Око ужаса

Здесь было что-то, разбросанное повсюду, растворяющееся на огромных расстояниях, казавшееся темными изгибающимися пропастями, дырами негативного существования. Он понимал, что это звезды вместе с соответствующими планетными системами, острова материи, окруженные гравитационными колодцами, места, где, в нормальной Галактике за пределами Ока Ужаса, во всяком случае, варп-двигатель не будет работать, а демоны не могут напрямую проявляют себя. Как это происходит здесь, в Оке Ужаса, Каллиден сказать затруднялся.

Он повернул голову в поисках ещё одной важной вещи. Да, вот он! Просачивающийся сквозь многомерный хаос, очень, очень слабый, прерывистый, здесь намного слабее, чем на Апексе V, но все же видимый, хотя и еле-еле. Чистый белый свет, успокаивающе чистый, мирный и святой. Вот он, даже здесь… Свет Святого Императора. Астрономикон. Каллиден никогда раньше не был так рад его видеть. Пока этот маяк светил в его видении, пусть и тускло, навигатор Каллиден никогда не мог потеряться полностью.

Затем, посмотрев вперед, он увидел среди изгибов лабиринта сияющую точку жемчужного оттенка, двигавшуюся впереди него. Он знал этот оттенок. Это был след, который оставляли варп-двигатели кораблей, если смотреть на них издали. Почти наверняка это был радужный корабль Гундрама. Он взволнованно передал информацию Руголо.

— Это дает нам шанс. Сам Гундрам, или его навигатор должны знать, как выбраться отсюда.

— А ты не сможешь просто вытащить нас отсюда, так, чтобы он нас не заметил? — с тревогой спросил Руголо.

— Нет, нас несёт потоком, как щепку в море.

Руголо хмыкнул, глядя на экраны. Они не показывали ничего, кроме серой пустоты. Что касается сканеров, то за пределами корабля ничего не было, даже космоса.

— Возможно, они все равно не видят нас, — пробормотал он. — По словам Гундрама, у него нет навигатора. Навигацию осуществляет его сестра.

— Я в это не верю.

Корабль Гундрама казался неуправляемым, как и «Странствующая звезда». Обычно было можно легко выйти из варп-потока, и отправиться к запланированному месту назначения. Навигатор и не представлял, что может попасть в настолько сильное течение, что почти потеряет способность управлять движением корабля, не в силах изменить направление движения. Вообще же то, что Каллиден сделал в течение нескольких дней после восстановления своих навигационных способностей, ему было трудно объяснить даже самому себе. Он снова взглянул на те темные пятна пустоты, которые в варпе свидетельствовали о наличии материи в реальном пространстве. Они выглядели так, как будто к любому из них можно было бы добраться по прямой, но он знал, что это впечатление было иллюзией. В варпе не существовало такого понятия, как «прямая линия».

Пока что «Странствующая звезда» находилась только на внешнем крае Ока Ужаса, проносясь по его периферии, как лист, попавший в водоворот, и впереди него таким же образом нёсся корабль Гундрама. Дальше, вероятно, было ещё больше турбулентности, больше непреодолимых течений при переходе от одного потока к другому. Но Каллиден не думал об этом. Он не хотел рисковать дальше. В данный момент он задавался вопросом, как, еле видя Астрономикон, он собирается выбраться.

— Должен быть способ, — настойчиво сказал он себе. — Гундраму же это удалось.

Он нахмурился. Надвигалась Тень, зона, где влияние варпа слабело. След материальности, к которому их несло течение. Но что-то было не так. Охватывавшее корабль ничто внезапно исчезло. Вместо этого ярко вспыхнуло белое солнце. Каллиден посмотрел на дисплеи детекторов, на гравитационные и радиационные табуляторы, визуальные дисплеи, размещенные в богато гравированные овальные латунные рамки. Всё показывало планетную систему. Четыре мира, один из них был совсем близко и приближался. Каллиден покачал головой. Своим варп-глазом он все еще мог видеть след действия двигателей изрисованного корабля. Выглядело так, как будто варп-поток собирался пройти сквозь систему, разбив корабль Гундрама о планету. И «Странствующую звезду» следом. Этого не могло быть. варп-двигатель не мог работать так глубоко внутри гравитационного колодца. И варп-поток тоже не должен был проходить вблизи огромных скоплений материи.

Руголо что-то бормотал себе под нос. Он в недоумении повернулся к навигатору.

— Мы все еще в потоке или вышли из него?

— Мы в нём, и мы не в нём, — пробормотал Каллиден, тоже сбитый с толку. — Нет, не так. Мы одновременно в варпе и в реальном космосе!

В голосе Руголо прозвучала паника, когда он начал понимать значение того, что читал на дисплеях и табуляторах.

— Если мы врежемся в эту планету… — Он сглотнул. — Вытащи нас отсюда, Пелор!

Каллиден уже бился над управлением корабля в отчаянной попытке изменить курс. Это было бесполезно. Единственное, чего он мог бы достичь, — это запустить корабль в штопор, который разнесет его на куски. Лично он предпочитал врезаться в планету со скоростью, которая мгновенно превратила бы корабль и его обитателей в плазму. Если бы корабль распался первым, они попали бы ещё живыми в варп, став жертвой демонов!

— Бесполезно, — разрыдался он. — Молитесь Императору! Молитесь о спасении своей души!

Руголо в отчаянии откинулся в кресле. Сам Каллиден чувствовал себя слишком обессилевшим, чтобы молиться. Итак, это был конец! Он проклинал себя за то, что послушал фальшивого вольного торговца, человека, на котором был написано, что он неудачник. Какой бы несчастной ни была жизнь Пелора раньше, по крайней мере, это была жизнь.

Пока эти мысли проносились у него в голове, он заметил, что окружающая среда, открытая для его варп-зрения, снова изменилась, и ее стало еще труднее постичь. Смешение варпа и реального пространства! К восьми основным измерениям варпа добавилось ещё четыре — три пространственных и одно временное — обычного пространства! Всего двенадцать измерений! Невозможно даже для опытного навигатора!

Могут ли сущности варпа понимать такую среду? Если так, то их интеллектуальные способности намного превосходили человеческие. Для Каллидена это было слишком сложно понять. Он всхлипнул, закатывая глаза, и оставил попытки интерпретировать это. Огромный ткацкий станок, окружавший его, рухнул.

Вместо этого он осознал, что раскаленное добела солнце бросает лучи в странно окрашенное пространство, темно-фиолетовое, со слабыми полосами света, а не в эбеново-черное, к которому он привык. Планета, к которой они неслись, стремительно приближалась.

Где был корабль Гундрама? Неужели он уже встретил свою гибель? Нет, вот он! Так близко, что они могли видеть его невооруженным глазом! Как они сократили дистанцию? Как мог другой корабль замедлиться, несмотря на варп-течение?

По его оценкам, они находились менее чем в минуте от столкновения с планетой. Каллиден мог придумать только одно, что можно сделать. Он выключил варп-двигатель и попытался вернуться в реальное пространство. Сильный рывок бросил их вперед. У Руголо, удерживаемого ремнями безопасности, перехватило дыхание от рывка. Каллиден, закреплённый коконом, почувствовал что-то вроде удара молотком по голове, а затем потерял сознание.

Когда он очнулся, ошеломлённый Руголо всё ещё дёргался в блокирующих ремнях своего кресла. От внешнего корпуса доносился свистящий шум. "Странствующая звезда" была уже не в космосе. Корабль несся сквозь атмосферу планеты, к которой его принесло, летел по воздуху на выпущенных коротких крыльях, управляемый автопилотом.

Каллиден был поражен. Как корабль мог так быстро замедлиться настолько, чтобы нормально войти в атмосферу? С той скоростью, что у них была, корабль должен был упасть, как пылающий метеор, и врезаться в поверхность за секунды, а взорвавшиеся двигатели образовать кратер в милю диаметром. Каллиден заметил цветной корабль Гундрама, стремительно несущийся впереди них, потом почувствовал, что рядом с ним что-то копошится. Руголо приходил в себя. Торговец быстро оценил ситуацию, не удосужившись спросить, как так получилось. Его глаза заблестели, когда он заметил корабль Гундрама.

— Не упускай их из виду!

Каллиден взял управление на себя, отключив автопилот. Он уменьшил скорость, когда увидел, что так сделало другое судно.

Корабль Гундрама спускался, планируя, к морскому побережью далеко внизу. Атмосфера была удивительно прозрачна. Это не походило на воздух, скорее, на прозрачный кристалл. От облачного слоя не было и следа. Поверхность внизу, сверкая, полностью обнажалась в лучах солнца.

И раскрашенный корабль, и «Странствующая звезда» летели как атмосферные корабли, а не приземлялись строго вниз, используя свои главные двигатели реального пространства. Это было стандартом, когда космический корабль небольшого размера автоматически входил в атмосферу планеты, например, если пилот был без сознания.

Кто бы ни пилотировал раскрашенный корабль, он делал это великолепно, летел очень грамотно, даже с лёгким безрассудством. Судно извивалось, кувыркалось и ныряло к поверхности. Каллиден задумался, не пытается ли он оторваться от преследователя — но нет, здесь, без облачного покрова, это было бы невозможно. Он следовал позади более осторожно, будучи, как ни странно, менее знаком с полетом в атмосфере, чем с полётом через варп. Вскоре два корабля полетели в полумиле над почти плоской равниной. Казалось, на планете нет ни гор, ни холмов, ни долин. Равнина была неоднородна, вода и земля перемешивались полосами с речушками. Не было никаких определенных морей или континентов. Цвета были пастельные: голубой, зеленый и бледно-розовый. Отсюда, с глубины почти двухсот миль под воздушным покрывалом планеты, небо выглядело как глубокая лазурь, рассеивая свет ослепительно белого солнца. Все выглядело совершенно нормально, обитаемая планета, которая могла бы представлять интерес для Империума — если бы она не находилась в Оке Ужаса.

Появилась обширная равнина, устланная зеленью. Корабль Гундрама замедлился, так что его крылья едва могли обеспечивать достаточную подъемную силу, чтобы оставаться в воздухе, затем наклонился. Маневровый двигатель горел белым горячим светом, ярким, как солнце над головой. Судно изящно опустилось.

Не было смысла сохранять осторожность. Прятаться было негде. Каллиден выполнил тот же маневр, приземлившись не более чем в миле от преследуемого корабля.

Торговец с навигатором ждали, что будет дальше. Руголо был напряжён. Он чувствовал себя пойманным в ловушку на собственном корабле, где демон проник в его сны и почти материализовался. Казалось, он до сих пор слышит его манящий голос. Он не забыл, что несмотря на то, что он передумал, он все ещё был вынужден следовать своему первоначальному плану следить за Гундрамом, как если бы его тянуло какое-то роковое предопределение.

Никакого движения. Спустя час на корпусе разноцветного корабля открылся люк, развернулась выходная рампа. И все. Никто не появился. Еще час спустя на краю равнины вдали показались две телеги, запряжённые какими-то вьючными животными, в сопровождении полудюжины человекоподобных фигур. Пока группа медленно приближалась к раскрашенному кораблю, было видно, что телеги были завалены грузом. Глаза Руголо заблестели.

— Товары для обмена! Вот откуда их берёт Гундрам!

Каллиден посмотрел на него, недоверчиво приподняв брови.

— Ты что, не злишься? После того, что с тобой случилось, ты можешь думать ещё о чем-нибудь, кроме того, как отсюда смыться?

Руголо не слушал. Он увеличил изображение экрана, в первую очередь, чтобы посмотреть на содержимое тележек, затем в удивлении отпрянул. Каллиден проследил за его взглядом.

Люди, идущие рядом с телегами, были… вовсе не людьми. Их форма была гуманоидной, но не человеческой. Кожа переливалась красками, как чешуя рыбы. Конечности были неестественно короткими и толстыми. Их лица, если они на что-то и были похожи, то на морды лягушек. Ничто в них, за исключением прямохождения и наличия четырех конечностей, делавших их лишь отдаленно похожими на людей, не предполагало человеческого происхождения.

— Чужие! — воскликнул Каллиден.

«В этом слове есть смысл», — подумал Руголо. Возникновение Ока Ужаса датировалось двадцать пятым тысячелетием, не ранее. Когда разразился варп-шторм, в этом регионе, должно быть, были миры, населенные инопланетянами, должны были быть и человеческие колонии. И они все ещё были здесь. Он прикусил нижнюю губу. Каллиден, конечно, был наивен. Воспитанный так, чтобы думать об инопланетянах как о зле, он, вероятно, был бы шокирован, узнав, сколько товаров инопланетного производства ввезено в Империум простыми торговцами, не говоря уже о вольных.

— Ну, однажды я продал инопланетную безделушку даже инквизитору, — признался он вслух. — Хотя я не совсем уверен, что он был инквизитором.

Он поднялся со стула.

— Оставайся здесь, — сказал он, выходя из помещения капитанского мостика.

Когда Руголо вернулся, стало ясно, что он ходил в оружейную комнату корабля. С собой он принёс два небольших лазпистолета, не военного образца, а сделанные для гражданского использования, с перламутровыми рукоятками и дамасцированными стволами. Один он протянул Каллидену.

— Возьми и держи его при себе. Он полностью заряжен.

Каллиден вылез из полусмятого кокона навигатора. Он смотрел на перламутровую рукоять, не касаясь ее.

— Что ты собираешься делать? Убить Гундрама и украсть его товары?

— Неплохая идея, но неосуществимая. Что произойдет, если ты попытаешься вернуть нас в Империум?

— На это легко ответить. Варп-поток проходит прямо через эту планетную систему, и мы тут застряли. Если я попытаюсь увести нас, корабль разобьёт вдребезги.

