Дело #2. Полнота картины

Люди принимают решения, не зная всей полноты картины, и совершают поступки, о которых жалеют всю жизнь. Мой совет каждому, кто хочет принять важное решение: сначала спросите себя, вижу ли я всю картину или только её часть?

Брильянтовый Коуч, имя утеряно.

Из архива дозвёздных мудростей планеты Земля.

Боль выдрала Фокса из забытья. Сдавленно дыша, он сплюнул кровь и увидел, как она падает вниз. Внизу извивалась странная бело-голубая пустота, в которой кружились десятки прозрачных синеватых… ветерков? Они набросились на кровь, как голодные пираньи. Мощные прозрачные тела закрутили алые капли – и мгновенно стёрли в ничто.

Фокс повернул голову, зарычав от боли в затёкшей шее, вывернутых руках и пережатых ногах. Справа от него висел ещё один несчастный: такой же вздёрнутый над бело-голубой пустотой, такой же окровавленный, ещё не пришедший в сознание. Судя по мягкому рыжему пуху и безвольно свисающему хвосту, по расе он был не человек, а гепардис. Сами себя они называли по-другому, что-то вроде «Мрррфрш», но человеческому горлу произнести такое было трудно. А судя по мускулам, военной одежде и тактическому поясу, по выбритым на лапе и на затыке полоскам, это был военный следак.

Значит, корпорация «Кристальная чистота» тайно от Фокса наняла второго профи вдобавок к самому детективу. И Меценаты взяли их обоих. Проклятье, проклятье, проклятье! Это было страшно, крайне глупо и, главное, Фокс этого совершенно не предусмотрел. Его мысли метались от сценария к сценарию, но ни в одном не было благополучного исхода. Несчастный, ни в чём не виновный кошак-следак погибал первым.

Взгляд детектива, нервный и цепкий, облетел пространство вокруг; он извивался в своих путах, терпел боль, только чтобы как следует осмотреться.

Они были в здоровенном ангаре, в темноте угадывались контуры малых боевых кораблей, сверху свисали гроздья беспилотников. Это хороший знак: половина флота Меценатов в ангаре, значит, налёт на «Кристальную чистоту» ещё только готовится.

Место в центре ангара освещалось куда лучше. Прямо под Фоксом и его товарищем по несчастью развернулся большой квадратный аквариум из прозрачных стен и пола, заполненный «ветерками». А вокруг раскинулся целый зрительный зал, полный удобных кресел, чтобы наблюдать за тем, как казнят очередную жертву. Но сейчас зрителей не было.

– Они очнулись, Трай, – раздался сладострастный голос, слегка гортанный и при этом глубокий, чувственный.

Говорила высокая, стройная и сильная женщина-ящерка, длинный хвост которой покрывали мерцающие татуировки, похожие на неоновые узоры. Её гордо выгнутый гребень светился такой же раскраской и показывал наивысший статус в групповой иерархии ящернов. Она шла в стае сразу за вожаком.

Фокс знал, как её зовут: Камарра, и знал, кто она такая. Выдающийся археолог, специалистка по артефактам древних вымерших цивилизаций. Её плоская, покрытая чешуёй грудь была увешана амулетами, и каждый из них выглядел по-своему, потому что все они были украдены, куплены или отняты на разных планетах. Камарра примкнула к Меценатам всего год назад, но уже добилась огромного успеха и поднялась на самый верх этой пугающей криминальной организации. Ведь хитрость, жестокость и, главное, успешность Меценатов славились на весь сектор. А боевая сила их бандитской станции и флота внушала опасения правительству большинства ближайших систем.

Зов Камарры был обращён к двоим Меценатам, которые совещались, обсуждая голографические планы нападения на конвой корпорации «Кристальная чистота». Это была простая и очевидная деталь: если охотники не прячут свои планы, значит, они не собираются оставлять пленников в живых.

Вожак с ближайшим помощником повернулись и подошли ближе. Первый был настоящий гигант, могучий, весь в пластичной геранской броне, из-под которой выступали боевые наросты. Тоже из ящернов, только генно- и техно-модифицированный, огромный, в десять раз сильнее человека. Колючий гребень с боевой раскраской – очевидно, это был Трайбер, вожак Меценатов, прославленный воин и убийца. На его гребне чернели отметки, уже почти сотня: имена выдающихся бойцов, убитых Трайбером в поединках.

В отличие от пары ящернов, не скрывавших своей личности ради славы, Фокс ничего не знал про их помощника, тактика и стратега. Только его имя, Стальной Нюхач. О носители этого имени ходили лишь слухи, тем интереснее, что стратегом оказался родич Фокса по расе, человек.

Но было сложно представить более непохожего родственника: утончённый, худой и вытянутый, практически голый, всё тело покрыто тускло блестящим литым шитьём. Стальные нити входили прямо в тело Нюхача и вырастали из него – наверняка прошиты напрямую в позвоночник и нервы. Нюхач больше походил на великолепное и неуловимо-отвратительное насекомое, чем на человека. От каждой части его тела отходило несколько тускло-стальных нитей, которые не свисали вниз, а медленно трепетали в воздухе. Чувствительные щупы, считыватели и передатчики информации.

Итак, верхушка Меценатов предстала перед Фоксом (то есть под ним и несколько левее). Они уселись на лучшие места, отгороженные от обычных кресел. Детектив и кошак висели метрах в восьми над полом, прямо над квадратной коробкой, стены и пол которой образовывало силовое поле. Видимо, это был единственный способ удержать ветерки, потому что материальные ограды они стирали в порошок. Сейчас удивительные существа плавали и ныряли в воздухе, переливались друг через друга, как прозрачные волны. Они жадно тянулись вверх, к Фоксу и гепардису, но не могли подняться выше шести метров над полом. Почему?

– Гадаешь, отчего они не взмоют вверх и не помножат тебя на ноль, милый детектив? – спросил Нюхач мягким, шипящим голосом, словно кто-то лил кипящее масло на горячий, но не раскалённый металл. Он мелодично рассмеялся, и тусклые нити едва слышно зазвенели, раскачиваясь в воздухе. – Я расскажу, маленький сыщик. Ириалины, существа-ветерки, рабы гравитации. В своём родном мире они уничтожают все материальное, питаясь распадом, и когда насыщаются, становятся грязными, полными мельчайшей атомной пыли. Их тянет к земле, и в самом низу, придавленные весом своих грехов, они умирают. А из павших душ рождаются новые, чистые, голодные ветерки. Летать им позволяют гравитационные неровности, к которым ириалины необычайно чувствительны. Поэтому они вытачивают в своей планете извилистые тоннели, и мчатся по ним, надеясь поймать что-то материальное и утолить свою жажду. Всё живое избегает их, но магнитные полюса планеты часто смещаются, и ириалины получают возможность лететь в другом направлении, выгрызая себе тоннель и пожирая всё на своём пути…

Нюхач откинулся на спинку роскошного кресла, обитого чьим-то мехом.

