честно:

– Просто при виде меча в ваших руках сердце начинает стучать как бешеное.

– А… – вырвалось у нее.

Астине все стало ясно.

Она вспомнила, как волк тут же съеживался, стоило ей взять в руки меч. Если бы она знала, какой травмой останется для Териода дрессировка даже после его возвращения в человеческий облик, она не стала бы обращаться с ним так сурово. Должно быть, трепет в его сердце был лишь показателем страха.

«Именно поэтому он все время так грустно выл».

Мысль о волке, который переживал тот же страх, вызвала у нее легкую улыбку. Она знала, что эти двое были одним целым, но никак не могла воспринимать их подобным образом, ведь у них были разные воспоминания. Однако что-то их все же связывало.

Астина отложила меч, чтобы Териод смог наконец перевести дух.

Он уставился на супругу. Сам он никак не мог понять причину этих чувств. Териод долго размышлял над недостающим кусочком головоломки, но ничего не сходилось.

– Кажется, вы мне нравитесь, – серьезно констатировал он.

От неожиданности Астина закашлялась. Такое редкое проявление ее эмоций заставило Териода растерянно протянуть к ней руку. Астина прикрыла рот ладонью и покачала головой в знак того, что все в порядке. Она не могла понять, почему мысли эрцгерцога пошли в этом направлении. Конечно, учащенное сердцебиение обычно приписывают влюбленным, однако…

«Как можно перепутать страх с любовью?..»

Но эта странная ситуация произошла по двум причинам. Во-первых, Териод не помнил времени, когда был волком, и потому считал, что у него нет причин бояться жены. Во-вторых, он никогда никого не любил.

Астина подумала о наивности Териода. Обычный человек понял бы, что чувство, которое Териод испытывал на самом деле, и то, о котором он говорил, были совершенно разными. Астина покачала головой.

– В некоторых отношениях время, проведенное вместе, не имеет значения. Это любовь с первого взгляда. Но это не наш случай.

– Тогда что это за чувство?

Она не могла сказать ему правду, тем самым лишив его достоинства. В глазах Астины появилось беспокойство.

– Если бы вы и вправду испытывали ко мне нечто большее, то разве ваше сердце не должно трепетать всякий раз, когда мы рядом?

– Но…

– Вы заблуждаетесь, – резко ответила Астина.

Хотя они договорились только о делах эрцгерцогства, она чувствовала, что ее обязанности по уходу за бедным волком увеличились.

Решительный тон Астины задел Териода. Он и сам сомневался в том, что испытывал именно любовные чувства, но получить прямой отпор было неприятно. Ведь прежде, чем высказаться, он долго носил это переживание в себе.

Кроме того, почему-то ее слова звучали не как «Ты меня не любишь», а как «Ты не должен меня любить». Разве человеку нужно разрешение, чтобы любить?

– Почему вы так уверены? – из упрямства спросил он.

Астина смутилась.

Териод понял, что выставил себя посмешищем перед женой, которая была на семь лет моложе, но губы двигались вопреки его воле.

– Или вы просто не хотите, чтобы так было?

Его предположение не было далеко от правды. Астина не понимала, почему Териод затеял с ней этот спор. Он же, в свою очередь, заблуждался в собственных чувствах.

Астина посмотрела ему в глаза и поняла, что упустила из виду одну деталь.

Она не придавала большого значения их отношениям с эрцгерцогом. Териод был лишь гарантом, который выплатит долг ее отца, и даже прирученный волк был для нее не более чем послушным питомцем. Однако эрцгерцог, очевидно, воспринимал ее именно как супругу, поэтому и мысли его все больше склонялись к романтическим чувствам. Хоть их брак и был фикцией.

Астина не считала нужным принимать во внимание иллюзии другого человека.

– Да, – коротко ответила она.

Териод молчал.

– Эрцгерцог, повторюсь, вы заблуждаетесь.

Какими бы ни были чувства Териода, теперь они потеряли всякий смысл. Астина сказала, что не нуждается в них.