— Совершенно верно. Но Гундрам должен знать выход, или, по крайней мере, его сестра — что бы ты не говорил, она должна быть навигатором. Мы должны заключить с ним сделку. У нас нет выбора.

— Эгелика не может быть навигатором и сестрой Гундрама, — заметил Каллиден. — Если бы она имела ген навигатора, Гундрам тоже был бы навигатором. То есть я всё равно не верю, что она навигатор. Я бы знал, если бы она была им.

Он помолчал.

— Как ты можешь доверять Гундраму после того, что он сделал? Он натравил на тебя демона. Вероятно, используя инопланетный артефакт при этом.

Воцарилась тишина.

— Мы же не знаем точно, планировал ли он подобное, — коротко сказал Руголо. — Возможно, это была моя вина, что я использовал камень сновидений в варпе, как ты сказал, рядом с демонами. В ином случае, возможно, камни сновидений безвредны.

Разум Руголо защищался. Атака демона растворялась в его памяти, как будто это был не более чем кошмар. И его первоначальный план близился к осуществлению!

Каллиден в отчаянии вздохнул.

Тем временем инопланетные телеги подъехали к кораблю Гундрама. По пандусу спустилась группа людей: Гундрам, Эгелика, Фоафоа и Квайлер.

Руголо снова ткнул лазпистолетом в Каллидена.

— Возьми, это для нашей защиты.

Каллиден без энтузиазма принял оружие, быстро осмотрел его и положил во внутренний карман. Лазпистолет был тонким и незаметным.

Они вышли из корабля, спустились по трапу и остановились в тени коротких крыльев, глядя на цветной корабль. Каллиден, выполняя ритуал нанесения защитных печатей у основания «Странствующей звезды», нервно произносил одну за другой молитвы, защищающие от зла, навигаторские литании.

Руголо осмотрел зелень, покрывающую равнину, которую он поначалу принял за разновидность травы или мха — формы растительности, распространенные во многих мирах. Это было ни тем, ни другим. Эта растительность больше походила на зеленую прудовую слизь и была гладкой и слегка скользила под ногами.

Воздух был прохладным, им было настолько приятно дышать, казалось, его можно пить как вкусное вино. И он был совершенно чистым, так что даже далёкие предметы были отчётливо видны. Но когда Руголо повернулся, чтобы поговорить со своим партнёром, он заметил кое-что странное. Казалось, воздух колышется, когда он двигается, как будто это жидкость. Замеченное краем глаза движение заставило его взглянуть вверх. Над головой парило несколько серебристых существ. Не крылатых, таких как птицы или летучие мыши, а фактически рыб, передвигавшихся неторопливыми извилистыми движениями, виляя полупрозрачными плавниками. Другими словами, они плыли.

Как рыбы могли плыть по воздуху? Руголо глубоко вздохнул и помахал рукой взад и вперед. Несмотря на свою странную рябь, воздух казался не более плотным, чем тот, которым обычно дышат люди.

Каллиден ускорил темп проговаривания своих литаний, когда Руголо указал ему на воздушную рыбу, изобразив руками Знак Императора, дозволенный только навигаторам. Пелор, конечно, верил, что это явление противоестественное. Руголо задумался в поисках объяснения попроще. Возможно, подумал он, у существ были пузыри, наполненные летучим газом, который позволял им плыть в воздухе. Но они казались слишком маленькими для этого и двигались слишком быстро. Медленные движения плавников должны были продвигать их сквозь жидкость, но не через разреженный воздух.

Он вытянул руку, чтобы схватить одну, когда та подплыла поближе. Существо отлетело, уклонившись от руки, и устремилось вверх.

Руголо снова переключил внимание на корабль Гундрама. Тяжелые животные, четвероногие, покрытые зелеными и желтыми полосами, с мордами, напоминающими обезьяньи, были отцеплены. Повозки бесцеремонно опрокинули, их содержимое двумя кучами рассыпалось на землю. Прибывшие люди начали перебирать груды, исследуя предмет за предметом.

Руголо тронул своего спутника за руку, давая знак следовать за ним, и двинулся в путь. Когда пара приблизилась, Гундрам выпрямился.

— По корням моего желания! Друзья мои, торговцы из спокойных мест! Да, мы видели, как вы следовали за нами! Но почему? Зачем? — Странное выражение, которое невозможно было прочесть, появилось на его казавшемся изможденным лице. — Для исполнения каких непреодолимых желаний вы пришли сюда?

Все взгляды, инопланетные и человеческие, были теперь за обращены на них двоих. Руголо быстро окинул взглядом груды товаров на покрытой зеленью земле. Там было кое-что, что он мог узнать.

— Так значит, это источник ваших товаров, — предположил он.

— О, нет… Мы никогда раньше здесь не были. Мы никогда не знаем, куда идем, когда отправляемся в великое и славное Око Наслаждения… или Око Ужаса, как его называют трусы. Мы идем туда, куда пожелают наши лорды.

Это заявление встревожило Каллидена.

— Вы не знаете, как сюда попали?

— Корни моего желания привели меня сюда. Сюда меня привел безумный Повелитель Удовольствия. Ветры судьбы привели меня сюда. Разве я не говорил вам, что здесь, во время сильной бури, другое пространство? Здесь не летают по приборам. Вы не летите, глядя на то, что вас окружает. Вы путешествуете верой. Верой в свое желание. Здесь все на это отвечает. Разве это не так, моя милая сестренка?

Гундрам обнял Эгелику за обнаженные плечи. Она дрогнула от явного удовольствия, кокетливо надувая губы.

— О да, дорогой братик. — Выдохнула она теплым голосом.

Словно по ее приказу, их обдул теплый ветерок, рассеяв холод воздуха. Каллиден вспомнил странное поведение как корабля Гундрама, так и «Странствующей звезды». Его охватила дрожь. Может быть, какая-то странная сила — в некотором роде сам варп — откликнулась на эмоции и желания пилота? Выбрать пункт назначения в ответ на желания, возможно, даже подсознательные, и доставить его туда?

Идея была одновременно зловещей и заманчивой. Он сплел еще один защитный знак, над которым Гундрам рассмеялся. Инопланетяне с лягушачьими лицами моргнули.

Слова Гундрама, однако, не произвели впечатление на Руголо.

— Ты дал обещание, Гундрам. Я ожидаю, что ты будешь его придерживаться.

Эгелика гладила брата по спине.

— Ты обещал, Гундрам… Но кому? Спроси его, использовал ли он драгоценный камень сновидений. Она обратилась к Каллидену.

— А может, ты задолжал…

Бледность Каллидена выходила даже за рамки его обычной бледности. Он думал, что понял, что имела в виду Эгелика. Однако Руголо, очевидно, считал по-другому. Он начал злиться.

— Да! С тем проклятым камнем, который ты мне дал, что-то не так! Меня чуть не убили! — его голос упал. — Я полагаю, вы знаете, как вернуться на Калигулу?

Гундрам громко рассмеялся.

— Я путешествую по корням своего желания! Я бросаюсь по прихотям богов! Вы, однако, шли за мной по пятам. Теперь вы кучка обломков. Ваша единственная надежда — поклониться великим Темным владыкам, принять Губительные силы.

Пара отпрянула. Каллиден яростно схватил Руголо за руку.

— Это безумный мир! А это сумасшедший, предлагающий нам отвергнуть Императора!

Квайлер, сейчас одетый в какую-то свободную куртку, тщательно просматривал инопланетные предметы. Он взглянул на них, прежде чем, очевидно, потерял интерес, и вернулся к своему занятию. Фоафоа же был возбужден, он сжимал кулаки и переминался с ноги на ногу.

— Убей их, Гундрам! Они хотят отнять наш бизнес! Почему еще они следовали за нами? Убей их сейчас же! — Он повернулся к Руголо. — Я же говорил тебе держаться подальше, не так ли? Мне приходилось иметь дело с такими людьми, как ты!

Руголо непроизвольно взялся за рукоять спрятанного за поясом лазпистолета. Пока это происходило, он не мог не заметить увеличивающееся количество рыбо-существ, скользящих по воздуху вокруг них. Выглядело так, как если бы встреча людей и инопланетян проходила на дне океана, с мелкими косяками рыбы, плавающими повсюду.

Фоафоа заметил его непроизвольное движение. Он схватил его за руку.

— Ты что задумал, дружище?

Напевая и тихо посмеиваясь, Гундрам начал странно пританцовывать. Эгелика задорно рассмеялась, грациозно шагнула вперёд, откинула Фоафоа в сторону, просто коснувшись рукой его бицепса.

— Какой ты грубиян, Фоафоа! Тебе всё время хочется убивать людей, ломать им кости, резать и разрывать. — Ее голос был теплым и ласковым, а ее зеленые глаза словно гипнотизировали, когда она смотрела на Руголо с нежностью и восхищением. — Фоафоа, в тебе нет такта! А теперь, друг мой, позволь лучше мне поприветствовать тебя.

Каллиден чувствовал себя беспомощным, охваченным страхом. Он был уверен, что с его другом вот-вот случится что-то ужасное. Оцепенев, он смотрел, как Эгелика остановилась перед Руголо. Она слегка покачивалась. Торговец словно впал в транс, зачарованно глядя на движения ее гибкого тела. Ее глаза стали похожи на блюдца, приобретя более глубокий зелёный оттенок, чем раньше.

Потом случилось ужасное. Ее тело изменилось, раскрылось, как какая-то чудовищная орхидея, на которой внезапно появились новые наросты. Длинные зубастые крабоподобные когти выросли там, где раньше были ее нежные руки. Ее ступни удлинились, став двупалыми, как у гигантского орла. Изо рта выскочил длинный трубчатый язык. И, что самое мерзкое, из её затвердевшего мясистого зада вырос толстый изгибающийся хвост, заканчивающийся острыми шипами.

Удивительно, но Руголо, похоже, не находил ничего из произошедшего отталкивающим. Он дрожал от возбуждения. Каллиден потянулся к своему оружию, но одним быстрым прыжком Фоафоа оказался позади него, сжав его руки своими, и он был явно сильней. Каллиден слышал, как Фоафоа тихо смеётся. Эгелика сделала напыщенный птичий шаг. Её ужасные когти потянулись и схватили Руголо, как если бы он был всего лишь куском мяса, которое она собиралась разорвать на части. Но прикосновение этих острых, как бритва, хитиновых когтей привело торговца в экстаз от удовольствия. Он застонал и протянул трясущуюся руку, желая прикоснуться к ее груди, в то время как язык, похожий на полый усик растения, качнулся к его рту. Все еще держа его одной когтистой клешнёй, она отпустила его другой, поглаживая и дразня его тело, в результате чего торговец полностью потерял над собой контроль и осел, его глаза закатились, когда он завыл с неописуемым наслаждением.

Было жутко видеть, что это жуткое чудовище всё ещё сохраняет черты Эгелики. Дикий восторг отразился на ее лице. Она подняла одну ногу быстрым движением, которое было совсем не человеческим, и прижала большой коготь к животу Руголо. Каллиден увидела, что одним ударом она может его выпотрошить, и, скорее всего, собирается это сделать. Он тщетно пытался вырваться из захвата Фоафоа, не имея возможности достать оружие во внутреннем кармане.

— Мейнард, очнись! Она демон! Используй свой пистолет!

Всё было бесполезно. Руголо ничего не понимал и не осознавал, он испытывал неописуемое, ничем не сдерживаемое наслаждение. Каллиден открыл свой варп-глаз, хотя он был скрыт банданой, надетой перед выходом из «Странствующей звезды», и начал произносить литанию изгнания демонов, которую он использовал раньше. Фоафоа мгновенно зажал ему рот рукой, обхватив другой рукой его тело, так что все, что вышло, было приглушенным бульканьем.

Не желая видеть то, что сейчас должно было случиться, он опустил взгляд. Тут он увидел ещё одну неожиданную вещь. Зеленая слизь, на которой они стояли, мерцала и исчезала, рассасываясь, как будто в результате внезапного химического изменения. На смену ей приходила плоская блестящая поверхность, почти бесцветная, как поверхность стоячей воды.

Слишком поздно Каллиден обнаружил, что это вода. Он мгновенно погрузился в нее, как и Фоафоа и всё окружающее. Руголо и чудовищно преобразившаяся Эгелика, скачущий в диком танце Гундрам, Квайлер, Каллиден в тисках Фоафоа, нарисованный космический корабль, инопланетяне, их телеги и животные, груды товаров — все упали вниз, как масса мусора, брошенная в пруд.

Вода сомкнулась над их головами. Каллиден почувствовал, как Фоафоа освободил его. Он попытался всплыть на поверхность, но не смог. Вода оказалась странной, низкой плотности, сродни каким-то газам, и не реагировала на его плавательные движения или удары ногами. Он погружался ниже и ниже. Подняв глаза, он увидел, что поверхность «океана» отступает за пределы досягаемости, и испытал удушливую панику перед неизбежным утоплением. Затем его ноги коснулись дна. Сердце колотилось, он огляделся и увидел, что картина, происходившая несколько мгновений назад, осталась почти нетронутой, но перенеслась на дно океана.

Руголо и Эгелику разнесло в разные стороны. Как и Каллиден, Руголо задержал дыхание и бился, пытаясь всплыть. Инопланетяне просто стояли спокойно, как и раньше, их не встревожило то, что произошло. Гундрам и его группа, хотя и утверждали, что незнакомы с этим местом, размахивали руками и ногами из стороны в сторону в явном удовольствии, их лица выражали явное удовольствие.

От касания дна ногами не поднялось даже песчинки. Поверхность, на которую они опустились, была твердой, покрытой ковром словно из тростника. На это «дно» поблизости опустилась и большая часть раскрашенного космического корабля. Повсюду плавали-порхали рыбы. Странная вода была прозрачной и лёгкой, солнечный свет легко проникал сквозь неё. Каллиден больше не мог сдерживать дыхание. Он выдохнул, смирившись с концом.

