Оковы для призрака

Два

Само испытание слилось для меня в неясное пятно, но некоторые его части я запомнила до мелочей, отложившихся в памяти с кристальной ясностью, – ведь это важное событие завершало долгое обучение в Академии Святого Владимира. Мои прежние предположения подтвердились: игрушечные схватки не шли ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось пережить в прошлом, когда, скажем, целая толпа стригоев напала на школу. Тогда я сражалась с противником, имеющим значительное численное превосходство, и тем не менее выстояла, даже не зная, жив мой возлюбленный или мертв. Чего мне было бояться так называемого сражения со школьным инструктором после реальной борьбы с Дмитрием? Еще дампиром он был смертельно опасен, а в качестве стригоя стал несравненно изощреннее и могущественнее.

Не хочу сказать, что испытание было легким, вовсе нет. Многие новички его не выдержали, но я не собиралась пополнять ряды неудачников. На меня со всех сторон нападали стражи, которые сражались и защищали мороев еще в те времена, пока меня и на свете не было. Дело осложнялось тем, что саму площадку загромождали всякие хитроумные приспособления и препятствия, перекладины и лестницы, призванные проверить мою способность сохранять равновесие, включая мост, мучительно напомнивший мне последнюю ночь, когда я видела Дмитрия. Тогда я вонзила ему в сердце серебряный кол и столкнула с моста, но, пока Дмитрий летел вниз, кол выпал.

Мост на площадке был совсем не похож на тот, прочный деревянный, на котором мы с Дмитрием боролись в Сибири. Этот представлял собой шатающиеся, плохо скрепленные доски с веревками в качестве поручней. От каждого шага сооружение тряслось и качалось, и дыры в досках позволяли видеть, где именно опередившие меня одноклассники, к несчастью для них, обнаружили слабые места. Лично для меня испытание на мосту оказалось, пожалуй, самым тяжелым. Моя задача состояла в том, чтобы увести «мороя» от группы преследующих его «стригоев». Моего мороя изображал Дэниел, новый страж, наряду с другими сменивший тех, кто погиб во время нападения на школу. Я не очень хорошо знала его, но сейчас он с успехом сыграл роль беспомощного, послушного и испуганного подопечного, попавшего в подобную ситуацию.

Он слегка упирался, не желая выходить на мост, и мне пришлось прибегнуть к самому спокойному, самому убедительному тону, чтобы уговорить его пойти первым. По-видимому, проверке подвергались не только боевые умения, но и чисто человеческие навыки общения. Мы успели отойти совсем недалеко, когда я поняла, что приближаются изображающие стригоев стражи.

Дэниел шел по мосту, я тенью следовала за ним, держась настороже и одновременно продолжая успокаивать его. Внезапно мост стал сильно раскачиваться – значит, наши преследователи тоже ступили на него. Оглянувшись, я увидела трех «стригоев» – изображающие их стражи действовали с очень натуралистичной ловкостью и быстротой. Они, без сомнения, нагнали бы нас, если бы мы не поторопились.

– Ты все делаешь замечательно, – сказала я Дэниелу, изо всех сил стараясь не сбиться с верного тона. Если кричать на мороев, это может вызвать у них шок, а если говорить слишком мягко, они решат, что ситуация не такая уж серьезная. – И я знаю, ты в состоянии идти быстрее. Мы должны держать дистанцию, не дать им приблизиться. Знаю, ты можешь сделать это. Давай!

Видимо, испытание на способность убеждать я выдержала, поскольку он прибавил скорость; еще не настолько, чтобы мы могли оторваться от преследователей, но это было хорошее начало. Мостик снова закачался, Дэниел очень натурально вскрикнул и замер, крепко вцепившись в веревочные перила. На другом конце моста, впереди нас, я заметила еще одного поджидающего стража-«стригоя» – это был инструктор по имени Рэндалл. Мы оказались зажаты между ним и задней группой. Пока Рэндалл просто стоял на конце моста, раскачивая его и тем самым затрудняя наши действия.

– Продолжай идти, – велела я, лихорадочно соображая, как быть. – У тебя получится.

– Но там еще один стригой! Мы в ловушке! – воскликнул Дэниел.

– Не беспокойся. С ним я разберусь. Просто иди.

На этот раз мой голос звучал очень настойчиво, и Дэниел, повинуясь команде, снова двинулся вперед, хотя и еле-еле. Теперь я должна была очень точно рассчитать время. От меня требовалось следить и за «стригоями» с обеих сторон, и за Дэниелом, не давая ему останавливаться. Когда почти три четверти моста остались позади, я прошептала:

– Опускайся на четвереньки! Быстро!

Он послушался – замер и встал на четвереньки.

Встав на колени, я так же тихо добавила:

– Сейчас я закричу на тебя. Не обращай внимания. – И продолжила, уже громче, чтобы услышали те, кто шел сзади: – Что ты делаешь? Нам нельзя останавливаться! – Дэниел не пошевелился, и я снова заговорила тихо: – Хорошо. Видишь то место, где веревки соединяют основание моста с перилами? Вцепись в них как можно крепче и не отпускай, что бы ни случилось. Если понадобится, намотай их на руки. Давай!

