ГЛАВА 19

Просачивающийся сквозь заросли свет расходился золотым веером. Линан чуть склонил голову набок, прислушиваясь к звукам, издаваемым птицами и насекомыми, но не услышал ни пения, ни гудения. Ветерок колыхал в вышине лесной полог. Он сделал неуверенный шаг вперед, ступив сапогом на мягкий коричневый перегной. Он чувствовал запах гниющих листьев и прутьев. Основания древесных стволов украшали яркие грибы. Воздух казался прохладным и влажным.

Самые тихие звуки. Подобные свисту пролетающей мимо стрелы. И опять. Не стрела, а крыло птицы. Линан перестал двигаться и поднял голову, обшаривая взглядом деревья. И опять. Нет, не птица; звук этот слишком жесткий для птицы. Значит, летучая мышь.

Он увидел, как что-то движется в самых верхних ветвях. Какое-то мерцание. Он дал глазам расфокусироваться, медленно повернул голову. Вот – трепетание крыльев, – но оно пропало так же быстро, как и возникло.

А затем лицо – увиденное лишь мельком, но знакомое. Он почувствовал страх и желание. Ему хотелось бежать без оглядки и хотелось подождать. Он не мог ни на что решиться.

Снова запах перегноя, но за ним еще что-то, что-то более плотское.

– Нет.

Он решил удрать. Повернувшись, он начал было бежать, но складывалось такое впечатление, словно он пробивался сквозь воду; ноги его двигались недостаточно быстро. Крылья хлопали теперь намного ближе, непосредственно у него за спиной, а затем снова над ним. А затем впереди.

Он остановился, прерывисто дыша. Свет как будто рассеялся, оставляя лишь тени. Заколыхались листья и ветви, и перед ним возникла она. Такая молодая, такая прекрасная. Зеленые глаза приковали к себе его взор. Он больше не хотел убегать.

– Где же ты был? – спросила она. – Я разыскивала тебя по всему миру. Ты принадлежишь мне.

– Нет. – Он уперся, но желание в нем было сильнее страха.

– Да. Взгляни на свою кожу. Такая бледная и холодная.

– Нет.

– Мы можем быть вместе. Всегда.

– Нет.

– Иди ко мне.

Линан пошел к ней. Она раскрыла ему объятия, обвила его руками. Дыхание ее было холодным как лед и зловонным. Она поцеловала его в губы, а затем поцеловала ему шею, грудь. Ее ладони двигались по его спине, заставляя его теснее прижиматься к ней. Он увидел, как ее глаза меняют очертания, и не мог отвести взгляда.

– Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, – сказала она и снова поцеловала его в губы.

– Да, – ответил он и понял, что это правда.

Она рассмеялась и так крепко сжала его в объятиях, что выжала из тела всякое дыхание. За спиной у нее развернулись два черных крыла, вот они хлопнули, и он почувствовал, как его отрывает от земли. Мимо них замелькали ветки. Она рассмеялась, и они поднялись в небо. Он глянул вниз и увидел, что мир под ним исчез.

«Линан?»

Он посмотрел на нее, но ее отвлекали иные заботы. Она что-то искала внизу под ними.

«Линан?»

Это был не ее голос. Когда она открыла рот, то не назвала его по имени, а закричала в неожиданной ярости. Она выпустила его, и он упал с неба.

«Не-ет!»


– Линан!

Спустив ноги с ложа из кипы стеганых одеял, он широко раскрыл глаза, но не смог ничего разглядеть. Чьи-то руки схватили его за плечи, и он отпрянул.

– Прочь! – закричал он.

Новые голоса, мужской и женский. Яркая вспышка.

– Мой государь? Что случилось?

Кто-то держал факел. Кто-то НАСТОЯЩИЙ.

– Мой государь? Вы заболели?

– Дай сюда факел, – велел еще один голос, тот самый, который звал его. – Выйдите. Ему снился сон. Никому не говорите о том, что произошло.

