Око за око

Главы 13, 14

Глава 13

Крот распечатал на принтере файл, обнаруженный поисковой программой, и теперь Кира и Верес, устроившись на свободных стульях в кабинете айтишника, изучали полученную информацию.

— Выходит, убитые врач-эксперт, судья и адвокат действительно связаны друг с другом, — задумчиво проговорила Кира, пробегая взглядам по строчкам текста.

— Все трое занимались делом некоего Филиппа Куверта. — Верес, как и Кира, увлеченно просматривал распечатки.

Крот, сидевший на своем месте, вывел на экран компьютера досье с фотографией.

— Я уже выяснил, кто он такой, — сообщил айтишник, указывая кончиком карандаша на монитор.

Кира взглянула на фотографию, заполнившую весь экран. Со снимка, который, судя по всему, скопировали с водительских прав, на нее смотрел мужчина сорока лет с аккуратной бородкой и усами. Обвислые уголки губ, грустные глаза и глубокие морщины между бровей говорили о том, что личная жизнь Филиппа Куверта или его профессиональная деятельность навряд ли приносили ему большое удовольствие.

— И что это за тип с такой унылой рожей? — Верес подкатился на стуле с колесиками поближе к монитору, внимательно рассматривая фотографию.

Крот свернул снимок и вывел на экран досье. Со своего места Кира не могла разобрать строчки текста, но этого и не потребовалось, потому что Верес уже зачитывал информацию с монитора:

— Филипп Куверт, сорока двух лет, женат, один ребенок. Владеет квартирой в городе и домом в Рохме. На протяжении восьми лет работает в корпорации «Асгард» личным советником ее владельца, небезызвестного магната и филантропа Виктора Витовского.

Верес многозначительно переглянулся с Кротом и Кирой. Она без лишних слов поняла, что означал этот взгляд. Каждый из них неоднократно слышал о Викторе Витовском: имя молодого и невероятно могущественного миллиардера постоянно фигурировало в новостях. С бесконечной энергией — и еще более неиссякаемым запасом денежных средств — Виктор Витовский и его корпорация «Асгард» строили по всей стране заводы и фабрики, открывали новые месторождения полезных ископаемых, спонсировали рискованные инновационные проекты и поддерживали огромное количество благотворительных организаций.

Крот растерянно развел руками:

— Кто бы мог подумать, что мы обнаружим такую связь. Надеюсь, ребята, Виктор Витовский никак не замешан в этой истории, потому что, сами понимаете, присутствие в расследовании фигуры такого масштаба сильно все осложняет.

— Спасибо, умник. Без твоей подсказки мы бы о таком точно не подумали. — Верес смерил Крота раздраженным взглядом, а затем обратился к Кире: — Вернемся к делу Филиппа Куверта. Что там еще написано в файле?

Кира опустила взгляд, просматривая строчки текста.

— Год назад в суде рассматривалось дело, по которому Филипп Куверт проходил ответчиком. Согласно утверждениям стороны обвинения, Куверт, находясь в пьяном состоянии за рулем внедорожника, сбил семью из трех человек на шоссе Т-13 по пути из Рохмы. Двое пострадавших погибли на месте, еще одна жертва с переломами угодила в больницу.

— И что постановил суд? — спросил Крот, все это время с интересом слушавший Киру — в отличие от Вереса, который, казалось, погрузился в свои мысли.

Кира перелистнула страницу и, пробежав взглядом текст, ответила:

— Первичное медицинское освидетельствование Куверта проходило в частной клинике в Рохме, расположенной ближе всего к месту наезда. Лабораторные тесты, проведенные врачом-экспертом Самсоном Хостом, не обнаружили алкоголя в крови Филиппа Куверта. А его адвокат, Нестор Фебер, доказал, что пострадавшие переходили шоссе в неположенном месте, таким образом исключив непосредственную вину своего подзащитного. Филипп Куверт отделался денежной компенсацией, которую тот перечислил на счет единственной выжившей в наезде жертвы. Она же выступала и стороной обвинения.

— Таня Бартош, — зачитал Верес имя из файла, а затем сказал Кроту: — Откопай досье на нее.

Крот послушно кивнул и, отвернувшись к компьютеру, застучал толстыми пальцами по клавиатуре, в то время как Кира продолжила зачитывать информацию из файла о деле Филиппа Куверта:

— Согласно этим данным, при наезде, совершенном Кувертом, погибли родители Тани, Герман и Кристина Бартош. Девушка была их единственной дочерью. После аварии Таню госпитализировали в больницу, поэтому на судебное заседание она не явилась.

