Обман инкорпорейтед

ГЛАВА 5

В «Лисьей норе», крошечном французском ресторанчике в центре Сан-Диего, метрдотель взглянул на имя, причудливо нацарапанное Рахмаэлем бен Аппельбаумом на листке, и сказал:

— Да, мистер Аппельбаум. Сейчас… — он сверился с наручными часами, — восемь часов. — Рядом поджидала очередь хорошо одетых людей, что было на перенаселённой Терре это обычным явлением. Все рестораны, даже плохие, заполнялись каждый вечер после пяти, а этот ресторан никак нельзя было отнести даже к числу посредственных, не говоря уже о плохих. — Жанет! — окликнул метрдотель официантку в модном ныне комплекте из кружевных чулок и открытого жилета, оставляющего открытой правую грудь, сосок которой элегантно прикрывало украшенное швейцарским орнаментом устройство в форме золотой чашечки. Устройство воспроизводило псевдоклассическую музыку и отбрасывало на пол перед девушкой притягивающие взгляд движущиеся узоры, освещая ей путь в тесно уставленном крошечными столиками ресторане.

— Да, Гаспар, — ответила девушка, тряхнув высоко взбитыми на макушке светлыми волосами.

— Проводи господина Аппельбаума к двадцать второму столику, — приказал метр и с несгибаемой, ледяной выдержкой проигнорировал взрыв возмущения среди устало стоявших в очереди перед Рахмаэлем посетителей.

— Мне ни к чему… — заговорил было Рахмаэль, но метр оборвал его:

— Всё устроено. Она ждёт вас за номером двадцать вторым. — В голосе метрдотеля угадывался намёк на его полную осведомлённость о сложных эротических отношениях клиента, которых на данный момент, увы, не существовало и в помине.

Рахмаэль последовал за Жанет и её швейцарским чудо-фонариком на груди через темноту под стук ножей и вилок людей, торопливо поглощавших свои ужины. Они делали это в тесноте, ощущая гнёт собственной вины, и торопливо освобождали места ожидающим с тем, чтобы те успели получить ужин до двух ночи, когда закрывались кухни «Лисьей норы». Не успел Рахмаэль посетовать на тесноту, как Жанет остановилась и повернулась; в бледно-красном, восхитительно тёплом ореоле света, исходящем из чашечки на её соске, за двадцать вторым столиком сидела Фрея Холм.

— Вы не зажгли настольную лампу, — заметил Рахмаэль, усаживаясь напротив.

— Я, конечно могла это сделать. И заодно сыграть «Голубой Дунай». — Она улыбнулась. Глаза темноволосой Фреи сияли в сумраке — официантка уже ушла. Перед ней стояла маленькая бутылка «шабли» урожая 2002 года — одно из самых изысканных фирменных угощений ресторана, чрезвычайно дорогое. Интересно, кто заплатит по счёту за это старое калифорнийское вино двенадцатилетней выдержки? Ей-богу, Рахмаэль с удовольствием оплатил бы счёт, однако… Он машинально прикоснулся к своему бумажнику. Это не укрылось от Фреи.

— Не беспокойтесь. Владелец этого ресторана — Мэтсон Глазер-Холлидей. Счёт будет выставлен на шесть поскредитов. За порцию орехового масла и сэндвич с виноградным джемом. — Она рассмеялась, в отражённом свете подвесных японских фонарей в её тёмных глазах плясали огоньки. — Это место внушает вам опасения?

— Нет. Я постоянно в напряжении. — Вот уже шесть дней как «Омфал» исчез. Не только для него, но, возможно, и для Мэтсона. Не исключено, что (в целях безопасности) о маршруте корабля знал лишь сидящий за многоярусным пультом корабля пилот Ал Доскер. Для Рахмаэля было психологическим потрясением наблюдать, как его корабль уносится в безграничный мрак космоса. Ферри оказался прав: «Омфал» был sine qua non[5] «Аппельбаум Энтерпрайз» — без него компания не существовала.

