Обычная магия (Кейтлин Рубино-Бродвей) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

–– Из-за парочки авантюристов? –– голос Бекки звучал скептически.

–– Потому что они настолько отчаялись в поисках простаков, что преследовали нас и метали огненными шарами, –– сказала Алекса. –– Если одна парочка авантюристов настолько отчаялись, скоро они или кто-либо ещё обратят свои жадные умишки в сторону этой школы.

–– Здесь дети в безопасности, –– сказал мистер О' Хара, скорее мама и папе, чем Алексе.

–– Здесь – да. Абсолютно. Не стоит беспокоиться. Но за пределами? –– Алекса повернулась к нам. –– Пора прощаться. Мне нужно поговорить с Его Величеством, –– она дважды крепко обняла меня. –– Я вернусь, как только закончу, хорошо? Займи мне место за обедом, –– я кивнула и она поцеловала маму и папу, извиняясь. –– Мне жаль. Работа; я ничего не могу с этим поделать.

–– Мы понимаем, –– сказала мама, запечатлевая поцелуи на её щеках, –– скоро увидимся. –– «А иначе», подразумевала она.

Как только Алекса убежала, мистер О'Хара повернулся к маме с папой.

–– Вы, должно быть, родители мисс Хейл, –– сказал он, протягивая руку. –– Приятно наконец повстречаться с вами. Мисс Хейл довольно много рассказывала о вашей семье, хотя я уверен, она практически ничего не говорила вам о том, чем она здесь занимается. Позвольте мне убедить вас, Алекса – наша единственная настоящая чемпионка. Вы должны очень сильно гордиться ею.

–– Мы гордимся, –– сказала мама. Это слышно по ее голосу.

Он улыбнулся мне.

–– Мисс Хейл рассказала нам все о вас, мисс Эбигейл.

–– Надеюсь, не все, –– отвечала я, потому что у меня было много смущающих историй.

–– Не о чем волноваться, почти все они были хорошими.

Мистер О'Хара поприветствовал Фреда, Фрэнсис и Питера, и пригласил нас в школу Маргарет Грин. Он надеялся, что мы ждали начала нового школьного года с таким же восторгом, как и они.

–– Если вы последуете за мистером Димитрием сюда, –– он оглянулся на мистера Димитрия, –– он проведёт вас к вашим комнатам и выдаст ваши ключи. Все вы – на втором этаже.

Внутренний двор был просторным и солнечным, но я никого не увидела в нём. Я посмотрела на Фреда, который пожал плечами. Питер по-прежнему уткнулся в книгу, а Фрэнсис уставилась в землю.

–– Они наконец приехали, –– голос был низким, тёплым, скрипучим, словно гравий и песок. Я подпрыгнула, а Фрэнсис издала слабый писк. Питер улыбнулся.

Внезапно перед нами появилась рогатая гора.

Мистер Димитрий оказался минотавром. Настоящим минотавром; c копытами, рогами, хвостом, кольцом в носу и даже копьём – всё было при нем. Рога были короткими, просто выглядывали из растрепанных волос, что его делало моложе – ну, молодило. Минотаврам не нравилось, когда люди узнавали их возраст или насколько они состарились. Ни разу не видела минотавров, за исключением шоу, где берут интервью у кинозвезд; минотавры-телохранители, огромные и неповоротливые, маячили на заднем плане. Наверное, поэтому мама и папа так сильно улыбались, пожимая ему руку. Если школа наняла минотавра, пусть и молодого, значит, к безопасности относятся серьезно.

Это поддерживает, если не относиться к непонятному легкомысленно. Минотавры раса странная. Они волшебные существа – умеют взаимодействовать, манипулировать или использовать магию, как бы это правильно назвать. Но пользуются этим нечасто, что бесит некоторых людей. Я склоняюсь к мысли, будто сами они считают, что по старинке ударить кого-то в лицо проще.

Не успели мы оправиться от этого маленького сюрприза, как нас нагнала Бекки у западного крыла здания. Мистер Димитрий присоединился к нам, один его шаг равнялся трем нашим. Он был большим, мускулистым и патлатым, но образ грозного зверя разрушился широкой перекошенной улыбкой.

Бекки остановилась у двери, которая состояла из решеток и огромного замка, и открыла ее одной рукой.

Оказывается, мы были не единственными людьми в школе – дети здесь попрятались по общежитиям. Вдоль всего первого этажа хлопали двери и мы услышали гул разговоров и музыку, а кто-то жаловался, что надо де сделать прачечную. Когда мы поднялись по лестнице и очутились в ослепительно-белом коридоре, трое детей пронеслись мимо нас в другую сторону. Бекки рявкнула им притормозить.

–– Не могу! –– крикнул один из них. –– Вы не знаете, что она с нами сделает, если мы опоздаем!

Второй этаж оказался пустым, все двери там были распахнуты. Комнаты были одинаковыми: скромными, белыми и прямоугольными. Словно подходишь к зеркалу. Внутри были две одинаковые половинки, каждая с небольшим альковом-шкафом и узкой односпальной кроватью. Напротив двери к стене примостился письменный стол. У каждой половинки имелось по стулу, окну и ряду полок над головой. Комната скромная и чистая, мебель выглядела почти не потрепанной, а лакированный пол заново отполирован. Никаких потертостей и вмятин, свидетельствовавших бы о том, что здесь кто-то жил.

На осмотр комнат нам отвели только минуту, а потом появился мистер О'Хара и увлек нас на экскурсию.

–– Быстренько осмотрим, чтобы успеть подготовиться к ужину в честь возвращения в школу. –– Он был большим человеком, с телосложением подобным дубу, только ниже – как ему удавалось так быстро двигаться? Вверх и вниз, и кругом, и кругом. Он отвечал на все наши вопросы, но ни разу не замедлился. Мы видели столько винтовых лестниц и белых коридоров, что я начала подумывать, что школа только из них и состояла. Он наспех провел нас по учительским кабинетам, теплицам на самом верху и прачечным внизу, я уверена, мы задержались в какой-то темной пещере, где притаились минотавры. Да, я сказала минотавров, потому что задержались мы достаточно долго, чтобы заметить другого (больше мистера Димитрия, можете в это поверить), и в камере с решеткой и замками. Слава богу, классы выглядели нормально.

Мистер О' Хара провел нас запутанным маршрутом, но на деле же планировка школы оказалась достаточно простой. По сути, она представляла собой гигантскую букву U, с общежитием на одной стороне и классами на другой, всем чем угодно, зажатым между ними и большим пустым пространством двора в середине.

Мама и папа уехали после экскурсии. Я знала, что им надо уехать, но вперед не заглядывала. Их отъезд будет концом.

Мама немного поплакала, я тоже. Папа пытался хранить веселость, но глаза его блестели, когда он бросился со всех ног обнять меня. Я знала, что мы увидимся снова и снова обнимемся, но раньше я могла это сделать, когда захочу, а теперь так больше не случится. Теперь я не могу. Даже когда мистер Грейди сказал в Гильдии, что я простушка, это не казалось тяжело, больно или навсегда.

В конце концов они оторвались. Сказали, что позвонят и что мы увидимся... просто незнамо когда. Не раньше Осеннего бала, до которого целая вечность. А если быть точнее, восемь недель.

Мне не позволили смотреть им вслед. Мы попрощались во дворе, мистер О' Хара почтительно стоял в сторонке, пока не пришло время сопроводить их. Я стояла и махала им, когда они вышли на улицу, ворота за ними захлопнулись с холодным, сильным ударом. Мистер О' Хара убедился, что чары защиты встали на место правильно и постоял в сторонке, пока я утирала глаза и готовилась присоединиться к остальным.

Времени грустить или даже думать после отъезда мамы и папы едва хватало. Бекки показалась в ту секунду, когда мистер О'Хара освободил нас и передал меня на попечение старшего ученика, спешившего прибрать одежду и приступить к работе. Он огрызнулся на Бекки, сказав, что она всучила ему какого-то новичка вместо ребенка, знающего, что делать, но затем сообщил мне, что не против отложить это в ящик так далеко, как только можно. Он был тонким как тростинка, с резкими и жесткими чертами и шрамом от ожога, распростершимся в волосах и оставившим плешь. Когда я спросила, отчего он спешит, он мне объяснил, что он «кухонная крыса».

–– Спецповарёнок кухарки Беллы, –– коротко объяснил он в ответ на мой озадаченный вид. –– Мы помогаем на кухне. Работа трудная, но кормят лучше. Нет, все питаются хорошо, но крысам уделяют особое внимание. Вот чего стоит есть хорошо, пока можно, поняла?

Я не понимала. Кушала я всегда хорошо.

Бекки постучалась.

–– Время, Нейт. Если опоздаете, Белла не мне за это устроит головомойку.

–– Это ее вина, –– ответил Нейт, подталкивая меня к двери. –– Новички всегда... –– остальное я не расслышала, потому что он побежал.

–– Не обращай на него внимание, –– Бекки взяла меня за руку. –– Пойдем, тебе еще нужно приготовиться. У тебя еще нет своего цвета, поэтому надень красивую одежду, если есть.

–– Надену.

–– Хорошо. Посмотри у себя, подойдет ли что-нибудь Фрэн. У бедняжки совсем нет сменного белья и даже пары носков.

Я как раз оделась, когда раздался звонок на обед. Ученики стекались вниз по лестнице и бросались через сладко пахнущий зеленой травой двор в обеденный зал в противоположном крыле. Фрэнсис, приподняв подол одолженного платья, шла тихо, не переставая краснеть. Но она выглядела не глупо, в отличие от Фреда, воспринявшего «красивую одежду» Бекки слишком серьезно: он напялил весь комплект форменного костюма, выглядевшего неудобным и неуместно.

Обеденный зал – еще один прямоугольник, со стенами того же темно-коричневого кирпича, что и снаружи. Спереди было немного пустого места, но остальное забито круглыми деревянными столами. Бекки усадила нас назад, за группу детей, хихикающих над Фредом, шествующим к столу с тремя другими детьми, выглядевшими столь же смущенными и нервными, как и мы. За ним сидели две сестры-маджидки, которым нужно было переплыть море, чтобы добраться сюда, и разговаривали только друг с другом, они тихо чесали своими прекрасными язычками всю ночь напролет. Третьим за их столом оказался мальчик, утопающий в огромном высоком вороте рубашки, такой тихий и спокойный, что его можно было бы и вовсе не заметить, если бы он не казался шестом для палатки. Единственной подвижной деталью у него были глаза; было что-то в том, как они метались по залу – задерживаясь на двери и окне – что заставляло и вас тоже проверять выходы.

Спереди на открытом пространстве стоял мистер О'Хара с двумя другими учителями, я предположила, что это миссис Мёрфи и миссис МакКартни, упомянутые ранее Бекки. Я взволновалась, приметив Алексу, стоящую в стороне в своем полупарадном наряде. Бекки присоединилась к ним, перемещаясь среди учеников так быстро и плавно, что было трудно проследить за ней взглядом.

Тут присутствовало много минотавров, и я уверена, что еще многих мы даже и не видели, но знаете что? Я решила больше ничему в этом месте не удивляться. Они рассредоточились по всему залу вместе с Димитрием – так он велел нам называть его – вокруг наших столов, а один гигант с покрытыми шрамами рогами – возле учителей. Всего оных было четверо, включая Бекки, чего я не ожидала, ведь она простушка. Как я понимала, простакам отпущено не так уж много времени, чтобы пойти в аспирантуру и получить свидетельство о праве преподавания.

В один миг зал гудел, а в другой притих так внезапно, что стало для нас неожиданностью. Фреда это застало на середине шутки, его писк прервался. За нами открылась одна створка двери, демонстрируя огромную кухню. Жар от нее волнами достигал нашего стола. Оттуда донеслись приглушенный лязг и топот, кто-то прошипел:

–– Чувак, заткнись, Мёрфи собирается толкать речь!

Одна учительница встала во главе зала. Миссис Мёрфи, решила я. Она была тоненькой как ивовая веточка, её седеющие медные волосы, блестящие и упругие, подстрижены слишком близко к коже головы.

–– Итак, вижу, здесь собрались все. Снова, –– донесся сквозь толпу ее теплый отрывистый голос. –– Как вы знаете, произносить речи я не любитель, –– кто-то подавился от смеха, –– но случай сейчас исключительный. Не могу пустить все идти своим чередом, не высказав... как я разочарована. –– Все за моим столом выпрямились, подорвавшись и беспокойно переглядываясь, но дети вокруг нас только заулыбались. –– Да, начался новый год, и вновь количество учеников не меняется с прошлого года. Ни один не погиб.

Среди ликующих и стучащих о столы, Фрэнсис прошептала:

–– Это так необычно?

Миссис Мёрфи подняла руки и зал затих.

–– Постойте. Постойте, я ошиблась. У нас не столько же учеников. С нашими первогодками, –– она кивнула в сторону нашего стола –– нас больше.

–– Подумайте о всех упущенных возможностях, –– драматично простонала она, –– Алая Леди с другой стороны реки, которая не оставила бы нас в покое, пока мы не заплатили ей. Она бы не отстала от нас, даже когда бы мы заплатили ей. Кого-нибудь из вас съели, как хорошеньких простачков? Не-е-ет! –– она выплюнула слово так, словно оно причиняло ей боль, –– вы объединились воедино и победили её. Затем было восстание химеры. И снова: героизм, находчивость, выживание. Что мы скажем королю? Что его популяция простаков возрастает?

–– Она же не всерьёз, да? –– спросил Фред, когда кто-то в комнате закричал:

–– Эй, я сломал ногу!

–– О да, конечно, была одна травма. Мы все очень поражены, мистер Навин. И это я ещё не буду упоминать о прошлой зиме, –– продолжала миссис Мёрфи, вскидывая руки, –– Вы смеётесь, мистер Дейн, а между прочим, набрали двадцать фунтов с того момента, как пришли сюда. Что вы сделали, чтобы помочь нам в ответ, а? Вас похищали? Кого-нибудь этим летом похищали?

–– Похоже, она это серьёзно, –– сказал Фред, и мы обменялись очередными беспокойными взглядами прежде, чем я увидела, что Алекса наблюдает за мной. Она покачала головой и выдавила улыбку.

–– Я никогда не встречала такого эгоистичного, безответственного... помогите-ка мне с этим, –– обратилась миссис Мёрфи.

–– Непочтительного! –– выкрикнул кто-то.