– Да, ваше величество.

Снова появился свет. Он увидел, как чья-то рука вставляет факел в подставку. А затем увидел в его свете лицо. Волевое лицо с золотистой кожей.

– Коригана?

– Да. Тебе снился кошмар.

– Кошмар?

– Ты помнишь его?

Линан закрыл глаза. В мозгу у него плавали туманные воспоминания – темный лес, бледная женщина, запах смерти, – а затем все пропало. Он содрогнулся. Сильные руки Кориганы помогли ему вернуться на койку.

– Думаю, это был не просто кошмар, – сказал он. И повернулся лицом к Коригане. – Почему ты здесь?

– Услышала, как ты кричишь во сне, – ответила она.

В голосе ее слышалось что-то, подсказавшее Л инану, что она лжет, но он ничего не сказал.

– Тебе холодно? – спросила она.

– Нет.

– Все равно следовало бы что-то надеть.

Он посмотрел на себя и увидел, что сидит нагишом. Хуже того, у него была эрекция. Он пошарил в поисках одеяла и положил его себе на колени.

– Извини, – пробормотал он.

– Я видела и похуже, – Она полуулыбнулась. – Что ты хочешь сказать, говоря, что это был не просто кошмар?

– Не имеет значения, – покачал головой Линан.

– Как ее звали?

– Дело не в том, – кратко ответил он.

– Я не это имела в виду, – вздохнула Коригана. – Мне известно, что именно с тобой случилось, Линан. Я знаю о Силоне.

Он невольно содрогнулся, и Коригана придвинулась к нему поближе, обняв за плечи.

– Ведь это была Силона, не так ли? – Он кивнул. – Она уже снилась тебе прежде?

– Нет.

– Среди моего народа ходят рассказы о вампирах, которые в былые времена обитали в Океанах Травы. – Линан в удивлении поднял взгляд. – О да, у нас они тоже водились. Но их давным-давно разыскали и перебили. Все вампиры на этом континенте были уничтожены нашими предками – все, кроме одной.

– Силоны.

– Она была самой сильной. Даже в такой дали от ее леса мы знаем о ней. Все люди по меньшей мере раз в жизни видят ее во сне. Для тебя же дело обстоит еще хуже.

– Она звала меня.

– Я боялась, что именно это и произойдет.

– Ты ЗНАЛА! – уставился на нее Линан.

– Нет, не знала. Но подозревала. В тебе есть ее кровь. Это должно давать ей некоторую власть над тобой.

– Насколько сильную власть?

– Чем ближе ты к ней, тем сильней будет эта власть.

Линана затрясло, и Коригана еще крепче прижала его к себе.

– Твой народ не позволит ей забрать тебя, Линан. Это я тебе обещаю.

Ее дыхание согревало ему щеку. В создаваемом единственным факелом полумраке ее глаза казались такими же золотистыми, как и ее кожа. Линан впервые поймал себя на том, что думает о четтской королеве просто как о женщине, и впервые за долгое время почувствовал, как в нем шевельнулось настоящее человеческое желание.

Снаружи послышался шум. Коригана отодвинулась от него, как раз когда открылся полог шатра, и вошел один из телохранителей.

Вошедший посмотрел на них обоих с чем-то, похожим на любопытство.

– Ваше величество, извините, что прерываю…

– Ты ничего не прерываешь, – слишком уж быстро ответил Линан и встал, но не забыл держать перед собой одеяло. – В чем дело?

– В кланах, мой государь. Они ушли.


Лицо Макона было белым.

– Три главных клана – Лошади, Луны и Совы – и четыре поменьше.

– Как же они ушли, что мы не услышали их ночью? – спросил Линан.

– Сделать это довольно легко, – ответила Коригана. – У них было немало дней на то, чтобы потихоньку перегнать свои стада к краю суака. Вероятно, они всю последнюю неделю отправляли мелкие отряды.

