Охотник И Его Горгулья

4. Дела личные…

Сквозь наполовину завешенное окно проникал бледный предутренний свет. Будто глаза диких зверей в темной пещере камина вспыхивали непрогоревшие угли. Эгурен неподвижно сидел на кровати, уже не ежась от сильного озноба, но еще неспособный думать. То, что случилось вчера с другом детства, не поддавалось никакому разумному объяснению. Он до сих пор не верил в произошедшее. "Не мог я совершить подобное! И никто из присутствующих не сумел бы вышвырнуть человека из нашего мира таким образом! Тогда кто или что постаралось?" Ответов не находилось.

Зачем он согласился на этот контракт? Ностальгия по детству замучила? Чушь. Такие, как он, не имеют права на приступы сентиментальности и ностальгии. И все же память услужливо возвращала Эгурена в далекие годы, когда его родителей по делам Ордена перевели в Манеис, и семья поселилась на улице Старых Вин.

Ему было девять лет. Вспомнилось, что в тот день лил дождь. Родители ушли на службу, поручив сына не слишком добросовестной соседке. Договориться с ней не составило труда, и мальчик получил неограниченную свободу при условии, что не будет совершать глупостей.

Во все еще скудно обставленных четырех небольших комнатах пахло пылью и одиночеством. А на лестничной площадке играли мальчишки, его ровесники. Приоткрыв дверь квартиры, Эгурен следил, как они лихо запрыгивали на перила, соревнуясь: кто быстрее съедет вниз, и кто, используя заклинание попутного ветра, по тем же перилам поднимется вверх.

- Эй, ты что, новенький здесь? - окликнул его Карфо - местный заводила, чернявый, невысокий, с южными глазами темно-сливового цвета.

- Да, я три дня назад приехал, - стесняясь, и поэтому слишком тихо ответил Эгурен.

- Что ты пропищал? - с издевкой переспросил Карфо. - Громче говори. Здесь все свои.

Эгурен повторил. Заводила усмехнулся и кивнул на перила.

- Так умеешь?

- Нет. То есть вниз, наверно, да. А вверх…

Эгурен почувствовал, что если он тотчас не сделает что-нибудь необычное, его в лучшем случае засмеют и прогонят. А в худшем - придумают какое-нибудь обидное прозвище, и тогда нос на улицу лучше не высовывать.

- Зато я умею так!

И он в один прыжок одолел весь лестничный пролет, и тут же запрыгнул обратно. Опять же - одним махом.

- Какое заклинание ты используешь? - безразличным голосом спросил Карфо, но было видно: ему интересно.

- Научу, если покажите, как ездить вверх по перилам, - осмелел Эгурен.

История эта, в первый месяц показавшаяся всего лишь глупой шалостью, началась зимой и продлилась до… Впрочем, не буду забегать вперед. Скажу, что лично меня она не касалась до неприятного нападения.

Итак, орудовавшие в Манеисе пакостники уже получили прозвище "лягушат" за любовь к зеленому цвету и лихие прыжки длиной в полквартала - прочь от преследователей. Нашу Вольницу засыпали жалобы на бессовестных нарушителей. Да, они используют магию. Да, они пока неуловимы. Но что ими движет? Малыш Мирол, занявшись этим делом, хмурился и ворчал что-то про бездельников, ищущих неуместных развлечений.

Наша команда, в которую на тот момент входили Тирель Гедари, как Изгоняющий, я, как Преследующий, разумеется, Нюка - единственная и несравненная. И Виреса Дайс, недавняя практикантка, а теперь помощница… и моя нечаянная… моя обожаемая невеста… Так вот, мы занимались другим делом, ловили распространителей дури, вызывавшей сильные галлюцинации.

Впрочем, мы всех уже поймали. Просто Тирель тянул время. "Наработаемся еще, успеем", - говорил он. Как будто сон пророческий видел!

Разомлевший от пива я сидел в баре у окна и поглядывал в треугольник окна, образованный светло-коричневыми шторами и толстобокой вазой с сухим букетом. Что еще делать после обеда, когда Виреса с Тирелем и Нюкой сочиняют отчет для князя? Меня, в силу отсутствия каких-либо литературных способностей, попросили не мешать.

В полутемном баре было многолюдно. К счастью, на два пустующих места за моим столиком никто пока не покушался. Понимаю - проводить свободный день подобным образом Охотнику не к лицу, но не мог заставить себя покинуть уютное заведение. Что ли еще пива заказать?

Напротив окна затеяли разговор двое пожилых мужчин. Один, судя по строгой дорогой одежде, состоял на службе у князя. Другой из ремесленного люда, не очень опрятный, но держащийся с достоинством. Читать по губам, как Тарвис, я пока не умел, потому быстро потерял интерес к болтунам.

Подавив зевок, я, было, уткнулся носом в толстенный том законов с новейшими изменениями и дополнениями, но говорливая парочка за окном вдруг позеленела, и квартал огласился их возмущенным басистым ревом. Не долго думая, я выскочил из бара и кинулся вслед за улепетывающим по улице парнем-лягушонком.

Вымостившие улицу камни были скользкими от дождя, в голову кружило от выпитого пива и густого аромата расцветающей черемухи. Всевеликий, зачем ее столько насажали. П-пчхи…

Пробежав не меньше десятка кварталов, я остановился, держась за заколовший бок и пытаясь отдышаться. Все равно упустил. Вот кретин, накачался пивом! Привык к экипажу Тиреля, привык полагаться на крылатую Нюку. Того и гляди, брюшко начнет расти. Позор!

И откуда в начале весны в Манеисе взялись безумцы, портящие товар в продуктовых лавках, обливающие стойкой краской горожан, искажающие портреты уличных художников, метким заклинанием раздевающие женщин, изрисовывающие экипажи, а в последние дни принявшиеся за мелкие грабежи?…

Тоскливо окинув взглядом перекресток, я повернулся и зашагал к Охотничьей Вольнице. Доложу Малышу об очередном случае.

Я шел, не глядя по сторонам, но уже ближе к Вольнице забеспокоился. За мной следили. Двое. Оглянуться я не решался, боясь спугнуть. Кому я понадобился? После поимки Нариро меня полтора месяца никто не беспокоил.

Осторожно, чтобы не потревожить "хвост", я начал плести заклинание. Вы у меня еще попляшите! Пальцы обеих рук складывались в знаки, губы беззвучно зашевелились. Сейчас, пакостники, с вашими организмами случится нечто неприятное. Щекотка, почесуха и икота - это только цветочки. После откажут ноги, ослабнут руки. И мне останется надеть слухарь и вызвать городскую стражу.

Завернув за угол, я остановился у магазинчика, приготовился атаковать. Ладони и вокруг глаз покалывало от напряжения. В витрине отразились преследователи. Ого, не пойманный преступник и его приятель! Обоим лет по четырнадцать-шестнадцать, одеты прилично.

Я выпустил в них заготовленное заклинание, даже не ожидая отпора. Но как же я удивился, когда мои, не скрою, талантливые чары испарились, словно роса на солнышке, даже не долетев до шалопаев. Зато меня окатило чем-то холодным, пахнущим лимонной кожурой.

Ребята злорадно загоготали и рванули прочь. Я остался стоять посреди улицы на радость прохожих - зеленый, как молодые листья салата, и злой, точно армия глубинных духов.

Где они выучились столь гадским чарам? В свои шестнадцать я десятой доли не умел из их арсенала, а учитель у меня был великолепный.

О, Всевеликий, как я людям на глаза покажусь? Подобная зелень несмываема в течение трех-четырех дней. Потом исчезнет сама собой, не оставив следа ни на теле, ни на одежде. Сейчас покрывало себе наворожу, замотаюсь с ног до головы по моде женщин с Закатных островов, и бегом домой.

- Эй, неужели это наш Ванитар? - окликнули меня.

Я покраснел даже через слой зеленой краски. Тарвис! Всевеликий, неужели я так часто нарушал твои заветы, что ты послал мне сына вурдалака и канализационной крысы? Теперь весь Манеис будет знать - Ванитар Гарес попался лягушатам!

- Что, проглядел? - тем временем сочувственно произнес этот стервятник. - Ты же всегда был шустрым, а тут так оплошал! Квалификацию теряешь. Видать, Виреска окончательно голову заморочила. А знаешь, со мной тоже так было однажды. Влюбилась в меня одна трактирщица…

Скрипя зубами, я шагал рядом с ним, слушая непрерывающуюся ни на миг трескотню падальщика. Какое, к вурдалакам, покрывало, если болтун тут же растреплет о случившемся?! Домой идти не имело смысла. И я поспешил в Вольницу. Благо, до нее было гораздо ближе.

Ньего на месте не оказалось. Зато встретился Малыш с частью своей команды, а так же Тирель и Виреса. Непроизвольно взглянув на ее запястье, украшенное золотым браслетом, я перевел глаза на удивленные лица присутствующих.

- Потерпел-таки поражение от лягушат, - довольно пропел Тарвис, наслаждаясь двусмысленностью ситуации. Погоди, Лягушонок, и на тебя найдется управа!

- А тебе идет! - одобряюще подмигнул Тирель. - Только волос малиновых жаль.

Виреса прикрыла ладошкой рот, чтобы не прыснуть, но потом сжалилась, подошла и поцеловала меня в щеку. Я непроизвольно шагнул назад. Ненужно мне такое сочувствие!

- Хорош потешаться! - не выдержал я. - Помогите лучше.

- С удовольствием, да никак, - "обнадежил" Малыш, трогая рукав моей куртки. - Заклинание этой зелени я пока расшифровать не смог. Надо стороннего специалиста приглашать.

- Так пригласи! - повысил голос Тирель. - Я что, без Преследующего работать должен?

- Тогда снимай куртку и рубаху, - скомандовал Мирол.

- А Виреса, помнится, хвасталась, будто у нее родственник оборотень, - встрял страдающий от недостатка внимания Тарвис. И где это он подслушал такое? Виреса рассказывала это только нам с Тирелем.

- Рерато? - переспросила девушка. - Он еще не маг. В учениках ходит. К зиме, кажется, итоговое испытание выдержать должен. Он нам не поможет.

Я отдал вещи Малышу, продемонстрировав присутствующим зеленое тело.

- Хорош! - вынырнула из-за моей спины Нюка. - Ни на миг одного нельзя оставить! Прямо дитя малое!

Я почувствовал, что свирепею.

- Завидуешь? Под цвет глаз тоже раскраситься желаешь? - буркнул я и, стянув с кресла пеструю накидку, завернулся в нее.

- Я и так самая красивая, - скромно возразила моя напарница, складывая крылья и усаживаясь поудобней в центре комнаты.

В тот момент я поклялся - в отместку за все сегодняшние унижения непременно отыщу ненавистных зеленых лягушат и… И сделаю с ними что-нибудь премерзкое. Что именно - после придумаю.

Я вышел в коридор. И оказался в объятьях любимой. Ее пушистые волосы щекотали зеленую шею, губы ласкали мое лицо.

- Глупый, я тебя и таким обожаю, - шептала она.

- Знаю, но погоди. Дай мне стать прежним, пожалуйста, - я с сожалением отстранился от нее. - Сейчас я чувствую себя недостойным твоей нежности.

Захотелось спрятаться подальше, законопатить все щели, чтобы никто не видел моего позора. Поймав за рукав Оридаля, я попросил его отвезти меня домой, чтобы не мелькать по городу лягушачьей физиономией.

Карфо выгнали из школы за очередную шалость. Прямо на уроке он спалил волосы и бороду учителю истории. Надо сказать - за дело. Историка за мерзкий характер и привычку унижать учеников люто ненавидели все школьники. Но пострадал "за справедливость" один Карфо.

Родители его, не последние люди в Ордене Водных Сетей, конечно, со временем замяли скандал, заплатили и пострадавшему учителю, и школьному начальству. Карфо восстановили. Но это было после.

А вначале маленький южанин два дня не показывался ни на улице, ни в подъезде. Потом внезапно собрал всю свою компанию, повел ее на чердак. Там, среди ящиков с хламом, которому в квартирах места нет, а выбросить жалко, среди паутины и пыли, и прежде часто собирались окрестные мальчишки, рассказывали вечерами страшные истории, делились своими еще детскими секретами…

Эгурен любил чердак. Там он чувствовал себя свободным от дневного брюзжания соседки и навязчивого внимания родителей вечерами, там вместе с приятелями осваивал новые чародейские приемы, строил планы на взрослую жизнь. Нынче, стоя за спинами менее рослых товарищей, он видел, как взъерошенный Карфо взобрался на платяной сундук, по-хозяйски оглядел свою гвардию и с обидой в голосе произнес:

- Мы все дружили и, верю, еще дружим. Так почему вы бросили меня?

Вечернее солнце с интересом заглядывало в грязное окошко, осторожно трогая лучами черные кудри Карфо, подсвечивая кислые физиономии мальчишек. Эгурен щурился, исподтишка поглядывал на собравшихся. Он был на год моложе Карфо и учился в другой школе. Общая проблема его, вроде, не касалась. Но иллюзия причастности к их приключениям волновала юное сердце.

- Мы собирались разделить вину за произошедшее! - продолжать выяснять Карфо. - Ты, Мипа, и ты, Сивис, вы сами придумали, как его проучить. Почему вы не встали вместе со мной, когда началось разбирательство? Молчите, - он укоризненно покачал головой. - Ты, Бирареро, почему не помог? Почему остановил заклинение? Струсили!

Но когда маленький южанин потоптался на сундуке, угнетенный общим молчанием, потребовал ответа:

- Что делать будем?

Эгурена внезапно осенило.

- Давайте придумаем нечто, объединяющее нас всех? - предложил он. - Дадим друг другу клятву верности.

- Точно! - подхватил идею Карфо. - Сейчас же и поклянемся. За предательство дружбы будем изгонять без права прощения. А для всех новичков, решивших дружить с нами, введем испытание.

- Прямо Орден какой-то получается, - пробормотал Бирареро, трусоватый, но добродушный толстячок.

- Отличная мысль! Орден! - подхватил Карфо.

- И объявим себя магами? - усомнился Тувир, главный тихоня в компании.

- Конечно! Кто нам указ? - все больше распалялся заводила.

- А тебя Мастером что ли? - в лоб спросил дылда-Лолар.

- Для начала да. Потом разберемся, - не сдавался Карфо.

- Что у нас будет за Орден? - поинтересовался Бирареро. - Какой магией мы станем заниматься?

- Мы будем совершать всякие смешные шалости, карать обидчиков! И никто нам не помешает!

Так возник Орден Зеленой Козы. Ритуалы и клятвы придумали в течение месяца на этом же пыльном чердаке. Естественно, в безлунные ночи, чтобы страшеннее было.

Эгурен лично отыскал в "Большой манеисской энциклопедии легенд и сказаний" оправдание названия новоявленного Ордена и с выражением зачитывал при каждом приеме новичков:

"… До постройки Манеиса в этих местах стояла деревня Тыквица, жители которой поклонялись духу хранителю, принимавшему вид зеленой козы.

