Глава 3

Берта бежала по лесной тропинке, перепрыгивая через корни деревьев, иногда останавливалась и замирала, оглядываясь и слушая, нет ли слежки. Девушка знала, что ей серьезно не поздоровится, если кого-то заинтересуют её ежедневные отлучки в заброшенную охотничью хижину. К тому же Берта и так всегда привлекала к себе много внимания. Среди темноволосых смуглокожих жителей она выделялась высоким ростом, совершенно белыми локонами и светло-серыми глазами. Говорят, её мать много лет назад согрешила с проезжающим мимо Высшим вампиром с Севера. Увидев светленького ребёнка, обезумевший муж сотворил проклятие на смерть коварного соблазнителя, но, как и положено было быть, на вампира это не подействовало, зато каким-то боком задело незадачливую изменщицу. Она чахла-чахла и завяла через месяц после родов. Выбросить ребёнка на улицу не могли, не позволил Совет. Так и росла девочка в семье неродного отца в «приживалках», о чем ей регулярно напоминали. А в тридцать лет вместо вампирской сущности у неё проявились магические способности с уклоном в целительство, что и вовсе поставило под сомнение отцовство Высшего. Способности были настолько сильными, что ей не нужно было ни заговоров, ни зелий, как другим магам. Достаточно было только прикоснуться, и она видела все внутренние повреждения, и стоило только представить, как рана заживает или как восстанавливается структура внутренностей, как все заживало и восстанавливалось. К ней, ещё подростку, потянулись болящие со всего Южного Кварта, что стало поводом для зависти других целителей и магов, и не только из их деревни. Её не любили, за глаза называли «белоглазой молью» и не могли дождаться повода избавиться от конкурентки.

Деревня была приграничной, соседствовала с военным Фортом, а в лесах с определенной регулярностью происходили стычки. Разведотряды из Западного Кварта попадали в засады южан и начиналось светопреставление. Летали молнии, стрелы, были слышны крики, лязг железа, горел лес, а в деревенском лазарете прибавлялось работы. И вот две недели назад после очередных боевых действий Берта нашла в лесу раненого. Он лежал в луже крови и был при смерти. Два арбалетных болта торчали из груди, многочисленные резаные раны на теле почти не оставляли надежды на выздоровление. Девушка вытащила болты, остановила кровь, но собственных жизненных сил на восстановление у раненого уже не было. А ей совесть не позволила бросить умирать живое существо. Дотащила его кое-как до полуразрушенного охотничьего домика и вот уже который день бегала к нему в лес. То, что он эльф из Западного Кварта она не сомневалась: светлые волосы, зеленые глаза. Южные эльфы были темноволосыми, уши крупнее. Да и знак рода на левом предплечье только подтверждал догадки. Бегать приходилось украдкой, после окончания дежурства в лазарете. Лечение продвигалось катастрофически медленно. Надо торопиться, сегодня её уже спрашивали, и что это она зачастила в лес. Как бы кто любопытный не увязался.

Оглядевшись ещё раз, нырнула в заросли и по почти невидимой тропке двинулась к домику.

Когда вошла и увидела пустую постель, сердце ухнуло вниз. Ушёл? А вдруг нашли?

- Берта!

Девушка обернулась и увидела его, сидящего на поваленном дереве. Она облегченно выдохнула.

- Вечер такой тёплый, захотелось посидеть на солнце.

Выглядел он значительно лучше. Цвет лица живой, ушла нездоровая серость. Говорят, Западные эльфы восстанавливаются на закатном солнце. Он сидел под теплыми лучами и улыбался так нежно и нездешне, что у неё сжалось сердце. Завтра или послезавтра можно отвести его к границе у Змеиного ключа, и больше они никогда не увидятся. Резко образовавшийся в груди ком разрастался и мешал дышать. Берта неожиданно осознала, что окончательно и безвозвратно влюбилась. Её бросило в жар от мысли, что мужчина все понимает. Давно всем известно, что никто так хорошо не читает мысли, как Западные эльфы.

- Мне надо осмотреть вас. – произнесла она и прикоснулась тыльной стороной ладони к своему лицу. Щеки горели огнём.

- Да, конечно.

Он встал и направился ей навстречу, все также лучезарно улыбаясь.

- Можно сначала поесть? Я очень голоден.

Они расположились на ступенях крыльца. Эльф жевал сладкие пироги, запивал молоком, а Берта переживала, что он на наестся.

- Берта, не переживайте, мне достаточно еды один раз в день.

Сомнений нет, все её мысли как на ладони. Берта засуетилась, хотелось быстрее сделать свои дела и убежать подальше. Эльф доел последний кусок, стряхнул крошки и опять улыбнулся ей.

- Я готов.

Они вошли в домик, девушка стала разбинтовывать его грудь, как обычно, как делала это последние две недели, но что-то катастрофически изменилось. Пальцы подрагивали, она старалась не дышать, да и он похоже тоже. Наконец она справилась с повязкой и увидела, что все хорошо, рана полностью затянулась, оставив аккуратные звёздчатые шрамы. Девушка потянулась к его груди, ей нужно было прикоснуться, чтобы включить свое «второе» зрение, и тут же её руку перехватили.

- Ты такая красивая, Берта, такая красивая, что мне больно на тебя смотреть. – Девушка почувствовала его губы на своем запястье.

