Оазис

Часть вторая. Глава 1

Глава первая

— Эрика!

Девушка вздрогнула от мерзкого крика Престона, вопящего где-то за стеной сарая. Престон был одним из приближенных барона Каньяра, а точнее, главой Службы разведки и внутренней безопасности. Вот так, напыщенно и с претензией на серьезность своей работы. Хотя, как подозревала Эрика, охранять было нечего. Этот набитый ливером мерзкий урод Каньяр ничем выдающимся себя не прославил, только еще больше вверг население Лосиного Холма в уныние и беспросветную нищету.

Налоги, налоги. Кругом обдираловка, поборы, рекрутирование молодых ребят, входящих в возраст юношества, в боевые команды барона. В Лосином Холме есть только два пути: бесконечное копание в земле, чтобы хоть как-то прокормить себя и семью, и с оружием в руках защищать власть Каньяра.

— Эрика! — голос Престона уже был рядышком. Осталось только заглянуть за угол и толкнуть хлипкую дверь, за которой пряталась девушка. — Куда ты запропастилась, мелкая тварь? Найду — заставлю нужники чистить в доме барона!

Эрика схватила старый чугунный котел, который выбросили из-за большой трещины по боку, но совсем избавляться не стали, а пристроили в хозяйственном сарае. Здесь хранилось много вещей, которые, если к ним подходить с умом, прослужат еще десяток лет.

Она нагребла земли с пола и вместе с ошметками соломы стала энергично тереть внутренности котла в тот момент, когда дверь с грохотом отлетела в сторону, и жалобно пискнув, повисла на ржавом шарнире. Второй вылетел из гнезда как из пращи, просвистев в паре сантиметров от бедра девушки.

— А-аа! Вот ты где, мартышка! — раздул ноздри Престон и демонстративно положил руку на потертую кобуру, из которой торчала рукоять пистолета. — Почему не откликаешься?

— Задумалась, господин Престон, — еще ниже склонила голову девушка и ее руки задвигались энергичнее, словно пытались протереть дырку в боку котла. — Не услышала…

— Нихрена себе — не услышала! — худощавый по своему телесному складу, с вытянутым подбородком и неопрятной белесой щетиной, Престон вызывал чувство омерзения у Эрики, чувство до боли осязаемое, что хотелось затолкать два пальца в рот и очистить желудок. Впрочем, вечная замарашка с опущенными плечами и в рваной одежонке в виде грубого домотканого платья такие же ощущения вызывала у большей части боевиков. Они ее за женщину-то и не считали, справедливо полагая, что убогость найденной пять лет назад в Ледяном Распадке девчонки как раз компенсируется ее неистовой работой в доме барона Каньяра. — Да я всю глотку просадил, пока ходил по улице! Ты что делаешь, дурочка?

— Котел хочу очистить, — шмыгнула носом Эрика. — У Конона сука ощенилась, он попросил меня найти какую-нибудь посудину, чтобы кашу заваривать.

— А при чем здесь Конон? Ты у кого работаешь? У кузнеца или у барона? Давай, вставай. Пошли.

— К-куда? — обомлела Эрика.

— К барону. Зовет тебя. Горшок с дерьмом вынести, — хохотнул Престон, и увидев мелькнувшее на лице девчонки отвращение, вдруг слегка смягчился. — Да шучу я. Он хочет тебе задание какое-то дать. Дескать, только тебе доверяет. Ты же, как-никак, с ним пять лет живешь… В смысле, за стенкой спишь.

Эрике было двенадцать, когда ее нашел один из «летучих» отрядов — вольных охотников барона Каньяра, без сознания лежавшую в глубокой промоине. Недавно прошел жуткий дождь, и накопившиеся потоки воды на Плешивом плато рванули вниз, на равнины двумя рукавами. Один из них ударил по Ледяному распадку, сдергивая с места огромные валуны и могучие деревья с мощной корневой системой. Именно сюда Престон направил людей, чтобы проверить последствия стихии. В общем, Эрике повезло, что ее обнаружили.

Парни привезли ее в Лосиный Холм и отдали в дом барона, потому что не знали, куда пристраивать ребенка, начавшего метаться в жарком бреду. Барон Каньяр нашел какого-то лекаря и пригрозил ему укорачиванием головы, если не поднимет девчонку на ноги. Может, повезло лекарю; может — Эрике. Но она оклемалась и с тех пор жила в отдельной коморке напротив апартаментов барона. Помимо нее в доме работали в качестве прислуги еще несколько женщин. Любовница была одна — слащавая Диана из поселка, терпящая, по мнению Эрики, хозяина только из-за статуса и беззаботной жизни приживалки.

Впрочем, Эрике было наплевать на все. Главное удобство ее существование состояло в кормежке и крыше над головой. Убраться в комнате хозяина ей не составляло труда. Про ночные горшки Престон, конечно, шутил. Ну… Пришлось пару раз выносить хозяйскую блевотину в тазу. Так не переломилась же.

Самое удивительное, что, постепенно развиваясь физически, Эрика очень удивлялась, что никто не замечает, как округлялись ее формы, превращая гадкого утенка в хорошенькую ладную девушку, пусть и малорослую, но зато гибкую и сильную, способную выдержать физические нагрузки вроде колки дров или перетаскивания грузного тела пьяного барона от стола до кровати. Превращение замечали домашние слуги, а однажды тетя Камилла дала совет: ходить все время замарашкой, чтобы ни одна тварь из личной гвардии Каньяра не заподозрила, что рядом распустился очаровательный цветок. Ниже плечи, потупленные глаза, взгляд глупой и непонятливой дурашки и полосы грязи на щеках. Похотливые мысли хорошо читались во взглядах всей этой поганой своры, именуемой гвардией, и Эрика уже понимала, чем грозит излишнее внимание вооруженных мужиков.

— Хозяин, я нашел ее! — Престон еще в длинном коридоре, рассекающем дом пополам, начал кричать о выполнении своего важного задания. — Вы где?

— Сюда иди! — раздался недовольный голос барона из гостевого зала.

В большой комнате, заставленной очень приличной мебелью, сделанной руками местного столяра-краснодеревщика Артура, находился сам хозяин обширных земель вокруг Лосиного Холма, его стервозная Диана и еще какой-то человек в приличном костюме, под которым виднелась вязаная жилетка с пущенной поверх нее золотой массивной цепью.

Эрика нерешительно остановилась на пороге и стала нервно прятать грязные руки за спиной. Незнакомец осмотрел ее с ног до головы, отмечая сбитые носки грубых ботинок, пошедший «бахромой» подол нелепого платья, больше похожего на мешок с дыркой, который напялили на невысокую сутуловатую девицу, смуглое от загара лицо и разводы сажи на щеках.

— Вы уверены, барон, что она справится? — вздернув бровь, спросил мужчина.

— Она — самая лучшая собирательница трав! — напыщенно произнес Каньяр. — А какие сиропы делает, а мази! Думаю, Эрика вам поможет! Подойди сюда, мелкая! Что ты топчешься на месте?

— Здесь ковер, — пролепетала девушка, не в силах отвести взгляд от пушистого ковра темно-зеленого цвета, раскинувшегося на весь зал. В своих грязных ботах ей лучше не наступать на драгоценную поверхность, чтобы потом не получить несколько ударов палкой по нижней части спины. Что уж говорить: бывало и такое.

— Ладно, стой на месте, раз боишься, — поморщился барон. Пришлось слегка повысить голос. — Вот, господину Харлану требуется наша помощь. Он узнал, что у меня в поселке живет лекарь, и приехал в гости с надеждой. Я сначала не понял, о каком лекаре идет речь, но потом сообразил. Господин Харлан, можете вы лично сказать, что вам надо?

Харлан-Свисток! Эрику обожгло страхом. Слухи об этом человеке ходят не один год по всем клановым землям. Один из самых одиозных лордов, имеет очень большую армию, личную гвардию и целый отряд бешеных сучек-гончих, молодых девчонок, натасканных на поиски беглецов. Их так и называют: «загонщицами». Лорд Харлан даже предоставляет услуги по поимке людей, сбежавших от своих баронов. Правда, никого не возвращают. Приносят голову как доказательство выполненной работы.

Так что понадобилось этому ублюдку от нее, несчастной и забитой девчонки?

— Детка, у меня есть сын, — вкрадчивым голосом начал Харлан. — Так уж случилось, что он упал с лошади и повредил спину. Какая-то опухоль на позвоночнике, мешающая не просто ходить, но и жить. Боли очень сильные, приходится давать опий, чтобы немного облегчить страдания мальчика. Я боюсь, что…

Харлан внезапно прервал свои излияния, но Эрика прекрасно поняла, о чем он не захотел говорить. Опий — наркотик, к которому привыкнуть можно очень быстро. Болтать языком лорд не привык, и вовремя осекся.

— Мне нужен хороший травник, который сделает качественную мазь или лекарство без побочных эффектов, — приступил к делу гость. — Денег у меня много, но нет самого главного — выхода на секторальных медиков и их услуги. Остается только народная медицина. Ты и в самом деле знаешь травы?

— Знаю, — проглотила комок Эрика. — Не совсем хорошо, но от простуды и переломов кое-что могу сделать.

— Ты должна мне помочь, — без всяких обиняков заявил Харлан. — Если поставишь сына на ноги — отблагодарю щедро.

При этом взгляд его устремился на барона, стремительно уменьшившего свой живот. Диана, сидевшая у него на коленях, выпрямилась и замерла.

— Сколько лет вашему сыну? — понимая, что делает глупость и сует голову в петлю, спросила Эрика.

— Пятнадцать.

— Он ходит?

— Ходит, но большей частью лежит на животе. Спина, сама понимаешь, не дает ему привилегий для обычной жизни здорового парня.

— Как часты у него боли?

— В неделю раза три приступы точно бывают, — призадумался лорд.

— Еще ходячий, — пробормотала про себя девушка, понимая, что времени для лорденыша осталось совсем немного. Скоро опухоль задавит все важные функции позвоночного столба и обездвижит его. — Когда это случилось?

— Четыре месяца назад, — Харлан оживился, но не подал виду. — Опухоль на спине, чуть выше поясницы. Так что скажешь?

— У меня сейчас нет таких трав и ин-гре-ди-ен-тов, — с трудом и по слогам произнесла Эрика. — Нужно ехать в Волчью Пустошь. Только там растет пустырник и корень золотоцвета.

— Пустырник растет везде, — удивленно посмотрел на нее лорд. — Зачем рисковать и лезть в Пустошь?

— Состав почвы уникальный, — отрезала Эрика, сама удивляясь деловитости своего голоса. — Именно он дает силу растениям.

— Ну, хорошо…, — Харлан посмотрел на барона. — Надо обеспечить охрану девочки, пока она собирает нужные травы.

— Э-эээ, — заблеял Каньяр, — туда днем-то никто не рискует голову сунуть, а оставаться на ночь — вообще гиблое дело. До Пустоши полдня езды…

— Если сын умрет — твоя голова там и окажется, — спокойно ответил лорд. — Что еще нужно, дитя?

— Из трав, пожалуй, ничего, — пожала плечами Эрика. — А так: дегтя немного, березовой золы, ну и немного спирта… Основа-то всего — корень золотоцвета и отвар из пустырника. И чтобы никто не мешал мне варить…

— Обеспечим, да?

— Конечно, — сглотнул слюну барон.

— Вот и славно, — откинулся на кресло лорд. — Выезжайте немедля. Дайте девочке приличную одежду для путешествия, выберите надежных и не трусливых мужиков с оружием. У вас же, любезный барон, есть машина?

— Машина там не пройдет, — вмешалась Эрика. — Только на лошадях. И можно мне тоже…?

— Что — тоже? — не понял Харлан.

— Оружие. Револьвер или дробовик. Ножик-то есть, а вот без оружия там плохо, — шмыгнула девушка, замерев в ожидании.

— Тебя будут охранять вооруженные люди, — удивился лорд, но увидев тень досады, налетевшей на лицо замарашки, кивнул. — Хорошо. Дайте ей что-нибудь надежное.

— Я умею с дробовиком обращаться! — заторопилась Эрика. — Честно!

— Ладно! — махнул рукой лорд. — Иди, переодевайся! Барон, дайте указание людям, чтобы нашли ей приличную одежду. И лицо вымой, смотреть больно…

***

Из Лосиного Холма выехал отряд, состоящий из пяти мужчин, вооруженных до зубов. У каждого из них за спиной висел дробовик, а к седлу приторочен еще один ствол. Помимо этого, на оружейном поясе в кобурах притаились револьверы. Зная, куда они едут, предпочтение отдавали крупному калибру. Ну, а без ножа никто и шагу не ступал. Клинок всегда находится под рукой.

В середине колонны, понурив голову, ехала Эрика. Сейчас ее невозможно было узнать в теплой короткой меховой курточке с потертыми локтями и в штанах, узких настолько, что они предательски обтягивали ноги. А стоптанные сапоги с заломленными голенищами придавали девушке весьма воинственный вид. Мужчины, словно впервые увидев домашнюю прислужницу барона, доводили Эрику до безумного страха. Краска, залившая лицо, жгла огнем. Оказалось, что у девчонки вполне стройные ноги и широкие бедра вкупе с тугой задницей, как она выяснила из разговоров Лежебоки и Гвоздя. Другие-то молчали или перекидывались непонятными фразами, связанными с Пустошью.

Скабрезные разговоры о достоинствах хитрой мартышки, скрывавшей свои телеса, не смолкали до самого Гнилого Ручья — пограничной межи, за которой на восток расстилалась Пустошь. По крайней мере, барон Каньяр мог не беспокоиться за свои владения с этой стороны. Какой идиот попрется через аномальные земли, населенные морфами, и, по слухам — нежитью, которую заразил непонятный вирус, захлестнувший планету после «гнева господня». Были люди — стали бродячими тварями с кашей вместо мозгов.

Эрика на самом деле боялась, что пятеро мужиков на первой же стоянке накинутся на нее и обесчестят. Но потом успокоилась. Среди них всего лишь парочка идиотов — Лежебока и Гвоздь — могут повестись на горячее, потому как молоды и тупы. А вот Лихой, Крюгер и Кривой Пит — вполне себе нормальные бойцы, не входящие в личную гвардию барона. Как раз Лежебока и Гвоздь приданы группе, чтобы присматривать за Эрикой. Ведь Харлан-Свисток четко намекнул, что сделает со всей братвой из Лосиного Холма, если с травницей что-то произойдет. Нет, не полезут к ней в штаны, слегка успокоилась девушка.

Травница — это сильно сказано. Пару лет назад она увлеклась собиранием всяких трав благодаря одной старушке по кличке Ведьма. Тихая, ласковая бабулька слыла очень сильной травницей. Мази, припарки, микстуры, разнообразные настойки из всего, что могло дать пользу — все делала Ведьма, и потихоньку передавала Эрике свои знания. Она что-то чувствовала, и поэтому торопилась вложить в девчушку самое основное, фундамент своих знаний, на которых можно потом развить собственную лекарскую школу.

Ведьме повезло, что Эрика оказалась уникальной ученицей, схватывавшей все на лету. А недавно старухи не стало. Задрал морф, каким-то образом забредший в таежную чащу. Обычно эти твари избегают лесов, кроме мета-волков, медведей и рысей, но убивали не они, как выяснили следопыты. Степной морф, ублюдочная тварь, похожая на гигантскую собаку. Ее догнали на границе с Пустошью и завалили охотники клана. Отрубили башку, привезли в поселок в качестве трофея. У барона бзик на такие коллекции. Эрику каждый раз мороз по коже пробирает, когда она видит в каминном зале эту мерзость.

Через пару часов неспешной езды Эрика почувствовала, что ей надо хотя бы на несколько минут слезть с неудобного седла и пройтись пешком. Иначе к вечеру от ее зада останется одна кровоточащая мозоль. Кривой Пит — пожилой охотник с окривевшим от удара ножа левым глазом — заметил страдания девушки и дал сигнал остановиться.

— В чем дело? — недовольно спросил Лежебока, круглолицый парень с бицепсами, что голова быка. На нем любая одежда едва не трескалась. Природа одарила дурака силой, а вот мозги забыла вложить. — До первого привала еще час.

— Девчонке надо отдохнуть, — заявил Пит, спрыгивая с жеребца. За ним потянулись Лихой и Крюгер.

Эрика с благодарностью посмотрела на охотника и бросилась собирать сушняк для костра, благо его здесь было в достатке. Дорога проходила между лесистыми холмами, заросшими березой и ольшаником. Она хотела сварить чай из трав, прекрасно тонизировавший организм. До Пустоши ехать почти до самого заката солнца, но к опасным землям решили не приближаться, а заночевать в пяти — десяти милях от пограничной межи, чтобы с утра быстро прошвырнуться в поисках чертового пустырника и вернуться домой.

— Что, задницу натерла? — грубо спросил Лежебока, скользнув взглядом по обтянутым штанами ногам Эрики и задержав его на аппетитно оттопыривающихся ягодицах.

— Я же не езжу каждый день на лошадях, — хмуро ответила Эрика, и поправив старенький дробовик на плече, обратилась к Питу. — Схожу за дровами. Давайте сварим чай. Это не займет много времени.

— Крюгер, сходи с девчонкой, помоги, — Кривой Пит увидел, как Лежебока плотоядно облизывается, и решил подстраховаться. Ему было жалко забитую и зашуганную девушку, и не хватало, чтобы ею попользовался урод из охраны барона.

— Не вопрос, — Крюгер, которому на днях исполнилось тридцать лет, подмигнул Эрике и первым пружинисто зашагал в подлесок.

За сушняком ходить далеко не пришлось. Сначала они стаскали в кучу хворост, чтобы не делать несколько ходок, после чего Крюгер закурил папиросу.

— Что ты меня сторонишься, будто я нежить? — обиделся он, вытянувшись на траве. Опершись одним локтем на землю, другой держал папиросу. — Отдохни. Пит молодец, сообразил, что тебе нужна передышка. Когда поедем, я дам тебе войлочную подкладку. Подложи под зад, поможет. Иначе в самом деле сидеть не сможешь.

— Спасибо, — едва слышно прошептала Эрика, но пристроилась таким образом, чтобы между нею и Крюгером была куча дров.

— Ты брось эти мысли, — Крюгер усмехнулся, сощурив удивительные маслянисто-зеленые глаза. — Если Лежебока или Гвоздь полезут к тебе — сразу кричи. Руки пообломаем. Думаешь, мы все такие похотливые еноты? Плохо же ты нас знаешь, сестренка. Тебе сколько лет-то исполнилось? Пятнадцать?

— Да вы что, мистер, — улыбнулась Эрика. — Не помните, что ли? Уже пять лет прошло, как я живу в Лосином Холме. Сами же привезли.

— Ага, — кивнул Крюгер. — Помню я. Тогда подожди… Семнадцать, да? Совсем невеста. Да не хватайся ты за ружье! Никто из вольных охотников тебе зла не желает. Вся проблема, что ты в доме барона живешь, за тобой приглядеть некому. Теперь вдвойне боязно за тебя… Н-да. Ну, ладно, что-нибудь придумаем. У нас есть несколько молодых ребят, которые могут охранять тебя. Не подумай чего плохого. Ты, вон, лицо отмыла от сажи, и тут же заляпала грязью, словно специально. Смотрел я за тобой, ага. Скоро твои уловки не пройдут. С тобой рядом защитник нужен.

— Меня барон защищает, — напомнила Эрика, теребя ворот куртки.

— Защищает он, — ухмыльнулся Крюгер, тщательно поплевав на окурок и зарыв его в землю. — Пока шалава Диана с ним рядом — башкой не вертит. Но ты не расслабляйся. Говорю тебе — сразу беги в поселок. Прикроем.

Крюгер вдруг насторожился и поднял голову. Его уши, слегка заостренные сверху как у сказочного эльфа, даже задрожали от напряжения. Он вскочил и набрал полную охапку сушняка.

— Пошли, — посуровел он. — Засиделись мы. Время теряем. Через полчаса надо выдвигаться. Смотри, погода портится. Как бы в дождь не угодить.

Часть вторая. Глава 2

Глава вторая

— Зря мы свернули с той тропинки, — высказался Канадец, неспешно рыся на свой мелкой лошади рядом со мной. — Она, хотя бы, приведет к какому-нибудь жилищу. Вторые сутки без крыши над головой. Непривычно.

— Как меня предупреждали Иерархи Ордена, вероятность наткнуться на человеческий социум в радиусе трехсот миль равна десяти процентам, — откликнулся монах.

Брат Симон ехал в головном дозоре — была его очередь. Периодически он уезжал вперед на пару миль, внимательно осматривал местность и возвращался. Тропинка, о которой говорил Канадец, уходила на северо-восток в холмы, но нам туда совершенно не нужно. Бесконечная равнина, поросшая ковылем и жестким кустарником, тянулась как раз на запад. Вернувшись с разведки, монах сказал, что нет надобности в дозоре. На ровной поверхности устроить засаду весьма проблематично, а приближение противника можно заметить издали. Единственная проблема — низкорослые твари, которые могут прятаться в траве. Но и о них не стоит беспокоиться. У монаха есть какой-то амулет, сигнализирующий о приближении опасных гостей.

— Откуда твоим хозяевам известно о процентной вероятности? — Артишок, тащившийся позади нас, заинтересовался ответом Симона. Уже невмоготу было ехать в тишине. — Ваши братья уже были в этих местах?

— Самый дальний предел, куда доходил Орден — земли лорда Адамса. Что дальше — понятия не имею.

— Лорд? — хохотнул Канадец и переглянулся со мной. Я тоже пожал плечами. Может, это звучит и дико, но земли, которые мы собирались пересечь, жили по своим правилам и законам. Кто здесь хозяин — решал сильный по праву оружия и степени наглости. Если этот лорд Адамс сумел подмять под себя обширную территорию — нам нужно принять во внимание, как без лишнего риска и проблем миновать его земли.

— Лорд, — спокойно ответил монах. — В клановых землях такова структура власти. Лорд, он же глава Семьи, объединяет в единую ячейку всю местную аристократию в виде баронов, мелких дворян и купцов. Это и есть клан. Семья же состоит, порой, из нескольких жен и детей, их родственников, кровных братьев, личной гвардии. Старший из сыновей — главный наследник. Его обучают всем премудростям, начиная от умения драться на ножах и как вести себя на переговорах с противником или союзниками.

— А если нет сына? — заинтересовался Канадец.

— Дочь тоже может взять бразды правления в руки, — монах поправил плечевой ремень, — если докажет своим недюжинным умом и ловкостью, что нисколько не уступает мужчине. Обычно, такого не бывает. Лорд обязательно заимеет сына. Пять жен, десять — неважно. Чем их больше, тем мощнее клан. Ведь за женой стоят тоже серьезные люди, а не жалкие пастухи или охотники.

— Местная аристократия, — кивнул я. — Зарождение нового класса на свободных от секторального вмешательства землях. А что с законами? Они общие для всех клановых или у каждого есть своя трактовка?

— Обычно — своя, — откликнулся Симон. — Но это в мелочах. А за серьезные проступки наказание одно, только исполнение разное. Травят собаками, пытают на виду всего поселения, потом убивают. Или заковывают в цепи и обращают в рабство. Все зависит от лорда, в каком настроении будет. Может и пощадить, предложит вступить в свой клан. Карьера начинается от простого бойца. Сумеешь себя показать — рост обеспечен.

— Перспектива, — Артишок был спокоен, но кобуру револьвера все-таки расстегнул. — А как насчет нейтральных территорий? Где я могу спокойно посидеть и выпить пару стаканов виски, не опасаясь, что мне не выстрелят в спину?

— Думаю, здесь в спину стреляют в любом месте, — мрачно ответил Канадец. — Я бы не стал расслабляться.

— Нейтральные территории в виде торговых ярмарок существуют, — все-таки обрадовал нас Симон. — В таких случаях назначаются управляющие от разных кланов, и они смотрят за порядком. Я точно не знаю, как сейчас. В моих планах нет желания лишний раз совать нос в такие дыры. Но единственное правило мы соблюдать должны. Обязательно посетить имение лорда и заплатить пошлину за проезд по его землям. Если попробуем схитрить — будут большие проблемы.

— Нас попытаются убить? — поинтересовался я.

— Нет. Это мы попытаемся, — хладнокровности монаху не занимать. — Я точно не буду ждать, когда меня заарканят. Магии плевать, на кого обрушить свою убийственную длань.

— Сильно сказано, брат Симон, — уважительно произнес Канадец. — Я рад, что мы вместе.

— Впрочем, времена меняются, — монах похлопал ладонью по крупу семенящей лошадки, как бы заставляя ее прибавить скорость. — Последние новости с клановых земель были лет семь-восемь назад. Могло стать хуже или лучше.

Мы промолчали, думая каждый о своем.

С семейством Кросби наша команда рассталась без всяких проблем. Помогли довести скот до нужного места, пожили парочку дней в шалашах и отвалили, пожелав удачи в нелегком деле. Некоторое время ехали вдоль речушки, постепенно забирая влево, придерживаясь ее русла. Потом пересекли и направились на северо-запад, чтобы спрямить путь. Монах придерживался какой-то однажды избранной для себя линии, постоянно справляясь по компасу, правильно ли мы едем. Курс корректировался каждый день. Ночевали под открытым небом. Чтобы не стать жертвами морфов, Симон самолично обносил стоянку «Кругом Заклятия». Магический порошок, сыпавшийся на землю, сначала мерцал сиреневыми сполохами, а потом исчезал. Поэтому наш орденский друг предупреждал, чтобы никто не смел переступать невидимую защиту. Я-то знал, чем грозит попадание под «заклятие»: сожжет к чертовой бабушке дотла.

Утром Симон деактивировал защиту, и мы продолжали путь. А сегодня утром он торжественно объявил, что перед нами Волчья Пустошь. И вот мы полдня уже трясемся по равнине, силясь разглядеть что-нибудь интересное. Ничего необычного кроме странных растений с фиолетовым оттенком листьев и стеблей, да рыжевато-коричневой почвы, от которой в глазах уже прыгают красные пятна.

Над головами громыхнуло. С востока натягивало тучи. Черные, как перья ворона, они медленно ползли за нами, постепенно закрывая горизонт. Куда-то исчез ветер, и странная тишина упала на местность. Будет жуткая буря. Знаю не понаслышке. Пару раз попадал в такую передрягу. Сначала безветрие, потом оглушающая тишина и тихий звон комаров, ошалевших от перепада атмосферного давления. Через полчаса здесь начнется ад, и без крыши над головой нас просто снесет жутким водяным шквалом.

— Надо искать убежище, — сказал я и пришпорил Рысака. Конек шустро зашевелил копытами.

Остальные вытянулись цепочкой, предоставив мне право вести группу. А я даже не знал, куда вообще двигаться. Слева, в километрах десяти отсюда, чернели холмы. По правую руку — неровная полоса леса, но до него очень далеко. Даже пустив лошадей галопом, мы до вечера не достигнем его. Оставалось продвигаться вперед, соревнуясь с непогодой.

— Вижу! — вдруг воскликнул Канадец. — На одиннадцать часов! Какая-то развалюха!

И точно: я сразу же разглядел темное возвышение над безбрежным морем травяного покрова. Похоже на крышу или осевший от старости остов какого-то дома. В любом случае, хоть какая-никакая защита. У нас есть брезентовая накидка, которую можно использовать вместо крыши.

Перекошенный от старости сарай с проваленной крышей, поляна со старым костровищем, обложенным крупными камнями, сгнивший котелок со следами зубов какой-то твари — вот и все, что мы разглядели в ранних сумерках. Редкие капли дождя уже падали на лицо. Следовало поторопиться и обустроить место ночевки.

— Парни, пока натягивайте полотно на крышу, — сказал я, спрыгивая на землю. — Пройдусь вокруг. Может, источник с водой найду.

— Смотри, на зубок морфам не попадись, — предупредил Артишок.