Но пузыри не выходили из его рта.

Инстинктивно он вдохнул. Он почувствовал, как жидкость наполняет его рот, стекает по горлу и проникает в легкие. Вода была не холодной, чуть приятно прохладной, даже освежающей. У него больше не было чувства удушья. Он выдохнул воду из лёгких, снова вдохнул, а затем начал нормально дышать. В этой воде можно было дышать — этой водой. Каллиден махнул рукой сквозь воду, хотя она и не имела той консистенции, которую он ожидал, она все же тормозила движение больше как жидкость, а не как воздух.

Эгелика кувыркалась в воздухе, хихикая, размахивая хвостом из стороны в сторону. Гундрам продолжал свой своеобразный отрывистый танец, смеясь при этом.

— Разве я не говорил тебе? Ничто не может считаться само собой разумеющимся в этом мире! Вы находитесь на планете, где воздух и вода — одно и то же!

Каллиден огляделся в поисках «Странствующей звезды». Да, вот она, на некотором удалении, тоже на морском дне. Он подумал, что дышать водой можно было бы, если бы в ней было очень высокое содержание кислорода, растворенного в ней, но это не объясняло рыбу, которая плавала в воздухе, или, если на то пошло, того, как Гундрам мог так внятно говорить под водой, вместо того чтобы произносить слова как серию бульканий. Или землю, которая их предала, внезапно превратившись в океан!

Земля, воздух и вода были взаимозаменяемыми!

С ловкостью и осторожностью Эгелика ступила на колышущиеся зеленые тростники на дне. Оттолкнула жирную рыбу, покрытую переливающейся красной чешуей, проплывающую перед ее лицом, и снова нацелилась на Руголо. Ее голос казался еще теплее, поскольку передавался через жидкую среду.

— Удовольствие и боль — одно и то же. Боль — это удовольствие, удовольствие — это боль… Пойдем, мой дорогой, мой любимый Мейнард. Я хочу доставить тебе удовольствие до смерти…

Стоя неподалеку, и глубоко дыша прогоняемыми через лёгкие потоками воды, Руголо ждал в предвкушении, тоскуя по смертоносным ласкам сокрушительных крабовидных клешней Эгелики. Каллиден тоже бессильно смотрел, больше не помышляя о спасении друга. Околдовываемый также, он горячо надеялся, что, как только она придаст Руголо мучительной, экстатической смерти, наступит и его очередь.

Руголо обмяк, когда Эгелика схватила его. В этом воздухе-воде ей совсем не составило труда поднять его на ноги одним когтем. Ее длинный трубчатый язык начал лизать его лицом, шею, уши, вызывая у торговца громкие сладостные стоны, которые было неловко слышать. Её левая лапа схватила его под правую руку. Потом свободный коготь чудовища вцепился ему в левое бедро. Осторожно, как-то игриво, она стала сгибать обе лапы, понемногу сгибая и Руголо. Она готовилась оторвать ему ногу.

— Нет!

Каллиден вышел из своего безумного эротического транса. Он сунул руку в свою черную куртку, впервые заметив, что она промокла насквозь. Выхватил из внутреннего кармана лазпистолет. Каллиден плохо умел пользоваться оружием. Ему потребовалось время, чтобы обхватить кулаком рукоять, опустить предохранитель, прицелиться и нажать на спусковой крючок.

Пар пузырился по всей длине лазерного луча, когда он с шипением проносился через воду. Но попасть в Эгелику не удалось. Вместо этого луч врезался в рыбу длиной почти в ярд, которая в этот момент скользила между ними. Рыба взорвалась, когда вода в ее теле превратилась в пар. Фрагменты плоти, чешуи и костей упали на морское дно.

Фоафоа возмущенно взревел. Казалось, он не двинулся с места, но внезапно в его руке оказалось свирепо гудящее оружие. Это была укороченная версия цепного меча — цепной нож длиной с мясницкий, и Каллиден сразу представил, как зубья ножа, вращающиеся с бешеной скоростью, прорезают его плоть. Он пришел в ужас. Обернулся, чтобы снова выстрелить из лазпистолета, но не успел. Удар цепного ножа с лёгкостью перерубил пистолет, оторвав ствол эмиттера и зарядную камеру от рукояти, и чуть не отсек навигатору большой палец.

Фоафоа засмеялся, насмешливо размахивая жужжащим ножом перед лицом Каллидена.

— Ты заслуживаешь медленной смерти, навигатор!

Затем Каллиден услышал долгий, затяжной крик агонии. Это не был крик удовольствия. Это был крик боли. Эгелика начала процесс расчленения Руголо. Когда он почувствовал болезненные изгибы суставов, ощущение реальности вернулось к торговцу. И все же, как ни странно, этот крик закончился тем, что превратился в крик признательности и благодарности, когда Эгелика снова применила свои пьянящие галлюцинаторные способности.

— ЭГЕЛИКА! ХВАТИТ!

Это кричал оказавшийся чуть поодаль Квайлер. Он перестал разбирать привезенные чужими товары и встал. Из-под куртки он извлек оружие, намного более громоздкое, чем скромный маленький пистолет Каллидена. Каллиден не мог вспомнить, где видел подобное. У него был толстый ствол, цилиндрическая топливная фляга, приклад и рукоятки, хотя Квайлер и держал ружье как обычный пистолет, одной рукой.

Отброшенный Эгеликой Руголо стонал и слабо подергивался, лёжа на тростнике. С ликованием Эгелика повернулась к Квайлеру, ее глаза широко раскрылись, трансформированные конечности раздвинулись, словно в знак приветствия. Каллиден не был уверен, что правильно опознал оружие Квайлера, пока не появилась яркая вспышка и яркий поток энергии, ярче любого пламени, а вода закипела так яростно, что происходящее почти скрылось в бурлящих воздушных пузырьках, стремительно поднимавшихся к поверхности. Это была мелта-пушка, также известная как терморужьё или кухонник, оружие гораздо более устрашающее, чем обычный огнемёт, стрелявшая на короткое расстояние струей субмолекулярной тепловой энергии.

Эгелика приняла на себя удар по полной. Когда раскалённая энергия охватила ее, она издала завывающий нарастающий сопрано-крик, перешедший в продолжительную арию воспевания боли, восторга, шока и удовлетворения. Вообще она не должна была издать ни звука, мгновенно превратившись в расплавленный шлак и дымящийся пар. Но когда сцена прояснилась, Эгелика все еще была там — не демон с крабовыми когтями и орлиными пальцами, а очаровательно привлекательная женщина, которой она была раньше.

— Ааааа! — Дым поднялся от ее груди и живота, когда энергия мелта-пушки рассеялась. — Сделай это снова, Квайлер!

Квайлер, однако, направлял ствол мелта-пушки на другую цель.

— Брось нож, Фоафоа.

Он по очереди нацеливал мельту на Фоафоа и Гундрама. Гундрам прекратил танцевать. Оба уставились на ствол мельты с чем-то вроде страха. По крайней мере, это говорило Каллидену, что ни один из них не был демоном, в отличие от Эгелики.

Фоафоа не совсем подчинился приказу Квайлера, но выключил цепной нож и спрятал его под одежду.

— Что беспокоит тебя по моим корням, Квайлер? — мрачно спросил Гундрам.

— Я зашел так далеко, как смог, Гундрам, — устало сказал Квайлер. — Вам становится все хуже и хуже. Я ухожу, возвращаюсь с этими двумя. Вы все, садитесь на корабль и уходите.

Фоафоа сморщился и взревел: — Предатель!

Начали происходить сразу две вещи. Вода, в которую они были погружены, закружилась, вращая косяки рыб вокруг. И затылок Фоафоа также закрутился, сморщиваясь, пока не сформировалось лицо — лицо, которое Руголо видел в питейном зале на Калигуле, которое он принял за галлюцинацию, вызванную необычным ликером, который ему подал Гундрам.

Теперь он знал, что ошибался. Это было реальностью.

Взгляд курносого, казавшегося то старым, то молодым лица искал Руголо там, где он остался лежать на морском дне. Высокий скрипучий голос завизжал: — Я же сказал тебе не приходить! Я говорил тебе! Я говорил тебе! Теперь ты в ловушке! Теперь ты принадлежишь Хаосу!

— О, Квайлер, — сказал Гундрам тем же печальным тоном, что и раньше, игнорируя ужасную трансформацию Фоафоа, как если бы это было совершенно нормально, — ты отрезал корни своего желания! Что ты теперь будешь делать? Как ты найдёшь свои искрящиеся удовольствия, если мы не будем направлять тебя? Ты потерялся! Нет больше лимонада для души!

С внезапным хлюпающим звуком вода, пригодная для дыхания, в которую они были погружены, хлынула в разные стороны. Камыш на дне чудесным образом трансформировался в ту же зеленую слизь, на которой раньше стояли космические путешественники.

Каллиден обнаружил, что снова дышит воздухом. Но все равно рыба плавала вокруг них. Равнина не восстановилась, как прежде. Вместо этого она стала смесью сухих участков, перемежающихся извилистыми ручьями. Рядом стояла «Странствующая звезда».

Фоафоа смотрел на Квайлера с ненавистью. Он, казалось, не подозревал, что на его затылке обретается вторая личность. Увещевания из обращенного назад лица достигли апогея, затем голова Фоафоа закачалась, когда нечто из затылка с огромным усилием вырвалось наружу. Появилась пара плеч. Две маленькие руки высвободились и прижались к краям дыры, которая теперь виднелась в черепе Фоафоа. Возникал целый человечек. Освободились живот и ноги. Выбравшийся человечек, размером с годовалого ребёнка, но со взрослым лицом карликового размера, соскользнул по спине Фоафоа и встал на землю.

Он не был полностью независим. Пуповина шла от пупка обратно в щель в голове Фоафоа. Будучи таким ужасно «рожденным», карлик, пошатываясь, направился к Руголо, пуповина удлинялась, сохраняя гротескную связь. Вскоре существо попыталось поднять Руголо на ноги.

— С тобой все в порядке? — жалобно спросило оно. — Ты можешь встать?

Фоафоа по-прежнему вел себя так, словно совершенно не подозревал об этом отталкивающем продолжении своего существа. Он вопросительно посмотрел на Гундрама, который пожал плечами и всплеснул руками.

— Пойдем, моя самая дорогая и очаровательная сестра. Идём, мой пылкий и верный попутчик. Пойдем отсюда!

Он повернулся и пошел к раскрашенному кораблю странной качающейся походкой. Эгелика, послав Каллидену воздушный поцелуй, сопровождаемый жеманной улыбкой, последовала за ним. Рядом с ней шел Фоафоа, за его спиной тянулась пуповина.

Кучка инопланетян, которые всё это время оставались неподвижными, и даже их животные, возлежавшие перед опустевшими тележками, теперь оживились и запаниковали. Они побежали за Эгеликой, умоляюще вытянув руки и крича булькающими голосами. Обернувшись к ним с презрительным взглядом, она вскинула руку, знаком отпуская их, и направилась к кораблю.

Но впечатление от ухода Фоафоа по своей странности превысило всё, что они видели. Когда он собирался подняться по трапу к корабельному порту, пуповина натянулась, достигнув своего предела. Внезапно она начала сжиматься. Фоафоа лишь слегка пошатнулся, но эффект на человечка был гораздо более драматичным. Он пролетел по воздуху и с громким шлепком вонзился обратно в череп Фоафоа, исчезнув в считанные секунды. Дыра в голове Фоафоа заросла еще до того, как он добрался до шлюза, кожа разгладилась, щетина его стриженных волос снова отросла, так что не осталось и следа того, что там таилось маленькое человекоподобное существо.

Руголо встал на колени и начал что-то бессвязно бормотать, его глаза бессмысленно остекленели. Он был атакован демоном дважды за день, и его разум сломался. Зрелище сломило что-то и в Каллидене, выведя из охватившего его оцепенения. Он протянул руки к небу.

— Ради всего святого, этого не может быть! Этого не может быть!

— Это реально, — коротко ответил Квайлер, возвращая мелта-пушку на место.

— Отходите назад, если не хотите попасть под ударную волну.

Его предупреждение помогло навигатору прийти в себя. Привести в чувство Руголо оказалось невозможно; его разум спрятался в каком-то собственном аду. Каллиден заставил его встать и потащил прочь. Если бы корабль Гундрама был примитивным межпланетным кораблем с реактивным двигателем, ничто бы не спасло их от выхлопа раскаленных газов при взлете. Но тут этого не было. У любого межзвездного корабля масса уменьшалась за счет использования контролируемых инерционных полей. Невероятно малой тяги было достаточно, чтобы оторвать корабль от планеты размером с Землю. Прыгая по мокрой земле, они почувствовали, как на них обрушилась волна тепла, когда два нижних сопла корабля засияли белым. Судно Руголо ускорилось, превратилось в точку в небе, а затем исчезло.

Руголо перестал бормотать, теперь он что-то напевал себе под нос. Они брели через лужи к «Странствующей звезде». Внезапно странные звуки заставили Каллидена оглянуться. Отвергнутые Эгеликой существа с лягушачьими лицами ползали друг по другу, крепко прижимаясь, пока не превратились в одну вздымающуюся кучу. Похоже, у них настал брачный период. Были возбуждены и звери, запряжённые в телеги, ржавшие, запрокинув морды.

Навигатор отвернулся, подавив отвращение. С трудом они с Квайлером дотащили Руголо до мостика корабля, где уложили его на поддон. Каллиден попытался заговорить с ним, но не получил ответа. Руголо не понимал, где он.

— Это ужасно, — сказал Квайлер нейтральным голосом. — Некоторые люди никогда не поправляются. Они сходят с ума и остаются безумными. И счастье, что это не ты. Нам нужен навигатор.