Селяне чтили ее, дважды в год в дни солнцестояния красили лица в зеленый цвет, надевали зеленые одежды и устраивали праздники, в течение которых обязаны были делать друг дугу мелкие шалости, тем самым отгоняя от домов крупные неприятности.

Тех же, кто совершал недостаточно пакостей, или наоборот, был жесток и злопамятен в них, зеленая коза могла забрать с собой в лес, завести в болото и бросить.

С приходом в эти места жрецов неназванных богов, обычай исчез, осталась только детская пугалка, мол, будешь неслухом, явится Зеленая Коза и заберет тебя. Но знающие люди верят - тайные силы этих мест не пропали, просто затаились и ждут, когда о них вспомнят. Тогда-то и явят они миру свое могущество…"

Вначале Эгурен воспринимал все происходящие с энтузиазмом. А потом детские игры ему наскучили. Он быстро вырос из этого. И через три года с небольшим, когда его родители получили новое назначение и уехали из Манеиса, почти не грустил о глупых играх и старых товарищах.

Виреса пришла ко мне в семь вечера сразу после ухода Тиреля. Красивая, самостоятельная, уверенная в себе девушка. Через полгода практики она получит диплом мага. Я гордился ею так, словно любимая была моей собственной ученицей.

Не обращая внимания на зелень ее горемычного кавалера, она уселась рядом, беззастенчиво разглядывая мое временное увечье.

- Смешно, правда? - спросил я, не осмеливаясь поцеловать ее. Сам мимо зеркала лишний раз проходить боялся.

- Ты красивый. И хороший, - проворковала она, по-прежнему оценивающе всматриваясь в мои черты. Ищущий взгляд не насторожил меня. Внимание любимой я списал на свой необычный внешний вид.

- Я соскучился, - признался я, аккуратно прижимая к себе чародейку.

- Я тоже. Пойдем куда? - она потерлась щекой о плечо. - У Рузены собираются огнеметатели. Будут менестрели, танцы.

Нет, она издевается! Какие менестрели? Какие танцы? Я же посмешище для ее друзей!

- Все нормально, - зашептала она, запуская пальцы в зеленые патлы. - Они поймут. И мне спокойней будет. Ты же сейчас на себя не похож. Не в том смысле, что зеленый. Ты грустный. Тебе плохо, а веселая компания - это то, что нужно для борьбы с хандрой.

Милая моя, родная! Хандра - это сборища твоих однокурсников. Я таскаюсь туда только ради тебя. Их шутки мне чужды. Их развлечения утомляют. Я не обучался в Ордене, я чужой вашей огненной стихии. А ты не веришь, не хочешь вслушиваться в мои протесты, тащишь силком слушать их болтовню.

Между простыми людьми, пусть даже наделенными даром, и магами стихий лежит такая непреодолимая пропасть, что ты, находящаяся на другом краю, даже представить не можешь. А между огнеметателями и остальными людьми - и того большая. Вы с рождения - стихийное бедствие. Взглядом разжигаете и тушите пожары. Сами становитесь пламенем, и ничего вам при этом не делается. Я год работаю с Тирелем и Ньего, я знаю.

Как- то мы ловили объявившуюся в окрестностях Манеиса шайку разбойников. Их маги-проклинатели баловались вызовом нечисти. Побороть нечисть не могли ни стражники, ни маги -злючая попалась, живучая. Чем-то напоминающая красхов - беспощадная, нападающая на караваны и объедающая людей до костей.

Полтора десятка дней никто из дома нос высунуть не мог. Пока Орден Огненных теней не проявил инициативу, отрядив семерых магов в качестве ударной силы и нас, охотников, для поддержки - громить разбойничье гнездо.

Я стоял в задних рядах, понимая, не справится авангард, не устоим и мы. Уверен, большинство людей никого страшнее домовика или чердачника никогда в жизни не видели. А в орде натравленных на нас тварей - даже вурдалаки - весьма милые домашние зверюшки.

Вы видели вурдалака? Нет, не на картинке, хотя бы в зверинце? Туловище как у червя, состоящее из десятка гибких сегментов, покрытых слизью. Три пары лапок с длинными острыми когтями. Лапок, которые легко бегают и еще легче разрывают тело жертвы. Хвост, снабженный ядовитым шипом. Крылышки, похожие на крылья летучей мыши или вампира. И, конечно рыло с загнутым кверху носом-хоботком и торчащими вперед передними зубами.

Яд вурдалака смертелен, если в первые полчаса не принять антидот. Вонь от этой мерзкой твари - аж вороны с неба падают в обморок. Но некто очень терпеливый и достаточно безумный выращивал подобную нежить с рождения, бережно подкармливая и выхаживая, в награду получая безграничную власть над ней.

Я стоял в задних рядах и боялся. Как оказалось, боялся не тех.

Представьте, что с вами рядом стоит человек. Не, не так. Рядом с вами стоит ваш напарник. Тот, с которым вы работаете уже десять месяцев, безоговорочно верите, считаете, что понимаете, что знаете его как облупленного. И вот этот человек видит опасность, хищно оскаливается, как лиса, оказавшаяся в переполненном курятнике, разбегается и…

И словно взлетает по огненной лестнице. С каждым шагом его ноги удлиняются, окутываются пламенем. Потом пламя охватывает все тело. И вот уж по равнине вышагивает огненный великан высотой с трехэтажный дом. Он расправляет руки и вдруг раздваивается, растраивается… Тирель, например, создал шесть пылающих копий себя. Другие маги - от двух до восьми. И это выжигающая все вокруг армия наваливается на разбойников и их дурно пахнущее войско…

Надо ли говорить, что никто из злоумышленников не ушел живым. Нам, простым смертным, не пришлось вылавливать выскользнувшую нечисть. Нечему было выскальзывать.

Когда Тирель с Ньего подошли к нам, потрясенным и перепуганным, на них даже копоти не было. Костюмчики - точно только что от портного - ни складочки, ни затяжечки. Вот тогда-то я узнал - использованное ими заклинание и дало название Ордену - Танец огненных теней. Хорошо ребята потанцевали, пепелище разметов с половину Манеиса. До сих пор ни травиночки, проезжал четыре дня назад, видел.

Я отдавал себе отчет, какая сила может быть заключена в Виресе, но мог только восхищаться и увязать еще глубже в любви. Не знаю - дарованной Милостивой Соэрой или навязанной браслетом иноверцев, мне было не важно.

Я погладил Виресу по спине, поцеловал в ушко, потянулся к вороту кофточки, но девушка отстранилась. Прости, милая. Понимаю, я сейчас не герой твоих снов.

- В другой раз, - она виновато отвела глаза. - Я пойду. Обещала Рузене помочь с угощениями. Пойдешь со мной?

- Иди одна, не обижусь.

Я не удержался, притянул ее снова, требовательно впиваясь в мягкие губы. Голову от тебя теряю, родная, а ты ускользаешь…

Если бы я знал, что не следует ее от себя отпускать. Если бы мог предположить…

- Все, тебя ждет веселье. А у меня тоже есть дела. Иди.

- Дела? - фиалковые глаза подозрительно сощурились. - Какие?

- Изменения в законах подучить, - соврал я. - Как можно ловить преступников, не зная, что именно является преступлением. Совет Мастеров недавно принял много интересных поправок.

- А-а, значит, не сильно соскучишься без меня, - обрадовалась она, высвобождаясь из объятий.

Я отпустил ее, а сам принялся наряжаться для вылазки в город. Я действительно собрался ловить преступников. Тех, кто меня "озеленил".

Темнота скрывала многие недостатки. В том числе и неприглядную внешность. Натянув пониже капюшон и размяв пальцы в тонких перчатках, я отправился на поиски обидчиков. Логика была проста: раз это молодые люди, причем, не из бедных, наверняка они коротают вечера в кабаке, где можно выпить, потанцевать, девчонок потискать. Надо выяснить - в каком именно.

Поскольку наш князь был человеком строгих взглядов, выбор оказался невелик. Штук семь легальных и пару нелегальных заведений такого рода сосредоточено в западной, торговой части города в пределах десятка кварталов. Там я был не единожды, вылавливая торговцев быстрыми грезами и их жертв - отягощенных родительскими деньгами и ничегонеделаньем молодых парней и девчонок. Примерзкое, скажу, занятие.

Мысли почему-то упорхнули к Виресе. Ей-то как нелегко! Первое серьезное дело, и сразу такая грязь. Виреса не скрывала своего разочарования. Помощникам чаще всего достаются наипростейшие происшествия, а тут… Еще чего доброго решит, что охотничье ремесло не для нее и уйдет из Вольницы. А мне этого не хотелось. Очень.

Не поднимая капюшон, я показал охраннику медальон (что позволило мне не платить за вход) и проскользнул за дверь на тускло освященную зеленоватыми лампами лестницу, ведущую в шумный зал. Там витал горьковатый дым курилен и запах пота от пляшущих тел. Если на улицу звук не прорывался, сдерживаемый надежными магическими заслонами, то здесь он пульсировал в стенах, мебели, в извивающейся в такт ему толпе.

Надеяться, что повезет в первом заведении, было глупо. Но я решил подождать и изучить местную публику. Отодвинувшись в тень, к стене, я приподнял капюшон и принялся изучать посетителей.

Ага, за столиком справа тощий парень в желтой рубашке. Уверен - тот самый лягушонок! И девица с ним мало вменяемая на вид. Не под грезой ли? Не должна. Мы с Тирелем всех выловили. Разве что у нее заначка сохранилась.

Что за хмырь к ним пристроился? Коренастый, волосы какие-то выцветшие, серые. Лицо морщинистое, в крупных родинках на левой щеке. Как и я, он одет не по погоде: в плаще, туго сидящем на откормленной фигуре, с шарфом на короткой шее…

Я привстал на цыпочки, чтобы получше разглядеть чудную компанию, но тут же почувствовал, как некто схватил меня сзади за руку. Я дернулся, разворачиваясь. Двое. Синие наряды охраны.

- Кто такой?! Что тут делаешь?! - стараясь перекричать музыку, спросили они.

- Свой я, ребята! По делу! - заорал я им в лицо и продемонстрировал полыхнувший лунным светом медальон Вольницы. - Преследующий! - пояснил я.

- Извиняй, друган, не признал. Преследуй дальше, - самый рослый хлопнул меня по плечу и юркнул куда-то в сторону. Второй, широкоплечий, растворился в безликой, бесполой пляшущей массе.

Я вновь перевел взгляд на столик, но за ним сидел престарелый сморчок, недвусмысленно обнимавший совсем еще сопливую девчонку.

Возвращение в Манеис было неожиданным даже для Эгурена. Внезапное задание спутало планы. Конечно, по роду его деятельности такое не впервой. Но когда на каждом углу оживают воспоминания детства, сосредоточиться особенно трудно.

Щурясь от яркого весеннего солнца, он шагал по широким аккуратным улицам, разглядывал розовые домики, заходил во дворы… Почти ничего не изменилось. Только он сам постарел, разменял казавшуюся прекрасной жизнь на медяки, распродал душу по лоскутку. А здесь по-прежнему цвела весна, улыбались девушки, играла музыка.

Ага, тут, на скамье под серебристым тополем он впервые на спор попробовал вино. Ох, и влетело тогда от отца! А сюда компания Карфо приходила драться с ребятами Вигардо. Во время этих стычек он научился притуплять чувство боли, освоил азы лекарской магии: не явишься же домой к отцу со множеством синяков и кровоточащих ссадин. Как же пригодились эти умения во взрослой жизни, совсем не такой, о какой мечталось в детстве!

А в том доме жила черноглазая Миренсия, которой он подбрасывал на балкон коробочки с пойманными стрекозами. Девочка находила их, открывала и немного пугалась, когда длиннокрылые создания одно за другим вырывались на волю. А на дне оставался лишь увядший цветок ромашки или одуванчика… И где она сейчас? Не превратилась ли сама в такой цветок? Встречаться не хотелось: зачем ворошить то, что давно мертво?

Хорошее то было время, наивное и искреннее. Но хватит погружаться в воспоминания. Нужно действовать. А для этого следует отыскать кое-какие ниточки, тянущиеся из прошлого. Кстати, как там поживает Карфо?

Карфо поживал отлично. Не добившись никаких выдающихся успехов в магии, не выбрав ни одну из мирных профессий, он открыл клуб, где учил ребят старинной народной борьбе - быыс, исподтишка пытался привить идеалы Ордена Зеленой Козы, изобретенного в детстве. Это было его официальное занятие. А что касается неофициального… Это и предстояло выяснить, чтобы потом…

Еще раз заглянув в блокнот, уточняя адрес, Эгурен направился к гостинице, в которой ему был забронирован номер. Ближе к вечеру стоит наведаться к старому приятелю, заодно и прощупать на предмет сговорчивости. По-хорошему, так сказать, договориться…

… К вечеру погода испортилась. Небо заволокли неповоротливые тучи и брызнули дождем, смывая пыль с брусчатки и юной листвы. Втянув голову в плечи и стараясь не высовываться из-под зонта, Эгурен быстро зашагал к клубу. Тот располагался в трехэтажном здании под боком у купеческой стражи. Первый этаж занимала модная лавка, второй был отдан под склад. А на третьем, куда со двора вела внешняя железная лестница с крутыми ступенями и неудобными перилами, и нашел пристанище Карфо.

Мое нынешнее чувство, пожалуй, сравнимо с чувством малого ребенка, который невесть где подцепил ветрянку и теперь вынужден днями напролет сидеть дома, вымазанный неприглядным, тоже, кстати, зеленым снадобьем. Ничего не болит, голова ясная, но на улицу нельзя даже не потому, что действительно нельзя, а потому что ребята засмеют.

За окном солнечная весна бушует черемухой и магнолиями, очаровывает тюльпанами и ирисами, манит теплом.

Максимум дня через два я снова буду в строю. А сейчас… эх, невезуха! Самое обидное, что к этой зеленой краске неприменимы никакие осветляющие заклинания, не крепятся иллюзии. Они всасываются ею без следа.

Только ночью я могу позволить себе небольшие прогулки. Жаль, в прошлый вечер я не поймал своего обидчика. Но это вопрос времени и чести. Отыщу, куда он денется.

Вот и сегодня, выпроводив в девять вечера Виресу с Тирелем, отправив в библиотеку Нюку, я стал собираться, чтобы к одиннадцати выйти на улицу.

Там пахло детством, то есть чем-то сладким, воздушным, с молочно-фруктовым кремом. Ну да, кондитерские лавки работают до полуночи…

Я вышел из дома именно в то время, когда дневной шум уже затих, а вечерний еще не набрал силы. Манеис невелик, не чета южным портовым гигантам или северным промышленным бастионам, выросшим под сенью Могучего леса. Но жизнь здесь не затихает ни на миг, не смотря на аскетические взгляды престарелого князя.