–– Безрассудного!

–– Неблагодарного!

–– Именно, –– миссис Мёрфи строго вздохнула, улыбка притаилась в уголках её рта, – я полагаю, ничего не остаётся кроме как оставить вас на второй год.

Ещё больше одобрений. Кто-то засвистел.

Миссис Мёрфи повысила голос сквозь шум.

–– О, ради... Я ещё не решила, вы, варвары! Разве вас не учили манерам? Сейчас, перед тем как мы приступим к праздничной суете, я бы хотела, чтобы каждый из вас подумал, долго и хорошенько, о тех испытаниях, которым вы подвергаете учителей. Посмотрите сюда на мисс Кори. Её нервы напряжены до предела, пока она следит за всеми вами, –– она указала на Бекки, которая тихо стояла в тени, скрестив руки перед собой, –– Она сходит с ума.

–– У неё их никогда не было! –– прокричал кто-то сзади.

–– Это не по теме, –– сказала миссис Мёрфи. –– И всё же, это печально. Что же касается наших новых учеников, –– она посмотрела на нас, её глаза осветились сдержанным юмором, –– от имени всей школы, которая, я знаю, поддержит меня, мы надеемся, у вас будет очень скучный и образовательный год. Теперь же приступим к еде.

Неожиданно из кухни позади нас выскочили дети с распаренными лицами и сосредоточенными взглядами. Один ученик шмыгнул мимо моего плеча и быстро расставил корзинку с хлебом и тарелку с салатом на нашем столе. Другой так плюхнул кувшин, что вода выплеснулась через край и зазвенели кубики льда. Преподаватели разошлись, скользнув на стулья перед полным столом. Алекса похлопала меня по плечу и скользнула на место возле меня.

–– Я говорила тебе, что вернусь. –– Она рассмеялась, когда я бросилась на нее.

За хрустящим хлебом и салатом Фрэнсис говорила с остановками. Она пыталась вставлять свои комментарии, только когда на них могли обратить внимание, например, в разговоре о семьях упомянула, что она третья из четырех девочек.

Фред намазал маслом новый кусочек хлеба, бросив что-то вроде «хм-м» или «а-а-а» и спросил, которая сестра ей нравится больше.

Питер в крайнем недоумении поднял на него взгляд.

–– А у тебя есть любимая?

–– Да, –– хором ответили мы с Фредом.

–– Как это? –– бросила на меня хитрый взгляд Алекса. –– И кто, позволь узнать, твоя любимая сестра?

Я усмехнулась.

–– Ты, конечно же.

Алекса вонзила вилку в помидорку из салата.

–– Ты ужасная лгунья.

Фрэнсис вгрызлась в булочку, пока, как она считала, мы не обращали на нее внимание.

–– Сьюзен. Она милая. И талантливая. Хочет завести собственный питомник. Растений, а не детей. Она, эм... Я ничего не слышала о ней с тех пор...

Затем Фред спросил у Фрэнсис, как та узнала о том, что простушка. Фрэнсис объяснила (ее лицо медленно пошло розовым), что ее выгнали из семьи за неделю до Оценки. Она слишком быстро переходила дорогу.

–– Там был ковер, водитель заметил меня только в последнюю секунду. Он хотел отшвырнуть меня с дороги, но ничего не произошло. К счастью, я увернулась. Даже потом не сообразила, что магия водителя на мне не сработала. –– Она выдавила жалкую улыбку. –– Они отменили мою Оценку.

–– Ты даже не оценена? –– спросила я.

–– Нет. То есть... смысла не было, –– оправдывалась она. –– Но папа вернул свой залог. Поэтому... все не так уж плохо.

–– Так ты не знаешь точно, простушка или нет, –– сказал Питер.

–– Вы простаки, –– сказала Бекки. Она стояла прямо за Питером.

–– Как вы можете быть уверены? –– спросил Фред.

–– Уж уверена. –– Она подошла, смахивая с глаз челку и склонилась над Фрэнсис. –– Побудь достаточно долго простаком, как я, то сможешь сказать точно. Тогда под силу увидеть это в других людях. Нет, не так, –– поправилась она. –– Скорее, опознать. У простаков чего-то не хватает. –– Она взяла Фрэнсис за руку и потерла ее своими ладонями. –– Это не делает нас хуже, Фрэн. Просто другими. Иногда на то, чтобы это выяснить, нужно немного времени. Страшно, я знаю, –– продолжала Бекки, обращаясь ко всем нам. –– Но с тех пор, как трон занял король Стив, жизнь простаков стала лучше, чем прежде. Он многое для нас сделал.

Питер рассмеялся и оторвался от книги.

–– Что, например?

–– Здание для этой школы, –– Бекки обернулась, добавив в тон немного остроты. –– Место нашего пребывания. Укрытие, где не нужно беспокоиться, когда сможем поесть в следующий раз, –– добавила она, тыкая в тарелку Питера. –– Как постоять за себя, когда этот дурацкий суд начинает вопить об опасности простаков. А ведь король не обязан подставлять за нас шею, и небо знает, насколько проще ему бездействовать. Поэтому-то я не услышу и слова против него, Питер Уиттлби. Не от тебя или кого-то еще. –– Она смотрела на него, пока Питер не опустил глаза. Затем Бекки взглянула на Алексу. –– Он человек хороший.

–– Да, –– согласилась Алекса. –– Хороший.

Четверокурсник Нейт, мальчик, которому я помогла ранее, атаковал наш стол.

–– Нам нужно помочь на кухне с блюдами. Мёрфи велела завербовать одного из новичков стать добровольцем. Ну? –– потребовал он прежде чем хоть кто-нибудь ответил.

Все поглядели друг на друга, наступила тишина.

–– Я помогу, –– вызвалась я.

–– Отлично. Идем-идем, –– сказал он, стаскивая меня со стула. Он нагрузил меня тарелками и толкнул в кухонный хаос криков, запахов, людей и жара, чуть не сбившего с ног. Даже сама комната выглядела жаркой благодаря ярко-желтым стенам, красной плитке пола и постоянной беготне. Дети протирали столешницы, склонялись над горячей плитой и хлопали дверцами шкафов.

–– Эй! Глядите сюда! –– призвала тучная хипповатая женщина у плиты – видимо, повариха Белла. У нее были круглые розовые щеки, волосы туго забраны сзади и прикрыты платком. –– Берите эти сковородки и складывайте их обратно, а я уж вас хорошенько отблагодарю. А если не поторопитесь, заставлю заново отрабатывать на кухне.

Ребенок сгреб сковородки и сложил их на столешницу, затем осторожно и аккуратно поправил их.

Нейт привел меня к большой двойной раковине. Справа лежала груда грязной посуды, слева – переполненная сушилка. –– Сюда, сюда. –– Нейт бухнул посуду в мыльную воду. –– Ты раньше мыла посуду?

Я отрицательно мотнула головой.

Он закатил глаза.

–– О, ну что за... Хорошо, внимание. Берешь грязную посуду, кладешь в мыльную воду, берешь губку, убираешь волосы назад, новичок, никому не хочется увидеть в своей тарелке волосы – и намыливаешь. Догоняешь? Берешь губку, смываешь грязь, –– он показал как –– затем поворачиваешь первый кран, ополаскиваешь под ним и ставишь на сушилку. Усекла? Пользуйся горячей водой, ага? Всегда горячей. Я вытираю и убираю. Вопросы? –– Он бросил в меня губкой, не давай возможности спросить. –– Мой.

Я включила воду («горячей водой, горячей» – он повернул вентиль вправо) и налила столько мыла на губку, что она заскользила и запузырилась.

После двух тарелок я остановилась, чтобы закатать рукава. Обычно грязь отмывалась легко, но иногда приходилось скрести и драить. Дважды подбегал ребенок и кидал еще тарелок на столешницу. Горячая вода обожгла руки, они покраснели, заболели и онемели. Но груда уменьшалась, сначала медленно, затем все быстрее, пока я не приноровилась.

–– Мой быстро. Но не слишком. Не будешь хорошо работать, она заставит нас переделывать. –– Нейт кивнул в сторону Поварихи Беллы, достающей из духовки сковородки. По комнате поплыл теплый маслянистый запах – на секунду я даже вернулась в мамину пекарню, и ощущение дома было таким сильным, что горло сжалось, а глаза защипало. А на другом конце комнаты Белла поставила сковородки остужаться и выключила духовку. Я снова глубоко вздохнула, пытаясь воскресить в памяти дом.

–– Нейт, как там у вас дела с посудой? –– окликнула повариха Белла не глядя.

–– Хорошо, Шеф. –– Сказано четко и уважительно.

–– Я могу подойти и проверить. –– Она вытирала руки о передник и прокладывала к нам дорогу, пробуя здесь, поправляя там, и так до тех пор, пока она не вклинилась между нами. Хмыкнув, она выхватила у Нейта тарелку и оглядела ее. Он не дыша отодвинулся к сушилке. Она разглядывала тарелку так долго, что я забеспокоилась, как бы он не упал в обморок.

Наконец она протянула ее обратно.

–– А ты учишься.

У Нейта словно гора с плеч свалилась.

Повариха Белла достала из раковину мокрую тарелку. Еще один тщательный осмотр. Она передала ее Нейту и повернулась ко мне, оценивающе сощурившись.

–– Тебя как зовут?

–– Эбби. –– Из моих рук выскользнула кастрюля и плюхнулась в воду, забрызгав мне лицо. –– Эбби Хейл.

–– Раньше ты мыла?

–– Это она впервые, –– вставил Нейт.

Повариха Белла пригвоздила его взглядом.

–– Я тебя спрашивала?

–– Нет, Шеф, –– он сосредоточился на посуде.

Она обратилась ко мне?

–– Так ты впервые моешь посуду?

–– Да, э, Шеф, –– сказала я.

Она оглядела меня с головы до пят.

–– Ты же первогодка, все верно. –– Прежде чем я успела спросить, ее лицо озарилось узнаванием. –– Хейл. Подожди-ка. Ты же сестрица нашей надзирательницы?

–– Надзирательницы? –– повторила я. Нейт пихнул меня локтем; я не обратила не него внимания.

–– Слышала, твоя семья тебя любит, –– продолжила Повариха Белла, будто я ничего и не говорила вовсе. Она резко взяла мои руки и развернула ладонями вверх. Казалось, ее не заботило, что они мыльные, нечувствительные и красные. –– Ни дня в жизни не работала.

Хм, не думаю, что Шефу безопасно сказать, что ответ зависит от того, что она подразумевает под «работой».

–– Раньше ты ни ногой в кухню?

–– Да, Шеф. Дома. –– Что-то не похоже, что это-то она и хотела услышать, и я поймала себя на том, что добавляю: –– Только в маминой пекарне. Временами я ей помогала, но это же обычная пекарня.

–– Это Нейт вызвал тебя добровольцем?

–– Он спросил. Сказал, что ему нужно помочь; я ответила, что помогу.

Повариха Белла уставилась на Нейта, который кивнул. Она ухмыльнулась и отпустила мои руки.

–– Обычные пекарни не в счет.

–– Нет, в счет, –– огрызнулась я в попытке защититься.

Повариха Белла подняла брови. Нейт снова меня пихнул, я снова не обратила на него внимания. Вся кухня притихла.

–– Обычные пекарни волшебников? Они готовят не по-настоящему. Они наколдовывают. У всех одинаковые пресные кексики и торты

На что я сказала:

–– Моя мама делает слоеные пироги. –– Я не это хотела сказать, но Повариха Белла взрослая, а ко взрослым надо проявлять уважение, даже если они не знают, о чем говорят.

–– Песочное печенье, –– буркнул под нос Нейт.

–– Нет, слоеные пироги, –– сказала я ему. Песочное печение – это печенье; Повариха Белла же делает пироги.

Повариха Белла уставилась мне прямо в глаза. Ее глаза оказались карими, до сих пор я считала этот цвет мягким и приятным. Медленно и успокаивающе как змея, она подошла к форме для выпечки, отрезала кусочек пирога и швырнула его в меня. Мне пришлось бросить губку, чтобы его поймать.

–– Что еще?

Ароматный золотистый кусочек вызывающе обжигал мои руки.

Ладно, вероятно, это был не самый умный поступок. Но она незаслуженно сказала, что мама готовит не по-настоящему. Она делала то же самое. Я знаю, потому что провела достаточно времени, наблюдая, как мама колдует и заклинает, и даже была у нее официальным дегустатором. Слоеные пироги у мамы особые: мягкие, слегка рассыпчатые; весь день в булочной витал этот маслянистый запах выпечки.

На секунду я забыла злиться, потому что уловила другой аромат. Чего-то едва уловимого, цветочного и шелковистого, чего-то, что здесь быть не должно. Я осторожно откусила.

–– Розы. Вы используете розовую воду? –– сказала я удивленно. –– Но это не правильно. Такого нет в чарах.

Повариха Белла осмотрела меня, выражение ее лица смягчилось.

–– Простаки не следуют чарам. А теперь все возвращаемся к работе, –– прибавила она и ушла проверять блюда и десерты.

Я поймала взгляд Нейта.

–– А тебе понравилось мыть посуду.

–– Самое забавное, что я делала. –– У меня заболела спина.

Из обеденного зала доносился шум струн, рожков и барабанного боя – это оркестр настраивал инструменты. Дети оживились, а Повариха Белла пролаяла заказ миндального крема с малиной.

К этому времени я уже сполоснула последнюю чашку и закручивала кран, мои пальцы сморщились, а волосы выпали. (Выпали из пучка, вот я о чем; я не облысела.) Нейт кинул мне полотенце, мы домыли последние тарелки, высушили и убрали. Музыка была уже в самом разгаре, Повариха Белла пристроила тарелки на свободный островок. Поварята собрались вокруг, Нейт вырос рядом с Поварихой Беллой и что-то ей сказал. Она посмотрела на меня и покачала головой, что-то пробормотав насчет «еще не одна из нас».

Пока другие ребята подбирались к островку и ныряли в малиновые торты, я направилась к двери.

–– Работа еще не окончена, –– донесся оклик Поварихи Беллы. –– Еще нужно помыть посуду под десерт.

Я остановилась и оглянулась. Дети все еще сидели на островке, сосредоточившись на еде и не обращая на меня внимания. Раз уж я вызвалась помочь, то вернулась к раковине.