Он повиновался. Время шло, пора было переходить к решительным действиям. Не вставая с колен, я развернулась и ножом, который получила вместе с колом, перерезала веревки, соединяющие части моста. Слава богу, нож оказался острый – организаторы испытаний понимали, что это не шутки. Нельзя сказать, что мне удалось рассечь веревки одним движением, однако я сделала это достаточно быстро, чтобы у «стригоев» с обеих сторон не хватило времени среагировать.

– Держись крепче! – еще раз крикнула я Дэниелу, и в это мгновение части моста под воздействием веса стоящих на них людей откачнулись в стороны, к деревянным опорам.

Мы с Дэниелом были к этому готовы, а вот наши преследователи сзади – нет. Двое упали, третий только-только успел ухватиться за планку моста, слегка соскользнул, но потом вцепился в нее крепче. Реальное расстояние до земли составляло шесть футов, но мне было велено считать, что это пятьдесят – то есть нам с Дэниелом грозила бы гибель, свались мы с такой высоты.

Несмотря на сложную ситуацию, он не выпустил веревку, я тоже крепко держалась и, когда наша часть моста повисла практически вертикально, начала карабкаться по ней, как по лестнице. При этом мне пришлось перелезть через Дэниела, что было нелегко, но позволило еще раз напомнить ему, чтобы он держался. Рэндалл, поджидающий нас впереди, хоть и потерял ненадолго равновесие, но не упал и сейчас полз вверх по веревкам, стремясь добраться до твердой поверхности, и был уже достаточно близко к ней, когда я сумела остановить его, схватив за ногу и с силой дернув на себя. Он вцепился в мост, и между нами завязалась борьба. Я понимала, что, скорее всего, столкнуть его не смогу, и стремилась хотя бы не подпускать ближе. Наконец, убрав нож, я вытащила из-за пояса кол. Сохранять равновесие было очень сложно, но и Рэндалл обеими руками держался за мост, открывая мне доступ к своему сердцу, чем я и воспользовалась.

Во время испытаний мы орудовали тупыми кольями, не способными проткнуть кожу, но если нажать достаточно сильно, противник понимал, что происходит. Мой удар был нанесен именно туда, куда требовалось; Рэндалл разжал руки и упал с моста, признавая тем самым, что получил «смертельный» удар.

Теперь нужно было убедить Дэниела ползти вверх. Это отняло много времени, поскольку он вел себя в точности так, как любой испуганный морой на его месте. Хорошо хоть, ему не пришло в голову, что настоящий морой мог бы разжать руки и упасть с моста.

Когда этот эпизод закончился, на меня обрушились новые атаки, но я отбивала их, не снижая темпа и не позволяя усталости завладеть собой. Перешла в боевой режим, сосредоточившись на основных инстинктах: сражаться, увертываться, убивать.

При этом все время приходилось изобретать что-нибудь новенькое, ни в коем случае не замедляя движения. Иначе противники могли бы захватить меня врасплох – как я их в случае с мостом. И я справилась, сумев выкинуть из головы абсолютно все посторонние мысли и видя в инструкторах настоящих стригоев, а не хорошо знакомых людей. И ни разу я не позволила им меня достать.

Когда все закончилось, я не сразу это осознала: просто застыла на какое-то время в центре площадки, не понимая, почему атаки прекратились. Я осталась тут одна. Постепенно мир вокруг начал обретать четкость. Зрители на трибунах, приветствующие меня криками. Инструктора, поднявшиеся туда же. Гулкое биение собственного сердца.

И только когда улыбающаяся Альберта потянула меня за руку, я поняла, что испытание, которого я ждала всю жизнь, завершилось. А мне казалось, прошли лишь какие-то мгновения.

– Пошли. – Обхватив рукой за плечи, она повела меня к выходу. – Тебе нужно выпить воды и присесть.

В состоянии какого-то оцепенения я позволила ей увести себя с поля; зрители выкрикивали мое имя и аплодировали. Сквозь шум за спиной я услышала чьи-то слова о том, что нужно сделать перерыв и починить мост. Альберта привела меня в зону ожидания и усадила на скамью. Кто-то опустился рядом и протянул мне бутылку воды. Я подняла взгляд и увидела мать. На ее лице сияло выражение ничем не замутненной гордости.

– Сколько времени это продолжалось? – спросила я наконец.

Она снова удивила меня, рассмеявшись искренне и весело.

– Сколько времени? Роза, ты провела на поле почти час. И действовала с фантастической скоростью. Наверное, это один из лучших результатов, которые когда-либо видела школа.

– Правда? А мне казалось, все прошло… – я хотела сказать «легко», но это было не совсем точное слово, – как в тумане.

– Ты была изумительна. – Мама сжала мне руку. – Я очень, очень горжусь тобой.

Только тут я в полной мере осознала, что все действительно закончилось, и расплылась в улыбке.

– И что теперь?

– Теперь ты стала стражем.

У меня имелось уже много татуировок, но все предыдущие случаи не шли ни в какое сравнение с той помпезной церемонией, в результате которой я получила знак обещания. Раньше мне накалывали знаки молнии за убийство стригоев в неожиданных, трагических обстоятельствах: сражение в Спокане, нападение на школу, миссия спасения. И этих убийств было так много, что им потеряли счет. Обычно за каждого истребленного стригоя наносится особый знак, я же в итоге получила звездочку, означающую, что сосчитать мои достижения уже невозможно.

