Охота на Уршада

22 Боевое крещение

Девочка Юля почти нагнала уршада.

Саади бежал следом, в сотне малых гязов, он тек, как молодой мед стекает по сотам, неслышно и прозрачно. Кой-Кой и циклоп нарочно отстали. Старая ведьма осталась ждать в верхней точке дамбы.

— Береги девчонку, — шепнула она ловцу в момент расставания. — Девчонка — не Красная волчица, она намного сильнее, хоть и трусиха… береги ее, воин!

«Трусиха» шла по следу сахарных голов уже четыре часа. Она почти не отдыхала, только поливала голову водой и изредка отпивала по глотку. Рахмани повидал немало людей, он наблюдал, как воруют магию и как теряют колдовскую силу, но впервые столкнулся с тем, как обычная славянская девочка на глазах превращалась в Красную волчицу. Несколько раз от нее отлетали искры, а клинок перевертыша уже не позвякивал изредка, он пел непрерывно на высокой зубодробительной ноте. Девчонка вела их через барханы, а три цепочки следов упорно стремились к ближайшему крупному оазису.

Дважды путь преграждали Ласкающие миражи. Саади молил Пресветлого Ормазду, чтобы мираж случайно не захватил в плен тех троих. Никому неведомо, где мираж выпустит из чрева свою добычу и какие бедствия тогда постигнут Южный материк! Но, к счастью, оба Ласкающих были пусты. Чуть позже на огромной высоте проплыли крылатые рыбы, в роскошной гондоле с комфортом путешествовал кто-то из высших чиновников сатрапии. Рыбы не замедлили своего плавного скольжения, полупрозрачная паутина крыльев растворилась в лазури. Рахмани с неожиданной злобой подумал о недосягаемых богачах, которые никогда даже не приближались к судоходным каналам, приносившим им миллионы драхм прибыли…

— Вот они, дом Саади!

Когда последний из троицы обернулся, Саади разом вспомнил весь пройденный путь. Прежде он не слишком верил в эти сказки, он заглядывал в лицо смерти неоднократно, но жизнь не представлялась скорым перебором карт Таро… Слепые старцы не обманули, истинный край любого пути таит отражения. Рахмани смотрел в расплывшееся лицо сахарной головы, а видел свое детство и юность…

Ловец шагнул в сторону дважды, выпустил фантома, но уршад не успел напасть.

Юная волчица первая нанесла удар. Заговоренный клинок перевертыша воткнулся живому трупу в горло и плавно, как раскаленная струна в головке сыра, пополз вниз. Волосы на голове волчицы встали дыбом. Девушка рычала, она совершенно не контролировала себя. Девочка Юля, недавняя питерская путана, потерялась, сгинула, канула в розовом прошлом. К Рахмани повернулось чужое, каменно-напряженное лицо, с заострившимися скулами и глубоко запавшими глазами.

С клинка густо капала кровь. Священные руны перевертышей скользили по эфесу, изгибаясь, точно змеиные детеныши.

— Юлия, сзади! Они сбегут! Не позволяй им…

Рахмани мысленно воззвал к чужому божеству, к тому, кто погиб на Кресте. Ведь если девушка верила в Крест, его и следовало молить о помощи?

У второй сахарной головы уже не было лица. Нос скатился на подбородок, стал бородавчатой грушей. Глаза вытекли, волосы отваливались с черепа вместе с кожей. Не так давно тело принадлежало могучему черноногому воину, но сейчас его сил хватило только на то, чтобы идти. Тело человека послушно передвигало ноги в ту сторону, куда гнал уршад. А уршад алчно стремился к оазису, тонкой зеленой полосой уже видневшемуся на горизонте. Туловище циклопа раздуло, ремни нагрудного доспеха глубоко впились в ребра, кожа на открытых участках тела покрылась кровавыми язвами. Щеки ввалились, нижняя челюсть не держалась, наполовину откушенный язык свисал черной тряпкой.

Сахарная голова взмахнул рукой, пытаясь отбиться от непрошенной гостьи, но тут же получил удар в живот. Однако бывший солдат не упал. Он повернулся к волчице спиной и грузно зашагал к своей далекой цели, одной рукой придерживая вываливающийся кишечник. Рахмани застонал от бессилия — девочка Юля совершенно не умела драться, а он ничем не мог ей помочь! Он даже не был уверен, что на таком расстоянии он сам в безопасности. Однако далеко уйти ходячий мертвец не сумел. Волчица догнала его и с воплем перебила сухожилия на ногах. Циклоп рухнул на спину и больше не поднялся. Краем глаза ловец заметил, что отставший Кой-Кой точно так же взмахивает руками, как девочка, вооруженная его магическим клинком…

— Стой, сволочь! — устремившись за третьим беглецом, девушка произнесла несколько слов, значение которых для Саади осталось загадкой. Во всяком случае, благородный Зоран Ивачич никогда таких оборотов не употреблял.