Ночной бар "Цвет желанья", находящийся в глубоком подвале, внешне ни чем не примечательного дома, был первый в моем сегодняшнем маршруте. За полчаса, проведенных в нем, я едва не оглох от музыки, чуть не подрался с местными. Мне дважды предложили отведать настоя грибов и дурманных трав (надо наябедничать Тирелю), трижды - уединиться с девушкой ("Но если почтенный пожелает, то и с мальчиком. Выбирайте любого танцора на сцене. Недорого").

Все эти щедрые предложения я вежливо (почти вежливо) отклонил и поспешил в "Косоглазого Дракона", то самое заведение, где заметил вчера своего обидчика.

Там было как всегда душно и шумно. Я сразу пристроился за дальним столиком, заказал некрепкой выпивки и принялся наблюдать за залом. С полчаса ничего интересного не происходило. Ни лягушат, ни кого-нибудь под действием быстрой грезы я не заметил.

Пойти дальше или посидеть еще? Наверно, я неправильный, старомодный, не умею веселиться. Но тогда я должен был бы осуждать людей, проводящих здесь время. А мне на них плевать. Я просто другой.

Я становлюсь своим в коллективе, но по-настоящему дружить мне сложно. Впустить постороннего человека в сердце - это риск. Риск для душевного спокойствия, для свободного времени. А я люблю уединение. Как бы я не представлялся своим парнем в Вольнице, я готов до последней капли крови биться за свободное время, за возможность хотя бы час в сутки побыть в одиночестве. Книги, грезы, раздумья, мечты - они не позволяют вписаться в среднестатистическую человеческую массу. Как выяснилось, они даже любви мешают.

Моя Виреса яркая, обожает кипение жизни, жаждет общения с интересными людьми. А я тенью следую по пятам, не сливаясь с этой массой, и тихо переживаю. Меня утомляют ее приятели, их мелочная болтовня.

Именно приятели и подруги отдаляют от меня любимую. Я готов довольствоваться совместными прогулками, долгими беседами, просто быть рядом. Но не делить постоянно ее свободное время с чужими людьми. Я эгоист? Не уверен. Она этого не понимает. Девушка-огонь успокаивается только по ночам в моих объятьях. Вот тогда-то я бываю по-настоящему счастлив.

О, спутник моего вчерашнего обидчика. Правда, сегодня он значительно стройнее и без родинок. Он вышел из подсобного помещения и направился к выходу. Я поспешил следом.

- Как здорово, что ты решил вернуться в Манеис! - радовался Карфо, доставая из тумбочки початую бутылку и стаканы. В конце дня, когда ученики разошлись, можно выпить.

Эгурен брезгливо осмотрел посуду и налитую в нее красную жидкость. Отказываться он не имел права. Все-таки "друг" сидел напротив.

Выпили. Гость украдкой разглядывал раздевалку. Бедненько, но чисто. Выкрашенные в салатовый цвет стены, побеленный потолок. Даже полузасохшие цветы в банке на подоконнике… Хозяин этого клуба не спешит кичиться собственными успехами.

Сам Карфо в свои тридцать два был красавцем: смуглый, большеглазый, с черными гладкими волосами, собранными на затылке в хвостик, с точеным носом, высокими скулами. Но его движения, жесты, слова настораживали Эгурена, подсказывая - за красотой скрывается нечто скользкое, неприятное, обо что не хотелось бы запачкаться.

Эгурен не разглядел в друге детства неунывающего мальчика, изо всех сил заботящегося о нравственных идеалах своих друзей. Тот Карфо словно канул в небытие, растворился, не выдержал собственной неординарности, не пожелал и далее выделяться из толпы.

Перед Эгуреном пронеслись все основные события жизни его собеседника. В восемнадцать лет тот закончил школу, из-за вздорного характера - далеко не блестяще, помыкался в поисках работы, но нигде долго не удержался. К двадцати восьми годам, когда почти все члены его шуточного Ордена уже добились каких-либо успехов в жизни, у него не было ни жилья, ни денег, ни перспектив. Даже родители открыто заявили сыну - кормить великовозрастного бездельника не намерены.

Тогда он решил пойти по более легкому пути. Он женился на дочке городского арбитра. По любви. Она обожала его. Он - деньги ее отца. Каждый получил, что хотел. Но душа несостоявшегося романтика и героя просила большего. Так появился клуб. И на удивление жене и ее родне, вскоре Карфо стал зарабатывать неплохие деньги.

Работа ему, вроде бы, нравилась. Вот только к собственной семье он вовсе охладел. Жену, в память о собственных унижениях в юности, он теперь презирал и не скрывал этого, частенько поколачивал ее и все реже бывал дома. Родня жены попыталась развести ее с Карфо, но женщина до сих пор любила тщеславного красавца и слышать о расставании не желала. Такое поведение заставило тестя серьезно задуматься о происхождении денег зятя. Ведь невозможно, обучая ребят из небогатых семей, зарабатывать столько.

- Знаешь, Карфо, - Эгурен дожевал бутерброд с ветчиной и потянулся. - Не сыщется ли у тебя какая-нибудь работенка для меня, пока я сам не встану на ноги?

Южанин задумался.

- Помощник мне пригодится. Но много не обещаю. Да и ты сейчас не в форме. Ты в зеркало смотрелся? Какой из тебя тренер?

- Обижаешь, друг, - Эгурен заерзал на стуле. - Я, хоть и разжирел, и выгляжу куда старше своих лет, любому молодцу фору дам. Помнишь, как я дрался в детстве? Я и сейчас не хуже.

- Проверим? - Карфо кивнул в сторону зала.

- Сейчас? Давай. Только потом не жалуйся.

Весенняя ночь плела свои чары, разгораясь над городом крупным диском луны. Снизу ему подмигивали яркие рекламные вывески. Я следовал за незнакомцем с отставанием в треть квартала, размышляя о своем везении. Будь у этого типа экипаж, фиг бы за ним угнался.

Весьма резво незнакомец двигался по улице, ведущей к центральной площади никуда не сворачивая, не оглядываясь. В душу закралось мимолетное подозрение, что меня ведут. Нет, чушь. На столь оживленной в это время ночи улице я не выделялся из числа прохожих даже странным нарядом. Вечерами кто только не выползает на прогулку…

Не доходя и трех кварталов до площади, незнакомец соблаговолил свернуть, чем удивил меня еще больше, ибо остановился он напротив дома купеческой стражи. К счастью, пошел он не туда, а к модной лавке, закрывшейся еще до заката. В ее витрине разыгрывался настоящий спектакль. Две призрачные фигуры в новейших нарядах кружились в танце, целовались, три кумушки в сторонке якобы наблюдали за ними, перешептывались. А грустный художник в стороне писал портрет одной из сплетниц.

Пару мгновений задержавшись у витрины, незнакомец обошел дом и быстро взбежал по пожарной лесенке на третий этаж. Я поспешил следом, не забывая о бдительности. Почему-то казалось - я ошибся, и искать здесь нечего. Уж слишком респектабельное место.

Ночь, разбавленная фонарями, смехом возвращавшейся откуда-то парочки, цоканьем каблучков по мостовой… Смехом? Я напрягся, присел на лестнице, боясь пошевелиться. Виреса! С кем это она?

Обида на лягушат схлестнулась с желанием плюнуть на глупую погоню и проследить за своей невестой. Я доверяю Виресе, но… может, она расследует опасное дело? Я не был в Вольнице, не в курсе последних событий. Потом разберусь, решил я, но в груди разлился неприятный холод.

Любимая давно прошла вместе с неведомым спутником, а я все сидел, вслушиваясь в ночные звуки. Из забегаловки через дорогу доносилась негромкая музыка, леденцово поблескивали витрины больших магазинов вдали… Наконец, я нашел в себе силы встать и осторожно подняться по поскрипывающей лестнице.

В конце пути меня ждала железная дверь, покрытая лохмотьями отслоившейся краски, и неприглядная табличка на ее ручке. Не особо задумываясь о последствиях, я щелкнул пальцами, вызывая светляка. Стоило ли удивляться, когда дверь резко распахнулась, а магический удар лишил меня вначале равновесия, а потом и сознания.

С каждым днем, проработанным в клубе, Эгурену все яснее открывался замысел Карфо. Обученные ребята, не все, а лишь единицы, становились доверенными лицами своего учителя. Они совершали налеты, грабили скупщиков краденого, забирая только деньги и драгоценности, и не трогали антиквариат, на котором легко засветиться. Украшения сортировали. Ценные камни продавали отдельно, золото и серебро переплавляли и сбывали по цене лома. Выходило не много, но на жизнь хватало.

Ни скупщикам, ни самим ворам такая ситуация не нравилась. Они не раз пытались поймать тех, кто нагло отбирал у них нечестно заработанный хлеб. Куда там. Воровавшие у воров были слишком талантливы. И преступная братия решилась на крайние меры…

Кафро чуял опасность и решил обезопасить себя, а заодно и привлечь ребят в ряды учеников довольно странным образом. Мол, смотрите, я всего лишь наставник молодежи. А если я не доглядел, и они чего-то там учудили сверх меры, я не причем. Я всего лишь воспитываю в ребятах силу и умение работать в команде…

Он реанимировал тайный Орден Зеленой Козы, окружив его романтической атмосферой свободы. Каждый вступающий обязан был совершить десять мелких шалостей. Дабы не слишком нервировать горожан и не схлопотать серьезное наказание в случае разоблачения, все дозволенные шалости оговаривались в специальном документе. В довершение, кто-то из взрослых учеников отыскал "зеленое заклинание" как особую метку Ордена. И началось…

Очнулся я связанный, да не каким-нибудь гнилым тряпьем, а зачарованными веревками - ножом не перережешь, усилием рук не ослабишь. Если не маг - можно сдаваться на милость победителя.

Ай- яй-яй, как не стыдно по карманам шарить. Взрослый дяденька, физиономия серьезная, а туда же -в воришки подался. Такими темпами он медальона Вольницы доберется. Оно мне надо? Рано раскрывать свои секреты.

Чтобы отвлечь внимание от собственных карманов, я дернулся и застонал.

- Кто такой и зачем меня преследовал?

Голос растерянный. Неприятно я тебе удивил, да? Боишься незваных гостей. Ладно, буду разыгрывать беспомощную жертву.

- Ты не видишь почему? - сердито спросил я, стараясь улечься поудобней. Не смотря на браваду, связанные сзади руки затекли, в голове после силового удара неприятно гудело.

- Что я должен увидеть? - поинтересовался этот тип.

- Издеваешься? Я же весь зеленый! Ты вчера разговаривал с тем, кто меня так раскрасил.

- Я со многими вчера разговаривал, - он уклонился от ответа, но уголки губ дрогнули. - Кстати, ты уже не зеленый, - отметил он.

- Вчера после полуночи в баре "Косоглазый Дракон" ты беседовал с парнем. С ним еще девчонка была под быстрой грезой, - не отставал я, исподтишка разглядывая салатовые стены, многочисленные турники в углу и свисающие с высокого потолка канаты и обручи. Больше всего помещение напоминало тренировочный зал.

- Значит так, скоро сюда придут ребята, которые занимаются в этом клубе. Среди них, возможно, будет твой обидчик. Но вряд ли тебе это поможет.

Он встал и пошел прочь.

- Эй, а я что, так и буду валяться на полу? - возмутился я, понимая, пора делать ноги. - У меня, между прочим, спина от сквозняков болит, - выкрикнул я для порядка. Но коренастый мужичок проигнорировал мои вопли.

Эгурен был спокоен. Два месяца работы и такой замечательный результат! Сегодня он завершит первое дело. Послезавтра - второе. Все продумано и просчитано до минуты. Даже книга заклинаний словно чувствует напряжение, исходящее от хозяина. Древние пергаментные страницы, впитавшие пыль веков, хранят страшные заклинания. Применяя некоторые из них, можно нажить крупные неприятности. Но полномочия Эгурена в Манеисе допускают многое. В крайнем случае, его Лига найдет убедительные доводы перед Орденами, если те заподозрят что-то неладное.

Почти шесть. Скоро в клубе у ребят начнутся занятия. К девяти можно будет проводить обряд. Вот тогда все и свершится…

Эгурен спрятал книгу в сумку и успел переодеться в серый с красным тренировочный костюм, как услышал голоса. Он выглянул в окно. В стороне от дома стоял голубой экипаж, в котором разъезжала жена Карфо. Сам "друг детства" обычно ходил на работу пешком.

Крики доносились снизу, но обзор заслоняла лестница. Тогда Эгурен осторожно приоткрыл дверь и, пригнувшись, выглянул вниз.

Закрывая собой вход на лестницу, подбоченившись, стояла темноволосая женщина, не пускавшая Карфо наверх.

- Где ты шляешься? У тебя теперь занятия в клубе с шести! Где тебя носит все остальное время? - уже начав сипнуть, выкрикнула она.

- Я не обязан отчитываться перед тобой, - свирепея, но стараясь вести себя на улице в рамках приличия, процедил Карфо.

- Ну да, а перед кем же, скажи на милость? Перед пегой гадиной, к которой ты повадился бегать?

- Прекрати за мной шпионить!

- Шпионить? Надо больно. Ты сам себя выдаешь!

- Не твое дело! Пропусти по-хорошему! Не позорь себя перед моими учениками!

- И чему ты только их научить можешь?! По кабакам просиживать? Тьфу! - она топнула ногой.

Он ударил ее по лицу, оттолкнул в сторону и взбежал по ступенькам. Эгурен вовремя успел вернуться и сесть за стол в раздевалке.

- Стерва! - Карфо хлопнул дверью.

- Что-то стряслось? - спокойно осведомился Эгурен.

- Ничего! - зло бросил южанин и тоже принялся переодеваться, не заметив тени улыбки, проскользнувшей по лицу помощника.

К шести в зале собрались ученики. Человек семьдесят. Они были разделены на четыре группы и занимались через день - две с Карфо, две с Эгуреном.

Сегодня было особое занятие, объединяющее, посвященное приему в Орден еще троих. Перед церемонией должны были пройти показательные тренировки.

Эгурен провел несколько боев вначале вечера и теперь отдыхал. Главное - не думать ни о чем лишнем. Пусть сегодня в зале нет главного ученика Карфо, в котором заключался весь успех воровских мероприятий. Но вдруг кто-то еще из присутствующих наделен даром слышать мысли? Рука сама потянулась к связке защитных амулетов.

Немного дрожало в груди, но это нормально. Не смотря на многолетний опыт работы, Эгурен каждый раз испытывал подобные неудобства. Прости, бывший друг, ничего личного, просто так сложились обстоятельства. Заказ прежде всего…

Начался обряд. Карфо нес всякую чушь про дружбу и взаимовыручку, а двенадцати- и пятнадцатилетние мальчишки слушали его, затаив дыхание. Да, этого у него не отнять - умения заморачивать детям голову.

