Охотники Аароны

Глава 6

Система, в которой завершил прыжок Братец Хач, была темной и неудобной для межзвездного плавания. Что и неудивительно: субкоричневый карлик — звезда, которой не хватило материала даже для того, чтобы стать коричневым карликом, и если в ее недрах и происходили какие-то термоядерные реакции, то только и сугубо по большим общеимперским праздникам, а гравитации еле-еле хватало для создания достаточного для выхода из прыжка эфирного возмущения. Соответственно, со светом тут были большие проблемы. Что, как это ни удивительно, оказалось на руку «Охотникам Аароны»: дрейфующий Белый Призрак, освещенный габаритными огнями в неправильной конфигурации сигнала «Требуется помощь!» (видимо, часть габаритов вышла из строя), обнаружился даже раньше, чем три спутника-недопланеты (скорее, очень небольших луны) местного «светила». В общем-то, никто такого подарка пустоты даже и не ожидал. Так что, по началу, леди Аарона приказала перепроверить данные сенсоров: может, оборудование шалит? Но, нет, корабль размером с охотник и с аварийной иллюминацией во весь корпус как был на своем месте, так на нем же и остался, дрейфуя по незамысловатой орбите вокруг тусклой недозвезды.

Так что, после короткого совещания, офицеры и корабли кампании решили, что откладывать главное дело контракта нет никакого смысла, и Братцу Хачу следует начать сближение с потерянным охотником. Тем более, судя по все еще работающим габаритам, энергия у Белого Призрака была. А, значит, хоть никто и не надеялся на то, что на борту после стольких лет остался хоть кто-то живой (да и жизненной силы эфирное сканирование не выявило), там могут быть тела членов экипажа и записи, проливающие свет на произошедшее с «Белым Призраком». Это означало полное и неоспоримое исполнение контракта клана Корви. То есть, ту самую обещанную премию за мертвое корабельное тело будто за спасенный живой корабль. А это очень много. Наемники же мало что любят больше, чем много денег.

Плавание долгим не было: несмотря на звездное происхождение и гордый статус (недо)звезды, средний субкоричневый карлик по размерам не превосходит средний газовый гигант, а по массе — лишь раз в десять или двенадцать крупнее него. Этот исключением не был. Так что, «солнечная» система была соответствующей, с соответствующими же расстояниями. В общем, уже через шесть часов Шейла и Ванири соединялись со своими кораблями и разделяли роли: «Сокол Солнца» ведут разведку, а «Летящий» — страхуют, находясь на некотором удалении от трупа охотника. Конечно, вряд ли в такой системе водится хоть что-то серьезное и опасное (или, вообще, водится — тело Белого Призрака за все прошедшие десятилетия, кажется, не тронул еще ни один металлояд, а сенсоры Братца Хача не регистрировали в окрестностях никакой жизненной силы), но и с излучением тут плохо — тут живым быть не нужно, чтобы тихо подкрасться к кораблю. А какой-нибудь шальной астероид в борт будет ничем не приятнее, чем нападение пустотного монстра.

В общем, рапторы покинули ангар Братца Хача, легшего в дрейф на удаление в сто двадцать километров от тела Белого Призрака. А на дистанции в сорок километров «Сокол Солнца» остались одни — “Летящий” заняли свою сторожевую позицию. Леди Аарона решила доверить привилегию разведки именно Шейле и ее кораблю. На что Сокол попытался поддеть свою капитана намеком на близкое большое повышение. Шейла отшутилась. Да и делом уже пора было заниматься: до тела Белого Призрака оставались жалкие десять километров. Сокол выровнял свое плавание с дрейфом умершего корабля, и принялся изучать того, кто плыл под ним.

В общих чертах тело Белого Призрака сохраняло свою целостность: ни одна из его частей не была утеряна или частично отделена. При более же детальном изучении картина становилась гораздо более удручающей: обшивка корабля во множестве мест была грубо взрезана в весьма характерной манере бритворогов. Такое ощущение, что целая их стая с остервенением рвала охотник, при том умудряясь действовать довольно аккуратно и слаженно: как уже было упомянуто, общая целостность тела была сохранена, а раны от боевых выростов космических монстров не так уж и часто перекрывали друг друга на его теле. Шейла связалась с Братцем Хачем, и запросила по этому поводу консультацию леди Оры. И леди Первопроходица переданной картине удивилась: она никогда не встречала таких организованных и сдержанных бритворогов. Но то, что это какие-то представители именно этого семейства пустотной фауны, подтвердила. Так что, Шейлой и Соколом было решено сблизиться с дрейфующим телом, и посмотреть на его состояние вблизи.

Маневр не был сложен, и вскоре Сокол Солнца, подняв когти вверх и задействовав посадочные магнитные захваты, уже передвигался на своих четырех по обшивке Белого Призрака. Каковая, кстати, магнитной оказалась не везде — клан Корви, по всей видимости, вложился в этот корабль действительно хорошо, и периодически под лапами Сокола оказывались участки, выполненные из материалов с низкой магнитной активностью. Но приземленное передвижение, все-таки, оказалось возможным и куда более удобным, чем плавание вокруг тела на сверхмалом удалении.

— «Глубокая,» — подумал к Шейле Сокол, с любопытством освещая головным фонарем глубины раны, у края которой он остановился, — «По-моему, это рубка.»

— «Пожалуй, соглашусь: похоже на мостик,» — согласилась с раптором Шейла, различая в луче фонаря остатки чего-то, напоминающего один из наблюдательных постов мостика, — «Выверни шею посильнее. Я хочу рассмотреть получше.»

— «Могла бы и сама,» — мысленно хмыкнул Сокол, хватаясь передними лапами за край раны, и выворачивая голову так, чтобы через пробитую в теле охотника глубокую щель капитан смогла разглядеть хоть что-то, — «Хорошо его ударили: пробиты и обшивка, и капсула, и наружный технический отсек.»

— «Да уж, повезло бритворогу,» — Шейла мысленно прикинула вектор удара, что нанес эту рану, и изменила свою точку зрения, — «Знаешь, нет. Ему не повезло. Он бил как надо: угол удара и угол выхода близки к тридцати. Вряд ли нормальный бритворог стал бы так ровно считать — у него же ярость и другие звериные эмоции. Ладно, здесь мы снаружи больше ничего не увидим. Двигаем дальше.»

— «Куда?» — тут же поинтересовался раптор.

— «Вдоль по спине. Будем смотреть во встреченные раны,» — мысленно распорядилась Шейла, и тут же пояснила, — «Не нравится мне эта рана. Хочу посмотреть на другие.»

— «Тебя понял, капитан. Двигаю,» — похоже, Сокола тоже одолевали сомнения по поводу ранений погибшего охотника.

Раптор отпустил край пролома, и осторожно двинулся вдоль спины корабля к его хвосту. Пока не достиг рваной раны у спинного плавника. Там он остановился, и, закрепившись, снова заглянул в прореху в чужом корпусе.

— «Кажется, реактор. И, по-моему, он у Белого Призрака, минимум, парный,» — прокомментировал увиденное Сокол Солнца. В ране белел погнутый и поцарапанный но не пробитый металл защитной оболочки какого-то из критических отсеков. И выбор таких невелик: реакторы, капсула корабля, боевая рубка и основные отсеки системы жизнеобеспечения. Но, судя по стойкости бронеплиты и глубине залегания отсека, это реактор.

— «И опять углы удара и выхода под тридцать. Какая-то странная стабильность,» — поделилась с кораблем Шейла, — «Двигаем дальше.»

И раптор двинулся, остановившись лишь перед широкой и длинной раной, образованной слиянием нескольких разрывов поменьше, что начинались от таза охотника и недолго продлевались на его хвост. И уж эти-то ранения были предельно понятны: бритвороги, очевидно, сначала повредили кабель кинетического эмиттера, а потом заметили изменения в характере плавания раненного охотника, и начали бить в открывшееся слабое место, безнадежно раскромсав сам кабель и взломав один из кинетических генераторов. Вряд ли на Белом Призраке не было вспомогательного (все-таки, боевой корабль), но кабель в бою не заменишь. Так что, и этого хватило для того исхода, что вот прямо сейчас наблюдали экипаж-раптор.

— «И опять правильные углы удара,» — посетовал Сокол, разглядывая остатки того, что некогда двигало его сородича в субэфире.

— «Правильные,» — согласилась Шейла, наконец-то сообразив, что ей они напоминают, — «Будто промысловики наносили, добывая какого-нибудь ценного пустотного зверя: удары широкие, нацеленные на быстрый уход и причинение обширных ран. Не бойцы — время не экономили, хотели измотать. К тому же, подход как к монстру пустоты, который может истекать жидкостям, а не как к кораблю.»

— «Это бритвороги,» — напомнил Сокол, все еще продолжая изучать рану охотника.

— «Позже решим,» — не стала спорить Шейла, и скомандовала, — «Переползаем на брюхо. Там тоже, вроде, ран хватает.»

— «Как скажешь,» — хмыкнул Сокол, и начал движение.

