Огонь, водка и медные трупы

0

– Я просмотрел ваш отчет, – генерал Бандерский строго взглянул на майора Федора Сбондина. – Что это у вас лицо красное?

– Спецкамуфляж, – ответил майор, незаметно почесывая запястье. – Плохо смывается.

– До завтра смоется?

– Если в бане...

– Тогда идите в баню. Завтра вы приступаете к новому заданию. Сорвав коварные планы Злюхина, вы принесли Федерации неоценимую пользу, но дело еще не закрыто. Яков Дормидонтович по-прежнему на свободе – прокуратура не смогла неопровержимо доказать его вину – и у нас имеются сведения, что он затевает очередную пакость.

– Снова разведение мутантов?

– Нет, на этот раз еще хуже. Кажется, он собрался финансировать бастурманцев...

– Бастурманцев? Но ведь это прямая измена Родине!

– Вот именно. Докажем этот факт, и Злюхину не отвертеться. Но доказать это очень непросто. Нам надо взять его с поличным. А сделать это можно, только глубоко внедрившись во вражеский стан.

– Я готов, но... Во время Первой Бастманчской кампании я провел в тылу врага две специальные операции, и теперь меня знает каждая бастурманская собака.

– О вас речь и не идет. Вы, подполковник... – Бандерский выдержал многозначительную паузу. – Вы, подполковник, должны будете подготовить агента и лично проконтролировать процесс его внедрения. О деталях операции не должен знать никто, кроме вас. Даже я.

– Понятно, – Сбондин задумался. – А если... Яков снова уйдет из капкана?

– Что за пораженческие мысли?! Сделайте так, чтобы он не смог уйти! Если потребуется, поставьте двойной капкан! Я доступно намекаю?

– Абсолютно, – Федор поспешно кивнул. На самом деле он понимал немного. Вернее – не понимал ничего. «Двойной капкан? В каком смысле? Как в прошлый раз? Охотились, охотились, а оно само по себе и рассосалось. Ну, не совсем само, Зигфрид постарался, но нашего участия почти не потребовалось... Зигфрид... Зигфрид? А что? Это мысль!»

– Действуйте, подполковник. Если мы прижмем Злюхина, вас ожидает существенное повышение...

Подполковник Сбондин вышел из кабинета отменным строевым шагом и сразу же направился в сектор номер шесть военного космодрома Вздрючино-2. Там его уже ожидал служебный ДКР-1000 «Молот» – мощная секретная машина, поставленная на вооружение в ограниченных количествах и только для нужд военной разведки. У трапа корабля Федора уже поджидал шифровальщик-дешифровальщик с мятым листком в руках. Листок он измял заранее, поскольку секретные документы подлежали уничтожению сразу после прочтения. Мусорных конвертеров на посадочной площадке не было, и депешу шифровальщику предстояло съесть.

– Господин подполковник, вот данные о запрошенном вами субъекте.

– Та-ак... Где? Что он забыл на Лохудринске? Это, если не ошибаюсь, планетная система альфы и беты Крабовых Палочек?

– Так точно! Пятая планета, если считать от альфы, и шестая от беты... Там, говорят, по понятиям нейтральная территория. Если кто-то узнает, что его заказали киллерам, сразу туда летит. Там можно до самой пенсии сидеть – не тронут.

– У мафии свои причуды, – Сбондин усмехнулся. – Ладно, Лохудринск, значит, Лохудринск...

– Там и девки ничего себе, и водку не бодяжат... – неофициально добавил шифровальщик.

– Откуда знаешь? – крякнул Федор.

– Работа такая, – офицер наткнулся на суровый взгляд начальника и вытянулся в струнку. – Из перехватов, господин подполковник!

Из люка выглянул пилот «Молота», и Сбондин повелительно махнул рукой.

– Заводи, сейчас полетим... Что еще в шифровке?

– Остальные данные не изменились. Летает все на той же колымаге... виноват... КР-5. Нуждается в средствах. До прибытия на нейтральную территорию трижды подвергался нападению неустановленных лиц. Удалось уйти, но, по сведениям агента Бляймана, заинтересованные в устранении Безногого лица несут круглосуточное дежурство на орбите Лохудринска. Короче, под колпаком наш капитан...

– То, что короче, для жены прибереги, – снова одернул подчиненного Федор. – Что еще?

– Да все, в общем... Есть еще пара незначительных деталей...

– Незначительных деталей в нашей работе нет!

– Виноват! По сведениям агента Бляймана, капитан проявляет повышенный интерес к технологиям утилизации мусора и теории внепространственной структуры черных дыр.

– Мусора? Дыр? – подполковник озадачился. – Горячка у него, что ли?

– Вот и я говорю – детали так себе... «Белочка» у капитана началась.

– Да? – Сбондин задумчиво потер подбородок. – Может быть... может быть... Хотя есть у меня одно подозрение... Ну, да ладно. Все?

– Так точно.

– Глотай.

Шифровальщик со вздохом сжевал листок, морщась, проглотил и, козырнув, удалился.

– Мусор и черные дыры... – поднимаясь по трапу, пробормотал Федор. – Придется тебя отвлечь, капитан, иначе так и зациклишься на своей помойной принцессе. Ее все равно не спасти, а ты нам еще пригодишься в здравом уме и трезвой памяти... Пилот, курс на Лохудринск!

1

– Ты, козел, копытом-то не бей, не поможет, – здоровенный жлобина наклонился через столик и дыхнул на Зигфрида перегаром. – Сильно ты шефа расстроил. И убытков через твое геройство он понес немерено. Понял? Тут ты, конечно, правильно спрятался... Сообразил... Но ведь не вечно тебе на Лохудре торчать, а крейсеров на орбите не видно. Кто прикроет твою задницу, когда невмоготу тебе станет тут водку жрать?

– Все сказал? – Безногий спокойно пригубил из своего стакана. – Тогда свободен, бройлер...

– Чего?! Ты меня петухом, что ли, обозвал? А перо в бочину?

– Если ты не петух, откуда у тебя перья?

– Сейчас ты за базар ответишь, гнида!

– Остынь, Вазелиныч... – одернул разъяренного «злюхинца» напарник. – Нельзя тут толковище устраивать... Западло.

– Да я ему только шнифты повыколупываю, и мы пойдем!

– Остынь, говорю! А ты, капитан, лучше сам вешайся. Все равно тебе отсюда не выбраться.

– Сейчас, – Зигфрид усмехнулся. – Допью только.

Быки ушли, и вокруг столика снова загудела мирная атмосфера кабака. Посетители травили байки, пили спиртное, лапали официанток и время от времени оглушительно ржали. Не до смеха было только Безногому, который хоть и усмехался в лицо злюхинским наемникам, но на самом деле находился действительно в затруднительном положении. Убраться с Лохудринска было практически невозможно, а оставаться здесь не позволяли средства. Кабак «Лошадь Пережевалкина» оставался единственным заведением, где Зигфрида пока еще поили и кормили в кредит. Да и то лишь потому, что Сема Пережевалкин с незапамятных времен сам был должен капитану три сотни галкредитов. Долг владельца заведения постепенно покрывался счетами за съеденное и выпитое, а это означало, что со дня на день Безногому придется принять какое-то решение.

– Принести чего-нибудь? – рядом со столиком остановилась официантка.

– Водки, Маня, чего же еще?

Зигфрид проводил девушку взглядом и вздохнул. Маней он называл и Аманду... Сидя целыми сутками в кабаке, он без устали размышлял над тем, как вытащить эту гадкую, испорченную, коварную девицу с мусорной свалки, и сам удивлялся – зачем ему это нужно? Понять самого себя было трудно. Даже труднее, чем кого-то постороннего. Капитан в очередной раз вздохнул.

– Зигфрид? – на место за столиком нацелилась местная знаменитость – Зинка Пропасть.

– Я на мели, Зинуля, – капитан кивнул на свободный стул, – но если просто поболтать – садись.

– Ну, налить-то у тебя жельменства хватит?

– Это да, – Зигфрид налил Зинке полстакана.

Она запрокинула водку, как заправский космонавт, прямо в бездонную глотку, и Безногий про себя решил, что близок к разгадке ее прозвища. Впрочем, для окончательных выводов он знал Зинку не слишком близко.

– Все горюешь? – закуривая «Астру», спросила подобревшая девица. – Все Аманду найти хочешь? И чем тебя эта рыжая стервь зацепила? Селедка ходячая! Вот посмотри, какая должна быть женчина!

Зинка задрала юбку, демонстрируя толстые ляжки заодно с драными колготками, и звонко рассмеялась. Зигфрид снова зачарованно взглянул в ее «пропасть», отметил про себя, что Зинке давно пора сходить к стоматологу, и налил ей еще.

– Ты, конечно, ничего...

– Ничего? – обиделась девица. – Да ты разуй глаза! Все при мне. Справная, румяная... А селедки, вроде твоей Аманды, как статуэтки фарфоровые. Издали вроде блестят, а вблизи – холодные, и удовольствия от них никакого. А такие, как я, – холодильнички со вкусностями.

– Так ведь мне женщина нужна, а не холодильник.

– Фарфоровая? – совсем обиделась Зинка. – И чего с ней делать? Любоваться да рукоблудить?

– А ты ее, кстати, откуда знаешь? Она что, тоже... работала?

– Не волнуйся, – Зинка выпила и поморщилась. – Она у нас королевной была... воровкой... это другая песня. Такие, как она, в шлюхи не подаются. По малолетству мы познакомились, на Воле... Жалко, что «гундосы» ее в Щекотурию упаковали.

– Слушай, Зинуля, ты же со всякими людьми... встречаешься. Может, поспрашиваешь по дружбе про эти мусорные дыры? Ну не может же быть, чтобы совсем не было шансов оттуда выбраться!

– Двигаешься ты, капитан, – посочувствовала Пропасть. – По фазе и дальше. Знаешь, что я тебе скажу. Даже если вытащишь ты Маньку из дыры, не будет тебе от этого счастья. Не такая она деваха. Не для мужиков, для себя живет. Одни мучения от нее всегда кавалерам были. И тебе будут. Так что лучше забудь ее. Найди себе курицу-наседку, чтобы где-нибудь на Земле сидела, детишек воспитывала и ждала у окошечка... когда ты, кобелина, наконец, наскачешься по звездам своим да остепенишься.

– Верно говорит девушка, прислушайся, Зигфрид, – раздался за плечом капитана знакомый голос.

– Ой, какой симпатичный, – тут же сделала стойку Пропасть. – Не угостите даму спичкой, господин офицер?

– А что, заметно? – забеспокоился Сбондин.

– Что офицер? За мегаметр! – Зинка рассмеялась. – Но ты не легавый, это тоже видно... Военный, что ли?

– В отставке, – быстро соврал Федор.

– Раньше ты врал получше, – пробурчал Зигфрид. – Опять на службу будешь звать?

– Для начала хочу с тобой просто выпить.

– Так что насчет спички? – Зинка облокотилась о стол, профессионально демонстрируя глубокое декольте, и томно взглянула на подполковника.

– Зинуля, погуляй, – сказал Безногий, интонацией давая понять, что мужчинам предстоит разговор.

Пропасть безропотно исчезла, и через пару секунд ее заливистый смех звучал уже из другого угла «Лошади».

– Ну что, Устиныч, за удачу? – Федор поднял стакан.

– Давай, – Зигфриду было все равно. Лишь бы глотать. На задушевные беседы его сегодня не тянуло.

– Герметично тебя тут обложили, – выпив, посочувствовал подполковник. – Что делать-то думаешь?

– А пока не думаю, – меланхолично ответил Безногий. – Вот малахаи кончатся, тогда и начну...

– Так ведь они у тебя уже кончились, – Сбондин положил перед капитаном толстый бумажник. – Здесь штука. Аванс. Если берешь – вывезу тебя с Лохудринска и вообще гарантирую полную безопасность, как говорится.

– Не согласен я мурлышек для вас натаскивать, – Зигфрид покачал головой. – Вы же их потом будете гранатами обвязывать и под танки пускать... А мне это не по душе.

– Ничего твоим мурлышкам не грозит, – успокоил его Федор. – Никто их не тронет. Ты мне для другого дела нужен.

– Перевезти чего? – Зигфрид усмехнулся. – Строительную документацию?

– Оружие, – откровенно ответил Федор. – На Бастманч...

– Куда?! – от удивления у капитана полезли на лоб глаза. – Бастурманцам?!

– Тише! Это секретно...

– Слушай, военный, я, конечно, грешил мелкой контрабандой и незаконным старательством, но Родине не изменял и не собираюсь.

– А я и не предлагаю изменять. Это спецоперация.

– Я тебе не верю. Пусть это твое начальство скажет. Официально, с гарантией.

– Вот тебе гарантия, – Сбондин незаметно сунул в руку капитану свое удостоверение и пластиковую карточку с подписью Бандерского.

– Мандат... на проведение спецопераций... так... против сепаратистов на планете Бастурман Бастманч... подполковник Ф. Сбондин... подпись – ген. Бандерский... «Ген.» – это Гена, что ли?

– Генерал, начальство, – пояснил Федор. – Видишь, сколько степеней защиты? Печать видишь?

– Да... А что это орел в лапах держит?

– Щит и меч...

– А-а... понятно... Ну ладно, верю... И что я должен делать?

– Так ты согласен?

– Ну...

– Подпиши это и это...

– Так я и знал!

– А как ты хотел?

Зигфрид поставил нетвердую подпись на контракте, затем на расходном ордере и накладной.

– Все?

– Осталось подготовиться. Но это уже на моем корабле...

«Молот» вызвал у Зигфрида приступ зубовного скрежета. Рядом с этой машиной меркла даже невыносимо яркая аура таких шедевров кораблестроения, как «Фурор», «Поршень» или «Баб-эль-Мандеб». Довольный произведенным на капитана впечатлением, Сбондин по-хозяйски обошел рубку и указал на пассажирское кресло.

– Располагайся.

Зигфрид с подозрением посмотрел на шикарную кожаную обивку и установленный вместо подголовника прибор неясного назначения.

– Это что?

– Это прибор «МКМ-1». Новейшая разработка.

– «МКМ-1»? – Зигфрид колебался. – А как расшифровывается?

– Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный... – буркнул из-за своего пульта пилот.

– Ты давай рули! – прикрикнул на него Сбондин. – Мозговой Калибратор Модифицированный, вот как это расшифровывается. Не бойся, капитан, совершенно безопасная штуковина. Малость откалибрует твою память, ну, сотрет кое-что, а кое-что добавит. Чтобы ты перед бастурманцами не тушевался, а говорил уверенно и честно. Они ведь тоже не лыком шиты. Вдруг тебя на полиграфе проверят? Вот с помощью этого «МКМ» мы тебя и подстрахуем от провала.

– А как же потом? Я не хочу без памяти остаться, – запротестовал Безногий.

– Все удаленные фрагменты будут записаны на кристалл, – подполковник подбросил на ладони обычный с виду инфокристалл, какой использовался во всяких там музыкальных квадроцентрах и стереовидеосистемах. – Выполнишь задание – снова сядешь под мозгокл... тьфу... калибратор и получишь свои воспоминания обратно.

– А вдруг потеряете?

– Не потеряем. Кристалл будет храниться в сейфе у нас в конторе, а резервная копия на жестком винчестерном хрусталике в самом... м-м... калибраторе.

– Н-да-а, – недоверчиво протянул Зигфрид. – Слушай, Сбондин, а почему я? Ну и стер бы на фиг себе всю память да вперед...

– Во-первых, меня там знают. Во-вторых, в твоей ситуации все равно деваться некуда...

– Ты на меня не дави!

– Я и не давлю, я объясняю тебе обоснование легенды. Бастурманцы наверняка в курсе твоих проблем – разведка у них работает неплохо, – и появление капитана, который везет оружие от Злюхина, будет воспринято ими как логичное завершение вашего с Яковом конфликта. То есть ты ему должен, но взять с тебя нечего, а потому ты ударно отрабатываешь долг на самых опасных участках. Бастманчцы любят торговать рабами, и такой расклад им будет душевно близок.

– Опасное прикрытие, – Зигфрид засомневался. – А если они запросят «Зис» и там скажут, что никакого оружия не отправляли и я на них не ишачу?

– По нашим сведениям, оружие бастурманцам идет мелкими партиями, но сплошным потоком. Вряд ли тебя как-то выделят из сотен таких же капитанов. Ну, а если и выделят – мы перехватим их запрос и отобьем дезу...

– Чего?

– Ну, ответим вместо «Зис», что так, мол, и так... Свой человек, только должен кучу бабок... Я этих тварей знаю, они тебе еще и посочувствуют, и не тронут даже пальцем... Они чужих рабов не трогают... это у них святое. Как бараны или машины – движимое имущество и средство производства в одном флаконе.

– Это я, что ли, буду имуществом?

– Будешь, – вздохнул Федор. – Круто, да?

– Аж дух захватывает... – вяло согласился Безногий.

– А ты думал! У нас тут Отдел Глубокого Внедрения! Еще и не такие рисковые дела приходится проворачивать...

2

Созвездие Северный Колбас, единственной обитаемой планетой которого был Бастурман Бастманч, располагалось почти посередине между Колбасом Западным и Расколбасом Восточным. Такое стратегически важное положение позволяло злым бастурманцам контролировать почти все караванные трассы, ведущие в эти созвездия. Бастманчцы никак не могли смириться с тем, что их планета числится субъектом Земной Федерации, и вели перманентную партизанскую войну против «федералов», упорно не допуская их войска в соседние регионы. Таким образом, федеральная власть почти не знала, что творится в ее окраинных владениях.

А творилось там много чего. И в основном – ничего хорошего. Процветала работорговля, бандитизм, подделка галкредитов, вовсю шла торговля оружием, суррогатами алкоголя и самопальным ядерным топливом.

Само собой, эта бандитская империя имела существенную подпитку со стороны. Гундешманцы снабжали бастманчцев оружием, снаряжением и продуктами. Куйбинские пираты поставляли рабсилу и спиртное. Федеральные чиновники сливали бастурманской разведке информацию о готовящихся спецоперациях армии и контрразведки.

Заинтересованных в процветании злодейского очага было много, и многие из этих лиц были достаточно богаты, чтобы очаг терроризма не остывал ни на минуту.

Зигфрид проверил крепеж прицепа и в очередной раз выругался. За время полета от астероида Смердяево, где был упрятан секретный арсенал злюхинских дилеров, до границ Северного Колбаса он выходил в открытый космос уже восьмой раз. И каждый раз по одной и той же причине – пьяные монтажники вогнали крепеж прицепа в кронштейн на корпусе КР-5 под углом, отчего болты срез а лись, словно спички опасной бритвой. Безногий вогнал в злополучное ушко последний – девятый – болт и обратил взор к приближающейся планете. До посадки должно было хватить. А там...

Что его ожидало на Бастурмане, он представлял очень смутно. Наверное, пыльный, загаженный космодром, окруженный городком из глиняных мазанок, бородатые бастманчцы с винтовками и страшные картины истязаний несчастных рабов...

