Одержимые (СИ)

Глава 1

«Кэрри»

С рождения меня любили и баловали родители. Еще с детства я мечтала стать принцессой и, даже повзрослев, оставалась ею. В школе я — мисс Популярность, все девушки завидуют и хотят быть мной. Мне это нравится. Я обожаю внимание и лесть. Парни столбенеют, когда видят меня.

Да, я — мисс Совершенство и меня зовут Кэрри Тимберли, мне шестнадцать.

Мое утро начинается с того, что прислуга ровно в шесть утра раздвигает шторы со словами:

— Доброе утро, миссис Тимберли.

Бормоча себе под нос, я натаскиваю одеяло на голову со словами:

— Уже подымаюсь.

Выбравшись из розовой постели я, потянувшись, села. Сегодня должен быть самый отличный день, в этом я не сомневалась. Еще год, и прекратятся мои мучения в старшей школе, и я стану полноправной владелицей своей жизни, и денег, что обещал мне папочка на мое восемнадцатилетние.

Спустив ноги на пол я, поднявшись, сонно побрела в ванную. Приняв душ и обмотавшись длинным полотенцем, посмотрела на свое отражение. Из зеркала на меня глядела обворожительная блондинка с чудесными небесно голубыми глазами, и тремя родинками на щеке. Мама мне говорила, что на том месте мой ангел хранитель оставил поцелуй, в знак благословения. Да, я неотразимо красива. Вот только никто никогда не интересовался, что на душе. Судьба не сильно трепала меня. Я имела все, и в то же время, чего-то не хватало.

Моих друзей волновали только их проблемы, которых у меня и быть не могло. Подружки жаловались на парней, а я так и не поняла, что такое любовь. Именно та, от которой сердце готово вырваться из груди, когда видишь его, а когда нет, думаешь, что ещё чуть-чуть и умрешь.

Я встречалась с парнем. Он самый красивый во всей школе. Джексон очень хороший, только в нем чего-то не хватало. Иногда, когда я смотрела на него, не могла понять. Почему таких как он парней, не делают надежными, любящими и заботливыми?

Отбросив подальше подобные глупые мысли, вовсе не свойственные моей натуре, улыбнулась собственному отражению. Открыв свою огромных размеров гардеробную, я снова потерялась в рае модниц. Сотня пар туфелек, босоножек, полусапожек никому не помешает. Честно признаться, я — исключительная транжира. Я никогда не буду покупать вещь, если она действительно не будет мне нравиться. Мамочка предлагала завести себе личного стилиста, так как у неё уже был свой.

Я лично сама справлялась неплохо, и без помощников. Всегда выглядела безупречно, как не крути. Проведя рукой по многочисленным вешалкам с кофточками, брюками, я остановилась у зеркала, во весь рост, сбросив полотенце на пол, скептически осмотрела свою худенькую фигуру.

Я почему-то вспомнила один фильм, который смотрели позапрошлым месяцем вместе с Зарой, Наей и Елькой. Вспомнился образ девушки из фильма в стиле гламурной байкерши. Я решила удивить своих подружек. На то я — королева гламура и блесток. Несравнимая мисс популярность — Кэрри Тимберли. Так что была готова во все оружие.

И так каждое утро. Иногда надоедало. Хотелось просто надеть джинсы, бесформенную футболку и кроссовки. Плюс не мыть голову два дня, и съесть одной целое ведерко фисташкового мороженого.

Увы, позволить себе я этого не могла. Тогда я буду не Я.

Выйдя из гардеробной, я заметила, что меня уже ждал оставленный на подносе завтрак. Чашка кофе и круассан с вишневым вареньем, апельсиновый сок и… Записка?

Откусив круассан я, развернув записку, прочитала в голос:

— Кэрри, сегодня на ужине твое присутствие обязательное. У нас к тебе очень важный разговор.

Скомкав листочек, я отбросила его в сторону. Дожевывая я, задумавшись, потянулась за чашкой. О чём они хотели со мной поговорить? Неужто о покупке новой машины, или нашего с папочкой уговора?

Отпив немного, и поставив чашку обратно, закусив нижнюю губу, я смотрела прямо пред собой. Надеюсь, ничего важного, только бы хорошие новости. Очнувшись, я посмотрела на часы. Пора. А то и вовсе опоздаю в первый же день. Последний год, и я свободна!

Подъезжая на парковку у школы, я услышала, как неожиданно зазвонил мобильный, подаренный папочкой на шестнадцатилетние этим летом. Как же я радовалась. Достав из сумочки, посмотрела, кто это может быть. Номер не определялся, я машинально нажала отбой. Кто бы ни звонил, я его не знаю и знать не хочу.