Нанесение татуировки – процесс не быстрый, даже если рисунок несложен, а сейчас их должен был получить весь мой выпускной класс. Церемония происходила в академической столовой – большом зале, убранство которого сейчас не уступало тому, что мы видели при королевском дворе. Весь он был заполнен зрителями – друзьями, родными, стражами. Альберта по одному вызывала нас к татуировщикам и громко объявляла полученные за испытания оценки. Эти оценки – очень важная вещь, поскольку влияют на распределение. Морой мог потребовать, чтобы ему выделили стража определенного уровня. Лисса, конечно, выразила желание получить меня, хотя даже самые лучшие в мире оценки, добытые в процессе финального испытания, не могли компенсировать дисциплинарные взыскания, отмеченные в моем личном деле.

Правда, в зале присутствовали очень немногие морои – только небольшая группка гостей, приглашенных непосредственно новоиспеченными стражами. Остальные были дампирами: и те, кто уже заслужил звание стража, и те, кто лишь готовился им стать – вроде меня. Гости сидели в задней части помещения, старшие стражи – впереди. На протяжении всей церемонии я и мои одноклассники стояли – может, это был еще один тест, на выносливость.

Я не возражала. К тому времени я переоделась, сменив грязную, порванную одежду на простые слаксы и свитер – эффектный, но не лишенный торжественности наряд. Воздух в зале сгустился от напряжения, на лицах новичков смешалось выражение радости и волнения по поводу новой, смертельно опасной роли, которую нам предстояло играть в жизни. Глядя в сияющие глаза товарищей, я с волнением, а иногда и с удивлением слушала, какие высокие оценки они получили.

Эдди Кастиль, мой близкий друг, во время испытания тоже с успехом защищал своего «мороя» и получил особенно высокую оценку. Я не могла сдержать улыбку радости, глядя, как татуировщик наносит Эдди знак.

– Хотела бы я знать, как он провел своего мороя по мосту, – негромко пробормотала я.

Эдди был очень изобретателен. Стоящая рядом Мередит, моя подруга, недоуменно посмотрела на меня и тихо спросила:

– О чем ты?

– Ну, когда за нами с мороем гнались на мосту. Моим был Дэниел. – Она все еще не понимала, и я разъяснила. – Интересно, у него тоже были стригои с обеих сторон?

– Я вообще была одна на мосту, когда за мной гнались, а своего мороя провела через лабиринт.

Стоящий рядом одноклассник сердито посмотрел на нас, и я закрыла рот. Может, не для меня одной испытание проходило словно в тумане? Похоже, у Мередит тоже путаница в голове.

Когда Альберта вызвала меня и назвала мои результаты, по толпе пронесся взволнованный вздох. Пока они оказались самыми высокими в классе. Я порадовалась, что академические отметки она не зачитывает – они явно поубавили бы мне славы. В занятиях боевыми искусствами я всегда преуспевала, а вот с предметами вроде математики и истории дело обстояло заметно хуже, главным образом потому, что я неоднократно бросала учебу.

Волосы мне подняли и закрепили с помощью шпилек – чтобы не мешали татуировщику в работе. Наклонившись вперед, чтобы ему было лучше видно, я услышала его удивленное бормотание. Обычно шея новичка представляет собой чистое полотно, но у меня вся ее задняя часть уже была заполнена знаками, что создавало мастеру определенные трудности. Однако он оказался хорош и в конце концов нашел местечко для знака обещания в самом центре. Знак обещания, состоящий из вытянутой буквы S с закругленными концами, он поместил между знаками молнии, как бы заключившими его в объятия. Процесс был болезненный, но я сохраняла бесстрастное выражение лица и ни разу не вздрогнула. При помощи зеркала татуировщик продемонстрировал мне результат, потом наложил повязку, чтобы в ранку не попала грязь, и я вернулась к своим товарищам.

Пришлось выстоять еще два часа, но я ничего не имела против. Сознание все еще перемалывало случившееся сегодня. Я стала стражем, подлинным стражем. И эта мысль порождала вопросы. Что будет теперь? Смогут ли высокие оценки, полученные во время испытаний, перевесить выговоры в личном деле? Стану ли я стражем Лиссы? И что будет с Виктором? И с Дмитрием?

По мере того как до меня все яснее доходил смысл сегодняшней церемонии, я начала с чувством беспокойства переминаться с ноги на ногу. Дело было не только в Дмитрии и Викторе – вся моя жизнь менялась коренным образом. Школа позади. Больше никаких учителей, отслеживающих каждый шаг и поправляющих, если совершаешь ошибку. Мне предстоит защищать кого-то, полностью полагаясь только на себя. Морои и младшие дампиры будут смотреть на меня как на специалиста. И с роскошью безделья в своей комнате после занятий и тренировок покончено. Никакого четкого расписания – я буду на службе все время. Эта мысль приводила в уныние, давила тяжким грузом. Прежде в моем сознании окончание школы всегда связывалось со свободой, но теперь я взглянула на это по-другому. Какую новую форму обретет моя жизнь? Кто окажет на нее решающее воздействие? И как я смогу добраться до Виктора, если меня распределят не к Лиссе, а к кому-нибудь еще?

Я встретилась взглядом с Лиссой, стоящей на другом конце зала. Она не меньше моей матери буквально светилась от гордости и широко улыбнулась мне.

«Не смотри так хмуро, – с укоризной передала она мне благодаря нашей мысленной связи. – Не надо ни о чем беспокоиться, хотя бы сегодня. Радуйся!»

