Обратный отсчет (СИ)

Часть 1. Самое страшное зло

— Жизнь — это движение к смерти.

Два Рыцаря Смерти, неподвижными истуканами перегородившие коридор, сделали шаг в стороны, прижавшись к стене, чтобы освободить дорогу высокой фигуре в черном балахоне, рваные полы которого парили в паре десятков сантиметров над землей. Спустя пару секунд, едва только назвавший пароль миновал их, — со всей той же идеальной синхронностью автоматов вернулись на свои места.

Сам же Кериан едва заметил могущественную нежить — мыслями он уже был за массивными окованными металлом воротами, что виднелись в конце длинного широкого коридора с высокими потолками, тускло освещенного редкими факелами.

Впрочем, едва только Кериан подошел вплотную, стало заметно, что воротами конструкция казалась только издалека — на деле это была цельная плита зачарованного металла, покрытая замысловатой рунной росписью, делающей обычную сталь несокрушимой.

Эти «ворота» он устанавливал и зачаровывал лично — почти полторы сотни лет назад, когда в крепости Поводырей Мертвых еще был единственным обитателем. С тех пор в комнате за «воротами» не бывала ни одна живая душа — никто из его последователей даже не знал о том, что в ней хранится. Максимум — смутно догадывались…

Конечно, они пытались. Сколько раз за эти годы Кериан обнаруживал на «воротах» следы безуспешных попыток заглянуть за скрывающие заклинания — не счесть. Однако — что могли эти глупые сосунки, пусть даже гордо именующие себя Высшей Нежитью против него, того, кто сделал их теми, кем они являются сейчас, научил всему, что они знают?

Кериан замер перед «воротами» лишь на секунду — просто чтобы проверить, не предприняли ли его подчиненные новой попытки проникнуть внутрь и, если да, то выяснить, как именно они пытались это сделать. Может, и правда придумали что-то новое?

«Нет, не придумали» — равнодушно констатировал Кериан и, не мешкая более, просто прошел сквозь двухметровый слой зачарованного металла, будто его и вовсе не существовало.

В какой-то мере, так оно и было. Кериан был Высшим Духом Тьмы, существом сугубо энергетическим — материальные преграды для него были не плотнее воздуха. Именно поэтому он не переживал, что кто-то сможет проникнуть в это место — ритуал превращения себя в нематериальную нежить он не доверил никому, равно как и способы ее создания.

Внутри Кериана ждал просторный и почти пустой зал. Единственным (и довольно тусклым) источником света был огромный фиолетовый кристалл в центре зала, да мерно пульсирующая алым пентаграмма, в которую он был заключен.

— Здравствуй, отец.

По сути, в этих словах не было нужды — обнаженное тело старца, застывшее в кристалле, было мертво уже почти шесть столетий. Он не мог его услышать, не мог поблагодарить за то, что, несмотря на прошедшие века, сын не забыл о нем и не простил предательства.

— Осталось совсем немного…

Слова были бессмысленны, но, тем не менее, Кериан их произносил — каждый раз, когда спускался сюда; проверял пентаграмму и насыщенность кристалла; подготавливал очередной, необходимый для разработанного им ритуала, ингредиент.

— Всего пара лет… К сожалению, Теократ, предавший тебя, уже мертв, но его потомки все еще живы — мы сможем отомстить им и вернуть страну, которую они до сих пор называют твоим именем, обратно, ее законным владельцам — нам.

Завершив проверку, Керион подлетел вплотную к кристаллу. Широкий рукав черного балахона поднялся и высунувшаяся из него рука, сотканная из чистой дымящейся тьмы, осторожно коснулась поверхности кристалла.

— Ты знаешь, отец, я уже иногда забываю, зачем делаю все это. Столько лет прошло… Так ли важно, что род Слейнов пресекся на нас? Есть ли смысл в мести правнукам тех, кто убил тебя, маму, Лейну — и едва не убил меня? Я превратил себя в бесплотный призрак, без чувств и эмоций — обычную функцию, недалеко ушедшую от того же Рыцаря Смерти — ради чего? Чтобы провести четыре столетия в поисках способа вернуть Бога и еще два — воплощая его?

Что ты скажешь мне, когда вернешься в этот мир? Ты учил меня справедливости — я вырезал города ради своих экспериментов; учил милосердию — я убивал грудничков. Белое Писание, основанное тобой, искало гармонию — Зуранон, что создал я, принес разрушение. Ты говорил мне, что самое страшное зло рождается на руинах преданного добра — я доказал, что ты был прав.

Дух Тьмы, уже почти забывший, что это значит — быть человеком, замолчал. Не то, чтобы он сожалел о том, что сделал — он давно потерял способность чувствовать хоть что-то, его не мучила совесть, не терзало чувство вины, просто… Просто сейчас, когда цель оказалась на расстоянии вытянутой руки, он внезапно понял, что больше не дрожит от предвкушения мести, как когда-то.

— Впрочем, неважно, что ты скажешь, — наконец решил он. — Я не просто верну тебя к жизни, — я дам тебе совершенное тело, бессмертное и еще более могущественное, чем было у тебя раньше. Люди — они вообще такие хрупкие существа, отец, зачем ты только выбрал себе такое воплощение?.. Неважно. Я сделаю то, на что потратил шестьсот лет, а потом ты будешь решать — стоило ли оно того. Больше ни у кого нет права судить сына Бога… пусть даже он стал Духом Тьмы.

— Владыка!

Если бы Кериан был живым — он бы вздрогнул от резкого голоса, внезапно пробившего в его сознание.

— Я слушаю, Стэйн, — спокойно ответил он, отворачиваясь от кристалла.

— На нас напали! — торопливо доложил подчиненный, Кериану даже показалось, что он услышал панику в голосе Архилича. — Они сломали ворота! Владыка — вы нужны нам!

Капюшон, заполненный дымящейся тьмой, дернулся, словно его обладатель рефлекторно попытался задрать голову вверх, будто мог что-то увидеть сквозь десятки метров камня, что отделяли его от поверхности. Разумеется, разглядеть он ничего не смог, зато почувствовать мощную волну божественной магии, отголоски которой добрались даже сюда — легко.

«Значит, они все-таки решились» — подумал Керион. «Я-то считал, что у меня еще есть время…»

— Это Теократия?

— Я не знаю, Владыка!

— …Держите оборону. Рыцари Смерти, Потрошители, Мясники, Костяные Драконы, Нукелави[6], Ревенанты — выпускайте всех.

Он постарался, чтобы Теократия знала — нападение на Зуранон дорого им обойдется, гарантированно обернувшись потерей Пробужденных потомков Богов, над которыми они так трясутся. Раньше этого было достаточно.

На мгновение Керион заколебался — он затруднялся предсказать, чем закончится атака могущественной Теократии на укрепленную крепость некромантов, тянувших энергию Смерти с сотни километров окрест в течение двух столетий.

Теоретически, он мог бы запустить заклинание прямо сейчас — все составляющие ритуала были уже подготовлены, недоставало только энергии, но результат становился непредсказуемым. А ведь второй попытки ему никто не даст…

— Владыка!

Сейчас он может просто сбежать, прихватив с собой заточенное в кристалл тело Бога — и начать все заново. Создать новый Зуранон — всегда найдутся те, кто жаждет бессмертия и могущества и кто готов ради этого продать душу хоть самому Дьяволу, не то, что Духу Тьмы.

— …Я иду, — наконец решился Керион.

Он не готов тратить на это еще двести лет — да и далеко не факт, что ему снова посчастливиться найти столь пропитанное Смертью место, как равнины Каз. Другого такого в известной ему части мира он не знал.

Однако перед тем как покинуть зал, он все же добавил в сложную рунную вязь, оплетшую стены, пол и потолок, небольшую деталь — триггер, что сработает в случае его смерти. Он не мог рисковать оставить незавершенным дело, на которое положил шестьсот лет своей не-жизни.

Часть 2. Подарок для демоницы

— Флит-семпай!

— Ну чего тебе? — недовольно буркнул Флит, неохотно отрываясь от «Трактата о сущности инобытия».

Он только вчера получил достаточный уровень допуска, чтобы ознакомиться с этим бесценным трудом Владыки, посвященным способам обретения бессмертия путем превращения себя в нежить — и был намерен выучить его и приступить к практике как можно быстрее. Именно поэтому он сам вызвался на эти бесполезные дозорные вахты — можно было весть день посвятить книге, устроившись в центре управления оборонными системами, и никто не будет его отвлекать.

— У нас нарушители!

«О, демоническое отродье! И как я сам не догадался, что это произойдет именно в мою смену?!»

Флит не стал спрашивать: «кто?» — только Теократия не оставляла надежду проникнуть в логово некромантов, раз за разом отправляя своих людей в сердце равнин Каз. Иногда им даже удавалось уйти живыми, — так и не выполнив задание, разумеется.

Империи и Ночным эльфам, пытавшихся когда-то пускать большие отряды в глубокие рейды, хватило лишь пару раз наткнуться на Рыцарей Смерти, Костяных Драконов или большой отряд из менее могущественной нежити, чтобы уяснить намек и ограничиться лишь осторожными вылазками одиночек, зачищавшими лишь краешек территории некромантов. Драконьему Герцогству же было достаточно того факта, что Зуранон не идет войной на них.

— Сколько? — вместо этого спросил он, скользя взглядом по многочисленным кристаллам, закрепленным в специальных подставках вокруг него. — И где?

— Трое. Западные ворота.

— Сейчас посмотрим…

Наконец, Флит нашел нужный кристалл. Положив руки на артефакт и закрыв глаза, некромант зажмурился, настраиваясь на мерную пульсацию заклинания «Прямой контроль над нежитью», вложенную в артефакт.

Уже через пару секунд он перестал чувствовать свое тело. Неприятная дезориентация длилась всего пару мгновений, а сразу вслед за ней Флит почувствовал свое новое холодное тело, состоящее лишь из костей и металла — причем второго было в разы больше.

«Ладно, смертные» — думал некромант, делая короткий комплекс упражнений, чтобы освоится с новым телом. — «Думаю, возможность ощутить истинную мощь Смерти стоит времени, которое я потрачу на ваше убийство».

Себя человеком Флит уже не считал — пройдет всего пара лет и он, подобно своим старшим единомышленникам, обретет бессмертие и могущество, недоступное ущербному человечеству.

«Так, и где же вы?»

Впрочем, искать нарушителей долго ему не пришлось — те даже не думали прятаться, остановившись в ста метрах от ворот.

«Нарушители? Вот эти вот?!» — удивился Флит.

На первый взгляд, опасность представлял лишь один из них — высокий широкий в плечах воин, облаченный в белоснежный полный латный доспех с глухим, закрытым шлемом и монументальных размеров алебардой, небрежно закинутой на плечо. Нетерпеливо пританцовывающий на месте мальчишка слева и женщина в лазурном платье справа на его фоне совершенно терялись — такое чувство, будто они оказались здесь случайно.

— Ладно, какая разница, в конце концов, — произнес Рыцарь Смерти, телом которого сейчас управлял Флит низким безэмоциональным голосом и продолжил, обращаясь уже к юному прыщавому пареньку, с благоговением пожиравшему глазами внезапно ожившее чудовище. — Ты! Сообщи Триумвирату, — я разберусь.

И, уже не обращая внимания на человека, попросту спрыгнул со стены и, с жутким грохотом приземлившись на землю, спокойно потрусил к нарушителям, поигрывая топором и пробуя поудобнее перехватить толстенный ростовой щит.

По его мнению, незваные гости должны были броситься на утек лишь только заметив, что привлекли к себе внимания громадного, под два с половиной метра ростом, скелета, с ног до головы закованного в черный шипастый латный доспех, вооруженного двуручным топором и пятнадцатисантиметровой толщины стальной плитой в две трети собственного роста.

Однако ни женщина, ни мужчина не пошевелились — и только мальчонка возбужденно запрыгал на месте, теребя латника за бронированный локоть. Между Рыцарем и нарушителями все еще было больше полусотни метров, и Флит не мог расслышать его слова, но поведение мальчишки было настолько красноречивым, что он словно наяву расслышал: «Можно мне?! Ну пожалуйста!»

Не выдержав такого поведения и пары секунд, воин с алебардой кивнул. Радостно закивав, пацан побежал навстречу Рыцарю Смерти, с энтузиазмом подпрыгивая через шаг.

Флит от такой картины даже притормозил на мгновение — настолько абсурдным казалось ему происходящее. На что этот ребенок рассчитывает?! И почему двое взрослых даже не пошевелились, отправив мальчишку умирать?

Тем не менее, какой бы глупой не была ситуация, ее итог мог быть только одним — никто, пришедший на землю Поводырей Смерти, не может уйти живым. Неважно, кто это будет — опытный воин, святой подвижник, женщина или подросток, в не зависимости от причин, побудивших их пойти на такое безумие, наказание за дерзость одно для всех — смерть. И чем мучительнее она окажется — тем лучше.

Он не может допустить колебаний — если он позволит мальчишке уйти, о бессмертии и могуществе можно забыть. Флит не оказался бы в организации Зуранон, не дослужился бы до Старшего Послушника, если бы убийство женщин и детей представляло для него трудность.

Поэтому его удар был быстр и точен — огромный топор весом в десятки килограмм превратился в смазанную черную молнию, со свистом опускаясь на белобрысую голову мальчишки. Нанесенный с разбега, в полную силу этот удар был способен не то, что развалить пополам субтильного подростка — проламывать крепостные ворота.

С грохотом взметнулась воздух земля вперемешку с крупным щебнем, скрывая за облаком пыли разрубленное тело — Флит тут же дернул топор на себя, не собираясь дожидаться, когда пыль осядет и давать время воителю и женщине на попытку бегства.

Ну, то есть он попытался дернуть. На деле топор не сдвинулся с места. Замерев на секунду, Рыцарь Смерти под управлением некроманта дернул еще раз, уже в полную силу, откинувшись назад всем телом, и на этот раз оружие поддалось даже слишком легко, заставляя не ожидавшего такого Флита пошатнуться.

