Одинаковые. Том 2. Гимназисты

Глава 1

Ненадолго мы потеряли сознание от взрыва. Возвращение в реальность было внезапным — в первые мгновения даже не сообразил, что вокруг происходит, и почему в глазах как-то троится. Даже не так, я вижу потолок с разных ракурсов. Но спустя секунду все вспомнил и осознал, что просто очнулся и теперь нахожусь в телах братьев Горских. У меня одно сознание на трех человек. А мое прошлое «Я» в лице отставного майора разведки Андрея Семеновского осталось в двадцать первом веке.

В голове быстро прокрутилась недолгая, но насыщенная жизнь подростков с момента рождения до восьмилетия. Картинки наших приключений в Забайкалье на границе с Китаем пролетали одна за одной. Путь по сибирскому тракту с берегов Аргуни до Екатеринбурга, за время которого пришлось пройти множество испытаний. Дорога была не ласкова к малолетним путешественникам, встречались на пути лихие люди, и стихия упорно пыталась нас остановить. Но мы с честью все выдержали, окрепли, обрели новых друзей и в конечном счете достигли своей цели Санкт-Петербурга.

Помню, как выходим из вагона на перроне, потом из толпы выскакивает бомбист… И дальше все как в тумане. А теперь мы лежим… на больничных койках?

В этот момент тело одного из наиболее пострадавших близнецов потребовало воды. И устами Леши я прохрипел:

— Пить, пить, пожалуйста…

— Сейчас, сейчас милый, потерпи немного, — отозвалась какая-то женщина.

Через минут пять всех братьев напоили прохладной, но по вкусу кипячёной водой из какой-то непонятной склянки.

Сознание вернулось всем братьям, но в теле еще ощущалась слабость. Я попробовал пошевелить конечностями. И выдохнул облегченно:

— Фуух, руки ноги на месте, а мясо нарастёт.

Слава богу, что не превратились в одноруких или одноногих — уж такой вариант развития событий, точно не входил в мои планы, и конечно же кардинально мог изменить мою с братьями жизнь.

Тут я вспомнил про Кузьмича: — Где он, что с ним?

Мы же вместе добрались на поезде до столичного вокзала, а дальше, как отрезало, какой-то провал в памяти, и вот мы в больнице… Да, это точно какая-то больница. Стены, потолок и кушетки с пациентами я уже отчетливо мог разглядеть.

— Барышня, барышня! — хриплым голосом позвал я женщину из медицинского персонала.

— Какая я тебе барышня, Марья Ильинична я.

— Подскажите, что с нами произошло? Мы ехали в столицу с опекуном Егором Кузьмичом Кулагиным и после того, как вышли из вагона, как отрезало — ничего вспомнить не могу. И где Егор Кузьмич, вы знаете?

— Ну, милок, дык вы три дня в беспамятстве здесь пролежали, как привезли вас с вокзала. Там же намедни террористы бомбу кинули в генерал-губернатора московского Великого князя Сергея Александровича, убитых аж двенадцать душ, а пострадавших и того больше! Вас то привезли сюда в Обуховскую больницу, ну а кого-то по другим развезли, мне откуда знать, где ваш Кузьмич. Слава богу, что сам князь жив остался, правда пораненный шибко. А жандармы за эти дни весь город с ног на голову перевернули, — раскудахталась женщина.

— Марья Ильинична, дорогая, прошу тебя, попробуй узнать, может доктора спросить, наш опекун Егор Кузьмич Калугин, с нами был, где он теперь, и жив ли? Мы же в город учиться приехали, в гимназию поступать, а у него документы все наши были.

Все прояснилось, только лишь через два дня. К этому времени мы с братьями уже более или менее пришли в себя. Смогли самостоятельно передвигаться, и начали потихоньку с помощью простых физических упражнений приводить тело в порядок. Хоть на наши экзерциции и ворчали санитары, да доктор несколько раз делал замечания, что никак нас не останавливало. Повышенная регенерация организма делала свое дело. Еще бы питание не такое скудное, мяса бы да побольше. А здесь в основном кашами потчуют, но и то хлеб, с голоду ноги протянуть не дадут.

У нас с братьями по всему видать была контузия от близкого разрыва бомбы. Еще немного досталось осколками. Никите пропороло плечо, а Лехе посекло лицо над правой бровью. Я избежал ранений, но контузия тоже приложила изрядно.

Так вот через два дня после того первого разговора с Ильиничной, нас навестил стряпчий Томских, наш знакомец по путешествию из Екатеринбурга в столицу. И вместе с ним в помещение вошел не кто иной, как сам Кузьмич! Оказалось, что нашего опекуна тоже зацепило каким-то камнем, выбитым взрывом из перрона, но теперь он уже стоял перед нами с забинтованной головой и рукой на перевязи.

