Обреченный полет

Каван Скотт ОБРЕЧЕННЫЙ ПОЛЕТ

Город внизу пылал.

Сержант Керик толкнул от себя ручку управления, и «Ярость Аквилы» перешла в пикирование, оглашая разрушенные улицы злобным ревом двигателей. По обеим сторонам «Грозового когтя» возвышались руины зданий, словно он летел в глубоком каньоне, а внизу, потревоженные ударной волной, вздымались облака пыли и мелких обломков.

Полет на сверхмалой высоте над истерзанным войной городом нес в себе немало рисков, и любая ошибка в пилотировании могла стать последней. «Ярость Аквилы» стремительно приближалась к группе высоких, выгоревших дотла строений, и Керику стоило немедленно изменить курс, если он не хотел врезаться в их почерневшие остовы. Даже полусекундное промедление могло оказаться гибельным.

Холодные серые глаза сержанта сузились за лицевой пластиной шлема. Керик, воин Обреченных Орлов, не ведал сомнений и не испытывал колебаний. Для него не существовало вторых попыток.

Впереди под «Яростью Аквилы» громыхал неповоротливый вражеский транспорт с толстыми шипастыми колесами, терзавшими и без того почти разрушенную мостовую. Керик за километр заметил густой дым, изрыгаемый мотором развалюхи, и инстинктивно скривил губы в гримасе отвращения. Сержант почти физически ощутил поганую вонь тварей, набившихся в поеденный ржавчиной кузов, словно услышал, как они издают идиотские тревожные вопли, заметив «Грозовой коготь», заходящий в атаку на грузавоз.

Сейчас орки карабкались по головам друг друга, пытаясь добраться до нелепо огромного орудия на турели, кое-как притянутой болтами к дырявой крыше транспорта. Другие потрясали примитивным огнестрельным оружием и чуть не сваливались с ускорившегося грузавоза, стараясь получше прицелиться и сбить штурмовик Керика.

— Не в этот раз.

Пули удачливых стрелков начали отскакивать от носа «Грозового когтя», но на визоре шлема сержанта уже загорелась руна, сообщившая о завершении автоматической наводки боковых лазпушек. Керик надавил большим пальцем на встроенный в ручку управления спусковой крючок, и орочий транспорт мгновенно взорвался ослепительным огненным шаром, прямо в сердце которого влетела «Ярость Аквилы». Хотя «Грозовой коготь» быстро прорвался сквозь вихрь адского пламени, немыслимый жар успел опалить серебристый низ фюзеляжа. Резко потянув ручку на себя, Керик заставил штурмовик набрать высоту, одновременно ложась на правый борт, и «Ярость Аквилы» устремилась в просвет между надвигающимися строениями. Очень узкий просвет. Если бы сержант принадлежал к любому другому ордену, то засомневался бы в возможности проскочить столь опасным путем.

Будь так, он уже догорал бы на земле.

«Грозовой коготь» пролетел сквозь просвет с сантиметровым зазором.

Никаких колебаний.

Тем не менее, Керик облегченно выдохнул, лишь поднявшись на безопасную высоту. Его маневр, опасный и даже опрометчивый, был вызван суровой необходимостью, поскольку вонючие твари, набившиеся в грузавоз, могли укрепить оборону орков на этом участке. Конечно, кто-нибудь мог возразить, что несколько убитых зеленокожих ничего не изменят, что столица Квадканы все равно уже потеряна. Возможно, некоторые даже приняли бы поступок Керика за изощренную попытку самоубийства. Но Обреченные Орлы, принимавшие, даже приветствовавшие собственную смертность, никогда умышленно не искали гибели, пусть и самой славной.

Смерть неизбежна. Имеет значение лишь то, как ты послужил Императору в предшествовавшие ей годы или даже секунды.

Керик сменил курс, взмывая в небо над городом, после чего бросил взгляд на тактический экран, запросив движением зрачка текущую сводку. Вся его эскадрилья погибла, и на схематичной карте улья сиял одинокий символ, обозначавший «Ярость Аквилы», последний штурмовик, остающийся в воздухе.

Сражение вышло быстрым и жестоким, исход же его оказался болезненно предсказуемым. Сержант вспомнил, как один за другим пропадали с экрана сигналы боевых братьев, отмечая их гибель.

Звуки боя и последовавшего поражения вновь и вновь отдавались в ушах Керика, сопровождаемые, как в пикт-трансляции, набором горьких картин, воспоминаний, которые забудутся очень не скоро.

Сержант помнил, как выругался Малика, впервые увидев, что сотворили с Квадканой ксеносы. «Грозовые когти» тогда вошли в атмосферу убитого мира, начиная спуск к поверхности, и в вокс-канале Обреченных Орлов не умолкал голос капитана Релина, перечислявшего чудовищные бесчинства орков.

«Пять миллиардов убиты. Линии обороны сметены. Храмы осквернены. Мы не потерпим этого. Сержант?»

Керик внимательно слушал инструктаж, хотя до столицы мира-улья оставалось всего двести километров, и эскадрилья уже завершала перестроение.

— Мы отобьем Квадкану-прим, — заявил он, и Релин тут же ответил.

— Или сделаем город совершенно непригодным для жизни. Хоть это и не мир-кузница, но уровень производства здесь поражает воображение, оружейные мануфакториумы одной лишь Квадканы-прим способны поддерживать будущие налеты орков многие годы, даже десятилетия. Пока остаются даже минимальные шансы на победу, мы должны сражаться.

«Мы будем сражаться», машинально подумал Керик, и прилив гордости охватил его, когда Седьмая эскадрилья, выполняя полученную команду, приняла атакующее построение и разделилась.

— Стоит ждать подкреплений? — спросил Малика, как только отвернуло звено капитана Релина. Ему ответил Тир, технодесантник.

— Не в ближайшие три дня.

— Значит, всё зависит от нас.

— А разве не всегда так бывает? — огрызнулся по вокс-каналу Керик. Им следовало сосредоточиться перед боем, а не переливать из пустого в порожнее.

Когда зов о помощи властей Квадканы достиг ордена, то космодесантников удивило не вторжение зеленокожих на столь важный мир, а то, что ксеносы так долго медлили с этим. Так или иначе, ауспики уже издавали тревожные сигналы, сообщая о вылетевших на перехват орочьих истребителях.

Начавшего отдавать приказы Керика прервал вдруг затрещавший в вокс-канале голос капитана.

— Противник атакует, никогда не видел столько… Запрашиваю немедленную под…

Слова Релина оборвал грохот взрыва и раздирающий уши визг помех. С этого момента сержант Керик стал командиром эскадрильи, и на его плечи легла ответственность за успех операции и жизни боевых братьев.

Он не сумел уберечь их.

«Грозовой коготь» продолжал кружить над тлеющими развалинами городских окраин, а в небе Квадканы-прим по-прежнему сновали стаи вражеских истребителей. Рискнув лечь на обратный курс, Керик оказался бы сбит в считанные секунды. Мрачная улыбка появилась при этой мысли на пересохших губах сержанта.

Мы — Обреченные Орлы. Мы уже мертвы.