Почему эрцгерцогине не нужна любовь великого эрцгерцога? Почему она относится к чувствам супруга как к обузе? У Териода возник еще один вопрос:

– Почему муж не может любить собственную жену?

– Такими и должны быть благородные браки.

– Но если это чувство появилось по велению судьбы?

– Ваше высочество, повторю: вы заблуждаетесь.

Посторонние сочли бы это зрелище забавным. Спор, в котором мужчина утверждает, что это любовь, а женщина убеждает его, что это не так. Взгляд Териода упал на меч, лежащий на траве. В конце концов, он переступил черту, которую переступать не следовало.

– Неужели подарок из столицы пробудил в вас прошлые чувства? Поэтому вам неприятно, что я пытаюсь сблизиться?

– Бенджамин – мой друг, – удивленно возразила Астина.

– Вы так трепетно произнесли его имя.

– Не думала, что вы настолько незрелый человек.

– Даже когда мы впервые увиделись, вы назвали меня именем другого мужчины.

Он задел Астину за живое. Ей не нравилось выставлять напоказ свои слабости. Она считала, что Териод совсем не похож на короля Теодора, но сейчас его тон, раздражающий нервы, немного напоминал манеру ее прошлой любви.

«Плохие стороны Териода так напоминают о Теодоре».

Взгляд Астины похолодел.

– Как много вы слышали? – спросила она серьезно.

– «…Но даже после всего этого… я люблю тебя».

Эта фраза, крутившаяся в голове с того самого утра, заставляла его додумывать все возможные сценарии.

Услышав свое чувственное признание из чужих уст, Астина со свирепым видом подняла с земли подаренный клинок. Териод растерялся. Астина взяла меч с пояса и вместе с подарком Бенджамина изо всех сил швырнула его как можно дальше в сторону кустов. В мгновение ока они исчезли из виду.

Одновременно с этим сердцебиение Териода вернулось в норму. Когда он осознал это, Астина выпалила:

– Каково это – заблуждаться в собственных чувствах?

Териод молчал.

– Кажется, вам пора немного остыть. Думаю, если вернетесь в кабинет, вам станет куда легче, – делая шаг к нему, сказала Астина.

Уже второй раз она вела себя подобным образом, и оба раза эти эмоции были связаны с ее бывшим возлюбленным. Однако, как и сказала Астина, его неистово бьющееся сердце успокоилось, а утверждения о любви стали ничтожными. В конце концов, она вновь была права, а он лишь затеял ненужный разговор и опять все испортил. Териод хотел остановить удаляющуюся супругу, чтобы извиниться, но не смог собраться с духом.

От досады он топнул так, что из-под сапога полетела пыль. Легче не стало. Жаль, что из-за своего упрямства он ввязался в спор.

– Надо бы вернуть их.

Взгляд Териода устремился к кустам. Он тут же подошел к ним и залез в самую гущу ветвей. Спустя несколько минут он нашел один из клинков, который Астина бросила туда. Этот предмет бесконечно тревожил его сердце, когда находился в руках эрцгерцогини, но теперь, когда Териод сам держал его, меч казался лишь холодным куском металла.

Он чувствовал, что должен вернуть оружие жене, но не хотел сейчас встречаться с ней. Бушующие эмоции поглощали его, и Териод в отчаянии опустился на колени. Он медленно провел рукой по лицу.

– Ну почему это все происходит со мной?..

Все это неправильно. Он должен был радоваться тому, что это не стало безответной любовью, но вместе этого впервые ощутил несправедливость из-за того, что… не любил человека.

Эрцгерцог вновь проснулся один. Уже третий день подряд. Рассвет всегда казался ему таким сладким, но сейчас Териод не мог избавиться от уныния.

– Стоило тогда извиниться.

Его супруга настолько четко разделяла личное и служебное, что никогда не пропускала поцелуй, чтобы досадить ему. Териод исправно превращался в человека, но в течение этих трех дней он не видел и тени эрцгерцогини. Это так явно отличалось от ее привычного поведения, что любой, кто не был дураком, мог заметить недовольство Астины.