Третий беглец сохранился лучше своих собратьев по несчастью. Уршад избрал в носители крепкого паренька с медной бляхой скорохода на груди. Когда скороход обернулся к Юльке и выхватил саблю, у ловца потемнело в глазах. Брат-огонь послушно запрыгал на кончиках пальцев, а ноги сами понесли Рахмани навстречу смерти.

— Не трогай его, отойди! Отойди назад! — Кажется, он орал что-то еще, по щиколотку проваливаясь в раскаленный песок.

Позади догонял Кой-Кой и на ходу кричал, что можно не бояться, что он держит руку девочки, что клинок не подведет, как не подводил он уже триста лет никого из «глаз пустоты»!

И клинок действительно не подвел. Тот, что недавно был человеком, сделал всего один выпад и лишился правой руки до локтя. Он удивленно уставился на отвалившуюся конечность, уцелевшей рукой стал нащупывать на поясе кинжал, но тут девочка Юля рубанула дважды, с плеча, как заядлый кавалерист…

Сраженные Юлькой сахарные головы на глазах превращались в пузырящуюся массу. Острый глаз Рахмани уже различал среди оплывающих костей что-то блестящее. Уршад попался невероятно злой; вполне естественно, что он оставит после себя подарок. Из гибнущих тел выскользнули последыши, но далеко отползти не сумели. Девочка Юля неожиданно преобразилась. Он зарубила всех до одного, затем сгребла их в кучу, к останкам людей, и подожгла. Поджигать было легко, ловец Тьмы снабдил девочку мешочками с бесовским огнем. Это редкое растение собирают венды на границе Вечной Тьмы. После определенной обработки оно не выносит контакта с воздухом, его держат под слоем воска. Зато достаточно разрезать мешочек, как раздается хлопок и брат-огонь получает свободу.

Саади подождал немного, пока прозрачные языки пламени не улеглись на гребне бархана. Оазис Сива был спасен. Двенадцать тысяч его жителей никогда не узнают, какой страшной опасности подвергались.

— Ты цела? Все хорошо, ты победила…

— Я не хочу никого убивать! Вы слышите?! Я никого не хочу убивать, я домой хочу… я не могу больше…

Молодую волчицу била крупная дрожь. Она не могла идти, но не могла и сидеть на месте. В точности как настоящая волчица, она нервно наматывала круги подле угасающего кострища, воспаленными глазами всматривалась в угли. Ловец Тьмы хорошо понимал ее состояние — девочке теперь всюду мерещились бородавчатые личинки. Это пройдет, непременно пройдет, но требовалось вернуть ее в спокойное состояние до прихода в Вавилон. Иначе жрецы не возьмутся помогать, даже за очень крупную мзду…

— Все закончилось. — Ловец Тьмы присел рядом с рыдающей девушкой, оторвал зубами кусок белой шиши. — Попробуй пожевать, это веселит!

Девушка отрицательно помотала головой. Потом ее дважды вырвало. Черноногий от всего увиденного начал икать и никак не мог остановиться. Его не радовало даже спасенное золото.

— Дом Саади, куда катится мир? — Кой-Кой поцеловал амулет, висевший у него на груди, затем поцеловал рукоять вернувшегося к нему клинка. — Ты помнишь, чтобы раньше уршады делились на трех кукол? Ты слышал хоть раз, чтобы бородавчатый уршад убивал собак и птиц? Старая волчица клянется, что видела в фактории мертвых грифов. По крайней мере, я счастлив, что мои клинки еще послушны мне…

Он сделал неуловимое движение, точно расправлял крылья, и… принял свою естественную форму. Длинный воин бадайя пропал.

Циклоп отступил на шаг, пораженно уставился на низкого щуплого человечка с большой головой и глазами, словно припорошенными пылью.

— Что я вижу? Ты… Ты из тех, кого называют «глаз пустоты»? Меняющий облик? Вечный странник Леванта? Вот уж не думал, что снова увижу таких…

— А где ты еще встречал таких, как я? — жадно спросил Кой-Кой.

— Я покажу тебе. — Циклоп на мгновение задумался. — Если вы хотите попасть в оазис Амона, то нам теперь по пути. Я покажу тебе путь дальше. Но это далеко на юг, вверх по Нилу, до оазиса Джума. Там нет Янтарного канала…

— Я доберусь… — прошептал перевертыш. — Дом Саади?..

— Я уверен, что тебе стоит сделать попытку, — покивал Рахмани, подливая плачущей девушке сонного настоя из фляжки. — Мы с волчицей вполне справимся вдвоем. Мы доберемся до Вавилона и будем надеяться на милость Премудрого Ахурамазды. Если светлые асуры будут благосклонны к нам, мы встретимся с Женщиной-грозой уже в земле руссов. Но ты всегда найдешь меня там, где мы начали путь.

