Огни апокалипсиса

Юсукэ Киши

Из нового мира. Часть пятая

Перевод: Kuromiya Ren

ЧАСТЬ 5

Огни апокалипсиса

1

Я помыла дайкон, лопух, морковь и другие овощи и нарезала их кубиками. Я бросила все в миску и поставила ее перед голым землекопом в центре разведения животных. Обычно они жили в норах под землей, но тут зверек неплохо жил в сложной сети стеклянных туннелей.

Я открыла дверцу зоны кормления и высыпала внутрь содержимое миски. От звука падающей еды землекопы прибежали по туннелям. Как подземные существа, они плохо видели, зато улавливали звуки и вибрации.

Они были без шерсти, напоминали морщинистые сосиски на коротких лапках. Чтобы легко отличить рабочих крыс, их бока пометили прочными чернилами, где были метки от С1 до С31. «С» означала, что они были собственностью офиса, но мы отмечали, что это было из-за того, что они напоминали свинок.

Рабочие стали есть, и появился землекоп вдвое больше, чем они. Он врезался в С8, идущего в другую сторону по туннелю, по пошел дальше, словно ничего не было. С8 пытался отодвинуться, но большой землекоп растоптал его.

Большим землекопом была Салями, королева гнезда. Она была темнее рабочих, на ее теле были белые и коричневые пятна, и она напоминала колбасу салями, оттуда взялось и имя.

Три голые крысы с метками от ♂1 до ♂3 пришли за ней. В колонии было мало самцов, что давали потомство, и этим троим не требовалось собирать еду или защищать гнездо. Они только спаривались с Салями, чтобы землекопов было больше, хоть они были изначально сыновьями Салями.

Когда Салями подошла к зоне кормления, все рабочие отошли и пропустили ее. Королева Салями и ее любимые сыновья могли поесть первыми.

Редко можно было отыскать зверя, чей вид и поведение вызывали депрессию. И хоть я развила немного сострадания к голым землекопам, пока ухаживала за ними, они мне все равно не нравились, особенно, когда я замечала их сходство с бакэ-недзуми.

В этом крылся вопрос. Чем думали люди в прошлом, когда решили развить этих гадких существ так, что они получили почти человеческий интеллект?

Да, кроме землекопов не было других млекопитающих с таким поведением, когда рабочие подчинялись королеве. Но если они хотели просто зверей, которых можно было подчинить и использовать как слуг, можно было выбрать животных приятнее на вид. Например, если им нужен был подземный зверь, было куда лучше выбрать суриката.

Но землекопы были моей работой, нравилось мне или нет. Но не основной работой. Моей задачей было исследование и регуляция бакэ-недзуми в отделе контроля над экзовидами в Отделе здоровья в Хейринге.

Июль, 237 год. Мне было 26. Шесть лет назад я окончила академию и нашла работу в Отделе здоровья. Ребята с лучшими оценками в проклятой силе получали предложения от разных мест. Такие, как я, со средней оценкой в проклятой силе, но с отличными оценками в теории, обычно попадали на административные места отделов в районе.

Честно говоря, я много раз представляла, что, когда доучусь, Комитет этики позовет меня занять место будущего лидера деревень. Но Томико изображала безразличие, и я переоценила себя, решив, что меня пригласят в сердце управляющей силы города.

После всего, что случилось в моей жизни, я не доверяла Отделу образования (точнее, я их ненавидела), так что не хотела там работать. Подошла бы библиотека, но я хотела поскорее уйти из-под защиты мамы. Отец все еще был мэром (он продержался на этом месте неожиданно долго), и я избегала предложений, связанных с ратушей. Потому из вариантов мне оставался только Отдел здоровья.

Уточню, я выбрала эту работу не только методом исключения.

Не знаю, как объяснить, но у меня было плохое предчувствие насчет бакэ-недзуми. Бакэ-недзуми решили устроить катастрофу. Я была одержима этой идеей. То, что многие люди видели бакэ-недзуми только как отвратительных зверей с развитым интеллектом, было еще одной причиной ощущения опасности.

Когда я сказала, что хотела работать в отделе экзовидов, я получила только глупые взгляды и тихий смех. Они думали, что я хотела легкую работу.

— Саки, у тебя гость, — донесся из трубки голос мистера Ватабики.

— Я буду через секунду.

Я высыпала остатки еды, помыла руки и покинула комнату. Никто не приходил в наш отдел, так что я не знала, кем мог быть гость.

Мистер Ватабики улыбнулся мне, когда я открыла дверь офиса. Он окончил академию Мудрости сорок лет назад и работал с тех пор в Отделе здоровья. Перед пенсией он должен был обучить меня, чтобы я заняла его место управляющего отделом. Он был добрым, хорошим начальником, но я не знала, каким он был вне работы.

— Так вы с Асахиной учились вместе?

Сатору стоял перед мистером Ватабики.

— Да, верно, — я немного растерялась.

— Ясно. Что ж, еще рано, но почему бы тебе не сходить на обед? Работы сегодня не так и много.

— Но я… — начала возражать я.

— Эм… Мистер Ватабики, я тут по делам, — поспешил сказать Сатору.

О каком деле он говорил?

— Ясно. Тогда я пойду на обед. А вы можете поговорить тут.

Он с пониманием посмотрел на нас и ушел. Я не успела ответить, и мы остались одни в комнате.

— Твой начальник с воображением, — сказал Сатору, пытаясь нарушить неловкую тишину.

Мы не говорили больше месяца после ссоры, повода которой я даже не помнила.

— Ну? Чем я могу помочь? — холодно сказала я.

Я не пыталась быть с ним холодной. Просто сосредоточилась на деле.

— Д-да. У меня есть пара вопросов о бакэ-недзуми, — его голос был приятным баритоном.

В детстве он напоминал мен игривого щенка, но он вырос, стал высоким и худым юношей. Хоть я была выше многих девушек, мне все равно приходилось задирать голову в разговоре с ним.

— Есть ли сейчас воюющие колонии?

Его вопрос был неожиданным, и я забыла, что пыталась вести себя хладнокровно.

— Война? Таких не должно быть.

— Уверена? Нет даже стычек между мелкими колониями?

Я выдвинула ящик стола, взяла пару папок. Я указала Сатору сесть за стол.

— Смотри. Перед войной им нужно заполнить бланк. Они рискуют уничтожением колонии в наказание, так что редкие решатся на такое.

Он с любопытством смотрел на бумаги, которые я дала ему.

— Экзовиды А. Форма 1. Заявление о войне между колониями…? И они должны заполнить это, даже если хотят напасть внезапно?

— Мы не сообщаем другой стороне.

— Экзовиды А. Форма 2. Заявлении об изменении колоний. Экзовиды Б. Форма 1. Заявление о перемещении детенышей. Видимо, поэтому им нужен грамотный член в каждой колонии, — сказал он.

— Да. Каждую форму нужно подписать отпечатком носа, и это делает тот, кто отчитывается перед королевой, а еще бакэ-недзуми на высокой административной позиции. Разве это не кажется глупым?

— Что?

— Эта работа глупая. Все эти бумаги лишь напоказ. То, что ты делаешь, на самом деле помогает деревням.

— Ты слишком строга.

Сатору был прав.

Он был среди трех лучших в нашем классе в проклятой силе и других предметах, и он получил много предложений. Он мог выбрать работу престижнее, но решил работать на фермах Лотоса. Ему повезло с возможностью выбрать. Но его выбор оказался неожиданным. Но, когда я увидела, как он проводит исследования в лаборатории генной модификации с Юу Татебэ, одним из лучших в своей сфере, я невольно подумала, что он сделал правильный выбор.

Сатору отлично умел управлять светом, так что создавал новый микроскоп, чтобы приближение в нем можно было увеличивать проклятой силой.

— Просто… слова странные. Твой отряд имеет дело, в основном, с бакэ-недзуми, да? Так почему они используют слово «экзовид», а не «бакэ-недзуми»?

— Потому что Отдел по контролю над бакэ-недзуми тоже звучит странно.

От моих слов в голове всплыл старый вопрос. Мы, казалось, намеренно на работе избегали слова «бакэ-недзуми» и использовали только экзовид. Они даже исправляли, если случайно произносил «бакэ-недзуми» в разговоре.

— Так что там про сражения бакэ-недзуми? — я вернулась к теме.

— О, да. Ты, наверное, уже знаешь, но наши исследования часто опираются на образцы, которые приносят бакэ-недзуми. Порой им приходится нырять на дно болот в лесу, чтобы найти образцы.

— Вы используете колонии Дорожной Осы и Жужелицы, да?

— Да. Ос отправили собрать плесень на дальней стороне Дубовой рощи. На них напали из засады вчера утром.

— Напали?

— Они не знают, из какой колонии были напавшие, но они вдруг выстрелили по ним. Осы не были готовы к бою, им пришлось отступать. Многие погибли.

— Может, охотники ошиблись?

— Нет, Осы были на открытом месте. Напавшие спрятались, бросились на них из засады. Это было намеренно.

Я думала об этом. Бакэ-недзуми были воинственным видом, но я не знала, какая колония решила бы так показать силу, когда между группами не было напряжения.

— Интересно, знали ли они, что нападают на колонию Ос?

— Не знаю. А что? — Сатору был немного возмущен.

— Осы — не слабая колония. У них есть значительная сила, и они в союзе с Шершнями. Это как объявить войну Шершням.

— Против наших правил провоцировать самую сильную колонию… это чужаки.

Мы вспомнили Пауков. Только чужаки, не знающие правила, поступили бы так глупо.

— Но чужих колоний не было какое-то время. Нам сразу докладывали, если видели чужаков-разведчиков.

Сатору подошел к окну. Он скрестил руки, глядя наружу.

— Я думал, тут кто-то будет знать. Но тайна лишь усилилась.

— Так Осы пришли к тебе и рассказали о нападении?

Мне вдруг стало не по себе.

— Нет, один из наших наткнулся на Ос в лесу. Они попросили помощи, и он обыскал лес с ними, но напавшие уже ушли.

— Хм.

В этом не было смысла. Обычно пострадавшая колония докладывала нам об атаке и просила позволения ответить. Но мы ничего не слышали от Дорожных ос.

— В любом случае, опасно оставлять ситуацию так. Это мешает собирать образцы, а еще унижает нашу колонию.

— Ты прав. Мы поскорее займемся этим.

— Что вы сделаете, если найдете колонию, что устроила атаку?

— Их точно накажут. Или Шершни исполнят наказание, или один из наших отрядов.

В Отделе здоровья с нами работали Охрана окружающей среды и Контроль над паразитами. Если им отправить указания, всю колонию истребят.

— Но все же… — Сатору, казалось, подавлял улыбку.

— Что?

— Ничего. Ты говоришь как настоящая глава отдела.

Мы улыбнулись друг другу. Расстояние между нами пропало.

Тогда я была рада, что глупая колония дала нам с Сатору шанс помириться.

Но, хоть я больше всех в городе опасалась бакэ-недзуми, я не могла представить, какое ужасное будущее нас ждало.

Ежемесячные собрания Отдела здоровья были всегда полны скучных отчетов. Потому встреча в июле стала шоком.

Три лидера района сидели с Хироши Канеко, главой департамента. Кофу Хино представлял Совет занятости. Шисей Кабураги был от Совета безопасности. И Томико Асахина, глава Комитета этики, была там. Первые двое были самыми мощными в проклятой силе в районе. И мне не нужно объяснять про Томико.

Их редко где-то видели втроем, кроме ежемесячного собрания в Отделе здоровья. Может, проявилась новая болезнь.

— У нас есть важная тема для обсуждений, так что пропустим отчеты отделов, — сказал Канеко, нервничая больше обычного. — Неделю назад шесть членов колонии Дорожной осы пострадали от нападения неизвестной группы. Двое из шести погибли от ядовитых стрел.

Люди зашептались. Они не считали это важным событием. Они не знали, почему смерти нескольких бакэ-недзуми были самой важной темой собрания.

— На данный момент никому из экзов… бакэ-недзуми не позволено воевать, и у нас нет заявлений на рассмотрении. Эта атака — наглое нарушение закона и повод для наказания. Два представителя экзовидов ждут в соседней комнате, чтобы дать показания, чтобы мы могли определить наказание. До этого всем стоит узнать о текущем балансе власти у экзовидов. Саки Ватанабэ, прошу.

— Да, — я напряженно встала. Я прошла к белой доске и поклонилась комнате. Обычно так делал мистер Ватабики, но нынче я знала о бакэ-недзуми больше всех. — После череды перемен за последние десять лет разные колонии экзовидов в области Канто разделились на две фракции, что примерно равны по силе, — я нарисовала линию на доске своей силой, создала грубый набросок. Хоть я писала проклятой силой, почерк все еще выглядел криво. — Первая — фракция Шершня. В колонии Шершня около сотни тысяч солдат. Колонии под ними — Бумажная оса, Дорожная оса, Муравей, Жужелица, Жук-скакун, Мертвоед, Богомол, Стрекоза, Жук-олень, Плавунец, Сверчок, Кузнечик и Пещерный кузнечик. Вместе у них пятьсот тысяч воинов. Они верны людям, им доверяют тяжелый труд.

— Можно задать вопрос? — Шисей Кабураги поднял руку. Хоть его волосы стали редеть, он все еще выглядел грозно в своих черных солнцезащитных очках.

— Конечно, — сказал мистер Канеко.

— Бакэ-недзуми… или экзовиды… что связывает эти колонии? Разве многие из групп не монолитны по своей природе?

— Фракция Шершня считается феодальным обществом. Каждая колония служит своей королеве, но верна и колонии Шершня. Если на одну колонию нападут, это считается атакой на всю фракцию. Самцов перемещают среди колоний, выбирают новую королеву из разных колоний, как только нынешняя становится слишком старой, чтобы производить потомство. Так усиливаются связи крови, и измена маловероятна.

Шисей Кабураги кивнул.

— Другая группа — фракция Ктыря. У Ктырей около 55 тысяч воинов. Если включить колонии Златоглазика, Мотылька, Медведицы-кайя, Червя, Голубой сороконожки, Пауков-кругопрядов, Скоролетки и Цикадки, то воинов становится до 300 тысяч. Они тоже верны людям, какое-то время просили, чтобы им позволили выполнять работу, которую поручали только Шершням… Насчет вашего вопроса — слияние этих колоний намного сложнее. Многие колонии стали звать себя крепостями или военными отрядами.

— О чем вы? — спросил он.