Каллиден повернулся к нему.

— Почему ты нам помог? Чего ты хочешь?

Квайлер выглядел подавленным.

— Я хочу выбраться из этого места, из Ока, и я надеюсь, что вы тоже этого хотите. Если нет, то ты дурак. Ты возьмешь меня с собой, правда? Ненавижу мысль оказаться здесь на мели. — Он сделал паузу. — Что касается того, почему — мне в первую очередь следовало держаться подальше от Гундрама. Вот и все.

Каллиден бросил на него подозрительный взгляд, подошёл к шкафу и стал копаться, пока не нашел сундук с апотекарионом Руголо. Многих лекарств не хватало. Но он нашел коробочку успокаивающего бальзама, который, при использовании с правильными заклинаниями, иногда мог лечить умственное расстройство.

Он нанес желтый крем на лоб Руголо, бормоча соответствующие молитвы. Казалось, это возымело какой-то эффект. Глаза Руголо закрылись, он крепко заснул.

— Что это было… то создание, которое вышло из головы здоровяка? — спросил Каллиден у Квайлера.

— Это не создание. Это человек. Его звали Гидан. Изначально один из нашей группы. Фоафоа всегда издевался над ним, попрекал, всячески им командовал… В конце концов, Гидан был поглощён им полностью. — Он содрогнулся. — Это то, что может случиться в Оке. Гидан был моим другом. — добавил он виновато.

Каллиден нашел объяснение Квайлера настолько омерзительным, что не смог даже отреагировать на него. Для его измученного разума это было слишком.

Расскажи мне об Эгелике, — попросил он. — Я понял, что она демон. Но почему Гундрам называет ее своей сестрой? А она называет его своим братом?

— Изначально Эгелика была сестрой Гундрама, — ответил Квайлер. — Демон овладел ею, да она и не протестовала особо. Думаю, Эгелика все еще существует, но ее личность глубоко спрятана и подчинена демону. Существует много видов демонов, но этот вид известен как демонетка, дитя Слаанеша. Эгелика сохранила имя; маленькая шутка с ее стороны.

— Слаанеш? Кто это?

Квайлер скривил рот.

— Ты правда хочешь это знать? Слаанеш — один из повелителей Хаоса — да, боги Хаоса действительно существуют, ты рад это узнать? Вряд ли… Это бог упадка и безудержного удовольствия. Во всяком случае, существа на этой планете, кажется, поклоняются ему. Сила Слаанеша, должно быть, привела сюда Гундрама — конечно, через Эгелику. Она действует как его пилот, хотя, как вы уже догадались, она не навигатор. Ей не обязательно быть здесь, в Оке, но варп — это ее естественная среда обитания.

— А что инопланетяне хотели от нее?

Квайлер вздохнул, как будто объяснял что-то маленькому ребенку.

— Они хотели получить свою цену за привезенные ими товары. Они хотели, чтобы Эгелика замучила их до смерти так же, как она собиралась поступить с твоим другом. Они неизлечимые гедонисты.

— Откуда ты это знаешь? Гундрам сказал, что никто из вас раньше не был на этой планете.

— Совершенно очевидно, что они поклоняются Слаанешу, — сказал Квайлер, с презрением глядя на невежественного Каллидена, — и конечно, они знают, что Эгелика — его демонетка. Дарительница неописуемого восторга. Разносчица радостной деградации. Ваш друг сможет понять эти названия после того, через что он прошел.

— Но пришельцы уже знали, чего хотел Гундрам. Они приехали к нему с нагруженными телегами.

— Так часто бывает в Оке. Бесполезно пытаться это понять.

Стон раздался из поддона. Руголо просыпался.

— Эгелика! Эгелика!

Каллиден поспешил к нему.

— Все в порядке. Она ушла. Она не причинит тебе вреда.

Руголо поднял голову с кровати. Его глаза были туманными, как будто он пытался вернуться в реальность.

— Ты не понимаешь! Я жаждал этого! Я хотел, чтобы она сделала это со мной!

В животе Каллидена что-то ёкнуло, когда он вспомнил, как, совершенно против своей воли, он тоже был одолеваем желанием быть расчленённым женщиной, превратившейся в демона.

Выбравшись из постели, Руголо отвернулся от них, пытаясь скрыть свое униженное выражение лица. Когда он это сделал, его взгляд упал на экран внешнего обзора. Люди-лягушки закончили массовое спаривание. Они стояли среди разбросанных товаров. Он посмотрел на товары, которые теперь были разбросаны по земле. Среди них были десятки кристаллов размером с человеческую голову. Казалось, они шипят и сверкают, словно заряженные энергией. Один за другим они появлялись и исчезали с тихими взрывами, оставляя дым цвета шербета.

Его глаза заблестели.

— Товары для торговли… они бы чего-то стоили, если бы мы могли доставить их в Империум.

— Ты не сможешь заплатить за товары тем, что хотят инопланетяне, — сухо сообщил ему Квайлер.

— Мы ничего им не дадим. Мы им ничего не должны. Мы просто возьмём. У нас есть оружие. — Это был урок, который он усвоил, путешествуя со своим отцом — вольным торговцем.

Квайлер, похоже, не впечатлился.

— Забудьте о желании их ограбить. Они могут быть не такими беспомощными, как кажутся, а прямо сейчас они расстроены и раздражены. У вас есть куда более серьезная проблема. Как выбраться из Ока, что я настоятельно рекомендую вам сделать, причём чем быстрее, тем лучше.

Руголо больше не был уверен, что хочет выбраться из Ока. Это было захватывающее царство. У него были свои удовольствия, новые способы жить.

Внезапно край полосы суши, где находились пришельцы, уступил место воде. Инопланетяне, торговые товары и телеги опрокинулись, упали в воду и скрылись из виду.

— Ну… Мы можем дышать под водой…

— Очнись, Мейнард! — крикнул Каллиден. — Ты неправильно мыслишь! Твой разум повреждён!

Руголо потряс головой, словно пытаясь избавиться от болезненных миазмов. Забормотал себе под нос: — Думать проще! Забыть об Эгелике. Демоны…

Он повернулся к Квайлеру.

— Ты можешь помочь нам выбраться?

Квайлер ненадолго задумался.

— Мы выйдем тем же способом, что и вошли. Вы следовали за Гундрамом, верно? Как он сказал, вас несло по следу, который его корабль оставил в варпе. Обычно в варпе это не работает, но тут не только имматериум. Это Око, где всё движется силами Хаоса. Итак, мы сделаем то же самое снова. Следуйте за Гундрамом, пока он не выйдет из Ока. Эгелика всегда находит выход. Их след может вывести нас, как и раньше.

— Что, если они заметят нас? — спросил Каллиден.

— Гундраму на вас плевать. Во-первых, он никогда не собирался иметь с вами дело. Подарить вам драгоценный камень сновидений было его идеей, небольшой шуткой — но также, конечно, и для того, чтобы выслужиться перед хозяевами, хотя тут всё не очень понятно. В остальном он не особо злопамятен.

— Не злопамятен? — непонимающе сказал Руголо. Он обратился к Каллидену. — Я не могу принять никаких решений, Пелор. Я запутался. Что нам делать?

— Ты все равно не примешь никаких решений, Мейнард, — твердо сказал ему Каллиден. — Ты сейчас некомпетентен. Мы улетаем, и улетаем прямо сейчас.

Он в последний раз взглянул на совершенно плоскую сушу, или на морской пейзаж. Ветер начал волновать поверхность суши, или воды, под ними. Ему здесь не нравилось.

— Ложись в постель, Мейнард, — сказал он. — Взлет может быть для тебя тяжеловат, но ты справишься.

Он жестом пригласил Квайлера на место второго пилота, затем сел за пульт управления, залезая в кокон навигатора.

Через несколько минут там, где стояла «Странствующая звезда», поднялось шипящее облако пара, сгустившееся в туман, из которого вылетел космический корабль, со вспышкой устремившийся в небо.

Оказавшись над атмосферой, Каллиден подметил ту же странность, что и раньше. Космос был не совсем черным. Он был пронизан полосами оттенков темно-синего — индиго, пурпурного, фиолетового — которые колебались, как будто это было волнующееся море.

Табуляторам не удалось уловить радиационный след раскрашенного корабля. Каллиден потянул за рычаг варп-перехода. Возникло знакомое ощущение в животе, когда включились защитные экраны, и корабль постепенно покинул реальное пространство… За исключением того, что тут, внутри Великой Бури, не было обычного разделения между реальным пространством и варпом. Двенадцатимерная сложность объединенных миров окружила его, сбивая с толку и доводя до безумия. Он знал, что ему придется упростить своё ментальное восприятие окружающей среды, чтобы понять принцип действия космического ткацкого станка, и не сойти с ума. В конце концов, величайшим усилием воли ему удалось «разрушить» одно измерение за другим, пока, по крайней мере, до некоторой степени, он не смог отличать одно направление от другого.

Теперь он мог различить след радужного корабля в виде вытянутой арки или туннеля, изгиб абстрактных кривых, которыми для него в настоящее время был варп.

Варп-поток с огромной скоростью уже подхватил «Странствующую звезду». Звезда, бывшая солнцем для мира, который они только что покинули, осталась далеко позади. Ему нужно было всего лишь направлять корабль в видимую туннельную деформацию, и следовать за Гундрамом.

— Почему корабль Гундрама такой странный? Эта странная форма и цвета. Он тоже инопланетного производства? Эльдарский, может быть? — спросил он у Квайлера.

«У него действительно был типичный приглаженный эльдарский вид, — сказал он себе. — А Гундрам продал эльдарского призрачного стража».

— Нет, он был сделан в Империуме, хотите верьте, хотите нет. Он видоизменился. Когда-то он не слишком отличался от вашего — такое же ржавое летающее ведро, уж простите за сравнение, но давайте посмотрим правде в глаза, ваш корабль не последняя модель, спущенная прямо со стапеля. Око — место перемен. Корабль Гундрама, так сказать, переделали — всего за пару минут.

— Ты присутствовал при этом? Ты это видел?

Квайлер кивнул. Его лицо приняло мечтательное выражение.

— Там плыли радужные облака. Нет, не совсем облака… Больше это походило на разноцветные пятна света. Одно из них прошло сквозь корабль. Когда это произошло, ну, он стал таким, каким вы его видели. Внутри всё тоже очень красиво. Полностью переделанная меблировка… Хотя механически он почти такой же.

После его слов воцарилось задумчивое молчание.

— В тот момент на борту никого из нас не было, — продолжил он. — Я часто задавался вопросом, как бы мы выглядели, если бы оказались там тогда.

И снова наступила тишина.

— Это был мир Тзинча, — закончил он.

Ни Каллиден, ни Руголо не спросили, кто такой Тзинч.

В варп-видении Каллидена появилась светящаяся точка вдали — признак работы варп-двигателя космического корабля. Это был безымянный корабль Гундрама. Каллиден напомнил себе, что если он мог видеть его, то, вероятно, и Эгелика могла видеть «Странствующую звезду».

Затем точка исчезла. Через несколько секунд они попали в турбулентность. Без предупреждения. Этого было не избежать! Руголо и Квайлер закричали, когда корабль развернулся, снова превзойдя мощность инерционных стабилизаторов. Каллиден метался в своём стабилизирующем коконе, непонятные и противоречивые сигналы, доходящие до его мозга, приводили к припадкам как у эпилептика, кокон еле сдерживал судорожные рывки навигатора.

Даже на тренажёрах он не видел такого хаоса в варпе! Он был ослеплён, неспособен действовать, попав в лабиринт-лабиринт-клубок-джунгли-водоворот-клубок-суматоху-брожение-столпотворение.

Абсолютный беспорядок!

Он не знал, как долго это длилось. Позже он не мог сказать, сделал ли он что-нибудь, чтобы сохранить корабль, или он выжил в бушующей сумятице исключительно благодаря удаче.

Но в какой-то момент «Странствующую звезду» пулей вышвырнуло из зоны турбулентности.

Прежде чем он мог понять, что произошло, и осмотреться, Каллидену нужно было сначала стабилизировать корабль. Выправить вращение в двенадцати измерениях было непростой задачей. Каллиден проигнорировал все вопросы и призывы товарищей.

Через час он почувствовал, что сделал все, что мог. Только теперь навигатор мог осмелиться перенести их в то, что считалось реальным пространством в регионе, где всё было не тем, чем казалось. Все, что он знал точно, это то, что раскрашенного космического корабля больше не было. И что они были глубже в Оке. Гораздо глубже. Корабль, конечно же, по-прежнему несло штормом, бесконечным великим круговым движением, включавшим в свою орбиту тысячи миров, как демонической рукой, окружающей карманную вселенную.

Чтобы сориентироваться, Каллиден передвинул рычаг варп-перехода.

На этот раз переход был более плавным, менее резким. Все трое обитателей «Странствующей звезды» смотрели на окружающее через экран внешнего обзора.

Зрелище было… Великолепным. За тысячелетия своего существования варп-шторм сформировал не только всю психическую жизнь в нем. Он изменил сами звезды, преобразовав их в новые образования. Их взору предстало огромное зрелище скоплений и звездных потоков, перемежающихся огромными завесами из пыли и газа. Само пространство искрилось красками — красками варпа!

Для Каллидена было кое-что ещё, чего другие не могли видеть. Хотя теперь он смотрел своими «обычными» глазами, его варп-глаз тоже всё ещё был открыт. Это не дало бы ему многого в плане восприятия в нормальном пространстве. Но здесь — лица и морды. Они то проявлялись, то исчезали, мерцая. Ужасные лица. Он был ошеломлен. Как могли существовать лица в десятки или сотни световых лет в поперечнике? Однако не это пугало его больше всего — ни это, ни тот факт, что он потерял Гундрама из виду. Он с трудом выбрался из кокона, вылез из кресла пилота и протянул руки к Руголо с ужасным выражением на лице.