Остановив машину, не успела оглянуться, как ко мне подбежали подружки.

— Привет, Кэрри! — воскликнула Зара, обнимая, и целуя меня. — Как же давно мы не виделись!

— Ты похорошела! — Елька широко улыбнулась, демонстрируя свой идеальный загар на шее. — Я отдыхала на Кипре. Там просто класс!

— Я, в основном, пробыла в Лондоне, — призналась я. — Работала с сестрой, помогая ей с её коллекцией украшений.

— М-да… — протянула Ная. — Ну и как там Эмма?

— Готовится к своему четырнадцатому дню рождения. Намерена оттянуться по полной! — я от души рассмеялась.

Сильные руки обвились вокруг моей талии, и только после этого в нос ударил запах одеколона после бритья.

— Джексон! — воскликнула я, и, повернувшись к нему лицом, обняла.

— Кэрри, детка, — проговорил он, посмотрев мне в глаза. — Я скучал.

Ответом послужил мой поцелуй. Я любила Джексона, но чего-то мне в нем не хватало, и я чувствовала себя виноватой. Так как еще являлась девственницей, как бы это глупо не звучало. Он знал и не торопил меня, пусть и держал обиду. Я не винила Джексона за это, так как считала себя не готовой к такому решительному действию.

В отличие от меня, подружки шли в ногу со временем. И не знали про мой маленький секрет. Иногда и лучше. Я не намерена разглагольствовать на эту тему всем, считая это сугубо личным делом каждого человека, и не с каждым поговоришь на такую тему. Только с очень близким человеком. Ная, Зара и Елька — просто школьные подруги, их волнует лишь то, что я ношу и где бываю. Моя личная жизнь для них слишком сложная и непонятная. Точно также и я относилась к ним.

— Ну, и как лето провел? — поинтересовалась я, нежно погладив его поруке.

Джексон закатил глаза, это значило что не очень хорошо.

— Отец снова принялся учить меня жизни. На этот раз обошлось без военных лагерей в лесу, а в офисе своей фирмы. Самое худшее лето в моей жизни, и он, между прочим, сказал, что это не конец.

Я тихо рассмеялась, позабавившись его выражением лица, когда он об этом говорил.

— Пошли! Опять опоздаем, — заволновалась Елька.

— Словно всегда приходили вовремя, — заметил Джексон, и приобняв меня за плечи, пошёл рядом.

Как и у всех популярных девушек, у меня также имелись и враги. В основном, это ботаники или готы, а также ещё одна такая же, как и Я. Мери невзлюбила меня ещё с первых дней появления в школе. Обозлилась еще больше, когда я официально стала девушкой Джексона. Она любила его с младших классов. Из-за этого всячески пыталась мне подставить ножку. И никогда у нее ничего не выходило, Мери оставалась в дураках, так как я всерьез к ней не относилась, и это ее сильней раздражало и злило.

Не успела я преступить порог класса, как по школьному радио предали:

— Кэрри Тимберли, срочно к директору!

Я удивленно посмотрела на Джексона и подружек. Они были удивленны не меньше, чем я. Это что еще за розыгрыш? Меня никогда не вызывали в кабинет к директору, тем более, я не знала, за что. Мой взгляд остановился на Мери. Она с отрешенным видом смотрела в окно. Точно не ее проделки, она бы с насмешкой посматривала на меня.

Ничего не понимая, я побрела к кабинету директора. Не успела я потянуться к дверной ручке, как из кабинета директора вышла… Мама?

— Что ты здесь делаешь?

— Хорошо, милая, что я тебя встретила. Для тебя у меня хорошая новость, — она, улыбаясь, взяла за руку. — Отец хочет, чтобы ты окончила школу не здесь, а в закрытой школе.

Мама всунула мне в руки красивую брошюру. У меня пропал дар речи. Открыв рот, я смотрела на нее, и не могла произнести ни слова. Чмокнув меня в лоб, мама сказала:

— Увидимся вечером на ужине.

Я заторможенная смотрела вслед матери и не верила. Это не могло быть правдой. Шутка. Кто-то намеренно насмехается надо мной. Дверь директорской открылась, и ко мне обратилась секретарь:

— Кэрри Тимберли, проходите.

Сглотнув, я вошла, плотно прикрыв за собой дверь. Сердце предательски учащенно забилось в груди. Я не могла уехать от сюда. Как же мои друзья? Джексон… Я повернулась лицом к секретарше. Она демонстративно поставила на стол коробку для вещей.

— К концу учебного дня вы должны освободить шкафчик.

Я смотрела на темнокожую женщину так, словно она говорила на непонятном мне языке.