— Начну с того, что все колонии свергли королев, устроив революцию. Все решения колонии принимают избранные представители, и представители каждой колонии собираются и принимают решения для фракции. Королева только рожает потомство.

Снова зазвучал гул голосов. Многие не задумывались о переменах в обществе бакэ-недзуми, как не думали о движении тектонических плит. Они не знали, что те колонии относились к королевам, как к скоту.

— Почти все колонии примкнули к одной или другой группе, независимых почти не остались. Единственная с долей власти, пожалуй, это колония Многоножек, прибывшая с континента и прижившаяся тут.

— Ясно… так высока вероятность, что атаковать могли начать Ктыри или Многоножки? — спросил Шисей Кабураги.

Я взглянула на мистера Канеко, пытаясь решить, как отвечать.

— …судя по анализу оставленных на месте нападения улик, мы решили, что напала колония Древоточца.

— Древоточца? — с сомнением сказал он. — Этого названия нет в списках фракций. Как и среди независимых.

— Древоточцы объявили нейтралитет десять лет назад, — ответила я. — Потому их нет в списке, но, судя по ситуации, они могут считаться союзниками колонии Ктыря. Они — особый случай.

Я не могла сказать, что из-за нас с Сатору колонии могли сойтись двенадцать лет назад.

— Ясно. Так вот оно что! — Кофу Хино улыбнулся, разглядывая всех. Его лысая голова сияла красным. — Иначе говоря, проблема не кончится с истреблением одной колонии. Если фракция Ктыря замешана в заговоре, это можно считать мятежом против людей. Нам придется убрать половину бакэ-недзуми!

— Рано так говорить, — быстро сказал мистер Канеко.

Но слова Кофу изменили атмосферу в комнате. Убить 300 тысяч бакэ-недзуми было серьезным делом. Потому тут были три самых важных человека района.

— Я бы хотел позвать представителей экзовидов. К нам прибыл главнокомандующий колонии Шершня, Киромару, и представитель колонии Ктыря, Якомару. Есть возражения? Я бы хотел начать с показаний Киромару.

Заговорила только Томико, молчавшая до этого.

— Я не хочу приказывать, ведь лишь слежу за собранием, но хотела бы позвать сюда обоих сразу. Если их истории не сойдутся, мы заставим их выступить против друг друга, чтобы узнать, кто говорит правду.

— Ясно. Так и поступим, — кивнул мистер Канеко.

Мистер Ватабики быстро покинул комнату и привел двоих бакэ-недзуми.

Киромару, в белом одеянии, ростом с человека, медленно прошел вперед. Он выглядел еще внушительнее, чем четырнадцать лет назад, но я видела старость в его позе. Похоже, бакэ-недзуми старели быстрее людей, хоть не так быстро, как голые землекопы.

За Киромару прошел Якомару, тоже в белом. Он был намного ниже, но был в расцвете сил, выглядел величаво и бодро. Они встали на расстоянии друг от друга и не пересекались взглядами.

— Я начну с Киромару из колонии Шершня, — строго сказал мистер Канеко. — Колония Дорожной осы относится к фракции Шершня?

— Верно, — хрипло ответил Киромару.

— Неделю назад шесть солдат Осы пострадали из-за неизвестного отряда, и две умерли. Вы знаете об этом?

— Да.

— Вы подозреваете кого-то?

— Судя по словам выживших, в атаке замешана колония Древоточца.

— Замешана? Вы считаете, что они действовали по приказу?

— Да, — Киромару посмотрел на Якомару. — Колония Древоточца — часть фракции Ктыря. Полагаю, колония Ктыря отдала приказы.

Якомару явно хотел заговорить, но замер, оглядев людей в комнате.

— Теперь я выслушаю Якомару из колонии Ктыря. Вы приказывали колонии Древоточца напасть на солдат Дорожной осы?

— Конечно, нет! — закричал Якомару, скрестив лапы на груди. — Клянусь божествами неба и земли, что мы не отдавали такой приказ.

— Но разве колония Древоточца не связана с вами? Не подчиняется вам?

— Да, мы связывались с Древоточцами, хотели объединить силы. Но наши усилия пока не увенчались успехом. На то есть причины. Во-первых, многие члены колонии держатся старого образа мышления, не хотят оставлять монархию позади. Во-вторых, Шершни давно хотели заполучить Древоточцев. Ответить жестокостью заманчиво, но их варианты ограничены.

— Киромару, Якомару говорит правду?

— Это бред софиста, говорящего лишь ложь, — он оскалился в волчьей усмешке. — Это абсурдно. Прошу, не доверяйте этой лживой змее. Отмечу, что мне стало известно, что королеву Древоточца уже взяли в плен. И мы никогда не угрожали колонии Древоточца.

— Якомару, — мистер Канеко повернулся к другому бакэ-недзуми.

— Ох, я потрясен. Королева Древоточца в плену? Откуда взялись эти безумные выдумки? Королева здорова, правит своей колонией. Хоть она доверяет дела политики своему умелому регенту Квичи.

— Как ты смеешь неприкрыто врать богам? Может, стоит вырвать твой грязный язык? — сказал Киромару грозным тоном.

— Киромару, не говорите, пока к вам не обратятся.

Киромару склонил голову от замечания.

— Якомару, да? У меня есть вопросы, — Томико склонилась в его сторону. — Ты сказал, что королева Древоточца здорова, но оставила дела политики регенту. Это так?

— Это верно, — заявил Якомару. Если бы он знал, кем была Томико, он валялся бы у ее ног.

— Хм. Но если ты знаешь внутреннее устройство их колонии, разве это не показывает, что твоя колония сильнее связана с ними, чем Киромару?

— Ах… ох… как я говорил ранее, мы старались выстроить с ними отношения… оттуда и мои познания о них, — пойманный на лжи, Якомару стал потеть. — Н-но, как бы близки мы ни были, мы не могли приказать им перечить воле богов. Иначе нас постигло бы божественное наказание. Зачем нам так рисковать собой?

— Хочешь сказать, что колония Древоточца действовала сама? Не вижу смысла.

— Да, у меня есть свои теории. Могу я объяснить? — Якомару быстро взял себя в руки.

— Да. Продолжай.

— Давайте предположим, что мы отдали приказ напасть, или Древоточцы действовали сами. В любом случае, нападать на другую колонию без разрешения богов — безумие. А если это продумано колонией Дорожной осы?

Киромару так впивался взглядом в Якомару, что могли лететь искры, но Якомару не замечал.

— Получить оружие и броню Древоточца вполне возможно. Может, они разделились на две группы, изобразили нападение и сыграли жертв. Наши с Киромару фракции равны по силе, так что в бою обе стороны понесут значительные потери. Не хочу это говорить, но, может, Шершни хотели с помощью богов уничтожить нас, не рискуя собой…

Кулаки Киромару дрожали от гнева. Он выглядел так, словно хотел броситься на Якомару, но сдерживался усилием воли.

— Но два солдата Ос погибли, — отметил мистер Канеко.

— Полагаю, потеря пары жизней — не беда для них. Это — основное отличие между нашими колониями. В нашем демократичном обществе каждая жизнь обладает равными правами, она незаменима. Но старая система служит только королеве, и солдаты для них — орудие, от которого можно избавиться!

Якомару был прирожденным оратором. Он избежал всех атак Киромару и отразил их в него парой слов. Хоть ему не доверяли, его логика была безупречной.

— Думаете, в словах Якомару есть истина? Вы сказали до этого, что Древоточцев считают виновными, — сказала Томико мистеру Канеко.

— Да… здравый смысл диктует другое, но его слова нельзя сбрасывать со счетов. Признаю, мы не учли возможность обмана, — мистер Канеко растерялся.

Собрание назначили на другой день, ведь решения так и не достигли. Разрушение подступало все ближе, и мы потеряли последний шанс остановить катастрофу.

* * *

Вид армии в сто тысяч солдат впечатлял. Их желто-черная броня, напоминающая шершней, ослепительно сияла на солнце. Тысячи знамен трепетали в одном ритме, как живой организм, от их боевого клича дрожали стены.

— Враги будут уничтожены в течение часа, — заявил Киромару.

Я была готова поверить ему, ведь он выглядел очень уверенно.

— Я знаю их военную стратегию. В бою напролом победа маловероятна, так что они разделятся на маленькие отряды, используют тактики партизан и займут лучшие места. Но они глупы, если думают, что выиграют с таким жалким планом. Я преподам им урок, который они не забудут.

— Пусть удача будет с вами, — я ощущала себя неуместно со стопкой бумаг посреди армии. — Но мы занимаем нейтральную позицию в войне. Если враг доберется сюда, мы отступим. И мы не будем вам помогать.

— Понимаю, — Киромару улыбнулся, как волк. — Но не переживайте. Даже стрела врага не залетит так далеко.

— Ладно. Сила Шершней — сто тысяч. На другой стороне объединены силы колоний Златоглазика, Мотылька, Голубой сороконожки, Пауков-кругопрядов, Скоролетки и Цикадки, и там сто сорок тысяч… а? Почему не включена армия Ктыря? — спросила я, разглядывая бумаги.

— Спросите у языкастого труса. Но даже с превосходящим количеством они не решатся напасть на нас прямо. Может, они хотят использовать мелкие колонии как пешки, чтобы уменьшить наше количество. Даже с их словами про демократию они отправят солдат на смерть, не дрогнув, — заявил Киромару.

— Ясно. Прошу, сражайтесь от всего сердца.

— Так и будет.

Он подал сигнал, его армия стала медленно наступать. Объединенные силы двигались в ответ.

— Тебе нужно отойти, — сказал Инуи, офицер из охраны дикой природы, посланный помогать мне. — Сюда может долететь шальная пуля.

— Что за пули?

— Бакэ-недзуми нынче воюют не только луками и стрелами, но и аркебузами. За ними сложно уследить, так что их не остановить проклятой силой.

Я быстро отступила на безопасное расстояние. Они будто этого ждали, крики на поле боя стали громче. Две армии начали сражение.

Стрелы взлетели в воздух, раздался грохот и поднялись облачка дыма.

Я посмотрела на поле боя с холма, на котором мы стояли. Против объединенной армии с лучниками и ружьями Шершни бились длинными копьями, выстроенные клином. Объединенная армия явно надеялась остановить Шершней своей сильной атакой, но их план почти сразу провалился. Шершни шли на них сквозь бурю пуль без колебаний.

Я пригляделась и увидела, что солдаты впереди клина держали щиты странной формы.

— Они отражают пули, — объяснил Инуи.

Хоть он был тощим и ниже меня, Инуи был энергичным и выносливым, мог путешествовать в глуши днями без отдыха. Это и обширный опыт офицера по охране дикой природы делали его самым надежным в Отделе здоровья.

— Пули могут легко пробить обычную броню. Но, если ты присмотришься к щитам, ты поймешь, что они сделаны под углом. Они отражают пули в стороны.

Он объяснил, что сначала щиты делали из рядов бамбука в форме V, Сверху приклеивали прочно жесткую льняную ткань, оставляли затвердевать. А потом поверхность покрывали толстым слоем воска и добавляли металлические трубки. Щиты были очень эффективны в отражении пуль.

— Бамбук в щитах — идея древней цивилизации, когда они воевали. Но лен, воск и металл, как и изменение формы для отражения пуль, придуманы самими бакэ-недзуми.

— Не верится. Они умные, но…

— Я не знаю, в курсе ли они снаряжения, которое использовалось в древних войнах, но сложно представить, что они все изобрели сами. Уверен, у них есть источник знаний.

Я тут же подумала о ложном миноширо. Когда мы были в колонии Ктыря двенадцать лет назад, Сатору тоже думал, что они поймали такого. Конечно, колония Шершня тоже могла поймать себе ложного миноширо. Но их существование было тайной, и я не могла поведать Инуи об этом.

Шершни постепенно забирали преимущество. Их лучники стали попадать по стрелкам врагов. Они наступали, несмотря на пули и стрелы.

— И Аркебузы. Они бесполезны, ведь выстрелить можно лишь раз. После этого нужно чистить внутри, заряжать порох и пулю, утрамбовывать, чтобы выстрелить снова. Но бакэ-недзуми смогли убрать этот этап почти полностью. В прошлом Япония изобрела элементарные патроны, а бакэ-недзуми упростили это. Они значительно улучшили ружья.

Я смотрела, как они стреляли, вставляли новые патроны в дула и готовились выстрелить снова.

— Не знаю, как именно они сделаны, но общая идея в том, что пуля и порох обернуты в пропитанную маслом бумагу и вставлены в дуло, чтобы выстрелить… Порой их интеллект меня пугает.

Шершни, проигрывающие по оружию, могли отступить и сражаться на расстоянии, но они наступали, начали жестокий близкий бой.

— Ты знаешь все о бакэ-недзуми, да? А я думала, что уже многое знаю.

— Нет… у тебя больше знаний. Просто я много раз видел их колонии изнутри, благодаря работе, — сказал Инуи, краснея. — Ты знаешь, как они называют нас, офицеров по охране дикой природе, между собой? Обычные люди — боги, но мы — боги смерти. Хотя их нельзя винить за это.

Хоть они и назывались офицерами по охране дикой природы, они не оберегали ее. Они убирали вредные виды, как и бакэ-недзуми, которые не слушались людей.

— Я видел много колоний, и Шершни — самые сильные. И они особенно опасны в близком бою.

— Почему они так сильны?

Инуи улыбнулся.

— Эту тайну я не рассказал даже начальству, но тебе расскажу. Солдаты Шершня принимают определенное вещество перед боем.

— Как наркотик?

— Типа того. Они смешивают марихуану с психотропным веществом из мочи королевы. Формула — тайна, но, когда они принимают это, их головы проясняются, усиливается чувство долга, и их агрессия достигает пика, ведь страх подавлен. Это создает идеального солдата.

Холодок пробежал по моей спине. Солдаты Шершня бросались на врага без колебаний. Я вспомнила сцену четырнадцать лет назад. Они бились с огромными мутантами Паука со смелостью, что граничила с безумием.

Бой закончился через час. Объединенная армия, которая начала с перевесом по количеству, уменьшилась в два раза. Выжившие хромали в лохмотьях, остальные лежали замертво на поле.

— Стыдно, что я не мог сделать так, как обещал, — Киромару вернулся на передовую. — Сложно поверить, что мы больше часа бились с этими слабаками, — Киромару улыбнулся, но с жутким волчьим блеском зеленых глаз.

Я вернулась в Отдел здоровья и писала отчет о сражении, когда появился взволнованный мистер Ватабики.

— С возвращением.

— А, Саки. Как все прошло?