Я понимала, что она права. Что бы мне ни предстояло, я справлюсь. Бесчисленные тревоги могут подождать до другого дня. Тем более что бурная радость друзей и родных не могла удовлетвориться общим торжеством. Эйб, воспользовавшись своим влиянием, застолбил маленький банкетный зал и закатил в мою честь такую вечеринку, которая больше подошла бы какой-нибудь королевской дебютантке, а не скромной, не слишком благоразумной дампирке.

Перед ее началом я снова переоделась; для вечеринки вряд ли подходил официальный наряд, уместный на церемонии получения знаков обещания. Я надела изумрудного цвета платье с короткими рукавами и повесила на шею назар, хотя одно с другим не слишком гармонировало. Назар – амулет в виде небольшого кулона в голубых тонах, похожего на глаз, и служит для защиты от порчи. По крайней мере, так считают в Турции, откуда Эйб родом. Когда-то он подарил назар матери, а она мне.

С наложенным макияжем и распущенными волосами, призванными скрыть повязку на шее, я мало походила на отважного борца с монстрами. Но нет… не совсем так, осознала я мгновение спустя. Глядя в зеркало, я с удивлением увидела в своих глазах боль потери, которую не могли скрыть даже самое прекрасное платье и умелый макияж.

Стараясь не думать об этом, я отправилась на вечеринку и, едва выйдя из своего общежития, наткнулась на Адриана. Без единого слова он едва не задушил меня в объятиях и осыпал пылкими поцелуями. Ему удалось полностью застать меня врасплох. Ну, разумеется, то, что оказалось не под силу не-мертвым, прекрасно удалось легкомысленному королевскому морою.

Его поцелуй почти заставил меня испытать чувство вины за то, что я поддалась его очарованию. Когда я начала встречаться с Адрианом, наши отношения складывались нелегко, но постепенно все наладилось. Наблюдая в течение долгого времени, как он без зазрения совести флиртует со всеми подряд и ни к кому при этом не относится серьезно, я никак не ожидала такой преданности с его стороны. Как и того, что мои чувства к нему будут усиливаться, – это, казалось бы, противоречило тому, что я по-прежнему любила Дмитрия и изобретала самые немыслимые способы его спасения.

Наконец Адриан отпустил меня, и я рассмеялась. Несколько проходивших мимо юных мороев остановились, глядя на нас. Роман мороя с дампиркой – не такая уж редкость в нашем возрасте, но роман прославленной дампирки с мороем, приходящимся внучатым племянником королеве? Это не могло не привлекать внимания – в особенности при том, что практически все знали о ненависти королевы Татьяны ко мне. Во время нашей последней встречи она накричала на меня, требуя, чтобы я держалась подальше от Адриана, и хотя свидетелей этой сцены было немного, слухи такого рода всегда каким-то образом просачиваются наружу.

– Ну как, понравилось шоу? – спросила я наших зрителей. Осознав, что их застукали, подростки торопливо продолжили путь. Я улыбнулась Адриану. – Что это было? Поцелуй как средство всем объявить о твоих правах на меня?

– Это, – с пафосом ответил он, – была награда за то, что во время испытания ты надрала столько задниц. – Он помолчал. – Ну и еще потому, что ты выглядишь потрясающе в этом платье.

– Награда? – Я искоса взглянула на него. – Ха! Бойфренд Мередит преподнес ей серьги с бриллиантами.

– Ты хочешь бриллианты? – Он взял меня за руку, и мы пошли на вечеринку. – Ну, я подарю тебе бриллианты. Осыплю тебя ими. Черт, ты получишь платье из бриллиантов. Правда, оно будет очень маленькое.

– Лучше уж я удовольствуюсь поцелуем.

Я представила себе, как Адриан одевает меня, словно какую-нибудь модель, демонстрирующую купальники. Или польскую танцовщицу. Разговор о драгоценностях внезапно оживил непрошеное воспоминание. Когда Дмитрий держал меня в плену в Сибири, с помощью своих укусов приводя в состояние блаженства, он тоже осыпал меня драгоценностями.

– Я знал, что ты девушка крутая, – продолжал Адриан. Теплый летний ветерок взъерошил каштановые волосы, которые он каждый день старательно укладывал, и теперь он свободной рукой рассеянно пытался привести их в порядок. – Но не осознавал, до какой степени, пока не увидел, как ты расшвыривала этих стражей.

– Не означает ли это, что тебе надо быть со мной полюбезнее?

– Я и так любезен с тобой. Ты хоть представляешь, как сильно мне сейчас хочется закурить? Но нет, я мужественно переношу страдания, связанные с отказом от никотина, и все ради тебя. Но, думаю, после того, что я сегодня увидел, мне нужно быть с тобой чуть осмотрительнее. И еще этот твой безумный папаша меня настораживает.

Я застонала, вспомнив, как Адриан и Эйб рядышком сидели на трибуне.

– Господи! С какой стати ты вообще околачивался возле него?

– О, он просто потрясающий! Немного изменчивый, но классный. Мы прекрасно поладили. – Адриан открыл передо мной дверь. – И в своем роде он тоже крутой. В смысле, можешь представить себе кого-нибудь другого с таким же шарфом? Да над ним вся школа смеялась бы. Но не над Эйбом. Он не хуже тебя кому угодно даст отпор. Фактически…

В голосе Адриана послышалось беспокойство, и я бросила на него удивленный взгляд.