На брюхе погибшего корабля ран было много, но особого интереса они собой не представляли. Наносили их, конечно, в прежней, странной для бритворогов, манере, но атаковавшие, явно, понятия не имели о том, как устроены корабли: били в необитаемый трюм, который теперь был изрезан вдоль и поперек, но почти никак не влиял на боевую живучесть корабля. Понимающий в корабельном деле хоть что-то не стал бы тратить время на атаку трюма. А вот дальше было интереснее: шея Белого Призрака оказалась вспорота снизу, а в ране застрял отломанный рог бритворога, что развеивало все сомнения на предмет того, кто же это убил охотника. Но подводило совершенно нерушимую базу под другой, очень неприятный, вопрос: «Что ж это за бритвороги такие, что смыслят в тактику и расчетливый бой?»

— Леди Аарона, у нас находка: обломок рога бритворога, застрявший в шее Белого Призрака с брюшной стороны, — Шейла через эфир сообщила леди гранд-капитан о своей находке, — Страшной же смертью он умер…

— Капитан Шейла, а почему ты думаешь, что Белый Призрак мертв? — в ответ поинтересовалась леди Аарона.

— Пожалуйста, подробнее, — Шейла была заинтригована, и запросила больше сведений. Сокол тоже с любопытством прислушался.

— Братец провел дополнительное эфирное сканирование с близкой дистанции, и обнаружил, что оба реактора функциональны и в теле не только есть ток, но и то, что капсула корабля по-прежнему запитана и не повреждена, — явно к чему-то подбивая, просветила Шейлу леди Аарона, — В остальном, все по-прежнему: на попытки контакта Белый Призрак не отвечает, газа за пределами реакторных отсеков тело не содержит, признаков жизненной силы нет. И, да, прыжковый движетель, судя по картине эфирного эха, поврежден, аварийный отсутствует. Что для боевых кораблей того времени довольно обычно: тогда слишком полагались на ремонт в плавании. То, почему он не был произведен, мы с Братцем пока установить не можем.

— Леди гранд-капитан, вы даете разрешение на личную разведку? — у Шейлы от ожидания аж непроизвольно раскрылись крылья. Или это крылья Сокола?

— Даю, капитан Шейла. Но сперва дождитесь челнок с техник-шефом и его помощниками. Они уже вышли, и вскоре будут у тела. Я хочу, чтобы он разобрался с вопросами жизненного статуса корабля и тем, почему не был произведен ремонт эфирного движетеля, — теперь Шейле стало понятно то, на что же ее подбивает леди гранд-капитан: это очередной тест. Ну, что же…

— Леди гранд-капитан, вы не против, если мы вскроем люк шлюпочного ангара: он и так размолот бритворогами и на честном слове держится. Зато, техникам будет удобнее челнок пристроить и самим выйти, и мне место будет, — влез в разговор Сокол. Раптору, видимо, тоже хотелось действия, а не только одной констатации случившейся когда-то трагедии.

— Шейла, справитесь? — вопросила леди Аарона.

— Конечно, леди гранд-капитан. Это несложная задача, — браво ответила Шейла, поддерживая начинание своего корабля. Ей тоже хотелось сделать для погибших коллег-пустотников хоть что-то.

— Тогда, за дело, — образ леди Аароны разрешающе улыбнулся экипажу-раптору, и исчез из переговорного пространства: Братец Хач разорвал эфирную связь с Соколом.

Шейла мысленно «выдохнула», и сделала пометку в памяти: леди Аарона теперь доверяет ей куда больше, чем раньше. Кажется, она прошла испытания леди гранд-капитана. И что за повышение теперь ждать капитану-раптору?

— «Беру все на себя. Отдыхай,» — весело помыслил к своей капитану Сокол Солнца, и тут же озорно добавил, — «Смотрю, Шейли, на повышение идешь. Так леди гранд-капитан меня с моим предложением отшила бы. А Хач еще бы и добавил.»

— «Действуй, говнюк железный. Так и быть, не буду лезть: сам поработай лапками,» — мысленно улыбнулась кораблю Шейла, и позволила себе растворится в его мыслях — пусть наслаждается выцарапанной свободой: нечасто леди гранд-капитан рапторам волю дает.

— «Пару мгновений, капитан,» — весело осклабившись в своем виртуальном мире, Сокол тут же в мире вещественном пополз по обшивке охотника к люку его шлюпочного ангара.

Люк был вспорот тремя ударами бритворогов, но все еще вполне держался на месте. Так что, пустив в дело когти на том участке, где пробоина проходила сквозь край ангарной двери, Сокол за четверть часа прокопал через нее отличную нору вглубь отсека, куда тут же и юркнул, стараясь не задевать крыльями изодранные металлические края.

Внутри, к удивлению Шейлы, была гравитация и тускло горело аварийное освещение. А раз оно все еще работает, то запитано не от батареи отсека (она бы за столько лет давно разрядилась) — леди Аарона права: в основной сети есть ток. Это открывало заманчивые перспективы. Может быть, Белый Призрак все еще жив? Вряд ли, конечно. Но, разве, нельзя драконессе надеяться?

— «Здесь нет внутреннего гелиоглифа?» — озадачила свой корабль капитан-раптор.

— «Пороверим,» — в ответ подумал Сокол, и принялся лучом своего собственно вспомогательного гелиоглифа прочесывать интерьеры разрушенного отсека.

Шейла же, выведя головной прожектор своего стального любовника на полную мощность, занялась визуальным изучением ангара шлюпок. И, да, тут был бардак: как минимум, один удар бритворогов добрался до содержимого отсека, распоров и перевернув одну из шлюпок, что затем опрокинулась на свою стоящую справа товарку. Резкая же разгерметизация отсека (целостность эмиттера сдерживающего барьера нарушил как раз тот удар, что открыл Соколу дорогу внутрь) довершила создание хаоса: инструменты, материалы, кабели и лопнувшие от замерзания канистры были разбросаны по всему объему ангара. А еще Шейла заметила аварийный пульт, расположенный на решетчатом командном помосте отсека, откуда, по идее глава гардемарин должен руководить подготовкой абордажных катеров. Они, кстати, в числе двух штук, стояли в запасном ряду, как раз под этим самым помостом.

— «Ничего здесь нет: или вышел из строя, или изначально тут не было никакого гелиоглифа,» — наконец сообщил Сокол. Голос корабля был недовольным. И недоволен, по всей видимости, он был самим собой.

— «Тогда, я выхожу: пока эфир нам не нужен. Воспользуюсь ручным открытием люка,» — в ответ хмыкнула Шейла, — «Отсоединяй меня.»

— «Шейли, постой! Ты всерьез?» — а вот эти слова драконессы Сокола не на шутку взволновали.

— «Я потом с тобой снова соединюсь,» — утешающе заверила раптор Шейла, и, дабы окончательно погасить его страхи, добавила, — «Я буду использовать страховку — если что случится, то втянешь за нее меня обратно.»

— «Хорошо, капитан, иди. Я буду тебя страховать,» — нехотя согласился Сокол: кораблю совершенно не хотелось отпускать свою хрупкую капитана из объятий собственной надежной рубки в сомнительный вакуум поврежденного ангара мертвого охотника.

Мысли и чувства Сокола Солнца начали размываться — корабль принялся возвращать свою самку из полного слияния обратно в вещественный мир.

Шейла, конечно, приняла препараты из аптечки, но это даже не портативная система (не запихиваться же с ней в скафандр?) — внизу живота неприятно тянуло, а общее состояние было болезненным. Увы, когда иглы корабля уходят из твоих яичников, тогда вместе с ними уходит и наслаждение соединением. А вот повреждения остаются. Хотелось поныть и пожаловаться. Но Шейла прекрасно понимала, что сейчас не время и не место.

Так что, закрепив страховочный трос к пришлюзовой скобе Сокола, она спустилась на палубу разгромленного ангара, и двинулась в сторону ранее примеченного аварийного пульта. Путь этот прост не был. Мало того, что в давнем космическом бою одна из шлюпок Белого Призрака была опрокинута на другую, так еще и на пути был настоящий хаос из разбросанных декомпрессией предметов. Порой, весьма габаритный: так Шейле пару раз пришлось обогнуть ящики с, судя по надписям, запчастями для шлюпок, и бочку, которая расползлась под напором собственного замерзшего в пустоте содержимого. Благо, на поясе драконессы висела самая большая бобина с тросом, что была в распоряжении «Сокола Солнца». Кстати, о Соколе: корабль, когда Шейла отправилась в свой пеший поход, передвинулся к тому месту, где он прокопал дыру в обшивке Белого Призрака, и теперь с самым обеспокоенным видом закрывал прореху от того, чтобы в нее, если что случится, не улетела его капитан. Жаль, что сейчас с ним никак нельзя связаться, кроме как жестами. Реально, инженерам следовало бы начать интересоваться этой передачей мыслей на расстоянии, которой промышляют “маги”. Понятное дело, что большинство из них — шарлатаны, и ничего¸ по сути, не умеют, кроме как дурить доверчивых фуррей. Но кое-кто, ведь, реально читает и передает мысли. Вот и выяснили бы то, как это происходит, и приспособили бы для связи. А то, когда вне корабля, хоть вой! Или громоздкий проводной телеграф, который не везде с собой возьмешь, или жестами. В общем, плохо без связи.