— Шершни победили. Думаю, Ктырям будет сложно оправиться от этого.

— Ясно. Я не удивлен, ведь командовал Киромару.

Было больно думать о трупах на поле боя. Хоть они были грызунами, им хватило интеллекта, чтобы устроить такую жестокую битву.

Но не было времени жалеть их. Если мы бросим тела гнить там, возникнет риск распространения инфекции. Обычно уборкой занимался отряд окружающей среды, но бакэ-недзуми достигли временного перемирия, так что им поручили похоронить мертвых. Хоть все еще нужно было устроить массовое сжигание трупов проклятой силой.

— Как все прошло у вас?

— Результат, кхм, был непредсказуемым, — сказал мистер Ватабики с нечитаемым лицом.

— Древоточцы победили?

— Да, в каком-то смысле… Дорожные осы сменили сторону.

— Что? — я лишилась дара речи.

Я не могла в это поверить. Я думала, что понимала отношения колоний. Но узнать, что Осы предали Киромару и перешли к Якомару, было как увидеть восход солнца на западе.

Разве война не началась из-за нападения на Ос Древоточцев? Но теперь они бросили союзников и присоединились к врагу.

И я вспомнила. Перед нападением Осы столкнулись с работником с ферм Лотоса и рассказали ему о произошедшем. Но колония так и не заполнила бланк жалобы.

Почему? Бакэ-недзуми были мстительными существами, они не могли скрыться и зализывать раны после такого нападения. Такое могло произойти, если враг был очень силен, но у Ос была сила фракции Шершня, они победили бы.

— И что произошло в бою?

— Осы бросили формацию и присоединились к Древоточцам. Союзники Ос — Жужелицы и Муравьи — были ошеломлены. Они не смогли защищаться, и их уничтожили.

— Я в шоке.

— Это так странно.

— С одной победой и одним поражением мы вернулись к ничьей.

— Не знаю. Вряд ли между ними был честный бой. Конечно, переход Ос к врагу — большой удар по отрядам Шершня, но преимущество все еще у Шершней.

Оптимизм мистера Ватабики (который рос из факта, что Шершни были верны людям, и нам была выгодна их победа) разбился четыре дня спустя.

Новости, что удивительно, принес Сатору.

— Саки! Ты слышала? — он ворвался в комнату, раскрасневшийся и тяжело дышащий.

— Что? — я ошеломленно посмотрела на него.

— Война! Главные силы Шершня и Ктыря устроили последний бой.

— Я не слышала об этом. Я говорила им сообщать о битвах заранее, но порой стычки возникают неожиданно… но они должны были сообщить время и место, чтобы я, как свидетель, прибыла и написала отчет.

— Так ты не знаешь результат?

— Нет… а ты?

— Я случайно проходил мимо поля боя. Мне нужны были образцы рядом, но бакэ-недзуми, которых мы посылали, теперь были заняты, так что пришлось идти самому.

— Это опасно. Нельзя заходить на их поле боя, — я нахмурилась.

— Да, но время в эксперименте очень важно… А это, похоже, был день после конца боя. Раненый солдат прятался там, и я оказал ему первую помощь и спросил, что случилось.

Строго говоря, помощь раненым бакэ-недзуми считалась вмешательством в их войны и была запрещена. Но сейчас это не было важно. Я хотела знать, что случилось.

— И что произошло? Шершни победили?

Сатору покачал головой.

— Наоборот. Их раздавили.

— Что? Не могу поверить, — охнула я.

— Солдат плохо говорил на японском, так что я не знаю всех мелочей, но всю армию… уничтожили. Похоже, Киромару смог сбежать, но куда — неизвестно.

2

Атмосфера в Совете безопасности была мрачной.

— У кого-нибудь есть вопросы насчет показаний Сатору Асахины? — спросил тихо глава совета, Шисей Кабураги.

Повисла тишина.

В этот раз собрались все важные лица района. Томико из Комитета Этики. Глава Отдела образования, Хироми Торигаи. Кофу Хино из Совета занятости. Моя мама, главный библиотекарь, Мизухо Ватанабэ. Мой отец, мэр Такахаши Сугиура. И Хироши Канеко из Отдела здоровья, как и все его работники. Главный священник Мушин, которому было больше сотни лет, отсутствовал, но его представляли два монаха.

Мой отец заговорил первым:

— Асахина-кун, я хотел бы услышать твою теорию о том, как уничтожили колонию Шершня.

Сатору облизнул губы.

— Не знаю. Судя по количеству трупов на поле — и все были солдатами Шершня — это была односторонняя резня.

— Что стало причиной смерти?

— Я и этого не знаю. Многие были пронзены стрелами, но большую часть было сложно узнать.

— В каком смысле?

— Многие были порезаны на кусочки или в дырах, словно на них тренировались стрелять.

— Что ты узнал от выжившего солдата?

— Он знал лишь пару фраз, типа «Шершни убиты», «Резня», «Только Киромару сбежал». Я пытался узнать, что случилось, но он только задыхался и кричал на своем языке.

— Ты не смог попросить его перевести?

— Нет. Он вскоре умер.

Снова молчание.

— Председатель, — Томико подняла голову. — Что показал анализ места боя?

Все посмотрели на Кабураги Шисея.

— Выслушав историю Сатору Асахины, я отправился вчера на поле боя, но, к сожалению, его уже лишили доказательств.

— Как это понимать?

— Место было облито какой-то маслянистой жидкостью. Все сгорело, стало пеплом.

Люди зашептались.

— Значит, им было что скрывать? — тихо сказала Хироми Торигаи.

— Ха-ха-ха-ха.

Почему-то Кофу Хино стал громко хохотать.

— Есть идеи, что это может быть?

— Есть теория, но нет доказательств. Я бы хотел озвучить ее в конце, — сказал необычно серьезно Шисей Кабураги.

— Вряд ли они сожгли тела в санитарных целях. Они скрывали метод убийства, — сказала моя мама.

Томико повернулась к ней со взглядом матери.

— Я не понимаю… Недавно технологии бакэ-недзуми стали быстро развиваться. Они нашли где-то источник информации.

— Вы про ложного миноширо?

— Да. Возможно, несколько Автономных архивов Национальной библиотеки остались в округе. Бакэ-недзуми могли поймать одного и получить знания.

— Если это так, то разве не возникает проблема с нашей политикой по отношению к ним? Делать информацию о существовании ложного миноширо табу бессмысленно, ведь они все еще существуют. Это лишь оттягивает решение проблемы. Вы не пытались уничтожить оставшиеся? — резко сказал Шисей Кабураги.

Хоть его резкие слова не касались меня, я все равно невольно сжалась.

— Если уничтожить всех ложных миноширо, мы сотрем оставшиеся артефакты интеллектуальной истории людей. Комитет этики считает, что это будет потерей для всех нас, — спокойно и твердо ответила моя мама.

Томико добавила:

— Комитет размышлял над этой темой. Заключением было: если ложного миноширо поймают, так тому и быть, но мы не должны истреблять их намеренно. Это не сходится с нашей политикой… Мизухо-чан, если бакэ-недзуми поймали ложного миноширо, они могли узнать, как убить колонию Шершня?

Моя мама задумалась на миг.

— Эти знания четвертого класса, третьей подкатегории, то есть — запрещены для всех.

— Собрание Совета безопасности куда важнее. Если мы даже не можем обсудить то, что знаем, мы не сможем двигаться дальше, — рявкнул Шисей Кабураги.

— Мы не просим открыть архивы публике. Просто расскажите, что помните. Это экстренная ситуация… Так есть способ уничтожить колонию?

Даже моя мама не могла перечить Томико.

— У древней цивилизации было много оружия массового поражения. С ним можно было моментально убить армию бакэ-недзуми. Но я не могу понять, что они использовали в этот раз.

— Почему?

— Такое оружие не создать быстро. Для них нужна сложная техника, а еще оборудование, которого у бакэ-недзуми просто нет. И это оружие оставляет след.

— Например?

Моя мама замешкалась, но продолжила.

— Ядерное оружие сильнее всего, но они не смогли бы найти материалы для такого. И, если бы его использовали, вреда было бы больше, чем от прошлого случая с демоном кармы… — она взглянула на меня, словно вспомнила, что я была тут. — Раз не осталось радиации после взрыва ядерного оружия, они его не использовали. Следующим идет ядовитый газ, но бакэ-недзуми вряд ли смогли бы его создать.

— Но Пауки использовали до этого ядовитый газ, — выпалила я, не думая.

— Я говорю не о том газе, что получается из сжигания серы или пластика. Нервно-паралитический газ легко может стереть целый город, — сказала она с укором в тоне.

Конечно, я не входила в Совет безопасности, меня пригласили, потому что были вопросы о бакэ-недзуми. К счастью, никто не стал ругать за то, что я заговорила без обращения.

— Сложно создать и биологическое оружие, типа смертельных вирусов. Они не так эффективны, как два предыдущих вида. Еще есть генераторы землетрясений и лазеры, вызывающие массовое поражение, но даже люди их не могут сейчас сделать, куда там бакэ-недзуми.

— Так оружие прошлого не подходит? Ничего не хотите добавить? — мягко спросила Томико, словно читала мысли моей мамы.

— Разве под описание места боя не подходят бомбовые кассеты? — сказала она.

— Что это?

— Это как бомбы, которые сбрасывали с самолетов, но вместо одной большой бомбы внутри сотни мелких. Когда главная раскрывается, бомбочки разлетаются на большой площади. Когда они взрываются, они распыляют еще меньшие бомбы, наполненные кусочками металла. Каждая бомбочка может накрыть зону в двадцать метров в диаметре, и они терзают все в зоне действия на кусочки. От них не остается кратера, и они легко могли превратить десять тысяч бакэ-недзуми в кусочки.

Я не впервые удивлялась тому, какие были люди в прошлом, но от услышанного меня тошнило. Чем они думали, создавая такое оружие? По сравнению с холодными бомбами людей взрывопсов можно было посчитать милыми.

— Но разве бакэ-недзуми могут такое создать? — Шисей Кабураги задал вопрос, который был в головах у всех.

— Конечно, у них нет навыков, чтобы создать новые… но бомбы и другое оружие поражения может существовать, — сказала мама с болью на лице.

— Это шутка?

Комнату охватила потрясенная тишина.

— Их создали тысячу лет назад, они не должны работать… но, если бы бакэ-недзуми узнали от ложного миноширо, они могли бы отыскать оружие и сделать его рабочим.

— Я впервые о таком слышу, — Томико нахмурилась.

— Информацию передавали только главным библиотекарям.

— И где это оружие?

— Я не могу ответить здесь, — сказала мама. — Но не очень далеко.

Все заговорили одновременно. Если бакэ-недзуми смогли получить такое оружие, и если оно еще работало, то район был в ужасной опасности.

— Убить, убить, хи-хи-хи, убить злых кры-ы-ыс, — пел Кофу Хино, потирая голову.

— Попрошу внимания. Я бы хотел описать свои впечатления. Я не верю, что это сделала бомба.

В комнате снова стало тихо.

— Шисей. Хватит драмы. А что это было? — Томико склонилась в его сторону.

— Я скажу, хоть вы меня оскорбили. Они пытались убрать улики, но я понял. Колонию Шершня убрал человек с помощью проклятой силы.

Снова стало тихо от общего потрясения.

— Почему вы так думаете?

— Все на поле боя стало пеплом, но кое-что уцелело. Стрелы.

— При чем тут стрелы?

— У колоний Шершня и Ктыря разные типы стрел, их легко отличить. Там осталось много стрел Шершня. И они не были повреждены.

— И?

— Если бы стрелы отлетели на землю, ударившись обо что-то, они были бы повреждены. Они могли быть в идеальном состоянии, только если их остановили в воздухе проклятой силой.

Если бы это сказал не Шисей Кабураги, никто не поверил бы.

— Ах! Тогда… прошу простить, — Сатору подавил взволнованный вопль.

— Ничего. Продолжай, — Томико тепло посмотрела на него.

— Да. Я нашел кое-что странное на месте боя. У мертвых солдат Шершня не было оружия. Конечно, победители обычно забирают оружие противника, но сломанное оставляют… Но если их оружие отбросила проклятая сила, это все объясняет.

— Н-но никто в городе не стал бы помогать Ктырям убить Шершней. И никто в охране дикой природы или других отрядах так не поступил бы, — сказал в панике мистер Канеко.

— Да. Конечно, это не кто-то местный. Может… да. Может, это другой район?

От слов Кабураги Шисея снова зазвучал шепот, но Томико покачала головой.

— Это невозможно. Ближе всего к нам Широиши-71 в Тохоку, Тайнай-84 в Хокурику и Коми-95 в Чуубу. Они не так глупы, чтобы предпринимать такое.

— Томико годами держала связь с теми районами и следила за ними, — добавила Хироми Торигаи тихим голосом.

— Да, я долго следила за ними. Все районы так делают. Мы боимся того, что не знаем, что происходит за нашими границами. Девять районов страны собираются, чтобы обсудить появления бесов и демонов кармы, обмениваются важной информацией. Каждый район сейчас думает только о сохранении мирной жизни.

— Ясно. Им нет смысла провоцировать других, — спокойно сказал Шисей Кабураги, словно всегда это знал. — Вариантов стало еще меньше. Если это не кто-то из нашего и другого района, то что насчет тех, кто покинул город в прошлом?

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он говорил о Марии и Мамору.

— Это невозможно, — сказала Томико. — Те дети мертвы.

«Ложь», — подумала я. Томико прикрывала их. Если бы не она…

— Я слышала, что мы получили их останки. Но это было два или три года спустя.

— Да. Вы должны знать, что произошло.

Останки… Моя голова кружилась от потрясения.

— Но у меня есть подозрения. Потому что нашел их и принес останки тот, кого я подозреваю во всем этом кошмаре. Якомару.

Я вспомнила слова Якомару, которые он произнес двенадцать лет назад:

«На это уйдет время, но мы сможем добыть кости. Если показать их комитету, это поможет истории… Некоторые наши кости похожи внешне. Высокий бакэ-недзуми почти одного роста с юным богом. Так что если осторожно потереть те кости о камни…».

Точно. Это и произошло. Якомару принес им фальшивые кости. Для такого хитреца, как он, это было просто. Он умно подделал кости и…

— Кости настоящие.

Я подумала, что ослышалась. Что говорила Томико?

— Мы тщательно проверили их. Это кости людей. Возраст и пол совпали. И записи об их зубах из школы Гармонии развеяли сомнения, и к тому же, эксперты с ферм Лотоса подтвердили, что ДНК совпадает.

