Глава 5 Абордаж

– У вас такой вид, мистер Сандерс, будто мы уже поймали Керрора и вам выдали премию в размере годового жалованья.

– Знаете, Касьян, вряд ли я буду настолько удовлетворен, даже если мы и поймаем этого отморозка. – Дик повалился на койку и блаженно потянулся.

– Мистер Сандерс…

– Да бросьте вы, мичман. Если уж нам предстоит общее дело, то давайте привыкать называть друг друга по именам.

– Хорошо, Дик. Вы, часом, не выпили лишнего?

– Нет. – Сандерс мечтательно вздохнул. – Кажется, я вас огорчу, Касьян. Остаток пути вам придется коротать в одиночестве. А ночью тем более.

Полубой присел на постели и хмыкнул:

– Быстро вы ее обработали.

– Это не я обработал, это меня обработали. Я не особенно сопротивлялся – это не женщина, это ураган!

– М-да… никакой дисциплины, – проворчал Полубой.

Сандерс покосился на него. Мичман улыбался уголками губ.

– А вы и шутить умеете, – усмехнулся Дик.

– Бывает. А вот капитан вас не одобрит, это точно.

– Ну что ж, это его проблемы. – Сандерс внезапно вспомнил Карен. – Мы, в конце концов, взрослые люди!


За ленчем Сандерс и Карен сидели вместе. Никакого переполоха в компании их сближение не вызвало. Лишь капитан Мерсерон неодобрительно поджал губы, когда Дик под руку с Карен появился в кают-кампании.

– Вы сияете, как новая медаль, – шепнул Полубой, проходя к своему месту, – нельзя же так напоказ выставлять… э-э… ваши отношения.

– А почему нельзя? – услышав его, во весь голос осведомилась Карен и надменно огляделась.

– Можно, можно, – успокоил ее Сандерс, придвигая стул. – Тебе мартини, водку?

– Водку.

Анжела мило улыбалась, поглядывая на них, Ахмет-Гирей, как всегда, сидел с непроницаемым лицом; Эльжбет и Паоло подняли бокалы, салютуя; Карл и Юджин смотрели так, словно их это не касалось. Стюарды теперь, прежде чем предложить вино, склонялись к Сандерсу, желая узнать его мнение. Занятый новыми ощущениями – обычно его романы не выносились на всеобщее обозрение, – Сандерс почти пропустил речь капитана.

– …маршевые двигатели. Я уже высказал капитану Жилмару свое недовольство и предупредил, что подам рапорт по возвращении на Таир.

– Но мы же не будем их ждать, Поль? – спросила Янсен.

– Конечно, нет! – Возмущению Мерсерона не было предела. Скомкав салфетку, он швырнул ее на стол. – У меня есть приказ… предписание прибыть на Хлайб послезавтра, и мы будем там послезавтра. Мы пойдем в обычном режиме, и пусть Жилмар поторопит своих людей, если не хочет, чтобы «Ганимедом» командовал кто-нибудь более умелый. У меня еще остались связи во флоте, и я не…

– А разумно ли это – двигаться без прикрытия? – негромко спросил Полубой.

– Если я соберусь раскапывать землю в поисках черепков и костей, я непременно посоветуюсь с вами, господин Полубой. А пока предоставьте мне делать то, на что я потратил всю жизнь.

– Я только спросил, – пожал широкими плечами Полубой, склоняясь над тарелкой.

После отповеди капитана разговоры в кают-компании вообще увяли…


Мерсерона разбудил вызов с мостика. Бормотание репродуктора связи, как всегда, вклинилось в сон мягко и ненавязчиво. Постепенно набирая децибелы, вызов звучал все громче. Капитан нашарил клавишу.

– В чем дело? – спросил он, не открывая глаз.

Он все еще надеялся, что ничего срочного в вызове не было – если бы возникла внештатная ситуация, напрямую угрожающая кораблю, баззер тревоги рявкнул бы так, что его снесло бы с постели.

– Не могли бы вы подняться на мостик, – в голосе второго помощника звучала неуверенность, – кажется, у нас попутчик.

– Кажется?

– Неопознанный корабль, сэр. Судя по величине поля отражения, классом не ниже корвета.

– Так запросите его! – раздраженно бросил Мерсерон, все еще надеясь, что удастся доспать.

– Он не отвечает на вызовы, сэр.

– Сейчас буду.