Хорошо, что она не попросила выделить ей отдельные покои. Териод потянулся к соседней подушке, на которой еще осталось ее тепло.

До ссоры они каждое утро просыпались вместе. Поскольку Териод все еще стеснялся своей наготы, перед сном Астина целовала волка, а затем укутывала его в одеяло. Ей было так жаль смущенного супруга, пытающегося прикрыться, что она решила предотвращать это зрелище.

Когда Териод просыпался, Астина уже была полностью готова к утренней тренировке. Они не были парой, которая обменивается утренними нежностями, но всегда приветствовали друг друга с утра.

– Вам хорошо спалось?

Что значила эта сухая фраза?.. Всю жизнь Териод засыпал и просыпался в одиночестве, и неужели он так быстро привык к теплу рядом лишь потому, что какое-то время они делили кровать? Возможно, эти чувства и не были любовью, но Астина объективно была привлекательной – как внешне, так и внутренне. Териоду не нравилось, что он все время думал о ней.

– Сегодня я точно должен извиниться.

Он вздохнул и встал с кровати. В конце концов, ссоры супругов – бессмысленное занятие.

– Ваше высочество, если вы недовольны мной, то скажите об этом прямо! – падая на колени и задыхаясь, сказал Хиссен.

Астина сняла ножны, висевшие на поясе, и плотно прижала их к животу Хиссена.

– Хватит, юная госпожа. Мне… кха… трудно дышать.

– Если ты устанешь и рухнешь на поле боя, то мгновенно отправишься на тот свет. Будь это настоящий меч, ты был бы уже мертв.

– Но мы же, кхе… Не на поле бо… Ай-я-яй! Хватит!

В конце концов Хиссен встал, несмотря на боль, пульсирующую в боку.

Астина, обезоружившая его парой легких движений, дышала лишь немного глубже, чем обычно. Хиссен же ощущал, будто его легкие вот-вот разорвутся. Когда твердый предмет вонзился ему в живот, стало трудно дышать. Даже лежать на земле было тяжело, но когда он поднял изможденное тело на ноги, мышцы стали болеть вдвое сильнее.

Астина удовлетворенно ухмыльнулась, глядя на страдальческое выражение лица противника.

– Напомнить, кто просил показать новые приемы?

Дьявол во плоти. У Хиссена аж лицо перекосило от досады.

Да, он сам пришел к Астине с утра, умоляя ее посмотреть на его навыки фехтования. И это он, несмотря ни на что, после боя продолжал валяться на земле, жалуясь подобно мальчишке. Конечно, это был его собственный выбор.

Но разве это не просто капризы ученика, который давно не видел наставника? И то, что этот ученик был на тринадцать лет старше своего учителя, не имело никакого значения. Хиссен, как здравомыслящий человек, не судил людей по возрасту. Почему учитель – это учитель? Потому что он мудрее ученика.

– У вас случилось что-то неприятное, не так ли?

– О чем ты?

– Вы сегодня сами на себя не похожи.

Когда во время дуэли Хиссен увидел ее глаза, он подумал, что Астина всегда по-взрослому реагировала на его выходки.

Предчувствие того, что что-то не так, не обмануло Хиссена. Под предлогом воспитания в поединке с ним Астина выпустила пар. Он, человек, который только что чуть не умер, не переставал ворчать:

– Если вас кто-то задел, то стоит пойти и поговорить с ним.

– Поговорить с эрцгерцогом?..

– При чем здесь его высо… Вы что, с ним поссорились?!

Вместо ответа Астина убрала меч в ножны. Хиссен поднял голову и удивленно уставился на молодую госпожу. Она редко проявляла эмоции, и ему было невероятно интересно, почему же сейчас она была в гневе.

– Что стало причиной вашей ссоры?

– Это не было ссорой, – прямо ответила Астина.

