Обряд копья

Глава 23

Я перепугался до чёртиков, готовый уже к мучительной смерти в лапах чужака. А меня всё тащили и тащили куда-то спиной вперёд. Впрочем, я увидел ограду и понял, что меня утаскивают не так уж далеко, но я не мог ни понять кто, ни зачем. И вырваться не мог — зафиксировали так, что только ноги и могут шевелиться, но бестолково — ни ударить не могу, ни упереться ни во что.

Через пару минут мы остановились, а затем я был отпущен. Резко обернулся, выхватив кинжал, но наткнулся лишь на насмешливый взгляд Виры.

— Какого чужака?! — взъярился я на неё за пережитый страх.

— Пф, и это вместо благодарности за то, что я тебя от твоей глупости спасла? Ты ж, болван, чуть не пошёл её утешать!

— И чего? Она ж плачет!

— Уууу… вот вы мальчики глупые. Ну и что бы ты там сделал?

— Успокоил бы её.

— Ага, а потом ей было бы тяжело с тобой общаться из-за того, что ты видел её такой.

— Будто бы я её слёзы никогда не видел.

— Нет, не видел. Раньше ты видел детские слёзы. А теперь она уже взрослая, — Вира вздохнула устало, будто ей страшно надоело объяснять прописные истины мелкому ребёнку. — Ладно, чего я тебя искала то. Завтра проверю на что ты годен, не уходи никуда с утра.

Я лишь кивнул и пошёл домой, споря в голове то с Вирой, то с мамой, то пытаясь утешить Дору. Мама домой ещё не вернулась. Так что я лёг спать поскорее, боясь продолжения разговора.

А утром, не успел я умыться — пришла Вира.

— Рена, я заберу его у тебя, посмотрю, как он плавает, думаю сводить его за дыханием завтра.

— Хорошая идея, — деловито ответила ей мама, занятая как всегда вязанием.

Я глянул на неё исподлобья, всё ещё боясь продолжать вчерашний разговор. Всё же с мамой было глупо спорить, но это же папа…

— Идём к озеру, есть там один омут, с ним глубины как раз должно хватить.

— До куда? И что такое дыхание?

— Увидишь, — отмахнулась эта великанша от всех вопросов.

А потом мы дошли до озера, и она приказала мне раздеваться прямо на берегу, а сама потащила с берега лодку в воду. Причём в лодку она меня не пустила и заставила плыть за ней.

— Чё ты там барахтаешься, как букашка? А ну греби сильнее, — тут же прилетело мне с постепенно удаляющейся от меня лодки. — Выпрями руки и работай ими, как мельница. Как мельница, а не как птица, чего ты машешь в стороны? Греби вперёд, но как мельница. Да не так! Рука должна как бы взлетать над твоей головой вперёд, а потом резкий гребок под водой. По-очереди руками греби! Как мельница, чужой тебя подери! Вот! А теперь ногами по-другому греби! Не так! И не так! Да, вот так пойдёт. А теперь пытайся плыть как можно быстрее. Кошмар! Я на пятую весну плавала быстрее, чем ты сейчас!

Задачу усложняло ещё то, что я проклинал себя за то, что нашёл кровавый плод. Если я вернусь домой, не утонув сегодня, то обругаю маму за её решение отдать плод этой дылде! Какая, в рот ей ноги, мельница!? Куда руками махать? Зачем? Она ж в лодке, вот и плывёт быстрее меня!

Ответить ей я, конечно, не мог из-за того, что был целиком поглощён стремлением удержаться на воде. А когда у меня свело ногу — я твёрдо вознамерился плыть обратно к берегу. Не тут-то было.

— Куда собрался? — лодка буквально тут же оказалась прямо передо мной, а Вира ткнула в меня веслом. — Нам завтра на охоту. И без нормального умения плавать там будет нечего делать, так что пока ты у меня не утонешь разок — на берег не пущу!

— Да ты с ума сошла! У меня ногу свело, я уже еле на воде держусь!

— Ага! Есть силы возмущаться, значит есть силы плыть! Так что греби давай!

И я поплыл дальше, вариантов то у меня особо нет. Но про себя я не переставал ругаться на эту взбалмошную бабу. Мало что своими советами она больше мешает, так ещё и серьёзно вознамерилась меня утопить. Сумасшедшая дылда!