- Я знаю, тебе непросто живется в деревне, уйдем со мной в Западный Кварт.

Её сердце бешено колотилось, мысли были в полном беспорядке, а язык не слушался.

- Я не могу. Я буду там чужой. – охрипшим голосом молвила она.

- Ты будешь там моей женой.

Он говорил спокойно и уверенно. В её душе всколыхнулся проблеск надежды, но тут же вспомнилось отношение в Западном Кварте к межвидовым связям.

- Вам не позволят жениться на мне.

- Мне не сможет никто запретить. Я четвертый сын в семье. А у старшего брата уже трое детей. Родителям все равно, какое будет у меня потомство и будет ли вообще. Меня с легкостью отправили на военную службу, мысленно распрощавшись и рассматривая как жертву стране.

Да, это была большая редкость. Обычно в эльфийских семьях было двое разнополых детей. Как будто сами боги заботилась о воспроизводстве. И только на фоне затяжного конфликта между Западом и Югом, в семьях стало рождаться по два мальчика, но чтобы четверо!

К кÓму в груди прибавилось чувство волнения где-то в районе желудка. Если до этого момента она и помыслить не могла о каких-либо отношениях с ним, то сейчас забрезжил слабый лучик надежды.

Он в то же время прижал её к себе другой рукой, легко коснулся губами виска и прошептал в ухо:

- Соглашайся.

Согласиться или не согласиться, думать Берта сейчас в принципе не могла. Сквозь тонкую ткань легкого платья она грудью болезненно ощущала его обнаженный торс, а его руки, как нарочно, прижимали её все плотнее.

- Соглашайся.

Горячее дыхание снова пощекотало ухо, а потом его губы стали прокладывать дорожку все ниже и ниже к вырезу платья. Она практически задохнулась, сердце колотилось где-то в горле, а в глазах слегка потемнело. Девушка попыталась отодвинуться и сделала два шага назад, но лежанка уперлась ей под колени. До этого момента она не видела его глаз. Замутненное зрение выдавало картину белоснежных волос и подрагивающего левого уха. Но сейчас… В его взгляде было столько любви и затаённой страсти, что она поняла, что пропала, и что пойдет за этим мужчиной на край света.

В глазах эльфа мелькнуло осознание, он снова прочитал все её мысли. А дальше… Мужчина резко приблизился к ней, дернул шнуровку, стянул платье вниз и стал целовать обнаженную кожу. Вихрь неведомых до этого дня ощущений подхватил её, а ком вырвался из горла хриплым стоном. Она – его, его навсегда.

Солнце практически уже село, когда Берта словно очнулась и попыталась выскользнуть из его объятий. Он прижал её к себе крепче и тихо произнёс:

- Не уходи, завтра на рассвете вместе двинемся к границе.

Девушка занервничала.

- Нет, я должна вернуться. Меня будут искать, если я не вернусь. И потом надо взять хоть какие-то вещи, да немного еды.

- Не нужно еды. От границы до ближайшего форта полдня пути.

- Нет, это опасно. Если я не вернусь к ночи, сюда нагрянет все мужское население деревни. А ещё хуже, если они побегут в Форт за помощью.

Берта все-таки вырвалась из кольца его рук. Неясное беспокойство гнало её назад. Видимо, отец или бабка уже ищут её. Подобрала с пола платье, и стала неловко одеваться, стесняясь обращенных на себя взглядов. Никак не могла справиться со шнуровкой. Тогда мужчина встал и, нисколько не стесняясь своей наготы, подошел к ней, помог с тесемками.

- Я боюсь отпускать тебя, Берта. Как будто, могу больше никогда не увидеть.

- Просто будь осторожен, и я буду.

Она поборола смущение и подняла на него глаза. Сердце сжалось от невысказанного чувства. Он улыбнулся, прижался лбом к её лбу и нежно произнес:

- Я тоже тебя люблю.

Она бежала, не разбирая дороги, распугивая своим топотом всех лесных обитателей. Когда вошла в дом, наткнулась на сердитый взгляд бабки, отцовой матери.

- Ну и где ты шлялась? Ведёшь себя точно, как мамаша твоя непутевая.

Берта опустила глаза, дальнейшее развитие событий было ей знакомо. Сейчас будет подробный рассказ, как её гадюку-мать пригрели на груди, и чем она отплатила за их доброту. Даже отцу в последнее время надоедало это слушать, и он тянул недовольно:

- Прекратите, мамаша, сколько можно одно и то же жевать.

Девушка сразу старалась придумать себе срочное дело – ой, надо травы поворошить в амбаре или по мешочкам разложить, ну или заклинание новое выучить. Но сегодня уже поздно, практически стемнело, и эти отговорки не пройдут.

- Бабушка, я устала очень, весь вечер в лесу искала зеленоус, он совсем закончился.

- И кто его в западном лесу ищет, его там сроду не было, знаешь же, что за ним на юг идти надо.

Бабка смотрела подозрительно.

- Да в прошлый раз как раненых на границе собирали, кажется видела в одном овраге. Но место это не нашла.

- Ладно, спать иди. Завтра рано утром на ярмарку поедем.

- Может я дома останусь? В лазарете помогу.

- Нет, не останешься. Надо ткань купить тебе на платье, а то уже год в одном и том же ходишь, соседи и так сплетни распускают, что мы тебя в черном теле держим.