Среди стука ложек и мычания доносились обрывки разговоров. Один упомянул, что «Завтра первым делом пойдет МакКартни». Это встретили сочувственным бормотанием.

–– Лучше покончить с этим сразу, –– ответил другой с полным ртом. –– Как стаскивать гипс, понимаете? И не портить себе остаток дня.

Повариха Белла похлопала в ладоши и все в комнате моментально затихли. Звуки из столовой продолжали просачиваться – грохочущая музыка и певица с грубым голосом, плюс топот ног, смех и крики насчет музыки.

–– Ладно, официанты, выносите десерт. Забирайте обеденные тарелки. Сделайте это быстро и правильно, а уж затем мы немного повеселимся.

Перед тем как начать мыть посуду, я убедилась, что волосы убраны назад, фартук завязан надежно, и закатала рукава. Пол загудел от музыки и передал ногам вибрацию. Я заставила себя стоять спокойно и проверять каждую тарелку перед тем как отдать ее Нейту. Спустя некоторое время остались только мы с Нейтом, а Повариха Белла стояла в дверях и слушала музыку.

Когда мы наконец закончили, Нейт рванулся к выходу.

–– Проверь, все ли здесь десертные тарелки, –– сказала Повариха Белла, держа дверь открытой.

В столовой было жарко и громко. Большинство прошли танцевать перед столами. В углу наигрывал оркестр. А те дети, что оставались на своих местах, смеялись, кричали друг на друга и погружались в свои тарелки с фруктовыми чудесностями. Чтобы пространство удвоилось, передние стулья и столы отодвинули. Как тут может быть пятьдесят детей? Казалось, что их сотни, тысячи, везде и сразу. Везде, кроме нашего стола; почему-то его другие обходили по широкой дуге.

Я скользнула на свое место когда закончилась песня. Снова заиграла музыка, дети наперегонки искали себе партнеров и места. Алекса позвала Питера потанцевать; он встал и последовал за ней без единого вопроса. Фред осмотрел нас с Фрэнсис, затем выпрямился (мне показалось, еще и каблуками притопнул) и подал руку.

–– Может кто-то из вас хочет... –– Он откашлялся и кивнул на танцующих.

Фрэн бросила на танцующих нервный взгляд и покачала головой.

–– Нет. Нет, я не знаю этого танца.

–– Делай что и я, –– сказала я. –– Пойдем, будет весело.

–– Я тебя научу, –– предложил Фред, но Фрэн покачала головой и застучала ноготками. ––– Фрэн...

–– Я сказала нет.

–– Хорошо, хорошо. Может, тогда следующий? –– предложила я, но Фрэн уставилась в пол, будто хотела в него закопаться. –– Ты. –– Я обернулась к Фреду, у которого был озадаченный и ошарашенный вид сдавшегося, и схватила его; он усмехнулся и подал мне руку. –– Делай так, –– я потянула его к танцевальной площадке.

Мелодия была яркой и живой, того типа, что натягивают каждую струнку вашего тела, пока не заставляют двигаться. Фред взял мою руку и закружил меня в танце. Скок – подскок – хлопок – вращение. Фред в этом был хорош, ну или хорошо притворялся, что знал как танцевать.

Вращение – подскок – подскок – сменить партнера. Без понятия, что я делала, да это и не казалось важным. Повторяла шаги, но мой новый партнер делал все наполовину, непоследовательно крутя и поворачивая меня.

Подскок – подскок – подскок – хлопок – сменить партнера. Воздух горячий, тяжелый и чистый. Мой новый партнер с улыбкой толкнул меня в нужном месте. Вращение – поворот. Девочка рядом со мной подмигнула и сказала: –– Нет, не так. –– Хлопок – снова сменить партнера.

Моим партнером стал Питер: лицо раскраснелось, глаза заблестели, когда мы помешали движению друг друга. Я наступила ему на ногу, он хромал (или притворялся) следующие шаги. Я рассмеялась в знак извинения. Хлопок – кружение – кружение. Я отклонилась назад, отдаваясь импульсу.

Только услышав, как ученики хлопают в ладоши, мы поняли, что танец закончился. Мы врезались друг в друга, пытаясь остановиться и Питер заулыбался – правда заулыбался – а я задохнулась от смеха. Музыканты сорвали аплодисменты и заиграли снова. Быстрее.

Я усмехнулась.

–– Пойдем еще раз?

Он взял мои руки в свои.

Нейт не соврал. Нас кормили хорошо. Завтрак был столь же впечатляющим, как и ужин. Впервые яйцам не нужна была соль. Им ничего не нужно было; солили их в меру, а консистенция была однообразной как у заварного крема. На тарелке лежали тоненькие кусочки бекона, еще шипящие, и стояла целая корзина золотого мягкого печенья с маленькими горшочками масла и джема. Дети за соседними столами активно орудовали приборами, подчистили свои тарелки и попросили добавки. За нашим столом успели поесть Питер и худощавый мальчик (имя которого, как я узнала, было Цезарь – я спросила об этом Бекки). Я сдала пару укусов – оказалось так вкусно, что стыдно не доесть – но мой живот крутило – никакого места еде.

–– Как думаешь, чему они будут нас учить? –– Фред уже уменьшил свой бисквит до крошек, размазывая и намазывая их клубничным джемом, пока Питер не отнял у него горшочек.

–– Ну это же школа, так. Значит, школьным предметам, –– произнесла я, пытаясь убедить себя.

–– А твоя сестра не... Не она ли руководит этой школой? Неужели она ничего тебе не сказала? –– спросил Фред.

–– Нет. Сказала только, что школа для простаков. –– Я ее ни о чем не расспрашивала, даже не позаботилась, посчитав, что раз Алекса была ответственной, ничего дурного не произойдет. А сейчас захотелось.

–– Мы будем изучать предметы простаков, я думаю. Как...–– Чем занимаются простаки, не похищенные приключенцами? –– В лагере.

–– Или как сбежать из лагеря, –– пошутил Фред.

А Питер предложил:

–– Правильный способ попасть в плен.

С другой стороны стола глаза Цезаря ненадолго оторвались от тарелки, и он снова затолкал кусок бекона в рот.

–– Может, это просто нормальная школа, –– тихо прошептала Фрэнсис, едва достаточно, чтобы мы расслышали ее за гулом завтрака. –– Может, единственное, чем она отличается, так это тем, что они приняли простаков.

Я обернулась к сестрам-маджидкам. Они сидели за дальним концом стола на сдвинутых вплотную стульях, склонив головы. Они болтали только друг с другом и игнорировали нас с тех самых пор, как мы сели. Я спросила:

–– А что вы, ребята, думаете? –– И почувствовала себя глупо: а вдруг они не говорят по-вестренски.

Они замолчали, и под их взглядами мне сделалось как-то не по себе. Спустя минуту, которая показалась мне вечностью, одна из них сказала:

–– Они будут учить нас тому, что мы должны знать.

–– Это действительно очень полезно, –– заметил Питер.

–– А вам стоит узнать, –– подхватила вторая, –– что мы торчим здесь без причины. Мадж заботиться о своих подданных, –– закончила она властно.

Питер фыркнул и высказал то, о чем мы все подумали:

–– Даже о простаках?

–– Мадж заботится о семье. Всей семье. Это их обязанность.

–– Тогда почему вы здесь? –– спросил он.

Прежде чем они ответили, раздался звон и заметались сервировщики, смахивая с нашего стола тарелки, даже если на них оставалась еда. Цезарь вцепился в последние три печенья – так быстро, что я и моргнуть не успела – и рассовал по карманам.

Мистер О'Хара возник возле нашего стола, когда остальные ученики начали расходиться.

–– Доброе утро. Надеюсь, вы хорошо поели. Вам предстоит долгий день.

Фрэн была права; это была совершенно обычная школа. Вроде бы. На первый взгляд.

Мы приготовились к странному. Ты не можешь быть простаком, отправленным в школу для простаков, и не ожидать странностей, особенно после лета, наполненного «ты другой/-ая» и что «твоя жизнь больше не будет такой как прежде». Наши утренние уроки не были странными вообще и это по началу нас расстроило. Этот материал изучают все... ну, вы знаете, математика, история, чтение (которое мистер О'Хара называл литературой). Это уроки вы бы учили в любой школе, независимо от того, каким ребенком вы были. Они казались почти нормальными.

Первым уроком у нас была литература с мистером О'Харой. Он повел нас вверх по лестнице и дальше по коридору к свежеотдраеному классу с партами и стульями, которые были притащены на собственном горбу – никакой магии – и окнами, выходящими во двор. Мы неловко молчали, пока он пытался разговорить нас о последних изученных темах, которые мы проходили в своих школах, да когда нас выгнали, какие книги нам нравятся и какими мы «ожидаем покинуть этот класс». Никто не откликнулся, но он продолжал задавать вопросы еще довольно долго, другие учителя бы давно сдались и закатили бы лекцию, какими бы они хотели нас видеть на выходе из класса дабы избавить от хлопот ответов. После десяти минут молчания я наконец подняла руку и поведала мистеру О'Хара, что люблю любовные романы Миранды Блайз, решив, что сразу ему понравилась, раз он не рассмеялся и не заверил, что читать мы будем настоящие книги.

Он произнес:

–– Боюсь, в учебной программе этого семестра нет мисс Блайт. Мы начнем образование с эпических поэтов – скучно, я знаю, но это необходимые строительные кирпичики. Однако дополнительный доклад по книге всегда приветствуется и вы вольны выбрать любую понравившеюся тему.

И затем добавил: –– Думаю, доклад по работам мисс Блайт будет особо интересным. В самом деле, если вы хотите пример архетипического путешествия героя...

–– Постойте-постойте! –– поднял руку Фред. –– Вы читаете романы?

–– Мой милый мальчик, –– ответил мистер О'Хара, –– я читаю всё.

Мы находились в одном из классов, предназначенных для занятий языками. Признаю, класс был слегка странным. Я о том, что парочка языковых классов необходима каждой школе. Уж не знаю зачем; ничего кроме как сказать «Где тут уборная?» и «Мне чизбургер» мы не изучаем. (Или в случае Оливии «Бог мой, пуговичка оторвалась!») Оливия и Гил сказали, что мне следует выбрать астринский, который должен быть проще, поскольку близок к вестринскому, а Джереми настаивал, что с моим говором лучше сварский, потому что он сложнее. Но все согласились, что язык изучается обычно два семестра, а потом закончится. Это отличительный знак класса.

Но не в случае со школой Маргарет Грин. Здесь язык требовался. Учить язык нам предстояло каждый год и из-за перевода в следующий класс мы должны стать, как выразился мистер О'Хара, «бегло говорящими».

–– Зачем? Подготовиться к тому, что нас купят и продадут? –– пробурчал под нос Питер.

–– На случай, если вас продадут и купят, –– ответил мистер О'Хара во всеуслышание. –– Думаю, вы обнаружите, что сбежать гораздо проще, если знаешь местный язык. –– И он потратил остаток урока на введение в астринский и обучая нас туристическим основам типа «здравствуйте», «до свиданья», «спасибо», и «помогите, меня похитили»!

То и дело я посматривала сквозь большие окна и наблюдала за Бекки, которая вывела свой класс во внутренний двор. Я не была уверена, чем именно она занималась, выглядело это так, как будто она ловила старших учеников и заставляла их бесцельно туда-сюда бегать и хлопаться об землю.

Далее была математика и история с мисс МакКартни. В отличие от мистера О'Хара, мисс МакКартни не была заинтересована в том, чем мы занимались на других уроках и не заставляла нас говорить. Она сама почти не разговаривала.

Она взяла свиток, ожидая, пока все усядутся и прекратят болтать (что-то в ее спокойном настороженном выражении лица не заставило себя долго ждать) и потом проверила наши имена по списку. Она прошлась взад и вперед по рядам, раздавая контрольные, села за свой стол, и большую половину занятия мы выполняли работу. В тесте были основы математики – сложение\вычитание, умножение, немного деления и совсем немного геометрии. Как я догадалась, чтобы определить, как много мы знаем. В руководстве говорилось разобрать все задачи, даже если мы не знаем ответа, чтобы показать свою работу.

Мы закончили как раз к концу урока; мисс МакКартни встала и сама собрала листочки, хотя было бы проще просто передать их на ее стол.

Когда она заговорила, я поняла, что ее голос мы услышали впервые, поэтому я не ожидала медленного, неторопливого протяжного произношения. Это казалось противоречащим ее пристальному взгляду с холодными глазами и тщательно убранным в пучок волосами.

–– Жизнь простаков сложна, –– начала она, привлекая наше внимание, –– и она начинается здесь. Я не ставлю вам на этом уроке пятерки, четверки или тройки. Вы все достаточно взрослые, чтобы уже знать цифры. Вы либо сдаете, либо терпите неудачу. Если вы терпите неудачу, — тут она подразумевала «когда» — вы будете обязаны пройти курс еще раз и еще раз, пока не сдадите его. Судя по этой попытке, — она пробежалась по страницам с нашими контрольными, — некоторым из вас предстоит большая работа.

История была такой же, только больше имен и меньше чисел. Мисс МакКартни больше не произносила свою речь о числах или наших оценках, но это было и так понято.

Когда мы ушли, я снова выглянула во внутренний дворик. На траве стояли разделенные на пары студенты, задержавшиеся на спарринге. Через секунду я поняла, что они не просто атакуют друг друга, они кружатся, двигаясь одинаково. Бекки издала пронзительный свист и они замерли. Она вытащила мальчика постарше вперед, чтобы его увидели все, и двигаясь словно в танце, сбила с ног на землю.

Прозвенел звонок на обед, но Бекки подняла три пальца и ее студенты направились друг на друга. Мы прилипли к окнам и смотрели, пока мисс МакКартни ледяным тоном не приказала нам убираться.

–– Наконец-то мы добрались до чего-то хорошего, –– произнес Фред. Мы сгруппировались вокруг нашего стола в столовой, склонившись так, будто мы обнаружили какой-то большой секрет, и подозреваю, что этим секретом были небольшой горшок с овощным супом и копченый сыр. Я слишком проголодалась, поэтому решилась отведать это. Ну, по крайней мере я знала, что пробую. Что-то простецкое. Столовая гудела детьми, кричащими и набивающими свои желудки. Я заметила несколько студентов старшего возраста, наблюдающих за нами и хихикающих. –– Я могу побороться, –– продолжил Фред с преувеличенной небрежностью. Впервые в тот день он выглядел расслабленным. –– Я имею в виду... у меня... я вырос с тремя братьями.