Нет. Она врала. Я не могла в это поверить. Мария не могла умереть. Она не могла. Холодный пот стекал по моей спине, все тускнело перед глазами.

— Я могу с уверенностью сказать, что Мария Акизуки и Мамору Ито мертвы. Они не связаны с этим случаем.

Слова Томико звучали как приговор бога смерти.

Что произошло после? Я помнила лишь обрывки разговора.

Собрание было в беспорядке, и решение нашли не сразу. Они спорили, как найти того, кто помогал Ктырям, но судьбы бакэ-недзуми были решены с самого начала.

Я ощущала, как Сатору все время с тревогой поглядывал на меня.

Хироми Торигаи предложила перенести летний фестиваль со следующей недели до времени, когда все не наладят, но ей лишь с жалостью улыбнулись, считая, что она просто поддалась своей паранойе.

Тему поиска предателя среди людей решили оставить для следующего раза. Комитет согласился, что колонию Ктыря и их союзников нужно было уничтожить, хоть мы и не понимали тогда всего размаха их преступлений.

Инуи и еще четыре члена отряда по охране дикой природы были встречены громкими аплодисментами. Они были опытными, могли легко убрать десятки тысяч бакэ-недзуми за короткий период времени. Бакэ-недзуми не зря прозвали их богами смерти.

После собрания я быстро попрощалась с родителями и Сатору, мне было плохо. Я повторяла имя Марии, слезы лились по щекам. Но, хоть я была раздавлена, частичка разума оставалась спокойной и повторяла вопросы.

Чего я ожидала за двенадцать лет? Я верила, что Мария и Мамору еще были живы? Разве я просто не обманывала себя?

Может, я медленно готовила себя к осознанию, что друзья мертвы.

Печаль, которую я ощущала с безликим юношей, была уже невыносимой. Теперь я могла лишь закрыться от части моего сердца, где была вся боль.

В Камису-66 было мало ежегодных фестивалей. Весной тут проходил фестиваль посева, фестиваль изгнания демонов и фестиваль изгнания болезней. Летом — летний фестиваль, огненный фестиваль и фестиваль духа. А осенью — фестиваль урожая и благодарности за труд. Зимой проходили зимний фестиваль, новогодний и фестиваль огня Сагичо.

Из них самым важным и волнительным был летний фестиваль, который называли еще и Фестивалем монстров. Название делало его пугающим, будто все наряжались в монстров, чтобы напугать друг друга. Это не так. Наряжались члены комитета фестиваля, на них были соломенные шляпы и маски на лицах, они предлагали празднующим вино. Чтобы создать правильную атмосферу, фестиваль проводили в ночь новолуния. В ту ночью все огни в городе гасили. Свет был только от факелов и фонарей у каналов, и от случайных фейерверков. Город в темноте становился сценой для фестиваля.

Но в это время район был одиноким.

Мы — один из девяти маленьких районов на Японском архипелаге. Хоть мы отчаянно цепляемся за свою «японскую» сущность, правда в том, что мы отрезаны от истории Японии. Камису-66 был как остров, затерянный во времени…

Все фестивали проходили ежегодно почти век, но они были воссозданы из текстов и картинок древней цивилизации. Фестиваль монстров пришел из чужой земли, но мы дополнили его компонентами других традиционных празднований.

Иногда я задаюсь вопросом. Все эти фальшивые и одолженные традиции после сотни лет праздников считались настоящими?

Лодка остановилась перед фонарем, и меня на миг ослепило после долгого пребывания во тьме. Я покачивалась на деревянных сабо.

С помощью Сатору я смогла выбраться на пристань.

— Ты в порядке?

— Да.

Я вдруг вспомнила летний фестиваль, прошедший больше десяти лет назад. Мы с Марией танцевали в новых юката…

— Наши юката сочетаются!

— Да, мы как сестры-близнецы!

Я все еще помню, как они выглядели. Моя была голубой с белыми точками и красной рыбкой, а у Марии — белое с голубыми точками и красной рыбкой.

Она изящно кружилась. Ее движения были такими красивыми, что я не могла налюбоваться.

— Идем!

— Но, если мы не будем осторожны, нас поймают монстры.

— Ничего. Мы можем использовать волшебные слова?

— Какие слова?

— Мама говорила об этом. Они зовутся мантрой. Я тебя научу.

У нас еще не было проклятой силы, и мир казался полным чудес и опасности. Но мы верили, что вырастем и получим силы, и тогда ничто не будет нас пугать.

Мария побежала вперед. Я смотрела ей вслед, ощутила себя брошенной и потянулась к ней, позвала ее…

— Саки? — голос Сатору вернул меня в реальность. — Что такое?

— Ничего. Я задумалась на миг.

— О… идем туда. Там какое-то выступление.

Я взяла его за руку и пошла, шлепая, по улице в своих сабо.

Хоть широкие улицы вдоль каналов были ярко озарены фонариками, тьма тянулась по сторонам от нас. Мы словно шли по мосту над миром мертвых. Освещенная тропа была безопасной, но, если мы уйдем во тьму, то не вернемся.

Я еще не пропускала летний фестиваль, и я каждый раз испытывала это ощущение.

Другие тоже шли на фестиваль. Все были в юката и сабо, держали бумажные веера. Вокруг звучали веселая болтовня и смех, но мне это казалось бессмысленным, как шорох ветра.

Я увидела монстров впереди. Оба были в соломенных шляпах и с закрытыми лицами, один был в маске тэнгу, что скрывала его личность.

Монстры предлагали прохожим вино. Мы взяли бумажные стаканчики и выпили вино залпом. Оно было сладким. После него у меня стала чуть кружиться голова.

— Смотри, фонари несут.

Он указал на гроздья фонарей, которые несли на длинных палках. В древности каждый шест нес один человек, но у нас шест весил намного больше, так что это было невозможно. Каждое лето все семь городов создавали свой фонарь, но Уитертри не участвовал после катастрофы двенадцать лет назад, и Хейринг приносил из-за этого два фонаря. В этом году Уитертри вернулся, и фонарей было восемь.

Они медленно двигались по дороге. Передо мной был фонарь из моего города, Вотервила. Фонари были украшены рисунками водных колес.

Монстры бежали за фонарями. Они были низкими, почти размером с детей. Все были в шляпах и масках зверей, а не в обычных масках из ткани.

— Дети-монстры, — указала я, но они уже убежали.

— Дети? Странно. С каких пор дети наряжены как монстры?

— Они только что прошли. Там.

Громкий звон сообщил о первых фейерверках ночи. Яркий цветок света возник в темном небе. Появился второй, третий. Краски и форма напоминали хризантемы и пионы. Люди радостно шумели, пока мерцающие огоньки опадали, как лепестки вишни. Их сделали только при помощи пиротехников, без проклятой силы.

— Красиво… — прошептала я.

— Да, — Сатору нежно обвил руками мои плечи.

После фейерверков заиграли музыканты. Звучала флейта, барабаны, гонг задавал ритм фестиваля.

Что я тут делала?

Я спрашивала себя всю дорогу.

Я узнала о смерти Марии меньше недели назад. Я отвлекала себя работой и фестивалем и не давала думать об этом.

Все пришли на летний фестиваль. Кроме больных и тех, кто присматривал за детьми, все пришли сюда. Я не могла вынести мысли, что буду в это время одна.

Я не только поэтому согласилась пойти с Сатору на фестиваль. Фестивали времен года в Камису-66 следовали определенной теме. Например, фестивали изгнания демонов, посева и изгнания болезней весной были связаны со здоровьем. Летние фестивали были данью уважения предкам и пожеланиями счастья в следующем мире. Этой ночью миры живых и мертвых были очень близко.

Если Мария хотела меня увидеть, она появится на фестивале. Подсознание заставило меня прийти.

Я приближалась к площади в центре фестиваля, стало видно башню и сцену для выступлений, украшенные красно-белыми флажками. Хоть до основного выступления было немного времени, многие уже напились вина и веселились, ловя золотых рыбок или бросая дротики в палатках. Играть в это было сложно без проклятой силы, но все договорились не использовать силы в эту ночь. Исключениями были артисты и носильщики фонарей.

— Погоди, я хочу сахарную вату, — сказал Сатору и направился к палатке.

Я озиралась и заметила девочку в юката.

Мария… Не может быть. Я моргнула. Но ее рыжие волосы, скрепленные серебряной заколкой, выглядели как у Марии в детстве. Даже ее юката, белая с голубыми точками и красной рыбкой, выглядела так же, как та, в которой она была.

Я прошла к девочке. Но, когда я была в четырех метрах от нее, она вдруг побежала.

— Постой! — крикнула я, погналась за ней.

Она бежала от центра фестиваля к темным каналам.

— Мария!

Я бежала изо всех сил, но в спешке и неудобной обуви чуть не упала. Я удержала себя проклятой силой, подняла голову, но девочки уже не было.

— Саки! В чем дело? — послышался сзади запыхавшийся Сатору.

— Прости, ничего такого, — я повернулась к нему.

— Ничего? Почему ты тогда побежала?

— Я…

Я не могла сказать, что преследовала галлюцинацию. Я поняла, что забежала дальше, чем думала, и место было почти пустым.

— Ты звала Марию?

— Ты слышал?

— Да. Ты ее видела?

Я посмотрела на черное небо. Это была ночь новолуния, а еще облака закрыли звезды.

— Не знаю… Может, это был похожий на нее ребенок.

Но даже сзади она была невероятно похожей. Но если Мария пришла ко мне, почему она убежала? Она словно вела меня сюда.

У уха что-то тихо гудело. Я невольно отскочила.

— Комар, — рассеянно ответил Сатору.

Он заметил комара в свете факела и прогнал его взмахом руки.

— Почему тут комар?

Обычно в пределах Священного барьера не было мух и комаров. Особенно, комаров, ведь все ненавидели их за укусы и тут же убивали.

— Может, залетел с кем-то, кто шел в горы.

— В ночь фестиваля?

Люди так напились, что выходили за барьер этой ночью?

— Или Инуи и его команда вернулись.

Неделю назад офицеры охраны дикой природы отправились, чтобы убить двести тысяч членов колонии Ктыря за три дня. Это не произошло. Армия Якомару пропала, словно ощутила, что боги смерти идут за ними.

— Может ли быть…

После летнего лагеря я знала, что спать в лесу и есть ограниченные припасы очень сложно. Они могли вернуться в город, чтобы отдохнуть и пополнить запасы. Но мне казалось, что команда Инуи не придет, пока не завершит миссию.

— Давай вернемся. Вот-вот начнется состязание по рисованию огнем.

Рисование огнем было созданием красивых рисунков из фейерверков в небе с помощью проклятой силы. Каждый год самые сильные пользователи проклятой силы состязались под радостные вопли толпы. Это было кульминацией летнего фестиваля.

— Ладно…

Я так и не знаю, почему тогда обернулась. Мною словно кто-то управлял. И от увиденного моя кровь похолодела.

— Саки, что такое? — растерянно спросил он.

— Там! — я указала на канал дрожащим пальцем.

— Что? Я ничего не вижу.

Это было там лишь миг. Но я четко видела.

— Они стояли там. Мария, Мамору и юноша без лица…

Они стояли на воде, смотрели на нас пристально из далекого мира. Это было воплощение фразы «переход в мир иной».

— Саки, — Сатору обнял меня, — я тоже это ощущаю. Я хочу встретить их, даже если они — призраки.

— Мне это не кажется. Поверь.

— Знаю. Ты их видела. Но ты и хотела увидеть их тут, да? Можешь пытаться скрыть это, но я знаю.

— Как?

— Твоя юката. Такая темная и простая, что я выгляжу почти безвкусно.

Его юката тоже была темно-синей, но с бледными полосками.

— Ты будто в трауре.

Он попал в яблочко, и я не могла ответить.

— Ничего. Ты очень хотела их увидеть, да? Мысль была такой сильной, что твой разум создал их изображение на воде.

— Да…

Это можно было так объяснить. Но кем была девочка, из-за которой я убежала с фестиваля?

Мы какое-то время стояли там, не двигаясь, он обнимал меня. Сатору хотел меня успокоить.

Я посмотрела поверх его плеча на земли фестиваля. Все выглядело как обычно, там был свет и люди. И толпа ждала состязание по рисованию огнем.

Но монстры все еще предлагали вино. Мелкие монстры в масках. Это были дети, да?

Но, когда мужчина, выпивший вина, упал на землю, я поняла, что что-то было не так.

— Сатору!

Монстры бросились бежать от моего крика.

— Саки? В чем дело?

Он, наверное, думал, что я снова переживаю из-за пустяков, и обнял меня крепче.

— Нет! Отпусти! Тот мужчина потерял сознание! Там!

Сатору отпустил меня и оглянулся.

— Что произошло? — выдохнул он.

— Он выпил вина, которое дал монстр, и…

Я подбежала к мужчине. Из его рта текла пена, он мгновение корчился от боли, а потом замер.

— Он мертв… но он ничем не болел. Это был яд, — сказал Сатору, понюхав рот мужчины.

— Яд? Но кто…?

— Разве ты не говорила, что были монстры-дети?

— Да.

Страх на его лице испугал меня.

— Люди этого не сделали бы. Это бакэ-недзуми.

— Бакэ-недзуми? Это невозможно. Они не воевали открыто с людьми. Они знают, что это будет концом для них!

— Наверное, они поняли, что их вот-вот истребят, и решили напасть.

— И Ктыри…

Я вспомнила Якомару с его серебряным языком и хитрыми глазками.

— Идем! Нужно всех предупредить.

Мы побежали, а небо заполнили свет и шум. Раз. Два. Три. Пионы и хризантемы стали завитками цвета, кружились, как мельницы, ослепляя сложными узорами.

Зрители вопили. Началось состязание по рисованию огнем. Как бы громко мы ни кричали, нас не услышат.

Я не могла летать как Мария. Но, если я не смогу оказаться над толпой, мы умрем тут.

Вдруг оглушительный рев сотряс землю. Не от фейерверка. Звук был таким громким, что мог разбить окна.

Толпа громко завизжала.

Сатору схватил меня за плечо и оттащил.

— Бежим!

— Но… нужно предупредить…

— Поздно. Они уже напали. Мы ничего не можем сделать.

Я попятилась, игнорируя его спокойную оценку ситуации.

— Все на площади…

— Ничего. Там сильные пользователи проклятой силы. Бакэ-недзуми ничего не смогут.

Мне стало лучше. Как ни крути, а люди с проклятой силой смогут легко одолеть бакэ-недзуми и их примитивное оружие.

