Однорогая жирафа

Прилетела она прямо из мирового пространства. По крайней мере, так показалось ребятам, наблюдавшим ее падение. Сначала послышался шум, похожий на отдаленный гром, потом над самым лугом что-то блеснуло, и вдруг на парашюте повисла металлическая сверкающая ракета.

Ребята побежали к речонке, пересекавшей луг; к ней относило ветром медленно снижавшуюся ракету.

— Это с Марса уверенно заявил Вася Аринушкин, — Больше неоткуда. На Луне людей нет. А на этой, как ее… на Венере… там еще не наступил каменный век. Ихтиозавры ракету не пошлют!

— Мала больно, — усомнился Коля Зеленин. — Разве только мышь внутри. Или на крайний случай кошка.

Ракета, зацепившись парашютом за осокорь, росший на крутом мысу, висела на стропах, почти касаясь земли. Она была немного меньше метра в длину, с острым длинным носом, утолщенная посредине.

— «Завод имени Кирова», — прочел Ваня Скребушкин надпись на ракете. — Видали? Заводская марка! Значит, ракета-то наша.

— Может быть, наши ее на Луну посылали, а она не долетела и вернулась, — предположил Вася.

— Мала больно, — повторил скептик Коля. — Что в ней пошлешь?

— А чего посылать-то! Людей на Луне все равно нет. Так сгоняли, для пробы.

Версия эта приобрела двух или трёх сторонников. Остальные сомневались.

— Да чего спорить, — сказал молчавший все время Федя Задорнов. — Отнести в сельсовет нужно. Дядя Федор разберется.

Дядя Федор, председатель сельсовета, обнаружил на полированном туловище ракеты еще одну надпись, не замеченную мальчиками: «Академия наук СССР».

— Молодцы, ребята! — сказал он мальчикам. — Наверно, что-нибудь важное.

Он запаковал ракету в ящик со стружками, сам отвез на станцию и сдал прямо в почтовый поезд, идущий в Москву.

Вскоре случилось новое событие. Ребята сидели около старой мельницы, от которой остался только полусгнивший сруб да совсем замшелое колесо, и удили окуней с плотины. В самый напряженный момент клева в небе раздался свист. Он все усиливался и менялся в тоне. Что-то мелькнуло в воздухе, ударило прямо в жернов, лежавший возле мельницы, и свист стал удаляться.

Ребята бросились к жернову, но ничего, кроме небольшого пятна размером чуть побольше медного пятака, на позеленевшей поверхности камня не увидели.

Минуты две спустя в шестнадцати километрах от старой мельницы, на городском стадионе, где тренировалась футбольная команда, произошло нечто не менее интересное. Один из игроков дал сильную «свечу», и мяч перелетел через забор. Игра остановилась. Пока мальчишки-болельщики разыскивали мяч, с той стороны, откуда ждали его появления, послышался свист, и вместо мяча прилетело что-то такое, чего никто не успел разглядеть, ударилось о трибуну и с визгом умчалось.

Почти в то же время на городской площади, как предполагали многие, упал метеорит. Но он не рассыпался и не сгорел, а, чиркнув о брусчатую мостовую, снова поднялся в воздух и улетел.

Еще одно происшествие случилось в том же городе, но его никто не наблюдал. В парке культуры кто-то запустил огромным камнем в бронзовую фигуру купальщицы у фонтана. Камень отскочил, расколовшись на несколько кусков. Обломки упали недалеко от парка, в овраг, густо заросший кустарником и лопухами. И только ямка на плече бронзовой купальщицы напоминала об этом происшествии.

По случаю летней жары бильярдный стол вынесли на площадку плоской крыши десятиэтажного здания гостиницы.

Играли двое. Старший, профессор Сергей Иванович Свиридов, человек лет пятидесяти, легкими, свободными движениями кия расставлял шары так, как ему было удобнее, и бил точно в цель. Шары разбегались по сукну, словно актеры балета, разыгрывающие пантомиму.

Младший, кандидат наук Проторенко, плотный, даже полный, краснолицый, размахивал кием с азартом и ударял с силой, которой недоставало точного расчета.