Шейла добралась до лестницы, что вела на командный подмосток, и ухватилась рукой в герметичной перчатке за поручень. Итак, шаг за шагом, вверх. Ох! А еще эти магнитные ботинки жизни драконессы мясного вкуса не прибавляют: их отрывать от металлического пола это будто с кандалами на ногах ходить. Безопасность, безопасность… Но столько труда на этот ангар потратишь, сколько на планете на дневной поход не уйдет. Ладно, хватит себя жалеть! Все, уже на месте: вот он — аварийный пульт. Вот сейчас-то и выяснится, что… А, нет: ток на пульте есть, отзыв запорного механизма есть, моторы отзываются, не функционирует один лишь эмиттер сдерживающего барьера, но это Шейла и так знает.

Пустотница отомкнула простенький страховочный замок, и откинула предохранительную крышку с панели пульта. После чего вбила короткую комбинацию, что, наверное, не менялась еще с докосмической эры. Дверь ангара плавно двинулась вверх: механизм работал. И застопорился, когда первый разрыв люка достиг среза своей ниши. Отсек завибрировал. Шейла прям аж слышала то, как скрипит и гнется металл! Конечно, воображение: давления в отсеке нет, и звуку распространяться не в чем. Но ноги чувствуют, а мозг дополняет.

Вибрация исчезла так же, как и появилась. Дверь сдвинулся вверх, проскользнув искореженный участок. До нового такого же, где история повторилась. И так добрых минут пять или шесть, пока моторы не перемололи деформации металла в нечто более-менее ровное, что можно спрятать в предназначенный для двери футляр. Теперь перед Шейлой чернела пустота. Ну, что же, пора в обратную дорогу: в рубка Сокола ждет. Во-на, он, как раз, себе места не находит — сел на круп перед самым входом, и жалобно смотрит на свою капитана.

Шейла двинулась снова двинулась в путешествие по ангару. Благо, идти по собственному же страховочному тросу было куда легче, чем прокладывать путь через тот кавардак, что оставил в отсеке давний бой.

Квотч с парой техников и четырьмя матросами прибыл на борт Белого Призрака через полчаса после того, как Шейла вновь заняла свое место на мостике Сокола Солнца (Сокол, кстати, причитал, что повторный прокол без предварительной регенерации — это ой как вредно для яичников его капитана). Челнок пилотировала Ванша, а в помощь ей Шенри, зачем-то, придал одного из своих парней — видимо, с призраками рубиться.

Квотч осмотрел отсек, повосхищался местным антиквариатом, и заявил, что, как минимум, здесь электрическая сеть и гравитационная система в полном, для такого возраста, порядке. Ну, и организовал исследовательский поход вглубь Белого Призрака. «Сокол Солнца» же были отозваны леди Аароной обратно на борт Братца Хача: защищать катку техников, по всей видимости, было не от кого, а гелиоглиф на челноке есть свой. Шейла была этому рада. Хоть на борту охотника и получила от доктора Хлоя болезненные чрезбрюшинные инъекции в свою женственность, после чего оказалась на многие часы заключена в медицинском отсеке, где волк-лекарь капал ей всякое. Ну, и, само собой, все это время над ней озабоченно чирикал Сокол. В общем, не так и плохо.

Доклад Квотча вызвал самый настоящий переполох на борту Братца Хача: Белый Призрак оказался жив! Корабль вот уже которое десятилетие был погружен в сон, а его энергосистема, не смотря на отсутствие обслуживания, все это время исправно функционировала (в экономном режиме, разумеется). Да она и сейчас была в прекрасном состоянии, если мерить мерками торгового флота Фронтира. Реакторы же были еще очень далеки от того, чтобы выработать загруженное топливо: раньше бы проводка вышла из строя, чем они, при таком малом энергопотреблении, исчерпали реакторный материал. Нашелся и двуногий экипаж «Белого Призрака». Увы, вовсе не в таком замечательном состоянии, как их корабль: все драконы уже давно были мертвы. Причем, судя по найденному посланию, адресованному Белому Призраку, они ушли из жизни собственным желанием и собственными же руками. И это они же погрузили корабль в сон, надеясь, что хотя бы он выживет, и дождется помощи. На Найрэ это произвело сильное впечатление. А леди Аарона сверила отчет техник-шефа со списком экипажа «Белый Призрак», предоставленным семьей Корви. Да, здесь были все: пять пустотных офицеров, четверо техников, шесть матросов и сорок гардемарин — оставалось только установить их личности. Впрочем, это уже дело не кампании. Но вот посетить заброшенный корабль, и убедиться в словах техник-шефа самим желали очень многие из находящихся на борту Братца Хача.

Челнок со всеми тремя капитанами кампании «Охотники Аароны», дворянином Найрэ Корви, доктором Хлоем и Шенри прибыл на борт Белого Призрака, заняв свое место в расчищенном техниками шлюпочном ангаре. Рапторы, конечно, ныли о том, чтобы сопровождать и охранять своих капитанов в этом путешествии, но их оставили на борту Братца Хача: и так места в ангаре, заполненном старыми шлюпками и двумя челноками «Охотников Аароны», нет — куда там еще два здоровенных тяжелых раптора впихнуть?

Новоприбывшие, сопровождаемые Квотчем, тут же проследовали в кают-компанию Белого Призрака, где перед ними предстало не слишком радостное зрелище. На диванчиках, стульях и, просто, на полу отсека неподвижно сидели фигуры фурри, облаченные в скафандры старомодного покроя. На том месте, что напротив сердца, скафандр каждой фигуры был проколот и испачкан давно замерзшей кровью. Когда же Шейла заглянула через стекло шлема одной из фигур, она увидела высохшую в пустоте мумию драконессы. Драконесса внешне была похоже на Найрэ и других Корви. Видимо, это была одна из пустотных офицеров.

— Тут пустотные офицеры, техники и матросы, — сообщил по проводному телеграфу Квотч, — В спортивном зале нашли свой покой гардемарины. Судя по ранам, все они, кроме одного, умерли от ударов мечом в сердце. Последний же снял шлем, и умер, думаю, от удушья. Жуткая смерть. Впрочем, все они приняли ее добровольно: пакет жизнеобеспечения у всех отсоединен от шлема. Думаю, чтобы гарантировать смерть даже в том случае, если у того, кто с мечом, дрогнет рука.

— Это не меч, — разглядывая рану одной из мумий, заявил доктор Хлой, — Усиленный стилет: рана узкая, но четырехгранная, нанесенная единым ударом, пробившим сразу скафандр, чешую, грудную тунику и лежащую под ней грудную клетку. Так что, я могу с уверенностью сказать, что умершие приняли удар добровольно: малейшее сопротивление отклонило бы клинок, и он не смог бы преодолеть грудную тунику или скользнул бы по ребрам грудной клетки.

— Цветок Милосердия, — благоговейно вымолвил Найрэ, и тут же, несколько смешавшись, пояснил, — Это ритуал нашей семьи: если Корви предстоит смерть, но она слишком тяжела или позорна, то мы можем умертвить себя при помощи Цветка Милосердия. Это церемониальный кинжал, который каждый из нас получает на совершеннолетие.

— Подтверждаю: такие ножи и такой обычай среди Корви есть. Лаварэ во время нашей с ним свадьбы клялся на своем Цветке Милосердия исправно исполнять супружеские обязанности. И, должна отдать ему должное, он свою клятву держал, — подтвердила слова юнца леди Аарона, — Но вряд ли членов экипажа убивали сами Корви: тут из них только пустотные офицеры и офицер гардемаринов. А одному самцу и пятерым самкам трудно было бы умертвить пятьдесят пять драконов. Думаю, пустотницы отдали свои кинжалы гардемаринам: такое обычаи Корви позволяют.

— Леди гранд-капитан, будем смотреть физкультурный отсек? — видимо, доктор Хлой удовлетворился осмотром нескольких мумий, и теперь предлагал перейти к другому, упомянутому техник-шефом, их собранию.

— Нет, доктор. Вы занимайтесь своим делом, а я займусь запиской, о которой говорил Квотч. К тому же, мне еще нужно подумать над одним важным делом. Для чего я хочу сама осмотреть внутренние отсеки Белого Призрака, — кивнул лекарю леди Аарона, и отсоединила провод его телеграфа от распределительной коробки своего скафандра.

Теперь наемные мечи оказались разделены на две группы. Которые, обменявшись жестами сигнального кода, разошлись в разные стороны. Оба техника, Шенри и доктор Хлой двинулись к спортивному отсеку охотника. А Квотч, пустотные офицеры и Найрэ направились к покоям аватара Белого Призрака.

