Охота за невидимками

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сейчас наступила пора прервать повествование и рассказать о второстепенном персонаже., который, однако, сыграл немаловажную роль в судьбе и поступках главного героя.

Это Тау Пратт. Юным читателям он, пожалуй, неизвестен, но тем, кто следит за газетами по крайней мере шесть–семь лет, это имя должно помниться по делу доктора Хента, столь нашумевшему в Бизнесонии.

Несколько лет назад доктор Хент, продолжая опыты своего учителя Милоти, создал препарат, возбуждающий музыкальные способности у детей. Его открытием воспользовались дельцы, вынудившие Хента применить препарат до того, как он достаточно хорошо был изучен. В интересах наживы они бесчеловечно эксплуатировали одаренных детей. Затравленный дельцами, запутавшись в личной жизни, Хент покончил жизнь самоубийством.

Эта трагическая история не осталась, однако, в тайне, на что рассчитывали учредители Общества покровительства талантам. Ее предали гласности в газете «Голос правды» прогрессивный журналист Тау Пратт и дочь Милоти – Эли. Оба они угодили в тюрьму по обвинению в нелояльности к существующему строю.

Теперь мы имеем возможность сообщить читателям, что Тау Пратт удалось выбраться из тюрьмы и» в отличие от слабых, нестойких людей, у которых нет ясной цели в жизни, тяготы заключения не сломили его, а наоборот, убедили в том, что надо продолжать борьбу за подлинную свободу человека. С таким настроением, которое вполне одобряла Эли Милоти, ставшая к этому времени его женой, Тау Пратт оказался подходящим сотрудником для газеты «Голос правды».

Бизнесонский читатель знает, что газета «Голос правды» никогда не привлекала внимание читателей к таким заведениям, как игорный дом «Дама треф». Не на того читателя рассчитана газета, не те интересы намерена удовлетворять. И если редакция на сей раз изменила своему правилу, то на это были серьезные основания.

Когда Тау Пратт предложил дать в газету репортаж об игорном доме, это было встречено в редакции с удивлением.

– Этого еще недоставало, посылать сотрудников рабочей газеты в игорный дом, – сказал ему редактор газеты Лоренс. – Не выпил ли ты?

Но Тау Пратт, изложив план задуманного репортажа, доказал, что он в трезвом уме и при ясной памяти.

– Я покажу, как шалопаи проигрывают деньги, нажитые на труде и поте рабочих, – сказал он.

…Лицо одного из посетителей игорного дома «Дамы треф» привлекло внимание Тау Пратта. Этот че­ловек приходил с долговязым посетителем, но сам не участвовал в игре. Он, однако, не случайно приходил сюда, ибо его спутник всегда уходил с большим вы­игрышем.

«Как сутенер за проституткой, так и этот увязался за игроком, – подумал Тау. – Пополам делят барыши». Он убеждал себя в том, что недостоин уважения и симпатии человек, прибегающий к подобным методам «заработка», и все же чувствовал какое-то неодолимое желание узнать поближе его, понять, что руководит им, представить себе ясно цели, которые толкнули интеллигентного и, по всему судя, мыслящего человека на такой путь.

Три дня ходил Тау Пратт в игорный дом и, фиксируя в своей памяти все, что здесь происходит, обращал особое внимание на долговязого человека, загребавшего на игорном столе одну кучу бульгенов за другой, и на его спутника.

В один из этих же дней Тау Пратт встретил прыщавого молодого человека в обществе Юниты, которую он хорошо знал и с матерью которой профессия журналиста столкнула его однажды. Это было как раз во время уже упоминавшейся забастовки в связи с механизацией боен и увольнением 76 рабочих. Редакция «Голоса правды» поручила Тау Пратту осветить эту забастовку, и он был свидетелем как событий, разыгравшихся на производстве, так и того, что произошло на банкете, где Харви Кювэтт произнес свою речь.

В поисках ответа на вопрос, что могло заставить простого рабочего пойти наперекор действиям своих товарищей по классу, Тау Пратт побывал в семье Харви Кювэтта и долго беседовал с его супругой. При разговоре присутствовала и Юнита. Мать Юниты откровенно изложила свои взгляды, но попросила об этом не писать. Тау Пратт пообещал и действительно ничего не упомянул об этом в своем репортаже. Репортер «Голоса правды» произвел весьма благоприятное впечатление на мать Юниты. Она согласилась даже распространять газету. Харви не подозревал, чем занимается его супруга, которую он считал образцом добродетели и смирения. Но Юнита знала и, хотя сама не участвовала в опасном поручении, добровольно выполняемом матерью, однако сочувствовала ей. Тау Пратт с большой чуткостью относился к Юните, как к цветку, которому судьба уготовила нелегкую долю: с одной стороны, испытывать осушающее дыхание пустыни – мира невежества, стремления к наживе, где прозябал отец, – и освежающего ветерка незнакомого, прекрасного мира, куда стремилась мать.

Можно себе представить огорчение Тау Пратта, когда он увидел Юниту в обществе одного из посетителей игорного дома «Дамы треф».

Не утруждая себя долгими поисками предлога, он встретился с Юнитой и в осторожной форме постарался предупредить ее о последствиях, которые могут иметь встречи с подобным молодым человеком.

Юнита, непосредственная, верящая в добрые чувства Тау Пратта и в то, что он не использует во зло рассказанное, ввела его в курс дела. Так Тау Пратт узнал об открытии Терри Брусса, о роли, которую оно сыграло в жизни двух влюбленных, об участии в этом деле Пирса, о предложении Бюро исследования поведения и всем остальном…

Терри Брусс после всего, что он увидел и о чем говорили ему Бахбах и Холфорд, был готов ответить: «Да!», ибо убежден был в том, что сделает это в интересах своей родины и мировой цивилизации. но по настоянию Юниты он заявил Бахбаху:

– Если можно, я подумаю.

– Пожалуйста, мы вас не торопим, – ответил Бах-бах, уверенный в успехе бесед.

И это был первый просчет БИП.