— Если бы я верил в приметы, — заметил Свиридов, — то подумал бы, что «семерка» приносит мне счастье. Этот шар проделывает прямо-таки чудеса. Смотрите: едва коснувшись борта, он с силой отскакивает и, обратите внимание, как точно соблюдает закон равенства углов падения и отражения! Это определённо талант, гений среди бильярдных шаров.

— А ну-ка, я этого гения разок стукну!

Проторенко тщательно намелил кий. То ли удар был чересчур силен, то ли «гений» слишком чувствителен, но шар с цифрой «семь» взвился высоко над головами играющих, описал дугу и исчез за каменным парапетом, окаймлявшим площадку.

Сергей Иванович подошел к краю площадки взглянуть, куда упал «счастливый» шар, но в этот момент шар показался из-за парапета, словно его бросил кто-то снизу. Профессор поймал шар и взглянул вниз: внутренний двор гостиницы был пуст. Да, собственно, кто смог бы закинуть оттуда шар на крышу десятого этажа?

— Странно, — пробормотал он, рассматривая шар. — Вы что-нибудь понимаете, Петр Семенович?

Петр Семенович с недоумением глядел на профессора.

— Повторим эксперимент, — решительно сказал тот и подбросил шар высоко вверх. «Семерка» поднялась выше мачты антенны и полетела вниз.

Оба игрока, наклонившись над парапетом, наблюдали за шаром.

Они увидели, как он коснулся гладкой плиты во дворе и помчался вверх, словно им выстрелили из рогатки. Не долетев до той высоты, с какой он начал падать, всего метров на пять или шесть, он как бы замер на мгновение и снова полетел вниз. Коснувшись мостовой, шар взмыл вверх, но поднялся уже немного ниже. Так он падал и поднимался по крайней мере раз двадцать. Наконец, подскочив до уровня второго этажа, шар полетел косо, заскакал по двору, как кенгуру, и исчез.

— Вот это номер! — нарушил молчание профессор. — Из чего же сделан этот шар, хотел бы я знать?

— Обыкновенная пластмасса, — пробурчал Петр Семенович. — Ведь из слоновой кости бильярдные шары теперь не делают!

— Обыкновенная?! Ну, знаете, более необыкновенного я еще ничего не видел. А ну-ка, попробуем еще!

Сергей Иванович взял несколько шаров со стола. Его партнер тоже нагрузился белыми кругляшами.

К великому недоумению обитателей гостиницы, они принялись кидать их вниз. Из окон стали высовываться головы, когда тихий дворик огласился грохотом стукающих о мостовую шаров. Шары запрыгали, как огромные белые блохи, но самый бойкий из них поднялся не выше третьего этажа.

— «Семерка» — то действительно гениальная, — сказал профессор. — Знаете что? Нужно ее обязательно найти. Займитесь-ка этим. Приносите шар прямо в лабораторию.

— Не нашел я «семерки», — сообщил Проторенко, явившись на другой день в институт к Сергею Ивановичу. — Укатилась куда-то или мальчишки подобрали… У меня с директором гостиницы неприятное объяснение было: первый раз в своей жизни, говорит такой, хулиганский поступок вижу. Ну, я ведь не мог ему объяснить, что нас в этих шарах заинтересовало.

— Жаль «семерку», — в раздумье сказал Сергей Иванович. — Как вы думаете, откуда у нее такая прыгучесть?

— Случайное совпадение, — ответил Петр Семенович. — Материалы, из которых делается пластмасса, как вы знаете, не всегда однородны. Ну, вот и попалось такое сочетание…

— Вот бы раздобыть еще шаров из этой партии!

В тот же, день Проторенко разузнал, откуда гостиница получила бильярдные шары. Оказалось, их изготовила промысловая артель в городе Степном. Свиридов купил несколько, комплектов шаров, сделанных этой же артелью, но среди, них не нашлось ни одного сколько-нибудь выдающегося. Похоже было, что шар номер семь, и правда, явился каким-то редкостным исключением.

И это очень огорчило его. Свиридов в своей лаборатории работал над созданием пластмассы со сверхупругими свойствами. Некоторые особенности строения такого вещества удалось уже разгадать; первые, еще несовершенные образцы были получены в лаборатории, но профессор — он это великолепно понимал — находился только на полпути к решению задачи.

