Глава 25

Я прижимаю вибрирующие ладони к двери. Склонив голову, слепо пялюсь на потертые носки ботинок, втягиваю сквозь зубы густой воздух, жгущий мое нёбо. Я сосредотачиваюсь. Возвращается зудящая энергия крыльев, развертывается и рвется сквозь мою рубашку.

Задыхаясь, я борюсь с каждым инстинктом, с каждой частичкой моей сущности. Мои руки дрожат, мышцы горят. Так тяжело с выпущенной маленькой частичкой себя... Остальная я тоже хочет.

На этот раз все наоборот. Я стараясь быть человеком, хороню моего Драгу.

Не. Сейчас. Не сейчас! Я бросаю голову, сплевывая прилипшую к губам прядь.

Снаружи кабинки доносятся голоса, но я не могу разобрать о чем они говорят. Я могу только бороться с жаром обволакивающим меня.

Затем я слышу это.

Его.

Один голос я слышала даже при смерти. Лежа трупом в земле, я все равно буду слышать его. Он достигает центра меня и разжигает огонь.

Мой страх усиливается.

- Уходи! - прошу я, мой голос хриплый из-за тления. Я работаю челюстью и горлом, пытаясь остановить преобразование моего голоса.

Он не может быть здесь. Не может видеть меня такой.

- Ты в порядке? - Уилл стучит в дверь. - Они обидели тебя?

- Обидели ее? - огрызается Бруклин. - Посмотри на мою руку! Она сожгла ее огнем! Я едва взглянул на нее, а она напала! Выходи оттуда! - удары сотрясают дверь кабинки под моими дрожащими ладонями. Я рывком откинулась.

Мое лицо начинает вытягиваться, щеки заостряться, растяжение - кости вставляются на правильные места. Я проигрываю бой. Я смотрю на свои руки и издаю стон при виде размываюшейся плоти на руках. Древний инстинкт захватывает меня. Мне нужно больше времени.

Почему он должен находиться здесь сейчас?

Мои крылья начинают толкаться, несильно, только достаточно, я слышу, как рвется моя рубашка.

Хлопковая спина рубашки ослабевает на моих плечах и скользит вниз по рукам. Мои крылья разворачиваются, тонкая кожица мембраны растягивается позади меня, дрожа в ожидании полета. Еще не в полной мере проявиться, но уже достаточно сильные, чтобы поднять меня в воздух.

Подошвы ботинок поднялись над полом.

Я хватаюсь за скользкие стенки кабинки, пытаясь сдержать дрожащие золото-красные чешуйки. Горячие потоки проходят через меня. Я пытаюсь вернуть нормальный облик, Я сжимаю зубы, подавляя крик. Хруст раздается снаружи.

- Джасинда! Открой дверь!

Теперь другой звук. Скольжение. Обувь визжит, скользя по стенке. Сотрясение, стук. Кабина раскачивается вокруг меня.

- Джасинда... - выдыхает Уилл.

Его голос звучит уже не за стенкой кабинки. Сердце замерло в горле, я медленно заглатываю и поднимаю глаза.

Уилл смотрит на меня поверх кабинки, его рот раскрыт от шока. Его карие глаза сверкают пониманием, что-то во мне умерает от того, как он смотрит на меня.

- Уилл, - мне удалось подавить дым, мой английский едва понятный. - Пожалуйста.

Я не знала его лица. Красивое, но не сейчас. Другое. Грозное.

Я слышу его шаги, тяжело хлопающие по полу к выходу из туалета. Убегая от меня.

Согласно часам над столом директора было еще только 7.

Я уверена, это ошибка. Я не выдавала себя, теряю все, все надежды и шансы за такой короткий срок.

Директор вешает трубку и снова смотрит на меня. Его глаза суровые синие под густыми бровями. Я уверена, это взгляд, который наводит страх на большинство подростков, но на меня он мало действует. Не сейчас, когда где-то рядом Уилл соединяет все части головоломки. Я сижу в оцепенении, смотря из окна его кабинета на красно-коричневую землю, сухую и морщинистую, как кожа старика под палящим солнцем.

Мне удалось в полной мере вернуть себе облик до того, как пришли сотрудники для выяснения причины перепалоха. Несмотря на утверждения Кэтрин, что это не мы начали, что это Бруклин и ее друзья напали на нас, меня забрали.

Несколько девушек продемонстрировали свои ожоги в качестве доказательства, а т.к. огня у меня не нашли, сошлись на мнении, что я потушила его в туалете.

- Твоя мать уже в пути.

Я киваю, зная, что она дома в настоящее время. Она обещала забрать нас во второй половине дня.