Сейчас ученики возьмутся за руки, сложат с учителем единую цепь силы… Тогда-то Эгурен и выпустит свое смертоносное заклинание. Незаметное, неуловимое, оно перетечет с кончиков его пальцев и помчится дальше, набирая силу от человека к человеку, пока не встретиться с тем, на кого нацелено. Эгурен знал из опыта - практически невозможно определить первоначального отправителя такого импульса.

Цепь будет. Она необходима, поскольку дает сильный эмоциональный подъем и ненадолго - чувство всемогущества. Конечно, ребята, не обладающие магическими способностями, снова и снова пожелают пережить такое, когда тебя наполняет кипящая сила. Карфо это прекрасно задумал.

Эгурен ждал. Вот уже Карфо принял у новичков клятву верности Ордену и дал знак становиться в круг и взяться за руки. Ребята послушно занимали свои места: двое не обладающие магическими способностями на одного, наделенного хоть какими-то талантами в данной области, чтобы поток силы не затормаживался. Построение совершилось быстро. Все, кроме новичков, знали свое место.

Начали. Эгурен, стоявший напротив своей жертвы, не спешил. Пусть вихрь наберет мощь, свободно омывая каждого в круге. Пора! Заклинание, подхваченное круговертью общей силы, ринулось по сцепленным рукам. Убийца про себя отсчитывал мгновенья. Все!

Карфо вздрогнул, дернулся, размыкая цепь. Но вместо того, чтобы упасть бездыханным, окутался зеленым сияньем. И исчез. Потом даже кто-то поговаривал, будто рядом на миг возник тот самый древний дух хранителя места, на котором построен Манеис - зеленая коза.

Но это потом. А сейчас ребята замерли, пораженные случившимся и, ища поддержки, устремили взгляды на Эгурена. Тому тоже было нечего сказать. "В чем я ошибся?" - лихорадочно думал он. Либо что-то в заклинании пошло не так, либо кто-то из учеников добавил к нему нечто свое. Либо действительно вмешалось необъяснимое. Но произошло то, что произошло. Карфо исчез. И все из присутствующих, обладающие способностями, не только видели, но и почувствовали: хозяина клуба больше не было в этом мире.

"О, Всевеликий! - испугался Эгурен. - Его действительно выбросило за грани реальности! Только бы не всполошились ключники. Только бы не нагрянули с расследованием!" Попасть на суд к легендарному Мастеру-дракону ну очень не хотелось!

"Уберегите, Всевеликий Тарден и Милостивая Соэра!" - еще раз произнес про себя Эгурен, но почувствовал облегчение: не убил! И у бывшего друга появился шанс выжить… Он вздохнул и поднял глаза на ребят.

- Я не знаю, как это случилось, но обещаю выяснить, - голос был чужим, высушенным страхом. - Я прошу кого-нибудь пойти со мной к родственникам почтенного Карфо подтвердить произошедшее. Остальным пока лучше разойтись по домам и молчать о случившемся, ибо я не знаю, какие силы действовали этим вечером, и как это отразиться на нас.

Юноши расходились молча, а Эгурен, переборов страх и нервную дрожь, заставил себя вспомнить, какое вознаграждение он получил от тестя Карфо за освобождение семьи от столь неприятного родственника. Не полегчало.

Следовало действовать быстро, пока враг не понял, что я не лишенный талантов обыватель. Пока он шептался в комнатке с пришедшими ребятами, я метким заклинанием разорвал зачарованные веревки. При сложности чар, всплеск силы вышел минимальным. Не должны почувствовать.

Следовало быстренько слинять отсюда, вызвать подмогу и… И кинуться на поиски Виресы. С кем она гуляла? Почему сегодня ушла от меня два ли не с радостью, оставив без поцелуя на прощание?

Да что за невезуха! Пока о красавице своей думал, в зал вошли несколько ребят лет по тринадцать - четырнадцать. У каждого на запястье зеленела ленточка. Так, интересно - детки общей символикой обзавелись. Лягушата? Похоже. А этот толсто-тонкий ими верховодит. Их бы накрыть всех сразу…

Конечно, на меня обратили внимание, но тронуть не посмели. Тем более появился старшой, кстати, снова потолстевший и украсившийся родинками.

- Пусть лежит, пригодится, - неприятно осклабился он. - Будите отрабатывать на нем нападения.

Я для порядка возмутился, но толстый небрежно кинул в меня смыкающее уста заклинание. А он сильный противник. И среди ребят чародеев достаточно. Жаль, я лежу далеко от выхода. Не хочется зашибить кого-нибудь при побеге.

Толстяк заговорил, и я с немалым удивлением вслушивался в его речь. Орден Зеленой Козы… Надо же!

В общих чертах мне стало известно происшествии с их бывшим руководителем. Он-де сам нарушил правила Ордена и поплатился… Ничего себе, дела вершатся под носом у городской стражи!

- Друзья, давайте сложим магическую цепь и проверим: благоволит ли коза к нам сегодня. Вдруг есть еще отступившие? Только после такой проверки мы можем перейти к основной части собрания.

Это шанс! Мнимый толстяк на меня даже не смотрит.

Ребята послушно построились и взялись за руки, откинули головы назад, и главный дал направление силе, выпустив первый импульс. Я дождался, пока силовой поток сделает полный круг, и бросился выходу.

Успел! Слетев с лестницы, я сбил с ног кого-то, затаившегося на нижней ступеньке, оставил позади еще нескольких карауливших рядом, и ринулся прочь. Мне бы оторваться от возможных преследователей и вызвать подмогу…

Пока ребята становились в цепь, Эгурен размышлял, поглядывая на красноволосого молодого человека: "А этот откуда свалился на мою голову? Вроде не ключник, тот давно бы сбежал или ударил. Обидели его, видите ли. Мстить задумал. Ничего, голубчик, мы тебя быстро отучим".

Эгурен решил дождаться вечно опаздывающего любимчика Карфо, того самого читающего мысли, и поэтому способного определить - какой склад награбленного лучше брать. Пока пусть ребята потренируются на красноволосом дураке. Заодно и отметелят его как следует. А к половине первого ночи подтянутся те, кому суждено сделать заключительный аккорд в этом деле: заказчики.

Но, прежде всего, следует самому чуть-чуть подпитаться чужой магической силой. Мало ли что может случиться. И для этого снова поможет цепь. Здорово Карфо с ней придумал. Бедняга даже не догадывался, насколько был талантлив…

Взявшись за протянутые ему горячие руки, Эгурен расслабил плечи и осторожно пустил импульс, уже снабженной первой порцией заклинания. Мир вокруг стал размытым и призрачным, существовал только круговорот силы.

Краем глаза Эгурен заметил справа какое-то движение, но сконцентрироваться на нем не сумел: управление потоком требовало полной отдачи.

А еще через три витка цепь грубым образом разорвали, и сам Эгурен распростерся на полу. Зал заполонили те, кого он ждал гораздо позже - Манеисские разбойники, пострадавшие от налетов банды Карфо. Заказчики.

"Уж лучше бы это были ключники", - отчего-то подумалось Эгурену. Душу его терзали нехорошие предчувствия. Он попытался встать, но об него кто-то споткнулся, отдавил руку и тоже завалился на пол…

- Ванитар! Куда спешишь? - донесся до меня голос Нюки, когда я успел пробежать кварталов пять.

Я остановился, запыхавшись. Горгулья села рядом.

- Силен ты бегать! - охнула она. - Поворачивай. Ты нам понадобишься.

- Зачем? Куда? - еще не понимал я.

- Как куда? Лягушат твоих брать. Думаешь, зря мы за тобой следили.

И у нее хватило наглости признаться! Я тут, понимаешь, жизнью рисковал, выслеживал, а они на готовенькое!

- Я в первый вечер поняла, что ты что-то задумал, - призналась мне горгулья. - Ты просто не мог не нарваться на неприятности! И предупредила Тиреля. А он Малыша Мирола.

- А Виресу? - вырвалось у меня. Я тут же прикусил язык.

- Тирель решил, с нее пока хватит ночных слежек, - сварливо заметила Нюка. - Но я с ним категорически не согласна.

Грусть коснулась сердца. Но долго зацикливаться на этом ощущении не вышло. Горгулья притащила меня к модной лавке.

- Молодец! - Тирель выступил из темноты и похлопал меня по плечу. - Пошли, - он кивнул на дом, на третьем этаже которого уже шел бой - Малыш со своей командой с удовольствием наводили порядок в клубе. Я не заставил себя ждать…

Он сидел перед нами, не к сроку отмеченный сединой, сейчас уже не толстый, а просто крепко сложенный, широкоплечий мужчина тридцати одного года отроду. С серьезного широкого лица исчезли морщинки и родинки, брови стали тоньше, нос короче. Он неплохо умел маскироваться без магии, этот Эгурен.

Мы не имели права его задерживать, но он сам пожелал дать какие-то пояснения, чем вызвал переполох в Вольнице. Позабыв утренние дела, охотники собрались в общей комнате, без малейшего стеснения слушая то, что изначально предназначалось для ушей Ньего.

Мне досталось место справа от кресла Эгурена, Нюка примостилась у моих ног. Горгулье все интересно. Особенно, когда речь держит наемник, убийца с широкими полномочиями. Ликвидатор. Их существование негласно одобрено многими Орденами, князьями и жрецами обеих вер. И все они по мере надобности обращаются к этим людям, которые очень дорого ценят свою работу.

- Кто выступал заказчиком?

Сегодня Ньего был необычно суров. После всего того, что ликвидатор рассказал о деятельности Ордена, пусть даже сколоченного из подростков, было о чем призадуматься. Счастье, что этот Карфо не додумался до более масштабного заговора, а довольствовался крохами.

- Вы не поверите, но вначале ко мне обратились из местной банды, до которой было недосуг добраться вашей купеческой страже, - мягкие звуки голоса сахарным сиропом растекались по всей комнате. - Я уже собрал вещи для поездки, как поступил новый заказ на человека, которого я когда-то знал, - бархатный голос чуть дрогнул. - Заказал его собственный тесть. Я сам несказанно удивился, когда выяснилось, что объектом обоих заказов является один человек. И главное, он не таился. Через десяток дней он начал хвастаться своими грандиозными успехами.

- Он был очень одинок, - заметила горгулья. Ликвидатор кивнул.

- Да, но нынешние шалости были пробой силы. Карфо готовился развернуться куда шире, - продолжал хмурить брови Ньего.

- Не уверен. Но знаю, что никто из его ребят не пожелает продолжать дело своего учителя. Тем более что вы их припугнули зеленой козой, - возразил Эгурен. - Исчезновение главаря сильно на них повлияло.

- Но посадят-то в тюрьму только самих грабителей, включая их чародея, читающего мысли, - устало пожал плечами Малыш Мирол.

- А вдруг Карфо вернется? - продолжал беспокоиться Ньего. - Путешествия между мирами вещь редкая, но возможная.

- Сомневаюсь. И я, и твои люди, Главный, проверяли - Карфо нет в этом мире ни среди живых, ни среди мертвых. Он исчез. Как - не спрашивай, сам не понимаю.

Эгурен легко поднялся с кресла, подхватил лежащие у ног объемные сумки. Как я убедился, в них лежали все средства перевоплощения: костюмы с накладными животами, многочисленные парики… Все это, прикрепленное клеем и еле уловимыми крупицами магии, не вызывало подозрений даже у самого настороженного человека.

Он ушел. Никто не стал его задерживать. Хотя я подозревал, что этот человек как минимум полдня проведет в городе своего детства, навсегда прощаясь с розовыми уютными улочками, жасминовыми двориками и клумбами, над которыми порхают беспечные бабочки и стрекозы…

- Смотри, Ванитар, кем ты мог стать, не вступись за тебя Вольница, - вдруг произнес Ньего, глядя на колышущиеся за Эгуреном занавески. - По собственному желанию ликвидаторами не становятся. Либо за преступления, либо за долги.

Я поежился. На миг сердце сжалось от позабытого страха

- Пожалуй, я пойду, раз новых дел не предвидится.

Пора прогуляться по весенним улочкам, пока не припахали на радостях. Раскрытое дело - это хорошо, но есть гораздо более важные загадки. Например, отчего моя любимая прогуливает работу с утра пораньше? И с кем ее вчера носили вурдалаки?

Быстренько, пока следом не увязалась Нюка, или упаси Всевеликий, Лягушонок, жаждущий узнать подробности вчерашней драки в тренировочном зале, я свернул в неприглядный проулок и побежал дворами. А то в последнее время в мою личную жизнь лезут все кому не лень.

Запетляв след не хуже уходящего от погони зверя, я поймал экипаж и помчался к любимой. Вот дом с кондитерской на первом этаже, с уютным двориком. Четвертый этаж. Распахнутые в весну окна, к которым подбирается дикий виноград.

Ощущая внутреннюю пустоту, я взбежал по ступенькам и на миг замер перед выкрашенной в бирюзовый цвет дверью. Собрался с духом. Постучался.

Виреса молча пропустила меня вовнутрь. Темно-фиолетовое платье, розовые бусы, заплетенные в косу волосы, аромат не растущих в наших краях цветов… Она отстранилась от меня и проскользнула в гулкие опустевшие комнаты.

- Прости, Ванитар, я уезжаю, - тихо ответила она, присаживаясь на уже собранные чемоданы. - Надо подумать.

- О чем? - холодные лапки страха легли мне на плечи. Я уже все понял, но продолжал цепляться за тонкую ниточку надежды. - Что случилось?

Взгляд скользил по вещам, не в силах задерживаться на ней. Кажется, в углу стоял зонтик, на столе - свернутая пирамидкой газета. В плетеной спинке стула запуталась сиреневая ленточка… О, Всевеликий, почему мы так внимательны к мелочам, упуская самое главное!?

- Пока ты был зеленым… Короче, я встретила парня из Ордена, которого безнадежно любила все годы учебы, - голос звучал откуда-то издалека, или это у меня заложило уши? - Оказывается, он тоже меня любил, и только осмелился признаться. Что-то отозвалось в сердце. Я хочу разобраться, кто мне действительно нужен. И не была ли наша любовь наваждением, насланным браслетом.

- Надолго? - глупо спросил я, не находя других слов.

- Не знаю. Самое долгое - четыре месяца до конца практики. Потом придется вернуться, сдать экзамены. Пока поживу на юге у родителей. Работу найду… Прости, я малодушно хотела сбежать, и уже оттуда тебе написать…

Она потрогала золотой браслет, по-прежнему державший ее загорелую смуглую руку. Что ж, это всего лишь старинное украшение. При желании его можно распилить.

Все началось для нас слишком неожиданно, и закончилось еще хуже. Мне захотелось спрятаться куда-нибудь в норку, свернувшись калачиком, лежать в темноте и одиночестве. Но я не желал расстраивать любимую, показывать свою слабость…

- Мне действительно это необходимо, Ванитар, - прошептала она.