А тут, словно в насмешку, судьба послала ему в руки шар из такого материала, о котором он мечтал, и он, как жар-птицу, упустил его.

— Знаете, эта «семерка» не выходит у меня из, головы! — говорил профессор Петру Семеновичу. — Будь этот шар у нас, мы сделали бы анализ вещества, из которого он состоит. Насколько это ускорило бы нашу работу… Вот что: разыщите-ка его. Вы человек энергичный…

— Но где же его искать?

— Да в том городе, где находится артель, изготовляющая бильярдные шары. Узнайте, из чего и как они делаю пластмассу.

На следующий день Проторенко уже был в городе Степном, где находился завод, поставлявший пластмассу для артели. С этого завода Петр Семенович и начал свои поиски.

Достаточно было получасового разговора с главным инженером, чтобы убедиться, что на заводике этом не мудрили и новых видов пластмассы не искали. Маленький толстяк с обвислыми щеками и кислым взглядом открыл дверки шкафа, полки которого были заставлены белыми кубами.

— Тут образцы каждой партии. Вам надо, чтобы они прыгали? Возьмите любой куб! Все прыгают.

Принесли мраморную доску, положили на пол, и инженер, не глядя, стал брать с полок кубы и бросать их на мрамор. Все кубы подскакивали почти одинаково. Высота прыжка зависела только от того, ребром или плашмя стукался куб о доску.

— Видите сами, — с гордостью сказал инженер. — Мы стандарт соблюдаем строго.

Распрощавшись с главным инженером завода, Проторенко вышел на улицу и сел на скамейку в сквере, чтобы обдумать положение.

Рядом сидели два подростка и разговаривали о случае, который произошел на стадионе во время тренировки футболистов.

— Понимаешь, как прилетит эта штука, как ударит! Ну, думал, трибуна вдребезги, — говорил один из них, худощавый, с бледным лицом, явно преувеличивая. — Своими глазами видел! Свист такой был — у меня чуть уши не лопнули.

— Наверное, тоже метеор, такой же, как и на площади, — отозвался другой. — А может быть, вроде того, что в селе Многополье ребята видели. Там с неба тоже камень прилетел. Ребята рассказывали, когда приезжали к нам. Прыгучий какой-то.

«Прыгучий»? Проторенко, заинтересованный нечаянно подслушанным разговором, расспросил ребят о загадочном камне и тут же решил махнуть в Многополье.

Через час Петр Семенович вышел из попутной машины прямо у сельсовета. Председатель Федор Иванович познакомил его с главными действующими лицами событий, что разыгрались на берегу реки. Ребята рассказали ученому о ракете, о непонятном предмете, который прилетел с неба, и, наконец, повели Петра Семеновича к жернову возле плотины.

— Вот сюда, — показал Вася Аринушкин, — как ударит! Вон на жернове и след остался.

— Откуда же он прилетел?

— С неба, — пояснил Вася.

— И куда улетел?

— Обратно на небо.

— Так прямо вверх?

Вася задумался.

— Туда, — вмешался Ваня Скребушкин. Он показал в сторону города Степного. — А прилетел оттуда, — и Ваня показал рукой на горы, сплошной синей громадой вставшие на горизонте.

— А падал он вроде прямо сверху, — усомнился Коля. — Над головой как засвистит!

— Он и должен сверху упасть, — оправился от смущения Вася. — Летит хоть и по этой… как ее… по параболе, а в конце все равно прямо вниз пойдет. Так ведь? — обратился он к Проторенко.

— Да, — согласился тот, — если предмет летит свободно с большой высоты, то, конечно, в конце пути будет падать почти вертикально.

— Почему же он тогда повернул к городу? — спросил Коля.

— А это видел? — Ваня показал на жернов. Жернов лежал на небольшом косогоре, на склоне, обращенном в сторону города Степного.

Поблагодарив ребят, Проторенко, не задерживаясь больше в Многополье, вернулся в город. Ему казалось, что предмет, ударившийся в жернов, метеорит, упавший на городскую площадь, и то, что удивило футболистов, — это одно и то же явление. Кто знает, может, необычайная упругость материала заставила этот предмет совершать такие грандиозные прыжки.