Повезло, что семья Томских успела раньше нас отойти от злосчастного вагона, и взрывом их не зацепило. А когда трагедия случилась Андрей Михайлович бросился оказывать помощь пострадавшим. Но так как на перроне случилось столпотворение, то он смог найти только беспамятного Кузьмича, которого на пролетке доставил в больницу. Слава богу, все вещи, с которыми мы вышли из вагона, стряпчий увез к себе домой. А пока Кузьмич восстанавливался, Томских искал нас с братьями. И вот на это ушло два дня.

— Приветствую вас, молодые люди, — с радостной улыбкой на лице поздоровался Андрей Михайлович.

А Кузьмич, с мокрыми глазами, сграбастал нас всех троих в объятия. Ну как смог, конечно, рука то у него одна была не полностью работоспособна и висела поддерживаемая белым платком на груди.

— Слава богу, слава богу вы живы! — радовался Кузьмич, — я уже весь извелся, было думал не уберег мальчишек. Как очнулся места себе не находил. Доктор отпускать не хотел, но я не настаивал. Хорошо, что Андрей Михайлович сразу меня навестил, и вот он вас искал по всем больницам, что приняли пострадавших во время беды на вокзале. Слава Господу нашему, — перекрестился Кузьмич.

— Как вы себя чувствуете, Никита? — обратился стряпчий к брату.

Никита поведал, что был провал в памяти от контузии после взрыва, но почти все вспомнили. Да и в целом уже можно выписываться, если доктор отпустит.

— Как там с квартирой в вашем доходном доме? — уточнил я у стряпчего, — удалось разузнать?

— Да, я первым делом, как отвез Егора Кузьмича в больницу, зашел к домоправительнице Марье Семеновне. Рассказал про вас. В общем ту квартиру доктора она уже сдала. Причем тоже доктору. Место то уже нахоженное, привыкли люди приходить туда лечиться, вот и ушла квартирка быстро, как горячий пирожок. Но это еще не все. У Марьи Семеновны, оказывается, освободилась еще одна, правда чуть подороже, но зато и побольше — из трех отдельных комнат, с большой гостиной, и мансардой. Дом то у нас пятиэтажный, вот на пятом из квартиры есть лестница на мансарду. Стоить будет она в месяц 38 рублей ассигнациями. Я договорился, что эту неделю еще попридержит. Так что если вариант вам подходит, то можно снимать.

С горем пополам Томских удалось договориться с лечащим врачом, чтобы нас с братьями отпустили из больницы. Доктор поражался быстрому выздоровлению подопечных, а так как сам был очень любознателен, то непременно хотел изучить феномен такого скорого восстановления детских организмов. Ведь буквально за считаные дни раны, полученные от взрыва на наших телах, затянулись, а мы на глазах приходили в себя, и физическое состояние уже не вызывало никаких вопросов. А задержка, как оказалось и была вызвана желанием врача докопаться до истины. Но это было никак не в наших интересах, поэтому попрощавшись, и подарив на развитие больницы десять рублей, мы вышли из главного входа.

Здесь стряпчий поймал пролетку, в которую мы еле влезли, но тем не менее она минут за двадцать доставила нас до Большого Сампсониевского переулка, где и находилась в двадцать третьем доме квартира Томских, а также наше потенциальное жилье.

Дом этот по словам Андрея Михайловича принадлежал вдове купца Екатерине Васильевне Зубовой, а домоправительницей служила ее какая-то дальняя родственница больших статей и с достаточно строгим характером. По крайней мере, если вопрос касается ее зоны ответственности, то есть доходного дома, Марья Семеновна может за несколько мгновений превратиться из милой бабушки в цербера.

После рассказа мне вспомнились коменданты множества общежитий, в которых приходилось ютиться, когда по службе в прошлой жизни меня мотало по городам и весям, время другое, а коменданты те же, подумал я.

Мы зашли в парадную и поднялись на третий этаж. Дверь открыла Анна Николаевна, и с добродушной улыбкой пригласила нас войти. Тут же на стол стала накрывать их повариха*. А мы с братьями, изрядно истосковавшись по домашней еде, были просто счастливы от такого приёма.

*До революции 1917 года в Российской империи иметь домработницу считалось нормальным, хотя само слово появилось только при советской власти. До этого было несколько разновидностей: гувернантка, экономка, повариха — все эти профессии были объединены новым словом домработница.

Как только поели, Андрей Михайлович повел нас к домоправительнице, знакомится и по возможности осмотреть квартиру. Жила она на первом этаже соседнего с Томских подъезда. По его словам, именно здесь и должна быть свободная квартира, только на последнем этаже.