– Их практически невозможно убить, ничто не берёт, – сказал он. – Но нужно всего лишь поставить станцию неподвижно, далеко от планет и звёзд, где гравитация не может существенно измениться. И поместить ветерки в силовое поле, которое они не способны прогрызть. И вот смертоносные убийцы могут лишь беспомощно тянуться вверх. Они почти дотягиваются до края стен, но никогда не перевьются через него и не сдуют на свободу. Так странно, что настолько совершенными созданиями так легко управлять.

– По-твоему, это было легко, изучить и приручить их? – с глубоким грудным смехом отозвалась Камарра, и кончик её роскошного чешуйчатого хвоста нежно обвил ножку кресла. Фокс впился взглядом в эту деталь, посмотрел на Нюхача и удивлённо моргнул.

– Нелегко, но на то ты и гений своего дела, – с поклоном ответил ей Нюхач.

Хватит болтать! – рявкнул огромный ящерн, маленькие глазки которого взирали на всё вокруг с яростью и злобой. Самка затрепетала от рыка вожака и покорно склонила голову, прижала гребень. А стратег, если такое было возможно, ещё сильнее побледнел.

Начни с этого, – приказал Трайбер, указав на кошака. – Буди его.

Стальной Нюхач повёл руками, металлические отростки затрепетали, и силовое поле, которое сковало и держало несчастного следака, резко сжалось, причиняя ему боль. Гепардис глухо застонал и пришёл в себя, он непонимающе озирался, извиваясь в силовых тисках. А затем резко вздрогнул и выдохнул, когда увидел вожака.

– Нет! – вскрикнул гепардис на своём языке, но все поняли значение его возгласа. – Нет!

Да, – безжалостно ответил ящерн, уставившись на пленника взглядом, полным ненависти. – Ты сдохнешь, потому что решил перейти мне дорогу. Тогда, в войне за Варруну, и сейчас.

– Но ты останешься жив, если расскажешь нам всё, – чувственно, призывно пообещала Камарра. – Ну же, говори!

Фокс смотрел на военного сыщика, и видел, как в его глазах борются долг, честь и желание жить.

– Нет.

То же самое слово, но сказано совсем по-другому. Фокс ощутил искреннее уважение к следаку. Тем горше было безнадёжное положение, в котором они оказались.

Ногу, – пророкотал вождь.

Нюхач артистично взмахнул длинными пальцами, тусклые металлические нити затанцевали, и силовое поменяло конфигурацию, перетекло на два метра ниже, увлекая пленника за собой. Его нога освободилась и свесилась, врезавшись в прозрачные волны беснующихся от жажды ветерков.

Мгновение, и ноги не стало, сверху свисала культя, кровь толчками выливалась вниз, и гепардис начинал морщиться от изумления и боли, которую только сейчас ощутил.

Зажми рану, – приказал вожак, и силовое поле стиснуло культю, чтобы пленник не истёк кровью слишком быстро.

Теперь говори, – потребовал ящерн.

Кровь капала из ровно обрезанной лапы кота, прозрачные ветерки танцевали, оттесняя друг друга от драгоценных капель, и за мгновения стирали их в ничто.

– Нет…

Вторую ногу.

– Стойте, – хрипло воскликнул Фокс. – Я расскажу всё. Только не убивайте его, прошу. Всё будет сделано, как вы пожелаете!

Покрытый испариной, окровавленный, измученный гепардис поднял на человека лицо. Сквозь боль и ярость в его оскаленной морде проступило удивление, затем презрение.

Пусть будет так, – кивнул ящерн.

Фокс снова вынужденно сплюнул вниз, прочищая горло, чтобы ответить. Кровь из ноги гепардиса едва сочилась сквозь силовые тиски, и тоже исчезала внизу, в извивающейся пустоте.

– Удобно, да? – усмехнулся Нюхач. – И уборка не требуется.

Ты. Человек. Расскажешь, зачем выслеживал Меценатов. Расскажешь, кто тебя нанял.

– Это ты и так понимаешь, Трайбер, – ровно ответил Фокс. – Нас наняла корпорация «Кристальная чистота», наняла отдельно друг от друга, чтобы мы вычислили, кто именно хочет напасть на их конвой и украсть уникальный артефакт, Сердце истины.

Они узнали, что будет нападение? – настороженно рявкнул вождь.

– Узнали. Их внутреннее расследование вскрыло утечку, и они сумели вычислить Маккелена, который слил вам корпоративную тайну.

– То-то он не отправил последнюю часть кода, – фыркнул Нюхач. – Я же говорил, его взяли тёпленьким. Но они так и не узнали, кто именно купил их секреты, так?

– Не узнали, – согласился Фокс. – Маккелен убил себя, причём, таким способом, что посмертное сканирование и реконфигурация мозговых тканей ничего не дали. Служба безопасности «Кристальной чистоты» зашла в тупик. Они наняли меня… и этого гепардиса, чтобы мы вычислили, кто именно замышляет рейд на артефакт.

Трое прославленных криминальных героев переглянулись.

Как ты вышел на нас? Как догадался?

– На самом деле несложно, – кашлянув, ответил Фокс. – То есть никаких реальных улик на вас не было, поэтому безопасники не могли определить, откуда исходит угроза. Но я не работаю с уликами.

– Мы уже знаем, – плавно кивнула Камарра, и её тело красиво выгнулось в такт этому движению. – Ты не обычный сыщик. Ты аналитик, но оперируешь в первую очередь не массивами данных, а реперными точками. Выстраиваешь между ними семантические сюжетные схемы. Ты сверхразвитый логический интуит.

Её маленькие, но глубокие глаза смотрели на Фокса с куда большим интересом, чем у двоих остальных.

– Ты разузнала всё это, когда вы увидели, что я рою в вашу сторону? – недоумённо спросил детектив. Казалось, Камарра хочет что-то ответить, но она промолчала.

Как ты догадался? – рявкнул ящерн. – Отвечай!