Но только так он ещё мог вернуть корабль, точнее говоря, «ОбМАН Инкорпорейтед» могла бы доставить его туда на высокоскоростной летяге, дать взойти на борт «Омфала» и начать своё восемнадцатилетнее путешествие. В противном случае…

— Не сосредотачивайтесь на предложении Ферри, — мягко сказала Фрея. Она кивнула официантке, и та поставила охлаждённый бокал перед Рахмаэлем, который послушно отпил глоток белого «буэна виста» 2002 года. Воздержавшись от повторного глотка, он кивком выразил одобрение, делая вид, что для него вполне привычен ошеломляющий букет и аромат божественного напитка. По сравнению с ним всё, что он пил прежде в своей жизни, низводилось до абсурда.

— Я и не думаю о нём, — сказал он Фрее, размышляя скорее о том, что могло находиться у неё в сумке.

Её большая сумка из чёрной кожи, смахивающая на мешок почтальона, покоилась на столике так близко, что он мог до неё дотянуться.

— В сумке находятся компоненты, — тихо пояснила Фрея. — Они в круглом контейнере из поддельного золота с пометкой: «Аромат бесконечной сексуальности №54» — обычные континентальные духи, не привлекающие внимания при обыске сумки. Все двенадцать компонентов, разумеется, сверхминиатюрны, они размещаются под внутренней крышкой. На обороте бумажного ярлыка находится диаграмма подключения. Сейчас я поднимусь, чтобы удалиться в дамскую комнату, и несколько секунд вы должны просидеть спокойно, Рахмаэль. Вероятность того, что агенты ТХЛ следят за нами напрямую в качестве посетителей либо с помощью приборов, составляет семьдесят к тридцати. Обнаружив, что я не возвращаюсь, вам следует занервничать и привлечь внимание Жанет, хотя бы с целью заказать себе ужин, а самое важное — добыть меню.

Он кивнул, внимательно слушая.

— Официантка заметит вас и даст вам меню, оно жесткое и довольно большое, поскольку содержит карту вин. Вы положите его на стол так, чтобы оно накрыло мою сумку.

— После чего я ненароком роняю сумку на пол, — подхватил Рахмаэль, — и, собирая рассыпавшееся содержимое…

— Вы спятили? — холодно перебила она. — Вы накроете сумку. На оборотной стороне меню, справа, есть полоска из титана. Контейнер с духами содержит титано-тропический датчик, благодаря которому он за пару секунд выберется из оставленной открытой сумки и переместится на нижнюю обложку меню. Полоска находится внизу листа, где ваша рука покоится с абсолютной естественностью, пока вы держите это неудобное меню. Коснувшись титановой полоски, контейнер выбросит слабый заряд, вольт на десять, — вы ощутите его, возьмёте контейнер четырьмя пальцами и отсоедините от титановой полосы, к которой он был притянут, затем под меню уроните его себе на колени. После этого переложите контейнер другой рукой с коленей себе в карман. — Она поднялась. — Я вернусь через шесть минут. До свидания. И удачи вам.

Он проводил её взглядом.

Когда она ушла, ему захотелось тоже встать и что-то сделать. Переместить компоненты глубокого сна, добытые для него на чёрном рынке, было непросто, поскольку с тех пор, как «ОбМАН Инкорпорейтед» отобрала у Теодориха Ферри его спутник вместе с экипажем, а заодно и собственный симулякрум, он вёл тотальную слежку за всеми поступками Рахмаэля, введя в игру все технологические и кадровые ресурсы ТХЛ, усугубленные личной неприязнью Теодориха.

Ранее отдалённый и безликий конфликт вновь превратился в глубоко человечную, важнейшую проблему, изначально стоявшую перед его отцом. Эта борьба в конечном итоге принесла гибель отцу и распад организации.

Размышляя над этим, Рахмаэль заёрзал, как ему было сказано, затем встал и принялся отыскивать взглядом девушку со швейцарским устройством, испускавшим свет и звучащим жизнерадостной музыкой.

— Меню, сэр? — Жанет стояла перед ним, протягивая огромное, роскошно отпечатанное тиснёное меню. Он поблагодарил её, покорно принял меню и вернулся за свой стол со звучащей в ушах приятной мелодией Иоганна Штрауса.

