Объект «Убежище»

Глава 17

Мы больше никого не собирались принимать в убежище. Но Сан Палыч на бульдозере оставил слишком приметный след. Скорее всего местное население подозревало, что где-то в этом районе под землёй имеется объект, пригодный в качестве бомбоубежища. Возможно, приходили или приезжали, пытаясь найти. Вот только после потопа ворота засыпало мусором и они не выглядели пригодными для проникновения внутрь. Стучи не стучи — мы не услышим.

После открытия расчистили проезд и закрепили две новые камеры. Обзор теперь имели с вершины горы и непосредственно от ворот. По этой причине дежурившее у мониторов мелкие помощники Сашки заметили незнакомцев сразу, как те подъехали, и вызвали Добрыню.

— Я бы таких не стал запускать внутрь, — оценил Илья вооружение тех людей, кто просился в убежище.

— Многие вооружились для безопасности, — возразил Сашка.

Добрыня молчал, продолжая разглядывать экипировку двенадцати человек, подъехавших на БТРах. Ни пола, ни возраста, в защитных костюмах и противогазах, не разобрать. Зато почти у всех имелись автоматы и ружья. Они и не пытались скрыть наличия арсенала. Жестами на камеры показали, что хотят пройти внутрь. Ну не дураки ли?

Мы тоже не идиоты их впускать. «Пляски» перед воротами и размахивание руками продолжались не меньше часа. Потом один кадр принёс и показал тоже на камеру несколько гранат. Это нас таким образом «стимулировали» и оповещали, что войдут в любом случае.

— Херово, — оценил Добрыня ситуацию. Он уже объявил сбор всем безопасникам, но проблему это не решало.

Вертикальная шахта открыта. Взорвать её труда не составит. Есть ещё ворота, ведущие на цементный завод. Мы их не открывали и видео с той стороны нет. Вдруг их кто-то взорвёт — узнаем по факту.

— Илья потоптался возле искореженной вышки и вниз не спускался. Следов там нет, — напомнил я. — Весь склон горы завален сгоревшими деревьями. Это ещё сообразить нужно, что наверху имеется проход.

— Сашка, вызывай Олега Геннадьевича, — скомандовал Добрыня.

Главный инженер нас не успокоил. Вероятность взорвать ворота и проникнуть внутрь имеется. Хотя дальше следующих ворот эти орлы не продвинутся по той причине, что скорее всего обвалится потолок тоннеля. Те люди не пройдут, но и мы не выйдем. В принципе, потом разгрести всё и выбраться наружу реально. Только зачем это делать в заражённой радиацией местности? Будем сидеть, как и планировали, пару десятков лет.

Другой вопрос, что если кто-то доберётся до вертикальной шахты, куда мы выпускаем излишки водорода, то будет «ой!». Горит водород просто отлично и небольшой взрыв создаст огромные проблемы. Его там вполне достаточно для большого бабаха.

Людям на улице топтаться без результата надоело, и они от жестикуляции перешли к делу. Для начала отогнали свой транспорт. После вернулись и притащили аж три ящика с чем-то.

Угол обзора камер не давал полной картины происходящего. На какое-то время незнакомцы исчезли из вида. Похоже, что они стояли немного в стороне. После прикрутили растяжку и дистанционно подорвали гранту. Камеру накрыло мусором, и пока он не осел, мы могли наблюдать только с той, что размещалась на вершине горы.

Судя по вялым действиям «бандитов», ворота у нас крепкие, и одна граната — это, считай, ни о чём.

— Бульдозер жалко, — заметил я, когда чужаки поволокли ящик к воротам.

— У нас ещё один есть, — заметил Добрыня. — Да и не заденет его осколками, два кунга прикроют.

Изображение на камерах у ворот моргнуло и исчезло. Мне почудилась лёгкая вибрация грунта. Видеонаблюдение теперь шло только с горы.

Суета у ворот усилилась. Неизвестные, но очень настойчивые личности снова подогнали БТР. После зацепили тросом наши ворота и потянули их наружу. Сашка приблизил изображение с камеры на горе. Судя по камням и пыли, буквально покрывшей всё вокруг, проход засыпало.

Стопроцентной уверенности в этом не было. Все надеялись, что те «козлы горные» на гору не полезут. Им же вроде как в противогазах плохо видно.

Не повезло.

Один самый шустрый начал карабкаться по завалам. Погнутую вышку заметили и, скорее всего, подумали, что с неё идет связь. Не то нас этой связи хотели лишить, не то что-то своё проверить. Главное, что минут через сорок отыскали спуск вниз и столпились, разглядывая.