– Сколько же воинов мы потеряли? – спросил Камаль.

– По меньшей мере пятнадцать тысяч, – мрачно ответила королева. – И это только кланы, которые открыто отделились от нас. А многие другие будут подумывать о том же.

– Но почему? – спросил Линан. – Что заставило их сделать это именно сейчас?

– Вероятно, они замышляли это уже давно, – объяснила Коригана. – Им пришлось ждать, пока почти совсем не закончится зима, чтобы на принадлежащей им территории росла какая-то трава, и пришлось откочевать прежде, чем ты прикажешь армии выступать в поход.

– Камаль, сколько твоих улан было из ушедших кланов? – спросил Линан.

– Не уверен, – пожал плечами Камаль. – Наверное, двести из тысячи.

– А Красноруких? – спросил Линан у Макона, который командовал ими в отсутствие своего брата.

– Из них не ушел ни один, – гордо ответил Макон. – Красные Руки поклялись защищать тебя превыше всего остального.

– Значит, бойцов потеряно не так уж и много, – сказал Линан больше себе, чем другим.

– Меня больше волнует потеря боевого духа, – сказала Коригана. – Чем дольше мы ждем, тем больше вероятность распространения разлада.

– Давайте догоним их, – гневно предложил Камаль. – Я приведу назад глав кланов, а их кланы последуют за ними.

– Сделать это ты сможешь только силой. Они подчинятся Линану, но не тебе, и сейчас определенно не мне.

– Тогда отправлюсь я… – начал было Линан.

– Тебе нельзя, – твердо сказала Коригана.

– Король не может гоняться за своими подданными, ваше величество, – добавил Эйджер. – Так ты потеряешь всякое уважение и авторитет.

– Они все очень умно провернули, – заметила Коригана. – Не нарушили никакого приказа. Просто откочевали прежде, чем им могли отдать какой-то приказ.

– У нас нет выбора, – вздохнул Линан. – Чтобы удержать в армии остальных четтов, мы должны выступать сейчас. – Он повернулся к Макону. – Распространи известие среди кланов: всех оставшихся рекрутов они должны предоставить сегодня. – Затем повернулся к Камалю. – Собери своих улан, всех, какие остались. Они займут место в авангарде. Пусть кланы увидят, что мы создали.

Оба соратника кивнули и ушли, радуясь возможности заняться делом. А Линан повернулся лицом к Коригане и Эйджеру.

– Приготовьте своих людей. Верхний Суак мы покидаем сегодня.

– Ты поедешь с кланом Белого Волка? – спросила Коригана.

– Некоторое время. Армия двинется на восток, и я поведу ее.

– Я поеду с тобой, – быстро сказал Эйджер.

– Ты теперь вождь клана, – напомнил ему Линан. – У тебя есть другие обязанности.

– Я поеду с тобой, – еще тверже повторил Эйджер. – И приведу с собой столько воинов, сколько сможет выделить клан. Остальные заберут стадо на наши весенние кормовые угодья.

Линан кивнул, не готовый спорить, особенно когда любые дополнительные воины будут дороги.

– Спасибо тебе, дружище.

Эйджер улыбнулся и ушел, оставив Линана с Кориганой.

– Кажется, меня всегда принуждают действовать действия других, – сказал он ей. – Неплохо было бы хотя бы изредка самому проявить инициативу.

– Если будешь действовать достаточно быстро, то снова захватишь ее, – доверительно ответила Коригана. – Никто не мог предсказать, что Эйнон, Пиктар и Акота так скоро уведут свои кланы. Больше мы не совершим ошибки, доверяя им.

– Но в этом-то и вся трудность, – сказал Линан. – Если мы хотим сохранить единство четтов, нам поневоле придется доверять им, а только при сохранении единства любой из нас может надеяться пережить грядущую бурю.


К Дженрозе подошла Подытоживающая.

– Ты должна отправиться со мной.

