Огонь с небес

Глава 16 Старорежимный пережиток

Робкий, можно даже сказать неуверенный, стук в дверь заставил Меркула Филаретича оторваться от чтения газеты «Правда». Пауза. И опять всё тот же робкий стук.

— Входите, Чеслав Лабутич, — Меркул Филаретич отложил газету на край стола.

Тихо скрипнула входная дверь. На пороге жилой комнаты и в самом деле появился Чеслав Лабутич Фёдоров, председатель комсомольской организации посёлка Кислое. Невысокий, но физически крепкий парень двадцати семи лет в солдатской гимнастёрке и кожаном ремне со стальной бляхой. На ногах кирзовые сапоги, которые, впрочем он тут же снял и поставил у порога.

— Слева от вас тапочки для гостей, — произнёс Меркул Филаретич.

— Спасибо, — Чеслав надел просторные тапочки из войлока.

Переться в избу в уличной обуви — верх неприличия. Почему уже давно Меркул Филаретич и завёл аж три пары тапок специально для гостей. Полы в доме весьма прохладные.

Чеслав Фёдоров работает водителем в местной автоколонне. Во время войны водил «полуторку» по фронтовым дорогам, много раз бывал под обстрелом. В сорок втором ему довелось выйти из окружения. Однако Чеслав сумел вернуться домой без единого ранения. А это говорит о многом.

— Добрый вечер, Меркул Филаретич, — всё так же неуверенно промямлил Чеслав. — Можно к вам? Надеюсь, вы не заняты?

— Проходите, садитесь, — Меркул Филаретич указал на свободный стул возле стола. — Может, чаю? У меня не просто чёрный чай, а с травами лесными. Такой чай никто более в Кислом вам не предложит.

Чеслав отрицательно мотнул головой, парню явно сейчас не до чая.

— Могу предложить чего покрепче. Водки, извините, нет, зато имеется хорошая настойка на самогоне. Рюмочка вам явно не повредит.

Поздний гость пребывает в весьма и весьма напряжённом состоянии.

— Нет, — Чеслав сердито насупился. — Верка, жена моя, и так на нервах. Если я ещё домой пьяный приду, так вообще разобьёт о мою голову сковородку, и не посмотрит, что она чугунная.

В ответ Меркул Филаретич вежливо улыбнулся. Сейчас Чеславу предстоит самое сложное — рассказать «старорежимному пережитку» зачем он, секретарь местной комсомольской организации, пришёл. По собственному весьма обширному опыту Меркул Филаретич знает, что не все посетители способны сами рассказать о собственных бедах и проблемах. Нередко буквально каждое слово приходится тянуть из них раскалёнными клещами. А, бывало, правда редко, что некоторые посетили доходили до калитки его дома, глядели на Тушкана, сторожевого пса, а потом разворачивались и уходили. Хотя Тушкан очень даже умный и спокойный пёс. Он никогда не лает и пропускает в дом всех подряд. Другое дело, что обратно, без разрешения хозяина, ни за какую колбасу не выпустит.

Самое ужасное в том, что Меркул Филаретич и так прекрасно знает, зачем пришёл Чеслав Фёдоров. Знает, но поздний посетитель всё равно обязан рассказать сам. Ну или хотя бы попытаться рассказать сам.

В воздухе висит напряжённая тишина. Меркул Филаретич в ожидании смотрит на позднего посетителя. Чеслав Фёдоров в смущении жуёт губы и упорно не решается начать. Крепкий, волевой мужик, если разобраться. Меркул Филаретич прождал его пять дней кряду. А это, несомненно, рекорд.

— Вы, это, — Чеслав с трудом вытолкнул из себя первые два слова, — и в самом деле, того, шаман?

— А что, не похож? — вопросом на вопрос ответил Меркул Филаретич.

— Честно говоря, никак не похожи.

— А ты ожидал увидеть вместо обычной русской избы традиционную алтайскую юрту. Меня самого в ещё более традиционном шаманском плаще с побрякушками и в шапке с совиными перьями. И уж конечно думал, что я тут же начну колотить в бубен.