Меню размером с конверт из-под старинного винилового диска с лёгкостью накрыло сумку Фреи. Сидя за столом, он изучал карту вин, обращая особенное внимание на цены. Господи! Вино здесь стоило целое состояние. К примеру, четверть галлона белого вина трёхлетней выдержки…

Все розничные заведения типа «Лисьей норы» эксплуатировали перенаселённость Терры. Люди, прождавшие три часа просто чтобы очутиться здесь, поесть и выпить, готовы платить — к этому времени у них не остаётся психологического выбора.

Правая рука Рахмаэля вздрогнула от слабого электрического разряда. Он коснулся круглого контейнера с миниатюрными компонентами для глубокого сна и, охватив его пальцами, отделил от меню. Контейнер упал ему на колени, и он почувствовал его вес.

Выполняя указания, он потянулся к нему левой рукой, чтобы переместить в свой карман…

— Извините — ой! — На него наткнулся, заставив покачнутся на стуле, загруженный по самую грудь тарелками робот-помощник официанта. Кругом царила суета: покидали и занимали места посетители, прибирали столы роботы-подручные, обслуживали гостей официантки со своими фонариками и мелодиями… Рахмаэль смущённо уселся поудобнее и снова потянулся к контейнеру на коленях.

Его не было.

Упал на пол? Не веря этому, он глянул вниз, увидел свои ботинки, ножки стола, пустой коробок. Никакого круглого золотистого контейнера.

Они украли его. Те, кто прислал механического «помощника официанта». А теперь, в общей суматохе, исчез и он со своей грудой посуды.

Побеждённый Рахмаэль сидел, уставясь в пространство. Наконец он налил себе из бутылки второй бокал вина и поднял его, словно признавая и поздравляя с успехом невидимую сеть агентов ТХЛ, вступивших в игру в решающий момент и лишивших его средства, насущно необходимого для того, чтобы покинуть Солнечную систему на своём корабле.

Теперь не важно, встретится ли он с Доскером на борту «Омфала», — отправляться в путь без компонентов было бы безумием.

Вернулась Фрея, уселась напротив и улыбнулась:

— Всё в порядке?

— Всё пропало, — мрачно пробормотал он, решив про себя, что дело на этом всё же не закончено.

И выпил с колотящимся сердцем нежный, дорогой, восхитительный и совершенно бесподобный напиток — вино сокрушительного (хотя и временного) поражения.

* * *

Омар Джонс, президент Неоколонизированной территории и чиновник высшего ранга на огромном модуле-поселении на Китовой Пасти, весело произнёс на телеэкране:

— Я обращаюсь к вам, ребята, обитающим на родине в тесноте своих крошечных коробок, — мы приветствуем вас и желаем удачи. — Знакомая приятная и круглая физиономия просияла тёплой улыбкой. — Нам здесь хотелось бы знать, ребята, когда вы присоединитесь к нам на Китовой Пасти? — Он приставил сложенную лодочкой ладонь к уху, и это напомнило Рахмаэлю двухстороннюю трансляцию. Но это было иллюзией, поскольку эту видеоплёнку отправили в виде сигнала с помощью филиала «Телпора» фон Айнема в Швайнфорте, Новая Единая Германия. Далее сигнал транслировали на телеприёмники всей Терры посредством сети принадлежащих ООН орбитальных спутников.

— Извините, президент Неоколонизированной территории на планете Китовая Пасть Омар Джонс, — произнёс Рахмаэль вслух, а про себя добавил, что он сделает это по-своему. Не с помощью «Телпора» фон Айнема, оказывающего услуги за пять поскредитов в одном из розничных филиалов ТХЛ… Да и вообще, ему показалось, что президента Джонса ко времени его прибытия уже не будет в живых.

Впрочем, после поражения в «Лисьей норе»… По сути противник отрезал его от источника снабжения, от «ОбМАН Инкорпорейтед». Он сидел напротив представляющей компанию хорошенькой темноволосой Фреи Холм, пил с ней вино, болтал и смеялся. Но когда пришла пора переместить важные компоненты от «ОбМАН Инкорпорейтед» к себе на какие-то пять дюймов…

— Бз-з-з-з! — пронзительно просигналил видеофон в крошечной спаленке его общественного жилища, указывая, что кто-то желает с ним связаться.