- Я думаю, ты будешь с ним счастлива, - только и сказал я уходя.

Я шел по постепенно погружающимся в вечер улицам Манеиса, и ощущал, как меркнет пробудившаяся в моей душе новая магия. В зажатую в кулак ладонь впилась гранатовая сережка. Не знаю, почему я подхватил ее со столика в прихожей. Глупо. Все в этой жизни глупо…

А где- то на другом конце города человек по имени Эгурен зачем-то купил в ювелирном магазине серебряную подвеску-стрекозу. Тоже вроде просто так, поддавшись внезапному настроению, чтобы вечером после долгих раздумий подкинуть коробочку на балкон выросшей девочке Миренсии… И совсем не по-мальчишески убежать, не оглядываясь, и никогда не увидеть слезы в огромных черных глазах… Ведь слезы высохнут, и красавица наденет это украшение, отправляясь на концерт вместе с мужем…

- Идиот! Недоумок! Растяпа! Мямля! Тряпка! Ты отпустил ее! Как ты мог?! Разве ты мужчина после этого?!

Нюка бушевала долго. Даже я не пьяную голову успел осознать беспросветность собственной тупости. Ну, не мог я принуждать Виресу остаться. Все вело к разрыву. Ее сомнения в природе чувств, моя неспособность радоваться вместе с ее шумными друзьями… Я сам грешил на браслет, считая вспыхнувшую страсть банальным приворотом. Нам обоим нужно время, как бы больно не было сейчас.

Я отодвинул от себя пустую бутылку, уронил голову на руки. Пусть мне с утра будет примерзко. Заслужил.

- Ванитар, я слетаю за Тирелем. Вместе мы ее догоним. Нет, лучше за Тарвисом, тот точно не откажет хотя бы из любопытства, - клекотала она, носясь по пустой гулкой квартире.

- Уймись, - пробормотал я в рукав. - Нам с ней надо…

- Что? Глупостей наделать? Чтобы потом до смерти над поломанной жизнью рыдать? - она вцепилась мне в штанину, царапая когтями лодыжку.

- Да пошла ты, - я вяло задергал ногой, отчего чуть не свалился с табурета.

- Ах так! Крылом не шевельну для твоих сердечных дел! Захочешь выплакаться - ищи другую жилетку!

Я выбрался из-за стола, дополз до кровати и рухнул на покрывало, как был - в легкой куртке и ботинках.

Месяц прошел как в тумане. Я ловил незаконопослушных личностей, помогал Тирелю с переездом в новый дом. Плюс выпала моя очередь разгребать архивы Вольницы.

Благодаря усилиям Нюки, имя Виресы словно стерлось из памяти окружающих - ни единого упоминания. Даже Лягушонок обходил меня стороной - а это вообще чудо расчудесное. Так что постепенно, сжав зубы и контролируя мысли, я медленно возвращался к нормальной жизни.

С трудом я убедил себя в том, что завтра, от силы послезавтра на душе посветлеет, оживут былые интересы и увлечения. Что-то начало получаться, но ровно до той поры, пока прошлое снова не постучалось в дом.

В то утро я был один, листал библиотечные книги. Вот она, долгожданная свобода. Не о ней ли я грезил в шумной компании Виресеных однокурсников? Не о ней скучал, зевая в кулак на концертах и спектаклях? Теперь ясно - с собственной свободой я разминулся.

Стук в дверь прервал приступ самоедства. Не смея надеяться на чудо, я кинулся открывать.

На пороге стояла Ассельна. Выглядела она значительно лучше, чем в прежнюю встречу, одета богато и модно. Нашла покровителя или провернула очередное дельце?

Никаких эмоций гостья во мне не пробудила. После долгих тревог, увлечения, сменившегося ненавистью, и презрения, она стала мне безразлична. Очередное лицо из толпы, имя из тысячи иных в сборнике имен. Разве что ассоциации со снегом - густым, крупным, облепляющим лицо и собирающимся в сугробы выше колен… где-то там, в Гриврисе.

Раз так, следует быть вежливо-официальным.

- По какому вопросу?

Я впустил гостью внутрь. Угощения не предложу, но не оставлю женщину на лестничной площадке.

Она вошла, нарочно задела меня шуршащей пышной юбкой. Светлые волосы собраны в высокий пучок, сколоты заколкой с крупными рубинами. За год в Вольнице я стал спецом по ювелирным изделиям - подделку от природного камня отличу с полувзголяда.

- Я ничего не сделаю для Дириина Бласа, - на всякий случай предупредил я.

- Я не прошу. Вернее, попрошу не об этом.

Она резко обернулась - хищная, резкая. Жизнь ее не пощадила, не смотря на нынешний налет благополучия.

- Ты надул проповедника. Подсунул ему обманку. Мне нужно твое наследство. Ненадолго. На пару часов. Можешь даже не давать его в мои руки, просто приди и сделай то, что попрошу. И я навсегда исчезну из твоей жизни. Поверь - ничего противозаконного.

Сказать, что я опешил - ничего не сказать. Каким боком мошенница прознала о содержимом короба? О наследстве знала вся Вольница, но о реальном содержимом короба - всего несколько человек. Лягушонок! Убью паршивца!

Насладившись моим оцепенением, Ассельна вынула из крошечной сумочки колбу с письмом. Вытянув краешек бумаги, я вздохнул. Это Солев конспиратор, никогда не пользуется общественной почтой, предпочитает иные каналы доставки корреспонденции. А мама по старинке - через отделение ветродуек. Вот и храни теперь секреты…

- Все законно, - настаивала мошенница, презрительно осматривая голые стены, пляшущие в солнечном свете пылинки, следы от Нюкиных лап на пустом подоконнике.

Решено, иду в банк, снимаю со счета деньги - нанимаю ремонтную бригаду. И чтобы ни единого напоминания о квартире Виресы. И мебель обязательно в старинном стиле - что-нибудь легкое, невесомое, висящее в воздухе. Никакой модной массивности и резьбы по дереву!

- Приходи сегодня к пяти вечера, поговорим, - согласился я.

Она кивнула и, гордо цокая высоченными каблуками, вышла из квартиры.

Едва дверь за Ассельной захлопнулась, за спиной раздался злорадный комментарий Нюки.

- Любимую выпроводил, нелюбимую привадил. Еще и помогать вздумал.

- Сама ругалась, что за наследством не иду. Чем не повод? - фыркнул я, стягивая домашнюю рубашку и выискивая на железной стоячей вешалке что почище. Совсем опустился. Это не дело.

- Тогда не пешком, а как все цивилизованные люди - в экипаже.

- Непременно, дорогая.

С прибыли, полученной от проведения внепланового конкурса бардов, горгулья все-таки купила мне экипаж. В Манеисе нет иной альтернативы, кроме экипажей огнеметателей. Фиолетово-алые, различающиеся только оттенками и вычурностью узоров, они наводнили улицы.

Некоторые оригиналы перекрашивали свои средства передвижения с момента покупки. Но я не стал. Баклажаново-фиолетовый, блестящий даже в пасмурный день, с огневым рисунком по краю колпака и обводам колес, он пылился под навесом в конце квартала практически с момента покупки.

До работы я легко доходил пешком, там нагло эксплуатировал Тирелев экипаж. А при общении с Виресой - пешие прогулки были единственной возможностью побыть с любимой наедине, поговорить на интересующие меня темы.

Едва я выехал из-под навеса, Нюка шумно хлопая крыльями, угнездилась на сидениях за моей спиной и недовольно проворчала:

- Мог бы, как Тирель, насест соорудить.

Я проигнорировал горгулью, потянул за рычажок, и над головами бесшумно распахнулся купол. В первый момент можно подумать, что он стеклянный, как в старых моделях. И при повторном повороте рычага, с ужасающим скрипом поползет назад. Но сообразительные маги исхитрились, и в последних моделях поблескивало зеркальной гладью силовое поле, непробиваемое даже из трубок Ариде, а отключающееся за доли секунды.

Дорога до банка заняла минут семь, получение наследства - десять. После по настоянию Нюки я направился в Вольницу. Где должен проводить выходные Охотник без личной жизни? Правильно, на работе.

Одиннадцать часов дня. Утренние дела распределены. Ньего умчался неведомо куда. Подозреваю, что в Орден. Считалось, что Вольница может отчитываться только перед Советом князей и Советом Мастеров, но принадлежность Ньего Регара к рядам огнеметателей практически приравнивала нас к еще одной резиденции Ордена. Меня сей факт не смущал, скорее давал дополнительное чувство защищенности. И материальную выгоду хотя бы потому, что мой Преследующий оказался из той же песочницы. Мы с Тирелем частенько выполняли внеплановые задания "в обход кассы".

В просторной комнате обнаружился Оридаль - один одинешенек. Он вяло кивнул и углубился в сборку некой механической пакости. Общение со знаменитой изобретательницей сказалось на нем не самым благоприятным образом. Теперь юное дарование грезило собственноручно собрать если не вертолет, то хотя бы садовую тележку.

Я подавил смешок и прямиком направился в самое спокойное место в Вольнице - в начальственный кабинет. Плюхнувшись на гостевой стул (никто в здравом уме не покусится на кресло-качалку Главного), я отодвинул папки с бумагами и птичьи статуэтки, а на освободившееся место пристроил отцовский "кубик".

Сгорающая с нетерпения Нюка поднялась на задние лапы, передние умостила на краю столешницы и потянулась мордочкой к волнующей ее загадке. Разве может хоть одно мало-мальски важное дело пройти без ее внимания и контроля?

Я шумно выдохнул, растер ладони и прижал их к коробу с единственной мыслью - покончить с неизвестностью.

Внутри тихо щелкнуло. Серебристая субстанция, образующая короб, задымилась, распространяя неподражаемый аромат горелой резины, зашипела, съеживаясь и пузырясь. Не прожгла бы столешницу…

- Ребята почти угадали, - прокомментировала горгулья, засовывая мордочку в клубы черного дыма. Вот любопытная, надышится едкой гадости, лечи потом!

Когтистая лапка оказалась проворней моей руки, и отцовское письмо перекочевало вместе с зубастой похитительницей прямиком на стеллаж. Можно подумать, я стану бегать за крылатой, подпрыгивать и вопить: "Отдай, отдай!", как ей нравится. Первая не вытерпит, поделится информацией.

Аккуратно, чтобы не сбить настройки, я взял в руки злополучную пирамидку. Мелкая невзрачная золотая висюлька болталась на длинной цепи. Встретил бы в ювелирной лавке, не обратил внимания. Кроме амулета мне достались два перстня. Один из них улучшал память, другой позволял бодрствовать трое суток. Был еще совместный портрет "мама-папа-я". Его я спрятал в карман, дома налюбуюсь.

Ага, за путепрокладчик спасибо. Такого даже у Ньего нет. Двойной браслет разворачивал в воздухе подробную карту Шеехра и близлежащих земель с дорогами, населенными пунктами, реками и родниками. При необходимости можно было сколь угодно увеличивать масштаб. И самое главное - при выборе нужной точки на карте хозяин браслетов чувствовал верное направление до своей цели.

Я только собрался проверить, выбрать заветный город Тидьер - родину Виресы, как со стеллажа донеслось кудахтанье. Моя зубастая подруга заливалась сме… Нет, бессовестно ржала. Стеллаж ощутимо дрожал, звенели статуэтки на полках, качались цветы.

- Яичко снесла, крылатая? - поинтересовался я, любуясь зрелищем. - Просвети меня, несравненная, что вычитала.

- Подли-и-изываешься?

- Да что ты, прекраснейшая. Всего лишь смиренно дожидаюсь твоей благосклонности.

- Тогда слушай, ничтожный.

Она перелистнула пару страниц письма (а папуля даже Тарвиса за пояс заткнул по красноречию) и неподражаемым низким голосом озвучила отцовские откровения.

- С Нариро мы расстались на закате. Он торопился на корабль. Я продолжил путешествие через джунгли…

Лес шумел под напором восточных ветров, сильных в это время года, несущих сухой прохладный воздух и временное освобождение от теплолюбивых насекомых. Кроны гнулись, скрипели, потрескивали. Зато на заросшей густым низким кустарником и пышными травами земле движения воздуха почти не чувствовалось. Сыро, почва мягко прогибается под ногами, при приближении человека с камней разбегаются жуки и ящерки. В кустах шуршат мелкие неопасные звери, а вверху кричат птицы - громко, надрывно, печально.

Не смотря на всю опасность маршрута - один, в южный джунглях - Дильтар Гарес любил свои путешествия. Возможно, из-за ощущения дороги, из-за радости выступления перед чужими людьми, чьи селения затеряны в непроходимых дебрях. Презрительно именуемые жрецами "дикарями" не столько прислушивались к проповедям, сколько желали узнать, что творится в большом мире, с любопытством интересовались бытом, ценами, товарами, искренне сожалели, что проповедники несут слово истинной веры, но не везут товары на обмен.

Дильтар научился ценить и уважать чужую веру, разобрался в хитросплетениях философии иных учений, потому при обращении к иноверцам мог аргументировано доказать преимущества поклонения Всевеликому.

И сейчас просиживая вечерами у костра над добытой в мертвом городе книгой, вертя в пальцах амулет, спрятанный в тайнике обложки, молодой проповедник медленно, но старательно расшифровывал письмена жрецов Неназванных богов. Точнее, тогда он счел, что знает, как действует амулет, и самонадеянно применил свои знания в ближайшем селении.

Результат превзошел самые смелые ожидания. После первых слов проповеди жители прониклись правильностью истинной веры, отреклись от идолов и выразили горячее желание следовать заветам Всевеликого Тардена и Милостивой Соэры.

Сказать, что Дильтар был доволен - покривить душой. Ночью он плакал от счастья, узрев в случившемся божью волю. Пусть Всевеликий действовал через заговоренную вещицу чужой веры, проповедника это не смутило. Не растерялся он и во второй, и в третьей деревне.

Бережно храня в сумке тяжелый книжный том, украшенный пятнами плесени, где амулету была посвящена всего одна страница из трех сотен таких же хрупких, спрессованных, Дильтар наивно грезил, что однажды все люди на земле уверуют во Всевеликого. Верил и изо всех сил приближал тот день.

На радостях он написал Нариро об обретенном чуде, уверенный - среди множества собранных другом амулетов наверняка отыщутся такие же. Но верна людская пословица, утверждающая - не дело хвастаться раньше получения результата.

На обратной дороге он с ужасом узнал - эффект от проповедей под влиянием амулета недолговечен. Жители посещенных им деревень все также истово поклонялись своим поганым божкам.

Дильтар впал в уныние, но не оставил надежд, продолжал экспериментировать с находкой, изучал ее действие на жителей "просветляемых" селений и случайных попутчиков, пока случайно не выяснил следующий факт. Чтобы добиться от амулета стойкого эффекта следует просить абсолютно противоположенного. То есть если бы проповедник решил продолжать нести слово истинной веры и дальше, то должен был на нее клеветать. И ровно через четверть луны достиг бы желаемого результата.