Набирая скорость, «Ярость Аквилы» рванулась к центру города-улья.

Трассирующие снаряды пронеслись над крыльями «Грозового когтя». Керик ожидал, что орки займутся им намного раньше, хотя, конечно, летчики зеленокожих не могли одновременно контролировать воздушное пространство над всем городом, тем более, когда на их господство покушался всего один штурмовик. Но все же, сержант хорошо знал об опасностях недооценки проклятых ксеносов, компенсировавших недостаток ума непревзойденным упорством. Орки не отступали до тех пор, пока не убивали намеченную жертву или не погибали сами. Иногда им удавалось и то, и другое одновременно.

Бросив взгляд на экран заднего вида, Керик обнаружил, что его преследователь набирает скорость. «Ярость Аквилы» закладывала виражи среди выгоревших башен улья, проносясь мимо грандиозных колонн и высоких шпилей, и сержант не мог позволить себе осмысление происходящего. Керик просто действовал, полагаясь на инстинкты, до сих пор оберегавшие его от попадания в длинный список имен на стенах Зала Павших. Постоянно меняй высоту, оставайся непредсказуемым, и пусть враг теряется в догадках.

Внезапно из динамиков кабины раздался потусторонний вой статики, нарушивший концентрацию сержанта всего лишь на долю секунды, но даже это могло погубить «Ярость Аквилы». Керик бросил штурмовик в разворот со скольжением, в последний момент уходя от столкновения с разбитой антенной ретранслятора.

— Даккалёт! Даккалёт! Даккалёт! — зарычал в вокс-канале хриплый голос, сопровождаемый сотрясающим грохотом автопушек. Не отрывая глаз от передней полусферы, Керик протянул руку к приборной панели, по опыту зная, где расположены руны настройки. На визоре шлема возникли символы, подтвердившие догадку сержанта о том, что зеленокожий каким-то образом взломал вокс-систему «Грозового когтя», сумев влезть на имперские частоты. Пытаясь оборвать безумные вопли орка, Керик нажал руну отключения вокса, но рёв продолжал нестись из динамиков. Перезагружать систему целиком значило отвлечься от маневрирования и погибнуть, но имелся ещё один способ заткнуть врага.

— Даккалёт! Даккалёт! Дакка…

Искры осыпали кулак сержанта, врезавшийся в приборную панель, и адский рёв зеленокожего исчез, сменившись визгом «белого шума». Керик продолжал крушить вокс-систему до тех пор, пока динамики не умолкли окончательно.

— Так-то лучше, — прорычал сержант, тут же уводя «Ярость Аквилы» от очередного залпа. Атаки орочьего пилота не могли похвастаться меткостью или изощренностью, его излюбленная тактика состояла в том, чтобы палить из всех стволов примерно в сторону «Грозового когтя».

Именно это и делало ксеноса столь опасным противником, ведь все могло закончиться одним случайным попаданием.

Переключившись на репульсоры, Керик раскрыл воздушные тормоза, бросая «Ярость Аквилы» в управляемый плоский штопор. Старый трюк, одним из первых изученный им у летного инструктора на Гатисе, он позволял немедленно перейти в позицию для атаки и заставить противника обороняться, маневрировать, паниковать.

Орк же просто продолжил нестись на «Ярость Аквилы», ведя непрерывный огонь, и на мгновение сержант решил, что допустил смертельную ошибку.

— Собрался таранить, — вслух произнес Керик, разгадав самоубийственный маневр зеленокожего. Обреченный Орел открыл огонь из штурмовых пушек, но орочий пилот по-прежнему не отворачивал.

Лишь в самый последний момент ксенос резко перевел свою машину в подъем по спирали, и сержант, инстинктивно бросаясь в погоню, рванул ручку управления на себя. «Грозовой коготь», дрожа от неудержимой мощи двух реактивных ускорителей, устремился в свинцовое небо вслед за орком, ищущим спасения в высоких грозовых облаках.

— Так от меня не скрыться, чужак.

Одновременно с тем, как Обреченный Орел сел на хвост орка, почти вертикально набирая высоту, в кабине завыли сирены, предупреждая о риске сваливания. Вопрос был лишь в том, что не выдержит первым, двигатели или сам сержант? Несмотря на все усилия уха Лимана, воздействие перегрузок казалось почти невыносимым. Смертный пилот уже потерял бы сознание, но и постчеловеческая физиология Керика держалась из последних сил. Зрение становилось туннельным, а то немногое, что ещё видел Обреченный Орел, его страдающий от кислородного голодания мозг воспринимал в серых тонах. Сержант терял сознание, вой репульсоров в ушах стихал, словно отдаляясь или становясь воспоминанием. Время растягивалось до бесконечности, секунды превращались в минуты, минуты оборачивались часами, и Керик уже с трудом ощущал сжатую в кулаке ручку управления.

— Сдавайся! — крикнул он, не узнавая собственный голос, ставший почти неразборчивым. — Почему ты не отрубаешься? Почему ты не…

Металлический град простучал по фонарю кабины «Грозового когтя», заставив Керика встряхнуться и понять, что орочий самолёт несется на него сверху, обстреливая твердотельными зарядами.

— Невозможно.

Сержант потянул ручку на себя и чуть в сторону, отправив штурмовик в снижение с креном на левый борт. Линия горизонта вновь оказалась в поле зрение Керика, и тут же мимо пронесся вражеский перехватчик, на какие-то сантиметры разминувшись с хвостовыми рулями «Ярости Аквилы».

На осознание миновавшей опасности не было времени. Даже не глядя на авиагоризонт, Керик чувствовал, как сильно кренится «Грозовой коготь», подчиняясь движениям его руки.

— Где же ты? — сержант пытался отыскать врага в безбрежном небе. Наконец, на три часа он заметил блик — луч тусклого солнечного света отразился от козырька кабины.

— Попался.

Каким-то почти сверхъестественным образом орочий пилот уже совершил разворот и вновь направлялся к «Ярости Аквилы». Казалось невероятным, что столь безобразная груда металла способна хотя бы подняться в воздух, не говоря уже об исполнении фигур высшего пилотажа. Закопченный фюзеляж летательного аппарата, утыканный крупнокалиберными пушками, в самых неожиданных местах защищали разнородные бронепластины, прикрепленные болтами. В целом создавалось впечатление, что боевая машина вот-вот разлетится на части.

Хватит трюков, Керик не собирался проигрывать в летном мастерстве какому-то бешеному орку.

Выводя двигатели на полную мощность, сержант сблизился с противником, и перед его глазами на лобовом стекле возникло спроецированное перекрестие прицела, сообщая о наведении штурмовых пушек. Пальцы в латной перчатке сжали спусковые крючки, и очереди болтов, протянувшись к врагу, вонзились в борт уродливой машины. Судя по яркой вспышке и потянувшимся вслед за ней клубам густого черного дыма, один из зарядов удачно попал прямо в бомбу, подвешенную под выкрашенным в кроваво-красный цвет крылом. Орочий пилот немедленно отвернул вправо, пытаясь сбросить «Грозовой коготь» с хвоста, но Керик не собирался отпускать его просто так, и вновь зашел для атаки, готовясь насладиться победой. Все, что оставалось — ещё один точный…

Голова сержанта дернулась вперед, по усиленному бронестеклу фонаря заплясали искры, и тут же ожил ауспик «Ярости Аквилы», запоздавший всего на пару секунд. Ещё один орочий самолёт зашел сверху, ураганный огонь из его стабберов изрешетил комплекс датчиков «Грозового когтя».