След прыгающего камня обрывался в Степном. Но никто не мог сообщить ему о «прыгучем камне» больше того, что он узнал от ребят.

Тогда Проторенко решил пойти к председателю артели «Настольная игрушка», чтобы попытаться разузнать хоть что-нибудь о бильярдном шаре номер семь.

Здесь он попал в мир шахматных коней, которые стояли на подоконниках огромными косяками, пешек, насыпанных в ящики доверху, королей и королев, выходивших из-под пресса такими гладкими и изящными, словно их обточили на токарном станке.

Цех бильярдных шаров — низкое и продолговатое помещение с земляным полом — походил на старинный пушечный двор. Белые ядра разных размеров лежали тут штабелями и пирамидами. Люди в синих халатах упаковывали шары в ящики, словно яблоки.

Председатель артели, грузный и лысый, в кавказской рубахе с тонким пояском и в желтых сапогах, забросал Проторенко вопросами:

— Вам сколько шаров нужно? Тысячу? Десять тысяч? Доставка за ваш счет? Меня не интересует, что вы хотите с ними делать. Посылайте их хоть на Луну. Но контракт мы с вами подпишем по всей форме. Товар можете принимать прямо здесь, на месте. За упаковку дополнительная плата.

С большим недоверием выслушал он просьбу Проторенко подобрать ему шары, которые прыгали бы лучше, чем обычные.

— Таких шаров, как у нас, вы нигде не найдете. Наши шары лучшего качества: их послали даже на выставку. Всего неделю назад мы изготовили один комплект для выставки, а другой — гостинице «Юг» в Новоозерске. Но какой-то сумасшедший сбросил все шары с десятого этажа на мостовую, и многие шары побились. Гостиница заказала нам новые шары.

— Скажите, а кто изготовляет их?

— Тот же мастер, который делал и первые два комплекта. Товарищ Бархударян. Вот он.

Худощавый старик с совершенно белой, стриженной под машинку головой и черными бровями держал в руках гладкий, словно покрытый маслом, шар. Казалось, от этого шара становилось светлее в мастерской: так много света разбрасывал он вокруг. На молочно-белой поверхности его четно вырисовывались аккуратные квадратики, и можно было подумать, что это не уменьшенные отражения окон мастерской, крохотные оконца, ведущие вглубь шара.

— Вано, — сказал председатель, — вот тут товарищ приезжий хочет с тобой поговорить.

Рабочий день уже кончился, и Бархударян пригласил Петра Семеновича к себе домой.

В чистой комнатке, заставленной цветами в горшках, с окнами выходящими в палисадник, старый мастер, усадив гостя на почетное место, потчевал его вином местного производства.

— Нигде нет таких штамбовых роз, — говорил он, — как в нашем городе. А посмотрите, какие розы у меня. Как я их вывел? Любовь требуется, чтобы создать что-то стоящее. Если вещь сделана без любви, я сразу почувствую, будь то пуговица или обыкновенная лопата, достаточно взять ее в руки. Когда я вижу тупую булавку или такую, что гнется, как простая проволока, я думаю о том, кто сеет эту тупость и податливость по белу по свету. А вы думаете, чтобы изготовить бильярдный шар, не требуется любви?

Петр Семенович с улыбкой возразил, что нисколько в этом не сомневается.

— Зачем вы улыбаетесь? — с укором произнес старик. — У меня есть внук, его тоже зовут Вано, он учится в ремесленном училище. Так вот знаете, какой случай произошел недавно с этим мальчуганом? Я сделал два комплекта шаров. Как раз в это время приехали ко мне родственники, и я решил показать им свою работу. Принес я домой один комплект, показал гостям и поставил ящик с шарами вот на эту полку. Два дня пролежали шары у меня дома, соседи приходили и удивлялись, а на третий день, когда я собрался их уносить в мастерскую, вдруг смотрю, одного шара нет. Я испугался. А тут входит мой внук Вано, и в руках у него шар.

«Зачем ты взял его без спросу?! — закричал я.