Через пять минут капитан был в рубке. Он еще на военном флоте привык к неожиданностям и знал – лучше появиться перед подчиненными с красными от недосыпа глазами и небритым, чем задержаться на лишние минуты. Слишком много в космосе случайностей, которые невозможно предвидеть, и счет иногда идет даже не на секунды, а на мгновения и человеческие жизни.

Второй помощник шагнул навстречу, вскидывая руку к фуражке. Мерсерон ввел на борту яхты обязательность доклада по всей форме. Пусть на каботажниках капитана называют как угодно, хоть по имени, хоть кличкой, дисциплина начинается с соблюдения субординации, а дисциплина – это святое!

Но на этот раз Мерсерон махнул рукой, прерывая доклад:

– Ну что тут у вас?

– Неопознанный корабль. Идентификации не поддается. Мы непрерывно запрашиваем его, сэр.

Судя по отметке на экране, корабль шел на пересечение курса «Глории». Мерсерон считал данные с дисплея. Через несколько минут они будут в зоне досягаемости тяжелых «онагров», если они есть на борту незнакомца. Предполагай лучшее, но готовься к худшему – еще один опыт, вынесенный с военной службы, никогда не подводил Мерсерона.

– Силовое поле?

– В походном режиме, сэр.

– Поднять до пятидесяти процентов, – скомандовал капитан. Он окинул экраны датчиков слежения за пространством внимательным взглядом. Какое-то несоответствие привлекло его внимание. – Датчики дальнего обнаружения вот на этот участок. – Через мгновение приказ был выполнен. – Что видите, помощник?

– Э-э… ничего, сэр. Космос пуст. Вот здесь какая-то аномалия, поглощающая излучения сенсоров. Видимо, газовое или пылевое облако высокой плотности.

– С какой скоростью движется эта… м-м… аномалия? – Капитан откинулся на спинку кресла и ядовито посмотрел на офицера.

– С какой скоростью? – переспросил тот, чтобы выиграть время, как ученик, не выучивший урока. – Ну… э-э… О черт!

– Вот именно! – рявкнул Мерсерон. – Чему вас учили семь лет, молодой человек? Это корабль за концентрированным полем, юноша, и через… – капитан снова бросил взгляд на экраны, – через четырнадцать минут они возьмут нас в клещи! Энергетическую установку на полную мощность, и чтобы через три минуты были готовы дать максимальную скорость. Комендоров к орудиям, связь с «Ганимедом». Быстро. Пассажиров не беспокоить – не хватало мне паники на борту.

В рубке возникла суета, операторы забормотали, повторяя приказания и докладывая о готовности систем.

– «Ганимед» на связи, сэр.

Мерсерон встал перед экраном, заложив руки за спину. Помощник увидел, как ладони капитана сжимаются в кулаки – на экране возник смуглый офицер в форме военного флота. Лицо его было безмятежно.

– Капитан-лейтенант Жилмар. Слушаю вас, господин капитан первого ранга. – Из уважения к прошлым заслугам он назвал Мерсерона по воинскому званию.

– Жилмар, нас преследуют два корабля. Причем один идет, прикрываясь полем отражения. Вы знаете, кто у нас на борту?

Безмятежность исчезла с лица капитан-лейтенанта, будто ее смахнули губкой, как неудачную формулу со школьной доски.

– Вы сможете уйти?

– Нет, черт возьми, не сможем. Если бы могли, я бы не стал вас беспокоить. – Мерсерон вложил в голос весь сарказм, на какой был способен. – Вы способны двигаться?

– Три часа назад дали ход.

– Как скоро вы сможете догнать нас, если мы будем идти с полной скоростью?

– Часа через два, полковник. – Жилмар виновато пожал плечами.

– За два часа нас возьмут на абордаж, если просто не уничтожат!

– Может, не так все плохо, – капитан-лейтенант попытался улыбнуться, – может, встреча случайная?

Кулаки Мерсерона побелели – с такой силой он сжал их за спиной.

– Посчитайте вероятность случайной встречи в открытом космосе, Жилмар. Если величина будет больше отрицательной с семью нулями, я съем свою фуражку без соли, перца и соуса! – неожиданно заорал Мерсерон, потрясая кулаками. – Если вы не подойдете через шестьдесят минут, капитан-лейтенант, готовьтесь сдать командование кораблем в ближайшее время!

– Мы сделаем все, что можно. – Голос Жилмара стал сух и официален. – Какие характеристики кораблей вам известны?