Берта имела привычку привязываться к определенной вещи, и как влезла в это платье год назад, так и ходила в нем практически постоянно, через день читая над ним заклинание чистки.

Надо отдать должное бабке и отцу, голодом её никогда не морили, да и в лохмотьях она не ходила. А уж как, благодаря своему дару, стала деньги в семью приносить, то бабка вконец смирилась с внучкой «от не пойми кого». Да и сомнения появились, может её отцом и не вампир был.

На следующее утро втроём с отцом и бабкой отправились на ярмарку. Целый день Берта чувствовала себя как на иголках, не могла ничего толком выбрать и постоянно спрашивала, когда же домой? Но бабка с отцом отнеслись к делу обстоятельно, протащили её по всем лавкам, сходили пообедать в трактир, где долго и с наслаждением ели и пили, в то время как ей кусок в горло не лез. К их возвращению в деревню девушка уже вся извелась. И когда увидела толпу магов и эльфов из соседнего Форта на въезде, внутри у нее все оборвалось.

Бабка крикнула в толпу:

- И по поводу чего народ собрался?

- Да братья Силар в лесу эльфа с Запада нашли! Он на окраине деревни что-то вынюхивал! Одетый по-нашему. Пришлось отряд из Форта вызвать. Сцапали его, голубчика! – местные кумушки выкладывали новости, перебивая друг друга.

«Нет, только не он, - думала Берта, - Только бы не он». Сердце колотилось как бешеное. Она медленно продиралась сквозь толпу. В какой-то момент её случайно вытолкнуло вперед, к центру площадки перед домом Совета деревни. Он сидел на помосте, откуда обычно читали новости и указы, в старой отцовой рубахе и штанах, заправленных в короткие сапоги. Надежды не осталось. У Берты душа ушла в пятки, а к горлу подступила тошнота. Она с трудом подняла на него глаза и увидела в его взгляде предостережение «молчи!». Толпа позади шумела, требуя расправы, а поодаль Глава Совета и Начальник Форта переговаривались, периодически поглядывая на пленника. Затем Глава Совета кивнул, видимо с чем-то согласившись, а Начальник вышел вперед и поднял руку, призывая толпу к тишине.

- Сограждане! Мы с Советом вашей деревни приняли решение.

Вся толпа затихла и обратилась в слух.

- Как оказалось, наш пленник из командного состава, и у нас есть шанс или обменять его на своих военнопленных, или получить выкуп. Поэтому никакой казни сейчас не будет, а наш отряд забирает его в Форт. Дальнейшее решение о его судьбе будет принято по результатам переговоров с Западным Квартом.

Народ снова стал переговариваться, кто-то крикнул:

- Денег за него получите побольше. Мост через Силань нужен новый, самим нам не потянуть.

Начальник снова поднял руку и произнес:

- Мы сообщим вам результаты переговоров.

Он дал команду своим бойцам, двое охранников сняли эльфа с помоста и повели по направлению к Форту.

Народ стал потихоньку расходиться, а Берта так и замерла ни жива, ни мертва. Вдруг почувствовала, как кто-то дёрнул её за руку. Это бабка схватила её и потащила за собой. Как только они ступили за порог дома, старуха зашипела:

- Ну что, змеюка болотная, всю семью решила под казнь подвести? Думала, я отцову рубашку не узнаю?

Берта как будто окаменела – стояла молча и смотрела в пол.

- А ну сейчас же рассказывай, что произошло.

Девушка с трудом разжала губы и произнесла чуть слышно:

- Я в лесу его нашла. Он умирал.

- Ну понятно, дура сердобольная. Вместо того, чтобы отряд вызвать, дотащить его до лазарета и вылечить там, ты нас всех под удар поставила.

По щекам девушки потекли слезы.

- Он умирал, отряд бы его просто добил. Бабушка, я не могла по-другому.

- Добили бы – так туда ему и дорога! Неизвестно, сколько он наших положил.

Берта уже плакала навзрыд. Ей было страшно, страшно за него и очень больно от мысли, что все её надежды рухнули в один момент. Она мысленно молила всех богов, чтобы они спасли его, не дали умереть после стольких усилий.

Бабка засуетилась.

- Давай, собирайся, пойдёшь в Форт. Признаешься во всём, что, дескать, пожалела, думала, не выживет, разок перевязала, а он и очухался. А ты испугалась и убежала.

Берта продолжала всхлипывать. А бабку вдруг пронзила догадка, от которой она похолодела.

- А уж не влюбилась ли ты?

Берта разревелась еще сильнее, пыталась, что-то сказать, но давилась слезами. Бабка схватила её за подбородок и спросила:

- А ну говори, не спала ли ты с ним часом?

Девушка ответила ей затравленным взглядом. Бабка на секунду сникла, затем забегала по дому собирая вещи и еду в узелок.

- Поедешь к своей тётке в Зальхуб. Живёт она почти в центре, над магазином «Зелёный дом», там травяные настои и травы продают. Скажешь, что обучение приехала продолжить. У них там маг сильный учеников берёт. Я ей про твой дар писала, и разговор про учёбу был, так что она не удивится. А денег тебе хватит.

- Бабушка, а как же вы с отцом?