Я одета в красную футболку Чапаррал, которая пахнет картонной коробкой, из которой ее достали. Моя разорванная футболка лежит на дне мусорки. Большинство предполагает, что она стала такой в ходе драки. Другое предположение, что я сама нарочно это сделала.

- У нас здесь строгие правила, мисс Джонс. Без насилия, без запугивания.

Я киваю, едва улавливая смысл его слов. В мыслях я вижу только лицо Уилла. Звук его быстро удаляющихся шагов. Я думаю, как сильно он должен ненавидеть меня.

Постепенно это засасывает, страх с каждым моментом все глубже и глубже проникает. Что-то еще случилось. Даже ненависть Уилла не такая ужасная, как это.

Я сделала это. Выпустила своего Драги. Открыла ему величайшую тайну. Единственное, что сохраняло нас в течении многих столетий. То, что охотники не знали. Не могли знать.

Теперь знают.

Ну, по крайней мере один из них знает. Все из-за меня. Я закрываю глаза. Желудок сводит. Холод проходит по моей спине, покалывая мою кожу.

По-видимому директор прочитал у меня на лице расстройство.

- Я вижу вы сокрушены. Хорошо. По крайней мере осознаете тяжесть своего поступка. Надеюсь, когда вы вернетесь в школу, вы будете хорошо себя вести. Вы новенькая в этой школе, мисс Джонс, и начинаете не очень хорошо. Подумайте об этом.

Я кивнула.

- Хорошо. Вы можете подождать свою мать снаружи, - он жестом показал на дверь. - Я буду говорить с ней о вашей временной отставке, когда она приедет.

Я встаю и ухожу из комнаты. Мое тело движется плавно. Я слишком уставшая от борьбы самой с собой. Я сажусь в кресло под неприятный взгляд узких глаз секретаря. Скрестив руки на груди, я откидываю голову на стенку и жду маму. Жду и беспокоюсь.

Беспокоюсь о том, что будет делать Уилл. Расскажет ли он отцу? Его кузенам? Или он просто будет бороться со мной? Как я могу его убедить, что не было того, что он ясно видел? Особенно после того, как он обнаружил меня шныряющей в его комнате.

На самом деле я рада, что мне дают отдых. Рада, что будет какое-то время прежде чем я встречусь с ним и все выясню. Предполагая, что он не появится на пороге с кавалерией, чтобы уничтожить меня.

К тому времени, когда мама закончит разговаривать с директором, уроки уже закончатся. Я рада, что когда мы выйдем из кабинета школа будет пустой.

Пока мы идем от школы до стоянки мама не говорит ни слова. Она зловеще молчит. Я кидаю в ее сторону несколько взглядов, хочу спросить о ее поездке, о янтаре. Даже сейчас, после всего, что случилось, мне нужно подтверждение, что эта часть меня потеряна.

Тамра ждет в машине. Пунцовые пятна горят на ее мраморной сливочной коже, и я знаю, что это не из-за того, что мы оставили ее ждать на солнце. Она плакала. Ее красные шорты и белая футболка объясняют все. Пробные были сегодня во второй половине дня. Во всей этой суматохе я почти забыла, что сегодня ее большой день.

Она не теряет времени.

- Как ты могла? - ее лицо пылает. - Теперь все, что я делала, все в пустую. Я могла быть золотой медалисткой гимнасткой, и они бы возможно проголосовали за меня. Не сейчас, когда ты напала на них!

Она не понимает, я пыталась защитить ее. Она не понимает, какое зло эти девочки. Один взгляд на ее лицо и я понимаю, что она не хочет слышать ничего из этого.

- Мне очень жаль, Тамра, но...

- Жаль? - она мрачно качает головой. - Так всегда происходит, куда бы мы не поехали! - она машет руками, подыскивая слова. - Почему все происходит из-за тебя?

Я смотрю на нее. В ее глаза, такие же, как и у меня, которые поросят дать ответ. Просят оправдаться, но я не могу.

Мамин голос заставляет нас повернуться.

- Не здесь. Сядьте в машину. Сейчас. - она озабочено осматривается по сторонам. Мы замечены. Несколько людей все еще находится на стоянке.

Я скольжу на сидение. Я уже устроилась, когда хлопнула дверь с маминой стороны.

- Нам не нужны посторонние уши. - она оглядывается через плечо, ключи держит в руке. - Я поговорила с директором. Теперь я хочу услышать, что там на самом деле произошло?

Я кусаю губы, не зная, как рассказать.

- Я резко вбежала в ванную комнату. - Я пожимаю плечами, будто это обычное явление. - Потому что я начала превращаться.

Моя сестра стонет.

Плечи мамы опускаются. Повернувшись, она заводит машину. Теплые потоки воздуха идут из вентиляционных отверстий.