– Фактически что?

– Ну… Эйб сказал, что я ему понравился, но одновременно ясно дал понять, что сделает со мной много нехорошего, если я когда-нибудь так или иначе обижу тебя. – Адриан состроил гримасу. – Фактически он описал, что именно сделает со мной, во всех наглядных деталях. И тут же, безо всякого перехода, переключился на другую, более жизнерадостную тему. Мне он тоже понравился, но от него мурашки по коже бегут.

– Он переходит все границы! – Я остановилась у входа в комнату, где проходила вечеринка. Оттуда доносился гул голосов – видимо, все уже собрались и теперь ожидали появления меня в качестве почетного гостя. – Он не имеет права угрожать моему бойфренду. Мне восемнадцать, я взрослый человек и сама могу угрожать своим бойфрендам.

Мое негодование позабавило Адриана.

– Согласен. Но это не означает, будто я собираюсь отнестись к его предупреждению несерьезно. Я слишком хорош собой, чтобы рисковать лицом.

Он и впрямь красив, но тем не менее я сердито покачала головой. Когда я потянулась к дверной ручке, Адриан удержал меня:

– Подожди.

Он снова обнял меня, и наши губы слились в жарком поцелуе. Прижимаясь к нему всем телом, я все больше запутывалась в собственных чувствах. Это был не просто поцелуй – я ощущала, что хочу большего.

– Отлично, – заявил Адриан, в конце концов оторвавшись от меня. – Теперь можем войти.

Голос его, как обычно, звучал легкомысленно, но в темно-зеленых глазах вспыхнула страсть. Не только для меня это было больше чем поцелуй. До сих пор мы не заговаривали о сексе, и, к его чести, он не давил на меня в этом вопросе. Думаю, он понимал, что после потери Дмитрия я еще не совсем готова принять другого мужчину, но в такие моменты, как сейчас, чувствовалось, как трудно Адриану сдерживаться.

Я слегка размякла и, поднявшись на цыпочки, одарила его еще одним поцелуем.

– Что это было? – спросил он мгновение спустя.

Я усмехнулась.

– Твоя награда.

Когда мы наконец вошли в зал, все приветствовали меня радостными возгласами и горделивыми улыбками. Когда-то я буквально расцветала, оказываясь в центре внимания; со временем это стало проходить, но сейчас я напустила на себя уверенный вид и принимала похвалы как должное, даже триумфально вскинула руки, заработав новый шквал аплодисментов и восхвалений.

Вечеринку в свою честь я запомнила почти так же плохо, как сами испытания. Никогда не отдаешь себе отчета в том, сколько людей любят тебя, пока все они не соберутся вместе. Вслух, правда, я этих мыслей не высказывала, а то могла бы и расплакаться. Это на вечеринке-то по случаю собственной победы!

Все хотели поговорить со мной, и я испытывала радость и удивление, когда они подходили один за другим. Так редко случалось, чтобы все, кого я люблю, собирались вместе; и, с грустью осознала я, не исключено, что такое никогда больше не повторится.

– Ну в конце концов ты получила лицензию на убийство. Давно пора.

Обернувшись, я встретилась взглядом с Кристианом Озера, который когда-то жутко раздражал меня, а потом стал добрым другом. В порыве радостного волнения я обняла его, чего он явно не ожидал, но сегодня я удивляла всех.

– Эй, эй! – Вспыхнув, он попятился. – Ну разумеется, ты единственная девушка, у которой мысль об убийстве вызывает прилив энтузиазма. Не хочу даже пытаться представить себе, что происходит, когда вы с Ивашковым остаетесь наедине.

– Кто бы говорил! Ты же сам спишь и видишь, как бы ввязаться в драку.

Кристиан пожал плечами, выражая согласие. В нашем мире существует правило: стражи защищают мороев, но сами морои в сражениях не участвуют. Однако после недавнего нападения стригоев многие из них – хотя далеко не большинство – стали высказывать мнение, что настало время и им самим учиться постоять за себя. Пользователи огня, такие как Кристиан, в особенности могли оказаться полезны, поскольку сжечь стригоя – один из лучших способов убить его (наряду с закалыванием и обезглавливанием). В настоящее время правительство мороев всячески препятствовало развитию этой идеи, что не мешало некоторым из них тайком тренироваться. В том числе и Кристиану.

Только тут я с удивлением заметила, кто, словно тень, стоит рядом с ним.

Джил Мастрано. Моройка, первокурсница – можно сказать, уже почти второкурсница, – Джил тоже относилась к числу тех, кто хотел сражаться, и стала вроде как ученицей Кристиана.

– Привет, Джил. – Я тепло улыбнулась ей. – Спасибо, что пришла.

Джил вспыхнула. У нее хватало решимости учиться самой защищать себя, но она не могла справиться с волнением, оказавшись среди множества народу, в особенности рядом со «знаменитостью» вроде меня. Нервничая, она начинала говорить быстро и бессвязно.

– Ну, я не могла не прийти. – Она откинула с лица длинные вьющиеся и, как обычно, спутанные волосы. – В смысле, это так круто – что ты делала. Во время испытаний. Все были потрясены. Я слышала, один из стражей сказал, что никогда не видел ничего подобного, и когда Кристиан спросил, хочу ли я прийти, конечно, я сказала «да». Как могло быть иначе! Ох! Я даже не поздравила тебя. Извини. Прими мои поздравления.