- А что мы? Скажем, что ты, тварь неблагодарная, сбежала куда-то, натворив дел, и нас, добрых людей, опозорила. А ты, главное, не иди по основному тракту, обойди через Старые Каменки, а там вдоль леса.

Бабка села на лавку с узелком в руках, губы её задрожали:

- Что же ты, дитятко наше, натворила. Любому магу двух часов хватит, чтобы понять, кто с ним был, и кто его лечил. Придут за тобой еще до заката.

Она встала и утерла слезы уголком платка.

- Давай, беги… Нет, подожди.

Старушка сбегала в другую комнату и принесла магический светильник, который в их деревне был на вес золота.

- Вот, забери, а то как ты в лесу ночью будешь. Страшно одной.

Она посмотрела на зареванную Берту, вытерла ей слезы.

- Всё, некогда плакать, пойдем, я тебя потихоньку сзади сарая выведу.

Они вышли через заднюю калитку. Бабка впереди, выглядывая, не видит ли кто. Затем шли вдоль соседского забора – бабка с гордо поднятой головой, а девушка, склонившись в три погибели, пробиралась между забором и зарослями. А как кончилась деревня, Берта побежала со всех ног в сторону леса. На опушке обернулась, бабка так и стояла, глядя ей вслед. Девушка углубилась в лес, понимая, что вернуться уже никогда не сможет.

Первую ночь пришлось провести в лесу, закрывшись защитным пологом от всяких обитающих здесь тварей, да и от лесного народа лучше держаться подальше. С рассветом Берта двинулась в сторону Восточного тракта, а выйдя на него, передвигалась через заброшенные деревни по старым тропкам по направлению к столице, в населённые пункты не заходила и шарахалась в кусты от каждого шороха. Через две недели осунувшаяся и похудевшая Берта входила в центральные ворота Зальхуба. Найти тётю Грету действительно не составило труда. Она жила одна в комнатах на втором этаже над магазином и работала внизу – составляла травяные сборы. Грета Хольм была единственной роднёй Берты со стороны матери. Жизнь её сложилась не слишком удачно. После смерти родителей ещё девчонкой она уехала в столицу за женихом, а он её здесь и бросил. Возвращаться обратно в деревню было стыдно, вот и осталась она в Зальхубе. Может Грета и не обладала особыми талантами, но в травах разбиралась хорошо, да так, что стала через несколько лет известной травницей в своём районе. И сейчас продолжала совмещать работу в магазине с целительством. Поэтому первым её вопросом племяннице был: «Зеленоус привезла?». Это была редкая трава, растущая только в их местах, и бабка сунула ей в котомку жестянку с порошком. Радость Греты не имела границ, и Берту приняли с распростертыми объятиями. После того как Берта помылась с дороги, её усадили за стол, и пока та жевала, тётка расспрашивала, как отец, как бабка, про соседей, гарнизон, ну и вообще, какие новости в деревне. Потом женщина спустилась вниз, пришёл клиент с рецептом на сбор, а Берта тем временем заснула на диванчике в гостиной, решив, что поисками мага можно заняться и завтра.

На следующий день она отправилась разыскивать дом магистра Мертена. Школ магов в Южном Кварте, в отличие от остальных Квартов, не было. Здесь маги сами набирали себе учеников и несли ответственность за своих подопечных. Магистр Мертен был очень известен, и попасть к нему на обучение было непросто. Берта очень надеялась, что её способности позволят ей пройти отбор. Иначе… Девушка не знала, что будет, если её не примут. Назад в деревню ей путь заказан.

Наконец Берта остановилась перед крыльцом большого двухэтажного особняка. С обеих сторон к фасаду примыкал высокий кирпичный забор, за которым росли деревья. Девушка поднялась по ступенькам и постучала кольцом дверного молотка в дверь. Открыли быстро и, даже не спрашивая, кто она и зачем пришла, впустили в просторный холл. Берта глянула и раскрыла рот. В холле сидела на скамьях и стояла вдоль стен куча народа. Молодые парни и девушки. Ей в руки сунули листок, велели заполнить заявление и зарегистрировать его. Совершенно случайно Берта попала на один из дней отбора учеников. Девушка не решилась назвать свои настоящие данные. а вдруг её разыскивают? Поэтому записалась под девичьей фамилией матери: Берта Хольм, да изменила название деревни на Старые Каменки. Зарегистрировав заявку, девушка встала в очередь и приготовилась долго ждать. В фойе было очень шумно, молодёжь переговаривалась, кто-то повторял заклинания, кто-то громко спорил, делились слухами, что магистр возьмёт максимум трёх учеников. Вдруг гул голосов резко стих. По лестнице, идущей со второго этажа, спускался мужчина средних лет. Высокий, широкий в плечах, с суровым лицом и крючковатым носом. Тёмные волосы забраны сзади в длинный хвост. В толпе зашелестели: «Магистр…». Берта почувствовала тревожное волнение от силы, исходящей от мага. Он просто шёл и даже ни на кого не смотрел, но давящее чувство от его ауры ощущалось всеми внутренностями. На какой-то момент она даже засомневалась, а не зря ли она сюда пришла, и не смыться ли ей тихонечко под волнение народа. Но помощники магистра быстро закрыли входную дверь, выстроили всех в два ряда. Кто повыше сзади, пониже – впереди. Она оказалась сзади почти у самой входной двери. А отбор проходил так. Магистр молча шёл вдоль шеренги и смотрел каждому претенденту в глаза. Он прошёл уже больше половины, когда кивнул головой в сторону одного парня. Ассистент тут же забрал у него заявление. Все, кто был рядом затаили дыхание, а на парня бросали исподтишка завистливые взгляды. Берта поняла, что шансов практически никаких и сразу сникла, примирившись с отказом, ну будет тёте Грете помогать, в конце концов, что-нибудь придумает. Поэтому, когда магистр Мертен взглянул на неё, она просто мысленно показала, что умеет делать. Маг удивлённо приподнял бровь и кивнул на неё своему помощнику. Из её рук вытянули заявление, а она стояла и не верила в происходящее. Её что, взяли? Это точно? Или это только один из этапов отбора? Через каких-то пять минут она и невысокий черноволосый парень стояли перед магистром в его кабинете.