Зигфрид торопливо пробрался к люку и нырнул внутрь кораблика. Привычная обстановка должна была хоть немного успокоить. Лишь плюхнувшись в кресло, он вдруг вспомнил, что успокаиваться ему придется «насухо». На время этого полета ему запретили пить. Почему? Кто? Зигфрид попытался вспомнить, но вспомнить было нечего и некого. Кто-то запретил... Наверное, тот, кто нанимал в этот полет. А кто нанимал? Какой-то хлыщ... Злюхин? Нет, не он. Но кто-то из его компании. Безногий вспомнил погрузку на Смердяево. Раньше на этом астероиде он не бывал, но в разговорах подозрительные типы, которые шептались вокруг его груза, называли тайную базу именно так. И наниматель говорил: «Смердяево – Бастурман... рейс недолгий, а зачтется, как три...» Зачтется... Зигфрид вспомнил сумму долга, которую ему (со слов того же нанимателя) ни за что впаял Злюхин, и содрогнулся. Отрабатывая эти бабки, капитану предстояло совершить двенадцать тысяч таких рейсов, а тут три... Хотя, получается, что уже не двенадцать, а одиннадцать тысяч девятьсот девяносто семь... Лет за десять обернуться можно... Вот только выдержит ли «ЗУБ»? Да и жрать на что-то надо. И пить. Мысль капитана снова вернулась к выпивке. Хлыщ запретил пить. Но почему? Да, в Компании «Зис» с этим было строго, но Зигфрид и не собирался напиваться во время полета. Ну, разве чуть-чуть, горло промочить. Но этот злюхинский менеджер практически загипнотизировал капитана. «Пить нельзя... пить будешь дома...» Где дома-то? У Зигфрида был один дом – КР-5. Квартирка на Супертрахбахе или родительская лачуга в доисторической десятиэтажке на Земле были не в счет. И почему нельзя?! Безногий снова напружинил память, но там царила неприятная пустота. Спиртное может повлиять на какие-то не те центры и вызвать что-то такое-этакое... Это было все, что он смог выудить из перекошенных усилием извилин. «Закодировали, сволочи, – с досадой подумал капитан. – В чехол запаковали, чтобы не протерся раньше срока...»

От тягостных размышлений его отвлек сигнал навигатора. Запасной космодром Бастурманбастманчской столицы Отстоево дал добро на посадку...

...У трапа Зигфрида не встретили ни бородатые бастурманцы, ни стонущие рабы, ни даже роботы технической службы. Казалось, что маленький КР-5, притащивший на своем истертом загривке целую гору новейшего оружия, не заинтересовал абсолютно никого. Вокруг десятков разномастных корабликов суетились какие-то грузчики, шныряли подозрительные типы с планшетами в руках, а к Безногому не подходила ни одна живая душа. Зигфрид немного постоял, щурясь от яркого солнца, а затем направился к одной из диспетчерских башен – вполне привычных, таких же, как и на любом космодроме Галактики.

На половине пути его все-таки окликнул человек с планшетом.

– Откуда?

– Смердяево.

Тип провел грязным пальцем по строчкам закрепленного на планшете листка.

– Та-ак... Смердяево... Есть. А чего притащил?

– Железо.

– Понятно, что не дерево, – человек хрюкнул. Видимо, рассмеялся. – Какие модели?

– «ВАП-3».

– Что за «ВАП»? Не знаю таких.

– А ты кто, спец по экспериментальным видам вооружений?

– Нет, я тут учитываю.

– Вот и учти. Десять тысяч единиц. С боекомплектом.

– Ого!

– Начальство-то где, учетчик?

– Там... – тип махнул на самую высокую башню. – А вон оно само прется.

Навстречу Зигфриду шел необъятно толстый, наголо бритый тип в темных очках и кожаной куртке. За ним понуро брели трое бородачей с винтовками и семенил сухонький старичок в старомодной шляпе и пиджачной паре.

– От Якова? – спросил человек-гора, ткнув в Зигфрида толстым пальцем с золотой печаткой.

– Да, – Безногий с независимым видом сунул руки в карманы.

– Опять иглометы? В прошлой партии было десять процентов заводского брака.

– Не я привозил, – гордо ответил капитан. – В этой партии все пучком. Новенькие, в смазке, «ВАП-3»...

– Не слыхал, – заинтересовался толстый. – Что за звери?

– Распакуете – увидите, – пообещал Зигфрид. – Ну, отцепляйте, да я полетел. Мне еще на Вертляевку заскочить надо, попутный груз взять.

– Разбежался, – фыркнул толстяк. – Ты нам сначала все растолкуешь, покажешь, а там посмотрим, куда ты полетишь.

Он колыхнулся от утробного смешка, и охрана его поддержала.

– Дело ваше. Только за простой будет двойной тариф.

– Отрубь, проводи капитана в ангар, – приказал начальник. – Штырь, чего торчишь?! Отцепляй груз, толкай его туда же! Надо же выяснить, что там за «ВАПы», а то, видишь, капитан торопится.

– Опись, опись надо, – засуетился старичок. – А то прямо в ангаре разворуют.

– Ну, займись, – разрешил толстый. – Ты бухгалтер или кто?

Контейнер грузчики вскрыли на целых десять секунд раньше прихода бухгалтера, и пара «ВАП-3» все-таки успела испариться. Старичок немного повздыхал, а затем, причитая, взялся за свое многотрудное дело. Толстяк тем временем вытащил из ящика один «ВАП» и принялся его изучать.

– Ни фига не понимаю, – после недолгого осмотра признался он. – Вроде игломет, а вроде и разрядник. Чем он шмаляет?

– Антиматерией, – небрежно ответил Зигфрид.

– Прикалываешься? – недоверчиво спросил толстый.

– Там, в ящике, инструкция. Винтовка Аннигиляционная Программируемая. Третья модель.

– Шайтан! – восхищенно воскликнул толстяк. – Это что же, все пробивает?

– Любую броню.

– А дальность?

– Прицельная – десять километров. Убойная – пятнадцать.

– Ух ты! А сколько выстрелов?

– Тысяча на одной заправке.

– Заправке чем?

– Обычным топливом. Можно плутонием, можно даже ураном.

– А новыми видами? Ну, например, бессонием-352...

– Можно и новыми, только осторожно и желательно в космосе. От них атмосфера может сдетонировать.

– А почему программируемые? На что их можно настроить?

– А вот это их главный прикол, – Зигфрид взял из рук толстяка «ВАП» и откинул крышку-экран встроенного компьютера. – Вот тут список установок. По умолчанию приняты гундешманцы. Но, если мы щелкаем здесь и здесь, установка меняется. На кого настроишься, короче, тех он и будет отстреливать.

– Не понял, – признался покупатель.

– Ну, допустим, идет по дороге конвой федералов. Этапируют ваших пленных бойцов. Вы берете «ВАПы» и, не целясь, поливаете эту колонну. Всех подряд. Потом пыль осела – все бастурманцы, как огурцы, а федералы дохлые валяются. Уразумел?

– О-о! – толстый был на грани экстаза. – Отрубь! Рысью в штаб! Скажи, пусть Масса сюда едет!

– А че, позвонить никак? – Отрубь лениво сплюнул зеленоватую жвачку.

– Бегом! – рявкнул толстый, и воин нехотя затрусил куда-то за пределы космодрома.

– Ну, капитан, если не брешешь, большой калым получишь...

– Ты лучше Якову за меня словечко шепни, – Безногий усмехнулся.

– Злюхе? Да запросто!

Зигфрид этому жиртресту почему-то не верил. Вряд ли Злюхин имел дело с командирами его пошиба. Вот Масса – другое дело. Бригадный генерал. Таких во всей бастурманской армии было полтора десятка. Выше них в местной иерархии стояли только трое Верховных Авторитетов и сам президент Бастурман Бастманча Гальюн Отстоев. Безногий попытался вспомнить, откуда он знает, кто такой Масса, но наткнулся на ту же неприятную мнемоническую пустоту.

– Если ты меня опять по мелочам отвлекаешь, пеняй на себя, Курдюк! – вваливаясь в ангар, пробасил Масса.

Возможно, его кличка была образована от фамилии, но на первый взгляд казалось, что так прозвали бригадного генерала исключительно за внешние данные. В нем было больше двух метров роста, но он не сутулился, и на его раздутых мышцах не было ни капли жира. Капитан изумленно оценил пропорции генерала и понял, что, если потребуется, тот сможет скрутить в бараний рог сразу всех присутствующих, включая роботов-погрузчиков.

– Очень важно, генерал! – подобострастно кланяясь, запричитал толстый Курдюк. – Аннигиляторы нового поколения!

– «ВАПы»? – Масса, казалось, ничуть не удивился. – Наконец-то! Кто привез?

– Я, – Зигфрид шагнул вперед и невольно пригнул голову. Это не было унизительным поклоном, но со стороны выглядело вполне уважительно.

– Кто – я? – грозно уточнил генерал. – Головка от...

– Капитан Безногий, – ответил Зигфрид, не дожидаясь, когда Масса доскажет нецензурную присказку.

– Да? – генерал иронично опустил взгляд на нечищеные ботинки капитана. – А еще – безголовый... Ты что же, морда федеральная, надеялся, мы тебя не раскусим?

– А чего меня раскусывать? – внутри у капитана похолодело.

– А того, – Масса наклонился и заглянул Зигфриду в глаза. – А того, что ты шпиен!

– Я?! – Изумление капитана было настолько искренним, что бандитский генерал на секунду засомневался.

– Хочешь жить, говори – зачем приперся?

– Я товар привез, – Зигфрид растерянно хлопнул глазами. – И все.

– И все? – Масса усмехнулся. – А от кого?

– От Якова. На Смердяево загрузился и сюда...

– От Якова? – Генерал рассмеялся. – Ты что, Безногий, за дураков нас держишь? Ты думаешь, нам неизвестно, как ты Злюху поимел? Да он после Релаксии с тобой не то что дела делать не станет, а даже и не посмотрит в твою сторону. Ну, разве придет на могилу... плюнуть.

– Мы договорились, – пробормотал Зигфрид.

– Договорились? – Масса согнулся от смеха пополам и хлопнул себя по ляжкам. – Умора!

– Нет, сначала он действительно хотел меня... того... ликвидировать. Я на Лохудринске отсиживался. Но потом я извинился, сказал, что отработаю... Он подумал и назначил откупные... Двенадцать тысяч рейсов. Вот за этот мне сразу три списывается... За риск.

– Риску тут ты полным ртом хлебнешь, это точно, – утирая слезы, заверил генерал. – Ну, повеселил! Ладно, шпиен, пока живи, но под присмотром. Пробьем твою личность по своим каналам, а там видно будет. Коли не врешь, лети себе дальше на Якова горбатиться, ну а ежели Антошка Бандерский тебя заслал – не взыщи...

– Масса, а как же оружие? – вякнул Курдюк. – Надо бы испытать.

– А вот на нем и испытаем, – генерал ткнул пальцем в Зигфрида. – Еще неизвестно, кто нам эти «ВАПы» подсунул. Может, это подстава и в них вместо плутония бессоний закачан? Начнем стрелять – и кранты всему Бастманчу. Тебе это надо?

– Нет! – толстяк испуганно мотнул головой.

– И мне, – Масса подбросил в руке один из двухпудовых «ВАПов». – Штырь, отнеси Професору. Пусть проверит. Встретимся тут через час. Или я позвоню... если все окажется не так гладко, как заливал этот фраер.

Он прицелился в Зигфрида указательным пальцем и издал звук, похожий на выстрел бутылки шампанского...

...Час ожидания смерти на трезвую голову – пытка, которой не решились бы подвергнуть человека даже древнекитайские палачи. А уж они-то пытать умели и фантазию проявляли в этом деле самую изощренную. Зигфрид прогуливался по ангару под бдительными взорами Штыря и Отрубя, заложив руки за спину, как настоящий арестант. Он понимал, что генерал Масса был в чем-то прав, но проклятая пустота в мозгах никак не давала понять – в чем? Самому капитану версия о примирении со Злюхиным казалась вполне правдоподобной. Тем более что он просто не помнил иных. И никакого Бандерского он не помнил. Нет, беспокоиться было решительно не о чем! Никаким «шпиеном» он не был...

А если все-таки был? Если это уловка федералов? Вот сейчас прибежит взмыленный очкарик-профессор и скажет, что все эти «ВАПы» на самом деле не винтовки, а мины? Или мстительный Злюхин скажет Массе, что никакого оружия ему не посылал?

Мучительно тянулись минуты, прошел час, полтора... Зигфрид мельком взглянул на часы.

– Да ты не понтуйся, капитан. – Отрубь зевнул во всю пасть. – Мы тебя не больно шлепнем. Чпок – и готово...

– А у тебя какой части тела не хватает? – огрызнулся Безногий. – На первый взгляд – все на месте.

– Ты о чем? – удивился бандит.

– Ну, почему Отрубь? Что тебе отрубили? То, что в штанах, укоротили?

– Ты базар-то фильтруй! А то сам того, что в штанах, лишишься!

– Тихо, – приказал Штырь. – Несется кто-то...

У ворот ангара затормозил разбитый экипаж без крыши, и из него вывалился Курдюк.

– Безногий, поехали... – сказал он, утирая пот грязным платком. – Штырь, забрось два ящика в багажник.

– По описи! – проблеял из машины тщедушный бухгалтер.

– По описи... – проворчал Штырь. – Кто ее составлял, тот пусть и забрасывает...

Он поводил пальцем по пульту управления роботами, и два стальных манекена погрузили в машину двадцать «ВАПов».

– А мы на чем? – поинтересовался Отрубь.

– Пешком, – забираясь в экипаж, ответил Курдюк. – Мы не в город. Масса нас у Професора встретит. – А-а... все-таки в расход этого лоха?! – обрадовался Отрубь.

– В приход, – буркнул толстяк и обернулся к водителю: – Трогай...

...В захламленном помещении – бывшем малом зале филармонии – было душно и воняло гарью. Здесь размещался испытательный стенд. У дальней стены были навалены мешки с песком и стояли мишени. От фанерных до сваренных из толстых бронелистов. Заведовал этим полигоном, как и всей «филармонией», угрюмый бородатый горбун по кличке Професор. Его прозвище звучало именно так, с одним «с». Когда еще в машине Зигфрид попытался произнести слово «профессор» как полагается, Курдюк его одернул и предупредил, что Професор страсть как не любит, когда растягивают слова, а особенно его прозвище. Это была первая, но далеко не последняя странность бандитского эксперта-универсала. Например, его страсть к оружию и взрывчатым веществам не имела ничего общего с нормальным научным или профессиональным интересом. Он был на этом просто задвинут. Или даже не просто, а очень крепко задвинут. Когда Курдюк и Зигфрид появились в зале, горбун отложил в сторону «ВАП» и короткими шаркающими шажками засеменил им навстречу.

– Ты привез? – он уставился на капитана немигающим змеиным взглядом.

– Я, – нейтральным тоном ответил Зигфрид. – А что, не нравится?

– Знаешь, чем заряжены?

– Плутонием, наверное? – Безногий пожал плечами.

– А на кого настроены?

– По умолчанию на «гундосов».

– А откуда знаешь?

– Инструкцию читал. Еще на Смердяево.

– Знал, что везешь, и все равно привез?

– Ну...

– А ведь ты не такой, капитан. Ты патриот. И это меня сильно смущает. Подвох какой-то чую, а какой – не пойму. Может, сам признаешься?

– Не в чем мне признаваться, – спокойно ответил Безногий.

– А совесть мучить не будет?

– Со своей совестью я договорюсь. И вообще, чего ты докопался? Пушки рабочие? Доставлены в целости и сохранности? Ну вот и ладно. Вот и разошлись.

– Ладно, – Професор вернулся к «ВАПу». – Машинка славная, не придерешься. И заряжена правильно, и настройки заводские...

Он вдруг вскинул винтовку и выстрелил в самую бронированную мишень. Раздался глухой хлопок, на месте мишени на секунду повисло какое-то серое облако, а затем все просто исчезло. И облако, и мишень.

– Вах, – выразил свое восхищение Курдюк.

– Это без программы, – пояснил горбун. – А если мы ее настроим... например, на толстых и вонючих дармоедов...

Курдюк невольно попятился, но Професор рассмеялся и положил винтовку обратно на стол.

– Как процесс? – в зал вошел Масса.

– Присяжные совещаются, – загадочно ответил Професор. – А у тебя?

– Адвокат уболтал...

– Да? Странно...

– Да ладно ты, Професор, может, так оно и есть?

– Я бы все равно его закрыл.

– Это само собой. До полной ясности – посидит.

– Алло, господа, вы не про меня? – поинтересовался Зигфрид, заинтригованный шифрованными речами бандитов. – Мне еще на Вертляевку...

– Засохни, – отмахнулся генерал. – Если пройдут твои винтовки испытания, улетишь, если нет...

– Знаю, – нахально перебил его Безногий, – «не обессудь».

– Не взыщи, – поправил Масса. – Курдюк, отвечаешь за капитана своей жирной башкой. Понял?

– А где его... разместить?

– У американки поселишь. И сам где-нибудь поблизости поселись...

– Сам? В этом бардаке?!

– Нет, ну если хочешь, я могу тебя с собой на испытания взять.

– А чего мне испытания? Я не против, – было видно, что «у американки» Курдюку появляться страсть как не хочется. Видимо, это было какое-то непрестижное место.

– Так ведь мы не в горах под Отстоевом будем тренироваться, а подальше малость...

– А чего мне подальше? Не дите, в самолете не укачивает.

– Так ведь тут самолетом не обойдется, – Масса расплылся в ухмылке. Было видно, что издеваться над туповатым Курдюком вошло у него в привычку и доставляет этот процесс генералу немалое удовольствие. – Придется чуток в космосе полетать.

– А чего мне... – толстяк озадачился. – В космосе? Э-э... а куда? Далеко? – Ну, не так, чтобы очень... Скажем, до Земли и обратно.

– До Земли?! – до Курдюка наконец-то дошло. – А можно я у американки «люкс» сниму?

– Можно, – генерал хлопнул его по жирному плечу. – За свой счет.

Толстяк окончательно сник, но больше возражать не стал.

– Професор, – Масса обернулся к горбуну. – К утру все «стволы» проверить и выдать под роспись.

– Нет, под честное слово буду выдавать, – осклабился оружейник. – Сделаю, генерал.

– Ну, а ты, капитан, молись, чтобы все прошло удачно, – генерал смерил Зигфрида взглядом. – Если в порядке твой товар, завтра к обеду у Федерации из служивых людишек одни почтальоны останутся.

– Не маловато силенок, чтобы Землю штурмовать? – усомнился Зигфрид.

– А чего нам ее штурмовать? – Масса рассмеялся. – Нам штурм ни к чему. Мы просто шухеру там наведем, чтобы ваш Президент и всякие там генералы бледный вид поимели перед «эректоратом» своим...

– За такую выходку вам точно не мелочью сдадут. Не отходя от кассы. Никакие связи не помогут. И независимость вашу все равно не признают.

– После такой операции нас уважать будут. А независимость у нас уже и так есть. А признание – на кой оно нам?

– Ну-ну...

– Вот тебе и «ну», – генерал забросил на плечо один из «ВАПов». – Професор, в девять утра!

– Сделаю, сделаю, – горбун ухмыльнулся. – Амба Земле...

3

Бордель назывался «У американки» потому, что хозяйку звали экзотическим именем Брингми. Фамилия была несколько благозвучнее – Спирт. Выглядела мадам в высшей степени отвратно: необъятная талия, жирные руки, четыре подбородка, маленькие черные глазки-маслинки и немытые, крашенные в неопределенный цвет волосы. Девочки у американки тоже были уставшие и не очень чистые, а потому большая часть комнат простаивала без дела и Брингми Спирт охотно сдавала их, как гостиничные номера.

Выбранный Курдюком «люкс» отличался от предоставленного Зигфриду «полулюкса» лишь тем, что в нем стоял неработающий холодильник и было меньше тараканов. Хотя, кто их считал?

Хозяйка, поселив жильцов, получила свои «деньги вперед», дежурно поинтересовалась, будут ли господа заказывать девочек, и, сообщив, что завтрак в постель полагается, только если постоялец оплатит его доставку из ближайшего кафе, удалилась.

Безногий, устав от волнений, сразу же упал на продавленную кровать и попытался забыться. Едва он начал засыпать, раздалась телефонная трель.

– Чего? – буркнул Зигфрид, не открывая глаз.

– Меня зовут Лалу, – томно произнесла девица на том конце линии. – Я сексапильная блондинка...

– Блондинка? Такая же, как Брингми? – пробурчал капитан.