После площадку наверху расчистили от мелкого мусора и выложили из не до конца сгоревших веток послание: «Обещаем сохранить всем жизнь. Откройте добровольно, не то…» Нас они явно недооценили. Скорее всего, думают, что под горой небольшое убежище на пару десятков человек.

— Бежим и спотыкаемся, — угрюмо заметил Добрыня, прочитав послание, и обратился к Олегу Геннадьевичу: — Водород рванёт?

— А как же! — подтвердил главный инженер. — Там искры достаточно для взрыва. Химики ж предупреждали, насколько это опасно.

— Так мы его по трубе выпускаем. Если взорвётся, то снаружи, — возразил Добрыня. — Новиков вычислял, что там концентрация кислорода недостаточная плюс сырость.

— Вот сейчас и проверим, — показал Олег Геннадьевич на людей всё с теми же гранатами. — Пусть тебя успокоит тот факт, что при горении водорода никаких токсичных веществ не образуется. Только вода.

Бросатели гранат подождали, отчего-то в тоннель не стали спускаться. Видимо поняли, что мы в любом случае не пустим. Слишком уж явными были их намерения. Никто к себе таких агрессоров с оружием не примет.

Камеры они хоть и повернули, но не разбили. По одной постучали прикладом автомата, но без толку. Корпус усиленный, стекло — тоже.

— Скорее всего думают, что это наш заборник воздуха, — выдвинул версию Илья по поводу шахты. — Наверняка взорвут.

Жаль, мы не смогли посмотреть, как там всё случилось. Отчего-то вдруг заполыхали защитные костюмы тех людей. А они сами кубарем покатились вниз. Камера, направленная на западный склон, несколько минут показывала их бегство, а после погасла.

— Всё. Мы отрезаны от выхода на поверхность во всех смыслах этого слова, — резюмировал Добрыня.

— Вот и хорошо, наконец перестанут донимать просьбами поискать близких и родных, — заметил я.

— Ты про ту дамочку? — вспомнил Илья мамашу девочки Люси.

— Про неё, — подтвердил я.

История там произошла примечательная. Все же в курсе появления новых людей в убежище. Да и военные подтвердили, что есть выжившие. Та мадам заявилась в дежурку, когда шло небольшое совещание коридорных комендантов. Илья её пропустил, потому что решил, что она по делу. Дело у дамы оказалось сугубо личное.

— Вы должны найти моего мужа, — заявила она. — Я знаю, где он может быть.

— И как вы себе это представляете? — опешил Добрыня от такого напора.

— У вас же бульдозер и защитные костюмы, — напомнила женщина.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Добрыня. — Договорились! Берите костюм, бульдозер и отправляйтесь на поиски мужа.

— Я? — недоуменно вопросила мадам.

— А кто? Муж ваш, вы и ищите. К тому же место знаете.

— Я бульдозер водить не умею, — нашла дама аргумент.

— Не беда. Две недели тренировки, и мы вас научим.

— Как вы можете такое говорить?! Там же радиация, я не могу, у меня ребенок!

— А у меня нет людей, чтобы отправлять туда, где, как вы правильно заметили, радиация! — рыкнул Добрыня.

— Ну у вас же есть этот… дедушка. Его не жалко, — недоуменно похлопала ресницами мадама и получила смачную оплеуху от Людмилы Ивановны.

Кажется, женщина так и не поняла, почему её выставили из дежурки и не пообещали найти мужа.

— Сашка, скомпонуйте с Ильёй записи, вечером после ужина подай в новостях. Мы замурованы на долгие годы, и никак иначе.

— Жалко камеры, — вздохнул Илья, усаживаясь за компьютер.

У Макарова мы всё же спросили, были ли те настойчивые товарищи из его воинской части? Тот отмел эту версию, заявив, что люди хоть и на БТРах, но не военные. Они встречали много бандитов с автоматами.

Как отреагировали жильцы убежища на новость, не могу сказать. Мои точно без эмоций и вопросов. Семейные попали в укрытие полным составом. Новенькие вояки уже смирились с тем, что их семьи погибли. Военных вполне устраивала жизнь в этих условиях. Кормят, поят, все удобства и немного работы. Загружать новичков серьёзно я планировал где-то через месяц.