Кристиан изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица, я же рассмеялась и обняла Джил. Мне всерьез угрожало впасть в состояние душевной расслабленности. И что станет с моим статусом крутого стража, если продолжать в том же духе?

– Спасибо. Надо полагать, вы вдвоем уже готовы справиться с целой армией стригоев?

– Осталось подучиться самую малость, – ответил Кристиан. – Но нам не помешает твоя помощь.

Мы оба понимали, что стригои – это пока не их уровень. Однажды его огненная магия здорово помогла мне, но чтобы он действовал самостоятельно? Это будет совсем другая история. Он и Джил учились использовать свою магию в целях нападения, и когда у меня случалось свободное время, я давала им уроки рукопашного боя.

Лицо Джил слегка вытянулось.

– Все прекратится, как только он уйдет отсюда.

Я посмотрела на него. В том, что он покинет школу, ничего удивительного не было. Мы все покинем ее.

– Чем ты собираешься заняться? – спросила я.

Кристиан пожал плечами.

– Вместе с вами отправлюсь ко двору. Тетя Таша жаждет обсудить мое будущее.

Он скривился: его планы, каковы бы они ни были, явно отличались от планов Таши. Большинство королевских мороев после окончания школы собирались поступать в элитные учебные заведения, но едва ли это подходило Кристиану.

Стандартная практика такова: после окончания школы новоиспеченные стражи отправляются к королевскому двору, чтобы лучше познакомиться с тем, что им достанется защищать, и получить конкретные назначения. Нам всем предстояло уехать через пару дней. Проследив за взглядом Кристиана, я увидела на другом конце комнаты его тетю, и, ей-богу, она разговаривала с Эйбом!

Таше Озера было около тридцати; волосы точно вороново крыло и льдистые голубые глаза подчеркивали ее сходство с племянником. Ее красивое лицо, правда, с одной стороны портил ужасный шрам – результат ранения, полученного в сражении с родителями Кристиана. В отличие от Дмитрия, обращенного в стригоя насильственно, чета Озера сознательно выбрала этот путь ради бессмертия. По иронии судьбы, стражи выследили их и убили. Таша растила Кристиана, пока он не поступил в школу, и была одним из лидеров той группы мороев, которые хотели сражаться.

Шрам не мешал мне восхищаться ею и считать красавицей. Судя по поведению моего отца, он придерживался того же мнения: налил ей бокал шампанского и сказал какую-то фразу, отчего она рассмеялась, потом наклонилась к нему, словно говоря что-то по секрету, и он тоже рассмеялся. У меня прямо челюсть отвисла. Даже издалека было видно, что они флиртуют.

– Бог мой… – пробормотала я и торопливо обернулась к Кристиану.

Он, похоже, испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, его забавляла моя неловкость, а с другой – ему самому было не по себе при виде того, как женщина, к которой он относился как к матери, кокетничает с человеком, имеющим репутацию гангстера. Потом он снова перевел взгляд на Джил и продолжил разговор.

– Не волнуйся, ты прекрасно обойдешься без меня, – сказал он. – Тут есть и другие. Не успеешь оглянуться, как вокруг тебя соберется целый клуб супергероев.

Я снова улыбнулась, но внезапно ощутила затопивший меня поток ревности, такой мощный, что все добрые чувства разлетелись вдребезги. Вздрогнув, я оглянулась и заметила на другом конце комнаты Лиссу, вперившую в Кристиана убийственный взгляд.

Стоит упомянуть, что раньше Кристиан и Лисса встречались. Нет, не просто встречались; это было нечто большее. Они любили друг друга и, честно говоря, продолжали любить до сих пор. К несчастью, кое-какие недавние события внесли напряженность в их отношения, и Кристиан порвал с ней. Он по-прежнему любил ее, но перестал ей доверять. Так получилось, что Лисса на какое-то время утратила контроль над собой, когда другой пользователь духа, Эйвери Лазар, постаралась подчинить ее себе. В конце концов мы сумели остановить Эйвери, и сейчас она находилась в психиатрической больнице, как я слышала. Теперь Кристиан понимал причины ужасного поведения Лиссы, однако былые их отношения не вернулись. Вначале Лисса впала в депрессию, которая постепенно начала сменяться гневом.

Она заявляла, что не хочет больше иметь с ним ничего общего, но наша внутренняя связь открывала мне ее подлинные чувства: она ревновала его к любой девушке, с которой он разговаривал, и в особенности к Джил, поскольку теперь он проводил с ней много времени. Я-то знала, что никакой романтикой тут и не пахнет: Джил боготворила его как мудрого учителя, и только. Если она и была в кого влюблена, то разве что в Адриана – он всегда обращался с ней нежно, словно с младшей сестренкой. В общем, мы все к ней так относились.

Кристиан проследил за моим взглядом, и его лицо застыло. Убедившись, что привлекла его внимание, Лисса отвернулась и принялась болтать с первым попавшимся парнем, симпатичным дампиром из моего класса, – пустила в ход все свое кокетство и обаяние, которое с такой легкостью дается пользователям духа, и вскоре они смеялись и разговаривали в том же стиле, что Эйб с Ташей. Моя вечеринка превращалась в череду скоротечных свиданий.

– Ну, похоже, она не скучает, – заметил Кристиан.

