Оборотный случай

Глава V. Этот неловкий момент, когда просыпается совесть

Лесник, несмотря на тяжесть и неудобства, смог дотащить меня до своего домика.

Серьезных ожогов не было только на голове, да и несерьезных, к счастью, тоже. Волосы не пострадали, но я не замечал этого, потому что даже когда шевелился, острая горячая боль, почти как во время перевоплощения, отнимала у мышц любое желание размяться.

Жестокие ожоги обычно долго заживают, но, к счастью, Велуд — так звали моего спасителя — был знаком с магией и смог наложить заклинания, вызвавшие в конечном итоге повышенную регенерацию. Это крайне полезно, особенно при ожогах — кожа отлично восстанавливается сама.

— Заклинание действует до тех пор, пока жив его наложивший, — рассказывал он. — Но я сделал хитрее, воспроизведши последовательную цепочку явлений, влияющих на скорость заживления ран. То есть я не заклял тебя регенерацией напрямую до тех пор, пока умру или засну, а сделал так, чтобы регенерация получилась; когда я стану спать, то заклинание исчезнет, а последствия — нет.

Выражался этот субъект не всегда понятно и не обращал внимания на свой стиль, объясняя это тем, что ему понятны значения всех слов, которые он употребляет, а на все остальное, в том числе и окружающих его людей, ему плевать. И так плевать, похоже, получалось отменно. А вообще он был очень необычным и вместе с тем не обделенным ни умом, ни мудростью, но даже эти качества выражались у него по-особенному.

Каждый гений немного сумасшедший, и в этом я убедился. Некоторые совершенно ничем не обоснованные теории этот непримиримый казуист с жаром доказывал и всеми силами старался заставить меня разделять его мнение. Наверное, до этой поры учеников у него не было, а теперь ему стало понятно, что передавать знания и видеть хорошие результаты чрезвычайно приятно. Ну, например, он долго спорил со мной по поводу того, что восклицательный знак имеет значение отрицания. Нелепая теория, как ни крути, но, в конце концов, и я немного поверил в эту «истину». Еще часто Велуд твердил выражения вроде «раз в год и канделябр стреляет» или «ненавижу людей, которые слепо верят даже в то, во что сами не верят». Его, пожалуй, самыми любимыми изречениями были «сам виноват», «козел», «это не главное» и «не факт». Конечно же, мое подсознание тоже прочно впитало их, особенно последнее.

Склонный к улавливанию скрытого между строк, ум лесника был проницателен и зорок. Конечно, только после долгой уединенной жизни можно так отдалиться от других людей, а можно и нечаянно пойти по неверному пути, ведь поправить некому, как сам он признавался. Но Велуд все равно упорно шел по своей отшельнической тропе мудрости и стремления чем-то посильнее отличиться от крестьян и их овец.

Он быстро распознал, что я еще вполне заслуживаю называться человеком («по исконному пониманию этого слова, а не по тому, чем становятся люди сейчас»), и посему решил рассказать мне все про оборотней, что знает сам, и научить быть самим собой.

— Редви, а почему ты постоянно какой-то хмурый и не улыбаешься?

Он еще не понял после стольких рассказов о моих приключениях? Честное слово, или издевается, или тупит… хочется хотя бы раз воспользоваться своей болезнью и разорвать ему горло. Хотя чего это я? Ведь вида крови боюсь! Нет, это просто пошутил про себя, да. Пошутил.

— Может, я хмур потому, что моя жизнь разрушена?

— Не знаю, — глупо сжал губы, как будто копаясь в своих мыслях, лесник.

— Я же стал Разнокровным!!!

Велуда это известие, тоже не новое, совершенно не удивило. В отличие от меня: сколько раз уже старался про это думать, успокоить себя — и все напрасно. Беспокоюсь, печалюсь, будто принять это вообще никогда у души не получится.

— Ах да! Позволь мне расспросить тебя насчет оборотнизма, чтобы заполнить постыдные пробелы в познаниях. Ты ведь превращался?

Минуло уже неполные трое суток. За такое время нелегко выздороветь, но при помощи моего нового друга я был вполне способен нагло валяться на его кровати и отвечать на вопросы.

— Да, я превращался, всего один раз… Когда увидел Эйрлен.

— Вот оно что, только после луны. Действия оставались под контролем, но мыслями ты не мог управлять, верно?

— Вроде бы да, Велуд.

— А вы разговаривали?

Я задумался.

— Да, немного. А что?

— Насколько сложной была ваша речь? Вы могли называть себя по именам? А времена употреблять получалось?

— Мы говорили немного, я не успел заметить таких подробностей! Помню, что слова были не очень сложны, а насчет остального ответить не могу…

— Досадно… Ну да ничего. Я знаю, что на самом деле у волков огромное количество звуков в языке, чуть ли не как у людей. Тебе повезло, что ты не стал, скажем, собакой. У них круг звуков довольно ограничен. Кошки тоже неплохи, но волки — лучше. А выть вообще хотелось, Редви?

Он всегда называет людей полным именем.

— Нет.

— Вот оно как… Отлично! А перепонки на конечностях не появились? Я не шучу… Чаще в северных краях, но у волков на лапах есть небольшие наросты, чтобы не проваливаться глубоко в снег. Нет, пока рано спрашиваю, они могли просто не успеть вырасти… Не факт, что до зимы ты будешь без перепонок. Скажешь через три месяца, Редви.

Лесник увидел большую шумную муху, севшую мне на кровать, знаком объяснил, что не нужно шевелиться и принялся искать подходящую мухобойку, почти не поворачивая при этом головы, чтобы не спугнуть «опасную» мошку. Через полминуты вытащенное из печки полено оставило на простыне не только толстый угольный след, но и мерзкую лепешку из насекомого. В обычных условиях я бы не согласился спать на такой кровати и приказал бы жестоко наказать слугу, допустившего такое, но теперь… Теперь я сознавал, что эта скрипучая кровать, эта хибара — лучшее, что можно было бы себе позволить.

Велуд удовлетворенно ощерился и продолжил опрос:

— Привыкать к новому телу неудобно? Хотелось ли быстрее расходовать энергию? Превращаться больно?

— Пока до сих пор не привык. Энергии было так много, что я даже не успевал ее тратить. Конечно, хотелось бегать быстрее, прыгать выше и чаще махать лапами! А превращение очень больное. Велуд, теперь я задам вопрос: есть ли противоядие и как можно меня вылечить до завтрашнего дня? Я тебе уже говорил…

— Да, ты рассказывал, что с твоими друзьями. Нельзя тебя быстрее вылечить, так что жди. Возможно, придется лежать еще неделю, может, меньше.