– По тому, как повёл себя Маккелен, – Фокс пожал плечами и тут же скривился от боли. – В обычной ситуации он бы просто сдался корпорации или властям. Получил бы полное обнуление статуса и несколько лет корпоративной отработки, а после ему светила дорога в технари среднего звена. Сильное падение для ведущего технолога, но куда лучше, чем смерть. Его бы даже не бросили в тюрьму, такие опытные спецы по информационным системам слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А корпорация не мыслит обидами и местью, она мыслит бизнес-интересами. Тем более корпорация, которую возглавляют живые кристаллы. Однако Маккелен поступил кардинально иным образом. Причём не раздумывая. У него было две минуты на то, чтобы оторваться от преследования, проникнуть в отсек утилизации и запустить процесс. Если бы он промедлил хотя бы несколько секунд, группа захвата успела бы взять его живым.

– Ну грохнул он себя, – сощурился Нюхач, – и чего такого?

– Если бы Маккелен продал план конвоя и коды защиты артефакта кому-то обычному, он бы просто сдался, – повторил Фокс. – Если бы работал на простую банду, на группу наемников, компашку искателей сокровищ, на другую корпорацию или на чьё-нибудь правительство. А раз уничтожил себя, да еще таким суровым способом, как промышленная переработка, значит, была причина.

– Какая?

– На кону стояла не его жизнь, а жизнь его семьи.

Трое убийц молчали. Гепардис, весь мокрый от испарины, посмотрел на них с ненавистью, а на Фокса с удивлением, как на говорящего червя. Зачем двуногий излагает всё это врагам, неужели не понимает, что его в любом случае прикончат?! Но глаза следака уже начинали обессмысливаться, теряться. Фокс торопливо продолжил:

– Когда Маккелен попался, он убил себя, чтобы вас не выдать. Иначе бы вы убили его детей. Ведь такой у вас был уговор и средство шантажа?

Да, – не таясь и не играя, ответил вожак.

– Он мог заключить с корпорацией сделку, чтобы его семью взяли под защиту. Но он не стал этого делать, так как знал, что даже высшая корпоративная защита в конечном итоге не спасёт его семью. Только небольшое количество самых влиятельных преступных организаций в секторе способны достать семью, защищённую программой полной безопасности, – сплюнув кровью, закончил Фокс. – Но не все из них настолько жестоки и безжалостны, чтобы Маккелен не раздумывая и не колеблясь убил себя.

– Ну предположим, – вкрадчиво произнёс Нюхач, – ты отмёл всякую шушеру, всякую мелочь, отодвинул в сторону цивильных и гуманистичненьких игроков. Убрал всех недостаточно сильных с военно-технической стороны. И осталось пять-шесть настоящих хищников, настоящих хозяев сектора. Мы среди них. Но у тебя нет ни доказательств, ни фактов, только твой домысел, твоя интуиция, которой не поверит ни один настоящий следак, ни профи-безопасники. Да и как ты выберешь, кого из оставшихся копать и расследовать? Куда корпоратам тратить ресурсы здесь и сейчас, от каких кораблей и тактик защищаться, и как именно? Особенно, когда до налёта и ограбления остаётся в лучше случае пара дней.

Фокс помедлил. Он пытался восстановить дыхание и продраться через боль, ведь когда висишь избитым и скрюченным так долго, ощущения далеки от райских.

Говори! – хлестнул рык Трайбера.

Камарра проникновенно, с точно рассчитанной жалостью и сочувствием в глубоком и волнующем голосе добавила:

– Лучше расскажи вождю всё, человек. Твоя жизнь зависит от того, сможешь ли ты быть нам полезен.

– Именно так, – поддакнул Нюхач. – Чем больше новой информации ты нам передашь, чем лучше мы поймём, где ошиблись и прокололись, чтобы учесть это на будущее, тем выше твой шанс уйти отсюда живым. Меценаты умеют быть благодарными.

Фокс прекрасно знал о методах благодарности Меценатов, поэтому против воли издал хрипящий звук, похожий то ли на усмешку, то ли на всхлип. Но скрывать и недоговаривать сейчас было бессмысленно.

– Мои заказчики на сто процентов уверены, что к этому делу причастен их главный конкурент: корпорация «DarkStar». Их служба безопасности взялась за это направление, а я был нанят специально, чтобы изучить альтернативные варианты. Чем я и занялся. Атомарное сканирование выявило следы неизвестного металла на коже Маккелена. От самого кодера ничего не осталось, но микрочастицы его кожи от обычных бытовых прикосновений остались в рабочем кабинете, на его одежде и вещах, – объяснил детектив. – Безопасники понятия не имели, о чём говорит наличие следов металла. Поначалу и у меня не было никаких гипотез. Это даже не улики, слишком маленькие объекты для сканирования и анализа. Может, просто какая-то примесь в воздухе, может, он что-то такое съел или купался в каком-нибудь бассейне, где вода содержит крохотные доли металла. Причина могла быть любой. А данных в отчете и обследовании было под сотню страниц. О металле упоминалось одной строчкой в конце в разделе «Детали». Так что эту деталь один раз торопливо проверили, не нашли объяснения и забыли.

Нюхач улыбнулся, не разжимая бледных губ.

– Но я уже положил перед собой пять самых опасных криминальных структур, контакт с которыми мог заставить Маккелена, не колеблясь, покончить с собой. И среди них были вы. Про вашего стратега ходят разные слухи и легенды, но никаких фактов. Ты прекрасно прячешься от галактики, Стальной Нюхач. Но ведь тебя почему-то зовут Стальным.

– Значит, если мыслить не фактами, а домыслами, не уликами, а идеями, то можно разгадать загадку? Дотянуться от атомарных следов металла до моего имени? – почти с восхищением протянул стратег. – И чего ты нафантазировал, чтобы хоть как-то обосновать этот прыжок мысли?

– Я обратился к нано-системщикам и уточнил, что все кусочки кожи с металлом были с верхней части головы, а ещё с кончиков пальцев. Битый час пытался представить себе разные варианты такого сочетания… и самым жизненным и логичным мне показался вариант, что металл попал Маккелену на волосы, после этого кожа головы ныла и зудела, и Маккелен чесал её пальцами.

Фокс отдышался, но больше никто не прерывал его криком и не торопил.

– Подумав об этом, я представил, что некто из будущих грабителей выходит с Маккеленом на связь. Чтобы получить слитые данные или чтобы обсудить условия сделки. Это само по себе непростая задача, учитывая меры безопасности в крупной и технически развитой корпорации. Значит, должен быть необычный способ, который проморгала служба безопасности. Причём Маккелен должен был общаться со своим заказчиком несколько раз.