Он вспомнил ее желтые сальные волосы с отросшими темными корнями.

– Я молода и стройна...

– Опять же, как мадам Спирт, – Зигфрид зевнул и нажал «отбой». – Сказали же – не надо...

Он повернулся на бок, но тут раздалась новая трель.

– Меня зовут Сусанна, взгляните на мой роскошный бюст...

Капитан молча хлопнул по кнопке отключения.

– Милый, я Аманда... – началось очередное вступление.

Зигфрида словно прошил электрический разряд. Он подскочил на кровати и уселся, тупо глядя на телефонный экран. Девица в нем, заметив проявленный потенциальным клиентом интерес, воодушевилась и начала кокетливо подмигивать, посылать воздушные поцелуи и поглаживать себя по талии и бедрам. Она была довольно милой и не такой уж «заезженной», но капитан поймал себя на мысли, что почему-то ожидал увидеть совсем другой образ. Почему? Какой? Ответ лежал где-то там, за мнемонической пустотой... Безногий в отчаянии несколько раз хлопнул себя по лбу, но это не помогло. Вспомнить, почему его так взбудоражило имя Аманда, он не мог.

– Мне прийти? – с придыханием спросила девица в телефоне.

– Отдыхай, – капитан выключил связь и, нашарив шнур, выдернул его из розетки. – Сегодня все отдыхайте...

Он уронил голову на подушку и почти сразу заснул. Без водки и женщин. Словно и не капитан Безногий, а какой-то святоша. Зигфрид себя почти ненавидел, но ничего не мог поделать. Страшная ледяная пустота в голове мешала ему не только вспомнить чуть ли не половину своей прошедшей жизни, но и нормально, то есть весело и похабно, жить настоящим. За это Безногий ненавидел вдвойне. Себя и того, кто поселил в его голове эту пустоту. Зигфрид не помнил, кто это был, но знал, что это не святой дух или несчастный случай, а человек...

А на Землю тем временем разными нелегальными путями прибывали бастурманцы. Они просачивались из трюмов грузовых кораблей, выползали из багажников частных посудин, выпрессовывались вместе с чемоданами из багажных модулей пассажирских экспрессов... И все незамеченными, воодушевленными, собранными и готовыми к бою колоннами тянулись к местам сбора. Зигфрид еще только начал просмотр пятого сна, а десять тысяч бастурманцев – элита бастманчской армии – уже начали наступление на Урюпинск – крупнейший промышленный центр Евразии, да и всей Земли.

Они входили в город по южной трассе и быстро рассредоточивались по Юго-Западному округу, занимая стратегически важные высоты и наиболее укрепленные позиции. Над городом распростерлась ночь, и стремительного продвижения бастурманского десанта не видел почти никто. Ну, разве что десяток-другой запоздалых прохожих, да двадцать тысяч солдат федеральной армии, засевших среди тех же домов и промышленных объектов Юго-Западного округа.

– Все «бабы» в городе, – шепнул в передатчик подполковник Сбондин.

– Начинайте, – разрешил генерал Бандерский.

– Прости, Зигфрид, – пробормотал в сторону Федор и снова в передатчик скомандовал: – Программисты, глуши!

По его приказу заработали двадцать три специальных локатора, и в «ВАПах» наступающих бастурманцев произошел легкий сбой программы. При этом никто из бандитов не услышал никаких щелчков и не увидел никаких перемигивающихся световых сигналов. Винтовки вели себя как обычно – едва ощутимо вибрировали и выискивали мишени тепловыми прицелами. Да они в общем-то даже не успели отреагировать на сбой, ведь программы мгновенно перезагрузились и продолжили поддерживать винтовки в боевом состоянии. Другое дело, что после перезагрузки у винтовок появились новые установки «по умолчанию». То есть не те, что всю ночь накануне диверсии вводил в них неутомимый Професор, и не те, что были заложены на заводе...

– По бастурманцам... – протянул Сбондин. – На поражение... Огонь!

Улицы спящего округа неожиданно осветились множеством винтовочных выстрелов. Тому, что солдаты стреляли из надежных и проверенных «лазерок», было две причины: во-первых, аннигиляторы не оставляли тел, только молекулярную пыль, а федералам нужны были точные данные о потерях противника, а во-вторых, у лазерных винтовок не было лишних прилад, вроде компьютера, а значит, они не могли убить того, в кого ты НЕ целился. Как, например, это делали бастурманские «ВАПы», которые без зазрения совести палили исключительно в своих же бастманчцев, куда бы ни целился недоумевающий стрелок...

Растерянные бастманчские десантники отстреливались отчаянно, но так уж распорядилась судьба, что отстреливались они от самих себя, и ряды их таяли, словно снег под июльским ливнем. А в пылу битвы никто из них не мог понять – почему? Откуда вдруг у федералов взялось столько ночных снайперов? И почему ни один выстрел бастурманцев не достиг вражеской цепи?

Единственным, кто сообразил, в чем загвоздка, был генерал Масса. Он бросил «ВАП» и достал из кобуры лазерный разрядник. Выстрелить он успел лишь один раз, и раненный им солдат оказался единственной легкой потерей федералов.

А вот из десяти тысяч «штыков» бастурманского десанта уцелели только сто пять бойцов. Сорок три к началу операции опоздали – их космический грузовик попал в пробку на выходе из гиперпространства, семнадцать отравились беляшами, купленными по пути к месту сбора, двадцать были пойманы кондукторами за безбилетный проезд, но отказались платить штраф и загремели в «обезьянники» транспортной полиции, десять, попав на Землю, тут же дезертировали по бабам, а остальные пятнадцать, когда началась перестрелка, посчитали самым разумным просто лечь в канавы поглубже и дождаться исхода боя.

Такой грандиозной победы над отборными бастурманбастманчскими воинами самопровозглашенного президента Г. Отстоева федеральные войска не одерживали еще никогда.

– Федор... – с волнением в голосе произнес Бандерский. – Вы молодец, Федор... Считайте, что полковник у вас в кармане... В смысле на плечах... Ну, то есть... вы меня поняли.

– Так точно, господин генерал... Но ведь это лишь первый этап операции.

– Да, да, я помню. Главное – Злюхин. Иначе Отстоев снова соберет бригаду спецназа, а Яков снова снабдит их оружием, и все продолжится. Надо лишить бастурманцев каналов снабжения. Все это я помню.

– Яков теперь вряд ли будет пользоваться доверием бастманчцев. А раз так, из оружейного бизнеса он, считайте, вылетел. Это обойдется ему в треть оставшегося капитала. Но сейчас для нас важнее другое. Нам следует поскорее вытащить своего агента.

– А это целесообразно?

– Если мы хотим продолжить игру, он нам пригодится. Лучшего раздражителя для Злюхина просто не сыскать, а раздраженный Яков склонен ошибаться. Но, чтобы довести его до роковой ошибки, нам придется потратить немало сил. Сегодня мы лишили его рынка сбыта на Бастманче, теперь его оружием никто воевать не захочет, но у нас по-прежнему нет против него никаких улик.

– Так-то оно так, да вот только как вы предполагаете вытащить вашего агента? Послать за ним спецгруппу?

– Возможно...

– Послушайте моего совета, Федор... Будет гораздо лучше для операции, если вы не станете делать поспешных выводов и совершать резких движений.

– Но ведь агента могут...

– Могут. Если вы плохо его подготовили, так и произойдет. Но если вы все сделали правильно, агенту ничего не грозит. Скорее наоборот – грозит тем, кто, с его точки зрения, ведет себя нехорошо...

Генерал снова скатывался на иносказания, и Сбондин заранее настроился на полнейшее непонимание его словесных артикулов.

– То есть лучше его не выручать. Так?

– Он сам к нам придет, – Бандерский вздохнул. – Вот увидите. Мы в его понимании будем одним из полюсов оси зла. Утешает, что вторым он наверняка видит Якова...

Зигфрид проснулся от тяжелого удара в ухо...

В общем-то, на этом повествование можно было и закончить, но...

Но капитану достало соображения не сопротивляться, а покорно повиснуть на руках куда-то несущих его бойцов. Поэтому его не убили на месте. Хотя, увидев, куда его принесли, Зигфрид решил, что надо было все-таки подраться и, получив лазерный импульс в затылок, спокойно, без мучений умереть в комнатке славного борделя.

Просторный зал чем-то напоминал пристрелочный стенд в «филармонии», но это было естественно, поскольку заведовал этим «хозяйством» все тот же Професор. Видимо, кличку горбуну дали не за углубленные знания в узкоспециальной области – например, оружейной, – а за широту интересов. В зале, куда принесли Зигфрида, душевные пристрастия Професора были представлены с самой неприглядной стороны. Весь зал был уставлен, увешан, завален орудиями пыток и всевозможными приспособлениями для ведения допросов. Безногий оглянулся и узнал некоторые из предметов и приборов. Дыба, а рядом последняя модель полиграфа... Какие-то склянки, шприцы, стерильные биксы, автоклав, а чуть поодаль классическая гильотина, только с баскетбольным кольцом вместо корзины для сбора отрубленных голов... Видимо, таким был професорский юмор.

– Конец тебе, голуба, – приближаясь к Зигфриду с ужасного вида щипцами в одной руке и зазубренной иглой в другой, произнес Професор. – Кинул тебя Бандерский на произвол судьбы.

– Ты, что ли, судьба?

– Я, – Професор криво улыбнулся. – Пытать я тебя все равно буду, но для порядка должен задать один вопрос: может, сам все расскажешь?

– Расскажу, конечно, – спокойно согласился Безногий. На самом деле спокойствие давалось ему с огромным трудом, и до сих пор не грохнулся от страха в обморок он потому, что до конца не верил в происходящее. – Спрашивай, все выложу, как на духу.

– Не-ет, – горбун протянул щипцы к левой руке капитана. – Сначала маникюр. Фаланга за фалангой, пальчик за пальчиком, суставчик за суставчиком...

– Професор! – в зал ворвался взмыленный Курдюк. – Сюда сам президент едет! А с ним Шкурат Мордаев! И охрана ихняя... Что делать-то, Професор?!

– Не бздеть, – коротко ответил горбун. – Стань вон там, в углу. Зайдут – поклонись и продолжай молча стоять, пока не спросят.

– А как спросят, чего отвечать?

– Правду, – скрипнул Професор и обернулся к Зигфриду. – Пока тебе повезло, капитан... Хотя, что-то ты сильно красивый для пытошной...

Он размахнулся и съездил Безногому по физиономии теми самыми щипцами. Зигфрид почувствовал, как из положенной лунки выщелкнулся левый верхний клык, а скула начала быстро надуваться.

– Теперь другое дело, – горбун удовлетворенно причмокнул. – Теперь тебя не стыдно и президенту показать.

Первыми в зал ворвались здоровенные охранники. Они схватили Професора, Зигфрида и за компанию Курдюка, а приведших капитана воинов просто вытолкали за дверь. Когда к встрече президента все было готово, в зал степенно вошел Верховный Авторитет по судебным вопросам Шкурат Мордаев. Внимательно заглянув всем троим подозреваемым в глаза, он обернулся и молча кивнул. Кто-то там, за дверью, выкрикнул «На караул!», и охранники вытянулись в струнки, а Мордаев изобразил на лице почтение.

Президент Гальюн Отстоев был невысок ростом, с оттопыренными ушами и какой-то несерьезной реденькой щетиной вместо бороды. Зато он носил самую высокую на Бастурмане вязаную шапку – почти полуметровый цилиндр – и шикарную кожаную куртку из уже знакомой Зигфриду кожи мандрагоровой свиристелки. Вряд ли он добыл этого хищника лично, участвуя в коммерческом сафари на планете Поррк, но все равно куртка придавала ему вид настоящего солидного президента. Так же, как и символ верховной бастурманской власти – тяжелый золотой медальон на толстой цепи. Внутри медальона был выгравирован сияющий глаз над усеченной пирамидой и что-то написано, кажется, по-латыни.

– Гони, – приказал Отстоев, встав рядом с Верховным Авторитетом.

– Шпалеры притаранил вот этот фуфел... – «погнал» Мордаев. – Зуб дал, что от Злюхи и что никакого палева... Так, мурзилка?

– Извините, – капитан едва заметно усмехнулся. – Я бастурманским плохо владею.

– «ВАПы» ты привез? – перевел Мордаев.

– Я.

– От Злюхина?

– От него.

– Проверяли? – спросил у Авторитета Отстоев.

– Масса лично пробивал. Запрос в спецотдел «Зис» делал, со Смердяево связывался, агентуру на Лохудринске подключал... вроде не врет.

– Ну, и какой с него спрос? Злюху надо наказывать, падлу!

После таких слов банд-президента в душе Зигфрида забрезжила надежда на спасение.

– Нет, тут разобраться надо, – возразил верховный бастманчский судья. – Вот, к примеру, Професор... Ты «ВАПы» на федералов настраивал?

– Я, – угрюмо кивнул горбун. – Всю ночь сидел.

– Вот! Всю ночь... – Мордаев многозначительно поднял палец. – А ты, жиртрест, отказался с Массой в боевой поход идти?

– Отказался, – бледнея, пробормотал Курдюк.

– Заговор! – вывел Авторитет. – Заговор и предательство.

– Шлепнуть, – предложил Отстоев.

– Надо корни заговора откопать, – снова возразил Мордаев. – Ведь кто-то за ними должен стоять. Если федералы нас обули, это одно. Если Злюха скурвился...

– Падла! – вставил президент.

– Это другое, – продолжил Авторитет. – А еще может оказаться, что это внутренний заговор. Я вам уже докладывал, что кое-кто давно по углам шепчется...

– Это ты про Кондомова с Оборзеевым?

– И не только...

– Ну ладно, разбирайся. – Президент Отстоев махнул рукой. – Только этих потом все равно шлепни. Раз уж у меня вырвалось... Не могу же я слова на ветер бросать.

– Будет сделано.

– Тут у нас все? – Президент нетерпеливо взглянул на часы. – Тогда поехали обедать. Жена сегодня поросенка с хреном в конопляном соусе приготовила. Остынет же...

– Всех пока в темную, – распорядился Мордаев. – Вечером приеду, побеседуем...

– Получил медаль за верность? – издевательски шепнул Професору капитан. Их заперли в сырой холодной камере с крошечным, меньше ладони, окошечком. Курдюк сразу повалился на ворох соломы и принялся жалобно стонать, а Безногий и горбун сели, опираясь о стену, ближе к бронированной двери.

– Ничего, Мордаев разберется, – прошипел горбун.

– А что толку? – Зигфрид усмехнулся. – Гальюн ваш ясно сказал – шлепнуть! Или ты думаешь, что Мордаев плюнет на авторитет президента из-за какого-то Професора?

– Президент в законе, – угрюмо согласился горбун, – на него плевать нельзя.

– Ну вот! Крышка тебе, Професор. Большая медная крышка.

– А тебе?

– А мне все одно ничего не светило. Я уже свыкся.

– Нельзя с этим свыкнуться, – засомневался горбун.

– О-о! За что?! – в голос застонал Курдюк.

– Заглохни, пингвин! – Професор не поленился привстать и пнуть толстяка в ляжку. – Так ты что, капитан, все-таки на федералов работаешь?

– На себя... и на Якова я работаю, – Зигфрид вздохнул. – Работал то есть. А если честно, не помню я ничего, Професор, пустота в башке, как будто половину мозгов из нее откачали.

– И давно это у тебя?

– Со Смердяево. Начиная с погрузки, все хорошо помню, а что до этого было – отрывками...

– Может, тебя злюхинские менеджеры не сразу уговорили с Яковом «помириться»? Может, перед этим слегка бока помяли да по башне отоварили?

– Может, – Зигфрид помотал головой. – Не помню.

– Дрянь дело, – решил горбун. – Думал, может, хотя бы федералы за тобой прилетят на выручку... Да нас заодно вытащат. Но раз память отшиблена, значит, ты действительно в злюхинской обработке побывал. Федералы так своих агентов не готовят. Видать, не судьба нам на халяву спастись.

– Оставь надежду, всяк сюда влетевший, – невесело усмехнулся капитан.

– За что?! – продолжал ныть Курдюк. – Я не винова-ат...

– Придется думать самим, – пробормотал Професор.

– О чем? – меланхолично спросил Зигфрид.

– Как смотаться.

– Отсюда? – капитан с сомнением оглянулся по сторонам.

– А что – отсюда? – Горбун зло оскалился. – Я двадцать крытых разменял, прежде чем на Бастурман попасть. Десять федеральных, семь гундешманских и даже три суперманоидных. Нигде долго не задерживался. Побеги – мой конек.

– Професор, – уважительно сказал капитан. – Только сейчас другая ситуация. Времени на подготовку маловато.

– Главное – идея, а подготовка... Она бывает и не нужна. В этих подвалах я каждый закуток знаю. Только за дверь выйти.

Он похлопал по бронированной двери. Она была такой толстой, что не отозвалась на его хлопки даже легким гулом.

– Идея? – Зигфрид почесал макушку. – Проще простого!

Он наклонился к Курдюку и свинтил с его жирного пальца увесистую печатку. Толстяк возмущенно захлопал глазами, но наткнулся на холодный взгляд Професора и от возражений воздержался.

Капитан напялил перстень на средний палец и постучал в броню. На этот раз звук получился звонким и хорошо слышным всему подвалу. Однако реакция у охранников была замедленной, и откликнулись они не сразу.

– Чего ломишься? – наконец раздался ленивый голос. – Если в сортир захотел, можешь сразу в штаны гадить. Выводить не положено.

– Я прошу у вас минуточку внимания, – бодро крикнул Зигфрид. – Я представитель марсианской компании! Наша фирма проводит презентацию своих товаров! Четыре прекрасных набора полезнейших хозяйственных принадлежностей вы можете получить совершенно бесплатно! Оплачиваются только расходы по доставке!

– Ты чего, ошизел? – удивился охранник. – Какая, на фиг, компания, какие товары?

– Позвольте мне войти, и я покажу вам замечательнейший карманный пылесос для чистки компьютерных ковриков! А также набор сменных отверточных головок, комплект граненой посуды из настоящего венецианского стекла, а также – жемчужину нашей презентации! Новинкау! – коллекцию настоящих французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

– По двадцать пять литров? Четыре? – засомневался страж.

– Я представитель марсианской компании! – снова завелся Зигфрид. – Наша фирма проводит презентацию! Позвольте мне войти, и я покажу вам набор замечательнейших принадлежностей...

– Куда войти-то? – совсем растерялся стражник. – Ты же и так в крытой.

– Позвольте же войти, здесь, на улице, очень сильно дует! И я совершенно бесплатно вручу вам жемчужину нашей презентации! Новинку! Коллекцию настоящих...

– Какая улица?! – взревел охранник.

– ...Французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

– Ну, ур-род, падла, коммерсант хренов, конец тебе!

Разъяренный страж распахнул бронедверь и тут же получил в зубы от Зигфрида и между ног от Професора. Натиск заключенных был настолько дружным и неожиданным, что воин не успел ни защититься, ни отскочить. Он мешком рухнул на пол, а пленники перепрыгнули через его корчащееся тело и бросились бежать. Воодушевившийся Курдюк пересек порог камеры на четвереньках, но, миновав поверженного охранника, нашел в себе мужество встать на ноги и продолжить бегство уже по-человечески. Насчет того, что знает подвал, как свои пять пальцев, Професор не врал. Буквально через десять шагов перед беглецами раскрылась потайная дверца, и они нырнули в тесный подземный ход.

Тоннель был коротким, но выводил прямо на летное поле запасного космодрома. Зигфрид сначала не поверил глазам, но раздумывать над очередным подарком судьбы было некогда. Он отряхнул с комбинезона налипшую паутину и, пригибаясь, побежал следом за Професором к своему КР-5. Видимо, тревогу в темнице еще не объявили, и вокруг «ЗУБа» никакой подозрительной суеты пока не наблюдалось.

