Обратная сторона времени

Глава XVII

Постель была чудесная, свежая и прохладная. Сон тоже был замечательный. Лицо Барбро казалось мне лицом Лианы. Где-то в глубине сознания ворочались мрачные мысли, которые еще предстояло вытащить оттуда. Но не сейчас…

Но тут греза склонилась ко мне, и в ее дымчато-серых глазах появились слезы, хотя губы улыбались. И я их целую, и это уже явь, а не сон! Я поднял руку и увидел бинты на ней.

– Барбро, – услышал я свой хриплый голос.

– Манфред! Он проснулся! Он узнал меня! Ты слышишь, он узнал меня!

– Ну, он был бы уже совсем плох, если бы не узнал тебя, дорогая, – произнес чей-то голос и надо мной склонилось не столь прекрасное, но все же довольно симпатичное лицо. Барон фон Рихтгофен улыбался мне, но все-таки он был чем-то озабочен.

– Что случилось, Брайан? – холодные кончики пальцев Барбро коснулись моего лица. – Когда ты вернулся домой, я позвонила Манфреду, он сказал, что ты исчез. Они обыскали все здание и нашли загадочные обуглившиеся, следы…

– Может быть, не нужно его сейчас волновать? – пробурчал барон.

– Да, да, конечно. Но теперь все хорошо, и это главное. Отдыхай, Брайан. Ты расскажешь обо всем после.

Я хотел ей что-то сказать, но почувствовал, как сон наплывает на меня теплой волной, и я позволил себе утонуть в его зеленой глубине.

Проснувшись в следующий раз, я почувствовал страшный голод. Барбро сидела у кровати, бездумно глядя в окно.

Несколько минут я лежал тихо, любуясь ее нежной щекой, изгибом шеи, длинными ресницами. Почувствовав мой взгляд, она обернулась и улыбнулась мне. Улыбка засияла, словно солнце после весеннего дождя.

– Похоже, я уже в полном порядке, – сказал я.

Потом были счастливые минуты, немного шепота и глупых ласковых слов вперемежку с поцелуями. Позднее появился Манфред, за ним – Беринг и Люк. В этот раз Манфред разговаривал со мной деловито и сухо.

– Как ты объяснишь нам свою трехдневную щетину? Что значат все твои ссадины, ушибы, кровоподтеки? Я уже не спрашиваю тебя об ожогах второй степени, обморожении и о выбитых зубах.

– Какой сегодня день? – спросил я.

Манфред ответил.

Значит, я был без сознания около сорока восьми часов. Два дня прошло с момента предполагаемого нападения хегрунов. Но они до сих пор не появились здесь!

– Послушайте друзья, – начал я, – в то, что я собираюсь сейчас рассказать, довольно трудно поверить, но вы видели обезьяночеловека рядом со мной, и я надеюсь, что вы постараетесь.

– Это действительно очень странное существо. Брайан, – перебил меня Герман. – Оно, наверное, напало на тебя, и этим можно было бы объяснить некоторые твои раны, но что касается ожогов…

Тут я перебил его и рассказал все без утайки.

Они молча слушали. Несколько раз я перерывался, переводя дух и вспоминая некоторые подробности.

– Вот так! – удовлетворенно закончил я свой рассказ. – А теперь скажите, что это все мне просто приснилось, но не забудьте объяснить, как мне мог присниться этот мертвый хегрун.

– Твой рассказ невероятен, безумен, фантастичен! Это просто галлюцинация, вызванная сотрясением мозга! – вымолвил потрясенный Герман. – Но тем не менее, я почему-то верю каждому твоему слову. Мои специалисты доложили мне о странных показаниях приборов надзора Сети. То, что ты сейчас рассказал, совпадает с нашими наблюдениями. А слова о том, что тебе удалось перенести нападение пришельцев на несколько недель в будущее – это, пожалуй, самое интересное из всего услышанного!

– Я не знаю, как далеко удалось мне передвинуть его, – сказал я. – Но, надеюсь, что вы хорошо подготовитесь к их появлению.

Герман откашлялся.

– Я как раз подхожу к этому, Брайан. То, что ты говорил о своем неумелом регулировании механизма МК, кстати, он здесь вызывает мое восхищение, но я, кажется, уклонился от темы. Так вот, ты сказал, что собирался перебросить хегрунов, так кажется ты их назвал, в будущее. Но, боюсь, что вместо этого ты перебросил их в уровень прошлого нашей линии 0-0…

В комнате водворилась гробовая тишина.

– Что-то я не совсем понимаю тебя, Герман, – хрипло произнес я. – Ты что же, хочешь сказать, что они уже нападали на нас? Получается, месяц назад они уже воевали с нами, так?

– Точного расположения их во времени я не могу тебе назвать. Но совершенно ясно, Брайан, что они были отброшены в прошлое, а не в будущее.

