Обмануть пророка

Глава 28. Атака и последствия

Посидели ещё полчаса.

Савва задумчиво сказал в гарнитуру:

- Наверно, в связи с этим восстанием, атака на Приют отменяется.

Но нет. Не отменилась.

Со стороны улицы Советской донёсся характерный рёв двухтактного танкового дизеля. Из-за домов показался медленно ползущий тэ шестьдесят четвёртый.

Шило ахнул:

- Ну, нихрена себе!

Короткий добавил:

- Они совсем с ума сошли? В мирном городе на танке воевать…

Пашка молча стал обрабатывать тяжёлую бронетехнику из "трубы". Все тоже опомнились и заводили "темнотой". Через полминуты внутри танка что-то хрустнуло и он, остановившись, замолчал.

Савва поинтересовался:

- Господа, что у вас там?...

- Танк пригнали, придурки, - бормотал Шило, - совсем ё… рехнулись.

- Вы что-то предприняли? - не успокаивался Савва.

- Да грохнули технику и всё. Чего ещё тут предпримешь… - объяснил Шило, и в шлемах воцарила тишина. Ждали.

В ночной тишине звуки разносились далеко и чётко. Бухнул танковый люк, рявкнул командный голос:

- Что у вас там? Оглохли, мать вашу?...

Потом через минуту:

- Да они, бля, в отключке!

- Может угорели?

- Может и угорели. Я тебе чё - доктор?... Кто-то может танк водить?... Залазь.

Ещё через минуту:

- Всё капитан. Двигатель сдох.

- … … мать! … … бараны! … … техника!

Шило хихикнул.

Короткий предупредил:

- Вроде идут.

Из переулка Карбышева показалась толпа вооружённых мужиков.

Савва тоже оповестил команду:

- У нас полезли… Устраиваются на стене… Залегли… Ну что? Мы начинаем работать?

- Начинай, Савва, - ответил Короткий и сам вскинул трубу на плечо.

Войско старалось двигаться бесшумно, но выходило бестолково и неуклюже. Подготовка на нуле. На скорую руку собранная команда из разных подразделений. Человек тридцать.

Остановились у стены, недалеко от ворот.

Пашка тихонько спросил:

- Клин, ты готов?

- Да, готов… - также шёпотом ответил Клин.

Громыхнули несколько лестниц приставленных к ограде Приюта. За стенкой громко зашептали:

- Гильдия - вперёд.

- А чё сразу - "гильдия"?

- Ну, знаешь… Тогда идите отсюда… Нихрена не получите. Ни спорана. Пошли отсюда нахер.

- Ну, ладно… Чё ты сразу… Полезли ребята.

И через стенку посыпались бойцы гильдии. Человек десять. Все естественно получили чернотой от брусков по мозгам и упали без сознания. С чердака, особо не высовываясь, втихую, заполировали это дело из труб.

Из караулки вылетел Клин, присел у лежбища павших героев. Из-за стены спросили шёпотом на всю округу:

- Ну, чё там?!

Клин в ответ прошипел:

- Не ори, мать твою, на всю деревню!... Всё нормально…

И, пригнувшись, рванул в свою караулку. Успокоенное войско полезло на лестницы. На территорию Приюта свалилось не меньше двух третей бойцов, когда мужики почувствовали неладное.

- Стой… Да не пихайся ты!… Что-то не то. Те, кто перелез… Да не толкайся, я тебе говорю!... Они не двигаются…

Бригадные на чердаке заводили трубами. Бойцы за оградой падали, как подкошенные, один за одним. Несколько человек в панике попытались бежать, но далеко не ушли, тоже полегли под невидимым излучением труб смерти.

Короткий спросил у Шила, который сидел в самой выгодной для обзора позиции, с прибором ночного видения:

- Ромка, ну что, всё?

- Все полегли. Пошли к луноходу, будем собирать урожай.

Пашка предупредил:

- Я тут останусь, на всякий случай.

Разложили рядами тела в ограде. И полезли на крепостную стену по стреле крана. Через пяток минут сопения и кряхтения, Короткий дал знать:

- Скорый, мы закончили. Спускайся, обработай ребят, а то сейчас начнут приходить в себя. Савва, Дед, спускайтесь - поможете.

Пашка слез с чердака и прошелся по уложенному в ряды бессознательному войску, накладывая на всех глубокий, безмятежный сон.

Вся Приютская братия выкатила на грабёж. Кто-то охапками собирал длинноствол. Другие отстёгивали кобуры с короткостволом и сваливали их в уже привычные челночные сумки. Шило деловито ибуднично вытряхивал спящих из броников и одежды, оставляя их в одних труселях. Толпа стаскала оружие, броню и шмутьё в подвал Приюта.

Потом подогнали луноходы с прицепами. Споро и весело закидали глубоко спящих нападающих в кузова. Толпа не подозревала, какая участь ожидает этих голышей. И слава Богу.

На всё, про всё, ушло не больше десяти минут.

Ванесса замахала руками, зашипела:

- Всё, господа, всё. Все по каютам и спать. Быстренько, быстренько.

Толпа мгновенно рассосалась.

Пашка спросил Ванессу:

- Как там Бабка?

- Нормально. Она под спеком ещё около пары часов будет. Закончите тут дела и начнёте её лечить.