— Они, конечно, дурные создания, но перед бурей любая тварь ищет укрытие, — я перехватил винчестер поудобнее и зашагал в ту сторону, где мог протекать ручей или бить из земли родник. Просто я заметил ивовые заросли неподалеку от хижины. А где ракитник — там может и вода найтись.

И точно. Небольшой родник, заботливо обложенный тесаными камнями по краям, тихонечко выбивался из-под земли, и в нескольких метрах от скважины образовалось приличное озерцо. Тщательно облазив вокруг водопоя, я заметил следы животных. Совсем не крупных. То ли кабанчики сюда приходят, то ли косули. Следов морфов не заметил. И то хлеб.

Вернувшись к лагерю, взял котелок, чтобы наполнить его водой. Парни уже перекрыли крышу накидкой, а внутри дома весело пощелкивал костер. Коней завели внутрь. Пусть тесно, но держать их под открытым небом как-то не по-хозяйски.

— Полотно выдержит? — я зашел в полумрак неожиданного здесь прибежища и кивнул на растянутый брезент.

— Мы его под наклоном растянули, — пояснил Артишок, вольготно раскинувшийся на расчищенной от хлама земле. — Вода скатываться будет.

Внутри развалюхи не осталось ничего, что могло дать нам информацию, кто соорудил в безлюдных землях жилище, кто здесь обитал и чем занимался. Стены из грубых сосновых плах, сшитых внахлест, еще держались, но если морф ударит своим тяжелым телом — завалит конструкцию, похоронив нас вместе с трухлявым деревом.

— Будем дежурить по очереди, — монах посмотрел на спокойно хрупающих овсом лошадей. — Охранный порошок, конечно, вещь замечательная, но мне его надолго не хватит. Сегодня без «Круга Заклятия» обойдемся. Алекс обещал нам, что морфы в непогоду не ходят на охоту.

Все разом посмотрели на меня, словно я прорицатель какой-то. Ну, да. Насчет таких вещей я имел представление от многих опытных людей, промышлявших в «заповедниках». И самому пришлось столкнуться с таким поведением животных. И монах прав: нечего разбазаривать стратегически важный порошок.

— А как готовят «Круг Заклятия»? — заинтересовался Канадец, аккуратно подкидывая сухие ветки в костер. Стенки котелка покрылись пузырьками. Скоро вода закипит. — Вот ты сможешь в походных условиях пополнить запасы волшебного порошка?

— Такие вещи, как «Круг Заклятия», готовят в лабораториях Ордена, — усмехнулся монах. — Продукт редкий и почти не используется. Вся сила у нас — в Даре. И в таком вот мече.

Монах погладил ладонью ножны, лежащие на его коленях.

— Брат Симон, а мечи каждому бойцу дают? — Артишок деловито закинул в закипевшую воду чай и сразу снял котелок с огня. Канадец к тому времени приготовил скромный ужин.

— Тому, кто прошел специальную подготовку — да, — ответил монах. — Если у мальчика или девочки проявляется сущность боевого мага, к нему сразу приставляют наставника. Учат до пятнадцати лет, пока организм полностью перестраивается, потом еще три года гоняют на полигонах. Там уже серьезно. И меч выковывают личный. Ученик, получивший его в руки, настраивает под свою ауру и энергетику магических токов.

— Немного непонятно, — Артишок зачерпнул своей кружкой чай прямо из котелка.

— Как раз я говорю понятно, — засмеялся Симон. — Объяснять суть нашего учения — тема сложная. Мозг сломаешь, пока поймешь.

Снаружи раскатисто грохнуло. Через щели было видно, как вокруг хижины сгустилась тьма. Потом еще раз шарахнуло, отдавая болью в ушах. По брезенту закапали первые тяжелые капли дождя. Частота ударов сокращалась с каждой секундой — и вот уже мощный водопад обрушился на крышу. Стучало и грохотало так, что чувствовалась дрожь хлипких стен. Лошадки слегка заволновались, но потом поняли, что ничего страшного не происходит, вернулись к своему дремотному состоянию.

— Я бы в такую погоду точно никуда нос не высовывал, — проговорил Канадец.

— Надо установить дежурство, — брат Симон закинул перевязь меча за спину. — Предлагаю по три часа. Никто не против?

Мы не возражали. Канадец, как всегда, высказался за последнюю вахту. Монах предложил самого себя предпоследним. Я с Артишоком сыграл в жребий. Получилось, что стоять мне первым. Отлично. Отстою свою вахту, потом до самого утра спать буду, если не помешают хозяева Пустоши.

Компания развалилась возле костра, а я еще раз проверил свое оружие и привалился к стене так, чтобы видеть входную дверь. Хлипкое полотно, подпертое жердью — такую преграду морф сметет, не глядя, но удержит его на какое-то мгновение, чтобы можно было влепить в него заряд крупной дроби.

А непогода разбушевалась. Грохотало со всех сторон. Словно гигантский кузнец охаживал молотом по сотне наковален без передышки. Сверкали молнии, освещая мертвенными всполохами темноту хижины. С брезента скатывалась вода и шумным потоком лилась на землю, постепенно подтекая под стены.

Заволновались лошади. Мой Рысак задрал морду и встревоженно всхрапнул. Остальные тоже затопали на месте. Пришлось подойти и успокоить животных. А на сердце стало неспокойно. Что-то учуяли наши лошадки. Рука потянулась к винчестеру. Медленно ступая, пошел вдоль стен, прислушиваясь к посторонним шумам. Только услышишь что-нибудь в таком непрерывном гуле льющейся с неба водяной массы?

А тут еще Канадец и Артишок захрапели, своими руладами забивая мои слуховые рецепторы. Пожав плечами, я успокоился и сел возле костра, подкидывая в него трухлявые доски. Буду смотреть, как поведут себя животные. Я не знаток их психологии, так как привык бродить по «заповедникам» на своих двоих. Обычно я работал по одной и той же схеме: кто-нибудь из знакомых подвозил меня до нужной точки и уезжал, чтобы не светиться перед егерскими патрулями, а я шел пешком километров десять-пятнадцать, пересекал межевую границу и углублялся в аномальную зону. Ни собак, ни лошадей у меня никогда не было. Надежда только на самого себя.

Животные забеспокоились всерьез. Даже всхрапывать стали. Громыхнуло еще пару раз — и откатилось куда-то далеко. Буря затихает. Дождь еще хлещет по просевшему полотнищу, но и он уже не такой интенсивный.

Чужая ладонь зажала мой рот — я даже испугаться не успел.

— Тихо, Алекс! — произнес полушепотом монах. — Тихо!

— Что, к дьяволу, происходит? — прошипел я, когда ладонь исчезла.

— Нежить рядом, — Симон осторожно, даже любовно вытащил меч. Клинок подсвечивался как будто изнутри, нежно-зелеными всполохами играя от рукояти до острия.

— Какая нежить? Откуда она здесь?

— Раньше в этих местах проходил тракт от границ американского сектора вглубь клановых земель, — не отрывая взгляда от двери, ответил монах. — Где-то здесь стояло большое поселение. Сюда заселялись все, кому не нашлось место в цивилизации. Фермеры, ремесленники, воины, купцы — именно они стали хозяевами этих мест. И на свою беду пустили парочку странных бродяг, оказавшихся некромантами. Что здесь произошло — неизвестно до сих пор. Орден вел расследование, но ничего не добился. Некроманты исчезли, а городок вымер. Люди сначала убивали друг друга, потом мертвые вставали и убивали живых.

Монах помолчал, цепко держа меня за плечо.

— А потом сюда пришли мета-волки. Оттого и зовется местность Волчья Пустошь.

— Когда это было? — с трудом вытолкнув воздух из груди, спросил я.

— Полторы сотни лет назад. Может — двести. Историю Волчьей Пустоши знает только лишь Орден. В наших архивах много чего интересного можно прочесть.

— Что будем делать? Против нежити у меня нет оружия. Им же требуется серебро в лобешник пустить?

— Не обязательно серебро. Это для оборотней. Начитался сказок, Алекс?

— Если существует магия — должны быть и оборотни, — меня начала бить мелкая дрожь. Нежить — самая поганая разновидность аномальных зон. Тупая биомасса, прущая на тебя толпой, не глядя на потери. Стреляешь их, стреляешь — а в итоге позорно бежишь со свистом ветра в ушах. Не останавливаются, мать их! Вот мета-волка можно завалить. Да мы недавно мутантов отстреляли, как младенцев!

Дождь затихал. По брезентовому пологу он уже не дробил так часто, и я вдруг услышал шуршание. Это как…сотни мышей разом начали бегать вокруг нашей развалюхи, без остановки. Шуршание травы и какие-то звуки, которые я не мог узнать. Волосы на голове зашевелились от страха.

— Надо будить парней, — я дернулся, но Симон удержал меня.

— Пусть спят, — необычным голосом, в котором пропали все эмоции, произнес монах. — Да они и не проснутся.

— Почему? Ты что с ними сделал?

Дверь заскрипела под осторожным нажимом, но жердь, прочно уткнувшаяся одним концом в землю, а другим — в полотно, выдержала. Лошади едва не застонали от ужаса, втекающего в хижину с улицы. Я поднял винчестер и положил палец на скобу. Хрен с ней, с магией. Но впускать сюда орду нежити я не стану.

Внезапно помещение осветилось бледно-сиреневым. Источником света был, конечно, меч. Начиная от острия клинок разгорался боевым пламенем. Монах сделал какую-то стойку, схватив рукоять двумя руками, а сам меч подняв на уровень плеч.

— Открывай дверь, Алекс, — приказал он. — Открывай, и ничего не бойся!

Часть вторая. Глава 3

Глава третья

Вырываю жердь и отскакиваю в сторону — любое подручное средство становится грозным оружием в руках умелого копателя, как говорил мой первый учитель. Никогда не пренебрегай этим правилом. Винчестер иногда становится обузой, и не всегда можно воспользоваться им. Но сейчас мое оружие за спиной, а жердь — в руках.

Дверь, лишившаяся подпорки, просто заваливается от тяжести тел. Более мерзкой картины я еще не видел. Точнее, с нежитью приходилось встречаться, но не в таком же количестве! При вовремя сверкнувшей молнии на мрачном чернильном небе к нам в гости ввалились шатающиеся фигуры с безумными неподвижными глазами, обтянутыми пергаментной кожей черепами, костистыми конечностями, на которых болтались обрывки кожи. Обветшалая одежда — старомодные костюмы, платья, рубашки, бывшие в ходу лет двести назад — указала, откуда появились мертвяки. Действительно, для маленького поселения их слишком много. На вечеринку целый городок прибыл.

Первые, самые нетерпеливые и смелые, ожидаемо завалились на пол вместе с дверью, образовав кучу-малу из стучащих костей. Тупоголовые создания, чтобы дать возможность своим товарищам подняться, валили и валили к нам в хижину, мешая друг другу. И все эти действия происходили в жуткой тишине. Нет, конечно же, не совсем в темноте. Шуршал на улице дождь, погромыхивал уходящий грозовой фронт — и это все на фоне молчаливой смердящей массы, лезущей вперед.

— Глаза! — крикнул монах.

Я торопливо зажмурился, но даже сквозь сжатые веки ощутил ярчайшую вспышку, сопровождавшуюся странным гудением, словно рой рассерженных диких пчел атаковал медведя, залезшего в их гнездо за лакомством. Заржали лошади.

"Бедный Рысак, — мелькнула мысль. — Теперь до утра ослеп. Знатно сверкнуло. Что на этот раз применил монах?"

Долго держать глаза закрытыми я не стал, банально боясь пропустить атаку нежити. Распахнул их и остолбенел. Половина стены обрушилась от магического удара, сметя со своего пути часть лезущих к нам гостей. На улице творилось непонятно что: копошащаяся масса пыталась организовать новую атаку, и у них это могло получиться. Вспышка уничтожила передовой отряд, значительно освободив место для маневров. Но думать об грозящей нам опасности было некогда.

Монах уже стоял напротив толпы, вычерчивая мечом замысловатую вязь непонятных черточек и крючков. Кажется, их называют рунами. Интересная техника у орденских бойцов. Я заинтересовался его манипуляциями и едва не пропустил боковую атаку. Какая-то прыткая сволочь попыталась вцепиться в мою руку. С трудом, но удалось увернуться и с ожесточением вбить жердь прямо в гнилую пасть мертвяка. Черепушка того лопнула с противным чавканьем. Делаю шаг вперед, сокращая дистанцию с группой ковыляющих уродов, и с размаху бью по ногам, словно скашивая траву косой. Жердь с треском переломилась Черт! Винчестер с плеча, прыжок назад и мгновенный поиск цели.

Ба-дам! Ба-дам! Грохот выстрелов, выплески огня — и картечь разносит небольшую компанию, спешащую в гости к монаху. Они вознамерились сцапать его и задавить массой. Я точно помню, что Симону нужна перезарядка после магического заклятия. Сейчас он накопит свои силы…

По моим ушам садануло так, словно я сидел в пустой бочке, а по ней со всего размаха ударили кувалдой. Вы, наверное, не слышали, как кричат мертвяки? Это нечто: скрипящий шепот, усиленный сотней глоток, вырывается наружу из гнилого нутра. Плоть после такого смачного шлепка оплыла с костей, и ночную армию выкосило начисто.

— Да вашу… в глотку и печень! — откуда-то вынырнул ошалевший Артишок с дробовиком. — Что за хрень вы тут устроили?

Рядом с ним, озираясь по сторонам, стоит Канадец в своей ковбойской шляпе и широко раскинув руки, контролирует ситуацию с двумя револьверами, водя их из стороны в сторону.

— Спокойно, это Симон экспериментирует, — я вытер пот со лба. А ничего так трясет! Как в лихорадочном бреду. — Небольшой конкурс среди любителей пасадобля. Ну вы и дрыхнуть, господа!

— Дрыхнуть? — завопил Артишок. — Да я проснуться не мог! Слышу грохот, лошади ржут, какой-то стук, вспышки — а глаза не открываются! Да еще словно связанным оказался! Это твои штучки, святоша! Клянусь, в следующий раз я привяжу тебя к столбу, а поганые руки прибью метровыми гвоздями!

— Нам нужно отсюда уезжать, — Канадец, в отличие от товарища, орать не стал. Он убедился, что опасность миновала, и затолкал револьверы в кобуры. — Разве не чуете, как воняет протухшими яйцами?

— Это сероводород, — развел Симон руками. — Согласен, неприятный запашок. Но куда мы сейчас поедем? Земля раскисла от дождя, есть опасность свалиться в овраг, переломать ноги лошадям и себе. Да и морфы, успокоившись, начнут обход территории. Нет, сидим на месте до утра.

— Логично, но мне плевать на опасности, — буркнул Артишок. — Лучше морф, чем такая вонь.

— Это ты преувеличиваешь, — хлопнул его по плечу Канадец. — Пошли, успокоим лошадей, раз все веселье пропустили.

Когда наши компаньоны отошли, я негромко спросил монаха:

— Почему они сразу не проснулись? Что ты им внушил?

— Всего лишь ментальная закладка в их мозгах может творить небольшие чудеса, — Симон совершенно не раскаивался, у него в голосе даже сожаление проскользнуло, что эти двое умудрились проснуться раньше времени. Только вот зачем он ведет странные игры? — Всего лишь маленькое воздействие вроде снотворного.

— Опасный ты человек, монах, — повторил я давно изреченную истину.

К утру непогода утихла окончательно, но солнца мы так и не дождались. Холодный ветер проносился по равнине, осушая мокрую траву и землю; темные тучи стлались над верхушками дальних холмов, грозясь вылиться очередной порцией дождя над ними, смывая плодородный слой почвы в низины. Находиться в хижине, окруженную зловонием, было невыносимо, и нам пришлось выезжать с первыми предрассветными сумерками. Наших лошадей не пришлось понукать. Они сами бодро зарысили вперед, сыто фыркая и мотая головами.

— Полагаю, мы сделали доброе дело, — покачиваясь в седле, произнес Симон. — Теперь несчастные упокоены, и больше не будут бродить по Пустоши, пугая редких путешественников, вроде нас.

— Тебя испугаешь, — проворчал Канадец, согласно распорядка движения, выдвинувшийся вперед. По-прежнему наш путь пролегал по равнинной местности, и отрываться друг от друга не было необходимости.

Вскоре мы почувствовали изменения в ландшафте. По бокам потянулись небольшие холмы, за которыми можно было угадать еще более высокие, заросшие темно-зеленым ельником. В этом месте дождь хлестал весьма сильно, отчего дорогу пересекали многочисленные канавы, вырытые стремительными потоками воды. Пока мы неудобств не испытывали, преодолевая их без малейшего напряжения. Но потом все стало хуже.

Наш путь прервался большим деревом, лежащим аккурат поперек тропы. Занесенный илистыми отложениями, оно находилось здесь, вероятно, со времен сотворения мира, и успело наполовину сгнить. Тяжелые кривые ветви, каждая из которых могло соперничать с небольшим и молодым деревцем, раскинулись в разные стороны. Оставался один путь: спуститься немного вниз и объехать преграду. Канадец слез с лошади.

— Проверю, что впереди, — пояснил он, вытаскивая револьвер из кобуры. — Дорог здесь нет, а рисковать на откосах лошадьми я не хочу. Если нарвусь на плохих парней — дам знать.

Он аккуратно обошел упавшее дерево и надолго исчез из виду. Мы не стали ждать его, бессмысленно топчась на месте. Я взял лошадь Канадца под уздцы и по краю тропы перешел на другую сторону завала вместе с Рысаком. За мной следом увязались Артишок с монахом. Пока ничего страшного, только ветер нагоняет тоску среди безжизненных холмов.

— Я бы ни за что не стал здесь жить, — поежился Артишок от холода. — Унылое дерьмо. По мне, так каторга куда веселее.

— Поверь, если бы ты захотел укрыться в этих местах, то через месяц сам сбежал бы, — монах снова взлетел в седло. — Место гнусное не оттого, что здесь морфы владычествуют, а от безнадежной пустоты. Люди не хотят селиться здесь. Земля плохая, ничего путного не растет. Чтобы облагородить почву, понадобится не одно трудолюбивое и самоотверженное поколение…

Показался Канадец, и Симон прервал свою речь. Бывший егерь махал шляпой, словно подзывал к себе. Пришпорив лошадок, мы домчались до него. Канадец ухмылялся.

— Вам надо бы увидеть это, — сказал он и рукой показал на вершину невысокой холмистой возвышенности, усыпанной булыжниками и валунами. — Поднимемся наверх и насладимся зрелищем.

Заинтригованные, мы поспешили узнать, что такого увлекательного нашел Канадец.

— Лошадей лучше оставить по эту сторону холма, — предупредил он. — Не хочу, чтобы нас увидели.

Картина и в самом деле была — нет, не забавной — поучительной, как не следует вести себя в Пустоши, когда хозяева этих мест — мета-волки выходят на охоту. С холма хорошо виднелась диспозиция небольшого конного отряда в шесть человек, вставшего кругом и следящего за стаей волков, охвативших их с трех сторон. Вернее, пятеро в седлах караулили одного, копающегося в земле. Что он там делал — издали понять невозможно.

Монах достал маленькую трубу, выщелкнул пару сегментов и стал внимательно рассматривать картину происходящего. Мы молча ждали объяснения.

— Отряд из шести человек, — сказал он. — Больше никого не вижу. Мета-волки готовятся к броску. Идут отвлекающие маневры, а с тыла подбираются три боевых морфа. Именно они должны напасть со спины. Один из людей выкапывает из земли корни растения. Не понимаю, зачем ему это надо. Возможно, травник. Значит, отряд не зря здесь находится.

— Что здесь полезного может расти? — пробурчал Артишок. — Кругом бурьян, сухая полынь, колючки и дрянная трава, которую даже лошади есть брезгуют.

— Полагаю, есть нечто такое, из-за чего травника (или кто он там на самом деле) охраняют пятеро, — усмехнулся монах и сложил трубу, после чего спрятал ее в кармане куртки. — Надо помочь людям.

— А зачем? — возразил Канадец. — Легче дождаться, пока твари расправятся с дурачками, сунувшими нос в Пустошь, а потом проскользнуть дальше.

— Фил, — мягко произнес брат Симон, — ты, видно, забыл мои слова об обязательности посещения хозяина земель, через которые нам придется идти. Если мы спасем этих бедняг — мы получим неплохой профит для безопасного прохода.

— Как мы будем их спасать? — Артишок сплюнул в сторону. — Пока домчимся, волки сожрут всех шестерых и на нас накинутся.

— Я займусь боевой троицей, — пояснил монах, — а вы, что есть силы, неситесь вперед и отвлекайте морфов. Их пятеро, да вас трое — сила приличная.

— А если они в нас начнут стрелять? — я категорически не хотел вмешиваться в происходящее. Да разве Симона переубедишь? Монах со своими жизненными принципами медленно но неуклонно подчинял нас, заставляя совершать поступки, о которых мы раньше и помыслить не могли. И сейчас правильные слова Артишока просто упали в пустоту. Мы пойдем и сделаем так, как хочет боевой святоша. Неужели снова сработала ментальная закладка? Канадец молчит, проверяет свои револьверы, с щелчком прокручивая барабаны. Артишок готовит дробовик, что-то бормоча себе под нос.

— Не думаю, — монах свистнул, и его лошадка рыжей масти подскочила, гарцуя на месте. И когда успел приручить, хитрый святоша? — Господа, время идет. Отсюда до тех людей — около двух миль. Поспешите.

И он легко взлетел в седло, понукнул лошадь и понесся вдоль холма. Я понял его маневр. Хочет зайти с тыла, чтобы мета-волки не успели провести перегруппировку.

— Чего стоим, братья-каторжане? — усмехнулся Канадец. — Поохотимся на морфов?

***

Эрика только по возгласам своих провожатых поняла, что самое неприятное началось гораздо раньше, чем она предполагала. Чтобы добраться до места, где растет пустырник с нужными и полезными качествами, предстояло перейти большой овраг, намытый постоянными дождями, потом миновать Каменную Осыпь и только потом откроется равнина, окруженная холмами, куда так стремилась девушка.

Сначала все было хорошо и тихо. Переждав ночную бурю и дождь, отряд с самого раннего утра двинулся к границе, пересек ее без особых приключений и углубился в Пустошь. Как сказал опытный Пит, морфы после сильных дождей долго очухиваются, прежде чем приступить к охоте. Мокрая земля смешивает запахи, не дает зверям встать на след. Поэтому следует торопиться, чтобы мета-волки их не учуяли.

Но, как всегда бывает, в планы вмешалась погода. Задул восточный ветер, быстро высушивая землю и траву. Пит заволновался и погнал отряд что есть силы. В любом случае Эрика должна привезти домой пустырник и корень золотоцвета, пусть все охотники погибнут. Приедут с пустыми руками — Харлан самолично выпустит кишки, даже молодую травницу не пожалеет. Об этом он откровенно сказал перед отъездом.

До поляны они доскакали без проблем, и только перевели дух, как Лежебока зло выругался и сорвал с плеча винчестер.

— Нащупали, суки! — рыкнул он. — Эрика, бестолковая грязнуля, шустро копай свои корни! А мы постреляем!

Всадники рассредоточились по кругу, защищая спрыгнувшую с седла девушку, и редкими выстрелами стали отгонять морфов на безопасное расстояние. Было видно, что стая числом около дюжины, разбилась на три группы и стала подбираться, пригибаясь к земле. Но как только морфы достигали невидимой черты, тут же останавливались. Пит объяснил, что твари чувствуют безопасное расстояние, и не лезут под пули. А вот лошади волнуются.

Периодически то одна, то другая группа делала попытку набега, пока другие молча созерцали людей. Эрика с отчаянием и остервенением вгрызалась ножом в каменистую почву, обкапывала корень растения и выдергивала его, после чего быстренько очищала от красноватой сырой земли и ложила в мешок. Она понимала, что от ее быстроты зависит их жизнь. Слава небесам, что золотоцвет оказался именно здесь, как Эрика и рассчитывала. Пустырник уже в необходимых количествах лежал в седельном мешке, а вот корень — штука нежная, его нельзя вот так просто дернуть и оставить лежать в сыром виде. Потом придется его просушить и промыть до состояния желтовато-золотистой корочки. Вот поэтому и называли так странное растение, а не от того, что листья у него и пышная метелка желтые.

— Ты скоро, Эрика? — прорычал Гвоздь, дважды выстрелив куда-то в высокую траву.

Где-то недовольно тявкнул волк. Остальные подхватили его негодование и затянули унылую песню, от которой у девушки по спине прокатились ледяные крошки страха. Она чуть не завыла вместе с морфами, только в глазах стояли слезы. Судя по голосам, их окружили, но не окончательно. Одна сторона оставалась открытой, и вот это было странным. Понимание пришло позже, и от него скрутило живот. Эрике стало дурно.

Вразнобой простучали несколько выстрелов. Охотники уже не экономили патроны. Осада планомерно подходила к концу.

— Они ждут бойцов! — заорал Кривой Пит, озираясь. Он тоже сообразил, какая несуразность происходит. — А это все загонщики!

— Эрика! — в голосе Лежебоки послышались истеричные нотки. — Да скоро ты, потаскуха поганая?

— Заткни пасть, урод! — не выдержал Лихой и направил ствол дробовика в кланового охранника. — Ты кого потаскухой назвал, гнида?

— Эй, парни! Нашли время! — Крюгер к удивлению всех, хохотнул. — Смотрите-ка, кто к нам скачет!

Эрика подняла голову и заметила трех всадников, пришпоривающих смешных низкорослых лошадок. Они грамотно распределились по секторам, и не доезжая до охотников, открыли огонь. Морфы, получив удар с тыла, заметались, ломая стройную тактику загона. Их начали отстреливать. Завизжали первые твари, поймавшие дробь в свою плоть. А странные парни, сойдясь вместе, погнали несколько волков в сторону леса, но потом повернули обратно, что-то крича и показывая пальцами куда-то за спины охотников.

— Что они орут, мать их? — досадливо поморщился Гвоздь, расслабленно опуская винчестер.

Кривой Пит, как и полагается опытному охотнику, только открыл рот, чтобы сказать что-то, как в воздухе словно разорвали гигантскую простыню. Треск, обрушившийся на всех с неба, оглушил и заставил зажать уши. Лошади взбесились и едва не скинули всадников с седел. Мощный порыв ветра пронесся по равнине, жаркий и насыщенный запахом горелой шерсти. И еще сверкнуло, так ярко и красиво, что у Эрики заболели глаза. Она упала на колени и зажала голову руками, застонав от тяжести, навалившейся на ее плечи. Ей было плевать, что сейчас скажет Лежебока или Гвоздь. Захотелось домой, под теплую и уютную крышу, где самая большая опасность исходила от мужчин, домогающихся женских прелестей. Да и пусть, — довольно равнодушно подумала Эрика. — Зато живая, а не лежу с разодранным животом в таком поганом месте.

Но она знала, что спасена. И спасли их те трое всадников, которые настороженно съехались с охотниками и о чем-то толкуют. Но никто не машет оружием, не стреляет. Кажется, все выясняли, кто есть кто в этой Пустоши, и какого хрена кому что понадобилось.

И тут Эрика увидела еще одного всадника, медленно ехавшего как раз с той стороны, откуда морфы ждали своих бойцов. На маленькой лошадке, покачиваясь в седле, мужчина в темной облегающей куртке, в кожаных штанах, в высоких добротных шнурованных ботинках, крепко держал поводья и смотрел прямо на девушку. Подъехав еще ближе, он остановился, глядя на испуганную Эрику, стоявшую на коленях, и улыбнулся.

— Мисс, — произнес он со странным акцентом. Так не говорили местные жители. — Мисс, я рад, что все живы. Значит, мы успели вовремя. Не подскажете, чьи земли находятся севернее Пустоши?

Откуда этот человек узнал, что она девушка? Эрику всегда путали с мальчиками, когда видели впервые. А незнакомец с первого раза правильно определил ее пол. Ой, а что это у него за спиной? Меч? Настоящий меч? Так, выходит, перед ней настоящий боевой монах Ордена Избранных! Значит, своей магией монах угробил подбирающихся к ним со спины морфов?