Пока сами, пусть и с трудом, но справляемся. У Константина началась очередная посевная. Марк Игоревич наябедничал мне, что если семенной фонд мы сохранили хорошо, то остальные зерновые, которые передали Людмиле Ивановне, не хранят должным образом. У неё там вообще анархия. Подручных работников много, а толку не очень. Я попытался выяснить, кто ответственный завхоз, кто отвечает за овощехранилище и хранение зерновых, и с удивлением услышал, что на меня и это спихнули.

Пришлось просить Добрыню устроить Большой Совет комендантов и руководства.

— Людмила Ивановна, я не имею доступа на ваши склады. У меня нет ключей, я вообще не в курсе, что и где сложено, как я могу находящееся там контролировать?! — возмущался сложившейся ситуации.

— Ерунда какая. Мы что, угробили весь урожай? — недоумевал Добрыня.

— Вполне возможно. Сам я не видел. Ходил Марк Игоревич вместе с Танюшкой, — ответил я.

— Нужно проверить всё и выяснить, — посмотрел на меня Добрыня.

— Э нет… — поднял я обе ладони на уровень груди. — Это ярмо мне на шею не вешайте. Неужели больше некому поручить?

— Сережа, у меня в подчинении двадцать шесть баб. Половина из них с детьми. Поставить чистить твой картофель их вполне можно, но следить за его хранением не так просто. Там же нужно разбираться в температуре и влажности, — сообщила Людмила Ивановна.

— Марк Игоревич все карты предоставил, — возмутился. — Неужели так трудно? У нас же не элеватор пшеницы. Есть пластиковые лопаты, которыми зерно нужно раз в два дня перемешивать.

— Подожди, Серёга, — прервал меня Илья. — Я так понял, что исполнителей много, но нет руководителя и того, кто проследит?

Мы с Людмилой Ивановной синхронно кивнули.

— У тебя же имеется бойкий старший лейтенант. Поставь его, — продолжил Илья.

— Вот он вас всех задолба-а-ает… — невольно улыбнулся, настолько мне понравилась эта идея.

Вячеслав Макаров к новой должности отнёсся именно так, как я думал, — со всей серьёзностью и ответственностью. На пару с Марком Игоревичем составил таблицы с перечнем продуктов и рекомендуемыми условиями хранения. Своих работников я никого не отдал, но Макаров набрал персонал из девятого коридора, поставив женщин на дежурство попарно.

Валерия немного поворчала, что ей теперь корм для кур по накладным выдают.

— Придумали тоже писанину, — тыкала она мне распечатанной бумажкой. — Это, между прочим, ресурсы. Мы бумагу сами не производим.

— Лера, как придёт всё в норму, станет проще. Согласись, что сейчас в хранилище бардак. Я могу ручаться только за бананы и грибы, которые сразу в столовую передают. Остальное где-то и как-то.

— За бананы ссора снова была. Распробовал народ. Раньше носом крутили, но с нашим скудным рационом вдруг сразу полюбили бананы, — припомнила Валерия. — Ходят слухи, что в первой столовой больше «дефицита» и едим мы лучше.

— Ты же знаешь, что это не так, — удивился я.

— Я знаю, знают женщины, кто в столовой работает, а слухи ходят.

— Довольных никогда не будет, — изрёк я прописную истину.

И если по поводу основной массы обитателей убежища всё было понятно, то я никак не ожидал серьёзного конфликта между коридорными комендантами.

Обходили мы с Марком Игоревичем плодовые деревья, проверяли опыление и вдруг услышали по громкой связи: «Сергей Коршунов, срочно прибыть в помещение дежурных!»

Как я рванул по всем переходам и лифтам! У нас таких вызовов с довоенных времен не было. Бежал и прокручивал в голове, что мои подопечные могли натворить или сам где недосмотрел?

В общем, примчался в дежурку в полном раздрае, не зная, что и думать. И первым, на кого наткнулся, был Юрка Ракитин с фингалом под глазом.

— Это всем раздают? — осторожно уточнил я, заглядывая из двери в помещение. Ну мало ли? По дулом пистолета мне уже довелось постоять.

Коридорные собрались в полном составе. Судя по взлохмаченному виду Валерии, как бы это не она Юрке в глаз засветила.

Так оно и оказалось.

— И в чём причина такой экспрессии? — деликатно уточнил я у Сашки, краем глаза держа в поле зрения Алёну. На всякий пожарный, как говорится.

Кстати, беременность Алёны уже была хорошо видна. Но моя тушка медика не заинтересовала. Она вообще эмоций не проявляла. Это Лерка полыхала румянцем, а Максим и Илья сидели набычившись.