- Так, Гриммунд, с тобой всё ясно.

Магистр закончил расспрашивать парня, убрал его заявление в папочку и обратил своё внимание на Берту.

- Берта Хольм, значит. Ну и сколько тебе лет?

- Пятьдесят девять, господин Магистр.

Магистр несколько недовольно скривился:

- Маловата ты ещё для обучения. Что как рано приехала?

Девушка опустила голову, внутри стучали молоточки от страха, что магистр передумает и не возьмёт её.

- Так сложилось, господин Магистр, - произнесла она тихо.

- Ну и во сколько лет твой дар проснулся?

- В тридцать.

- В тридцать? – Маг был явно удивлён. – Ты же тогда совсем ребёнком была. Да…

Магистр барабанил пальцами по столу.

- В Зальхубе где устроилась?

- Я живу с тётей, младшей сестрой матери.

Магистр немного повеселел:

- Ну, если ты под присмотром, тогда ладно.

Он вложил её заявление в ту же папочку, что и предыдущее, и огласил:

- Сейчас получите у ассистента список всего необходимого для учёбы. В первый день следующей декады приходите к восьми утра с перечисленными вещами. Хранить их будете здесь. Заниматься магией, использовать заклинания, лечить вне стен этого здания с сегодняшнего дня вам категорически запрещено. За нарушение этого правила – отчисление. И никакие обстоятельства не будут рассматриваться как оправдывающие ваши действия. С момента начала учёбы за все ваши поступки ответственность перед всем Квартом несу я, поэтому любые действия только после моего одобрения. Это всё. Увидимся через неделю.

Берта летела в дом тёти Греты на крыльях. Список вещей был не очень длинный, она отложила его на завтра. А сегодня девушка завернула в лавку. Купила бутыль вина, сыр, засахаренные фрукты, рулет с маком и направилась домой. Грета с порога увидев свёртки и счастливую мордашку девушки, взмахнула руками и радостно воскликнула:

- Приняли!

Грета ей в ответ, чуть не прыгая от счастья:

- Да, тётя Грета, приняли! Я и не ожидала, что сегодня попаду сразу на отбор! А Магистр меня принял и ещё одного парня с юга и всё!

Вечером устроили праздничный ужин, позвав всех соседей и хозяина магазина. На Берту смотрели с уважением, попасть в ученики Мертену означало иметь недюжинные способности. Её поздравляли и заранее радовались знакомству, а хозяин лавки господин Хогрим уже стал жаловаться на больные суставы. Берта, помня наставления магистра о запрете на врачевание вне его дома, сразу сказала, что пока лечить не может, но как только выучится, то все, здесь присутствующие, станут её первыми пациентами.

Утром Берта в сопровождении господина Хогрима отправилась к его приятелю в лавку для магов, чтобы купить всё необходимое для занятий. Нужна была специальная посуда для варки зелий, ложка с длинной ручкой из древесины золидного дерева, склянки и колбочки, мантия и защитные фартуки, некоторые ингредиенты для эликсиров, несколько магических кристаллов разного цвета. Энциклопедию лекарственных трав в пяти томах решили не покупать, она была у тёти Греты, да и больше половины её содержания Берта уже знала. Кроме того, купили несколько больших тетрадей для записей и учебники по западно и североэльфийскому языкам. Господин Хогрим во всех лавках с упоением торговался, снижая цену чуть ли не вдвое, и гордо представлял всем Берту как новую ученицу Магистра Мертена.

Неделя пролетела незаметно, и вот Берта в первый день занятий с замиранием сердца вошла в дом магистра. Ассистент проводил её в учебную комнату. Это было просторное помещение с огромной кафедрой, с длинными столами вдоль всего периметра, заставленными многочисленными банками и жестяными коробками. Посередине в два ряда стояли восемь столов поменьше, они были явно для учеников. За одним из столов уже сидел парень. Берта заняла место в первом ряду рядом с ним. Аудитория стала постепенно наполняться, и к началу занятия все восемь столов были заняты. Берта оказалась единственной девушкой.

Магистра Мертена приветствовали стоя. Он внимательно осмотрел каждого ученика и кивнул головой, разрешая сесть.