— Готово! — Крот хлопнул в ладоши, когда на мониторе появились фотографии девушки и короткое досье на нее. — Снимки сделали в больнице, куда поступила Таня, чтобы зафиксировать ее повреждения для суда. Вот ее лицо.

Крот увеличил одну из фотографий на весь экран. Кира и Верес прильнули ближе к монитору, рассматривая девушку. Кира по привычке, выработанной за время учебы в Академии, автоматически отметила наиболее запоминающиеся черты внешности: бледное осунувшееся лицо, окаймленное прямыми темными волосами, маленький, чуть вздернутый нос, тонкие губы с немного опущенными вниз уголками. Лицо девушки покрывали множественные ссадины и кровоподтеки: очевидно, ей здорово досталось, когда внедорожник сбил ее на шоссе вместе с родителями.

Но больше всего запоминались глаза Тани: глубоко посаженные под нахмуренными бровями, черные, глядящие будто сквозь пространство и прожигающие насквозь…

Кира непроизвольно передернулась и тайком посмотрела на Вереса: напарник тоже отвел взгляд от фотографии, словно не в силах выдержать негативную энергию, исходившую от глаз Тани Бартош.

— Ну и взгляд, — прокомментировал Крот, который тоже рассматривал фотографию. — Как будто она тебя не замечает, но при этом готова испепелить на месте.

— Вероятно, этим она и занимается, — тихо заметил Верес и отпрянул от монитора.

— Думаешь, она и есть наш криптоморф? — спросила Кира.

— Покажи другие фотографии, — вместо ответа сказал Верес, обратившись к Кроту.

Айтишник, щелкая мышкой, поочередно выводил на монитор остальные снимки из файла Тани Бартош. Кира поморщилась, рассматривая фотографии голой спины и задней поверхности шеи, покрытых синяками и кровоточащими ссадинами. Затем на экране появились снимки травмированных конечностей. Кира закусила нижнюю губу, представив себе ту боль, которую испытала Таня Бартош: судя по фотографиям, у девушки были сломаны правое предплечье и левое бедро, не считая множественных ушибов и гематом.

— Круто ей досталось, — потрясенно сказал Крот.

— Теперь выведи досье, — скомандовал Верес. После того, как фотографии на мониторе сменились строчками текста, он быстро зачитал: — Таня Бартош, восемнадцать лет. Единственная дочь Германа и Кристины Бартош. Студентка первого курса Политехнического университета. Интересы в суде представлял адвокат, назначенный государством.

— Как и все адвокаты, назначенные государством, он наверняка сделал свою работу спустя рукава, — заметила Кира. — Нестор Фебер, защищавший Филиппа Куверта, оказался более опытным и хитрым.

— Ты говоришь так, как будто Филипп Куверт действительно пьяным за рулем сбил семейство Бартош, а адвокат его отмазал, — упрекнул Верес. — Но экспертиза и суд постановили, что он не был пьян и не виноват в наезде, поскольку Таня Бартош и ее родители переходили шоссе в неположенном месте.

— Очевидно, сама Таня так не считает, — возразила Кира, указав Вересу на распечатки дела. — В своем письменном обращении к суду она утверждает, что Филипп Куверт вышел пьяным из машины после того, как сбил ее вместе с родителями. Но когда суд фактически не нашел вины Куверта в наезде на семейство Бартош, Таня заявила, что он подкупил врача, проводившего освидетельствование.

Верес задумчиво потер подбородок, а затем спросил у Крота:

— А что стало с деньгами, которые Таня получила от Филиппа Куверта в качестве компенсации?

Крот застучал по клавиатуре. Спустя несколько секунд он вывел на экран данные о банковском счете Тани Бартош.

— Часть средств ушла на оплату лечения Тани в клинике, — сообщил Крот, изучая столбики с цифрами. — Оставшиеся деньги Таня перечислила на счет питомника для собак-поводырей.

Верес обменялся удивленным взглядом с Кирой.

— Итак, у нас есть подозреваемая, — сообщил он, поднимаясь с места. — Есть мотив: месть за убитых родителей.

Кира поднялась следом, бросив на стол распечатки с делом Филиппа Куверта:

— И есть следующая жертва.

Глава 14

На востоке небо над лесом, протянувшимся вдоль шоссе Т-13, посветлело: густая чернота ночи сменилась бархатной синевой. Вместе с рассветом зарождался новый день. Затянутое дымкой тусклое солнце, медленно поднимавшееся над деревьями, было теперь единственным источником света: фонарные столбы больше не озаряли путь автомобилей в этой части шоссе, протянувшейся сквозь дремучий ельник.

Таня, сидевшая на пассажирском месте в кабине фургона, искоса взглянула на водителя. Теперь в предрассветных сумерках она наконец-то смогла получше разглядеть его широкое обветренное лицо с рыжими усами. Голову с длинными засаленными волосами венчала поношенная бейсболка с криво согнутым козырьком.