— Если я буду ждать, то…

— То ты выздоровеешь.

— Нет, мне нужно прямо сейчас идти в лагерь нелюдей… Или хотя бы искать Ктори! Найду ее, узнаю, где друзья, и спасу их!

— Не факт. Вдруг твоих сил будет недостаточно?

— Тогда я вернусь в Веору и попрошу отца и магов в Гильдии…

— Не факт, что они согласятся тебе помочь, а не уничтожат тебя на месте. Подожди, наберись сил, и тогда не упадешь в обморок посреди боя с этими твоими нелюдями. Понял, Редви?

— Хорошо. А как же противоядие?

— Но ты ведь хочешь спасти друзей! Человеку это вряд ли удастся.

— А вдруг удастся? — С жаром воскликнул я. Велуд молча уставился на мои губы, и через полминуты молчания, не выдержав, я тихонько сказал за него:

— Не факт?

— Точно.

— Спасу их и избавлюсь от болезни! Или же стану опять человеком — и тогда в Веоре меня примут и выслушают. Так как с противоядием? Ты не отвечаешь, как будто увиливая от ответа!

Оборотни для жителей Веорской области не лучше животных.

— Но ведь ты убил мага! Даже если опять станешь человеком… человечность не избавляет от ответственности за содеянное.

— Да… Но ответь же!

— Я уже лет двадцать занимаюсь медициной, но не встречал антидота. Прошу прощения. Иначе бы… Кхм. Кхм. Только временное лекарство, но даже оно весьма редкое и дорогое.

— То есть как… Противоядия нету?

— Я слышал про один способ, но он несколько нереальный…

— Говори! Я использую его! — Я громогласно стукнул по подоконнику.

— Ты продержишься десять лет без еды? — С усмешкой спросил лесник.

Во гадство.

— Это и есть твой способ?

— Я таких идиотских не мог бы выдумать: он чужой. Увы, наверно, придется тебе оставаться получеловеком.

— Но надежда еще есть?

— Конечно, есть! Главное — поверить в нее. Ведь не факт, что выхода нет.

— То есть ты веришь, что противоядие есть?

— В целом да. Но главное — чтобы ты в это поверил или заставил себя поверить.

— А разве заставить себя — это не самообман? Я не обману себя.

— Вообще-то обмануть себя легче, чем обмануть других. Ты удивишься, сколько раз ты врал самому себе и верил в это.

— Ладно.

— Хочешь, я научу тебя превращаться обратно в человека?

— Я не собираюсь, вообще-то, учиться быть зверем, Велуд!

— Не зверем быть, а собой, глупый ты!

— Я еще человек!

— Не совсем! Ты оборотень… А это компромисс между человеком и зверем.

— Человек!..

— Ты не хочешь учиться быть самим собой! Это фатальная ошибка! — Закричал лесник.

— Мне с этим клеймом и жить не хочется! Спасу друзей и сдамся Гильдии, если на то пошло! — В сердцах заоткровенничал я. — Или вообще наложу на себя руки.

— Ты еще счастливчик. Но ведь как сильно обманул себя… Поверил в штампы про перевертышей. Они ведь не все монстры и не всегда. Даже если они превращаются только на ночь — это меньше, чем на день. То есть большую часть жизни они — хорошие люди… Если бы ты не заразился оборотнизмом и продолжил жить, твой ход мыслей что, по существу отличался бы от теперешнего? Ладно же, лежи тут и сопи. Я пойду погуляю. Не беспокойся за себя — если я тебя выдам, лишь случится то, чего ты ждешь.

И с этими резкими словами Велуд, громко топая по старому полу своего домика, вышел за дверь и запер ее на три замка.

Разве я не прав? Разве жизнь не закончилась для меня неделю назад? Я не могу делать ничего, что раньше мог и что нравилось — ни быть в Веоре, ни общаться с близкими людьми и с друзьями, и не могу даже заниматься любимым занятием человечества — есть. Сырое мясо людей, таких же, как я — это что, пища?! Как подумаю, что мне больше не суждено будет попробовать аппетитную сочную мякоть роморского гвокса, так сердце кровью обливается.

Осталось лишь одно удовольствие, перестающее быть собой при сложившихся обстоятельствах: существовать.

А что толку? Ведь я могу навредить людям! А может, не просто людям, а своим знакомым, друзьям, родным!

В памяти возникла старая мечта, идиллия, возникшая в воображении года четыре назад и прочно въевшаяся в сознание: я с любящей женой, родителями и оравой детишек… Эта картинка блекла, таяла, как свечка в костре, темнела и уменьшалась… Этому сбыться не суждено. Жены не будет: не полюбит никто оборотня в здравом уме. А сумасшедших в жены брать — это не счастье. Детям тоже неоткуда будет взяться… И наслаждаться игрой с ребятней я не смогу: ни Онир, ни Стяк, ни Далон не будут отцами, если я их не спасу. Разве что другие мои друзья, но я не так близок с ними…

Как ни крути, какой-то паршивый случай испортил мое будущее.

Я часами сидел около зеркала и наблюдал за клыками, иногда щупая их, или просто смотрел в окно, на улицу, куда редко выходил. Сквозь небольшой кусочек леса было видно веорский пригород, вернее, только пять его домиков, из труб которых часто шел дым и окна которых по ночам так уютно мерцали среди деревьев мягким, переменчивым светом. Здесь живут великие люди! Вонгский лес, пусть и его самое начало — место опаснейшее, а они полагаются только на замки и стены из дерева. Лучше иметь таких друзей, а не врагов, потому что видно: даже лес их уважает, если они еще живы.

От нечего делать я или лежал на своей кровати, думая обо всем, что случилось за последние дни и как теперь изменится моя жизнь (да что там, уже изменилась!), или грыз какую-нибудь ненужную железку. Десны в первые дни страшно, до боли, чесались.

Состоял домик из двух комнат. В некоторых углах дерево гнило, и лесник затыкал его чем попало. Через одну такую дырку легко пролез бы человек. Окон довольно много, но небольших, дверь же одна. Дерево, из которого все это было сделано, очень старое, но крепкое, наверно, лесник поддерживал прочность стен своей магией.

Велуд уходил в лес, где беспрестанно работал, занимаясь своими обычными делами: очищал лес, ухаживал за больными животными, собирал растения и всё то, что было необходимо ему для обеда или моего выздоровления. Приходил домой обычно тогда, когда уже совсем темнело, но я находил занятия на время его отсутствия. Дела можно было пересчитать по пальцам, а вообще я попросту не мог делать ничего другого. В основном горевал или спал. Мне Велуд доверял, потому что я не мог ничего опасного сделать из-за ожогов. Или же потому, что больше друзей лесник вообще никогда не заводил и он попросту доверился мне как первому встречному? Первую ночь я заночевал, правда, связанный, но потом хозяин домика одумался. Кому бы понравилось, если бы его туго связали на ночь? Не уверен, что такие найдутся.