— Мы подданные барона Каньяра, — сглотнула слюну Эрика, продолжая стоять на коленях. — А живем мы в Лосином Холме. Полдня пути отсюда.

— Вот и отлично, — монах жестом показал, чтобы девушка поднималась с колен. — Мы, пожалуй, заглянем к вам в гости.

Часть вторая. Глава 4

Глава четвертая

Всю дорогу Эрика вслушивалась в разговор незнакомцев, так удачно вмешавшихся в неравный расклад боя между морфами и людьми. Она с благодарностью смотрела на монаха и трех мужчин, связанных какой-то непонятной для нее и остальных охотников тайной. Как они очутились в Пустоши? Зачем ехали здесь, а не по верхней тропе, начинавшейся в десяти милях от восточной межевой границы? Брат Симон, как назвался монах, честно сказал, что их отряд просто срезал часть пути, надеясь миновать предгорья со стороны, но не сразу понял, куда попал.

— Неужели вы не слышали о Волчьей Пустоши? — Лежебока скривился как от зубной боли. Ему приходилось ехать сбоку от основной группы, потому что охотники оттеснили его и Гвоздя в сторону. Никто из охотников не забыл, как клановые охранники оскорбляли Эрику, и были настроены решительно набить морду двум наглым парням. Сдерживало их присутствие чужаков. Свои разборки не следует выносить на всеобщее обозрение.

— Откуда бы мы могли услышать? — удивился монах. — Наш путь начинался от Гранд-Каньона с причудливыми отклонениями к югу и юго-западу. Потом от Чертовой Скалы вверх по течению реки. Вышли к холмам, миновали развилку — и оказались здесь.

— И слава Небесам, — пробурчал Кривой Пит, крепко держа поводья. — Еще бы пара минут — и всем нам выпустили бы кишки. Вовремя, парни, вы появились в Пустоши!

— Порой нас ведет провидение, — кивнул монах, переглянувшись с одним из своих товарищей.

Эрика заметила, что с Симоном постоянно находится высокий, с трехдневной щетиной, скрывающей страшный шрам от виска до глаза, мужчина. Он то и дело пальцем приподнимал край шляпы и внимательно оглядывал местность. Похоже, его деятельность сводилась к охране мага, или же между ними существует тщательно скрываемая тайна. Остальные двое более расслабленные. Они запросто болтали с охотниками, делились сигаретами. Но для внимательной девушки стало понятно, что лишнего мужчины не выболтают. И звали их странно. Вон тот, со шрамом — Алекс, его в шутку называют археологом. С Кривым Питом все время находится Канадец — с лицом, похожим на пережаренный тост. Артишок — еще один путешественник — все время вертится в седле, словно поездка на лошади доставляет ему неудобство. Так он и признался, что натер зад за все время путешествия, а мозоли превратились в одно окаменевшее пятно.

За половину дня выросший в численности отряд миновал место вчерашней ночевки и существенно сократил путь до Лосиного Холма. Уже показались знакомые перелески, Каменный Ручей — причудливое русло невидимой реки, полностью выложенной валунами различных размеров, камнями и булыжниками. Где-то под их гранитной тяжестью журчали потоки воды, но еще никто не мог выяснить точно, прячется ли там река, или только мелкие ручейки вызывают эффект водного потока. Пробовали раскидать камни и углубиться в русло, но ничего не выходило. Каменная подушка была настолько мощной и прочной, что все, кто пытался докопаться до воды, махнули рукой. Черт с ней. Течет да течет. Вреда никому, а зато сколько тайн.

К радости Эрики мужчины решили не останавливаться на ночлег, а двигаться дальше. До дома оставалось не больше двадцати миль — сущие пустяки, если пустить лошадей в галоп. Правда, девушка едва сдерживала смех, когда низкорослые лошадки пришельцев семенили за своими крупными родственниками. Тем не менее, "мексиканцы", как их называл Алекс, вполне бодро скакали без устали.

Лосиный Холм показался в тот момент, когда солнце окончательно нырнуло за гребень далеких скал, покрытых густым ковром лесов. Сразу похолодало и потянуло сыростью. Эрика перевела дух. Успели! Они галопом проскочили ворота, и их тут же закрыла суетливая стража. Морфов опасались, несмотря на их привычку обходить населенные места. К людям твари старались лишний раз не соваться, а вот сцапать зазевавшегося путника — с превеликим удовольствием!

Эрику ждали. Сам Харлан-Свисток в нетерпении расхаживал по открытой веранде и нещадно дымил трубкой. Запах хорошего табака разносился по обширному подворью. Соскочив с лошади, она отдала поводья работнику, и пошатываясь от усталости, побрела к дому.

— Эрика, ты привезла то, что хотела? — без предисловий спросил Харлан. Он уже заметил, что отряд прибыл с пополнением, но первым делом обеспокоился за травы.

— Да, все здесь, — потрясая мешком, сказала девушка.

— Я бы хотел попросить тебя заняться изготовлением мази, — непререкаемым голосом произнес лорд, а сам уцепился взглядом за стоящих возле лошадей монаха и его друзей.

— Конечно, я сейчас же займусь, — лорду нельзя отказывать. Эрика кивнула и побрела в сарай, где она сушила разные травы и изготавливала снадобья. Давно надо у барона выпросить комнатку для работы. Может, через Харлана попробовать? Пока он здесь…

— А кто это с вами? — спросил ее в спину лорд.

— Путешественники, едут на запад, — ответила Эрика, едва не запнувшись. — С ними монах Ордена…

— Я вижу, что монах, — оборвал ее Харлан. — А зачем им туда надо? Не говорили?

— Нет, господин, — отрицательно помотала головой девушкой, и так как лорд больше не спрашивал ее, быстренько скрылась в сарае.

***

Мне было интересно все, куда нас занесла судьба. Лосиный Холм — как называли наши новые знакомые место своего жительства — оказался большим поселением, окруженным деревянным частоколом и насыпным рвом. Настоящая средневековая крепость, стоявшая на возвышении, и оттого имевшая хороший обзор на все четыре стороны. К единственным воротам вела неширокая разбитая телегами дорога. В сумерках я еще успел различить продавленную тяжелым транспортом колею. Кажется, автомобили здесь тоже есть, но используют их нечасто. Колея почти свежая, если не вчерашняя.

Когда нас запустили внутрь, мы сразу же попали на базарную площадь, заставленную телегами и фургонами. Чуть дальше, расползаясь в разные стороны, шли узкие улочки. И все они естественным образом упирались в высокий трехметровый забор, возле которого скучала пара вооруженных мужиков.

— Это резиденция барона Каньяра, — пояснил мне Крюгер, довольно мрачный тип из охотников. Несмотря на вечно свирепое выражение лица, парнем он оказался неплохим и словоохотливым. Пока мы ехали, коротко рассказал о заинтересовавшей меня девушке. Оказывается, она сирота, выросшая в доме этого самого барона. Освоила премудрости лекарки-травницы, и отряд сопровождал ее в Пустошь, чтобы она накопала каких-то корней. Нужна была мазь для лорда Харлана. Упоминание еще одного типа с высоким статусом я встретил настороженно. Мало нам барона.

— А что он так огородился? — Канадец пристроился рядом, держа одной рукой поводья. Вторая как бы случайно опустилась на бедро, где висела кобура. — Боится кого?

— Так положено, — пожал плечами Крюгер. — Барон боится строиться вне Лосиного Холма. Иначе придется брать для охраны крестьян и обучать их. А кто тогда будет кормить? Фермеров не хватает.

— Барон, получается, здесь не главный? — мне стало интересно, как строится иерархия клановых земель.

— Глава клана — лорд, — пояснил охотник. — Под его властью находятся наместники — бароны. Их несколько человек. У каждого — личная гвардия. Но все подчиняются лорду Харлану.

— Где живет лорд?

— В Сакраменто. Это в сорока милях отсюда, — в неопределенную сторону махнул рукой Крюгер. — К северу лежат земли лорда Кэрри-Шакала. На западе, куда вы путь держите. находятся территории Боба-Зубастика. Но если взять чуть к югу, можно проскочить по краю межевых границ. Лорд Боб — скотина знатная, людей у нас похищает, в рабов превращает. Да и не только у нас. Если вдруг попадете на его земли — будьте осторожны.

— Интересная информация, — хмыкнул Канадец и задумался.

Когда мы заехали на баронское подворье, нас попросили сдать все оружие. Мы возмутились и ответили отказом. Началась суета. Возле нас нарисовалась фигура какого-то прыткого мужика, перевитого широкими кожаными ремнями, на каждом из которых висело по кобуре. Даже на заднице оттопыривалась небольшая кобура с торчащей рукоятью пистолета.

— Джентльмены! Я начальник охраны — Престон, — назвал себя мужик. — Я обещаю вам, что все оружие мы вернем, как только вы покинете Лосиный Холм. — У нас положено гостям заходить в дом барона без оружия. Тем более, сегодня у нас гостит лорд Харлан — глава клана.

— Без гарантий — хрен вам! — Артишок сдернул дробовик с седла. — Мы вас не знаем — вы нас не знаете. Я что-нибудь скажу, а вам не понравится. Грохнете сразу же!

— Но как-то договариваться надо! — удивился Престон. — Давайте не будем усугублять ситуацию!

— Парни, сделайте так, как они просят, — монах поднял обе руки. Канадец заворчал, недовольный словами Симона. Я тоже не поддерживал его идею отдать стволы в чужие руки. — Мы все понимаем и уважаем ваши правила. Алекс! Фил! Вальтер! Отдайте оружие! Просто держитесь возле меня, — тихо добавил он.

Переглянувшись, мы все-таки пошли на мировую. Наши револьверы, пистолеты и дробовики унесли в охапке в освещенный неярким желтоватым светом дом барона. Престон облегченно вздохнул. Ему тоже не хотелось накалять ситуацию. Или наоборот, радуется, что лохи сами подставились.

— Ваш меч, брат, — протянул руку Престон.

— Меч останется при мне, — твердо ответил Симон. — Даже не вздумайте его трогать. Клинок магический, и привязан только ко мне.

— Но мы же его вытаскивать из ножен не будем, — удивился начальник местно службы безопасности.

— Неважно, — отрезал монах. — Еще раз предупреждаю: не вздумайте его трогать. Последствия будут очень неприятные для всех, находящихся поблизости.

— Думаю, мы можем уважить просьбу адепта Ордена, — раздался в темноте, разбавленной скудным светом фонарей, незнакомый голос. — Я — лорд Харлан. Если позволите, я буду вашим гарантом. Прошу в дом, джентльмены.

Как-то странно все. Нас пугали жуткими нравами клановых земель, что незнакомцев здесь не очень-то привечают, и готовы при каждом удобном случае вздернуть на первом же дереве или застрелить при встрече. Тогда возникает вопрос: а откуда здесь появляются люди? Естественный прирост? Женщины рожают, как крольчихи? Не похоже, что в Лосином Холме переизбыток детворы. Вообще не видел ни одного ребенка младше десяти лет. Четверо огольцов пронеслись мимо нас, когда мы въезжали на баронское подворье. Но им лет по тринадцать-четырнадцать. Значит, люди сюда приходят из секторов?

Лорд Харлан при свете пятирожковой люстры оказался весьма импозантным мужиком лет сорока пяти, одетый в дорогой костюм из настоящей шерсти, под которым находилась светло-серая жилетка с золотой цепью. Лицо лорда, привыкшего повелевать и вершить свои дела с помощью чужих рук, застыло в надменности, и даже попытка смягчить жесткие линии, сбегающие к губам, и на лбу не приводили к должному результату. Суровый и жесткий мужик, что тут скажешь. Даже местный барон, похожий на перекормленного хряка, вытягивался перед ним, как только мог в своем положении.

Нас позвали в просторный зал, где слуги уже накрыли длинный массивный стол. Барон познакомил нас со своей подружкой по имени Диана, и сразу же шикнул, как только она со вспыхнувшим интересом посмотрела на Канадца. От меня-то она так шарахнулась, словно гремучую змею в постели увидела.

— Господа! Прошу к столу! — барон хозяйским жестом пригласил нас к трапезе. — Отметим нахождение лорда Харлана в наших краях!

Кроме хозяина с шлюховатой подругой и Харлана, за стол сел только Престон. Трое вооруженных гвардейцев барона встали возле дальней стены, а еще двое — полагаю, личные телохранители лорда — расположились за его спиной. Нам пришлось сесть так, что мы оказались под присмотром троицы гвардейцев, и любое наше враждебное действие могло закончиться плохо. Однако монах выглядел донельзя спокойным.

Двое слуг начали обходить гостей и наливать в бокалы красное вино. Нет, это надо было видеть! Аристократические замашки в диких землях могли вызвать гомерический смех, если бы не одно обстоятельство: барон и в самом деле старался быть гостеприимным хозяином и показать свое радушие перед главой клана в первую очередь. Не самогон же хлестать, в самом деле!

— А где Эрика? — вдруг спросил лорд, прежде чем взяться за вилку и нож. — Почему я ее не вижу за этим столом?

— Э-аа, — замычал Каньяр. — Она сейчас в сарае делает мазь для вашего сына, лорд. Вы же сами просили…

— Я хочу, чтобы девушка присутствовала на ужине! — с чего это Свисток стал таким капризным? Зачем ему замарашка за столом?

— Рико! Быстро смотайся в сарай и приведи девчонку! — рыкнул Престон, отставляя бокал в сторону.

Один из охранников ломанулся из гостиной, чуть не снеся нерасторопного слугу, несшего в руках две тарелки, наполненные салатами. Через пару минут он вернулся с упирающейся девушкой, так и не переодевшей дорожный костюм, заляпанный засохшей грязью. Лорд критически посмотрел на потупившуюся Эрику и покачал головой.

— У вас есть какое-нибудь платье, мисс? — обратился он к Диане. — Не поможете ли вы девушке подобрать наряд? И приведите ее в порядок. Я не требую от вас высокого искусства макияжа, но… Сделайте из Эрики девушку, наконец, а не оборванку с помойки!

Эрика вспыхнула и хотела вырваться из рук Рико, но парень держал ее крепко. Видно, знал ее характер. Диана с недовольным видом встала из-за стола, и вдруг взвизгнула, получив мощный шлепок пониже спины. Барон сделал страшные глаза и громко шикнул:

— Шевелись, дура! Делай, что сказал хозяин!

Диана пулей вылетела на середину комнаты, схватила Диану за руку и потащила куда-то по коридору. Лорд усмехнулся и обратил, наконец, на нас внимание:

— Джентльмены, полагаю, мы подождем немного, чтобы за нашим столом присутствовали хотя бы две дамы, а то скучно, право слово. Ответьте мне, уважаемые: а что вам нужно в моих владениях?

Мы переглянулись. Право вести переговоры между нами не обговаривалось, но брат Симон сообразил, кто будет их вести. Он и заговорил:

— Дело в том, что мы направляемся на запад по заданию Ордена. Цель миссии я не могу раскрыть, к сожалению. Но сразу хочу сказать, что никакого вреда она не принесет для вашего клана, лорд Харлан.

— Интригуете, — усмехнулся Свисток. — Ну, миссии Ордена всегда важны для нашей цивилизации. Только… Вам ведомы расценки прохождения по моим землям?

— Нет, не ведомы, — честно ответил монах, — но мы извещены о налогах, взимаемых с транзитных путешественников. Поэтому, озвучьте свою цену.

— Двести талеров золотом, — развалясь на стуле, вывалил требование Свисток.

Рядом со мной не выдержал и закашлялся Артишок. Я с размаху врезал ему по хребтине, чтобы заткнулся. Жаль, что не Свистку в рыло. Не так поймут.

— Это неприемлемо, — покачал головой монах. — Слишком большая сумма для транзита.

— Или триста — векселями Ордена, — не меняя положения, продолжил лорд. — Не можете дать таких денег — я прослежу, чтобы вы не ходили по моей земле.

— А что сделаешь? — не вытерпел Канадец.

— Посажу в подвал, пока Орден будет решать вашу судьбу, — пожал плечами Харлан-Свисток. — Увы, это мои правила, и менять их я не намерен, как бы вы мне симпатичны не были. Ведь я так благодарен, что вы спасли девушку от морфов… Полагаю, вексель я получу?

— Это весьма большая сумма, — монах играл странную игру, и жался каких-то жалких триста монет в бумаге, когда только на нашу экипировку он потратил гораздо больше! Что за хрень он несет? — Орден весьма щепетилен в вопросах оплаты прохода своих агентов через клановые земли, и ограничил меня в средствах. Но я думаю, мы можем договориться, если я спасу вашего сына от тяжелой болезни.

Ах ты, сукин сын! Я едва не стукнул от восторга Артишока еще раз. Как же ловко он раскрутил лорда, а в конце выложил такой козырь, от которого у Свистка не было карты. Да по его роже видно, что сразу начал варианты обдумывать.

— Эрика уже согласилась помочь сыну, — даже не спрашивая, откуда монаху известно о болезни незнакомого ему человека, сказал Харлан. — Зачем мне ваши договоренности?

— А если мази не помогут? Вы не просчитывали такой вариант?

— Тогда Эрику ожидает очень тяжелая судьба, — не дрогнув, ответил Свисток. — Я не люблю, когда слово не держится.

— Эрика — всего лишь молоденькая и неопытная девушка с мощными задатками травницы, — терпеливо ведя лорда за кольцо в носу, сказал монах. — У нее может получиться, а может — и нет. Вам что дороже: вексель Ордена или жизнь сына?

— Ваше решение?

— Я уже озвучил его, — улыбнулся Симон. Вот же выдержка у человека! — Вы даете мне возможность осмотреть мальчика, а потом — по согласованию — вылечить его или рискнуть поднять на ноги мазями.

— Допускаю такую ситуацию, — кивнул лорд, не теряя лица. Что-то уверенности поубавилось. Ну, тварь, озвучивай свою волю! Да за жизнь пацана ты должен на руках нас до границы донести! Или ты обычный ублюдок, набивающий карманы золотом! — Если сын поднимется на ноги — я пропущу вас без налога до межевой границы. Слово лорда!

— Отлично, — монах откинулся на спинку стула. — Ваш выбор правильный, лорд Харлан.

— А вот и наши дамы! — воскликнул Свисток оживленно. — Проходи к столу, Эрика, не стесняйся!

Я сидел спиной к выходу, и заметил только, как у Престона отвалилась челюсть. Даже охранники зашушукались. Да что там? Я изменил свое положение и повернул голову. Ничего необычного или страшного не увидел. Просто рядом с Дианой стояла невысокая миловидная девушка в темно-зеленом платье, которое для нее было великовато. Короткие расчесанные волосы обрамляли скуластое лицо, а спешно подведенные миндалевидные глаза мгновенно изменили внешность зашуганной девчонки с грязными разводами. Даже не верилось, что под личиной господской служанки-дурнушки прятался такой неограненный пусть и не алмаз, но вполне себе симпатичный драгоценный камешек.

Часть вторая. Глава 5

Глава пятая

— Я хочу, чтобы вы, господин Симон, и ты, Эрика, — Харлан выставил перед собой двузубую вилку, как боевое копье перед врагом, — поехали со мной в столицу. Хочу убедиться в вашем профессионализме. Знаете, частенько сталкиваюсь с шарлатанами, и к ним выработался иммунитет. Я просто рублю им головы.

— Это фигура речи? — с любопытством спросил монах. — Так понимаю, что обманщики платят за свой обман жизнью?

— Я на самом деле им рублю головы, — спокойно ответил лорд Свисток. — У меня штатный палач. Навострился срубать с одного удара, чтобы преступник не мучался. Срез ровный, розовый.

Эрика побледнела и отставила бокал с вином в сторону. Да и мне стало нехорошо. Нет, комок к горлу не подкатился, и блевать не тянуло. Просто… Этот ублюдок, кичащийся своим палачом, мне разонравился. Категорически. Единственное, что сейчас спасало Свистка — наличие большой вооруженной охраны. Нас просто изрешетят, если мы дернемся задушить лорда. Покосился на Канадца и Артишока. Судя по их лицам, парни думали одинаково со мной. Потом перевел взгляд на девушку. Миловидное лицо Эрики стало совсем восковым. Наверное, освещение так играет, подумалось мне. Травница увидела, что я смотрю на нее и мучительно улыбнулась. Пришлось подмигнуть, чтобы хоть как-то развеять нависшую над бедной девчонкой тень палаческого топора.

— А как быть, если способ одного из нас не сработает? — монах, по моим ощущениям, вообще был без нервов, или они с самого рождения у него оказались железными. Вот же выдержка у человека! — Или я, например, сразу же поставлю мальчика на ноги? Как оцените степень компетентности Эрики?

Харлан пожал плечами. В данный момент он был увлечен жареным крылышком какой-то птички. Престон успевал глотать и пить в два горла. Речь лорда его совершенно не тронула. Да и барон спокоен. Значит, представление для нас, чтобы мы осознали, где находимся.

— Я, в первую очередь, надеюсь на выздоровление сына, — все-таки счел нужным ответить Свисток. — Если лечение пройдет успешно — отпущу вас без проблем.

"Врет, падла, — подумалось мне. Подцепив ложкой какой-то аппетитный на вид салат, я переложил его на свою тарелку. — Или начнет тянуть время, чтобы решить вопрос с магом. Кто же захочет отпускать такого целителя от себя"?

Брат Симон сможет, в этом утверждении нет и капли бравады. Насмотрелся я на фокусы монаха, по щелчку пальцев уничтожавшего морфов и нежить. А вот как обезопасить его от хотелок Свистка? Надо вопрос обсудить с парнями.

В этом время Эрика тихим голосом извинилась и попросилась выйти из-за стола. Якобы жарко, душно. Нехорошо стало. Да и готовящуюся мазь надо посмотреть. Нельзя пускать процесс варки на самотек. А по мне — девчонка испугалась. Как бы в бега не подалась, дурочка.

Харлан махнул рукой, разрешая покинуть стол. Ему уже было плевать на дам. Орденского мага заполучил, травницу заполучил, вексель на приличную сумму в кармане ощущает. Чего ему еще не хватает?

— А кто ваши спутники, брат Симон? — лорд обратил на нас внимание. До этого наше присутствие его никак не парило. — Не расскажете? Они тоже из Ордена? Или это тайна?

— Ну, почему же? — монах отпил из бокала, потом полотняной салфеткой промокнул губы. — Это Алекс, мой старый знакомый. Как только я попросил его сопровождать меня в нелегкой миссии, тут же согласился. Неплохое качество для человека, имеющего свои дела помимо моих желаний. Рядом с ним — Фил, бывший егерь. Списан подчистую из-за ранения. Решил дать ему подзаработать немного. Без единой монеты в кармане на жизнь смотришь не так оптимистично, не так ли господин Харлан?

— Несомненно, — кивнул лорд. — Деньги всегда имеют ценность. Пусть даже они из дерева вырезаны. Главное, у кого их больше. Ха-ха! Ну, а третий мистер, весь такой скромный? Представите?

— Его зовут Вальтер. Все трое связаны друг с другом нитями судьбы, — стал напускать туман Симон. — Как ни странно, именно это обстоятельство и сыграло роль в их жизни.

— Вы друзья? — лорд осушил бокал, и ему тут же налили снова.

— Очень хорошие знакомые, — ответил Канадец, глядя нагло в глаза Свистка. — В один момент решили прокатиться на запад, помочь брату Симону.

— Видать, Орден хорошо платит, — хмыкнул Престон, отвалившись на спинку стула.

— Дело не в Ордене, а в возможности помочь старым знакомым, — ухмыльнулся Артишок.

— А вы из европейского сектора, Вальтер? — Харлан внимательно посмотрел на Артишока.

— Жил там одно время, потом переехал в поисках лучшей работы.

— Похвально, что вы так дружно откликнулись на просьбу Ордена, — Свисток кивнул своим мыслям.

— С вашего позволения, господа, — я встал, с грохотом отодвигая табурет. Даже здесь в статусе принижают. — Мне нужно отлучиться. Приспичило отлить.

Канадец едва слышно хмыкнул, но ничего комментировать не стал. А я беспокоился об Эрике. Разговор с Кривым Питом и Крюгером не выходил у меня из головы. Если парочка ублюдков последнее время так неровно дышит в сторону девчонки — рано или поздно ее зажмут где-нибудь в уголке и просто снасильничают.

Меня никто сопровождать не стал. А зачем? Снаружи, на открытой веранде стояла еще трое вооруженных парней. Я слегка пьяным голосом поинтересовался, где находится сортир, и получив точные инструкции, как туда добраться, пошел по двору, пошатываясь. Уже было темно, и несколько слабых фонарей не могли осветить весь двор. Где-то сбоку звенела цепь — не иначе волкодав какой гуляет, прицепленный ради безопасности гостей. Не нас, конечно. Чего обольщаться-то. Из-за лорда беспокоятся. Вот когда все улягутся спать — отпустят на свободу.

Я прошел еще несколько метров мимо ряда хозяйственных сараев; в одном из них тускло светилось оконце, а из трубы на крыше вылетали алые искорки, красиво освещая фиолетово-черное небо над головой. Наверное, там Эрика свое зелье варит. На обратном пути загляну.

Сделав свое дело, я подошел к сараю и осторожно подергал дверь. Закрыта с внутренней стороны. Может, и правильно. А то начнут здесь шнырять всякие ублюдки вроде Лежебоки и Гвоздя, как мне описал их Крюгер. Но уходить не стал. Беспокойство глодало. Да и за стол не хотелось возвращаться. Неприятна мне такая компания.

Осторожно приложил ухо к дверному полотну. Так себе дверца. Хлипкая. И звуки можно услышать. Какое-то всхлипывание, как будто плачут, бубнеж в несколько голосов, странная возня — мебель перетаскивают, что ли? А какая в сарае мебель? Костяшками пальцев стучу по двери. Мгновенная тишина. Ладно, еще раз попробую. Мы люди не гордые. Снова тарабаню, но уже настойчивее. Ох, не нравится мне ситуация! И сам безоружный, да еще сейчас нанесу порчу хозяйственного имущества! Клановые, наверное, насчет этого пунктика щепетильны.

Мощным ударом высаживаю хлипкую дверь. Не удержавшись на самодельных резиновых "шарнирах", она грохнулась о стену; что-то жалобно хрустнуло. В нос шибануло резким дегтярным запахом и чем-то едва ощутимо сладковатым. В свете керосиновой лампы я мгновенно оценил диспозицию. У дальней стены — стеллаж с горшками из глины, травы по всему помещению, развешанные на веревке; справа какой-то хозяйственный хлам, а слева — печка. Возле печи топчан, застеленный матрацем и на нем лежит Эрика с задранным платьем. В глаза бросилась белизна ее бедер. Рядом с ней сидит тот самый шустрик, Гвоздь, кажется. Нож возле ее горла недвусмысленно намекает, как мне надо поступить. Хотя бы подол платья одернул, сука! Еще двое стоят напротив меня, хоть и без оружия, но готовые затоптать меня в землю по самую макушку. Скверно.

— Лорд ждет девушку за стол, а вы паскудством занимаетесь, — покачал я головой, лихорадочно высматривая хоть что-то, что пригодится в драке. А она будет. Девчонку спасать надо.

— Ты вали отсюда, приезжий, — лениво отозвался Лежебока. Я узнал его. А вот третий — явно их кореш, согласившийся помочь в таком важном и тяжелом деле, как потешить похоть. Детина ражий, кулаки — будь здоров. Черт, с двумя бы справился, а так…

— Эрика пойдет со мной, — спокойным тоном, чтобы раньше времени не нервировать уродов, пояснил я. — Лорд узнает о ваших делах. У него, кстати, есть личный палач. На плаху прогуляться не желаете?