–– Я не знала, что мы должны будем бороться. –– Фрэн заламывала руки. Ее лицо было таким бледным, похоже, она собиралась упасть в обморок. –– Я не знаю, как бороться.

–– Вот почему мы и ходим на уроки, –– сказала я ей. –– Они собираются нас научить.

–– А если ты забьешь на борьбу, я уверен, что они научат тебя, как правильно стоять на аукционной площадке, –– добавил Питер, не отрывая глаз от книги.

Одна из девочек-маджидок хихикнула. Я бросила в Питера булочкой. Он поднял голову, удивившись, когда та отскочила от его головы.

–– Но это так. Не злись.

Питер посмотрел на Фрэн, и быстро опустил голову обратно в книгу, чиркая в ней карандашом с удвоенной силой.

–– О, пожалуйста, ей нужно этому научиться, –– произнесла одна из девочек-маджидок... Найжа, я думаю, хотя не уверена. Им нравилось постоянно меняться местами.

–– Эбби. –– Это был Нейт, его губы были сжаты в тонкую линию, которая придавала ему раздраженный угрюмый вид. –– Ты опаздываешь.

–– Я? –– спросила я.

–– Просто пойдем со мной. –– Он повернулся и рванул к двойным дверям. Я пожала плечами любопытным взглядам за столом и поспешила за ним. В кухне было так же жарко, как я помнила, но не так сумасшедше как накануне вечером.

Повариха Белла была у плиты.

–– Это Эбигейл?

–– Да, Шеф. –– Нейт толкнул меня к ней, а сам устремился к раковине.

Я подошла к Поварихе Белле, внезапно разнервничавшись. Ее внимание было сосредоточено на большой черной сковородке, на которой шипело горячее масло.

–– Вчера вечером ты сказала, что хочешь помочь.

Я смущенно огляделась. Все другие дети были заняты.

–– Да.

–– Неужели ты думала, что нам помощь нужна только на один вечер?

–– А, нет? –– сказала я, чувствуя себя так, будто сдаю тест и проваливаю его.

–– Ты думаешь, что посуда пачкается только раз в году?

–– Нет, –– затем я добавила, –– Шеф.

–– Твое предложение помощи отменяется?

–– Нет.

И наконец Повариха Белла посмотрела на меня так, будто отмеряет меня для своего блюда. Затем она резко кивнула в сторону раковины.

–– Тогда помогай. И завяжи сзади свои волосы.

Я поплелась к раковине, завязывая волосы так быстро, как только могла. Нейт бросил мне губку, но я не поймала ее, и она влажно шмякнулась об мою руку. Он ухмыльнулся.

–– Не опаздывай к обеду.

После обеда в пустом обеденном зале меня поджидала Бекки. Одним беглым взглядом она окинула мою забрызганную юбку и сморщенные руки.

–– Ты опоздала.

–– Я знаю, простите, я ...

Она ринулась мимо меня в кухню, прежде чем я успела закончить. Дверь распахнулась, и я услышала низкий голос:

–– Буду благодарна, если ты не станешь изнурять моих учеников перед моим уроком, Арабелла.

–– Девочка предложила помощь, –– бросила в ответ Повариха Белла. –– Если она утомится, моя несколько тарелок...

Но Бекки уже шагала обратно в столовую.

–– В следующий раз следи за временем!! –– Она взяла меня за руку и без промедления повела на улицу.

Остальная часть класса была во внутреннем дворе... Фред вышагивал вперед и назад, бросая взгляды на всех вокруг, в то время как Фрэн снова ушла в себя как черепаха. Не думаю, что Питер даже обращал внимание на происходящее. В стороне стояли мисс Мёрфи и Димитрий.

–– Прошу прощения за задержку, –– сказала Бекки. –– Мне потребовалась минута, чтобы пробежаться по расписанию с нашим уважаемым поваром.

–– Откровенно говоря, вам следует полюбезней относиться к женщине, которая для вас готовит, –– заметила мисс Мёрфи.

–– А ей следует внимательнее относиться к тому, что мне нужны мои ученики. Ладно, –– объявила Бекки, потирая руки, –– перестаньте кукситься. Прямо как настоящие студенты. Мы намеренно ни с чем новым вас не знакомим; считается, что это дает вам почувствовать себя нормальными. –– Она улыбнулась мисс Мёрфи.–– Вы готовы их немного растормошить?

Мисс Мёрфи хрустнула костяшками пальцев. Димитрий повращал плечами, разминаясь. В классах над нами распахнулись окна, и дети высунулись, расталкивая друг друга, чтобы получить лучший обзор. Бекки не обратила на это внимания.

–– Теперь мы на некоторое время лишим вас этого, но я выяснила, что если вам устраивать предварительный просмотр ваших возможностей, то это помогает с мотивацией. Зовите это практической демонстрацией. Мальчики и девочки, вам всем надо немного отступить назад. –– Мы сделали пару шагов назад; Бекки помахала нам, и мы еще немного отступили, пока она не показала большой палец вверх..

Позади Бекки мисс Мёрфи внезапно вспыхнула пламенем, так чисто и профессионально, что у нее явно, по крайней мере, шестой уровень... и такой шестой, которому, очевидно, предшествовало длительное обучение. Обычно было необходимо произнести заклинание и сделать какое-нибудь движение; и только при серьезном обучении можно было щелкнуть заклинанием, как выключателем. Красные и оранжевые волны волшебства полыхали вокруг нее как факел, и она протянула руки, сосредоточив огонь на ладонях, кормя его, пока он не стал слишком ярким, что на него стало больно смотреть.

–– К настоящему времени вы все знаете, что вы как простаки не можете творить магию. Это простой ответ, который все знают. Но это только половина правды. –– Бекки остановилась и улыбнулась нам. –– А какова другая, спросите вы.

Миссис Мёрфи швырнула огненный шар в Бекки.

Фрэн закричала. Фред чертыхнулся очень и очень громко. Мисс Мёрфи цыкнула на него.

–– Следите за языком, мистер Рендаллс.

Моей первой мыслью... помимо ушедшего в пятки сердца... было подбежать и отпихнуть Бекки, упасть и откатиться, это было стандартной процедурой для несовершеннолетних детей, когда нельзя ничего потушить. Но Питер схватил меня за руку и удержал. В глазах мисс Мёрфи горело веселье, когда она продолжала поливать Бекки пламенем, которое уже поднималось практически до третьего этажа. Потребовалась секунда, чтобы понять, что крики, раздающиеся в моих ушах, исходят от учеников, высунувшихся в окна.

Мисс Мёрфи отозвала огонь и Бекки вышла из него. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы паника улеглась, и я поняла то, что она говорила Бекки:

–– Простаки не могут творить магию. Но и магия не может влиять на простаков.

Она все еще полыхала, хотя дело обстояло немного не так. Ее одежда горела – рукава тлели и осыпались пеплом – но Бекки была в порядке. Странно видеть, как огонь крутится вокруг ее ног, вихрится в волосах, и не имеет никакого эффекта. Она провела рукой по волосам, заставив пламенные искры волшебства пролиться на землю, и вышла к нам. Теперь я была так близко к огню, что влажная юбка начала высыхать, но… я не чувствовала никакого жара. Я чуяла запах подпаленной ткани рубашки Бекки, но ничего не чувствовала. Странно.

–– Урок номер один, –– произнесла Бекки. Она все еще стояла в огне, а Димитрий смеялся. –– Вложите деньги в волшебную одежду. Она дорогая, но прочная, и, пока у вас есть наличные деньги, большинству магазинов все равно, кому они продают. Я обещаю, что это в конечном итоге сэкономит ваши деньги.

–– Это урок номер один? –– отметила миссис Мерфи.

–– Урок номер два, –– продолжила Бекки. –– Есть различие между волшебством, не воздействующим на вас, и волшебством, не воздействующим на вещи вокруг вас. Или на вас, в зависимости от обстоятельств. –– Она сунула руку в огонь, тот все еще питался ее рубашкой. –– Между волшебным огнем, который не трогает нас, и магией, которая разжигает настоящий огонь, воспламеняющий все подряд, есть большая разница. Между волшебством, вытягивающим воздух из легких, и таким, которое высасывает воздух из комнаты. –– Мисс Мёрфи отклонила огонь, раздался низкий, ворчливый звук, будто ступает огр, и земля начала дрожать. –– Часть этого урока — Бекки повысила голос, чтобы перекричать грохот, когда мы изо всех сил пытались удержаться на ногах, — обучить вас находить различие.

Она кивнула миссис Мерфи и нырнула к земле.

–– Вы можете спросить почему, –– продолжила Бекки, когда Питер поднял руку. –– Работа. Вы все собираетесь вырасти, а это означает получить рабочие места и стать ответственными взрослыми. Хотите верьте, хотите нет, есть места, где требуются люди, не испорченные волшебством. Музеи, гильдии – возможно даже владельцы частных коллекций – ищут кого-то, кто не заболеет от сортировки магического инвентаря. Эта работа означает находиться среди большого количества экспонатов, большого количества сильного волшебства в замкнутом пространстве, для нормального человека это может быть по-настоящему опасным.

Димитрий бросил ей полотенце, и Бекки счистила сажу с лица и рук.

–– Спасибо. Есть также искатели приключений, и я знаю, что вы все про них знаете. Некоторые – не много, но все же – готовы нанять простака и поделиться с ним. Даже заплатить деньги, которые пригодятся выжившим, если вы готовы рискнуть. Таким образом, мы собираемся научить вас знаниям о различных типах волшебства, и как их определять. И тому, каково различие между заклинанием и чарами. Или как определить защитную последовательность, чтобы узнать, где пролезть, не поднимая тревогу.

–– Некоторые приключенцы, однако, не хотят ничего платить за простаков. Они не думают, что им придется вкладывать в них капитал, ведь прежде чем король Стив занял трон, было обыкновением «отдавать простаков в хорошие руки». И они не принимают «нет» за ответ. Многие даже не дадут вам выбора в этом вопросе. –– (Дети, высовывающиеся из окон, начали кричать: «Хватай ее, Димитрий!» и «Пятерку на Бекки!»), –– Когда это происходит — Димитрий принюхался и топнул копытом по земле — ну, вы просто оказываетесь перед необходимостью знать, как защитить себя. Это подводит нас к следующей части нашего урока...

Димитрий рванул к ней, но Бекки уже двигалась, вытаскивая ремень и хлеща им, в следующую секунду отскакивая в сторону. Ее запястье щелкнуло, почти лениво, а ремень вспыхнул, обвившись о лодыжку Димитрия. От черных пут поднялась ледяная корка, обернувшаяся вокруг его ноги, он выдохнул холодные белые облачка. Мисс Мёрфи появилась позади нас и заставила отступить назад, так как Бекки сильно дернула... достаточно сильно, чтобы нога оказалась на весу, но не достаточно сильно, чтобы заставить его упасть. Димитрий подмигнул Бекки и дернул ногу назад. Смеясь, она удержалась и позволила инерции увлечь ее, скользнула под его руками за пределы его досягаемости и бросилась бежать.

Димитрий скинул путы, игнорируя сосульки, застывшие в его волосах, и понесся за ней. Земля дрожала под его копытами. Он был быстр, но Бекки бежала, ее длинные ноги быстро увеличивали расстояние, она даже не запыхалась. Она влетела в здание, возникшее в следующую секунду перед нею, чтобы оттолкнуться от стены, развернуться и успеть схватить Димитрия за рога. Через мгновение она запрыгнула ему на спину, но ненадолго, потому что он крутанулся, достаточно сильно, что я была удивлен, как она не полетела прочь. Она держалась за его рожки, но он сбросил ее, крутя головой и падая с ней на землю. Она рассчитывала на его попытку избавиться от нее, и использовала ее, чтобы победить.

Они развалились на траве, смеясь. Бекки протянула ему руку, когда он встал.

–– Я выиграла.

Димитрий рывком поставил ее на ноги и стряхнул траву с ее плеч.

–– Нет, я позволю тебе хорошо выглядеть перед новичками. Плюс ты все еще должна мне с прошлого раза. Я вычту это из твоего счета.

Бекки толкнула его и повернулась к нам.

–– Самооборона, –– объявила она, снова становясь учителем. –– Да, вы будете изучать, как бороться и защищать себя. Но обо всем по порядку. Мы пробежимся по простым маневрам, методам спасения, что делать, если вас схватили. Мы не будем пока заниматься ни с кем таким, — она кивнула на Димитрия — некоторое время. Только когда я узнаю вас всех немного лучше. Только когда я поверю, что вы не испугаетесь.

–– Переходим к следующей части нашего занятия. –– Бекки свистнула и дети в окнах успокоились. Было странно, что внутренний двор так быстро перешел от бодрых выкриков к мертвой тишине. –– И это самая важная часть, мальчики и девочки. Используйте ваше знание ответственно.

Бекки осмотрела нас.

–– Защищающие заклинания на нас не срабатывают, и охранки, и чары. Мы можем пройти прямо в банковское хранилище, в чей-нибудь дом. Быть простаком означает больше, чем бессилие магии над нами. Это означает, что вы можете красть – вы можете причинить боль – и вас не нельзя наказать. Обычные тюрьмы? Они не могут удержать нас. Мы можем перейти через зачарованные границы. Нас нельзя сослать. Люди боятся вас, и они должны, потому что вы не можете управлять собой. И именно это в конечном счете делает вас опасными.

На ее лице ничего веселого или игривого не отражалось. Бекки была такой суровой и жесткой, что нить страха поползла по моему позвоночнику.

–– Теперь, я надеюсь, что вы чему-нибудь научитесь на этот уроке. Я надеюсь, что вы насладитесь, но... зарубите себе на носу, здесь не место для безделья. То, что вы делаете, отражается на всех других простаках за пределами школы. Если я поймаю вас на том, что вы делаете то, что мне не нравится, вас исключат. Школа все равно позаботится о вас, накормит вас, поможет вам найти место, если вы захотите, но ваши дни в качестве учеников будут окончены. Вы все поняли?

Мы поняли.

–– Хорошо. –– Бекки улыбнулась. –– А кто теперь хочет поуворачиваться от огненных шаров во дворе?

Начало учебного года было занятым и слилось в одно сплошное пятно... все двигались, все новое, а мы – новички, задыхались, лишь бы не отставать от других.