Выключив жизнерадостную физиономию Омара Джонса, президента планеты Китовая Пасть, он подошёл к видеофону и поднял трубку.

На сером маленьком экране появились черты Мэтсона Глазер-Холлидея.

— Мистер бен Аппельбаум, — произнёс Мэтсон.

— Что нам теперь делать? — отозвался Рахмаэль, ощущая тяжесть потери. — Эти люди, скорее всего, следят за нашей…

— Ну ещё бы, мы отмечаем прослушивание на этой линии. — Мэтсон кивнул, но не казался расстроенным. — Нам известно, что они не только отслеживают этот вызов, но и записывают его в аудио— и видео— формате. Однако у меня к вам короткое сообщение, и пусть они пользуются им на здоровье. Свяжитесь с отделом информации вашей местной библиотеки микрофильмов.

— И что дальше? — спросил Рахмаэль.

— Проведите исследование по истории открытия Китовой Пасти, — пояснил Мэтсон Глазер-Холлидей. — О первых автопилотируемых накопителях данных и передатчиках, прилетевших много лет назад с Солнечной системы в систему Фомальгаут, — в общем назад, в двадцатый век.

— Но для чего…

— Мы будем держать связь, — быстро проговорил Мэтсон. — До свидания. Рад был… — Он впился взглядом в Рахмаэля. — Пусть вас не расстраивает эта маленькая неприятность в ресторане. Это заурядный случай, уверяю вас. — Он шутливо отсалютовал, и его изображение на крошечном чёрно-белом («Видфон Корпорейшн Вес-Дем» представляла лишь минимум обслуживания, и в качестве общественного предприятия, лицензированного ООН, это сходило ей с рук) аппарате исчезло.

Рахмаэль смущённо повесил трубку видеофона.

Записи первых автопилотируемых мониторов, отправленных когда-то в систему Фомальгаут, были достоянием общественности — да и что в них могло быть ценного? Тем не менее он набрал номер местного филиала Нью-Йоркской общественной библиотеки микрофильмов и ксерокопий и попросил прислать ему весь имеющийся материал на тему первых исследований системы Фомальгаут. Подразумевая допотопные детища Джорджа Хоффмана, благодаря которым была открыта обитаемая планета Китовая Пасть.

Вскоре в дверь постучал робот с комплектом микрофильмов. Рахмаэль уселся перед сканером и ввёл в него первую бобину, заметив на ней надпись: «Общий отчёт по данным рапортов автоматических кораблей с системы Фомальгаут, сокращённая версия» (подписано неким Г. С. Пурди).

Он просматривал запись два часа. Вначале появлялось солнца, затем одна за другой планеты — увы, не оправдывающие надежд. Но вот на экране расцвела планета номер девять, и случилась метаморфоза!

Никаких голых скал и остроконечных гор. Никакой безвоздушной, лишённой бактерий, стерильной пустоты, заполненной метаном или кристаллизовавшейся ввиду особой удалённости от солнца. Перед ним вдруг мягко заколыхался зелёно-голубой мир, и это явление побудило доктора фон Айнема немедленно выставить своё оборудование «Телпор» и установить прямую связь между этим миром и Террой. Сей лакомый кусочек живо заинтересовал «Тропу Хоффмана» в коммерческом смысле — и подписал приговор компании «Аппельбаум Энтерпрайз».

Последняя видеоинформация с монитора поступила пятнадцать лет назад. С тех пор, благодаря прямому контакту посредством телепортации, прежний допотопный способ безнадёжно устарел. Соответственно изначальные автопилотируемые спутники-мониторы, кружащие вокруг Фомальгаута…

Что с ними случилось? Они были заброшены, если верить автору отчёта Пурди. Их батареи были отключены дистанционной командой, и, по-видимому, они до сих пор вращаются вокруг солнца в пределах орбиты Китовой Пасти.

По-прежнему там.

Батареи давно выключены и, значит, остаются законсервированными, сохраняя энергию. Причём они были современного жидко-гелиевого типа №3.