– Вывози, родимый! – крикнул капитан, плюхнувшись в пилотское кресло. – Бастурманцы, пристегнитесь!

– Мы теперь не бастурманцы, – заметил Професор, скептически осматривая убранство кораблика. – Мы граждане Федерации.

– Надолго ли? – усмехнулся Безногий.

– Там посмотрим...

– Куда летим?

– На Лохудринск, куда еще? – Горбун поковырял обивку пассажирского кресла. – Дерьматин?

– Нет, кожей тебе тут все обтяну! – фыркнул капитан. – Не лимузин же...

– Да уж...

– Не хочу на Лохудру, – снова заныл Курдюк. – Я не винова-ат...

– Можешь выйти, – спокойно предложил Зигфрид.

Толстяк тяжело вздохнул и замолчал.

Старт прошел без приключений, а когда визоры заднего обзора заметили подозрительную активность космодромных систем ПВО, было уже поздно. Безногий пристроил свой кораблик в кильватер большому каравану каких-то посудин, и КР-5 плавно вошел в портал «Б. Бастманч – Плевакино». Космический город Плевакино вращался вокруг звезды G4-567 в пределах прямой видимости федерального блокпоста «Расколбас Южный». Там было уже безопасно. Там были свои. Или не очень свои, но, во всяком случае, не бастурманцы...

4

– Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, – выдал Сбондин как по бумажке.

– Выкрутился, значит? – Бандерский удовлетворенно хмыкнул. – Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно – пьет.

– Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.

– Ну и пусть вспоминает, – Бандерский удивленно поднял брови. – Что в этом плохого?

– Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется...

– Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?

– Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.

– Вы уверены?

– Почти. Все равно иного выхода нет.

– Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему... не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры...

– А про меня ты все помнишь? – с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.

За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский – главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.

– Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, – печально ответил Зигфрид.

– Девяносто два, – вздохнул Пережевалкин.

– Фрагментарное выпадение памяти, – многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.

– Как такое может произойти? – солидно, как ученый ученого спросил Професор. – Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?

– Посттравматическая амнезия, – доктор насладился звучанием умного словосочетания, – многообразна...

Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).

– Ты помнишь, чем тебя били? – уточнил Сема.

– Я вообще ничего такого не помню, – неуверенно ответил Зигфрид. – И синяков нет.

– Как же тогда эта... амено... зия? – удивилась Зинка.

– Вот и я говорю – как? – поддержал ее Професор.

– Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, – снова блеснул доктор. – Давайте, сударь, проведем простейший тест...

– Давайте, – поспешно согласился Безногий, наливая ему еще полстакана.

– Год вашего рождения?

– Двадцать четыре два ноля.

– Девичья фамилия матери?

– Безрукова.

– А отец, стало быть, Безногий? Семейка... – ухмыльнулся Курдюк, за что тут же получил тычок в зубы от Зинки.

– Какого числа вы улетели с Лохудринска?

– Седьмого апреля.

– А прибыли на Бастманч?

– Девятого.

– Где вы были восьмого с девяти до одиннадцати?

– На Смердяево.

– Сколько причалов на астероиде Смердяево?

– Один...

– Шесть! – возразил Курдюк.

Зинка хотела снова шлепнуть его по жирным губам, но толстяк перехватил ее руку и преданно вылупился на Зигфрида.

– Вот вам и результат, – заявил Пофиговский, проглотив честно заработанные полстакана. – Вы не были на Смердяево.

– А где же я был?

– Либо где-то в другом месте, либо вообще – нигде.

– Как это? А груз, а менеджеры злюхинские? Их тоже не было?

– Не было, – доктор улыбнулся. – Это ложная память. Кто-то очень красиво промыл вам мозги, милостивый государь.

– А груз? – растерялся Безногий.

– А груз к вашему кораблю прицепили так же, как и «приняли на работу». В рамках ложной памяти. Вы помните, что это делали монтажники на Смердяево, а в действительности это сделали...

– Федералы! – грохнул ладонью по столу Професор. – Говорил же я – подвох!

– А что, такое возможно... ну, с мозгами? – удивился Курдюк. – А как?

– А берут такой здоровенный шприц, вставляют в ухо и ка-ак надавят на поршень! – Зинка вставила указательный пальчик толстяку в ухо и резко надавила.

Курдюк охнул и свалился под стол. Пропасть залилась звонким смехом, но Професор ее приструнил:

– Это, между прочим, опасный прием из арсенала войскового спецназа. Ты, случаем, там не служила?

– Ну что ты, милый! – Зинка ловко перебралась на колени к горбуну. – Или ты меня боишься?

Професор неожиданно покраснел и смутился. С его внешностью и страшным немигающим взглядом этот юношеский румянец не вязался. Однако основным объектом внимания был Зигфрид, и о професорском смущении все быстро забыли.

– Разработкой специальных приборов для манипуляций с памятью и личностной матрицей человека занимаются особые закрытые институты. Широкой общественности о них известно крайне мало, – пустился в рассуждения Пофиговский, – но сам факт их существования ни для кого не секрет.

Безногий неожиданно ощутил, что в голове происходит нечто странное. В его мозгу будто что-то забурлило, и мощное течение (с водочным запахом) вынесло на поверхность мысленного моря незнакомое словосочетание явно технического характера. Какое отношение оно имеет к теме беседы, капитан не понимал или не помнил, но отмахнуться от всплывшей невесть откуда подсказки не смог.

– Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный, – выпалил Зигфрид.

Кроме доктора, все посмотрели на капитана с недоумением. Пофиговский же смотрел с интересом.

– «МКМ-1»? Есть такой прибор. Как раз для мозговой промывки, – врач задумчиво поднял бровь и заглянул на пустующее дно стакана.

Там мгновенно забулькала новая порция консультационного гонорара.

– Точно! «МКМ-1»! – согласился Безногий, прикладываясь прямо к горлышку. – Только я не помню, где это слышал.

– Раз «корабельный», значит, на корабле, – подал голос Професор. Он разрумянился пуще прежнего и произносил слова как-то отстраненно, словно витал в облаках. Зинка на его коленях тоже почему-то притихла. Она сидела, не шевелясь и ошалело улыбаясь. Взгляд ее плавал и ни на ком конкретно не останавливался. Что происходило у них на стуле, понять было невозможно.

– «МКМ», хм...Тогда нет ничего удивительного в том, что вы начинаете кое-что вспоминать, – сделал вывод доктор. – Мозговой Калибратор Модифицированный создает довольно прочные блоки, но их разрушает...

Он выразительно постучал по стакану.

– Маня, водки! – мгновенно сориентировался Пережевалкин. – Будем Устиныча лечить!

– Нет, за раз этим не вылечишься, – возразил Пофиговский.

– Ну хотя бы за надежду на выздоровление выпьем, – парировал Сема.

– А за сколько можно вылечиться? – спросил Зигфрид.

– Думаю, три-четыре интенсивных курса по десять дней...

– Запросто!

– Перерыв между курсами должен составлять не меньше трех недель! – строго предупредил врач.

– Первый курс пройдешь у меня! – заявил Пережевалкин. – Бесплатно!

– Но я бы посоветовал воспользоваться тем же «МКМ-1» и вернуть себе память в полном объеме без такой серьезной нагрузки на печень. Цирроз, знаете ли, не дремлет...

– А если мне не удастся раздобыть такой прибор?

– Тогда раздобудьте хотя бы кристалл, на который записаны стертые фрагменты. Его можно вставить в обычную бытовую стереовидеоквадроаудиосистему и просмотреть свои воспоминания заново, как объемный фильм. Это, конечно, займет слишком много времени, но лучше уж так, чем никак.

– Вспомнить незабытое! Назло врагам! – грозно рыкнул тщедушный Сема.

– Скорее – запомнить незабытое заново, – сомнительно приукрасил мысль Пофиговский.

– Значит, кристалл, – Безногий нервно почесался. – А где искать?

– У Бандерского в конторе, где же еще? – произнес каким-то совсем уже размякшим голосом Професор. – Это его бойцы тебе черепушку перекроили, точно – к бабкам не ходи.

– Задачка... – Зигфрид совсем скис. – Контора земной разведки – это не Бастманч, туда так просто не проникнешь. Тут особый талант надо. Да и если проникнешь – где там этот кристалл искать? Он, поди, в самом толстом сейфе спрятан.

– Медвежатник нужен, – солидно бросил Сема. Сам он никогда в криминальных делах замешан не был, но «по долгу службы» кое в чем разбирался. Через его кабак ежедневно проходили десятки самых достопримечательных личностей.

– Это, господа, лежит вне пределов моей компетенции, – щегольнул напоследок терминологией Пофиговский.

Благодарный Зигфрид ему все равно налил.

– Сем, что, ни одного на примете?

– Как назло! – Пережевалкин обеими руками взъерошил шевелюру, но так ничего и не придумал.

– «Гундос» нужен, – из-под стола промямлил очнувшийся Курдюк.

– Какой еще «гундос»? – удивился Зигфрид.

– Професор его знает...

– Мерзони, – елейным голосом поведал горбун. – Ублюдиан Мерзони. Лучший медвежатник Галактики. Он тебе и проникнет, и выкрадет... Только ставки у него...

– Ну, дело-то святое! – укоризненно сказал Пережевалкин.

– А любому гундешманцу на это плевать. Для них чем хуже землянам, тем лучше. Если повезет, его можно будет на бартер какой-нибудь вытянуть, но тут никаких гарантий. Я с ним давно уже не виделся. Может, он вообще завязал.

– Лучший медвежатник Галактики? – усомнился Безногий. – Вряд ли.

– А позвольте полюбопытствовать, – задумчиво встрял Пофиговский, – каковы критерии такого... титулования?

– В смысле – почему лучший? – Професор усмехнулся. – Девятьсот сейфов на его счету, половина – категории А-10... это высшая, теоретически не вскрываемая... Ну и не поймали его до сих пор.

– Что, ни разу не сидел?! – изумился Сема.

– Я же говорю – лучший!..

– Агент Бляйман докладывает: капитан догадался, кто повинен в его амнезии, и собирается выкрасть у нас кристалл со своими воспоминаниями. Даже решил нанять для этого гундешманского вора Ублюдиана Мерзони, – Сбондин положил рапорт на стол генерала.

– Выкрасть? Очень интересно. И что вы намерены предпринять?

– Я намерен передать эту информацию через надежных посредников Злюхину...

– Кому? – удивился Бандерский.

– Якову.

– Про кристалл?

– Нет, про Мерзони. Я думаю, Злюхин не упустит такой шанс. Платить Безногому нечем, и он постарается нанять Мерзони в обмен на какую-нибудь услугу. Я уверен, что эту «услугу» придумает Яков.

– А этот... гундешманец... он согласится?

– Злюхин умеет убеждать. При его капиталах научиться этому несложно.

– Ну вы и закрутили, Федор, – Бандерский пошевелил губами, словно проговаривая все предложенные подполковником ходы. – Это... это прямо... детектив какой-то...

– У нас все получится, – позволил себе чуть-чуть улыбнуться Сбондин. – Охота на Злюхина вступила в завершающую фазу, вот увидите, скоро он сядет...

С виду Ублюдиан Мерзони был самым обычным зеленым гундешманцем. Ну разве что быстрым в движениях и с постоянно бегающими глазками. Прибыл он рейсовым экспрессом, в вагоне «эконом-класса», и не выделялся из разношерстной толпы пассажиров решительно ничем. Если б не зоркий глаз Професора, никто из «членов военного совета» его бы даже и не заметил.

– Хорошо выглядишь, – здороваясь с горбуном, сказал гундешманец. – Бледненький такой, почти зелененький...

– Это от тебя отсвечивает, – буркнул Професор.

На самом деле он был скорее «синеньким» от сердечной перегрузки. Потому что, начиная с позавчерашнего вечера, когда «совет» принял решение обратиться к Мерзони, не вылезал из Зинкиной постели. Скрытые внутренние резервы Професора настолько поразили Пропасть, да и его самого (до этого о близости с женщинами он знал лишь теорию), что друзьям стоило немалых трудов вырвать горбуна из Зинкиных объятий, а затем хотя бы временно вывести его из любовного транса, чтобы он помог с опознанием Ублюдиана в толпе приезжих.

– Ну, о чем будет разговор? – Мерзони обвел хитрым взглядом делегацию.

В ней, помимо Професора, были Зигфрид, сердобольный Сема и Курдюк. Зинка восстанавливала силы дома, а Пофиговский стриг купоны с подцепивших «французский насморк» морячков в своей больничке.

– О делах, – солидно ответил Професор и, взяв Мерзони под руку, неторопливо повел в сторону «Лошади Пережевалкина».

От вокзала до кабака было недалеко, около сотни метров, но, когда серьезные договаривающиеся стороны перешагнули порог гостеприимного заведения, все было решено.

– Капитан! – махнул рукой Професор. – Иди подписи под контрактом ставить.

– Что, уже? – удивился Безногий.

– Э-эх, мелкота... – разваливаясь в кресле (по такому случаю принесенном Семой из собственного кабинета), протянул Мерзони.

– Да нет, – мягко вступился за капитана горбун. – Зигфрид у нас, в натуре, волк. Только космический. А в нашем раскладе он просто не при делах.

– Ну мне волки и нужны, – вальяжно процедил Ублюдиан. – Слушай, Професор, а ведь ты тоже грешил!

Он прищурился (в смысле сомкнул одну пару век, а две других чуть-чуть опустил) и погрозил горбуну пальцем.

– Это по молодости, – Професор ухмыльнулся. – Но было. Гонял. Себульбу, во всяком случае, сделал, как сосунка.

– Да-а, это была гонка что надо, – посмаковал Мерзони. – А может, тряхнешь стариной? Что тебе проценты за посредничество? Так, мелочевка! А тут дело на... не будем уточнять, на сколько миллионов, но доли тебе на всю жизнь хватит. Даже если будешь каждый день баб менять и корабли покупать.

– Баб? – Професор на мгновение смутился и бросил короткий взгляд на дверь в служебные помещения. Там у Зинки была арендована комната.

– Ну или одну будешь каждый день в новые шелка наряжать, – сориентировался Ублюдиан. – Дом ей отгрохаешь, детишек настрогаете... десять... и всем на университеты хватит.

Гундешманец Мерзони был очень даже не промах. Зигфрид понял это еще на вокзале. Професор клюнул. Это было очевидно.

Безногий представил, как на балконе роскошной пятиэтажной виллы гоняет чаи професорское семейство: румяная Зинка, десять разновозрастных детишек – по пять каждого пола – и сам Професор. Он покачивается в кресле-качалке, одетый в шелковый халат, с трубкой из вишневого дерева в одной руке и с газетой «ТоргашЪ» в другой. Он сыт и счастлив... Зигфрид усмехнулся и снова включился в разговор.

– «Крысти Мышбис»? – горбун хрюкнул. – А по Сэму ли тюрбан? Не сильно ты пасть раззявил? Это ведь не просто аукцион, а целая система. В том числе – охранная.

– Гастролеры, – презрительно фыркнул Ублюдиан. – Бродячий цирк это, а не аукцион. Ни места постоянного у них нет, ни подвалов, где «шестой сундук еще не полон». Ну как, скажи мне на милость, можно организовать качественную охрану места, которого нет? Щелкнем его, как орех! Я щелкну! Вам и делать ничего особенного не придется. Полетаете на скутерах своих, шухеру наведете, да и все дела.

– А подробнее? – Зигфрид подвинулся ближе к столу.

Мерзони выразительно посмотрел на Сему и Курдюка. Те потупились и ушли к стойке.

– Ювелирный аукцион «Крысти Мышбис» гастролирует по Галактике. Это изобретение вашего досточтимого миллиардера Злюхина. Бабок он поднимает на этом шоу – устанешь грузить. Но нас волнует не наличность, а жемчужина его коллекции – «Звезда с одним лучом»...

– Яков? – Безногий поморщился. – Что-то часто я с ним пересекаюсь.

– Кто ж виноват, что все самое привлекательное в нашем мире захапал этот сучий потрох? – гундешманец вздохнул, словно от зависти.

– А жемчужина что, черная? Или большая?

– Жемчужина в переносном смысле, – пояснил Мерзони. – На самом деле это бриллиант...

– Ого!

– Вот именно – ого! – «гундос» подался вперед. – Уникальный бриллиант, капитан!

– Черный, – ухмыльнулся Зигфрид.

– Нет, – Ублюдиан невозмутимо откинулся на спинку. – Просто его вес измеряется не каратами...

– А гундешманскими фунтами...

– Не угадываете... Он измеряется вашими парижскими килограммами. Десять килограмм, сто тридцать пять и три десятых грамма.

– Сколько?! – Глаза у Зигфрида полезли на лоб, но остановить их продвижение к залысинам он был не в силах.

– Десять кило, – повторил Мерзони. – Э-э... Семен, голубчик, а нет ли у тебя в запасниках абсента?!

Услышав тонкий намек гостя, Сема затрусил в подсобку. Спустя пару минут он вернулся и с вежливой улыбкой поставил перед Ублюдианом стакан и бутылку ультрамаринового пойла. Безногий к тому времени как раз вышел из ступора.

– Это где ж такие кимберлитовые трубки зарыты? Бриллиант! А сколько же в нем было до обработки?!

– Сейчас это неважно, – промочив горло стаканом абсента, заверил Мерзони. – Сейчас главное придумать – как слямзить «Звезду»?

– Да-а... – Зигфрид все еще не отошел.

– Ну, не томи, – не выдержал даже Професор. – План давай!

– Буквально вчера аукцион прибыл на Супертрах, и пробудет он там ровно полгода. Потом его перебросят на Супербах, а еще через полгода на Супертрахбах... В рекламных проспектах это подается как грандиозный тур лучшей ювелирной коллекции Галактики по всем мировым столицам. Сначала три столицы суперманоидов, потом вроде как Гундешман, Марс и под занавес – Земля. Везде параллельно с показами будут проводиться торги, но «Звезду с одним лучом» на продажу выставят только на Земле. Это будет, так сказать, кульминация шоу. На сколько маленьких бриллиантиков за тридцать шесть месяцев можно распилить один десятикилограммовый кусман, я думаю, понятно и без пояснений.

– А если хватятся?

– То увидят, что «Звезда» стоит себе в подставке, на прежнем месте.

– Так ты же ее...

– Во-первых, мы ее... А во-вторых, вместо нее встанет почти неотличимый дубликат. Его вырастили по подробным снимкам в одной подпольной лаборатории у вас на Земле. Где-то в заснеженной тайге, чуть южнее Душанбе...

5

Вторая суперманоидная столица Супертрах была такой же планетой-мегаполисом, как и две другие. Различия были почти незаметны, поскольку заключались в деталях вроде климата и узкой специализации меньшинства населения. Большинство лодырничало везде.

Первая столица – горячий Супертрахбах специализировался на деловой жизни. Там кипел и пузырился мир бизнеса: банки, биржи, офисы крупных компаний. Третья планета от щедрого Суперсолнца (как скромно величали свою звезду суперманоиды) – Супербах – была миром прохладным и серьезным. Там имелись производительные силы: высокотехнологичные производства, инженерные компании, научно-исследовательские центры. Затесавшемуся посерединке Супертраху, с его умеренно теплым климатом и обилием морей, досталась роль кузницы кадров и культурного центра. Кроме замечательных курортов, здесь процветали университеты, театры, выставки, концертные залы, клубы, стереовидеокомпании, продюсерские центры и... аукционы. Последних здесь было такое множество, что казалось, будто аукционная торговля выделена супертрахцами в особый вид модного искусства. Откуда же, как не с Супертраха, было начинать свое турне злюхинскому шоу «Суперновая»?