Мы убежали от площади, но через сто метров я ощутила покалывание на коже головы. Я подняла голову и поняла, что небо наполняли стрелы, хоть видно было только силуэты. Они словно были выкрашены в черный.

А потом выстрелили сотни аркебуз. Злой рев и крики боли звучали жуткой какофонией. Я опустилась на землю и закрыла уши руками. Жители города были убиты бакэ-недзуми… Я не знала, что делать.

— Вставай! Бежим! — Сатору схватил меня за руку и потащил за собой.

Со стороны, куда мы бежали, донеслись слабые звуки. Звон металла о металл. Приглушенные шаги приближались.

Бакэ-недзуми. Я застыла и затаила дыхание. Сатору прижал палец к губам и махнул рукой.

Они пришли. Больше, чем я представляла. Две или три сотни двигались, пригибаясь к земле.

Нам повезло, что бакэ-недзуми не заметили нас сразу. Мы были с подветренной стороны, иначе они уловили бы наш запах. И мы были в темной одежде, слились с окрестностями.

Он убил их, использовав этот шанс.

Бакэ-недзуми в центре формации вспыхнули огнем.

Пронзительные крики заполнили воздух, другие солдаты застыли, огонь озарял их потрясенные морды.

— Иди в ад! — прорычал Сатору.

Огонь быстро распространился от одного солдата к другому цепью. Меньше минуты, и две сотни бакэ-недзуми стали кровавыми комками плоти. Они боялись ответить атакой или бежать.

— Мерзавцы! — Сатору яростно топтал останки сгоревших бакэ-недзуми. Кровь летела по воздуху, кости громко хрустели.

— Хватит уже, — я пыталась оттащить его.

— Паразиты, подлецы… как вы посмели убивать людей! — Сатору меня не слышал.

Я вспомнила, как он был таким в прошлый раз. Мы были под землей после атаки Пауков. Он вернул проклятую силу, и мы начали контратаку… Сатору тогда было двенадцать, но я словно увидела в нем тень беса. От этого я покрылась холодным потом.

Его лицо сейчас скрывала тень, но я не сомневалась, что выражение было таким же, как в прошлый раз. Неуправляемый гнев, кровожадность…

— Они уже мертвы. Мы будем в опасности, если не уйдем отсюда!

Сатору успокоился.

— Да, идем.

Через пару шагов он замер.

— Что?

— Группа, которую я убил, не та, что напала на площадь. Они хотели напасть на тех, кто пытался сбежать. Судя по их количеству, это авангард, придет еще больше. И если мы побежим в эту сторону, то столкнемся с другими бакэ-недзуми. Будет опасно, но нам лучше вернуться к площади.

— Но…

— Ничего. Кто-то мог умереть от внезапной атаки, но людей так просто не убить. Мы должны уже подавлять их.

Он оказался прав.

Стратегия бакэ-недзуми — внезапная атака посреди ночи — была для того, чтобы напугать нас, а не навредить.

Они нарядились как монстры и подавали обычное вино, но среди чашек было отравленное вино, чтобы посеять панику, когда некоторые люди начнут падать и умирать.

Выстрелив одновременно с грохотом фейерверков, они создали еще большие беспорядки.

Когда люди стали убегать, они выстрелили покрашенными стрелами, чтобы согнать их в центр, посеяв больше хаоса, из-за чего было сложно использовать проклятую силу. Как только все собрались в одном месте, они могли убить нас.

План Якомару проходил идеально до этого момента. Но два человека с проклятой силой, которая могла своей мощью соперничать с богами, изменили исход боя.

Атаки бакэ-недзуми убили больше двух сотен людей. Две тысячи были еще живы, их паника грозила перерасти в истерику, но спокойствие воцарилось от нескольких слов, написанных на небе. Никто больше не додумался написать сияющие слова на небе без использования фейерверков.

Следуя указаниям, толпа собралась в кольцо в шестнадцать метров в диметре и закрыли проклятую силу, чтобы не мешать. Все так резво слушались приказов, потому что верили Шисею Кабураги.

Все в круге были защищены от атак, как в волшебных барьерах из сказок. Стрелы или пули отражало невидимое поле.

Мы с Сатору вернулись на площадь, поразились скорости и легкости, с которой Шисей Кабураги защищал нас своими силами.

Они уже не атаковали, армия застыла. Кофу Хино лениво прошел к ним.

— Хи-хи-хи-хи-хи. Плохо дело. Вы ничего не можете поделать, — сказал он певучим странным голосом, постукивая сложенным веером по лысой голове. — Плохие крыски, вы предали нас. Что же делать? Вырвать ваши языки? Вывернуть вас наружу? Подвесить, чтобы вы засохли? Плохие крыски восстали против людей. Как мне вас наказать? Сломать кости? Растянуть и избить?

Люди захлопали. Они хотели увидеть жестокую месть. Кофу Хино поднял руку, отвечая толпе. Он повернулся к бакэ-недзуми, его лицо изменилось. Его глаза выпучились, и он завыл пугающим голосом:

— А теперь, злы-ы-ые крыски, что же мне с вами сделать?

Кофу Хино закричал на языке бакэ-недзуми. Похоже, переводил свои слова. В другой ситуации толстяк, пищащий так, что дрожали его щеки, был бы смешным.

— Ветер дует сюда… не может быть! — вдруг пробормотал Сатору.

— Что?

— Я думал, что странно, что они шли с ветром. Им было бы логичнее идти с подветренной стороны. Но так… плохо дело! — он закричал Кофу Хино. — Ядовитый газ! Осторожно! Они направили в нашу сторону ядовитый газ!

Кофу Хино посмотрел на нас выпученными глазами и кивнул.

— Ясно. Спасибо, что сказал, мальчик. Похоже, они все-таки не полные идиоты.

Появился странный запах. Не серы, как у Пауков, а чего-то резкого и едкого, и это жгло мои глаза.

Это была настоящая ловушка. Хитрость Якомару пугала. У него был план внутри плана. Атака и должна была провалиться.

Никто не думал, что он пожертвует своими отрядами, пустив ядовитый газ.

3

Мы смотрели, затаив дыхание. Что можно было сделать с ядовитым газом?

Ничего. Глаза Кофу Хино стали нормальными, он лениво обмахивал себя веером. Шисей Кабураги замер, скрестив руки.

— Ветер…

Сатору заметил сразу. Ветер, который дул до этого, пропал. Едкий запах уже не ощущался.

Ветер подул снова. Едва ощутимое дыхание воздуха дуло в другую сторону.

Ветер стал сильнее, хлестал порывами.

— Не могу поверить… они изменили направление ветра, — потрясенно прошептала я.

Я не представляла, что у них была такая сила.

— Серьезно. Я бы так не смогла.

Сатору тоже был впечатлен. Он прогнал в тот раз газ торнадо, но тогда ветра не было, и он двигал воздух в замкнутом помещении.

Ночью ветер летел с гор, над полянами и к морю. Он ощущался как легкий ветерок, но был частью системы. На изменение направления требовалось много энергии, и я даже не могла представить, что за картинка для этого была в голове.

Мы все еще не видели отряд бакэ-недзуми, который стоял по ветру, но звуки паники и крики боли донеслись до нас. Это было ожидаемо. Их душил их же газ.

— Ха-ха-ха, — неприятно рассмеялся Кофу Хино. — Глупцы. Нет, даже дураки лучше справились бы. Вы думали, что сможете убить нас, богов среди богов, такой жалкой стратегией?

Его лысая голова стала красной, как вареный осьминог, он быстро обмахивал себя веером. Он улыбался толстыми губами, постоянно облизывая их.

— Давайте повеселимся. Глупые крыски, что с вами сделать? И-хи-хи-хи-хи… не хотите поиграть?

Первая волна бакэ-недзуми составляла пять тысяч. Они стояли перед Кофу Хино, а потом разделились на две группы.

Я думала, что они нападут. Но что-то было не так. Они стояли как статуи. Одна группа повернулась, но не к нам, а к другой группе. Они подняли ружья.

— Как насчет этого, Кабураги-чан? Выбери сторону, — голос Кофу Хино звучал истерично. — Можешь выбрать первым.

Шисей Кабураги покачал головой, все еще скрещивая руки.

— Нет, спасибо.

— Эх, жаль. Скучно играть самому, но выбора нет. Что ж, начнем.

Кофу Хино глубоко вдохнул и захлопал в ладоши. Звук громко разносился по площади.

— Ай-ай-ай-ай! — он хлопал, глаза снова выпучились. — А-а-ра! Ха-ха-ха! — громко вопил он.

И вторая группа бакэ-недзуми напала на первую.

— Не верю. Как он это делает? — ошеломленно сказал Сатору.

Управлять живыми существами было очень сложно. Просто вызывать эмоции, как страх или гнев, требовало значительных навыков, сложных движений и картинки мозга жертвы. Только кто-то с исключительным уровнем концентрации и воображения мог это сделать.

Кофу Хино управлял двумя тысячами бакэ-недзуми. Управлять таким количеством разумных существ должно быть невозможно. Его силы точно были подобны божественным.

Бакэ-недзуми двигались как заводные игрушки, нападали на ужасной скорости. Другая группа билась отчаянно, но они не могли оправиться от ужаса при виде их друзей, ставших бездумными машинами для убийств.

Я вдруг вспомнила, что Сатору как-то раз так сделал. Он управлял трупами бакэ-недзуми, чтобы запугать суеверных Пауков. Конечно, его навык был далек до Кофу Хино, но результат тоже сработал.

— Бей, бей, бей по голове. Если враг пришел, хлопни дверью. Если врагу ушел, можешь вдохнуть. Мышка за углом пищит. Пи-пи-пи.

Он стучал по барабану, висящему на башне, и пел изо всех сил. Бакэ-недзуми резали ножами, кровь и головы летели в воздух. Я едва могла смотреть на это.

— Ах… — Сатору пристально смотрел на резню.

— Что?

— Все управляемые бакэ-недзуми движутся одинаково…

Хоть он был далеко, Кофу Хино услышал и показал нам язык. Это было жутко с его выпученными глазами.

— О, нет. Меня раскусили. Жаль. Мой трюк раскрыли.

И я увидела это. Многие действовали одинаково. Некоторые даже стреляли в пустоту. Использовалось около десяти вариантов поведения.

— Я бы хотел показать, что могу управлять каждым, но их много, и это будет излишним. И я немного пьян…

Бакэ-недзуми нападали без пауз, пока Кофу Хино бормотал под нос:

— Хи-хи-хи. Даже если они хотят убежать, мои бакэ-недзуми их не пощадят. Но, хоть я ими управляю, победа не решена. Я буду раздражен, если люди решат, что я способен только на это. Давайте сделаем веселее!

Управляемые бакэ-недзуми стали атаковать так быстро, что дикие движения вырывали их конечности.

— Хи-хи-хи-хи-хи! — высокий истеричный смех Кофу Хино звенел над вонючим туманом крови, разлетающимся над площадью.

Мы были потрясены видом резни, что перестали защищаться. Гнев и ненависть к бакэ-недзуми, радость из-за избавления от страха были причинами нашего ненормального состояния.

Звучало глупо, но, может, даже это было частью плана Якомару. Если нет, то произошедшее дальше случилось удивительно вовремя.

Осталась треть из двух тысяч бакэ-недзуми, казалось, победа за нами. А потом раздался оглушительный грохот.

И еще десять выстрелов. А один взрыв был таким сильным, что земля затряслась.

Я не могла понять, что происходит. Никто не мог.

Показания свидетелей после этого помогли хоть немного понять произошедшее.

Мы были заняты, смотрели на резню, а пара бакэ-недзуми только ждала момента, и они одновременно выстрелили. Они целились в двоих. В Кофу Хино и Шисея Кабураги.

Мы смутно предполагали, что бакэ-недзуми хотели убить как можно больше людей. Мы думали, что их атаки были отчаянными бросками зверей, загнанных в угол, желающих ранить хищника, умирая. Но Якомару с самого начала задумал победу. И важнее всего для него было убить Кофу Хино и Шисея Кабураги.

Три выстрела попали в Кофу Хино. Одна пуля пробила его толстую грудь. Он медленно осел на землю.

При этом четыре солдата быстро окружили Шисея Кабураги и выстрелили в него. Дым от пороха был таким сильным, что его не было видно. Два бакэ-недзуми использовали шанс, чтобы приблизиться. Они были в бомбах, добрались до него и взорвали себя.

Как они смогли так быстро приблизиться? Это никто не понимал. Ответ был простым. Они все время были рядом. В круге, который защищал Шисей Кабураги.

Все были ошеломлены при виде бакэ-недзуми с оружием среди них. Потому что они казались людьми.

Но отличия были. На их лицах не было волос, бровей или ресниц, и их кожа была белой, морщинистой, как у стариков. Было видно их желтые зубы за губами.

Если королева Пауков могла управлять тем, кого рожала, и создавала мутантов, типа взрывопсов, лесных воинов, то могли быть и бакэ-недзуми, которые напоминали людей.

Притворившись людьми, они смешались с толпой. В обычной ситуации их бы заметили, но во время внезапной атаки никто не приглядывался.

Но была у такого облика и другая выгода. Фигуру, похожую на бакэ-недзуми, тут же убивали проклятой силой. Но в темноте и издалека поддельные люди активировали наш механизм контроля, и мы не могли использовать силы. Даже Шисей Кабураги не был исключением. Они думали, что с комбинацией фальшивых людей с бомбами и снайперов даже похожий на бога больше всех человек не выживет.

Но взрыв прервался. Дым рассеялся, и Шисей Кабураги стоял там.

По бокам от него были странные сферы в два-три метра в диаметре, похожие на мыльные пузыри. Дым и огонь кружили в них.

Он смог сдержать оба взрыва. Как в тот раз, как Сатору подавил взрыв пса, но эти взрывы были идеально запечатаны.

Шисей Кабураги посмотрел на павшего Кофу Хино. Его лицо не изменилось, но его окружала пылающая аура гнева.

— Я с этим разберусь. Прошу, подавите свою проклятую силу, — спокойно сказал он, хоть его гнев был ощутимым.

Он снял очки.

Толпа дрогнула. Редкие видели лицо Шисея Кабураги, он был почти красивым. Но глаза были странными.

В каждом глазу было по два зрачка, их окружала золотая радужка, блестящая во тьме. Эта черта передавалась в семье Кабураги, это было доказательством необычных сил семьи.

Истинное имя Шисея было四星, «четыре звезды». 肆 был другой формой 四, и это добавляло значение «убить».