Не это ли хотелось узнать Мэтсону?

Вернувшись к бобине со справочными данными, он просматривал её до тех пор, пока не усвоил всю информацию. Наиболее совершенный видеомонитор принадлежал компании «Видфон Корпорейшн Вес-Дем». Кому, как не им, знать, находится ли до сих пор на орбите системы Фомальгаут аппарат «Принц Альберт».

Рахмаэль направился было к видеофону, но передумал. В конце концов, его жилище прослушивалось. Поэтому он вышел из дома и взошёл на пешеходный «бегунок», на котором продолжал движение до тех пор, пока не приметил будку видеофона. Отсюда он позвонил в действующий круглосуточно центральный офис «Видфон Корпорейшн» в Детройте.

— Соедините меня с архивом, — приказал он роботу на коммутаторе.

Вскоре на экране появился морщинистый, но бодрый гномообразный человек в серой куртке, придававшей ему сходство с бухгалтером.

— Да?

— Мне нужна информация о спутнике-мониторе «Принц Альберт», запущенном на орбиту вокруг Фомальгаута семнадцать лет назад. Окажите любезность проверить, находится ли он ещё на орбите и если да, то каким образом его можно включить, чтобы…

Сигнал исчез. Служащий «Видфон Корпорейшн» на другом конце линии повесил трубку. Рахмаэль подождал. Коммутатор не вышел на связь, не дал о себе знать и местный робот.

«Чёрт побери», — подумал Рахмаэль и в расстроенных чувствах покинул будку. Продолжив путь на «бегунке», он сошёл у следующей кабинки общественного видеофона. На этот раз он набрал номер спутника Мэтсона Глазер-Холлидея, и вскоре с экрана смотрел владелец «ОбМАН Инкорпорейтед».

— Извините за беспокойство, — тщательно подбирая слова, заговорил Рахмаэль. — Но я просмотрел плёнки с информацией о первых наблюдениях в системе Фольмхаут с помощью автоматов.

— Узнали что-нибудь?

— Я осведомился в «Видфон Корпорейшн Вес-Дем» по поводу их спутника «Принц Альберт»…

— И что они сказали?

— Они немедленно прервали связь.

— Этот спутник всё ещё на орбите, — сказал Мэтсон.

— И посылает сигналы?

— Молчит последние пятнадцать лет. В гиперпространстве его сигнал преодолевает расстояние до Солнечной системы в двадцать четыре световых года за одну неделю. Не в пример быстрее, чем понадобится «Омфалу» для достижения системы Фомальгаут.

— Есть ли способ активировать спутник?

— «Видфон Корпорейшн» могла бы связаться с ним напрямую через «Телпор», — сказал Мэтсон. — При желании.

— Но его нет?

— Они отказались с вами говорить только что? — после паузы уточнил Мэтсон.

— А может ли кто-то другой послать импульс на спутник? — задумчиво спросил Рахмаэль вместо ответа.

— Нет. Только «Видфон Корпорейшн» известен код, на который он реагирует.

— Вы хотели, чтобы я узнал именно это? — осведомился Рахмаэль.

— До свидания, мистер бен Аппельбаум, — улыбаясь, произнёс Мэтсон Глазер-Холлидей. — И желаю вам удачи в продолжении исследований. — Он повесил трубку, и перед Рахмаэлем вновь очутился пустой экран.

На своей вилле Мэтсон повернулся от видеофона к Фрее Холм, устроившейся на диване, подогнув под себя ноги, в модной прозрачной голубой блузке из паучьего шёлка и брючках спортивного кроя.

— Он только что нашёл его, — сказал Мэтсон. — Я говорю о спутнике «Принц Альберт». — Мэтсон, нахмурясь, зашагал по комнате. — Ну хорошо, — решил он наконец. — Через шесть часов на Китовую Пасть отправится наш агент под именем Бергена Филлипса. Попав туда с помощью филиала ТХЛ в Париже, он передаст нам через «Телпор» закодированный документ с описанием истинного положения на планете.