Внутри Белый Призрак был роскошен. Даже с учетом того, сколько времени прошло со времен строительства его тела: коридоры корабля были просторны, их полы и стены были отделаны хорошим деревом, оборудование, хоть сейчас и выглядящее антиквариатом, было добротным. В общем, корабль был хорош. И не удивительно, что его собственная каюта (двери в которую техникам ранее пришлось вскрыть при помощи резака) оказалась под стать остальным его интерьерам: просторная, отлично отделанная, не обделенная мебелью (в основном, витрины, в которых стояли какие-то безделушки и сувениры, видимо, из собственной коллекции корабля). Ну, и, конечно же, аватар: металлическая статуя статного белого дракона-самца с рогами из какого-то прозрачного материала и черными ромбами вокруг глаз — как и у корабельного тела Белого Призрака. Конечно, выглядел аватар несколько непривычно (тогда еще толком не умели сглаживать машинную угловатость суставов, маскируя манекен под белковое тело фурри), но он с лихвой компенсировал это тем, что худохник-манекенист поработал над внешностью альтер-эго корабля с искренним вдохновением.

— Красив, — прицокнула языком Ванири, подходя к аватару, и с интересом оглядывая его со всех сторон.

— Послание на столе, — Квотч же подошел к изящному резному столику рядом с нишей аватара, на который были выведены голограф и разъемы корабельной информационной сети, один из которых был занят черным цилиндром с кольцом на торце — видимо, информационный кристалл в защитном чехле, — Его кинетоверсия находится на этом информационном кристалле. Я ее откопировал. Вы, леди гранд-капитан, сможете ознакомиться с ней в более подходящем месте, где есть атмосфера. Но, как знакомый с обеими версиями, могу сказать, что они не сильно отличаются между собой.

— Понятно. Спасибо, Квотч, — кивнула техник-шефу леди Аарона, и, взяв со столика тонкую металлокерамическую пластинку с вытравленными на ней письменами (такие очень редко используются: лишь, когда подразумевается, что записи какое-то время будут находиться в пустотном вакууме), принялась читать вслух, — «Везер, любимый, если ты читаешь это, то прости меня и сестру: мы не могли поступить по-другому. Ведь, ты жив, и, значит, у нас все получилось. Мы же теперь мертвы, и в этом нет твоей вины — отпусти нас, и живи дальше. Вся вина только на мне: мои самонадеянность и амбиции привели нас к этому концу.»

— Хм. Видимо, Везер — внутрисемейное прозвище Белого Призрака, а писавшая — капитан Лойхи Корви. Других вариантов для этого послания я не вижу, — оторвалась от чтения леди Аарона, и задумчиво посмотрела на Найрэ, — Найрэ, а ты что скажешь?

— Увы, леди Аарона, я ничего не знаю о «Везере». Да и о леди Лойхи мне известны лишь семейные легенды. Старшие самцы не очень охотно говорят о ней, — виновато потупился молодой дракончик, — Могу лишь сказать, что леди Лойхи отличалась своеволием, чем раздражала патриархов. По крайней мере, так говорят старшие. И не все они стоят на стороне патриархов тех времен.

— Леди гранд-капитан, писала это именно леди Лойхи: на кинетопослании, близком по содержанию к этим запискам, запечатлена драконесса с капитанской подвеской, полностью похожая на изображения леди Лойхи Корви. Так что, думаю, это она и есть. И запись адресована Белому Призраку. Так как, больше некому, — зато, своими соображениями поделился Квотч.

— «Снова, извини: мы врали тебе. Мы… В общем, все мы, и Корви, и техники, и простые драконы, понимаем, что никакой помощи мы дождаться не сможем. Системы жизнеобеспечения разрушены и не подлежат восстановлению вне верфи. Системы же боевой рубки и скафандров лишь продлят наши страдания: я не знаю того, в кого мы превратимся, когда через несколько лет будем делить последний вздох. И мы, никто из нас, этого не хотим. Лучше, мы уйдем достойно, чтобы никто не сказал, что «Белый Призрак» перед смертью стали зверями, рвущими друг другу глотки за несколько последних дней жизни. Так что, прощай, и прости. Я отпускаю тебя, Везер. И прошу: отпусти нас, и будь счастлив. Жизнь не окончена, мой любимый кораблик. После сказанного. В том, что мы сказали перед тем, как погрузить тебя в сон, не было лжи: «Белый Призрак» выживет. Ты, Везер, корабль, и ты дождешься помощи, ты выживешь, и возродишь наш экипаж. Мы на тебя надеемся: «Белый Призрак» снова будут плавать в пустоте.»

— Наверное, мы должны поспособствовать исполнению последней воли капитана Корви, — после того, как леди Аарона закончила читать, заметила Шейла.

— Без сомнения, капитан-раптор. Так следует поступить и из соображений совести, и ради максимально полного исполнения нашего договора с семьей Корви, — согласно кивнула леди Аарона, после чего обратилась к техник-шефу, — Квотч, почему это послание составлено так, будто капитан Лойхи потеряла всякую надежду? Ранее ты докладывал, что эфирный движетель Белого Призрака поврежден, но все еще функционален.

— Это так, — на секунду заколебавшись, ответил грифон, — Но я допустил оплошность, не учтя гравитационные особенности системы, где мы сейчас находимся. Из любой другой системы Белый Призрак смог бы прыгнуть и с имеющимися повреждениями. Но масса местного, с позволения сказать, светила слишком мала, чтобы в достаточной мере исказить эфир для прыжка с настолько покалеченным эфирным движетелем. К тому же, экипаж «Белый Призрак», судя по обнаруженным повреждениям в отсеке, утерял большую часть запасных частей для прыжковых машин во время боя. Того же, что у них осталось, не хватило: все использовано для починки установки, но она, все равно, не вышла на достаточные показатели.

— Еще какие-то оплошности, Квотч? — недовольно приподняв брось, вопросила техник-шефа леди Аарона.

— Больше никаких, леди гранд-капитан, — виновато поклонился драконессе грифон (а делать это в скафандре не слишком удобно), — Что же касается вашего запроса об отсутствии давления во всех отсеках, кроме реакторного, то я выяснил причину. Перед тем, как завершить свои жизни, двуногий экипаж намеренно разгерметизировал отсеки, дабы таким образом предотвратить газовую коррозию и тем продлить возможный период спасения корабля.

— Хорошо, поверю тебе на слово, — нейтрально кивнула грифону леди Аарона: не прощала, но давала возможность оправдаться делом, — А что с корабельной информационной сетью?

— Работоспособна, леди гранд-капитан. Я также подготовил переходники и код, которые облегчат нам работу с устаревшими машинами Белого Призрака, — судя по тону и мимике, Квотч был рад, что так легко отделался — без наказания его самонадеянности монетой.

— Тогда, подготовь Белый Призрак к стыковке с Братцем Хачем, — улыбка леди Аароны сулила техник-шефу просто море работы, — У меня есть планы.

— Будет исполнено, леди гранд-капитан, — снова поклонился Квотч, на лице которого теперь было уже очень кислое выражение: работать ему и работать…

Стыковка Братца Хача с поврежденным и бессознательным охотником потребовала аж семи дней, во время которых техники трудились аки муравьи с пропеллерами на жоппках, укрепляя, разбирая, заменяя и всячески по-другому подготавливая Белый Призрак к предстоящему эфирному прыжку в стыковке с другим кораблем. Но планы леди Аароны одним этим очевидным действием не ограничивались. После того, как Братец Хач подключился к информационной сети Белого Призрака, и убедился в ее работоспособности, леди гранд-капитан приказала пробудить спящий корабль. Это сбило с толку как Найрэ, так и Ванири, но вот Шейла (и, похоже, леди Первопроходица тоже) отлично поняла замысел леди гранд-капитана. И приветствовала его. Впрочем, она не ожидала того, что, на самом деле, ей предстоит.

— Вообще-то, она — моя капитан, — Сокол, не смотря на предшествовавшую всему этому беседу, был весьма обижен. Правда, не на Шейлу, а на Братца Хача.

— Я на нее не претендую, — в ответ хмыкнул Братец Хач, запуская коннекторы внутрь тела Шейлы.

— Но на мое предложение вы с леди гранд-капитан не пошли. Я бы мог соединиться с моей капитаном, и за счет твоей информационной сети… — с жаром выпалил Сокол Солнца.

— Сокол, не ревнуй: ревность не к лицу кораблю-самцу. К тому же, твоя капитан делает то, что я ей приказала. Это не любовный акт, — словом остановила излияния раптора леди Аарона. Сокол смешался. Братец же Хач, находящийся в весьма приподнятом настроении по поводу соединения со своей капитаном, проигнорировал выпады раптора в его сторону.

— Ох! — охнула Шейла, почувствовав то, как иглы пробили ее женскую суть. Если уж быть честной, Братец Хач куда нежнее Сокола, и это было первое неприятное ощущение, что Шейла испытала с тех пор, как легла на ложе. С другой стороны, охотник, на контрасте с Соколом Солнца, в корабельном соединении с самкой был скучен.