Лежебока и его кореш делают два шага вперед, еще надеясь выдавить меня наружу. Осторожно вытаскиваю правую руку из кармана, где она прибывала у меня до сих пор. Свинцовый кастет, который я отлил на пастбище братьев Кросби, придавал мне уверенности. Стражники меня не обыскивали, удовлетворившись тем, что я добровольно отдал винчестер, "кольт" и нож. Что ж, пригодился мне "последний шанс".

— Дик, займись болваном, — личный гвардеец делает шаг в сторону, пытаясь быть сбоку от меня. — Не понимает намеков.

Дик осклабившись, смачно хрустнул суставами пальцев и ойкнул, после чего оплыл на земле бесформенной массой. Я не стал ждать, пока до меня доберутся его кувалды, и стремительно сократив дистанцию, угостил кастетом. Удар пришелся в нижнюю часть челюсти и мгновенно вырубил самого габаритного противника. Там у него еще что-то неприятно треснуло. За Эрику я не боялся. Ничего ей Гвоздь не сделает. Нож у горла — всего лишь дешевый психологический ход. Если я правильно понял ситуацию, за девчонку могут встрять весьма серьезные люди, и гвардейцам не поздоровится. Хотя… могу ошибиться.

Не теряя ни секунды, выхватываю из кобуры неподвижно лежащего охранника револьвер и направляю его на Лежебоку.

— Руки держи так, чтобы я видел! — предупреждаю я и отступаю к стене, где висят всевозможные хозяйственные принадлежности. Заодно и Гвоздя контролирую.

Лежебока замер со скрюченными руками, едва потянувшись к оружию. Гвоздь осклабился и сильнее прижал лезвие к тонкой шейке Эрики. Девчонка совсем сдала. Лицо мертвенно-бледное, губы дрожат. Хоть бы укусила за руку этого урода! — с раздражением подумал я. — Сидит, словно кукла, никакого желания бороться за себя!

Ситуация создалась патовая. Никто не уступает. Они в самом деле считают себя непогрешимыми? Одно дело — пользоваться бабой по ее согласию, другое — внаглую, на хозяйском дворе изнасиловать девку, вхожую в дом барона.

— Парни, давайте без лишних движений! — громко говорю я, чтобы кто-то нас услышал снаружи. Мне не нужны трупы гвардейцев, а вот меня могут запросто грохнуть. Кто я такой? Залетный путешественник. — Сейчас расходимся и забываем эту историю. Эрика, они тебе ничего не сделали?

— Нет! — всхлипнула травница.

— Тем более — повода для тяжелых обвинений не будет, — я повел стволом револьвера по дуге, заставляя снова замереть Гвоздя и Лежебоку. — Обещая, что ничего не скажу лорду.

— Да Свистку наложить с горкой на твои обвинения! — не выдержал и хмыкнул Лежебока. — Он сюда ради налогов приезжает, да девок местных трахнуть! А еще на морфов поохотиться. Что здесь происходит — это наше дело.

— Но тогда я могу убить вас, — задумчиво произнес я. — Самозащита, помощь девушке… Как вы на такую перспективу смотрите?

— Грохнешь нас — живым отсюда не выйдешь, — подтвердил мои опасения Гвоздь.

Он все еще держал нож у горла Эрики. Придурок.

— Вы правы, джентльмены, — сказал я и выстрелил. Потом еще четыре раза.

Пули прошили покрытую тонкими жердями и соломой крышу. А через минуту в сарай ввалились несколько охранников, что мне и нужно было. Побольше свидетелей, пусть и не в свою пользу, зато девчонку спас. Зачем сделал доброе дело? Прошел бы мимо, сделал вид, что ничего не слышал. Так и не слышал. Все мои подозрения основывались на странном поведении гвардейцев барона.

Когда меня в плотном захвате ввели в дом, где вовсю уже шло веселье, на мгновение воцарилась тишина. Рядом встала Эрика, а чуть поодаль — Лежебока и Гвоздь. Тем руки не выкручивали, и оружие не отбирали. Но их рожи меня порадовали. Скисли, ребята.

— Господи, Алекс! — не выдержал Канадец, повернувшись всем телом ко мне. — Что произошло?

— Какого дьявола? — одновременно с ним прорычал барон, спихивая с колен Диану. — Престон! Здесь какой-то бардак творится!

— Вот эти господа пытались изнасиловать девушку, — я кивнул на гвардейцев. — Там еще третий был, но он не может прийти. В нокауте до сих пор пребывает. — Я проходил мимо сарая, услышал совершенно случайно, что происходит внутри. Прошу прощения у барона за некоторые вольности в его доме, но допустить, чтобы бедную девочку использовали в качестве шлюхи, не могу.

Харлан, медленно дожевывая кусок бифштекса, засопел и вытер руки салфеткой. Аккуратно положил ее на край стола.

— Каньяр, почему твои люди вместо службы занимаются охотой на девок? Им заняться нечем? Ты, кстати, в курсе, что она готовит лекарство для моего сына?

— Да, лорд, — барон съежился, словно нашкодивший ребенок.

— Тогда почему эти дебилы полезли к ней под юбку? — Харлан бросил нож и вилку на пустую тарелку. Звякнув от возмущения, она развалилась на две части. — Настоящие дебилы! Другого момента не нашли? Эрика!

— Да, господин! — вздрогнула девушка, и еще больше втянула голову в плечи.

— Кто тебя трогал?

В зале повисло гробовое молчание. Только монах увлеченно резал сочный бифштекс на части, демонстративно не поворачиваясь к спектаклю лицом. Иногда я начинаю сомневаться, а все ли в порядке с рассудком у Симона?

— Скажи, детка, не бойся, — чересчур ласково произнес Свисток. Даже я почувствовал фальшь в его голосе. Ох, не завидую я парням. Ведь предупреждал, чтобы не зарывались.

— Он, — преодолевая слабость и дикий страх, кивнула на Гвоздя Эрика.

— Этот? — палец Харлана уперся в Лежебоку. Тот мгновенно спал с лица.

— Нет, второй, — еще тише сказала девушка.

— Гвоздь, ты какого хрена беспутством занялся? — взвился барон. — Я же сказал, чтобы девку и пальцем не трогали! Ах ты, сучий потрох!

Никто не понял, что произошло. Только я заметил, что Свисток сделал рукой какой-то жест, и один из его телохранителей мгновенно выстрелил в Гвоздя. Парня откинуло на стену, после чего он медленно сполз по стене, оставляя малосимпатичные разводы крови. Немудрено от такого калибра мозги разбрызгать. Завизжала Диана, на пол полетела посуда. Никто не дернулся с места, так как второй пес Харлана уже стоял посредине зала и держал на мушке двух пистолетов всю охрану барона.

— Лорд…, — едва живой, прошептал Лежебока, понимая, что сейчас последует за своим корешем.

— Каньяр, у тебя в хозяйстве появились крысы, — почему-то медлил лорд. — А крыс надо истреблять. Завтра же ты накажешь причастных к происшествию своих людей. Не знаю как, но в твоей охране их быть не должно. Я обязательно проверю. Можешь повесить их вниз головой и спустить шкуру с пяток. Или посадить в клетку и ловить на них морфов. Веселое занятие, я тебе скажу. По слухам, в окрестностях расплодилось много мета-волков и еще каких-то тварей. Займись ими.

— Пощади, лорд! — грохнулся на колени Лежебока. — Попутал дьявол! Девка больно хороша! Нравится она мне! Не знаю, как такое вышло!

— Врешь, сволочь! — неожиданно завизжала Эрика, бросаясь на Лежебоку. Ее едва успели перехватить и оттащить в сторону, где она забилась в истерике. — Он врет! Врет! Обещал, что снасильничает, а потом зарежет и утащит в лес! Там меня сожрут твари, костей не оставят!

Ну и представление здесь устроили! Я едва перевел дух. Кстати, что со мной придумает? Пока я мрачно рассуждал о своей доле, монах доел бифштекс, запил его вином и тщательно обмакнул уголки губ салфеткой.

— Я полагаю, конфликт исчерпан? — спросил он у лорда. — Не будете же вы наказывать Алекса за его бескорыстную помощь?

— Он нарушил закон! — заорал барон. — Влез на чужую территорию, нанес оскорбление моим людям!

— Я никого не оскорблял, барон, — пожимаю плечами. — Никого не убил.

— Действительно, нехорошо, — покачал головой Симон. — Вира в десять монет золотом устроит? Алекс, ты не сильно покалечил молодого человека?

— Ну, челюсть, кажется, придется сращивать, — признался я. — Иного выхода у меня не было.

— Двадцать монет — и мы расходимся, — Симон поднял левую руку, в которой замерцал небольшой огонек, переливающийся зелено-оранжевыми сполохами. — Вы, лорд, человек рассудительный, сами понимать должны, что вина Алекса лишь в его излишней эмоциональности и желании помочь бедной девушке, и так лишенной многих радостей жизни. Вы же не хотите испортить наш договор?

Свисток завороженно смотрел на трепещущий язычок пламени, никуда с ладони монаха не перепрыгивающий. Еще один хитрый козырь в руках Симона. Явный намек на последствия, если меня захотят наказать. Но монах-то каков! Не боится никого, отморозок чертов! Впору им восхищаться.

— Договор в силе, — наконец, оторвавшись от созерцания магического чуда, ответил лорд. — Алекса отпустить и не препятствовать передвижению по моим землям! Завтра мы поедем в столицу, уважаемый Симон, где вы докажите мне свое умение поднимать на ноги людей!

Как бы не гипнотизировал Симон лорда Харлана, в голосе его явно слышались нотки угрозы. Я успел переглянуться с Канадцем и Артишоком, и не заметил в их глазах радости. Теперь все зависло на волоске. Облажается наш бравый монах — все здесь и останемся в пищу морфам. Нас грохнут однозначно, а вот с представителем Ордена придется повозиться. Но все равно шансов вырваться из "гостеприимных" земель лорда слишком мало.

Часть вторая. Глава 6

Глава шестая

Поездка в Гринхилл — столицу лорда Харлана — заняла всего три часа, если не учитывать остановки по дороге, когда конная охрана Свистка тщательно проверяла опасные участки, где можно было устроить засаду. Автомобиль, на котором ехали сам лорд, монах Симон и Эрика, оказался старенькой и скрипящей на каждом повороте колымагой, но в клановых землях любая четырехколесная самоходка считалась статусным приобретением, и лорд прекрасно понимал эту истину. Поэтому больше ни у кого в клане машин не было. За этим тщательно следили его люди.

Водителя отбирали тщательно. Чтобы он мог не только рулить и тщательно натирать бока авто, но и разбираться в технике: раскидать и собрать мотор, поменять колесо, резину, точно обозначить проблему, если по дороге транспорт соизволит сдохнуть, и решить ее в кратчайшие сроки. Таких у лорда Свистка оказалось двое. Целый штат. Поэтому Харлан очень берег этих людей. Водители менялись. Пока один отдыхал и наводил порядок в гараже, другой возил своего хозяина.

Помимо всех технических требований водитель обязан был владеть оружием. Эрика, впервые ехавшая в машине, с любопытством разглядывала кабину, обшитую темно-красным бархатом и пахнущую настоящей кожей. Приборная доска весело мигала зелеными и красными огоньками, что-то хрустело под ногами девушки, когда водитель дергал рычаг, расположенный между ним и телохранителем, застрелившим Гвоздя. Над головой шофера травница увидела дробовик, держащийся на двух скобах. В случае опасности он мог достать оружие и отстреливаться, защищая хозяина. Но девушке не хотелось, чтобы в умиротворяющей поездке случилось нехорошее. Лучше уж они спокойно доедут до Гринхилла и вылечат несчастного юношу. Эрика об этом мечтала всю дорогу и поэтому крепко прижимала к себе корзинку со своими мазями и настойками. С опухолями она умела бороться, но боялась, что не сумеет совладать со страхом ожидания ошибки, и на самом деле сделает что-то не так. И ей отрубят голову.

— Меня со вчерашнего дня, как только вы появились в Лосином Холме, одолевают вопросы, — лорд смотрел рассеяно на дорогу, по которой гарцевали около десятка всадников. Часть из них окружила машину, а другая оторвалась на несколько метров вперед. — А что нужно Ордену в брошенных землях? Поверьте, брат Симон: туда, куда вы стремитесь, нет ничего интересного. Людей мало, больше всего морфов и дикого зверья. Что вас туда тянет? Да еще в странной компании, тщательно маскирующейся под хороших приятелей.

— Вы слыхали о «заповедниках», лорд? — монах, сидевший с правого края, и таким образом, закрывавший своим телом Харлана на случай обстрела и нападения, повернул голову к собеседнику. — В американском секторе уже давно провели учет древних разрушенных городов и выделили охрану на каждый из них. Европейцы только лет десять как спохватились и тоже стали вливать большие деньги в сохранение последних артефактов старой Земли. Но всех интересуют, что же находится за пределами контролируемых территорий.

— Так кто мешает им исследовать их? — усмехнулся Харлан.

— Вы, — спокойно ответил монах. — Точнее, не именно вы, а ваши территориальные претензии. Каждый клан считает своим долгом не допустить к изучению брошенных земель научные экспедиции. За сто с лишним лет здесь нашли свою смерть несколько тысяч добровольцев, рейнджеров, воинов и научных работников. Данные точны. Я бы мог щегольнуть знанием списков, но не буду этого делать. Вы и так сами все знаете.

— Все точно, — кивнул Свисток. — Кланы никогда не дадут территориалам проникнуть вглубь наших земель. Мы прекрасно осознаем всю опасность ползучего продвижения дальше на запад. Хочу напомнить, господин монах, что в случае нападения на одну из Семей, мы все обязаны по договору прийти на помощь.

— А как же взаимные претензии?

— Так они всегда были, — пожал плечами лорд. — Жить в одной норе и не загрызть пару конкурентов? Такова реальность. Лично я, не буду скрывать, раз в пять лет сгрызаю слишком оперившегося и наглого соседа. Зачем? Чтобы он меня раньше не достал.

Эрика ощутимо вздрогнула от слов лорда, и Харлан с удивлением посмотрел на нее. Впрочем, разговаривать с девушкой он не собирался. Монах привлекал его куда больше.

— И так будет всегда, — добавил Свисток. — Ордену наше копошение совсем не нужно, правильно? Однако я не уверен, что иерархическая верхушка не дала задание своим агентам провести картографию местности, разведать пути на запад. Вот это меня беспокоит, а не бумажные векселя Ордена.

— Смею заверить, в наших планах не стоит разведка, — монах схватился за кожаный ремешок, болтающийся над дверью. Машина в это время накренилась на повороте, и пассажиры с трудом удержали равновесие. Водитель что-то пробормотал, и чуть поддал газу.

— Но я об этом не знаю, — возразил лорд. — Что вам нужно на западе? Поиск «заповедников»? Или нечто другое? Если информация о нахождении древних развалин достигнет ушей секторальных правительств — мы получим войну и проиграем ее гарантированно.

— Значит, за межой что-то есть?

— Ничего там нет, — отрезал Свисток. — Равнины на северо-западе, потом болота. Если идти прямо — лесостепи. Южнее — очень много рек и озер, почти непроходимые места с постепенным выходом к гористой местности. Мои люди несколько раз пытались провести долговременную разведку, но из десяти человек вернулись лишь трое. Морфы, морфы… Кругом одни твари. А где-то в горах, по слухам одичавших беглецов, скрываются некроманты. Кстати…, — оживился лорд. — Они же маги, и значит, проходили инициацию в Ордене?

— К сожалению, вы можете быть правы, господин Харлан, — нехотя сознался монах.

— Почему вы так сказали, Симон? Могу быть прав… А могу — и не быть?

— Не все одаренные прошли инициацию с помощью иерархов Ордена. Кое-кто испугался своего Дара и не стал просить помощь у профессионалов. Как итог: бродячие чародеи на дорогах цивилизованного мира, объединенные кланы отверженных, вроде тех, кто сидит в горах.

— А некроманты? — не унимался лорд. — Как они могли получить знания по оживлению трупов, созданию зомби? Скажете, тоже неконтролируемый Дар?

— Они — очень большая проблема Ордена, — сознался Симон и вздохнул. — Но мы говорим не о них. Что же дальше, уважаемый Харлан? Ваши люди дошли до океана?

Лорд рассмеялся. Эрика, сжавшаяся в своем углу, чувствовала, как ходят от смеха его плечи. Что он нашел смешного в вопросе славного и доброго монаха?

— Вы ищете Оазис! — чуть ли не с торжеством человека, поймавшего на лжи своего собеседника. — Ну, теперь понятно, почему с вами всего лишь трое пройдох, а не целая армия бездельников и горлопанов! Хотите получить лавры первооткрывателей заколдованного города?

— Почему заколдованного? — неожиданно для себя спросила Эрика. Она ведь тоже слышала сказки про счастливых жителей Оазиса, про то, как им не приходится бороться ежедневно за свою жизнь, отбиваясь от кошмарных тварей, или искать пропитание в лесу или в поле. Если честно, всего раза три, не больше. И считала рассказы про таинственный город легендой. И даже испытала разочарование, когда лорд раскрыл тайну маленького отряда.

— Да потому, девочка моя, что Оазис существует только в воспаленных мозгах идиотов, сидящих в мягких креслах! — усмехнулся Свисток. — Они думают, что после «божьего суда» на Земле остались места, сохранившие быт, традиции и технологии прошлого! Нет такого места! Может, когда-то и существовал, но сейчас я не поставлю даже две золотые монеты на Оазис.

— И все же? — выслушав тираду главы клана, монах повернулся всем телом к лорду. — Ваше мнение, господин Харлан? Если отбросить все предположения, домыслы и субъективизм?

— Там что-то есть, — немного помолчав, ответил лорд и поморщился, когда водитель неосторожно въехал в какую-то рытвину на дороге. — Не развалины городов, не бродяги-людоеды… Оазис ли это? Не думаю. Мои охотники углублялись в Дикие земли на пятьсот миль. Не уверен точно, что так, но… Этого было достаточно, чтобы понять о существующих там порядках, о населении, о тварях… Так вот, некие странности присутствовали. На горизонте частенько появлялись странные темные предметы, летающие по небу, но за неимением подзорных труб невозможно было рассмотреть, что этот такое. Но не тучи, не облака. Нечто крупное, но насколько — не знаем. По ночам небо на западе освещалось розоватым сиянием. Опять же — при отсутствии грозового фронта.

— Хм, уже интересно, — оживился монах и надолго замолчал, поглядывая в окошко.

Унылый пейзаж в виде холмистой равнины, поросшей невысоким леском, сменился возделанными полями. По дороге стали попадаться лошади, тянущие телеги с каким-то товаром, накрытым плотной дерюгой. Кто-то ехал навстречу автомобилю, а кого-то водитель с сердитым нажатием на сигнальную кнопку обгонял, не желая тащиться следом за медленным гужевым транспортом.

Гринхилл поэтому так и назывался, что стоял на большом зеленом холме, а вернее, на двух холмах. Просто они были сросшимися, и неширокая ложбина между ними не показалась строителям каким-то препятствием. Ложбину использовали для слива дождевых вод, и благодаря этому в столице всегда было сухо.

В город вела всего одна дорога, но замощенная камнем и упиравшаяся в массивное сооружение из камней и грубо отлитого бетона в виде прямоугольных надолбов. Через этот блокпост можно было прорваться только с помощью автоматического оружия и пушек. Налет конницы легко отбивался парой пулеметов. Один торчал на крыше неказистого на вид здания, служившего пропускным пунктом в столицу; второй выглядывал из-под дерновой подушки, обложенной по нижнему ряду блокгауза. С большой долей вероятности там находилась еще одна огневая точка.

Только пройдя проверку и осмотр груза, можно было войти в Гринхилл. Путешественники, имевшие оружие, проходили осмотр и инструктаж. В городе разрешалось его ношение в закрытом виде. Пистолеты и револьверы — в кобурах, опечатанные восковой печатью на шнуре, а ружья — в чехлах с точно такой же печатью. Все строго.

Громко тарахтящий автомобиль главы клана не стали задерживать. Удивительно было другое. Эрика едва глаза не выпучила. Один из тяжелых блоков вдруг дрогнул и стал отползать с дороги. Поначалу подумалось, что применяется магия, но заинтересованный голос монаха мгновенно оборвал ее догадки:

— Видать, какой-то механизм применяете? Лебедка и движок?

— Да, — не стал темнить лорд — У нас есть соображающие в технике ребята. Вот и придумали, как организовать блокпост и не напрягаться со шлагбаумом. Деревяшка — штука хлипкая, враз снесут. Поставили полозья, на них укрепили площадку с блоком, и теперь видите, как удобно. Двигают туда-сюда по мере необходимости.

— А как насчет круговой обороны? — Симон с любопытством смотрел, как распахиваются ворота, как машина въезжает в город.

— Дозоры, передвижные посты. У нас есть чем защитить Гринхилл.

Эрика, забывшись, открыла рот, глядя на происходящее. Она никогда не была в поселениях, где столько много народу, хороших и красивых домов. Улица, по которой проезжала машина с эскортом гвардейцев лорда, была замощена камнем; по обе стороны протянулись постройки из добротного дерева. Пару раз промелькнули двухэтажные дома, первый уровень которых был выложен из темно-красного кирпича, а второй — из дерева. Яркие вывески на них гласили, что это магазины. Возле них не толпился народ, никто не разгуливал в праздности. Деловая суета — да, она сразу бросалась в глаза. Многие работали за стенами города. Мелкие ремесленные лавки, где напоказ выставлены товары ручного производства, стояли с распахнутыми дверями.

— Наш бизнес-центр, можно сказать, — с ухмылкой пояснил Свисток, хотя никто не просил его об этом говорить. — Дальше будет центральная площадь, где проходят воскресные гуляния, различные представления бродячих артистов… Людей же надо чем-то увлекать, чтобы не спились и не одичали от скуки.

— А где ваш дворец? — выпалила Эрика, потрясенная столицей.

— Громко сказано, девочка! — засмеялся Харлан. — Обычный одноэтажный кирпичный особняк, правда, большой. Он находится на другом конце города. На Холме Лорда, как его здесь называют.

Оказывается, не все чудеса увидела Эрика. Местные строители решили транспортную и пешеходную проблему города, просто возведя деревянный мост на бетонных быках через ложбину. Он был широким, как раз чтобы проехал автомобиль или телега. По обоим краям тянулись тротуарные дорожки, по которым сновали люди, чтобы перебраться на Холм Лорда или обратно. По откосам холмов были прорыты каналы, обложенные камнем. Вероятно, это те самые дождевые стоки, по которым уходит вода.

Холм Лорда оказался куда живописнее; здесь строились и жили, вероятнее всего, приближенные хозяина. Дома посолиднее, аккуратные улочки, площадь для гуляния, садовая аллея. Водитель громким сигналом возвестил о приезде главы клана, и мощные, из лиственницы, ворота особняка распахнулись во всю ширь. Машина с тарахтением заехала во двор и остановилась. Тут же подскочили двое слуг и открыли дверцы. При виде Эрики в скромном сером платье и с корзинкой, прижатой груди, они переглянулись.

— Как Леон? — порывисто спросил Свисток, как только очутился на улице.

— Без изменений, хозяин, — склонил голову пожилой слуга с плешью на макушке. — Все так же лежит. Мы его переворачиваем каждые три часа.

— Вот эту девушку, — палец лорда указал на Эрику, — отвести в дом, приготовить ей комнату для проживания, накормить, найти подходящую одежду. Через час привести в покои Леона. Мы там будем с братом Симоном.

Слуга покосился на монаха, но глаза его тут же зацепились за рукоять меча над левым плечом. Кто носит такое оружие — он знал. Старик с немым вопросом перевел взгляд на хозяина.

— Пока ничего не нужно, — ответил лорд. — Мы сейчас пойдем к Леону. Нас не беспокоить.

— Да, хозяин, — старик обрел подвижность и махнул рукой молодому помощнику, заодно показывая на Эрику. Молодой парень оживленно подскочил к девушке и повел ее в обход парадного входа. Видно, где-то находился отдельная дверь для слуг.

Комната Леона находилась в дальнем конце особняка. Симон, не обделенный физической силой и скоростью, едва поспевал за летящим по коридору лордом. Надо было видеть, с какими горящими в ожидании чуда глазами Харлан распахнул двери и ворвался внутрь. Коротко рыкнув, он выгнал пожилую сиделку и схватил за руку молодого парня с узкими скулами и обнесенными нездоровым румянцем щеками. Леон сидел, прислонившись к спинке кровати, упираясь в мягкую подушку.

— Ты как, сын? — дрожащим голосом спросил лорд.

— Когда я сдохну, отец? — неожиданно высоким и ломким голосом спросил Леон и покосился на молчаливо стоящего в сторонке Симона. — О! Ты нашел мага?

— Да! — воскликнул Свисток. — И не только мага! Я привез из Лосиного Холма травницу. Тебя будут лечить как… как это? Комплексно!

— Мне плохо, отец, — пожаловался Леон и шмыгнул носом. — Больно…

— Позвольте, лорд, — монах оказался возле кровати, подтянул к себе табурет и сел. Какое-то мгновение он внимательно смотрел на мальчишку, смутив его неподвижностью своих антрацитовых зрачков. — Ты можешь лечь на живот?

— Мне помогают служанки, — покраснел лорденыш. — Не могу сам…

— Тогда поможем, не вопрос, — монах подмигнул застывшему в метре от него Харлану. — Что смотрите, лорд? Давайте-ка перевернем парня. Мне нужен доступ к его спине. Но сначала снимем рубашку. Вот так, просто отлично.

С помощью мужчин Леон оказался на животе и коротко простонал.

— Брат Симон! — вскинулся Свисток.

— Тихо! — левая рука монаха взлетела вверх в предупреждающем жесте. Вторую он положил ладонью на позвоночник и стал осторожно гладить вокруг багрово-синюшной опухоли. Потом пробурчал. — В любом случае вы бы ничего не сделали, даже начни лечение с момента падения. Удар сильный, повреждение критическое. Чуть выше поясничного отдела. Я не лекарь, господин лорд, и дать точную картину травмы не смогу.

— Мне не диагноз нужен, а излечение, — глухо произнес Свисток.

— Как маг я вижу ауру внутренних органов, отмирающих один за другим, — монах приложил вторую руку к спине.

— Избавьте меня от подробностей, Симон! Сможете или нет?

— Ну, я не хочу помирать от топора вашего палача, — хмыкнул монах, — поэтому постараюсь сделать все возможное.

Из его ладоней вдруг возникло слабое свечение нежно-зеленого цвета, переходящего в оранжевые всполохи. Монах движениями, похожими на раскатывание теста по столу, провел по спине, особенно долго манипулируя над опухолью. Лорд почувствовал, как на его голове зашевелились волосы. Словно невидимая сила наэлектризовала воздух, поднимая вверх все легкое, что лежало в комнате. Соринки, невидимые глазу, замельтешили в лучах солнца, проникающих через неплотно зашторенные окна. Зашелестели листы книги, лежащей на прикроватной тумбочке. Вода в стакане стал медленно крутиться по оси, образовывая воронку.

Лорд Харлан никогда в жизни не видел волшебство, исходящее от братьев Ордена, хотя несколько раз встречался с его представителями. Но никто не спешил показывать свой Дар на глазах людей. Как говорил один из руководителей, магия предназначена для сдерживания злой силы, таящейся за пределами цивилизации, а не для помощи больным и страждущим. Но медицина доступна не всем, а в клановых землях найти опытного врача или хотя бы доморощенного лекаря-уникума вообще нереально. Вот и приходится клановым агентам проникать в сектора и искать людей, хоть как-то готовых практиковаться, но не имеющих лицензии. Таких сразу же вербовали, предлагая все немыслимые вкусности, доступные только лордам и их приближенным.

Но вербовать монаха? Нет, Харлан еще не сошел с ума. Орден слишком независим и не любит вмешательства в дела своих людей.

Тем временем магический ветерок, пронесшийся по комнате, успокоился, а монах, к ужасу лорда, уже массировал верхнюю часть спины и поясницу. Но самое важное: Леон не стонал, не кричал от боли. Он просто уткнулся носом в подушку и не подавал признаков жизни.