- Итак, сегодня мы начинаем первую ступень вашего обучения. Основные лекции буду читать я, некоторые занятия и практику будут вести ученики четвёртого года обучения. Что касается вопроса оплаты обучения, который часто задают ученики. Ваше обучение мне оплачивает Магистрат Кварта, поэтому по окончании курса вы переходите в распоряжение Магистрата. Можно возместить затраченную на вас сумму и стать полностью самостоятельным, в противном случае вы будете должны отработать несколько лет по направлению Магистрата. К концу первого года обучения вы окончательно определитесь со специализацией. Тем ученикам, у кого проявятся другие навыки более явно, чем целительские, будет рекомендовано перевестись к другим учителям, согласно преобладающему дару. Ну а сейчас мы начнём вводное занятие по энергообмену в живой природе. Первая лекция. Записываем.

Все ученики судорожно стали доставать тетради и пишущие принадлежности.

- Биоэнергетика живого тела. Внутренний и внешний энергетический контуры.

Лекция длилась около трёх часов, затем был перерыв. После этого начались занятия по североэльфийскому языку. Вёл их тот самый ассистент, который собирал заявления в день отбора.

После обеда, который состоял из овощного супа и большого куска пирога, начались практические занятия по лекарственным растениям. Ученики разбирали мешки со свежесобранными травами и готовили их для дальнейшей сушки. Закончились занятия около шести часов вечера, а ученики даже не успели толком познакомиться друг с другом. Просто назвали свои имена, из которых Берта запомнила только троих. Во-первых, Гриммунда, того невысокого парня, отобранного с ней в один день. Вторым был Нитард, высокий, атлетически сложенный, с запоминающейся внешностью: выраженные надбровные дуги, орлиный нос и седая прядь в чёрных, как смоль, волосах. Третьего парня, сидящего с ней на первом ряду, звали Идо, он был невысоким и худым, с копной тёмных кудрявых волос, связанных шнурком, которые так и норовили вырваться на свободу. Однако всех учеников объединяло то, что они были темноволосым и смуглыми, и даже здесь блондинистая Берта выделялась своей белой кожей и высоким ростом.

За учёбой Берта немного отвлеклась от мрачных мыслей, но воспоминания о недавних событиях возвращались к ней вечером в постели, да и тревожные сны, где она убегает от пограничного отряда, будили по ночам. Вести о событиях на западной границе докатились и до Зальхуба. Её возлюбленный эльф оказался племянником королевы Западного Кварта, и звали его Тирион Фирван. Он был командиром диверсионного отряда, печально известного своей жестокостью. Эта информация не вязалась в её сознании с воспоминаниями о нём, его светлой улыбке и глазах, полных любви. Берта вздыхала по ночам, мысленно обзывала себя дурой и с определённой регулярностью плакала в подушку. Затем стало известно, что за него заплатила огромный выкуп королевская семья Западного Кварта, а на время переговоров все приграничные конфликты были временно прекращены. За всеми этими переживаниями по поводу эльфа, да и учёбы, она и не вспоминала, что уже два месяца у неё не наступают регулы. А когда спохватилась, испугалась не на шутку. Что с ней происходит, девушка не понимала. Конечно же она осознавала, что может быть беременной, но любой мало-мальский маг заметил бы её беременность на раз. Две ауры вместо одной. Но ни Магистр Мертен, ни ученики вопросов не задавали. Берта решила, что всё это от последних переживаний, и, когда она успокоится, всё наладится. Однако ещё через несколько недель она стала непреодолимо хотеть мяса. И это при всём при том, что маги-целители придерживались растительной диеты, а из животных продуктов пили только молоко, и девушка даже не знала вкуса мяса. Но каждый раз, проходя мимо мясной лавки, она чувствовала, как рот наполняется слюной, и она готова вцепиться зубами в висящий окорок. После долгих метаний Берта всё-таки решила поделиться своими переживаниями с тёткой. Пришлось рассказать всё, что произошло в деревне. Грета сначала была шокирована, ходила по комнате, стенала и жаловалась на то, что их род явно кто-то проклял. Затем на первый план вышло замешательство, она тоже не понимала, что же твориться с племянницей. Считать ауру у неё не хватало способностей, поэтому пришлось обратиться к знакомой магичке. Та осмотрела девушку, нахмурилась, затем достала из шкафа эликсир и капнула его в стакан с водой, туда же отправилась капля крови Берты. Жидкость в стакане окрасилась в бирюзовый цвет. Магичка вздохнула, повторила процедуру ещё раз – та же реакция. Она развела руками и сказала:

- По всем признакам, есть беременность, регулов нет, проба с цистифилой положительная, матка увеличена, и внутри там что-то есть. Но оно неживое, я ауры не чувствую.

Грета была серьёзно напугана.

- Что это может значить? Как это неживое? Может плод мёртвый?

- Не похоже… Так что, говоришь, появилось желание есть мясо? – Магичка обратилась к Берте

- Да.

Берта чувствовала себя ужасно. Живот подвело, а сердце билось где-то в горле.

- Ну, а возлюбленный твой из вампиров что ли?

- Нет, он эльф.

Магичка села в кресло и стала в буквальном смысле чесать затылок.

- Знаете что, придите ко мне через неделю, а я подумаю пока, да книги старые полистаю.