Впрочем, к тому времени люди из ТХЛ могут раскрыть «Бергена Филлипса» и выведать знакомыми каждому профессионалу способами всю известную этому ветерану «ОбМАН Инкорпорейтед» информацию. Далее им остаётся послать Мэтсону поддельное кодированное сообщение о том, что на планете всё в порядке, — получив такое сообщение, шеф никогда не узнает, действительно ли оно пришло от «Бергена Филлипса» или от ТХЛ. Однако…

Фрея проследила его мысль.

— Пусть этот агент, попав на планету, отправит на спутник «П. А.» включающий код, чтобы тот снова начал передавать данные напрямую в Солнечную систему.

— Если он ещё способен действовать по прошествии пятнадцати лет. И если «Видфон Корп» не отменит команду в тот миг, когда начнёт поступать информация. — Кстати, агент может прослушивать линии Корпорации и уловить даже первые данные. К примеру, прежде чем прервётся поток информации, он может получить графический снимок Китовой Пасти — и тогда пусть отключают спутник на здоровье. Естественно, контролирующая «Видфон Корпорейшн» ТХЛ непременно так и поступит.

— Один хороший снимок, — заключил Мэтсон. — И мы узнаем.

— Что мы узнаем? — Она потянулась к ближайшему антикварному столику (настоящий кофейный столик со стеклянной столешницей), чтобы поставить на него свой бокал.

— Я скажу тебе об этом, дорогая, когда увижу снимок, — сказал Мэтсон. Подойдя к пульту коммутатора, он отправил заранее подготовленный приказ доставить на спутник полевого агента, который должен был лететь на Китовую Пасть. Его надо было проинформировать устно — любая инструкция по линии связи была равносильна провалу.

Не исключено, что Мэтсон и без того слишком многое сообщил Рахмаэлю. Впрочем, в подобном деле риск неизбежен. И он мог предположить, что ответный вызов Рахмаэля пришёл из уличного видеофона — парень был новичком, но в осторожности ему не откажешь. А в наше время подобная осторожность говорит не о паранойе, а о практичности.

— Эй вы, ребята на перенаселённой старушке Терре! — на цветном трёхмерном телеэкране, снабжённом стереозвуком и обонятельной дорожкой, появилась жизнерадостная физиономия президента Неоколонизированной территории Омара Джонса, за спиной которого уходила вдаль бесконечная панорама парка. — Вы удивляете нас. Мы слышали, что вы намерены послать сюда корабль через гиперпространство и он прибудет… минутку… — Он нарочито погрузился в подсчёты.

Сидя перед телевизором (не полностью ещё оплаченным), усердный трудяга и добродушный парень по имени Джек Макэлхаттен заметил жене:

— Ты погляди только на этот простор. — Он напомнил ему давно минувшие годы славного хрупкого детства, прошедшего в Орегон Трэйл — части Вайоминга западнее Шайенна. Джек вдруг почувствовал горячее непреодолимое желание. — Мы должны эмигрировать, — сказал он Рут. — Просто обязаны сделать это ради детей. И они смогут вырасти…

— Тс-с-с, — отозвалась Рут.

— Через каких-то восемнадцать лет, ребята, — продолжал на экране президент Неоколонизированной территории Омар Джонс, — этот корабль прибудет сюда и встанет к причалу. И вот что мы сделали: мы назвали день его прибытия 24 ноября 2032 года Днём Летучего Голландца. — Он усмехнулся. — Мне будет… гм-м… девяносто четыре года, и, к сожалению, я едва ли смогу принять участие в Дне Летучего Голландца. Но потомки, в числе которых будут некоторые из вас, ребята…

— Ты слышала? — изумлённо сказал жене Макэлхаттен. — Какой-то псих собирается лететь старым способом. Восемнадцать лет в межкосмосе! Когда тебе нужно всего лишь…

— ПОМОЛЧИ! — яростно прошептала Рут, прислушиваясь.

— …придут сюда, чтобы приветствовать мистера Аппельбаума. — продолжал с насмешливой торжественностью президент Омар Джонс. — Знамена, лозунги… К тому времени наше население достигнет примерно миллиарда, но свободных земель останется много. Мы сможем принять до двух миллиардов и ничуть не потесниться. Так что присоединяйтесь к нам, летите сюда, будьте с нами на праздновании Дня Летучего Голландца, ребята. — Он махнул рукой — и Джеку Макэлхаттену показалось, что именно ему. В нём усилилось желание.