— Что-то не так? — поинтересовалась она, покрутив между пальцами карандаш.

Это послужило последней каплей, и я взорвалась.

— Да, не в порядке! — воскликнула я, схватив со стола коробку. — Меня без предупреждения переводят в закрытую школу, не удосужившись поинтересоваться моим мнением.

С этими последними словами я покинула приемную директора. Уверенным шагом направилась к своему шкафчику. Да как они могли! Сегодня точно дома не обойдется без скандала. Открыв шкафчик, я посмотрела на книги, тетради, сменную обувь и на пустую коробку в руках.

Как рассказать друзьям, что уже завтра я буду в другом месте? Они огорчаться, а такие, как Мери — обрадуются. Запихнув коробку в шкафчик, я посмотрела на брошюру. На рисунке изображался ворон, над ним перо с чернильницей и стопка книг. Там изображалась эмблема школы Кроуфилд, что обозначало «Воронье поле».

Открыв следующую страницу, я увидела на ней фотографию школы, чем-то напоминающую старый монастырь. В низу я прочла: «Школа Кроуфилд была основана в 1888 году»

Это же 112 лет тому назад. Что за дыра меня ожидала? Я не знала, и не хотела знать. Так как не желала туда ехать. Так я думала до того времени, пока не наступил ужин. Все оказалось намного хуже, чем я думала. Отец таким решением решил воспитать во мне лидера. Решив таким способом отправить меня в закрытое общество. Поначалу я твердила свое «нет». Я безапелляционно сдалась, когда затронули тему нашего с ним уговора. Так что, утром я должна уехать.

Днем я слёзно попрощалась с подружками (как чувствовала). По их реакции я поняла, что они очень будут скучать. Джексон вел себя сдержанно, можно сказать, безразлично. Меня удивило его поведение. Может он переживал внутренне, а внешне оставался спокоен? Не знаю.

Вот реакция Мери меня удивила. Оказалось, она относилась ко мне не так, как я думала. Просто завидовала, и вот, когда я уезжаю, она решила излить душу. Никогда не подумала бы, что она такая.

Что же, больше я не увижу их. Моя рука снова потянулась к брошюре новой школы. Интересно, как там? Примут ли они меня? Сколько вопросов, и не одного ответа. Что-то голова разболелась. Отложив на столик брошюру я, потушив ночник, положила руку под голову, закрыла глаза. Завтра мне предстоит долгая дорога к неизвестности.

***

«Он»

В небо подымались столбы дыма от костров. Ночное небо освещала полная луна, и миллиарды звезд казались так близко, что протяни руку и коснись. У костров собралось много людей, одетых в черные мантии с капюшонами на головах. Они танцевали под удары барабанов, выкрикивая:

— Приди к нам, сила! Сила вековая! Избери достойнейших! Мы твои слуги!

Хор голосов разносился по поляне, и затихал, так и не достигнув окраины леса. Голоса вмиг стихли, наступила зловещая тишина. Затаившись, они ждали, раскачиваясь со стороны в сторону.

По их телам прошлась дрожь. Радостно выдохнув, они знали, что сила бесконечности приближалась. Еще мгновение, и их тела наполнят, как сосуд. Демоны ликовали в телах людей, зная, что пополнятся их ряды.

Выстрел нарушил тишину.

Вскинувшись, люди в мантиях, словно дикие звери, принялись обороняться. Из леса на поляну хлынула толпа людей с оружием в руках.

— Не причините им вред! Они должны остаться живыми, а вот демонов, что заполонили их тела — уничтожить! — разнесся громкий мужской голос кричавшего на опушке леса.

Люди громко выкрикнули:

— Да!!!

Завязалась драка. Люди в мантиях, словно обезумевшие, бросались на своих врагов. Они цеплялись руками в шеи, разрывая и оставляя после себя кровоточащие раны. Люди с оружием в руках стреляли по ногам, чтобы сбить врагов.

Под пулями они падали, но снова подымались и продолжали нападение. На их территорию вторглись, и нужно защищать свое.

Уже через несколько часов непрерывного противостояния всё стихло. На «вороньем» поле лежали раненые, и мертвые люди. Костер продолжал гореть, отбрасывая на них зловещие тени, а в небе весела полная луна, словно божество, следившее за вечной борьбой.

По полю снова разнесся громкий мужской голос:

— Начнем собирать тела!

Из леса снова показались люди, и молча принялись за сбор. Зная, что целительница излечит раненых душой и телом, кому суждено было погибнуть в этой схватке.

Он стоял в стороне, затаившись среди елей, и молча наблюдал за происходящим, зная, что придут новые.