– Но это уже не так важно, дорогой, – улыбнулась мне Барбро. – Где бы они сейчас ни были, они нас уже не побеспокоят.

Благодаря твоей храбрости, мой герой!

Все рассмеялись, а у меня загорелись уши. Манфред включился в разговор, упомянув об огненном человеке.

– Странное это должно быть чувство – встретиться лицом к лицу с самим собой! – произнес он.

– Вы напомнили мне, – заметил я. – А где же… другой я?

Никто ничего не сказал. Затем Герман щелкнул пальцами.

– Кажется, я могу ответить на этот вопрос. Это довольно интересная проблема в физике континуума, но я считаю, что можно принять за факт, что парадоксы столкновения лицом к лицу двух вариантов одной личности несовместимы с сущностью единовременной реальности. Поэтому, когда такая конфронтация возникает – что-то должно уступить! В твоем случае непреодолимая энтропическая перегрузка была снята путем перемещения одного варианта этого единого «я» в плоскость, которую ты назвал «нулевым временем» – там, где ты встретился с хегрунами и пережил свое странное приключение.

– Но твой друг Дзок! – сказала Барбро. – Мы должны что-то сделать, Манфред, чтобы помочь его народу в борьбе против этих монстров, захвативших его мир. Мы могли бы послать туда войска.

– Боюсь, что ты не совсем поняла то, что сказал Брайан о местонахождении механизма разрыва непрерывности, дорогая, – перебил ее Герман. – Судя по той точности, с которой Брайан произвел отправку шаттла с механизмом в линию мира хегрунов, он сработал своевременно, избавив нас всех от опасности.

– Дзок был прав, – печально сказал Манфред. – Мы действительно раса любителей геноцида. Но, наверное, нас такими делают законы природы.

– Однако наша задача – помочь слаборазвитым, я имею в виду технически, народам этих А-линий, – настаивала Барбро. – Бедная Оливия, мечтающая о лучшем мире и не имеющая возможности познать его, потому что мы эгоистично держим наши богатства при себе!

– Я согласен с тобой, Барбро, – кивнул Манфред. Нам нужно менять политику. Но надо бы тебе знать, что не так-то легко принести то, что мы называем просвещением, отсталым народам.

Всегда найдутся противники. Как ты думаешь, воспринял бы этот Наполеон Пятый предложение стать вассалом нашего императора, в положительном смысле, конечно?

Барбро взглянула на меня.

– Ты был немного влюблен, Брайан, – сказала она. – Но я прощаю тебя. Я не настолько глупа, чтобы пригласить ее в наш дом погостить, но ты должен устроить так, чтобы она приехала, слышишь, приехала сюда!

На лестнице раздался топот ног. В комнату, запыхавшись, вбежал молодой человек в белом мундире.

– Вас вызывают к телефону, герр Беринг, – произнес он.

Герман вышел, а мы продолжили наш разговор.

– Все же немного жаль, – сказал Манфред, – что эти хегруны были так тщательно аннигилированы тобою, Брайан. Новое племя людей, только отдаленно родственных нашей расе, но имеющее довольно высокий уровень развития технической культуры…

В комнату вернулся Герман, потирая виски и растерянно моргая.

– Я только что разговаривал с лабораторией Сети, – произнес он с порога. – Они смогли приблизительно вычислить пункт прибытия незадачливых захватчиков-хегрунов. Расчеты были сделаны на основании следов, зарегистрированных нашими приборами за пять лет.

– Пять лет? – хором переспросили мы.

– Да, именно за пять лет. То есть, за время с момента установления нашего нынешнего усовершенствованного оборудования.

За этот период было отмечено несколько аномалий в показаниях приборов. Теперь, в свете утверждений Брайана, мы наконец можем дать им хоть какое-то объяснение.

– Ну, ну же, Герман! – поторопил его Манфред. – Избавь нас от драматической паузы! Говори скорее!

– Короче говоря, джентльмены, хегруны оказались заброшенными на пятьдесят тысяч лет в прошлое! Это произошло благодаря регулировке, которую произвел Брайан.

Наступила тишина. Потом я услыхал свой собственный смех.

– Значит, они все же сделали это, только немного рановато!

– Думаю, что они благополучно достигли эпохи неолита и остались там, – кивнул Манфред. – Еще думаю, что они, хотя и с трудом, но все же приспособились к своему неожиданному превращению в технически отсталую расу, эти несколько сот отщепенцев во времени. И еще я думаю, что они так никогда и не утратили своей ненависти к безволосым сапиенсам, которых повстречали там, на холодной Земле, пятьдесят тысяч лет назад.

– Похоже, что так и было, – согласился я. – Они благополучно прибыли в эпоху мамонтов и ледников. Но поскольку у них не было с собой техники, то постепенно деградировали. А так как их было очень мало, то они выродились и оставили свои кости на нашей грешной земле, которые в последствии были найдены археологами и названы неандертальскими…