Восстановив равновесие, некромант настороженно уставился поверх щита на медленно оседающее облако пыли — он уже сообразил, что что-то пошло не так. Наконец, смутный силуэт мальчишки проявился достаточно четко, чтобы Флит смог разглядеть полностью невредимого пацана (даже пыли на нем — и той не было!) и внушительную выбоину буквально в сантиметре от его ботинка, оставшуюся от удара.

«Я промахнулся?»

— У нас с тобой есть минута, здоровяк, — доброжелательно улыбнулся ему пацан. — Зануда Михаэль отказывается начинать атаку раньше назначенного срока. Покажешь мне, так ли отличаются Рыцари Смерти этого мира от знакомых мне?

«Да не может этого быть!»

Рыцарь Смерти взревел — низким, вибрирующим голосом, в котором не было ничего человеческого, активируя специальный навык «Ужасающий рев». Флит лично видел, как от этого жуткого звука слабые теряют сознание, а сильные ошеломленно трясут головой, размазывая руками текущую из ушей, носа и, частенько, глаз кровь.

— Окей, орешь ты все так же противно, — поморщился пацан. — А остальное? «Разрубающий Удар», «Гибельный Приступ», «Несокрушимая Крепость»?

Широко расставив ноги и выставив перед собой щит, Рыцарь смерти наклонился вперед — тот самый «Гибельный Приступ», о котором говорил пацан. Пусть даже он знает названия способностей Рыцаря, это еще не значит, что он сможет пережить их.

— Значит, нет? — с оттенком разочарования спросил пацан.

Сам Флит считал «Приступ» самым опасным навыком Рыцаря Смерти — остановить удар четырехсоткилограммового бронированного скелета, на время активации способного обогнать стрелу, он считал невозможным.

Рывок был настолько быстрым, что некромант не успел ничего разглядеть — окружающий мир слился для него в одну однородно-серую полосу и способность видеть он обрел только когда Рыцарь Смерти остановился, пропахав целую борозду в твердой каменистой почве. Он даже удара не почувствовал — должно быть, тельце пацана было слишком легким.

— Бу! — внезапно крикнули ему в правое ухо.

Флит вздрогнул, а следом за ним вздрогнуло и не знающее страха воплощение Смерти, находящееся под его контролем. Он резко повернул голову и замер, встретившись взглядом с пацаном, как ни в чем не бывало болтающем ногами на его плече.

Мгновение Флит сомневался — выпустить из рук щит или топор, чтобы освободить руку и стряхнуть с себя наглеца. Пока некромант раздумывал, чертов неуязвимый пацан продолжал говорить:

— Ты скучный.

Наконец, Флит выбрал щит. Однако за тот крошечный промежуток времени, что потребовался щиту, чтобы упасть на землю, а ему самому — поднять руку для удара, произошло сразу несколько вещей. Пацан, перекинув ногу через плечо Рыцаря, развернулся лицом к некроманту, положил узенькую ладошку на высокий воротник доспеха, другой ухватился за краешек шлема… а затем одним резким движением оторвал ему голову.

Сквозь абсолютную пустоту, воцарившуюся в парализованном разуме, с трудом пробился грохот — это Рыцарь Смерти, лишенный направляющей его воли, рухнул на землю, как подрубленное дерево. Все еще не в силах поверить в происходящее, некромант безмолвно наблюдал, как это чудовище, маскирующееся под маленького мальчика, задумчиво вертит в руках его голову, что весила, должно быть, больше чем он сам.

— Ты страшный, — поделилось с ним чудовище своими мыслями. — Я подарю тебя Маре, она любит такие штучки — бедняжка так расстроилась, что ее не отпустили с нами бить морды. Повесит рядом с дверью — будет на рога платья вешать… Ну, когда повзрослеет достаточно, чтобы понимать, зачем девушки их носят.

Наконец, заклинание контроля, которое Флит не догадался отменить, развеялось само. Некромант вновь вернулся в свое покрытое холодным липким потом дрожащее тело, судорожно сжимающее побелевшими пальцами потухший кристалл.

Флит не прожил достаточно времени, чтобы как следует успокоиться и разобрать произошедшее по полочкам, а потому так и не узнал, что для того, чтобы взять себя в руки, ему потребовалось всего пять секунд — похвальный результат для человека, вживую повстречавшего монстра. Резко выдохнув сквозь сжатые зубы, некромант принялся действовать, поочередно коснувшись трех кристаллов.

Первый подавал сигнал тревоги Триумвирату, сообщая о том, что на крепость напали силы, достаточные для того, чтобы разобраться с дежурным Рыцарем Смерти; второй — активировал оборонительные системы крепости, пуская энергию по рунной вязи, за два столетия существования Зуранон покрывшей каждый сантиметр кладки. Третий — перемещал его разум в тело Костяной Горгульи, тщетно притворявшейся элементом декора на одной из надвратных башен.

Подавление эмоций, всегда сопровождавшее заклинание вселение в нежить, сделало свое дело, а потому Флит, мгновенно нашедший взглядом три фигуры чудовищ, наблюдал за происходящим почти спокойно — только с медленно накатывающим на него предчувствием надвигающейся катастрофы.

Вот женщина в лазурном платье занесла над головой прозрачный длинный клинок, словно выточенный из куска хрусталя, затем, никуда не спеша, будто с ленцой взмахнула им в направлении крепости и появившийся из ниоткуда поток воды, обхватом превышающий столетний дуб, с ревом тысячи водопадов устремился к воротам. За мгновения, прошедшие до удара, Флит успел разглядеть, что «голова» потока приняла вид оскаленной волчьей пасти.

Сила удара была такова, что Костяную Горгулью, вонзившую когти в гранит надвратной башни, едва не сбросило на землю — что уж говорить о воротах, которые поток воды, снося по пути людей и спешно выдвигающуюся на позиции нежить, протащил по всему внутреннему двору, впечатав в стену донжона?

С трудом оторвав взгляд от причиненных всего одним заклинанием разрушений, некромант снова посмотрел на трех монстров — шестое чувство подсказывало, что ничего еще не закончилось.

Он оказался прав — из неподвижности вышел третий монстр. Глубоко вонзив древко алебарды в землю, он сложил руки перед грудью, будто собрался молиться, а следующий миг Горгулью едва снова не сдуло с башни — на сей раз эхом божественной магии такой силы, что впору было считать, что на Зуранон ополчились сами Шестеро лично.

Флит уже почти не удивился, когда за спиной мужчины раскрылись шесть пар огромных белоснежных крыльев, а парой метров позади пространство прорезала тонкая, но сияющая ослепительным светом трещина, всего за пару секунд обернувшаяся величественными золотыми воротами, залившими всю мрачную цитадель некромантов божественным сиянием.

Предчувствие катастрофы, нараставшее с каждым мгновением, прошедшим с первой встречи с белобрысым чудовищем, стало только сильнее, когда из золотых ворот вперед шагнули три женщины — одна с огромным двуручным молотом на плече, вторая в полном латном доспехе, с крестообразным щитом в одной руке и цепом в другой, а третья — в легкой кольчуге, у которой вместо оружия в руках парила прозрачная голубая сфера, заключенная в золотую оправу.

Они оказались не единственными — следом, отставая лишь на шаг, шагали другие — рыцари, маги и священники, столь разнообразно вооруженные, что Флит бросил попытки их рассмотреть уже на четвертой секунде.

И только когда в небесах над равнинами Каз, одна за другой, во вспышках света начали появляться призывные ангелы, подсознание некроманта наконец донесло до него простую мысль, что отчаянно пыталась сообщить с того момента, когда первый удар Рыцаря Смерти не достиг своей цели:

«Это конец».

Часть 3. Триумвират

Сигнал тревоги застал Александру за проведением очередного эксперимента в попытке увеличить свою магическую силу.

Для нее это вообще был больной вопрос — сто двадцать лет назад, когда Владыка предложил ей бессмертие и могущество в обмен на служение, она выбрала путь Рыцаря Смерти, квинтэссенцию грубой физической мощи. Тем не менее, она, при помощи Владыки, смогла освоить и магию, став, наверно, единственным в мире Рыцарем Смерти, способным использовать заклинания — пускай и всего третьего ранга.

Впрочем, изучение новых заклинаний это просто вопрос времени, стоявший перед ней далеко не так остро, как у смертных. Куда хуже дела обстояли с запасами маны — словно тело Рыцаря отторгало магию, как таковую. Частично проблему удалось решить, полностью поменяв доспех, добавив в новый вариант, более миниатюрный и хотя бы отдаленно напоминающий женское тело, магические кристаллы, увеличивающие магическую силу — но этого все равно было недостаточно. Если она хочет и дальше возглавлять Триумвират и служить Владыке, то должна стать сильнее.

Слабая дрожь от удара и грохот рухнувших ворот, сопровождаемый криками некромантов, которым не повезло попасть под удар, догнал ее в коридоре. Волна божественной магии заставила содрогнуться кости уже в полете — путь напрямую, через окно всегда был короче извилистого маршрута по лестницам и запутанным коридорам.

Приземлилась она уже в костяное седло Карипа — ее Костяного Дракона, на создание которого она в свое время потратила почти полсотни лет. Даже не смотря на помощь Владыки, он получился меньше и слабее своих сородичей, создаваемых нормальными некромантами, однако своей главной силы не потерял — любая магия до седьмого уровня включительно, исключая божественную, на него не действовала.

Александра быстро огляделась по сторонам, оценивая обстановку. От пролома до стены донжона тянулась длинная мокрая полоса, с виднеющимися тут и там глубокими лужами, иногда даже смешанных с кровью нескольких неудачливых младших послушников, оказавшихся на пути взбесившейся стихии.

Кажется, она успела вовремя — в проеме выбитых ворот пока не было видно атакующих, хотя в небесах уже вился целый рой призывных ангелов — Александра даже заметила нескольких Начал, организующих беспорядочное мельтешение в правильный атакующий строй.

Кажется, еще ни один член Триумвирата не успел добраться до места будущего боя. Что и не удивительно — Селевий и Карил, Архилич и доппельгангер, подчиненных ей, еще утром заперлись в подвальных лабораториях, занимаясь какими-то собственными исследованиями.

Так же на месте не было и Владыки — тот отправился в свое ежедневное паломничество в глубины крепости, в свою Тайную Комнату. Ему потребуется время, чтобы вступить в бой.

— Александра-сама! — радостно приветствовали ее подчиненные из числа людей.

— Не стойте столбом, — бросила она, направляя Карипа в центр внутреннего двора крепости. — Всех Костяных Драконов — сюда, приведите еще с десяток Рыцарей — всех остальных держите наготове, пусть занимают оборону внутри согласно плану.

Послушники тут же прыснули в стороны, бросившись выполнять обучение, а Александра, достигнув своей цели, начала готовиться к битве:

— Малое Негативное Оружие, — произнесла она.

Светло-серый топор в ее руках, сделанный из каменной кости горных троллей, что обитали на северных склонах Драконьего хребта, в один миг почернел, сочась вязкой темно-фиолетовой субстанцией, впрочем, тут же распадавшейся, стоило ей покинуть лезвие.

Сильнейшая нежить, что была в распоряжении Зуранон — Костяные Драконы. Эти огромные могущественные создания были неуязвимы для подавляющего большинства заклинаний, обычным ударом когтистой лапы сминали рыцаря в полном доспехе в лепешку и были способны двигаться так быстро, что за ними едва успевал следить взгляд.

Однако у них был и недостаток — размер. Они будут бесполезны, если сражение переместится в коридоры донжона крепости, неспособные даже просто попасть туда.

Это значит, что лучшим выходом будет остановить врага здесь, на обширном внутреннем дворе цитадели, где Драконы смогут в полной мере продемонстрировать свою силу.

— Малая Защита от Элементов. Малое Поглощение Жизни.

Из-за внезапности нападения, она, Александра, самая первая и преданная слуга Владыки, — единственный член Триумвирата, что может встретить врага сразу, здесь и сейчас. Если она сможет удержать внутренний двор хотя бы пять минут — то к ней присоединятся два могущественных Архилича. Еще пара минут, и в бой вступит Владыка — и тогда уже ничто не сможет остановить войско некромантов.

— Малая Защита Тьмы.

Закончив свои немудреные приготовления, Александра потянулась разумом к Костяным Драконам, что дожидались своего часа в специально выбитых в сплошном гранитном основании крепости помещениях. Эти Драконы были созданы Владыкой лично и подчинялись каждому члену Триумвирата, готовые выполнить любой приказ, кроме атаки своего создателя или члена Триумвирата — последнее ограничение принудительно ставилось на любую нежить, созданную в крепости.

Каменные плиты, прикрывавшие драконьи логова, с громким сухим треском лопнули, раскалываясь под напором гигантского костяного гребня, и уже спустя мгновение Александра оказалась в окружении трех монументальных остовов, уродливая башка которых была вровень с крепостной стеной.

Еще столько же Драконов спали поблизости от противоположных, восточных ворот. Увы, до них Александра не могла дотянуться, так что придется ждать подхода подчиненных.

На несколько невыносимо долгих секунд все замерло, готовое к битве: ангелы, наконец сформировавшие боевой порядок; Александра, в окружении могущественной нежити; Послушники, сосредоточившиеся за ее спиной, готовые «лечить» нежить или атаковать интервентов.

Наконец, противник показался в зоне видимости — всего лишь три женщины переступили порог крепости Зуранон.

Первая — высокая платиновая блондинка с грубоватыми, но по-своему красивыми чертами лица, в блестящем серебристом доспехе, украшенном рельефными изображениями волчьих голов. Огромный двуручный молот, лежащий на плечах через шею и удерживаемый за края обоими руками, тоже не избежал участи брони — набалдашник изображал оскалившуюся длинными клыками голову серого лесного хищника. Она кровожадно улыбалась, обнажив крупные белые зубы, разглядывая готовую к бою нежить.