– Никаких, кроме скорости – примерно вдвое против нашей, и один корабль классом не ниже корвета.

– Мы будем через час, полковник, если не взорвется реактор. Я буду постоянно на связи. Удачи! – Экран погас.

Мерсерон постоял, тяжело дыша, затем повернулся к второму помощнику.

– Боевая тревога? – спросил тот.

– Нет, рано. Мы – гражданское судно, и даже пираты не нападают на гражданские корабли без предупреждения.


Кухня в каюте Карен была шикарная, хоть и маленькая. Все, что надо: холодильник, сервировочный столик, лучевая плита, кофеварка. Сандерс нажал на кнопку, и запах молотого кофе ударил в ноздри, будоражащим ароматом растекся по кухне. Он подставил чашку прозрачного магдебургского фарфора, и черная густая жидкость заполнила ее, образовав изумительную нежно-бежевую пену. Он налил кофе во вторую чашку, поставил их на поднос и вернулся в спальню. Конечно, это ошибка – подавать женщине кофе в постель, хотя после первой ночи, и какой ночи, можно и поступиться некоторыми принципами. Например – кофе по собственному рецепту, которым он не часто удостаивал своих партнерш. Обычно на прощание. Жаль, что Веру угостить не успел.

Карен лежала на боку, смятая простыня едва прикрывала ноги, копна волос закрывала лицо, но он помнил, как оно склонялось к нему, и сквозь румянец проступала благодарность за блаженство; как сухие, лихорадочно горящие глаза пытались угадать желание; какой восторг охватил его самого, когда он понял, что они читают мысли друг друга, на эти сладкие и дикие мгновения сделавшись телепатами.

Длинный ворс ковра щекотал босые ступни, тело было легким, словно в невесомости, и он ощущал готовность продолжать игру, вот только чашки кофе не хватало для большей уверенности в себе. Сейчас он это поправит.

– Какой запах, – пробормотала Карен, не двигаясь, – если я сейчас не выпью кофе, я умру.

– Ты выпьешь кофе, а потом мы будем жить дальше. Здесь, в твоей каюте, в этой постели. Мы будем жить долго и счастливо, регулярно, а может, и спонтанно, но в том, что это будет прекрасная жизнь, я уверен. – Он скользнул взглядом по ее телу и ускорил шаги.

Ему показалось, что от покрытого ковром пола ногам передалась мелкая дрожь, он перевел взгляд на поднос с чашками кофе. Пенка разбежалась к краям чашек, и по поверхности жидкости пробежала рябь. Чашки звякнули на блюдцах.

– У вас дрожат руки, профессор. – Карен приподнялась, опершись на локоть, смахнула с лица волосы. – Не торопитесь. Пока я не выпью кофе, ничего вам не обломится.

– Я и не тороплюсь. Я неспешен, как набирающая ход волна, но когда я обрету силу – я смету все, и тогда…

Корабль тряхнуло, Сандерса повело в сторону, чашки заскользили по подносу. Дик остановился, поднял взгляд к потолку, прислушиваясь, потом поставил поднос на прикроватный столик и кинулся собирать одежду, разбросанную по всей спальне.

– Что случилось? – Карен села, спустив ноги с кровати. – Мы натолкнулись на рифы? Рулевого – повесить. Чего ты задергался?

– Нас обстреливают, – буркнул Сандерс, наспех натягивая брюки. – Сиди здесь, я выясню подробности.

– Пираты? – Карен зевнула и, взяв чашку, отхлебнула кофе. – На маршруте Таир – Хлайб? Не смеши меня.

Палуба ушла из-под ног, и Сандерс повалился на постель, толкнув Карен. Кофейное пятно расплылось по простыне.

Коротко взревела сирена. Раз, другой…

– Внимание пассажиров! Всем оставаться в каютах, экипажу занять места по боевой тревоге! – раздирая барабанные перепонки, прозвучал голос капитана.

– Ну что я говорил? – Сандерс схватил с подноса чашку, одним глотком выпил кофе, закашлявшись от обжигающей горечи. – Все, я побежал. – Он ткнулся губами в щеку Карен.

– Сказано: сидеть по каютам, – неуверенно напомнила она.

– Меня не касается. Место ученого – в гуще событий. – Застегивая рубашку, Сандерс выскочил в коридор.

У выхода с пассажирской палубы его попытался остановить стюард.