— Мерзость, — тихо сказал Шисей Кабураги.

Две дыры появились в пузырях, удерживающих взрывы. Подавленная энергия полетела в двух бакэ-недзуми, притворявшихся людьми.

Их пробило на такой скорости, часть тел просто испарилась. Останки упали на землю.

Шисей Кабураги посмотрел жуткими глазами на толпу. Все застыли и не смели дышать.

Вдруг около десятка людей поднялись в воздух. Я посмотрела на них и поняла, что это были подделки.

— Думаете, что сможете обмануть меня?

Бакэ-недзуми полетели во тьму на огромной скорости, как отлетевшие мячики.

— Осторожно! — закричала я.

Несколько солдат, что пережили бойню Кофу Хино, собрали свое оружие и подбирались к Шисею Кабураги сзади, чтобы напасть.

Шисей Кабураги даже не обернулся.

Воздух стал густым, стрелы и пули полетели к ним, и они медленно остановились.

Он повернулся лениво и посмотрел на бакэ-недзуми своими странными глазами.

Вспышка была такой яркой, что я думала, что перестану видеть, и оставшиеся шестьсот солдат пропали. Остался только густой туман. Через миг на нас хлынул обжигающий ветер. Если бы я не успела защитить лицо проклятой силой, его покрыли бы волдыри от жара.

Шисей Кабураги медленно прошел к Кофу Хино. Стрелы и пули упали на землю за ним.

— Кофу, держись.

Шисей поднял его, Кофу Хино открыл глаза и откашлял кровь.

— Не могу поверить. Эти крыски попали по мне…

— Прости. Я был беспечен.

Кофу Хино не слышал его.

— Почему детям богов дали такие… хрупкие тела…

Мы с Сатору побежали помочь им, но Шисей Кабураги медленно покачал головой.

— Артист во мне… теряет огонь… как жаль, — невнятно шептал он. — Я оставлю после себя красоту…

Это были его последние слова. Тусклое сияние стало картинкой в темноте. Девушка. Я смотрела, затаив дыхание. Она стояла голой в поле, озаренная золотым светом уходящего солнца. Она нежно улыбалась. Я так и не увидела ничего красивее.

Я не знала, кем она была, а картинка уже угасала во тьме.

Кофу Хино, пользователь самой мощной проклятой силы, ушел из этого мира.

Шисей Кабураги надел очки и встал.

— Все, сохраняйте спокойствие. Опасность миновала. Здесь есть члены Совета безопасности?

Движение в толпе. Первым вышел мистер Канеко. Его лицо было мертвенно-бледным, шок лишил его дара речи. Потом пришли мои родители, и я обрадовалась. Я была уверена, что они выжили, но при виде них к глазам подступили слезы. Я подбежала и обняла их.

За ними я увидела Томико, спокойно идущую к нам.

— Как Кофу?

— Умер, — сказал Шисей Кабураги.

— Ясно… Все бакэ-недзуми, связанные с этим, будут истреблены. Остальные будут считаться подозреваемыми.

— Конечно.

— Я не думала, что такое произойдет, — резким голосом сказала Томико.

— Это Якомару. Не недооценивайте его ум и его планы. Из-за этого погиб Кофу, хоть он был сильным. Понимаете?

— Да. Прошу, не переживай. Атаки против меня не работают.

— Да. Ты же видишь на 360 градусов без слепых пятен, даже можешь видеть сквозь прикрытие. Твои рефлексы превосходят высшие пределы обычных нервных клеток. Даже я не знаю, как тебя одолеть… и мне даже не по себе.

Мои родители стали давать указания членам Совета безопасности касательно ситуации. Мой отец, как мэр, раздавал приказы направо и налево.

— Раненые, подойдите сюда. Тут есть врачи или медсестры?

Я вдруг поняла, что кого-то не хватает.

— А где Хироми Торигаи? — спросила я у Томико.

Она чуть скривилась и тряхнула головой.

— Что?

— Она больше всех переживала. Потому ее сразу убили пулей в голову. Это очень печально. Она предложила отложить летний фестиваль на собрании, — тихо и удивительно спокойно сказала Томико. — Я не помню, чтобы ощущала столько ненависти к чему-то со времен того беса, К. Эти гадкие бакэ-недзуми, особенно Якомару, заплатят за то, что сделали. Я устрою ему такую агонию, какую ни одно живое существо не ощущало, и он умрет медленно и в муках.

Она бодро улыбнулась и стала собирать членов Комитета этики для собрания.

Шисей Кабураги крикнул поверх толпы:

— Прошу, вспомните тренировки на случай катастрофы. Соберитесь в группы по пять человек и оцените здоровье друг друга. Если в группе не хватает людей, объединитесь с другой группой. Не ходите меньше, чем по пять человек… патрулируйте группами деревни, поищите оставшихся бакэ-недзуми. Даже если они скажут, что верны людям, и будут молить пощадить их, сразу убейте их. Уничтожайте их сердца или ломайте шеи, чтобы точно убить. Каждый следит за своей стороной, чтобы не было слепых зон ни сверху, ни снизу.

Сатору взял меня за руку.

— Идем.

— А?

— Только мы вдвоем выжили из нашей группы в академии, так что нам нужно найти еще одну неполную группу.

— Да. О чем думаешь?

— Не знаю. Но тревога не дает покоя.

Больше он ничего не сказал.

Мы быстро нашли троих людей и присоединились к ним. Они были с металлургической фабрики. Фуджита, лидер, был мужчиной средних лет, Курамочи — мужчиной за тридцать, он был пожарным в своем городе, а Окано была на два-три года старше нас. Один из их группы был в больнице и не пришел на фестиваль, а другой умер от ядовитого газа. Они втроем были полны горя и гнева. Курамочи даже хотел отомстить бакэ-недзуми, а Окано плакала по друзьям, которых потеряла из-за атаки. Они переживали за друга, и мы отправились в больницу.

— Саки, будь осторожна, — сказала мама со слезами, обнимая меня на прощание.

— Хоть у тебя есть проклятая сила, будет опасно отходить от группы. Идите все вместе, ясно? — повторял папа.

— Хорошо, я буду в порядке, — бодро сказала я.

Но мне было не по себе, хоть я и не знала, из-за чего именно.

Единственная больница с палатами для пациентов была в Голде, отделенном от центра района. Его окружали поля, где год за годом зеленые ростки становились золотыми колосьями риса.

Мы сели в маленькую лодку и поплыли по черному каналу. Все хотели поскорее добраться до больницы, но мы двигались медленно в целях безопасности. Это выводило из себя. В темноте могли напасть из засады, и мы послали вперед пустую лодку, как приманку, но не было гарантий, что бакэ-недзуми поведутся на ловушку.

— Эй, о чем ты переживаешь? Можешь рассказать? — тихо сказал Сатору, зная, что другие слушают.

— Да. Что-то не сходится.

— Что?

— Для начала, зачем Якомару лезть в войну, которую не выиграть? Ты знаешь, какой он. Он не будет рисковать, если не уверен, что победит.

— Вы знаете Якомару?

Фуджита, который сидел у носа лодки, придвинулся к нам.

— Да. Мы встретили его, когда его еще звали Сквилером.

Сатору вкратце описал произошедшее в летнем лагере.

— Ясно. Он на самом деле очень хитрый, но я все еще не верю, что бакэ-недзуми могут победить. Наверное, они все поставили на это нападение.

— И я так думал…

Но мне казалось, что Сатору чего-то не говорил.

— До этого, когда мы шли к площади, мы столкнулись с отрядом бакэ-недзуми. Я убил их.

— Да? Хорошая работа.

— Да, но, когда я проверил метки на трупах, то была не колония Ктыря.

— Что? — охнула я. Я считалась экспертом по бакэ-недзуми, но не заметила. Это ужасало.

— Там было «Дорога». Это метка Дорожной осы.

— Дорожная оса? На эту колонию напали, да? Я слышал, что Осы перешли на сторону Ктырей по какой-то причине, — резко сказал Курамочи, слушавший нас и управлявший лодкой.

Многие уже слышали об этом.

— Да, и это большая загадка. Я не знаю, почему они так поступили.

— Хм. А есть теория? — спросил Фуджита.

— Осы могли поверить, что Ктыри точно победят. И, чтобы выжить, они предали Шершней.

— Как я и думал, они верили, что это шанс победить. Но, похоже, они переоценили Ктырей… хотя план мог звучать убедительно, — Фуджита слабо улыбнулся и покачал головой. — Меня беспокоит другое. То, что Ктыри смогли уничтожить Шершней. Киромару — опытный командир, и его солдаты — лучшие из лучших. Как их так легко одолели? Вряд ли такая неожиданная атака, как этой ночью, сильно навредила бы их армии, — его улыбка увяла.

— Думаешь, у них еще есть козыри? — спросила я у Сатору.

— Да. Хоть я не знаю, какие. Может, это оружие массового поражения, как говорила твоя мама, — он утих.

— Но Шисей Кабураги сказал…

Он сказал, что колонию Шершня уничтожил пользователь проклятой силы.

— Да, — Сатору выражением лица предупредил не продолжать.

Если те трое узнают, это вызовет лишь панику.

— Хорошо… Может, у них и есть оружие сильнее ружей и стрел. Лучше всем нам быть осторожнее, — задумчиво сказал Фуджита.

— Глупо. Нет оружия сильнее проклятой силы. Будет просто победить, если мы нападем, — рявкнул Курамочи. — Я отыщу этих подлецов, даже если придется разбить все здания. Я не успокоюсь, пока не убью всех бакэ-недзуми, убивших Немото!

— Я тебя понимаю, но успокойся. У них было много времени на подготовку. Нас поймают, если мы не будем осторожны, — сказал Фуджита.

— Да-да. Знаю.

Курамочи отвернулся. Лодка покачивалась, словно от его бури эмоций.

Окано, молчавшая до этого, подняла голову.

— Я… хочу убить всех тех гадов. Но меня больше волнует Оочи.

— Знаю. Уверен, он в порядке. В больнице около шестидесяти человек. Может, они и больны, но еще могут применять силы. Бакэ-недзуми не смогут навредить, — бодро сказал Фуджита.

— Да… ты прав, — прошептала Окано.

— Все будет хорошо. Не переживайте, — я сжала ее плечо.

Она дрожала. Я похлопала ее по плечу. Я не знала, был ли Оочи ее возлюбленным. Я вспомнила, как утешала Марию, и сердце заболело.

Пустая лодкой первой доплыла до пристани, мы остановились следом. Между нами и больницей был узкий ручей, окруженный рисовыми полями. Бакэ-недзуми могли скрываться среди растений или в грязи. Пересекать поля будет опасно.

— Смотрите, — прошептал Сатору, указывая на больницу.

Окна всех трех этажей были темными, и оттуда не доносились звуки. На месте входа зияла тьма. Дверь оставили открытой. Но я присмотрелась и поняла, что доски стены были выломаны.

— Что это? Дверь разбита?

— Да. Тут большая дыра.

— Не может быть! — голос Окано стал выше.

Фуджита зажал рукой ее рот.

— Тише. Все хорошо. Если что и было, они, наверное, сбежали. Сначала проверим.

Две лодки плыли как можно тише. Сатору, Фуджита и я разглядывали поля, но не видели следов атаки. Мое сердце так колотилось, что его все могли слышать. Мои ладони потели, и я вытирала их о юката.

Мы прибыли к больнице. Часть входа была разрушена. Осталась круглая ровная дыра в два метра в диаметре.

— Если это сделали бакэ-недзуми, как они создали дыру? Запаха пороха нет, — Фуджита понюхал воздух.

— Какая разница! Идемте внутрь, — Курамочи поднялся в лодке.

— Стой. Мы не знаем, что внутри.

Курамочи стряхнул руку Фуджиты и сошел с лодки.

Мы следили за ним в безмолвном потрясении. Мы не были Шисеем Кабураги. Бакэ-недзуми легко могли напасть на нас.

Но тьма вокруг оставалась тихой. Курамочи прошел к входу и заглянул в дыру.

— Никого. Но всюду обломки дерева. Словно дверь пробил огромный шар, — его голос разносился эхом в ночи.

— Саки, разве это не странно? — прошептал нервно Сатору мне на ухо.

— Ты о чем?

— Слишком тихо.

— Наверное…

Я замерла. Странно, что не было даже гула насекомых. И в это время года на рисовых полях должны были квакать лягушки.

— Неподалеку могут быть бакэ-недзуми?

— Да. Думаю, их много.

— Что делать?

Сатору поманил Фуджиту и Окано ближе и объяснил ситуацию.

— Они ждут, когда мы выберемся из лодки. Наверное, хотят напасть, когда мы не готовы.

— Н-нам напасть первыми?

— Да. Но если мы сделаем это сейчас, они нападут на Курамочи.

— Нужно позвать его, — прошептала Окано с дрожью в голосе.

— Нет, так мы покажем, что знаем их план. И если они начнут слепо стрелять в нас, это тоже будет опасно. Курамочи может не вернуться целым.

— Что делать? — спросила я.

— Ждать, пока Курамочи войдет в больницу. Как только он будет внутри, мы сокрушим мерзавцев.

Курамочи замер у входа. В здании было темнее, чем снаружи, но зажигать факел было слишком опасно.

— Эй, что вы делаете? Вы идете? — позвал он нас, звуча раздраженно.

— Мы скоро будем. Подожди минуту. Мы проверим окрестности, — ответил Сатору.

— Тч. Чего вы трусите? — он фыркнул и решительно прошел в больницу, пропал из виду.

Сейчас! Мы отпустили проклятую силу в поля вокруг нас.

Рисовые поля вспыхнули огнем, который почти доставал до неба.

Пару секунд ничего не происходило. Я начала думать, что у нас паранойя, но из грязи выскочила армия солдат. Их были сотни. Они вытащили оружие, которое прятали среди стеблей риса, и принялись стрелять по нам.

Но, когда враг раскрыл свое положение, все было кончено. Огонь озарил их, и они на миг ослепли от огня, ведь долго находились в темноте. Только несколько стрел и пуль попали по лодке, но многие летели высоко над нашими головами.

Мы вчетвером принялись безжалостно нападать. Страх, гнев и желание мести вели нас, и мы представляли, как ломаются шеи бакэ-недзуми, разбиваются их черепа, ломаются позвоночники и раздавливаются сердца. Мы даже не заметили искры радуги от соприкасающейся проклятой силы. Мы думали лишь о том, что ни одному бакэ-недзуми нельзя жить, их нужно было истребить. Воздух наполнили треск огня и крики умирающих бакэ-недзуми. Место стало адом.