Для описания второй женщины было достаточно всего двух слов — «человек-крепость». Толщина ее бело-черного доспеха с огромным алым крестом на всю грудь, закрывшего каждый сантиметр ее тела, размеры щита и тяжелого боевого цепа вполне могли соперничать с таковыми у Рыцаря Смерти. Глухой закрытой шлем не позволял разглядеть ее лица — зато не скрывал длинные золотые волосы, шелковым водопадом падающие на спину, плечи и грудь.

«У меня были такие же, когда я еще была жива…»

Третья женщина, в отличии от своих соратниц, не была воином — это сразу бросалось в глаза, стоило только взглянуть на большую сферу, парящую в воздухе между ее рук, с клубящимся внутри небесно-голубым туманом. Из-под глубокого капюшона белоснежного плаща виднелась только нижняя часть лица: аккуратный подбородок да идеально очерченные алые губы, сейчас сжавшиеся в молчаливом неодобрении.

Александра покосилась на ангелов. Те, спустившись пониже, зависли в воздухе над полем битвы, — впрочем, не переступая пока черту крепостной стены. Гнетущая тишина, которую как нельзя точно описывала фраза «затишье перед бурей» была разрушена всего одним коротким словом, брошенным «женщиной-крепостью»:

— Элли!

«Элли» же, опустив левую руку, придерживающую молот около набалдашника, с силой надавила правой на противоположный кончик древка, с ужасающей легкостью закрутив тяжеленный молот в руках, а затем, без всякой подготовки, резко прыгнула, размазываясь в пространстве серебристой молнией. Прежде, чем Александра успела пошевелиться, уродливая башка Костяного Дракона, которого она поставила перед собой, была буквально вбита в землю одним могучим ударом сверху вниз, заставляя массивное тело согнуться, будто в почтительном поклоне, беспомощно задирая вверх длинный хвост.

Брызнули во все стороны осколки камня вперемешку с костями, превращая женщину в волчьих доспехах смутный силуэт, скрытый облаком пыли, — но Александре и не нужно было ее видеть. На то место, где стояла женщина, с двух сторон обрушились две когтистые лапы Драконов, что не попали под удар. «Элли», больше похожая на смутную тень, чем на живого человека, снова закрутила молот в руках, с легкостью отбивая удар правого Дракона в сторону, а удар левого… его остановил собственным телом ангел, спикировавший с небес, и тут же рассыпался золотистыми искрами.

Александра задрала голову, готовясь к полномасштабному нападению… которого не последовало. Многочисленные ангелы, даже в одиночку способные если не уничтожить отряд защищающийся отряд некромантов, то, по крайней мере, сильно потрепать, неподвижно висели в воздухе, будто даже не помышляя о нападении.

Из-за ее спины к поверженному, едва шевелящемуся дракону протянулись несколько темно-фиолетовых лучей, — это послушники, не дожидаясь команды, применяли заклинание «Негативный Луч», разъедающее живую плоть и восстанавливающее мертвую. Пока некроманты за спиной Александры живы — Драконы будут восстанавливаться снова и снова, до тех пор, пока не у них не закончится мана. А за этот срок многое можно успеть…

Видимо, это сообразила и «Элли», потому что, небрежно отмахнувшись молотом от драконьей лапы, чуть согнула ноги и наклонила корпус вперед.

Александра уже видела это движение — и знала, что произойдет дальше. Спрыгнув с седла, она применила «Гибельный Приступ», целясь в то место, где должна была приземлиться женщина с молотом… точнее, туда, куда нацелилась бы сама на ее месте.

Она знала, что произойдет, точно предугадала место атаки… и все равно не успела. Какому-то неудачнику в хламиде младшего послушника, по какой-то, наверняка дурацкой, причине вырвавшемуся вперед, не повезло — сокрушительный удар молота превратил его в мокрое место — в буквальном смысле, забрызгав кровью, осколками костей и разорванной плотью все в радиусе нескольких метров.

Некроманты рефлекторно сделали шаг назад, в бестолковом ужасе безмолвно пялясь на забрызганную кровью фигуру в серебристом доспехе. Заклинатели и призыватели, они неизменно держались вдали от сражений, заваливая врага магией и руководя нежитью, а потому не обладали главным навыком любого солдата — сражаться несмотря ни на что, в любой ситуации, не обращая внимания даже на гибель тех, с кем еще вчера делил последнюю корку хлеба и мечты о будущем.

А вот Александра — овладела этим умением в совершенстве. Внучка прославленного генерала, вышедшего в отставку, дочь никогда не бывавшего дома отца-полковника, истинная наследница семьи потомственных воинов — у нее практически не было иного выбора, кроме как пойти по дороге, проложенной славными предками.

Поэтому гибель подчиненного ничего не всколыхнула в ее душе — лишь холодный, отстраненный голос где-то в закоулках сознания равнодушно отметил «минус один». Разменять одного идиота, не способного держать строй, на открытую для атаки спину врага, способного одним ударом без малого уничтожить Костяного Дракона… с ее точки зрения, это был выгодный обмен.

Однако, «Элли» вовсе не собиралась давать себя ударить — двуручный монстр в ее руках вновь крутанулся, будто был легче перышка, и точно в центр щита несущейся со скоростью летящей стрелы Александры уперлась длинной стороной болванка молота, вытянутого одной рукой.

У Александры было такое чувство, будто она врезалась в стену. И не просто в стену — в зачарованный по всем правилам гранит, из крупных глыб которого была сложена цитадель некромантов. Оглушительный грохот, с которым столкнулись щит и молот, заставил ближайших послушников схватиться за уши, в бесполезной попытке как-то остановить хлынувшую кровь.

— Ты мне нравишься, — оскалилась женщина, без всяких видимых усилий продолжая держать молот в вытянутой руке. — Ты храбрый…. Храбрая? В первый раз вижу женщину — Рыцаря Смерти.

Александра не ответила. Если бы она могла, то вернула бы этот оскал, но, увы, ее голый череп давно потерял способность выражать какие-либо эмоции. Один из пунктов длинного списка платы за бессмертие и могущество.

У нее были поводы для радости — наконец-то подошло подкрепление, пятеро Рыцарей Смерти. Не медля ни мгновения, она направила их на двух женщин, до сих пор стоящих в воротах и даже не думавших нападать, а следом натравила и двух Костяных Драконов, оставив себе лишь верного Карипа да медленно приходящего в себя третьего дракона, успевшего частично восстановиться от заклинаний послушников.

— Помогите Рыцарям! — приказала она послушникам, часть которых уже успела придти в себя и сейчас поспешно отползала в сторону от места столкновения колоссов.

— Лорд будет доволен, — продолжила «Элли». — У меня есть приказ — собрать всю возможную информацию, если противник окажется слаб. Поэтому покажи мне, на что способна.

Волна божественной магии, ударившая в спину, заставила Александру покачнуться, отдаваясь неприятным тянущим чувством костях, пропитанных энергией Смерти. На мгновение повернув голову, чтобы проверить, как дела у брошенной в атаку нежити, она увидела «женщину-крепость», лениво двигающую щит, отражая удары Драконов, что крутились вокруг нее. Нежити, в свою очередь, приходилось постоянно перемещаться, чтобы не попасть под удар двух столбов небесно-голубой энергии, потоком льющейся с неба, что перемещались неспешно — но неотвратимо.

Уже отворачиваясь, она успела заметить, как девушка-заклинатель, что осталась без защиты, направила сферу на атакующих ее Рыцарей Смерти и ярко-алый луч, ударивший из центра артефакта, одним небрежным движением наискось располовинил одного из Рыцарей вместе со щитом.

— Не отвлекайся! — рыкнула «Элли» и, на мгновение отведя молот, с силой ткнула им в центр щита, отшвырнув Александру на пару метров назад — глава Триумвирата с трудом смогла сохранить равновесие.

«Да кто они такие?!»

На протяжении всего существования организации Зуранон, Владыка уделял пристальное внимание изучению Шести Священных Писаний — самому сильному игроку в землях людей, тщательно собирая крупинки информации, что оставляли после себя не любящие светить своей силой церковники. Он сам признавал, что информация не полная, что мог проглядеть или недооценить одного или двух — но не в таком количестве же, демона им всем в зад!

— Кто вы? — спросила Александра, выполняя сразу две задачи — протянуть еще немного времени до подхода основных сил и добыть информацию.

— Мы — Три Рыцаря Авалона. И это все, что тебе стоит знать, нежить. Оставь болтовню священникам и магам — нам с тобой пристало говорить на языке силы.

Александра не стала задавать новых вопросов, однако и бросаться в бой тоже не спешила — успела оценить мощь противника. У нее был единственный шанс на победу — магия, козырь в рукаве, о котором не знала «Элли». Да, всего третьего ранга, но даже песчинка может сломать хребет быку, если выбрать правильный момент…

— Ты не собираешься нападать?

— Вообще-то именно вы вторглись в наш дом.

— Ах, бедные, несправедливо обиженные некроманты! — хрипло засмеялась Элли. — Нам давали почитать ваши старые лабораторные журналы, что принесла с собой разведка. Я-то ладно, всякого навидалась, а глупышка Астерия потом заснуть не могла…

«Разведка?» — удивилась Александра. — «Журналы? Они умудрились забраться в архивы?.. Как давно они за нами следят?»

— Ну, раз ты не собираешься начинать первой… — «Элли» подняла свое оружие над головой, а затем с силой ударила им о землю перед собой. — Сейсмический Удар.

Александра едва успела отпрыгнуть в сторону, спасаясь от волны вздыбившегося камня — и все равно ее матово-черная броня оказалась сильно поцарапана осколками — несколько из них даже попали в узкую смотровую щель шлема. Будь она существом из плоти и крови — уже лишилась бы глаз.

— Если ты не собираешься драться всерьез, — предупредила Элли. — То это начну делать я. Давай, нежить, кончай тянуть время — это становится скучным.

В ее новой позиции были и плюсы — теперь она могла держать в поле зрения всех нападающих одновременно. У Драконов дела шли в принципе неплохо — послушники, направленные Александрой в помощь, успевали восстанавливать повреждения, наносимые «крепостью». Сверкающие потоки божественной магии уже иссякли, но это мало что изменило, скорее, стало даже хуже — теперь вокруг женщины летало с десяток сияющих молотов, с легкостью проламывающих драконьи ребра.

А вот от Рыцарей Смерти уже почти ничего не осталось. Пространство перед воротами, где сражалась заклинательница, было усыпано частями тел бронированной нежити, а сама женщина танцевала под ударами двух Рыцарей. Прямо на глазах главы Триумвирата сфера в ее руках в очередной раз вспыхнула и огненно-красный энергетический луч отсек занесенный для удара топор, прихватив с собой и руку по локоть. Атаку второго Рыцаря, оставленного на мгновение без внимания, принял на себя очередной ангел, камнем упавший с небес прямо под удар.

Александра почувствовала что-то, отдаленно похожее на отчаяние. Даже если она каким-то чудом справится с «Элли», против Триумвирата выйдут эти двое, ничуть не уступающие в силе. Увидев, как они сражаются, почти лениво отмахиваясь от самой могущественной нежити, что была в распоряжении Зуранон, она начинала сомневаться в том, что даже Владыке под силу справится с ними обеими одновременно.

«Ну где же вы, ленивые эгоистичные засранцы?! Быстрее, демона вам в постель, иначе нас сметут!»

«Гибельный Приступ» вновь был остановлен встречным ударом молота, отдаваясь неприятной вибрацией в костях. «Крушитель Костей», ударивший не сверху вниз, как это всегда делали Рыцари, а справа налево — блокирован древком.

«Сейчас!»

— Молния!

Ветвистый электрический разряд, сорвавшийся с лезвия топора, ударил «Элли» прямо в нагрудник. Александра выбрала эту магию именно потому, что увернуться от нее при ударе в упор было практически невозможно — никто не может двигаться быстрее света.

— А вот это было неожиданно, — пробормотала «Элли», закинув молот на плечо и отступая на пару шагов. — Рыцарь Смерти, пользующийся магией?

Александра заскрипела зубами — ее козырь обернулся пшиком. Эффект «парализация», просто обязанный сработать при «чистом» попадании с двух шагов — был просто проигнорирован. Из всех повреждений — только крохотное черное пятнышко на безупречной броне.

— Я думаю, это была твоя сильнейшая магия, — продолжила женщина. — В противном случае, ты полная дура.

— Проверь, — огрызнулась Александра, бросая отчаянный взгляд на донжон.

Вместо ответа «Элли» вытянула перед собой левую руку, направив раскрытую ладонь на главу Триумвирата. Александра, пристально наблюдала за потоками алой энергии, сочащейся из щелей брони, что стремительно формировали энергетическое, еле слышно потрескивающее от обилия влитой в него силы, короткое копье. Женщина-скелет не двигалась с места — уклонение следовало начинать уже после того, как заклятие будет брошено.

— Копье Древних.

Она почти успела — копье ударило в краешек щита, без усилий пробивая пятнадцать сантиметров зачарованной стали и разворотив плечо. Александра с трудом устояла на ногах, с тоской покосившись на щит, грохнувшийся на землю вместе с оторванной рукой, и тихо выругалась себе под нос от противной тянущей боли — не такой сильной, как если бы она была человеком, но все еще крайне неприятной.

— Думаю, пора заканчивать, — сказала «Элли», поудобнее перехватывая молот. — Ты была интересным противником, но, увы, слишком сла…

Договорить женщине в волчьих доспехах не дал толстый темно-фиолетовый луч, ударивший в место, где она стояла мгновением раньше.

— Ну наконец-то кто-то надрал тебе задницу!

Александра бросила на Архилича, парящего в нескольких метрах над землей по правую руку от себя, благодарный взгляд — наверное, впервые за полсотни лет, что она знала самого молодого члена Триумвирата, при жизни бывшим Солнечным эльфом, родившимся с врожденным талантом к черной магии.