Поначалу было трудновато, потому что мы ни на минутку не присаживались. Утренние уроки были тихими, нормальными и постоянными, но как только мы добирались до занятий Бекки, то забывали об этом. Понедельники, среды и пятницы были днями самообороны, днями, когда мы никогда не переставали бежать, подскакивать, бежать, прятаться, и снова бежать, пока наши ноги не подкашивались. Даже когда мы просто учились, Бекки пыталась держать нас в движении. Она не могла описать, как прорываться через барьер, мы должны были бежать, чтобы лично убедиться. Она не говорила нам, что означали защитные камни, она разбрасывала пять раскаленных штуковин по внутреннему дворику и велела нам охотиться за тем, что давал дымную магию. Конечно, это было нехорошо, но мы начали подшучивать, что история с мисс МакКартни просто отдыхала.

Эйла, другая сестра-маджидка, наконец, сломалась во время субботнего урока – да, верно, мы занимались с Бекки каждый свободный день, включая выходные – и потребовала:

–– Почему мы должны так много работать?

–– Что ты будешь делать, если кто-то решит тебя схватить? –– поинтересовалась Бекки. – Ты слишком мала, чтобы сражаться, даже если бы знала как.

Самая сложная часть в самообороне была та, где Бекки отрабатывала движения с Димитрием, а потом делила нас на пары, чтобы мы пытались нападать друг на друга. Это казалось забавным и заманчивым, и если честно, мы не доходили до той точки, где могли причинить друг другу боль. Только если не состояли в паре с Цезарем. Никто не хотел иметь с ним дела. Обычно все старались найти любого партнера, лишь бы не его. Первые два урока маджидки пытались запугивать Фрэн, чтобы та встала с ним в пару, что дико разозлило Бекки, поэтому она заставила нас бежать дополнительные круги за то, что «никто не заступился». Потом она поставила обеих сестер с Цезарем, которому, между прочим, было все равно.

Остальные равномерно распределились на игровой площадке. Маджидкам понравилось дразнить людей, заставлять подчиняться; терпеть их было не так уж и забавно, учитывая то, что Бекки назвала это «эффективной стратегией борьбы». Фред никогда не обижал девочек, и нельзя было рассчитывать, что Фрэн вообще кого-нибудь ударит. Лучшее, что было у меня, это выносливость. Все мы думали, что Питер будет жесток из-за своей горечи, которая, казалось, поглощала каждый момент его бодрствования. Но если он и бил, то не очень сильно. Было всегда достаточно сообщить, что он победил. Вместо этого он предпочитал указывать на слабые места и говорить, как он собирался использовать их в своих интересах. Это предоставляло возможность менее щепетильным... скажем, сознательно допускать ошибку, а затем использовать время, когда Питер останавливался и брюзжал, чтобы повалить его на землю.

Проблема с Цезарем состояла в том, что он грязно боролся. Кусал, тянул за волосы, выкручивал пальцы, ради победы он делал все. Это означало, что побеждал он всегда, а это в свою очередь выводило нас на очень информативный урок о том, как лечить человеческий укус.

Вначале было тихо, Бекки учила нас, как выкрутиться из захвата. Она исправляла положение одной из сестер, когда Фрэн внезапно вскрикнула. Цезарь повалил ее на землю, и это была уже и не практика, и не забава, потому что он причинял ей боль. Я обвинила Цезаря и сцепилась с ним... я вообще-то довольно хорошо боролась; оказывается, многим важно, куда бить... и мы покатились. А затем Цезарь сошел с ума. Пинаясь и царапаясь, он схватил меня за волосы и дернул настолько сильно, что я вскрикнула. Я слышала, как Фред просил:

–– Давай, ребята, остановите это.

Влез Питер, на несколько секунд завязалась настоящая борьба, прежде чем Бекки схватила Цезаря за загривок. Она притащила его в угол внутреннего двора и отчитала. Я только уловила слова «Алекса Хейл», «финансирование» и «дисциплинарные взыскания».

Фред поспешил и помог мне встать.

–– Эбби, ты в порядке?

–– А как Фрэн? –– спросила я.

Фрэн все еще лежала на земле, съёжившись в комок, проводя пальцами по волосам.

–– Все хорошо, –– сказала она, не глядя на нас. –– Я была в порядке. Вам не нужно было... –– Она замолчала и покраснела.

–– Нет, не нужно, –– согласился Питер, вставая с земли. –– Это действительно было глупо. Бейся со своим партнером, Хейл.

–– Он сделал ей больно!

Питер закатил глаза настолько сильно, что я была удивлена, как они не застряли так навсегда. Я бы выбила их прямо из его головы, вот только Фред схватил меня за руки.

–– Достаточно. –– Голос Бекки ударил как резкая, холодная пощечина. Она взяла аптечку, затем пришла к нам. –– Все. Сядьте. –– Они опустились, Бекки махнула рукой Питеру. –– Нет, нет, не ты... подойди сюда. –– Она поставила его перед нами, и я увидела, что у него по руке текла кровь.

Бекки опытно закатывала его рукав, пока читала лекции нам о бактериях, важности гигиены и вреде, который мог нанести укус. Фрэн подняла руку, опустила ее, затем снова ее подняла.

–– Мисс Роуз? –– спросила Бекки, ее внимание все еще было приковано к обработке красной раны на руке Питера.

–– Разве это не ... то, что сделал Цезарь? Разве это не обман?

–– Да.

–– Он много обманывает, –– выдала Фрэн через мгновение. Когда Бекки ничего не ответила, она продолжила: –– Разве это правильно?

–– Нет. –– Бекки закрепила еще один оборот бинта на руке Питера, не упуская ни одного участка руки, затем, наконец, посмотрела на нас. –– Но иногда это не имеет значения. Не когда ты выставлен на аукционе после проигрыша в драке... или с веревкой на лодыжке, удерживающей от побега, продаешься тайком. Не то чтобы я одобряю следы зубов на моих студентах, Цезарь, и не думай, что мы ограничились разговором. Но это честно, когда твоей жизни конец. Они не будут церемониться. Можете поверить мне на слово.

Бекки завязала бинт Питера и подошла к Фрэн, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Ее голос звучал тихо, но мы все услышали.

–– Здесь мы избегаем рискованных действий, но ты должна знать, что мы не в игрушки играем. Это – твоя жизнь. И ты должна выбрать... прямо сейчас, пока ты в тепле и в безопасности, пока на твоих запястьях нет цепей, живот набит и ты знаешь, куда идти потом. Ты должна решить, что готова сделать, чтобы продолжить быть такой. Ты должна решить сейчас, прежде чем что-нибудь произойдет. Когда это случится, времени подумать об этом у тебя не будет. Просто имей в виду. Считай это домашним заданием. – Бекки выпрямилась и громко заговорила: –– И все вы.

После этого Цезарь всегда был партнером Бекки.

Наш последний урок на сегодня был зоологией с Димитрием. Когда мы закончили бегать и сражаться, слишком устали, чтобы двигаться, он появился из ниоткуда и повел нас вниз в темную пещеру – офис безопасности. Это был наш любимый и самый легкий урок, безусловно, потому что Димитриий не задавал домашнее задание и не намечал тесты. Да он даже не просил ничего более, кроме как сесть и слушать. Вот вам еще один парадокс в существовании простаков... никакой нехватки в магических существах, столь же опасных как для нас, так и для нормальных людей.

Мы начали с гоблинов, потому что они простые и легкие, и все о них знали. По крайней мере, так я думала, пока урок не начался, потому что оказалось, что на самом деле были тонны различных гоблинов; некоторые были хорошими, а некоторые будут являться вам в кошмарах.

Вдобавок я должна была работать на кухне, моя посуду и подготавливая ее для каждого приема пищи. У меня был шанс перекусить, пока все остальные работали, но я обычно скоблила и мыла, пока они группировались вокруг островка, чтобы поесть. Я не знала, откуда у них столько блюд, или где они хранили их, и иногда задавалась вопросом, был ли это весь один большой розыгрыш, и тут кто-то был волшебником, зачаровывающим нескончаемую гору блюд.

–– Ты уверена в этом? –– спросила Алекса, когда она обнаружила, что я помогаю на кухне. –– Ты не должна там работать.

–– Я хочу, –– сказала я. –– Это весело. –– Она подняла брови на слове «весело». –– Я сказала, что буду.

–– Пока это весело. Но если перестанет быть веселым, дай мне знать. С Поварихой Беллой может быть тяжело.

Я хотела сказать: «м-м, да», но не хотела говорить Алексе, как придиралась ко мне Повариха Белла. Вместо этого я моргнула и посмотрела на нее взглядом «невинного младшенького», говорившим: «О, правда?», «Как интересно» и «Я не заметила этого», которому Алекса не поверила ни на мгновение, но, по крайней мере, она не пошла на кухню и не устроила сцену.

Поскольку правда была забавно странной и исчерпывающей. Я привыкла к детям, смеющимся надо мной из-за того, что я была новенькой и ничего не знала. Достаточно странно, но кухня была единственным местом, где я видела, как они улыбаются. Действительно улыбаются. Будто им нравилось быть вместе. Кухня была всегда горячей, шумной и оживленной, воздух пах помидорами, чесноком, луком и оливковым маслом. Это место не было похоже на пекарню мамы, но довольно похоже... особенно в первые недели.

Сейчас можно подумать, что мытье посуды, беганье и учеба – ведь явно школа не школа, если вам не задают кучу домашнего задания – полностью меня выжали. Так оно и было, но уставать и спать это две разные вещи. Каждую ночь перед отбоем нас проверяла Бекки и закрывала двери, и я притворялась, что иду спать. Алекса устроила мне собственную комнату, и я знаю, что это прозвучит глупо, но она баловала меня, и это мне не нравилось. Я не любила одиночество, мне не нравилась тишина. Не то чтобы это была тишина, как при разводе супругов, но через некоторое время можно было просто-напросто забыть про уличный шум, про сирены и про все на свете, так становилось тихо.

Когда я действительно спала, то только урывками, внезапно просыпаясь от паники, потому что я прислушивалась, только чтобы понять, что не слышно привычных звуков. Таких как льющаяся в душе вода и мягкие шаги, когда мама готовилась пойти в пекарню рано утром. Таких звуков, как папины напевы, когда он начинал новый проект, бормотания себе под нос Гила, когда он писал, не участвуя в семейных разговорах, как надоедливый вопль «Мама!» Джереми всякий раз, когда она была ему нужна, чтобы уладить спор, и звон шпилек Оливии на ее комоде, когда она распускала волосы после свидания. Я так сильно скучала по этому шуму, что живот сводило.

Конечно, я не просто так пошла в школу, хотя казалось порой, что семье конец. Я постоянно разговаривала с ними. Родители звонили каждый день, Оливия и Гил посылали посылки, а Джереми – учебники, и дня не проходило, чтобы я не видела Алексу. Моя семья не знала, как оставить людей в покое.

Но они создавали мне проблемы.

Было рано, я болталась в зале с Фредом после ужина, выбирая отрывок из эпического стихотворения по литературе. В свой второй день я обнаружила это место, и оно быстро стало одним из моих любимых. Как и везде в кампусе этажи были чистыми, стены – недавно покрашенными, но здесь чувствовалось немного больше жизни. Стулья были побиты по краям, а на мастиковом полу несколько потертостей. Единственной нетронутой вещью был хрустальный шар в углу; он, похоже, был новым, только что распакованным. Дети толпились здесь, приходя по вечерам, шум и люди заставляли меня меньше тосковать по дому. Также мне нравился Фред, потому что он разговаривает так, будто сам начал разговор, в этом он так же хорош, как я в рассуждениях на тему автора.

Девочка постарше плюхнулась на место рядом со мной и улыбнулась, подобрав ноги под себя.

–– Знаешь, ты не должна больше его носить.

–– Что носить? –– не поняла я.

–– Ошейник, –– сказала она, кивая на мое ожерелье. –– У меня тоже было такое. Я знаю, ты забываешь о нем через какое-то время. Но ты можешь его снять. Ощущение от того, что оно не на тебе, исчезнет через день.

Рукой я автоматически потянулась к амулету, который дала мне Алекса.

–– Это не ошейник, –– сказала я.

–– Я знаю, так о нем думать легче. –– Девочка наклонилась вперед, чтобы посмотреть на меня поближе. –– Это мило, я понимаю. Ты, должно быть, принадлежала кому-то шикарному. Искатели приключений, правильно? Я какое-то время была в гильдии. Гильдия никогда не заплатит даже за половину этой прелести. Я могу забрать его у тебя, если хочешь. Мне пришлось заставить кое-кого помочь мне с моим. Руки дрожали так сильно, что я не могла развязать узлы. –– Ее улыбка исчезла. –– Не бойся.

Я покачала головой.

–– Нет. Мне его дала сестра. На случай, если я попаду в беду.

Еще один ребенок рассмеялся.

–– Не хлопай ушами на своих занятиях по чарам, Эм. К этому времени ты уже должна была распознать защитную магию, только увидев ее.

–– Да, это сестра Алексы Хейл, –– горько произнес мальчик. –– Та, у которой есть семья.

Улыбка сошла с лица девочки.

–– О. Прости. Я не хотела... быть грубой.

–– Все нормально, –– сказала я, но она уже встала и попятилась к своим друзьям.

Я просмотрела на Фреда, который уставился на амулет на моей шее и тоже выглядел погрустневшим. Но как только я поймала его взгляд, он уткнулся обратно в свои записи.

На следующий день Димитрий устроил меня перед хрустальным шаром в углу зала и позвонил моим родителям. Дети в зале продолжали говорить так, как делают люди, когда они не хотят, чтобы вы знали, что они подслушивают весь ваш разговор, такие фразы как «я по вам скучаю» и «я люблю вас». Закончив беседу, я услышала спешащий вдогонку шепот о моей семье, и на мгновение снова оказалась в Ленноксе, на следующий день после моей Оценки. Фред сочувствующе пожал плечами и громко спросил меня во всю силу своих легких, что я думала о нашем домашнем задании по математике.

После третьей викторины от мисс МакКартни с незачетом, я поняла, что попала в беду. Я – середнячок, и полностью признавала это. Думаю, именно поэтому Джереми приехал прямо ко мне в день рождения и высосал все мозги, так что у меня в голове ничего не осталось. И так как мои родители не были известны разумными отношениями, я должна была принять радикальные меры до отсылки табеля с оценками.