— Двое, — прорычал Керик, сообразив, наконец, в чем дело. — Вас с самого начала было двое.

Второй орк наверняка выжидал удачный момент для атаки и все же застал Обреченного Орла врасплох, пока сержант гнался за удирающим в облака сородичем зеленокожего. Тот, кто сейчас обстрелял «Ярость Аквилы», был тем же самым безумным пилотом, с которым Керик схватился в самом начале боя.

— Очень, очень смышлёные твари, — на губах сержанта появилась мрачная улыбка. — Но всё же недостаточно.

Резко отработав рулями направления влево, Керик одновременно отклонил ручку управления вправо, ложась на крыло и ускользая от пикирующего сверху противника. Истребитель-бомбардировщик пронесся так близко, что сержант мог сосчитать все заклепки на закопченном фюзеляже.

Рассчитывая, что вражеский пилот потратит немало времени на новый набор высоты, Керик принялся озираться в поисках подбитого им самолёта. Тот выходил из боя, углубляясь в воздушное пространство над городом.

— Убегаешь, значит.

Ускорившись, «Ярость Аквилы» рванулась вперед. Рискованное решение, ведь лучшая возможность сбить противника предоставляется, когда тот сам сел кому-то на хвост. Керику стоило поторопиться, пока второй зеленокожий снова не вступил в бой.

Поняв, что прицельный когитатор потратит на наведение слишком много времени, сержант переключился на лазпушки и открыл огонь. Штурмовик тряхнуло, два лазурных луча энергии устремились к цели и вонзились в хвостовой стабилизатор, начисто отсекая его от фюзеляжа. Подбитый самолёт немедленно клюнул носом и свалился в крутое пике. Желая собственными глазами понаблюдать за падением противника, Керик наклонил «Грозовой коготь» и вытянул шею.

Сержант никогда не понимал орков. Даже падая, зеленокожий пилот отчаянно и беспрерывно палил из всех пушек, установленных на усеянном металлическими зубами носу его боевой машины. Возможно, так он изливал ярость и ненависть, а может быть, искренне верил в своем безумии, что сможет прострелить планету насквозь и вылететь с другой стороны. Так или иначе, полет орка завершился столкновением с землей и вспышкой оранжевого пламени.

Падение заняло всего несколько секунд, но, стоило Керику выровнять «Ярость Аквилы», как второй вражеский летчик вновь атаковал. К счастью, со слишком большого расстояния, и выпущенные пули просто не долетели до хвоста штурмовика. Лучшего шанса могло не представиться, и Керик немедленно потянул ручку управления на себя, заставив «Грозовой коготь» набирать высоту. Перегрузки вновь вдавили сержанта в спинку кресла.

— Не вздумай отрубиться, — внушал он себе. — Не вздумай погибнуть.

«Ярость Аквилы» перевернулась, обратившись кабиной к земле, но в высшей точке подъема Керик резко прервал маневр, выполнил полубочку и, вдавив педаль руля направления, повернул штурмовик в горизонтальной плоскости. Идеальная полупетля с разворотом. Теперь преследовавший Обреченного Орла противник сам оказался у него на прицеле, и Керик прищурил постчеловеческие глаза, наблюдая, как орк в открытой кабине завывает от бессильной ярости. «Ярость Аквилы» приготовилась нанести смертельный удар.

— Даккалёт? — насмешливо ухмыльнулся Керик, кладя палец на спусковой крючок. — Дохлолёт.

Космодесантник не успел выстрелить. Предупредительный сигнал ауспика прозвучал лишь за секунду до того, как штурмовик, словно взбрыкнув, дернулся в воздухе и сержант ударился о страховочную скобу.

Как только «Ярость Аквилы» начала резко терять высоту, по визору шлема сержанта побежали строчки отчетов о повреждениях. Прямое попадание снизу. Нет времени на то, чтобы искать причину, нужно подниматься, выводить «Грозовой коготь» из пике. Прямо под ним догорают разбитые имперские танки, но Керик не упокоится среди них, смерть найдет его не здесь и не сейчас.

В кабину повалил густой едкий дым, мгновением позже все окутала вонь горящей изоляции, такая резкая и сильная, что сержант даже ощутил на языке её мерзкий вкус. Резкие сигналы тревоги наперебой добивались внимания Керика, но он не собирался отвлекаться от единственной важной сейчас вещи — ручки управления, которую сержант оттягивал назад с такой силой, что боялся сломать.

Медленно, слишком медленно, штурмовик начал отзываться на усилия космодесантника, выравниваясь, пока двигатели выли от запредельной нагрузки. Керик вжался в спинку кресла, словно несколько лишних сантиметров между ним и потрескавшейся дорогой внизу могли что-то изменить, и с невероятной яркостью представил, как вновь взмывает в небо. Ничто другое не имело значения, ни звуки стрельбы противовоздушных орудий, одному из которых улыбнулась удача, ни орочий пилот, который наверняка сейчас снижается, чтобы прикончить «Ярость Аквилы».

— Не сейчас, — шипел Керик, до боли стиснув зубы. — Не… сей… час…

Взметая реактивными струями клубы пыли и мусора, «Грозовой коготь» пролетел около сорока метров вдоль разрушенной улицы и, наконец, рванулся вверх, возвращаясь в бой. Снаряды зениток по-прежнему свистели возле кабины штурмовика, перешедшего в подъем по спирали, но тревожные руны на визоре сержанта начали одна за другой угасать.

Керик бросил взгляд на ауспик, убеждаясь, что ни одна из основных систем не пострадала. Пожар был потушен, потери топлива не произошло, единственной проблемой оказалась потеря мощности в левом двигателе. Он функционировал на 89 % от нормы, пока что в пределах допустимого, но в бою любая слабость может оказаться решающей. Сержанту придется приспосабливаться на лету, отдавая предпочтение маневрам, в которых основная нагрузка ложится на правый двигатель. Не самая приятная перспектива, учитывая кровожадного орка на хвосте.

Трассирующие снаряды вновь пронеслись рядом с «Яростью Аквилы», словно череда разозленных светляков. Оставшийся истребитель-бомбардировщик настиг Керика и, судя по отскакивающим от бронепластин штурмовика пулям, подобрался вплотную. Отвернув влево, сержант увидел противника, почти заполнившего собой экран заднего вида и ведущего по «Грозовому когтю» огонь из всех стволов. Космодесантник совершил несколько маневров, пытаясь стряхнуть зеленокожего с хвоста, но тот словно вцепился в «Ярость Аквилы», повторяя каждое её движение. Не будь врагом Керика гнусный вонючий орк, сержант мог бы даже оказаться под впечатлением его летных навыков.