Камарра недоверчиво хмыкнула. Фокс проигнорировал её и старательно продолжал свой рассказ:

– Я просмотрел легенды и слухи обо всех отобранных мной организациях. В одной есть телепаты, им не нужен телесный контакт. В другой нанотех, но от него другие следы: органические полимеры, а не металл. Металл, даже технически продвинутый, штука давно устаревшая. Так отпали три организации, остались Меценаты и ещё один клан. Но у них нет никого с именем или прозвищем «Стальной», «Металлический», «Железный», в общем, никого из этой области таблицы Менделеева.

– Кого? – непонимающе спросил Нюхач, но детектив не стал объяснять.

– И ничего похожего на металлы в известных методах, которые они применяют. В общем, у меня была только одна смысловая связь между теми, кто планирует рейд – и их первой жертвой. Так как же связаны Стальной Нюхач, нужда в переговорах и следы металла на волосах и пальцах Маккелена?

Меценаты слушали, не издавая ни звука. И даже военный следак, из последних сил держась и не теряя сознание, слушал Фокса. К ненависти и презрению на искажённом болью и отчаянием лице примешивалось последнее, искреннее, чуть-чуть детское удивление.

– Я представил, как Маккелен чешет волосы, снова и снова. Потому что с ними что-то случилось, с ними что-то не так. Но что же не так? Может, то, что некоторые из его волос – на самом деле не его волосы? А металлические нити из тела Стального Нюхача? Которые Маккелен подобрал вне работы, и которые вплелись ему в голову, прячась между обычных волос. Слишком тонкие и обычные по материалу и устройству, никакой микромеханики внутри, никаких технологических ухищрений, просто самые обычные сверхтонкие струны металла. Чтобы сканеры не обратили на них внимания и не посчитали угрозой. А даже если обнаружат, то приняли за обычное украшение, косметический элемент. Мало ли как украшают себя представители разных рас и миров, работающих на корпорацию. Я проверил, на этой станции работает сто семнадцать разных видов, у всех свои обычаи и культура.

Гепардис прерывисто зашипел – он смеялся, и что-то пробормотал на своём языке, которого Фокс не знал. Но детектив был готов поспорить, что следак из последних сил прошептал что-то вроде: «Сумасшедший двуногий».

– И эти волосы из конкретного сплава, который реагирует на конкретную частоту излучения, – продолжил Фокс. – Так что, зная эту частоту, можно посылать импульсы и управлять волосами на голове Маккелена… как ты управляешь генераторами этого силового поля, Нюхач. Волосы получают импульс и с помощью незаметных вибраций проводят любые твои слова через черепную кость прямо к ушному нерву. Так работали древние контактные наушники, они прикасались к виску, а носитель слышал музыку, как будто она играла у него в ушах. Так вышло, что я не поклонник совершенных технологий, и у меня нет нейра в голове. Но есть именно такие наушники. Я задал экспертам несколько уточняющих вопросов, получил свои ответы. Ещё три часа пытался придумать другие версии, связующие все известные мне элементы дела. Но ничего не придумал.

Фокс помолчал.

– Так я и понял, что будущие грабители – вы.

Воцарилась пауза, сумрачно-тихая, как последнее затишье перед штормом.

– Да не может быть! – певуче, но страстно воскликнула Камарра. – Ты врёшь, детектив. Как ты мог до всего этого дойти одной своей фантазией?

– Фантазия сильнее и правдивее, чем кажется большинству, – негромко ответил Фокс.

– Получается, мы нигде не прокололись, – торжественно развёл руками Нюхач, он встал, и все нити вокруг его тела одновременно шелестели в воздухе, трепетали, выражая довольство и восторг. – Слышишь, вождь? Мы всё сделали правильно, без ошибок. Мы не оставили следов.

– Просто он на самых общих данных перебрал и отбросил все лишние варианты и постепенно дошёл до нас! – прогнувшись всем гибким телом и указывая на человека горящим узорами хвостом, воскликнула Камарра. Было видно, что она дрожит от возбуждения. Она была достаточно умна, чтобы понять во всём объёме, насколько это удивительно. Фокс сморщился от горечи и отвращения. Как жаль, что такой талантливый разум служит таким уродливым целям и ведёт такую потерянную жизнь.

Что ещё? – рявкнул вождь. Его маленькие, вечно злые глаза буравили человека. – Хочешь жить? Говори!

– Трайбер, – устало и обречённо сказал Фокс. – Мы же прекрасно знаем, что от моих слов ничего не зависит. Ты в любом случае меня убьешь.

А ты не дурак и не трус, – медленно, хищно двинув плечами, кивнул ящерн. – Правду про тебя говорили.

– Но ты можешь не убивать бедного глупого кошака, – кротко сказал Фокс. – Которого тут вообще не должно быть. Который попал сюда только потому, что не нашёл своей собственной версии и решил проследить за мной, в надежде, что я выведу его на преступников. Пощади его, вождь. Он лишь грязь под твоими ногами, недостойный умереть от твоей руки. Я хоть как-то значим, а ты победил меня.

Ящерн гулко рассмеялся. Его огромная пасть, полная матёрых зубьев и клыков, усеянная мелкими острыми зубцами, разевалась и закрывалась несколько секунд, как дверь в ад.

Хорошо, – пророкотал он, и ухватил за руку Нюхача. Дёрнул её на себя, прошёлся пальцами по извивающимся стальным нитям. Силовые тиски распахнулись, и безымянный гепардис с широко распахнутыми глазами рухнул вниз.

Фокса парализовало. Сдавленный неотвратимостью этого падения, он смотрел, как живое существо, маленькая трёхногая вселенная, падает в кишащую смертью пустоту. Как смерть прильнула к этой вселенной со всех сторон, жадно вжираясь в её плоть и в её душу, и истёрла гепардиса в пыль. Следак не успел долететь до пола, не успел издать ни звука, как его уже не стало. Всё произошло меньше чем за секунду.

Человек, висящий над чистой пустотой, не мог двинуться. Планируя это дело, он не ждал такого исхода. Вися над бездной, ждал, но всё внутри отчаянно надеялось, что израненный гордый следак будет жить…

Я освободил его, – пророкотал вождь. – Я очистил грязь у себя под ногами.

Фокс изогнулся в тисках, забился в судороге, не управляя собой, лицо его скривилось, как мокрая тряпка, из глаз полились слёзы.

– Тупой придурок, – бормотал он, захлёбываясь гневом, – самоуверенный дебил, как ты мог. Зачем ты это сделал?

Вождь смотрел на то, как пленник содрогается наверху, со снисходительным презрением. Он не понял, что эти ругательства обращены не к нему.

А ты ведь знаменитость, Фокс Одд, – тихо и низко пророкотал Трайбер. – В некоторых кругах даже легенда. Ты удивишься, но мы наводили справки о тебе раньше, чем поняли, что ты копаешь под нас. Знаешь, почему?