Когда я смог ходить, лесник сразу же вывел меня на улицу. Было приятно оказаться там и нюхать опавшие листья, которых стало вдвое больше. Я будто не замечал никогда ранее, что природа с наступлением осени не умирает, а расцветает, и каждый листик великолепен не только по отдельности, а еще и вместе с остальными братьями, и стволом, и корнями. Не замечал, насколько свеж воздух и как сильно он насыщает мое сердце кислородом и жизнью. Не видел, что небо настолько прекрасно, что у меня не хватает слов и даже мыслей объять его великолепие. Не догадывался, что столько запахов могут радовать душу. Небольшое огорчение приносили слабенькие догадки о чьей-то близкой смерти. Я рассказал об этом леснику, и он сумел найти ответ.

— Ты теперь издалека можешь почуять чью-нибудь смерть. Поскольку умирают не только человеческие существа, ты улавливаешь смерти животных, возможно, даже средних насекомых. Придется привыкать.

Не скажу, что это чувство сильно неприятно, но часто я находился в состоянии, похожем на грусть. Необычно, но оно приносило еще и чувство надежды и необъяснимое удовольствие. Конечно, хищнику смерть чужого должна доставлять радость.

— Я чудовище…

— Можешь побежать в Гильдию и сдаться, — невозмутимо предложил хладнокровный лесник.

— Нет, при всем при том жить еще хочется.

— Значит, я все-таки могу тебе помочь.

— Думаешь? Ты же не знаешь рецепта противоядия.

— Я знал одного человека, который сначала лишился всех родных, потом всех друзей, потом обеих ног, а потом только стал оборотнем-жуком. Могу тебе про него подробнее рассказать, хочешь? Шакал был бы чрезвычайно рад, если бы мог понять тяжесть всей твоей истории. Ты стал волком, о ужас! Млекопитающим! Кошмар! Ему хоть повезло, его организм перетерпел такие изменения, подстраиваясь под членистоногое существо, что твои нежные завывания покажутся ему сущим адом. Ему не спасти своих родственников, он счастлив: никто теперь его не достает, никого нет рядом, кроме мусорных крыс. Бедный ты! У тебя еще и друзья живы! Ох, несчастный Редви!.. Если бы Шакал мог думать трезво, он бы уговорил тебя покончить с собой… А так — и говорить не может, к счастью, он везунчик!

Тяжело дыша, Велуд закончил свою тираду и выразительно уставился на меня.

В сравнении с этим бедолагой, если лесник ничего не выдумал, мне невероятно повезло… Но почему парня, ставшего оборотнем-жуком, зовут Шакалом? Ну, все может быть, какие только клички в жизни не встретятся.

Все-таки шанс есть, и за него нужно уцепиться изо всей своей волчьей силы. И постараться не отпустить! Я на свободе, и ноги есть! Друзья живы! Их можно спасти!

— Я постараюсь спасти друзей и восстановить свое доброе имя, — кивнул я.

— Это так важно?

Он что, не понимает, что без чести невозможно существование?!

— Да, важно! — Процедил я.

— Отлично. Тогда я приведу твое физическое состояние в порядок. Начинаем через неделю же!

— Завтра! — Почему лесник такой твердолобый?

— Через пять дней!

— Никаких пяти дней у меня же нет!!!

— Сегодня вечером, Редви. И никаких отговорок!

— Хорошо, — пожал плечами я и с головой залез под одеяло, чтобы вздремнуть. И тихо прибавил: — Эх, лесники…

— Я бы выбрал сначала жизнь, а потом честь, — спустя минуту признался Велуд.

— Ну ты же живешь в лесу, — снисходительно-горделивая улыбка сама собой скользнула на лицо.

— Эх, аристократы… — Прошептал лесник.

Вечером Велуд меня начал тренировать «быть собой». Я всячески разминал тело, то стараясь обогнать выпущенного лесником зайца, то прыгая за этим же пойманным ранее зайцем на дерево. Он висел на высоте в два человеческих роста, и я почти доставал. А к вечеру уже мог коснуться рукой.

Лесник говорил, что мне должно быть под силу и больше.

К счастью, он жил особняком от остальных людей, и никто даже не подумал заметить меня. За лесником никто даже не утруждался следить, и за все время моего пребывания никто так и не пришел в его дом, кстати, гостеприимный.

— Ты уже хорошо двигаешься, теперь нужно научиться контролировать превращения и желания. Не всегда же ты превратишься при таком истощении, как когда я тебя нашел. У меня есть идея, как это провернуть; вечером мы сходим кое-куда.

Велуд не допускал возражений, но отчасти именно благодаря этому так быстро удалось встать на ноги. Его планы отличались иногда нестандартностью, но были действенны как ничто другое. Вот и сейчас чудак меня удивил. В назначенный срок, после заката, он вывел меня прямо в пригород, кишащий (по сравнению с его домиком точно кишащий, ходило несколько человек) людьми.

— И что теперь? — Разминая руки, спросил я. Все тело уже хорошо двигалось, только вот от ожогов кожа стала какая-то грубоватая. Наверное, это к лучшему, хотя все равно сейчас она, хоть и не потеряла мягкости, стала прочней в несколько раз. Ее и кухонный нож не мог нормально взять, ну разве что серебряный.

— Понюхай это, — друг поднес к моему носу мешочек и резко его развязал.

Пахло травами, и словно бы от них несло энергией. Только такой, очень приятной… распирающей! Как во время превращения!

— Такой запах… Кажется, я могу превратиться! — Жалобно прошептал я, отодвинув руку с мешочком.

— Вот именно! — С безумным восхищением и гордостью в глазах рявкнул лесник. — Быстренько слушай меня: не превращайся. Если сдержаться не удастся — не убивай людей. Понятно?

Да он в своем уме? Не факт! Слишком нестандартен, чтобы быть в толпе остальных простолюдинов, но чтобы выходить за грань разумного и допустимого настолько? Как его не казнили еще?

— Ты готов ради меня поставить на кон свою жизнь и жизни всех людей в округе?!

— Конечно! Результат — главнейшее в жизни! Не оплошай, постарайся превратиться обратно, иначе попадешься магам. Полчаса — и они будут здесь. Это — твое время.

— Это сумасшествие… Я ведь убью… еще раз стану убивать!

Я не должен превращаться, не должен!..

У меня снова все начало чесаться, и это началось столь же быстро, как в первый раз. Тело зачесалось, а от острой боли я согнулся и упал.