Такие плакаты светились по всей планете на каждом перекрестке. «На знаменитейшей арене „Молизей Кемориум“! Событие века! Ювелирный аукцион „Крысти Мышбис“ представляет! Гастрольный тур по всем столицам! Незабываемое шоу „Суперновая“! Невероятный, прекрасный и неподъемный бриллиант „Звезда с одним лучом“! Спешите видеть!..» И так далее и тому подобное...

– Мне все ясно, – уверенно заявил Мерзони, когда трое сообщников вернулись с экскурсии по аукционам в гостиничный номер. – Будем брать.

– Там та-акая охрана, – Зигфрид покачал головой.

Охрана аукциона была действительно суровой. Бриллиант хранился в центральном зале Молизея – огромном помещении с высоченными колоннами, стоящими по диаметру круглого выставочного зала и подпирающими тридцатиметровый потолок. Собственно, все эти колонны – между ними четыре просвета гигантских, под потолок, ворот, а остальные промежутки глухие, – так вот, как раз они и придавали помещению вполне молизейский вид «под античность».

Снизу под зал было не подкопаться – в подвале располагалась казарма охраны, а еще ниже арсенал. А совсем внизу, на этаже «минус три», – хранилище, все в броне и датчиках сигнализации.

Сверху проникнуть в выставочный зал было так же проблематично. Потолочные перекрытия Кемориума были смонтированы из бронеплит, уложенных в три слоя, а между этими слоями был засыпан активный поглотитель энергии и античастиц. Пробиться сквозь такую преграду было бы трудно даже с «ПАКом» – старшим братом «ВАП-3» – то есть с пушкой аннигиляционной крупнокалиберной. А еще выше зала располагались три этажа офисов: охраны, администрации Молизея и под самой крышей – офисы для гастролеров. То есть для бдительных злюхинских менеджеров. Но и на этом не успокаивалась знаменитая суперманоидная служба безопасности. В воздухе на боевом дежурстве кружили десять истребителей, а со стационарной орбиты за Кемориумом наблюдали два спутника и четыре крейсера мегаполиции. Денег на охрану уникальной коллекции не жалел ни Злюхин, ни суперманоиды. Такова была ситуация «по вертикали».

Ситуация «по горизонтали» выглядела также неутешительно. Вокруг Молизея стояло пять колец оцепления и три периметра заграждений на любой вкус; от колючей проволоки под током до стальных щитов. Проникнуть за эти кордоны можно было, лишь купив билет и войдя в группе под предводительством экскурсовода (через металлоискатели, резонансные сканеры и рентген) в одни из четырех ворот.

Внутри зала охрана была не так заметна, но это не означало, что ее нет. Двадцать человек посменно следили за бриллиантом во все глаза. Работали десятки камер слежения и датчиков объема, веса, температуры, давления, движения, влажности и черт знает чего еще... Даже Мерзони признал, что сигнализация в Кемориуме лучшая из всех, что он встречал.

Однако, когда Зигфрид и Професор единодушно решили, что взять «Звезду» нереально, Ублюдиан поспешил их заверить, что все как раз наоборот.

– Как любит говорить наш Тиран: у семи нянек – дитя кривая, – бегая глазками, уверял гундешманец. – Разве вы не заметили, что у этого Молизея есть огромное слабое место? Не заметили? Эх вы, мелкота!

– Канализация? – спросил Зигфрид, припомнив все когда-либо виденные фильмы про ограбления банков.

– Там ее нет, – возразил Професор. – Я ходил в туалет. Там вместо унитазов – молекулярные конвертеры.

– Водопровод?

– Ты собираешься проникнуть туда в растворенном виде?

– Тогда не знаю...

– Но ведь это очевидно! – выслушав их рассуждения, воскликнул Ублюдиан. – Ворота! Высоченные ворота! Широченные ворота!

– Ну и что?

– Как это – что?! Это же проще простого! Один из вас, например Професор, на гоночном «Поршне» влетает в южные ворота и, дав внутри зала форсаж, вылетает в северные. Затем, очень низко над землей, между зданиями, под мостами и виадуками, уходит в ущелья горного массива Сьерра Педрильо...

– Зачем? – озадачился Професор.

– Этот финт все воспримут, как мелкое хулиганство.

– А если собьют? – засомневался горбун.

– Тебя? Да еще на «Поршне»? Исключено.

– Там десять истребителей и крейсеры на орбите, – напомнил Зигфрид.

– Истребители-Штурмовики Атмосферные, производства фирмы «Кам-ас», в народе – «ИШАКи», имеют максимальную скорость шесть махов. Куда им тягаться с космическим «Поршнем-937»?

– Если дать форсаж в помещении – крышу может сорвать, – предупредил Безногий.

– У кого?

– У Молизея... ну, и у всех там...

– Ерунда, у суперманоидов крыши крепкие, – отмахнулся Мерзони. – Слушайте дальше. Спустя десять секунд второй пилот, например Зигфрид, повторит маневр с точностью до мелочей, но с запада на восток. Дав форсаж, он уйдет также ниже возможностей локаторов и выше возможностей пилотов-преследователей в древние окаменевшие леса Крендельвуд. Среди гигантских каменных кренделей спрятаться еще легче, чем в горных пещерах. А я в это время, сразу после первого форсажа, под видом охранника брошусь в ближнее оцепление алмаза. Согласно секретной инструкции, так охрана должна реагировать на все потенциально опасные происшествия. Оцепление встанет спиной к «Звезде» на расстоянии метра, плечом к плечу, и будет ждать, когда ситуация разрешится. Быстренько заменить бриллиант дубликатом в таких условиях – раз плюнуть. А после второго «заезда», когда оцепление опять упадет и смешается с публикой, – я слиняю. Поскольку от форсажной волны все «сигналки» будут звенеть, а охрана суетиться, подмены никто не заметит и выйти в толчее мне никто не помешает. Ну, а потом мы встретимся на космодроме и все вместе отвалим на какую-нибудь перевалочную базу, например на станцию Столпотворенск-5.

– План хорош, – Зигфрид почесал макушку. – Только два вопроса. Где мы возьмем «Поршни» и где гарантия, что ты не смотаешься без нас?

– «Поршни» я вам обеспечу, а гарантия... Ее нет.

– О как! – крякнул Професор.

– С другой стороны, ваши доли не настолько велики, чтобы меня придушила жаба. Подумаешь, пару миллионов тебе, Професор, и выкрасть кристалл для Зигфрида. Это такие мелочи, что с моей стороны смешно ломаться и корежить мозг, выдумывая, как бы вас поизящнее кинуть...

– Убедил, – буркнул Безногий. – Со Столпотворенска сразу летим за кристаллом – идет?

– Идет. Только вы мне для этого не потребуетесь. Подождете где-нибудь на орбите. Проникнуть на уровень «Б», это не до «Х» пробираться. Плевое дело. Шестой этаж направо... Там даже сейфов нет. Простые деревянные шкафчики с ключиками и буковками по алфавиту, как в картотеке... Бывал я там. Тоже одному такому экс-агенту помогал. Только тогда Бандерский на этом уровне его подписку о сотрудничестве спрятал... Ну, так что, летуны, завтра начинаем?

– Начинаем, – вздохнул Зигфрид.

Совершать преступления ему не нравилось, но деваться было некуда. Легкость, с которой Мерзони говорил об этажах, секретных уровнях и коридорах разведки, была кажущейся. Самому капитану с проникновением в хозяйство Бандерского было не справиться.

Что думал на эту тему Професор, осталось загадкой. Впрочем, скорее всего он думал о домике с террасой, который купит для себя и Зинки...

Что думала в это время Зинка, сказать еще сложнее. Скорее всего, не думала вообще. Ей было не до глупостей. В «Лошади Пережевалкина» заваривалась каша, и Пропасть попала в самую ее гущу.

Началось все вполне безобидно. Ну, приперлись пятеро новых клиентов, ну, сели за столик, заказали выпить-закусить. Все чинно, для бандитов даже благородно, а то, что новенькие были переодетыми бастурманскими бандитами, рассмотрела бы даже девочка. Зинка подавно.

Короче, ничего особенного. Но только на первый взгляд.

Зинка-то сразу заметила, что Курдюк, после убытия Професора и Зигфрида не отлипавший от стойки бара, вдруг куда-то испарился. При его весе и габаритах сделать это было трудно, но жиртрест справился. Затем странная летучесть обуяла и Сему. Он оставил вместо себя официантку Маню и ускользнул в подсобку. Когда Зинка проверила это помещение на предмет нахождения там Пережевалкина, выяснилось, что кабатчика и след простыл.

Будучи «женчиной» неглупой, Пропасть быстренько сопоставила факты и пришла к выводу, что поведение Семы и Курдюка напрямую связано с появлением в кабаке бастурманцев. А это самое появление как-то связано с историей, из которой недавно едва выкрутились Професор и Безногий.

Проверять уровень собственной прозорливости экспериментально Зинке не хотелось, и она тоже намылилась упорхнуть в свои «партаменты», но тут один из бастманчцев положил на нее черный блестящий глаз и поманил пальцем. Пришлось подойти.

– Ой, какие мальчики! – профессионально застонала Пропасть. – Угостите даму спичкой, сигареткой, водочкой?

– Угостим, – черноглазый крепко ухватил Зинку в теоретической области талии и усадил себе на колени. – Что ж ты так сразу, морячок? – Пропасть поднатужилась, и ее щеки залил стыдливый румянец. – Я женчина порядочная, замужняя...

– А мы и есть твои мужья, все по порядку, – бастурманцы дружно заржали.

– Так нальете?

– Нельзя сейчас, – посерьезнел черноглазый.

– А что, лечитесь от чего-то?

– Ха-ха, лечимся, – оценил шутку бастманчский бандит. – Нет, милая, это ты пытаешься нас лечить. Типа не при делах тут, да? Случайно зашхерилась, в первый раз, и не знаешь тут никого, да?

Он уже не смеялся, а только скалился. Ну, этим-то Зинку было не испугать. Пятью мужьями тоже. Хоть по порядку, хоть оптом. А что еще могли сделать эти бандюганы здесь, на Лохудринске, на нейтральной по понятиям территории? Только взять на испуг.

– Чего это вы такое говорите? – Пропасть невинно похлопала густо намазанными ресницами. – Вы или медленней выражайтеся, или проще, я ж блондинка.

– Наших тут не встречала? – упростил бастурманец.

– А вы с какой планеты?

– С той самой, – бандит нахмурился.

– Ах с этой! Ну, бывает, залетают ваши орлы.

– А жирные слизняки и горбатые козлы? – уточнил еще один из гостей.

– А эти с какой планеты? – удивилась Зинка.

– Ты дурочку-то не включай! – не выдержал третий. – У нас наколка есть, что двое бастурманцев у вас тут обосновались. Курдюком и Професором их погоняют. Знаешь таких?

– А куда их погоняют?

Черноглазый скрипнул зубами и сжал немытые кулачищи. Пропасть почувствовала, что «вкусности в ее холодильничке» начали портиться и сворачиваться в тугой комок где-то на верхней полке. Понятия понятиями, а бастманчцам общие законы были всегда слегка по барабану. Вот сейчас грохнут об угол круглого столика, и привет Професору. Зинка представила себе картину. Расстроенный, бледный Професор стоит на коленях над распростертым телом возлюбленной, а из его холодных змеиных глаз катятся крупные горячие слезы. Просто Шейкспирт... или как там его...

Но тут на выручку Зинке пришла Судьба в виде еще пяти бастурманцев. Один вошел в кабак, а четверо остались снаружи, поскольку были заняты. Они методично и сосредоточенно кого-то пинали в двух шагах от крыльца.

– Отрубь, мы нашего бывшего босса нашли, падлу!

– А, Професора?

– Курдюк гонит, что он на Супертрах улетел. Типа аукционы бомбить.

– Кто, Професор?

– Ну.

– Штырь, ты ничего не путаешь? Професор не бомбер. Он при делах.

– Ну, сам спроси у сала этого. Он уже весь в соплях, а все одно твердит. Улетел Професор, с капитаном федеральным и «гундосом» каким-то. Мерзавиан Ублюдиони или как-то еще.

– Ублюдиан Мерзони, – Отрубь почесал в затылке. – Это тебе не «какой-то» «гундос». Это в их раскладе авторитет типа нашего Мордаева. Он за просто так лишних телодвижений не делает. Значит, и вправду на дело пошли. Да-а... Придется к суперманоидам чалиться.

– Может, здесь подождем? Курдюк божится, что Професор сюда обязательно вернется. Зазноба у него тут. Какая-то Зинка Пропасть.

– Знаешь ее? – Отрубь внимательно взглянул на Зинку.

– Сменщица моя, – не моргнув глазом, ответила Пропасть.

– Вы тут что, по сменам... обслуживаете?

– А иначе никакого здоровья не хватит, – Зинка натурально вздохнула. – Вас, кобелей, пока всех обслужишь...

Бандит, похоже, поверил и даже проникся сочувствием.

Немного помолчали.

– Нет, ждать не будем, – решил Отрубь. – Мизер это. А вдруг он не вернется? Поднимет бабок, да и заляжет на дно.

Он встал из-за столика и вышел на крыльцо кабака. Курдюк валялся в пыли, слабо похрюкивая и прикрывая лицо руками. Главарь бастманчского десанта немного насладился унижением бывшего начальника, а затем остановил расправу:

– Амба. Общественность уже косяка давит. Тут же свои понятия. Даже суку нельзя до смерти пинать, а этот еще может помилование заработать.

– А? – оживился Курдюк, отнимая ладони от лица. – Помилование? Все скажу! Я же всегда... всем сердцем... я же всю жизнь на Бастурмане...

Отрубь остановил его повелительным жестом.

– Тема такая: Гальюн обещает тебе полную амнистию и даже в деле оставит, но только если выведешь на Професора с Безногим и поможешь взять их живыми. Они на Отстоева и Шкурата плюнули, а это западло, понимаешь? Надо их вернуть на Бастманч и там прилюдно порешить.

– Это трудно, они же сейчас на Супертрахе! Нас там мегаполиция вмиг спеленает!

– Короче, отказываешься, – сделал вывод Отрубь. – Нет! – взвизгнул Курдюк. – У меня еще вариант есть! Надо Зинку взять, Професор за ней сам придет!

– Ты в курсе, кто такой Мерзони? – Отрубь покачал головой. – Он по мелочевке не работает. И не ошибается никогда. С ним работать – гарантия. Професор через пару дней так себе карман набьет, десять сотен Зинок сможет купить. Ты бы стал возвращаться за портовой шлюхой при таком раскладе?

У Пропасти, которая подслушивала их разговор, прячась за углом, отлегло от сердца.

– А че, не помешает, – заметил Штырь. – Все веселее. Ну, и вдруг она Професору взаправду нужна.

Сердце снова окаменело.

– Амба, – отрубил Отрубь. – Некогда ее по всей Лохудре разыскивать. Валим на Супертрах.

Зинка была готова его расцеловать...

Но не стала...

6

– Агент Бляйман, докладывайте, – строго приказал Сбондин.

На явочной квартире было холодно, темно, пахло жареной рыбой и некачественным спиртным, проще говоря, откуда-то несло брагой. Агент зябко кутался в вязаный плащ и поминутно прихлебывал из плоской фляжки. Волновался.

– Федор Сидорович, совсем беда!

– Конкретнее.

– Так я и говорю, конкретная беда! Бастурманцы Безногому и Професору отомстить хотят. Курдюка схватили, помилование ему пообещали, чтобы он скурвился. Вот только что на Супертрах улетели всей кодлой. Помочь бы ребяткам, а?

– Бастманчцам? Они и сами справятся.

– Нет, не этим, нашим ребяткам, Зигфриду с Професором. Они же сейчас все в деле, по сторонам не смотрят. Застанут их бандиты врасплох, и все, кранты... в смысле – провал. Аборт миссии.

– Ничего страшного, выкрутятся, – отмахнулся Сбондин. – Не в первый раз. Да и не полезут бастурманцы на Супертрах. Что они, самоубийцы? Повиснут где-нибудь на орбите да покараулят, когда Мерзони с компанией дельце обставит и в бега подастся.

– А если полезут? Они наглые, им даже мегаполиция не указ. Давайте предупредим Зигфрида.

– Это вы давайте, агент, а мы предупреждать никого не будем. Это нас демаскирует и полностью выдаст с потрохами!

– Я могу! Разрешите мне туда слетать! Я предупрежу, как бы по собственной инициативе, и никто не догадается, что вы замешаны. Мне поверят!

– Поверят! – Сбондин фыркнул. – А если спросят, на какие средства вы, агент, прилетели?

– А у меня сбережения! На всякий черный пожарный день.

– Нет, это слишком опасно. Дело прежде всего.

– Так я и говорю – провалится дело, если бастурманцы вмешаются.

– Если они вмешаются после ограбления аукциона, ничего страшного не произойдет. Безногий свою роль к тому моменту уже сыграет. А Професор меня вообще не интересует.

– Бессердечный вы, Федор Сидорович!

– Вы тоже на службе, агент Бляйман, не забывайте!

– А положить на такую службу! Я все равно полечу! За свой счет!

– Лишитесь премиальных!

– Плевать!

– И звание очередное может задержаться.

– Ну и ладно!

Агент решительно развернулся и сердито потопал на выход. Сначала Сбондин хотел его окликнуть и приказать в самой строгой форме остаться на Лохудринске, но передумал и промолчал. В чем-то агент Бляйман прав. Случайные факторы следовало держать под контролем. Иначе они могут вмешаться в ход операции в самый неподходящий момент. А вдруг мстительные бастурманцы не станут ждать на орбите и действительно высадятся на вторую суперманоидную столицу? Вот Бляйман и подстрахует. Только справится ли агент в одиночку?

Федор вздохнул и нажал кнопку связи на наручных часах.

– Пилот, ключ на старт.

– Чего? – спросонья не понял пилот служебного «Молота».

– Заводи, говорю! Сейчас поедем.

– Куда?

– Далеко. На Супертрах.

– У меня горючки мало. Этот бегемот жрет топливо, как... – пилот задумался, – как большой бегемот!

– Ну так заправься! Раньше не мог об этом подумать? Смотри, если опоздаем, с тебя спрошу!

– А что, братья по оружию в опасности?

Пилот был наглый, впрочем, как все казенные водилы.

– Бр-ратья, – Сбондин недовольно рыкнул, – и сестры. Давай, мухой!

А на Супертрахе уже разворачивался первый акт самой шумной авантюры в истории ограблений. Шумной во всех смыслах. Такого грохота небо над аукционными кварталами еще не слыхивало.

Первым полетел Професор. Он действительно неплохо владел штурвалом, и когда его «Поршень» с ревом вынырнул из-под ближайшего к Молизею моста, «ИШАКи» только и успели, что озадаченно дернуться в сторону южных ворот. То, что сверкающий ДКР-937 вдруг влетел внутрь Кемориума, повергло пилотов истребителей в настоящий шок. Они резко заложили боевой разворот на юг, но в эту секунду Молизей вздрогнул всеми своими стенами и колоннами, и хулиган-«Поршень» вылетел через северные ворота. Истребителям пришлось срочно перестраиваться, и потерянных ими секунд нарушителю спокойствия хватило, чтобы ловко нырнуть в тоннельную автостраду, затем вынырнуть где-то в районе набережной, пролететь под тремя мостами, юркнуть на крыле между парой небоскребов и уйти почти у самой земли по узким улочкам артистических кварталов в сторону гор. В ущельях и каньонах Сьерра Педрильо его можно было искать вечно. Хоть со спутника, хоть пешим порядком. Количество сообщающихся пещер и тоннелей там превышало все разумные пределы. Горы были пронизаны их червоточинами, словно старый гриб.

Когда мегаполиция поняла, что ее репутации нанесен невосполнимый урон, в здании Кемориума раздался новый акустический удар. На этот раз «Поршень», почти такой же, как первый, влетел под своды аукциона с запада.