Новая тревожная руна вспыхнула на периферии визора, сигнализируя, что он перегружает поврежденный левый двигатель. Если погоня продолжится, то вероятность полного отказа станет весьма высокой, бой нужно было заканчивать как можно скорее.

Маневрируя, Керик совершил переворот через крыло, сделал бочку, одновременно сбрасывая скорость и пытаясь заставить орка по инерции пролететь вперед, но безумный ксенос направил самолёт пересекающимся курсом с «Яростью Аквилы». Он вновь собирался таранить штурмовик, целясь точно в хвост. Глядя на обзорный экран, сержант видел полную злобы морду зеленокожего, с губами, завернутыми назад ветром и обнажающими полную клыков ухмылку.

Мгновение спустя голова орка взорвалась, забрызгав ошметками потрескавшийся фонарь, и самолёт устремился к земле, пролетев прямо под «Грозовым когтем» и оцарапав хвостовым стабилизатором гондолу шасси штурмовика. «Ярость Аквилы» содрогнулась, но не более, и Керик немедленно толкнул ручку от себя, наблюдая за тем, как его спаситель пикирует вслед за сбитым врагом. Другой «Грозовой коготь», великолепный в серебряных и красных цветах Обреченных Орлов.

Сержант машинально бросил взгляд на тактический экран, но там не оказалось ни одной опознавательной руны, даже отраженного сигнала неизвестного штурмовика. И всё же глаза Керика не лгали, в Седьмой эскадрилье оказался ещё один выживший — нет, благословен будь Император, двое выживших! Новый «Грозовой коготь» вынырнул из облаков, пока сержант следил за падением орочьего самолёта.

Обреченные Орлы всегда сражались до конца, несмотря ни на что, но сейчас их шансы на победу мгновенно утроились.

Первый штурмовик, спасший Керика, вернулся в его эшелон и приблизился крыло в крыло. Потянувшись к вокс-бусине, сержант тут же опустил руку, вспомнив, что сам же и уничтожил систему связи. Как только с другого борта «Ярости Аквилы» к построению присоединился второй штурмовик, Керик немедленно похлопал пальцами по шлему, сигнализируя, что его вокс вышел из строя. В ответ пилот покачал крыльями «Грозового когтя», подтверждая, что понял жест сержанта, и указал рукой вперед, за границы города. Сигнал означал «выходим из опасной зоны для перегруппировки». Постучав по указателю уровня горючего, Керик убедился, что за час с лишним, проведенный в воздухе, «Ярость Аквилы» полностью израсходовала одну из топливных ячеек. Боевой брат был прав, нужно отступить и разработать новый план атаки.

Качнув крылом штурмовика в знак согласия, Керик присоединился к остальным «Грозовым когтям» и позволил себе сухую усмешку. Все ещё только начиналось.

В воздухе висел тяжелый, неотвязный чад горящих зданий, тошнотворная вонь жженой резины, пластека и плоти. Обреченные Орлы отыскали на окраине города заброшенный аэродром с несколькими посадочными площадками, через трещины в толстом покрытии которых уже пробивались ростки травы. Осмотрев окрестности с воздуха, космодесантники убедились в отсутствии орочьих отрядов — зеленокожие собирались ближе к центру города, здесь для них не осталось ничего интересного. Ни оружейных фабрик, ни хранилищ боеприпасов, ни живых людей для развлечения.

Вдали продолжали разгораться неудержимые пожары, и у Керика что-то сжалось в груди при мысли о тысячах трупов, охваченных огнем. Обугленные тела и загубленные души, принесенные в жертву на алтаре войны. Миллионы бессмысленных смертей.

Подняв голову и глядя в небеса, сержант закрыл глаза и в тысячный раз обновил клятву Золотому Трону. Когда придет черед, его смерть не станет бесцельной, она поможет делу Обреченных Орлов.

Сзади послышались шаги тяжелых сабатонов, под которыми потрескивал гравий. Открыв глаза и обернувшись, Керик увидел боевого брата Малику, крупного воина даже по меркам космодесантников. На бритой голове Обреченного Орла выделялся длинный, изрытый оспинами шрам.

— Брат Тир скоро закончит работу, — доложил Малика гулким басом.

Керик бросил взгляд на технодесантника, излечивавшего раны «Ярости Аквилы». Облаченный в привычную броню ржаво-красного цвета, Тир стоял совершенно неподвижно, положив ладонь на пластальную обшивку штурмовика и склонив голову, словно в молитве. Технодесантник уже не раз совершал такой ритуал на глазах сержанта, и Обреченный Орел вдруг вспомнил собственное детство на Коане, давным-давно ушедшее в прошлое. Дядя маленького Керика постоянно твердил, что может разговаривать с лошадьми, положив ладонь на бок животного и ощущая его мысли.

Хотя сержант был уверен, что дядя заблуждался насчет своих умений, он совершенно не испытывал сомнений в способностях технодесантника, считая его лучшим из всех когда-либо встреченных. Возможно, тот был нелюдимым и скупым на слова, но эскадрилья намного сильнее нуждалась в талантах Тира, чем в его красноречии. Многие смотрели на технодесантников с подозрением, сомневаясь в их верности одному лишь ордену, но не Керик. Когда твое выживание почти всегда зависит от боевой машины, сложно не испытывать благодарности к тому, кто следит за её надежностью.

— И каков вердикт?

Редкая искорка юмора блеснула в глазах Малики.

— Скажу просто — Тир не обрадовался, увидев, что ты натворил с воксом. Не могу вспомнить, как он точно выразился… «Кощунство»?

Керик неуверенно улыбнулся, прекрасно зная о священности для технодесантников любого оснащения, используемого в служении Императору, от обычного болтерного заряда до могущественнейшего боевого корабля. Сержант мог представить себе выражение лица Тира, увидевшего разбитую приборную панель «Ярости Аквилы».

— Я сделал это, выбирая меньшее из двух зол, а не от недостатка уважения. Так поломки исправлены?

— Дух машины умиротворен, и, что более важно, система связи восстановлена. Ты больше не будешь отрезан от мира.

— Мира, в котором я вновь не одинок, — Керик до сих пор не мог поверить, что стоит на твердой земле и разговаривает с боевым братом. — Честно говоря, думал, что вы все погибли во время второй атаки.

— Нас превзошли в численности, — по лицу Малики пробежала тень, он нахмурился, и вокруг серебряного штифта над правым глазом собрались складки. — Строй рассыпался ещё после первой вражеской волны.

— Но вам удалось бежать.

Глаза Малики вспыхнули, и Керик немедленно пожалел о неудачном выборе слова.

— Я выжил благодаря Тиру. Мы перегруппировались и обсудили, что делать дальше. Никто не хотел, чтобы наши смерти оказались бессмысленными, нужно было убедиться, что враг заплатит за них сторицей.

Слова, достойные истинного Обреченного Орла. Керик приветствовал их кратким кивком.

— И то, что вы сумели остаться незаметными для моих датчиков… Впечатляющая работа.

— Тир опасался, что орки могут наложить лапы на оборудование с одного из разбившихся «Грозовых когтей» и использовать системы распознавания эскадрильи, чтобы найти нас.