— Хватит! Этого достаточно! — закричал Сатору через десять минут.

Поля риса почти полностью сгорели, и бакэ-недзуми перестали нападать.

— Мы одолели их? — Фуджита шагнул вперед, едва скрывая восторг.

— Да. Наверное, все они мертвы, — ответил он.

Вода в поле потушила огонь, и нас снова окружила тьма. В воздухе воняло горелой плотью.

— Я… просто… — Окано склонилась, ее стошнило за борт.

— Успокойся, Окано. Расслабься. Все хорошо. Это никому не нравится. Даже с бакэ-недзуми, — я потирала ее спину.

— Все хорошо. Хорошо… — повторял Фуджита рассеянным тоном.

Он вдруг вспомнил про Курамочи, повернулся и крикнул:

— Эй! Курамочи! Ты в порядке?

Но ответа не было.

— Что с ним произошло? — спросил он ошеломленно у Сатору.

— Не знаю. Но по нему не могло попасть пулей. Он будет в порядке.

— Больше бакэ-недзуми нет? Может, проверить?

— Вряд ли. Но внутри враги могут быть.

— Хм. Что же делать?

Пока мы плыли к больнице, Фуджита передал место лидера Сатору. И он мог лишь изображать, что ему был важен вклад младшего товарища по команде.

— Я пойду.

— Да? Это было бы отлично…

— Сатору! Ты с ума сошел? — закричала я.

— Все хорошо. Мы уже убили гадов, которые хотели напасть из засады, так что теперь на нас не нападут сзади.

— И все же…

— Прикрой меня.

Сатору тихо сошел с лодки и направился к больнице. Он проверил место и вернулся.

— Курамочи там нет. Наверное, он ушел глубже внутрь.

— Ясно. Можешь посмотреть? — спросил Фуджита.

Я вспылила. Я не собиралась отпускать его в смертельную ловушку.

— Нет! Позовем на помощь! Одному идти опасно.

— Но все в опасности. Они не могут выделить нам больше людей, — возмутился Фуджита.

— Хватит рассуждать, когда вы все просто сидите в стороне! Раз у вас такие хорошие идеи, почему вам не пойти внутрь?

Они притих, устыдившись.

— Сатору, ты не можешь! Не ходи внутрь!

Сатору явно сомневался, но прошел к нам.

— Но так мы ничего не добьемся.

— А твоя смерть нам поможет?

Он осознал это и замер.

— Нет, я не…

Он не перерос привычку действовать, не думая о последствиях, когда был увлечен.

— Ладно… Я тебя понял, Ватанабэ, — успокаивающе сказал Фуджита. — Давайте разобьем все здание. Другого выхода нет. И если внутри есть бакэ-недзуми…

— Как можно так говорить? Ты же наш лидер! — удивительно, но перебила Окано. — Внутри могут быть выжившие. И Оочи с Курамочи. Снести здание… Они тебе не важны?

— Я не это имел в виду… Я думал, что мы сможем разобрать здание по кусочкам, — пролепетал он.

— Ах, там! — закричала я, подняв голову.

На третьем этаже в окне виднелся тусклый свет.

— Что это?

Сатору тоже заметил. Мерцающий свет. Его не было, когда мы прибыли. И его не было видно, пока мы сжигали поля.

— Там кто-то… — Сатору пошел к больнице. — Это не светлячки. Это чья-то проклятая сила.

Он мог сказать мне, что это блуждающий огонек, и я бы ему поверила.

— Может, это сигнал о помощи. Нужно идти.

— А если это ловушка? Если они смогли сделать шар света, почему просто не открыли окно и не позвали на помощь?

Сатору покачал головой.

— Может, они не могут. Может, они сильно ранены и не могут двигаться. Я иду. Я не знаю, кто это, но не могу бросить.

Он принял решение сам, и его никто не мог остановить.

— Ладно, я пойду.

— Нет, Саки…

— Если пойдешь одна, кто тебя прикроет?

Я слезла с лодки, но пошатнулась, ведь все еще не привыкла к сабо.

— И я пойду, — тихо, но твердо сказала Окано. — Втроем безопаснее.

— Ладно. Может, идти большой группой тоже опасно… — Фуджита старался звучать раздраженно.

Никто ему не ответил.

— Я иду. Нужно убедиться, что Оочи и Курамочи целы.

Окано сошла с лодки и последовала за нами.

— Хорошо. Я останусь и прослежу. Всем идти опасно. Если что случится, кричите.

Было заметно, что он просто боялся идти с нами, но в его словах была логика. И Фуджита остался в лодке один, а мы пошли искать в больнице.

Один за другим Сатору, я и Окано прошли через дыру на входе. Как и сказал Курамочи, внутри были обломки досок.

Мы взяли тонкие прутья и зажгли. Было опасно делать себя видимыми, но мы не могли продвигаться дальше без источника света.

Первый этаж был большим фойе с кабинкой приемной. Перед нами была лестница на второй этаж. Обычно мы бы обыскали все комнаты на этом этаже и пошли бы дальше, но сейчас нам нужно было поскорее добраться на третий этаж. Если там был кто-то раненый, нам нужно было срочно ему помочь.

Сатору повел нас наверх. Многих пациентов перемещали проклятой силой, и лестница была для вида, а не для использования. Я поглядывала по сторонам, Окано следила сзади. От скрипа ступеней подо мной я вздрагивала.

— Куда же ушел Курамочи? — спросила Окано, не выдержав тишины.

Мы с Сатору не могли ее утешить, так что молчали.

Мы поднимались на третий этаж, напряжение стало почти невыносимым. Я представляла, что Курамочи пропал, но не хотелось остаться ни с чем в этих поисках.

Сатору резко замер у лестничной площадки третьего этажа.

— Что? — шепнула я как можно тихо.

— Свет. Он с правой стороны коридора. Его отражение видно в окне, — ответил он. — Саки, Окано, отправьте свои факелы медленно вперед.

Мы так и сделали. Два факела медленно парили над лестничной площадкой. Коридор озарил свет.

— Я все еще ничего не вижу.

Он сосредоточился. Посреди коридора появилось слабое мерцание. Зеркало. Сатору медленно подвинул его.

Факелы озарили правую сторону. Ничего. Нет, на полу лежал силуэт человека. Не двигался. Казался мертвым.

Сатору повернул зеркало, чтобы отразить левую сторону коридора.

Вот. Четыре бакэ-недзуми застыли от шока. Они могли видеть нас в зеркале. Один спешно поднял трубку к пасти. Дротик пролетел сквозь зеркало и по коридору.

— Убейте их! — приказал Сатору.

Я не знала, что делать. Мы никогда не использовали проклятую силу на том, чего не видели лично. Но один из бакэ-недзуми поднялся в воздух. Сатору совладал с силой.

Мы повторили за ним, попытались поймать солдат с помощью отражения в зеркале.

Сатору свернул шею своему бакэ-недзуми. Окано оторвала голову тому, который стрелял.

Я смогла представить отраженную сцену. Я была готова ранить любое живое существо, кроме человека. Я перерезала горло бакэ-недзуми невидимой косой, тело упало на пол с брызгами крови, а Сатору в это время убил последнего солдата.

— Разве не стоило оставить одного в живых?

— Нет. Мы не смогли бы поговорить с ним. Только высший ранг умеет говорить на японском.

Мы прошли на третий этаж, медленно двигались вперед, опасаясь ловушек. Но больше бакэ-недзуми не было.

Окано издала вопль, когда мы подошли к фигуре на полу.

— Курамочи… не может быть!

— Лучше не смотри.

Сатору увел Окано от трупа. Я обняла ее, а она всхлипывала.

— Он вряд ли страдал. Наверное, он умер мгновенно, — сказал он.

Я тоже так думала. Мы зажгли поля, когда Курамочи вошел в больницу. Он мог обернуться на свет, и стрела попала ему в спину. Бакэ-недзуми оттащили его тело на третий этаж, чтобы заманить нас и убить.

— Посмотрите туда, — Сатору прошел дальше по коридору.

— Осторожно!

— Все хорошо. Там больше нет солдат. Но нужно узнать, откуда был тот свет… — он резко замолчал.

— Что?

— Саки, иди сюда!

Он поспешил в одну из комнат справа. Мы погнались за ним.

Я увидела нечто невероятное.

4

Три больших кокона свисали с потолка. Странность сперва потрясла меня, а потом я поняла, что это были простыни, обмотанные бинтами, как египетские мумии. Из них торчали черные волосы, это были люди. Район груди у коконов медленно вздымался и опадал. Они были еще живы.

— Спустим их.

Мы вместе удерживали коконы в воздухе, перерезая бинты, что привязывали их к потолку. Мы медленно опустили их на пол.

Мы развернули простыни, а там было три человека. Доктор Ногучи, которого я знала. Медсестра и уборщица, Секи и Кашимура. Все трое были с повязками на глазах, руки были завязаны за ними. Мы сняли повязки, и они смотрели в пространство и дрожали, как испуганные звери.

— Вы в порядке? — спросил Сатору.

Они молчали.

— Может, они ранены. Может, у них сотрясение.

Окано осторожно осмотрела их, но не нашла ран.

— Или им дали какое-то вещество?

Сатору склонил их головы и заглянул в глаза.

Почему-то волоски встали дыбом на моей шее. Я бы боялась меньше, если бы обнаружила три жестоко убитых тела. Я невольно ощущала, что что-то не так.

Но не могла понять, что.

— Эм, свет мы видели от кого-то из них? — скептически спросила Окано.

— Наверное. Других объяснений нет.

— Тогда разве они не смогли бы себя освободить?

— Нет… они были хорошо связаны. Повязки не давали им увидеть, что они делали, и очень сложно использовать проклятую силу в такой ситуации. И они явно боялись упасть с потолка. И бакэ-недзуми следили за ними.

— Тогда откуда свет?

— Может, они старались воссоздать план больницы по памяти, добавили сверху картинку светлячка. Они могла надеяться лишь на то, что кто-то увидит свет и спасет их.

Сатору и Окано говорили, а я поняла, что было не так.

— Сатору… почему ты решил, что этих людей держали в плену?

— А? Потому что на них напали из засады? Это не удивляет. План Якомару уже убил десятки людей.

— Но эти люди живы. Их могли убить так же просто, напав сзади. Но их поймали живыми, без борьбы, и бакэ-недзуми даже завязали им глаза. Это ненормально.

Сатору молчал.

— Так не должно быть, — нервно сказала Окано. — Любой с проклятой силой должен был биться, чтобы не попасть в плен. А они…

— Но мы не знаем, бились ли они. Их могли вырубить, накачать чем-нибудь. Мы не знаем, что было на самом деле, — Сатору задумчиво скрестил руки.

— Ах… ах. А-ах, — доктор Ногучи пришел в себя.

— Вы в порядке? Мы пришли вас спасти. Все в порядке. Мы убили бакэ-недзуми, — Сатору опустился перед ним.

— Б-бегите. Быстрее, — хрипло сказал доктор Ногучи.

— Почему? В чем дело?

— О-они скоро вернутся… Бегите.

— Кто вернется?

— Оочи, пациент отсюда, в порядке?

Сатору и Окано засыпали доктора вопросами, а медсестра Секи закричала.

Она вряд ли пыталась что-то сказать. Это был чистый страх. В ночь, полную ужаса, ее крик пробрал меня до глубины души. Я еще не слышала, чтобы человек так кричал.

— Секи, прошу, успокойся. Все хорошо! — Окано, несмотря на ее страх, отчаянно пыталась успокоить Секи. Эффекта не было, и Секи стала еще безумнее. Ее визг разносился эхом по отчасти разбитой больнице.

Кашимура резко встала от шума.

Мы не успели открыть рты. Она взглянула на нас, повернулась и побежала. Она была удивительно устойчивой, и мы слышали, как она спускается через две ступеньки.

Что нам делать? Я с вопросом посмотрела на Сатору.

— Уберемся отсюда. Возьмем их с собой в лодку.

— А та, что убежала?

— Будем переживать об этом позже.

Мы схватили доктора и Секи под руки и подняли их на ноги.

— Скорее… бегите…

Когда я подумала, что он все-таки очнулся, он стал бессвязно бормотать, неровно шагнул вперед. Секи перестала кричать, но теперь дрожала так сильно, что не могла издать ни звука больше.

Мы спустились, услышали, как кто-то кричит снаружи.

— Что это?

Сатору вернулся на третий этаж и посмотрел в окно. Я подошла к нему.

Мы увидели, как фигура убегает на скорости от больницы. Было сложно увидеть в свете звезд, но это, наверное, была Кашимура.

— Эй! Что такое? Тебе уже не нужно бежать! — закричал Фуджита, встав в лодке.

Кашимура не слушала его.

Сатору приоткрыл окно и закричал:

— Фуджита, это…

— Нет! — предупредил доктор Ногучи, собравшись с силами, чтобы заговорить. — Они услышат крик, — его голос был тихим, но таким отчаянным, что мы отпрянули от окон.

— О чем вы? Бакэ-недзуми…

— Не они! Он… он вернется!

Секи завыла, пронзительный звук был как вопль демонической птицы.

— Заткните ее. Быстро! — сказал доктор Ногучи.

Окано зажала рукой ее рот. Доктор Ногучи звучал властно. Секи боролась, но быстро устала и притихла.

— Кто он? Что тут произошло? — спросил Сатору, сжав плечи доктора Ногучи.

— Он… я не знаю, кто он. Но он убил их. Работников, пациентов. Всех.

Окано застыла от шока.

— Только трое выжили. Наверное, он хотел использовать нас как заложников.

— Почему вы не дали отпор?

— Отпор? Это невозможно. Он убил всех, кто пытался бежать.

Тихий щелчок. Я огляделась в поисках источника и поняла, что звук был от доктора. От воспоминания у него стучали зубы.

— Бегите. Быстрее. Иначе… — его взгляд был безумным.

— Сатору, нужно уходить отсюда! — закричала я, ощущая опасность все сильнее.

— Хорошо.

Без слов мы побежали по лестнице в фойе. И там мы услышали испуганный вопль:

— На помощь!

Кашимура бежала к разрушенному входу. Она была в семидесяти метрах от двери.

— Эй! Сюда! — крикнул Фуджита.

— Поздно… мы не можем уйти так. Побежали к заднему ходу.

Доктор Ногучи повернулся и пошел по больнице.

Мы замерли, не зная, что делать.

Через миг тело Кашимуры охватил огонь.