— Мейнард! Мы заблудились! Мы заблудились! Мы никогда не выберемся отсюда! Я его не вижу! Я не вижу Астрономикон!

Часть восьмая

ПОСЛАНИЕ ВЕРХОВНЫХ ЛОРДОВ

Дранг пришёл к телам погибших космодесантников. Он ничего не мог с собой поделать — и делал это каждый день. Спускался в глубочайшие помещения планетарной базы сегментума Обскурус, проходил по самым старым, сочащимся влагой туннелям, распускал при входе наиболее доверенный, присягнувший лично ему, отборный персонал, и заходил в хранилище священных реликвий — тел тех сверхлюдей, кем, в его самых сокровенных мыслях, он восхищался больше всего: космодесантников.

Он видел космодесантников раньше, но редко, а ещё реже видел их в действии. Он провел свою жизнь во Флоте, который служил транспортом для многомиллионной Имперской Гвардии. Ордены Адептус Астартес, оправдывая свое официальное название, имели собственные корабли для перевозки между мирами.

То немногое, что он знал о них и видел сам, очаровало его на всю жизнь. Каждый из них был сверхчеловеком, как будто принадлежал к другой расе. Биологически усиленные, с дополнительными органами, намного большие, чем обычные люди, с продолжительностью жизни, измеряемой веками; само их существование заставляло Дранга чувствовать себя ничтожным по сравнению с ними.

В Империуме было что-то около миллиона миров. В целом, космодесантников тоже было около миллиона, организованных примерно в тысячу орденов по тысяче воинов в каждом. Получалось по одному космическому десантнику на планету — и все же этого было достаточно. Имперская Гвардия удерживала Империум единым, но именно Адептус Астартес защищали его от врагов.

Дранг заглянул сквозь прозрачную стену стазис-камеры. Многие тела были слишком обуглены и изрезаны, чтобы их можно было узнать. Другие, казалось, по-прежнему источали мощь и силу даже после смерти — особенно библиотекарь, который ненадолго пережил нападение в Оке Ужаса. Дранг мог видеть черные панцири, слитые воедино с их грудными клетками, что позволяло им носить чудесные доспехи и функционировать даже в космическом вакууме.

Он не забыл, что эти супермены были повержены другими космодесантниками — космодесантниками Хаоса. Более того, они были повержены космодесантниками, принадлежавшим к Первому Основанию.

Да, в истории Империума были тёмные страницы, о которых мало кто знал. Как лорд-командующий сегментума, одного из пяти, на которые был разделен Империум, Дранг смог узнать многое, и многое изучить. В Первое Основание были созданы куда более стойкие воины, чем те, что существуют сегодня. Их геносемя шло непосредственно от первоначальных примархов, созданных в лаборатории прародителем всех космодесантников прошлого и настоящего.

Это было десять тысяч лет назад. И все же первые космодесантники из орденов Первого Основания все ещё жили там, в Оке Ужаса, защищенные от действия времени безумием Хаоса, с его способностью отрицать физические законы.

Дранг посмотрел на те лица в стазис-камере, которые не были разорваны и сохранились. Какие лица! Какая решимость! Какая выдержка! Какое бесстрашие!

Хриплый вздох вырвался из горла Дранга. «Если бы я мог быть одним из вас...»

Он снова подумал о «тех» космодесантниках Первого Основания и обо всем, что они натворили. Существовала причина, по которой нынешние ордены Космодесанта были строго ограничены по размеру. Это было сделано, чтобы ограничить их влияние на сам Империум.

Первое Основание было гораздо более многочисленным, организованным в целые легионы. Это неизбежно закончилось чудовищной гражданской войной, в которой легион сражался с легионом, раздирая Империум на части.

«А как могло быть иначе?» — подумал Дранг. Империум был величайшим примером крупнейшей организации, которую когда-либо видела Галактика — спасибо Императору! Какой смысл в такой организации, если она не использовалась? Флоты линкоров и крейсеров, гигантские армии, величайшие арсеналы, которые когда-либо были созданы — зачем, если это ныне нигде не используется? Желание участвовать в полномасштабном конфликте у людей должно было быть непреодолимым. Так же, как и у него. Когда из Окуларис Террибус пришло известие о строящихся флотах линкоров, силах, достаточно больших, чтобы бросить вызов Империуму, он возликовал.

Это была истинная причина, по которой он принял меры, чтобы эта новость не достигла Терры. Вот уже десять лет он командует боевым флотом Обскурус — время лишь разочарований и беспокойства. Выступает в роли перевозчика разношерстных полчищ Имперской Гвардии. Время от времени участвует в стычках с разными пришельцами. Наказывает иногда непокорный мир. И это в то время, когда у него были все инструменты для великой войны!

Дранг боялся, что Верховные лорды лишат его приключений. Что они будут осторожны, или разработают коварные планы, или отдадут приказы другим боевым флотам и прикажут флоту сегментума Обскурус просто стоять в стороне в качестве резерва — или что они просто откажутся принять результаты разведки нуль-корабля.

С его стороны это была авантюра, но она осуществилась. Дранг не ожидал, что проживет достаточно долго, чтобы направить сейчас свой флот в бой. Он отвел глаза от стазис-камеры и наклонил голову, как будто мог смотреть сквозь потолок коридора. Что, на самом деле, он действительно мог делать. Он смотрел через имплантированный монокль. Он знал, что о его протезе ходило много слухов, хотя никто никогда даже не осмеливался спросить его о реальности этого. Он утверждал, что может видеть сквозь него на половину светового года в настоящее время, не принимая во внимание прохождение самого света, и это было правдой. Но это было ещё не всё.

Подлинная история того, как он приобрел монокль, была не столь драматична, как утверждали некоторые из слухов, но она была достаточно загадочной. Он сам не знал его происхождения. Монокль был продан ему свободным торговцем, который утверждал, что получил его в инопланетном мире, недоступном для Астрономикона. Дранг заплатил высокую цену, но цена за продажу для торговца была куда выше. Дранг был собственником. Он не хотел, чтобы кто-то еще в Империуме обладал подобным устройством. Он убил торговца, всю его семью и всех его соратников. Затем он использовал разведку флота, чтобы отследить прошлые передвижения торговца, убивая всех, с кем он имел дело. След действительно вел к краю Империума, но затем, совершенно неожиданно, вернулся в собственный сегментум Обскурус Дранга, где и исчез.

Он никогда не исследовал всех возможностей монокля, но знал, что он может заглянуть в будущее.

И Дранг знал, что обречен. Кто-то подбирался к нему. Кто-то, кого он, несмотря на всё обеспечение своей безопасности, не мог остановить. Это должна была быть женщина, что усугубляло его унижение. Теперь он мог видеть ее: темную, гибкую фигуру, словно стоящую в свету в конце туннеля.

Он также знал, что она не заставит себя ждать. Это могло произойти даже сегодня! Много ночей он провел, размышляя о своей предзнаменованной гибели и искал выход, но монокль его не предлагал. Все, что осталось — это холодное разочарование. Это и решимость сначала добиться славы.

Нет, пусть не будет сегодня! Могущественный Император, дай мне победу!

Но в любом случае... Он ненадолго оглянулся на жёсткие выражения лиц погибших космодесантников. «Успокойся, Дранг, — пробормотал он про себя. — Умри, как они умерли!»

Его ботинки стучали по металлическому полу, когда он возвращался назад. В конце коридора он распахнул бронзовые ворота и вошел в вагон метро. Транспорт пулей пронёс его сквозь недра главной базы флота Обскурус. В конце концов он оказался наверху, в стеклянной обзорной галерее. Под этой галереей, укрывшись в отдельных помещениях, находились все те, кто был заключен под стражу в рамках мер обеспечения секретности: члены Адептус Механикус, специалисты по псайкерам, кибермодифицированные аналитики, а также весь вспомогательный персонал, даже уборщики, обслуживавшие аналитическую группу.

Охранники стояли на галерее с интервалом в пятнадцать ярдов. Дранг отмахнулся от одного из них и встал на подиум. Отсюда все, что он сказал, будет слышно всеми инфильтрованными. Он сжал кулаки.

— КТО ИЗ ВАС ЭТО БЫЛ? — проревел он.

Все они подняли глаза, некоторые в страхе, некоторые с любопытством, некоторые с безропотным терпением. Служащие Империума привыкли к грубому обращению.

По правде говоря, маловероятно, что кто-то из них нашел возможность передать информацию с базы. Инвистикон, должно быть, это он был небрежен. Если… Если только это не был кто-то из его собственного окружения. В его голове бурлили мрачные мысли о мести.

С жестом отвращения он покинул подиум и вернулся в транспортный вагон. Через несколько минут он уже зашёл в свой кабинет, где сел, собираясь с мыслями. Было неприятно не знать, когда появится убийца. Он ожидал, что она будет принадлежать к храму Каллидус, специалистам по хитрости и коварству.

Что, если ему удастся защититься и убить убийцу, как бы не был маловероятен шанс на это? В конце концов, он был предупрежден, что, несомненно, было преимуществом. Решит ли Официо Ассасинорум не посылать еще одного из своих членов? Магистры храмов не считали своих сотрудников расходным материалом. Нет, он не сможет этого сделать. Если то, что Дранг увидел в монокле, было верным, убийство было заказано непосредственно Верховными лордами. Приказ с этого уровня не может быть не выполнен.

Прозвучал глубокий звук, поразивший его. Это был сигнализатор двери, указывающий на то, что кто-то хочет войти. Что, убийца вежливо постучал и ждал разрешения, прежде чем совершить убийство? Потрясающая идея! Понимая всю абсурдность этого, Дранг крикнул «Войдите!». Дверь открылась. Но вошла только его адъютант, капитан Джеса, принеся ему список приказов за сегодня.

— Хорошо, Джеса, только поторопись. Сегодня у меня мало времени.

Дверь закрылась с тихим стуком.

— На всё можно найти время, милорд, — вежливо ответила капитан Джеса.

Слышать подобное от адъютанта было настолько необычно — в действительно, это было потрясающее нарушение субординации — что Дранг замер. Вдруг он понял, что остался с Джесой наедине. Криком, нажатием клавиши он мог вызвать в комнату охранников или заполнить ее снотворным газом. Но он знал, что это его не спасет. Не от убийцы храма Каллидус.

Он медленно поднялся на ноги. Когда он это сделал, строгая черная форма капитана Джесы задрожала и исчезла. Её лицо растаяло. Перед коммандером Дрангом теперь стояла симпатичная молодая женщина в облегающем черном костюме. Её талию обхватывал белый пояс убийцы. Волосы представляли собой плотную массу темных локонов, охватывающую овальное лицо с темными и мягкими глазами. Казалось невероятным, что ее жизнь была посвящена лишению жизни тысячами различных способов.

— Полиморфин, — непрошено сорвалось с губ Дранга. Это тоже было признаком убийц храма Каллидус, специализация, позволяющая им изменять и деформировать свою физическую форму. Должно быть, она приняла облик Джесы, включая её форму.

Нет, это не имело смысла... Дранг был раздражен собой, понимая, что его мысли сбились с пути, когда он столкнулся с неминуемой смертью.

Она заговорила музыкальным голосом.

— Не полиморфин, милорд-командующий. Всё намного проще. Голографическое изображение, вот и всё. Вполне достаточно для временной маскировки. — Она постучала по крошечному медальону на груди. — Голографический проектор.

— А где капитан Джеса?

Она спокойно посмотрела на него.

— Иногда приходится расчищать путь к цели.

Будь она проклята! Неужели ей действительно пришлось убить бедную Джесу? Ему нравилась его адъютант. Она была его фаворитом среди всех адъютантов, которые ему служили.

— Ты что-то хочешь сказать? — угрюмо сказал он. — Продолжай!

Улыбку, которой убийца его одарила, легко можно было принять за дружелюбную.

— Будь я вененум или эверсор, вы были бы мертвы, как только я вошла в кабинет. Но меня послал храм Каллидус. Наша главная задача: месть предателям.

Изящным жестом она указала на комнату вокруг них.

— Ни один из ваших приборов наблюдения или записи не работает. Ни одно из ваших устройств для предупреждения или вызова помощи не работает. Все нейтрализовано.

Теперь она повернулась к нему. Ее голос стал твердым.

— Есть кое-что о храме Каллидус, о чём вы должны знать. Ассасин храма Каллидус может убить предателя только после того, как объяснит ему его ошибки и преступления. Ваше преступление двояко. Вы скрыли угрозу Империуму от Сената. Вы запланировали крупномасштабные военные операции без одобрения Сената Империума. За эти предательства вы должны умереть.

— Я знаю, что я сделал и что запланировал. Разбирательства утомляют. Делай то, что ты пришла сделать! — спокойно сказал Дранг.

— Я уже сделала это. Теперь я передаю сообщение от Верховных лордов. Короче говоря, они одобряют ваш план. Вам приказано начать операцию. Начало военной кампании — не время для смены командования. Поэтому вам, лорд-командующий Дранг, вместе с лордом-командующим Инвистиконом приказано отправиться в Окуларис Террибус в качестве командующих своими флотами. Ваши казни откладываются до вашего возвращения, и они будут произведены тайно, учитывая занимаемую вами должность.

Вести военную экспедицию под смертный приговор! Дранг нашел в этой идее мрачное удовлетворение. Его тонкие губы образовали улыбку удовольствия. Его беспокоило только то, что убийца Каллидус могла интерпретировать это как знак облегчения.

Но она еще не закончила. Ее взгляд упал на резные фигуры лордов-командующих прошлого, которые украшали деревянные панели комнаты в цепи предшественников Дранга.