Он вспомнил о своих соседях по тесному жилищу, с которыми приходится делиться ванной комнатой… вернее, приходилось делиться до последнего месяца, когда Паттерсоны эмигрировали на Китовую Пасть. Видеописьма от Джерома Паттерсона: боже, как они восторгались условиями на планете. Похоже, информационные выпуски (а точнее, реклама) недооценивали прелести реальных жизненных условий. Не говоря уже о перспективах!

— Нам нужны мужчины, — провозгласил президент Омар Джонс. — Славные сильные парни, готовые к любой работе. Не ты ли этот парень? Умелый работяга, готовый немедленно сняться с места и достигший восемнадцати лет? Желающий начать новую жизнь, пользуясь своими мозгами и ловкими руками, дарованными ему Господом? Подумай! А как ты применяешь свои руки и навыки сейчас?

Занимающийся контролем качества на автоматической линии Макэлхаттен с горечью подумал о том, что с его задачей лучше справился бы голубь — впрочем, как раз голубь и проверял его работу.

— Можешь представить себе, у какого-то голубя глаз на ошибки намётан лучше, чем у меня? — посетовал он жене. Однако он очутился именно в такой ситуации. Ему приходилось отбраковывать плохо пригнанные детали, и когда он допускал оплошность, голубь замечал пропущенную дефектную деталь, ударял клювом кнопку сброса, и деталь автоматически скидывалась с конвейера. По мере ухода из «Крино и партнёры» контролёров качества, отправляющихся в эмиграцию, их заменяли голубями.

До сих пор Джек продолжал работать лишь потому, что его профсоюз был достаточно силён, чтобы настоять на выслуге лет перед компанией и заставить её удерживать за ним место. Но стоит ему уволиться…

— Тогда и на моём месте появится голубь, — сказал он жене. — Ну ладно, мы улетим на Китовую Пасть, и мне уже не придётся конкурировать с птицами. — «И при этом проигрывать, показывая худшие результаты», — мысленно добавил он. — А «Крино» будет довольна.

— Мне всего лишь хочется, чтобы ты получил не Неоколонизированной территории конкретную работу, — сказала Рут. — Они говорят о «разных рабочих местах», но ты не можешь занять все места. В какой работе ты… — она засомневалась, — …действительно мастер? — В конце концов он работал в «Крино и партнёры» целых десять лет.

— Я собираюсь стать фермером.

Она уставилась на него.

— Нам дадут двадцать акров. Мы купим здесь овец, этих, с чёрными мордами. Саффолков. Возьмём на развод шесть штук — пять овец и одного барана, — огородим участок, соберём дом из сборных конструкций… — Он знал, что сможет это сделать. Ведь это удалось другим, о чём они рассказывали — и не в безличных рекламах, а в письмах, пришедших в виде аудио— видео— сигнала, а затем расшифрованных «Видфон Корпорейшн» и вывешенных на доске объявлений их общественного здания.

— Но если нам там не понравится, — опасливо пробормотала Рут, — мы не сможем вернуться обратно, и это так странно. Ведь эти машины для телепортации… они работают только в одну сторону.

— Экстрагалактическая туманность, — терпеливо сказал он. — Материя разбегается, вселенная взрывается, растёт; «Телпор» перемещает твои молекулы в этом потоке в качестве энергетических конфигураций.

— Не понимаю, — призналась Рут. — Но я понимаю вот это. — Она достала из своей сумочки листовку.

Изучая её, Макэлхаттен нахмурился.

— Чушь. Это литература ненависти, Рут. Не принимай её всерьёз. — Он принялся мять листовку в руках.