Марья Семеновна, была не в настроении, и из ее квартиры раздавалась какая-то ругань. Дверь распахнулась, и из нее вышел студент, в след которому прозвучало:

— И чтобы завтра оплата была, иначе три дня дам тебе и катись куда хочешь Олег. Вон снимай угол за два рубля, а здесь жильцы все вовремя платят. Делай, что хочешь.

Студент, уже видимо последних курсов обучения, на вид ближе к 25 годам по возрасту, вышел с понурой головой, и угрюмо поздоровавшись с нами, двинул прочь из парадной.

— А, Андрей Михайлович, здравствуйте, милейший! — голос домоправительницы в мгновение поменял тембр на доброжелательный. — Проходите, проходите. Вы по поводу пятьдесят второй квартиры, что просили для ваших хороших знакомых придержать? Так я уж заждалась…

Мы пришли в небольшую прихожую, из которой нас провели в зал с круглым столом. Квартира эта похоже была двухкомнатной и самое большое помещение выполняло роль кабинета Марьи Семеновны.

В общем знакомство оказалось слишком продолжительным и утомительным. Нас вывернули наизнанку, попросив рассказать о нашей жизни с момента рождения, а также этот следователь в юбке и веселой кукишкой на голове очень дотошно расспрашивала о пути по сибирскому тракту. Как оказалось впоследствии, ее дед как-то влез в неприятную историю, и, гремя кандалами, прошел по той же дороге. Но, что было достаточно не частым явлением, смог вернуться назад. Этим и объяснялся ее интерес к пути через всю страну.

Через час мы уже обследовали будущее жилье. Что могу сказать — квартира очень понравилось. Есть основная мебель, три комнаты, большая кухня, туалет и ванная комната отдельно, есть бойлер для нагрева воды. На кухне дровяная печь, но по словам хозяйки многие пользуются примусом для готовки пищи. Из коридора ведет лестница на неотапливаемую мансарду, размером около тридцати квадратных метров, из которой есть выход на крышу. Ну и вид с крыши на город открывается замечательный, что нам с братьями, да и Кузьмичу несомненно понравилось. В общем, решил, что надо брать, но стоит поторговаться.

Хотел сбросить цену до тридцати рублей, но хозяйка была упертая, мне даже показалось что у нее в родственниках есть евреи, уж как она торговалась… Получилось договориться за 36 рублей. И еще 3 рубля за уборку квартиры два раза в неделю. Нам такой вариант подходил, поэтому через пару часов Кузьмич уже подписывал договор на год и получал ключи. Оплату по договоренности, достигнутой во время торга, мы внесли вперед сразу за полгода, а потом должны были платить ежемесячно.

— Ну что, поздравляю Вас, — когда хозяйка вышла сказал Андрей Михайлович. — Теперь обустраивайтесь. Ну и можете узнавать по поводу гимназии. Кстати, где она находится?

— Адрес, по правде говоря, мы и не ведаем, знаем лишь только что это Одиннадцатая мужская гимназия…

— Да вы что? — хлопнул себя по бокам стряпчий, — так вам очень повезло!

Он рассмеялся, а мы переглянулись, не понимая, что за веселье накрыло нашего знакомого.

— Так адрес у этого дома Сампсониевский проспект двадцать три, или Выборгская улица два. А Одиннадцатая мужская гимназия — она ж вон, — стряпчий подошел к окну и показал рукой на красивое трехэтажное здание из красного кирпича, что было видно из нашего окна. — Гимназия то в доме номер три тоже по Выборгской улице.

— Это ж надо было так. Вот это мальчики судьба видимо нас свела тогда в одном вагоне. Замечательно, Вам даже не нужен никакой транспорт будет, чтобы посещать занятия.

Мы переглянулись с братьями и на наших лицах расплылись детские счастливые улыбки, а Кузьмич по своему обыкновению, крякнув, зачесал голову и стал разглядывать здание, в котором нам предстояло получать образование.

— Да, ну и подфартило, — пробасил Кузьмич.

Здорово получилось, конечно, теперь бы еще попасть туда учиться, но думаю, что письмо от Свистунова к брату поможет. А то, что жилье рядом, да и честно сказать без особых проволочек удалось заиметь в шаговой доступности, это вообще подарок судьбы, подумал я.

— Ну что, — сказал Никита, — спасибо вам большое, Андрей Михайлович, вы не представляете, как нам помогли. И избавили от хлопот. Приглашаем вас завтра к нам на новоселье всей семьей.