— Поэтому вы сняли маячки со штурмовиков. Планировали незаметное проникновение?

— Для нашего замысла был необходим элемент неожиданности.

— Атака на главный склад вооружений под открытым небом?

— По данным разведки, орки устроили его прямо в центре города. Мы собирались уничтожить склад…

— Или погибнуть, пытаясь это сделать, — перебил Керик.

— На всё воля Императора, — ощетинился Малика. — Если бы мы сумели лишить ксеносов их резервов до прибытия подкреплений…

— Если бы подкрепления действительно планировались, они уже были бы здесь, — оборвал его сержант, обескураженный наивностью боевого брата. В конце концов, за плечами у Малики имелся столетний опыт кампаний, а рассуждал он, словно скаут перед первым сражением.

— Кроме того, орки сейчас контролируют лучшие оружейные мануфакториумы во всем секторе. Ты в самом деле думаешь, что ксеносы остановят производство только потому, что уже награбили больше боевой техники, чем некоторые полки Гвардии видели с момента основания?

Малика сверкнул глазами, но, если боевой брат и собирался как-то ответить на полученный от старшего по званию нагоняй, то выучка не дала ему этого сделать. Время спорить прошло, да его и не было. Пришло время действовать, и Малика достаточно уважал субординацию, чтобы понять это.

— Приношу извинения, сержант. Я…

Керик поднял руку в латной перчатке.

— У нас новая цель. За мной.

Сержант направился к «Ярости Аквилы», и каждый его шаг сопровождало тихое подвывание силовой брони. Сзади, не отставая, грузно ступал Малика, и Керик, чувствуя затылком его все ещё раздраженный взгляд, не переживал по этому поводу. Давно зная Малику, сержант был уверен, что тот выплеснет накопившуюся злость позже, в бою с врагом.

Как только они подошли к штурмовику, Тир обернулся и уставился на Керика светящимся бионическим глазом.

— Оба двигателя изменяемого вектора тяги полностью работоспособны, — доложил технодесантник прежде, чем сержант успел задать вопрос. — Я отрегулировал высотомер и починил вокс-систему.

При слове «вокс-система» в голосе Тира явно прозвучало осуждение.

— Топливные ячейки в восстановительном цикле, но запасы энергии значительно истощены.

— Для моего плана вполне хватит, — отмахнулся Керик, уже влезший в кабину и что-то искавший там сбоку от кресла пилота.

Спрыгнув обратно на взлетную площадку с найденным инфопланшетом в руках, сержант включил его, и на обсидиановом экране засветилась изумрудная карта города-улья. Поставив устройство на кожух штурмовых пушек, Керик приступил к изложению своего замысла.

— Вот наша новая цель, — объявил сержант тоном, не предполагающим возражений. — Главный энергетический комплекс, более ста сопряженных плазменных реакторов, питающих каждый факториум, каждое здание Квадканы-прим.

— Кто контролирует его, тот контролирует город, — сделал вывод Малика, подошедший поближе.

Керик пропустил замечание мимо ушей, увеличивая масштаб карты в районе реакторов. Как только он указал их в качестве цели, по экрану побежали строчки, сообщавшие необходимую информацию о комплексе — генераторах пустотных щитов, возможных точках проникновения, слабых местах оборонительной сети. Реакторы находились в ста двадцати километрах от текущей позиции космодесантников, к западу от окраин огромной городской агломерации. Всего четыре минуты полета на максимальной скорости.

— Ожидайте серьезного противодействия, как с земли, так и в воздухе. Нам нужно приблизиться на максимальной высоте и затем резко спикировать на цель, поскольку зенитные орудия зеленокожих имеют небольшой радиус…

— В том районе наверняка окажутся их перехватчики, — перебил Малика.

Керик кивнул, упрямо сжав губы.

— Ожидаемая численность противника в зоне операции? — спросил Тир, внимательно изучая схемы энергетического комплекса вторым, органическим глазом.

— Неизвестна, и мы не можем рисковать, отправляя разведчика. Имея полную эскадрилью, можно было бы рассмотреть возможность обзорного пролета, но…

— Но нас только трое, — с совершенно спокойным лицом заключил технодесантник.

— Держимся вместе, в случае атаки противника применяем стандартную тактику боя в рассыпном строю.

— Подводить противника под огонь друг друга, не отрываясь от группы, — кивнул Малика.

— Не увлекаться кем-то одним, все время сохранять перевес по высоте. Пусть враги жмутся к земле, тогда все преимущества будут на нашей стороне…

— А у орков не окажется их вообще, — голос Тира звучал с тем же бесстрастием, что читалось в его позе.

Керик отключил инфопланшет, вновь убедившись, что может полагаться на последних воинов некогда могучей и гордой эскадрильи. Когда разгорится сражение, им все равно станет не до тактических изысков, ведь в воздушном бою летчику некогда размышлять, времени там хватает только на то, чтобы действовать. Малика и Тир исполнят свой долг, и возможно, троим Обреченным Орлам даже удастся достичь поставленной цели. Если же нет, то Керик знал, что делать.

Положив инфопланшет на сдвоенные штурмовые пушки, сержант поднес руки к нагруднику, складывая их в знаке аквилы.

— Император — наша защита, — провозгласил Керик, как только Тир и Малика повторили его движение. Правда, технодесантник переплел пальцы в знаке шестерни, предпочитаемом последователями Культа Механикус.

— Император — наш проводник, — ответили боевые братья.

Сержант опустил руки.

— И да станем мы зубами Его.

Тир неплохо потрудился, «Ярость Аквилы» хорошо слушалась управления, оно стало даже отзывчивее, чем раньше.

Во главе строя летел штурмовик Керика, два других «Грозовых когтя» располагались на четыре и восемь часов от него. Сержанта понемногу начинали терзать сомнения в правильности решения не рассказывать остальным весь план до конца. Возможно, стоило посвятить боевых братьев в его истинный замысел, но не повлияло бы это на их действия в пылу воздушного боя? Шанс захватить комплекс все ещё существовал, и это должно оставаться главной целью Обреченных Орлов. Альтернативный вариант — и неважно, насколько он вероятен — является решением на тот случай, когда окажутся бессильными все остальные средства.

И тогда Керик прибегнет к нему, без сомнений и без колебаний.

«Грозовые когти» неслись над Квадканой-прим, сохраняя высоту четыре тысячи метров, и впереди расстилался истерзанный городской ландшафт.

— Две минуты до цели, — сообщил по воксу Тир, и Керик ещё раз напомнил всем держать строй. Их пока что не заметили, но…

— Сэр, противник на два часа, — в голосе Малики, всегда готового к бою, звучало стремление атаковать.

Повернувшись, сержант увидел рой орочьих перехватчиков, летящих в подобии того, что зеленокожие считали боевым построением. До них оставалось больше сорока километров, но самолёты ксеносов быстро приближались, а на носах ведущих уже сверкали вспышки. Невероятно, но пилоты, не имея никаких шансов на то, что их снаряды с такой дистанции хотя бы долетят до врага, все равно открыли огонь.