— В Ютландии? На Зеленой улыбке? Ты вернешься к Вечной Тьме, несмотря на то, что тебя ищут убийцы из Порты?

— Да, я вернусь. Так велели мне Слепые старцы. Но до этого я принесу жертвы всем известным богам в Вавилоне, чтобы ты разыскал свою семью! Пошли, Юлия! Нам надо вернуться к каналу.

— Мы пойдем пешком? — испугалась ведьмочка. После всего пережитого, после сонного напитка она едва могла двигаться. Ее руки отяжелели, язык превратился в непослушный студень. Последние двести гязов до берега Рахмани нес ее на руках.

— Пешком восемь зорь пути, — фыркнул перевертыш. — Мы будем ждать рыбу.

— Кого будем ждать? — Юная ведьма подумала, что жара сыграла злую шутку с ее слухом. Она уже почти не помнила своих недавних подвигов.

— Мы разожжем костер, вывесим белый флаг и будем ждать другую баржу циклопов, ее тащит рыба Валь, — подтвердил Рахмани. — Наш черноногий приятель считает, что завтра вечером есть вероятность уплыть отсюда. Или послезавтра. А пока помогите мне растянуть тент. Еще нам надо развести костер, будем выпаривать воду. Своей воды мало, ее надо беречь.

Сутки они провели на берегу, у края дамбы. Циклоп молился и поглаживал мешки со спасенным золотом. Красная волчица уехала на ослике, прихватив свою долю. Кой-Кой молился, рисовал на песке узоры и тут же стирал.

Спустя примерно час после рассвета ловец показал Юльке розовое пятнышко на глади канала. Еще через час пятно стало похоже на горбатую гору с руками. Затем стали видны мокрые усы, как у сома, ноздри, из которых плескала вода, и канаты, закрепленные в основании спинного плавника. Рыба тащила за собой пять длинных барж. Циклоп, сидевший на серой макушке речного кита, взмахнул рукой, демонстрируя, что видит и огонь, и белый флаг.

За путешественниками спустили лодку. Очень скоро черноногий купец, Рахмани, Кой-Кой и Юля получили по узкой каюте на пассажирской палубе. В каждой имелись лишь жесткий матрац, масляная лампа и дырка в полу, прикрытая деревянной крышкой. Ниже этажом блеяли овцы и ревели верблюды. Всю баржу пропитал удушливый аромат благовоний.

Но после всего пережитого девушке даже этот убогий «гостиничный» номер показался раем. Она рухнула на верблюжью шерсть и моментально уснула.

Проснулась она от разговоров за стенкой. Кой-Кой что-то быстро произнес на мелодичном незнакомом языке. Мужчины засмеялись. Загремели игральные кости. Юля опасливо поплескала в лицо водицей из кувшина. От воды разило тиной. Кой-Кой снова сменил облик. Своим у него сохранился лишь тембр голоса. Теперь это был степенный важный купчина в белой хламиде, почти как настоящий катарский араб. Рядом метали кости трое черноногих. Рахмани точил ножи. Ловец Тьмы словно ждал, пока девушка заглянет в дверь, он тут же приветливо помахал ей, приглашая войти.

— Что он говорит? — зевнула Юлька. — Он сказал что-то о десяти тысячах подарков?..

И сама испугалась последовавшей реакции.

«Глаз пустоты» резко побледнел, на мгновение из-под искусственной сытой рожи купца проступили узкие скулы перевертыша. Дом Саади едва не выронил точильный брусок. Циклопы переглядывались, не понимая, что произошло.

— Искандер Двурогий женился на Статире, дочери своего врага Дария, кроме того, взял в жены еще дочерей четверых царей Востока, чтобы поощрить своих солдат и офицеров на смешение кровей… — Кой-Кой медленно говорил на языке своего народа, а перед Юлькой словно одно за другим падали цветные полотнища. Музыкальный язык потерянного пещерного народца раскрылся ей во всей красе. — Искандер, а по-вашему Александр, жаждал мира, а не войны. Он призвал своих первых сатрапов взять в жены дочерей местных вельмож. Он призвал не разрушать храмы богов, которым поклоняются племена Азии. Он роздал десять тысяч богатых подарков верным гейтарам, которые женились на дочерях парсов.

— Я… я ничего не… — Юльке внезапно стало холодно. — Почему я понимаю, что вы говорите?!

— Естественно, понимаешь, — очень серьезно подтвердил Саади. — Ты убила уршада. Ты становишься настоящей Красной волчицей.

— Мне снилось страшное… — Ведьмочка поежилась. — Мне снилась какая-то дрянь, дом Саади. Будто я ударила человека ножом, а он развалился на части… ужас! И еще какие-то зашитые губы…

Рахмани вздрогнул.

Только что эта скромная девочка побывала в снах его далекой юности. Ведь Зашитые губы…