Вызвали меня по громкой связи только потому, что я был последним из комендантов, кого не оповестили, а рацию я на базе заряжаться оставил и успешно забыл про неё.

Добрыня для меня повторил суть конфликта. Там напряг не только между Валерией и Юркой. Коменданты в целом возмущались, считая, что кто-то сильно загружен, а кто-то откровенно бездельничает.

По поводу того, что восьмой коридор фигнёй страдает, и я был согласен. В первое время после землетрясения строители много чем занимались. Правда, мне пришлось раза три напомнить, чтобы пришли и трещину над дверью замазали. Но прошло уже достаточно времени, все срочные работы выполнены. Строители, как и сантехники, обходят помещения с проверками не каждый день.

Женщины, кто был раньше в бригаде отделочников, а после перешли в подчинение Лерки, стали выступать на тему того, что обязанности распределены неравномерно. К слову, новички по поводу работ как раз молчали. Пусть и обсуждали питание и условия жизни, но претензий по работе не предъявляли. Разве что штрафники немного возмущались, когда Сан Палыч ставил их дерьмо развозить.

— Не деньги же нам вводить за оплату труда, — задумался Добрыня. — Олег Геннадьевич, а как Новиков планировал решать эту проблему?

— Без понятия, — пожал плечами главный инженер. — Возможно, приказом назначать на тот или иной объект.

— Так у нас это и есть, — заметил я.

— Мы пашем, вынося дерьмо за свиньями, а эти лишь заглядывают, изображая «дежурство», — возмущённо ответила Валерия. — Илья больше с программами сидит, чем за жильцами коридора присматривает.

— Ввести трудодни… — задумчиво произнес Олег Геннадьевич.

— Неплохая идея, — встрепенулся Добрыня. — Оплачивать деньгами не наш вариант. А трудодни подходят.

— Что будем за них менять? — потребовала конкретики Алёна.

— Дополнительное питание, — предложил я. — Созреет, к примеру, черешня. Там очень мало, даже не всем детям по горсточке хватит. Не представляю, как делить.

— Трудодни получат взрослые, а не дети, — заметил Сашка.

— Серёга всё правильно сказал, — поддержал меня Добрыня. — Составим список того, что можно обменять на лишние трудодни. Родители своё заработанное могут детям отдать.

— Нужен список всех работ, которые предлагаются, — вмешался Илья. — Предлагаю составлять на каждый день. У того же Сергея всегда много работы, которую делают его подопечные. Не слишком ответственное — заносим в список. Народ сам быстренько расхватает работу, чтобы получить трудодни.

— Как в компьютерных играх! — азартно поддакнул Сашка. — Можно на этот аукцион и вещи выставлять.

— Проблему с теми, кто изначально является сотрудниками объекта, этим не решим, — заметил я. — У всех нас есть личная кладовочка. Меня трудоднями не простимулируешь.

— Значит, всё же питание, — вмешалась Людмила Ивановна. — Я давно говорила, что для половины детей порции слишком большие. Народ ворчит, что родители с детьми едят больше за счёт детской доли.

— Предлагаете урезать порции? — спросил Добрыня.

— Ну… не так чтобы сильно. Обязательно оставить хлеб. Мясо из морозильника или рыбу один раз в день в обед. На вечер можно добавить курицу уже по трудодням.

— Мне нравится. Кто «за»? — сразу перешёл Добрыня к голосованию.

— Сбросить в сеть список ежедневных работ и тех, что будут всплывать по каким-то причинам, — добавил Сашка.

— Мне два дня нужно, — сразу попросил я времени с запасом.

— Как успеешь, так и выдашь. Мы же не завтра введём трудодни, а где-то через неделю, — пообещал Добрыня и, хохотнув, добавил: — Как раз Юрка перестанет фонарём светить.

Уже у себя в коридоре собрал «малый Совет», включив в него Макарова и Марка Игоревича. Они добавили в список такие работы, которые несложные, но делать их нужно. С пометкой, что это для особой категории, как беременные женщины и дети.

Думаю, идея с трудоднями сработает. Мне не нужно будет ломать голову, как выкроить выходные дни для жильцов пятого коридора. Если часть нашей работы станут делать другие люди, то порядка будет больше. На сбор ягод и фруктов «наёмных работников» ставить не буду, но зелень, тот же салат или редис, собрать могут. Даже если и съедят что-то, я не сильно расстроюсь.

Отвозить в столовые собранное на тележках могут и подростки. А им за эти трудодни Людмила Ивановна какие-нибудь пирожки выделит.

В общем, продолжаем дальше жить и работать.