— Постарайся не убивать. Экстремальные условия, согласно моей теории, могут поспособствовать скорейшему развитию саморегуляции. А я пока пойду домой.

И Велуд преспокойно направился к дому, в то время как меня мучили страшные боли, зуд и головокружение.

Чуть ранее в тот же день произошло две многообещающие встречи.

Табличка на двери старой комнаты для проведения ритуалов на последнем этаже Гильдии уже давно была сменена на красивую надпись золотыми буквами, горящими в темноте: «Зал для встреч». Вообще эта комната была гораздо меньше зала, но был один факт, расширяющий пространство внутри, а именно почти полное отсутствие стен. Щедрый архитектор вставил сюда как можно больше окон, из которых было видно половину Веоры и лес за стенами, а также прекрасные закаты и восходы, не говоря уже о звездных ночах. В свое время здесь ритуалы слишком часто не завершались либо завершались с ошибками, поэтому решено было попробовать их проводить на этаже выше, и это решило проблему. А сюда решили впускать гостей — может быть, руководствуясь словами «не жалко». В целом, никто от этого не проиграл: магические манипуляции проходили безболезненно, а гости радовались роскошному приему в светлом, богато украшенном васильковым и бирюзовым мрамором «зале» и могли часами ждать там, любуясь через окна на величественный город. В ночное время, как сейчас, потолок из специально отделанного бемирия сверкал как огромная луна, а отражающийся от стекол свет устремлялся в центр круглой комнаты, как и было задумано при строительстве. В этом свете, надеясь ослепить (будем надеяться, что не буквально) своим величием гостя, и стоял сейчас паладин Текес.

— Здравствуйте, Канор Тринн!

— Добрый вам день, Текес.

В дверях зала для встреч щурился старейший член Гильдии Магов, настолько известный и великий, что, даже будучи в противном настроении, паладин не мог не заметить резкого скачка вверх радости и восхищения.

— Спасибо, что явились так быстро, как смогли.

Весь вид гостя выразительно говорил (нет, даже кричал) окружающим, что перед ними весьма важная и невероятно древняя особа. Количество морщин на высоком лбу Канора Тринна могло претендовать на картину с пейзажем беспокойного моря. Длинный нос, который можно было бы назвать скалой над морщинистым морем, Судьба изогнула в двух местах по меньшей мере, а на переносице белел старый шрам от чьих-то двух когтей. Рот скрывался за лесом густой по природе, но очень неровной бороды медного цвета, в тон волосам с проплешинами. Взгляду оставалось уточнить одну деталь, чтобы утверждать принадлежность Канора к таинственным адрейдам, и цвет глаз эту проверку прошел отлично.

Семь цветов радуги, от красного близ зрачка до фиолетового края, семицветный круг, радужка истинного адрейда. Сейчас эти радужные глаза оценивающе рассматривали Текеса:

— Это довольно сильно отвлекло меня от дел. Знаете Рроула?

— Волк двенадцатого ранга?

— Да, последователь самого Нокана! Человек со схожей внешностью был замечен в ближайшей местности.

— Насколько близко от Веоры? — Текес насторожился и даже немножко подпрыгнул, так, что лысина сверкнула бемириевым светом. Что ни говори, Нокан был легендарен. Ему было сто пятьдесят два года, и он обладал высшим уровнем силы, которого могут добиться оборотни. Вполне мирный, но сам по себе опасный для Гильдии. Рроул же был намного младше своего предшественника, но не делал разницы между жизнью и убийством неповинных людей.

— Достаточно близко, чтобы я оказался здесь, — кашлянул старый Канор.

— Вы еще охотитесь за ним?

— Кроме него, у меня в планах еще тридцать восемь особенных и опасных оборотней.

Паладин ненадолго замялся и нашел самым удачным уставиться в окно на спокойно путешествующие по небу звезды.

— Вроде бы вас повышали уже? Зачем снова ворошить прошлое и охотиться за необычными охотниками?

Текес знал ответ, но все равно спросил, чтобы разговор не заглох.

— Это кропотливое занятие забавляет меня больше, чем что бы то ни было. Кроме того, выше по должности уже нет интересных, разнообразных и динамичных заданий, а они для здоровья незаменимы. Ладно уже обо мне, что там с вашей поездкой? Слышал, были около Тысячелетней?

— Да, был. Вы хотите узнать…

— Да, как там мой старый знакомый…

— Жив и здоров, я полагаю. Лично я с ним не встречался, но ничего плохого или печального не слышал.

— Хорошо. Никогда не забуду нашего, к несчастью, единственного задания.

— Уничтожение той противной оборотнихи? — Понимающе улыбнулся Текес.

— Конечно же. Страшный зверь! Она могла выделять слизи столько, что хватило бы на комнату. После этого уже почти не было настоящей, волнующей работы, а теперь появился Рроул… хоть какая-то разминка.

— С ним нужно быть осторожным.

— Да. Кстати, зачем же вы меня так срочно вызвали? — Наконец начал желаемую тему старик. Паладин сразу же ответил, тщательно вспоминая уже заранее продуманные слова:

— В Веоре появилось два оборотня, но они сбежали. Нужно выследить их. Девчонка лет двадцати и парень… ее ровесник.

— Они от вас так просто убежали? Я удивляюсь, Текес, — без тени удивления в голосе констатировал Канор.

— Мальчишка — сын Амарзая. Мы не можем ему навредить, — вздохнул Текес то ли от безвыходности ситуации, то ли от негодования. Старик его недооценивает!

— Хм. Он оборотень? Чего только в мире не бывает… Как его отец, сильно бесился? Какого уровня новоявленный?

Наконец-то в голосе у Канора начали проявляться чувства. Паладин мог собой гордиться: легче одними пальцами ног победить десятерых воинов из Бролана, вооруженных как на войну с хромтами.

— Конечно, сильно. Другого сына еще не нашли, поисковые отряды разослали куда только получалось. А вот Редви, младший… Для того, чтобы выяснить его уровень и уровень угрозы обществу, мы вас и вызвали.

— И что же, он теперь беглец? Либо вы надеетесь заполучить его невредимым?

— Как покажет Случай, — уклонился Текес. Впрочем, он и сам не знал наверняка, чем обернется для города заражение одного-единственного мальчишки.

— Ха… Случаю поклоняетесь?

Паладин пожал плечами и усмехнулся.

— Вы ведь выбрали Декиля Таинственного? А я стараюсь поддерживать хорошие отношения со всеми богами.

Канор лишь кивнул в ответ и продолжил предыдущую тему.

— Не думаете ли вы, что появление нового оборотня в Веоре как-то связано с Рроулом? Даже не так… Что с девочкой?