— Селевий, — кивнула она. — Будь осторожен — они очень сильны.

— Кому какое дело? — бросил Архилич, занимая позицию в воздухе чуть позади Александры. — Мое имя значит «Легендарный»! Среднее Восстановление Нежити.

Единственная в мире женщина-Рыцарь Смерти промолчала — она знала, что, несмотря на заносчивость, в пустой черепушке Селевия было достаточно мозгов, чтобы не недооценивать противника, способного одолеть свою начальницу, способную один на один победить даже не одного — двух Рыцарей Смерти. Вместо ответа она только сухо кивнула Архиличу и пару раз взмахнула восстановленной рукой.

— Эй, девочки! — крикнула Элли, до этого с интересом разглядывающая подкрепление. — Кончайте фигней маяться, тут серьезные ребята пришли!

В принципе, в этом окрике уже не было нужды — Рыцарей Смерти, с которыми разбиралась заклинательница, уже не осталось, последний Костяной Дракон тяжело хромал на трех ногах, а послушники, оставшиеся без защиты, отчаянно прятались за укрытиями, спасаясь от наконец вступивших в бой ангелов.

Голос, раздавшийся прямо за спиной, заставил Александру вздрогнуть.

— Они действительно сильны, пустая твоя башка.

Оглянувшись, она встретилась взглядом с седым стариком благообразного вида, с длинной окладистой бородой, одетым в черную с золотом мантию Триумвирата. Одна из личин Карила, которого в Теократии знали под кличкой «Фантом», доппельгангера, способного принять любой облик и использовать любые способности своих личин, пусть и не в полную силу.

— Я не могу их скопировать.

— Нам просто нужно продержаться до появления Владыки, — заметила Александра. — Женщина со щитом — святой воин, кажется, главная, у заклинательницы я видела всего одну магию — какой-то красный луч, кромсавший Рыцарей, как будто они из бумаги. А эта сволочь с молотом едва не убила Дракона, просто стукнув ему по голове.

— Откуда они вообще взялись? — спросил Селевий, приземляясь на голову Дракона, пришедшего вместе с ним.

— Понятия не имею. Мы выясним это позже, когда победим.

«Если победим».

— Они сильнее тебя, Рыцарь? — с интересом спросила «Элли», когда ее соратницы оказались рядом.

— Намного, — соврала Александра.

— Врет, — холодно заметила «женщина-крепость». — Господин Фрай говорил, что видел, как она едва не проломила башку Архиличу.

— Жаль, — с искренним разочарованием бросила «Элли». — Начнем?

Александра медленно нагнулась, поднимая щит.

«Ну где же вы, Владыка?»

Часть 4. «Studium» значит «преданность»

Две минуты. Сто двадцать секунд. За это время можно, никуда не торопясь, съесть булочку; обжигаясь, выпить стакан горячего чая; рассказать анекдот — да много чего можно сделать.

Как оказалось, за этот срок можно сделать еще кое-что — стереть в порошок мощь могущественного союза некромантов, окопавшихся в самом центре отравленных Смертью равнин. Разметать могущественного Архилича осколками костей по всему внутреннему двору крепости всего одним ударом молота. Проломить цепом голову доппельгангера, принявшего облик легендарного Флюдера Парадина. Когда Александра, отчаявшись, бросила в бой все оставшиеся резервы — менее сильную, но куда более многочисленную нежить, в пролом крепостных ворот ступили новые действующие лица, четверо закованных в алую броню воинов со схематичным рисунком белоснежной лестницы, теряющейся в облаках на груди.

От их громогласного «С нами Бог!» хотелось рычать и сдавленно материться сквозь стиснутые зубы даже Александре — нежити, в принципе не склонной к эмоциям.

И вот сейчас — все кончено. Левая рука сломана в трех местах — измочаленный, превращенный в решето щит валяется на земле всего в двух шагах, но она знает — до него не добраться. В правой — огрызок топорища, тот самый алый луч заклинательницы оставил гладкий срез. Если повезет, она все еще сможет использовать его как оружие, воткнув острым концом в глаз неуязвимому врагу.

— Все кончено, нежить, — холодным голосом заявила «женщина-крепость».

Не повезло. У нее был бы, пусть призрачный, но — шанс, выйди против нее заклинательница, но командующая Рыцарями была по-настоящему неуязвимой, даже удары Костяных Драконов не оставили на ее щите ни единой царапины.

«Владыка не пришел…» — с ноткой горечи подумала Александра, наблюдая за неспешно приближающейся смертью.

Впрочем, это была всего лишь нотка. На самом деле, она радовалась — Владыка, как всегда, оказался мудрее своих самонадеянных подчиненных и смог оценить силу напавшего на них врага. Он сможет сбежать, сможет начать все сначала — и воплотить в жизнь то, над чем работал, без малого, шестьсот лет.

Александра не знала, что находится в Тайной Комнате ее Владыки — этой информацией он не поделился даже с ней. Да и не хотела знать, если честно. Она лишь следовала заключенному сто тридцать лет назад договору — жизнь в обмен на служение. Никто и никогда не сможет сказать, что род Студиумов не держит слово.

Вот над головой ее врага вспыхнула обжигающе яркая белоснежная звезда, мгновением позже превращаясь в сверкающий молот, но…

— Оставь ее.

Повернув голову, Александра с трудом подавила желание передернуться — мгновением раньше ей казалось, что врагам уже не под силу ее удивить.

Что ж, она ошибалась.

Существо, что сейчас медленно опускалось на землю, не было человеком. Светло-серый плащ с глубоким капюшоном был вызывающе простым, лишенным какого-либо намека на красоту или роскошь — но это не мешало костям Александры противно заныть, чувствуя приближение носителя враждебной им божественной магии просто абсурдной силы. Под капюшоном не было видно лица, там был только режущий глаза свет — и точно такой же потоком лился из рукавов и из-под пол, не касающихся земли. За спиной существа извивались шесть жгутов света, неспешно колышущихся позади, будто их окружал не воздух, а вода.

— Я не подчиняюсь тебе, Израил, — с явственно ощутимым холодком в голосе ответила «женщина-крепость», однако все же остановилась.

— Можешь спросить у той, кого ты называешь Богиней, — равнодушным, механическим голосом ответило существо, приближаясь к Александре — так могла бы говорить скала, если бы вдруг обрела такую способность. — Ее судьбу буду решать я.

Женщина, не ответил, вскинула голову. С трудом оторвав взгляд от существа, Александра, проследив за ее взглядом, с трудом разглядела в грязно серых небесах равнин Каз крохотное голубое пятнышко. Никакого ответа Александра не расслышала, но уже спустя пару секунд женщина склонила голову:

— Да, моя Госпожа, — и отвернулась, умудрившись каким-то образом показать свое неодобрение бронированной спиной.

— Кто ты? — с трудом заставив себя говорить, спросила Александра.

Она все никак не могла решить — радоваться ли ей отсрочке или сожалеть об упущенной легкой смерти.

— Я - Израил, Гнев Господень, — ответило существо, останавливаясь в паре метров от главы уничтоженного ныне Триумвирата. — Архангел Возмездия. И я здесь, чтобы свершить суд.

Александра не ответила — у нее были плохие воспоминания о «божественном суде».

— Я - Истина, я — Справедливое Наказание, — продолжало говорить существо, заставляя сущность нежити содрогаться от каждого звука, отдававшего эхом в пустом черепе. — А ты — Александра эль Студиум, Львица Альтерлота.

— Откуда?..

Только Владыка знал ее настоящее имя, ее прошлое.

— Я знаю все, что нужно мне для вынесения приговора.

Александра затравленно огляделась по сторонам — Рыцари Авалона и святые воины в алых доспехах пристально наблюдали за действиями, первые — с молчаливой неприязнью, вторые — с благоговением.

Существо приблизилось к ней вплотную, и Александра со стоном опустилась на колени, не в силах выдержать тяжесть, внезапно навалившуюся на плечи.

— Ты родилась в семье воинов, Александра, — вновь заговорило существо, не обращая внимания на крупную дрожь, охватившую тело Рыцаря Смерти. — Тебя научили чести, научили верности, воспитали преданность. Львица Альтерлота — так тебя называли соратники; Цепным Псом, Александрой Кровавой — величали враги.

Она молчала, изо всех сил сжимая зубы, желая только одного — сдержать стон, не дать зубам позорно застучать из-за отчаянно дрожащего тела.

— Ты не была святой — ты была солдатом. Защищала, кого прикажут, не щадя жизни; убивала, без злобы и наслаждения, — тех, кого король называл врагами. А потом тебя предали.

Я не знаю деталей — они неважны. Я вижу сырую темницу, решетку на крохотном окошке под потолком. Твою боль — у тебя сломано три ребра и рваная рана на боку — твое пленение обернулось большой кровью. Я вижу, что ты растеряна — твоя вера разбита на кусочки, твоя преданность выброшена за ненадобностью, годы верной службы — признанны недостаточно ценными, чтобы пожертвовать политической выгодой.

Именно тогда к тебе пришел он — черный силуэт, в рванном черном плаще, под которым скрывалась лишь абсолютная Тьма, легким дымком сочась через прорехи в ткани, из-под капюшона, рукавов и пол.

Он предложил тебе жизнь — но ты никогда не ценила ее настолько, чтобы продать душу дьяволу. Он предложил могущество — но тебе оно было ни к чему, если его нельзя принести на алтарь служения Высшей Цели. Даже месть тебя не прельстила — ты все еще была верна своей стране.

Тем не менее, ты согласилась. Ты умела только служить — так тебя вырастили. Ты вряд ли знаешь, но на одном из языков «studium», имя твоего рода, значит «преданность»[7].

Этим он купил тебя — пообещал, что никогда не предаст. Глупо, но ты согласилась.

— К чему ты говоришь все это, слуга Бога? — выплюнула Александра.

— Так ты стала Рыцарем Смерти, главой Триумвирата, — продолжил Израил, проигнорировав ее вопрос. — Ты сражалась с врагами своего хозяина — и никогда не убивала безоружных. Ты потратила пятьдесят лет на создание Костяного Дракона — хотя это отродье Тьмы предлагало тебе потратить пару лет, оплатив скорость десятками тысяч чужих жизней.

Поэтому у тебя есть выбор. Откажешься от прошлого сейчас — и Лестница поможет тебе. Выберешь своего хозяина — умрешь.

— Ты предлагаешь мне предательство? — Хрипло рассмеялась Александра. — Ты сам сказал — имя моего рода означает «преданность».

— Люди считают, что верность — добродетель сама по себе. Они ошибаются, — спокойно ответил Израил. — Они так же считают, что эта добродетель может оправдать любые злодеяния. И они снова ошибаются.

Каждый разумный под Небесами — свободен, такова была воля Господа. Но это — не привилегия, как кажется многим, это — ответственность. За преступления, совершенные солдатом, отвечает не только его командир, но и он сам. Откажешься от моего предложения — и разделишь со своим повелителем все его грехи.

Александра молчала. Не потому, что колебалась — на самом деле она уже знала свой ответ. И, если это существо действительно настолько всеведуще, как говорит, — то оно знает его тоже.

— Я понятия не имею, как Лестница поможет тебе, — продолжило существо. — Помощь — не моя работа, я — Гнев Господень, в конце концов. Но могущество моего Лорда безгранично, а мудрость — превосходит силу.

Кериан, Дух Тьмы, воплощение Зла — Александра прекрасно знала это, не строя никаких иллюзий на тему того, кому присягнула на верность. Но он спас ее, когда она была раздавлена, оболгана и брошена умирать в темнице, без медицинской помощи, вынужденная выживать на хлебе и воде.

— «Добро», совершенное Злом, ведет только к Злу, — сказал Израил, будто прочитав ее мысли. Хотя, может и правда читал… — И ты — прямое тому доказательство. Чего стоит твоя преданность, если тот, кому она принадлежит, убивал младенцев, женщин и стариков — всего лишь ради того, чтобы выяснить, есть ли разница в количестве отдаваемой ими энергии? Пытал их — лишь чтобы установить, не увеличат ли их страдания «КПД»?

Владыка сделал ее сильнее, потратив столетие на обучение ее магии и решение проблемы количества маны. Он принял ее просьбу не приносить в жертву города, чтобы создать Дракона. Он никогда не отдавал ей приказ, который ей было бы сложно выполнить — она сражалась только с воинами, что явились с оружием. Она не творила зла.

— Не просто так было сказано: «тот, кто не противится Злу — уже на его стороне». А грехи твоего повелителя столь велики, что одного непротивления достаточно для смертного приговора.

Александра впервые подняла голову, с трудом заставив себя смотреть прямо в режущее глаз сияние, что было у Израила вместо лица.

— «Studium» значит преданность, — тихо ответила она.

— Ты выбрала, — кивнуло существо.

Она не пошевелилась, когда существо вытянуло руку в сторону. Не сделала попытки подняться, когда в его ладони сформировалось копье из света, столь же обжигающе ослепительного, как и все его тело.

Но она вздрогнула, когда под ее коленями содрогнулся холодный гранит. Покрепче сжала в руках огрызок топорища, когда камень в десятке метров от нее взорвался, тысячами острых осколков брызнув в стороны. Поднялась на одно колено, наклонившись всем корпусом вперед, когда из облака пыли появилось темно-фиолетовое поле, по поверхности которого то и дело пробегали разряды лиловых молний. Когда о сверкающий шит Израила разбился аметистовый луч — выбросила руку вперед, вгоняя острый срез на конце топорища глубоко в нематериальное тело Израила, в надежде нанести ему хоть какой-то урон — дать своему Владыке шанс.

— Ты выбрала, — вновь повторил Архангел Возмездия.