Детектив с трудом помотал головой. Эти слова стали для него ещё одной неожиданностью.

– Потому что, планируя это дело, – мягко ответил Нюхач за вождя, – мы с Камаррой оба, не сговариваясь, предложили нанять тебя, чтобы вычислить, где на самом деле будет Сердце истины. Ведь в конвое его не будет. Конвой пустышка, отвлекающий маневр. А где будет это проклятое сердце, мы так и не узнали. Информации, которую сдал нам Маккелен, оказалось недостаточно. Поэтому вы могли бы не искать нас, не расследовать, не рисковать жизнью. Мы бы всё равно не напали, потому что на самом деле не знаем, где этот чёртов артефакт.

Он умилённо и болезненно улыбнулся.

– Но корпорация ведь не знает, что мы не знаем. Поэтому они послали вас.

Фокс сдавленно засмеялся.

– Вот… идиоты… – выдохнул он. – Столько глупости… из-за одной дурацкой вещи… Я считаю, что живые… не должны умирать из-за вещей.

– Разве это простая вещь? – изумился Нюхач. – Ты вообще знаешь, что это за штука? Это артефакт древней цивилизации, которой больше нет с нами. И он позволяет воспринимать мысли любых разумных существ. Погружаться в их разум, выхватывать оттуда всё тайное и важное. Его не зря зовут «Сердце истины». С таким артефактом, дорогой детективишка, мы, Меценаты, станем гораздо сильнее, чем сейчас. Может, уничтожим конкурентов. Может, даже захватим с десяток миров и заложим свою звёздную империю.

– Ведь мы тоже знамениты, Фокс Одд, – напевно продолжила Камарра. – И мы гораздо знаменитее и легендарнее тебя. Мы мастера своего дела, и нас боятся все в этом секторе. Мы крали артефакты по всей галактике для сильных мира сего. И они защитят нас от трусливых корпораций и от правительств жалких миров. Зря ты полез на нас, Фокс Одд. Мы куда сильнее тебя. Надо было тебе сделать вид, что ты не догадался. И уйти прочь.

Но теперь поздно, – рыкнул вождь. – Теперь ты пошёл против нас, а мы тебя схватили. Я бы сразился с тобой, будь ты воин. Но ты просто мешок с костями. Поэтому ты просто умрешь.

Он начал поднимать руку, чтобы скомандовать Нюхачу раскрыть силовой захват.

– Позволь мне сказать последнее слово, – презрительно усмехнулся Фокс.

Ящерн кивнул, как будто ждал этого, на его хищной морде отразилось одобрение. Хорошая казнь не должна быть без церемоний. Победа над достойным соперником не должна оказаться скомканной, не должна пройти второпях. Иначе на гребень нельзя добавить новую отметку.

– Ты не видишь всей картины, Трайбер. А вождь должен знать правду. Твоя самка, Камарра, отдаётся твоему ближайшему помощнику, Стальному Нюхачу. Хуже того: она глубоко его любит и по-настоящему ему предана. Тебя она видит как великолепный, но ограниченный экземпляр, как бездушное тело, которым можно и нужно пользоваться до поры до времени. Но это время истекает. Когда вы получите артефакт, который читает мысли, ты обязательно узнаешь, что они на самом деле думают о тебе. Они прекрасно понимают это, и знают, что вскоре должны тебя убить. И править Меценатами вместе. Они уже спланировали это.

Ящер смотрел на пленника спокойно, не мигая, его глазки сделались даже умильными. Моя молодая красавица, совершенное тело, соратник и боец, богатый и жирный мозг, изворотливость, достойная лучших воротил теневого бизнеса. Она и этот изнеженный хитрец? Ложь.

– Ты думаешь, что они несовместимы, как представители двух разных видов, – понимающе кивнул Фокс. – Сама идея страсти между ними кажется тебе нелепой и смешной. Но вождь должен знать правду. Ты наверняка слышал про межвидовые связи через нейро-линк. Когда не важно, какой ты расы, какое у тебя тело – в ментосфере можно «надеть» любое тело, любой скин, попробовать любую связь. Они пробовали разные: когда он ящерн и когда она человек; когда они оба лиарры; когда они превращались в сгустки чистой боли и наслаждения, не скованные рамками тел. Им не нужно любить друг друга в физической реальности, Нюхачу достаточно прильнуть к телу Камарры парой своих тончайших стальных волос, – чтобы владеть ей и чтобы разделять с ней радости жизни, вести разговоры о том, что для них обоих важно… а для тебя недоступно. Подумай, вождь, кто из вас ближе друг другу, кто душа в душу: ты с Камаррой или Камарра и Нюхач?

Ящерн скривился, в его глазах блеснула уничтожающая, всепожирающая ненависть, но он запрятал её глубоко и замер, не шелохнувшись, не издав ни звука.

Камарра громко, так громко прыснула в наступившей тишине, её хриплый смех разнёсся по пустому залу. Её реакция была совершенно натуральной, хотя в глубине глаз потемнело от страха. Какая чушь, говорила её мгновенно принятая поза, комедия, представь нас вместе, тонкого человечка и сильную, гибкую меня, как мы вообще способны…

Но Нюхач, бледный, живущий в страхе перед боссом и сознающий всю глубину своей вины – от неожиданной правды замер, как вкопанный, ведь сбылся его кошмар. Тусклые нити перестали трепетать, они застыли, как вытянутые тонкие иглы. Нюхач в мгновение ока превратился в ощетинившегося человека-ежа, это была честная, инстинктивная реакция.

И вот тогда, при виде этого, взгляд вождя изменился. Он стал неуловимо резче, всё его громадное тело незримо напряглось, напружинилось, а в отвердевших чертах проявилась едва заметная смертоносность. Но он не двинулся с места, не позволяя россказням какого-то чужака пробить брешь между ними, испытанными соратниками. Он дал своей самке и своему стратегу возможность оправдаться и объяснить.

И они оба очень хотели бы сейчас искусно солгать и найти правильные слова!

Но есть такие истины, которые, если вырвались наружу, обратно уже не загонишь. Камарра при всём её уме и Нюхач при всей его хитрости лихорадочно искали и не находили, что именно соврать вожаку. «Человек лжет»? Хорошо, давайте получим Сердце истины и проверим, а раз я знаю о вашей угрозе, то вам уже не застать меня врасплох. «Любимый, я принадлежу только тебе»? Конечно, дорогая, только убей Нюхача, докажи свою преданность.