— Да, — нехотя признал Чеслав.

— Жизнь меняется, — Меркул Филаретич улыбнулся. — В первую очередь я простой советский человек, тружусь столяром в столярной мастерской, а уже потом всё остальное. И сразу же отвечу на твой следующий вопрос — по национальности я русский. Другое дело, что мой дедушка в своё время женился на алтайке. Это в её роду были шаманы. И вот, через поколение, дар проявился у меня. Ещё до революции старый Мох взял меня в ученики и обучил всему, что знал сам. Ну а после революции я решил вернуться в Кислое и продолжить трудовую династия столяров Урусовых.

Короткий рассказ о себе поздний посетитель никак не прокомментировал. Хотя вывод буквально витает в воздухе — именно благодаря тому, что Меркул Филаретич продолжил трудовую династию столяров Урусовых, его не отправили в лагерь для перевоспитания. Все эти годы Меркул Филаретич не переставал камлать и совершать прочие шаманские обряды. Другое дело, что все эти годы он так же помогал людям. И хорошо помогал. Вот почему о шамане под личиной столяра знает всё Кислое, но всех это устраивает. Единственный атрибут, который видят посетители его домика на окраине Кислого, это старинный бубен на стене над кроватью. Но подобные сувениры можно найти едва ли не в каждом доме Кислого.

К Меркулу Филаретичу чаще всего приходят вечером, под покровом темноты. Идут со своими проблемами и хворями. Идут, когда официальная медицина, материальная наука и партийная организация ничем не могут помочь. Приходят и сами партийные товарищи. Нередко у таких товарищей в кармане, а то и прямо на груди под исподней рубахой, спрятаны православные крестики. Хотя в Кислом ещё с двадцатых годов не осталось ни одного православного храма. Меркул Филаретич не берёт с посетителей никаких денег, ни подарков. Это ещё одна причина, почему даже майор Касатонов, начальник районной милиции, делает вид, будто на его подведомственной территории никто и никакими «старорежимными пережитками» не занимается.

— А почему вас в 1941 году не призвали в Красную армию? — Чеслав подозрительно сощурился.

— Потому и не призвали, молодой человек, в 1941 году мне исполнилось семьдесят четыре года.

— А, ну да, — Чеслав смущённо умолк.

Для своих семидесяти девяти лет Меркул Филаретич и в самом деле выглядит очень молодо, на вид не больше сорока — сорока пяти лет. В избе опять повисла тишина. Первый выстрел оказался холостым. Неужели Чеслав Фёдоров так и уйдёт? Меркул Филаретич внутренне напрягся, хотя внешне остался совершенно спокойным и даже участливым.

— Вы знаете, — Чеслав виновато отвёл глаза в сторону, но, всё же, продолжил, — мой шестилетний сын болен.

— Его преследуют судороги, — тут же подхватил Меркул Филаретич. — Иногда мальчик видит необычайно яркие, но очень странные, сны, о которых потом рассказывает. Гораздо чаще, уже наяву, его посещают видения, они же галлюцинации. Вас и вашу жену Веру, особенно вашу жену, пугает, что судороги, сны и галлюцинации со временем только усиливаются.

— Откуда вы знаете? — Чеслав аж встрепенулся, но тут же опять сник. — Впрочем, неважно. Врачи лишь разводят руками. Сперва в собственном бессилии расписался Егор Афанасьевич, наш поселковый фельдшер. Потом выразили соболезнования врачи в Ойрот-Тура. Верка настаивает на поездке в Москву. Дескать, там полно медицинских светил, уж хотя бы один из них да поймёт, что не так с нашим сыном. Но что-то упорно подсказывает мне, что поездка в Москву обернётся пустой тратой времени и денег. А мы и так люди небогатые.

— И в самый отчаянный момент некая престарелая родственница, либо соседка по дому, либо ещё кто посоветовала вам обратиться ко мне, — мягко, почти ненавязчиво, уточнил Меркул Филаретич.

