Одна сорок шестая

Ноябрь 2012

Люди часто делают от отчаяния всякие благородные глупости. Уходят в армию, например. Женятся. Прыгают с крыши.

В армии Джон Уотсон уже был, о том, чтобы прыгнуть с крыши, и помыслить не мог. А жениться ему не удавалось, хотя в подпитии он приставал с этим предложениям к любой мало-мальски привлекательной девушке в пабе. Даже поцелуй сорвать не пытался, сразу переходил к матримониальной стадии. Из каких глубин подсознания лезло?

Потом становилось противно и как-то тревожно стыдно.

Зато список «глупостей» казался неисчерпаем, и Джон начал с того, что нырнул на его метафорическое дно. Впоследствии он с мрачной гордостью думал, что такого не переплюнуть даже Шерлоку.

Криса Дженкинса трудно было назвать настоящим приятелем или коллегой Джона — они учились вместе, но что Крис изучал в университете, так и осталось загадкой, хотя ряд курсов по химии у них были общими. В тот вечер, когда «Манчестер Юнайтед» играли против «Ливерпуля», бармен Оливер Джонсон показывал всем завсегдатаям фотографию своего первого внука на телефоне, в пабе пахло жареной картошкой, а Джон напился достаточно, чтобы провожать взглядом каждую пару стройных ножек, но еще недостаточно, чтобы предлагать руку и сердце, Крис подсел к нему и воскликнул:

— О, Джонни Уотсон! А я тебя в новостях видел!

Если у Джона Уотсона и оставались еще в карме неискупленные преступления, он искупил их тут же, когда, вместо того, чтобы врезать Дженкинсу по роже, относительно вежливо ответил:

— А я тебя нет.

Крис глупо засмеялся.

— Это ненадолго, — прошептал он Джону прямо на ухо конспиративным тоном, забрызгивая его слюной. — Я, мужик, изобрел гребаную машину времени.

Джон посидел немного, глядя в стакан. А потом медленно-медленно обернулся.

Бывший заводской цех, очищенный от оборудования почти наголо, выглядел жутковато. Джон, допустим, взялся бы разместить в темноте и на стропилах с десяток снайперов. Даже при том, что никогда не командовал снайперами.

Джон, в мотоциклетном шлеме и облепленный электродами, чьи провода тянулись к трем установленным Дженкинсом компьютерам, стоял на металлической платформе у дальней от входа стены, прямо в свете единственного прожектора. При этом он старался чувствовать себя не хорошей мишенью, а полным идиотом. Все-таки лучше идиотизм, чем паранойя, верно? Хотя Шерлок бы сказал… Нет, не думать, что сказал бы Шерлок.

— Значит, — нервно начал Крис, — я отправляю тебя на полгода назад. Калибровка толком не настроена, но я думаю, это вообще предел, на который можно отправить человека твоей массы, мышей у меня хорошо если за день… — он неловко сглотнул. — Там у тебя будет сколько-то времени, я не знаю, как хватит энергии. Мыши возвращались через секунду по моему счету, но они не могут рассказать, сколько там пробыли, а техника разряжается немедленно…

— Да-да, я помню, — окоротил его Джон. — Зарядку от телефона взял.

— Взял он… Если приземлишься в дерево или в открытый космос, чур меня не материть! Я, конечно, учел поправки на галактические координаты, но техника вся экспериментальная!

— Давай уже, — пробормотал Джон. — Быстрее начнешь, быстрее…

Он боялся до холода в животе. Не того, что его атомы перемешаются с атомами дерева — вряд ли успеешь почувствовать, не полет с четвертого этажа. Главный, тошнотный страх был другим: Дженкинс пощелкает кнопками, стукнет пару раз по энтеру, потом скажет что-то типа «напряжения не хватает» и попросит у Джона еще сто фунтов на доводку оборудования. До сих просил только пятьдесят — на оплату счета за электричество и вот этот самый шлем.

Хотя, конечно, все это слишком тупо, чтобы быть разводкой…

Только Джон подумал так, моргнул — и заводское помещение вокруг него пропало. Он стоял в зарослях голого кустарника, в своей обычной куртке (Дженкинс предупреждал, что он может переместиться голышом и посоветовал сразу искать укрытие), на которой все еще нацеплены были датчики с аккуратно обрезанными хвостиками проводов. В шлеме. Кусок металлической платформы у него под ногами прямо на глазах утопал в мешанине грязи и снега.

Зима.

Только что была осень, а теперь зима. Каким-то внутренним чутьем Джон понял: это теплая зима две тысячи одиннадцатого, совсем такая, как он помнил.

Все-таки подкачала калибровка.

Говорят, живя вместе, люди настраиваются друг ну друга. Мой приемник барахлит. Смогу ли я услышать хоть что-то, покрутив ручку настройки?

Мне иногда кажется, я найду тебя даже по запаху, с завязанными глазами.