Дженроза подчинилась без колебаний. Женщины обогнули основную часть суака и выехали на вершину холма. Оттуда им были видны все начинающие разъезжаться кланы. В центре собиралась армия Линана.

– Мой народ никогда не видел ничего подобного, – сказала Подытоживающая. – Твой принц вызвал большие перемены, чем сам понимает.

– Ты боишься..

– Я всегда боюсь, – рассмеялась Подытоживающая. Она мягко коснулась руки Дженрозы. – Такова природа нашего призвания. Мы видим, слышим и носом чуем такое, чего не может уловить никто другой, и это приносит нам знание. А знание – это страх.

– Не понимаю. Я всегда думала, что знание освобождает нас от страха.

– Кое-какое знание, несомненно, – двусмысленно ответила Подытоживающая, но не продолжила мысль.

– Зачем ты привела меня сюда?

– Для помощи в поиске.

Подытоживающая открыла приточенную у седлу кожаную сумку и достала оттуда орлиное перо.

– Чтобы далеко видеть, – объяснила она. А затем извлекла что-то округлое и кожистое. – Сердце секача-карака, для силы.

Дженроза моргнула. Это слишком походило на шаманство, чтобы она чувствовала себя уютно, но девушка ничего не сказала. Подытоживающая взяла перо и сушеное сердце в одну руку. Потом пробормотала несколько слов, н ее руку окружило легкое желтое свечение. Когда она убрала руку, предметы остались висеть в воздухе.

«А вот это уже нечто такое, чего никогда не знала теургия, – сказала себе Дженроза. – Шаманство это или нет, но такая магия действует».

– Теперь мы прочтем заклинание, – сказала Подытоживающая. – Я хочу, чтобы ты повторяла за мной.

Дженроза кивнула, и покуда Подытоживающая читала свое заклинание, она повторяла слова; некоторые из них были знакомыми, а некоторые нет.

Перо и сердце задымились, а затем вспыхнули. Цвет огня менялся с желтого на голубой, а Подытоживающая все читала заклинание, и Дженроза все повторяла за ней.

– А теперь сосредоточься на сердце пламени, – сказала Подытоживающая. – Мы увидим, что можно увидеть.

Дженроза сделала, как ей велели. Почти сразу же у нее перед глазами возникло видение местности, весьма схожей с окружающей Верхний Суак, но затем она обнаружила и некоторые различия. Трава там была зеленее и не так сильно пострадала от зимы. На заднем плане виднелись горы. И высились здания, похожие на строения вокруг здешнего озера, и похожие на дома в…

– Суак Странников, – определила Дженроза.

– Да. Но почему нас потянуло туда? Сосредоточься дальше.

Видение, казалось, повернулось, словно плоскость земли подними вращалась. Дженроза увидела, что в центре вращения находилась какая-то фигура, и куда бы ни направлялась та фигура, они словно следовали за ней.

– Четт, – определила в свою очередь Подытоживающая. – Не очень высокий.

– Гудон! – уверенно воскликнула Дженроза.

Подытоживающая с удивлением посмотрела на нее.

– Да, думаю, ты права. Я этого не увидела.

Гудон посмотрел на небо, глядя прямо на них.

– Он нас чувствует, – сказала Дженроза.

– Нет, он чувствует тебя, – с трепетом поправила Подытоживающая. – Заклинание твое и впрямь мощное.

– Что же мне делать?

– Магия, должно быть, показывает его нам не без причины. Мысленно расскажи ему о том, что здесь произошло.

Дженроза вспомнила о бегстве из Верхнего Суака оппозиционных Коригане кланов, а затем мысленно вставила картину собирающейся и выступающей в поход армии Линана. Она увидела, что Гудон улыбнулся, как ей показалось, с чувством облегчения.

– Замечательно, – одобрила Подытоживающая.

– Прадо! – вдруг выкрикнула Дженроза.

– Что?

– Гудон везет вести о Прадо.