— Заразила его. Они волки, и это все, что мне известно.

— Значит, на то, что Рроул причастен к этому, шанс есть! — Потер руки Канор.

— Он не настолько добр, чтобы ранить кого попало, — вздохнул Текес. — О, чуть не забыл, двоих новичков убили в погоне за оборотнями…

— Что творится, что творится… Хорошо! Мне нужен хороший психолог. Понятно? Плюс специалист по нелюдям из Башни Ферра.

— Вы согласны взяться за это дело? — Обрадовался Текес. Вообще он уже и не ожидал, что старейший маг в Гильдии согласиться иметь дело с какими-то начинающими волками.

— Вы меня заинтриговали, притом даже легенькой работы у меня давно не было. Я возьмусь за это дело. Да и ради Амарзая постараюсь, найду его сына. У вас есть догадки, где он может быть?

— Есть. Когда они убегали, то направлялись в «Бродячего одрана», если я правильно понял их намерения. Туда так и не попали. Погоня догнала их, но понесла потери и упустила: девчонка убежала дальше в лес, а парня парализовали, но он тоже смог уйти. Думаю, молодые оборотни еще не знают о том, что могут есть не только мясо, а все животные продукты: сало, жир и даже яйца, не учитывая остального. Поэтому я все жду нападений.

— Странно, что они так долго держатся.

— Возможно, просто питаются животными и блуждает по лесу. Была луна, они не могли не превратиться, а обратный процесс для новичков — дело невообразимой сложности.

— Вы выслали поисковые отряды?

— Да.

Старый адрейд ходил по комнате, насупив брови и сложив руки на груди. Он долго ничего не говорил и только преодолевал круг за кругом, периодически отпивая из хрустального бокала свой рионарский сидр.

— До сих пор не верится, что были жертвы при погоне. Неужели двое оборотней смогли уложить двоих магов?

Вопрос за вопросом от старого опытного истребителя Разнокровных! Текес мысленно потер руки: ему удалось по-настоящему заинтересовать Канора Тринна!

— Новобранцев… но да. Это очередная причина, почему вызвали вас. Может, врагам просто повезло, но оборотень — это же сын мага…

— Конечно. Мне ли не знать, что бывает, если маг становится оборотнем… Эх… Он при превращении совершенно не контролирует себя, плюс магией может пользоваться даже подсознательно.

— Трое магов из пяти выжили, но один был ранен и сейчас пребывает в специальном…

— Хватит говорить так официально. Пусть я стар, но хочу, чтобы ко мне обращались как к равному, как к нормальному человеку, — быстро среагировав, предупредил Канор.

— Хорошо! — Обрадовался паладин. — Он был задет оборотнем, и теперь вынужден проходить лечение, валяться в этом…

— Десять лет в «вытрезвителе»? — Подал пример желаемого стиля Канор.

— Да, — вздохнул от облегчения и возложенных на него вольностей Текес. — Видели бы вы его слезное прощание с семьей. Но на Редви он не злится.

— Мне бы таких противников, — невесело улыбнулся старик.

— И еще, в этом задании хотел бы участвовать я, — паладин поспешил скромно поднять руку, прежде чем Канор успел повернуться и уйти.

— А вам-то какое дело до этого?

— Я боюсь за своих детей и жену.

— Хорошо… Но почему вы думаете, что оборотни, скрывшиеся от магов, станут охотиться за вашими родными?

— Параноик я, — развел руками Текес.

— Не верится в вашу честность… Но ваши способности мне все равно пригодятся. Вы тоже в группе, поздравляю. А сейчас пойду читать лекцию на втором этаже Гильдии.

— Опять про оборотней?

— Ведь это же моя специальность.

И Канор Тринн поспешил на второй этаж, а Текес вышел за порог Гильдии и так сжал от радости руки, что костяшки пальцев побелели. Он с самим Канором на задании! Теперь он сможет найти этих двоих.

Но его брови опускались все ниже секунда за секундой. Скоро они настолько в этом преуспели, что глаза паладина закрылись и его шатнуло в сторону, правда, всего лишь на мгновение: реакция у Текеса была отменная.

Он вышел из Гильдии с таким же хмурым выражением, с каким и вошел туда.

— Господин Текес? Это вы?

Кто еще смеет прерывать самого Текеса Рычащего Четвертого от сладостных мечтаний?! Паладин резко обернулся. Перед ним стоял какой-то высокий молодой человек. Весь его небогатый, но гордый вид так и сквозил готовностью сделать что-либо.

— Да. А ты кто? Я тебя мог где-то видеть?

— Меня зовут Жог, я лесоруб… вы ведь поймали Ктори, оборотня, да?

— А-а-а, ты тот лесоруб, что нашел Редви? Который не мог показать, откуда пришел?

— Да! — тот обрадовался, что его запомнили.

— Что ты хотел? Редви сбежал, да и девчонка тоже.

— Я хотел быть добровольцем и постараться найти Ктори.

— Почему?

— Она убила двух моих друзей и напарников. Я хочу отомстить по мере возможностей.

— В случае убийства… Загрызла, говоришь?

— Конечно! А что еще эти зверюки могут сделать?!

— И что ты все-таки от меня хочешь? — Вздохнул Текес.

— Хочу получить официальное разрешение на их поимку или обезвреживание.

Паладин улыбнулся, но не самой доброй из своих улыбок. Все более положительные были потрачены на Канора.

— Знаешь, хоть ты и не особо ориентируешься на местности, но мне нравишься. Я дам тебе значок Гильдии, и ты его сможешь показывать людям… Это даст некоторые полномочия. Но только если найдешь ее. Понятно? Для начала я расскажу в двух словах о Гильдии Магов.

Паладин взял с прилавка у уважительно склонившей при этом голову продавщицы бутерброд с медом, и не подумав за него заплатить:

— Предположим, вот это — Гильдия. А то отребье, которое она истребляет — хм… вот эта булочка.

Он быстренько вернулся и взял там же еще одно хлебное изделие.

— Ловлю каждое Ваше слово, — одобрил его Жог.

— Да, значит, истребляем нечисть, — паладин откусил от булки большую часть.

— И оборотней?

— Именно. Тебе нужно купить себе солидное оружие. Посеребренное. Есть деньги?

— Я продам свой топор! — С готовностью продать хоть родного отца, Жог хлопнул ладонью по своей груди.

— Отлично. Зови с собой как можно больше людей. Найдете ее и приведите ко мне.

— А как же убить? — расстроился Жог.

— После этого я отдам ее тебе. Навсегда и всецело.

— Хорошо, я согласен! Убью ее!