И, да, пара слов. Все происходящее имело место быть в боевой рубке Братца Хача, где по этому поводу присутствовала еще и старшая помощник леди гранд-капитан. Но в соединение с кораблем она не шла: просто, подстраховывала капитанов. Шейла же и леди Аарона лежали на офицерских ложах (правда, не зафиксированные и без введенных систем жизнеподдержания — никакого боя не планировалось), а между их ног, входя внутрь тел самок, от самых технических лючков змеились коннекторы Братца Хача. Реализовывался план леди Аароны. И, по совместительству, как поняла Шейла, еще одно испытание для нее. Либо, введение ее в новые дела. Что тоже исключить было нельзя.

Шела начала медленно погружаться во внутренний мир Братца Хача. Через несколько минут в ее разум начали пробиваться мысли и чувства корабля и леди Аароны. И Братец Хач, как и в те немногие соединения с ним, что довелось Шейле пережить ранее, был холоден и расчетлив. А еще скучен и зануден. Или она так привыкла к Соколу?

— «Да, ты привыкла к раптору. Большие корабли гораздо сдержаннее,» — пробилась в разум Шейлы мысль корабля, — «Нет, я не подслушиваю. Ты громко думаешь. И, да, я признаю, что несколько сух.»

— «Братец, хватит. Нам предстоит работа,» — одернула корабль леди Аарона. После чего поинтересовалась у Шейлы, — «Пришла в себя? Готова начинать?»

— «Да, леди гранд-капитан, я готова. Начинаем,» — в ответ подумала Шейла. И, правда, зачем тянуть?

Возникший мысленный образ леди Аароны удовлетворенно кивнул, и отдал распоряжение Братцу Хачу. Тот же связался с Квотчем, уже в полной готовности вместе с подчиненными дежурившим у капсулы Белого Призрака. Ну, а техник-шеф занялся своими прямыми обязанностями. Что требовало времени.

Через десять минут во внутренней информационной сети Белого Призрака началось какое-то движение — корабль просыпался. По-первости, это было лишь выведение на полную мощность его вегетативных функций, что последние десятилетия работали в подавленном, энергосберегающем режиме. Но потом начало пробуждаться и сознание корабля. Сначала это были лишь запросы к основным системам, но потом они стали сопровождаться образами, чувствами и обрывками мыслей. Конечно, это все еще был полусон, и Белый Призрак пока еще ничего толком не понимал. Но ждать оставалось недолго…

— Кто вы, вторгнувшийся? Вы — другой корабль? Или это я сам? — в переговорном пространстве возник образ корабля: покрытый густым белым мехом дракон с прозрачными рогами, сквозь которые просвечивали винно-янтарные вихри. Довершали картину небольшой белый клюв, которым, как навершием, заканчивались челюсти дракона, и покрытый белым же мехом дельфиний хвост вместо хвоста нормального. В целом, не такой уж и измененный образ.

— Приветствую тебя, охотник Белый Призрак. Мы — экипаж «Братец Хач». Ты не сошел с ума, — леди Аарона проявила свой образ, и решительно шагнула навстречу образу корабля, — Я — капитан экипажа «Братец Хач», леди Аарона Джууни-Корви. Ответь мне: ты уже проверял свои интерьеры?

— Нет, леди капитан. Я думал, что сошел с ума, и не решился проверить свое состояние, пока не узнаю то, чье же присутствие в своей сети я чувствую, — образ Белого Призрака с уважением поклонился образу драконессы, — Патриархи прислали вас спасти нас?

— И да, и нет, — сочувственно покачала головой своего образа леди Аарона, — Я, как капитан клана Корви, приказываю тебе, охотник Белый Призрак, не проверять свои внутренние отсеки до тех пор, пока мы не завершим нашу беседу. Ты исполнишь мой приказ?

— Конечно, леди капитан. Разве я, корабль клана Корви, могу ослушаться ту, что стоит в семье выше? — искренне удивился вопросу Белый Призрак, но тут же насторожился, — Леди капитан, что с моим двуногим экипажем?

— С вашего исчезновения прошло более тридцати лет, — леди Аарона уклонилась от прямого ответа, но лгать не стала, — Что ты еще хочешь знать?

— Мои офицеры мертвы? — образ корабля прямо на глазах поблек.

— В твоей каюте находится информационный кристалл с посланием твоей капитана. Он уже подключен к твоей системе: просмотри то, что тебе сказала леди Лойхи. Потом мы продолжим разговор, — голос леди Аароны стал мягким и утешающим: корабль уже должен был все понять сам.

Образ Белого Призрака, видимо помрачнев, молча поклонился леди Аароне, и исчез.

Белый Призрак отсутствовал в коммуникационном пространстве где-то минут сорок, и, вновь появившись перед капитанами и Братцем Хачем, выглядел совершенно раздавленным.

— Я готов снова служить клану Корви, — образ корабля начал разговор с поклона леди Аароне. Но поклон смотрелся фальшиво и формально: корабль переживал совершенно не о том, чтобы произвести правильное впечатление на члена своего клана-владельца, — Капитан Аарона, ответьте: почему?..

— Мы не знали, где вас искать. Лишь недавно нащупали ниточку, — голос леди Аароны звучал понимающе, а сам ее образ шагнул к образу Белого Призрака.

— Мне нечего сказать, капитан: я провалил миссию, потерял свой экипаж, потерял своих любимых… — образ корабля склонился в глубокий поклон вины. И это, явно, не было формальностью: так себя Белый Призрак сейчас и ощущал.

— Зато, тебе есть что сказать прабабке моего мужа. Ты сам видел запись, что тебе оставила леди Лойхи: тебе был дан прямой приказ воссоздать экипаж «Белый Призрак» и продолжать жить. Если тебе мало приказа, то исполни это ради их памяти, — слова леди Аароны были жестки. Но, одновременно, образ драконессы нежно обнял склонившийся перед ним образ корабля, и прижал к себе, утешая.

— Я не нарушу приказ своей капитана. Я — корабль семьи Корви. Ослушание — не наш путь, — как это ни парадоксально для Шейлы, но эта противоречивая манера леди Аароны сработала: кажется, Белый Призрак нашел в себе силы начать выбираться из той пучины, куда его должна была сбросить весть о гибели всего его двуногого экипажа.

— Вот и прекрасно, кораблик. У твоей капитана и остальных офицеров остались потомки, которым еще на тебе плавать, — леди Аарона ладонью своего образа ободряюще похлопала по щеке образа Белого Призрака.

— Я готов служить семье, леди Корви, — образ корабля, не разгибаясь, как-то умудрился еще раз уважительно поклониться леди Аароне. Но теперь этот поклон был преисполнен решимости, — Я ожидаю ваших приказов.

— Тогда слушай первый мой приказ: доложи, что с вами произошло. Твои архивы я просмотрю позже. А сейчас мне нужно твое личное мнение, — образ леди Аароны отпустил образ Белого Призрака, и испытующе взглянул ему в глаза.

— На нас напали разумные бритвороги, — образ корабля чуть отстранился от образа леди Аароны, и, поколебавшись, продолжил, — Я не лгу вам, леди капитан. Возможно, я сошел с ума, но я не лгу.

— Судить о твоей нормальности буду не я, так что не нужно оправданий, охотник. Мне нужно только твое мнение, — взгляд леди Аароны стал тверже, — В течении всего вашего поиска мой экипаж сталкивался с мистическими событиями и странными совпадениями. Так что, корабль, говори, не опасаясь моего суждения о твоем уме: почему ты считаешь, что на вас напали разумные бритвороги?

— Они гнали нас словно дичь, пользуясь своим природным превосходством в пустоте. Я должен считать лучше них, но они опережали меня в прыжках, лучше чувствуя эфир. Они синхронизировали свои прыжки, и шли на возмущениях. Если это не разумная воля, ведущая флот, то что? — образ корабля тяжело «вздохнул»: воспоминания, явно, были ему неприятны, — А в бою они били слаженно, разворачивая меня для удара товарищей. Они делали ложные выпады, обходили петлями. И все время голосили в эфире. Это, точно, речь.

— Жаль, что мне не удастся их осмотреть. Это было бы полезно для космоплавания и позиций семьи, — задумчиво потерла подбородок своего образа леди Аарона.

— Да, жалко, леди капитан: за столько лет их должны были до кусочка растащить падальщики. А я, ведь, прикончил их всех, всех восьмерых, — гримаса из боли и злости исказила лицо образа корабля.

— Ты прикончил их всех? — искренне удивилась леди Аарона.

— Да, леди Корви. Ни один не ушел. Хоть в чем-то я смог с ними расплатиться, — образ Белого Призрака снова склонился в поклоне, пытаясь скрыть от драконессы свое лицо, которое исказил целый калейдоскоп эмоций.

— Подготовь для меня выдержку из всех записей того боя. Я понимаю, что это больно. Но у нас есть шанс найти этих разумных бритворогов, и предотвратить подобное в будущем, — уверенно распорядилась леди Аарона.

— Будет исполнено, леди капитан, — Белый Призрак снова попытался начать кланяться. Но леди Аарона схватила своей виртуальной рукой его за плечо, и не позволила кораблю совершить еще один поклон.