— Разворот к ним, — скомандовал Керик, вводя «Ярость Аквилы» в вираж навстречу огненной буре, и боевые братья немедленно повторили маневр. Обреченные Орлы устремились к противнику, прицельные когитаторы «Грозовых когтей» автоматически начали помечать перекрестиями орочьи перехватчики. В замысле сержанта не было ничего сложного, он собирался использовать кровожадность ксеносов, заставив их позабыть собственную, пусть даже нелепую, тактику боя и начать ошибаться.

Сорок километров.

Практически сразу же орочьи пилоты одновременно рассыпали строй, и Керик насчитал четыре — нет, шесть — самолётов, такого же типа, как и пара сражавшихся с ним ранее. Но они летели не одни, среди перехватчиков оказался незнакомый, куда более крупный и устрашающий истребитель-бомбардировщик. Если вооружение остальных боевых машин ксеносов ограничивалось обычными стабберами, то крылья багрового самолёта чуть ли не прогибались под весом всевозможных бомб и ракет. Одному Императору известно, как зеленокожий вообще оторвал свой самолёт от земли.

— Сбивала, — почти прорычал Малика в вокс-канале.

— Кто? — переспросил Керик, вновь занимая позицию во главе построения и переключаясь на лазпушки.

— «Бич небес», — ответил Малика, голос которого просто сочился сарказмом. — Прочие орки ему чуть ли не поклоняются. Имеет больше побед, чем любой другой их пилот.

— Позаботимся, чтобы сегодня его рекорд не вырос. Расходимся в оборонительное построение по счёту «ноль»: три, два, один — ноль!

На расстоянии двадцати километров все семеро врагов открыли огонь, и в вое снарядов послышалась жажда убийства. Малика и Тир немедленно отвернули в разные стороны, а Керик рванулся вверх, уходя в мертвую петлю, и орки тут же заглотнули наживку. Зеленокожие разделились, вынужденные гнаться за разрозненными целями, и два опрометчивых пилота даже чуть не врезались друг в друга.

Мир вновь перевернулся вниз головой, и Керика, обрушившегося с высоты на проскочивших мимо перехватчиков, вдавили в кресло отрицательные перегрузки. Один из орков начал забирать вверх, но не смог уйти с траектории «Ярости Аквилы», и лазерные лучи пробили фюзеляж его самолёта, угодив прямо в топливный бак. Перехватчик немедленно превратился в огненный шар, Керик же, сделав бочку прямо сквозь пламя взрыва, вновь начал набирать высоту, ловя в прицел следующего врага.

Алый перехватчик спазматически изрыгал клубы буро-коричневого дыма из простреленного крыла, и Малика продолжал поливать противника из тяжелых болтеров своего «Грозового когтя». Пролетая мимо, сержант выпалил из лазпушек в хвост орочьего самолёта, но ограничился этим, не желая отбирать победу у боевого брата. Вокруг имелось ещё много оставленных без внимания зеленокожих.

Одним из них занялся Тир, гонясь за врагом, по спирали удирающим в облака.

— Ну, где же ты, мразь? — прошипел Керик, внимательно оглядывая горизонт.

Конечно, орки тоже не выпускали сержанта из виду. Завывая, мимо пронеслась ракета, выпущенная со стороны хвоста, и, бросив взгляд на экран заднего вида, Керик увидел вражескую пару на четыре часа. Он узнал Сбивалу, прикрытого сбоку ведомым.

— Ага, явился.

Раскрыв воздушные тормоза, сержант заложил вираж вправо, пересекая траекторию противников. Перехватчики пронеслись мимо, и Керик немедленно направил «Ярость Аквилы» вслед за ними, собираясь сесть на хвост ведомого, но вдруг заметил, что у Малики начались проблемы. Тот расправился с недобитком и атаковал следующий орочий самолёт, но другой зеленокожий зашел к Обреченному Орлу сзади, поливая «Грозовой коготь» огнем из стабберов.

Сержант немедленно изменил вектор тяги, ставя двигатели почти вертикально и выравниваясь по высоте со сражающейся тройкой. На визоре шлема возникло светящееся перекрестие, уже наведенное на орка-преследователя Малики. Увлекшись погоней, зеленокожий допустил пагубную ошибку, не замечая вокруг ничего, кроме своей цели. Он летел по прямой, забыв о маневрах и превратившись в легкую мишень. Переключившийся на штурмовые пушки Керик открыл огонь, заставив содрогнуться «Ярость Аквилы», и следы попаданий заискрили на фюзеляже перехватчика, приближаясь к открытой кабине. Тело пилота задергалось, словно жуткая марионетка, терзаемая разрывами болтов, а самолёт немедленно свалился в гибельный штопор.

Резко развернувшись, сержант последовал за Маликой, который в этот же момент выпустил ракету из бортовой установки, уничтожая врага.

Минус четыре. Они сравнялись в численности, но где же Сбивала?

Отблеск вспышки заставил Керика поднять голову. Ещё один огненный шар осветил быстро темнеющее небо, но на этот раз увиденное не обрадовало Обреченных Орлов. Пылающий штурмовик, падающий с высоты примерно сто метров над их эшелоном, пересек траекторию полета космодесантников, и Малика выругался, поняв, что это не орк. «Грозовой коготь» Тира, разбрасывая обломки фюзеляжа, с отказавшими двигателями несся к земле.

Высоко в небе Сбивала радостно закрутил бочку, отмечая очередной скальп, добавленный к кровавому счету. Когда зеленокожий ас выровнял самолет, Керик заметил выжженные на днище фюзеляжа отметины, по одной за каждую воздушную победу. Сколько из них появились там сегодня? Сколько из них означали погибших Обреченных Орлов?

Перехватчик, за которым гнался Тир, то ли исчез в облаках, то ли технодесантнику удалось сбить его, неизвестно. В любом случае, у Керика и Малики не было времени почтить память павшего боевого брата. За время боя они отклонились от курса, поэтому, пока Сбивала со своим ведомым победно выписывали круги в небе, космодесантникам стоило поспешить к намеченной цели.

Керик заложил вираж, Малика вновь пристроился ведомым, и два «Грозовых когтя» вновь стремительно помчались на восток, к энергетическому комплексу. Оба летели на предельной скорости, стараясь как можно дальше оторваться от Сбивалы, но недолго оставались одни.

— Цели на одиннадцать часов, — доложил Малика. — Дистанция примерно восемь километров, четыре перехватчика в парных связках.

Сержант немедленно посмотрел налево, обнаружив орочьи самолеты, летящие двумя неровными рядами. На этот раз Керик не стал отдавать приказ, оба «Грозовых когтя» словно инстинктивно развернулись для атаки, наводя оружие на врага и устремляясь вперед.

— Погоди, — прозвучал в вокс-канале напряженный голос Малики, — они у меня на прицеле.

Как только противники оказались в зоне поражения, над левым крылом Керика пронеслась ракета, врезавшаяся в ближайший перехватчик. Шансов спастись у орка не было, самолет практически исчез в мгновение ока, обдав ведомого градом пылающих обломков. Пилот попытался уклониться, но горящий кусок фюзеляжа начисто оторвал правое крыло его боевой машины. Два врага сбиты одним выстрелом, отличный результат при любых условиях.