Ногу свело так, что я уже не мог ей шевелить, но всё равно продолжал плыть. Меня хватило примерно до середины озера, а потом отнялась вторая нога и я пошёл ко дну. Не успел толком испугаться, только хлебнул воды, как снизу меня что-то толкнуло, а через пару секунд я уже был в лодке с Вирой.

— Ну, до середины озера ты доплыл. Неплохо. Посмотрим ещё, как ты плаваешь с пустой головой и потом будешь нырять, — Вира села на вёсла и погребла обратно к берегу.

Я уж думал, что на этом всё закончится, но как бы не так — она заставила меня делать тренировку прямо в лодке, а, когда я достиг пустой головы — заметила это и кинула в воду. Ни возмущения, ни гнева. Только образы перед внутренним взором. Довольно скоро я нашёл самое правильное движение, но даже так я не смог доплыть до середины озера — организм не успел восстановиться и мышцы стянуло тяжёлым узлом, который и потянул меня ко дну.

— Вставай и давай тренируйся, мышцы я тебе размяла, так что быстро восстановишься, выпей только зелье от баб Нины, — она протянула мне мелкую горшинку.

Такие мелкие мы не открывали — ели прямо так, они забавно хрустят на зубах, когда высохшие. Хруст во рту сменился кислым, а потом и кусачими мурашками по всему телу. Восстанавливался я потом ещё три часа. Основная причина, почему звери редко обитают в воде — вода вытягивает стихию. Конечно же, на тех, у кого сильное родство с водой, это не действует, но именно что сильное родство с водой — редкость. Частичное так или иначе есть почти у всех, но оно бесполезно в воде. Более-менее плавать могут познавшие свою стихи, но тоже не любят это делать. Либо дети, которые не теряют в воде сил — слишком мало стихии, в воде её больше растворено.

После восстановления мы поплыли на лодке куда-то к правому берегу.

— Я тут всё озеро исследовала ещё когда мелкая была. Стихия меня чуть ли не каждую неделю сюда звала. А после прозрения копьё мне показало место с Дыханием. Без этого мы бы никогда его не нашли. А теперь это обязательная часть кольца.

— Кольца? — заинтересовался я.

— Ага, есть семь обязательных для посещения мест с выходами стихии. Какие-то сделали ещё древние, какие-то появились сами. Я собираюсь тебя провести по всем. Есть ещё четыре крайне опасных места, одно из которых как раз кровавое дерево. Но туда мы стараемся не ходить без особой нужды. Лучше познавать на два года дольше, чем бесславно погибнуть, — сказав это, Вира неопределённо хмыкнула. — Так вот, чтобы попасть к дыханию, нужно суметь нырнуть очень глубоко. Это одно из самых безопасных мест для посещения. Но утонуть там проще простого.

Мы остановились, Вира выкинула за борт якорь, а потом рыбкой нырнула в воду, в последний миг обернувшись каким-то длинным зверем с синей шерстью. Её не было каких-то десять секунд, а потом она вынырнула из воды, тут же запрыгнув в лодку. И опять я не успел рассмотреть, что у неё за зверь-то такой.

— Отлично, это место здесь. Я положила на самое дно маленький светящийся камушек, тебе надо его найти и вытащить. Постарайся не утонуть там. Ну всё, давай, ныряй!

Я на несколько секунд завис у борта, глядя в пучину. По утру вода была спокойной и чистой, так что я видел дно, вот только тёмная синева воды подсказывала мне, что оно очень глубоко. Мимо проплыла стайка крупных рыб, и я нынрнул, попытавшись сделать это так же красиво, как Вира, но лишь ушиб живот о воду. А потом стал грести на глубину.

Очень скоро уши сдавило от давления растворённой здесь стихии, я усилием напряг перепонки, чтобы они распрямились и поплыл дальше. И чем глубже я спускался, тем тяжелее мне было, стихия утекала из меня сплошным потоком, с которым я ничего не мог сделать. Я чувствовал, как стихия растворяется в воде, оставляя медленно исчезающий за мной шлейф. Мимо снова проплыла стайка рыб, одна из них даже ткнулась мне в живот, а я всё грёб дальше.

Когда я смог разглядеть в чёрной яме на самом дне светящуюся точку, мне уже было очень тяжело. Вода сопротивлялась мне, не пуская дальше, стихии в теле уже почти не осталось, лёгкие стали дёргаться, требуя сделать хотя бы один вдох. Уже был готов развернуться и поплыть наверх, но явственно услышал у себя в голове разочарованный голос Виры: «не смог». И поплыл дальше.