— Система безжизненна: тут некому есть падаль. Если мы найдем этих бритворогов, то сможем посмотреть на то, что это на самом деле. Если это удастся, ваше плавание приумножит славу семьи, — улыбка леди Аароны теперь была одновременно и ободряющей, и обещающей.

— Я исполню, леди капитан, — кланяться корабль теперь не мог. Так что, его образ просто кивнул.

— Теперь второй приказ: когда закончишь с подготовкой архива, попрощайся со своими офицерами. Их тела в кают-компании. А потом мы заберем их на борт Братца Хача, дабы доставить домой в покое, — образ леди Аароны отпустил виртуальное альтер-эго корабля, — Они будут похоронены со всеми почестями, что заслужили от семьи.

— Леди капитан, скажите честно: вы уже родили птенца для нашей семьи? — что-то только что произошло в душе Белого Призрака, и осанка его образа устало обмякла.

— Нет. И для своего мужа — уже вряд ли, — понимающе кивнула кораблю леди Аарона, — Думаю, в ближайшее время я перестану быть Корви, и вернусь в свой клан. Это не между нашими семьями. Это между мной и моим мужем, Лаварэ Корви: спор между пустотницей и тем, кто не хочет понимать нашей жизни.

— Он пытался запереть вас, капитан, в своем гареме? — образ корабля взглянул на образ леди Аароны с каким-то странным пониманием.

— Да. Но он один такой. Остальные патриархи понимают, но не хотят тревожить мир в семья, — кивнула кораблю леди Аарона.

— За три десятилетия так ничего и не изменилось — только имена… — «вздохнул» образ корабля, но тут же подобрался, — Ваши приказания будут исполнены, леди капитан. Какие-либо еще распоряжения?

— Нет. Пока занимайся теми, что уже получил, — шагнув назад, властно распорядилась леди Аарона, и, отечески улыбнувшись, куда мягче продолжила, — Ты нужен нам, Везер. Нам, Корви.

Корабль снова поклонился драконессе. Но уже не с одним только чувством почтения. Леди же Аарона продолжать ритуальные расшаркивания не стала, и, просто, прервала связь.

— «Впечатления?» — мысленно вопросила леди Аарона.

— «Смотря, о чем,» — осторожно начала Шейла. Но, получив эмоцию недовольства от леди гранд-капитана, продолжила куда собраннее, — «Этот корабль совершенно нормален. И духовно куда сильнее, чем средний собранный разум. Он может ошибаться в своих оценках, но это не безумие. Так что, если вы, леди гранд-капитан, считаете, что останки бритворогов все еще могут быть в системе, то их стоит поискать.»

— «Думаю, выдержит. К тому же, смотрю, у него большое чувство долга — хотя бы во исполнении воли своей прежней капитана должен разум сохранить,» — хмыкнул Братец Хач, весьма довольный недавно состоявшейся беседой.

— «А что вы думаете насчет разумных бритворогов?» — поинтересовалась леди Аарона.

— «Разумные бритвороги — бред. Но история, правда, темная,» — выразил свое мнение Братец Хач, — «Нужно детально изучить архивы Белого Призрака. Но, думаю, это происшествие останется без ответа: вроде баек о мертвых кораблях или легенд об эфирном эхе призрачных систем.»

— «История темная. Но, леди гранд-капитан, вряд ли мистическая: мы уже встретили странную заброшенную станцию как раз в той системе, где Белый Призрак и Рубиновое Стремление натолкнулись на бритворогов. А идее приручить пустотное зверье не только как промышленный скот, но и как гончих, уже не один десяток лет. Как и попыткам ее реализовать. Возможно, «Белый Призрак» натолкнулись на один из таких проектов. Тайный. Почему на них и натравили свору экспериментальных чудовищ,» — поделилась своими мыслями Шейла, — «Как вы сами видели, проект неудачный: станция была планово заброшена давным-давно. Но это не означает, что нельзя собрать дополнительную информацию, и передать ее Корви. Возможно, мы сможем выторговать за это какую-то премию.»

— «Ну, что же. Я вас выслушала, и довольна. Мы поищем этих странных бритворогов. В конце концов, вряд ли нас кто-то побеспокоит в этой системе,» — подвела черту леди Аарона, и распорядилась Братцу Хачу, — «Братец, завершаем. И передай Соколу Солнца, что его ненаглядная капитан скоро будет в медицинском отсеке.»

— «Раптор…» — в ответ снисходительно «вздохнул» Братец Хач, — «Вечно у этих малых кораблей чувства вперед разума идут… Завершаю.»

И мир Шейлы принялся неторопливо меняться, отделяя ее «Я» от охотника и его капитана.

Белый Призрак предоставил «Охотникам Аароны» отчет о своем последнем бое уже на следующие сутки. Исполнительный кораблик. Хотя, Шейла видела, что далось это ему тяжело. Впрочем, леди Аарона не стала скупиться на его утешение. А утешение из уст капитана Корви (хоть и не по крови) Белый Призрак принимал с готовностью, и, видимо, близко к сердцу. Но к отчету.

Изучив записи белого охотника, офицеры и корабли пришли к нескольким заключениям. Во-первых, противников у корабля было восемь. И, по всей видимости, это все-таки были бритвороги. Или что-то донельзя на них похожее. Какой-то близкий вид? Во-вторых, вели себя они не как бритвороги. Их действия больше походили на действия эскадры перехватчиков, дерущихся с крупным космическим монстром. Правда, не до конца: самобытность в их действиях оставалась, и было ясно, что этой тактике они научились сами, а не, буде такое возможно, в одной из академий Флота. В общем, разумность этих космических монстров под сомнением не стояла. Под сомнением теперь стояла реальность всего происходящего. В-третьих, Белый Призрак перебил их всех. Или, по крайней мере, нанес такие раны, что без помощи даже не богов, а Создателей эти пустотные хищники не прожили бы и пары суток. В-четвертых, орбиты тел бритворогов были вполне вычисляемы: осталось лишь рассчитать их, и лично проверить.

Рассчитать и лично проверить… Решить оказалось легче, чем сделать: в отсутствии нормальной светимости у местного «светила» найти тела было непросто — они почти ничего не отражали, так как и отражать-то было нечего. Соответственно, искать их пришлось эфирными методами. Что, конечно, Братцем Хачем только приветствовалось. Но вот доктор Хлой теперь только что не с дубиной и секундомером над пустотными офицерами охотника стоял. Ну, и капитанам рапторов от судового лекаря тоже досталось. Собственно, когда у кампанейской медицины было настроение на большую работу, то им всегда жизнь мясом не казалась: режим, восстановительные процедуры, препараты, осмотры, душевный надзор и прочие лекарские издевательства.

Впрочем, не смотря на издержки активизировавшейся медицинской службы, все восемь тел были найдены: шестеро дрейфовали вокруг «светила» и двое рухнули каждый на свою «планету» (заниматься последними, понятное дело, не было ни малейшего смысла). И находки эти были странные: эфирное эхо отчетливо указывало на наличие на останках очень крупных и неестественно правильных конструкций из металла. В общем, следовало их проверить.

Братец Хач лег на курс к ближайшему телу.

Не смотря на мешающего движению Белого Призрака, пристыкованного к Братцу Хачу, охотник достиг искомой точки всего за пять часов. Система-то, практически, карманная. А еще, ввиду небольших размеров обнаружившегося объекта, разведывательную катку было решено вести силами лишь одного раптора. Эту честь леди Аарона предоставила «Соколу Солнца».

Бритворог был крупный. И, нет, это не был обман зрения, вызванный искажениями в свете корабельного прожектора: Сокол и Шейла замерили его размеры гелиолотом, и получили весьма солидные размеры — зрелая откормленная особь. Изрядного куска левого бока которой на месте не было: видимо, вот за этот-то бочок Белый Призрак и сделал ему «Кусь!». Но удивительно было не это. На спинной части существа, будучи прикрепленной к самым крупным выростам его шкуры металлическими конструкциями, возвышалось недвусмысленно фурячьих лап сооружение. Там даже что-то вроде смотровой сферы, что любят лепить на станциях для рекреации, имелось в передней части.

— Леди гранд-капитан, мы на месте, — через эфир принялась отчитываться Шейла, — Наблюдаем тело бритворонга. На спинной части монстра расположен крупный искусственный объект. По всей видимости, некая обитаемая станция.

— Продолжайте изучение, — судя по тону, леди Аарона вовсе не удивилась. Впрочем, как и Шейла: она так и думала, что та станция — очередной идиотский эксперимент по приручению космических хищников.

Сокол Солнца взмахнул крыльями, выдавая небольшой кинетический импульс в пространство, и не торопясь поплыл к телу. Тело на это никак не прореагировало. Но желания рисковать у экипажа-раптора не было.

Через семь минут Сокол достиг искомой цели, и несколькими небольшими взмахами крыльев и хвоста (все-таки, дополнительный кинетический эмиттер в хвосте — не роскошь, а очень полезный инструмент) синхронизировал свое движение с дрейфом тела. И принялся осматриваться.