Фред и я привыкли делать домашнее задание вместе. Не составило труда уговорить Фрэн присоединиться к нам, из нас троих обычно кто-нибудь да знал ответ.

Проблема состояла в том, что если мы приходили первыми и спрашивали Фреда, что у него получилось, он просто поднимал руки, извинялся и говорил:

–– Мы в школе, знаете ли, чтобы учиться. Чему вы научитесь, если скажу вам ответы?

–– Ты – милый, –– сказала Фрэн.

–– Я – милый, –– повторил Фред.

–– Ты – лучший, –– согласилась я. –– Как насчет этого? У меня получились «Битва Тривора» под «Этельредом Старательным».

–– Пойдете этим путем, –– усмехнулся Фред, –– то в слове Тривор будет ошибка.

–– В какой части? –– настаивала Фрэн.

Но Фред просто покачал головой, и нам пришлось вернуться в книги и узнать все самим, потому лишь, что он хотел честной игры.

А что с Питером? Питер едва показывался на уроках. Он раздражался, когда преподаватели задавали ему вопрос, но он всегда знал ответ. И, что самое важное, Питер, казалось, не знал, что такое справедливость. Я приглашала его присоединиться к нам пару раз, но он всегда возвращался в свою комнату после ужина и делал домашнюю работу в одиночестве.

Но три незачета по математике плюс эссе по великому поэту Дамоклу по литературе показали, что мне нужна помощь. После вбивания в наши головы почти в течение часа стихотворения – серьезно, в нем не было даже погони на ковре или поцелуев, ничего. Как можно было интересоваться чем-то наподобие этого? – я с хлопком закрыла книгу и встала.

–– Что ты делаешь? –– взволнованно спросил Фред.

–– То, что нужно. –– Я вышла из зала и пошла по коридору. И услышала, как Фред поплелся за мной.

–– Эбби, Эбби, Эбби... –– Фред попытался не дать мне уйти, но уроки Бекки по уклонению сделали свое, после нескольких попыток мне удалось вывернуться из-под рука и продолжить идти. Он выбежал передо мной и распластался перед дверью Питера. Технически это была и дверь Фреда тоже, хотя он никогда не входил в комнату за чем-то другим кроме сна. –– Подумай, Эбби. Ты... –– Он попытался схватить меня за руки, когда я забарабанила в дверь.–– Ты не хочешь этого делать.

–– Почему нет? –– спросила я.

–– Потому что он стремный.

–– Неправда. Ладно, правда, –– признала я, когда Фред удивился. –– Но он такой же ребенок, как и мы.

–– Нет, нет, нет, Питер не ребенок, он как голем. Он не родился, он был активирован.

Потом дверь распахнулась. Думаю, Питер пугал тем, что был очень высоким. Намного выше обычного двенадцатилетки. Он был похож на свою маму... темные кудри, густые темные ресницы... в сочетании с серыми глазами действительно пугали.

Фред указал на меня.

–– Это она. –– Я толкнула его локтем, что было ошибкой, потому что тогда он толкнул меня локтем в ответ. А у Фреда были самые острые локти в мире.

Питер перевел взгляд на меня.

–– Я на счет эссе по Дамоклу. Нам нужна помощь, –– произнесла я.–– Пошли в зал, поможешь нам с литературой и мы будем тебе вечно благодарны.

–– Вечно? –– повторил Фред.

–– Долгое время. Остальную часть года, по крайней мере. Можешь обвинить Джереми.

Питер посмотрел между нами, но его вопрос «Кого?» был таким же невозмутимым как и всегда.

–– Моего брата Джереми, –– сказала я. –– Он – умный, и я задавала ему вопросы о домашней работе – но он говорит, что не собирается отвечать, потому что это обман. Это не обман, это помощь, но он хочет быть учителем, и потому он говорит, что должен быть строгим со всяким таким. Конечно, Оливия – моя старшая сестра, ну, в общем, моя младшая старшая сестра...

–– Знаешь, мне вообще-то все равно.

–– Не будь злюкой. Нам нужна твоя помощь с домашней работой, –– надавила я.

–– Нет. Иди к Цезарю или Фрэн, или еще кому-нибудь, мне все равно к кому, –– разбушевался Питер. Я начинала соглашаться с Фредом. У Питера есть два режима: я раздражен и я-голем.

Я начала перечислять причины, загибая пальцы.

–– Фрэн уже выручает нас; Цезарь, ты не хуже моего знаешь, не умнее меня; девочки из Маджа не открывают дверь; а ты –– самый умный в классе. Почему бы мне не прийти к тебе?

Питер улыбнулся на это. Мимолетно, была улыбка и нет ее, но он на самом деле выглядел милым.

–– Просто возьми свою домашнюю работу и приходи в зал, –– сказала я и встала в дверном проеме, чтобы удостовериться, что он это сделал. –– Пожалуйста?

–– Ты очень настойчивая.

–– Ага, знаю. Оливия говорит, что это потому что я – младшая, и всегда все делаю по своему. Ты должен просто бросить все и сделать то, о чем я прошу. Так будет намного легче. Ну и я же сказала «пожалуйста», –– напомнила я ему, обратившись к Фреду для подтверждения. Он кивнул.

Пальцы Питера сжали дверной косяк.

–– Это не мои проблемы. Это ваше домашнее задание, делайте сами.

–– Хм, нет, это твоя проблема. Ты должен помочь своим друзьям.

Это заставило его замолчать. Всего на три секунды, но все равно… было приятно увидеть его совершенно ошарашенным.

Потом все прошло, вернулся прежний Питер.

–– Мы – не друзья.

–– Ладно, мы не друзья, но только потому, что ты суперзлючка. Но знаешь, кто друзья? Твоя мама и моя. –– Ладно, это было слегка притянуто за уши. Правильнее сказать, что мама и мисс Уиттлби были дружелюбны друг с другом, потому что мисс Уиттлби была душкой и не возражала, если мама звонила ей три-четыре раза в неделю, чтобы расспросить о разведении простаков. Но все же. –– Что ты думаешь произойдет, если моя мама узнает, что ты даже не помог мне с одним небольшим заданьицем в домашней работе?

Питер сузил глаза, потом усмехнулся.

–– Теперь ты – злючка.

–– Я знаю. Извини. Сама не рада.

Он схватил кучу бумаг со своей кровати.

–– Это не означает, что мы – друзья.

–– О, совершенно нет, –– согласилась я, кивая.

–– Ты мне все еще не нравишься.

–– Я многим не нравлюсь. –– К этому я привыкла. Я не была уверена, почему же я не нравилась Питеру. Дело не в семье, потому что мисс Уиттлби прямо обожала нас и звонила примерно через день. И не в школьной ревности, из-за того, что Питер был единственным, кого хвалила мисс МакКартни. –– Ты мне тоже не нравишься, так что мы квиты.

Питер хлопнул дверью и направился в зал.

Спустя приблизительно месяц после начала занятий, в школе появился внесезонный ребенок. Он прошел через ворота ночью (значит, он простак, раз смог это сделать), его чуть не атаковали минотавры. Следующим ранним утром, когда я спустилась вниз, чтобы помочь готовить завтрак, он был на кухне, набивая рот ветчиной и яйцами с такой скоростью, с какой Повариха Белла успевала наполнять его тарелку.

Еще два ребенка прибыли через пару недель после него, а затем еще один приблизительно месяц спустя. Иногда они довольно долго бродили по школе, чтобы получить хорошую еду, выспаться и сменить одежду. Учителя загружали их и пытались уговорить оставаться поблизости ради их безопасности. И некоторые действительно решали остаться. Когда это происходило, они немного беседовали с учителями и спокойно размещались в надлежащий класс.

Поэтому поначалу, когда я увидела глаза, светящиеся в темноте за моим окном, то подумала, что это еще один ребенок. Но это оказалось не так.

Той ночью я была раздражительной. Я устала от попыток почитать, чтобы уснуть, устала от того, что устала, у меня болели ушибы и ноги, я устала от глупых историй, которые вообще не были забавными, и от математических задач, которые не имели никакого смысла, и которые нам скорее всего не пригодятся. Я выключила свет и подошла к столу, чтобы немного посмотреть в окно. В школе темно и тихо, но снаружи были огни, люди и движение. Движение было быстрым, потом делало паузу, и снова возобновлялось. Женщины мчались в платьях с блестками. Громкая группа смеющихся парней бежала посередине улицы, уворачиваясь от ковров, не рискуя пройти по тротуару перед школой. Огни пылали в окнах по всей улице, и я видела, как внутри двигались тени.

Возможно, было бы легче, лучше, разреши они нам выходить. Дети старшего возраста иногда гуляли за пределами кампуса в знак поощрения, но мы, младшие ученики, застряли внутри, потому как прогулки были опасными из-за приключенцев и всего прочего. Кроме того, мы сами были опасны, потому что точно не знали, что мы делали. Что хорошего в жизни в Ротермире, если все, что мы видели – одно лишь здание?

Я наклонилась ближе к окну. На крыше одного из зданий, в темноте, я увидела маленькую съёженную форму. Тень не была похожа на другие. Затем вспыхнуло, словно драконьи или кошачьи глаза, рассеяв тени. Гил рассказывал нам истории о том, кто скрывается в темных переулках Ротермира и поджидает блуждающего беднягу, чтобы освободить его от денег или от органов. Хотя Гил имел склонность изменять правду, если она ему не нравилась.

Но потом показалась другая вспышка, другая пара глаз выглядывала из переулка. Смотрела на школу. Наблюдала.

Я знала, что нахожусь в безопасности за массивными стенами и холодными железными решетками. Но помнить об этом трудно, когда я дернулась назад и взгляд обеих пар глаз метнулся к моему окну, ища меня, Я отскочила, едва не упав со стола. Сердце бешено колотилось, я попятилась к двери, вышла в коридор и последовала на звук смеха Бекки и разговоров в комнату в конце коридора.

Бекки всегда держала дверь открытой. Внутри она и Димитрий пили кофе, Димитрий устроился на краешке стула, Бекки сидела на полу. Он первым увидел меня и усмехнулся.

–– Кто-то пытается попасть в неприятности. Ты, как предполагается, не должна вылезать из кровати после...

Я перебила его в порыве нервозности.

–– Это прозвучит как бред сумасшедшего...

Бекки и Димитрий отставили кофейные чашки и одновременно встали.

–– Что? –– Он больше не усмехался.

–– Я кое-что видела. Через улицу. Там... глаза в темноте. –– Ладно, вслух это прозвучало глупо. –– Будто они наблюдали за школой. Я подумала, что это ребенок, но вроде это не он. Глаза на человеческие не похожи.

–– Покажи нам, –– сказала Бекки. Димитрий взял свое копье, а Бекки положила руку мне на плечо и направила меня в коридор. Димитрий что-то прошептал, и огни мигнули. Несколько секунд спустя дверь Фрэн открылась, и она высунула голову в темноту. Бекки указала на нее и сказала: –– Вернись внутрь, юная леди. –– Ее тон не оставлял места для препирательств. Хоть Фрэн бы и не стала спорить.

Они остановились возле моей двери, Бекки прижала меня поближе, когда Димитрий по широкой дуге поставил достаточно большой щит, чтобы прикрыть нас троих.

–– Не выходи из него, или они увидят тебя, –– сказал Димитрий.

–– Кто увидит меня?

Он не ответил. Мы осторожно пересекли мою комнату, дюйм за дюймом. Железные пальцы Бекки впивались в мое плечо, пока не стало казаться, что она трет костями друг о друга. Когда мы остановились перед окном, Бекки кинула быстрый взгляд на дорогу.

–– Переулок, на семь часов.

–– Еще один был на крыше... –– начала я.

Димитрий прервал меня.

–– Крыша. Второе здание справа. На два часа.

–– Мусорный бак, переулок, на пять часов.

–– Переулок книжного магазина, на десять часов.

–– Значит, четверо, –– сказала Бекки. Она схватилась за ремень, но Димитрий взглядом заставил ее убрать руки.

–– Все хорошо, все хорошо, –– сказала она. –– Но я могу позаботиться об этом сейчас.

–– В этом я не сомневаюсь. Ты могла бы очистить весь город, будь у тебя неделя и никаких других обязанностей.

Бекки окинула его взглядом, потом вздохнула и кивнула. Они почти вынесли меня из комнаты. Моя дверь благополучно захлопнулась, Димитрий выронил щит и замигал свет.

–– Я подниму тревогу. Ты хватаешь всех первоклашек? –– Бекки как-то угрюмо кивнула, и он рассмеялся. –– К сожалению, Бек, никаких убийств сегодняшней ночью.

–– Черт, –– пробормотала она, но улыбнулась.

Димитрий убежал, кафельный пол дрожал от каждого удара его копыт.

–– Что происходит? Куда мы идем? –– спросила я.

Сначала Бекки зашла в свою комнату.

–– Димитрий должен сообщить о них службе безопасности. Мы с тобой соберем остальных первоклашек и сегодня вечером все будем спать в зале.

–– Почему?

Бекки потеребила пряжку на ремне с ножнами, куда были убраны два кинжала, не заботясь тем, что они на виду.

–– Ты видела красных колпаков.

–– Красных колпаков. –– Слова на вкус были холодными и колючими. Мы слышали о них на зоологии... но не много о них узнали, потому что все еще продирались через «хороших» гоблинов.

–– Они всегда выжидают, знаешь ли. –– Она сочувственно посмотрела на меня. –– Ты должна знать это. Это наша жизнь. Ну, а теперь пошли, давай удержим красных колпаков от наших ребят.

Бекки взяла меня за руку и потянула по коридору. Она остановилась у первой двери и постучала, три резких непрерывных удара, из-за которых дверь загрохотала на петлях. Одна из девочек-маджидок ответила, помятая и заспанная. Бекки проворковала что-то на их языке и пошла дальше к следующей двери, не дожидаясь ответа.

Когда мы собрали всех, полусонных и ворчащих, то вернулись в зал, принеся с собой подушки и одеяла. Волосы Фреда были в полном беспорядке, он споткнулся и усмехнулся всем нам.

–– Вечеринка с ночевкой?

–– Если так легче, так и считайте. Давайте уберем мебель, –– объявила Бекки, она не отвечала ни на какие вопросы о том, что происходит, или почему мы в зале.

Димитрий вернулся, прежде чем мы закончили расчищать пол.