— Меня зовут Антип, — представился водитель, раскрыв в противной улыбке рот с пожелтевшими зубами: очевидно, он много курил.

— Таня, — буркнула девушка, отвернувшись к боковому окну.

За стеклом мелькал унылый пейзаж: густо поросшие деревья превратились в размазанную темную полосу на фоне пепельно-серого неба. Набежали облака, скрыв рассветное солнце: утро было хмурым, враждебным и мрачным — под стать настроению Тани.

Антип, казалось, не обратил никакого внимания на неразговорчивость попутчицы. Посматривая то на дорогу, то на Таню, он сообщил:

— Хорошо, что я тебя встретил, а то одному совсем скучно ехать. Я же по этому шоссе мотаюсь по два, а то и три раза в день, шесть дней в неделю: занимаюсь перевозкой грузов в Рохму и обратно. Устаю как собака, но что поделать: деньги же зарабатывать как-то надо. А ты зачем топала в Рохму?

— Есть одно дело, — отрезала Таня.

Возможно, она бы ответила Антипу более приветливо, но просто не смогла: сердце ее бешено заколотилось в груди, а ладони похолодели, словно превратившись в куски льда. Таня закусила губу, стараясь сдерживать нахлынувшие слезы, а вместе с ними и воспоминания: именно в этот момент фургон Антипа проезжал участок шоссе Т-13, на котором пьяный ублюдок по имени Филипп Куверт сбил Таню вместе с родителями.

Она запомнила это место: здесь шоссе делало небольшой поворот налево, за которым располагались указатель «РОХМА — 40 км» и едва заметная тропинка, уходившая в густые заросли.

Год назад по этой тропе Таня вместе с родителями вышла из леса. Довольные и радостные, они несли в руках корзинки, наполненные собранными ягодами — голубикой, брусникой и клюквой. Отец Тани знал урожайные полянки, спрятанные среди ельников, и каждый год семейство Бартош выбиралось в окрестности Рохмы, чтобы собрать ягоды.

С тех пор, как к Тане вернулось зрение, ей доставляло особую радость выискивать яркие бусинки голубики и брусники в густых зарослях травы и кустарников.

Вот и в тот раз, собрав куда больше ягод, чем ее родители, Таня уже предвкушала, с каким удовольствием будет лакомиться голубикой и брусникой дома. Хотя зачем ждать возвращения домой, ведь ягоды можно лопать прямо из корзинки, по пути к родительской машине, припаркованной на шоссе!

Когда Таня вместе с родителями переходила пустующую дорогу, она немного замешкалась, зачерпывая ладонью сочную голубику. Наверное, эта секундная заминка спасла ей жизнь: как установила потом экспертиза, основной удар внезапно появившегося из-за поворота внедорожника пришелся на родителей Тани. Огромная железная махина по касательной задела девушку крылом, отбросив ее на обочину шоссе. Но и этого удара хватило, чтобы Таня получила тяжелейшие травмы...

Впрочем, в момент наезда она, конечно же, еще не знала, какие испытания ей придется перенести в больнице. В тот миг, после которого переменилась вся жизнь Тани, она помнила лишь чудовищный визг тормозов, громкий вскрик матери и мощный удар, сотрясший все тело. А потом наступила тьма…

Потеря сознания была короткой. Когда Таня пришла в себя, она почувствовала адскую боль во всем теле, как будто ее пропустили через мясорубку, а потом хорошенько побили отбойным молотком. Больше всего болели голова, правая рука и левая нога, но Таня забыла про эту боль, когда увидела на шоссе в нескольких метрах от себя скомканную груду из одежды и окровавленных, раздробленных, вывернутых частей человеческих тел. Рядом с ними валялись опрокинутые корзинки; ягоды голубики и брусники бисером покрывали асфальт... Лишь мгновения спустя Таня поняла, что этими комками одежды и переломанных тел были ее родители...

Таня не смогла закричать: ужас и горе сдавили горло, а слезы кислотными потоками обжигали ссадины и раны на щеках. Глаза заливало кровью, сочившейся из рассеченного лба, но стереть ее не было возможности: малейшее движение руками причиняло Тане невыносимую боль. Она могла лишь тихо всхлипывать и постанывать, наблюдая за тем, как из внедорожника выбрался крупный мужчина с усами и бородкой — его звали Филипп Куверт, как потом узнала Таня. Пошатываясь, словно пьяный, Куверт подошел к сбитым родителям Тани, а затем достал мобильный телефон. Куверту потребовалось несколько секунд, чтобы найти нужный номер. Все так же едва держась на ногах, он поднес телефон к уху и проговорил заплетающимся языком:

— Нестор, кажется, у меня проблемы...