И хотя злилась она по иному поводу, можно было сказать, что повздорили они из-за чувств. Астина не хотела рассказывать другим о том, что Териод сильно заблуждался, думая, что испытывает к ней любовный интерес.

Кроме того, это был двадцатишестилетний юноша, отчего ситуация лишь усугублялась. Астина раздраженно нахмурилась.

«Какой бессмысленный разговор…»

Три дня она пыталась прийти в себя, чтобы попросить великого эрцгерцога помириться «по-взрослому». Она не хотела занимать мысли такими пустяками, но едва заметное раздражение все еще пульсировало в висках.

Она признала это. Ничто другое за последние девятнадцать лет не действовало ей на нервы так сильно. Будь это просто грубое слово, она бы смирилась. Но он затронул старую рану, и это раздражало.

«Как я сумела так опозориться? Я была не в себе. Если бы я могла, то никогда не стала бы говорить тех слов…»

Астина не сдержала усмешку. Иллюзия, возникшая тогда на рассвете, заставила ее замерзшее сердце биться быстрее, но вылилась в весьма неприятную ситуацию. Она корила себя за то, что дала волю чувствам и увидела в Териоде другого, но еще больше ей не нравилось, что он затеял тот бессмысленный спор, который ни к чему не привел.

Если бы она знала, что Териод будет припоминать ей тот случай снова и снова, то не допустила бы подобной глупости. Она и сама хотела бы стереть те воспоминания.

– И как вы решили поступить с эрцгерцогом?

– О чем ты?

– Он ведь теперь стал человеком. И сильно отличается от того, каким был в обличье волка, – аккуратно произнес Хиссен.

Астина поняла, что его взволновала ее сегодняшняя импульсивность. Хиссен встречался с эрцгерцогом лишь пару раз и, вероятно, был настороже.

– Не стоит беспокоиться. Его высочество не лишен здравомыслия.

– В таком случае вам удастся решить проблему, просто поговорив друг с другом, – сказал Хиссен, поймав взгляд Астины.

Он пытался выступить посредником, чтобы наладить их отношения и снизить градус ее недовольства.

– Как вы и говорили, эрцгерцог очень красив. Значит, вам не составит труда высказать ему все прямо в глаза, – попытался разрядить атмосферу Хиссен.

К сожалению, на поле цветущего спокойствия он умудрился попасть в капкан.

– Да за этим красивым лицом… ничего не стоит, – резко ответила Астина.

Но быстро поняла свою ошибку. Она осознала, что нельзя было переносить недовольство с одного человека на другого лишь из-за того, что они так похожи. Териод и Теодор все же были разными людьми.

– Вы же сами прощали ему все недостатки и восхищались его внешностью. Что изменилось? Почему вы так сердитесь?

– Я выгляжу раздраженной? – спросила она, прокручивая в голове свои последние действия.

– Разве вы только что не пытались выместить на мне свой гнев?

– Нет, ничего подобного, – утирая со лба пот, ответила Астина.

Она нахмурила брови и изо всех сил старалась успокоить чувства, рвущиеся из груди. Даже если ее нынешний супруг упомянет Теодора и высмеет ее слабости, она должна вести себя так, будто ничего не произошло. Астина прикусила пересохшие губы.

Она не должна вновь подчиняться Теодору.

Эта мысль помогла: жжение в груди тут же отступило.

– Все в полном порядке, – по обыкновению спокойно сказала Астина.

– Рад это слышать. Значит, теперь я могу отдохнуть?

– Конечно. Я повела себя не слишком сдержанно.

Она сейчас говорила с Хиссеном или все же обращалась к эрцгерцогу?

Взрослого поведения можно было ожидать от Хиссена, который был сильно старше, нежели от Астины. Он просто сел на землю. Астина с привычным безразличием подняла голову и, не оборачиваясь, произнесла:

– Дурная привычка – подслушивать.

Хиссен тут же огляделся. Лишь тогда он заметил мужчину, стоящего в тени колонны.