— Это… невозможно, — прошептал Сатору.

Я не могла поверить глазам. Я словно попала в живой кошмар. Это не могло быть на самом деле. Чтобы так сделать…

Кашимура размахивала руками, ее тело корчилось от боли. Порыв ветра ударил по огню, и он затрепетал.

Фуджита. Он пытался потушить огонь проклятой силой.

— Нам нужно помочь! — я хотела потушить пламя.

— Стой! — Сатору схватил меня за руки.

— Нам нужно помочь им!

— Беги!

Он потащил меня по больнице. Я оглянулась, пока мы шли.

Огонь запылал сильнее. Кашимура лежала без движения на земле, огонь поглощал ее.

Я увидела Фуджиту. Он бросил лодку и бежал к Кашимуре, но вдруг повернулся и побежал в нашу сторону.

Его тело отдернулось.

Я охнула. Так это… не может быть…

Фуджита повис в воздухе. Он не поднимал себя.

Кто-то удерживал его проклятой силой.

Я подавила крик.

Когда люди сталкивались с чем-то невероятным, они теряли рассудок и становились идиотами. В этот миг я была такой.

Передо мной, в пятидесяти метрах от меня, человека разрывало на кусочки.

— Не смотри.

Сатору заставил меня отвернуться.

— Гья-а-а-а! — ужасный вопль звенел за нами. Воздух наполнился запахом крови.

Сатору держал меня за руку и бежал глубже в больницу.

— Скорее. Сюда, — позвал доктор Ногучи, размахивая руками.

Я не увидела до этого, но за лестницей был узкий коридор. Потом я узнала, что это был коридор для транспортировки трупов.

— Что это было? — с дрожью спросил Сатору.

— Не знаю. Любой мог это сделать. Это…

Он вдруг притих и указал нам так сделать. Я прислушалась.

Шаги. Легкие шаги медленно приближались к двери больницы.

Они вошли. Поднялись по лестнице со скрипом дерева.

Я увидела лицо Секи и испугалась. Ее лицо искажал страх, она явно хотела снова закричать. Если она это сделает, нам конец.

Она не смогла открыть рот, Окано оттащила Секи к себе, накрыла ее лицо своим телом и стала похлопывать по спине, будто успокаивала ребенка. Секи боролась миг, но расслабилась.

Шаги приближались ко второму этажу.

Доктор Ногучи махнул нам идти дальше. Мы двигались вперед, добрались до задней двери. Он сжал ручку и повернул.

Дверь не открылась. Я думала, наши сердца там остановятся, но он сдвинул засов и тихо открыл дверь.

Я словно вырвалась из мелкого гниющего гроба в пустоте ада.

Мы закрыли за собой дверь, доктор пошел в случайном направлении.

— Не туда, — Сатору хотел остановить доктора, но тот оттолкнул руку Сатору.

— Не следуй за мной. Выбери свое направление и иди.

— Стойте.

— Слушай. Нам нужно разделиться. И даже так нас могут убить. Но, если повезет, хоть один выживет.

Странный звук раздался в здании. Смесь горестного крика и звериного рыка. Он увидел трупы бакэ-недзуми и обнаружил, что заложники пропали. Нужно спешить.

— Одни мы не справимся. Нужно сражаться группой.

— Группой? О чем ты? — доктор Ногучи оскалился.

Шаги спускались по лестнице за нами. Времени не оставалось.

— Ты видел, как он убил двух человек. Не важно, будет нас пять или сто. Исход тот же.

— Но…

— Что поделать с бесом? Иди! — он оттолкнул Сатору.

Бес… Моя кровь застыла от этого слова.

Логика и здравый смысл не хотели принимать эту информации. Как бес мог быть частью атаки бакэ-недзуми?

Но доказательство было передо мной. Сгоревшие и разорванные трупы двух человек, убитых проклятой силой. Только бес мог так сделать.

— Другого выбора нет. Придется идти другим путем, — Сатору посмотрел вслед доктору.

— Постой, — я схватила его за рукав.

— Что?

— Он идет! Он обходит здание.

Ветер донес до нас слабый звук. Я прислушалась. Сомнений не было. Звук не был таким четким, как в больнице, но я слышала шаги, хрустящие песком и травой.

Сатору без слов поманил нас за собой. Он осторожно открыл дверь, из которой мы вышли минуты назад.

Он снял свою обувь и держал в руках. Мы с Окано тоже так сделали. Зажав между собой Секи, мы тихо прошли в больницу. Сатору шагнул за нами и закрыл осторожно дверь.

Вовремя. Мы не успели перевести дыхание, а шаги зазвучали у двери. В двух метрах от нас. И я услышала странный стон. Горловой звук, словно кто-то читал заклинание. Шипение, как делали змеи, когда угрожали.

Бес… За тонкими досками был бес.

Я молилась за свою жизнь.

Только бы он не нашел нас. Пусть бес уйдет. Пусть все будет…

Я замерла.

Звуков не было. Ни шагов. Ни жутких стонов.

Но он не ушел. Он, наверное, еще стоял снаружи. Но почему-то притих.

Бес слушал. Я не осмелилась сглотнуть. Тишина затянулась, и я увидела то, чего боялась больше всего. Ручка двери медленно повернулась…

Я не могла терпеть. Я теряла сознание.

Но дверь не открылась.

— Гр-р-р… — бес издал странный высокий звук.

Через миг он радостно завопил. И не успела отреагировать, как услышала жуткий крик.

Я зажала уши руками. Это был доктор Ногучи.

— Проклятье! Уйти! Гадкий бес!

Снова раздался невыносимый крик. Бес играл с ним.

— Скорее! Сюда!

Сатору побежал по больнице к главному входу. Он замер у дыры в стене и выглянул. Мы следовали за ним. Мои босые ноги кровоточили от заноз, но я ничего не ощущала.

— Кто… ты такой? — крики умирающего доктора Ногучи разносились по больнице.

Я стиснула зубы и отвернулась. Я ничего не могла поделать. Ни спросить. Ни думать. Я не могла понять, как выбраться живой…

— Лодка выглядит целой. Скорее!

Сатору шагнул наружу и поманил нас. Мы побежали изо всех сил, но остановились в паре футов от больницы. Секи уперлась ногами и боролась, но не шла дальше.

— Что ты делаешь? Нам нужно уходить… эй, приди в себя! — отчаянно кричала я.

— Саки, скорее. Брось ее, — спокойно сказал Сатору.

— Но…

— Так мы все умрем. Если мы не вернемся и не сообщим остальным, весь район обречен.

— Идите, — сказала тихо Окано. — Я спрячусь тут с ней. Прошу, вернитесь потом за нами, — ее голос был спокойным, словно она уже приняла смерть.

— Ни за что!

— Другого выбора нет. И плыть будет опасно. Он не думает, что кто-то останется тут… Скорее!

— Саки! Иди.

Сатору схватил меня за руку и потащил за собой.

— Прости… — сказала я Окано, слезы катились по моему лицу.

Я отвернулась от нее и побежала изо всех сил к лодке.

Мы миновали обгоревший труп, который еще дымился. Потом стало видно Фуджиту, его конечности были вывернуты не в те стороны. Я пыталась подавить эмоции, но все равно сильно дрожала.

Сатору отплыл, как только мы сели в лодку. Он медленно развернул лодку и оттолкнулся. Мы легли на дне лодки, чтобы не бросаться в глаза.

Я видела в темноте только картинки из больницы. Я думала, что бес появится в любой миг. Тело ослабело от страха.

Сатору ловко управлял лодкой в узком канале, уплывая от больницы. Как он управлял лодкой, не видя, куда плыл? Я посмотрела на него и поняла, что он использовал свет звезд, отражающийся в зеркальце.

Лодка повернула.

— Теперь мы в безопасности. Он не увидит нас из больницы, — прошептал Сатору.

— Тогда нужно плыть быстрее! — сказала я.

Сатору покачал головой.

— Нам нужно еще немного подождать. Даже если бес не здесь, вокруг могут быть бакэ-недзуми. Мы слишком близко к берегам. Мы не сможем сбежать, если они выстрелят в нас. Впереди широкий канал. Мы поплывем на полной скорости там.

Мы робко посмотрели за борт лодки. Слышался только шелест лодки на воде.

— Интересно, как там Окано…

Сатору молчал. Он знал, что не мог ничем меня успокоить.

— Это правда был бес?

Сатору задумчиво склонил голову.

— Вряд ли это могло быть что-то еще.

— Но… откуда он? В районе не было ненормальных людей. Отдел образования следил за всеми.

— Не знаю. Я ничего сейчас не знаю. Ясно лишь одно.

— Что?

— Причина гибели армии Киромару. Какими бы сильными ни были воины, им не сравниться с бесом.

— В этом есть смысл…

— И еще одно. Почему Якомару начал войну? Не знаю, как бес связан с бакэ-недзуми, но если это то, о чем я думаю…

Он притих.

— Что такое?

— Тихо… Не двигайся. Говори обычно.

— О чем ты?

— Не меняй громкость голоса.

— Хорошо. Так? Скажи, в чем дело? — я старалась сохранять голос ровным.

— Лодка следует за нами в сотне метров.

— А? Нет…

Кровь отлила от моего лица.

— Та лодка, что была нашей приманкой. Уверен, в ней бес.

Я медленно обернулась и увидела в отражении света звезд на воде силуэт другой лодки.

— Что нам делать…? Почему он не нападет? И…

— Не кричи. Как только он поймет, что мы его заметили, нам конец… и он не напал, потому что ждет, что мы приведем его к жителям города.

Это было худшим вариантом. Если мы будем плыть дальше, приведем убийцу к толпе. Но я не знала, как прогнать его. Я отчаянно думала, но страх притупил разум, и решений не было.

— Если мы будем быстрыми… сможем сбежать в канале?

— Не удастся, — сказал Сатору. — Канал — прямая линия, там негде скрыться. Даже если мы будем плыть как можно быстрее, он поймает нас проклятой силой за секунду.

Мы не могли остановить его лодку или как-то ее задержать. Бес нападет, как только мы начнем с ним бороться. Пока он нас видел, власть была у него.

— Тогда… у нас нет ни шанса?

— Погоди. Я думаю. Просто говори.

Я могла полагаться только на спокойствие Сатору. Я говорила о том, что приходило в голову:

— Я не думала, что мы попадем в такую ситуацию. Я все еще не могу поверить в то, что случилось этой ночью. Это — летний фестиваль, но умерло столько людей. Некоторые — у меня на глазах. Никто их не спас… и не только это. Мы бросили Окано и остальных… мы оставили их умирать. Почему до этого дошло? Что пошло не так?

Слезы покатились по моим щекам.

— Я не хочу тут умирать. Я не хочу умирать, ничего не узнав. Иначе я буду как жук, на которого вдруг наступили. Я хочу хотя бы узнать, почему должна умереть. Я не могу просто умереть и все так оставить.

Сатору думал, и говорила только я.

— Не могу поверить, что Мария мертва. Не хочу в это верить. Я люблю ее… но она спасла нас сегодня. Помнишь? Когда мы хотели пойти на площадь, я увидела ее юную версию. Пока я гналась за ней, мы избежали атаки бакэ-недзуми. На площади нас бы убили… как Хироми Торигаи. Я ненавидела ее. Она хотела убить нас, будто лабораторных крыс. Хотела убить нас жуткими нечистыми котами. Но теперь я понимаю. Она просто боялась. Она ощущала, что должна была помешать ужасным событиям этой ночи… но я не собираюсь прощать ее за то, что она сделала с Марией. И не только это. Еще за то, что она сделала с нашим другом, безликим юношей.

В груди болело так сильно, что я едва могла говорить.

— Я любила его. Всем сердцем. Больно не помнить его имя… Я люблю и тебя, Сатору. Но я все еще не отпустила чувства к нему. И, пока я это не пойму, я не могу идти дальше. И…

Сатору посмотрел на меня.

— Я тоже это чувствую, Секи. Стыдно признавать это как взрослому, но я не могу забыть о чувствах к нему, потому что меня лишили воспоминаний.

— Сатору…

— Потому мы не можем тут умереть… Мы не можем одолеть беса, но можем обхитрить его и убежать.

— Как?

Я отчаянно надеялась на этот лучик света. Сатору объяснил свой план:

— Проблема в том, как выйти на берег. Будет сложно в широком канале. Нужно найти место до этого. Там, где канал сужается.

Я приподняла голову.

— Нет, широкий канал сработает лучше! Бес не удивится, если мы сойдем на берег там.

Сатору улыбнулся от моих слов.

— Хорошо. Так и сделаем. Я еще не поднимал человека в воздух, но должен справиться. Мы сделаем это, как только попадем в канал.

— Поняла.

Я повторила план в голове. Многое зависело от того, как Сатору исполнит две техники сразу, но и я должна была проследить, чтобы все прошло хорошо. Если я не справлюсь, все будет зря. Шанс был только один.

Лодка плыла дальше в медленном темпе, и мое терпение заканчивалось. Если мы ускоримся, вызовем подозрения, и я могла лишь ждать.

Наконец, путь впереди оказался открытым. Узкий канал вот-вот соединится с широким.

Я поняла, что видеть стало проще. Не от того, что глаза привыкли к темноте, а потому что близился рассвет.

Наша уловка сработала бы лучше в темноте, но этот шанс мы упустили.

Сатору оглядывался, измерял расстояние между лодками. Бес был в сотне метров позади, настойчиво следовал за нами.

Наша лодка добралась до развилки на воде, повернула налево. Канал был в десятки метров шириной, напоминал реку Тонэ. Бес был еще в узком канале, но видел нашу лодку.

Сатору выждал миг, когда лодка беса попадет в широкий канал, призвал зеркало за нашей лодкой. Оно, наверное, было самым большим зеркалом из созданных им, заняло всю ширину канала.

Так мы удвоили расстояние между нами. Бес все еще плыл к нам, но теперь преследовал свое отражение, а не нашу лодку.

— Готова? Я отправляю тебя.

— Ладно…!

Мое тело поднялось над лодкой и полетело за борт. Я понеслась над водой со скоростью сокола.

Мы не могли летать легко, как Мария, но могли передвинуть друг друга на значительное расстояние.

Через пару мгновений я оказалась далеко от лодки. Воздух подушкой замедлил меня, и я упала на берег.

Как только я рухнула на траву, я перевернулась и растянулась на земле, посмотрела на лодки. Сатору плыл далеко впереди, за ним — зеркало, а потом лодка беса. Бес гнался за своим отражением и не заметил, как я летела по воздуху.