Последнее, что видела в своей жизни Александра, чье имя рода значило «преданность», Львица Антерлота — был сверкающий наконечник копья, направленный ей в лицо. Последнее, что слышала — глухое «Александра!», сказанное ее повелителем. Ей даже показалось, что в голосе Владыки прозвучали какие-то эмоции — совершенно невозможное дело для Духа Тьмы, чья природа подразумевала еще меньше эмоций, чем у обычной нежити.

«Вам следовало бежать, Владыка…»

Часть 5. Время платить по счетам

Он добирался до поверхности непозволительно долго. Запутанная система подземных коридоров, лестниц и залов, доставшаяся ему по наследству от прежних владельцев замка, не позволяла развить полную скорость, заставляя подтормаживать на поворотах и тратить время на открытие дверей. Когда-то он счел это плюсом — остановить врага в узких коридорах казалось куда более простой задачей, чем на открытой местности. Увы, на деле получилось, что наиболее могущественная из доступной Зуранон нежити могла действовать только при наличии места, способного вместить тушу длиной в десяток метров и высотой добрых пять.

Использовать же тот способ, которым он попал в Тайную Комнату, он тоже не мог — способность полностью исчезать из материального плана была доступна ему только на три минуты в час, и непрерывно использовать ее он мог лишь в течение десяти секунд. Преодолеть три десятка метров сплошного камня он мог и не успеть… а вновь обрести даже то подобие материальности, что было доступно Духу Тьмы внутри толщи гранита значит начать тратить на перемещение собственные силы, а вступать в бой с наполовину пустым… как там называл это отец — «хелсбаром»?

Стремительно преодолевая лестничные пролеты, Кериан внимательно слушал стекающиеся к нему разрозненные доклады подчиненных, отчаянно пытавшихся остановить вторжение, и с каждой минутой голоса становились все отчаянней, а само их количество неуклонно падало — куда быстрее, чем можно было представить.

Он даже успел задуматься о телепортации — магии, владение которой предпочитал скрывать от своих подчиненных, но стоило лишь попытаться сплести заклинание, как стало ясно — атакующие, кем бы они ни были, сделали что-то с самим пространством, исказив необходимые для волшебства константы.

Кериан остановился лишь однажды, уже у самой поверхности. Эхо творимой буквально в метре над ним магии, божественная энергия, волнами прокатывающаяся по реальности, замолчавшие подчиненные — все это говорило Духу Тьмы только о том, что сражение проиграно.

Да, он в одиночку мог противостоять Триумвирату, мог один на один сражаться против всей созданной им организации — и выйти победителем, но… скорее всего, даже этого окажется недостаточно.

Он позволил себе всего несколько секунд неподвижности, пытаясь разобраться в ситуации.

Это не могла быть Теократия. Кериан знал — Шесть Священных Писаний были сильнее Зуранон, но по всем расчетам выходило, что, играя от обороны, Поводыри Смерти вполне могут сделать победу «Цветных» Пирровой[8]. Его информация о заклятых врагах была неполной, но даже если они припрятали пару козырных тузов в рукаве, уничтожить с десяток Драконов, перемолоть в пыль почти два десятка Рыцарей Смерти и больше сотни менее могущественной нежити, наконец, сокрушить Триумвират… чуть больше чем за пять минут?

Невозможно.

И тем не менее, это произошло.

Драконы? Зачем им это? Кериан еще лет сто пятьдесят назад заключил с чешуйчатыми договор о ненападении и с тех пор не давал ни единого повода заподозрить свою организацию в несоблюдении взятых на себя обязательств.

«Дикая магия», уникальная драконья волшба, сейчас доступная лишь Герцогине, была вполне способна на подобное… но ощущалась она совершенно иначе, в ней не было ни капли божественной энергии, бушевавшей сейчас на поверхности. Да и с «адресностью» у этой магии были проблемы — с ее помощью было проще сровнять крепость с землей, чем точными ударами выбить поочередно все цели.

Нет, не драконы…

— В любом случае, у меня есть только один способ узнать.

«Бежать уже поздно. Телепортация заблокирована, крепость окружена, войска практически уничтожены. Шансы на победу… невелики. Может, попробовать сдаться?.. Нет, не думаю, что получится, не похоже на то, чтобы врагам были нужны пленные».

Будь Кериан живым, он бы сейчас чувствовал страх, изо всех отрицая реальность, данную ему в фактах, надеясь как-то перехитрить Судьбу. Однако он был Духом Тьмы — и понимал, что впереди его ждет, скорее всего, последний бой и смерть в сражении с превосходящим противником. Все, что он чувствовал по этому поводу — горечь из-за того, что уже не сможет увидеть, чем закончится дело всей его не-жизни, воскрешение после «Истинной Смерти» с одновременной сменой расы.

Кериан глубоко вздохнул, принимая решение. Наверх соваться не хочется — раз уж армия разбита, вся эта ранее только мешающая планировка крепости теперь играет ему на руку. С другой стороны — ритуал не мгновенен, а начнется он только после его смерти. Значит, он должен удержать противника на максимальном расстоянии от подземелий, чтобы у его отца было как можно больше шансов возродиться.

А дальше — будь, что будет.

Прежде, чем продолжить путь, Кериан все-таки активировал одну из способностей, доступных опытным некромантам, «Обнаружение нежити» — вдруг кто из его слуг остался в живых?

Остался — заклинание показывало, что на поверхности, буквально в паре десятков метров к северу, есть Рыцарь Смерти, совсем рядом с мощным источником божественной силы.

Это могла быть только она — Александра, глава Триумвирата, которую он до сих пор мысленно частенько называл Львицей.

Даже сейчас, спустя сто сорок лет, он прекрасно помнил их первую встречу: сырую темную камеру; могучего телосложения женщину, свернувшуюся калачиком прямо на каменном полу в тщетной попытке согреться; ее лицо, распухшее от синяков; кровавое пятно, что расползлось на остатках белоснежного парадного мундира… Он помнил все это, но лучше всего — взгляд единственного уцелевшего глаза: прямой, твердый как гранит и начисто лишенный страха.

Она без тени сомнений отвергла все наживки, на которые с такой легкостью покупались другие — власть, бессмертие и могущество и отказалась мстить Королевству, что предало ее.

Тогда он, ведомый наитием, сделал ей предложение, которого сам от себя не ожидал — он поклялся ей в верности первым. Вытащил из тюрьмы, перенес в Империю — и отпустил, сказав, что будет ждать ее ответа на том же месте через три месяца.

Она пришла. Он — никогда не сожалел о принятом импульсивном решении.

А сейчас — она все еще жива, хотя, скорее всего, ненадолго. И в последний бой они пойдут вместе — совсем как в глупых героических балладах, которые он так любил в юности.

Больше Кериан не колебался — и действовал так быстро, как только мог. Скользнули под распахнутые полы плаща руки — и тускло освещенный подземный ход погрузился во тьму. Свет, будто живое существо, отшатнулся от сгустка первозданного Мрака, что Кериан уже больше трех сотен лет прятал внутри своего тела. Артефакт немыслимой силы, «Сердце Тьмы» — отец называл его «мировым, за номером 193». Черное Писание так и не узнало, куда пропал Пробужденный потомок Богов, владеющей бесценной реликвией…

Следующий шаг — замкнуть все накопители крепости на себя. Цитадель Поводырей Смерти, по сути, являлась одним большим концентратором, собирая энергию Смерти, щедро разлитую на равнинах Каз, и долгие два столетия она копила силу, отдавая львиную долю огромному магическому кругу, начерченному в Тайной Комнате. Львиную — но не далеко не всю. И сейчас вся эта мощь оказалась в его полном распоряжении, в условиях одного боя — практически бесконечный источник энергии.

Пускай попробуют теперь с ним справиться — в месте сосредоточия его силы!

«Негативное Поле» — защитное заклинание некромантов восьмого ранга, дополнительно усиленное «Сердцем», волной прокатилось по темному коридору, уперлось в стены… и спустя мгновение с оглушительным треском сломало все — и перекрытия несущей стены коридора, и выложенный мраморной плиткой пол, и метровый слой гранита, отделяющий подземелье от поверхности.

«Великий Негативный Луч» Кериан бросил не дожидаясь, пока рассеется поднятая пыль — источник божественной магии такой силы он мог почувствовать и не прибегая к таким примитивным способам ориентации в пространстве как зрение.

Все еще находясь под прикрытием завесы из мелкой каменной крошки, Дух Тьмы продолжил приготовления к бою — существа его уровня силы владели не одним десятком поддерживающих заклинаний…

Первыми его окружили шесть костяных щитов, хаотично вращавшихся вокруг — каждый из них был способен заблокировать по одному заклинанию до седьмого ранга включительно а, объединившись — остановить и более могущественную магию. Следом он, так быстро, как только мог, наложил на себя защиту от Элементальной Магии и физических атак, а закончил подготовку — усилением собственного волшебства, включая «Тройную Усиленную Магию» — вершиной могущества любого заклинателя.

Он ждал нападения в любой момент — но его не последовало. Когда пыль осела, первое, что увидел Кериан — массивный доспех своей вернейшей сподвижницы, рухнувший на колени перед неизвестным ему существом, сотканным из света и… сияющее световое копье, торчащее из узкого забрала шлема.

Лязг отвалившейся у Александры руки дошел до него с запозданием — будто сознание с трудом могло поверить в реальность происходящего; черный дымок, сочащийся из щелей доспеха, казался почти неподвижным — будто само время раздумывало о том, а стоит ли ему вообще идти?

Нежить не испытывает эмоций — это общеизвестный факт. Любые чувства интенсивнее определенного предела моментально гасятся, а все прочие — постепенно отмирают, растворяясь в равнодушии Смерти. Кериан Слейн, Дух Тьмы, был, пожалуй, самой древней нежитью в мире — и давно забыл, когда он в последний раз чувствовал хоть что-то. И поэтому ярость, поднявшаяся откуда-то из отдаленных закоулков сознания, стала для него полной неожиданностью.

Организация Зуранон, гордо называвшая себя Поводырями Смерти, прямо скажем, не была богата на людей, для которых имели смысл такие понятия как «честность» и «верность». Кериан сам, лично и с полным осознанием того, что делает, искал именно таких — одержимых личным могуществом и бессмертием и готовых ради их достижения пойти буквально на все, некромантия — не та область магии, где можно позволить себе иметь принципы. Он подбирал изгоев, отвергнутых собственным народом за эти качества, которых никто не будет искать — общество отторгает социопатов, это заложено самой природой… если только социопаты не умеют достаточно хорошо маскироваться, конечно.

А Александра… она была единственной, кому он верил. Просто — верил, без доказательств, перепроверок и подстраховок. Он бы даже рассказал ей, в чем причина создания Зуранон, ради чего он делает… то, что делает — если бы она спросила. Но за все сто сорок лет — она так и не поинтересовалась…

Отведя взгляд от своей разваливающейся на куски подчиненной, Кериан посмотрел на ее убийцу — высокую двухметровую фигуру с шестью плазменными жгутами, что колыхались за спиной. Серый длиннополый плащ исчезал прямо на его глазах, превращаясь в сплошной темный доспех, над головой засияло тонкое кольцо-нимб, а в руках загорелись два длинных копья.

Дальше события понеслись вскачь. Было забыто намерение Кериана хотя бы узнать, кто напал на его замок и зачем — холодная ярость заставила его отбросить все, что мешало убивать. Одно из сияющих копий ударило в Негативное Поле, заставив его потускнеть до едва видимого сиреневого марева — в ответ вокруг ангела вздыбилась «Костяная Тюрьма». Разгоревшаяся «Аура Справедливости» навалилась тяжестью на плечи некроманта — обновленное Поле сжалось, почти вплотную прилегая к его телу, увеличивая свою прочность за счет уменьшения объема едва ли не на порядок. Современная магическая наука полагала такой трюк невозможным, но Дух Тьмы лучше многих знал, что большая часть многочисленных «невозможно» — всего лишь эвфемизм фразе «я не знаю как». Высший Дух Тьмы, за шестьсот лет своей не-жизни исколесивший полмира в поисках способа воскрешения после «Истинной смерти», знал и умел многое из того, о чем не ведал даже его отец, почитаемый в землях людей в качестве Бога. Сейчас пришло время пустить в ход все его знания без остатка, весь опыт боев против заклинателей и воинов, жрецов и паладинов, в одиночку против команды или один на один.

Он метался по всему внутреннему двору разрушенной крепости, уворачиваясь или принимая на Поле многочисленные атаки, методично собирая информацию о своих врагах. Четверо воинов в красных доспехах — классические паладины, изредка встречающиеся далеко на юге, у берегов моря Алмин, сильные, но прекрасно ему знакомые, а потому — наименее опасные. Тройка женщин: бронированная передвижная крепость — боец архетипа «Крестоносец», по классификации его отца, обладала множеством площадных атак, богатым арсеналом аур и неправдоподобно крепкой броней — даже прямое попадание Копья Праха, заклинания седьмого ранга, заставило ее лишь покачнуться, оставив после себя только небольшой разрыв доспеха и пару капелек крови. Вторая женщина-воин соответствовала архетипу «Варвар» — ходячая мясорубка, в руках которой молот превращался в смазанный туманный диск, с равной легкостью отбивая и физические, и энергетические атаки, время от времени огрызаясь разрушительными заклинаниями «Магии Древних». Заклинательницу же Кериан было выбрал своей первой жертвой, как наименее защищенную цель… и едва успел отступить, когда за его спиной прямо из камня выросло огромное трехголовое змеиное тело с лазурной чешуей, больше чем наполовину «утопленное» в камень, которое, не теряя времени, раскрыло все три своих пасти — и «Ледяное Дыхание» покрыло камень толстым слоем льда. Заклинание, оставляя за собой широкую ледяную дорожку, выдохлось лишь у самой стены, покрыв гранит изморозью.