– С дамой из третьей каюты истерика, – сказал Сандерс, – она бьет посуду и выливает кофе на постель. Помогите ей.

Стюард устремился по коридору.

– Извини, дорогая, – пробормотал Дик, направляясь к рубке управления.

В рубке на него поначалу не обратили внимания – каждый занимался своим делом: второй помощник непрерывно докладывал о состоянии корабля; первый, в полурасстегнутом кителе, отслеживал перемещения противника; офицер связи бубнил, пытаясь вызвать нападающие корабли, что после нападения было совершенно необязательно; капитан Мерсерон ругался, поминая чертову службу, собственный корабль, капитан-лейтенанта Жилмара и проклятых пиратов.

– Могу помочь, капитан? – спросил Сандерс.

– Если немедленно исчезнете с мостика! – рявкнул Мерсерон, обратив к нему побагровевшее лицо.

– Кто нас обстреливает?

– А черт его знает!

– А фрегат, который нас сопровождал?

– Будет не раньше, чем через два часа. Шли бы вы в каюту, профессор. Или мне приказать, чтобы вас отвели?

– Я имею военный опыт, полковник. – Сандерс склонился к экранам. – Корабли идентифицированы?

– Нет.

– Позвольте… – Сандерс пробежался пальцами по клавиатуре. – Ага… Это корветы типа «гурия». Не понимаю, почему их нет в вашей базе.

– Это же гражданское корыто! Чьей они принадлежности?

– Год назад их стали производить верфи на Салюсе. – О том, что он добыл для Конторы чертежи и ТТХ корветов до того, как они сошли со стапеля, Дик, естественно, умолчал. – Это свободный мир, но на самом деле находится под протекторатом султаната Регул.

– Черт, слишком долго я в отставке, – покривился Мерсерон. – Но ведь это международный конфликт! Никогда не думал, что Регул сейчас рискнет пойти на это.

– Отнюдь, капитан. Я же говорю: Салюс – якобы свободный мир, и султанат всегда откажется от любых претензий.

– Какое у них вооружение?

– Мелочь я не вспомню, а из тяжелых – четыре «онара» и два «скорпиона». Нам хватит.

Яхта снова содрогнулась. Дик ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. С пункта управления огнем доложили, что корабли противника в зоне поражения «тарантулов».

– Будете отвечать? – спросил Сандерс.

– А что толку? Их защиту я не пробью. Если только станет ясно, что они хотят уничтожить нас, – тогда.

– Силовое поле – сорок пять процентов, мощность падает! – крикнул второй помощник.

На камерах наружного наблюдения уже были ясно видны корабли, перехватившие «Глорию»: повиснув не далее чем в пяти милях с правого и левого борта, они методично крушили защиту яхты.

Мерсерон тяжело вздохнул:

– Ну, вот и все. Внимание на пульте управления огнем: цель – корвет с правого борта, огонь по готовности.

Одновременный залп «тарантулов» завяз в силовом поле корвета, вызвав мгновенную радужную вспышку, и тотчас корабли усилили огонь. «Глория» теперь содрогалась непрерывно, будто ее хлестали огромными невидимыми кнутами, как норовистую лошадь, сбросившую седока.

– Они вызывают нас, сэр, – доложил первый помощник.

Мерсерон смерил его взглядом:

– Застегнитесь, Петреску, вы на мостике, а не на прогулке с девочкой. – Капитан повернулся к экрану связи. – Соединяйте.

Экран остался темным, Мерсерон недоуменно приподнял бровь, но в эту минуту зазвучал голос, говоривший на стар-инглиш с сильным акцентом. Сандерс попытался определить национальность говорившего – он явно раньше слышал этот акцент, с растянутыми гласными. Голос был мягкий, как прикосновение шелка к коже. Он будто извинялся за то, что говорил неприятные вещи.

– Капитан, будьте благоразумны. Прекратите огонь и приготовьтесь принять абордажную группу. Мы не сделаем пассажирам и команде ничего плохого, не усугубляйте ваше положение бессмысленным сопротивлением.

– Я не привык разговаривать с невидимым собеседником, – Мерсерон говорил не спеша, явно пытаясь тянуть время, – назовитесь и определите вашу принадлежность…

– Не вам ставить условия, капитан. Прекратите огонь, в противном случае я не могу гарантировать сохранность вашего корабля и экипажа. Наши орудия работали на половинной мощности. Даю вам три минуты.