Новое знание привело его в смятение. Клеветать на Всевеликого и Милостивую было против сердца. Изменить настройки проклятого амулета, чтобы обойти это свойство, Дильтар не мог. Оставалось отыскать человека, которому амулет пришелся бы по душе и не принес бы горя.

Он приглядывался к встречным людям, беседовал, выяснял их желания, благо, со служителем веры откровенничали охотно. Но достойного хозяина своей находки проповедник так и не находил, пока на постоялом дворе в самом центре Шеехра не повстречал кахе - жреца Неназванных богов. Вернуть тем, у кого взял - чем не выход, не избавление от опасного соблазна для себя и других? Тем более, иной хозяин амулета мог натворить много бед.

Пробравшись между занятыми народом столиками, здороваясь и благословляя, Дильтар пробрался к жрецу. Мысленно быстро произнеся молитву, проповедник обратился к нему.

- Желаю здравствовать, кахе.

Жрец - старый, седой, сморщенный временем до состояния сушеного гриба, с тяжелыми амулетами на шее, в простом дорожном одеянии, не удивился встрече с врагом своей веры. Зато внимательно изучил стальными хитрыми глазами и указал на стул подле себя.

- Заплутал твой путь, вестник Всевеликого, раз ко мне привел, - он подвинул кувшин с вином в сторону Дтльтара, сам разломил последний оставшийся на блюде абрикос, вынул из него косточку, а на ее место в каждую из половинок положил по засахаренной клюкве из вазы.

- Раздели пищу, какая еще осталась на моем столе, тогда поговорим.

Проповедник не удивился предложению. Издревле противоборствующие стороны, садящиеся за переговорный стол, поровну делили еду.

- Кахе, то, что я тебе предложу, никогда бы не одобрили мои наставники, но иного выхода перед собой я не вижу.

Жрец выслушал рассказ внимательно и немало удивил ответом:

- Все сущее под небом имеет собственное предназначение. Даже наши амулеты наделены своей собственной волей. Этот долго ждал возможности выбраться из плена мертвого города, отыскать путь в большой мир. Ты стал его орудием. Тебе и владеть.

- Как такое возможно, кахе? - удивился проповедник. При всем желании он не мог отыскать злого умысла и лжи в словах иноверца.

- Неназванные боги любят разыгрывать среди людей крупицы удачи. И орудиями исполнения этих розыгрышей становятся вещи, сделанные руками колдунов. Если хочешь, я посмотрю, каково нынешнее предназначение амулета. Зажми пирамидку в ладонях.

Когда Дильтар выполнил требуемое, жрец накрыл сомкнутые руки своими - шершавыми, горячими, и предсказал:

- Тебе эта вещица счастья не принесет. Скорее наоборот, обернется разочарованием и болью. Но у тебя есть сын. Сохрани амулет для него. Мальчик вырастет и встретит… - он задумался, наморщил и без того исчерченный картой жизненных тревог лоб, помял пальцы заинтригованного проповедника и продолжал, - кажется, женщину. Не любимую, но ту, которую искренне пожалеет. Именно для нее произнесет он верные слова. А после вещица сама выберет нового хозяина.

Больше ни слова не добился Дильтар от кахе, так и остался один за столом допивать вино и размышлять над чудачествами судьбы. По всему выходило - амулет - орудие. Иначе бы не дался в чужие руки. Про чудеса, творимые жрецами Неназванных, проповедник был наслышан. Потому успокоился быстро и по возвращении домой упаковал находку и еще несколько полезных вещиц в короб для сына, дабы не затерялись среди прочей мелочи. В том, что маленький Ванитар продолжит отцовское дело, Дильтар не сомневался.

- "Сынок, я завещаю тебе эту ценность. И знаю, ты используешь ее достойно, не станешь клеветать на Всевеликого, как бы ни хотелось выделиться на фоне прочих служителей веры, спасешь неизвестную мне женщину. И однажды расскажешь отцу, почему пожалел ее, и заслуживала ли она помощи". По делу - все, - провозгласила горгулья с высоты стеллажа. - Жалко тебе Ассельну или как там ее реально кличут.

- Обрыдался от жалости. Запасного платочка не держишь?

- Штора большая, выстирана недавно, - решила похамить напарница.

- Твоя шерсть мягче, - я сгреб со стола новоприобретения и кивнул Нюке.

- Есть идеи по поводу - кого спасать? - уточина она, не собираясь покидать уютный насест. - за время работы в Вольнице немало дамочек утешали.

- Пойдем по пути наименьшего сопротивления. Ассельна сама явилась за помощью. Значит, ею и займемся, - я пожал плечами. - Избавиться бы поскорее от еще одной игрушки Неназванных богов и жить беззаботно.

- Струсил?

Голосок зубастой напарницы прозвучал ну очень ехидно. Спасайте меня все, кто может - она подлость задумала!

- Чем наша религия отличается от веры в Неназванных? - невинно поинтересовалась горгулья.

Ясно, книжку умную недавно изучила, теперь лекцию вкатит с подробным пересказом содержимого. Меня, темного, просвещать. Хотя я сам над этим думал не раз.

- В официальной религии Всевеликий воздает по заслугам, не в этой, так в следующей жизни, - прикрыв изумрудные глазищи, горгулья приготовилась к долгому повествованию. - И если у тебя крупные неприятности, а ты с рождения паинька, значит - получаешь пинок за грехи в прошлой жизни. Неназванные действуют иначе, я узнавала.

- У них лично? - не сдержался я.

- Иди ты, богохульник. Не цепляйся к словам, - Нюка сделала вид, что обиделась. - Они дают человеку право на самостоятельное поведение в рамках определенного заранее предназначения. И если считают, что человек отклоняется от предначертанного пути, то корректируют его шаги. Не напрямую, а через посредников - колдунов, большинство из которых являются жрецами. Знаешь, кто такие колдуны, Ванитар?

Я молча кивнул. Не хватало сейчас ее посвящать в эпизоды собственного прошлого. Потом как-нибудь…

- В общем, колдуны наговаривают амулеты, много амулетов, даря предметам частичку души окружающего мира. И отпускают свои изделия в мир. Подкидывают, "теряют", оставляя в людных местах. Далее амулеты свободно путешествуют, сменяя владельцев - кому-то помогая, для кого-то оставаясь красивой безделушкой.

- Запутанная система, - вздохнул я, вспоминая, как злополучный браслет влюбленных сам просился на ручку Виресы. Милая, два месяца с хвостиком тебе не видел…

- Зато действенная, - не унималась горгулья. - Это только у нас с последователями древнего культа в последние годы не считаются. В Шальте, например, веру в Неназванных признали второй официальной религией сто пятьдесят лет назад.

- После того, как едва друг друга не поубивали, - проворчал я, демонстрируя горгулье, что экскурс в историю пора сворачивать.

О, действительно пора отчаливать. За шторой зазвучал возбужденный голос Главного. Радостный наш Ньего, аж пританцовывает, отсюда чувствую. И ведь не сдвинусь теперь с места, пока не выясню, что привело обожаемого начальника в подобный восторг.

Затерев рукавом следы своих экспериментов и быстренько вернув бумаги и статуэтки в исходное положение, я подал знак крылатой нахалке спускаться, отобрал письмо и спрятал в карман рубашки. Не то устроит чтение при зрителях - на бис. Пощадите мои уши, сохраните тайны!

Вопреки опасениям, Ньего не обратил на наше присутствие особого внимания. Сидели - сидите дальше. Главный был абсолютно счастлив. Причем, в такое приподнятое душевное состояние его обычно приводили не собственные достижения, не успехи молодой супруги, а торжество вселенской справедливости. Вернее то, что он считал таковой. Белоснежная шляпа полетела на подоконник, тихо стукнувшись о стекло, свалилась на пол. Ньего Регар не отреагировал, продемонстрировал жизнерадостную улыбку и потянулся до хруста.

Следом за начальником в кабинет ввалились Тирель с Люцией - дово-о-ольные! Оба нарядные. Маг в ало-фиолетовом орденском наряде: строгом темном костюме под горло и пламенеющем плаще. Волосы напомажены, прилизаны. К мочке уха крепится переговорная клипса. Вампирша в черно-сером платье с открытой спиной, на каблуках, отчего мой напарник едва доставал ей до подмышки. Не зная, во что регулярно превращается ослепительная черноволосая красавица, можно пропасть навеки.

- Страшусь предположить, что послужило причиной вашей радости! - моя обожаемая поганка как ни в чем не бывало угнездилась на верхушку стеллажа. И когда успела?

Не боясь помять идеально белый костюм, Ньего устроился в раскачивающемся кресле, закинул ногу на ногу, встряхнул седыми прядями и предоставил в очередной раз высказаться горгулье. Балует ее, а мне после расхлебывать.

- Знаешь процедуру приема постороннего человека в Орден?

- Заявка на вступление за полгода, сдача экзамена в присутствии Мастера или троих Первых магов принимающего Ордена и не менее четверых представителей других Орденов званием не ниже Третьего мага. Плюс внушительный денежный взнос за хлопоты, - отчеканила Нюка. Вот так и выращивают болтунов. Случаем, Тарвиса не Главный разбаловал? Очень похоже.

- В этот раз прошло семь с половиной месяцев. И церемония завершилась полным провалом засонь, - промурлыкал довольный Ньего Регар.

Ага, кажется, я понимаю, кого не досчитались в своих рядах сонные маги. Диса-Сарендина отомстила-таки Мастеру Берсаю, прилюдно унизив.

- Сильно ругалась наша вздорная особа? - кровожадно клацнула зубами догадливая Нюка. В чем-чем, а в любви к мастеру Спокойных снов горгулья замечена не была.

- Не то слово. Берсая трясло от негодования. Самое обидное для него - после сегодняшней процедуры Сарендину можно принять в любой Орден без испытательного срока. И…

Люция за моей спиной усмехнулась:

- Я сразу поняла, зачем на церемонию притащились три Первых мага огнеметателей.

- А третий откуда примчался? - ляпнул я, памятуя, что в Манеисской резиденции странным образом уживаются целых два Первых мага - невиданное дело.

- Ну, ты даешь! - Тирель стащил с себя плащ и покосился на меня, словно на неизлечимого дурачка. - Больше года работаешь, а до сих пор чист и наивен душой. Оцени, Ньего?

Я распахнул глаза и обеими руками вцепился в стул, как последний оплот реальности. Я подозревал, что начальник - не рядовой маг. Но был уверен - по силе потянет на Старшего. А тут… Тонкие губы Главного изогнулись в улыбке.

- Тирель, спорим, он не знает, что ты Третий?

Информатор из Трависа - хуже безногого танцора. Чувствую себя… Даже не могу сказать однозначно, что чувствую. Шок, потрясение, даже радость за коллег. Удивили!

- Только знаете что, друзья, - на лбу Ньего прорезалась вертикальная складка, - такая липовая огнеметательница нашему Ордену на вурдалачий хвостик не нужна. Как и ее летучие тарахтелки. Нас вполне устраивает их производство Орденом Спокойных снов - для здоровой конкуренции. Потому Сарендину в Орден мы не приняли, заявку в течение десяти дней рассмотреть обещали.

Я неприязненно поежился. Никогда не разбирался в политике и не планирую начинать. Зачем издеваться над бедной женщиной, манить обещаниями и бросать в самый последний момент? Пусть она не подарок, но есть же предел расчетливости и мелочной мстительности.

- К чему я это говорю? - загадочным голосом поинтересовался Ньего Регар. - Вы это дело начинали, вам и заканчивать!

Он обернулся к нашей троице. Тирель нервно затягивал узел шейного платка - морковно-красного с желто-зелеными ромбиками. Нюка выпустила когти и сделала вид, что собирается поцарапать лак на стеллажных полках. Я обернулся к Люции. Вампирша подмигнула мне и наклонилась вперед, щекоча щеку черными завитками пышных волос.

- Чувствую, вам до конца дней придется общаться со знаменитой безумицей. Может, ее удочерите, а то она какая-то ничейная сегодня была, - пропела она мне на ухо. Вполне громко пропела, Тирель расхохотался, Главный натянуто улыбнулся.

- Зачем было принимать заявку Дисы-Сарендины, если не собирались в Орден брать? - не понял я.

- Милый наивный мальчик, - Ньего прекратил раскачиваться в кресле и покровительственным тоном разъяснил. - Во-первых, сегодня намечено вечернее заседание Совета Мастеров. Не здесь, в Шальте. При Берсае имеется пара ключников, так что расстояния для него не проблема. Заседание посвящено именно нашей тяге к полетам. И если на Мастера легонечко надавить…

Он многозначительно посмотрел на меня, неразумного.

- То есть вы припугнули Берсая, что в любой момент отберете Сарендину и оставите ни с чем? - уточнила Нюка.

- Именно, дорогая. Ключники и оборотни нас безоговорочно поддерживают, у самих те же заморочки. Еще три Ордена нам сочувствуют. Потому большинство в Совете возьмем легко. Сегодня первое слушание, но процесс растянется в лучшем случае на месяц. Будет время уломать сомневающихся.

- Берсай за два года на посту председателя Совета успел всех достать, - добавил Тирель, не оставляя попыток выглядеть неотразимо. Нагло похозяйничав в верхнем ящике стола Главного он раздобыл зеркало и теперь старательно причесывал жесткие волосы. - В этот раз у него не будет выбора. От легких денег, полученных от продажи вертолетов, так просто не отказываются. Налаженное с нуля производство во всех резиденциях не бросают. Убытки будут колоссальные. Мастер, даже будь он даже упертым дураком, не допустит банкротства Ордена.

- А во-вторых? - пристал я к Ньего.

Тот хмыкнул, но соблаговолил разъяснить:

- Во-вторых, мы усердно распространяем слух, что засони присвоили двоих постуканов. И чем больше сонные маги отнекиваются, тем сильнее общественность убеждается в их налете на зимний домик фуфы. Постуканы, заметь, владеют неизвестным, удивительным видом магии. Перспективы и все такое прочее. Думаешь, прочие Ордена проникнутся совершенным подвигом? Да загрызут от зависти!

Оп! Как я здорово освободил Энафара! Огнеметатели обязаны меня в свой Орден без очереди принять и пожизненно приплачивать. Все присутствующие прочли мои тщеславные мыслишки без усилий.

- Не зазнавайся, Ванитар, - пристыдил Тирель. - Польза от визита в Плес общая. И едва мы разберемся с секретами постуканов, поделимся со всей Вольницей. Младший уже разговорился, сотрудничает. Стоило только запереть его в изолированном от магии помещении и познакомить с Люцией и штатным колдуном.

- У вас и колдуны в штате? - изумился я. - Не боитесь?

- Чего бояться, если это сын Динада, Первого мага, - Тирель посмотрел на часы и, не позволив долго охать от удивления, потянул за собой.