А еще был этот чертов ангел — самый сильный из его противников. «Костяная Тюрьма» удержала его всего на десять секунд, разлетевшись на куски как раз когда он уклонялся от атаки «Ледяной Гидры», — и сразу два световых копья ударили ему в спину, едва не перегрузив Негативное Поле. Кериан ответил призывом — и в бронированые руки ангела вонзили зубы две Твари Тьмы, каждая со своей стороны. Эти полуматериальные создания, даже в одиночку могли противостоять самоуверенному Триумвирату, гибкие, поджарые тела успешно сопротивлялись физическим атакам и даже заклинаниям до пятого ранга включительно, а длинные острые когти превращали зачарованный стальной доспех в одежду из бумаги… и даже заклинанием «Полет» от них было не скрыться — черные кожистые крылья позволяли им вести бой во всех трех измерениях. А сейчас — Сердце Тьмы сделало их еще сильнее. Они займут ангела на время — а он пока разберется с остальными.

Стороннему наблюдателю, не сведущему в магических дуэлях с применением черной магии, могло показаться, что семерка атакующих гоняет Кериана в хвост и гриву, отделываясь лишь незначительными повреждениями случайно попавших в цель заклинаний.

Тем не менее, черный провал капюшона Духа Тьмы прорезала кривая багровая трещина довольной усмешки — не ограниченный в магической энергии некромант опутывал своих врагов плотной сетью проклятий, мешавших тем двигаться, атаковать и секунда за секундой выпивающих ману и жизненную силу, подтачивающих волю и путавших разум. Постоянно обновляемое «Негативное Поле» поглощало все атаки и заклинания, а «Костяной Щит» играл роль страховки, давая время вновь поднять защиту, если Поле оказывалось пробито. За все бесконечные двадцать пять секунд битвы Кериан не получил ни одного удара — и до сих пор не использовал свои самые сильные заклинания, что имели ограничения на количество применений или долгий откат — за исключением Тварей. И это не говоря уже об истинной силе Сердца Тьмы… К тому же, его враги были ограничены в использовании самых сильных, безмерно разрушительных заклинаний, которыми они (он ни секунды не сомневался!) владели — из-за опасности задеть своих. А вот у Духа Тьмы таких проблем не было…

Их было семеро, и по совокупной мощи они превосходили Кериана едва ли не в два раза, даже с учетом бонусов Сердца Тьмы, но женщины и паладины явно ни разу до этого момента не сражались в одной команде — и больше мешали друг другу. К их чести, они быстро это сообразили и попытались разбиться на две команды, атакуя поочередно. Это действительно могло сработать, поставив Кериана в невыгодное положение… если бы Дух Тьмы позволил — а он не имел ни малейшего желания давать в руки врага преимущество. На пути затеявших перестроение людей вставали мины, стены из черепов или Негативные Барьеры, а град атакующих заклинаний заставлял противника думать больше о том, как остаться в живых, чем об объединении с союзниками.

К тому же, они действовали слишком прямолинейно, строго следуя каким-то своим шаблонам. Особенно это было заметно по паладинам — Кериан не раз и не два сталкивался с ними в бою и сейчас четко наблюдал все те же повадки в сражении, что и у своих давнишних противников — пожалуй, старые враги были даже оригинальнее. С женщинами все было не так очевидно, в конце концов об этих архетипах он знал лишь со слов отца, но уже сейчас, спустя всего полминуты интенсивного обмена ударами вычленил наметанным взглядом шаблоны атаки и защиты.

Будто это было их первое настоящее сражение, когда от способности удивить врага и быстро приспособиться к изменившимся обстоятельствам зависит не просто победа или поражение, но сама жизнь.

Они были сильнее его — и все же медленно проигрывали, задавленные бесконечным шквалом заклинаний, разделенные многоопытным Керианом, чей шестисотлетний опыт позволял контролировать все поле боя одновременно, а «бесконечная» мана — в полной мере реализовать принцип «разделяй и властвуй», не беспокоясь о затратах энергии.

И вот уже один из паладинов, подволакивая ногу, отступает под прикрытие «Крестоносца», что застыла в центре тридцатиметрового сияющего рунного круга, ускоряющего регенерацию. Вот заклинательница обращается темным человекоподобным силуэтом с сияющими в глубине холодными звездами (заклинание восьмого ранга: «Архонт»), жертвуя своим богатым арсеналом в пользу двукратного увеличения мощности всего лишь трех атак — и запирается в Костяную Темницу, укрывается стационарным Негативным Полем, обкладывается минами… «Варвар», лишенная поддержки вынужденной сохранять неподвижность «Крестоносца» и запертой «Волшебницы» отбивает одно «Копье Праха», второе, отчаянно извернувшись, пропускает мимо «Великий Негативный Луч»… и скрывается под безобидным на вид облаком невесомого пепла — Кериан даже различил сдавленное яростное рычание, похожее на боевой рев раненного медведя. Еще чуть-чуть и — и облако «Голодного Пепла» разметает циклопическая воронка «Теневого Смерча», что жадно слижет с тела — доспех, а с костей — мясо.

Кериан отвлекся буквально на секунду — но это едва не стоило ему жизни. Ударивший с небес поток воды заставил Негативное Поле покрыться паутиной трещин, отчаянно «кровоточа» разрядами лиловых молний. Вода, брызнувшая в стороны, оставалась пассивной едва ли мгновение — облепила и без того бывшее на последнем издыхании Поле, сдавила со страшной силой, заставив сильнейшее защитное заклинание, известное Духу Тьмы, лопнуть, разлетевшись в стороны острыми гранями.

Задрав голову к небу, Кериан встретился взглядом с ярко сиявшими небесно-голубыми глазами женщины в сверкающем золотом легком доспехе, всего двумя заклинаниями едва не оставившей его беззащитным. Справа от нее какой-то пацан в пижонском белом костюмчике ткнул в его направлении тонкой серебристой рапирой — и конус спрессованного воздуха, бешено вращаясь, за какое-то исчезающее мгновение преодолел разделявшее их расстояние, пробив насквозь пять из шести Костяных Щитов и оставил на последнем глубокую выбоину. А еще выше уже спускался, неспешно взмахивая тремя парами белоснежных крыльев, рослый воин, занося над головой светящуюся алебарду…

«Сейчас!»

— Абсолютная Тьма.

Сердце Тьмы, артефакт Мирового уровня за номером сто девяносто три, мгновенно сжался от размеров тыквы-переростка в пульсирующую точку… только для того, чтобы взорваться облаком непроницаемой черноты, превратив перепаханный сражением внутренний двор крепости в море непроглядной Ночи.

Каждый из артефактов Мирового уровня, помимо обычных усиливающих эффектов, обладал одной уникальной способностью, доступной лишь для него одного — и Абсолютная Тьма была одной из них.

Предвечный Мрак, равнодушный вакуум, что был до Сотворения Мира — и будет после того, как терпеливая Смерть дождется Конца Всего, когда звезды погаснут, материя распадется и даже само Пространство-Время растворится в безбрежном океане вечно голодного Ничто. И в этой пустоте отказывали любые способы восприятия реальности. Слепыми оказывались все — могучие герои и всемогущие боги, безэмоциональная нежить и фонтанирующие страстями демоны… все.

Кроме того, в чьих руках был источник — Сердце Тьмы.

«А вот теперь посмотрим, кто кого переживет!» — с мрачным удовлетворением подумал Кериан, обновляя на всякий случай защитные заклинания. У него есть всего пять минут, чтобы убить достаточное количество врагов прежде, чем Сердце исчерпает свои силы, уснув на два месяца и оставив своего владельца обессиленным и ослабленным.

Начать он решил с ангела, убившего Александру — у него вполне может не хватить времени разобраться со всеми, следовательно, ублюдок должен умереть первым.

Кружа вокруг ослепленного ангела, Кериан поливал его настоящим дождем из могущественной магии, уже не ограничивая себя в рангах заклинаний. Серия Негативных Лучей разбила защитную сферу и, прежде чем ангел успел обновить заклинание, под его ногами активировалось заранее размещенная магическая ловушка: сразу шесть огромных капканов, от самых маленьких, в сомкнутом положении едва доставших бы до колена, до самого большого, что мог дотянуться до шеи. Всего один неразличимый миг — и они с оглушительным лязгом, противно скрипя проржавевшими механизмами, смыкаются вокруг объятой божественным светом фигуры, разбрызгивая во все стороны капли овеществленного света — или что там у этого существа вместо крови?

Кериан позволил себе немного понаблюдать за действием заклинания — чтобы понять, хватит ли одного раза для победы. Кровавая Жертва, заклинание десятого ранга, и не думала останавливаться — покрытые светящейся серебристой жидкостью створки капканов, ощетинившиеся острыми стальными зубьями, сходились снова и снова, с каким-то даже чавканьем заглатывая неосторожно попавшуюся в ловушку жертву.

После шестого удара капканы рассыпались невесомым прахом и Кериан довольно улыбнулся, увидев раненного ангела: изрешеченную во множестве мест броню, больше похожую теперь на решето, чем на средство защиты; залитый серебряной кровью камень вокруг; тяжелый шаг, сделанный в попытке сохранить в равновесии пошатнувшееся тело…

Тем не менее, его противник все еще не был повержен: очередное световое копье, засиявшее в правой руке, щит, вспыхнувший в левой, яснее любых слов говорили только одно — «я все еще жив». Ангел не мог увидеть своего врага, не мог предсказать, с какой стороны последует добивающий удар — но не сделал даже попытки сдаться или сбежать.

«Вот и все…»

Пока ангел произносил заклинания, спешно восстанавливая потраченное здоровье, Кериан, отлетевший как можно дальше, вытянул руку и медленно, четко проговаривая каждый слог, произнес текст заклинания, которое за все шестьсот лет использовал едва ли с десяток раз:

— Тройная Предельная Магия: Черная Дыра.

От резкого рывка пошатнулся даже Кериан, на которого собственное заклинание не действовало даже на десятую часть своей мощи — чего уж говорить о врагах? Ангела, оказавшегося ближе всех к эпицентру, мгновенно сорвало с места и протащило по воздуху, с разгону впечатав в черную двухметровую сферу, зависшую над площадью. Следом во власти гравитационной аномалии оказались паладины, Варвар и заклинательница — последней от земли оторвалась Крестоносец, до последнего цеплявшаяся за крестообразный щит, который она умудрилась наполовину вколотить в гранит.

Кериан подождал еще пару секунд, ожидая последних трех участников сражения, что едва его не убили тремя атаками (и точно прикончили бы четвертой), но, увы — они смогли преодолеть действие гравитационных чар и успели покинуть область действия Абсолютной Тьмы.

«Ну, значит, не судьба…»

Теперь, когда все его враги притянуты Черной Дырой, придавлены и скованы страшной гравитацией, он может закончить все одним ударом.

— Тройная Предельная Ма… — начал он.

Его прервали — самым неожиданным образом. Абсолютную Тьму, творение артефакта Мирового уровня, прорезал тонкий луч ослепительного света — и мрак отшатнулся, в панике отдергивая щупальца, втягиваясь обратно в Сердце Тьмы. Сквозь тоннель, пробитый лучом, Кериану открылось серое небо равнин Каз и, на фоне вечной хмари, некромант успел заметить того, кто заставил отступить Предвечную Тьму.

Преодолеть силу Мирового артефакта можно было только одним способом — другим Мировым артефактом. Как говорил его отец, объясняя сыну принцип работы этих бесценных реликвий: «чит читом побивается».

Это был еще один ангел, чем-то похожий на того, с алебардой. Все тот же белоснежный латный доспех схожего дизайна, только дополненный затейливым синим узором; шесть огромных крыльев, мерно взмахивающих за спиной; закрытый шлем, сквозь узкую смотровую щель которого лилось чистое, незамутненное ничем, белое сияние; широкий полуторник, объятый пламенем, что держал в руках ангел.

— Мировой артефакт, значит… — прогремел голос ангела. — Я должен был догадаться, что мы можем наткнуться на что-то подобное.

Кивнув каким-то своим мыслям, ангел сложил крылья, бестрепетно окунаясь в черный океан под ногами. Любое другое существо, оказавшись в нем, было обречено на смерть — но только не в этот раз. Сейчас именно Тьма, всесильная, всемогущая Тьма была вынуждена отступить, освобождая дорогу своей противоположности, которая на этот раз оказалась сильнее.

Кериан по извечному инстинкту любого живого существа, который не смогли изжить даже шестьсот лет в облике бессмертной нежити, сделал шаг назад. Семерка, что уничтожила Триумвират и Зуранон, была очень сильна — лишь Пробужденные потомки богов обладали равной им силой. Ангел, что убил Александру, был сильнее каждого из них, сильнее даже Кериана, если бы он не использовал Сердце Тьмы и накопители крепости. Против тройки, вмешавшейся в сражение в самом конце, ему не помогли бы даже они.

Однако существо, что сейчас неспешно шагало навстречу некроманту, превосходило их — каждого по отдельности и всех вместе взятых. Некроманту казалось, что, стоит врагу просто перестать контролировать собственную мощь — и оставленная без присмотра сила расплющит его о холодный гранит, пробьет им все перекрытия до самых глубин цитадели некромантов.

Свечение внешних эффектов заклинаний разгоралось вокруг существа с каждым сделанным им шагом в направлении Кериана и если те же самые ауры в исполнении ангела с крыльями-лучами лишь немного сковывали движения некроманта, то сейчас на него будто гору обрушили, одновременно привязав к каждой конечности по гире.

— Это Сердце Тьмы, не так ли? — спросил ангел. — Я не сразу его узнал — раньше видел только в записи… Откуда оно у тебя?

— Отобрал у одного засранца, — медленно ответил Кериан, пытаясь лихорадочно сориентироваться, что же ему теперь делать.

Выходило, что ничего. Его самая сильная карта, Мировой артефакт, оказалась побита — больше козырей у него не было.

— Не хочешь произнести злодейскую речь и рассказать мне подробнее?

— Иди к черту. Что вы вообще здесь забыли? Зуранон совершенно точно не переходил вам дорогу.

— Это верно, — кивнул ангел, не прекращая движение. — Но не думаешь же ты, что вас было не за что убивать?