Прежде чем выйти к ним, Териод на мгновение задумался, с чего стоит начать разговор с эрцгерцогиней, и глубоко вздохнул. По его лицу было заметно, что он смущен словами Астины.

– Вас было не так трудно найти.

– А я от вас и не пряталась, чтобы меня искать, – сказала Астина и бросила взгляд на Хиссена.

Он, тут же уловив посыл, быстро поднялся с земли и удалился восвояси. Истинная мудрость человека заключается в понимании, когда стоит уйти.

Когда они с Териодом остались вдвоем, Астина развернулась в его сторону и посмотрела ему прямо в глаза. Теперь она успокоилась и могла ответить ему сдержанно, возможно, благодаря тому, что уже выпустила пар в поединке с Хиссеном.

– И что привело вас сюда?

– Давно вас не видел.

– Как-то так совпало, что у каждого из нас весьма плотный график.

Вспоминать о прошлых конфликтах было недостойно аристократа. Териод заметил, что супруга не хочет упоминать об их ссоре. Поскольку тогда именно он повел себя неправильно, он не мог вновь расстроить Астину. Поэтому Териод начал осторожно проверять ее настроение.

– Итак, что же у вас дальше по плану?

– Тишина и покой. Вы пришли, лишь чтобы спросить об этом?

Териод вгляделся в ее лицо. Она стала выглядеть иначе, в отличие от последних трех дней, когда избегала его. Казалось, что она действительно была просто слишком занята личными делами, чтобы видеться с ним. Часом раньше ситуация была бы абсолютно другой, но Териод об этом не знал. Как ни прискорбно, но подвиги Хиссена, взявшего на себя удар, были отправлены на свалку истории.

– Я переживал, что вы настолько погрузились в дела.

– Спасибо за понимание. Прошу прощения, что заставила беспокоиться.

– Честно говоря, я сожалею, что повел себя тогда недостойно для зрелого человека.

Териод какое-то время смотрел на нее, а затем опустил голову, вытащил из-за спины подарок Бенджамина и протянул Астине.

– Даже если вы примете его, то я не выкажу никаких странных подозрений.

Он признавал, что заблуждался насчет чувств и отношений между ней и Бенджамином. Астина охотно приняла его извинения. Когда в тот день она вернулась к кустам, чтобы забрать подарок, его там уже не было. Все это время она переживала, что его мог взять кто-то посторонний, и тогда быть беде. Но оказалось, что выброшенное в порыве гнева оружие бережно сохранил ее противник. Астина слегка улыбнулась и ответила:

– Спасибо.

Ссора и обиды остались в стороне, но Териод чувствовал себя неловко. Контраст между спокойным перемирием и ярким конфликтом казался ему слишком резким.

Неужели та ссора заставила эрцгерцогиню, и без того редко проявляющую свои истинные чувства, спрятать их еще глубже? Кажется, Териод начал жалеть еще больше.

– Без вас я не могу справиться с рабочими делами.

– С какими же?

– Я хотел кое-что проверить. Полагаю, что моим подданным, совершившим злодеяния, вынесли довольно мягкое наказание.

Занимаясь делами, Териод вспоминал, как до этого просматривал документы, подготовленные эрцгерцогиней. Эти аккуратные стопки стали первым поводом для восхищения способностями его жены.

Однако в этот раз он не мог понять ее намерений. Астина была слишком милостива к тем, кто относился к ней бесчестно. Она предлагала освободить их под залог или понизить в должности. Это были пустяки по сравнению с той дерзостью, которую они себе позволили в отношении эрцгерцогства и самой Астины.

Он задавался вопросом, не из заботы ли о нем она приняла такое решение, ведь все обвиненные выказывали свою привязанность к эрцгерцогу. Возможно, Астина просто хотела вернуть ему привычное окружение.

Териод не желал, чтобы его считали ослепленным личными симпатиями и потерявшим возможность судить справедливо. Особенно он не хотел, чтобы так думала его супруга.