Любая неправда, сказанная в лицо Трайберу, вела в смертельный тупик. Огромный воин не был глупцом. Начиная с ним разговоры, они давали ему возможность загнать их в этот тупик, а потом самому первым наброситься. И убить. Поэтому Камарра и Стальной Нюхач уже не могли допустить разговоров. У них теперь не было выбора. Рука ящерки дёрнулась вниз, к хвосту.

Но огромный воитель ждал этого.

Грянул яростный гром, кресла и диваны взлетели в воздух, разносясь в разные стороны; Камарра ловко отпрыгнула, а Нюхача ударило кривым рядом из трёх кресел и смело на пол. Огромное тело вождя взвилось в воздух, сумасшедше-быстрое, с улучшенными рефлексами и мышечными процессорами. Камарра уже сорвала со своего тела два плазмагана, спрятанные под хамелеон-плёнкой, невидимые в неоново-сияющих узорах. Она открыла по размытой фигуре «любимого» ураганный огонь. Но геранский доспех и безумная скорость реакции позволяли Трайберу уклоняться от выстрелов или получать обжигающие, но не смертельные удары по касательной. Он прыгнул не на Камарру, а на придавленного Нюхача, чтобы раскроить его одним ударом. Отрубил ему руку с нейро-плетью – но Нюхач притянул к себе силовое поле, в котором недавно висел гепардис, и закрылся им, как прозрачным щитом. Клинок увяз в поле в сантиметре от лба стратега, Нюхач полсекунды изо всех сил удерживал поле и себя в сцепке с полом, но затем сила вождя взломала пол, и Нюхача отшвырнуло назад. Весь в обломках, он врезался в ещё один ряд кресел и замер там в неестественной изломанной позе.

Трайбер уже перекатился в другую сторону, Камарра метнула в вождя импульсную гранату, тот швырнул навстречу выломанный из пола стул, они столкнулись в воздухе между самкой и самцом, грянул ослепительный взрыв. Фокс успел вовремя вжать голову и прикрыться плечом, да и висел высоко и в стороне, поэтому не ослеп. У Трайбера сработали фильтры-поглотители, у Камарры неоновая защита, они раскатились в разные стороны, и так вышло, что ящерка оказалась под защитой силового «аквариума», над которым висел Фокс. А вождь был на открытом пространстве. Поэтому его узкий фазовый клинок, пролетевший через половину зала быстрее пули, ударил в поле и застрял в нём.

А Камарра, уже окровавленная и трясущаяся от взрыва и удара о пол, уставила на Трайбера один плазмаган… второй уже вышел из строя.

– Стой, мой маарши, – прошипела она судорожно, глотая воздух. – Стой. Дай мне сказать.

Нечего говорить, – пророкотал вождь. – Ты предала меня. Но ты промахнулась. А значит, ты умрешь.

Он был лишь слегка помят, не ранен, не оглушён. Один противник уже лежал без сознания с обрубленной рукой, избитый и слабый. Второй трясся в страхе перед ним. Вся их хвалёная хитрость не выстояла против его мощи, решительности и мастерства. Её спасла лишь случайность, взрыв отбросил Камарру в сторону силовой клетки, в которой плавали «ветерки». Иначе его фазовый клинок уже забрал бы её жизнь.

– Я не промахнулась, маарши, повелитель, – голос Камарры был страшным, в нём сплелись воедино покорность, ненависть и смех. – Сложи свой гребень.

Вождь медленно ощупал гребень и нашёл там пальцами маленькую липкую каплю. Лицо его исказила ярость, он громко, сотрясающе заревёл, разевая пасть, полную зубов. Вождь бросился вперёд, но бег его замедлился, руки и ноги конвульсивно задергались, могучий ящерн повалился на пол, не добежав метра до своей бывшей.

– Маарши, – ласково сказала Камарра, и в её узкой, изящной пасти показались ряды маленьких острых зубов. – Я давно приготовила эту смесь, специально для тебя. Я свела её из твоих генов, которыми ты одарил меня в избытке. Как и свойственно великим героям, тебя погубила твоя щедрость, мой вождь.

Трайбер содрогался, но не мог контролировать своё тело.

– Не страшись, это не позорная смерть от яда, – пропела Камарра. – Я бы не унизила тебя так. Это парализующая смесь. Убить тебя ядом, со всеми твоими улучшениями, было бы гораздо сложнее. А вот ненадолго парализовать я смогла.

Она рывком выдрала из силового поля его фазовый клинок.

– Я убью тебя своими руками и твоим клинком. А затем мы с моим настоящим маарши будем править нашим кланом. И мы родим наследников – свободных от единой формы, свободных от твоих племенных догм, они вознесутся выше твоего священного болота.

Ящерка медленно занесла мерцающее лезвие, глядя ему в глаза.

– Камарра, ты не знаешь всей полноты картины, – громко и отчётливо сказали сверху. – Твой «истинный и единственный» не любит тебя. Думаю, он вообще не умеет любить, потому что создан искусственно. Он работает на корпорацию «DarkStar» и занимается промышленным шпионажем, используя преступные группировки. Стальной Нюхач должен передать артефакт мистикам из «Тёмной звезды», тем, кто создал и вырастил его. Они прошили преданность своим создателям у него в генах, в подсознании, в крови. Нюхач не может их предать, а тебя использует, Камарра. И убьёт, как только с Трайбером будет покончено.

Ящерка подняла голову и посмотрела на Фокса дикими глазами. Если бы она могла, как стратег, управлять силовыми полями, детектив бы уже летел вниз головой в жадный поток ветерков. Во взгляде женщины слились и насмешка, и уничижение, но там был и страх. Ведь этот сыщик всё время оказывался прав.

– Мой маарши любит меня так же, как я предана ему, – прошипела Камарра, развернулась и указала на лежащего в разбитых креслах любимого. Только Нюхача там уже не было.

Взмах нейроплети, сухой и быстрый, ящерка задохнулась и замерла с поднятым фазовым клинком, покачнулась и осела на тушу сородича. Её глаза закатились, дыхание клокотало и затихло в глотке, хотя и не прервалось. Стальной Нюхач, весь окровавленный и разбитый, подплыл к ней бесшумно и незаметно – сотни стальных нитей несли его, словно многоножку, неслышно переступая по полу. Они держали неестественно изломанное тело, как будто тонкий и гибкий экзоскелет. Культя была стянута металлической струной, а отрубленную руку с кнутом Нюхач держал в другой руке. Ей и ударил.