Таких тяжелых и наглых оплеух полицейские на Супертрахе не получали еще никогда. Но на этот раз им все же повезло. В Молизее сработала вторая сигнальная система, и во всех четырех воротах померк свет. Это из потайных ниш в верхних балках, словно ножи гильотин, рухнули бронированные шторки. Второй хулиган попал в ловушку...

...Безногий понял, что план Мерзони провалился ко всем чертям. Зигфрид был вынужден заложить штурвал «Поршня» круто влево, и кораблик начал летать по кругу. За иллюминатором, словно велосипедные спицы, мелькали колонны, яркие лампы и какие-то дурацкие средневековые картины. Капитан зафиксировал курс и уныло взглянул вниз. Там уже начинали оживать полицейские. Они растаскивали по соседним помещениям граждан, рухнувших от грохота и страха в обморок, и пытались совещаться с начальством. В основном жестами. Зачастую неприличными. От рева космолетных двигателей дрожали стены и сыпалась штукатурка, но в целом Молизей стоял неприступной твердыней и рушиться не собирался.

– Пилот ДКР-937 «Поршень», ответьте! – ожил динамик связи.

Зигфрид промолчал.

– Приказываю вам сесть и заглушить двигатель, – рявкнул динамик.

Ответа не последовало. Зигфрид, может, и рад был сесть, но это означало сдаться, а сдаваться, пока есть хотя бы минимальные шансы, он не привык. А шансы пока что были. Выигрывал тот, у кого окажутся крепче нервы. Что могли сделать с чокнутым хулиганом суперманоиды? Расстрелять из ручных аннигиляторов? Вокруг было слишком много ценных предметов. Вынести все ценное и потом расстрелять? При таком грохоте и вибрации не смогли бы работать даже карго-роботы, а не то что грузчики-люди.

Капитан взглянул на стенд с бриллиантом. Успел ли подменить «Звезду» Мерзони? Скорее всего – да. Ведь провалился его план только для Зигфрида. В остальном все прошло даже лучше, чем предполагалось. У гундешманца для подмены было втрое больше времени, чем планировалось.

– Если ты сейчас же не сядешь, мы тебя заставим, и тогда уж ты сядешь не только на землю, но и в тюрьму! – пригрозил динамик.

Заставят... Как? Зигфрид усмехнулся. Лучше бы суперманоиды открыли бронешторки. Впрочем, полицейским открыть ловушку наверняка не позволяла электроника. Пока звенят сигнальные цепи, никакие бронешторки не поднимутся, это было понятно даже неспециалисту. «Замкнутый круг, – подумалось Зигфриду. – Так и буду тут летать. Топливо при таком режиме полета кончится лет через пять, а пищевой синтезатор в „Поршнях“ вообще на десятилетний цикл программируется. Каждый день что-нибудь вкусненькое и очень сбалансированное в плане витаминов и всяких там белков-углеводов».

Видимо, необоснованность угроз понимали и полицейские. Переговоры вести было не с кем – хулиган отмалчивался, а время уходило. Пора было принимать некое решение.

Зигфрид почти не сомневался, что тупоголовые блюстители закона обязательно попробуют решить вопрос силовыми методами, и все же появление стрелка с зенитным плазмометом стало для него неприятной неожиданностью. Маневрировать, уклоняясь от выстрела, он не мог, и ему пришлось поступить единственно возможным образом – прибавить скорость, дав повторный форсаж в момент выстрела. От нового громового удара стрелок кувыркнулся назад, но выстрелить все же успел. Сгусток плазмы прошел очень близко к корме и, опалив рулевые штанги, ударил в потолок. Бронеплиты выдержали, но осколки, штукатурка и капли расплавленного металла существенно подпортили интерьер зала и разбили почти все уцелевшие после звуковых ударов витрины. Зигфрид злорадно ухмыльнулся: «Не на того напали...»

Волнение все-таки было слишком сильным, и капитан, немного поцапавшись с совестью, вынул из «бардачка» припасенную на экстренный случай бутылку. Сдержанно отхлебнув ровно половину, он взял себя в руки и уже спокойно принялся ждать развязки.

О чем после этого инцидента совещались полицейские, хозяева Молизея и менеджеры «Зис», Зигфриду было неизвестно. Но решение в итоге они приняли правильное.

– Слушай, ты, придурок, – обратился к Безногому динамик, – сейчас в западных воротах прорежут дыру. Можешь убираться на все четыре стороны. Мы даже истребители отзовем. Лети, куда хочешь, только подальше...

Этот вариант Зигфрида устраивал. Существовал, конечно, риск, что «ИШАКи» уйдут не слишком далеко, а с земли и с орбиты на западные ворота нацелятся все имеющиеся поблизости от Молизея пушки, но это был уже вопрос мастерства. Ходить под ураганным огнем Зигфриду приходилось не раз, и он до сих пор был жив...

Безногий удовлетворенно допил и вдруг осознал, что помнит тот эпизод хождения под огнем противника на разведшлюпке. Было это давно, еще во время срочной службы на крейсере «Безумный». Тогда он во главе десанта сел на космобазу Уключин-Скрип и героически освободил от гундешманских диверсантов самый роскошный на базе ресторан. За этот беспримерный подвиг его наградили ценным подарком от командира крейсера, но неблагодарный владелец ресторана Митроффан Тошнофф подал на освободителей жалобу. Якобы гундосы в его заведении были гражданские, просто зашли поужинать, а ущерб от их выпроваживания составил сумму, равную годовой выручке заведения. А еще, если верить его наглому и лживому заявлению, десантники с «Безумного» унесли в качестве контрибуции десять ящиков водки. Начальство тогда устроило по жалобе строгое разбирательство, и пять ящиков пришлось отдать в штаб.

При чем тут ураганный огонь противника? При том, что, когда Зигфрид возвращался из штаба с разборок, перепившиеся канониры приняли его шлюпку за учебную мишень и решили потренироваться. Безногий помнил вспышки орудий, бешеный стук сердца, вспотевшие ладони и прилипшие штаны, словно это было вчера...

Зигфрид с благодарностью взглянул на опустевшую емкость. Пофиговский был прав, благодатная влага снимала блоки с памяти вполне успешно. Только не очень быстро...

...Дыру в бронешторках резали двумя чудовищных размеров автогенами, которые при ближайшем рассмотрении оказались армейскими крепостными лазерами. В конце концов, примерно через час дым от горящей брони развеялся, и Безногий убедился, что в западных воротах действительно зияет огромная дыра. Вылететь через нее было проще простого. Зигфрид вытер мокрые ладошки и решительно положил руки на штурвал. Автопилот он отключил локтем.

То, что произошло дальше, было абсолютно ненормальным. Автопилот погас, но кораблик продолжал летать по кругу, никак не реагируя на усилия капитана. Зигфрид чуть потянул штурвал вправо, но ничего не произошло. Он потянул сильнее, но кораблик продолжил бег по кругу. Капитан лихорадочно пробежал пальцами по кнопкам. Все системы работали нормально. Он ткнул в сенсор «автодиагностика» и спустя секунду все понял. Проклятый выстрел незадачливого зенитчика повредил поворотный механизм двигателей, и их просто заклинило в положении «на круг».

Зигфрид беззвучно выругался и перекачал данные о поломке в сервер ремонтной службы компании «Поршень». Если эти мегаостолопы догадались выйти на связь с навигатором машины через компанию, а такое дистанционное управление в экстренных случаях разрешалось – естественно, с санкции прокурора, – то информация о неисправности должна была тут же появиться у них перед глазами. Видимо, так и произошло.

– Дьявол! – рявкнул динамик все тем же раздраженным голосом. – Снайперы умалишенные! Говорил же – не стреляйте, хуже будет! Что теперь-то делать? Эй, хулиган, ты сам как думаешь? Да не молчи ты! Все равно же узнаем, кто ты такой...

7

– Професор, давай вернемся, а?

На агента Бляймана было больно смотреть. Даже холодным змеиным глазам Професора. Его каменное сердце трескалось и крошилось от сочувствия, но пойти наперекор устоявшимся в сознании понятиям он не мог.

– Нельзя, – отрезал горбун. – Надо Зигфрида вытаскивать.

– Курдюк и шпионы с Бастурмана прячутся на орбите Супертраха, – понизив голос, сообщил агент. – Да и как ты капитана вытащишь? Он же в ловушке. Плюнь на все, летим на Лохудринск. Иначе беда может случиться, а ты только новую жизнь начал. Зачем тебе рисковать?

– Ничего ты не понимаешь, – Професор сплюнул на каменное дно пещеры и решительно двинулся к КР-5, спрятанному в одном из тоннелей Сьерра Педрильо.

– Професор, если не остановишься, сдам тебя федералам! Они тоже тут неподалеку крутятся.

– Ну и кабздец тебе тогда, – бросил горбун через плечо. – Лети домой от греха подальше. А за меня не беспокойся. Я еще не из таких передряг выбирался.

– Так ведь с трех сторон вас обложили! Ты разницу-то понимаешь?

– Понимаю, – Професор открыл кораблик и неспешно забрался внутрь.

Агент Бляйман, побледнев от решимости, встал, загораживая просвет тоннеля.

– Не пущу!

– А вот ты ни фига не понимаешь, – сказал Професор с горечью. – Для тебя же стараюсь. Не вытащу Зигфрида, все дело сорвется.

– Мне с Безногим детей не крестить! – На лице Бляймана загорелся румянец. – А дело и так сорвалось! Не пущу!

– Встретимся в «Лошади», – Професор захлопнул люк и врубил задний ход.

КР-5 кормой вперед, не взлетая, проутюжил днищем несколько извилистых тоннелей и пулей вылетел из пещеры на окраину артистического района, именуемого так же, как и горный массив, только без «Сьерра». Пропахав по двору крайней усадьбы приличную борозду, «ЗУБ» наконец-то взмыл в местное, по-особенному голубое небо и под дружные аплодисменты обитателей квартала исполнил «мертвую петлю». Восторг у зрителей вызвал не факт исполнения неизвестным корабликом фигуры высшего пилотажа, а способ исполнения. Професор проделал финт, продолжая лететь задом наперед.

Насладившись произведенным на богемных зрителей впечатлением, горбун развернул машину как положено и поддал газу. Дольше услаждать взоры публики было некогда. В суперманоидном капкане погибал товарищ... и пропадала куча денег...

– Нет, я его не знаю, – Професор честно взглянул на мегаполицейского обер-комиссара. – Почему я должен его знать? Я просто предлагаю вам свою помощь.

– Очень интересно, – с издевкой произнес суперманоид, смерив горбуна высокомерным взглядом. – И чем же вы хотите помочь? Как, кстати, ваша фамилия и откуда вы прибыли на Супертрах?

– Капитан Себульба, – ответил Професор. – Не слыхали?

– С. Бульба? – обер-комиссар поднял глаза к потолку. – Что-то припоминаю... но что – никак не пойму... Капитан Бульба... А корабль ваш как называется? Не «Тарас», случайно?

– Нет, «ЗУБ». Да ладно вам репу морщить, гражданин начальник, после вспомните, – поторопил его Професор. – У вас есть деньги и проблема. У меня денег нет, но есть решение вашей проблемы. Состыкуемся?

– Решение? Какое?

– Я могу вытащить эту свихнувшуюся лохань из Молизея.

– Вы? – суперманоид едва не расхохотался.

– Я и мой корабль, – спокойно уточнил Професор.

– Как?

– Как, как... – Професор всплеснул руками и посмотрел на обер-комиссара как на слабоумного. – За деньги, как же еще!

– Это я понимаю, – растерялся мегаполицейский, – но как технически? Хотите взорвать крышу? На большие разрушения, чем уже имеются, хозяева Кемориума не согласятся.

– Все будет сделано самым аккуратным образом. Ни одного кусочка штукатурки больше не упадет. Влетаю в зал через дырку, разгоняюсь до той же скорости, что и этот малахольный, стыкуюсь, режу ему топливопроводы и, когда мощность «Поршня» падает, вывожу его наружу.

– Рискованно...

– А то! Ваши «кам-асы» небось на такой финт никогда в жизни не согласятся?

– Они же пилоты, а не камикадзе.

– Ну вот, а я как раз наоборот. Если за деньги, конечно. Сто тысяч малах... э-э... галкредитов – и дело в шляпе. По рукам?

– Сто тысяч?! – возмутился обер-комиссар.

– Мы согласны! – вмешался молчавший до этого в сторонке гранд-администратор Молизея.

– Вы что?! – шепнул мегаполисмен. – Это же авантюра! Только деньги потеряете!

– Страховка покроет, – отмахнулся служащий. – Мы с каждой минутой простоя теряем по двести тысяч. Что выгоднее? Считать умеете?

– Ну так что? Если согласны – денежки попрошу сразу. Я ведь, как вытащу этот «Поршень» из вашей задницы, садиться не стану. Чтобы с ним расцепиться, мне придется в космос вылетать.

– Да? – обер-комиссар хитро прищурился. – Как-то слишком уж ловко вы все это придумали. Уж не тот ли вы типчик, который пролетел сквозь Молизей в первый раз?

– Какие ваши доказательства? – Професор ухмыльнулся и махнул рукой на стоящий неподалеку «ЗУБ». – Сами видите – машина не та...

– А вот упеку я тебя на недельку в подвал...

– Признательные показания в голом виде суд не примет, – уверенно парировал горбун. – Ему улики нужны.

– Грамотные все, куда деваться! – раздраженно сказал мегаполицейский, отводя взгляд. – Дружка, значит, выручить решил... Может, тогда заодно скажешь, зачем вы это все устроили? В знак какого такого протеста, против чего? Антиглобалисты вы, что ли? Или сине-зеленые?

– Это все ваши домыслы, – невозмутимо ответил Професор. – Ну, мы тут кризис будем разрешать или вы меня арестовывать будете? Давайте уже определяться.

– Вам кредитной карточкой или... – Гранд-администратор отнял палец от мочки уха. Он уже связался с билетной кассой Кемориума.

– Или, – Професор деловито кивнул.

– Несут...

Действительно, через минуту перед ними предстал взмыленный кассир с мешком денег.

– Правда, все мелочью, – извиняющимся тоном пробормотал он.

– Ничего, – Професор забросил мешок на плечо и поковылял к «ЗУБу». На трапе он обернулся и погрозил мегаполицейскому пальцем: – Только без фокусов...

Суперманоид хотел что-то ответить, но наткнулся на взгляд горбуна, и слова застряли у него в глотке. Таких жутких глаз он не видел даже у самых жестоких убийц, а служил в мегаполиции обер-комиссар уже не один год и навидался всякого. Капитан С. Бульба был больше похож на бастурманского палача, чем на космолетчика. Мегаполисмен поежился и приказал себе выбросить все лишние мысли из головы.

– Эй, на орбите, – вышел он на связь с крейсерами. – Готовность!

– Есть, – ответили с орбиты. – Цель?

– Сцепка КР-5 с ДКР-937...

– Бульдога с носорогом...

– Не промажьте там, юмористы!

– Не волнуйтесь, господин обер-комиссар, справимся.

Гранд-администратор с осуждением посмотрел на мегаполицейского и отвернулся. Хулиганов можно было и не сбивать, а просто поймать в магнитозахват, или прижать к планете, или что-то еще... У этих служак не было никакого понятия о совести и справедливости. «Сжечь сто тысяч галкредитов! – служащий Молизея вздохнул. – Варвары!»

8

Стреляли крейсеры неважно. Правда, не потому, что не умели. Им сильно мешали пять невесть откуда взявшихся ударных рейдеров с черно-зелеными эмблемами Бастурман-Бастманчской непризнанной автономии. Пока неповоротливые махины пытались отогнать троих юрких налетчиков, два оставшихся упали на хвост сцепке «ЗУБа» с «Поршнем», и вся эта компания сумела сорваться с орбиты Супертраха и уйти в глубокий космос. Пока, правда, в обычном пространстве.

– Зигфрид, – врубив ближнюю связь, проорал горбун, – срочно перебирайся!

– Я сейчас, – ответил капитан, – трясет сильно!

– Давай, давай, шевелись! Знаешь, на кого отвлеклись крейсеры? На шпионов Отстоева! Мы Гальюну нужны живыми.

– Спасибо бастурманцам, что еще сказать?

– Но два рейдера у нас в кильватере!

– Это хуже... Я уже в шлюзе «Поршня», открывай свой наружный люк, Професор!

Зашипело. Это «Поршень» открыл выход в здоровенную трубу межкорабельного перехода. Разболтанные во время взлета крепежи бренчали, а гофрированные стенки резинового шланга между кораблями тряслись и хлопали, как рваный парус, выпуская остатки воздуха. Зигфрид неумело перекрестился, резко выдохнул и крепко зажмурился. В условиях низкого давления это было необходимо, чтобы не лопнули легкие и не вылезли глаза.

Он уже почти шагнул в опасный гофрированный переход, как вдруг два бастурманских преследователя открыли огонь, и один из импульсов попал точно в крепления сцепки. В распахнутом шлюзе «Поршня» стало окончательно холодно и почти не осталось воздуха.

– Прыгай! – заорал во всю глотку Професор.

Тянуть было бессмысленно. Зигфрид посильнее оттолкнулся и, не коснувшись дырявых стенок перехода, влетел в шлюз «ЗУБа». Позади него тотчас захлопнулся люк, и кошмарное рандеву с открытым космосом закончилось. Дальше дело было за Професором. Теперь он мог показать все, на что способен. Естественно, с поправкой на возможности машины.

После «разминки» на Супертрахе увернуться от беспорядочных выстрелов бастурманцев для горбуна было сущим пустяком.

Отцепив израненный «Поршень», Професор заложил несколько виртуозных виражей и наконец вдавил заветную кнопку «космос!!!». КР-5 ощутимо вздрогнул и рванулся вперед, размазывая по боковым иллюминаторам отблески ярких звезд и силуэты отставших бастманчских рейдеров.

Зигфрид вполз в рубку, утер со лба холодный пот и пошарил под пассажирским креслом. Он впервые летел на собственном корабле в качестве пассажира, но сейчас ему это было даже на руку. Вернее – на грудь. Он вытащил из инструментального ящичка оловянную фляжку и, свинтив пробку, сделал из нее пару больших глотков.

– Думал, чокнусь от этой карусели!

– А я думал, ты из шлюза в шлюз не переберешься, – Професор усмехнулся. – Голова, что ли, закружилась?

– Струхнул малость, – признался Безногий. – Ты бы попробовал... на ходу пересаживаться. Да еще при такой барахляной стыковке. Там, как в грозу, на тонкой ветке все болталось. Думал, сейчас ка-ак оборвется...

– Ну, извини, крепче стыковать некогда было, да и не за чем. Зато сбросили этого «Поршня» на раз. А под огнем каждая секунда на вес золота...

– Кстати, о золоте... Ты на Столпотворенск курс проложил?

– А какого лешего там делать?

– Как же так?! А Мерзони? Или, думаешь, все-таки кинул нас гуманоид?

– А ты считаешь, он не знал о бронестворках?.. Ворота!.. Ворота!.. Слабое место!.. Ежу было понятно, что не может быть слабых мест при такой охране.

– Это что же, получается, мы глупее ежей?

– Я, – покаялся Професор. – Купил меня этот «гундос». Обещаниями сладкими убаюкал. А ты... откуда тебе было знать? Ты же не вор.

– Вот скотина зеленая!

– В нашем обществе это нормально.

– Нормально? Подставлять сообщников?

– Конечно. Мы же тебе не герои из книжек про благородных пиратов и не рыцари всякие. Мы каждый за себя.

– Да? А чего же ты взялся меня вытаскивать?

– Бабок решил заработать, – ответил Професор, не глядя на капитана. – Вон мешок лежит. Не получилось пару миллионов взять, так хоть на микстуру «от всех огорчений» заработал. Дай хлебну...