— Да, — Чеслав шмыгнул носом. — Тётка Оксана из дома напротив рассказала жене, что, дескать, все эти судороги и видения знак избранности. Дескать, моему сыну предстоит стать шаманом, вашим учеником. Вот и посоветовала не тянуть резину, а сразу обратиться к вам. Дескать, медицина всё равно не поможет. Хотя в моём роду никаких алтайских шаманов отродясь не было. Вроде как, — неуверенно добавил Чеслав.

Понятно, Меркул Филаретич молча кивнул. Теперь понятно, почему секретарь комсомольской ячейки продержался целых пять дней. Больше смерти собственного сына Чеслава страшит, что его сыну и в самом деле предстоит стать шаманом. Для него, для комсомольца, без пяти минут коммуниста и вообще атеиста, это несмываемый позор. Но страх потерять сына в конечном итоге всё равно перевесил.

— Прежде всего, — мягко заговорил Меркул Филаретич, — поспешу тебя успокоить: твоему сыны не грозит стать моим учеником, либо податься в тайгу святым отшельником, либо постричься в монастырь в каком-нибудь ещё не закрытом монастыре. У твоего сына другая судьба.

— Правда! — в одном единственном слове Чеслав выплеснул всю радость и всё облегчение, что в момент вспыхнуло в его душе.

— Правда, — Меркул Филаретич кивнул.

— Тогда что с моим сыном? — лицо Чеслава вновь стало серьёзным.

Меркул Филаретич сделал вид, будто задумался. Самый напряжённый момент! Только духи ведают, каких же усилий ему стоит оставаться внешне спокойным и невозмутимым. Хотя ноги в войлочных тапочках упёрлись в пол так, что, того и гляди, проломят толстые струганные доски. Теперь начинается самое трудное — убедить идейного материалиста, комсомольца и без пяти минут коммуниста.

— Чеслав, ты материалист? — осторожно начал Меркул Филаретич.

— Конечно, — Чеслав кивнул.

— Тогда, надеюсь, ты понимаешь, что окружающий нас мир гораздо более сложный, чем мы видим, представляем и думаем.

— Э-э-э… да, — осторожно согласился Чеслав.

— Наверняка тебе рассказывали, как твои же бабушки и дедушки с мистическим ужасом воспринимали электричество, — Меркул Филаретич показал пальцем на электрическую лампочку над столом.

— Было дело, — гораздо более уверенно согласился Чеслав. — Моя бабушка Агапья до самой смерти была уверена, что электричество — это происки дьявола. Но к чему вы клоните?

— К тому, что всему в нашем мире имеется научное и вполне материальное объяснение. Другое дело, что эти самые научные и материальные объяснения могут находиться за пределами наших знаний об окружающем мире. И то, что сегодня кажется мистикой, а то и богохульством, завтра может стать твёрдыми научными фактами. Точно так же, как ещё в прошлом веке электричество казалось простым людям мистикой, а теперь это просто физика, законы Ома и ничего более.

А сейчас постарайся понять главное, — торопливо продолжил Меркул Филаретич. — То, что я хочу тебе рассказать, пока ещё не имеет научного объяснения, у него даже научного названия нет. Увы, пока имеется только мистическое и даже в чём-то религиозное объяснение. Ну не придумали товарищи учёные нужных слов. Точно так же как в своё время не было слова «электричество». Так что постарайся хотя бы выслушать меня.

— Странные вещи вы говорите, но, так и быть, я постараюсь вас выслушать, — заверил Чеслав.

Меркул Филаретич мысленно скрестил пальцы наудачу. Первый очень важный шаг сделан. Ссылки на материализм и науку в целом крайне необходимы, иначе без пяти минут коммунист просто встанет и хлопнет дверью.

— Некие силы, что находятся за пределами нашего понимания, управляют и направляют людей, всех людей, — продолжил Меркул Филаретич.

— Боги, что ли? — в голосе Чеслава зазвенел сарказм.