— Ещё кое-что, лорд-командующий. Если вы полностью выполните свой долг и снова встретитесь со мной лицом к лицу, вы умрёте с честью, и ваше имя будет внесено в гордый послужной список сегментума Обскурус. Никогда не станет известно, что вы умерли от рук Официо Ассасинорум. Но если вы испугаетесь и сбежите, даже после успешного завершения операции в Окуларис, вам не будет оказано никакой чести. Ваше имя и личность будут навсегда исключены из архивов Империума, будущие поколения никогда не узнают о вашем существовании. И позвольте предупредить, вам все равно не уйти от меня. Я из храма Каллидус, и я поклялась отомстить. Я найду вас.

К её лицу, казалось, прилила кровь, на щеках появился румянец, губы чувственно дрогнули, в глазах мягко блеснуло. Он увидел, что она с нетерпением ждала его убийства — именно его, человека с прекрасной фигурой, благородного происхождения, одного из самых высокопоставленных лиц Империума, упрямого и храброго. Дранг понимал, добиться настоящего успеха могла только убийца, которая находила удовольствие в своей работе. Она была похожа на любовницу, обещавшую ему свидание в будущем.

— Вы умрёте от отравленной иглы. Будете чувствовать сильную боль около трех секунд, затем всё кончится. Возьмите это. Всегда держите при себе.

Она протянула руку. На её ладони в черной перчатке лежала карта Таро Императора: карта Убийцы. Стройная фигура, секущая, бьющая, рубящая, стреляющая, колющая, вращающийся вихрь, чье оружие менялось каждое мгновение.

Она коснулась медальона на груди. Не более чем через секунду или две она снова оказалась капитаном Джесой, и заговорила её баритоном, голосом Джесы: — Спасибо за уделённое время, милорд.

Дверь распахнулась и снова закрылась.

Дранг бросился за ней, всматриваясь в коридор в обе стороны. Он был пуст. Командующий ворвался в соседний кабинет своего адъютанта — в нём никого не было. Она убила славного капитана Джесу где-то в другом месте, если действительно убила её, как сказала. Маловероятно, что она соврала, в этом не было нужды. Ее образ действия было легко понять. Славная капитан Джеса умерла просто для того, чтобы исключить возможность того, что её увидят сразу в двух местах.

Лорд-командующий вернулся в свой кабинет, прошёл к столу. Оттуда по коммандной связи вызвал офицеров безопасности.

— Дранг. Были ли нарушения обеспечения безопасности моего офиса?

Ответ от сервитора наблюдения зазвенел через динамик после кратчайшей паузы: — Нет, милорд.

— Кто заходил в мой офис за последние десять минут?

— Только вы входили в кабинет в это время, милорд.

— Выведите мне на экран запись последних десяти минут в моём кабинете.

Он сидел и смотрел воспроизведение. Запись показывала только его, сидящего в одиночестве за рабочим столом и изучавшего отчёт о последних маневрах флота. Никто к нему не входил. Так. Молодая женщина из храма Каллидус смогла вывести из строя электронику его офиса и подменить пикт-запись.

Ну конечно. Если бы Дранг не был лордом-командующим милитант, он, возможно, никогда бы не слышал о существовании имперских ассасинов. В любой государственной системе лучшее техническое оснащение достается тайным службам государства. Лучшая экипировка досталась Официо Ассасинорум.

Посещение ассасином храма Каллидус лорда-командующего Инвистикона было лишено того некоторого очарования и романтики, как в случае с Дрангом. Ранее в тот же день он ненадолго посетил парад нового набора курсантов академии линейного флота Пацификус, будущих офицеров, не старше семнадцати лет.

Поэтому для него стало большим сюрпризом, что в ночь после парада один из этих кадетов появился в его личных покоях, когда он в сотый раз наслаждался «Командующим Империума», самой известной работой военного драматурга Уилхельмиса Свордкиллера. То, что кадет проник через его личную охрану, с ее пятью уровнями защиты, машинными и человеческими, немного шокировало. То, что молодой человек появился в его апартаментах совершенно голым, для Инвистикона было несколько более важным.

Заверив его, что визит не был вызван страстью, молодой человек передал в основном то же послание, что и Дрангу. Сравнивая ассасина храма с собой в том же возрасте, Инвистикон не мог не быть впечатлен. Чуть старше ребенка, но с самоуверенностью, знаниями и способностями, присущими мужчине с большим опытом за плечами. Слабая полуулыбка постоянно висела на круглом лице юноши. Он всегда точно знал, что делать. Инвистикон отдал дань уважения обучению Официо Ассасинорум.

Проклятие! Это Дранг втянул его в это! Но выхода не было, Инвистикон был достаточно умнее, чтобы это понимать. Что он мог сказать этому улыбающемуся голому мальчику с нервами космодесантника?

Только одно.

— Могу ли я попросить о всего одном одолжении? Всего одна просьба! Когда мы вернёмся, молодой человек, дайте мне шанс на последний бой с лордом-командирующим Дрангом. Он мой очень старый друг. И я очень хотел бы получить последнюю возможность проткнуть его своим мечом.

Часть девятая

БИТВА МЕЖДУ ЗВЁЗД

— Приготовиться к бою! Проверить броню! — В недрах боевой баржи Абдазиил Магрон, брат-сержант легиона Темных Ангелов, отдал приказ своим братьям-космодесантникам. До этого момента все пятьдесят человек его роты терпеливо ждали, читая молитвы, слушая оглушительный треск разрядов гигантских лазерных пушек, торчавших из орудийных башен, разбросанных по всему корпусу корабля.

Баржа была спешно переоборудованным грузовым судном. Здесь, глубоко в трюме, не было возможности понять, как шла атака, кроме тех случаев, когда корабль вздрагивал, а его усиленная адамантием сталь корпуса протестующие выла при прямых попаданиях. Однажды послышались далекие хриплые крики, за которыми последовали громкое шипение и свист, внезапное ощущение декомпрессии и лязг аварийных переборок, закрывающих брешь в корпусе. Приказ, переданный Магроном, мог означать что угодно: высадка врага на баржу, абордаж вражеского космического корабля, или десантирование на атакуемый межзвездный планетоид. Если последнее, то это значило, что предыдущий лазерный обстрел не смог уничтожить там базу мятежников.

Ни один из огромных, генетически усовершенствованных воинов, несущих геносемя примарха Льва Эль'Джонсона, не был настолько недисциплинирован, чтобы задавать вопросы. Приказ будет выполнен. Каждый десантник подошел к ячейке, где хранился его личный силовой доспех. Надеть такие доспехи было делом считанных минут. Нейронные связи с позвоночником и мозгом встали на свои места и подсоединились. Доспех защищал, увеличивал подвижность, силу и улучшал восприятие. Ношение такой брони было похоже на получение дополнительного усиления тела, искусственного расширения и без того сверхчеловеческой стойкости космодесантника. Их роте повезло. У них были новые силовые доспехи четвертого поколения, именуемые «Империал Максимус», значительно улучшенные по сравнению со стандартными доспехами третьего поколения, они были легче и прочнее. Это был первый силовой доспех, в котором шлем действительно двигался вместе с головой владельца. Темно-зеленая броня, раскраски Темных Ангелов, казалась еще более темной в тусклом электрическом освещении, освещавшем собранную в трюме роту с болтерами наготове. Они были огромной силой, буквально армией, поскольку подготовка и снаряжение пятидесяти космодесантников обходилась дороже нескольких полков обычных солдат. Знаки роты, символы легиона, а также имперский орел на каждом нагруднике — все они сияли ярко-желтым светом.

Орел был символом их верности Империуму и Императору, сейчас ещё большей, чем раньше, если так можно было сказать. Магрон знал, что в сердце каждого Тёмного Ангела, стоявшего здесь, в трюме, горела абсолютная вера в Императора. И, кроме того, такая же ненависть к врагам Империума. Ибо по прихоти судьбы теперь они были вынуждены сражаться с худшими из еретиков-хулителей — товарищами Астартес, космодесантниками, удалившими этого орла со своих доспехов. Еретики преступили свои клятвы и восстали против Бога-Императора! Такое ужасное предательство было непостижимо. Такое отступничество было непростительно. Единственным возможным ответом была непримиримая лютая ненависть. Сержант Магрон, выдохнув, успокоился, твёрдо зная, что ни один Тёмный Ангел никогда не совершит подобного предательства. Тёмные Ангелы были известны среди Адептус Астартес своим религиозным рвением. Было немыслимо, чтобы брат-космодесантник когда-либо забыл свое святое предназначение.

На палубу, недавно приваренную к внешней стороне баржи, вели подъемники, по которым десантники могли попасть к штурмовым катерам. Когда они собирались грузиться в них, раздался грохот, стены содрогнулись, из тянущихся повсюду труб повалили струйки горячего дыма и пара. Стена, на которой были установлены подъемники, прогнулась, что сделало их бесполезными. Магрон отдал новый приказ, его голос по коммуникатору шлема дошёл до каждого подчинённого.

Командиры отделений знали, что делать. Загремели болтеры, их снаряды взрывались о металлическую перегородку, разрушая её, и открывая проходы к запасным выходам. Они пробились в закрытую разгерметизированную часть корабля, воздух из их трюма с рёвом хлынул наружу.

Это действие вполне могло привести к смерти от удушья любого члена экипажа, который до сих пор не смог надеть защитное снаряжение, но с этим было ничего не поделать. Гигантские ботинки топали по обломкам переборок, болтерные снаряды взрывали любое препятствие на пути. Темные Ангелы пробили себе путь к внешнему корпусу и палубе, на которой находились штурмовые корабли — простые открытые платформы с ракетными двигателями.

Их ждал лейтенант в силовом доспехе. Он поманил их, держась одной рукой за поручень ближайшей платформы.

Теперь брат-сержант Магрон видел сам, почему лейтенант отдал приказ о развертывании. Ему довелось участвовать в боях в космосе, но тогда в центре системы всегда было солнце. Здесь сцена была освещена звездным светом звёзд, ближайшая из которых находилась на расстоянии нескольких световых лет отсюда. Пятно света закрывал планетоид размером с маленькую внутреннюю луну Юпитера, Ио. Как он сюда попал — либо путем побега из какой-то планетной системы миллионы лет назад, либо в результате образования в межзвездном пространстве каким-то причудливым образом — никто и никогда не узнает. Его ценность была стратегической: он находился примерно на одинаковом расстоянии между находящимися поблизости звёздными системами, и поэтому был идеальным местом для военной базы.

Задолго до мятежа легион Пожирателей Миров овладел этим темным, промороженным миром и построил глубоко внутри него крепость. Теперь Пожиратели Миров оказались в числе богохульных предателей. Они присягнули на верность преступнику Гору, отступнику-магистру войны, и поэтому были преданы анафеме. Целью Темных Ангелов было захват или уничтожение межзвездной базы.

Линкор, три крейсера и бессчётное количество реквизированных в военный флот космических кораблей в шахматном порядке образовали серп, огибающий половину древнего планетоида, и вели массированный лазерный обстрел, рассекающий его поверхность. Ничего другого тут бы не подошло, термоядерная бомбардировка не более чем помяла бы затемненный ландшафт. Только лазеры высокой плотности несли достаточно энергии, чтобы пробить земную кору и проникнуть в нижнюю мантию, разрезая маленький мир, как спелую дыню.

Линкор, недавно введенный в строй под названием «Имперское возмездие», находился в центре полумесяца — огромная форма, похожая на собор, покрытая замысловатыми башнями. Большинство защитных лазеров планетоида должно было быть выведено из строя в результате первого залпа; только несколько ослепительных, болезненно-красных лучей все еще проносилось вверх из бронированных крепостей, колеблясь взад и вперед в поисках целей. Тем не менее, командующий разношёрстным флотом просчитался, потому что боевой полумесяц уже разрушался под атакой с другой стороны планетоида. На его обратной стороне, похоже, были расположены тайно созданные подземные ангары. Их не смогла обнаружить разведка, и теперь оттуда накатывалась флотилия кораблей предателей.

Теперь две силы маневрировали, имперский флот был вынужден защищаться, даже продолжая лазерную бомбардировку мира под ними. Сгустки плазмы с обеих сторон проносились сквозь вакуум, разрывая корабли на части. Огромная масса «Имперского возмездия» парила поблизости, заслоняя звёзды — гигантская башня с хвостом из плазмы, с наведенными на планету большими лазерами. Меньшие по размеру корабли изменников собирались вокруг него, как акулы вокруг кита, их боевая баржа, в тени линкора казалась просто каким-то жуком.

Лейтенант на палубе баржи не обращал внимания ни на громоздкий пылающий огнём линкор, ни на вспышки битвы, видневшиеся за тысячи миль. Он указывал вниз на планетоид Пожирателей Миров. Брат-сержант Магрон переключил визор шлема на максимальное увеличение, и посмотрел в указанном направлении. Боевые штурмовые корабли, маленькие, еле видные в визор даже на максимальном увеличении, поднимались с поверхности планетоида. Предатели из легиона Пожирателей Миров, готовые сразиться даже с линкором в ближнем бою!

Такое безумное мужество не удивило Магрона. Пожиратели Миров были печально известными берсеркерами, стоявшими в авангарде многих кампаний Великого Крестового похода. Их любовь к резне и разрушениям была чрезмерной даже для космодесантников. Говорили, что сам Император осуждал их за их жестокость, а также за их практику превращения космодесантников в кровожадных психопатов с помощью операций на головном мозге. Ненависть сержанта Магрона к предателям сдерживалась осознанием того, что они были самыми достойными противниками, с которыми он когда-либо сталкивался.

Пояснение лейтенанта было простым: — Обезвредить эти транспорты!

Магрон проревел в микрофон своего шлема, понимая, что вся рота слышала приказ лейтенанта, а также видела то, что видел их сержант: — Загружайтесь и в бой!