У меня уже начало темнеть в глазах, когда я вошел в состояние пустой головы. Стало гораздо легче, вода будто перестала мне сопротивляться. Стихии во мне осталось ровно столько, сколько её было в воде, но даже эти крохи мне помогали сейчас.

Ещё чуть-чуть, всего пара гребков, и я схвачу камень, весь мир сузился для меня до крохотного светящегося во тьме огонька. Я сделал последний гребок, которым поднял кучу ила, вслепую обшарил ладонью дно и, схватив камушек, рванул наверх. Грудь жгло нестерпимо, безумно хотелось выдохнуть, но я терпел и всем своим существом рвался к воздуху.

Уже у самой поверхности я сделал судорожный вдох, но втянул в себя только воду, силы окончательно покинули меня, и я пошёл ко дну.

Очнулся уже на суше, лежащим у огня. Не смотря на шерстяное одеяло, жар от костра и полуденное солнце, меня трясло от холода. И меня грело только то, что я почти смог, не хватило всего одного гребка, чтобы всё получилось! В следующий раз я просто сразу нырну в воду с пустой головой и всё получится!

Вира сидела тут же у костра и задумчиво подбрасывала щелчком пальцев мелкий серый камушек. Мне тут же захотелось поглядеть на то, что я достал из воды и я разжал свою правую ладонь, но там было пусто. Видимо, Вира уже забрала у меня камушек.

— Вира, а покажи мне этот светящийся камушек? — попросил я её, и она задумчиво уставилась на меня.

— Сам посмотришь, когда отогреешься, он на дне лежит.

— Ты его уже вернула?

— Неа. Ты его не достал. Взял вот этот, — она кинула мне мелкую серую гальку, с которой игралась до сих пор.

Ууу! Проклятье! Ну как так то?!

В этот раз Вира погнала меня под воду гораздо быстрее, потом долго объясняла, как нужно плыть под водой, руки вдоль тела. Какое-то время заставляла меня плавать так вокруг лодки, и погнала вниз за камушком. Достигнув пустой головы, я в этот раз легко достал светящийся маленький камушек. А потом, после передышки на берегу, ещё раз. И ещё. Закончили мы только по темноте, на небо уже выползла Младшая Сестра, с любопытством глядя на то, что мы там делаем.

Мама встретила меня ужином. И уже после того, как я плотно поел, она завела разговор.

— Ты мне вчера много всего рассказал, сынок, но слишком рано сбежал.

— Да, мам, — ответил я ей, готовый к выговору.

— Я всё это время думала и очень осторожно спрашивала по поводу горшочка, — сказала она, а я весь похолодел внутри, она знает. Я же вчера ей рассказал! Вот же чужак дёрнул! — Помнишь легенду про героя, который подписал договор со всеми зверьми и попросил медведя разделить великий континент на сотню островов, чтобы прекратить войны?

— Ну? — кто ж не знает эту легенду? Её герой обладал очень редкой стихией, которая и позволила ему скрепить договор так, что даже если кто-то его нарушит, то в целом договор останется, а вот нарушитель — умрёт. Сам договор никто не видел, но все знают его текст с рождения. — Герой, чья стихия объединила дальних родственников и разделила мир.

— Именно. Так вот, в легенде есть слова о том, что его стихия была так близка ему, что у него даже не было горшочка, чтобы её хранить. Стихия хранилась прямо в его теле, растворённая в крови. И именно это позволило ему создать тот договор — ведь в нас всех одна кровь.

— Ты думаешь, я как герой древности? — скептически отнёсся я к её идее.

— Всё может быть, но это похоже на твой случай, стихии провидения особенные, так что не бойся, у тебя не должно быть особых проблем в познании, не больше, чем у всех. Ты же знаешь, что каждый путь уникален. Бывает пятеро братьев, как одна капля воды, но не бывает пять одинаковых путей.

— Да, но… я же…

— Что ты? Самый талантливый в потоке? Ты же уже открыто используешь два аспекта своей стихии. Провидение и тело. Мало кто в твоём возрасте справляется с тем, чтобы пустить стихию в голову, да ещё и в первую же попытку. Не зазнавайся только, а то остановишься в познании.

Я кивнул и… поверил маме. Я не порченный. Не гнилой. Маме можно знать всё.