— Нет, не боги, — мягко возразил Меркул Филаретич. — Ты знаешь свои возможности и возможности обычного муравья. Когда муравей смотрит на тебя, то он тоже может подумать, будто ты бог. Хотя ты сам прекрасно знаешь, что это не так.

Точно так же и с силами за пределами нашего понимания. Их возможности гораздо больше наших, и видят они гораздо дальше, и знают гораздо больше нас. Однако они не могут за семь дней сотворить новый мир, или хотя бы по щелчку пальцев сделать так, чтобы с небес посыпались булки и пряники.

Дошло до Чеслава объяснение, или нет, пока не понять. Но пока поздний посетитель сидит на стуле, молчит и ждёт продолжения.

— Так вот, уже сейчас твой сын проявляет не свойственное детям его возраста любопытство, — продолжил Меркул Филаретич. — Ни в коем случае не препятствуй ему. Наоборот, — Меркул Филаретич поднял указательный палец, — всячески поощряй и развивай его интерес к наукам.

Когда твой сын закончит десятый класс, то он захочет уехать в Москву, чтобы поступить в один из столичных университетов. И в этом не препятствуй ему. Это и есть ваше первое задание от высших сил.

— Ещё чего, — тихо вспылил Чеслав. — Слышал я об этих московских университетах. Молодёжь уезжает, а потом там, в Москве, и остаётся. А мы с женой не хотим, чтобы подобное произошло с нашим Антоном. Как говорят, где родился, так и пригодился.

— Твой сын окончит университет и останется в Москве, — Меркул Филаретич пропустил недовольную тираду позднего посетителя мимо ушей. — Он станет учёным. Более того — основателем новой научной династии славных учёных Фёдоровых. В своё время он женится и родит сына. Однажды, когда твоему внуку будет лет десять, родители привезут его к вам на каникулы.

Вам нужно будет много гулять с вашим внуком по окрестностям Кислого. Обязательно несколько раз сводить его на Юланскую гору. У вашего внука должен пробудиться интерес к изучению природы, к изучению Алтая, в будущем он должен стать геологом. В этом и заключается ваше второе задание от высших сил.

Если ты и твоя жена согласитесь сделать всё, что от вас требуется, судороги, сны и галлюцинации у вашего сына тут же прекратятся. Ваш сын вновь станет здоровым мальчиком. И не пытайтесь обмануть высшие силы, это не получится. Каждого из нас они видят насквозь. Ваше с женой решение должно быть осознанным и окончательным, как воинская присяга. Только так.

— Да откуда вы это всё знаете? — Чеслав буквально фонтанирует недоверием вкупе с сарказмом.

— Шаманы получают свой дар от высших сил. Иначе говоря, именно высшие силы указывают, кому быть шаманом. Высшие силы в лице хозяина Юланской горы обратились ко мне во все. Потом на самой Юланской горе неделю назад я провёл камлание, где и получил, так сказать, конкретные инструкции насчёт тебя и твоего сына. Вообще-то, ты должен был прийти ко мне ещё пять дней назад. Но решился только сегодня вечером.

Чеслав насупился. Замечание о пяти днях попало точно в цель.

— А если я откажусь? — насторожённо поинтересовался Чеслав.

— Высшие силы не приемлют отказа. Они не являются ни добрыми, ни злыми. Я бы сказал, они слишком практичные вплоть до жестокости. Ты же режешь курицу не из-за того, что ненавидишь её или из-за того, что она отказалась исполнять твою волю. Нет, конечно же, тебе просто хочется получить на обед куриный суп и ничего более.

Вот почему если ты откажешься, то судороги, сны и галлюцинации никуда не денутся. Если вы с женой проявите упорство, то ваш сын станет умственным инвалидом. И в этом случае ни в какую Москву он точно не уедет. Да только вряд ли вас обрадует такой исход, — заметил Меркул Филаретич.

— Но к чему такие сложности? К чему весь этот шантаж?

Упрямству Чеслава можно только позавидовать.