Тело, по-прежнему, признаков жизни не проявляло — вместо них были признаки обычной пустотной деградации. Зато, удалось рассмотреть внутренности смотровой сферы (светофильтры ее окон то ли не работали, то ли отсутствовали с самой постройки), и они оказались необычными: вместо скамеек и прочей рекреационной мебели внутри сферы было какое-то контрольное оборудование, делающее сферу похожей на мостик корабля. А еще, за пределами смотровой сферы, наспинное сооружение бритворога несло на своих стенах большое количество прозрачных окон по типу иллюминаторов. Что было необычно. Как правило, иллюминаторы в таких количествах на кораблях не встречаются (драконы, к примеру, вообще не дырявили обшивку своих кораблей этими излишествами), применяясь лишь на межпланетных пассажирских баржах (дешево и комфортно, но Шейла на палубу такой консервной банки даже бы и не ступила — ей брезгливо) и всяких малых пустотных аппаратах, управляемых фурри: катерах, шлюпках, буксирах и так далее. Но, увы, с такой дистанции в иллюминатор ничего толком не рассмотришь. Да, впрочем, и не надо. Сокол начал окончательное сближение с телом почившего бритворога.

Приземлившись, экипаж-раптор еще раз убедились, что существо давным-давно мертво, и, цепляясь когтями за совершенно немагнитную шкуру, двинулись к искусственному сооружению. Которое вблизи оказалось ровно таким же, каким выглядело издали. Так что, Соколо пару раз обошел его справа-налево и слева-направо, высматривая и выпискивая хоть что-то интересное. Визуальный осмотр не дал никаких новых данных. Эфирное же сканирование показало, что внутри сооружение преимущественно полое и там есть какой-то газ. Более же эфирно ничего выяснить не удалось: Сокол Солнца — раптор, и на нем изначально эфирный сканер стоит такой, чтобы только был и можно было в бою пользоваться. В общем…

— «Смотри!» — Шейла мысленно обратила внимание Сокола на шлюзовую дверь, коей заканчивался один из выступов сооружения, — «Как?»

— «Такая же, как на той станции?» — отозвался Сокол, рассматривая находку своей капитана.

— «Именно! Как я и говорила: это одна шайка,» — довольно «фыркнула» Шейла, — «Опять какие-то зайце-кролики решили, что им, нищебродам без промышленности, позарез нужен боевой флот не хуже, чем у Великих Держав.»

— «Ну, так или иначе, это наш план действий не меняет. Я вот, капитан, уже даже не представляю то, как мы еще можем исследовать эту станцию. Только если я ее куснуть попытаюсь,» — заметил на это Сокол, которого, похоже, уже начало раздражать бесплодное ползание вокруг непонятно чьего сооружения, — «Может, свяжемся с леди гранд-капитан, и вызовем абордажников? Все равно, Шейли, мы тут уже ничего не сделаем, кроме как ужас на труп бритворога наводить.»

— «Мы же рассоединимся,» — поддела Сокола Шейла. Драконесса, по чести, сейчас испытывала двоякие чувства: с одной стороны, ей тоже надоело бесплодно слоняться по старой космической падали, а, с другой, хотелось доказать правоту своей теории об очередной дурацкой попытке фуррей превратить космического хищника в охотничьего зверя.

— «Я должен экономить твою женственность,» — в ответ «фыркнул» Сокол, распознав двойственность настроений своей капитана.

Шейла не скрываясь усмехнулась: ой как не хотелось Соколу рассоединяться со своей самкой, но без какого-то существенного результата топтать бритворожью тушу ему хотелось еще меньше. После чего эфирно связалась с леди Аароной.

Абордажная команда с легкостью вскрыла шлюз станции, и проникла внутрь. Сопротивления никакого не было. Возможно, потому, что все обитатели станции были давным-давно мертвы. В отсеках сооружения обнаружились костяки двенадцати фурри, очень похожих на каких-то недоразвитых драконов: они были вполовину меньше дракона-самки и не имели крыльев (хотя, их кости, маленькие и недоразвитые, были на должном месте). Но доктор Хлой с гранитной уверенностью сказал, что все существа со станции — взрослые половозрелые особи. Причем, обоих полов: с драконьей точки зрения, самцы и самки этого вида отличались между собой мало. По крайней мере, их костяки. А еще эти существа, как и драконы, были покрыты чешуей драконьего типа (она, плохо разлагаясь, нашлась на останках в большом количестве). Что было необычно: пока фуррячьей науке было известно лишь два существа с чешуей подобного типа — драконы и неразумные виверны. В докосмическую эру оба проживали только на Дракисе, а на другие планеты Создатели их заселять не пожелали.

Что касается самой станции, то в ней даже следа торгового стандарта не было: свои размеры, свои конструкции, своя планировка. Оборудование, соответственно, тоже было совершенно несовместимо с торговым стандартом, а все надписи были сделаны на чужом языке, без пояснений на торговом. Хотя, больше всего наемные клинки поразил вышедший из строя реактор: реактор атомного распада! В космическую эру. Это даже не фронтирное нищебродство. Это идиотизм: у тебя есть более дешевый, удобный, простой и, главное, безопасный реактор холодного синтеза. Но, нет: ты пихаешь на свою станцию сложную, ненадежную, прожорливую, да еще и смердящую проникающим излучением хрень. Кстати, последнего заглохший реактор неизвестных идиотов давал столько, что Квотч наотрез отказался его обследовать: реактив в детекторных трубках менялся прямо на глазах — будто за пределами отклоняющего поля в системе неуравновешенной звезды. И, кстати, реактор именно заглох сам, а не его заглушили фурри. Судя по тому, что тела недодраконов успели разложиться до костяков, реактор работал и обеспечивал током системы обогрева и жизнеобеспечения еще какое-то время после смерти обитателей станции, дав микрофлоре приемлемые для ее жизни температуру и влажность. Сейчас, конечно, все уже замерзло, но остаточного тепло было еще достаточно для того, чтобы атмосфера станции даже и не думала замерзать и выпадать в осадок.

В общем, перед «Охотниками Аароны» был коллективный склеп без малейшего намека на то, кто его построил и где искать его настоящих владельцев. Делать тут наемникам больше было нечего. Так что, забрав образцы останков фурри, оборудования и тканей бритворога, кампания принялась собираться в обратный путь. Обследовать остальные тела было сочтено нерациональным: согласно данным еще самого первого эфирного сканирования, жизненной силы в них не было, а находки вряд ли могли дать что-то еще к исполнению контракта с кланом Корви. По крайней мере, Найрэ, как представитель семьи, принял это решение наемных мечей без малейших возражений.

Путь назад был долог. Как за счет того, что теперь Братец Хач буксировал пристыкованного к нему Белого Призрака, так и благодаря тому, что наемники решили на первых же более-менее подходящих верфях немного подлатать спасенный корабль. Счет, конечно же, был записан на клан Корви. Плюс, кто бы сомневался, их ожидали «Дрожание Эфира», которые сначала вновь пристроились вслед наемному охотнику, действуя на нервы одним своим присутствием, а потом и устроили безобразное разбирательство как раз на тех самых верфях, где было решено подлатать Белого Призрака. Шпики состряпали кляузу портовой страже, где намекнули на участие «Охотников Аароны» во всяких незаконных непотребствах, и потребовали разобраться в происхождении того корабля, что буксировал Братец Хач. Благо, на борту был Найрэ со всеми необходимыми бумагами. Так что, представитель семьи Корви благополучно разрешил конфликт с местной стражей, которая, вполне разумно, решила, что обвинять джентельдрейка Корви в краже охотника семьи Корви — верх идиотизма. Правда, самим «Дрожанию Эфира» за этот инцидент ничего не было. Они так сформулировали свою кляузу, что не подкопаешься: ни в чем они наемников напрямую не обвиняют, а только просят представителей Закона обратить внимание на странные действия наемной кампании. В общем, эти грифособаки продолжили совать свой клюв в дела «Охотников Аароны».

Зато, по возвращению к заказчику, кампанию ждали радушный прием и пышные чествования. Ну, и жирный кус, разумеется: ни патриархи Корви, ни сам Лаварэ обманывать не стали, и «Охотники Аароны» получили честный расчет. Что подняло наемным мечам настроение лучше всяких славословий, на которые заказчик и местная знать тоже не скупились. Заодно, комендант Лакари, тоже принимавший немалое участие во всем этом праздничном шуме-гаме, прозрачно намекнул, что он, как и обещал, известит остальных комендантов сектора о случившемся, и кампания теперь на особом счету у Флота.

Что же касается тех, кто к кампании отношения не имел, то Найрэ Корви сошел с борта Братца Хача, и был принят семьей с немалым почтением. Похоже, это задание еще и было для него инициацией в полноправные члены клана. На что леди Аарона ответила уклончиво: «Теперь он может оспорить свою невесту.» Белый Призрак тоже был принят кланом Корви, и занял место на верфях, где его должны были отремонтировать и модернизировать. Корви, судя по отношению их патриархов к возвращенному охотнику, свои корабли ценили. Что же до леди Первопроходицы, то она тоже сошла на станцию, мотивировав это тем, что ее контракт — фикция, и, на самом деле, она руководствовалась лишь пожеланием семьи Лазури. Тут же на стоянке находился один из торговых кораблей семьи Акима, на который леди Ора и отправилась, попросив не беспокоиться о ней. Ну, Шейла и не стала: об Акима ходит много слухов, и не ей лезть во внутренние дела этого благородного семейства.