Мерсерон стукнул кулаком по подлокотнику. На щеках заиграли желваки, слышно было, как он скрипнул зубами.

– Мы можем разбить абордажные боты на подходе. «Единороги»… – начал второй помощник.

– И тогда они расстреляют нас, как в тире, – оборвал его Петреску. – Сэр, я считаю, что надо принять их условия. Пусть выгребают корабельную кассу и побрякушки пассажиров. Даже если они выкинут нас в спасательных капсулах и заберут яхту, через час нас подберет «Ганимед».

– Я никогда еще не спускал флага, – проскрипел Мерсерон, – не будет этого и сегодня.

– Я не уверен, что это пираты. Слишком уж согласовано повреждение двигателей сопровождающего нас фрегата и нападение. Боюсь, их цель не деньги и не корабль, а кто-то, находящийся на борту яхты. В таком случае они не оставят свидетелей, – поддержал капитана Сандерс, и в тот же момент его бросило на пульт перед капитанским креслом.

В рубке мигнул свет, половина экранов погасла. Капитан злобно выругался и переключил монитор на контроль повреждений.

Гравитационная волна слизнула с обшивки три «единорога», антенны поля отражения и силового поля, вплавила в корпус выступающие ретрансляторы связи и датчики обнаружения. «Глорию» закрутило вокруг своей оси.

– Силовое поле семь процентов, выведены из строя датчики левого борта, – в голосе первого помощника зазвучала паника, – капитан, принимайте условия.

– Что с орудиями?

– Центральный пункт управления огнем отключился.

– Орудиям – перейти на ручное управление. Связь с «Ганимедом». – Капитан навис над пультом, пытаясь остановить вращение корабля маневровыми двигателями.

Доклады о повреждениях посыпались как из прохудившегося мешка.

– Куда стрелять, мы их не видим!.. дальняя связь не работает… системы наведения вышли из строя, фокусировка орудий сбита…

Сандерс не впервые участвовал в схватке кораблей, и всегда его угнетала собственная беспомощность. Все, что он мог делать, это следить по оставшимся экранам за тем, как неизвестный противник безнаказанно расстреливает яхту. «Глория» снова содрогнулась, бесстрастный механический голос сообщил, что пробита внутренняя обшивка. По кораблю загрохотали, падая в пазы, переборки, разделяя яхту на герметичные отсеки.

– Все, абордаж, – выдохнул первый помощник. Лицо его из бледного стало серым.

Сандерс обернулся к капитану:

– Сколько у вас людей?

– Двадцать три человека плюс пассажиры. Слишком мало. Из личного оружия только всякая парадная муть типа кортиков и ручных скорчеров. – Мерсерон с горечью покачал головой. – Делать нечего, будем ждать гостей.

В рубке воцарилась напряженная тишина. Сандерс тяжело опустился в свободное кресло. Как там Карен? Если обшивку вскрыли, как это обычно делается, возле помещений команды, то пострадать она не должна. Так же, как и Полубой. Интересно, он понял, что происходит?

– Герметичность восстановлена, – хрюкнул репродуктор.

Поползла вверх переборка, открывая выход из рубки.

– Они уже здесь, – пробормотал первый, вжимаясь в кресло.

Мерсерон поднялся, проверил, застегнуты ли пуговицы на кителе, поморщился, проведя рукой по подбородку, и повернулся к двери.

– Без паники, стрелять они не будут. Всем оставаться на местах, говорить буду я, – заявил он, надевая фуражку.

Ждать пришлось недолго. Сандерс ссутулился и прищурил глаза, пытаясь принять вид книжного червя, больше привыкшего находиться в институтской библиотеке, чем в рубке космического корабля. Второй помощник встал позади капитана, вытянувшись, как на параде. Скосив глаза, Сандерс увидел, как дрожат его пальцы, прижатые к канту на форменных брюках. Операторы замерли на своих местах, первого помощника одолела нервная икота, он старался справиться с ней и от этого икал еще громче. Мерсерон брезгливо покосился на него.

– Вдохните поглубже, Петреску, и задержите воздух, – посоветовал он.