– Он сообщает их тебе с помощью чар?

– Нет. Я вижу их у него в голове. Гудон совсем измотан. Он несколько дней скакал во всю прыть. Когда он был в Даависе, то видел там Прадо, и по его мнению, тот не сильно отстает от него. Он говорит, что Прадо направляется в Океаны Травы, и что войска Хаксуса вторглись в Хьюм.

Дженроза мысленно сообщила Гудону, что им известно о вторжении, но не о Прадо. А затем рассказала, что Рендл тоже двинулся в Океаны Травы. Гудон ответил, но она не смогла его толком расслышать. Где-то в голове у нее возникла боль, и видение начало таять. Девушка попыталась удержать его, но боль усилилась так внезапно, что она закричала. Пламя исчезло, не оставив после себя ничего, кроме струйки темного маслянистого дыма, который поднялся в небо и рассеялся.

Дженроза обмякла в седле. Подытоживающая протянула руку и поддержала ее.

– Никогда не видела ничего подобного, – сказала она ей. – Ты обладаешь силой, которой никогда не видели среди четтов – с тех пор, как умерла Правдоречица.

Дженроза едва расслышала ее слова. Когда видение исчезло, боль быстро стихла, но девушка устала больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Если бы Подытоживающая не поддержала ее, она бы свалилась с лошади.


С помощью Мофэст Эйджер быстро организовал клан Океана. Их традиционная территория располагалась к северу от владений клана Белого Волка и к юго-востоку от териновского клана Южного Ветра. Это и объясняло их своеобразную верность отцу Кориганы – они веками были мухой меж двух твердых камней, и все, что они делали, определялось отношением вождей к соседним кланам. Но теперь этому пришел конец; клан Океана был предан принцу Линану, самому Белому Волку. Пополнить собой армию четтов хотели слишком многие воины, и Эйджеру пришлось убеждать их, что кто-то все-таки должен остаться защищать стадо в грядущие месяцы опасности и неопределенности. Он оставил с кланом тысячу воинов и отдал их под начало некого Догала, по словам Мофэст, человека весьма уважаемого и мудрого, а с остальными – еще одной тысячей – присоединился к армии Линана. Воины гордились тем, что их вождем был Горбун – ведь он доводился Линану близким другом и доверенным лицом, и, несмотря на свои увечья, доказал свое превосходство в схватках с самыми грозными воинами.

Сперва выступила армия, почти двадцать тысяч бойцов. Она была разделена на знамена по тысяче воинов в каждом, каждое знамя состояло из десяти отрядов, а каждый отряд – из ста всадников одного клана. Некоторые из наиболее крупных кланов, такие, как клан Белого Волка, дали армии несколько отрядов; их распределяли по разным знаменам, так, чтобы в знаменах не было преобладания какого-то одного клана. Знаменами обычно командовали вожди кланов, но одним знаменем командовал Камаль – оно состояло из тех воинов, с которыми он начинал обучение. А еще одно знамя целиком составляли Краснорукие, которые, кроме сабель, гордо носили на поясе гладиусы – в отсутствие Гудона ими командовал Макон.

Наблюдая за тем, как армия выступает из Верхнего Суака, Эйджер невольно ощутил, как в нем растет гордость. Она была большей, чем та, что он испытывал молодым капитаном, служа под командованием Генерала, отца Линана, потому что он сыграл немалую роль в создании этой армии. Он ощущал великую преданность этой армии. Даже до того, как стать одним из четтских вождей, он начал подумывать, что нашел свой истинный дом, и его скитания наконец завершились. После Невольничьей войны его привлекло к себе море, потому что оно обещало жизнь без границ; Океаны Травы обещали нечто похожее. Здесь даже горбун мог обрести уважение и внутреннее равновесие.