— Что… Что ты сделал с ним? — прорычал Харлан, не смея притрагиваться к монаху. Он боялся. Боялся, что усугубит ситуацию, и сын умрет прямо сейчас. Если уже не умер…

— Мальчик спит, — Симон поднял голову и оторвался от Леона. Потом встряхнул руками, как будто стремился избавиться от чего-то грязного, налипшего на пальцах. — Теперь дело за Эрикой. Понадобятся мази и припарки, чтобы снять опухоль и синяки. Уход, хорошее питание и прогулки под десять-пятнадцать минут на свежем воздухе. Обязательно с поддержкой.

— Он здоров? — голос лорда осип.

— Ну, я бы не торопил события, — Симон пожал плечами и встал с табурета. — Если пройдет полный курс реабилитации без резких движений и нагрузок на позвоночник — тогда, конечно. Выздоровеет. У вас есть врачи или лекари? Про целителей не спрашиваю. Редчайший элемент в нашей жизни.

— Есть врач, но сейчас он уехал в Ланкастер, там морф погрыз людей. Я же обязан заботиться о своих подданных, — лорд бросил взгляд на спящего парня. — Мы можем идти?

— Да, и позовите Эрику.

Лорд стремительно рванулся к двери, распахнул ее и завертел головой.

— Арчи! — рыкнул он негромко. — Ты где, негодник?

— Я здесь, хозяин, — качнулась тень от стены.

— Живо девчонку сюда тащи! Да не переусердствуй, а то испугается! Пусть захватит свои лекарства.

Эрика появилась в комнате Леона через пять минут, все так же прижимая к груди корзинку. Симон с любопытством посмотрел на преображенную девушку. Ей подобрали подходящее платье темно-коричневого цвета. Оно в самом выгодном свете показывало тонкую и стройную фигурку травницы, подчеркивая приятные округлости что спереди, что сзади. Даже лорд заинтересованно посмотрел на миловидную мордашку растерянной Эрики.

— Теперь твоя очередь, девочка, — Харлан ткнул пальцем в сторону спящего сына. — Покажи свои способности.

— А…что мне делать? — Эрика с ужасом смотрела на опухоль, совсем не исчезнувшую после магических пассов брата Симона. — Ничего не получилось, да?

Мужчины переглянулись. Лорд хитро улыбнулся уголками губ и нейтрально сказал:

— Твоя задача — убрать опухоль. Мажь, ставь припарки. За тобой будет присматривать мой человек. Чтобы ты не наделала глупостей, Эрика… Арчи!

Арчи был личным телохранителем Леона, и всякий, кто заходил в комнату, ощущал на себе страшный взгляд сорокалетнего мужчины с одним ухом. Левое он потерял в тот день, когда мальчишка упал на землю и повредил спину. Лорд Харлан, сознавая, насколько сыну дорог Арчи, не стал казнить бодигарда, обойдясь лишь ухом. Лично отсек клинком и отдал этот кусок плоти со словами, чтобы помнил всегда, как нужно защищать своего молодого господина. Арчи без единого звука перенес экзекуцию, забрал ухо и с тех пор не отходил от своего подопечного. Когда он спал, ел и делал что-то другое — никто не знал. Вся обслуга в доме шепотом говорила, что Арчи постоянно находится на своем посту. А еще оставалось загадкой, куда дел отрезанное ухо этот жуткий человек, пока однажды какой-то мальчишка из детей слуг не увидел телохранителя, обливающегося водой на заднем дворе. Вытершись чистой холстиной, Арчи навесил на себя шнурок со странным просмоленным предметом, в котором потрясенный пацан узнал то самое пропавшее ухо.

Эрика об этом факте не знала, но исходившую от молчащего мужчины угрозу она чувствовала всей кожей своего тела. Сын лорда спал с обнаженной спиной, и травница, внимательно посмотрев на опухоль, решительно поставила корзинку на пол, достала какие-то горшочки, неожиданно повелительным голосом обратилась к Арчи:

— Мне нужны чистые тряпки, таз с водой, нож и свеча.

— Что ты хочешь делать? — опять заволновался лорд, с удивлением увидев, как Арчи бросился в коридор. Свисток уже собирался уходить, но услышав о ноже, остановился.

— Нужно убрать кровяной пузырь, — не оборачиваясь, сказала девушка. — И пожалуйста, не стойте за спиной, вы меня отвлекаете.

Вернулся Арчи с целой кипой чистых тряпок. Монах едва сдержал улыбку и тихо прошептал:

— Что ж, свою задачу я выполнил. Идемте, господин лорд. Нам нужно обговорить условия нашего соглашения более тщательно. Есть некоторые моменты, которые меня беспокоят. А Эрика справится. Она целеустремленная и умная девушка, пусть и делает вид, что всего боится.

Часть вторая. Глава 7

Глава седьмая

— А эта дорога уходит на Волчью Пустошь, — ткнул плетью влево Кривой Пит, когда мы переехали Каменный ручей, — но нам туда не надо. Мы по другой дороге поедем, чуток на север. Говорят, твари оттуда появляются.

Мы "гостим" в качестве вынужденных заложников у барона Каньяра третий день. Скука неимоверная. Монах Симон и Эрика до сих пор не вернулись из столицы лорда. Подозреваю, что с такой травмой, как ушиб позвоночника или, не дай бог, перелом, они долго провозятся с пацаном. А нам делать совершенно нечего. Поселили в каком-то сарае, ладно, что в теплом. Кормят, дают гулять по подворью, но оружие не вернули. Начальник охраны Престон сказал откровенно, что барон строго-настрого запретил его отдавать. Тогда мы наехали на Престона, чтобы он дал разрешение погулять за воротами подворья. Удивительно, но просьбу удовлетворили. Правда, как заметил Артишок, за нами постоянно бродил невзрачный паренек, поставленный шпионить. Обращать на него внимание мы перестали почти сразу. Других впечатлений хватало.

Лосиный Остров был типичным поселением, завязанным на меновую торговлю. Деньги, по моим наблюдениям, здесь редко кто видит в глаза. Кто получает твердую монету, так это дружина, телохранители и вольные охотники. На центральной площади, окруженной несколькими мелкими лавками, стихийно создали рынок из нескольких десятков открытых прилавков, возле которых сейчас толпились оживленные местные жители и приезжие. Днем ворота деревни были раскрыты, и живущие на выселках фермеры и крестьяне торопились приобрести себе нужные товары. В основном, лошадиную амуницию, сапоги, капканы, мешки из дерюги, посуду и хозяйственный инструмент в виде ножей, ножниц, иголок. Взамен фермеры выставляли молочную продукцию и мясо: соленое, вяленое, копченое.

Помимо этого торговали и живым товаром. Вокруг нас бесконечно гоготало, хрюкало, кудахтало; даже умудрялись продавать котят и щенков в корзинках, ну, или менять на что-то. Особо я не заморачивался. Здесь просто все резко отличалось от жизни в секторах. И сама жизнь, и люди.

На нас смотрели с любопытством, но завязывать знакомство или просто перекинуться парой слов не торопились. Все уже знали, что за птицы залетели в их огород, и произошедшее за плотным забором усадьбы недолго оставалось секретом. Участь идиота Гвоздя была самой обсуждаемой темой наравне с появлением орденского мага. Оказывается, мы какой-то важный спецотряд, который господин лорд нанял для разведки диких земель, и скоро пойдем в экспедицию нащупывать дорогу к новым ресурсам. Полуправда-полуложь всегда идут рука об руку.

Совсем заскучав, мы свернули с площади на соседнюю улицу и вдруг заметили среди скопища хибар добротный деревянный дом на каменном фундаменте. Широкая невысокая лестница вела к открытой двери. Изнутри шел запах жареного мяса и свежего хлеба. Я с интересом прочитал кривую надпись белой краской на вывеске этого достойного заведения: "Бездонная бочка".

— Может, по кружечке пива? — с тоской спросил Артишок.

— Поддерживаю, — оживился Канадец. — У меня несколько монет завалялось.

Кто бы говорил. У нас у всех в карманах пылятся мелкие денежки, которыми нас снабдил брат Симон. Монах стал в отряде вроде казначея, и крупные суммы держал при себе. До сих пор любопытство разбирает, как он умудряется доставать из внутреннего кармана точно отмеренное количество талеров или нужный платежный вексель. Загадочный он человек. Медяки, оставшиеся от торговых операций, отдавал нам.

"Бездонная бочка" оказалась совсем не бездонной. Кроме функции "накормить и напоить", предприимчивый хозяин организовал мелкую лавку, где продавал папиросы, патроны, сладости для детей и прочую ерунду, на которую у меня не было желания смотреть. Канадец и Артишок сразу же купили по несколько пачек дешевого курева, запечатанного в мятые картонные пачки с невнятной надписью. Кустарная продукция, что же вы хотели. Хотя уже вызывает интерес, что папиросы здесь продаются в упаковках.

Большая часть избы отведена для любителей посидеть за кружечкой или хорошо поесть. Для этого хозяин поставил четыре длинных стола и скамьи, которые уже поблескивали, отполированные задами. Топчущийся за прилавком мужик (может, сам хозяин или его помощник), тщательно пересчитав медяки от продажи курева, смахнул их ловким движением в карман фартука.

В харчевне было малолюдно. Всего лишь один стол был занят тремя выпивохами, увлеченными осушением огромного кувшина с пивом. Из закуски они предпочли сухарики и хрустящую капусту с брусникой. Не знаю, как можно заедать квашенкой пиво. Аж передернуло. Наверное, здесь такой способ считается лакомством. Один из мужиков оглянулся и махнул нам рукой. Приглядевшись, узнали Кривого Пита.

— Парни, подгребайте к нам! — крикнул он. — Чего там топчетесь? В компании веселее!

Кто бы сомневался! Артишок остался возле стойки делать заказ, а я с Канадцем уселся напротив охотников. Поздоровались. Кривого Пита и Лихого мы уже имели удовольствие видеть, а вот третий персонаж оказался незнакомым. Даже в мягкой полутьме можно было увидеть, что парень — метис. Смуглолицый, жилистый, подвижный, как ртуть, живчик. Веласко и в самом деле был сыном мексиканки и индейца, чьи племена проживали сейчас к югу от американского сектора. Родители наградили его гремучей смесью дикой ярости и необыкновенной мягкостью черт.

Метис оказался разговорчивым. Оказывается, он тоже входил в отряд вольных охотников, и горячо сожалел, что не смог поехать в Волчью Пустошь, так как выслеживал "шипастого дьявола" в северном приграничье. Узнать что-то интересное о загадочной твари мы не успели. Вернулся Артишок с аналогичным кувшином пива, что уже стоял на столе. Народ одобрительно загудел.

— Скучаете, парни? — Кривой Пит осушил кружку и вытер губы тыльной стороной ладони. — Гляжу, ходите потерянные. Девок бы у барона попросили. Все веселее время пройдет.

— Не нравится нам такое отношение, — честно признался Канадец и поморщился, отодвинув от себя кружку. — Вроде бы и в гостях, никаких проблем. Кормят, за лошадьми ухаживают. А получается-то — в заложниках сидим.

— Так и есть, — подтвердил Веласко, — ничего удивительного. Пока лорд не убедится, что с сыном все в порядке, Каньяр не отпустит вас.

— Неужели лорд настолько уверен, что обыкновенная девчонка с припарками поднимет на ноги калечного парня? — я покачал головой. — А вдруг не сможет? Он и в самом деле может казнить ее?

— Да запросто, — откликнулся Пит. Неожиданно он посмотрел по сторонам, убедившись, что никто не стоит за спиной или не занимает соседний стол, понизил голос. — Лорд стукнут на всю голову. Не буду говорить, что он плохой хозяин или не умеет руководить людьми. Но иного происходит что-то странное, будто в мозгах что-то перемыкает. Пуф! И пошло веселье! А палач у него действительно есть. Вот как вспыхнет в башке Свистка нечто этакое — и начинаются показательные казни. На площади помост возводят, плаху ставят. И начинается потеха. Типа такие развлечения в Гринхилле. Причем, сгоняют всех жителей города, чтобы прониклись моментом. Один раз умудрился попасть на такое представление.

— И как люди реагируют? — я слегка поморщился. Пиво оказалось слегка кисловатым и почему-то отдавало плесенью. Может, сорт такой? На мухоморах и мхе, ага! Вон, мои соратники хлещут и нахваливают.

— Да как? — пожал плечами Пит и затолкал в рот соленый сухарик. Смачно захрустел. — Не хочешь, а смотришь. Даже если не нравится и воротит от зрелища отрубленной башки. У Свистуна есть особые люди, которые следят за благонадежностью горожан. Дело ведь не в запугивании, а в постоянном напоминании, что может произойти, если обмануть хозяина. Для профилактики.

— А детей тоже заставляют смотреть? — Артишок с трудом захлопнул челюсть.

— Не, детей освободили от такой "обязанности", — мотнул головой Пит.

Мы втроем одновременно облегченно выдохнули. Иначе не знаю, как пришлось бы вести себя с Главой клана. Смотреть в глаза человеку, возомнившему себя господом богом на землях, на которых никогда не было настоящего хозяина, просто невыносимая пытка. Сразу возникнет желание пустить ему в башку пулю, чтобы мутные мозги выплеснуло наружу.

В глубокой задумчивости — слишком нас впечатлил рассказ Пита — мы осушили второй кувшин. Понизив голос, старший охотник спросил:

— Джентльмены не хотят развлечься?

— Так-так, — повеселел Канадец. — Ты еще и сутенером подрабатываешь? Шлюх предлагаешь?

Веласко хрюкнул от смеха. Лихой только криво улыбнулся, но по-прежнему предпочел отмалчиваться.

— Не девочки! — возмутился Кривой Пит. — Мальчики, причем крупные.

Совсем приплыли. Артишок скривился и предупредил, что сейчас блеванет на пол.

— А вот гадить в приличном месте не надо, — серьезно посоветовал охотник. — У секторальных мысль только в одном направлении работает, что ли? В приграничье у нас есть несколько выселок. Людей там не так много. В основном, селятся одной родственной семьей, иногда — две или три. Получается, от семи до десяти человек набирается. Мужики, бабы, детишки. Они фермерством занимаются, охотой. Хлеб выращивают, мясо диких животных добывают, птицу бьют. Так повадилась стая "шипастых дьяволов" резать людей и скот. Позавчера мальчонка прискакал на лошади от Бастеров, просит помощи. Старуху в лес утащили. Нашли разодранной. Мало им, так еще и овец много порезали. Мужики отбились, а толку-то? Надо идти по следу, бабы в рев. Не пускают.

— Да что за тварь такая? — я был точно уверен, что названные мутанты мне никогда не встречались. Хотя…в разных местах любое мета-животное приобретает свое специфическое название.

— На обращенных не похожи, — пояснил Веласко, — но ходят как люди, на задних лапах. Быстрые, организованные, соображают хорошо. На спине характерный костяной шип, защищает их от ударов сзади. Поэтому и назвали "шипастым дьяволом".

Нет, таких метаморфов я никогда не встречал. Видать, новая разновидность мутации. Час от часу не легче.

— Сколько их всего? — кажется, Канадца тоже задрало бездумное и бесполезное сидение на заднице в Унылом Лосином Холме, где даже толковых развлечений барон Каньяр придумать не мог. Лишь бы в его голову не пришла похожая идея, как у лорда Харлана: рубить головы прилюдно.

— Пацан говорил, что трех насчитали последний раз, — Веласко почесал макушку. — Не знаю, по моим данным — четыре. Где-то еще один ублюдок прячется.

— У нас нет оружия, — напомнил я. — Не дело отбирать стволы там, где существует опасность попасть на клык морфа. Барону надо бы вдолбить в голову простую истину.

— Я поговорю с Престоном, — пообещал Кривой Пит. — Он неплохой мужик, если зубами к стенке спит.

Охотники негромко рассмеялись. Мы же переглянулись между собой, и Канадец с Артишоком жестами показали, чтобы я озвучивал решение группы.

— Мы согласны.

Кривой Пит не обманул. Престон и в самом деле, как только узнал, на что мы подписались, отдал все наше оружие, а вдобавок накинул сверх этого четыре динамитных шашки, что вообще являлось высшей степенью доверия. Правда, маловато, но охотники оказались рады подарку. По мне, Престон обрадовался, что кто-то сделает за них грязную и тяжелую работу. Главное, чтобы своих парней не отрывать от охраны барона. Зарождающаяся элита, что же еще можно сказать.

Поехали ввосьмером. Наша каторжная компания, Пит, Веласко, Лихой, Крюгер и тот самый мальчишка из семейства Бастеров, предупредивший барона о нападении "дьяволов". Дорогу до фермы Пит хорошо знал, но, когда переехали через Каменный ручей и направились по узкой колее, вихляющей вдоль невидимой речушки, пригодной лишь для проезда в одну сторону, пацан сказал:

— А я могу вас коротким путем провести. Через холмы и болотину. Когда меня батька послал в Лосиный Холм, я там и ехал.

— Какая нужда лезть в грязь? — нахмурился Пит. — Там же территория мета-рыси.

— Батька просил побыстрее помощь прислать, — пробурчал мальчишка.

— Так мы на ферму и не поедем, — неожиданно ответил старший охотник. — Доведем тебя до развилки, а сами свернем направо и вверх в горы. Веласко знает, где их лежка. Там и устроим засаду. Вы даже не вздумайте бегать с ружьями и помогать нам. Мешать будете. Так батьке и скажи.

— Если гнездовище не единственное — придется надолго в лесу задержаться, — хмыкнул метис. — Но его часто посещают.

Вытянувшись в струнку — не позволяли густые заросли кустарников и деревьев, вплотную подобравшимся к тропе — мы доехали до развилки, о которой говорил Кривой Пит. Влево уходила наезженная колея, по которой поскакал младший Бастер, а мы свернули налево. Через пару километров дорого ощутимо пошла вверх. То и дело приходилось объезжать валуны, неведомо какими путями скатившиеся с покатого холма. Колонну обступали мощные лиственницы и сосны. Ехали молча, приготовив оружие по приказу старшего охотника. Веласко выдвинулся вперед и без конца крутил головой по сторонам, пытаясь что-то обнаружить. Не думаю, что искал "шипастых". Скорее, какие-то метки, по которым мы выйдем к лежбищу тварей. В любом случае, метис вел нас уверенно, одной рукой держа поводья, а в другой крепко обхватив дробовик.

Я зарядил в винчестер самый крупный калибр, который удалось приобрести в Гранд-Могиле, но спокойным себя не чувствовал. Солнце перестало светить через мощные кроны деревьев, и в сумраке леса теперь чудились разные твари, скрадывающие нас до того момента, когда можно будет прыгнуть и разорвать глупых людишек. Не по себе, честно. Лучше бы я лишний раз спустился вниз, где доживают развалины древних городов. Мне там спокойнее и привычнее. Скорее бы покинуть чертовы клановые территории и идти дальше, больше нигде не задерживаясь. Пресловутая плата за транзит по чужим землям обернулась нешуточной тревогой за брата Симона.

— Есть контакт! — радостно объявил Веласко, останавливая своего жеребца.

Что он интересного нашел в нагромождении камней и поваленных деревьев, кроме того, что они перегораживают нам путь?

— Теперь осторожно спускаемся по правому склону и идем вокруг холма! — метис махнул рукой. Смотрим в оба! Лежка на другой стороне.

Руки внезапно вспотели. Быстрым движением вытерев ладони, я положил винчестер поперек седла. Теперь надо держать своего Рысака очень крепко. Появление тварей испугает лошадей, здесь и гадать не придется. Рванет в сторону — улетишь на землю, не успев сообразить, что происходит. Говорю же, привык я ножками топать по земле.

Наш отряд медленно и с величайшей осторожностью выполнил все инструкции проводника. Охотники, взяв на себя роль дозорной группы, выдвинулись вперед, оставив нас за своей спиной. Ехали по двое. Мексиканец образовал пару с Крюгером, а Пит координировал движение с Лихим. Нам же оставалось прикрывать тылы. Артишок то и дело контролировал тропу сзади, а я с Канадцем держали фланги.

В один момент, когда мы уже спустились к подошве холма, я заметил небольшую ложбину, прорытую дождями, а за ней — другой холм, но только странный. Часть его была словно стесана острым ножом, и то, что предстало перед моим взором, заставило бешено колотиться сердце. Сползшая вниз под тяжестью масса земли обнажила странную стену из камня, вернее, из оплывших от времени кирпичей. Верхушка здания — а это, несомненно, оказалась человеческая постройка — уже давно обрушилась, ломая четкие формы, по которым еще можно было опознать, что же здесь похоронено под слоем дерна и щебня. Даже холм уже не виделся мне природным, а возникшим в результате катаклизма.

Черт, и ведь не окликнешь Веласко! Он строго запретил переговариваться громким голосом. Мы уже почти подъезжали к неведомой лежке. Тишина сгустилась до состояния звона в ушах. Даже птиц не слышно. Давно затих перестук дятла. Место, видать, поганое. Животные чуют, кто здесь заправляет, и стараются лишний раз не появляться в этом районе.

— Влево, мать его…, — выдавил Канадец. — Что за урод?

Меня прошибло от омерзения. Вверху бурелом повалил несколько деревьев, образовав из них баррикаду из стволов, раскинутых в разные стороны ветки и мощные комли, вздернувшие вверх засохшие корни. Как будто гигантские змеи застыли от магического удара и так и не смогли ожить, навечно глядя в просвечивающее сквозь густую зелень крон небо. А на самом верху бурелома сидела на корточках тварь. Она смотрела прямо на нас, свесив длинные худые руки (а, может, это были передние лапы) с острыми когтями. Нижние конечности у нее заросли жесткой черной шерстью, а на спине угадывался продольный нарост в виде мелких гребней, идущих от затылка к пояснице. По моим расчетам рост "дьявола" мог доходить до среднего человеческого, но никах не за два метра. Для прыгающего и скачущего по дереву морфа вполне комфортно.

— Шипастый дьявол! — выдохнул Пит, вскидывая дробовик. — Далеко, далеко!

— Еще один, — сдавленно произнес Артишок. — Шел по нашему следу!

— Парни, спокойно! — Веласко развернул жеребца. — Алекс, Фил и Вальтер держат второго, а мы бьем дозорного!

Дружно грохнули сдвоенными выстрелами дробовики охотников. Картечь плотной стеной снесла верхушки кустарников и мелких деревцев. "Дьявол" с пронзительным и хриплым криком подлетел вверх и сделал невероятный кульбит в воздухе. После чего оказался на земле и понесся в нашу сторону. Одновременно с ним вторая тварь, кравшаяся за нами, атаковала стремительно и молча.

— Бей по лапам! — подсказал я Артишоку. — Ломай ему суставы! Не старайся попасть в голову! Видел, какой у него череп! Кувалдой не прошибешь.

Лихорадочно протараторив нужные подсказки, я вмазал из винчестера тройным, вырывая из оголенного бока метаморфа куски шерсти и плоти. Брызнула кровь. Слава богу, его можно повалить! Артишок тем временем отстрелялся.

— Пустой! — крикнул он.

— Держу! — у меня еще два патрона в дробовике. Не тороплюсь, жду приближения дьявола. А здорово мы его посекли! Уже не так прытко скачет, припадает на одну лапу.

— Готов! — азартно выкрикнул Артишок и вскинул оружие.

Бадах! Бадах!

— Пустой! — кричу я и лезу в карман, где лежат патроны.

Грохнуло, как будто ручная граната разорвалась надо головой. Где-то завизжала первая тварь. Ого, неужели динамитную шашку использовали? Всерьез воюем! Подозреваю, после такого взрыва от дьявола рожки да ножки остались.

Канадец хладнокровно подпустил второго морфа и вскинул свою страшную ручную артиллерию. Калибр "питонов" сделал свое дело. Грудину выпрямившейся для броска твари разворотило до ребер. Брызнуло белесой крошкой и кровью. Шипастый завыл и стал заваливаться на бок. Делаю два шага вперед и дважды всаживаю в морду из винчестера. Жду результата. Не хочется лишней траты патронов. Все, сдох, бобик.

— На коней! — орет Веласко. — Может, успеем перехватить третьего!

Как же охотники натренировали своих коней! Весь бой они спокойно простояли, не убежав от страха куда-нибудь в чащобу. А вот наши недорослики ломанулись вниз по скату, едва не ломая ноги. Артишок, ругаясь, рванул за ними и поймал уже возле кромки леса. Местные ребята уже были далеко, мелькая между кустов. Пришлось поспешать, чтобы не затеряться в хаосе каменных оползней и плотно растущего ельника.

Когда мы выехали на сравнительно ровную площадку, покрытую жесткой травой и шиповником, охотники стояли на земле и курили. Мы тоже спешились.

— Ушла падла, — сморщившись, пояснил Веласко и тыкнул стволом дробовика вниз по склону. — Сообразила, что дело гнилое — так рванула, что только ее спину и видели. На север бежит. Там озер много, где-нибудь спрячется.

— Надо кончать, — покачал головой Пит. Решение здесь принимал он. — Переждет какое-то время, снова примется людей резать. Вы как, джентльмены? С нами или по тропке обратно поедете?

— Я только во вкус вошел, — усмехнулся Канадец, вытаскивая из пачки папиросу. А руки-то все равно дрожат.

— Поможем, — кивнул я. — Только расскажите, что там за кирпичная стена под холмом. И кто ее построил в таком месте?

Часть вторая. Глава 8

Глава восьмая

Про загадочную стену местные охотники знали уже давно, почти с тех самых пор, когда на эти земли пришли беглые люди из американского сектора. Не принявшие новых законов, они попытались выработать свои, отчего вскоре пышным цветом расцвела клановость. Так вот, самые рьяные и авантюрные личности, осевшие в Лосином Холме, только-только обрастающем переселенцами, начали активно шариться по округе, методично отстреливая морфов и закрепляя свое право на жизнь в этих диких и глухих местах.

Стена была частью непонятного здания, засыпанного плотным слоем земли и гранитной крошки. Возможно, объект устоял в период катаклизмов, но за сотни лет получил свою порцию забвения. Природные неурядицы, бушевавшие на планете после «божьего суда» довольно долгое время, скрыли от людских глаз постройку. Что-то разрушилось, что-то вылезло наружу после дождей и оползней.

Кривой Пит с самого детства знал об этой стене. Будучи мальчишкой, он со своим отцом частенько промышлял неподалеку, только с противоположной стороны. Стена шла вдоль холма строго вычерченной линией, заворачивала под углом девяносто градусов и исчезала в земле.

— Ее пытались отрыть, — пояснил Пит, когда мы возвращались по дороге к развилке. — Целые экспедиции сюда присылали с лопатами, кайлами и динамитом. Вот и развалили почти все. Кирпич пошел на хозяйственные нужды барону и его прихлебателям. В пяти милях отсюда даже старая дорога осталась, правда заросла лесом уже. По ней телегами перевозили камень и кирпич.

— Ничего не нашли? — спросил я без особой надежды.

— Не нашли, — кивнул Пит, — но поняли, что наткнулись на какое-то здание вроде складского помещения. Крыши, само собой, уже не было, а вот стены — мы их измерили — могли принадлежать крупному складу. Часть холма до сих пор держит тайну. Пробовали взрывать — только успевали от камней уворачиваться.

— А разведку местности проводили? — я задумчиво оглядел окрестности, заросшие смешанным лесом. Мы стояли на возвышенности, откуда хорошо просматривались тропки и вершины многочисленных холмов, то покатых и причудливо изогнутых, то изрытых дождевыми потоками. А местечко-то перспективное! Если здесь вдумчиво и со всей тщательностью побродить — можно обнаружить весьма интересные перспективы!

— Да кому это надо? — встрял в разговор Крюгер. — Старожилы говорят о засыпанном древнем городе, но это же целая археологическая армия должна здесь работать! И не забывайте, джентльмены, что все вокруг — территория мета-тварей. Ночью лучше здесь не оставаться. Сожрут и не подавятся. Поэтому взяли все самое необходимое, да и забыли, что здесь когда-то жили люди.