— Но они не называют себя ненавистниками. «Друзья объединённых людей» — это маленькая группа обеспокоенных убеждённых противников…

— Я знаю, чьи они противники, — перебил Макэлхаттен (некоторые из них работали в «Крино и партнёры»). — Они говорят, что нам, терранам, следует оставаться в пределах Солнечной системы. И держаться вместе. Послушай. — Он скомкал листовку. — Человеческая история являет собой одно долгое переселение. И величайшее из них — миграция на Китовую Пасть, путь длиной в двадцать четыре световых года. Нам следует гордиться. Но естественно, всегда найдётся горстка идиотов и психов, выступающих противниками истории.

Да, это была история, и ему хотелось быть её частицей. Вначале была Новая Англия, затем Австралия, Аляска, после чего попытка (и неудача) на Луне, затем Марс и Венера и вот теперь — долгожданный успех. Но, прождав слишком долго, он состарится, а переселенцев будет так много, что свободной земли не останется, и правительство Неоколонизированной территории может в любое время отменить выдачу земли из-за ежедневного притока людей. Офисы «Телпора» и без того переполнены.

— Ты хочешь, чтобы я отправился? — спросил он у жены. — Чтобы очутился там первым, затем выслал тебе сообщение, как только получу землю и буду готов строить дом? И чтобы ты смогла тогда прилететь вместе с детьми?

— Мне ужасно не хочется расставаться с тобой, — нервно произнесла она.

— Решайся.

— Пожалуй, нам нужно лететь вместе. Если мы вообще полетим. Но эти письма… Это всего лишь импульсы в энергетических линиях.

— Как и телефон, видеофон, либо телепередачи. Они транслируются уже сотню лет.

— Ах если бы сюда приходили «настоящие» письма!

— Тебя мучает суеверный страх, — сказал он укоризненно.

— Может быть, — признала Рут. — Но по крайней мере это настоящий страх. Глубокий и всеобъемлющий страх перед путешествием в один конец, из которого никому не дано вернуться. — «Кроме корабля, который через восемнадцать лет достигнет системы Фомальгаут», — мысленно добавила она.

Она подняла вечернюю газету и просмотрела статью, высмеивающую тот корабль, «Омфал». Он способен нести пятьсот пассажиров, но на этот раз возьмёт одного-единственного человека — собственного владельца. К тому же в статье говорилось, что этим человеком движет желание сбежать от своих кредиторов.

Зато он может вернуться с Китовой Пасти, решила она.

Сама не зная почему, она завидовала этому человеку, которого газета называла Рахмаэлем бен Аппельбаумом. Ах, если бы они могли полететь вместе с ним, если бы могли попросить его об этом…

— Если ты не полетишь, Рут, мне придётся сделать это одному. Я не собираюсь ждать на этой станции контроля качества день за днём, чувствуя, как в затылок дышит проклятый голубь.

Она вздохнула. И прошла в общую кухню, которую они делили с соседями, располагавшимися по правую руку (семейство Шортов), чтобы посмотреть, не осталось ли от их ежемесячного рациона горсти синтетических кофейных зёрен (значащихся в счёте «коф-зен»).

Их не было, и она угрюмо заварила себе чашку синтетического чая. Тем временем Шорты, беспокойные по натуре ребята, то приходили, то уходили с кухни. А в гостиной сидел перед телевизором её муж и, словно восторженный ребёнок, доверчиво впитывал в себя вечернее сообщение с Китовой Пасти. Отслеживая события на новом грядущем мире.

Кажется, он прав.

Но что-то потаённое в её душе интуитивно возражало, и она гадала о причине. Её снова вспомнился Рахмаэль бен Аппельбаум, задумавший, по словам газеты, восемнадцатилетнее путешествие без оборудования глубокого сна. Он якобы пытался его раздобыть, глумливо отмечала газета, но этот тип был таким жалким делягой и мошенником, что у него не было никаких кредитов. Бедняга, мысленно пожалела его Рут. Готов к долгому путешествию в одиночку — неужели компания, производящая требуемое оборудование глубокого сна, не могла пожертвовать его бен Аппельбауму?

— Помните, ребята, — объявил голос из телевизора в гостиной. — Разве не у вас, на Терре были старая матушка Хаббард и Старушка, которая жила в туфельке?[6] У вас полно детей, что вам остаётся делать?

«Эмигрировать», — решила Рут без восторга.

Несомненно — и поскорее.