–– Ник подойдет через секунду, –– сказал он, занимая место у двери и прислоняя копье к своему плечу. –– Мёрфи хочет удвоить защиту новичков.

–– Конечно подойдет. Она в своем офисе?

Он покачал головой.

–– В нашем.

–– Хорошо. Я свяжусь с ней перед обходом, –– сказала Бекки и помогла нам расстелить одеяла на импровизированные спальные циновки. –– Всем спать.

Я лежала с открытыми глазами, пока мои глаза привыкали к темноте, остальные спали. Бекки выходила, исчезая надолго, но она всегда возвращалась на несколько минут, чтобы переговорить в дверях с Димитрием и снова уйти.

–– Они рановато в этом году, –– сказал он спокойно.

Бекки кивнула и поиграла кинжалом.

–– И в этом году их много.

–– Меньше, чем в прошлом.

Димитрий фыркнул.

–– Конечно. После выволочки, которую Стив устроил им в прошлом году, я удивлен, что они готовы пойти на риск.

–– Догадываешься, это означает, что они голодны, –– сказала Бекки, вращая кинжал в пальцах. Клинок уныло вспыхивал в тенях. Я смотрела, как она осторожно переворачивает кинжал вперед-назад одной рукой, пока не задремала, благодаря равномерным успокаивающим движениям.

Той ночью я спала лучше с тех самых пор, как пошла в школу, я вечно просыпалась от паники, что опаздываю на кухню. И сегодня тоже, но Повариха Белла не произнесла никаких резких слов в то утро. Во время урока мистер О'Хара свел шутливые комментарии к минимуму, и даже мисс МакКартни была тише обычного, если такое вообще возможно.

Когда я вышла во внутренний дворик после ланча (Повариха Белла впервые была довольна и отпустила меня вовремя), Бекки и Димитрий переговаривались с мисс Мёрфи в сторонке. Это было тихое, серьезное обсуждение с большим количеством тихих, серьезных, взрослых взглядов. Наконец мисс Мёрфи кивнула и вернулась внутрь.

В тот день Бекки не заставляла нас бегать. Она усадила нас и пристально на нас посмотрела.

–– Вы, вероятно, задаетесь вопросом по поводу прошлой ночи. Почему мы спали в зале. –– Бекки откашлялась. –– Этим утром, сразу после полуночи, за пределами школы были обнаружены красные колпаки. К счастью, ничего не произошло... — Димитрий пробормотал что-то похожее на молитву, — но рисковать из-за красных колпаков вам не захочется.

Фред поднял руку.

–– Красные колпаки?

–– Гоблины. Разновидность гоблинов, –– поправил себя Димитрий. –– Это моя вина. Мы должны были сразу же пробежаться по ним на уроке, но я... хотел придерживаться плана. И я надеялся, что у нас будет больше времени. Увы.

–– Они противные маленькие говнюки, –– перебила Бекки. –– Они – наша проблема и очень весомая причина, почему вы здесь, на этом уроке.

–– Чего они хотят? –– спросила Фрэнсис.

По переглядываниям Бекки и Димитрия было ясно, что они тайком о чем-то договариваются.

–– Сожрать нас, –– ответила она. –– И опустить свои колпаки в нашу кровь.

–– Не пугай их, –– сказал Димитрий.

–– Они должны бояться, –– Бекки обернулась и бросила на него взгляд через плечо. Невозможно представить, что женщина двадцати лет с небольшим может смутить минотавра, но она сдержалась. –– Им это нравится. Они могли стать вегетарианцами, получать донорскую кровь, кровь животных. Им нравится... –– Все еще глядя на Димитрия, Бекки, казалось, боролась с собой, чтобы произнести следующие слова: –– гоняться за людьми. Проблема состоит в том, –– продолжила она, поворачиваясь обратно к нам, –– что большинство людей – волшебники. У них есть чары, щиты и много всего другого, чтобы защититься, поэтому гоблины...

–– Красные колпаки, –– перебил Димитрий, поднимая руки. –– Давайте не будем вешать стереотипы на всех гоблинов.

–– Красные колпаки, –– исправилась Бекки с грациозным кивком. –– Они не могут добраться до обычного народа. Не без неприятностей, полиции, или бдительности с чьей-либо стороны. К счастью для них, –– она усмехнулась, –– здесь есть целая группа более слабых, незащищенных целей. Людей, которые не обладают магией, или о которых никто не будет волноваться, если они пропадут без вести.

–– Бекки... –– начал Димитрий.

–– Они должны знать, что их ожидает.

–– К счастью для нас, –– сказал Димитрий, перебивая ее, –– красные колпаки обычно выслеживают свою добычу, поэтому в пяти случаях из семи мы ловим их, когда они высматривают жертву, прежде чем что-нибудь случится. Просто разуйте глаза. У короля Стива с вами договор на вашу защиту. Там не прописаны ни красные колпаки, ни драконы, ни любые другие существа с работающим мозгом, поэтому все просто пожмут плечами, если что-то произойдет.

–– Но у нас есть наша собственная защита, –– сказала Бекки, зацепившись пальцем за петлю в своем поясе и поднимаясь на ноги. Одним быстрым движением она выдернула ремень. Движение было плавным и быстрым, великолепно отточенным, я подумала, что это за счет многократных тренировок.

–– Что это? –– спросила я.

–– Холодное железо. Контролирует их всех. –– Она вручила пояс Фреду, чтобы он мог рассмотреть его и передать дальше. –– Лучшее оружие, которое у нас есть против красных колпаков. И фей, если на то пошло, единорогов, русалок... о, на самом деле, есть много вещей, чтобы приструнить красных колпаков.

–– Где вы это взяли?

–– Я купила его у металлурга в мой самый первый Осенний бал. Колпаки в том году добрались до шестнадцати человек, –– сказала она нам, и что самое ужасное, ее голос был спокойным и ничего не выражающим, хотя взгляд на секундочку изменился. –– Мы потеряли пятерых, прежде чем колпаки ушли в подполье на сезон, и еще одиннадцать, когда они вышли из спячки. Я почти вынуждена была продать себя с аукциона, чтобы получить это, — она кивнула Фрэн, которая смущенно разглядывала звенья, — но он спас мою шкуру больше раз, чем в цепи звеньев.

Фрэнсис передала пояс мне. Металл был грубым и шипастым, будто после создания его не отполировали, и оказался намного тяжелее, чем я ожидала. Он охладил воздух около моих рук, дыхание мое выходило облачками пара. Только простак может носить его; тело обычного человека замерзнет.

Фрэн сказала то, что все остальные подумали.

–– Я хочу такой.

–– Я не сомневаюсь относительно этого, –– сказала Бекки, забрав пояс, как только он прошелся по нашим рукам. –– И если у вас есть ум и средства, однажды вы сможете заполучить себе такой. Но не сейчас. Вы не знаете, как им пользоваться, да даже если и узнаете, более безопасным он не станет. Возможно, только опаснее. Вместо этого сегодня мы будем учить вас нескольким уловкам, чтобы сбежать, если сможете, и драться, если не сможете. Все дело в мягких местах. Глаза, уши, колпак, –– сказала она с нажимом и затем хлопнула в ладоши. –– Хорошо, выберите партнеров и помните, это просто практика, никакой реальной силы в удар вкладывать не нужно. Тот, кто забудет об этом, получит настоящий удар в ответ.

Принадлежность к кухонным крысам означала ранние подъемы и поздние вечера, а также, что обычно последней уходила именно я.

Одной октябрьской ночью кухня оказалась почти пуста. Большинство детей уже поели и вернулись в общежитие. Обычно я помогала тому, кто сушил посуду, и мы возвращались в общежитие вместе, поскольку в школе не приветствовались прогулки детей поодиночке. Моим партнером была девочка постарше. Она не была злюкой, но я до сих пор не стала «своей», поэтому трудно было ее разговорить.

Мы поставили последнюю тарелку и вытерли раковину, но Повариха Белла остановила нас, когда мы направились к двери.

–– Ты можешь идти, Сара. Эбби еще не закончила.

Мы с Сарой переглянулись.

–– Не закончила? –– спросила я.

Повариха Белла покачала головой, беря ведро и деревянную щетку из нижнего шкафа.

–– Полу нужна хорошая чистка. Только стой там, –– сказала она, махнув мне ведром. –– Наполни его мылом и водой.

На мгновение Повариха Белла уставилась на меня, и Сара опустила взгляд в пол, затем я подавила вздох, подошла и взяла ведро. Я поставила его наполняться горячей водой (разумеется, горячей, всегда только горячей), и стала охотиться под раковиной за мылом.

Сара в дверном проеме заколебалась, затем подошла и помогла мне достать из раковины тяжелое ведро, наполненное до краев.

–– Наберешься сил и станет легче, –– сказала она тихо, когда мы ставили ведро. Вода хлюпнула и перелилась через край на кафельный пол.

–– А я что по-твоему делаю? –– спросила я. Я знала, что пол мылся каждый день... я всегда должна была пропускать ребенка с ведром... но я обратила внимание на посуду. Это научило меня быть более наблюдательной.

–– Это просто. Мыло здесь...

Повариха Белла откашлялась, и Сара застыла. Повариха Белла подошла к двери и открыла ее.

–– Доброй ночи, Сара. Не забудь остатки.

–– Я... могу помочь.

Повариха Белла кивнула, будто она была уверена, что Сара могла, а затем кивнула на дверь. Сара вытерла руки о юбку и убежала.

–– Хорошо поработали сегодня вечером, –– пробормотала Повариха Белла, когда прошла мимо.

Дверь хлопнула и закрылась с приглушенным шлепком. Из ведра поднимался пар. Я села на пятки, ненавидя спрашивать, но больше всего ненавидела, когда Повариха Белла ругалась на меня за то, что я делала что-то неправильно.

–– Что...

–– Разбирайся, –– сказала Повариха Белла, вытаскивая классную доску из задней стены и неся ее на обособленный стол. –– Ты не глупая, Эбигейл, поэтому делай так, как считаешь нужным.

Оказывается, пол моют точно также, как и тарелки. Как огромную тарелку, которую нужно мыть руками и на коленях, в которой есть укромные уголки, углы и места под столами, в которые нужно залезть, лежа на животе, чтобы нормально добраться до них. Это горячая, потная работа, мои рукава слишком прилипали к телу после десяти минут, что уж говорить о двадцати минутах. Но все не так плохо, особенно если сравнивать с необходимостью посмотреть Поварихе Белле прямо в глаза и говорить, что я не понимаю и не могу управиться. Когда я закончила, свет практически погас. Повариха Белла отложила свои поваренные книги и мел, ткнула мне на один-два угла, которые я должна была перемыть, вывела меня через внутренний двор к общежитию.

После этого раза уборка стала в порядке вещей; я оставалась после ужина и мыла пол щеткой. На кухне было брошено несколько вопросительных взглядов, когда Повариха Белла отметила:

–– С этого времени Эбби будет заботиться о поле, –– так как большинство кухонных рабочих мест ребята занимали по очереди. Но не думаю, что кто-то очень хотел драить пол.

Шла третья неделя, усталость была живым существом. Это не было плохо, но она всегда присутствовала, серая и пушистая в уголках моих глаз. Я была нагружена всей дополнительной работой, которой было достаточно, чтобы засыпала, но... да, этого не случилось.

Я начала злиться на людей... из-за глупых мелочей... и захотела огрызаться на них. А затем стала злиться на себя, потому что это было подло, и для агрессии не было никаких причин. Я пыталась сохранить спокойствие, пока в третий раз подряд не опоздала на занятия с ребятами в гостиной, а Питер выговорил мне за это. Я настолько озверела, что бросила свою книгу на стол – Фрэн аж подскочила – и сказала ему, что выполняю работу, и они не должны были меня ждать, если я задерживала их.

–– Ты и не задержала. Я уже закончил. –– Питер показал на аккуратные, идеальные стопки домашнего задания перед собой. Держу пари, они были полностью заполнены, каждая страница. Я дернула стул, и Фрэн снова подскочила.

–– Кто-то в плохом настроении, –– нервно поддразнил Фред.

–– Кто-то устал... делать домашку, –– быстро исправилась я. –– Прости, Фрэн. –– Она кивнула, легкая незначительная промашка.

–– Эй, вот идея, –– предложил Фред. –– Ты можешь остановиться. –– Это было шуткой лишь наполовину.

–– Прекратить делать домашку? Я провалюсь. –– Я просмотрела свои записи, страницы сливались в одно пятно. Если я замедлялась и сосредотачивалась, они фокусировались.

–– Я имел в виду кухню. Кажется, ты все время там. И подумал, возможно, ты не должна? Поскольку Нейт говорит, что ты даже не настоящая мышь.

–– Крыса, –– поправила я его.

–– Не важно, все равно грубо. Ты можешь не торчать на кухне в качестве «енота-полоскуна»? –– спросил Фред.

–– Кошки, –– предложила Фрэн, от слабой улыбки у нее появились ямочки. –– Кошки очень чистоплотные.

Это сработало. Я улыбнулась.

–– Хорошо, хорошо. –– Я пару раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но чувствовала себя так, будто пыталась отпустить щетку после долгой ночи, когда мои пальцы были настолько жесткими и уставшими от хватки, что на самом деле мешало расслабиться. –– На чем мы остановились? –– спросила я, махнув рукой над учебником по литературе.

–– Самая трагическая сага о войне Хайнрулфа. Мы должны ответить на вопросы на странице сорок восемь. И он должен сидеть там и делать… вообще, он сидит, потому что уже закончил, –– сказал Фред, указав на Питера и его синюю книжечку.

–– Хорошо. Отлично. И о чем Сага?

–– О застревании в озере, –– сказал Фред. –– Чего я не понимаю, он – волшебник, да? Так почему он просто не заморозил воду и не выскочил, как эскимо, и не разобрался так с матерью левиафана?

Я пожала плечами.

–– Потому что в этом было бы слишком много смысла? –– Я заметила, что Питер смотрит на меня. –– Что?

–– Ты действительно выглядишь уставшей, –– сказал он.

–– Спасибо.

–– Я не говорил, что ты плохо выглядишь, а просто уставшей. Но ты действительно выглядишь плохо.

–– Ты не можешь говорить девочке, что она плохо выглядит, –– предупредил его Фред.

–– Но это правда.

–– Да, но ты не можете говорить этого. Девочкам это не нравится.

–– Я все равно не нравлюсь Эбби, –– сказал Питер.