— Да, похоже на маленький городишко, — подтвердил Канадец. — Местность очень холмистая, неровная. Черная Заводь, если зарастет лесом, будет похожа точь-в-точь на эту.

— Что за Черная Заводь? — заинтересовался Веласко. — Вы оттуда прибыли, парни?

— Секторальный заповедник, — пояснил я. — Гнилое местечко.

— Хм, и как вас туда занесло? — задумчиво произнес Кривой Пит.

Я отметил про себя, что опытный охотник не стал задавать вопросы вроде " что это такое?", "где находится Черная Заводь?" Он просто констатировал факт, что мы там были. От Гранд-Каньона до Лосиного Холма, по моим прикидкам, было километров двести-триста; путешествия на такие расстояния весьма рискованны, и мало кто соглашается просто так курсировать от одной точки до другой без надобности. Кривой Пит жил раньше в секторе?

— Мимоходом, — Канадец цапнул меня взглядом, словно предупреждая, чтобы я держал язык за зубами.

Едва заметно пожимаю плечами. Вот о чем я не переживал, так это о попытках местных охотников вызнать больше положенного. Кривой Пит со своей компанией, в чьи функции входили ежедневные объезды территорий вокруг поселка и отстрел тварей, плевать хотели на какие-то «заповедники». Для них все происходящее за пределами строго очерченного круга являлось ненужным и неинформативным. Есть свои, есть чужие. А есть порождение магии и мутированные выродки.

К развилке мы выехали, когда закатное солнце подкрасило темные верхушки холмов. Тени сгустились, повеяло холодком из сырых низин. Лошадей облепила мошка, и животные беспрестанно фыркали и махали хвостами, отгоняя докучливых насекомых.

— Погода портится, — сказал Крюгер, нюхая воздух. — Поторопимся, джентльмены. Надо успеть доехать до Каменного ручья. С юга туча ползет.

И точно: налитая грозной силой черная клубящаяся масса закрыла горизонт, а последние солнечные лучи превращали ее в фиолетово-оранжевую грязную кляксу

— Не проще ли к Бастерам заглянуть? — сделал предложение Пит. — До них отсюда гораздо меньше, чем до ручья. Неохота попадать под дождь. А потом — до Лосиного Холма не успеем до заката. Придется лошадей гнать.

— Тогда сворачиваем! — наша каторжная компания была за второй вариант. Вспомнилась ночевка в Волчьей Пустоши и нашествие нежити. Сразу захотелось надежного крова над головой.

Боевой отряд развернул коней и помчался по направлению к загадочным Бастерам. Я всегда был рад новым знакомствам, приносящим иногда необычные результаты. Черные копатели и обязаны быть любознательными и общительными. Кто подкидывает им информацию о древних захоронениях? Вот такие люди как охотники, фермеры или крестьяне. Каждый из них нес частичку слухов, легенд, баек о таинственных местах, больше похожих на засыпанные города. Думаете, я отмахнулся от кирпичной стены, частично разрушенной, а частично уходящей в глубины холма? Как бы не так. Я запомнил, где она находится, и когда-нибудь вернусь сюда, чтобы одной загадкой стало меньше. Правда, нужно урегулировать вопрос с местным лордом.

До Бастеров мы добрались быстрее тучи. Нас встречал сам хозяин фермы — обросший жестким черным волосом и бородой мужик лет пятидесяти. Кряжистый, низкорослый, он сжимал в жутко огромных руках ружье и внимательно смотрел, кто же соизволил к нему пожаловать. Два путника на лошадях в пустынных землях уже считаются потенциально опасными гостями, а тут целая группа вооруженных людей.

Когда мы подъехали к огороженному по всему периметру жердями участку, Бастер облегченно опустил ружье и приветственно махнул рукой.

— Хэй, Пит! Здорово, Веласко! Да вас тут целая банда! — громогласно протрубил фермер. — За каким дьяволом приперлись? Тьфу, чтоб этим тварям икалось на ровном месте!

— За последним, Ронни, за последним, — подъехав поближе, ответил наш предводитель. — Икается теперь только одному.

— Неужто порешили стаю? — обрадовался фермер.

— Порешили, — кивнул Пит. — В лесу валяются в виде корма. Решили к тебе в гости набиться. Видел, кто за нами увязался?

Он мотнул головой в сторону ползущей по небу тучи.

— Пустишь переночевать? Я же знаю, что у тебя в сарае местечко найдется.

— Зачем так говоришь? Конечно, заезжайте, — закинув ружье на плечо, Ронни без натуги оттащил в сторону жердяные ворота в сторону. Дождался, пока мы все проедем, закрыл. — Правь к конюшне, брат Пит. Лошадок пристраивайте, да в дом заходите. Как раз к ужину.

— Да мы не хотим тебя объедать, — заикнулся Веласко, за что удостоился яростной взгляда Бастера.

— Тебя не спросили, мексикашка! Объел он, гляди-ка! Тащи свой тощий зад к конюшне и не вякай!

— Вот так всегда, — ничуть не обиделся Веласко, ощерившись в улыбке. — Любит поворчать.

Мы завели лошадей в конюшне, где нам помогли их расседлать, почистить и накормить двое сыновей Ронни, которых он прислал на выручку. Знакомый нам мальчишка-проводник, приплясывая на месте, выспрашивал у Кривого Пита, чем закончилась охота на «шипастого дьявола».

Расспросы продолжили в просторном доме Бастеров. Фермер с семьей жил в одном помещении, разбитом на несколько комнат. Помимо самого Ронни с женой и его четырьмя сыновьями, в семейной общине проживал брат хозяина — рыжебородый и мрачный мужик по имени Дэн с женой и тремя детьми: двумя дочерями-погодками и сыном, который оказался таким же рыжими и малоразговорчивым двадцатилетним парнем.

Во время ужина нас забросали вопросами, как удалось угробить этих ублюдочных тварей, досаждавших постоянными набегами на ферму. По несколько раз заставляли пересказывать особенно интересные моменты боя на склоне холма. Думаю, для отшельников наше появление привнесло хоть какое-то разнообразие в их жизнь. Огорчило старшего Бастера известие об оставшемся в живых морфе.

— Он надолго сюда дорогу забудет, — утешил его Кривой Пит, похлебывая из деревянной кружки домашнее пиво. — В одиночку твари не охотятся. Будет выслеживать одиночек или слабых животных, пока не налетит на хорошую порцию свинца.

— Куда, говоришь, эта скотина убежала? — Ронни тщательно подобрал мякишем подлив от мясного рагу. — К озерам?

— В протоках будет прятаться, — пробасил его брат Дэн. — Больше негде. Там и птица, и рыба. Кабаны забредают. Жирок нагуляет и снова будет фермеров дрючить.

— Грохнем, — заверил Ронни и так посмотрел на жену, открывшую было рот, что она быстро его захлопнула. — Подтянем Мэнса с парнями и Шона. Чего? В двадцать рыл не завалим это чудовище? Вон, джентльмены всемером двоих играючи завалили.

Ага, играючи. С помощью динамита и беспрестанной стрельбой. Только тогда удалось уронить «дьяволов». Любая заминка стоила бы кому-нибудь жизни.

— Я бы не советовал, брат, горячиться, — покачал головой Дэн. — Парни правильно говорят. Стаи уже нету, все. В одиночку тварь не будет нападать на большие фермы. А если появится в округе — вот тогда и устроим облаву.

— Дело говорит твой брат, — Кривой Пит оглядел семейство Бастеров, не расходящихся из комнаты. Взрослые сидели за столом, а дети, устроившись в уголке, внимательно вслушивались в разговор, отдающий чем-то жутко интересным и таинственным при отблесках свечей. Наконец, старший Бастер неуклюже поднялся и приказал женщинам приготовить в хозяйственной пристройке постели для гостей.

Оказывается, к дому примыкал сарай, где хранилось всякое разное добро, нужное для работы в поле и по дому. Ронни, взявшийся нас провожать, пояснил:

— По лестнице поднимайтесь наверх. Там сеновал. Женщины приготовили постели, одеяла. Не замерзнете. Только не курите, а то сгорим все дружно. Ворота заприте изнутри. Я на ночь выпускаю волкодавов, так что бродить по двору и считать звезды не советую.

Бастер усмехнулся в бороду. Потом без шутливых ноток, сбавив громкость, произнес:

— И это…парни. С чердака на крышу есть лестница. Если не трудно, кто-нибудь изредка поглядывайте наружу. Сверху хорошо окрестности видно. Мало ли… Вдруг тварь захочет отомстить или мяска свежего попробовать. Я не прошу устраивать ночной дозор…

— Да расслабься, Ронни, — хлопнул его по плечу Крюгер. — Присмотрим за вами, отшельниками. Стрелять-то можно будет? Или надо предупредить?

Охотник хохотнул и первым полез по широкой и прочной лестнице наверх, и уже оттуда крикнул:

— Лихой, ты у нас самый молодой! Закрой ворота за Ронни.

Парень что-то проворчал насчет старых перечниц, не желающих пошевелить лишний раз пальцем, и дождавшись, когда хозяин покинет сарай, захлопнул створки ворот. Потом с видимой натугой задвинул тяжеленный запорный брус и легко взлетел по лестнице на чердак.

— А что вдруг Бастер заволновался? — шурша соломой, спросил Канадец. — У него есть враги? С трудом верится, что из-за какого испуганного морфа слезно просит покараулить ферму.

— Да какие враги? — откликнулся Кривой Пит. — У него в соседях Мэнс и Шон, нормальные мужики. Терок между ними никогда не было. Пива перепил, вот и лезет всякая хрень в голову. Ну, кто на крыше хочет поторчать? Кому спать не хочется?

— Я пойду, — мне захотелось подышать предгрозовым воздухом, насыщенным озоном и свежестью. — Пока дождь не пошел.

— А потом вообще не выглянешь, — пробормотал Артишок, заворачиваясь в одеяло. — Морфы сейчас по норам загасились.

Морфы — да. А люди могут и под проливным дождем свои непотребства творить. Именно в такую погоду можно безбоязненно подобраться к ферме, обследовать подходы, как охраняется подворье, сколько людей и собак. Зачем? Хм, у Бастера шесть лошадей, два десятка коров, различный хозинвентарь, оружие, еда. В доме две женщины и пара девочек-подростков. Это великолепный приз для тех, кто привык жить с продажи рабов. Нападение на хорошо охраняемую ферму требует подготовки и большого количества бойцов. Если бы мне захотелось разграбить поселенцев, я бы бросил сюда человек тридцать.

Нехорошие мысли впивались гвоздями в мозг; требовалось обдумать их как следует. Что поделаешь: я много лет живу в обществе, где обмануть ближнего, кинуть его или грохнуть, когда от тебя не ожидают такого — в порядке вещей. Я путешествую, занимаюсь своей работой и сплю с паранойей. Может, до сих пор и жив.

Снаружи было хорошо. Совсем стемнело, и мрачная клякса огромной тучи, висевшая над горизонтом, расплылась по небу. Погромыхивало уже близко; с невидимых уже холмов, где осталась таинственная древняя стена, дул ветер, насыщенный влагой и теплыми запахами леса. Разлапистой вспышкой сверкнула молния. Скоро ненастье обрушится на одинокую ферму, окруженную диким лесом, где прячутся морфы. Или люди.

Внизу прямо подо мной протопали тяжелые лапы волкодава. Собака исправно выполняла свое предназначение, обходя хозяйскую территорию. Судя по спокойствию, которое излучали выпущенные на волю псы, мне тоже можно не волноваться. Сиди и обдумывай ситуацию, в которую мы втянулись.

Озадачивает отсутствие монаха. Черт, меня напрягает наше положение. Можно накидать несколько вариантов развития ситуации. Например, парня с отшибленным позвоночником не смогли поднять на ноги. Девчонку и Симона тащат на плаху и казнят самым жутким образом. Хотя… С орденским монахом такой фокус вряд ли прокатит. Или вариант, что Симона сманят какими-нибудь преференциями, отчего он откажется от дальнейшего путешествия. Или… Да здесь все может случиться так, как не планируй! Мы несколько дней торчим на одном пятачке и не можем продвинуться дальше этой захудалой клановой земли!

А вот еще проблема. Ментальная закладка в башке Канадца и Артишока. Как она действует? Судя по жизнерадостному выражению их лиц — вообще не ощущается. Понимаю, столько лет пробыть на каторге и лицезреть только бетонные стены и изредка — мрачные останки древнего города, и внезапно получить свободу… Это надо побыть в шкуре парней, чтобы понять, насколько им хорошо дышится. Ну и пусть. Рад за них.

Над головой сухо треснуло, словно переломили гигантскую ветку. Тяжелые капли дождя нехотя застучали по крыше. Нырнув в люк, задвинул широкий металлический язычок замка в паз, и аккуратно, чтобы не раздавить спящих, пробрался к своему месту. Положил рядом с матрацем винчестер, расстегнул клапан кобуры и закутался в одеяло. Увы, какую уже неделю приходится спать в полной экипировке, и конца и краю этому «счастью» не видится.

Проснулся я от непонятной толчка; словно кто-то невидимый бесцеремонно лягнул меня пяткой в бок. Даже не открыв глаза, автоматически проверил, рядом ли со мной оружие. Холодная сталь и гладкое деревянное ложе успокоили меня. Винчестер никуда не делся. Рука дернулась к кобуре. Рукоять "кольта" сигнализировала, что мои ощущения из области непонятного и метафизического, как выразился бы Симон.

Рывком приподнимаюсь. Ночь еще властвует снаружи, и дождь закончился. Не слышно барабанящих ударов по крыше, нигде не капает. Многоголосый храп доносится со всех сторон. Поеживаюсь, вдруг понимая, что люк крыши открыт. Оттуда прилично поддувает. Перехватываю оружие и лезу наверх.

— Осторожно, не пристрели, — раздался тихий голос Канадца, едва сдерживающего усмешку.

Напарник сидел на крыше и курил, спрятав папиросу в кулак. Странно, не замечал за ним такой осторожности.

— Не спится? — я примостился рядом, положив винчестер на колени.

— Ага. Что-то мне неспокойно. Поспал пару часов, а потом глазел в потолок, слушал, как мыши шуршат, дождь бьет по крыше, — поэтично произнес Канадец, и не успел я подивиться открывшемуся поэтическому дару каторжника, как тот жестко добавил. — Не нравится мне эта тишина.

— Тоже? — почему-то обрадовался я. Не у меня одного паранойя.

— Как можно жить в такой глуши, Алекс? — снова пыхнул дымом Канадец. — Кругом жуткое безлюдье, фермы находятся друг от друга на расстоянии нескольких миль. А случись что? Кто на помощь придет, если связи нет? Так и сдохнешь здесь, и никто не узнает. Видел, сколько детей здесь? Черт, мужики с головой дружат или нет?

— Фил, ты что-то учуял или увидел? — мягко спросил я.

— Показалось, наверное, — глухо ответил Канадец. — Я уже здесь больше часа сижу. Как дождь закончился, вылез наружу. Ты же знаешь, что я мало сплю. Вот, сижу, значит, на собачек поглядываю. Ветерок дует, облака сгоняет с места. На какой-то миг выглянула луна, и вижу — несколько человек на конях топчутся в паре миль отсюда.

Рука Канадца вытянулась в направлении подлеска с северной стороны. Оказывается, не только я просчитывал ситуацию с нападением на ферму. Есть умники, которые тоже решили, что именно сейчас можно атаковать мирно спящих людей.

— Хорошее у тебя зрение! Ты уверен, что там были всадники?

— Пять силуэтов, — пожал плечами Канадец. — Точно не морфы. Не звери, а люди на конях. Постояли несколько минут и исчезли в лесу.

— Знаешь, Фил, надо бы парней разбудить, — поежился я от порыва влажного и холодного ветра, врезавшегося в спину. — Может, мы и перестраховкой занимаемся, но лучше выслушать пару матерных слов от Пита, чем внезапно сдохнуть. Как бы не охотники за рабами сюда пожаловали.

— Дьябло! — выругался Канадец. — Не хотел я эти мысли озвучивать, но ты первый начал, Алекс. Тебе и получать поджопники от корешей, если нам только показалось.

— Как-нибудь переживу! — криво усмехнулся я и распластался на влажной крыше, чтобы ненароком глазастые ребята из леса не заметили, что их давно срисовали.

Часть вторая. Глава 9

Глава девятая

Волчье время. С четырех утра до рассвета, когда сладко спится, а сон глубокий и ровный, как у младенца. Именно этот промежуток времени любит всякая сволочь (я подразумеваю не прямоходящих морфов и нежить, а людей) провернуть свои темные делишки. Если бы не наше присутствие, фермерская семья Бастеров в эту ночь прекратила бы свое существование. Мужиков вырезали бы, а женщин, девочек и младших пацанов загнали бы в такие дали, где они, как пить дать, закончили бы свои дни в бесконечных мытарствах.

Я до сих пор удивляюсь, какое провидение заставило нас свернуть с дороги, ведущей в Лосиный Холм, и направиться на ферму переночевать. Переплетение судьбоносных линий — не для нас, а для Ронни с его семьей с группой охотников — в итоге обернулось спасением десятков душ…

Что-то я разволновался, ежась на предрассветном ветру. Сверху поддувает, снизу сырость. Лежа на мокрой от дождя кровле крыши, за это время удалось рассмотреть выдвигающиеся из подлеска высокие тени. Всадники. Человек пятнадцать — могу и ошибиться из-за расстояния — неспешной рысцой направились к ферме через луговину, а еще с десяток свернули в сторону, промелькнули между кустарниками и исчезли.

— Хотят подойти с тылов, — пояснил лежащий со мной Крюгер, когда я указал ему на передислокацию ночных гостей. — У Бастеров там огороды, плохо просматриваются из дома. Думаю, основная группа будет ломиться в лоб, отвлекая хозяев, а те проскочат под шумок во двор. Вот здесь мы их и примем. Ох, чую, заварушка знатная будет. Кто же это такие? Неужели Пекарь со своей бандой вернулся?

— Его же грохнули два года назад, — буркнул Лихой.

— Много ты знаешь — грохнули, — тут же откликнулся Крюгер. — Его голову так никто и не предъявил лорду. Принесли чью-то закопченную башку, да на этом и успокоились. Умные люди говорили, что Пекарь подался на север, где отсиживается у лорда Багли.

— Это может быть и другая банда, — резонно возразил Кривой Пит.

— Потом узнаем, — успокоил всех Веласко.

— Надо бы предупредить Ронни, — у меня от холода или волнения зубы стукнулись друг о друга. Под курткой гуляет свежий ветерок. Надо бы еще одежки приобрести, да потеплее.

— Не получится, — хмыкнул Лихой, кивая на разгуливающих по двору волкодавов. — Загрызут, демоны. Бастер приручил зверюг только к своим домочадцам. Остальных не принимают. Если только валить собачек…

— Предлагаешь сидеть на крыше и стрелять по бандитам отсюда? — хмыкнул Канадец. — Много же навоюем, джентльмены! Не совсем идеальная позиция. Нас могут перещелкать как курей, а спрятаться негде.

— Давайте нашего мексиканца выпустим, чтобы отвлек собак, — предложил Лихой, за что схлопотал смачный подзатыльник от Веласко.

— Ты мне поговори, щенок! Умник нашелся, — прошипел тот.

Вся наша охотничья группа вылезла на крышу. В самом деле, гуляющие внизу волкодавы серьезно ограничивали наши тактические передвижения. Засаду не устроишь, хозяев не предупредишь. Собаки ведь отвязаны от цепей. Подозреваю, нас они давно учуяли. Вон, постоянно возле сарая крутятся, что-то ворчат себе под нос. Ждут, наверное, когда кто-то свалится вниз? Ха-ха, смешного мало. Ронни с семьей дрыхнет, не подозревая об опасности.

— Парни, вы глаза немного разуйте, — хмыкнул Пит. — Наш сарай примыкает дальней стеной к коровнику. С него частично виден огород. Если парочке ребят залечь там с оружием — мы обезопасим тыловую часть дома. Остальные могут держать ворота и двор полностью. Хватит пары выстрелов, чтобы хозяева проснулись. Они же не дураки, под пули не полезут. В подвале есть бойницы. Оттуда можно вести стрельбу по всему периметру.

Я про себя согласился со старым охотником. На фронтире обращаться с оружием учат с семи-восьми лет. У Бастеров все дети — или подростки, или старше. Плюс к ним женщины, которые стреляют не хуже мужчин. В общем, отбиться можно. Главное, первым залпом завалить большую часть бандитов. Мне все-таки кажется, что нападавшие не подозревают о солидном пополнении хорошо вооруженных людей на ферме.

— Собак жалко, — заметил Артишок. — Их первыми завалят.

— Да, негоцианты о них знают, — подтвердил опасения Артишока Кривой Пит, — если заранее планировали ограбить ферму.

— Негоцианты? — удивился Канадец.

— Охотники за рабами и продавцы в одном лице, — пояснил я. Наслышан о таких дельцах. Их еще в европейском секторе нещадно гоняли, и только лет десять назад последних истребили или выдавили в азиатский сектор или в аномальные зоны. Вот там у них раздолье. Кто не может ответить выстрелом на выстрел — рано или поздно станет их добычей.

— Джентльмены, гости приближаются, — заметил Крюгер. — Командуй, Пит.

— Веласко, Лихой… Алекс! — топайте на коровник и валите всех, кто подберется к окнам дома вплотную. Постарайтесь прижать их к земле, чтобы даже не дернулись. А мы на сарае будем контролировать двор. Единственная проблема: южная сторона. Там стена глухая, могут дом подпалить, если подберутся. Надеюсь, что в их башку не придет такая мысль.

Пригнувшись, чтобы наши фигуры ненароком не осветил предательский серп ущербной луны на очистившемся небе, мы легко перешли с крыши сарая на коровник. Пристройка и в самом деле удачно тянулась к огородам, открывая сектора для стрельбы по землям, отданным под огород.

Крыши сарая и коровника были односкатными с небольшим наклоном, чтобы дождь не скапливался на кровле. Не совсем удобно, но зато распластавшись на ней, мы оказывались в безопасности со стороны двора. Нас снизу просто не увидят. А вот с огорода…

Группа, посланная в обход, появилась минут через пятнадцать, когда мы окончательно окоченели без движения и вовсю материли запоздавших любителей ночной охоты. Они остановились перед забором из жердей, слезли с лошадей, но пока ничего не делали. Растянувшись жидкой цепочкой, незнакомцы ждали, по всей видимости, сигнала к началу атаки.

— Парни, распределяемся, — прошептал Веласко, прикладываясь к своему дробовику. — Я беру левый сектор, Лихой — выкашивай середку, Алекс — на тебе правое крыло.

— Принял, — сжав зубы в напряжении, ответил я. Не приходилось мне еще участвовать в таких мероприятиях. Никогда не устраивал засады на людей. На меня — да. Морфы, меты, люди. Все, кому хотелось полакомиться свежатинкой и порыться в моих скудных вещичках. Да не повезло. Я лежу здесь и мерзну, а они давно воспарили в горние выси. А нечего меня обижать.

Проверил, удобно ли доставать патроны и перезаряжаться. Вроде бы нормально. Лежим и ждем. И едва не вздрогнул от пронзительного крика какой-то ночной птицы.

— Началось, — прошептал Лихой, осторожно взводя курок.

Бандиты слаженно перелезли через забор и неторопливо зашагали прямо по грядкам, топча труды фермеров. Все происходило в полной тишине, но один из нападавших явно руководил. Он показывал направление мелким группам, и постепенно они разделялись на две части. Так получилось, что в какой-то момент группа съежилась в кучку, и Веласко приглушенно произнес:

— Бьем!

Наши первые выстрелы оказались удачными. Дробь выкосила бандитов по краям. Раздались крики боли и удивления. Удивлялись те, кому повезло не отхватить кусочек горячего свинца. Вместо того, чтобы упасть на землю и раствориться в темноте, придурки начали лупить по верху, толком не разобрав, где мы находимся. Конечно, они сориентировались по дульным вспышкам, но шоковое состояние не позволило им мгновенно организовать атаку. Мы успели сделать еще по два выстрела. Я откатился в сторону, и тотчас же на том месте стегнула дробь. Гулко стукнул выстрел с тыла. И пошло веселье!

Грохотало со всех сторон. Вспышки выстрелов то и дело выхватывали из ночной мглы мокрые стены дома и сараев, мечущиеся внизу фигурки людей, по которым мы методично вели обстрел.

— Пустой! — заорал Веласко.

У меня оставался один патрон, и я тщательно выцеливал одного шустрика, прилипшего к углу дома. Он уже успел добежать до укрытия, но оставался как на ладони.

— Готов! — снова вопит мексиканец.

Я нажимаю на скобу. Винчестер вздрагивает от выстрела — тень медленно осела на землю.

— Пустой! — заявляю я и откатываюсь еще дальше по крыше. Откидываю клапан кармана и нащупываю пальцами холодные бока патронов. Защелкиваю их в магазин, передергиваю цевье. — Готов!

Раздался отчаянный рев волкодава. Кажется, не всех собачек порешили. Рык псины переходит в тонкий протяжный скулеж. И в это время нижняя часть фундамента жилого дома осветилась вспышками выстрелов. Били из всех подвальных амбразур. Частота выстрелов была такой, что двор заволокло пороховым дымом, от которого защипало в носу и заслезились глаза.

Я оказался у самого края коровника и успел разглядеть, что остатки тыловой группы бегут к своим лошадям. Стрельнул в догонку одному тихоходу, и кажется, попал. Тот запнулся, что-то проскулил, протягивая руки к товарищам, но те его не слышали. И как-то мгновенно все затихло. Топот копыт затих вдали, а во дворе только раздавались стоны.

— Твою маму, — потрясенно прошептал Лихой, подобравшись ко мне. — Мы что натворили?

— Жаль стало? — возмутился я, стараясь не приподнимать голову. Мало что может произойти. Шальная пуля — она как нежданный гостинец. Прилетит, когда не ждешь. — Если бы не мы — кровью бы фермеры умылись.

Вот что значит — все бывалые. Никто не дергается, не торопится спуститься вниз проверить, а кто, собственно, изволил посетить нас в такой ранний предрассветный час. Лежим, тихо переговариваемся. Наконец, из дома вышли хозяева. Идут осторожно. Утренние сумерки уже сглаживают ночную темень. Даже мне видно, каких дел наворотила наша засада. Собаки однозначно мертвы или тяжело ранены. Одна точно еще дышит, дергает лапами. Второй волкодав отбегался. Возле распахнутых ворот три неподвижных тела. Еще два — возле крыльца. С нашей стороны четверо нашли покой. И один, которого я подстрелил последним, стонет. Надо бы допросить его.

Гулко бухает выстрел. Ронни, что, добивает раненых? В своем уме?

— Ронни! — орет с крыши Кривой Пит, тоже сообразив, что таким образом взбешенный Бастер перебьет всех еще дышащих бандитов. — Не убивай! Нам нужно знать, кто это был!

— Джентльмены, не пора ли спуститься вниз? — хохотнул Ронни. Мужик в хорошем настроении. — Здесь почти все убитые! Я проявляю милосердие!

— На огороде один живой! — навожу я фермера. — Языком болтать может. Берите его и колите!

Пока мы спускались, Ронни и Дэн приволокли стонущего и плачущего бандита. Недолго думая, затащили в сарай и зажгли керосиновую лампу. Я как следует разглядел его. Невысокий, щуплый, совсем пацан. Лето восемнадцать, не больше. Лицо в мелком поту и грязи, длинные неряшливые волосы облепили щеки. Одежда так себе, плохенькая. Пленник дрожит, сидя возле стены. Рука безвольно опущена, одежда под локтем намокла от крови. Кажется, не только рука. На левой ноге расплывается пятно.

— Пожалуйста, смилуйтесь, господа! — захныкал парень. — Мне нужен лекарь! Пожалуйста.