— И что — это все? — не поверил Кериан. — Мы были плохими мальчиками, поднимали мертвых и гоняли людишек, лезущих не в свое дело?

— Вполне достаточно, как по мне, — пожал плечами ангел. — А еще мне интересно, откуда ты знаешь японский, на котором вел свои лабораторные журналы?

— Я ничего тебе не скажу, — ответил Кериан, наконец понимая, что здесь произошло.

Больше шестисот лет назад в мире произошло Событие, изменившее судьбу мироздания раз и навсегда. Это случилось не так уж и далеко отсюда, всего в паре сотен километров к западу — в мир пришли шестеро существ огромной силы, способных стирать с лица земли города, уничтожать армии и превращать горы — в обугленные воронки. Они были пришельцами извне, чужими этому миру — в любом другом случае мир сломал бы их, заставил играть по своим правилам, подчинил своей воле… но в этот раз вышло иначе. Слишком велико было их могущество — и сломан оказался мир, правила начали диктовать Шестеро, их воля — стала законом, а их сами начали величать Богами.

В ту седую и жестокую (куда более безжалостную чем нынешние, почти благополучные времена!) больше всех повезло людям — слабым, забитым созданиям, в мировой иерархии занимавших позицию «это такой подвид гоблинов, да?». Человечество первым повстречало Шестерых — и те приняли их под свою руку, учили и защищали от врагов, заставив весь мир признать свою силу, объединив под единым знаменем земли, что сейчас зовутся Тремя Королевствами.

К сожалению, даже Шестеро не были неуязвимыми и вечными. Кто-то умер от старости, кто-то пал в бою — и пришло время, когда люди лишились своих защитников. Скорее всего, на этом история возвышения Человечества и закончилась бы… но в мир пришли новые чужаки, в числе куда большем, чем раньше — целая организация, которую они сами называли «гильдия», а все остальные — Восемь Королей Жадности.

Новые пришельцы никого не защищали, не желали делиться знанием и могуществом — они желали только все больше власти. Им даже подданные были не нужны — только рабы, с которыми можно было делать все, что только не взбредет в их больную от обретенного могущества голову.

Новая угроза заставила объединиться всех, друзей и врагов, героев и злодеев — Кериан и сам тогда участвовал в войне против Королей. Увы, объединение привело только к тому, что проиграли они не по отдельности — а все вместе, сокрушенные запредельным могуществом «гильдии». Почти на столетие мир погрузил в хаос и мрак, когда пришельцы творили все, что хотели… и весь остальной мир поступал так же — те, в ком оставалась хоть капля чести и воли к борьбе погибли первыми. В те времена казалось, что выхода нет, что Зло, поработившее мир, останется здесь навечно, но… «Все, что имеет начало, имеет и конец» — так часто повторял маленькому Кериану его отец.

Восемь Королей Жадности погубила… их собственная жадность. Зачем делить власть над миром на восемь частей, если можно поделить всего на единицу — такая математика пришлась по душе пришельцам. Война, еще более ужасная, чем ранее вновь сотрясла мир, перекраивая географию, перетрясая расы и народы, объединяя врагов и разделяя друзей — и завершилась тем, что «гильдия» пожрала сама себя, а немногих выживших добили в последний раз объединившиеся бывшие рабы, не упустившие своего шанса на свободу.

Чужаки приходили еще не раз. По одному или небольшими группками, в разных частях материка, с разными временными интервалами, но не превышающими столетие. Далеко не всегда все заканчивалось глобальными потрясениями, но всякий раз чужаки меняли ход истории, кто отдельной страны или народа, кто — нескольких…

И вот теперь — это произошло снова.

Крестьяне еще обрабатывают поля, познают бездну волшебства заклинатели, правители вынашивают амбициозные планы по захвату мира, идеалисты — мечтают изменить мир… и никто из них пока не знает, что мир УЖЕ изменился. И теперь все будет так, как пожелают чужаки, по-хорошему или по-плохому, в кровавой вакханалии войны всех против всех или почти бескровно — но во всех вариантах — неизбежно.

Так было раньше. Так будет сейчас.

— Подойди и попробуй убить меня, «Игрок», — оскалился Кериан. — Так вы, кажется, себя называете?

Ангел замедлил шаг всего на мгновение, опасно сузил глаза… а в следующий миг наступил на ловушку, которую Дух Тьмы поставил мгновением раньше.

Вновь лязгнули створки шести капканов Кровавой Жертвы, смыкаясь вокруг объятой светом фигуры — и жалобно заскрипели, остановленные полупрозрачным радужным полем, вспыхнувшим вокруг ангела. Будто загипнотизированный, Кериан наблюдал, как медленно разгибаются створки ловушки — ангел, перехватив клинок обратным хватом, умудрился заблокировать пять капканов лезвием, а шестой, самый большой, кончиком рукояти. Существо не стало ломать заклинание до конца — едва только зазор оказался достаточно велик, ангел просто шагнул вперед, позволяя капканам с бессильной злобой схлопнуться за его спиной, скользнув по радужному полю.

Кериан узнал этот навык — «Неуязвимость». Еще две минуты единственной силой, способной повредить ангелу, будут активные способности Мировых Артефактов. Увы, заклинание, дарованное ему Сердцем Тьмы, относилось к когорте «контролирующих» и не могло нанести урон кому бы то ни было.

Он проиграл.

Но разве он может просто сдаться? Опустить руки и безропотно позволить себя убить, даже не попытавшись продать свою жизнь подороже?

У него еще оставалась возможность нанести урон врагу. Не неуязвимому существу напротив, нет — его подчиненным, все еще скованным гравитационной аномалией в противоположном от Кериана углу внутреннего двора крепости… и хоть так отомстить за смерть Александры.

Всего-то делов — пройти мимо неуязвимого и почти всемогущего противника…

Конечно, ангел тоже это понимал. Взмах мечом — и объятое пламенем лезвие разделяется: первый клинок остается в руках ангела, второй несется в Кериана, вращаясь с такой скоростью, что превращается в огненный диск немногим меньше трех метров в поперечнике.

От первого заклинания некромант просто увернулся. Однако, ангел и не думал ограничиваться только этим — все так же неспешно он приближался к Кериану. Каждый шаг — взмах клинком, каждый взмах — еще один огненный диск, каждый диск — вращается в разной плоскости, планомерно загоняя Кериана в ситуацию, когда ему больше некуда будет уворачиваться.

Модифицированное Негативное Поле не выдержало и одного удара — к счастью, ослабленную атаку смогли остановить шесть костяных щитов, выстроивших друг за другом.

Обновить защиту некромант не успел — ангел, ранее двигавшийся нарочито неспешно, размазался в пространстве стремительным световым росчерком, бронированная рука ухватила Кериана за голову и со страшной силой впечатала в стену прежде, чем Дух Тьмы успел перейти в нематериальное состояние.

— Аутодафе.

Кериан закричал — отчаянным, захлебывающимся криком, — и почти не слыша своего голоса. Такой боли он не испытывал даже тогда, когда сам на себе проводил эксперименты, еще в бытность свою человеком, превращая самого себя в обладающий собственной волей аватар Тьмы Изначальной. Сознание моментально поплыло от волны огненного жара, обжигающего даже не столько тело, сколько душу — или те ее остатки, что сохранились у Духа Тьмы. Все мысли о сопротивлении оказались моментально забыты — как и все остальные. Осталась только боль.

— Аутодафе — заклинание, предназначенное для очищения от Зла, — как сквозь толстый слой ткани пробился к агонизирующему разуму некроманта голос ангела — и Кериан тут же ухватился за него, почти не понимая смысл слов, просто потому, что больше было не за что. — Праведные останутся невредимыми, грешники получат то, что заслужили.

Раньше это были просто слова, некромант — красивое описание навыка, не более того. Но, если я хоть что-то понимаю в механике нашего попадания в этот мир — отныне все иначе. Все Зло, что было в тебе — сгорит и если того, что останется, будет достаточно для продолжения жизни — я отпущу тебя. Как думаешь, много ли в тебе осталось Добра?

— У…бей, — просипел Кериан, собирая все, что осталось от силы воли, чтобы выразить свое самое сильное желание. — Про…сто у…бей.

— Ты убиваешь себя сам, некромант. Таков неизбежный конец для любого Зла: оно пожирает все, и самое себя — в том числе. Даже меру наказания выбрал не я — я всего лишь активировал заклинание, что само проводит сегрегацию Добра и Зла, греха и праведности, святости и уродства. Ты получаешь лишь то, что заслужил — и ни граммом больше.

Ангел не врал — Кериан чувствовал это: как горят все его грехи, как вся боль, что он причинил другим за шестьсот лет, возвращается к нему, заставляя переживать тоже, что чувствовали его жертвы — но за считанные секунды вместо столетий. Однако в безжалостном очищающем огне сгорало не все — Аутодафе не тронуло воспоминаний об отце, матери и маленькой глупой сестренке, которая так и не стала взрослой глупой женщиной. Заклинание милостиво обошло стороной образ могучей рыжеволосой женщины, которая, преданная и избитая, недрогнувшим голосом послала в пешее эротическое путешествие черный сгусток Зла, обещавший свободу, могущество и месть в обмен на душу. Стремясь хоть как-то отгородиться от неописуемой боли, заполнившей каждый закоулок души, он раз за разом вспоминал, как учил ее магии, как помогал в создании Костяного Дракона, создавал для нее новое оружие и доспехи… Тьма Изначальная, да он даже шутил, когда они оставались наедине и отпадала необходимость строить из себя жестокого и всемогущего Владыку! Свое уважение к ее принципам, свое восхищение ее силой воли — она оказались даже сильнее влияния Смерти, что, как он думал ранее, не оставляющей другого пути для нежити, кроме как утратить все человеческое. Подвиг, на который он сам оказался неспособен…

Тем не менее, это была капля в море — слишком многое ему пришлось совершить на пути к цели, слишком много законов нарушить… и теперь пришло время платить по счетам. Немного раньше, чем он планировал и совсем не так, как ожидал… но, наверное, это действительно было неизбежно.

Радовало его только одно — когда действие заклинания кончится, в глубине крепости активируется рунный круг, который, скорее всего, сделает все совершенное им Зло осмысленным, ведущим к какой-то цели, а не просто Злом ради Зла. Дополнительные элементы рунной вязи Тайной Комнаты погасят возмущения магического фона, ловушки дадут время на завершение ритуала, если его действие все же засекут… и невозможное станет явью.

Распадающееся сознание Кериана Слейна, сына Бога даже успело почувствовать некоторую гордость за себя — даже очередные чужаки, чье могущество могло менять историю и на равных спорить со всем мирозданием не смогли помешать ему добиться своего.

— Дума…ешь… я… прои…грал? Нет… Я… победил…

Часть 6. О трудностях воскрешения

Мир ничего не забывает.

Люди могут считать, что достаточно убить человека, уничтожить тело или воспользоваться могущественной магией, чтобы сделать воскрешение невозможным — но они ошибаются. У людей вообще очень много заблуждений об истинном устройстве мироздания.

Ничто не исчезает бесследно. Можно расколоть молотом камень, распылить его на атомы заклинанием, а затем развеять на элементарные частицы и их — но мир ничего не забудет. Останется информация. Мир будет помнить, что камень был, будет помнить как, когда, кем и насколько он перемещался, с точностью до последнего кварка будет знать его атомарную структуру…

Смерть человека, как маго-физический процесс заключается в следующем — когда физическое тело прекращает выполнять свои функции, инициируется ослабление связи душа-тело и метафизическая сущность, получив свободу от оков бренной плоти… ну, что происходит дальше не знает никто — кроме мира, но он не спешит делиться своими знаниями.

Заклинание Воскрешение, как несложно догадаться, производит обратный процесс: кроме исцеления плоти, усиливает связь между душой и телом — и последняя сама притягивается обратно, занимая положенное ей место.

Так думал Кериан до того, как «Истинная Смерть» забрала у него отца — точнее, так считал сам старший Слейн, интересовавшийся в свое время этим вопросом.

Собственные изыскания тогда еще молодого Духа Тьмы показали, что его отец был не совсем прав: Воскрешение не возвращает душу из небытия — но, подключившись к памяти Мира, копирует информацию о ней и буквально создает заново. Именно поэтому заклинание Воскрешения доступно только божественной магии — никакая другая энергия не подходит для работы с таким тонким материалом, как душа.

Заклинание же «Истинной Смерти» не уничтожает душу, как считают многие — оно заставляет мир забыть… или нет — заставляет запутаться в том, какая душа какому телу принадлежит. Кериан оценил элегантность решения — не бодаться с законами мироздания, пытаясь уничтожить неуничтожимое, а просто стереть одну короткую строчку в Картотеке Бытия.

Таким образом, для того, чтобы вернуть отца к жизни, Кериану нужно было всего несколько вещей: во-первых — раздобыть артефакт со стандартным заклинанием воскрешения. Это решалось просто, после падения Восьми Королей Жадности по миру разошлось множество уцелевших в хаосе войны артефактов — хотя Кериан был уверен, сами Короли назвали бы это немыслимое по меркам «аборигенов» богатство «жалкими крохами».

А дальше… дальше было сложнее. Почти сотню лет потратил Кериан в поисках способа обойти «Истинную Смерть», но пришло время, когда ему пришлось признать — никто и в самом деле не знает, как воскресить то, что воскресить нельзя. Современная магия, которую теперь было принято называть «классической» базировалась на знаниях «игроков» — и в них действительно не оказалось ничего, что могло бы помочь обойти запрет.

Что ж… для Кериана это означало только то, что ему придется самому придумать способ.

И он придумал — пусть на это и потребовалось два столетия и десятки тысяч… экспериментов.

Концепция была достаточно проста. Если «Истинная Смерть» может нарушить то, что он решил называть Памятью Мира, значит, возможен и обратный процесс. Почему для этого лучше всего подходила энергия Смерти, он так и не понял — да и не копал особо, отложив вопрос до лучших времен… которые уже никогда не наступят.