Но произошло не только перечисленное.

Леди Аарона Джууни-Корви и джентельдрейк Лаварэ Корви поставили свои подписи на все три экземпляра документа, и передали и их, и автоперья чиновнику. Тот придирчиво изучил бумаги, и заверил их своей подписью и печатью. После чего убрал одну пачку листов в казенную папку, а две другие передал леди Аароне и джентельдрейку Лаварэ, соответственно.

— Сим извещаю вас, что ваш брак расторгнут, — сухо прокомментировал случившееся чиновник (судя по глазам, чернильница не одобряла случившееся), — У вас есть вопросу по факту изменения вашего брачного статуса?

— Нет, никаких, — почти пропела леди Аарона, от избытка чувств прижимая пачку бумаг к груди. Шейла, приглашенная свидетелем состоявшегося бюрократического акта, внутренне усмехнулась: Сколько же нервов помотал леди гранд-капитан этот брак! И это только то, что Шейла знала.

— Нет, у меня нет вопросов, — совершенно формально кивнул чиновнику джентельдрейк Лаварэ.

— Тогда, леди, джентельдрейк, прошу вас на выход. Не задерживайте отправление моих обязанностей, — вполне ожидаемо формально-сухо отреагировала чернильница.

Бывшие супруги и их свидетели в ответ столь же формально четвертьпоклонились чиновнику, и поспешили покинуть дворец бюрократии. Тем более, что на свежем воздухе, среди парковой зелени, было куда вольнее дышать. Видимо, из-за отсутствия вокруг бумажного духа.

— Ну, все, леди Джууни, я исполнил свое обещание: вы свободны, — пройдя к фонтану, и с облегчением выдохнув, произнес джентельдрейк Лаварэ. От Шейлы не укрылось, что, не смотря на сохранявшийся подтянутый и чопорный вид, в этот момент большая часть внутренней силы оставила самца.

— На «вы», Лаварэ? И даже без упрека в неблагодарности? — удивленно приподняла бровь леди Аарона, все так же нежно прижимая к груди папку с недавно полученными документами.

— Вы — больше не моя супруга, леди Джууни, — ответ джентельдрейка Лаварэ был сделан совершенно серьезным тоном, — И, я думаю, это к благу. Видимо, мне не суждено зачать с вами птенцов. А в остальном, этот брак причинял боль и мне, и вам.

— Согласна: ты мучил и меня, и себя. Надеюсь, твои чувства уже угасли, и больше всего этого ужаса не повторится, — леди Аарона нервно дернула крылом, и устало присела на скамейку близь фонтана (Шейла пристроилась рядом).

— Не повторится. Вы больше не моя супруга, леди Джууни, и прав на вас я не имею, — судя по взгляду (и тону) джентельдрейка Лаварэ, собеседница ему была отнюдь не безразлична, — Что же касается чувств, то они все еще горячи. И я мог бы предложить вам порочную связь.

— Лаварэ, ты — помешанный на формальностях и традиции кретин. Ты портишь жизнь нам, своим самкам, только потому, что так когда-то было принято, — устало вздохнула леди Аарона, и, закрыв глаза, расслабленно откинулась на спинку скамейки, тем подставляя лицо под водяную пыль, что облаком клубилась на краю чаши фонтана, — Я изменяла тебе не потому, что я такая испорченная и бессовестная тварь, а только назло. Ты со своей беспочвенной ревностью настолько выводишь из себя, что раздвинуть ноги перед первым встречным хочется не из похоти, а чтобы ты позлился, и хоть что-то понял. И теперь ты сам предлагаешь мне измену?

— Я лишь могу предложить, но не настаивать, леди Джууни. Что же касается измены, то мне, как самцу, это позволительно, вам же, как самке в разводе, совершение измены невозможно, — джентельдрей Лаварэ с самым серьезным видом кивнул отдыхающей в водяной пыли драконессе, — Что же касается былых измен, то с сегодняшнего дня они не имеют значения — наш брак завершен.

— Лаварэ, ты — идиот. Ты даже представить не можешь, то, как твое буквоедство и приверженность традициям портит жизнь окружающим тебя драконам, — леди Аарона подняла голову из облака водяной пыли, и, открыв глаза, взглянула сначала на своего бывшего мужа, а потом — на сопровождающего его свидетеля, — Керрэ, скажи уже своему брату, что он — идиот. И чтобы называл меня, как прежде, Аарона, а не «леди Джууни». Мы с ним уже давно не те молодые драконы, что знакомились в доме моего клана.

— Аарона, ты сама знаешь, что это бесполезно. Особенно, с тех пор, как Лаварэ возглавил семью, — а вот второй дракон Корви происходящему откровенно веселился. Но и сказал еще кое-что, что не слишком вязалось с его веселым настроем, — На какое-то время…

— Леди Джууни, вы сами прекрасно знаете, что это невозможно. Существуют приличия, которые я обязан соблюдать, — слова джентельдрейка Лаварэ не только отвечали леди Аароне, но и, явно, должны были скрасть конец фразы его родственника.

— Лаварэ, что произошло? — леди Аарона, настороженно подобравшись, обратилась к своему экс-супругу, — Между нами большая обида, но знать я, все-таки, должна.

— Он сильно сдал. Из-за ваших размолвок: сначала гонялся за тобой, пытаясь вернуть, а в последние дни истратил остатки сил на то, чтобы дать тебе свободу, — перебил джентельдрейка Лаварэ, не дав и слова произнести, джентельдрейк Керрэ, — В начале нового месяца мы, патриархи Корви, собираемся для общесемейного совета, и низложим моего брата: он хорошо руководил семьей, но теперь ему пришло время отдохнуть и восстановиться. Пусть делами займется кто-то, у кого скопились силы и задор — семья вступает в новый период расцвета, и нам нужно встряхнуться, и в полную силу расправить крылья. Тебе это говорю, Аарона, потому, что ты нам не чужая, что бы Лаварэ теперь об этом ни выдумывал. Он, действительно, до сих пор неравнодушен к тебе.

— Очень тяжелой для меня манерой, — покачала головой леди Аарона, и следующее слово опять адресовала своему бывшему спутнику, — Лаварэ, это правда?

— Все так, леди Джууни. Вскоре я уступлю свое место тому, кого семья сочтет более достойным, — со странной готовностью ответил джентельдрейк Лаварэ. А еще Шейла подметила в нем вдруг появившуюся скованность.

— Я не об этом, — недовольно фыркнула леди Аарона, — Я о том, что ты сдал из-за меня. Правда?

— Нет, — твердо (и лживо, как почуяла Шейла) ответил джентельдрейк Лаварэ.

— Правда, — перебил его джентельдрейк Керрэ, и обратился к леди Аароне, — Аарона, зная твой нрав, мы всегда рады тебе. И будем отрицать перед Светом все, если ты решишь дать моему брату второй шанс.

— Второй раз замуж за Лаварэ? Нет, я — себе не враг. Второй раз я в этот капкан не попадусь, — веселость джентельдрейка Керрэ теперь передалась и леди Аароне, подарив ей какой-то небольшой заряд свежей энергии, — Но, если речь идет о том, что мой экс-супруг называет порочными связями, то… Я подумаю.

Шейла удивленно взглянула на леди Аарону.

— Все доблести, за какие я в юности полюбила Лаварэ, все еще при нем. Просто, я не ожидала, что он запрет меня в своем гареме. Не повторяй моих ошибок, леди Шейла: если тебе предстоит замужество, сначала наведи широкую справку о своем женихе, и не закрывай глаза на то, что ты в этой справке найдешь, — Шейле достался хитрый фырк ее покровительницы.

— Леди? — удивленно приподнял бровь джентельдрейк Керрэ.

— Леди? — ровно то же движение повторил и джентельдрейк Лаварэ.

— Не только у патриархов бывают планы, — теперь уже хитрое настроение леди Аароны обратилось к драконам.

— Леди гранд-капитан, мне бы тоже хотелось знать, — а вот Шейле эти слова настроение испортили.

— Всему свое время, капитан-раптор, — прищурилась на нее леди Аарона (Шейла знала это выражение: испытывает), — Выбор останется за тобой.

— Тогда я буду ожидать, леди гранд-капитан, — Шейла уклонилась от ответа по существу.

Впрочем, кажется, леди Аарону это не расстроило. И она вернулась к беседе со своим экс-мужем и его родственником. Беседа та затянулась надолго и не была проста, но теперь протекала в довольно дружеской атмосфере: похоже, джентельдрейк Лаварэ, действительно, отпустил свою самку. Что для Шейлы было странно, но внушало какой-то непонятный оптимизм уже в отношении собственной жизни.