– Врешь ты, Професор, – Безногий протянул горбуну фляжку. – Не из-за денег ты меня спас. Деньги ты мог бы и так спереть. Получил и отвалил. Вон как от рейдеров увернулся. Летать ты горазд не хуже любого капитана. Но все же ты взялся меня вызволять, а не бросил. Значит, ненормально это – подельщиков бросать. Даже в ваших... э-э... кругах.

– Западло, – наконец признал Професор. – Только «гундосу» все наши понятия по барабану. Он даже не сидел никогда. Он сам по себе... падла...

– Да-а... Но ты мне так и не ответил – куда летим-то? На Лохудринск?

– На Землю.

– Куда?! – Зигфрид даже слегка подпрыгнул. – Ты что же, думаешь мы сумеем сами... того... кристалл украсть?

– А что нам остается?

– Ну, может, другого специалиста найдем? Деньги же теперь есть.

– Некогда другого искать, да и денег этих на хорошего вора не хватит, а на плохого... А за плохих мы и сами сойдем.

– А почему некогда?

– Потому что Мерзони свои дела всегда тщательно обставляет. Он не он будет, если Бандерскому не стукнет, что ты свою память выкрасть желаешь. Сейчас у нас что-то вроде бега наперегонки получается. Или мы до штаба разведки первыми добежим, или Мерзони до пункта спецсвязи.

– Лучше бы – мы...

– Лучше, – горбун допил все, что оставалось во фляжке.

– У меня тут еще припасено... – Зигфрид снова полез под кресло.

– Хватит пока, – строго сказал горбун. – Мне еще в роль входить...

– В роль кого?

– Хедхунтера... если по-гундешмански.

– Кого?

– Суки, которая за вознаграждение беглую братву разыскивает.

– А-а, охотника за головами?

– Ага. За головами, – Професор неприятно улыбнулся каким-то своим воспоминаниям, – и за скальпами...

– Куда?! – встретил посетителей угрюмый охранник.

– Дезертира вам привел, – невозмутимо ответил Професор. – Недорого.

– У меня ни на каких дезертиров ориентировки нет, – отрезал охранник. – Проваливай.

– А ты проверь, – посоветовал горбун. – В базе данных поковыряйся. Безногий З.У. Завербован разведкой. Лично генералом Бандерским.

– Лично? – Охранник усмехнулся. – Тогда откуда ты об этом узнал. Ты что, и есть Бандерский?

– Нет. – Професор уставился на воина немигающим взглядом.

– Ладно, проверю. – Охранник недовольно отвел глаза. – Ходят тут...

– А можно мне пока в сортир? – прохныкал Безногий. – Я же никуда... тут же все надежно...

– Нельзя, – буркнул охранник, водя пальцем по монитору своего пульта. – Некому тебя сопровождать.

– Так ведь я же никуда! Только в сортир! – взмолился капитан. – А то ведь не выдержу, тут море разольется... затопит на фиг!

– Нельзя! – охранник выразительно потянулся к кобуре. – Заглохни!

– Пока суд не установит, что я дезертир, имею право! – так же выразительно протягивая руку к молнии на ширинке, заорал Безногий. – Разойдись! Сейчас начнется!

– Туда! – испуганно отпрянул воин. – По коридору налево!

– Учти, выход отсюда один, – грозно напомнил Професор.

– Да ладно, – капитан махнул рукой и заковылял по коридору.

Едва пост дежурного скрылся за поворотом, походка капитана обрела нормальный вид и он вприпрыжку понесся по лестнице на уровень «Б». Время было позднее, и здание пустовало. На уровне «Б» к тому же было темно, однако даже льющегося через окна лунного света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть стеллажи с ящичками и безошибочно найти нужный, подписанный тремя буквами – «ЗУБ». Сломать деревянную дверцу с символическим замком оказалось и вовсе делом одного удара.

– Руки вверх! – неожиданно раздалось за спиной у Зигфрида.

Капитан исполнил приказание и медленно обернулся. В неверном лунном свете маячило не меньше десятка силуэтов. «Крышка», – подумалось капитану.

«А то!» – подумал Федор Сбондин, взмахом руки приказывая помощникам зажечь свет.

– Я тут... это... туалет... – промямлил капитан.

– Зачем ячейку сломал? – недовольно спросил подполковник. – Порча казенного имущества, статья семь тысяч двести пятьдесят первая. До трех лет.

– Я же туалет искал. – Зигфрид никак не мог вспомнить, где он слышал этот голос, но внешность офицера, когда зажегся свет, показалась ему смутно знакомой.

«Эх, сейчас бы грамм двести для промывки памяти, точно бы вспомнил, – подумалось капитану, – да только поздно...»

– Туалет, говоришь? – Сбондин ухмыльнулся и достал из ячейки кристалл. – А может, ты вот за этим сюда проник?

– А это что? – Капитан шмыгнул носом, словно непонятливый школьник.

– Эх, капитан, если бы ты хоть на минуту протрезвел, то понял бы, что красть эту штуковину совсем необязательно. – Федор укоризненно покачал головой. – Можно было просто попросить.

– И что, отдали бы? – Зигфрид недоверчиво прищурился.

– Конечно. – Сбондин протянул кристалл капитану, но, когда тот попытался его взять, отдернул руку. – Но теперь, Зигфрид Устиныч, ты проштрафился. Незаконное проникновение на военный объект, взлом и попытка кражи... Придется тебя арестовать.

– Постойте, господин офицер, за что это?! – возмущению капитана не было пределов. – За то, что я хотел вернуть принадлежащую мне память?! Которую вы у меня сперли при помощи этого... Мозгоклюя?!

– Память, не память, а факт есть факт, – отрезал Сбондин. – Вломился – получи срок.

– Ах ты, гадина!

– Но есть один способ избежать наказания, – повышая голос, продолжил подполковник. – Рассказываешь мне подробно, почему на тебя настучал некий гундешманский гражданин и что там произошло на Супертрахе...

– И вы отпустите нас? С кристаллом в кармане?

– Возможно, – Федор обвел помещение полным неопределенности взглядом. – Хотя твой напарник слишком уж смахивает на бастурманца.

– Мы уйдем вместе, – твердо заявил Зигфрид.

– Хорошо, – наконец согласился Сбондин. – Говори...

...– Да-а...– задумчиво протянул Сбондин, выслушав честный и подробный рассказ Зигфрида. – Обул вас Мерзони. Но что-то тут не стыкуется, капитан. Как мог этот ворюга незаметно подменить такой бриллиантище? Сколько в нем кило? Десять? Это в какой такой карман он его положил?

– Я тоже об этом думал, – признался Зигфрид. – Может, у него сумка припрятана была.

– Какая сумка, как у кенгуру? – Федор покачал головой. – Нет у гундешманцев таких деталей в организме. Это я точно знаю. В штанах такую дулю тоже не спрячешь. Загадка?

– Ничего не загадка, – вмешался Професор. Его в кабинет к Сбондину привели в наручниках, и пока снимать оковы никто не спешил. – Просто не умеете вы думать, гражданин начальник.

– А ты умеешь?

– А я умею.

– Ну, так поделись соображениями, будь так любезен.

– Еще чего! – горбун фыркнул. – Я их только издали могу высказать. Когда отпустите нас на приличное расстояние. Это типа страховки будет.

– Ишь, какой хитрый! – Подполковник рассмеялся. – Да и ладно. Не хочешь делиться – молчи. Я все и так узнаю. Вашего Ублюдка уже взяли. Через час привезут. А как выбивать из хвостатых показания, я еще во время войны научился. Не одного пленного в расход пустил. Только, если заговорит Мерзавец, вам сотрудничество не зачтется. Пойдете по этапу, граждане взломщики. Да еще по картотеке федерального розыска кое-кого проверим... Чувствую, там не один файл на этого «кое-кого» заведен.

Зигфрид нервно поерзал, но горбун был абсолютно спокоен, и его хладнокровие частично передалось капитану.

– Не бери на понт, начальник. – Професор оскалился в жутковатой улыбке. – Даже если заговорит этот Ублюдиан несчастный, толку не будет. Потому, как не скажет он вам правды. Ну, наплетет чего-нибудь для отвода глаз, а потом сядет в каталажку и будет спокойно ждать, когда за него залог внесут. А за него внесут, будьте покойны, да столько внесут, что ни один суд не откажет. У него все ходы просчитаны. Это тертый бублик. Вот тогда вы о нас и вспомните. Но из крытой мы вам ничего не ответим. Лучше уж отсидим свой трешник.

– А со свободы ответите? – засомневался Сбондин.

– Ну, мы же, как честные граждане Федерации, обязаны помогать правосудию. Так?

– Так, – нехотя согласился Федор. – Свободны. Оба. Но чтобы через шесть часов были на связи как штыки!

– Будем, – Професор протянул подполковнику скованные руки.

– У меня ключа нет. – Федор мстительно улыбнулся. – Может, у охраны найдется.

– Кристалл, – пояснил смысл жеста горбун.

– Ах, это... – Сбондин вложил вещицу ему в ладонь.

– Пока. – Професор бросил на стол разомкнутые наручники. Как он умудрился их снять, не понял ни Сбондин, ни капитан. – Да смотри, не следить!

Зигфрид, на протяжении всей беседы боровшийся со страхом, вздохнул с облегчением, только когда подельщики вышли из здания и запрыгнули в пролетавшее мимо такси.

– Ты правда знаешь, куда Мерзони запрятал «Звезду»? – немного ожив, спросил он Професора.

– Ага, – горбун недовольно потер запястья. – Я даже знаю, кто ему помогал, кроме нас, и почему всем этим интересуется военная разведка.

– И почему?

– Сначала надо восстановить твою память и нанести один официальный визит. – Професор задумчиво уставился в окошко. – Иначе нас очень скоро опять сцапают. И тогда уж точно посадят.

Спокойно просмотреть записи на кристалле, а уж тем более нанести загадочный визит не удалось. Едва они сели в «ЗУБ», компьютер машины сообщил, что видит на радаре пять отметок, занесенных в файл «нежелательные встречи».

– Упорные какие, – удивился Зигфрид. – Как они, интересно, нас находят?

– С ними Курдюк, а он в курсе наших планов, сука! – Професор сердито свел брови. – Поймаю борова, на шампунь пущу! Для жирных волос!

– Пока получается, они нас ловят, – напомнил Зигфрид. – Что делать-то?

– Известно что, на Лохудру линять. – Професор зло сплюнул. – Ну, пусть только сунутся за нами! Я им устрою!

– На Лохудринске же нейтральная территория, – удивился Безногий.

– Это для нас с тобой. А этим жертвам открытого космоса все фиолетово. Ну, да на этом они и погорят...

...А спустя несколько часов по всей «Лошади Пережевалкина», включая подсобки и «нумера», было объявлено военное положение. Личный состав заведения готовился к осаде.

Зигфрид и Сема при участии еще двух десятков добровольцев-завсегдатаев укрепляли витрины перевернутыми столами и мешками с чем придется, от сахара до крупы. Официантка Маня, а с ней Зинка и другие «мадамы» готовили к бою бутылки, вилки, ножи и прочее секретное оружие. Професор, вооруженный огнетушителем и тяжелой ножкой от бильярдного стола, сидел на барной стойке и руководил.

По достоверным агентурным сведениям от Пофиговского, беспредельщики-отстоевцы и предатель Курдюк уже прилохудрились на космодроме Палково и теперь направлялись к «Лошади» пешим порядком.

– Как войдут, сразу начинайте обстрел, – Професор указал на тяжелые кастрюли и бутылки. – Маня, ты в мужа тарелками когда-нибудь швырялась?

– Не беспокойся, – официантка ухватила чугунную сковородку и легко перебросила ее из руки в руку. – Я ж на зональных Играх доброй воли призером по метанию парового молота была. В нашей зоне все спортом занимались. Вон, даже Зинка.

– Да? – удивился Професор. – Зинуля, а ты по какому виду проходила?

– По гимнастике. – Пропасть выглядела обиженной, но, кроме Професора, никто не знал – почему. – Мне тогда хула-хупы на талии еще в пору были.

– Слушай, командир, а если они иглометы достанут или лазерные разрядники, нам что делать? – забеспокоился Сема.

– Не дрейфить, – авторитетно заявил горбун. – Наша сила во внезапности. Масло вскипятил?

– Да, – Пережевалкин кивнул.

– Ну так неси. Над дверью бадью закрепим и веревочку к ней присобачим. Первого сковородой, последнего маслом. Тех, кто посередке, – подручными средствами.

– Господа, враг у порога! – влетел в «Лошадь» взмыленный Пофиговский. – Через пять минут будет здесь!

– Боевая готовность! – рявкнул Професор. – Лепила, не мелькай, возьми вон швабру, встань за дверью. Зигфрид, к «однорукому бандиту» отойди, будешь приманкой.

– Прикол, – неуверенно хмыкнул Безногий. – А если они меня достанут... как у вас говорится, «замочат на глушняк»?

– Нас живьем приказано взять, так что не волнуйся.

Горбун еще раз обвел взглядом свое воинство и вроде бы остался доволен. В победу никто не верил, но отступать лохудринцы не собирались. Потому что отступать было некуда.

...– Типа капитан Безногий! – обрадовался Отрубь, первым перешагивая порог заведения. – Что же ты там стоишь, ходи сюда, потолкуем. Зигфрид намертво вцепился в рукоятку игрового автомата и помотал головой.

– Вот, я же говорил, что они вернутся! – залебезил перед Отрубем жирный Курдюк.

– Засохни, – оборвал его командир бастурманцев, – я вижу только капитана.

– И Професор где-то здесь, не извольте сомневаться! – радостно хрюкнул предатель.

В кабак уже вошли все бастманчцы, а Отрубю до Зигфрида оставалось два-три шага.

– Это ты верно сообразил, – из-за стойки выглянул Професор. – Я здесь.

Отрубь остановился и совершенно потерял интерес к Безногому. Теперь все его внимание было сосредоточено на горбуне.

– Професор, лучше сдайся. Может, Гальюн тогда и тебя помилует.

– Твоему Гальюну место в сортире! – смело ответил Професор. – Начхать мне на его милости! Сема, масло!

Что случилось дальше, каждый вспоминал потом по-своему. С позиции Зигфрида схватка выглядела, как настоящее военное сражение. С соблюдением всех тактических премудростей.

Сначала была артподготовка. Последнего бандита, вставшего у дверей «на шухере», окатил кипящим маслом Сема. Ошпаренный бастурманец тут же выбыл из борьбы, поскольку помчался по улице со страшным воем и очень быстро. В результате он убежал куда-то в цыганские кварталы, где был немедленно разут и обобран до нитки. Правда, героическому Пережевалкину повезло не больше, его тут же отключил прямым в челюсть другой бандит, но начало Семой было положено, и защитники «Лошади» поймали кураж. С воплем «отстоим Лохудринск от отстоевцев» Маня метнула в толпу бандитов подряд три чугунные сковороды, два котелка и медный тазик. Потери бастурманцев составили: два нокаутированных и один накрывшийся. Затем пришел черед Зинки и ее подруг. Они перешвыряли в обалдевших бастманчцев половину бара, а затем вооружились табуретками и пошли в атаку.

Мужская половина «пережевалкинцев» инициативу поддержала и зашла врагу в тыл, повисая на руках каждого из бастурманцев по двое-трое, чтобы те не сумели вынуть свои пистолеты. Дальше все было просто. Обездвиженный враг получал табуреткой по лицу, терял сознание и связывался бельевой веревкой из стального тросика.

Единственным, кого не удержали добровольцы, оказался Отрубь. Он успел выхватить из кобуры игломет и направил его на Професора. Увернуться от веера стальных игл было нереально, и Зигфрид, понимая, что на выручку Професору не успеть, даже мысленно простился с боевым товарищем. Но тут вдруг снова проявились спецназовские таланты Зинки... Пропасть мгновенно схватила с подноса алюминиевую вилку и тяжелую поварешку и сразу с двух рук швырнула оба предмета в Отрубя. До сего момента такие финты Безногий видел только в кино про суперагента Дизеля Блуда. Вилка вонзилась Отрубю в запястье, а черпак угодил точно в висок. Бандит разжал пальцы, роняя игломет, а затем медленно опустился на колени и, чуть покачавшись, завалился на пол.

Виктория была одержана полная и безусловная. Потери лохудринцев составил один Сема, да и того достаточно быстро откачали, дав понюхать сначала нашатырь, а когда он не подействовал – професорский носок. Пережевалкин пришел в себя и тут же приказал Мане накрывать столы.

А вот кто во время боя вообще не пострадал, так это Курдюк. Поскольку в первую же секунду бросился на пол и уполз под ближайший неперевернутый столик.

– Выньте это сало из норы, – приказал Професор разгоряченным после схватки соратникам.

– Я больше не буду! – завизжал Курдюк. – Они меня заставили!

– Заткнись, – спокойно приказал горбун. – И слушай меня внимательно. Мы сейчас погрузим этих дармоедов на один из ваших рейдеров, и ты отвезешь их Отстоеву. Сдашь ему лично и скажешь следующее: больше на Лохудре бастурманцам делать нечего. Наши силы ПКО будут расстреливать любые бастманчские корабли еще на орбите, без разговоров, потому что вы нарушили главный закон: устроили разборки на нейтральной территории, и теперь все бастурманцы – наши враги. Понятно?

– Понятно, – Курдюк торопливо кивнул.

– Теперь бери Отрубя на плечо и пшел вон!

Когда добровольцы отгрузили связанных и до сих пор бесчувственных бандитов на рейдер и Курдюк вывел машину в космос, в «Лошади» уже полным ходом шло веселье. Все наперебой вспоминали подробности сражения и восхищались доблестью Мани и Зинки. Сема, расчувствовавшись, даже поднял Мане зарплату, а Зинке не было отбоя от самых щедрых предложений, но Пропасть мужественно отказывалась от сумм, которые ей раньше и не снились. Мотивировала она это тем, что командующий обороной и его главный советник заняли «партаменты» для важного дела, и вообще, теперь она верная боевая подруга Професора, так что остальным лучше остыть и не трясти слюнями. Аргументы работали безотказно. Бывшего бастурманского палача, а ныне Героя Лохудринска в Законе теперь уважали все жители от мала до велика. После третьего стакана доктор Пофиговский даже предложил избрать его губернатором, и эта идея нашла самый живой отклик в массах.

Правда, после четвертого вспомнили, что на Лохудринске такой должности не существует, и вообще, нет никакой власти. Тогда Пофиговский предложил сделать Професора каким-то «прецедентом», но эта идея, наоборот, поддержки не нашла, поскольку предложенное звание было слишком созвучно с «президентом». А президентов на нейтральной планете не любили. Вот губернатор, как, например, Змей Морган у пиратов на Куйбе, это было другое дело...

На том и порешили. Чем весьма удовлетворили Зинку. Перспектива стать губернаторшей ее очень устраивала. И даже не потому, что это было солидно. У Зинки Пропасти впервые появилась возможность изменить свою серую жизнь. Бросить похабную профессию, а заодно забыть и кличку, и девичью фамилию.

А вместе с ними забыть и о постыдном для настоящего лохудринца приработке и федеральных «приработкодателях».

В общем, Зинка Бляйман стояла на пороге новой жизни, и Судьба улыбалась ей во все тридцать два белоснежных зуба.

– Нет, ну не гады ли?! – Зигфрид разочарованно упал в кресло.

– Действительно, – согласился Професор, глядя на пустой экран стереовидеоквадроаудиосистемы, вмонтированной в стену Зинкиных «партаментов». – Этот подполковник оказался умнее, чем я думал. На мою страховку он ответил своей гарантией. Подсунул нам пустой кристалл.

– И что же, я теперь навсегда останусь без памяти?! – ужаснулся Зигфрид.

– Разберемся, – пообещал горбун. – По логике, раз при мне догадка о местонахождении бриллианта, твой кристалл хранится у этого разведчика. Баш на баш. Теперь придется выходить на связь, даже если нам этого очень сильно не захочется.