Даже после того, как не станет нас обоих.

Разумеется, это самообман.

Январь 2011*

Меня выкинуло не просто в ту зиму, когда мы с Шерлоком познакомились, а в тот же самый день! Даже в тот же самый сквер неподалеку от Бартса — я понял это, когда выдрался из кустов на пожухлый газон, углядев мелькание машин в отдалении и идущего по усыпанной щебнем аллее Майка Стэмфорда. Добрый старый Майк, точно такой же, каким я его помнил, с тем же полосатым галстуком. Я наблюдал за ним с неожиданным для себя радостным умилением — мне показалось, что все сейчас станет хорошо и «как раньше». В моем возрасте и с моим опытом стоило быть умнее.

На сей раз Стэмфорд меня не заметил: я прятался за деревом, одновременно пытаясь оттереть о траву перепачканные ботинки. Он, как и в прошлый раз, подошел к лотку «Критерион», взял кофе — на сей раз на одного.

Я лихорадочно взвешивал «за» и «против», и в конце концов решился показаться: мне не хотелось давить в прошлом никаких бабочек.

— Эй, Майк! Майк Стэмфорд! — я помахал рукой, всячески выражая дружелюбие и неподозрительность. Шлем, правда, выбросить не решился, снял и зажал под мышкой — должно быть, вид у меня был странноватый. — Это Джон Уотсон, помнишь меня?

Майк уставился пустым стеклянным взглядом, его пухлые щеки побледнели так, будто на них сыпанули дамской пудры. Видимо, шлем выглядел все-таки чужероднее, чем я думал. А может быть, я не отодрал с одежды электрод-другой.

— Да, давно не виделись, — начал я, и тут же меня как под дых ударило запоздалым соображением: стой, а где Джон Уотсон из этого времени? Они (то есть мы) с Майклом должны были встретиться вот как раз на середине аллеи, и куртка на нем (мне), между прочим, была та же самая… только новее, естественно.

Может, Стэмфорд ходит в этот сквер каждый день? И это до или после нашей встречи? Но все равно, почему он так…

— Джон… — пробормотал Стэмфорд. — Как же так, мне твоя сестра звонила… Я же на похоронах был!

По словам Стэмфорда, похоронили меня по высшему разряду: и командование почетный караул прислало, и Гарри денег не пожалела. Сестра плакала, а Клара ее поддерживала. На расстающуюся пару они не походили. Случилось же это знаменательное событие три месяца назад, как раз когда меня ранили — в том варианте.

Весь оцепенев, я еле догадался расспросить Стэмфорда о подробностях. К счастью, с реакцией на стресс мне по жизни повезло: даже не понимая, о чем именно расспрашиваю, я автоматически задавал вопросы, ответы на которые мне потом пригодились.

Выяснилось, что хоронили тогда урну с пеплом: Гарри жаловалась, что тело было так изувечено, что не было смысла присылать его в натуральном виде.

По словам Стэмфорда, весь мой взвод тогда погиб, в живых остался кто-то один — Майк, естественно, фамилию не помнил, ему-то она ничего не говорила. А я еле сдержался: хотелось встряхнуть этого гражданского как следует и вытрясти из него, кто, как и почему. Для меня-то это было смертельно важно. Тогда, по-настоящему, мы всех эвакуировали, ранили одного меня.

Отчаянно пытаясь сообразить, куда я попал и что мне делать дальше, я умудрился наспех состряпать какое-то объяснение с перепутанными жетонами, долгим бредом в госпитале и нежелании звонить Гарри впоследствии. Кажется, Стэмфорд был слишком ошарашен, чтобы сомневаться в моих словах.

И тут судьба нанесла еще один удар под дых: Стэмфорд не знал никого, кто искал бы компанию для съема жилья. Я не поверил, переспросил даже. Проще всего было после этого поинтересоваться, знаком ли Майк с человеком по имени Шерлок Холмс, но во мне проснулась какая-то первобытная, неодолимая трусость: на лбу выступил холодный пот, левая рука задрожала… Короче, я не спросил.

Фантастики я одолел достаточно, а потому заранее примерял самые мрачные прогнозы: например, любое путешествие во времени нелинейно меняет историю самим своим фактом. И Шерлок здесь скончался лет в восемнадцать от передоза. Мелькнула у меня мысль и о параллельном мире, но строить теории пока было рановато. Я решил: будь что будет, параллельный мир или нет, а я не допущу, чтобы Шерлок… чтобы с ним случилось то же, что и у нас.

Если, конечно, есть, кого спасать.

Это было не слишком умно с моей стороны, но я решил сначала все-таки съездить на Бейкер-стрит. Миссис Хадсон просто обязана быть на месте! Скорее Британия падет.

Добрался до Мэрилебоун, помаялся на перекрестке… и буквально без сил рухнул на скамейку под козырьком автобусной остановки. Сидел рядом с переполненной неароматной урной и представлял вдруг, как стучусь в знакомую дверь — а миссис Хадсон либо квартиру не сдает, либо там уже живут другие жильцы.