— Ты слышал, что сказано? Сначала приведи ко мне!

— А, да, хорошо, — притих лесоруб. — Ох, осторожней, тут булыжники!

Преисполненный добрыми побуждениями, Жог кинулся спасать Текеса, который задел слишком сильно выступающий камешек на мостовой, и выбил у него из рук бутерброд. Тот шлепнулся на землю, конечно же, намазанной стороной вниз.

Паладин поднял его и уже хотел отряхнуть, но увидел количество пыли и грязи, налипшее на мед, и сразу раздумал:

— И вот из-за таких, как ты, Гильдия опорочена… Ничего, все равно мед не люблю.

«Надо искать жизнь, надо искать еду!» — Взвыл незнакомый голос внутри меня.

«Зачем? Лучше стать человеком и пойти домой к леснику», — ответило мое человеческое сознание.

«Неплохая идея. Сожрать его надо», — становясь более самостоятельным и обретая все больше контроля над телом, ответил голос.

Странно, он был все той же привычкой озвучивать мысли в уме, но это были другие мысли, мне не свойственные. И хоть этот голос и проговаривал внутри головы все до последнего слова, смысл фразы был мне известен с первых же букв.

«Подожди, ты же не собираешься это делать! Он мне помогает!» — Взмолился я.

Жестокий голос едко добавил:

«Я ему благодарен за то, что он меня освободил».

«Так ты, значит, действительно оборотень? Воплощение оборотнизма в моих мыслях? Может, ты просто мое разыгравшееся воображение?» — Предположил я, совершенно уверенный, что это верная догадка.

«А ты попробуй прогони меня из своих мыслей!»

«Ты так сказал, потому что знал ход…моих…мыслей. Убирайся! Прочь!»

Я силился убрать наглеца из моей головы, но он даже не подвинулся. А тем временем мое тело, которое словно осталось без присмотра, вдохнуло полную грудь вкусного свежего ночного воздуха и направилось медленной неуверенной трусцой к дому лесника, смакуя каждый шаг, сделанный раскрепостившимися мускулами.

«Не уйду. А вот ты можешь заткнуться».

«Ах ты… Откуда ты вообще взялся? Когда я превратился в предыдущий раз, тебя и в помине не было!» — Вспомнил я.

«Тогда ты просто не догадывался о моем существовании, а сейчас рассказ лесника подкрепил твое раздвоение личности и ты сам, создав меня, еще и подкармливаешь», — благородно пояснил голос.

«То есть ты действительно плод моего воображения?»

«Да, но я более действителен, чем ты предполагаешь. Представляешь, насколько человек способен управлять своим телом, делая даже то, чего он не хочет? Это лишь глубинные желания плюс самообман, который живет своей жизнью и так просто от него не избавиться…»

«У меня раздвоение личности, да?»

«Конечно же!»

Шаг оборотня ускорился.

«Значит, ты — часть меня?»

«Именно. А ты смышленый парень! Это мне нравится, да и неудивительно: в меня пошел.»

«Хватит издеваться!» — Вскричало мое человеческое сознание.

«Да ладно тебе, это же весело. Следи давай за своими деяниями в личине волка…»

«Значит, оборотни запоминают свое бесконтрольное состояние?»

«Зависит еще и от силы твоей воли. Когда утром превратишься обратно, от шока можешь забыть свои действия.»

«А ты откуда это знаешь?»

«Лишь догадка. Но я знаю о твоей второй сущности пока что больше тебя самого. Ведь я и есть воплощение волка в твоих мыслях.»

«А как мне тебя побороть?»

«Так я сразу и сказал! Верней, невозможно…»

«Проговорился!» — Ликуя, заметил я.

«Пока что ты меня даже на версту в час медленней не сделал.»

«Все еще в моих силах, только вот как…» — я начал думать вслух в собственных мыслях. — «Я ведь сильная личность! Я могу!»

«Снова самообман. Был бы ты сильной личностью — здесь не было бы меня.»

«Был бы я слабой личностью — меня бы здесь не было.»

Злой голос запнулся, видимо, не зная даже, что сказать.

Бег оборотня замедлился, и хоть волосатое чудовище не прекратило мчаться, это было для меня огромной победой. Не потому что смог оттянуть время, нет. Потому, что доказал себе возможность победы. Власть злой частички меня, которая появилась вместе с укусом Ктори, не абсолютная, она велика лишь потому, что неожиданно села за трон правления телом, перед этим скрыв свое существование. Итак, мне всего лишь надо победить могучее дикое альтернативное эго. Всего лишь.

Шорох. Даже нет, звук шагов! Какому-то бедолаге вздумалось в поздний час выйти на улицу и взбудоражить волчий охотничий инстинкт! Поступь легкая, это женщина или ребенок… Шаги не короткие, это все-таки женщина. Пахнет тоже не ребенком.

«А жаль», — жутко прокомментировал мою догадку злой голос.

Чутье хищника взыграло с новой силой. Волк (не я, я бы не стал!) вновь ускорил шаг и тихонько завыл от радости.

Крестьянка заходила в сарай, когда заметила чудовище. Мой голос наперебой с голосом другого моего «я» кричал ей, чтобы та убегала. Конечно, злой голос жаждал обратного, но в его словах было меньше настойчивости и больше радости, уверенности и сарказма. Он знал, что я проиграл, а моего сознания тело уже совсем не слушается.

«Стой!! Ты ведь знаешь…» — Мысленно закричал я. — «Я поклялся больше не причинять никому вреда, когда Велуд меня приютил! Не заставляй меня нарушить слова!»

«Ты обещал. Ты клялся. Я — свободен!» — Огрызнулся голос и продолжил управлять телом в направлении добычи.

Преогромную радость мне принесло сознание того, что тело обо что-то споткнулось и грохнулось на землю. От облегчения даже боль ушла на второй план. Либо же просто боли-то и не должно быть от такого слабого соприкосновения с землей? Я не знаю всех возможностей, которыми обладаю после обретения нового тела.

Жертва, не будь глупа, заметила падение Разнокровного и сразу же заперлась в сарае на все замки, похоже, забыв, что замок там единственный, да и тот ржавый, и есть еще окошко, которое при желании чудовище может легко расширить.

Я отчетливо, даже слишком отчетливо слышал каждый стук ее сердца, слышал даже тихий гул ее крови, каждый вдох и выдох, переполненный ужасом.

Оглушительный женский крик наконец всколыхнул окрестности.

«Надеюсь, меня поймают!» — Улыбнулся я злобному голосу.

«Почему я упал? Ничего под ногами вроде не было!» — Словно извиняясь перед кем-то, пролепетал голос. В отместку он ударил когтями величиной с кинжал по замерзшей земле и с наслаждением отметил, что вырвал большой кусок.