А Вано говорит, что он показывал шары своим товарищам. Работой деда решил похвалиться, сорванец! Ну, и как там у них получилось, не знаю, но только один шар они уронили, он упал на выступ станина, на самый угол, и раскололся. Как вы думаете, что сделал Вано? Он пошел в мастерскую своего училища и изготовил новый шар.

— Где твой шар? — спросил я. — Ты испортил весь комплект. Подай мне свой шар».

«Деду, — говорит Вано и лукаво так смотрит на меня, — вы его найдете сами».

Так что же вы думаете? Я перерыл весь комплект, но не мог отличить его шар от моих шаров.

«Может, быть, ты всю эту историю выдумал?» — говорю я.

Тогда Вано уходит и приносит мне две половинки расколотого шара.

«Поди сюда, — говорю, — я поцелую тебя, Вано. Ту унаследовал от своего деда самое дорогое — любовь к труду». Вот видите, о чем говорит вещь, которую держишь в руках.

— Я и до сих пор не знаю, — добавил, помолчав, старый мастер, — какой же шар сделал Вано.

— А я скажу вам, — сказал Проторенко, слушавший с большим вниманием всю эту историю с шаром. — Это была «семерка» из комплекта, который был послан в гостиницу «Юг». Мне очень хочется узнать, откуда Вано достал пластмассу для шара.

— Ну, в нашем городе нетрудно достать пластмассу. Может, выпросил у мастера в училище. Я его об этом не спрашивал.

— А нельзя ли мне поговорить с Вано?

— Почему же нельзя? Только он, наверное, бегает с мальчишками. ведь он и сам еще мальчик, хотя уже и мастер.

Петру Семеновичу удалось разыскать Вано. Мальчик рассказал, что нашел кусок пластмассы в овраге рядом с парком культуры.

Вместе с ватагой ребят Проторенко прочесал овраг, и они нашли еще несколько обломков того «камня», что ударился когда-то о бронзовую статую купальщицы.

Проторенко сложил собранные обломки. К его удивлению, они напоминали огромную пулю, грубо сделанную не из металла, а из какого-то вещества вроде слоновой кости. Только несколько кусков так и не удалось разыскать.

— А ну-ка, ребята, — скомандовал он, — пошарьте еще, да еще хорошенько!

Вскоре ребята принесли письмо в капсуле от фотопленки, которая, по-видимому, была заложена в корпус снаряда.

Вскоре Проторенко докладывал Свиридову о результатах поездки. Перед ним на белом столе в лаборатории лежали куски ракеты, найденной в овраге.

Сергей Иванович внимательного прочел письмо.

«На всякий случай повторяем всю историю еще раз, — начиналось письмо, — так как не уверены, дошла ли по адресу первая ракета.»

Из письма было видно, что оно послано геолого-разведочной экспедицией, которая работает в горах, в глухих, малообследованных местах. Следу рудных залежей привели исследователей к глубокой пропасти, и разведчики отважились спуститься с помощью каната вниз. Они достигли дна пропасти в общем благополучно, но при этом разбили рацию. Теперь у них было единственное средство для связи с внешним миром — уцелевшая почтовая ракета, которую они отправили из Каменной пропасти посредством ракетной установки. послали без точного прицела в сторону ближайшего населенного района, полагая, что, в чьи бы руки она ни попала, советские люди, конечно, перешлют ее по адресу. Однако то ли потому, что геологи забились в такую тараканью щель, окруженную лесом, что обнаружить их с вертолета было трудно, то ли потому, что в письме были неточно названы координаты Каменной пропасти, но до сих пор никто не пришел на помощь экспедиции.

За эти дни в каменной пропасти было сделано много ценных находок. Особый интерес у геологов вызвал камень цвета слоновой кости: он легко поддавался обработке, а при ударе о твердую скалу отскакивал, точно резиновый. Это и навело работников экспедиции на мысль изготовить из этого камня снаряд и послать с ним еще одно письмо.

— Так, — сказал Сергей Иванович, — нужно немедленно заказать телефонный разговор с Москвой. Не зря вы так настойчиво искали след «семерки»!