Чуть было не прихватила паническая атака: натурально, начались перебои с дыханием, на меня даже косились. К счастью, пришел в себя вовремя. Не в первый раз. Там, у Бартса… в общем, бывало и похуже.

Купив газету, я поискал сообщения о таинственных серийных самоубийствах, нашем с Шерлоком первом деле. Не нашел — все писали о революции в Египте и тиражировали фотографии горящих домов, судя по всему, в одном каком-то квартале. Странно, мне казалось, что это все началось только в феврале…

Я очень хорошо помнил статью с фотографией Грега в день, когда мы с Шерлоком пошли смотреть квартиру. Но вот была ли это газета за предыдущую дату — может быть, утренняя?

Вот тогда я очень четко осознал вставшую передо мной проблему: а что делать, если удастся все-таки познакомиться с Шерлоком?.. Позовет ли он меня с собой в качестве ассистента, удастся ли мне завоевать его доверие и снова стать… другом, не другом, кем там он меня считал? Ведь все именно из-за убийств завертелось. Не нужно забывать и о Майкрофте. Если он и здесь попытается провернуть тот же трюк с похищением и проверить меня по своим мифическим «каналам», то на выходе получит, что я числюсь погибшим. Ну ни капли не подозрительно, самая подходящая компания для его драгоценного младшего брата с асоциальными наклонностями.

После этой мысли нахлынули совсем забавные — а как я найду работу, когда все мои данные изъяты из налоговой? И номер врачебной лицензии аннулирован. И в паспорте, между прочим, стоят отметки о полетах в Новую Зеландию летом две тысячи одиннадцатого… Ну ладно, на эти страницы вроде никто не смотрит…

Звучит как полный бред: сидеть на скамейке в прошлом и ломать голову о бюрократических заморочках. Но что делать? Я-то думал, что попаду назад всего на полгода. Тогда бы мой паспорт выглядел нормально. Сейчас же Шерлок, с его способностью замечать детали, еще невесть что подумает.

Безнадега, куда ни кинь.

Чертов Крис!

И тут меня осенило. Я уже говорил, что под адреналином мне часто приходят самые лучшие мысли?

Не обращая внимания на заинтересованные взгляды прохожих (да, Лондон — скучный городишко), я начал торопливо перетряхивать карманы.

Пистолет (его я, конечно, вытаскивать не стал, решив потом снять кобуру в общественном туалете). Паспорт. Что еще? Кредитка Шерлока в бумажнике. Заблокированная (наверное), но выкинуть ее рука не поднималась. Кредитка Майкрофта… понятия не имел, что она до сих пор у меня, а то бы, конечно, вернул. Телефон. «Гарри от Клары» — в этом варианте прошлого Гарри просто некому было его отдавать, да и с Кларой они могли не расстаться. Кроме того, там в памяти полно совершенно необъяснимых контактов, фотографий и еще не вышедших музыкальных хитов. Военное удостоверение… анахронизмов в нем нет, но все равно при мне его быть не должно. Часы?.. Кажется, брендовые, Шерлок может вспомнить, он же…

Нет, часы мне нужны. Нужно точное время, без часов я как без рук. Если они пока не в продаже, то и марку узнать просто неоткуда, так?

Еще с полчаса я сидел на этой скамейке, обдумывая со всех сторон то, что мне надо будет сделать и сказать. Риск, конечно, оставался — весьма и весьма значительный. Храбрость, как говорил Майкрофт, вообще синоним глупости.

Ладно.

Была не была.

Тайник оказался на месте!

Значит, Шерлок жил! Шерлок существовал в этом мире и даже расследовал преступления! Или, по крайней мере, вел неординарный образ жизни…

Словами не передать, с каким облегчением я стоял, привалившись к стене рядом с сине-красным указателем «Станция Вестминстер»: одна из его боковых панелей только что послушно отошла, открыв пустое пространство внутри.

И с новыми силами я отправился в Новый Скотланд-Ярд — сдаваться.

Каждый из нас вносит свой вклад, говорите?

Представьте время как пространство, а человеческие жизни в настоящем как ливень. Всякая капля — жизнь, от и до, здесь и сейчас. Ливень выпадает в реку времени, река испаряет влагу, влага проливается дождем. Наша история и культура впитываются в иссушенную землю, капиллярными протоками проникая в реки вновь…

Все реки впадают в океан, и он больше, чем мы можем себе представить.

Какое значение имеют вихри и турбулентности, заставляющие капли дождя взлетать вверх или кружиться на месте? Какую роль играет ручей, влившийся в реку со стороны?

И что все это значит, когда вы сами еще в пути, от рождения до того мига, после которого исчерпывающая сумма ваших действий станет достоянием потомков, эфемерным опытом, полностью зависимым от их капризов?