Я чувствовал то же, что и он. Опять! Странное, словно ему здесь не место, но невероятно упоительное чувство, которым одновременно никак нельзя насытиться. Впечатление, словно мое тело производит в сотни раз больше энергии в чистом виде, а выйти она может лишь через огромную воронку с горлышком чуть меньше булавочной головки. Многие, почти все люди не понимают, каково это, когда энергия есть, но не можешь ее выплеснуть целиком! Кажется, что можешь делать все и никто тебе не помеха, безграничная безнаказанность, беззаконие, безумие! Люди никогда не поймут, как влияет смена тела и возможностей на восприятие реальности!

Стоп-стоп, меня понесло в дебри самовосхваления! Того и гляди, на сторону зла переметнусь.

Следующий удар тяжелой лапищи, смахивающей на плуг, сделал вмятину в стене сарая под живой и вдохновенный визг запертой внутри тетеньки.

«Скоро я до тебя доберусь! Давай, Редви, полакомимся, а? Она ведь лучше Велуда! Мягонькая! Давай! Что, тебе еще до сих пор не нравится? Тебе уже должно было передаться мое настроение!»

Вот как перестают себя контролировать. Голос сказал про это не зря: именно в тот момент я почувствовал, что мне тоже отчасти хочется разорвать живого человека, кричащего от боли и страха. Словно мои желания заменяли другими.

«Но ведь это чужие желания», — сказала моя сущность вслух, никак не решаясь понять, содействовать убийству или нет.

«Хочешь ее убить? Помоги! Вдвоем мы будем вдвое сильнее!» — Подогрел мои желания (и опасения) злой голос.

«Ну… Не знаю, как быть! Подскажи мне, что делать», — начал сдаваться мой голос. Где-то в глубине сознания на миг пробудился третий, словно маленькая копия доброго голоса… Он не понимал, что случилось с его старшим братом. Почему он решил отступить. Я слышал их, все три… Все они были мной… но ничего не мог поделать.

От избытка радости и чувств волк (или уже я сам?) завыл, подняв свою большую голову со страшными смертоносными зубищами к небесам.

— Вот он! Монстр! — Сбоку в проулке появилось шестеро крестьян. Все мужчины, и добротно вооруженные смертоносными по их понятиям вилами, граблями и тяпками.

— Долго же эти вопли не могли услышать, — скептически сказали одновременно все три голоса.

Во мне возрос страх перед неопределенностью. Не первый раз погоня, но сейчас против меня чуть ли не целый пригород… Все вокруг — враги. Конечно, деревянными граблями разве что синяк набьют, но тяпка — другое дело. При удачном раскладе ей можно хорошенько заехать по лбу, и на этом убийства прекратятся. Опечалится лишь пять с половиной человек: мои родители, три оставшихся на свободе друга и Велуд. Леснику досталась лишь половина огорчения, потому что я точно не могу сказать, способен ли он чувствовать такие эмоции. Пока я жил у него, то ничего подобного ни видеть, ни чувствовать не приходилось. Голод, сонливость, усталость, любопытство и тяга к исканию передряг — разве что такое населяло мысли Велуда. А вообще, долой мрачные мысли. Если постараюсь, никто не будет мертв, никто не будет плакать, никто не пострадает. Лучший способ не пострадать в драке — не участвовать в ней и даже не наблюдать. А посему…

Злой голос одновременно с добрым словно переглянулись и одновременно крикнули, чуть не повредив мой слух:

«Бежим!..»

Женщина была спасена.

Немножко разбежавшись, я оттолкнулся от плотной земли длинными задними лапами, помогая им не скользить острыми когтями, и перепрыгнул через целый дом. Невысокий, одноэтажный, но это было дивное достижение для человека, даже во сне никогда не летавшего. Не выше деревьев, конечно, но когда ветер бьет тебе в морду, клыки сами собой сжимаются от восхищения, а тело может по-настоящему почувствовать всеми конечностями независимость от земли, забываешь про все остальное. У меня захватило дух от ощущения полета, а при падении словно вся душа, которая легче тела, сбилась в одну кучу примерно в области головы.

Нормально приземлиться не получилось от избытка чувств, но даже удар о землю меня не остановил.

«Вот бы еще луна вышла!» — Мечтательно припевая, сообщил мне голос. — «Кстати, ведь можно было и выше.»

Это было ответом на негласное мое восхищение полетом.

После приземления чувство жажды крови в моем сознании смогло притупиться, и оно снова могло выражать гуманные идеи. Грешно не использовать такую возможность:

— Беги отсюда. Давай, в лес! Там тебя и магам будет нелегко найти!

«Ах да, скоро прибегут маги. Нужно поспешить пустить кому-нибудь кровушку!» — Словно издеваясь, пропел голос.

Возможность упущена!

«Заткнись ты! Иди, давай! Прячься!»

«А они меня быстро нашли.»

С обеих сторон улочки, на которую мы (я? он?) попали, начали появляться вооруженные люди. У всех были факела и что-нибудь металлическое, и все они медленно и боязливо, но приближались ко мне, зажимая в кольцо. Как же ясно читался в их глазах ужас! Грубые, обветренные, бородатые лица, но все выражают страх, а еще беспокойство. Пусть страшно, они все равно решились защищать тех, кто им дорог.

«Мы их тоже можем перепрыгнуть. И — в лес!» — Сказал я.

«Или же перепрыгнуть и, пока они этого не ожидают, напасть сзади. Можно было бы так и в прошлый раз сделать, да по неопытности не дошло.»

«Велуд!»

Во главе всех этих страшных крестьян стоял лесник. Его лицо было недовольным, я даже чувствовал на расстоянии, хоть это небольшое чувство и не могло перекрыть волны общей ненависти и страха. Не столько боязни смерти, сколько страха перед неизвестным и необычным.

«Наверное, его, как обычно это делает народ, попросили убить монстра», — высказал свою догадку злой голос. — «Лесники, так уж заведено, козлы отпущения, а сам народ (и как это на него похоже!) сделать ничего не хочет даже ради собственного благоденствия.»

«Занесло же его сюда…»

«Нападаем!» — Твердо сказал злой голос и, не медля, направил бегом тело на лесника.

«Эй, ты что делаешь?! Забыл, кто здесь хозяин? Стой!» — Возопил мой голос.

«Да ладно тебе, это просто человек!»

«И я — человек.»

До Велуда оставалось шагов десять.

«Нет, ты — оборотень! Ты зверь, а не человек!» — Уверенно настаивала вторая сущность.

«Я не собираюсь тебе верить!» — Не сдавался я.