– Если вы беспокоились обо мне, то зря, потому что я собираюсь ужесточить наказание.

– Насколько? – Астина удивленно приподняла брови.

– Тех, кто должен был отделаться денежным взысканием, отправят в тюрьму, – гордо ответил Териод.

Астина закрыла глаза. Вздох, вырвавшийся из ее уст, привел Териода в недоумение.

– Что такое?

– Ваше высочество, вы были слишком внимательны к мелочам.

Териод считал, что это супруга заботилась о нем, но ее слова означали, что все было наоборот. Он недоуменно наклонил голову.

– О чем вы говорите?

– Я уже приняла решение назначить им легкое наказание. Если вы уважаете меня, то оставьте все как есть.

Териод еще больше растерялся. Он никак не мог понять, о чем говорит эрцгерцогиня, но на всякий случай решил сперва извиниться.

– Но я хотел сделать это ради вас.

– Мы потеряем слишком много людей, и тогда некому будет выполнять работу. Если вы будете относиться к простым правонарушителям как к государственным преступникам, то кто займет их место?

– Кому нужны эти предатели?!

– Идеальных людей не бывает. Так что это не забота обо мне, а лишняя головная боль, – без энтузиазма подытожила Астина.

Териод был ошеломлен ее безразличием.

– Как вы собираетесь иметь дело с теми, кто ненавидит вас?!

– Главное, чтобы они эффективно выполняли свои обязанности. Остальное не столь важно.

Она была права. Однако это работало лишь на короткой дистанции, и если думать о будущем, то предателей нужно устранять. Териод не понимал, почему мудрая супруга судит так недальновидно.

Собака, укусившая хозяина однажды, сделает это снова. Вы можете надеть на нее поводок или намордник в качестве временной меры, но в какой-то момент у вас возникнут проблемы.

– Вы правы, но в долгосрочной перспективе…

Териод замолчал. Он вспомнил, что именно его беспокоило в Астине. Теперь он точно понял, в чем была причина.

Почему в прошлый раз она так сильно разозлилась из-за пустяка? И всегда смотрела на него с таким равнодушием. Она избегала сближения с ним настолько, что это казалось намеренным шагом. Астина постоянно держала дистанцию, будто наблюдала за огнем на другом берегу реки, она была всегда на шаг впереди. Каждое их мгновение напоминало о том, что они остаются друг другу чужими людьми.

– Вы… собираетесь покинуть эрцгерцогство? – потрясенно спросил Териод.

Астина пристально посмотрела на него. Очевидно, эрцгерцог оказался проницательнее, чем она думала. Она планировала просто тихо уехать, не предупреждая его.

Астина решила не обманывать Териода. В сущности, для этого не было причин. Было бы неприлично мило с ее стороны для его успокоения соврать, что она остается.

– Если у нас получится снять проклятие, то мое нахождение здесь станет бессмысленным. Вы сможете найти себе подходящего заместителя, – помедлив, ответила Астина.

– Значит, вы с самого начала решили уехать и ничего не изменилось.

Ситуация стала еще более абсурдной. Что же тогда означало ее первоначальное обещание остаться? Она дала его, поддавшись минутной смене настроения?

– Первоначально я думала пробыть в эрцгерцогстве год, – ответила Астина смущенно, будто не ожидала, что придется озвучивать это.

Ее слова проводили между ними жесткую границу, словно они были друг другу абсолютно посторонними. И это ошеломило Териода.

– Почему вы сразу не сказали об этом?

Она молчала.

– Было жаль привязавшуюся зверушку? – с грустью усмехнулся Териод.

Он потер пульсирующие виски.

Териод был благодарен Астине за помощь и потому старался сблизиться с ней, хотя их брак заключен по расчету. Пусть это и не переросло в романтические чувства, Териод хотел хотя бы просто ладить с ней. Но, оказывается, все это время она замышляла отъезд?

– Если все разрешится, то в ближайшее время вам не понадобится наследник, – ответила она.