Стряпчий, поблагодарив за приглашение, ушел. Обещал завтра к пяти часам вечера прибыть на новоселье, и отметить наш так сказать переезд в столицу. А мы стали более детально обследовать квартиру. Решили, что одна комната, та которая самая маленькая, метров на двенадцать квадратных, будет Кузьмича, в самой большой сделаем нашу с братьями спальню, а среднюю комнату выделим для гостиной. Здесь как раз стоит большой стол и шесть стульев. Да… подумал я, надо немного мебели докупить. Стульев то вон и на завтра будет недостаточно.

На улице уже было близко к заходу солнца, и нормальный поход по магазинам мы отложили на завтра. А пока надо ужин организовать для нашей гоп компании. Оказалось, что еще после выхода Анна Николаевна вручила ему небольшую корзинку с продуктами, вот он из них и колдовал.

Мы же с Никитой решили немного прогуляться по району. Вроде как в одном квартале от нас была булочная, по словам Томских, а так как захотелось сладкого, то мы намылились выполнить желание организма и попытать удачу.

Никита одел в прихожей Лехино пальто, так как его собственное пострадало при взрыве и рукав в районе плеча был распорот, да и кровью заляпан. Вообще придется, наверное, сменить верхнюю одежду, или эту отдать в починку, ну это завтра попробуем организовать. А пока быстрыми шагами, перепрыгивая через ступеньки мы понеслись с пятого этажа. На выходе из парадной чуть не столкнулись с дородной дамой лет пятидесяти, державшей на поводке мелкую собачку.

— Что ж вы, оглашенные, несетесь так, ведь с ног собьёте уважаемую Римму Марковну⁈

— Добрый вечер, Римма Марковна! Меня зовут Илья, а это мой брат Никита, теперь в этом доме будем жить, приятно с вами познакомится, — учтиво поклонившись, вежливо проговорил я.

— Здравствуйте, здравствуйте, юноши. Это на пятом этаже, в квартире, где содержанка Еремина жила? — спросила женщина и в последний миг прикрыла рот ладошкой, будто сказала лишнее.

— Не знаем, кто там жил раньше, но да — на пятом этаже в пятьдесят второй квартире.

— Ну бегите, бегите, мальчики. Да, я Рима Марковна, будем знакомы, — улыбнулась женщина и, потащив собачку за поводок, стала входить в парадную.

Я переглянулся с Никитой, мы оба расхохотались заливистым детским смехом и направились туда, где предположительно должна была находиться булочная.

Немножко запутавшись в домах, решили срезать и пройти через двор большого дома, чтобы перейти на параллельную нашей улицу. Было уже темновато, а во дворе, который находился в Г-образном доме, царил густой сумрак.

— И кто здесь у нас такой красивый ходит, по нашему району? — с издевочкой проговорил кто-то хриплым голосом. Из подворотни вышли четверо парней пятнадцати-шестнадцати лет.

— Трофим, да, этим соплякам еще просто никто не объяснил, что проход здесь платный. Вот они по незнанию и гуляют здесь как у себя по дому, — раздался другой прокуренный голос у нас за спинами.

Повернувшись, я увидел еще троих парней тех же лет в стеганых замызганных тужурках. По виду все они смахивали на рабочих, лишь двое имели более или менее интеллигентный вид и носили пальто, по крою похожее на наши.

— Так мы сейчас им доходчиво объясним, и билетик пробьем, — хищно усмехнулся заводила.

Названный Трофимом сделал шаг в нашу сторону и попытался нанести оплеуху Никите.

Брат, не оборачиваясь, не глядя себе за спину, просто сделал небольшой шаг в сторону, и оплеуха не удалась, а Трофим еле устоял на ногах. Здорово, когда можно использовать зрение сразу нескольких человек. Тело же само подстраивается под опасности, используя доступную информацию.

Когда драка неизбежна, бить нужно первым. А если ударить первым, то и драки уже не избежать, — задорно подумал я и, подскочив к Трофиму, нанес ему прямой удар в лицо. Нос парниши оказался хлипковат, это я понял по хрусту, после которого заводила закричал. Из ноздрей хлынула кровь, заливая морду хулигана.

После этого на нас навалились все остальные. Кто-то схватил палки, заранее заготовленные на подобный случай — и пошла жара. Наши тренировки не прошли даром, и, по сути, нам практически удалось избежать травм. Крутились, как белки в колесе, до тех пор, пока во дворе не появилось шесть стонущих тел. Последний хулиган, оставшись в гордом одиночестве, предпочел сбежать.

Не успели мы отдышаться, как услышали громкий свист и топот ног. Похоже, городовые среагировали на шум драки и теперь несутся сюда. Оперативно же здесь в столице работают стражи порядка, подумал я, набирая скорость в противоположном от служителей закона направлении.