Обратно возвращались молча. Берта чувствовала себя разбитой и еле сдерживала слёзы, а Грету потряхивало. И беспокоила её не столько перспектива рождения внучатого племянника или племянницы, сколько полузабытое семейное проклятие. Оно тревожной птичкой билось где-то на окраине памяти и никак не могло оформиться. Она, будучи совсем ребёнком, регулярно слышала от пьяного деда что-то про погибель мужикам и всему миру от этих баб Хольм. Когда маленькая Грета пыталась заговорить об этом с бабушкой, та всегда от неё отмахивалась и говорила, что нечего слушать этот пьяный бред. А сейчас те его слова слишком навязчиво крутились в голове, да и в воспоминаниях бабка слишком злилась на её расспросы. И действительно что-то не то творилось с их семьёй. Мало того, что рождались только девочки. Да и замуж практически никто не выходил. Так и наследовалась фамилия Хольм от матери к дочери. Даже тот самый дед не был отцом её матери. Родной дед погиб, не зная, что у него будет ребёнок. А её сестра, мать Берты, долго на беременевшая от мужа, сразу понесла от заезжего Высшего. Но вот что странно и даже страшно! Вопреки всем правилам наследования, родилась не вампирша, а очередная Хольм.

Когда они вернулись домой, Грета заварила себе тот самый зеленоус. Ценность этой травы была в том, что принимая отвар в определённой пропорции со змеиным ушком, можно было «загадать» нужный эффект. Сейчас же ей было необходимо вернуть утраченные воспоминания и получить ответ на вопрос, что же такое в животе у её племянницы. Она не делала этого давно, не было повода, поэтому не слишком рассчитывала на результат. Грета легла на пол строго головой на север, раскинула руки в стороны и закрыла глаза. Сосредоточившись, она попыталась зацепиться за тот момент детства, когда подвыпивший дед сидел на крыльце и рассуждал о проклятии семьи Хольм. Женщина мысленно стала пятиться спиной назад, к тому моменту, и почувствовала головокружение. Получается. Через мгновение она провалилась в чёрную яму. Сначала стали раздаваться голоса, потом появилась размытая картинка. Они сидят с дедом на крыльце, и он бурчит, жалуясь на бабку, заныкавшую от него самогон:

- Вот, поганка, честному человеку после трудового дня расслабиться не даёт.

Из открытого окна слышен голос бабки:

- Расслабился уже, хватит, или хочешь носом в навоз упасть, как вчера?

- Убирать надо навоз вовремя со двора!

- Так что же не убрал? Упал бы на чистое!

Дед сплюнул на землю:

- Вот поганка! Я ей слово – она мне десять. Никакого уважения к мужику. Говорили мне, не женись ты на этой Хольм, наживёшь себе неприятностей. Проклятый род! Детей неизвестно от кого рожают, наверное, от самого Гелала!

Бабка вышла на крыльцо, в руках – чугунная сковородка.

- Что ты городишь, дурень старый? Ребёнка испугаешь!

Маленькая Грета спрашивает:

- Деда, а кто это Гелал?

- Демон это, несущий в себе первородное зло! Он приходит один раз в несколько лет, вселяется в одиноких путников и брюхатит женщин, но никак не может заполучить собственное тело. И только бабы из рода Хольм могут возродить Гелала в своём чаде, точнее – исчадии.

Бабка стала демонстративно помахивать сковородкой, а дед прикрывать голову руками, поглядывая на неё опасливо. Ничего хорошего от этих баб не жди.

- Деда, значит, я исчадие?

Дед посмотрел на неё, как будто только что увидел.

- Что ты, лапонька, это я не про тебя!

- Ну что, довыпендривался? – Бабка была не на шутку зла. – А ну вали спать на сеновал, пока не огрела сковородой!

Дед, согнувшись и продолжая прикрывать голову, потащился в сторону сеновала. И кричал уже издалека:

- Оракул говорил, что скоро Гелал возродится! А у кого, как не у Хольм? Ведьминский род!

Бабка не выдержала и запустила в него тяжеленной посудиной. Дед резво отпрыгнул, за столько лет научился уворачиваться!

- Бабуля, не обижай дедушку! – Грета заревела во весь голос. Ей почему-то было жалко деда и страшно от того, что она может быть порождением зла.

- Ну что ты, внученька, не плачь, я же не по-настоящему! И насчёт исчадия зла не беспокойся! Гелал – он же мужик! Ты не можешь быть исчадием.

Грета резко вынырнула из тьмы. Долго кашляла, как будто нахлебалась воды, затем медленно поднялась с пола. Увиденное ею не особо прояснило происходящее с племянницей, и не дало ответа на вопрос, что же делать дальше. Придётся немного подождать. Оставалась другая проблема. Если считать от зачатия, то роды придутся на первые дни весны, Берта тогда ещё будет учиться. Если живот к тому времени вырастет небольшой, то под мантией его будет не особо видно. Но если после рождения будет много молока, то этого не скроешь, а подавлять лактацию и кормить младенца буйволиным молоком не хотелось. Надо любыми путями отложить роды до каникул. Она занялась расчётами доз эликсира и кратности приёма, чтобы продлить беременность месяца на полтора. Берта продолжала ходить на занятия, пила эликсир. А тётка строго-настрого запретила ей распространяться о беременности и велела всегда носить мантию.

Через неделю знакомая магичка сама пришла к ним с толстым истрёпанным фолиантом. Вид у неё был крайне обеспокоенный.