– Прости меня, Камарра, – прошептал стратег. Его губы были разбиты, а зубы искорёжены. – Я пытался полюбить тебя в ответ. Не изображать, не играть, а почувствовать то, что чувствуешь ты. Но сколько ни пытался, так и не нашёл в себе ничего… настоящего. Меня больше радуют совпавшие расчёты, трепет познания и радость открытия, чем возможность обладать кем-то… или возможность быть вдвоём против мира. Я не хочу быть против мира, и не хочу быть за. Лучше где-то в стороне, наблюдать и не связывать себя чем-то… пустым и бессмысленным, как любовь.

Сильная, умная и страстная ящерка содрогнулась, пена вздулась в её ощеренной пасти, откуда исторгся слабый болезненный стон. Предательство жгло глубже и больнее ударов нейроплети. Она силилась открыть глаза, выдохнуть, что-то сказать, но не могла, и лишь бессильно обмякла на броне своего вождя. Впрочем, Нюхач уже отвернулся от неё. Нити несли его в другую сторону, к тому, кто интересовал его гораздо сильнее.

– Поразительно, – прошептал стратег, разглядывая лохматого грязного человека, висящего под потолком. – Один маленький, подвешенный и бессильный человечек разбил вдребезги верхушку Меценатов. Ты уникальный экземпляр, Фокс Одд. Мне не хочется бросать тебя на съедение ветеркам. Видит тьма, они тебя недостойны.

– Но ты любишь знать правду, – кивнул детектив. – Правда, данные и точные выводы: вот, пожалуй, единственное, к чему ты не равнодушен.

– Так и есть. Я хочу знать, как ты вычислил все наши тайны так быстро и просто.

– Ты просто не знаешь всей картины, стратег, – признался Фокс. – Я ничего не вычислил. Я заглянул в ваши разумы и память, и увидел всё это.

– Заглянул? – тихо спросил Нюхач. Его нити задрожали.

– Да. С помощью Сердца истины. Ты же понимаешь, что такое парадоксальное мышление. Нюхач. Без артефакта я бы не справился с этим делом, а значит, не взялся бы за это него. А если бы я не взялся и не вычислил, кто на них нападёт, корпорация всё равно рисковала потерять артефакт. Следуя парадоксальной доктрине, совет «Кристальной чистоты» отдал Сердце истины мне, на время миссии. Видишь ли, разумные кристаллы лишены сомнений, эмоций, страхов. Они просчитали риски и сочли моё предложение оптимальным.

– Но оно не может быть оптимальным, – прошептал Нюхач. – Если только…

Он замолчал, рука с рукой и плетью безвольно опустилась.

– Ты прав, стратег, – с трудом ответил измученный пленник сверху. – Теперь ты видишь почти всю картину целиком. Во-первых, благодаря Сердцу истины я понял ваши помыслы и почувствовал ваши тайны, а затем просто открыл их вам. Этого оказалось достаточно. Во-вторых, это не ваша разведка обнаружила и поймала меня. Я сам подставился, чтобы быть пойманным и попасть к вам в плен. И чтобы через следящую прошивку в конфискованной у меня корпоративной карте доступа «Кристальная чистота» обнаружила вашу базу в открытом космосе.

Стены, пол и потолок вокруг сотряслись мелкой дрожью. Раздался отдалённый взрыв, ещё один, и ещё. Сдавленный визг металлокерамики заставил обоих поморщиться, даже через много этажей. Вибрации прошли справа-налево, сверху-вниз, станция Меценатов ходила ходуном. Новые и новые взрывы врезались в энергетические щиты, атаки шли в разных спектрах, разными типами вооружений. А половина боевых кораблей клана была не развернута в космосе, а по-прежнему находилась здесь, в пустом зрительном зале. Меценаты не были готовы к штурму.

– Наши сканеры ничего не нашли, когда тебя обыскали, – слабо улыбнулся Нюхач. – Я сам ничего не нашел. Просто вставной глаз, без каких-либо свойств.

– Как и сканеры корпорации, которые не обнаружили стальные волосы Маккелена, – улыбнулся Фокс ему в ответ. – Технологий много, и они разные, стратег. Некоторые из них не могут справиться с некоторыми другими.

– Ты прав, человечек. В наш век нельзя полагаться только на технологии… Где оно? Сердце истины?

– У меня в правом глазу.

– Но почему же…

– Оно не сканируется никакими сканерами, не видно ни на каком радаре, его нельзя обнаружить издалека, только увидеть вблизи.

– И если я отпущу тебя ветеркам…

– То Сердце умрёт вместе со мной. А ты не можешь этого допустить. Ты закодирован теми, кто тебя создал: сохранить артефакт – наивысший приоритет. И знаешь, пока что у тебя сохраняется шанс забрать Сердце и сбежать. Базу Меценатов так просто не возьмёшь, у тебя ещё есть какое-то время. Больше, чем было у Маккелена.

Стальной Нюхач грустно усмехнулся, ведь, как и Маккелен, он был уже ходячий труп. Со сломанными костями и поврежденным от удара вождя позвоночником он держался только благодаря стальным нитям. Стратег бросил нейроплеть, повёл рукой, и силовое поле опустило Фокса на пол чуть в стороне от клетки с ветерками. Детектив рухнул на колени, застонав от боли, все тело затекло, он едва мог двигаться.

– Ты переиграл нас, сыщик, – прошептал Нюхач.

Он медленно, словно во сне, двинулся к Фоксу, его нити тянулись к левой глазнице человека. Станция сотрясалась от взрывов и импульсов, рывков и вибраций. Поэтому оба не заметили и не успели среагировать, когда бронированный ящерн весом в полтонны бросился к ним.

Он взметнулся в идеально рассчитанном прыжке, прикрываясь парализованной Камаррой. Даже если бы Нюхач сумел среагировать и атаковать, его нити вонзились бы в Камарру, а не в вождя. Но искалеченный стратег не сумел. Ящерн врезался в Нюхача, впечатал в него Камарру и сокрушил их обоих, пронзил одним клинком. Рывком распорол сверху донизу, одновременно выпустив очередь из плазмогана в нервное сплетение стратега, контролировавшее все нити.

Ошметки того, что было Нюхачом, разлетелись в стороны. Гибкое тело Камарры медленно сползло на пол. Кровь брызнула и попала на Фокса, хотя он стоял на карачках метрах в пяти. Впрочем, сыщик и так уже был не совсем в парадном виде.

Трайбер чистым ударом обезглавил Камарру, и голова бывшей блестящей ученой и отважной исследовательницы покатилась по полу. А ящерн медленно двинулся к последнему оставшемуся в живых врагу. Он не торопился, потому что знал: ему уже не уйти. Он слышал музыку боя, партитуру взрывов и импульсов, хор вибраций. И как рождённый в битве понимал, что против его станции, против его клана брошены силы не только «Кристальной чистоты», но и нескольких планет. А Меценаты были не готовы к открытому бою.