- Пошли, навестим Сарендину. Ее вертолет долетел до Манеиса. Чем быстрее побеседуем, тем спокойней будет Мастеру Берсаю.

Балдею я от их юмора и предприимчивости. А ведь огнеметатали без преувеличения являются самым сильным и влиятельным из Орденов после ключников. А по численности - так вообще первые. За ними с заметным отрывом нос к носу следуют оборотни и проклинатели. Остальные шесть Орденов с завистью облизываются и мучаются многочисленными комплексами неполноценности.

- Замечтался, напарник?

Я мотнул головой и обнаружил себя на пороге Вольницы. Действительно, отвлекся.

- Сегодня Ванитар везет, - довольная Нюка не могла удержаться от хвастовства. Кается, Тирель еще не видел моего приобретения.

Слушая похвалы мага и бахвальство горгульи, я, не задумываясь больше ни о чем, доехал до загородного дома Сарендины. Ага, покрасила стены в бледно-зеленый цвет, сменила занавески, очертила владения высокой металлической изгородью, по которой пустила виться хмель. Даже клумбы цветами украсила. Два вертолета на стоянке сиротливо поблескивают на солнышке. Нет до них дела владелице дома. Добропорядочной хозяйкой стала, а огонек в глазах погас, азарт испарился. Нечем стало восхищаться, нечем удивлять. Не привлекала меня недалекая тетка по имени Диса. И Берсай по той же причине, подозреваю, слинял от посиделок на диванчике и нежных охов-вздохов.

Мой экипаж остановился резко, с надрывным звуком тормозов, чудом не протаранив ворота.

- Милый, ты чего, привидение увидал? - озаботилась моим самочувствием горгулья.

- Выходите, я догоню, - голос прозвучал хрипло и зло. Зло на себя. Эх, в Виресе я обожал то, чего не хватало мне - огонь, темперамент, неутомимость, неуничтожимую радость жизни. То, без чего невозможен ни один огнеметатель. И теперь без этого внутреннего пламени нещадно мерз даже посреди самого жаркого летнего дня.

- Ванитар, давай покончим с делом, а после расскажешь о своих печалях. Вместе подумаем, как тебе помочь. Нюка что-то говорила про Ассельну…

Вот… лапочка зубастая, если не сказать жестче. Сдала задаром.

- Иду я, мучители! Пострадать не дадут!

Открыла нам Маринара - очень похожая на ту, погибшую Сарендину. В первый момент я даже засомневался - не ожило ли прошлое. Нет, увы.

В доме ни тени беспорядка - вымытые до блеска паркетные полы, бледные обои с желтыми и розовыми воздушными шариками, громадные плюшевые игрушки на диванах и креслах, цветы в вазах.

- Не узнаете обитель науки?

Слегка косолапя, женщина прошла к круглому столику, на котором полукругом расположились полупрозрачные чашечки из тончайшего белого фарфора.

- У нас часто бывают гости, - оправдываясь, продолжала Маринара.

- Слишком часто? - понимающе переспросила Нюка.

- Увы. Я сейчас заварю чаю. Или вам цикория?

- Ничего не надо, почтенная, - остановил ее Тирель, едва горгулья приготовилась озвучить список своих кулинарных пристрастий. - Мы ждем Сарендину.

- Дису, вы хотели сказать, - чужое имя прошелестело обреченно, с затаенной горечью. Маринара присела на край диванчика, сцепила пальцы в замок. Остриженные до плеч волосы с проседью упали на глаза.

А ведь она лишена магических сил, уже далеко не молода. И тоскует по родной сестре, страдая от присутствия чужачки. Мне было стыдно находиться рядом с ней. Видит Всевеликий, я не желал такого исхода. С другой стороны, если рассматривать ситуацию в свете философии Неназванных, подобный финал был предрешен. Не я, так некто другой повернул бы рычаги судьбы Сарендины в гибельном направлении.

- Ответь мне на один вопрос, - обратился я к Маринаре, жестом попросив спутников помолчать. - Когда была жива твоя настоящая сестра, ты могла назвать себя счастливой?

Женщина смутилась. Я знаю, если вам зададут подобные вопросы посторонние люди, вы тоже смутитесь. Но сказать правду сложно и тяжело не только другим. Мы не любим признаваться в личной неустроенности, тревогах, недостатках самому главному человеку в собственной жизни - себе.

Слишком часто мы не любим себя достаточно сильно, чтобы позволить быть счастливыми. Живем жизнью других, переживаем их переживаниями, страдаем их страданиями. И порой те, за кого мы искренне радеем, благополучно позабыли причины собственных тревог, а мы продолжаем изводить себя, мучиться дилеммами чужого бытия. И наша душа, зажатая в тисках чересчур деятельной и чуткой натуры, рыдает от одиночества и непонимания, неуважения к собственным желаниям.

- Маринара, ты была счастливой? Марианна? - назвал я ее почти позабытым именем из чужого мира.

- Не знаю, - женщина резко встала, нервно повела печами и сообщила. - Пойду посмотрю, не прилетела ли?

Она удалилась тяжелой, медлительной походкой, словно прожитые ею годы удвоились и обрушились на плечи грузом невзгод.

- К чему такая сентиментальность? - насторожился Тирель. Уж он-то чувствовал неладное не хуже, чем голодная горгулья чесночную запеканку.

Я переглянулся с Нюкой и протянул ему отцовское письмо. Пяти минут отсутствия хозяйки хватило, чтобы Тирель понял мою задумку. И одобрил, вот уж неожиданность.

- Я покажусь занудным, но повторюсь: чем быстрее, тем быстрее…

Горгулья понимающе оскалилась. За что люблю свою команду, так это за умение делать верные выводы. Хоть иногда.

- Приготовься, - шепнул мне Тирель.

Точно, слышу шум пропеллера. Внимание, торжественный вход хозяйки в дом…

- Вы снова здесь, стервятники! - придерживая рукой сильно округлившийся живот, возопила наша цель. - Сами догадались, или Орден прислал. Сколько можно портить жизнь приличных людей?

Да- а, не Сарендина. Но характер чувствуется. Я что-то пропустил в кроткой Дисе. Что-то важное, темпераментное. Или это обычная бабья истерика из раздела: "никто меня не любит"?

- Прости, госпожа, но ты сама сегодня высказала желание присоединиться к числу огнеметателей. Зачем сейчас ругаешься?

Тирель всегда был дипломатом. Мне оставалось молчать, старательно изображать из себя предмет мебели, но никаким образом не мешать до установленного срока.

- Предложила? - она застыла, перебирая в памяти события бурного утра. - Да, вспоминаю. Берсай… Он так ко мне относился, так… - она сглотнула, прикрыла глаза, готовая разреветься, - так потребительски. Ко мне, к нашему сыну…

- Что же ты к нему на шею вешалась? - не удержалась Маринара.

Чужие семейные сцены меня раздражают. Не люблю лишнего шума.

- Легок на помине, - заметила пробравшаяся к окну горгулья. На площадку перед домом садился очередной вертолет. Женщины не заметили пополнения в рядах скандалистов.

- Я вешалась? Это ты всегда искала, кто бы тебя вытерпел. Не нашла, сидишь в старых девах, вот и молчи. И Сарендина твоя чокнутая мертвеца любила. А я счастья хотела! Капельку женского счастья.

- Рядом с богатым и знаменитым? Вернее с самовлюбленным крашеным павлином! Слепая разобралась бы, что Берсай полное ничтожество, но не ты! Ах, он из изумительного гуманного Ордена! - Маринара подбоченилась, вскинула голову на чужачку, засевшую в теле сестры. - Ах, он творит потрясающие чудеса, создает настроение! Твои слова? Твои-и. А я предупрежда-а-ала!

Берсай замер на пороге, полагаю, узнав о себе много нового. Женщины кричали, щедро сыпали оскорблениями в адрес друг друга и неблагодарного кавалера Дисы, а наслаждалась происходящем одна горгулья. Рассевшись на диванной спинке, она с выражением блаженства на морде впитывала в себя бушующий тайфун эмоций, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы вылизать лапку - абсолютно по-кошачьи.

Минут через двадцать, когда буря поутихла, а дамы охрипли, пришла пора действовать. Я вытащил из кармана отцовский амулет и, мысленно наметив, в какую сторону повернуть нижний сегмент пирамиды, подобрался поближе к скандалисткам. Теперь не сбиться бы, не пожелать чего хорошего. И главное, не позволить вымолвить ни слова своим жертвам. Я глотнул воздуха, щелкнул амулетом и нырнул в бурлящее варево словесной каши. Всевеликий, будь что будет!

- Вы обе слишком злые женщины! - громко заявил я, привлекая к себе внимание. - Ты, Диса, ничего не смыслишь в своих хваленых экипажах, терпеть их не можешь и никогда не будешь разрабатывать новые модели. Ты ненавидишь Берсая, злишься на него, на его Орден. Ты присоединяешься к рядам огнеметателей, чтобы ему отомстить. Ты, Маринара, презираешь Дису за то, что она Диса, а не Сарендина. Ты одинокая склочная женщина, разочаровавшаяся в мужчинах, без устали ругаешься с сестрой. А ты, Берсай…

Я обернулся к Мастеру. Плохо, что скандалистки тоже его рассмотрели. Успеть переболтать их - моя задача.

- Ты действительно используешь Дису-Сарендину. И тебе действительно плевать на нее и ее ребенка. Ты эгоистичный, злой, самовлюбленный, помешанный на политике чародеешка, недостойный носить звание мага, не то, что Мастера.

Вот я загнул! Лицо Мастера побагровело. Мама, что я несу! Он сейчас меня пополам перекусит и зубов не сломает.

- И ты не разрешаешь огнеметателям строить собственные летающие экипажи! - в глупом порыве осчастливить всех и вся, выдал я последнюю фразу, уже задыхаясь от спрессованных в скороговорку слов. После чего отщелкал пирамидку в безопасное положение и добавил, - Поэтому я больше никогда не возьмусь за ваши дела, хоть передеритесь здесь вусмерть!

Сообразительный Тирель швырнул оскорбленному Берсаю под ноги склянку, взорвавшуюся клубами малинового дыма, зажал нос и кинулся к выходу. Нюка одолела щеколду на окне, вылетела прочь. Следуя их примеру, я задал такого стрекоча из дома, что обзавидовались бы гоночные лошади на ипподроме. Мой экипаж поднял столбы пыли и без крыльев полетел прочь от особняка безумной изобретательницы. С радостью никогда не переступлю ее порог, даже пусть не стараются меня переубедить.

- Ты молодец, Ванитар, - похвалил Тирель. - Не ведаю, кто из сестер заслуживал жалости, но очень надеюсь - Вольнице от них хлопот больше не будет.

Дорогой напарник, знал бы ты, как я разделяю твои надежды!

Я свернул с дороги и помчался через поле, напрямик. Стебли цветущих трав дотягивались до колпака, распространяя густой, сочный аромат, шли волнами от ветра. Точно брызги во все стороны разлетались от нас насекомые, распрыгивались неумолкающие кузнечики. У горизонта курчавились облака - многослойные, величественные, обещающие скорый дождь. Хотелось плюнуть на дела и…

- В городе нам пока появляться не стоит. Берсай - мстительная скотина. Сживать со свету не станет, но нервов попортит. Пусть утихнет, оскандалит. Вот получит обратно изобретательницу, тогда о нас позабудет, - озвучил общие опасения Трель. - У меня в лесочке за городом есть домик. Красотища: деревья в три обхвата, птицы щебечут - заслушаешься. А рыбалка на озере - мечта. Наберем пива, закусочки, отдохнем с полмесяца. Ни начальства, ни жены моей любимой, ревностью доставшей. Что скажешь, Ванитар?

Звучало заманчиво. Очень. Если бы не самое главное - нельзя мне сейчас без работы. Едва время свободное появляется - мысли тоскливые одолевают.

- Сегодня у Берсая все равно Совет, а завтра утром решим, - стараясь оттянуть неизбежное (прятаться все равно придется), предложил я. У меня на пять вечера свидание назначено.

- Он безнадежен, Тирель, - притворно расстроилась Нюка. - Зачаровал бы ты его…

- Хуже, зубастая. Я пойду на свидание вместе с ним. Одного все равно жена не пускает. Эх, соскучился по романтичным вечерам. У нас же вечер будет романтичным, а, Ванитар?

- Не сомневайся, - я подъехал к воротам Манеиса и прибавил скорости.

Ждать решили не в квартире, куда я успел вызвать ремонтную бригаду, а во дворике у подъезда.

После короткого теплого ливня двор сердито отряхивался. Отцветающий шиповник сетовал взъерошенным кустам жасмина, что цветы его опали, и не алеть им больше вокруг скамеек, утешая сердца влюбленных и будоража мечтателей. На скамье, в выцарапанной ножом надписи "Навиенна, я тебя ненавижу!", словно чьи-то невыплаканные слезы, стояла вода. Жирный черный кот, задрав хвост, величественно вышагивал среди луж, аккуратно отряхивая лапки. На ветке засыхающей акации хмурым сторожем сидел мокрый воробей и чистил перышки…

Тирель изучил надпись, улыбнулся своим мыслям и, быстренько осушив скамейку, уселся на нее верхом. Нюка посчитала наше общество недостаточно интересным, потому пристроилась на чьем-то балконе, с высоты четвертого этажа прекрасно обозревая окрестности.

Ассельна появилась ровно в назначенное время. Одна. Наряд на ней был еще более вычурным и модным, начиная от широкополой шляпы и заканчивая короткими сапожками на каблучке. Аккуратно обходя лужи, она двигалась ко мне, не оглядываясь, не опасаясь никого. Моих спутников она заметила, недовольно надула губы, но с шага не сбилась.

- Покажи, - не здороваясь, потребовала она.

Я вытянул из кармана цепочку, поболтал амулетом под носом у мошенницы и спрятал обратно.

- Теперь ты объяснишь две вещи, - лениво слез со скамейки напарник, становясь слева от меня. - Первая - зачем тебе эта погремушка. Вторая и самая важная - кто ты и откуда знаешь про Ванитарово наследство, если, по твоим же словам, являешься простым наемником. Не получив ясных четких ответов мы не сдвинемся с места.

Спасибо, друг. Я бы неделю ходил вокруг да около, намекал, выпытывал, но необходимую информацию так бы и не вытянул.

Ассельна зашипела, сжала кулаки. Всевеликий, неужели два года назад эта женщина была скромной, тихой, веселой девчушкой, ныне превратившейся в отъявленную стерву?

- Мы так не договаривались, Ванитар!

- Вот забавная дамочка! Она еще условия ставит! - усмехнулся Тирель.

- Забыла, при каких обстоятельствах мы с ней расстались оба прошлых раза, - поддакнул я. - Отказаться что ли от внесенного залога и намекнуть князю…

Я многозначительно почесал макушку и похлопал по карману с амулетом.