–– Нравишься! –– запротестовала я. –– Иногда.

Питер все еще смотрел на меня. Я отвела глаза и уставилась в книгу, просто перелистывая страницы, не обращая внимание на их содержание, и не планируя говорить то, что я произнесла:

–– Я не могу спать. Там... там слишком тихо.

Фред рассмеялся.

–– Там никогда не бывает тихо. И у тебя есть собственная комната, –– настаивал он, когда я не ответила. В его голосе прозвучала тоска. –– Я бы убил за собственную комнату. Не на самом деле, –– добавил он, кинув взгляд на Питера.

–– Я рад, –– ответил Питер. –– Вы трое разве уже закончили свое домашнее задание?

Той ночью, когда я ложилась спать, в дверь постучал Питер. Сейчас свет выключался в комнате до утренней переклички, но Питер просто пожал плечами, когда я сказала ему это и закрыла за ним дверь. Он был в своей пижаме и нес подушку.

–– Я успею вернуться в комнату на перекличку, –– сказал он. –– Не похоже, что они используют магию, чтобы следить за нами.

–– Но служба безопасности патрулирует коридоры.

–– Но они не входят в комнаты, если ничего не слышат. Например, разговор, –– закончил он шепотом. Он кивнул на запасную кровать. –– У тебя есть дополнительные простыни для этой кровати?

Я все еще стояла у двери.

–– Ты останешься со мной?

Он пожал плечами и сел на пустую кровать. Она скрипнула. Видимо, вместо ответа. Я смутно подозревала, что улыбалась как дурочка.

В итоге я вытащила простыни, и мы молча заправили вторую кровать. Потом я залезла в свою, а он – в свою, мы молчали, но я все время улыбалась и улыбалась, пока мои щеки не разболелись.

Питер покачал головой и улыбнулся.

–– Ладно. Что?

–– Мы – друзья.

Улыбка исчезла, как брошенный в воду камень.

–– Нет.

–– Да, мы – друзья. Я тебе нравлюсь.

–– Нет.

Я перекатилась на живот, подминая под себя подушку.

–– Тогда почему ты пришел сюда? –– поддразнила я.

–– Из жалости. –– Свет уличных фонарей, лившийся из окон, заставлял его глаза по-кошачьи мерцать в темноте. –– Возможно, я – просто милый.

–– Ты не милый.

–– Это показывает, сколько ты всего знаешь. Я – третий по милости из людей, который я знаю.

–– Днем ты ударил Фреда в лицо. –– Хотя это случилось во время урока Бекки, и главным образом потому что Фред был слишком занят, пытаясь блокировать Питера шутками, забыл прикрыть лицо.

–– Фред мне не нравится, –– бросил Питер в ответ. –– Он – фальшивка.

–– Не правда, он милый. А ты просто злой. Хотя, это ничего, –– заверила его я, потому что в какой-то момент вдруг стало забавно. –– Я все равно буду твоим другом.

Питер сел.

–– Если ты будешь продолжать в том же духе, я уйду.

–– Нет, не уйдешь, –– сказала я, проглатывая смешок.

Питер на минуту впился в меня взглядом, прежде чем фыркнул, вызывающе откинулся назад и натянул одеяло. Я подождала, пока он не устроился и не почувствует себя в безопасности, затем быстро прошептала:

–– Это потому, что мы – друзья.

Он застонал и накрыл голову подушкой.

–– Эбби! Спи!

Поскольку он находился со мной и развеял мое одиночество, я так и поступила.

Осенний бал состоится только через несколько недель, но мисс МакКартни уже заставила нескольких первоклашек украшать столовую, натягивать гирлянды и венки, сделанные из сосновых шишек и опавших листьев. Вырезание фонариков из тыквы и приготовление столиков с сувенирами (это такие лакомства для душ, выходивших на охоту за достойными празднованиями) были оставлены на потом, их нужно было приготовить за неделю до бала. (Плюс вырезание тыкв означало ножи, а нам еще не разрешали брать в руки ничего такого, пока мы не станем третьеклашками.)

Питер, Фред и я прицепляли гирлянды к окнам, когда двери отворились и остальных учеников привели учителя. Мисс МакКартни, если это возможно, шла молчаливее и тверже обычного. У Бекки была прямая спина и она словно бы ступала по невидимым мячам под ногами – поза, предназначенная для опасных шествий. Даже мисс Мёрфи выглядела более формально. Только мистер О'Хара выглядел абсолютно расслабленным, но я подумала и не смогла припомнить момент, когда бы он не выглядел абсолютно расслабленным.

–– Все, пожалуйста, сядьте. Ученики, пожалуйста, займите места со своими одноклассниками. –– Голос мисс Мёрфи прозвучал громко и ясно над шаркающими шагами и низко сквозь гул болтовни. –– Я знаю, что могу доверять всем вам, и что вы будете вести себя прилично.

Дети поспешили на свои места, и мисс Мёрфи вышла вперед и прочистила горло, чтобы мы замолчали.

–– Мы только что получили сообщение о том, что Его Величество король Стивен и несколько представителей его двора удостоят нас своим высокочтимым присутствием сегодня вечером для проверки.

Она остановилась, дожидаясь, пока восклицания не стихнут до тихого гула, затем продолжила.

–– Вот правила, которые вы никоим образом не должны нарушать, если не хотите, что бы я сделала с вами то же самое. Первое: вы не будете говорить, пока к вам не обратятся. Второе: если к вам обратятся, вы дадите краткий, вежливый ответ. Третье: если вы обращаетесь к нашему высокочтимому покровителю, Его Королевскому Величеству, королю Стивену, то должны обращаться к нему в соответствии с его законным титулом и с должным почтением – и да поможет мне Бог, Эрик, убери это выражение со своего лица. То же касается и его придворных. Четвертое: сегодня вечером вы будете вести себя наилучшим образом, и заставите всех их поверить, что мы знаем, что делаем, а не то я вас убью. Понятно?

Мы поняли.

Она кивнула.

––Приведите себя в порядок наилучшим образом за это время. Прочь передники, завязать шнурки. Девочки с длинными волосами, заколите их наверх. Притворитесь, что вы действительно благовоспитанные дети.

Мисс Мёрфи тихо переговорила с другими учителями, затем почти с марафонской скоростью прошлась по комнате, пряча наполовину повешенные украшения, заботясь, чтобы все было в порядке.

Одна из старших девочек показала нам, как закрутить наши волосы наверх и заколоть их карандашом, когда они вошли. Мгновение ушло на то, чтобы мой мозг обработал увиденное. Пятна на стенах, потолке и полу, покореженный снаружи, и десять-двадцать – много – мужчин в официальных мундирах высыпали, как если бы они просто вошли в бытие. Словно они и часть кирпичей, и отдельно от них. Похоже на тех существ из Черного леса, которые набрасываются на своих жертв и высасывают их досуха.

Один мужчина спустился с потолка и приземлился на наш стол. Фрэнсис ахнула, а мы с Фредом с удивлением отскочили назад. Он спустился с нашего стола с довольным выражением лица, такое бывало у Гила, когда он кого-то разыгрывал. Но он бесспорно был нормальным парнем, и никогда бы не появился в кампусе без разрешения. А единственные, кому разрешено присутствовать сегодня вечером, были люди Короля Стивена. Вам не надо быть магом десятого уровня, чтобы определить, что он секретный агент. А еще подсказкой служил королевский герб на мундире.

Секретные агенты это не просто обычные охранники, стоящие на страже перед замком. Агенты особенные. Дело не только в подготовке (в ходе которой, по слухам, отсеиваются девяносто семь процентов); им приходится пропустить себя через эксперименты, продвинуться, чтобы стать чем-то большим. Секретные агенты это не обычные люди, больше нет, они идут на это добровольно и с открытыми глазами. Они отдают свои жизни престолу и делают это очень усердно, поэтому, я думаю, о них написано столько любовных романов. (Такие романы как «Замужем за секретным агентом», «Дитя секретного агента» или «Поцелуй секретного агента», и на самом деле, это самый лучший.)

Агенты жестко и формально заняли свои позиции по всей комнате, а затем открылась дверь. Вошла Алекса с идеально уложенными волосами и в одежде королевских цветов. За ней шагали четыре или пять человек, в намного более дорогих нарядах и с тщательно продуманными прическами, они поглядывали на нас и заботились о том, чтобы держаться от нас подальше. Они, должно быть, были придворными короля. Затем прибыли еще два агента в более сложной и эффектной униформе с тяжелыми поясами, по всей длине которых была вплетена сильная магия.

А потом вошел король Стив.

Я узнала его из газет. (Там было много его фотографий и, помимо того, он носил корону.) Он не очень-то был похож на человека с этих фотографий, но проходя мимо на улице, вы бы его узнали. Он выглядел... более тронутым, если можно себе представить. Он был высоким и долговязым, с длинным узким лицом; газеты не отражали, насколько узким оно было, или насколько обычным был он. А он действительно выглядел обычным. Он выглядел как любой другой, так короли не выглядят. Он поглядел на Алексу, когда вошел, и улыбнулся. Так он выглядел по-человечески, и ни на секунду не величественным. Потом он прошел к учителям, сорвав их поклоны, реверансы и приветствия, кивнув по-королевски.

Я никогда не слышала, чтобы в обеденном зале было настолько тихо. Никто не сдвинулся с места. Не уверена, что кто-то дышал. Мы все просто сидели тихо и спокойно, будто и впрямь были хорошими, послушными детьми.

Король Стив кратко потолковал с мисс Мёрфи... голос у него был ясным, такими говорили ведущие на телевикторинах, но менее раздражающий... потом мисс Мёрфи вышла вперед и сказала несколько слов. Это были ожидаемые от учителя слова, часто звучащие на встрече с королем: как мы были рады, что король Стив удостоил нас своим присутствием, и как сильно все трудились, чтобы заслужить его патронаж, и как все мы хотели показать королю, насколько заслуживаем его доверия.

Потом она отступила назад, король Стив вышел вперед и произнес несколько слов. Это тоже было ожидаемо. В основном, что он знал, что его доверие к нам было оправдано, и что он горд служить нам, и что мы должны стать сильнее и продолжать усердно трудиться... и все такое прочее.

–– У нас нет никаких иллюзий относительно того, на что похожа жизнь простака, –– завершил он, –– даже, к сожалению, в нашем королевстве. Мы надеемся, что это место обеспечит в меру комфорт, безопасность и поддержку для всех вас.

Мисс Мёрфи поблагодарила его, и я было решила, что они собрались поговорить с нами... спросить, чем мы занимаемся, нравится ли нам школа. Возможно, даже попросить продемонстрировать, чему мы научились. Но король Стив и его совет ушли с учителями, Алексой и приблизительно половиной агентов, чтобы пройтись по школе. Это требовало времени, и до тех пор мы должны были сидеть спокойно и не двигаться. Один раз я видела их в окно, они медленно шли по внутреннему двору, проверяя все решетки на окнах и замки на дверях.

Когда они наконец вернулись, то снова говорили. Король Стив поблагодарил нас за наше гостеприимство, мисс Мёрфи поблагодарила его за то, что он заглянул, а затем извинилась за всех студентов кроме первогодок, потому что нам нужно было украшать зал. Король Стив придержал дверь, улыбаясь студентам, когда те уходили, в то время как Алекса останавливала всех, чтобы обменяться рукопожатием и сказать несколько слов. Потом он и Алекса попрощались с учителями. Я забралась на стул, чтобы махнуть Алексе, но она знаком показала мне следовать за ней. Я посмотрела на мисс Мёрфи, но она кивнула, и я побежала за сестрой.

Алекса ждала меня у двери. Она положила руку мне на плечо и наклонилась, чтобы прошептать:

––Примерное поведение.

–– У меня всегда примерное поведение, –– запротестовала я.

–– Я серьезно, Эбби.

–– Ты всегда серьезно.

Она покачала головой и вывела меня во внутренний двор, где ожидал король Стив. Двор был пуст, большинства агентов тоже не было. Но король Стив стоял... ждал нас.

Алексе пришлось подталкивать меня к нему.

–– Это Эбби.

Я сделала реверанс, так хорошо, как только могла.

–– Ваше Величество.

Он протянул руку, я с удивлением пожала ее. (Агенты медленно двинулись вперед, но король Стив улыбнулся им, намекая «эй, мы просто общаемся, я ваш босс, так что успокойтесь».)

–– Здравствуй, Эбби. Алекса безостановочно говорит о тебе.

–– Только всякую чепуху, –– заверила меня Алекса.

–– Ладно, –– пискнула я. Не самый умный мой ответ, но я все еще пыталась справиться с тем, что стояла и разговаривала с самим королем Стивом. На самом деле.

–– Тебе нравится школа? –– спросил король Стив.

Скажи ему, что здесь славно, приказал мозг.

–– Тут славно.

–– Славно, –– эхом отозвался король Стив.

–– Да. –– Я глянула на Алексу, которая смотрела на меня, будто говоря: «Ты можешь сказать что-нибудь получше этого». Ладно, раз они хотели больше... –– И тут тяжело. И странно. Это не похоже на настоящую школу. Я хочу сказать, у нас есть регулярные занятия, такие как история, и если честно, я уверена, что ваши прадеды были приятными людьми и все такое, но я понятия не имею, почему мы должны заучивать, в каком году они взошли на трон...

–– Они были ужасными людьми, –– поправил меня король Стив, сверкнув глазами.

–– О. И это страшно, –– продолжила я, ободренная. Он не улыбнулся, но я услышала это в его голосе.

–– Да, они были такими.

–– Нет, я имею в виду школу. Я обычная простушка. И даже не знала, как это страшно, пока не приехала сюда. Три ночи назад они заставили нас спать в зале, потому что за зданием наблюдали красные колпаки, но я уверена, Алекса рассказала вам это, потому что она говорит, ее работа состоит в том, чтобы все вам рассказывать. И Бекки учит нас самообороне, но главным образом она учит нас распознавать магию, и это отлично, но очевидно, люди фактически собираются платить нам, чтобы мы делали это, когда мы станем старше, так реальные деньги дадут нам рабочие места, и... они знают, что я вижу их, правильно? –– Я оглядела агентов, но они поддерживали впечатление профессионального отряда. Их невидимость... расплывчатые линии было не возможно спутать ни с чем. –– Все мы, простаки, это можем. Зачем им быть невидимыми в школе простаков?