Ты достойный враг, – пророкотал он, страшный и чудовищный, как демон войны. – Я почту за честь умереть вместе с тобой.

– Но мы можем вместе остаться жить, – слабо усмехнулся Фокс. – Если ты сдашься, то мы оба выживем и пойдем своими путями. Я на свободу, ты на планету-тюрьму. Такой, как ты, будет процветать на Персефоне. Тебя и там ждут новые победы. Почему бы и нет?

Трайбер остановился перед ним, громада неукротимой злобы. И Фокс ощутил внезапно, как больно ящерну. Не в теле, а глубоко внутри.

Я думал, мы с нимивместе, – проронил вождь. – Я верил в нас троих.

Человек посмотрел на него со смесью ненависти и горечи. Жалеть эту безжалостную тварь он бы не стал ни при каких обстоятельствах. Трайбер заставил умереть Маккелена, убил несчастного израненного следака, уничтожил сотни неповинных живых существ в своих интересах. Он не пощадил несчастную женщину, любившую не его, когда она проиграла, а ведь мог бы пощадить и отпустить. Он всю жизнь убивал направо-налево, сеял хаос, страх и смерть. И Фокс хотел бы увидеть, как этот ящерн умирает в мучениях. Если бы детектив мог, он бы сам убил его без малейших сомнений. Сделал бы вселенную чуточку добрее.

Но хотеть кому-то смерти иногда не мешает поговорить с ним по душам. Больше того, иной раз только с ним и возможен самый искренний разговор.

– Если я чему-то и научился за чёртову прорву прожитых лет, – сказал Фокс, сев на полу и прислонившись к силовой стене, за которой бесновались, пытаясь вырваться, десятки смертоносных ветерков. – Так это тому, что жизнь всегда больше, чем ты можешь представить. Каким бы великим ты ни был, вселенная всегда огромнее тебя. Ты думаешь, что уже понял её, а она снова преподносит сюрпризы. Жизнь невозможно полностью просчитать и предугадать – всегда найдется или случится что-то, что ты не знал и не учел.

Он тяжело вздохнул.

– Вот я: думал, что у меня хороший план. Что я достаточно про вас узнал, смогу просчитать и сманипулировать вами, протянуть время, пока не придут корпораты. Я, конечно, не думал, что это будет так легко: что вы уже вознамерились поубивать друг друга, и нужно только открыть ваши секреты. Но ещё меньше я ожидал, что «Чистота» наймёт второго сыщика. Что он отправится следить за мной. Что вы и его схватите. Согласись, глупейшее стечение обстоятельств. Хотя, зная, что до предела логические кристаллы лишены эмоций, я мог бы догадаться… Мог бы…

Ящерн молчал, в упор глядя на человека, фазовый нож едва заметно мерцал в его руке. На клинке не было крови и ошмётков, он исчезал на доли секунды, затем опять появлялся, чистый и идеальный. Созданный заново.

Покажи мне Сердце истины, – сказал Трайбер.

Лицо детектива исказилось, как от оскомины.

– Да нет его у меня. И никогда не было. Я соврал Нюхачу то, во что он был готов поверить. Ну кто бы дал мне артефакт, из-за которого столько возни? Это же бред. Просто Нюхач был сломан, держался из последних сил, и возможность прикоснуться к Сердцу была слишком манящей для него. А мне нужно было потянуть время, занять его, чтобы ты пришёл в себя. Чтобы силы корпорации прорвались сюда и накрыли эту залу темпоральным куполом, или вяжущим стазисом, или просто вырубили нас ментальным импульсом. В общем, нет у меня артефакта. Просто внимательный глаз, богатая фантазия и большой жизненный опыт.

Трайбер разразился грохочущим смехом. Отсмеявшись, он поднял клинок и приставил к горлу Фокса. Человек протяжно вздохнул – у него больше не осталось хитрых ходов, обманок и тайных козырей. «Я почти победил, – пронеслось в голове, – всё-таки это несправедливо. Хотя и закономерно, как всё, что происходит в жизни».

Ты не хочешь умирать.

– Не хочу, – согласился Фокс. – Мне нравится жить. Я умею радоваться и быть счастливым.

Ящерн опустил клинок и внезапно выключил его; мерцание угасло, в его руке осталась пустая рукоять.

Научи меня.

– Не понял, – моргнул детектив.

Вот этого он абсолютно не ждал.

Научи меня жить счастливым. Убивать и умирать легко. Жить… нет.

Фокс смотрел на чудовищного убийцу с открытым ртом.

– Хитрая сволочь, – сказал он, наконец. – Решил, если покаешься, тебя и правда не убьют?

– Я сдаюсь, – пожал плечом ящерн. – Чего меня убивать.

– Да просто потому, что это справедливо, – буркнул Фокс. – Потому что мир станет лучше без тебя. Потому что ты просто так, ради забавы, убил беззащитного пленника. Чтобы ты ощутил на своей шкуре, что такое праведная месть.

Месть-шместь, – прогрохотал Трайбер. – С меня хватит мести.

Человек молчал.

Ты ненавидишь Трайбера, – сказал ящерн, ударив себя кулаком в грудь. – Я теперь тоже. Я хочу убить его, и стать кем-то другим.

– Ладно! – резко качнул головой Фокс. – Хорошо. Если ты врёшь, как сивый мерин, мы это тут же узнаем. Я уломаю корпоратов проверить тебя на лучшем детекторе лжи в галактике – на Сердце истины. Они залезут в твоим мысли и всё про тебя поймут. Если ты окажешься обыкновенным трусливым лжецом, я потрачу весь свой гонорар, чтобы тебя в тюрьме сбросили в расщепитель отходов. Но…

Он прервался, чтобы отдышаться.

– Но если ты правда решил стать другим, переродиться, как твой клинок, если в твоей душе и правда есть возможность измениться… тогда сиди в тюрьме тихо, не дергайся, никого не убивай, воспитывай смирение. Если высидишь без малейших преступлений и насилия, я вернусь за тобой после отсидки и…

Договорились, – сказал убийца.

И стал сдирать со своего тела геранский доспех.


Отрубленная голова ящернской женщины одиноко и потерянно лежала на полу, глаза пусто и мертво смотрели на них. И последнее, что отразилось в этих глазах перед тем, как защитная плёнка накрыла их в последний раз, были два мужчины, каждый из которых несчастлив по-своему.


До следующей истории, кошаки.

Загрузка...