Линан ехал почти в самом авангарде, окруженный Краснорукими. Они везли войсковые знамена, и Эйджер с удивлением увидел, что изображен на них не Белый Волк, а новый узор. Это был простой золотой круг на кроваво-красном поле. Эйджер улыбнулся про себя. «Умно, – подумал он. – Наш флаг – Ключ Единения. И все, кто сражается против нас, сражаются против единства». Он гадал, кто же додумался до подобной идеи – зная, что Камалю такое никогда не пришло бы в голову. «Коригана, конечно. Она умнее и опаснее крупного раненого медведя. Рад, что она на нашей стороне. – Эйджер покачал головой. – По крайней мере, НАДЕЮСЬ, что она и вправду на нашей стороне».

Мофэст подтолкнула его под локоть, и он повернулся взглянуть на выступающие из Верхнего Суака кланы, в том числе и на свой. Он с трудом сглотнул, лишь теперь понимая, что значило располагать преданностью столь многих. Подобная ответственность и ужасала его, и наполняла буйной радостью.

«Мой народ», – подумал он.

Эйджер не знал, удастся ли ему уцелеть в последующие несколько месяцев, но если он-таки уцелеет, ничто не помешает ему вернуться к своим.

– Они будут тебя ждать. – Мофэст словно прочла его мысли. – Тебе суждено умереть среди них, а не вдали от них.

– Так ты пророчица, Мофэст? – хмыкнул Эйджер.

Та усмехнулась и покачала головой.

– Нет. Но ты должен признать – прозвучало это хорошо.

– Тебе нипочем не узнать, насколько хорошо, – усмехнулся ей в ответ Эйджер.


К концу первого дня армия четтов недалеко ушла, отчасти потому, что начала отделяться от стад и фургонов вокруг Верхнего Суака, но в основном потому, что столько четтских воинов впервые собрались в единое войско – почти вдвое большее, чем самая крупная армия, какую сколотил отец Кориганы во время гражданской войны. Камаль приложил все силы для организации ее в походный порядок, и к концу дня воины действительно начали передвигаться в некотором роде согласованно. Вечером Камаль убедился, что все знамена разбили лагеря в соответствии со своим местом в завтрашнем переходе, и попал на собрание командиров, когда то уже давно началось.

Собрание было большим, на него явились все вожди и их заместители, Линан и Дженроза. Все расселись вокруг большого костра. Этой ночью почти ничего не требовалось обсуждать, главным образом мелкие осложнения, связанные с уязвленной гордостью вождей, знамена которых перевели в арьергардную половину армии. Линан заверил их, что такая ротация знамен проводилась по необходимости, поскольку нельзя было ожидать от любого знамени постоянного несения ответственности, связанной с нахождением в авангарде или арьергарде.

Когда вожди перестали задавать вопросы, Линан спросил, есть ли еще какие-нибудь дела. Тогда поднялась Дженроза и нервно сказала:

– Джес Прадо скоро будет в Океанах Травы. – И с этими словами снова села.

Все взгляды устремились к ней, и ей захотелось быть букашкой и иметь возможность уползти под ближайший камень. Несколько собравшихся заговорили разом.

– Тихо, – скомандовал Линан, и все замолчали. – Дженроза, как ты об этом узнала?

– Она помогла мне с чарами, – раздался новый голос, и вперед выступила Подытоживающая. Магичка покачала головой и полуулыбнулась. – По правде говоря, наведение чар взяла на себя она.

– Что ты имеешь в виду? – потребовала разъяснений Коригана. Ее не слишком радовало, что Дженроза обучалась у магички не из клана Белого Волка, но Эйджер привел очень убедительные доводы, и, кроме того, данное обучение было еще одним способом привязать клан Океана к своему делу. Поэтому она в конце концов согласилась.

– Я имею в виду, моя королева, – почтительно ответила Подытоживающая, – что Дженроза – без моей помощи – действительно связалась с другим четтом, тем, который находился в Суаке Странников.