Через час все заинтересованные организации были извещены о находке. Оказалось, что после получения посылки с первой ракетой в район Каменной пропасти с ближайшего аэродрома уже вылетел вертолет. Второе письмо облегчило поиски экспедиции.

Свиридов получил разрешение оставить часть ракеты для исследования в своей лаборатории.

— Обо всяких камнях слыхал, — сказал он Петру Семеновичу, — и о таких, которые похожи на тряпку, и о заменяющих мыло, и даже о съедобных, а вот о прыгучем камне узнаю впервые. Ну что же, Петр Семенович, за работу!

Автомобиль нежно-кремового цвета описал круг по двору и въехал на помост, обрывающийся наподобие лыжного трамплина. Промчавшись по помосту, он с разгону пролетел в воздухе метров десять.

— Ай! — вскрикнула женщина в толпе зрителей, наблюдавших за машиной.

Машина коснулась земли, подпрыгнула на полметра, подскочила еще раза два и покатила по дороге, посредине которой был врыт каменный столб. Не замедляя хода, машина наехала на столб и отлетела от него наподобие бильярдного шара.

Автомобиль остановился. К нему подошло несколько человек. На корпусе его не оказалось ни малейшей вмятины. Шофер улыбался. Видимо, испытание не доставило ему никакой неприятности.

— Упругость равно прочности, — заметил стоявший рядом со Свиридовым седой человек, один из приглашенных. — Как вы добились этого? — обратился он к Сергею Ивановичу.

— Кое-что подсказало то вещество, что нашли в Каменной пропасти. Вы, вероятно, слышали об этой истории? В природе этот материал создавался долго, и все же он оказался не вполне хорошим. Насчет упругости грех придираться, а вот прочность, знаете, подкачала: разлеталась вся эта музыка в куски при четвертом или пятом ударе. Ну, пришлось поработать, тут коротко не расскажешь. Этот вот автомобиль сделан из прочного и упругого материала, изготовленного в лаборатории, — не только рессоры, но и шасси и весь корпус. Поэтому он и отскакивает от препятствий, как мячик. Сейчас его пустят по ухабам, и вы сами увидите.

Машина развернулась и направилась к участку «бездорожья», специально приготовленному для испытаний. Здесь были подобраны все виды препятствий, какие только могут встретиться шоферу, которому всегда не везет. Машина то карабкалась на крутой холм, то летела в яму, то проскакивала с ходу мост с брешью в настиле, то «брала» канаву, как скаковая лошадь.

— Настоящие скачки с препятствиями, — сказал собеседник Сергея Ивановича. — А что еще делают из этой пластмассы?

— Да много чего. Например, велосипедные рамы. Такая рама пружинит и никогда не ломается. Пробовали даже стулья делать. Поставили мы эти стулья на плоской крыше десятого этажа гостиницы «Юг». А тут налетел шквал, помните, в газетах писали. Крыши с домов срывало, несколько фонарных столбов вырвало с «корнем». И вот наши стулья сдуло с площадки. И вот, представьте себе, они заскакали по улице, как зайцы. Разбежались по всему кварталу, и все оказались целехоньки. Наряду с «вечными» ручками, которые, как вы знаете, далеко не вечны, теперь будут в самом деле «вечные» столы, шкафы, буфеты. Телефонные аппараты и трубки тоже не будут больше разбиваться. Разрабатывается конструкция небьющегося корпуса и особого крепления радиоприемника и телевизора. Если такой приемник нечаянно уронят, это ему никак не повредит. Да мало ли в нашем обиходе и в технике хрупких вещей, которые можно будет изготовлять из нового материала!

Автомобиль, успешно преодолев все препятствия, выбрался снова на асфальт.

— Отлично, — сказал инженер. — А теперь попрошу всех посторониться.

Он взял в руку булыжник и со всего размаху швырнул его в кузов. Камень отлетел и покатился по асфальту. Инженер подошел к автомобилю и стал рассматривать в лупу то место, о которое стукнулся камень.

— Трещин нет, — сказал он наконец, убирая лупу. — Ну что же, Сергей Иванович, — обратился инженер к профессору Свиридову, — прокатимся немного по городу?