- Нашла я кое-что. Уж и не знаю, наш это случай или нет. Вот здесь…

Она водрузила книгу на стол, открыла на странице, помеченной закладкой, и стала читать:

- «В день, когда Северная Звезда войдёт в Созвездие Дракона, будет зачат ребёнок, призванный нарушить порядок этого мира. И имя его Нулла. И будет он перемещаться между мирами, как древний Странник. И не убоится он никого, дабы нет силы в любом из миров, способной противостоять ему».

Магичка захлопнула книгу и произнесла:

- Это всё. А Нулла – это ноль на древнем языке.

У Греты затряслись поджилки. Северная Звезда в Созвездие Дракона входит раз в тысячи лет, и этот раз был в этом году под конец лета. Однако она не подала вида, что это её испугало, и нашла в себе силы сказать радостным тоном:

- Ну, к счастью, это не про нас. У Берты всё позже произошло, когда Северная Звезда вышла из созвездия.

Но магичка не была дурой и не купилась на её искусственную радость.

- Хорошо, если так. А если нет? И это тот самый ребёнок? Не лучше ли избавиться от этого плода прямо сейчас?

Грета уже и раньше серьёзно задумывалась об этом, но не решалась даже сказать такое вслух. А сейчас её приятельница озвучила эту мысль.

- Берта не должна знать, - Грета сказала это шёпотом, оглядываясь на дверь.

Так, сговорившись тайком дать девушке абортивное средство, они расстались.

Когда Берта, уставшая и голодная, вернулась с занятий, на ужин было подано мясное рагу. Пахло просто великолепно! Но стоило ей проглотить всего одну ложку, как девушку тут же начало выворачивать прямо на пол. Прибежала тётка с кухни, стала что-то причитать, дала воды. Берта в тот вечер просто попила молока и легла спать. А тётка мыла пол в столовой и плакала от страха, да оттого, что ничего не получилось, да ещё от чувства вины, что замыслила недоброе. Она пообещала себе, что завтра перескажет девушке всё, прочитанное в книге, и честно признается в своих опасениях, что в её животе может сидеть тот самый страшный монстр, описанный на древних странницах.

Наутро Берта встала разбитой, её слегка подташнивало, но есть хотелось, как стае вервульфов. И все мысли были о том самом окороке, выставленном в витрине мясной лавки. Она быстро оделась, взяла деньги и побежала к мяснику. Донести до дома кусок мяса она не смогла, не удержалась и съела его сразу же, завернув за угол, после чего ей значительно полегчало. За завтраком она, набросав в желудок блинчиков поверх мяса, почувствовала себя вполне счастливой.

Берта уже немного смирилась с мыслью о своей беременности и даже стала строить планы в голове на будущую жизнь. Идея перебраться в Западный Кварт уже не казалась ей такой правильной, как раньше, учитывая отношения между их государствами и высокое положение её возлюбленного. Ей просто не дадут к нему приблизиться, не то что замуж выйти. Именно эта чудовищная разница в социальном статусе, которая открылась недавно, притупила её чувства и заставила мыслить здраво. Нельзя сейчас искать его, это может стать погибелью для неё и их ребёнка. И он скорее всего не сможет сейчас появиться в Южном Кварте после всех событий на границе. Хотя мечтать она не прекращала и представляла картинки, как он неожиданно появляется на пороге, заключает её в объятия, и живут они долго и счастливо. Всё, что она могла делать прямо сейчас, это учиться и родить здорового ребёнка, а там видно будет. Поэтому Берта решила, что будет много заниматься и помогать тёте собирать травы. А вечером того же дня Грета вывалила на неё все известные сведения про проклятие рода Хольм и исчадие зла, и про рождение ребёнка, зачатого под Северной Звездой в Созвездии Дракона, ребёнка, который нарушит порядок этого мира. Это повергло Берту в шок. Она стала ощущать дитя в своём лоне как что-то чужеродное и опасное.

- Тётя, что же мне делать, если это окажется правдой?

Грета, глядя в пол, выдавила из себя:

- Может, попробуем избавиться от беременности?

По лицу девушки покатились слёзы. В их семье жизнь любого живого существа была бесценной. Ни одна из рода Хольм ни разу не пыталась избавиться от собственного чада, несмотря на очевидные трудности, которые несёт рождение внебрачного ребёнка. Вот и сейчас всё её естество противилось мысли нанести вред развивающейся в ней жизни. Она замотала головой и заплакала навзрыд, приговаривая сквозь плач:

- Нет, это невозможно, это невозможно.

Тётка обняла девушку за плечи и стал поглаживать. Говорила ей тихо простые успокаивающие глупости, что они справятся, что всё будет хорошо, что ещё ничего не известно и нельзя быть ни в чём уверенными, ну и так далее. Берта после всех переживаний заснула прямо на диванчике в гостиной. Грета укрыла её одеялом, смотрела, как та спит. Девушка постанывала во сне и иногда вздрагивала, а тётка мучилась угрызениями совести, что так её огорошила. Только как такое скажешь по-другому? Ночью у Берты началась лихорадка, она бредила и металась. Грете пришлось позвать соседа, который помог перенести девушку в постель. Температура спала только к утру, и тут уже Грете пришёл черёд плакать. Она как-то особо остро осознала, что Берта – единственная её родная кровь на этой земле, и что она будет защищать её, чего бы это не стоило.

Загрузка...