Как только второй перехватчик свалился в штопор, оставшаяся связка разорвала строй, рванувшись в разные стороны. Керик не мог позволить им сбежать и перестроиться для ответного удара. Заложив вираж, сержант устремился в погоню за перехватчиком, уходящим влево, успев бросить взгляд на экран заднего вида и убедиться, что Малика занялся вторым орком.

Глаза Керика сощурились в узкие щелки за визором шлема. Этого зеленокожего он собирался прикончить в память о Тире.

Выходя из разворота, сержант налег грудью на страховочные скобы и заметил, что орочий перехватчик снизился на двести метров, ныряя между высотных зданий лежащего под ними города-улья. Опустив нос «Ярости Аквилы», Керик последовал за ним, думая, что собирается делать зеленокожий. Будет ли он набирать скорость за счет пикирования или просто попробует скрыться от «Грозового когтя» в рукотворных ущельях Квадканы-прим?

Так или иначе, сержант пока не знал, насколько высока маневренность орочьего самолета на малых высотах. Казалось, что разворот к земле дался боевой машине с трудом, но сейчас орк петлял между зданиями с видимой легкостью и продолжал снижаться. Мгновение спустя Керик, заметив впереди вспышки, обнаружил, что навстречу по широкому участку дороги несутся орочьи баивые грузавозы, ведя зенитный огонь. Сзади них полз тяжелый танк, на крыше которого поднималась в боевое положение нелепо огромная ракета.

— Не выйдет.

Нажав большим пальцем на спусковой крючок, сержант накрыл дорогу ураганом огня из штурмовых пушек и резко ушел вверх, огибая огненный цветок, распустившийся на месте танка — один из зарядов попал точно в боеголовку ракеты, заставив её детонировать.

Перехватчик по-прежнему летел впереди, огибая полуразрушенную опору линии электропередачи, словно камень, выпущенный из пращи. Резко отработав рулями вправо, Керик также увернулся от вышки и оказался над соседней, параллельно идущей улицей. Проскочив мимо первого здания, сержант краем глаза заметил, как орк закладывает вираж и уводит самолёт влево.

«Ярость Аквилы» содрогнулась, когда Керик резко бросил её в разворот, и штурмовик пронесся совсем рядом с заброшенным высотным зданием, выбив стекла воздушным потоком. Зеленокожий продолжал нырять и уходить в стороны, явно выбрав маршрут, уводящий за окраины города. Быстрый взгляд на топливомер сообщил сержанту, что основная топливная ячейка практически израсходована. Если он хотел сохранить шансы на выполнение замысла с реакторным комплексом, эту погоню следовало заканчивать.

Выводя двигатели на полную мощность, Керик заставил «Грозовой коготь» рвануться вперед и сократить разрыв с орочьим перехватчиком до ста метров. Сражаясь с турбулентностью, вызванной сверхмалой высотой полета, сержант надавил на спусковой крючок, но орк каким-то чудом сумел нырнуть вниз, ещё сильнее приблизившись к поверхности.

Всё немедленно прояснилось — зеленокожий изначально пытался заманить Керика к самой земле, надеясь, что тот в болтанке потеряет управление «Грозовым когтем» и разобьется. Насмешливо фыркнув, космодесантник вновь изменил вектор реактивной тяги, и, немного набрав высоту, изрешетил тяжелыми болтами двигатели перехватчика. Орочий самолёт рухнул на землю, но в последнюю долю секунды пилот успел катапультироваться, и, с воем пронесшись возле кабины «Ярости Аквилы», врезался в правое крыло штурмовика, разрубившее его на две половинки. Взмыв из нагромождения построек, сержант немедленно принялся отыскивать глазами Малику. Хотя идея Тира с удалением маячков вышла разумной, в горячке боя Обреченным Орлам не помешало бы видеть друг друга на экранах.

Вновь ложась на курс к реакторному комплексу, Керик заметил, что в его сторону движется ещё один летательный аппарат, крупный и угрожающий. Палец сержанта скользнул на спусковой крючок лазпушек…

Подлетающий штурмовик покачал крыльями, заставив Керика расслабиться. В вокс-канале зазвучал голос Малики.

— Цель уничтожена. Возвращаемся к заданию?

Керик развернул «Грозовой коготь» влево, и боевой брат, совершив вираж, вновь занял позицию ведомого. По данным ауспика, до цели оставалось менее двух минут. Что же, конец близок.

— Подтверждаю, — сообщил сержант, понимая, что настал момент для полной откровенности. Он набрал воздуха в грудь, но Малика заговорил раньше.

— Превосходно. И даже не думай заявлять мне, что собираешься отбить комплекс силой. Видит Император, ты хороший пилот, но…

— Нам было приказано отбить город…

— Или сделать его непригодным для жизни. Сержант, «отбить» улей невозможно, это стало понятно, как только мы оказались в небе Квадканы.

Смерть неизбежна.

— Мы не можем позволить, чтобы Квадкана-прим осталась в руках орков и превратилась в их оплот, — начал Керик, сжимая ручку управления. — Уничтожение реакторного комплекса разрушит половину города. Что не испепелит огненная буря…

— … то отравит проникающая радиация. Не допустить полной победы врага, лишив его главного трофея, верно?

Керик надеялся, что Малику будут помнить за его отвагу. Сержант нажал несколько управляющих рун на тактическом экране.

— Передаю необходимые схемы. Всего у нас на выбор три цели, достаточно мощный удар по любой из них запустит цепную реакцию, которая приведет к детонации плазменных реакторов. Всё, что окажется в радиусе взрыва…

— Замечены противники, — перебил Малика. — На восемь часов, заходят сверху и быстро приближаются.

Сержант чертыхнулся. А они ведь почти уже добрались…

— Сэр, это Сбивала.

Вытянув шею, Керик разглядел заходящий на них багровый истребитель-бомбардировщик, сопровождаемый перехватчиком.

— Я задержу их, — сообщил Малика, а его «Грозовой коготь» уже оказался между «Яростью Аквилы» и вражескими самолетами. — Ты выполняй задание.

Сержант не стал возражать. Он отвернул вправо, наконец-то увидев собственными глазами реакторный комплекс, и приготовил лазпушки к стрельбе. Заходить на цель нужно было на бреющем полете, стреляя из всех орудий и надеясь, что план сработает. Керик начал пикирование, и к нарастающему реву двигателей в ушах добавились перегрузки, вжимающие визор шлема в лицо. В вокс-канале вновь зазвучал голос Малики, радостный и взволнованный.

— Ведомый готов! Повторяю, ведомый…

Его слова оборвались кратким вскриком в грохоте взрыва. Вокс-канал отключился.

Когда Керик впервые взял курс на реакторный комплекс, то был уверен, что остался один. Теперь это стало реальностью.