– Так далеко! – удивилась Коригана. – Никто из наших не мог сделать такого с тех пор, как…

– С тех пор, как умерла Правдоречица, – закончила за нее Подытоживающая. – И тот, с кем связалась Дженроза, был сыном Правдоречицы.

– Гудон! – Камаль вскочил на ноги.

– Так что с Гудоном? – спросил Линан, поочередно устремляя пристальный взгляд на Коригану и на Дженрозу.

– Он скачет, ненамного опережая Прадо, – ответила Дженроза. – Гудон находился в Даависе, шпионя по твоему приказу за Чарионой, когда там появился Джес Прадо с большим войском наемников. Он уверен, что идут они за тобой.

Со стороны многих собравшихся раздались гневные крики – крики возмущения тем, что королева Гренды-Лир опускается до найма солдат удачи для поимки родного брата. И еще большего возмущения тем, что она отправляет наемников в Океаны Травы.

– Сколько времени? – прогремел голос Камаля, перекрывая шум. Все снова притихли.

– Что? – переспросила Дженроза.

– Сколько времени пройдет прежде, чем Прадо доберется до степи?

– Гудон не знал, – пожала плечами Дженроза. – Он чувствовал, что они не сильно отстают от него. Возможно, они уже перевалили через горы.

Камаль повернулся к Линану.

– Я знал, что нам следовало выступить на северо-восток и позаботиться о Рендле. А теперь нам придется беспокоиться о двух отрядах наемников, пока мы еще даже не попали на восток и находимся между ними. Мы должны во всю прыть гнать к Суаку Странников. Он к нам ближе всего. Видит бог, мы не успеем прибыть вовремя, чтобы спасти его, но, если повезет, попадем туда раньше, чем Прадо снова двинется в степь.

– А может, он идет не к Суаку Странников, – высказал сомнение еще один голос, и собравшиеся заспорили о намереньях Прадо.

Линан хранил молчание. Он понимал досаду Камаля. Его сперва тоже потрясла новость Дженрозы. Но здесь открывалась какая-то отличная возможность, он чувствовал это. Если б ему удалось схватить за хвост ускользающую мысль, крутившуюся где-то на задворках сознания!

А затем он поймал ее.

– Мы продолжим путь прямо на восток, – негромко произнес он. Некоторые из вождей все еще спорили и не услышали этого. Однако Коригана расслышала и посмотрела на него. – Мы двинемся на восток, с Рендлом на одной стороне и Прадо на другой.

– Что ты такое говоришь? – спросила Коригана. – У нас большое войско, но пока еще нет опыта боев в составе единой армии. А ты хочешь, чтобы мы схватились с двумя отрядами наемников одновременно? Наверняка будет лучше сначала сосредоточиться либо на Рендле, либо на Прадо, а потом переключиться на другого.

Линан покачал головой, на лице его мелькнула улыбка.

– Нет, так будет не лучше.

К этому времени уже все поняли, что Линан высказывает свое мнение, и смолкли, желая послушать, что он предложит.

– Я правильно расслышал? Ты говоришь, что мы просто продолжаем ехать на восток? – спросил Камаль.

– Да.

– Это глупо, малыш, – медленно произнес Камаль. – Ты поставишь нас туда, где мы будем раздавлены между врагами.

Улыбка Линана исчезла. Он пристально посмотрел на великана, сияя бледным лицом в свете костра.

– Я готов выслушивать твои советы, Камаль Аларн, но не готов выслушивать твои оскорбления.

Лицо Камаля залилось ярко-красным румянцем. Все вокруг затаили дыхание. Даже Линан не знал, что сейчас сделает его старый друг. Дженроза поднялась со своего места и двинулась к Камалю, собираясь встать рядом с ним, но Эйджер внезапно очутился около девушки и удержал ее.

– Не разделяй их еще сильней, – прошипел он ей на ухо.

Камаль опустил взгляд на свои руки. Он был сбит с толку собственным гневом и чувством унижения. А затем посмотрел на Линана и, увидев непримиримый взгляд юноши, сообразил, что тот тоже чувствовал себя униженным.