— Сынок, мы позвали лекаря, — присел перед ним Ронни, опираясь на ружье. — Ты только скажи, зачем к нам заявились, и кто ваш командир?

— Это все Пекарь! — выдохнул пленник. — Он собрал банду, чтобы грабить фермы! Пришел откуда-то со своими людьми, набрал по округе беглых… Потом начали налетать на фермеров, уводить в рабство женщин и детей! Ему за рабов хорошо платили! Но я не участвовал в этом, честно… Мне бы врача!

— Будет, будет! — успокоил его Ронни. — Пекарь, говоришь? Сколько у него людей?

— Около сорока. Точно не знаю. Десять человек остались в лагере…

— Где лагерь?

— На Щучьей протоке, в пяти милях отсюда, — неопределенно мотнул головой раненый.

— А куда вы уводили рабов? Кто покупал их?

— Не знаю я его! Рабов обычно отводят в Форт Рок. Там проходят аукционы…

Парень от бессилия уронил голову на грудь. Умер он мгновенно. Ронни выстрелил ему в голову из револьвера и жестким взглядом оглядел нас, ошеломленных и молчаливых.

— Господа, только не говорите, что я не прав! Они пришли, чтобы порешить нас! А сдохли сами. Вам спасибо за помощь, но дальше мы справимся. Дэн, зови мальчиков, готовь телегу. Вывезем трупы подальше в лес и закопаем.

Я не осуждаю фермера. На его месте любой из здравомыслящих людей поступит так же, когда на кону стоит жизнь семьи. Он узнал, что надо и фактически помог пацану избежать участи пленника в лапах лорда. Без мучений, быстро и эффективно. И Ронни подтвердил мои мысли, словно пытался оправдаться в наших глазах.

— Поймите, джентльмены! Если бы я передал мальчишку лорду Свистку — он бы не дал ему умереть сразу. Вы даже не представляете, какие гнусности творят его палачи! Зачем это бедняге?

— Все в порядке, дружище, — хлопнул его по плечу Кривой Пит. — Все правильно. Но мы вынуждены будем предупредить барона о банде Пекаря. И еще этот Форт Рок. Кто знает, где он находится?

— Где-то на северо-западе, — откликнулся Крюгер. — Я что-то слышал подобное, но не придавал значения. Чтобы туда добраться, надо обогнуть озера по западному берегу и свернуть в холмы. Далековато.

— Найдем, — кивнул Веласко и пояснил нам, ничего не понимающим. — Повадились уводить людей в рабство. А куда — никто не знает. Где-то сбывают товар на руки, получают за него приличные деньги. Бизнес стал прибыльным, вот и стали сбиваться в банды, людей ловить и продавать. Лорд Харлан давно за ними охотится, всех своих рейнджеров гоняет по лесам, нас заставляет любые сведения собирать. Но теперь-то хана ублюдочному гнезду!

Ронни с ним согласился. Он еще раз поблагодарил нас за помощь, только сокрушался, что бандиты не оставили лошадей убитых подельников, увели с собой. Мы попрощались с семейством, деловито наводившим порядок на ферме и поехали в Лосиный Холм. Хотелось пораньше попасть в безопасное место, да и вымотались мы порядком, сначала гоняясь за "шипастыми дьяволами", а потом отстреливая работорговцев.

После бурной и холодной ночи ехать было комфортно. Солнце пригревало так, что от земли исходил пар. Даже жарковато стало. Мы почти всю дорогу ехали молча, и только ближе к Каменному Ручью разговорились. Больше всего обсуждали возросшую активность негоциантов. Кому понадобилось столько рабов? Ну, допустимо, что женщины всегда имели цену, особенно молоденькие девчонки. Дети тоже как рабочая сила пользуются спросом. Почему не берут мужчин, предпочитая их уничтожать? Вырисовывается очень печальная картина. Кто-то где-то собирает только женщин и детей для каких-то неясных целей. Неужели для продажи в гаремы? Года три назад, когда я нырял в подземелья европейских "заповедников", уже ползли слухи, что криминальные синдикаты похищают девушек и продают их в дальние сектора, вроде азиатского и арабского. Здесь-то им ничего не светило, а вот в тех далеких местах вполне себе можно капиталец набить. Выходит, щупальца раскинулись вон куда, даже в клановые земли. Ну, такая стратегия здесь себя оправдывает. Власть сосредоточена в руках клановых лордов, унифицированных законов нет и не предвидится. Каждый сам себе хозяин. Как хочу, так и трактую закон, исходя из ситуации. Поэтому Ронни Бастер с такой легкостью недрогнувшей рукой застрелил молодого бандита. Ему ничего не будет, выплыви правда на поверхность.

— Что сделал Ронни — молчок, — предупредил Кривой Пит, когда мы остановились передохнуть и попить водички. — Расскажем, что произошло нападение, мы помогли отбить атаку, положили несколько человек и успели расспросить умирающего бандита про Форт Рок и работорговцев. Пусть Свисток голову чешет и договаривается с другими кланами, как уничтожить этот гадюшник.

Никто не возражал.

Когда мы вернулись в поселок, нас уже ждал брат Симон. Лорденыш удивительным образом пошел на поправку, и радостный Харлан отпустил монаха с Эрикой восвояси, при этом забрав вексель с оплатой за проезд по его землям, взамен выдав какой-то "жетон безопасности", с которым можно было безопасно передвигаться не только здесь, но и по дружественным землям других лордов. Правда, не сказал, кто из них его друг, а кто враг. Хитрец, что тут скажешь.

— Завтра выезжаем, господа, — улыбаясь, обрадовал нас монах. — Погостили, пора и в дорогу. У нас все готово?

— Да хоть сейчас, — заерзал Канадец. — Знал бы ты, как надоело торчать в этой дыре!

— Отлично, тогда готовьтесь к отъезду, — кивнул брат Симон. — Да, хочу предупредить. С нами поедет Эрика.

Часть вторая. Глава 10

Глава десятая

— А если тебе будут втирать, что стрелять из двух револьверов одновременно — реально, стукни тому в лоб, — поучал Канадец Артишока, трясясь в жестком седле. Оба каторжника развлекались разговорами о своей прошлой жизни и вспоминали различные истории. Сейчас у них возник спор о стрельбе с двух рук. Артишок клялся всеми духами лесов и полей, что сам видел людей, владеющими такой методикой.

— Врать не буду, что при мне они стреляли именно так, — все-таки осторожничал Артишок. — Но один приятель так убедительно рассказывал. Да и как мне не верить? Он мой кореш, служил в егерском полку на Крокодиловых болотах, а там языками болтать не станут.

— Знаю я, о каких ты болотах чешешь, — ухмыльнулся Канадец. — Правильно. Там никто языком не трепется, потому как запросто можно очутиться в пасти ублюдочных морфов. А стоит уехать за сотню миль от гарнизона — вот где басни начинаются! Так что врут все. Сам таким был. Вот смотри, у меня "питоны" в руках…

Он бесстрашно отпустил поводья и достал револьверы. Потом зацепил пальцами за скобы и приподнял. Покачал для наглядности.

— Ручная работа. Сколько здесь металла? И тяжелые, как яйца слона. Один выстрел дает мощную отдачу, а что говорить о долгой стрельбе, после которой запястье и плечо ломит до скулежа? Попробуй удержать пушку на линии огня, а руки — параллельно друг другу. Стрельба ведется по ходу движения, а это, знаешь, совсем не детская прогулка с шариком, — Канадец сплюнул тягучую слюну. — А перезарядка? А ублюдки, которых ты жаждешь подстрелить, а они мельтешат, как мураши, на мушку не попадают. Уговаривать их, чтобы остановились и прикинулись кольцевой мишенью? В общем, посоветую тебе не пробовать во время реального боя выглядеть крутым парнем. Вон, есть у тебя ружьишко, и ладно.

— А сам ты стрелял? — Артишок почесал заросшую щетиной щеку.

— Баловался, да. Говорю же — руки отсыхают после первых выстрелов. Не, я лучше по старинке…

— Угу… А яйца слона сколько весят?

— Откуда я знаю? Тьфу, Арти! При чем здесь слоновьи причиндалы?

— Ну, мне интересно, — невозмутимо произнес Артишок, глядя на трясущуюся от смеха спину Эрики, ехавшую рядом с братом Симоном впереди всех. — Ты же говорил, какой вес твоих "кольтов". Пытаюсь сопоставить их с весом яиц. Тяжело, здесь ты прав, держать их в руках…

— Еще одно слово, приятель — и ты улетишь вместе со своей кобылой за тот холм! — вскипел Канадец, пряча револьверы в кобуры. — Будешь там искать слона и просить его взвесить свои… Тьфу!

И вот так каждый день. Даже на привалах и ночевках не угомонятся. Что-то мы в самом деле успокоились и расслабились. С того самого дня, как мы выехали из Лосиного Холма, ни одной твари рядом не пробежало, ни одной попытки нападения с их стороны. Даже людей не встречали. Словно все вымерло в округе.

Но больше всего меня поразила Эрика. Кто бы мог подумать, что эта забитая и запуганная мужским "вниманием" девчонка захочет покинуть свою нелюбимую деревню в компании четырех человек, далеко не ангелов! Монах шепнул мне по секрету, что травница еще в Гринхилле подошла к лорду Свистку и твердым голосом попросила отпустить ее с путешественниками Ордена в далекий рейд на запад. Харлан очень удивился такому напору, но с ответом не торопился. Он ждал, чем закончится лечение сына. Подозреваю, топор палача уже был наточен и ждал своего часа. Но все изменилось, когда у парня спала опухоль и прекратились боли в спине. А на третий день лорденыш смог встать и прогуляться по дому в сопровождении одноухого телохранителя.

Всех перипетий произошедшего в доме лорда брат Симон не рассказывал, молчал как рыба, но по довольной улыбке стало ясно, что Харлан согласился с доводами монаха, а может, помог еще один вексель, с особым почтением вложенный в карман кланового вождя. Барону Каньяру тоже перепало чуток, потому что он вцепился в Эрику и орал на нее, грозясь закрыть на замок. Он так разбушевался, что хотел разобраться с нами, почему мы баламутим здесь воду. Но монах шепнул ему пару слов наедине, после чего шторм улегся.

Эрика стала нашей проводницей как минимум миль на пятьдесят, как она сама со смущением призналась. Дальше ей не удалось побывать. Что ж, для зашуганной жизнью девицы и такое расстояние подвиг. А так-то, травница славная. Немногословная, правда, больше с Симоном общается, что-то постоянно выспрашивает у него, заодно успевает собирать какие-то травки по пути. Остановит лошадку, спрыгнет на землю, а сама как кролик начинает бегать кругами, наклонив голову в поисках нужного растения. Но из виду нас не упускала.

Канадец сразу предупредил, чтобы девка не шалила и не вздумала отставать. Никто ее ждать не будет, если увлечется сбором гербария. Места, знаете ли, напрягают. И затянувшаяся тишина. Хорошо известные симптомы будущих проблем.

На третий день нашего рейда мы наткнулись на развалины какой-то убогой деревушки. Одна-единственная улочка с десятком домов. Впрочем, домами назвать оплывшие стены без крыш и мрачные оскалы оконных проемов язык не поворачивается. А еще сухой ветер, приносящий песок откуда-то с юга — уже губы от него трескаются.

— Из глины с соломой дома строили, — присмотревшись, определил Артишок, чтобы хоть как-то нарушить молчание, охватившее нас от унылого вида мертвого поселения. — Только непонятно, что здесь произошло. Как будто дождь целый месяц лил.

— Магический удар, — неожиданно ответил монах. Он оторвался от группы на несколько шаго и неожиданно остановил лошадь посреди улицы, внимательно разглядывая стены и сидящих на них ворон. — Я почувствовал фон, слабенький, правда. Давненько уже дело было.

— Нахрена бить магией по деревне? — удивился Канадец. Правая рука Фила лежала на кобуре. Что-то мы стали нервничать.

— Здесь могли жить некроманты, — Симон, кстати, впервые за эти дни взялся за рукоять меча. Говорю же, все напряглись. Ему тоже не нравился пейзаж в этой глуши. — Вот кто-то и шарахнул "драконьим пламенем". Похоже на разработку Ордена. Глина подверглась термическому воздействию, а не оплыла от дождей.

— Валим отсюда, — поежился Артишок. — Не хочу больше с этой мерзостью встречаться. Одного раза хватило.

Эрика с любопытством поглядела на него, услышав про нежить. Но еще слишком стеснялась, чтобы расспросить, как его угораздило вляпаться в историю с некромантами.

Монах спрыгнул на землю, потянул из-за спины меч, который с забавным шипением покинул ножны. Осторожно ступая по изрытой и спекшейся от жара земле, пошел по улице, водя кончиком клинка из стороны в сторону. Всем стало любопытно, что он придумал. На наших глазах при свете солнечного дня меч стал накаляться необычным цветом. Из темно-матового он медленно превращался в расплавленную ленту серебра.

— Сейчас жахнет, — пробормотал Канадец, поравнявшись со мной. — Куда бежать будем? Алекс, можешь объяснить, что делает наш колдун?

— Накачивает в клинок ударную силу, — с умным видом произнес я, сам ни черта не понимая. Логически рассуждая, брат Симон и в самом деле аккумулировал какую-то энергию, которая могла понадобиться в любой момент. А вдруг кто прыгнет на нас из развалин?

— Для этого нужен источник, — подала голос Эрика. — А раз меч меняется — он где-то рядом.

Мы одновременно уставились на девушку. Смутившись от излишнего внимания, она пояснила:

— Любая магия требует подзарядки. Обычные амулеты не выдерживают напряжения, разряжаются. А меч брата Симона очень ярко светит. Значит, где-то неподалеку источник силы.

— Вот это да, — почесал затылок Артишок. — Девочка, тебе кто такие вещи рассказал?

— Моя наставница, — Эрика захлопала ресницами. Она имела небольшой Дар и знала много интересного из жизни монахов Ордена.

— Подожди… Симон ищет источник? — догадался я.

— Ага, — энергично кивнула девушка, поправляя на спине свой дорожный мешок с травами. — Есть различные источники: природные, искусственные и природно-магические.

— Поясни насчет искусственных, — я заволновался и приблизился к Эрике. — Что это значит?

— Ну…, — покраснев, она наклонила голову к плечу и закусила губу в напряжении. — Человеческие, рукотворные. Их еще куму… кумаляторами называют.

— Аккумуляторами, — я хмыкнул и задумался. Крепко задумался. Интересные мысли вкрались в мозг и требовали скорейшего обдумывания. Что-то важное подсказала девчонка. Пришпорив конька, я заторопился догнать монаха, так и бредущего с мечом посреди улицы.

Покосившись на меня, Симон ничего не спросил. Зато я пристал к нему:

— Ты какой источник ищешь? Природный или человеческий?

— Эрика весьма не воздержана на язык, — покачал головой монах. — Придется прочитать лекцию о вреде излишней доверчивости.

— Не доверяешь, значит? — я нахмурился. — Не ожидал… Спасибо, брат Симон.

— Я не про вас, — монах остановился и ткнул кончиком меча влево, где кроме жалких развалин из желтовато-красной стены ничего не было. — Я про будущие контакты с незнакомцами. Этак можно плохо закончить… Там источник. Ты правильно понял, Алекс. Где-то поблизости древний город. Причем довольно крупный.

Что там может быть? Атомные или криоэнергетические накопители? Или новые типы аккумуляторов, про которые ходят легенды среди копателей? Надо бы поискать. Во мне проснулся жуткий крот и хомяк одновременно.

— Хочу посмотреть, — я оживился. — Вдруг что-нибудь обнаружу.

— Не хочешь же ты сказать, что нам предстоит застрять в этой поганой местности из-за поисков древнего города? — к нам подлетели остальные, услышав последние слова.

— Всего на полчаса! — я умоляюще посмотрел на монаха. — Ты-то можешь и дальше ходить с мечом, а я быстренько смотаюсь туда и обратно.

— Все поедем, — решительно ответил Симон и свистом подозвал свою лошадку. — Нельзя разбредаться и ходить поодиночке. Чревато, знаете ли…

Нам пришлось продираться сквозь захламленный дворик, заброшенный огород, заросший одичалой малиной и смородиной, и углубились в кустарники, старательно отодвигая разлапистые ветки со скукожившимися листочками. Какая-то болезнь поразила растения. Прорвавшись через природную преграду, мы остолбенели, очутившись перед своеобразной аллеей из полусгнивших кольев. Часть из них упала, другие накренились, третьи еще держались, припертые камнями в основании. Но не это ошеломило нас. На каждом из них торчал человеческий череп. Выбеленные от дождей и ветров, с оскаленными провалами ртов и черными глазницами они смотрели на нас с загадочным вниманием. Вроде как приглядывались, кто пожаловал в гости. Типа, не боитесь тех, кто такое сотворил с нами?

Те, кто это сделал, действовал с выдумкой. Он расставлял колья не просто так, не в хаотичном порядке, а делая из них своеобразный указатель к какому-то месту. Сакральный алтарь? Или площадка для жертвоприношений? Тьфу ты, какая дрянь в голову лезет!

— Ой, мамочки! — сдавленно выдохнула Эрика.

Ну, девушке можно испугаться. А мы не стали терять время на рефлексии. Оружие в руки — бдительность утраивается. Вперед выдвигается монах. Он так и не вложил меч в ножны, держа его на весу кончиком вниз. Блеск клинка на полуденном солнце удивительным образом успокаивал.

Черепа висели на кольях очень давно, и за композицией никто не приглядывал. Свежих голов не было видно. Уже хорошо. А то подозрение насчет сумасшедшей секты, живущей в развалинах странного поселка, усилилось. Но страха не было. Канадец спокойно курил папиросу, сжимая кончик в зубах, и едкий дымок щекотал ноздри. Артишок вообще насвистывал что-то веселенькое. Только Эрика была ни мертва, ни жива. Съежившись, она слишком близко приблизилась ко мне, касаясь стременем ноги.

— Испугалась? — я улыбнулся, чтобы успокоить девушку.

— Уже нет, — Эрика мгновенно выпрямилась и расправила плечи. — С вами — не страшно. Подумаешь, черепа!

— Ну, да, всего-то…, — хмыкнул я, раздумывая о людях, чьи головы стали жуткой бутафорией для тех, кто мог посещать эти места. Жили себе, радовались, а потом на деревню напали некроманты и всех поубивали. Головы насадили на колья. В назидание… чему?

— Симон, есть версии? — окликнул я монаха, пока ничего интересного и опасного не происходит. Кругом пустоши, пожелтевшая трава, чахлый кустарник, кое-где раскинули корявые ветки деревья с облезлой корой.

— Пока только одна, — откликнулся маг. — Здесь жили некроманты, творили свои обряды. Кто-то из Ордена прознал про это гнездо, организовал нападение. Я же говорил, что на деревню обрушили магический удар. Такие плетения используют как оружие последнего шанса. Направленный мощный взрыв с освобождением тепловой энергии. Плавит все, даже камень. Оставшихся в живых колдунов и их приспешников казнили, черепа насадили на колья. Это не мирная деревушка, джентльмены.

Опа! Как же я ошибся! Уже теорию о несчастных жителях развил. Ну, если только на кольях бошки некромантов — я полностью поддерживаю тех, кто устроил казнь.

— Понятно, почему некры устроились именно здесь, — произнес Симон. — Место необычное. Нюх не подвел тебя, Алекс. Здесь вели раскопки. Значит, под нами древний город.

И в самом деле: первое, что нам бросилось в глаза — вывалы земли, уже поросшие жестким травяным ковром и колючими кустами. Их было очень много, разбросанных в хаотичном порядке. Старые раскопы. Наметанный на такие вещи глаз определил, что здесь давненько никто не появлялся. Проклятое место? Черепа на кольях — некое предупреждение чужакам?

— Алекс, не торопись, — Канадец с револьвером в руках обогнал меня и присоединился к монаху. Артишок — куда же без него — увязался следом. — Мы сами проверим, кто здесь непотребствами занимается.

С чего бы такая заботливость? Не успев удивиться, услышал предостережение от монаха.

— Оставайся на месте! — сказал он. — Охраняй Эрику.

— Эй, братцы! — я с возмущением приподнялся на стременах. — Вы чего задумали? Это я должен смотреть раскопки! Вы же в археологии не шарите!

— Не переживай, — ухмыльнулся Канадец и гикнул, погоня лошадь. Вскоре троица скрылась за невысокой насыпью. Наступила тишина, которую вдруг нарушил сухой треск переламывающихся стволов. Девчонка заряжала дробовик. Вот дурочка! Она, что, с пустым оружием ехала все время?

— Самый крупный калибр, — смущенно сказала она, когда я покосился на нее. — Я умею стрелять, не думайте…

— Не думай, — машинально поправил я, оглядываясь по сторонам. Тихо-то как. Кругом холмы, много удобных место для засады или дозорного пикета, присматривающего за раскопами.

— Что? — опять захлопала Эрика своими глазищами. Они у девчонки большие, темно-зеленые, с вкраплениями желтых звездочек. Красивые глаза. И опять в них бездна испуга.

— Не надо "выкать", — пояснил я, перекрывая возможную траекторию выстрела. Не дай бог, травницу зацепит. Монах в начале дороги намекнул мне, что имеет виды на Эрику. Что за виды, не пояснил. Но, полагаю, не те, которые возникают у мужчины к женщине. Здесь другая загадка. Может, разглядел в девушке магическую искру? Тогда вообще здорово. Наш рейд будут защищать двое колдунов. — Мы все здесь в одинаковых условиях. Будь проще. И не бойся нас. Никто тебя не обидит.

— Ага, — Эрика улыбнулась, уже привыкнув к моему шраму, уродующему лицо. А то первые дни старательно взгляд отводила. Неженка. — Я знаю. Вы хорошие люди.

— Хорошие, — согласился я и тихо добавил в сторону: — Когда зубами к стене спим.

Неожиданно девушка вскрикнула и едва удержала всхрапнувшую лошадь, оглушенную визгом:

— Алекс! Слева на том холме морф!

Вот же дерьмо мутанта! Не вовремя-то как! Еще толком не разобравшись, откуда исходит угроза, я вскинул винчестер в указанном направлении. Эрика тыкала пальцем в заросшую акацией рукотворную насыпь, похожую на спящую зверюгу с вытянутыми лапами. Вон, башка проглядывается, передние лапы в виде холмистых отростков, протянувшихся параллельно жуткой аллее. И на гребне — зеленая поросль. Все-таки мои подозрения подтвердились. Там на самом деле пост наблюдения. За древними развалинами присматривают.

— Нет, это не морфы, Эрика, — успокоил я девушку, прижавшуюся ко мне слишком близко. — И никогда не прижимайся, не создавай кучность. А за секунду снесут на землю. Давай галопом до той горки, там спешиваемся и прячемся. Если начнут стрелять в спину — пригнись. Погнали!

Место для укрытия я выбрал как раз напротив дозорного холма. Оттуда можно спокойно присматривать за своими и за невидимыми чужаками. Никто, кстати, не стрелял. Не стали палиться. Вполне возможно, что сейчас один из дозорных (если их несколько) во весь опор несется предупредить товарищей. Скоро здесь станет жарко.

Мы спешились и залегли на жесткой желтоватой траве. Я предупредил Эрику, чтобы она не высовывалась, но посматривала по сторонам, держа наготове дробовик. По ее глазам вижу — страшно, но держится, крепко сжимая в руках старенькое ружье. Кстати, монах раскошелился. Купил одежку для девчонки, дробовик. Барон Каньяр не упустил своей выгоды, продал старье, чтоб ему икалось днем и ночью!

Впервые я подумал, что наши лошадки как нельзя кстати подходят для скрытого передвижения между земляными холмами. Они сами маленькие, и благодаря этому, мы не так сильно светились своими фигурами на фоне древних развалин. А то, что эти развалины точно древние, я сразу заметил, когда проезжали мимо отрытых фундаментных блоков, кирпичных стен, ржавой арматуры, торчащей словно иголки из ежа. Да, город, но не мегаполис. Скорее, загородный район с одноэтажными застройками. Отметил очень много илистых отложений. Неужели наводнение захлестнуло? И откуда? Где здесь старое русло реки или озеро? Старательно покопался в закромах памяти. Мой наставник говорил о таких автономных городках. Самое главное, выяснить, что именно обеспечивало электроэнергией населенный пункт. Подстанции с атомными накопителями или обычные ветряки, или допотопные тепловые электростанции. Выяснив это, сразу станет понятно, есть смысл копаться в земле или нет. Что можно здесь найти? Рассыпающиеся в прах остовы автомобилей? Предметы быта?

— Это я! — торопливо крикнул, поднимая вверх руки, когда увидел направленные на меня стволы. Канадец сплюнул в сторону и погрозил мне кулаком.

Монах и Артишок прогуливались по краю огромного котлована, в котором просматривались части какого-то строения, наполовину откопанного, но заброшенного по каким-то непонятным причинам. Крыша не сохранилась, обвалившись под тяжестью земли внутрь помещения. Внешние стены из кирпича, тоже все в иле. Большой двор, судя по периметру ограждений.

— У нас гости, — пояснил я. — На противоположном холме кто-то прячется и смотрит на вашу экскурсию. Сворачиваемся быстрее. Надо перехватить любопытную обезьянку.

— Эрика в порядке? — заволновался монах, снова хватаясь за меч.

— Да что с ней сделается? — фыркнул я. — Боевая деваха. Ей надо почаще доверять, а не опекать, как папочка уже выросшую дочь.

Артишок с Канадцем одобрительно захохотали. Они тоже не раз намекали монаху, что тот чересчур увлечен защитой своей подопечной. Симон покачал головой, не одобряя такого подхода к установлению жесткой дисциплины в отряде. Думаю, разговор на эту тему он поднимет еще не раз.

— Ладно! — Канадец подобрался. — Я с Артишоком постараюсь незаметно подобраться с тыла. А вы, джентльмены, постарайтесь отвлечь на себя наблюдателя. Пусть занервничает, задергается, ошибок наделает. Если получится подобраться ближе — не убивайте. Надо выяснить, что там дальше нас ожидает. Ни карт, ни маршрутов… Идем вслепую.

Мы разбежались в разные стороны. Монах сразу предложил без всякой тактики гнать лошадей в сторону холма. Эрику взяли с собой, опасаясь, что кто-нибудь подберется со стороны уничтоженной деревни и схватит девчонку в заложницы. Симон достал из-за пазухи маленький коробок. В нем был какой-то серый порошок, похожий на магнезию. Взяв небольшую щепоточку, маг едва слышно пробормотал пробормотал непонятную фразу, подкинул порошок кверху, тут же вспыхнувший белесым пламенем на ветру. Через минуту облачко разнесло по сторонам и монах кивнул с довольным видом.

— Теперь можно ехать. Защиту я поставил, ни одна пуля не пробьет.

— На сколько ее хватит?

— Четверть часа.

— Маловато. Ну, если погоним своих лошадок — успеем! — решил я и первым рванул по открытому пространству к наблюдательному холму. Монах пристроился рядом, а вот Эрика на своей огромной (по сравнению с нашими низкорослыми лохматыми "мексиканцами" она действительно была великаншей) кобыле держалась позади. Когда до подошвы холма оставалось несколько метров, в защитный полог что-то влетело и с протяжным визгом рикошетом ушло в сторону. Что за хрень? Стреляли по нам из кустов, но явно не из огнестрельного оружия. Второй снаряд удалось рассмотреть. Кажется, это был арбалетный болт. Снова рикошет, сноп искр по сторонам. А хорошо быть под защитным колпаком!

Мы влетели на холм и с треском вломились в кусты, спугнув чертова стрелка. Приземистая фигура с заячьей прытью ломанулась между деревьями. Мы бросились вдогонку, стараясь завернуть беглеца в ту сторону, где сейчас его могли поджидать Канадец и Артишок.