— Ну как же? Ты же сам только что сказал мне, что не хочешь отпускать сына в Москву на учёбу. Тем более теперь ты точно знаешь, что он там и останется. А если он всё же уедет без вашего с женой ведома, то внука на каникулы вы, может быть, и примете, однако оба сделаете всё, чтобы он так и не продолжил научную династию учёных Фёдоровых.

Ведь если копнуть чуть глубже, то вы, так сказать, недолюбливаете людей умственного труда. У тебя, Чеслав, всего пять классов начальной школы. А твоей жены вообще только курсы ликбеза. В вашем доме вряд ли найдётся хотя бы пяток книг. А так тебе с женой придётся переступить через себя, не только на словах поощрять вашего мальчика, но и покупать ему книги, сразу же нацеливать его на полную десятилетку и помогать готовиться для поступления в московский университет. Ведь чем лучше он сумеет подготовиться дома, тем больше у него будет шансов успешно сдать вступительные экзамены.

— Чёрт, тоже верно, — зло бросил Чеслав. — Ну хорошо, я поговорю с Веркой. Что ещё от нас потребуется?

— В ближайшие дни привести сына на Юланскую гору, чтобы я мог провести камлание. Если тебе так будет понятней, то да, благословить. Так хозяин Юланской горы поймёт, что вы приняли нужное ему решение. Именно тогда, не раньше, судороги, сны и галлюцинации у твоего сына прекратятся.

На лице Чеслава Фёдорова отразилась глубокая задумчивость. Пальцы позднего посетителя нервно забарабанили по столешнице. Можно только догадываться, какая буря эмоций и логических взрывов сейчас бушует у него в голове.

— А, может, всё это бред и чушь собачья? — вдруг резко спросил, будто плюнул, Чеслав.

— Может, бред, может, даже чушь собачья, — Меркул Филаретич развёл руками. — В любом случае решать тебе и твоей жене. Я никуда не денусь и буду ждать. Даже больше: во время камлания хозяин Юланской горы поведал мне, что не призовёт меня к себе, пока я не исполню своего главного предназначения. Духи умею ждать. Хоть десять лет, хоть сто.

— Хотите сказать, что вы сможете прожить ещё сто лет?

— Не смогу, а меня заставят прожить ещё сто лет, — Меркул Филаретич и не думает смеяться или шутить. — Мох рассказывал мне о шаманах, что сумели прожить и двести, и триста лет. А будут ли у тебя сто лет? А если будут, то что это будут за годы?

Что не говори, а Чеслав мужик умный. Судя по тому, как потемнело его лицо, ему не нужно объяснять, какие таки годы ждут его и его семью впереди.

— Да вы же меня без ножа режете, — буркнул Чеслав. — Получается, у меня выбора нет.

— Без ножа режу тебя не я, — спокойно возразил Меркул Филаретич, — но суть ты уловил верно.

— Хорошо, — Чеслав сердито хлопнул ладонью по столу, — будь по-вашему. С Веркой я поговорю. Пока не знаю точно, когда сумею привести сына на эту чёртову Юланскую гору, но обязательно приведу. Думаю, в течении недели.

— Я буду ждать, — только и ответил Меркул Филаретич.

Разговор закончен. На самом деле Чеслав Фёдоров решил всё же выполнить оба задания высших сил или нет, скоро выяснится. Со своей стороны Меркулу Филаретичу пришлось прибегнуть к весьма и весьма расплывчатому описанию, лишь бы только максимально далеко увести внимание Чеслава от таких слов как «бог», «видения», «пророк». Но, вроде как, получилось.

— Подождите, — Чеслав было поднялся на ноги, но, в последний момент, передумал и опустился обратно на стул, — объясните, к чему такие сложности? Это же какой-то бред получается. Зачем сейчас терзать моего сына, чтобы потом, в будущем, мой внук из Москвы в обязательном порядке прогулялся по Юланской горе? Вам самому такое не кажется странным?

— Нет, не кажется, — Меркул Филаретич отрицательно качнул головой. — Хозяин Юланской горы думает на много-много лет вперёд. Речь даже не о десятилетиях, а о столетиях. Ведь его конечная цель вовсе не узреть вашего московского внука у себя на Юланской горе. Помните, как недели три назад в тайге, недалеко от Лысково, нашли человека?

