Оборотень

Глава 11

— Привет, Мартин, — сказала Мери, держа открытой дверь дома. — Сколько лет прошло.

— Привет, Мери, — сказал Мартин с легкой дрожью в голосе. — Я вижу, что это принадлежит тебе, — его руки лежали на плечах Брайана.

Мери нахмурилась.

— Да, с этим все в порядке. — Она перевела взгляд на Шена. — Я вижу, ты привел частицу самого себя. — Она нервно потрепала волосы Шена. — Это твой единственный?

— Нет, еще Джейн… на несколько лет старше Шена.

Он чувствовал подергивание века. Что за игру она затеяла? Она же знала, что у него двое детей.

— Двое? — она склонила голову набок.

Молчание повисло в воздухе. От ее улыбки веяло холодом. Молчание наконец прервал Брайан, пригласив Шена в дом.

— Да, двое, — сказал Мартин, принимая жест Мери, приглашающий войти. — Но ты об этом знаешь.

— Да, — ответила она, проходя в комнату.

Из кухни слышался детский смех. Они угощали друг друга молоком и печеньем.

— Но я думала, ты запутался.

В животе у него появилась тяжесть. Он чувствовал пальцы, сжимающиеся у него внутри. Ее слова словно лягнули его копытом. Он посмотрел в сторону кухни.

— Но Брайан и Шен одного возраста.

— Правда, — сказала Мери, предлагая ему свежий «канадский клуб».

Она помнила его любимый напиток и то, что он любит его безо льда. Она спокойно поставила его на кофейный столик, когда он покорно покивал головой. «Трижды», — заметила она, что указывало на слабость. Не говоря ни слова, она подошла к нему и села на кушетку. «Как марионетка, — подумала она. — Он взят».

Что за игру она ведет? Он поднял стакан, стоящий перед ним. Он посмотрел сквозь жидкость пустым взглядом. Чего она добивается? Он знал, что ему не стоило приходить сюда, но был слишком удобный случай забросить Брайана. Он знал, что не успокоится, пока не увидит ее. Отсутствующим взглядом он посмотрел на нее. Она, казалось, проплыла через комнату к бару. За эти годы она не утратила грации. Она все еще была соблазнительной. Она могла сделать его полностью беззащитным, чего не умела делать Энни. Она знала, что он смотрит на нее. Красивым движением она выпила напиток, опустив глаза, поймала его взгляд. Он хотел отвести глаза, но ее кошачий взор пленил его. Детский смех отдалялся, пока не стал казаться словно в миле отсюда. Голос Шена прорвался и помог ему сбросить сотканную ею пелену, заклятье, которое она использовала и раньше, всегда превращавшее его в покорного раба.

— Мери…

Уголок ее рта дернулся.

— Какого черта ты добиваешься?

Она понимающе улыбнулась. Той улыбкой, которую использовала, когда пыталась взять власть над ним. Когда хотела заставить его вести себя, как послушный мальчик.

«Этого не может случиться! — кричал он мысленно. — Она не добьется ничего, ничего…»

Взглянув на него, она наполнила стакан. Он не заметил, что уже осушил первый. Тряхнув головой, он резко опустил стакан. Жидкость выплеснулась через край и забрызгала руку и столик.

— Мери… Какого черта тебе нужно?

Ее лицо скривилось, показывая, чтобы он говорил тише, а то дети могут услышать. Она все еще изображала улыбку. Она одержала верх и знала это.

— Брайан, — позвала она повелительным тоном, который был ей не к лицу.

— Да, мам?

— Ты не отнес молока с печеньем дядюшке.

— Нет, мам, — голос заколебался. — А где он?

— Во дворе, — ответила она.

Она стояла с бутылкой, ожидая, когда он осушит бокал. Теплая жидкость зажгла горячее пламя, разлившееся у него внутри. Задняя дверь хлопнула, оставив кухню пустой.

— Я не знал, что у тебя есть брат.

— У меня его нет.

Он опять словно получил удар в живот, заставивший подкатиться ком к горлу. Она жестом пригласила его на кухню. Он покорно повиновался.

Шен и Брайан сидели во дворе и смотрели, как другой мальчик поглощал печенье. Мартин заметил струйку молока, стекавшую с его подбородка на землю. Ростом он был со взрослого человека, но лицо и глаза выдавали подростка. Мартин не мог оторвать от него взгляда. С ним было что-то не так. Его походка была неуклюжей. Он вскрикивал тонким женским голосом, когда мальчики стали играть. Брайан послал ему мяч. Руки взлетели в воздух в тщетной попытке поймать. Мартин с ужасом смотрел, как тот захромал к мячу. Одна его нога была заметно короче другой.

Мартина затошнило.

Мальчик улыбался. Мартин видел брызги его слюны. Он перевел взгляд на Мери. Она смеялась.

Этот смех словно нож вонзался в него.

— Кто…

Она молча улыбалась. Взяв свой стакан, пальцем свободной руки указала на себя. Мартин с ужасом смотрел, как ее палец стал двигаться в его направлении.

— Но я думал… — голос его был грубым и хриплым.

— Ты ничего не думал, — резко сказала она. — Это — наш с тобой выкидыш!

Он схватился за голову и впился пальцами в виски.

— Почему? — прохрипел он.

— Я не могла бы пройти через это.

Смех детей смешивался с визгом и хохотом того, другого. Он усиливался в голове Мартина, пока не стал одним громким, грубым смехом.

— Что произошло с ним?

Он поставил стакан на столик. Он увидел, что она плачет. Словно обиженная девочка, она подошла к нему и положила руки на плечи. Он прижал ее к себе, чувствуя, что ее тело дрожит в такт ее рыданиям.

— Марти, — плакала она. — Это были такие лекарства, и перед тем, как он появился, я упала. Они должны были оперировать меня за два месяца до того, как это должно было случиться.

— Мери, — тихо сказал он, гладя ее волосы. — Это, должно быть, ужасно.

— Стечение обстоятельств привело к этому.

Ее рыдания стали сильнее.

— Они сказали, что это из-за лекарств и что он не был доношен.

Он мягко отклонил ее и заглянул в глубокие влажные глаза.

— Прости. Ты должна была мне сказать.

— Я не могла, не могла бросить его, Марти! — закричала она. — Я и сейчас не могу.

Он крепко обнял ее.

— Все будет хорошо. Я обещаю.