Професор вынул из кармана трубку мобильной гиперсвязи и вызвал нужный номер. На маленьком цветном экранчике появилось ухо. Судя по оттопыренности, сбондинское.

– Кто? – Подполковник отодвинул свою трубку подальше от лица и появился на экранчике до погон. – А, перестраховщики! Давно не виделись.

– Ты хитрец, подполковник, – буркнул Професор. – Расколол Ублюдиана?

– А как же, – Федор усмехнулся. – Он и не упирался. А сведения дал самые точные. Я сейчас как раз подлетаю к нужному квадрату.

– К тому, где он спрятал бриллиант?

– Именно так... Професор...

– Успел порыться в федеральных файлах?

– Нет, просто вспомнил. Я тебя не сразу узнал, но потом до меня дошло. В первую Бастурманскую кампанию ты батальоном смертников командовал. Один из всех выжил, да и то случайно. Так?

– Ну... – неопределенно промычал горбун.

– Так ведь это я ваш батальон положил. Я и мои разведчики.

– Сбондин? – припомнил Професор. – Сука...

– Как ты сказал? – притворился недослышавшим Федор.

– Сказал, что сутки-то мы против твоих хваленых разведчиков продержались. И дольше могли бы, да боеприпасы кончились.

– Герои, – снисходительно бросил подполковник. – В общем, дела ваши, граждане взломщики, ничуть не улучшились, хоть вы и улетели в неизвестном направлении. Вот я уже вижу космическую платформу, где спрятана «Звезда с одним лучом», вот наплывает стыковочный шлюз, вот выдвигаются магнитозахваты... еще пять минут, и я помещу бриллиант в сейф своего «Молота», а вас объявлю в розыск.

– Дерьмо ты, подполковник, – огорченно вмешался Зигфрид. – Мало того, что память мою украл, так еще и слово не держишь.

– Слово? А где ваша ценная информация?

– Так тебе же она не потребовалась, – напомнил капитан. – Ты и сам вон какой молодец. Гундешманца расколол за пять минут. Платформу запросто нашел. В глубоком космосе. Везунчик.

– А то! Я такой, – Сбондин самодовольно хмыкнул.

– Господин подполковник! – раздалось в динамиках. Сбондин не выключил связь, и все, о чем говорили в рубке его корабля, было слышно «взломщикам».

– Что там?

– Дыра, господин подполковник! Эту платформу, похоже, метеоритом зацепило. А еще на ней некоторых деталей не хватает. Как будто ее на пункте разбора слегка облегчили...

– Может, какие-нибудь старатели до нас тут побывали?

– Нет, больше на отвлекающий маневр походит. Скорее всего нагрел нас «гундос». Пустышку тянем. Он про эту платформу или случайно узнал, или сам ее сюда забросил. Заранее.

– Жаба! – Федор громко хлопнул ладонью по чему-то плоскому и твердому. Наверное, по столу. Или по лбу.

– А я что говорил? – буркнул в эфир горбун. – Рано ты обрадовался, Сбондин.

– Беру назад! – мгновенно сориентировался Федор. – Все беру! Все свои глупые слова! Професор, все файлы твои сотру! Пожизненная амнистия тебе будет! И Зигфриду память вернем до последней капелюшечки! Скажи только, голубчик, куда Мерзони бриллиант спрятал?

– Не скажу, – твердо ответил Професор. – Твои обещания – барахло. Мне твердые гарантии нужны.

– Хочешь, я с Бандерским поговорю, он тебе какие хочешь гарантии даст!

– Нет, я сам их себе обеспечу, – заявил горбун. – До связи, подполоховник...

9

Закончив разговор с Федором, горбун налил в стаканы немного водки и поднял свой, буркнув «за победу».

– Ты чего это учудил? – Зигфрид тоже взял емкость и отхлебнул, чтобы не лилось через край. – Как же теперь моя память?

– Вернем твою память, не переживай, – заверил горбун. – Только сначала заговор раскроем. Давай до дна.

Выпили. Но Зигфрида это не успокоило.

– Экий ты прыткий! – морщась, просипел он. – Скоро как Сбондин станешь. Сначала одно обещал, теперь заговор какой-то помчался раскрывать. Давай уже определимся, что важнее.

– Все вместе, – спокойно ответил Професор, наливая по второму. – Ты подумай башкой своей проспиртованной и определишься. С чего все началось?

– С того, что я на Бастманч попал. – На почти трезвую голову «определяться» Зигфриду было сложно.

– Нет, еще раньше.

– Так ведь не помню я ничего!

– Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный помнишь?

– Частично...

– Ну так вот, это Сбондин тебе мозги промыл. А Мозгоклюй у него на корабле установлен. Точно тебе говорю. А раз он промыл, то и на Бастурман он тебя направил. Зачем? Затем, что копал он под кого-то. Под кого? Под того, кого он с «ВАПами» подставил. То есть под Злюхина. Соображаешь?

– Пока смутно, – признался Безногий. – Ну, поссорил он Якова с Отстоевым, и что дальше?

– А то, что Яков начал нервничать. Такое дело прогорело! Миллионы в трубу вылетели! И, заметь, опять ты ему дорогу перешел. Как с теми кошками.

– С какими кошками? – В голове у Зигфрида снова образовалась неприятная пустота.

– С швахианскими мурлышками...

Пустота начала заполняться пока сумбурным содержимым. Какими-то разрозненными обрывками воспоминаний и отрывочными образами. Безногий замахнул второй стакан, и обрывки поползли навстречу друг другу, соединяясь в более-менее последовательную цепь недавних событий.

– Ну-ка, налей еще, – попросил капитан, ошалевший от воспоминаний, рвущихся, словно вода сквозь прохудившуюся дамбу.

Он даже не успел допить, как «дамба» окончательно рухнула и воспоминания заняли положенные им места. Зигфрид вспомнил практически все. И как гундешманские броненосцы выбрасывают в мусорный портал кораблик с мурлышкой и Амандой на борту. И приключения на Куйбе, и драку в кабаке на Релаксии-13. Следом за этими картинками потянулись целые возы ассоциаций и тележки мелких деталей. Закружившийся в голове вихрь образов заставил Зигфрида вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не свалиться на пол.

– А ты откуда знаешь про мурлышек? – прохрипел он.

– Так ведь не секретные сведения. Весь Лохудринск тему муссировал.

– Я понял. Злюхин договорился с «гундосом». Точно! Они все это дело с самого начала спланировали! И сценарий придумали, и платформу дырявую заготовили, и всякие неожиданности предусмотрели... Хотя не было никаких неожиданностей! Даже то, что федералы Ублюдиана сцапают, было у них сразу запланировано.

– Вот именно, – согласился горбун. – Решил Яков Дормидонтович двух зайцев убить. И тебя упаковать, и заработать. Прикинь, какую страховку он получит, когда выяснится, что бриллиант сперли.

– Это да...

– А теперь прикинь, сколько тебе отломится, когда станет ясно, что ты участвовал в этом деле.

– Лет двадцать.

– То-то и оно.

– А что же он сразу не забил тревогу?

– А Мерзони? Ведь после того, как он настучал на нас в контору Бандерского, ему надо было дать время, чтобы лечь на дно. Не сомневайся, если сегодня адвокаты охранной конторы не договорятся со страховыми компаниями о тихой выплате Якову бешеной суммы, завтра Злюхин выступит с заявлением, что «Звезду» украли те самые хулиганы на «Поршнях».

– Постой, но мы же ничего не крали!

– А кого это волнует? Повесят все на нас, и потянем мы этот хомут как миленькие, никуда не денемся.

– А Мерзони?!

– А что Мерзони? Он тут ни при чем. Он выполнил гражданский долг – сдал нас правосудию.

– Но ведь это он украл бриллиант! – Ничего он не крал. Я ж тебе объясняю. Мы там были – это факт, а его в Молизее никто не видел. И отпечатков его там не осталось.

– А на подмене? Пусть обследуют подделку, которую он оставил вместо «Звезды»!

– Объясняешь тебе, объясняешь, – проворчал Професор. – Ничего он не подменял! Сам подумай, как бы он пронес сначала туда, а потом обратно такой кусок стекла?! В заднице? Бриллиант подменили еще до начала экс...позитции!

– Злюхин... – охнул Безногий.

– Ага, – согласился Професор. – Бриллиант наверняка у него в подвале, на Земле.

– Так летим, расскажем Сбондину!

– Нет, – возразил горбун. – Пока не поднялся шум, мы ничего не докажем. Да и Сбондин тоже. Обвинить Якова в жульничестве – в том, что он показывает дубликат вместо оригинала – будет слишком ненадежно. Отбрешется. А вот если он затребует страховку за якобы украденную «Звезду»...

– Тогда мы и выйдем на Сбондина, – продолжил Зигфрид. – Так?

– Нет, – Професор ухмыльнулся. – Мы сами тряхнем Якова. А когда он от нас откупится, сдадим федералам.

– Получится довольно подло, – Безногий почесал макушку. – Но в случае Злюхина это единственный справедливый вариант...

– Ну вы и наглецы, – Яков Дормидонтович Злюхин утер платком взмокший лоб. – А если я сейчас позову охрану и прикажу выкинуть вас прямо в окно?

– Хотел бы, уже бы позвал, – нахально парировал Професор.

– Да только рыльце у вас, уважаемый, в таком пушку, что и не отмоешься, – поддержал напарника Зигфрид. – Тут ведь ясно сказано: «Звезда с одним лучом» украдена... заявление Я. Д. Злюхина... сумма страховки...»

Он в десятый раз помахал перед носом Злюхина распечаткой семичасового выпуска межпланетной сетевой газеты «Ежечасные новости».

– Мы ведь не так много требуем, – мягко, как подкрадывающийся к жертве тигр, надавил Професор. – Получается чуть больше десяти процентов от суммы страховки.

– И тогда вы исчезнете? – Яков усмехнулся. – Нет, ребятки. Не верю. К тому же, доказательств у вас нет, а выйти к аудитории и объявить, что вы те самые похитители, которые не похитители, у вас не хватит смелости.

– Зачем выходить? – удивился Безногий. – Мы просто доложим куда следует, что «Звезда» хранится у вас в подвале. Обыск, арест, скандал, и все, конец вашей империи, господин хороший. Лопнет, как мыльный пузырь.

– Ты идиот, капитан, – Яков искренне рассмеялся. – Неужели ты думаешь, что я стану хранить бриллиант в своем подвале?! Ха-ха!

– Тогда на вилле у Мерзони, – невозмутимо ответил Зигфрид. – Скандал получится мирового масштаба. Не думаю, что Бандерскому будет сложно договориться с Секретарем Тирании на Клоакии, господином Молианом Коврони, и провести обыск еще и там. Какой модификации сейф у Мерзони? А-10? Жестянка! Ее вскроет даже школьник! Ну, а когда в сейфе найдут «Звезду», тому же школьнику станет ясно, что положили ее туда задолго до начала турне вашего аукциона по мировым столицам. Ведь Ублюдиан еще не вернулся домой – задержался по пути в гостях у земной контрразведки, а значит, якобы положить бриллиант в сейф после фиктивного ограбления он не мог.

– Откуда ты... – Злюхин побагровел и выкатил глаза почти на переносицу. – Как ты... узнал?!

– Неважно, – Зигфрид победно взглянул на Професора, который был удивлен его заявлением не меньше Якова. – Ну, так что, Яков Дормидонтович, мы будем договариваться или нет?

– Будем, – Злюхин обмяк и нервно потянул за узел галстука, словно ему стало душно. – Деньги внизу...

– Ну так идем вниз! – Зигфрид бодро поднялся с кресла.

– И без фокусов! – строго предупредил Якова очнувшийся Професор. – Охрану отозвать, к подъезду – машину, деньги в старых купюрах!

– Знаю, – Злюхин кисло улыбнулся и махнул рукой. – Сам с этого начинал...

– Ого! – обрадовался Безногий, когда Злюхин лично выкатил из гигантской комнаты-сейфа тележку, доверху нагруженную деньгами. – Капитал!

Он по привычке сунул пару толстых пачек в карманы, но поймал насмешливый взгляд Професора и успокоился. Всю эту кучу по карманам было не рассовать.

– У подъезда стоит фургончик, – устало пояснил Яков. – Можете загнать тележку прямо в него.

– Так и сделаем, – деловито заверил Професор. – А ты, Яков, не расстраивайся. Страховка все покроет... И нас лучше не ищи.

– А чего вас искать, – Злюхин скривился. – Лохудринск, кабак «Лошадь Пережевалкина». Адрес известный. Я Семену продукты и спиртное поставляю. Так что не уйдут эти денежки далеко. В мой же оборот и вернутся. Вы ж их там все и пропьете.

– Ну, все – не все, – горбун с сомнением взглянул на Зигфрида.

– Что ты смотришь?! – возмутился капитан. – Я новый ДКР сначала куплю. Ну, а после, конечно, надо будет и обмыть...

– Вот, вот, и ДКРами тоже мои фирмы торгуют, – вставил Злюхин.

– Тогда тебе вообще не о чем печалиться, – Професор ободряюще похлопал Якова по плечу. – Бывай!

Горбун взялся за поручень тяжелой тележки и покатил ее к выходу. Зигфрид несколько секунд постоял, размышляя, как бы поэффектнее сформулировать прощальную фразу – чтоб как в кино, – но так ничего не придумал. Буркнув нечто вроде «пока», он почти по-военному развернулся и пошагал следом за напарником. Свобода и богатая жизнь были уже совсем рядом. В каких-то десяти шагах вверх по крутому пандусу и еще двадцати вправо, за угол, где новоявленных богатеев поджидал фургончик. Но у Судьбы, как обычно, были свои планы...

– Как удачно! – радостно заявил вдруг возникший на пороге подвала подполковник Сбондин. – Все в сборе!

– В каком это сборе? – Професор остановил тележку и обошел ее спереди, прикрывая собой. – Вы почему раньше времени? Мы же договорились.

– Договорились, – согласился Федор. – Но ситуация изменилась, и мне пришлось вмешаться в ход нашей игры лично. Знаете, что будет в ближайших «Новостях»? Экстренное сообщение! «Звезда с одним лучом» найдена! Величайшее преступление века раскрыто за одни сутки! И знаете, где ее нашли?

– Знаем, – проворчал Зигфрид. – В подвале у Мерзони.

– Именно там! – радостно воскликнул Сбондин. – У. Мерзони, правда, ухитрился сбежать из нашей тюрьмы, и теперь его не допросишь, но нам и без показаний «гундоса» известно, как бриллиант попал в его сейф еще до того, как был якобы украден! Яков Дормидонтович! Куда же вы пятитесь, голубчик?! Не пытайтесь сбежать, здание оцеплено!

– Сбондин, признайся, ты нас подслушал? – догадался Зигфрид. – «Жучков» на нас понавесил?

– Теперь это не важно, – отмахнулся Федор, пускаясь в погоню за Яковом, бросившимся бежать по многочисленным подвальным лабиринтам. – Деньги и тележка – вещественные доказательства, а вы – свидетели! Оставаться на месте!.. Злюхин, стоять!..

Его голос доносился уже издалека, видимо, бежал он быстро.

– Опять он нас нагрел, – недовольно сказал Професор, распихивая деньги по карманам. – Чего стоишь?

Зигфрид вышел из ступора и принялся проделывать то же самое. К моменту, когда в подвал заявились полицейские и контрразведчики, фигуры напарников приобрели довольно тучные очертания.

– Свидетели – на месте, вещдоки не трогать, – приказал угрюмый полицейский.

– Знаем, – отмахнулся Професор. – Мы тут рядом будем, на воздухе. В подвале у меня кастрафобия начинается.

– Чего начинается? – не понял полисмен.

– Задыхаюсь, – пояснил горбун.

– Ну иди, только чтоб не искать тебя, когда потребуешься.

– Да прямо у дверей буду прогуливаться, – заверил Професор.

– И я, – потянулся за Професором Зигфрид.

– У тебя тоже кастра... эта... хобия?

– У меня газы. Тебе же самому тут невмоготу станет, если я вдруг не удержусь.

– Жрать меньше надо, – недовольно пробурчал полицейский. – Вон задницу какую наел! Газы у него! Двигай!

Выбравшись на улицу, товарищи по несчастью почти одновременно вздохнули и бросились за угол. Без тележки садиться в фургончик было невесело, но они остались на свободе, и это было главное. К тому же, выложив из-за пазух и карманов сохраненную наличность, они сошлись на том, что все не так уж плохо. На новый ДКР-600М суммы не хватало, но на шумный двухнедельный праздник – вполне.

– Не пойму одного, – сказал Професор, выводя машину на шоссе, ведущее к космодрому, – как ты догадался, что Ублюдиан «Звезду» в свой сейф запрятал?

– А зачем иначе он Злюхину понадобился? – Безногий пожал плечами. – Нас обмануть мог и кто-нибудь другой. Да и слишком уж масштабно Мерзони действовал. Где-то два «Поршня» новых раздобыл, платформу заготовил, от разведки откупился...

– Откупился?

– А ты веришь, что он сбежал? Нет, Професор, тут все ясно, как божий день. Финансовая поддержка у Мерзони была что надо. Кто, как не Злюхин, способен настолько широко финансировать темные делишки?

– Но почему «гундос»? Почему не Коля Кувалда, например? Он профессиональный кидала и авантюрист. У него такие аферы поставлены на поток...

– Аферист – это слишком очевидно. Да и опасно для самого Злюхина. Нет, для достоверности Якову был нужен именно медвежатник, причем с такой репутацией, как у Мерзони. Не мельче. Ну и главное: кто имеет самый надежный сейф, как не лучший медвежатник Галактики? По-моему, логично.

– По-моему, не очень, но ворон ворону глаз не выклюет, в этом ты прав. Кинуть Злюхина Мерзони не посмел бы никогда в жизни. Он не самоубийца. В отличие от нас.

– Да брось ты, Професор, – Зигфрид расплылся в мечтательной улыбке. – Все же получилось. Сейчас прилетим на Лохудру, тяпнем по маленькой, ты Зинку приласкаешь... Жизнь сразу и наладится.

– Или наоборот – разладится, – Професор остановил машину у трапа КР-5. – Злюхин нам этого не простит. С этой «Звездой» такой скандал поднимется, Якову света белого не увидеть. И денег он потеряет еще больше, чем на оружии. Едва ли пятая часть от состояния у него останется, а от положения в обществе и репутации и того меньше. За это он нас обоих закопает.

– Лично мне не привыкать. – Безногий выпрыгнул из фургончика и сунул ключ-карту в щель-скважину. Люк кораблика раскрылся. – Заходи, Професор. Хрен с ним, с Яковом. В ближайшее время он будет на дне лежать. Не о чем печалиться... Давай, давай, не тормози. Нас ждут звезды...

...Потрепанный КР-5 неторопливо разгонялся до скорости прыжка, а его капитан и пассажир молча наблюдали за мелькающими в бортовых иллюминаторах звездами и думали каждый о своем. Професор размышлял, хватит ли его доли на покупку домика, пусть и не пятиэтажной виллы. А Зигфрид всматривался в черноту межзвездного пространства и пытался увидеть хоть одну черную дыру. Это было невозможно, капитан осознавал тщетность своих попыток, но мысли его все время возвращались к Аманде, и от воспоминаний щемило где-то в груди. Он был просто обязан найти способ вытянуть девицу из мусорного заточения.

«Вот сейчас освежусь и буду думать, – Зигфрид представил, как официантка Маня ставит на стол запотевшую бутылку водки. – Буду думать и обязательно придумаю! Ты только держись там, принцесса... помойки». Зигфрид нежно погладил штурвал, словно это была рука Аманды, и нажал педаль ускорения. В момент перехода в гиперпространство КР-5 вздрогнул, и звезды в иллюминаторах исчезли...