Продолжая набирать скорость, он опустил нос штурмовика, устремляясь к своей цели. Даже без сигнала датчика приближения сержант понимал, что Сбивала взял его на прицел, но первая ракета, пронесшись мимо, взорвалась об одно из окружающих зданий. «Ярость Аквилы» не пострадала, хотя от следующего залпа ей не удастся уйти с той же легкостью — пока что Сбивала вел огонь со слишком большой дистанции, но, стоит ему приблизиться…

Твердотельные заряды застучали по нижней поверхности носовой части штурмовика, и звук напомнил Керику жужжание злобных болотных ос. Зенитные установки. Теперь у Обреченного Орла оказалась стена огня впереди и неудержимый хищник на хвосте, поэтому, понимая, что никак не сможет пробиться напрямую, сержант сбросил скорость и совершил широкий разворот с набором высоты. Он собирался описать дугу над комплексом, уклоняясь от ракет «земля-воздух», и атаковать с востока на бреющем полете, ведя огонь из всех орудий.

Лишь завершив поворот, Керик, сквозь пляшущие перед глазами черные точки, увидел, как ошибся в своем замысле. Сбивала летел прямо на него, уже выпуская зажигательные ракеты. Резко свалившись на крыло, сержант увернулся от первой ракеты, просвистевшей так близко, что задрожало остекление кабины, но на подобный трюк со второй просто не хватило времени.

Она врезалась прямо в правый двигатель «Ярости Аквилы», во вспышке пламени отрывая пластальное крыло. Не слушаясь управления, штурмовик свалился в штопор, линия горизонта исчезла из виду. «Грозовой коготь» падал, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Хватая цепной меч, лежавший рядом с ним, Керик ударил кулаком по рычагу сброса фонаря.

После отстрела бронестекла мгновенно сработали ракетные двигатели катапультируемого кресла, вылетевшего в открывшийся просвет. Сержант не мог поднять голову и узнать, в каком направлении он движется, лишь предполагал, что явно не вверх. Почти тут же Керик с разгона врезался в нечто твердое, силовая броня почти не поглотила энергию столкновения. Неизвестным препятствием оказался грунт, сержант даже не заметил момента, когда отделилось пилотское кресло. Он прокатился по земле, с каждым ударом ломая кости, теряя фрагменты доспеха, все глубже погружаясь в мир шума и мучений.

«Используй боль, — внушил себе Керик, когда приземление всё-таки завершилось. — Преврати её в опорную точку сознания. Выживи, чтобы закончить задание».

Несмотря на то, что стабберные заряды уже стучали по уцелевшим пластинам брони, сержант сорвал разбитый шлем. Он ощутил, как ночной воздух холодит глубокую рану на лбу, и услышал доносящиеся справа нечеловеческие вопли, сопровождаемые ревом мотора. Зеленокожий мотоциклист несся к сержанту, а сородич, расположившийся у него за спиной, палил из тяжелого стаббера. Чувствуя, как трутся друг о друга обломки сломанных костей, сержант поднялся на ноги и тут же едва не упал вновь. Лишь ухо Лимана помогло с трудом удержать равновесие — вероятно, одна из ран оказалась тяжелой, но клетки Ларрамана в его крови должны справиться и с ней.

Тем временем мотоцикл приближался, и пули продолжали отскакивать от доспеха Керика. Подняв руку, чтобы прикрыть незащищенную голову, сержант начал озираться в поисках оружия на замену цепному мечу, потерянному при падении. Почти у самых его ног лежал длинный, исковерканный кусок пластали, обломок «Ярости Аквилы». Похоже, верная боевая машина послужит Керику ещё один, последний раз.

Космодесантник поднял обломок и, развернувшись всем телом, словно дубиной ударил им сидящего за рулем орка, который с ревом врезался в стрелка. Мотоцикл вылетел из-под них, а оружие водителя, выроненное зеленокожим, отлетело в сторону. Бросившийся к стреляле Керик подобрал её, и, отступив на шаг, развернулся к барахтающимся на земле оркам. Очередь разрывных зарядов из его собственного оружия превратила голову водителя в фонтан крови и осколков костей, стрелок свалился вслед за ним, сраженный попаданием в плечо.

Сержант не собирался проверять, убит ли второй орк. С востока быстро приближался истребитель-бомбардировщик Сбивалы, проскочившего мимо на первом заходе, когда «Ярость Аквилы» врезалась в землю. Теперь зеленокожий ас возвращался, готовый довершить начатое, и Керик увидел в этом свой последний шанс.

Пытаясь сориентироваться, он быстро посмотрел по сторонам и тут же расплылся в окровавленной улыбке. Башня охлаждения, совсем рядом. Сильно хромая, сержант бросился к вертикальной металлической лестнице, закрепленной болтами на её боку. Откуда-то слева вырос ещё один орк, но Керик поразил его выстрелом в шею, и ксенос свалился, истекая поганой кровью из раны. Все это время Обреченный Орел мог слышать сотрясающий шум двигателей самолёта Сбивалы и перестук его стабберов.

Осталось недолго.

Почти врезавшись в лестницу, Керик поднял левую руку, пытаясь ухватиться за перекладину. Левой руки не оказалось на месте. Только теперь сержант понял, из-за чего ему с таким трудом приходилось удерживать равновесие — конечность буквально вырвало из сустава при падении. Впрочем, рана уже закрылась, и на её месте появился свежий рубец — конечно, тело Керика справилось с повреждением, но отрастить руку обратно не мог даже космодесантник.

Сержант повернулся лицом к подлетающему самолёту, стабберный огонь уже выбивал фонтанчики земли у его ног. Теперь все зависело лишь от того, насколько яростно Сбивала жаждет убить космодесантника, как сильно стремится к славе, к новой отметине на днище фюзеляжа.

Подняв громоздкое орочье оружие, Керик выпустил несколько беспорядочных очередей в нос истребителя-бомбардировщика, надеясь, что этот последний вызов разожжет кровожадную злобу орка.

— Вот так, — пробормотал сержант, не отводя глаз от самолёта. — Лети, лети сюда, прикончи меня. «Дакка-дакка».

Над его головой пронеслась ракета, уйдя мимо башни охлаждения и взорвавшись где-то за спиной. Поднялось облако пыли, во все стороны полетели комья земли и щебень. Самолёт уже заполнил почти всё поле зрения Керика, и он впервые увидел самого Сбивалу, сгорбившегося за штурвалом и с жадной злобой смотрящего на космодесантника.

Шансов отвернуть уже не было, орочий ас слишком сильно разогнал тяжелый истребитель-бомбардировщик. Похоже, безумец даже не понимал, что натворил — он просто не хотел проигрывать, не желал упускать раненую жертву. Керик молился, чтобы столкновение оказалось достаточно разрушительным, чтобы неизбежный взрыв уничтожил энергостанцию под его ногами и запустил цепную реакцию в плазменных реакторах. Чтобы его жертва не оказалась напрасной.

Выпустив последний заряд из разваливающегося стреляла, Керик отбросил оружие. Удивительно, что оно продержалось так долго, сержанту явно повезло.

Не слыша ничего, кроме воя моторов, Обреченный Орел вытянул в сторону оставшуюся руку. Глядя в расширившиеся от ужаса глаза Сбивалы, Керик принял объятия смерти так, как всегда себе представлял.

Без колебаний.