Дверь рубки бесшумно уехала в стену, и в проеме возникли стволы двух плазмобоев. Петреску мучительно громко икнул. «Стрелять не будут, – убеждал себя Сандерс, – двигатели в маршевом режиме, не дураки же они – смещение силового каркаса порвет всех на тряпочки». Впрочем, для штатских крыс, каковых, вероятно, собирались встретить здесь пираты, покрытые окалиной раструбы плазмобоев должны были выглядеть более чем внушительно…

Спустя несколько мгновений плазмобои исчезли, и рубка заполнилась людьми в абордажных скафандрах с откинутыми за спину шлемами. Сноровисто выдергивая офицеров из кресел и слегка подкалывая в спину абордажными саблями, они построили команду вдоль стены. Поводя плазмобоями, двое десантников замерли возле двери, впрочем, как заметил Сандерс, оружие было на предохранителях. Он по привычке оценил оснащенность и вооружение нападавших. У всех были широкие сабли, чуть изогнутые в верхней трети к спинке клинка. Блики полированного металла разбежались по рубке солнечными зайчиками. Скафандры были старые – двойные, полужесткого типа, армированные титановой нитью. В Содружестве их не применяли уже более двадцати лет. Экзоскелетный скафандр был только на одном – плотном невысоком крепыше с иссиня-черными, коротко стриженными волосами. Тонкие губы кривились на смуглом лице, когда он оглядывал команду «Глории». Его оружие было в ножнах, и Сандерс отметил необычно малую кривизну клинка по сравнению с абордажными саблями десантников.

Мерсерон шагнул вперед:

– По какому праву вы подвергли неспровоцированному нападению гражданский корабль? Я заявляю решительный протест и…

– Не трудитесь, капитан, – мужчина поднял руку, прерывая речь Мерсерона, – мне на наши протесты плевать. За то, что вы осмелились сопротивляться, я мог бы выбросить вас в открытый космос, однако я отдаю должное вашей отваге и оставляю жизнь вам и вашему экипажу. Мне нужен судовой журнал, а также, – он ухмыльнулся, – все ценности, имеющиеся на борту корабля. После этого можете следовать своим курсом. Если сможете. А сейчас попрошу ответить на несколько вопросов. Пункт назначения?

Сандерс узнал голос – этот человек говорил с Мерсероном, требуя прекратить сопротивление «Глории», и он снова утвердился в мысли, что это не пираты. Капитан корабля редко посещает взятое на абордаж судно – мало ли что, а с конфискацией груза может справиться и командир абордажной группы.

– Планета Хлайб, пассажирский рейс, – сквозь зубы процедил Мерсерон.

– Пассажиры?

– Десять человек. Двое ученых, остальные туристы.

– Должно быть, богатые туристы, если зафрахтовали правительственную яхту, а, капитан? Судовая касса?

– В кают-компании.

– Я могу проводить, – выступил вперед первый помощник, – я знаю шифр.

Мужчина сделал знак, и двое десантников, подхватив Петреску под локти, вывели его из рубки.

– Всегда приятно встретить разумного человека, – прокомментировал предводитель.

Один из десантников, колдовавший над терминалом главного компьютера, обернулся к нему и сказал несколько слов. Хоть Сандерс и не знал этот язык, но что говорят на фарси, определить было несложно. Собственно, он был готов к этому, когда опознал атакующие корабли.

Мужчина склонился к экрану и через некоторое время выпрямился, удовлетворенно улыбаясь:

– Да, я не ошибся. Пассажиры у вас достаточно известные личности. Насколько я знаю, вас сопровождал фрегат, капитан. Так вот, чтобы у него не возникло желания преследовать нас, мы заберем одного-двух человек в качестве гарантии безопасности…

– Вы идете по пути Агламбы Керрора. Если вы вспомните, как он закончил свою карьеру…

– Мы не собираемся никого убивать, капитан. Мы не кровожадны. – Мужчина коротко хохотнул, показав ослепительно белые зубы. Он явно упивался властью над безоружными людьми и, наверное, в этот момент чувствовал себя чуть ли не Господом Богом: мог подарить жизнь, а мог и отнять. – Этих людей мы высадим на одной из нейтральных планет. Их путешествие несколько затянется, вот и все.

В рубку вернулся Петреску с одним из провожатых. Десантник в ответ на вопросительный взгляд командира кивнул.

– Ну что ж, господа, на этом наш визит заканчивается. Я попрошу вас проводить меня до шлюза, если вы не против.