Ответом стал рёв из пятидесяти глоток: — БУДЕТ СДЕЛАНО, БРАТ!

Ракетные платформы взлетели с палубы, устремившись на перехват штурмовых шлюпок, поднимавшихся с планетоида для абордажа линкора. Заметив их приближение, открытые катера предателей свернули, изменив курс и устремились им навстречу. Пожиратели Миров никогда не отказывались от вызова!

Когда огромный линкор уменьшился в размерах, возникло ощущение холода и запустения, как будто они оказались посреди огромной темной пещеры. Далекие звезды были холодными, равнодушными и недосягаемыми. Сержант Магрон осознал эту крайнюю мрачность за то короткое время, пока штурмовые кораблики приближались друг к другу — а затем она исчезла.

Их было трое на троих: три ракетные платформы и три поднимающиеся десантные шлюпки, чьи слабые двигатели позволяли подняться с небесного тела с низкой гравитацией, вроде луны или астероида. Как будто по предварительной договоренности они выбрали друг друга. Платформы и шлюпки с хрустом столкнулись и, заклиненные вместе, закружились в космосе.

Поднимавшиеся суденышки отличались от платформ только более мощным двигателем и защитным кожухом спереди. Болтер в одной перчатке, цепной меч в другой — и Темные Ангелы, и еретики-предатели карабкались по металлическим конструкциям друг к другу. Магрон был поражен отсутствием тактического чутья у Пожирателей Миров. Что-то случилось с ними с тех пор, как они стали предателями; они превратились в толпу. В то время как Темные Ангелы сражались дисциплинированно, координируя свои усилия и прислушиваясь к приказам своего сержанта, среди мятежников не было никакой организации вообще. Каждый космодесантник-предатель сражался сам по себе, будто охваченный безумием. Они забыли обо всех боевых порядках, которые когда-то использовали Пожиратели Миров.

Теоретически это давало Темным Ангелам преимущество. Но вместо этого они оказались втянуты в хаотичную свалку. Ни у одной из сторон не было прыжковых ранцев. Каждый воин должен был закрепиться среди изломанных останков штурмового корабля-носителя, чтобы не попасть под огонь из болтеров или рикошетов, и мог наступать или отступать только с осторожностью. Тем не менее, Темные Ангелы сохранили одно преимущество: Пожиратели Миров в основном носили старую силовую броню второго поколения, которая с большей вероятностью поражалась болтерными снарядами и легко пробивалась цепными мечами в суставных соединениях.

Среди вспышек далеких лазерных лучей, под мерцанием звездного света, космодесантники стреляли, дрались, рубились, сражались. Некоторые были выброшены в космос, где они медленно плыли, стреляя в пустоту, пытаясь отдачей придать себе ускорение в правильном направлении и вернуться обратно в бой.

Броня трещала и ломалась, позволяя следующим болтерным снарядам взорваться в теле, превращая доспех в сосуд с кровавой кашей. Цепные мечи с фонтанами искр цеплялись зубьями друг за друга, когда бойцы стремились нанести удар, парировать и найти слабое место там, где одна пластина керамита сходилась с другой.

Магрон убил уже трёх предателей, когда лицом к лицу столкнулся с Пожирателем Миров с такими же метками сержанта, как у него. На мгновение комбинированные разряды целой группы лазерных пушек хорошо осветили картину происходящего. Магрон увидел, что ненавистные предатели действительно удалили символ имперского орла, закрасив его. Вместо этого стоящий перед ним Пожиратель Миров нанёс на нагрудник доспехов с традиционными цветами своего легиона — белым и синим — странный символ малинового цвета: Х-образная форма, пересекающая три горизонтальные полосы, верхняя из которых сломана.

Он понятия не имел, что представляет собой этот знак, но то, что кто-то осмелился или был настолько глуп, что мог стереть или прикрыть эмблему Императора и Его Великого Империума, привело его в крайнюю ярость. Он переключился на автоматическую стрельбу и обрушил шквал болтов на грудную часть керамитового панциря, прямо в мерзкий рисунок. И хотя это была самая прочная часть доспехов предателя, серия непрерывных взрывов на груди изменника была настолько удачной, что Пожиратель Миров был отброшен назад и потерял точку опоры на обломках штурмовой капсулы. Но прежде, чем его выбросило в пространство вне досягаемости какого-либо твердого предмета, он извернулся, уцепившись за вертикально торчавший из корпуса крепёжный стержень.

Его следующая реакция была полной неожиданностью. Магрон не видел лиц противников, скрытых за герметичным шлемом с забралом. Но этот сержант-изменник поднял руку с цепным мечом и, отстегнув двумя пальцами застёжки, снял свой шлем и просто швырнул его в сторону Магрона! С легким выдохом воздух вылетел из его доспехов, мгновенно замерзая до инея из сверкающих кристаллов во тьме и холоде открытого космоса.

Магрон обнаружил, что смотрит на открывшееся лицо врага: звероподобное, дикое лицо с оскаленными зубами, высокий лоб, наполовину покрытый памятными штифтами, лицо безумца с пеной у рта, беззвучно выкрикивающего оскорбления.

Темный Ангел не мог понять такого действия. Да, космодесантник без доспеха мог какое-то время выжить в космосе, хотя и испытывая сильный дискомфорт, — но кто вот так, без причины, ослабляет броню, подвергая свою открытую голову опасности получить выстрел из болтера или удар цепного меча?

Не только этот враг-сержант сошел с ума. Многие предатели последовали его примеру, сбрасывая свои шлемы, гримасничая и беззвучно крича в вакууме. Если бы не отсутствие воздуха, бьющихся Темных Ангелов встретил бы диссонирующий вой резких боевых кличей. Неужели Пожиратели Миров были настолько одержимыми жаждой крови, что предлагали свою кровь своим врагам? Темные Ангелы бросились в бой с новыми силами, уверенные, что безрассудство предателей предопределило их гибель и что схватка скоро закончится. Как ни странно, это было не так. Их безрассудство не только усилило берсеркерскую ярость Пожирателей Миров, но и как будто какое-то колдовское, мистическое влияние защищало их обнаженные головы. Снова и снова тела убитых Темных Ангелов поднимались в космос, чтобы безжизненно парить возле штурмового корабля, в то время как Пожиратели Миров, бросая вызов своим врагам, ловко уклонялись от болтерных снарядов и уворачивались от цепных мечей.

Магрон последовал за безумным сержантом предателей, полный решимости прикончить этого маньяка. Если бы только он мог уничтожить все геносемя примарха Ангрона! Словно в насмешку, сержант-предатель вытянул руку в приветствии, безумно ухмыляясь и сверкая глазами. Затем он поднял свой болтер над головой и выпустил очередь в полном восторге, самозабвенно размахивая цепным мечом.

Магрон пошел на риск. Он оттолкнулся от плота и поплыл к Пожирателю Миров, временно оставив свою точку опоры, в то же время сделав несколько прицельных выстрелов в болтер другого сержанта. К его удовольствию, он попал, выстрелами выбив оружие из перчатки предателя. Он снова закрепился на платформе, втиснув правый ботинок под искореженный поручень. Поднял левую перчатку, чтобы направить свой болтер прямо в открытое лицо другого сержанта. Пожиратель Миров с жуткой беззвучностью рассмеялся в ответ, словно предлагая стрелять.

Магрон опустил болтер. Он пообещал себе убить тварь цепным мечом.

Сержант-предатель, похоже, тоже получал удовольствие от принятого вызова. Он двинулся вперёд, теперь более осторожно, держа двумя руками цепной меч. Он быстро скользнул взглядом по доспехам Магрона. Он может и был сумасшедшим, но дураком явно не был. Предатель последние несколько минут видел возможности доспехов четвертого поколения, и многому научился.

Именно в этот момент Магрон заметил, что что-то происходит на планетоиде внизу. От него исходило свечение, становясь все ярче и ярче.

Несмотря на бушующую космическую битву над планетоидом, имперской оперативной группе удалось выдержать темп и точность лазерного обстрела. Это сработало, и более того, сработало лучше, чем планировали атакующие. Высокоэнергетические лазерные импульсы пробились сквозь планету, рассекли кору и углубились в мантию в поисках глубоко спрятанных укрытий мятежников. И случилось то, чего изначально никто не планировал — они проникли в раскалённое жидкометаллическое ядро планетоида.

Маленький мир не был похож на другие планеты и луны. Он был одинок, у него не было ни материнского солнца, ни братских миров, которые могли бы удержать его с помощью гравитационных приливных сил. Он никогда не находился в динамической среде. Его никогда не заставляли успокаиваться и остывать до долгосрочной стабильности. Теперь он расплачивался за свою многовековую инертность. Пробудилась сдерживаемая сила ядра, которое так долго лежало непоколебимо, заключенное в толстую каменную оболочку. Ядро закипало, двигаясь внутри планетоида. И энергии у него теперь было больше. Лазеры высокой плотности добавили к энергии ядра свою, превратив его в бомбу.

Планета, уже частично разрушенная обстрелом, взорвалась.

Все произошло невероятно быстро. Ядро вспыхнуло и раздулось, освещая тьму, разрушая кору и мантию и выбрасывая их фрагменты, смешанные с брызгами и потоками пылающего расплавленного железа, наружу. Быстрые чудовищные извержения материи привели к полному разрушению цели.

Забрало сержанта Магрона автоматически почернело, защищая его от яркого света. Его краткая слепота дало шанс Пожирателю Миров. Цепной меч другого сержанта со скрежетом и воем ударил о керамитовый доспех Тёмного Ангела, пытаясь пробиться сквозь наложенные пластины брони. Он поднял свой цепной меч и, скорее благодаря удаче, чем умению, отбил меч предателя в сторону, и тут же получил удар в сегмент бронированных силовых кабелей.

Когда его забрало очистилось, первое, что увидел Магрон, было раскрасневшееся лицо сержанта Пожирателя Миров, с радостно разинутым ртом, словно наслаждавшегося уничтожением своей собственной базы. Красное свечение, исходящее от все ещё расширяющейся массы взрывающейся планеты под ними, осветило всё вокруг. Магрон отразил следующий натиск Пожирателя Миров, в то же время оглядываясь по сторонам. Несколько его братьев-космодесантников были убиты во время внезапной слепоты, преданы их собственным снаряжением. Однако, некоторые из космодесантников-предателей тоже увидели вспышку вырвавшийся энергии незащищенными глазами, и ослепли полностью или частично.

С одной из соседних ракетных платформ через коммуникатор донесся резкий голос лейтенанта: — Брат-сержант! Братья Ангелы! Наш конец настал! Молитесь за свои души! Молитесь за Императора!

Первая волна взрыва начала достигать их, мелкие осколки, гравий, камни, которые разлетались наружу с большей скоростью, чем массивные осколки распавшегося мира. Это было предварительное предупреждение о приближающемся большом потоке камня и расплавленного металла. Магрон услышал звуки ударов по своей броне. Слишком поздно он понял, что позволил себе отвлечься, и приготовился к следующему выпаду сержанта-предателя.

Затем камень размером с его кулак влетел в голову Пожирателя Миров.

Подобные «ракеты» врезались в штурмовые платформы, катера и шлюпки, полностью разрушая их, или отбрасывая обратно к цели Пожирателей Миров — «Имперскому возмездию». Космодесантники обоих легионов были раздавлены, когда в них на бешеной скорости врезались частицы планетоида, дробя их броню и разбрасывая в космосе переломанные и искалеченные тела.

Даже это было лишь началом грядущего извержения раздробленных масс коры и мантии разрушившегося планетоида. Взорвавшееся ядро планетоида выбросило волну энергии, захлестнувшую космическую битву, продолжавшуюся даже перед лицом катастрофы. В ужасе сержант Магрон наблюдал, как огромный кусок черного базальта, величиной с сам линкор «Имперское возмездие», ударил по инкрустированному турелями головному кораблю оперативной группы. Удар разбил их обоих. Расколотый адамантий, искорёженный металл, разваливающаяся скала и перегретый пар с кислородом растворились во тьме в сутолоке разлетающихся обломков. Что-то врезалось в ракетную платформу и тоже понесло её в темноту космоса, прочь от огромного потока обломков, разбившего оба космических флота. Если бы сержант Магрон был просто человеком, первый удар мог бы убить его мгновенно, но он был космодесантником со сверхусиленным телом. Несколько обломков ударило его по касательной, повреждения, полученные организмом, были терпимы. Он выжил, ещё какое-то время его несло в обломках платформы, пока он не сорвался с неё, и не полетел, медленно вращаясь, глядя на кружащиеся вокруг него звёзды.

В течение долгого времени слабые отблески — куски базальта, глобулы остывающего металла или фрагменты космических кораблей — проплывали по краям его усиленного зрения на фоне спиралевидных звёздных туманностей. Наконец не осталось ничего. Ничего, что свидетельствовало бы о существовании одинокой межзвездной планеты, или возведенный глубоко внутри нее крепости, или об оперативной группе флота Империума, или о битве в космосе. Из коммуникатора не доносилось ни единого голоса, будь то друг или враг, лоялист или предатель. Никто не выжил, чтобы ответить на его призывы, он дрейфовал в космосе, и в радиусе десяти световых лет не было никого живого.

Он был совершенно одинок.

Часть десятая

ВЕЛИКИЙ ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

— Скрхаак!

— Скриааааааааук!

— СКРЕЕАА-АААФ-ААФ-КК!

— СКРЕЕАА-АААФ-ААФ-КК!