Я закатила глаза. Оказывается, не одну Лиссу терзала ревность. Как она злилась всякий раз, когда Кристиан разговаривал с другими девушками, так и он приходил в раздражение, если она общалась с другими парнями. Это просто выводило из себя. Вместо того чтобы признать, что их чувства не угасли, и попытаться снова наладить отношения, эти идиоты всячески старались друг друга задеть.

– Не пора ли тебе уняться и просто поговорить с ней как разумному человеку? – простонала я.

– Конечно. – В его тоне послышалась горечь. – Как только она поведет себя как разумный человек.

– О бог мой! Из-за вас, ребята, у меня скоро все волосы повылезают.

– Это было бы очень обидно – такие прекрасные волосы! Кроме того, она ясно дала понять, чего хочет.

Я начала возражать, обзывая его тупицей, но он был не в настроении снова выслушивать лекцию, которую я обрушивала на него не меньше десяти раз.

– Пошли, Джил, – сказал он. – Розе надо и с другими поговорить.

Он быстро зашагал прочь, и я с трудом сдержала желание догнать его и вбить немного здравого смысла ему в голову, но тут раздался новый голос.

– Ты вообще собираешься что-то с этим делать? – Тоже глядя вслед Кристиану, рядом со мной стояла Таша. – Эти двое снова должны быть вместе.

– Я понимаю это. Вы понимаете это. Но похоже, в их тупых головах это никак не укладывается.

– Ну, лучше бы ты поскорее все уладила. А то будет поздно – Кристиан поступит в колледж на другом конце страны.

Лисса, по соглашению с Татьяной, собиралась поступать в университет в Лихае, сравнительно недалеко от двора. Этот университет крупнее тех, где обычно учатся морои, что очень радовало Лиссу; в обмен на это она согласилась больше времени проводить при дворе, изучая королевские порядки и привыкая к ним.

– Знаю, – раздраженно сказала я. – Но почему, интересно, именно я должна их мирить?

Таша улыбнулась.

– Потому что только ты обладаешь достаточным влиянием на обоих.

Я выслушивала все эти разглагольствования в основном потому, что, разговаривая со мной, Таша, по крайней мере, отвлеклась от Эйба. Между тем, бросив взгляд в его сторону, я окаменела. Теперь он беседовал с моей матерью, и сквозь шум до меня доносились обрывки их разговора.

– Джанин, – соловьем разливался он, – ты не постарела ни на день. Ты могла бы быть сестрой Розы. Помнишь ту ночь в Каппадокии?

И моя мать захихикала в ответ! Никогда прежде я от нее такого не слышала и, клянусь, не хотела бы услышать снова.

– Конечно. И еще я помню, как ты стремился помочь, когда у меня порвалась бретелька платья.

– Бог мой! – пробормотала я. – Этому просто конца-краю нет.

Таша проследила за моим взглядом.

– Ты об Эйбе? Да, он человек обаятельный.

– Прошу прощения, – простонала я и зашагала к родителям. Ну да, я смирилась с тем, что когда-то у них был роман, в результате которого я появилась на свет, но это совсем не означало, будто я жажду наблюдать, как они заново переживают его. Когда я подошла к ним, они вспоминали какую-то прогулку на пляже, но я потянула Эйба за руку – он стоял слишком близко к ней.

– Эй, можно поговорить с тобой?

– Конечно, – с удивлением ответил он и одарил мать многозначительной улыбкой. – Увидимся позже.

– Что, здесь ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности? – спросила я, уводя его.

– О чем ты?

Мы остановились рядом с чашей для смешивания пунша.

– Ты флиртуешь со всеми женщинами!

– Ну, здесь так много прекрасных женщин… – Он как будто не понимал, чем я возмущена. – Ты это хотела обсудить со мной?

– Нет! Я хотела поговорить о том, что ты угрожал моему бойфренду. Ты не имел права делать это.

– Ах, это? – Он вскинул темные брови. – Пустяки. Любой отец присматривает за дочерью.

– Большинство отцов не угрожают выпотрошить бойфренда дочери.

– Выпотрошить? Ну, если быть точным, я обещал ему нечто гораздо хуже.

Я вздохнула. Мое раздражение, похоже, только забавляло его.

– Воспринимай это как подарок в честь окончания школы. Я горжусь тобой. Все знали, что ты себя покажешь, но никто не знал насколько. – Он подмигнул мне. – И уж точно никто не ожидал, что пострадает имущество.

– Какое еще имущество?

– Мостик.

Я нахмурилась.

– Так уж получилось – это был самый эффективный способ. Ситуация не оставляла выбора. А что насчет других новичков? Разве им не приходилось сражаться на этом мосту?

Эйб покачал головой, наслаждаясь каждым мгновением, когда он знал то, что мне неведомо.

– В такую ситуацию не был поставлен больше никто.

– Чушь! Все проходили одинаковые испытания.

– Все, кроме тебя. Планируя испытания, стражи решили, что для тебя нужно придумать что-то особенное. В конце концов, тебе приходилось участвовать в реальных схватках.

– Что? – воскликнула я так громко, что на нас начали оглядываться. Припомнилось то, о чем раньше говорила Мередит. Я понизила голос. – Это несправедливо!

– Ты во всех отношениях превосходишь остальных. Наверное, было бы несправедливо, если бы перед тобой поставили задачу, слишком для тебя легкую.