– Но ведь… – нахмурился Териод.

– Я сделаю все возможное, чтобы помочь снять проклятие. Изначально я собиралась родить вам наследника и вернуться домой, но если у вашего высочества есть планы на следующий брак, то этот ребенок может стать помехой. Я считаю, что будет лучше, если после полного выздоровления вы возьмете в жены другую женщину.

Подробное объяснение Астины казалось чрезмерно деликатным. На самом деле у Териода не было никаких оснований удерживать ее. Они вместе искали ключ к разгадке проклятия. Сейчас он мог существовать в обличье человека лишь благодаря ее присутствию, но, как и сказала Астина, если проклятие будет полностью снято, то вскоре она будет ему не нужна. После того как они расстанутся, Териод станет для Астины совершенно чужим человеком.

Теперь эрцгерцог понял, почему она была особенно холодна, когда он принял свои чувства за настоящую любовь. Это было вмешательством в ее четкий план.

– Но все же…

Териод хотел сказать что-то, но не смог облечь в слова невыразимое чувство и замолчал. Он не понимал, как можно испытывать подобное безразличие. Когда дело касалось супруга-чудовища, желание вернуться домой было вполне естественным, но теперь, когда он вновь превратился в человека, ситуация стала совсем иной.

До страшного недуга Териод был одним из самых завидных женихов. И сейчас его состояние все улучшалось. Постепенно возвращаясь к человеческому облику, он мог бы подарить Астине многое. Но она, оказалось, не хотела ничего из этого. Териод с недоумением смотрел на нее, не в силах понять.

– Разве вы не хотите… подумать о себе?

– Что? – удивленно спросила Астина.

Териод начал перечислять вещи, от которых она собиралась отказаться.

– Это дом рода Аталлента. Хоть он и приобрел дурную славу из-за проклятия, у нас все еще много ресурсов. Погашение долгов вашего отца – сущий пустяк по сравнению с тем, что вы можете стать обладательницей богатства, о котором и мечтать не могли. Разве это не привлекает вас?

В свое время Астина завоевала гораздо больше, и потому ее мало интересовали слава и деньги, не заслуженные ею самостоятельно. Именно поэтому в этом разговоре она вела себя гораздо более непринужденно, чем эрцгерцог, за плечами которого находилась полная золота казна.

– Вашей помощи графу Лете более чем достаточно.

– Но вы можете получить многим больше.

– Ваше высочество, – Астина мягко улыбнулась. – Я не могу позволить, чтобы мой отец считал, что ему повезло выгодно продать свою дочь.

Для самой Астины развод не являлся чем-то особенным, но мужчины возраста ее отца были им просто одержимы. Ошибка графа Лете будет всплывать в его голове всякий раз, когда он будет корить себя за то, что запятнал репутацию любимой дочери разводом.

Териод на мгновение потерял дар речи, услышав, что Астина вернется, чтобы причинить боль своим родителям. Они действительно совершили ужасный поступок, но казалось, что Астина не была сильно этим потрясена. Теперь Териод понял: она приехала, уверенная, что чудовище не убьет ее. И все же говорила, что хочет наказать родителей. Он не понимал, что ею движет – жестокость или нечто другое.

– Вы обещали мне, что, если я когда-нибудь захочу вернуться к семье, вы отправите меня обратно.

Это было последней каплей. Он проиграл.

На мгновение Териод растерялся: она права. Он никак не мог понять, почему ему так неприятно настойчивое желание эрцгерцогини поскорее разобраться с проклятием и вернуться домой.

Их отношения были обречены. И, как всегда, Териод должен был принять верное решение.

– Если вы действительно этого хотите…

Это правильно – отпустить ее домой.

– …То, как только мы разберемся с моим недугом, я отправлю вас к семье.

Так было нужно. И это успокаивало Териода.

– Я вам признательна.

Благодарная улыбка эрцгерцогини была поистине прекрасной. Но почему же на душе Териода сделалось так неспокойно?