Ассельна в ответ топталась на месте, скрестив руки на груди, нервно покусывала губы. Пусть подумает. Вытерпели же мы сегодня одну истерику, вытерпим и эту - молчаливую, наполненную отчаянием. Во что ты вляпалась очередной раз, маленькая мошенница?

Тирель заскучал, вытянул из-за ворота медальон Вольницы и принялся крутить в пальцах.

- Убери свою бляху, не пугай, - разозлилась Ассельна, притопнув ножкой, - без тебя пуганная-перепуганная. Расскажу, только потому, что деваться некуда.

Ого, а в жизни ее все сложнее сложного, раз на откровения сподобилась. Я на всякий случай сплел заклинание, проверяющее правдивость речей. Слабенькое, но лучше такое, чем ничего.

- В одиннадцать лет я осталась на улице, - спокойно, словно читая неинтересную книгу, заговорила женщина. - Одна, без средств к пропитанию, без ремесла. Родители погибли во время мора - поехали к родственникам в Эксан, а там болезнь неведомая началась. Город оцепили, никого не выпустили. Говорят, даже тех, кто был жив - добивали, чтобы заразу не вынесли. Отчего мать не улетела - не скажу даже. Она вампирских кровей - не чистокровная, но изредка оборачиваться могла…

Маленькая девочка осталась одна. От жестокой тетки она сбежала чрез два месяца, прибилась вначале к странствующим музыкантам - танцевала, потом добровольно пошла на обучение к ворам только потому, что старая воровка обещала ее регулярно кормить. А когда воровское гнездо разгромила городская стража, маленькая Ассельна, тогда еще Бия, попалась на глаза к Нариро.

Проповедник подобрал тринадцатилетнюю девочку, отмыл, рассмотрел и начал поручать мелкие задания - подставить недоброжелателя, украсть амулет, во время важного мероприятия отвлечь на себя чье-то внимание. Да мало ли поручений можно дать симпатичной белокурой девчушке, устойчивой к большинству магических воздействий благодаря маме-полувампирше.

Актерские таланты и природная ловкость Бии приносили немалые доходы ее хозяину. Ему было плевать, что малолетняя рабыня ненавидит его. Идти ей все равно некуда, да и раздобытый в странствиях амулет подчинения держал на привязи. Опять же, благодаря примеси нечеловеческой крови.

- Я оставалась в его власти тринадцать лет. Знаю, я выгляжу значительно моложе человеческого возраста. Но твое дело, Ванитар, должно было освободить меня. Нариро поклялся, - лишенным эмоций голосом закончила повествование Ассельна.

- Не выгорело!

Моя несравненная горгулья была тут как тут. Разве можно что-то рассказывать вдали от ее чутких ушей? И не ловится на сочувствие. Я тоже, почему-то не могу выдавить из своего сердца хоть капельку жалости. Умом понимаю, во всем случившемся со мной виновен проповедник. Но искренне пожалеть стоящую напротив женщину неспособен. Быть может, со временем.

- Нариро не мог до тебя добраться, - продолжала мошенница. - Тем более сбежал Эффр. Энафар то есть. Деньги заканчивались, не хватало даже на оплату людей Сварлига. Поэтому в плане мы произвели некоторые корректировки. Нам понадобился Дириин Блас, племянник князя Вейя. В случае успеха переворота я получила бы богатого мужа, а Нариро необходимые для твоей поимки средства.

- Зачем ему какой-то плесневелый амулет? - проворчал Тирель, порядком утомленный жалобами на трудное детство и несчастную жизнь.

Душераздирающие истории о несправедливости судьбы мы выслушивали регулярно при допросе каждого первого преступника. Со временем чувство жалости притупляется. Остается, как говорил Ньего "чувство справедливости". Судить о других не буду, сам я еще не достиг заоблачных высот сочувствия и понимания. Но все чаще себя ловил на том, что мысленно высчитывал - заслужил ли человек те или иные неприятности или нет. Нюка слушала мои разглагольствования по этому поводу и именовала их профессиональной болезнью охотников.

- Власть, - пожала плечами Ассельна. - С его помощью он грезил стать Верховным жрецом. И не считался с затратами.

- А ты чего хочешь? Тоже власти? - не выдержал я. - Предположим, получишь кое-что. Потом всю жизнь будешь себя изводить, почему дурой была - больше не затребовала?

- Тихо, Ванитар, не горячись, - Тирель предупреждающе положил руку на мое плечо. - Дай девочке договорить. Что от амулета хочешь?

- Чтобы Мирио Жас записал на меня свой дворец, - заявила предприимчивая особа.

Мирио Жас, богатейший купец Манеиса, престарелый самодур. Будучи неизлечимо больным, недавно он объявил, будто оставит роскошный дворец "самому большому везунчику города". А чтобы выявить этого везунчика объявил лотерею. Платишь два золотых - получаешь право вытянуть билетик. Из двух тысяч билетиков всего один станет победителем. Тот, чей номер произнесет Жас.

Защиту купеческого дома ставили чародеи по уровню приближающиеся к Мастерам, потому усилия умельцев от магии были тщетны. Оставалось надеяться на нечто экстраординарное. Например, на амулет, созданный руками колдуна.

В игру случая никто из здравомыслящих людей не верил, но билетики все равно смели в первый час продажи. На них хорошо нагрели руки скупщики, которых городская стража вылавливала пачками. Жаса тоже мечтали проучить, так не подкопаешься же к старому пеньку, устроившему торжество маразма в отдельно взятом городе.

- Ты серьезно? - искренне удивился я.

- Серьезней некуда, - Ассельна хмуро ковыряла носком сапога жирную грязь возле скамейки. - После того, как Нариро исчез, сдерживающее меня заклинание потеряло силу. Знаешь, очень хочется пожить для себя. Нам даже не придется пробираться во дворец. Мирио Жас по вечерам с удовольствием копается на грядках, рыхлит цветочки.

Мне было все равно, лишь бы безумная женщина оставила меня в покое. Тирель нашел происходящее забавным, расхохотался, легонько ткнул меня кулаком под ребра и пообещав вернуться через минуту, скрылся за домом. Зато Нюка возмутилась. Я ее понимаю, сам бы при иных обстоятельствах поступил также.

- Ей целый дворец? С какой стати!? Кто она вообще такая? Приблуда необразованная, согревавшая убийцу твоего отца! Ты ей дворец? Ты ей удачу? Гнать ее к проклинателям, чтобы заклеймили и памяти лишили. На рудниках ей место.

- Ванитар, - продолжала разоряться горгулья, - ты посмотри на нее! Какая из нее купчиха? Так и хочется на лбу увидеть клеймо: воровка.

- Молчи, курица, - разозлилась Ассельна. - Ванитар, помоги, прошу. Больше никогда не появлюсь в твоей жизни. И Энафара, коли тот объявится, отговорю. Ванитар, у нас же что-то получалось, когда-то давно.

Игнорируя щипки и шипение горгульи, она приблизилась ко мне вплотную, обняла за шею, заглянула в глаза. Знакомый запах дыни, алые приоткрытые губы, умоляющие о поцелуе. - Если бы не Нариро, все вышло бы иначе. Я… Ой! А-а-а!

Неведомая сила оторвала от меня обольстительницу, поволокла по земле спиной вперед и плюхнула в лужу.

- Так ее! Бей ее, царапай! - прыгала на месте Нюка. - Выщипи ее бледные патлы!

Я осоловело замотал головой, чувствуя себя хуже, чем после трехдневной попойки. Но рассмотрел главное - Люцию. Чернокрылая тварь, свистя и хлопая крыльями, мутузила визжащую Ассельну к неописуемому ужасу припавших к окнам соседей. Теперь разговоров не оберешься.

- Очнулся? - Тирель внимательно заглянул мне в лицо. Даже шапочку слухаря не снял, так торопился понаблюдать за расправой.

- Спасибо. Спасибо, что вызвал Люцию, иначе бы я…

- Чары вампира может пересилить только вампир. Ну, или очень опытный маг. Так что учись, коллега, чтобы больше не попадаться.

- Иди отдыхай, - вампирша подволокла за собой бездыханную Ассельну - грязную, с расцарапанным лицом, и бросила под скамейкой. - Если в человеке есть вампирская кровь, она до десятого колена чувствуется. Перекинуться твоя подружка не может, в чужих жизнях не нуждается, зато на других воздействует посильнее многих проклинателей, - пояснила жуткая тварь, по совместительству приходящаяся мне коллегой.

- Дождалась, пока действие чар Нариро ослабнет и сразу к тебе, - добавила горгулья.

- Отдыхай и помни о моем предложении, - подмигнул Тирель. - Сейчас экипаж из Вольницы прибудет, погрузим эту…

И экипаж прибыл. Малыш с удовольствием выслушал Нюкино повествование о торжестве справедливости, закинул усердно претворяющуюся бесчувственной Ассельну на заднее сидение и укатил вместе с моим Изгоняющим. Люция просвистела на прощание и умчалась наперегонки с Нюкой. Сдружились, крылатые. Эх, что с ними поделаешь?

Домой не тянуло. Я побрел куда глаза глядят - по уютным улочкам вечернего Манеиса, прислушиваясь к песням менестрелей, расположившихся вдоль большого канала. Назавтра нужно бежать из города - по любому. Испытать на себе гнев Берсая оч-чень не хотелось.

Голова привычно закружилось По слухарю хотят пообщаться! Стремясь избавиться от пульсирующей боли, я вытянул из кармана брюк желтую шапку, натянул на затылок и прислонился к стене ближайшего дома.

- Быстренько ко мне! - приказал Ньего и разорвал кратковременный контакт.

Я выругался и помчался ловить экипаж. Называется, отправили отдыхать! Чуяло мое сердце, сюрпризы только начинались

У белых ступеней Вольницы расположился целый купеческий караван: полтора десятка нагруженных товаром экипажей и галдящие большеглазые южане в ярких цветастых накидках поверх белых хлопковых рубах.

Некоторые особо бойкие торговцы уже рекламировали доверчивым прохожим свои товары, разворачивали полупрозрачные мягкие ткани, извлеченные из тюков и нисколько не помявшиеся. Симпатичная горожанка, окруженная сразу тремя предприимчивыми купцами, мерила тяжелые опаловые серьги.

Я хотел обойти караван, но какой-то умник, разглядев малиновые кудри, бесцеремонно схватил меня за рукав и указал на них остальным, лопоча на малопонятном наречии. Они на меня так посмотрели! Я не стал выяснять, чем им приглянулся, состроил зверскую рожу и убежал в Вольницу.

Влетел в кабинет Главного я застал там помимо Ньего еще Нюку, Тиреля и широкоплечего желтоглазого южанина с разноцветным шарфом, обмотанным вокруг головы так, что торчал лишь малюсенький кусочек лысеющей макушки.

- Мне порекомендовали вас троих как специалистов по магическому поиску, - едва увидев меня, вымолвил он.

Я непонимающе уставился на Ньего. Тот пожал плечами, мол, сам впервые слышу.

- У нашего князя пропала племянница. Прямо накануне свадьбы. Все, что осталось в доме из ее вещей - этот платок. Его нашли завязанным за ножку кровати. Остальное исчезло вместе с ней.

Вот и отдохнули за городом. Кислая рожа Тиреля указывала - спихнуть на чужие плечи нарисовавшееся задание не получится. И хвала Всевеликому! Ужас, я становлюсь трудоголиком.

- На ночь глядя не выгоняю, но с рассветом должны быть в пути. Все трое! - не смотря на зашкаливающую за все разумные пределы доброту, Ньего предпочитал, чтобы его подчиненные занимались делом, а не маялись от тоски и скуки.

Знал бы я, чем обернется для меня новое дело…

Но я беспечно сбежал со ступеней Вольницы, чуть не врезавшись в невысокую печальную женщину.

- Просите, я действительно не видел, - принялся я оправдываться.

Женщина растерянно кивнула и заспешила по белоснежной лестнице.

Это же Шиара, вдова Барфа - проклинателя, погибшего при поимке заговорщиков Дириина Бласа. В ее семье сейчас бедственное положение. Охотники помогают, как могут. Не улегшиеся в душе эмоции от встречи с Ассельной, всколыхнулись, заполнив сознание абсолютно безумной на первый взгляд идеей.

Вечер еще подбирался к городу, набрасывая одну за другой полупрозрачные вуали на розовые коробочки домов. Облака громадными кораблями мчались на запад, горделиво выпячивая белые с золотом паруса. А я зашел в "Почти трезвого сапожника", подсел за стойку, щедро звякнув о потертое дерево золотым. Хозяин услужливо склонился ко мне, готовый поделиться любой известной информацией.

- Почтенный, очень нужен один билетик Мирио Жаса. Просто вот как, - я провел пальцами по горлу. Не по своему, по его.

Хозяин понимающе побледнел, скрылся в подсобке и через полминуты вынес потертый, но, несомненно, подлинный билет. Положил передо мной и предусмотрительно отошел в сторону.

Я благодарственно кивнул, сыпанул серебром и покинул чудесное заведение, где меня всегда понимали.

На ходу запоминая номер, я быстренько срезал путь дворами, вынырнув прямиком подле купеческого дома - белоснежного, с резными колоннами, витражными окнами на первом этаже, золоченой лепниной вокруг окон и дверей. Оттого, что сие впечатляющее строение перещеголяло даже княжескую загородную резиденцию, в народе дом купца Жаса величали дворцом.

Мирио Жас, как и предсказывала Ассельна, самозабвенно копался под розовыми кустами, рыхля почву, вслух убеждая обожаемые розы расти и цвести год от года пышнее и ярче. Интересно, он расслышит мои слова или придется перелезать через металлическую решетку? Не хотелось бы нарушать границ. Ньего в обиду не даст, но ворчать будет…

- Эй! Дедуля, слышишь меня?

Амулет из кармана перекочевал в руки. Приготовься, Ванитар. Не так часто ты идешь на дело, тем более на доброе. Надеюсь, пирамидка Неназванных обойдет охранные заклинания.

Дедуля расслышал, держась за поясницу, разогнулся, демонстрируя изуродованное недугом лицо. Я отвел взгляд и, отвернув низ пирамидки на нужное количество граней, приказал:

- Жас, ты никогда не объявишь победителем своей лотереи билет номер 673, не пустишь на порог и не отдашь победительнице и ее детям свой дворец. Они никогда не будут владеть этим шикарным домом.

Я сбил настройки амулета и поспешил прочь. Следовало заглянуть в Вольницу, пристроить билетик в общую коробку пожертвований для Шиары и ее семьи. Пусть дом безумного купца достанется ей, а не мошеннице, несущей ответственность за гибель Барфа и Фириоля.

Едва я возвратился домой и проверил карман, амулета там не обнаружил, хотя был абсолютно уверен - клал именно туда. Значит, угадал с предназначением. На душе прояснилось.

Пора было собирать вещи для завтрашнего путешествия.