- Как плохо?

Потому что мое превращение может быть только плохим.

- Я спряталась в душевой кабинке. Они ничего не видели. Или не поняли, что видели. Но я сожгла одну из них. Это вышло случайно. - я вздрагиваю. - Может больше, чем одну.

Моя сестра в бешенстве прыгает на месте.

- Просто замечательно!

- Тамра, - говорит мама, глубоко вздыхая. - Это не легко для Джасинды. Она справилась на много лучше, чем это могло быть.

Я начала с малого, удивлюсь, если она это имеет ввиду. Я не чувствовала, что я "справлялась". Я чувствовала, что была на волоске.

Мама паркуется.

- Неделя дома - думаю это как раз то, что вам нужно.

- Неделю дома? - Тамра смотрит то на меня, то на маму. - Тебя освободили?

Мама продолжает:

- Может я погорячилась, Джасинда, заставив тебя идти в школу сразу. Слишком много всего.

- Я хотела идти в школу. - говорит Тамра.

- Я не должна была ожидать, что ты изменишься в одночасье. Сейчас едва только май. Если ты сможешь сделать это до лето, я уверена, что к тому времени когда школа снова начнется...

- Меня здесь кто-нибудь слышит?! - восклицает Тамра. - Я потеряла сегодня то, что было мне действительно нужно! - она бьет кулаком по бедру.

Мама смотрит на нее, пораженная.

Тамра качает головой из стороны в сторону, как будто не может понять.

- Почему все время только о Джасинде?

Мамин голос спокойный

- Дай ей время, Тамра. Это скоро закончится.

- Ты имеешь ввиду, я буду мертва, - вставляю я осуждающе. - Почему ты не говоришь, что ты имеешь ввиду? Ты имеешь ввиду, что мой драги скоро будет мертв. Ты когда-нибудь остановишься? Выход для тебя это убийство части меня.... убить меня,это неизбежная вещь для того, чтобы вы были счастливы. Почему вы не можете просто принять меня такую, какая я есть?

Мама сжимает губы в тонкую линию. она смотрит на дорогу.

Тамра с откидывает голову на спинку, отвращено ворча.

Я знаю, что ни одна из них не сможет этого сделать. Они единственная семья, которая у меня осталась, но они могут быть чужими, я чувствую их отчужденность.

Я потеряла Уилла. Выпустила драгу. Отдалилась от семьи. Даже моя стая хочет сломать меня.

Мне некуда идти.

Но я не могу остаться здесь.

В эту ночь у моей сестры свидание. В это ночь Уилл должен был пригласить меня на наше первое официальное свидание. Ужин. Фильмы. Попкорн. У нее все это будет. Но не у меня. Я не ожидаю, что он придёт. И все же, когда я слышу стук в дверь, мое сердце замирает, а бабочки начинают танцевать в животе.

Я узнала о ее свидании из школы он стоит в нашей маленькой гостиной, вытирая потные ладони о штаны. Симпатичный с красивыми глазами. Светлый. Не такой высокий, как я и Тамра.

Я стараюсь не думать о Уилле, о том, что я буду делать теперь, когда он все знает. Я не могу ожидать, что он сделает вид, будто не видел того, что видел. В любой момент он и его семья могут прийти и забрать меня. Единственное, что дает мне надежду, это память о нашей первой встрече. Он отпустил меня тогда. Конечно зная меня, как сейчас, он не мог видеть мою боль, не мог повернуть меня к его семье. Верно? Семье, чьей частью он не хочет быть. Он ненавидит это.

Тем не менее, это большая надежда. Я должна быть честной с мамой, чтобы мы смогли оставить Чапаррал, но я не могу заставить себя произнести эти слова. Слова, которые навсегда отрежут его от меня. Не то, чтобы я имею какую-либо власть над ним. Особенно сейчас. Глупо, Джасинда. Я не могу ничего не делать. Я не могу рассчитывать, что Уилл не станет охотником, он был воспитан, чтобы быть им и раскрыть меня свей семье.

Я смотрю на Тамру и Бена через окно, я сижу в тишине, не говоря ни слова.

Я чувствую себя ужасно, не потому что Тамра на свидании, а я нет, но потому что я не знаю, что она спросит. Я не знаю, нравится ли ей хоть кто-нибудь. Я не могу ей что-нибудь сказать, чтобы не разрушить все. По крайней мере не сегодня. Может быть завтра...

Она права. Это все из-за меня. И это отражается на другом. На том, кто заставляет меня плакать.

Вскоре это будет только со мной.

Когда я покину это место, я должна жить в одиночку. Быть одна. Может быть навсегда.

Загрузка...