«Не верить, а обманывать себя, глупый ты!»

«Я еще человек!»

«Не совсем! Ты оборотень…»

И тут мой голос осенило. Это же сейчас была копия разговора с лесником! После этой реплики он сказал то, чего я до сих пор не мог понять…

«…А это компромисс между человеком и зверем», — закончило мое сознание.

«Браво! И что же?» — Волк остановился перед Велудом, который не шелохнулся. Только его заблестевшие глаза пристально-пристально следили за каждым моим движением, а зубы, сжавшись еще сильнее, скрипнули.

«Я понял свою ошибку», — если бы мой голос мог прослезиться, он бы сейчас занимался именно этим. — «Я оборотень, и признаю это. Велуд говорил правду… Чистую правду! Ты олицетворяешь зверя, я — человека… Третий голос, похоже, это подсознание. Но мы все — одно целое. Оборотень. И тот, и другой по очереди и одновременно. Я говорил тебе „ты“, будто другому существу, а ты лишь часть меня! Нужно тобой управлять, как самим собой. Я этого не пробовал сделать.»

«Какая хорошая идея. Но чтобы победить мою половину сознания, сухой теории недостаточно.»

Оборотень стоял и лишь дышал, ничего более не делая. Велуд делал ни больше ни меньше, лишь дышал намного чаще.

Я довольно старательно представил, что оба голоса — часть одного меня:

«Убегаю в лес!..»

«Не выходит!» — Мое тело подняло лапу для удара.

Велуд вдохнул воздух, но не выдохнул.

«Подожди! Давай решим то, что удовлетворит нас обоих!»

«Тебя и меня? Снова разъединяешь? Впрочем, я и не против.»

«Нет. Я хочу найти компромисс.»

Лапа замерла в воздухе.

Лесник тихонько улыбнулся.

«И что ты можешь предложить? У тебя маловато времени, а то я выгляжу идиотом с поднятой лапой. Придумывай скорей.»

«Велуда не трогать. Вот мое условие.»

«А остальных можно?» — Сощурилось злое начало в моей голове.

«Не надо. Людей не надо. Все, что нужно, может быть в животных или растениях.»

«Я теперь не ем растения. Все органы чувств, кроме привыкшего зрения, говорят, что это яд. А в животных меньше нужных для жизни веществ.»

«Но жизнь не прекратится после смены диеты!»

«Ты предлагаешь мне жить впроголодь?!»

Лапу тряхнуло в сторону сдвинувшего брови, но больше никак не проявившего свое волнение лесника.

«Стой же!!! Дай мне контроль над телом…»

«Молишь о пощаде?»

«Возможно. Взамен я не буду морить тебя голодом.»

«Будешь убивать людей?» — С надеждой спросила моя темная сторона.

«Ты их будешь убивать», — смирился я. — «Я буду иногда отдавать тебе контроль над телом.»

«Контроль сейчас в моей власти, и ты имеешь наглость предлагать мне худшие условия?!»

«С твоим контролем меня убьют! Нас убьют!»

«Это не причина. Я их сам смогу убить.»

Замечая неуверенность со стороны оборотня, крестьяне начали понемногу окружать его.

«Ведь тогда за нами и вправду начнут охоту. Не хочешь же?»

Злой голос высокомерно хмыкнул и заявил:

«Я смогу убивать охотящихся или убегать от них. Выжить смогу.»

«Я не выживать хочу, я хочу жить!» — Крикнул мой голос.

«Одно другому не мешает», — довольно неуверенно ответил злой.

«Тебе бы понравилось, если бы кто-то хотел тебя убить?» — Наступал я.

«Нет, но желание это естественно, а я стремлюсь к этому.»

«Убивая ради забавы?!»

«Игры — великолепная возможность самосовершенствования.»

«Люди не настолько плохи, чтобы их убивать!»

«Не факт! Это они чудовища! Они придумали оружие, войны, деньги!»

«И за это ты их стремишься убить?»

«Возможно.»

«Смешно… далеко не все люди достойны смерти!»

«Эти достойны.»

И тут Велуд, так кстати, словно слышал маленькую войну в моих мыслях, очень-очень тихо, но все-таки слышно, прошептал:

«Я задержу их, а ты беги, Редви.»

Рука дрогнула еще раз.

«Нет!»

«Они хотят убить тебя! Даже Велуд!»

«Он не хочет! Он хочет их задержать…»

«Я не верю, — уперто стоял на своем злой голос.»

«А я верю в лучшее в людях.»

«Ха! Сколько бы ты ни верил, лучше они не станут.»

«Иногда просто вера в лучшее пробуждает в людях это лучшее.»

«Ну-ну…»

«Поспорим?»

«На что?»

«На власть над сознанием. Если люди будут плохими — ты на них будешь нападать. Когда предупредишь меня. Обещаю, сопротивляться не буду.»

«Врешь же», — почувствовал голос.

«Ничего, ты сможешь перехватить инициативу.»

«Все равно сам себе не веришь.»

«Да, я не хотел бы тебе отдавать право даже на убийство плохих людей», — признался я.

Голос вдруг миролюбиво предложил:

«Во время лун или моральной слабости я буду сильнее. Тогда контроль будет в любом случае осуществляться мной. Руководи телом тогда, когда вокруг будут хорошие люди. Мне не верится, что их будет много.»

«С чего это вдруг такое благородство?»

«Я поверил леснику. Ложью от него не несет. Она чувствуется как носом, так и сознанием. Делай как знаешь. Но помни: когда я буду нужен или когда настанет мой час…»

«Я буду тут», — прекрасно зная, что хочет сказать вторая половина моего сознания, закончил за него я. И тут же ощутил все тело, от хвоста до ушей. Впервые так ясно за последнее время.

Не долго думая, я с радостной душой перескочил через ошарашенных людей и кинулся в лес, в сторону домика лесника.

Через четверть часа к своему домику подошел Велуд. Весь внешний вид его был образцом гордости и беззаботности. Лесник подошел ко мне, хлопнул от переизбытка чувств кулаком об ладонь и улыбнулся:

— Все прошло просто отлично. А почему ты еще не превратился обратно? Скоро здесь будут маги! Тебе нужно прятаться, и я знаю одно неприметное местечко. Но нужно стать человеком.

Я молчал. Только понял, что не умею превращаться и ничего про это не знаю, даже идей никаких нет. Контроль над телом настолько возрос, что я смог развести лапами.

— Понял. В прошлый раз это произошло в беспамятстве. Сном делу не поможешь. Ну, я так и знал… Понюхай.

Он быстро сунул мне под нос бутылочку с чем-то, и только лишь я попробовал запах содержимого, как потерял сознание.