Людей сбили в кучу, заставив заложить руки за голову, и повели к корабельному шлюзу, куда пришвартовался один из десантных ботов. В коридоре на пассажирской палубе Сандерс, старающийся держаться в середине группы, увидел сбитых в кучу пассажиров под охраной нескольких десантников с обнаженным оружием. Он встретился взглядом с Карен – она стояла, как и все, положив руки на затылок. Дик едва заметно кивнул ей, пытаясь успокоить. Карен закусила губу. Эльжбет жалась к Паоло, будто он мог помочь ей, Юджин и Карл, как обычно, держались рядом. Анжела Янсен и Ахмет-Гирей стояли немного в стороне от всех. Платье Анжелы было порвано, у Ахмет-Гирея была рассечена бровь и глаз стремительно заплывал опухолью. Полубоя среди пленников не было.

Мерсерон обвел всех взглядом:

– Господа, приношу вам свои извинения за столь неудачный рейс. Позвольте также…

– Извиняться следует мне, – мужчина отстранил капитана, – но я не стану. Каждый промышляет как может…

Ахмет-Гирей рванулся к нему. Двое десантников повисли на его плечах. Он закричал что-то на фарси, обращаясь к предводителю пиратов. Из всего услышанного Сандерс разобрал только имя – Юсуф. Мужчина что-то резко ответил, и тогда Ахмет-Гирей заговорил на стар-инглиш. Он торопился, изо рта летела слюна, глаза сверкали бешенством, незаметный до сих пор акцент прорезался в его речи:

– Это не пираты, не верьте ему. Они никого…

Его резко ударили в висок навершием сабли. Ноги Ахмет-Гирея подогнулись, и он повис на руках державших его десантников. Закричала Анжела Янсен, взвизгнула Эльжбет.

– Молчать всем! – заорал Юсуф.

На пассажиров и команду посыпались удары, тычки остриями клинков. Сандерсу досталось саблей плашмя вдоль спины, он зашипел от боли, стараясь казаться жалким и испуганным. Последнее было изобразить легко – выхода из создавшейся ситуации он не видел. Теперь уже было ясно, что нападение на «Глорию» имело целью захватить Ахмет-Гирея, а после таких нападений свидетелей не оставляют. Или всех выбросят из шлюза, или расстреляют яхту из орудий.

Офицеров и пассажиров согнали на верхнюю пассажирскую палубу, расставили парами и в окружении десантников погнали к выходному шлюзу. Мерсерон обернулся к Юсуфу:

– У меня был еще один пассажир!

Сандерс мысленно зааплодировал капитану – его и самого подмывало спросить, где Полубой. Он видел впереди весь коридор пассажирской палубы. Все стилизованные под красное дерево двери были распахнуты, и лишь одна оставалась закрытой. Дверь их с мичманом каюты. Юсуф равнодушно пожал плечами:

– Сожалею. Герметичная переборка одной каюты не поднялась после того, как мы наложили заплаты на пробоины, и давление пришло в норму. Следовательно, за ней космос, капитан. Если пассажир был там, а больше его нигде нет – команду мы заперли в ангаре, значит ему не повезло.

– Будьте вы прокляты.

Сандерс с удовольствием присоединился бы к проклятию Мерсерона, если бы это помогло Полубою. Жаль мужика, он начинал нравиться Дику. Были в нем какая-то спокойная уверенность, основательность и надежность, как в тяжелом танке. «Я ни разу не терял напарников, – вдруг подумал Сандерс. – Правда, и напарники у меня были, только когда я начинал работать. Но он был русский! Скандал… Как я буду докладывать Вилкинсону?» – подумал он и тут же спохватился. Похоже, если его логические выкладки верны, доложить он просто-напросто не сможет. «Ганимед» подберет на месте боя несколько обломков, и к случаям внезапного и необъяснимого разрушения космических кораблей будет добавлено еще одно название: яхта «Глория», порт приписки – Таир, Республика Таир. Хотя нет, Мерсерон, кажется, успел передать, что его атакуют. Эх, если бы «Ганимед» был хоть чуть-чуть ближе… Вольно же было капитану лететь без сопровождения.

Пленники вытянулись по коридору по двое в ряд, сопровождаемые охраной. Сандерс оказался рядом со вторым помощником. Мальчишка шел, сжав зубы, на скулах играл нездоровый румянец то ли от стыда, то ли от страха. Дик легонько толкнул его локтем. Парнишка, словно на прогулке в парке, повернул к нему голову и сказал чуть ли не во весь голос:

Загрузка...