– Сожалею, – грубовато извинился Камаль. – У меня не было никакого права на это.

Линан сглотнул. Он не мог допустить, чтобы это закончилось вот так. Слишком много негодования будет с обеих сторон.

– Камаль, Эйджер и Дженроза, нам надо поговорить. Остальные, пожалуйста, возвращайтесь к своим знаменам.

Линан увидел, что Коригана колеблется, но кивнул ей, и она ушла.

Четверо сотоварищей сошлись и стояли, пытаясь понять, что же недавно произошло между ними – и не радуясь ответу. Они расходились; после всего, пережитого ими вместе, они расходились.

– Камаль, – начал Линан, – у меня есть веские причины позволить армии продолжать следовать тем же путем.

– Мне думается, ты поступаешь неразумно, рискуя угодить с армией между двух врагов.

– Я это прекрасно понимаю. И не допущу, чтобы это случилось.

Камаль коротко кивнул, недовольный таким ответом, но опасаясь снова ставить под вопрос действия Линана.

– Я не против тебя, Камаль, – добавил Линан.

– Да я и не думал, что ты… – выпалил Камаль.

– Нет, думал. Ты думаешь, что я повернул против тебя, встав на сторону Кориганы. Думаешь, что я пытаюсь наказать тебя за то, что ты обращался со мной, как с ребенком.

Он остановился. Ему хотелось добавить: «И думаешь, что я наказываю тебя за любовную связь с Дженрозой», – но он не мог произнести этого и сказал:

– Отчасти так и было в ту ночь, когда я принял решение отправляться в Верхний Суак. Но сейчас дело обстоит иначе.

– Я принимаю это, – сказал Камаль. Честность Линана притупила его гнев. – Но что же мне, помалкивать в дальнейшем, если я с тобой не согласен?

– Надеюсь, что нет. Знаешь ты это или нет, но я полагаюсь на тебя, старый друг. Ты мне нужен. Но мне не нужно, чтобы ты поучал меня.

Камаль сглотнул.

– Я всегда на твоей стороне.

Линан повернулся к Эйджеру и Дженрозе.

– То же относится и к вам. Я не забыл узы дружбы. Но наряду с прочим вы научили меня и ответственности вождя, и теперь, когда я стал вождем, на мне ответственность не только за нашу дружбу. В грядущем я, возможно, буду говорить и делать много такого, что заставит вас забыть об этой дружбе, но я о ней никогда не забуду.

Эйджер и Дженроза кивнули.

– Мне нужно поговорить с Камалем наедине, – сказал Линан, и они ушли.

Линан и Камаль робко посмотрели друг на друга и одновременно открыли было рты, собираясь заговорить, а затем дружно закрыли их. Это заставило обоих усмехнуться.

– Я рассчитываю на тебя больше, чем могу сказать, – быстро сказал Линан. – Ты был мне одновременно и отцом, и старшим братом, и учителем. Я всегда считал само собой разумеющимся, что ты будешь на моей стороне.

Камаль попытался сглотнуть, но у него внезапно перехватило горло.

– Я знаю о тебе и Дженрозе, – продолжал Линан. – Меня удивило, когда я узнал. – Он горько рассмеялся. – И задело.

– Малыш, я не хотел…

– Знаю, – остановил его подняв руку Линан. – С моей стороны это было жалостью к себе, чем-то таким, на что я, как тебе известно, большой мастер. Я сожалею об этом. И хочу, чтобы ты знал: я даю вам свое благословение. – Камаль остро посмотрел на него. – Хотя вы в нем, конечно, не нуждаетесь…

– Меня оно радует, – сказал Камаль.

Линан вздохнул. Он чувствовал себя так, словно с его плеч снята огромная тяжесть.

– Вот и отлично, – сказал он. – Вот и отлично.

Загрузка...