— Конечно помню, — Чеслав усмехнулся. — Бабы до сих пор судачат, кто он такой и откуда взялся. Или хозяин Юланской горы поведал вам о нём?

— Не совсем, — Меркул Филаретич печально вздохнул. — Хозяин Юланской горы поведал мне, что и этот человек как-то нужен ему для его планов на будущее. А для чего именно, какая у него судьба и предназначение, об этом не сказал ни слова.

— Так хоть что-нибудь хозяин Юланской горы вам рассказал? — в голосе Чеслава причудливым образом смешались интерес и отчаянье.

— Ну-у-у… — в свою очередь неуверенно протянул Меркул Филаретич, — всё же поведал кое-что. Правда, я до конца так и не понял, что именно. В общем, — Меркул Филаретич как мог собрался с мыслями, — в начале следующего века, то есть следующего тысячелетия, человечество в целом ждут большие, даже громадные, перемены. Нечто подобное наша страна пережила ещё в 1917 году. А тут хозяин Юланской горы обещает ещё более бурные и важные перемены.

— А по конкретней, — в голосе Чеслава проступил азарт.

— А если конкретней, то ожидается прибытие некого человека, очень важного человека, который окажет на всё человечество в целом очень и очень большое влияние. Вроде как он должен возглавить его.

— Что? Второе пришествие Христа? Мессия? Пророк нового бога, который построит-таки на Земле Царство божье? — Чеслав сорвался-таки в воинствующий атеизм.

— Нет, — в противовес Чеславу Меркул Филаретич сохранил спокойствие и невозмутимость, хотя, чего уж там врать самому себе, очень захотелось пуститься в бурный и эмоциональный спор вплоть до мордобоя. — Тот человек не будет вторым Христом, не будет новой мессией или пророком нового бога. Как я понял, он будет наделён многими чрезвычайными способностями, но, всё же, он не будет превращать воду в вино и исцелять прокажённых одним касанием. Главной задачей этого человека будет объединение всех людей на Земле, и вовсе не для того, чтобы построить Царство божье.

— Тогда что он должен будет построить?

— Не знаю, — Меркул Филаретич виновато улыбнулся. — Точнее, я так и не понял, что это такое и с чем это едят. Хозяин Юланской горы назвал это Доминион Человечества.

Конец.

Череповец, ноябрь 2023 года.

…

Уважаемые читатели, книга «Огонь с небес» является стартовой книгой серии «Бумажные секреты», её приквелом. К сожалению, в ближайшее время я не планирую писать продолжения серии, но оно обязательно будет. А пока я предлагаю вам познакомиться с серий «Синяя канарейка».

События серии «Синяя канарейка» развиваются несколько позже начала серии «Бумажные секреты», а так же параллельно с ней. Не говоря уже о том, что обе серии являются важными составными частями литературного мира «Глобализация 4.01».

Приятного чтения.

https://author.today/reader/344452

…

Аннотация.

Егор и Арам, старшие лейтенанты ВДВ, ненароком убили в ночном клубе одного из посетителей. Их ждёт суд и тюремный срок. Самое печальное, им придётся распрощаться с нормальной жизнью, а после податься в наёмники. Но тут появляется вербовщик некой секретной правительственной организации, который предлагает выполнить некое очень важное задание, а взамен обещает полное прощение и возможность остаться в армии. Не долго думая, друзья соглашаются.

Однако Егор и Арам даже представить не могли, что их запихнут в непонятную инопланетную штуку. Более того! Друзья оказываются в слишком реальной компьютерной игре, где нет запасных жизней, а игрок погибает окончательно и бесповоротно. Чтобы вернуться обратно в реальность, им предстоит выполнить три задания. Но всё так просто.

Мир, где оказались друзья, не просто разделён на два военно-политических блока, а находится на грани войны. Двум офицерам ВДВ предстоит пройти через горнило ядерной войны, элементарно выжить и выполнить все три задания.