Сложнейший заклинательный круг, что он начертил в Тайной Комнате вокруг кристалла, сохранявшего тело отца от разложения, по большому счету, был создан для выполнения всего двух операций: первая — по заранее введенным параметрам найти слепок души Слейна-старшего; вторая — восстановить разрушенное «Истинной Смертью», заставив Память Мира «вспомнить» какому телу принадлежала эта душа.

Процесс оказался ОЧЕНЬ энергоемким — не зря сказано было: «ломать — не строить» и Кериану пришлось искать место и способ, которым он сможет добыть столько энергии, что ее хватило бы для уничтожения всего на сотню километров окрест. По прикидкам Кериана выходило, что созданное им заклинание превосходило даже «супер-уровень», доступный только «игрокам», — хотя бы просто по затратам энергии.

Ответом стали равнины Каз, древнее место сражений. Кто только не воевал в этих землях: здесь сражались Шестеро — против нелюдей-захватчиков; «аборигены» — против Королей Жадности; Короли Жадности — уже друг с другом; и многие, многие после. В конце концов здесь погибло столько разумных, что земля в этих местах стала не просто впитывать в себя Смерть — притягивать к себе ее со всех окрестных стран, будто гравитационная аномалия.

До прихода сюда Кериана нежить, самозарождавшаяся в глубине равнин обеспечивала устойчивой головной болью все окружающие государства, стабильно выплевывая из своих недр орды не-мертвых, опустошавших прилегающие земли. Именно это и позволило ему закрепиться здесь на начальном этапе — он пообещал чешуйчатым, что возьмет под контроль Смерть, поселившуюся на каменистых пустошах. Потомки древних драконов дали добро — а остальных можно было не спрашивать, тем более что эти глупцы первое время даже радовались — как же, исчез такой источник неприятностей!

Ему пришлось решить еще много проблем — как запасать энергию, где ее хранить и как обслуживать весь тот гигантский завод по переработке маны, в который он превратил древний замок, построенный еще до появления Шестерых. Пришлось создать Зуранон, искать учеников и возиться с ними, собирать армию — все ради того, чтобы продержаться до того момента, когда рунный круг накопит достаточно энергии для воскрешения его отца.

Ему не хватило совсем немного времени. Жалкие два-три года (в зависимости от количества смертей в этой части континента) — и заклинатель по имени Слейн, один из легендарных Шести Божественных Героев, вернулся бы в этот мир, куда сильнее, чем прежде. Но — случилось то, что случилось, нападение гильдии Лестница в Небо заставило Кериана рискнуть, начав ритуал раньше времени и…

Мерную пульсацию огромного заклинательного круга, озарявшего Тайную Комнату мертвенным зеленым светом, прервала яркая вспышка небольшой руны-триггера — знак того, что Высшего Духа Тьмы по имени Кериан больше нет.

В единый миг двухсотлетний покой этого места оказался разрушен. Свечение сгорающей руны-триггера потонуло в ослепительной вспышке активированного рунного круга, со страшной скоростью вычерпывающего накопители цитадели некромантов, что заполнялись больше ста пятидесяти лет — только для того, чтобы быть потраченными за несколько минут. На фоне этого буйства магии рунная вязь на стенах, призванная скрыть от всего мира буйство стихии, была почти незаметна… но работала исправно. Ни Теократия, ни наследники драконов, ни Флюдер Парадин так и не почувствовали всплеск энергии.

Зато отголосок засекли пришельцы. Их предводитель, Метатрон, которого его подданные называли Вестником Всемогущего, приказал отвести войска от крепости — он решил, что проигравший некромант намерен подорвать атакующих вместе со своим домом, раз уж не получилось победить. Очень логичное решение… но не все, что логично — истинно.

У Вестника был шанс остановить заклинание. Он был персонажем сотого уровня — в его власти было одним ударом сровнять крепость с землей, проломить все перекрытия подземелий, игнорируя безвредные для него ловушки — и повредить рунный круг, прервав ритуал. Впоследствии он не раз и не два благодарил Небо, что решил не рисковать — неконтролируемый выброс ТАКОГО количества энергии мог дорого обойтись даже ему…

А между тем, заклинание, способное, ни много ни мало, убедить мир в том, что он ОШИБАЕТСЯ, переписав часть мироздания, только набирало обороты…

Для человека, известного в этом мире под именем Слейн не было шестисот столетий, в течение которых он был мертв. День, когда он умер, еще не закончился. Утро, когда ему передали просьбу о встрече со старым другом, закончилось всего десять часов назад.

На самом деле, если подумать, случившееся с ним было неизбежно. Дружба между некромантом и светлым волшебником — что может быть глупее? Тем не менее, когда-то это было так. Теократ и Слейн, Слейн и Теократ — эти слова в полузабытом уже Иггдрасиле звучали только вместе. И здесь, в новом мире поначалу тоже было так — даже основанный ими рыцарский орден, чем дальше, чем больше смахивающий на религиозный, был назван Теократией Слейна.

Они вместе влипли в эту безумную историю с попаданием в чужой мир, прямо с вечеринки по случаю закрытия серверов Иггдрасиля, в компании еще четверых игроков, с которыми играли в последние несколько месяцев.

То еще было пробуждение, кстати говоря: с главной площади столицы Альвхейма, с прощального салюта — на незнакомую лесную полянку в дремучем лесу. Ни связи с администрацией, ни привычного интерфейса, ни хоть какого-то объяснения произошедшему.

Они вместе вышли к людям, вместе исследовали этот новый мир, вместе ввязались в войну против всех, вступившись за слабое человечество… Всегда вместе, спина к спине, в бесконечных сражениях и редких временах мира.

Он знал Теократа всю жизнь. Они выросли по соседству, ходили в один детский садик, младшую и средние школы… на первом году старшей Судьба было предприняла попытку их разлучить, подсунув отцу Слейна престижную высокооплачиваемую работу в Токио… Что ж, она могла бы постараться и лучше — в век победившего Интернета поддерживать связь оказалось пусть и сложнее, чем раньше, но все же возможно. Они вместе создали гильдию с хулиганским названием «Стальные яйца» и вместе потеряли ее, когда популярность Иггдрасиля пошла на спад.

«Нет, это просто настоящая мужская дружба!» — отвечал он на похабные намеки друзей и знакомых.

Они слишком поздно поняли, что в комплекте со способностями персонажей сотого уровня, вознесшими их на вершину пищевой цепочки в новом мире, плоть обрели и все остальные игровые условности… в числе прочих и такой параметр как «Мировоззрение». Светлый волшебник Слейн имел в своем профиле «+350», могущественный некромант Теократ — «-300».

Они стали все чаще расходится во мнениях о границе, перейдя которую, «необходимое зло» превращается в «бессмысленную жестокость». Сначала — в мелочах, во время создания свода законов о случаях, когда следует приговаривать к высшей мере, следом — и в более важных решениях… например — принимать ли просьбу о мире, о котором пришли просить минотавры или следует вырезать их всех под корень.

Это произошло не сразу, не за день или два — но в то роковое утро Слейн отчетливо понимал: то, что оказалось не под силу Времени, легко и непринужденно совершили Принципы. Вместо человека, которого он знал с детства и за которого, не задумываясь, отдал бы жизнь, он шел на встречу с чужим ему, жестоким некромантом, способным пойти на геноцид ради устрашения соседей и следующего принципу «бей своих, чтобы чужие боялись!»

Но и тогда он даже помыслить не мог о том, чем закончится эта встреча. Он все еще верил в то, что они делают одно дело, защищают общее дитя, Человечество, просто разными методами. Что ж… даже признанные мудрецы зачастую слепнут, когда дело касается близких…

Да и место встречи не вызывало подозрений — самый центр столицы, прямо под стенами запечатанной резиденции Лестницы в Небо, в которую у них так и не получилось пробиться… открытие самого настоящего ресторана, детища Эары, мага Жизни, что оказалась в этом мире вместе с ними.

Он понял свою ошибку только когда все вокруг заволокла непроглядная чернота Абсолютной Тьмы, порождение Мирового артефакта, что Теократ принес с собой из Иггдрасиля.

Его бывший друг рассчитал все абсолютно правильно: единственный способ хоть как-то сражаться в зоне действия Абсолютной Тьмы — навесить на себя сильнейшую защитную магию, постоянно перемещаться, пусть даже вслепую и так же, наугад, швырять во все стороны площадную магию. Если он поступит так, то даже если умудрится дожить до конца действия Мирового заклинания — добьется лишь того, что обнаружит себя на руинах города, в окружении десятков тысяч трупов тех, кого защищал долгие сорок лет.

Он выбрал город. Конечно, Теократ сказал бы, что это глупо, что жизнь даже одной «сотки» куда важнее десятков тысяч «аборигенов» и, окажись он на его месте — не стал бы сомневаться, сделав все для своего спасения… что ж, если его выбор глуп, значит, он глупец.

Он еще успел попрощаться с лучшим другом, которого помнил еще розовощеким карапузом по имени Томо, с которым он вместе лепил куличики в песочнице и осознать: на самом деле тот Томо давно мертв, скончался тихо и незаметно, задушенный во сне некромантом по имени Теократ. Еще успел вспомнить про семью: жену, любимую доченьку и уже почти взрослого сына — и лишь робко понадеяться, что их не постигнет его участь. В конце концов Лира была обычным человеком, без всяких суперсил, да и малышка Лейна не проявляла способностей игрока… Ну а Кериан… ему ведь можно и соврать что-нибудь про коварных врагов и использовать в своих целях, не так ли? Все лучше, чем повторить судьбу своего наивного старика…

А следом за болью душевной пришла боль физическая. Светлый волшебник по имени Слейн закричал, срывая связки, когда шесть капканов Кровавой Жертвы сомкнулись на худосочном старческом теле заклинателя, дробили кости и кромсали плоть — снова и снова, пока не исчерпали запас прочности волшебника-сотки до самого донышка. Апогей этой агонии — вкрадчивый холод «Истинной Смерти» он принял как величайшую милость, избавление от страданий.

…А в следующий миг он открыл глаза, лежа на куче сиреневых кристаллов, присыпанный ими же сверху и первой его мыслью было совершенно неуместное: «Они колют мне зад». Оглядевшись по сторонам, он обнаружил себя в центре медленно потухавшего мертвенно-зеленого заклинательного круга неизвестного предназначения — многие элементы он видел вообще впервые в жизни.

Прежде, чем свет исчерпавшего свою магию круга погас, он успел разглядеть, что находится в центре просторного зала, все поверхности которого покрыты затейливой вязью рун, скрывающих, укрепляющих и еще бог знает каких, так же неизвестных волшебнику. Оказавшись в темноте, Слейн попытался запалить простейшее заклинание первого ранга «Светлячок»… и ничего не получилось. Он вроде бы помнил, как и что надо делать, — но ничего не получалось, магия выскальзывала из его рук, отказываясь подчиняться. В панике перепробовав еще несколько заклинаний, престарелый маг обнаружил, что магия Света по каким-то причинам стала ему недоступна — а вот Огненный Шар создался без проблем, огненным болидом освятив темный зал и взорвавшись о стену.

Немного подумав, Слейн решил отложить дальнейшие испытания — использовать высокоранговую стихийную магию в небольшом замкнутом помещении не очень удачная идея, хотя бы просто потому, что он мог сжечь весь воздух и позорно задохнуться. Печальный был бы конец для могущественного мага.

Поднявшись на ноги, он, осторожно переставляя ноги, направился в сторону противоположной стены — во вспышке Огненного Шара он успел заметить широченный лист металла, заменивший камень. Он заставил себя не думать о предательстве и оставленной семье, сосредоточившись на простой задаче — выбраться наружу и разобраться в произошедшем. Едва сделав несколько шагов, он сразу же понял — что-то не так. А вот что именно — осознал не сразу…

Его движения: больше не по-старчески скупые и экономные, а размашистые и порывистые, как во времена далекой молодости; походка, пружинистая и энергичная… черт, да у него даже поясницу не ломило!

Чтобы подтвердить безумную догадку, он даже не пожалел теоретически ограниченного запаса воздуха: бросив в под ноги Огненные Угли, впился взглядом в собственные руки — сильные руки молодого мужчины, с гладкой кожей и тонкими длинными пальцами без узелков артрита… вот только ногти надо подстричь, а то они больше не когти похожи.

Осознать случившееся он не успел — со страшным грохотом стальные ворота сорвало с петель… или скорее просто вырвав из камня «с мясом» и они полетели в него, заставив инстинктивно поставить Великий Воздушный Барьер… который не сработал! Будь он в своем старом теле — точно получил бы по лбу, а так — успел броситься на пол, пропуская толстенный лист металла над головой.

Подняться не получилось — страшная тяжесть навалилась на плечи, сдавила грудь, заставляя сердце тяжело ворочаться внутри, ощущаясь совершенно чужеродной частью тела, что внезапно решила поднять восстание и убить своего владельца. С трудом повернув голову, Слейн, щуря слезящиеся глаза от ослепительного света, различил высокую сияющую фигуру с огненным мечом в руках.

А в следующий миг давление пропало — будто сердобольный великан снял наковальню с груди. Сморгнув слезы, он впился взглядом в пришельца… и спустя бесконечные несколько секунд понял, что узнает его. Они пересекались несколько раз — были союзниками и соперниками, однажды даже ходили на аватару Пожирателя… Он столько лет ждал, когда этот человек выйдет из ворот Вечной Крепости, замка Небесный Трон, ждал, понимая, что симпатии одного из сильнейших паладинов Иггдрасиля, скорее всего, будут на стороне человечества.

— Метатрон, — выдохнул он.

— Откуда тебе известно мое имя, — прогремел голос ангела, вновь заставил загадочным образом помолодевшее тело Слейна болезненно дернуться. — Вампир?

— Кто?..