Мне не раз приходилось сталкиваться со всякими нелепостями, но это было что-то из ряда вон.

– Значит, они заставили меня проделать этот безумный трюк, а теперь еще удивляются, что я перерезала крепления моста? Интересно, а чего другого они от меня ожидали? Как, по их мнению, я могла справиться иначе?

– Хмм… – Он рассеянно погладил подбородок. – По правде говоря, вряд ли они представляли себе это.

– О боже! Просто ушам своим не верю!

– Почему это тебя так злит? Ты прошла испытания, вот что главное.

– Потому что они поставили меня в ситуацию, из которой даже сами не знали, как выбраться. – Я бросила на него подозрительный взгляд. – И откуда тебе обо всем этом известно? Вообще-то это дело стражей и никого больше.

На его лице мелькнуло выражение, которое мне совсем не понравилось.

– Ну, я провел эту ночь с твоей матерью и…

– Стоп! – прервала я его. – Не хочу выслушивать, чем вы с матерью занимались этой ночью. Думаю, это было похлеще моего моста.

– И то и другое уже в прошлом, стоит ли теперь беспокоиться? – Он усмехнулся. – Радуйся своему успеху.

– Постараюсь. Просто не беспокойся о моих отношениях с Адрианом, ладно? В смысле, я рада, что ты приехал поддержать меня, но этого больше чем достаточно.

Эйб бросил на меня проницательный взгляд, напомнивший о том, что под маской щеголя скрывается умный, опасный человек.

– Ты вроде бы радовалась, когда после твоего возвращения из России я сумел оказать тебе любезность.

Я состроила гримасу. Он намекал на то, что умудрился переслать сообщение в тюрьму строгого режима. Пусть это ничего не дало, все равно я должна была рассматривать попытку как одолжение с его стороны.

– Ладно, это и впрямь было здорово, – признала я. – И я тебе благодарна. Хотя по-прежнему не знаю, как ты сумел это провернуть. – Внезапно в сознании всплыла мысль, мелькнувшая перед самым испытанием. Я понизила голос. – Ты ведь не ездил туда лично?

– Конечно нет, – фыркнул он. – Ноги моей не будет в этом месте. Я использовал свою сеть.

– Где точно это находится? – вкрадчиво спросила я.

– Зачем тебе это? – Его было не так просто обмануть.

– Любопытно! Осужденные преступники всегда исчезают без следа. Теперь я страж, а между тем не имею никакого представления о нашей тюремной системе. Одна у нас тюрьма или несколько?

Эйб ответил не сразу, внимательно вглядываясь в мое лицо. По роду своей деятельности он склонен подозревать всех в наличии скрытых мотивов, а меня, как свою родную дочь, имел основания подозревать вдвойне. Это у него в генах.

Видимо, он недооценил потенциальные возможности моего безумия, поскольку в конце концов ответил:

– Тюрьма не одна, конечно, и Виктор в самой надежной из них. Она называется «Тарасто».

– Где это?

– В данный момент? – Он задумался. – На Аляске, насколько я в курсе.

– Как это понимать – «в данный момент»?

– Она перемещается в течение года. Сейчас на Аляске, позже будет в Аргентине. – Он хитро улыбнулся, по-видимому желая выяснить, насколько я сообразительна. – Догадываешься почему?

– Нет… хотя постой. Солнечный свет. – Это объяснение вполне подходило. – В это время года на Аляске почти круглосуточно день.

Думаю, он гордился моей сообразительностью даже больше, чем успехом в испытаниях.

– Если пленник попытается сбежать, ему придется нелегко. При ярком солнечном свете ни один морой далеко не уйдет, хотя при их уровне охраны побег практически невозможен.

Славная перспектива, ничего не скажешь.

– Надо полагать, ее загнали на самый север Аляски. – Мне хотелось вытянуть из него точное местоположение тюрьмы. – Там света больше.

Он засмеялся.

– Этого даже я не знаю. Закрытая информация, которая хранится в штаб-квартире стражей.

Я замерла. Штаб-квартира…

Эйб, обычно очень наблюдательный, не заметил моей реакции. Его взгляд был прикован к кому-то на другом конце комнаты.

– Это что, Рене Селски? Надо же! Какая красавица выросла!

Взмахом руки я неохотно отпустила его; главным образом потому, что хотела обдумать созревающий в мозгу план. К тому же я почти не знала Рене – пусть себе заигрывает с ней, если хочет.

– Ну, не буду задерживать тебя. Иди, завлекай женщин в свои сети.

Подгонять Эйба не требовалось. Оставшись одна, я задумалась, имеет ли зарождающийся план шансы на успех. В конце концов, он был не намного безумнее остальных.

Я снова встретилась взглядом с Лиссой; поскольку Кристиана видно не было, ее настроение улучшилось. Теперь, когда мы освободились от школы и перед нами открывался весь мир, ее волновала перспектива предстоящих приключений. Я мысленно вернулась к тому, о чем уже думала раньше: может, в каком-то смысле мы теперь и свободны, но совсем скоро окажемся в плену реальности. Часы тикают. Дмитрий выжидает и наблюдает. Интересно, будут ли и дальше приходить его еженедельные письма – теперь, когда школа для меня останется позади?

Я улыбнулась Лиссе и с чувством вины подумала, что подпорчу ей настроение, когда сообщу: возможно, у нас появился реальный шанс устроить побег Виктору Дашкову.