Единственное - Беда снова включила свою "гуманность":

- Ребята, может просто их отпустить? Пусть по Полису бегают голышом. Зачем их убивать-то? Ну, негуманно как-то.

На что Шило резонно ответил жене:

- Маша, помнишь, мы с тобой, года три назад, проверили всех вояк на это?… Кто "вась-вась" с внешниками, - тех закрыли. Они оттянули свой срок… Триста дней… Год! И что?... Вот они все, - Шило повел широко рукой, - отдыхают, суки. Машенька, прости, но я с тобой не согласен.

И Мария сдулась, тяжело вздохнула, и отошла в сторону, чтобы не мешать поезду "луноходов".

Ванесса приволокла новенького имунного - "синоптика".

- Давайте, голубчик, делайте портал, как учили.

Синоптик не подвёл. Уже через пяток минут с той стороны открыли нормальный портал к Сёстрам.

Погруженные в прицепы, бойцы Полиса, в пляжных костюмах, отправились в самый секретный в Улье город. По идее-то должны были гордиться. Ну, по крайней мере - восторгаться. Но, во сне испытывать восхищение от окружающих красот, как-то... Мда…

Всё. Чистая, пустынная, умиротворённая территория ничем не напоминала о произошедшем.

Павел пошёл в лазарет, лечить единственного пострадавшего в бою - Бабку.

Та, увидела Скорого, зашедшего к ней в палату, зашипела, захыркала возмущённо, затыкала пальцем в раненных бойцов, участвовавших в перестрелке.

- Хорошо-хорошо, - успокоил Пашка, - я понял, я понял. Лежи.

Прошёлся по раненым и просто подстегнул регенерацию. Потратил на это примерно половину своего запаса сил. Потом вернулся к Бабке.

Вокруг кровати собрались свободные бригадные. Скорый потёр руки и приложил ладони к Бабкиному лицу, зашаманил с потоками силы. Уже научился. Попутно ворчал:

- Да, Мила, тут у вас не заскучаешь. Какой славный денёк. Есть что вспомнить…

Тут зашли Шило с Коротким. Бабка подняла брови, вопросительно на них посмотрела

Шило отчитался:

- Оставили в Пахтаабаде. У подстанции разложили.

Бабка одобрительно кивнула, позвала рукой Короткого и попыталась что-то произнести но зажмурилась от боли, спек уже отпускал. Тогда, молча, она завертела рукой перед Коротким.

Тот, через несколько секунд понял:

- Отключить энергию городу?

Бабка интенсивно покивала. Короткий ушел делать подлянку всему Полису.

Скорый срастил мускулатуру и поработал с кожей. Но на щеке женщины остался страшный шрам. И Скорый постарался его разгладить - получилось. Вот только лицо выглядело каким-то кривым, несимметричным.

Он начал исправлять огрехи. Сопел, мучился, делал, переделывал. Наращивал мышечные и жировые ткани, потом убирал лишнее. Действие спека ослабло и Мила иногда вздрагивала. Видимо было больно, но она терпела.

Через пятнадцать минут лицо у Милки приобрело прежние форму, цвет и фактуру. А Пашка, покачиваясь, отошел к кушетке в углу лазарета и прилёг на неё, закрыв глаза, тяжело дыша и обливаясь потом. Даже отключился на минуточку.

Растолкала его Мила, уже приведшая себя более-менее в порядок.

- Паша, пошли домой. Давай я тебе помогу.

К ним пристроились поддерживать с двух сторон доктор и медсестра. Бабка отмахнулась:

- Не надо, Сникерс, мы сами дойдём.

И они, как два алкаша, поддерживая друг-друга, покачиваясь и покряхтывая, поползли на второй этаж, в свою каюту.

Пашка по дороге бормотал свои мысли вслух:

- Если я тут надолго… Точнее навсегда… То… Ох… Вот закончится всё, я Кристинку усыновлю… Удочерю… А Витальку - усыновлю…

Бабка криво посмеялась - лицо ещё побаливало.

- Тут нет усыновления. Как ты это сделаешь?.. Просто относись к детям как к своим и они оценят… Они тебя полюбят… Да они уже тебя любят… Ты хороший отец, Скорый… Романтик, правда. Но хороший.

Но по дороге Пашка вдруг замер.

- Ты что? - забеспокоилась Бабка.

- Лестницы забыли убрать. Чччёрт.

Он развернулся и, цепляясь за перила, почесал вниз к выходу. Вышел в светлую ночь Улья, посмотрел на огромные пятаки звёзд, послушал тишину спящего города, вдохнул полной грудью чистую свежесть - полегчало. Постоял пару минут в одиночестве и только собрался завершить задуманное…

На крыльцо вышла Бабка:

- Паша, Короткий сказал, что они лестницы уже спрятали.

Скорый молча развернулся и поковылял наверх. По дороге жалуясь Миле:

- Вот никогда не думал, что знахарское дело так вредно для здоровья.

- Поначалу так все дары действуют. Я тоже, бывало, сознание теряла. Сейчас. Живца плесну - полегчает.

Сегодня было не до любви. Бабка, кое-как стянув окровавленную камуфлягу, бросила её на пол. Помогла разоблачиться Пашке и они, облегчённо охнув, упали в кровать. Прижались друг к другу и вырубились.