Охота на ведьму

Глава 2

Селеста, Эльзас, весна 1439 года

Пощечина, которую тетка влепила Генриху, огнем горела на щеке девятилетнего мальчишки, но он сумел сдержать слезы.

– Это чтобы ты запомнил: когда колокола звонят к вечерне[16], ты должен быть уже дома! А вовсе не тогда, когда уже стемнеет! – прошипела она обеззубевшим ртом и поволокла мальчика к дверному проему, за которым виднелась темная крошечная мастерская. – Марш в кухню!

Генрих упрямо поджал губы. Пусть тетка влепит ему еще одну пощечину – наплевать. Он чувствовал себя отважным рыцарем, захватившим вражеский замок во имя своего сюзерена.

Мальчик оглянулся, мечтая бросить еще хоть один взгляд на Маргариту. Девочка стояла в переулке и махала ему рукой, но прежде, чем он успел помахать ей в ответ, дверь уже захлопнулась.

– Ну, ты идешь?

Он поплелся за теткой по деревянной лестнице, узкой и крутой, как приставная. С каждым шагом ступени жалобно скрипели под тучным телом тетки, точно от боли. В кухне, как и всегда, воняло супом с кислой капустой – тетка готовила его почти каждый день.

За столом уже сидели его мать, подмастерье по имени Вольфли и Ганс, тринадцатилетний брат Генриха.

– Где ты ошивался? – грубо осведомилась мать.

– На стройке перед новой баней, – честно ответил мальчик.

– Нечего тебе там делать, – рявкнула женщина.

Генрих мог бы сказать ей, что там сейчас чудесная куча песка, в которой так весело играть, ведь он уже выполнил всю порученную ему работу в мастерской. Но мальчик промолчал. Он не хотел раздражать мать еще сильнее.

После смерти отца четыре года назад мать наняла подмастерье, чтобы не лишиться сапожной лавки, и с тех пор стала еще строже. На самом деле Генрих даже не помнил отца. Он долго хранил надежду, что мама снова выйдет замуж и у него появится новый папа, но сейчас подозревал, что мать прелюбодействует с этим грубым хитрецом Вольфли – какая мерзкая мысль!

– Ох, кто же вырастет из этого мальчишки, раз уже сейчас он шляется по переулку, будто нищий какой-то, вместо того чтобы помогать нам по дому, – пожаловалась мать своей сестре. – Отца нет, ремня ему дать некому.

– Он с дочкой башмачника гулял, – тут же донесла на него тетка.

– Что? С дочкой Блаттнера шляешься? – Лицо матери побагровело.

Генриху показалось, что сейчас ему опять влепят пощечину, но мать передумала.

– А ну-ка извинись, а потом сиди в углу, пока мы не доедим. В наказание сегодня останешься без ужина.

Мальчик кивнул.

– Прости, мама. Прости, тетя. Мне очень жаль, что я опоздал.

– А как насчет меня? – Повернувшись к нему, подмастерье нагло ухмыльнулся.

– Прости, Вольфли.

Состроив печальную мину, Генрих уселся на дощатом полу, но на самом деле ему хотелось петь от радости. Уже давно он мечтал о том, чтобы поиграть с соседской златокудрой девчонкой, Маргаритой. Мальчик никак не мог решиться заговорить с ней, хотя она и была на три года его младше. Но сегодня он наконец-то собрался с духом и сказал ей, что хочет показать кое-что интересное. И Маргарита пошла с ним. Они играли в песке на берегу речушки Шлангбах, где строилась новая баня. Генрих совсем позабыл о времени, пока вдруг перед ним не предстала разъяренная тетка.

Мальчик закрыл глаза. В животе урчало, но ему было все равно. Завтра вечером Маргарита опять пойдет с ним играть. Она ему обещала.