Чи'хами'цанн Цунои, известный как великий демон Тзинча, Пернатый Владыка, Наблюдающий Повелитель Перемен, обладал ещё множеством титулов, хотя его собственное имя было известно только ему самому и высшему, самому возвышенному из богов Хаоса, Тзинчу, столпу неописуемого величия и хитрости, источнику тайного имени Пернатого Владыки, а также самого его естества. Чихами'цанн расправил крылья и полетел через беспокойные небеса варпа. Его острые формы блестела миллионами ярких цветов, длинная шея изгибалась в разные стороны, пока он спускался по бесчисленным уровням имматериума. Проницательные глаза, наполненные мудростью, сияли божественным светом, который ослепил бы любое смертное существо. Эти глаза предвидели великолепные дворцы, безжалостные конфликты, заговоры и контрзаговоры; ничему было не укрыться от проницательного взгляда Наблюдающего Повелителя Перемен.

И всё же всё это видимое им великолепие, большее, чем окружавшая его Галактика, было нефизическим. Его суть заключалась в мысли, эмоции, намерении, бестелесном сознании. Тела его созданий, их высокие дворцы, рай, чистилища, места мерзости были только видимостью. По правде говоря, там не было ничего, кроме психической силы.

Здесь было и другое, кажущееся тёмным царство, к которому сейчас спускался покрытый кристаллами Владыка. Царство материи. Нефизический имматериум и физический материум испытывали ужасное стремление друг к другу. Каждое физическое существо жаждало свободы и экстаза необузданного духа. Каждое нематериальное существо жаждало физического существования, чтобы полностью реализовать себя. Какой-то космический закон разделял их. И всё же им было возможно, или будет возможно, объединиться, что могло породить нечто неописуемо великое. Только тот факт, что в физическом мире существовал бог, настолько же могущественный, как и боги Хаоса, не давал этому осуществиться.

— Скряааак!

— Скриааааааааук!

— СКРЕЕЕАА-ААФ-АААФ-КК!

— СКРЕЕАА-АААФ-ААФ-КК!

Слуга Тзинча, Великого Заговорщика, открыл свой жёсткий изогнутый клюв и снова дал выход своему разочарованию и радости. Помимо своего тайного имени, которое давало любому, узнавшему его, власть над ним Пернатый Владыка, конечно же, имел имена, полученные им от других демонов. Одно он ненавидел: «Ткач Разваливающихся стратагем». Другие он нес с гордостью: «Искатель Путей», «Великий Изобретатель».

Великий Изобретатель! Чи'хами'цанн Цунои действительно был изобретателем! Слава его будет звучать вечно в новом мире, который должен был наступить!

Впереди две войны. Одна из них должна привести к победе над богом материальной Галактики, сдерживающим Губительные силы. После этого придёт время второй большой войны: Великой Войны, в которой решится, кто из богов Хаоса будет править материумом!

Этим богом будет Тзинч! Мастер удачи! Архитектор Cудьбы!

Кто ещё, кроме него, может быть законным правителем? Только Тзинч обладал величайшим мастерством предвидения. Правление Нургла заставит всю Галактику превратиться в болото болезней и разложения. Слаанеш мог двигаться вперед только для того, чтобы организовывать ещё больший разврат и разложение. Кхорн, Кровавый бог, вообще презирал дальновидность — по его мнению, смотреть вперед было делом трусов. Он жил только для того, чтобы убивать, кромсать и резать, не обращая внимания на последствия, только ради славы битвы. Тем не менее, союзник был нужен. Союзник, которого предадут, когда его полезность закончится.

Пернатый Владыка устремился вниз, к темной неровной стене или полу. Это было царство Материума, огромной бесформенной массы, если смотреть снаружи, царство, которое имело только три или четыре измерения по сравнению с множеством различных измерений варпа. Демоны, которые были достаточно сильны, иногда могли заглядывать в это странно ограниченное царство, но обычно им было запрещено входить в него. Однако Чи'хами'цанн Цунои полетел туда, где темнота немного рассеивалась.

Такие места были известны, как Двери. За ними лежали ограниченные области, где демон мог материализоваться. В другом месте он мог сделать это с огромным трудом и с помощью смертного. Возле входа стоял Хак'акаоз'кхышк'аками, Жаждущий Крови, великий демон Кхорна. Его багровый мех, с которого вечно капала кровь убитых, был лишь частично скрыт богато украшенными черными и красными доспехами Хаоса, приподнятыми треугольными наплечниками с рельефными изображениями черепов. Кожистые чёрно-малиновые крылья были сложены за спиной. Черные рога возвышались над собачьей мордой с блестящими клыками. В левой руке великий демон держал рукоять длинного свёрнутого хлыста, способного ударить очень далеко, а в правой — резное костяное древко топора, благословленного Кхорном, на его черном лезвии мерцала единственная руна. Чи'хами'цанн Цунои хорошо знал, что этого топора стоило опасаться. В нем был заключен еще один великий демон Кхорна.

Жаждущий Крови сказал отрывистым голосом, похожим на лай пса: — Мы не сможем быть союзниками, если я смогу победить тебя.

У Пернатого Владыки был только рунический меч, и он даже не вытащил его из ножен, когда спускался. Его меч не помог бы против демонического топора. Кроме того, его настоящее оружие было магическим.

Энергия варпа мерцала, когда Жаждущий Крови двигал своим гибким мускулистым телом, как будто его покрывала флуоресцентная жидкость. Кнут выскользнул наружу и вылетел вперёд петлей, пытаясь поймать Пернатого Владыки, чтобы подтащить его под удар черного топора. Повелитель Перемен издал курлыканье и взмахнул изогнутым когтем. Энергия варпа сгустилась в ленту света, которая в свою очередь пролегла вдоль извивающегося хлыста. Кнут рухнул и обмяк, возвращаясь назад. Затем лента света высвободилась и закрутилась вокруг Жаждущего Крови. С гневным рыком демон Кхорна хлестанул её своим боевым топором. Оружие, в котором обитает великий демон, имело власть даже над магией. Свет, потрескивая, рассыпался и исчез. «Сейчас…»

Снова щелкнув кнутом, Жаждущий Крови изогнул свое тело и взмахнул боевым топором над головой.

— Око Тзинча, я знаю твое имя!

Ложь была предназначена для того, чтобы напугать Пернатого Владыку, вселить в него страх и заставить его открыться для натиска Жаждущего Крови, хотя бы на мгновение. Чи'хами'цанн Цунои весело усмехнулся. Какими же простаками были слуги Кхорна! Подумать только, пытаться так дёшево обмануть Повелителя Перемен! Он напевал мягкие слоги, эфирный эквивалент заклинаний-рун. Зловещий черный клинок, нацеленный на его вытянутую шею, замедлился, словно попав в густую смолу. Демон внутри напрягся, чтобы добавить свою силу к силе Жаждущего Крови, громко воя, как будто хотел освободиться. Некоторое время топор парил, не двигаясь ни в ту, ни в другую сторону.

Внезапно демон Кхорна отвёл оружие. Бросив хлыст, он сделал знак кровавой чести.

— Ты достоин, Око Тзинча. Но это не делает нас товарищами.

Повелитель Перемен кудахтал и каркал. В варпе не было дружбы. Хотя эмоции были главной составляющей варпа, они были первобытными и дикими. Если у дружбы и был какой-то аналог, то для демона Кхорна это было чувством боевого товарищества.

— Мы еще не закончили, Кровопийца. Проведем состязание. Если я выиграю, ты дашь мне то, что я хочу. Если ты выиграешь, я дам тебе дюжину миров по твоему выбору.

— Я должен доверять слуге Великого Предателя?

Клюв Чи'хами'цанн Цунои возмущенно щёлкнул. Он повернул голову из стороны в сторону, изучая берсеркерский образ Жаждущего Крови своим каменным взглядом. Великие демоны разных повелителей часто не понимали мотивов друг друга, несмотря на высокий интеллект. Единственным исключением был Пернатый Владыка, практиковавшийся в изучении надежд и страхов каждого живого существа, будь то физический мир или царства Хаоса.

— Да, ты должен доверять слуге Великого Предателя. Очевидно предать — значит разрушить собственные планы. Предавать без причины — глупость.

Слуга Кхорна, в своей кровожадности для утоления вечной ярости привыкший направлять огромный топор и на своих последователей, услышав это, угрожающе двинулся с места. Казалось, он решил, что его оскорбляют.

— Пойдем! — взревел он с вызовом. — Мы будем состязаться!

Оба расправили крылья, одни пернатые, другие кожистые.

Преимущество великого демона состояло в том, что размер, величайшее из ограничений, накладываемых на физических существ, для них ничего не значил. Размер — свойство только материи. Разделенная пара, или выгодные союзники, если события так сложатся, пролетела через Дверь, узкий проход, через который силы Хаоса прорывались в материальный мир. Перед ними простиралось то, что по сравнению с Галактикой было всего лишь вестибюлем у входа. Тем не менее, они могли здесь летать, потому что пространство варпа и пространство физического мира накладывались здесь друг на друга, как масло, растекающееся и кружащееся по воде, создавая цвета радуги. Это было тем, что некоторые смертные называли Оком Ужаса, а для цветов радуги происходило приостановление и искажение физических законов, делающее возможными новые типы миров.

Два великих демона пролетели через целые звездные скопления, которые на тот момент стали меньше них. Они изменили свой размер, уменьшаясь по мере приближения к месту назначения. Каждый выбрал подходящую планету из своих владений. Они отодвинули эти планеты от согревающих солнц — это не имело значения, планеты не замерзли; вместо этого их атмосферы нагревались от трения, когда они двигались через эфироподобное перекрытие между реальным и варп-пространством. Они сблизили планеты и вытащили на поверхности каждой длинный язык или дорогу, так что планеты соединились и сварились друг с другом. Итак, теперь здесь располагалось поле битвы: зеленый мост между двумя мирами, освещенный сиянием неба, рассекаемым трещащими молниями и обдуваемый горячими ветрами.

На обоих мирах уже были собраны воинства. Управляемая демоническими принцами, шедшими под главным штандартом с эмблемой Глаза Тзинча, собравшись вокруг чемпионов Хаоса, каждый из которых нёс свою магическую эмблему, половина населения мира, принадлежавшего Чи'хами’цанн Цунои, вооруженная и обученная, мутировавшая в соответствии со своими боевыми ролями, направилась к мосту на войну.

Управляемая демоническими князьями, шедшими под главным штандартом с эмблемой Кхорна в виде креста и полос, собравшаяся вокруг чемпионов Хаоса, каждый из которых нёс знамя с черепами, истекающими кровью, половина населения мира, принадлежавшего Хак'акаоз'кхышк'аками, вооруженная и обученная, мутировавшая или искалеченная в соответствии со своими боевыми ролями, действовала аналогичным образом.

Далеко вверху, восседая на парящих тронах из золота и серебра, великие демоны руководили игрой, передавая команды своим избранникам.

Внизу собрались миллионы воинов. Сначала казалось, что стратегии вообще нет. Силы слились воедино, и те, кто находился в тылу, теснили вперед тех, кто находился впереди, так что в битве полмиллиона воинов в каждой армии были растоптаны насмерть их собственной стороной. Такое убийство рабов Тзинча было великим делом, последователи Кхорна с рождения считали безумные массовые убийства высшим достижением, и сейчас обрушивались на врага с безумной жестокостью. Однако часто они сами в ярости поражали друг друга ударами топоров или мечей, особенно в спину.

Слюна текла из пасти Жаждущего Крови, когда он смотрел на великое убийство. Три миллиона врагов убиты меньше чем за час! Громкий рёв надвигающейся победы разнёсся по иссечённому молниями воздуху, присоединившись к кровавому зловонию, которое теперь пропитало атмосферу.

— КРОВЬ ДЛЯ КРОВАВОГО БОГА!

Затем в игре начала проявляться стратегия Пернатого Владыки. Его дебютный гамбит был всего лишь жертвой, с помощью которой он полностью лишил оппонента всякой осторожности. Теперь он дал своим принцам новые указания. Наиболее дисциплинированные войска он разместил в тылу. Их колонны двинулись, разошлись, начали маневрировать, пробиваясь сквозь неистовую толпу берсерков. Магия теперь начала преобладать над грубой силой воли, заклинания — над жаждущими резни воинами с обычным оружием.

Орду Кхорна начали дробить на части, сжимая клещами фланговых обходов, добавив ещё крови, которая и так уже превратила приятную зелень межпланетного моста в липкое красное болото.

Хак'акаоз'кхышк'аками расправил крылья, они задрожали, когда он воспарил над своим троном, выкрикивая команды своим командующим внизу. Его сотрясали ярость и разочарование. Беспорядочный шум, доносившийся с поля битвы, был для него как горькое вино, которое он должен был выпить и не подавиться. Если бы это не нарушало соглашение, он бы спрыгнул на поле боя и развернулся на нём, гигантское чудовище, тысячами сокрушающее крохотные человеческие существа.

Его управление боем возымело действие. Хозяева мира Кхорна — мрачной, нестабильной планеты, в отличие от яркой, ослепительной, сияющей сферы из владений Тзинча — сплотились, сумев отступить, и, таким образом, получили передышку. Кхорн тоже мог маневрировать, если ему угрожало поражение, хотя и менее искусно, привыкнув к вечной погоне за кровью и выбеленными черепами.

Некоторое время две армии маневрировали друг перед другом на обширной равнине, как две змеи, готовящиеся к спариванию или удару. Затем, с громким воем, яростным ревом звериной жестокости, орда Кхорна бросилась в атаку. Наступление было рассчитано на то, чтобы одолеть противника за один удар. Пернатый Владыка лениво раскрыл клюв, его длинный тонкий язык повис, но не от скуки, а от легкого интереса. Он ожидал этого. Множество последователей и рабов Тзинча было раздавлено, порублено, пролило кровь, разбрасывая порубленную плоть под хриплые крики агонии, изрубленные кости и доспехи летели во все стороны. Невозможно было двигаться, не наступив на отрубленные конечности и расчлененные тела, воины падали и скользили на вырванных внутренностях.