Куверт бросил затуманенный взгляд на Таню и тут же его отвел — видимо, решив, что она тоже мертва. Он даже не попытался оказать ей первую помощь!

Куверт что-то еще говорил по телефону, но Таня уже не слушала: ее взгляд вначале скользнул по окровавленной радиаторной решетке огромного внедорожника, а затем остановился на маме и папе, чьи искореженные тела бездыханно лежали в нескольких метрах от нее. Таня закрыла глаза, не в силах сдерживать слезы и охватившее ее горе. В тот миг она поклялась, что уничтожит человека, убившего ее родителей. Таня была готова сделать это сразу же, воспользовавшись своим даром — испепеляющим взглядом, но силы оставили ее: вместе с горем нахлынула чудовищная слабость, а затем — чернота, которая словно саваном накрыла сознание Тани... В следующий раз она пришла в себя уже на больничной койке.

— С тобой все нормально? Ты как будто вся побледнела. — Голос Антипа вернул Таню в реальность.

Лес за окном давно сменился полями, а вдоль обочины частоколом выросли фонарные столбы: фургончик Антипа приближался к Рохме.

— Да, все хорошо, — слабо улыбнувшись, ответила она, а затем потянулась, чтобы размять затекшие мышцы. — Далеко нам еще?

Антип держал руль левой рукой, а правую положил себе на колено.

— Еще километров тридцать. — Он взглянул на Таню и растянул губы в кривой улыбке. — Но знаешь, о чем я подумал?

Таня вопросительно посмотрела на Антипа. Взгляд его вдруг стал похотливым, а кончик языка облизнул пересохшие губы.

— Есть тут одно тихое местечко недалеко от Рохмы. Мы можем там остановиться и немного отдохнуть.

— Что ты имеешь в виду? — опешила Таня.

Антип положил правую руку ей на колено, и Таня непроизвольно дернулась.

— Тише, тише, — успокаивающим тоном сказал он, крепче сжимая колено Тани. — Не строй из себя недотрогу. Думаешь, я не встречал на трассе девчонок наподобие тебя? В кузове фургона достаточно места, чтобы комфортно там расположиться и доставить друг другу удовольствие. Будем считать это твоей расплатой за поездку.

Антип, плотоядно улыбаясь, повел ладонь выше по бедру Тани. За то время, что он говорил, она успела взять себя в руки и вернуть внутренний контроль над ситуацией. В этот момент она в очередной раз убедилась, какими же тварями на самом деле были люди.

После того, как криптоимпульс поразил человечество, последние десять лет Таня жила с осознанием факта, что она навсегда изменилась, стала другой. Родители и несколько взрослых, знавшие секрет Тани, вели себя по отношению к ней так, как будто ей следовало стыдиться обретенного дара — из страха, что общество не примет ее. Но после гибели родителей и отвратительных поступков тех, кто отмазал от правосудия Филиппа Куверта, Таня поняла, что на самом деле это люди, а не она, должны были стыдиться своего двуличия, аморальных мыслей и действий. И не просто стыдиться, но и отвечать за них по всей строгости возмездия, которое Таня теперь вершила собственными силами.

Грязное поведение Антипа убедило ее, что таким самодовольным ублюдкам не место в этом мире. Антип, в отличие от Филиппа Куверта и людей, отмазавших его от правосудия, был полнейшим ничтожеством, но даже он считал себя в праве распоряжаться жизнью хрупкой и на первый взгляд беззащитной девушки, какой казалась Таня.

Как же он ошибался!

— Лучше давай я покажу тебе кое-что поинтереснее, — игривым тоном сказала Таня, когда волна внутреннего негодования стихла, и она снова вернула контроль над эмоциями.

Антип даже не обратил внимания на фальшь в голосе Тани — настолько сильным оказалось его возбуждение в предвкушении секса. Облизнув губы, он посмотрел на попутчицу — и вскрикнул от резкой боли, когда его взгляд встретился с глазами Тани. А затем он завопил так, как будто тысячи раскаленных игл через глазницы впились в черепную коробку, разрывая ее изнутри испепеляющим жаром: Таня хорошо знала этот крик, ставший для нее музыкой наслаждения.

Антип, забыв про рулевое колесо, схватился ладонями за лицо и отвернулся от Тани в тщетной попытке спасти глаза от ее смертельного взгляда.

Спустя мгновение фургон, лишенный управления, вильнул по дороге. Таня успела наклониться и накрыть голову руками, когда автомобиль, вырвавшись на обочину, с оглушающим грохотом врезался в фонарный столб.