Они и ждали… В окружении странных личностей, поголовно вооруженных арбалетами. Человек десять в потасканной и грязной одежде стояли на небольшой полянке и держали под прицелом наших товарищей. А беглец, хитроумно подведший нас в засаду, уже скалился пожелтевшими зубами, жестами показывая, что нам стоит сложить оружие и слезть на землю. Что за уроды? Вроде не мутанты, но по лицам видны генетические изменения. Череп слегка удлинен, скулы выдвинуты вперед, жутко черные глаза навыкате, кожа неприятно-серого цвета.

— Приехали, — выдохнул я, опуская винчестер. — Здравствуйте, девочки…

Часть вторая. Глава 11

Глава одиннадцатая

Аномальные зоны и «заповедники» — не всегда одно и то же. Аномалии появились со времен «божьего суда», когда землетрясения и наводнения стерли с лица земли большинство городов. Одни из них были магического свойства, и все происходящие внутри таких зон процессы целиком и полностью зависели от неведомых волн, излучаемых из недр земли. Другие аномалии — рукотворные. Атомные станции, питавшие мегаполисы и окружавшие их городишки поменьше масштабом, едва ли пережили страшные катаклизмы. Часть из них была уничтожена, а другая продолжала функционировать, заражая своим фоном близлежащую округу.

Таким вот образом появились странные пустоши, в которых умудрялись жить не только морфы, но и люди.

"Заповедники" же — кладбища цивилизации, тщательно охраняемые и курируемые секторальными правительствами. В аномалиях есть жизнь? Ну, живите, если сможете…

Пытавшиеся взять нас в плен странные уроды вот уже много лет обитали на краю одной такой рукотворной аномалии, год от года подвергаясь генетической мутации. Через пару поколений от «хермитов», как называли себя сами эти ребята с арбалетами, мало что останется от узнаваемости. Были люди — станут двуногими тварями. Но сами отшельники аномалии не хотели признавать этого факта. А, может, и не знали.

Короче, попали мы в засаду по-глупому, не ожидая такого большого количества стрелков-арбалетчиков. Их было гораздо больше, чем десяток. В кустах сидело еще человек пятнадцать. И вся эта масса окружила нас.

— Всем слезть с лошадей, бросить оружие на землю и отойти в сторону, — властно приказал один из хермитов, судя по всему, командир отряда или вообще вожак местной стаи. Он выделялся высоким ростом, более гладкими чертами лица, но глаза его были такими же пронзительно черными и навыкате, а череп с небольшим количеством волосяного покрова неприятно вытянут. — И без шуток.

Я думал, что брат Симон применит свои боевые навыки колдуна, но вместо ожидаемых магических штучек со своим клинком, он выполнил приказ вожака и даже нам посоветовал не строить героев на пять минут.

— Кто вы такие? — голос командира оказался неприятно скрипучим и хриплым, как будто скрипящий на зубах песок.

— Путешественники, — монах взял на себя роль переговорщика. Сохраняя спокойствие на лице, Канадец натянул шляпу на нос, Артишок тихонько посвистывал какую-то веселую мелодию. Непробиваемые ребята. На нас направлены десятки арбалетов со смертоносными болтами, а им хоть бы хны. Так получилось, что мы втроем как бы оградили Эрику, отчаянно трясущуюся, от подозрительных взглядов хермитов. В своей мужской одежде она казалась юношей-подростком, а коротко подстриженные волосы тщательно прятала под шляпой. Только лицо никуда не денешь. На свежем воздухе щеки ее округлились и порозовели. Н-да, как бы не догадался кто руками пощупать под мешковатой длиннополой курткой.

— Вы нарушили табу, чужаки, — снова заскрипел чужак, стоя перед нами с видом военачальника, захватившего в плен важных персон. — За это ваши головы окажутся на кольях. Давно мы не приносили жертвы духам Мертвого города!

Аборигены радостно зашумели в предвкушении развлечения. Выходит, что мы все оказались неправы, и черепа на той страшной аллее, ведущей к заброшенной деревне — вовсе не принадлежат некромантам? Эти головы — нарушители засыпанного песком города?

— Мы ничего не знали о Мертвом городе, — заявил монах. — Наш путь лежит далеко на запад, и в том, что мы наткнулись на ваше святилище — не наша вина. Божественное провидение указывает нам своим перстом нужную дорогу.

— Ты — адепт Новой церкви? — проскрипел вожак. — Или колдун, поднимающий мертвых из могил? Так знай, что мы с радостью отделяем головы и тем, и другим!

Самое забавное в сложившейся ситуации оказалось нежелание хермитов отбирать у брата Симона меч. Чем-то он их изрядно пугал, и монах прекрасно был осведомлен об этом. Кто мог рассказать Симону о жителях аномальных зон? Значит, бойцы Ордена иногда здесь появлялись, о чем признался сам наш провожатый. Деревню уничтожили орденские, и никто другой.

— Я из Ордена, карающего мечом и защищающего магией, — Симон пристально оглядел замершую толпу аборигенов. Кажется, нам сегодня удастся встретить закат. Убивать передумали? — Внемлите моему слову, несчастные! Кто помнит разящего молниями брата Короткоухого? Именно он спас вашу общину от страшной смерти в логове некромантов! Его меч разрушил чертову деревню! И так вы встречаете его ученика со своими помощниками?

— Я слышал про Короткоухого, — вожак махнул рукой, чтобы его люди опустили арбалеты. — Но чем ты докажешь свою причастность к Ордену? Меч в твоих руках — всего лишь оружие, но как ты умеешь им владеть?

Я не думал, что Симон умеет так зажигательно говорить, при этом демонстрируя умения превращать меч в средство воспитательного элемента.

— Дети мои! — брат Симон в момент просветительского спича на самом деле стал похож на святошу-проповедника. Он поднял вверх свой колдовской меч и неуловимым жестом вызвал на его кончике трепетный алый огонек, который хорошо был виден в свете дня. — К вам обращаюсь, отринувшим все заповеди человеческие! Опомнитесь и оглянитесь вокруг, к чему привела ваша дикость! Вы теряете последнее уважение природы. Уймитесь!

Забавный он, наш монах. К кому обращается? К этим уродцам, еще как-то умудряющимся держать в руках арбалеты? Где, кстати, они их раздобыли? Вещь явно не на коленке сделана, а на фабрике. Из подручных средств такие добротные машинки не соберешь.

Вожак, судя по всему, соображал неплохо. По его роже мелькнула тень разочарования. Он, наверное, ожидал чего-то другого. Махнув рукой, командир отступил в сторону.

— Ведите их в город! — приказал он своим подручным.

Нас мгновенно окружили, причем все наше оружие перекочевало в руки аборигенов. Получив пару крепким толчков в спину, я подхватил Эрику за руку и потащил за собой.

— Ничего не бойся, держись меня, — прошептал я так тихо, как только было можно. — Они нас не убьют.

— Сегодня не убьют — завтра головы отрежут, — продолжало лихорадить девушку.

Подталкиваемые страхолюдными аборигенами, мы спустились с холма, пересекли небольшую луговину и углубились в редколесье. Ничего интересного вокруг не наблюдалось. Меня же крайне заинтересовала оброненная вожаком фраза про город. В самом деле город?

Оказывается, ребята слишком уж преувеличивали значимость захудалой деревушки. Но в стратегическом плане «город» стоял очень удачно. Во-первых, неподалеку находилось озеро. Во-вторых, чья-то очень неглупая голова предложила окружить поселение рвом и запустить туда воду из озера. Так образовалось укрепление, обнесенное мощным частоколом и несколькими сторожевыми вышками. В одном месте через ров проложили мост, упиравшийся в закрытые сейчас ворота.

На вышках маячили часовые, как и положено. В руках у них я заметил не арбалеты, а настоящее оружие. Похоже на карабины. Получается, что местные ребята с огнестрелом знакомы, но ввиду тотального дефицита оружия и боеприпасов пользуются арбалетами. Где-то же они их достают! Кто их снабжает? Кольнуло беспокойство. Как бы нашими стволами не обеспечили свою армию. Хреново.

Часовой на ближайшей к нам вышке заметил подходящий к поселению крупный отряд, что-то прокричал, перевесившись через перила. Створки ворот медленно распахнулись. Мы прошли по деревянному настилу над зеленоватой цветущей водой, пахнущей дерьмом. Неужели все нечистоты сюда сливают? Н-да, не хотелось бы ненароком очутиться в этой клоаке!

Внезапно под мостом что-то булькнуло, огромный вонючий пузырь надулся и лопнул, а на поверхности появилась башка какой-то твари. Чешуйчатая кожа, мощные надбровные дуги, толстые веки прикрывают узкие злобные глазки. Метакрок, что ли? Вот этой твари нам для полного счастья не хватало! Наверное, по каналу через озеро заплывает.

Тварь нехотя повертела башкой и проплыла куда-то к противоположному берегу, обозначая свои размеры. Метров десять, не меньше. Меня передернуло, а что уж говорить об Эрике, впечатленной увиденной картиной. Девчонка что-то совсем бледной стала.

— Срань господня, — прошептал Артишок, ковыляющий впереди нас плечом к плечу с Канадцем. — Кто же такую уродину откормил?

— Заткнулись, живо! — рыкнул один из арбалетчиков. — А то сами кормом станете! Разговорились!

Как только мы вошли в «город», ворота быстро закрыли, словно опасались, что метакрок выползет на берег и ломанется в открытый проем, круша все на своем пути и пожирая двуногую биомассу.

Само поселение не отличалось каким-то разнообразием. Пара-тройка узких улиц, теснота, скученность. Народу хватает. Все мужское население, по моим прикидкам, перешло в разряд боевого охранения. Часть из них стоит на стенах в дозоре, кто-то добывает пищу, а остальные контролируют округу, подчищая все подходы к своему «городу». Ну не поднимается у меня рука назвать эту дыру городом без всяких условных ограничений. Двадцать-тридцать домов, из которых только один — двухэтажный, и то он стоит в самом центре, окруженный всевозможными постройками. Я так понимаю, сделано это с умыслом, чтобы в случае нападения врага до него было трудно добраться.

Нашу команду повели как раз к этому дому. Наверняка, там живет вождь хермитов. Пока шли, за нами увязалась малышня с блохастыми собаками. Местное население с неприязнью и тщательно скрываемым любопытством провожали нас взглядом и что-то пытались выяснить у наших охранников. Сопровождение в разговоры не вступало, отгоняя самых любопытных. Был тут один забавный старик, который рядом с одним из арбалетчиков и все пытался пощупать Канадца, а вернее, его одежду. По сравнению с потрепанным одеянием хермитов наша одежда выглядела как новомодная, купленная в самых лучших секторальных магазинах.

Дом вождя был окружен высоким деревянным забором, по верху которого протянулась ржавая колючая проволока. Где ее раздобыли стражи Мертвого города — оставалось только догадываться. Раскопали, по всей видимости, древний военный склад. Больше никаких версий в голову не приходило. Оружия в нем могло и не быть, а вот различного интендантского добра хватало. Что-то пошло на продажу, что-то обменяли на более важные для поселения вещи.

Я давно приметил одну закономерность в строительстве городков-укреплений. Каждый вождь стремился огородить свою резиденцию дополнительным забором и охраной по периметру. В скором будущем наступят времена, когда из кучки вооруженных людей выделится военная элита со своим предводителем. Будущая аристократия, которая будет нагибать близлежащие деревушки и присоединять к себе земли, насколько хватит переварить. Клановые земли уже движутся к новой социальной иерархии быстрыми шагами. Но здесь аномалия рядышком. Ощущается со всей силой.

Почему? Люди здесь подвержены мутации. Черепа иной формы, руки длинные, кожа какая-то бледно-серая, лицевые кости трансформируются, отчего у всех жителей довольно неприятно выпирают зубы. Детишки — те вообще уродцы. Ни одного нормального не увидел.

Вождь хермитов — князь Богун — в отличие от многих своих подданных не страдал от подобных аномалий. Или недавно пришел в эти места и подчинил себе уродцев, или родители не оказались подвержены мутации. Мужик как мужик. Высокий, худощавый, с тонкими запястьями и длинными пальцами, как у пианиста. Одет во все кожаное: штаны, жилетка на голом теле, пояс из бычьей кожи, на котором разместились несколько ножей и кобура с револьвером.

— Мне сказали, что вы имели наглость заглянуть в Мертвый город, — лениво произнес он, медленно сходя по ступенькам во двор, где мы ждали вождя. Охрану приняли на себя местные бодигарды, крепкие ребятки. Тоже пришлые, кого аномалии еще не затронули губительными щупальцами.

— Мы не знали про запрет, — брат Симон и здесь взял на себя роль руководителя и переговорщика. — Наш путь лежит дальше на запад, и то, что мы заглянули на вашу территорию — простая случайность.

— Как гласит древнее правило юриспруденции, незнание закона не освобождает от ответственности, — решил блеснуть своим знанием Богун. Он заложил руки за спину и с любопытством присматривался к нам. Особенно неприятно, что вождь частенько останавливал взгляд на Эрике.

— Это не правило юриспруденции, вождь, а народная мудрость, — монах вздумал поучить хозяина, за что сразу же получил прикладом дробовика по спине от охранника. — Извиняюсь, конечно, сир. У нас нет карт, чтобы правильно выстроить маршрут. Поэтому мы и оказались в охраняемой зоне.

— Ты же монах Ордена? — Богун проявил хорошую осведомленность, что только прибавляло мне уверенности в своих мыслях. Вождь появился здесь недавно и успел установить свои порядки. — Монахи все с мечами ходят. Почему ты не применил магию против моих людей? Любопытно мне.

— Зачем я буду просто так уничтожать людей, если Сила меча призвана защищать от морфов, мутантов и различных тварей, — пожал плечами Симон. — Хочу добиться свободного прохода на запад по-хорошему. Нам нужны союзники или лояльно настроенные жители этих земель за нашими спинами.

— Почему не забрали меч у монаха? — резко спросил Богун у вожака арбалетчиков, решившего выслужиться перед своим хозяином.

— Меч монаха нельзя забрать, — проблеял командир дозора. — Иначе — смерть.

— Смерть и так придет, когда я кину тебя в канаву поплавать с криттером, — резко оборвал его Богун. — Ты идиот, Пайк! Привел ко мне в дом колдуна с его же оружием!

Криттер? Это та самая тварь, которая плавает в вонючей канаве с застоялой водой? Пожалуй, она получше взбадривает мозги местным, чем топор палача. Пайк, бедолага, побелел похлеще Эрики.

— Он прав, вождь, — кивнул Симон. — Мой меч вам не забрать, как бы вы не старались. Любой, кто притронется к нему, заболеет и умрет в страшных мучениях.

— Вранье это, — с ленцой произнес Богун. — Не может такого быть. Вот если остаться на пару ночей в аномалии — точно сдохнешь. Или меты сожрут, или кожа с живого слезет.

Телохранители сдержанно посмеялись, считая слова вождя за удачную шутку. Богун сделал жест рукой, и один из бодигардов схватился за рукоять меча. Потом дернул на себя и изменился в лице. Клинок не поддавался, как будто мощный замок держал его в ножнах.

— Колдун, не заставляй меня применять силу, — голос вождя оставался ровным, но в глазах мелькнуло недоумение пополам со страхом. — Отдай меч по-хорошему.

— Я дал слово, вступая в Орден, что не применю магию против людей, не сделавших мне и моих друзьям ничего плохого. До сих пор, сир, вы вели себя умно и правильно. Не усугубляйте ситуацию!

— Ладно, — палец ткнулся в Эрику. — Ну-ка, подойди ко мне!

— Зачем? — пролепетала девушка и попыталась спрятаться за мою и Канадца спину. Но ее грубо выдернули наружу, заодно угостив прикладами Артишока и Канадца, вздумавших защищать травницу. Меня эта участь миновала. Может оттого, что был грубо оттерт в сторону.

— Как тебя зовут? — чуть ли не ласково спросил Богун.

— Э… Эрик…, — вовремя прикусила губу девушка, назвав мужское имя.

Вождь стянул с нее шляпу, внимательно вгляделся в лицо. Задумчиво почесал мочку уха, кивнул стоящему позади травницы охраннику, и тот неожиданно обхватил ее руками. Я не видел лица парня, когда он нащупал то, что категорически нельзя было показывать посторонним. На этот случай и одежда была мешковатой.

— Девка, хозяина! — загоготал он, не обращая внимания на визг Эрики. — Титьки, правда, махонькие, но бабские! Зуб даю!

— Хорошо, — нехорошо улыбнулся Богун. — Уведите ее в мой дом. Не обижать, уроды! Узнаю, криттеру скормлю. Вы меня знаете.

— Симон! Алекс! Спасите!

Эрика, отчаянно вопя, пыталась отбиться от рук двух охранников, тащивших ее в дом. Мы рванули вперед, не замечая численного превосходства, и нам почти удалось нагнать ублюдков, но тут откуда-то посыпалась толпа аборигенов. Нас повалили на землю и стали охаживать ногами, особо не церемонясь о сохранении нашего здоровья. Но самое удивительное, что монах стоял на месте, даже не пробуя что-то сделать.

— Гребаный святоша! — выплевывая сгусток крови из разбитых десен, прорычал Артишок. — Да вытащи этот меч и шарахни по ублюдкам! За шкуру свою дрожишь?

Канадец защищался дольше нас. От его ударов охранники летели наземь, но тут же вскакивали на ноги, топтались по моей спине, и рвались проучить наглого чужака. Богун с ухмылкой смотрел больше на монаха, чем на нас. Представление, в первую очередь, предназначалось ему.

Визжащую Эрику утащили в дом, после чего вождь дал сигнал к окончанию потехи. Нас вздернули на ноги.

— Приятный сюрприз, не ожидал, — Богун снова заложил руки за спину. — Будет моей наложницей. Родит сына или дочь. Чистая девка — дар небесный.

— Гаденыш! — уже не выдержал Канадец. — Она еще сама ребенок!

— Ну и что? — вздернул бровь местный князек. — Подожду годик, пока грудь подрастет. Впрочем, полгодика хватит…

— Да она загнется здесь через год от вашей жрачки и пищи, — я усмехнулся, понимая, что Богун просто играет с нами, проверяет реакцию молчащего и стоящего истуканом монаха. — Станет такая же уродина, как и вы.

— Пожалуй, ты первым пойдешь на корм криттеру, — задумчиво проговорил вождь. — Наглый больно. И рожа мне твоя не нравится. Впрочем, я могу передумать, если колдун отдаст меч.

— Для него меч как родное дитя, — я ухмыльнулся, не очень-то пугаясь перспективы быть съеденным мутированной тварью. Слишком хорошо узнал я монаха, чтобы предаваться унынию. Что-то задумал орденский боец. Не хочет сейчас палить свои намерения.

Богун с сожалением посмотрел на небо и обратился к Пайку, державшего на носу лист подорожника. Кто-то из нас ему здорово влепил, юшка по сторонам разлетелась. Смотрит зверем.

— Пайк, а где Лютый?

— В Пятно ушел с утра, скоро должен появиться, — гундосо произнес Пайк.

— Придет, сразу ко мне пришли, — вождь поскучнел. — Этих всех — в сарай под охрану. Монах, ты не передумал отдать мне меч?

Клинок с тихим шелестом вылетел наружу. Брат Симон положил его на ладони и вытянул вперед.

— Кто рискнет своей жизнью? — сказал он безразлично.

— Черныш, возьми, — благоразумно отказался от ценного приза Богун. Ссыт, тварь. Видно, предупреждение монаха его проняло.

Один из личных бодигардов, левая половина лица которого была обожжена и скукожилась от застарелых рубцов, бесстрашно взялся за рукоять меча и с усмешкой посмотрел на монаха. Потом протянул оружие Богуну. Тот в отрицательном жесте помахал руками.

— Подержи у себя. Через час отдашь.

— Да, сир, — наклонил голову телохранитель.

Нас заперли в сарай.

— Гнида ты, святоша, — скривился Артишок и сел в дальнем углу, не желая находиться рядом с Симоном. — Не ожидал от тебя такой подставы.

— Серьезно, Симон, что это было? — Канадец оказался наиболее благоразумным и пытался понять мотивы поведения монаха.

— Я спасаю нашу команду, — Симон сел прямо на землю и скрестил ноги. — А теперь не мешайте. Завтра мне вернут меч, и я вытащу нас всех отсюда.

— Да с хрена ли вернут? — зло засмеялся Артишок. — Оружие попало в чужие руки, ничего не случилось. Ни один ублюдок не сдох!

— Арти, помолчи, — я посмотрел на застывшего Симона. — Он знает, что делает.

— Завтра, — сказал монах и перестал реагировать на наши разговоры.

Часть вторая. Глава 12

Глава двенадцатая

Люди редко селятся на местах погибших городов, и редкие исключения только подтверждают это правило. Черная Завод, например, которая подобно раковой опухоли, гробила и калечила последних представителей хомо сапиенс, вздумавших жить на отравленных и опасных для жизни территориях. Риск потерять голову (не в переносном значении!) был весьма велик, но там уже мало кто думал ею.

Большинство, все же, оказалось умнее. Как хермиты, например. Они не стали возводить свое поселение возле Мертвого города или на его развалинах. Хотя, логичнее было устроить на остатках каменных зданий весьма мощную крепость, соединенную в единую цепь укрепленных бастионов.

Вместо этого шага они перекопали свое городище, окружив себя водным рвом с жуткой тварью по прозванию криттер. Однажды это десятиметровое чудовище наберет массу, достаточную для того, чтобы развалить стены, и сожрет всех поселенцев. Но мне ли жалеть, сидя запертым в сарае, и предупрежденном о своей роли кормовой базы для уродливого крокодила?

Брат Симон не спал всю ночь и медитировал на земляном полу, скрестив ноги. Руки свои он вытянул перед собой ладонями вверх, где периодически вспыхивали робкие язычки пламени, холодные и неприятные. Канадец и Артишок уже дрыхли, соревнуясь между собой в переливчатом храпе.

— Монах, я иногда тебя не понимаю, — негромко, чтобы не будить товарищей, произнес я. Мне тоже не спалось, но лежать в тишине было невыносимо. Хотелось поговорить, выяснить наши перспективы, которые на данный момент были аховыми. Колья со свежими головами (нашими, причем) так и маячили перед глазами.

— В чем твое непонимание? — медленно, словно сомнамбула, спросил колдун. — Мне кажется, все уже давно сказано и доведено до вашего сведения.

— Почему мы здесь, а? Почему ты так легко сдался этим чертовым хермитам? Зачем отдал свой магический меч, которым мог запросто разнести всю эту богадельню? И так спокойно, словно у тебя в загашнике еще пара таких же клинков! Мы застряли на полпути к Оазису и барахтаемся в бесконечных выяснениях отношений с местными!

— Не торопись, — Симон неожиданно очнулся от бездействия, как будто вышел из гипноза, и повернул голову в мою сторону, а в его глазах вспыхнули разноцветные огоньки. Они переливались как картинки в калейдоскопе, складываясь в затейливые узоры. — Я уже говорил, что никогда не применю магию против людей, — ответил монах. — Однажды я сделал ошибку, за которую был лишен своего Дара. Иерархи Ордена не шутят.

— И как это произошло? Что ты сделал такого страшного?

— Десять лет назад, когда я еще был неофитом Ордена, — негромко ответил монах, нисколько не стараясь скрыть своих призраков прошлого от посторонних, — мне поручили одно дельце. Всего-то посетить маленькую деревушку и защитить ее от морфов. Завелись там странные твари, похожие на одичавших и мутировавших собак. Они были страшны своей сплоченностью и действиями. По одиночке любой крестьянин мог спокойно справиться с морфом. Но не со стаей. Это было неподалеку от Венеции — городка в европейском секторе. Ты должен знать.

— Да, я бывал там.

— Приехал я в деревню, осмотрелся и понял, что дело нечистое. Что-то смущало меня, беспокоило. И не мог понять, что именно. Пока не дошло. Оказалось, половина жителей Ракитового Берега — морфы-оборотни, одна из опасных разновидностей мутаций. И дело было вовсе не в собаках. Под видом безобидных, в общем-то, зверей, жители-морфы терроризировали несколько близлежащих поселений. Если бы у меня оказалось побольше времени, я смог бы разобраться в ситуации, вычислить всех морфов и уничтожить их, заманив в ловушку. Но на беду твари оказались умнее. Я же сам раскрыл перед ними свои планы, вот они и пользовались свой осведомленностью. И рядом не оказалось опытного наставника, не у кого было спросить совета.

— Ты убил всех жителей Ракитового Берега, — догадался я.

— Я сжег дотла всех, потому что нельзя было оставлять хоть одну тварь живой. Мне казалось, я поступил верно, принося в жертву малое количество невинных людей, но спасая еще больше от зубов мутантов. Вернувшись в казармы Ордена, доложил по форме о происшествии. Об этом уже знали. Как? У Ордена выстроена прекрасная агентурная сеть, есть профессионалы-маги, которые определяют по каким-то признакам о правильности применения заклятий… На следующий день меня посадили под замок и лишили Дара, — Симон замолчал, глядя на огоньки, трепещущие на его ладонях. — Я чувствовал себя выхолощенным самым зверским образом. Вот только что чувствовал себя всемогущим, а теперь без меча и магии не могу ничего сделать. Я просидел в подвале три месяца. Это обычная практика в Ордене. Иерархи хотели добиться от меня, чтобы я осознал свои ошибки, проанализировал действия, приведшие к печальному результату, и понял, насколько могущественно благо, данное мне при рождении. Без Дара я ничтожен, но жить без него уже не могу.

— Хреново, — согласился я. — А вот я бы сдох от самокопания в своей башке. Не люблю моральные экзекуции. Сам себя грызешь заживо. Уроды они, твои Иерархи.

— Не в моих правилах осуждать тех, кто до меня прошел тот же путь, — брат Симон расслабленно опустил плечи. — Боец Ордена должен быть готов к мгновенному удару, но с тем и очень внимательным, чтобы под магию не попали обыкновенные и невинные люди. Не навреди ближнему, ибо тебе дана привилегия казнить и миловать силой, недоступной большинству в этом мире.

— Судя по мечу, тебе Дар вернули, — я кивнул, в чем-то соглашаясь с монахом. Зачем убеждать человека в обратном, если он все осознал и принял данную модель поведения? Хочет так — пожалуйста. Вот только сначала бы выдернул нас из лап хермитов.

— Вернули. Вот почему никакая сила не заставить меня стереть с лица земли этот городишко, пусть он и самый паршивый из всех, которые мне довелось увидеть. Признаюсь, что это так и есть.

— Серьезно? Неужели хуже некуда?

— Не совсем. Таких поселений хватает в каждом уголке земного шара, выживших после катастрофы.

— Ладно, с этим мы разобрались, — я вздохнул. — Поясни мне теперь, зачем ты отдал меч? Твои угрозы оказались блефом, и теперь уроды с твоим супероружием и нашими револьверами и дробовиками. А меня могут на полном серьезе отдать в жертву криттеру.

— Я же сказал, что утром меч принесут на блюдечке, — усмехнулся Симон, — или подбросят под дверь. Но я почему-то думаю, что первый вариант предпочтительнее. Как его зовут? Черныш? Если парню повезет, и он доживет до утра, то самолично прибежит с мольбой забрать у него меч.

— Повезет дожить до утра? — я не мог понять намеков монаха, разбирающегося куда лучше в тайнах природы и магической сути вещей. Неужели его меч обладает некими разрушающими свойствами, влияющими на организм человека?

— Увидишь, — был краткий ответ.

Спорить с Симоном оказалось бесполезным занятием, и я предпочел поспать, крайне раздосадованный скрытостью человека, с которым прошел довольно долгий путь. А ведь он мне доверял, когда отбивался вместе со мной от мета-волков! Мог бы и шепнуть пару слов!

Меня разбудили дикие вопли, несущиеся с улицы. Я, как ужаленный, вскочил на ноги, не обращая внимания на жуткую сырость, тянущуюся с озера и вонь стоячего болота изо рва. Канадец и Артишок уже приникли к щелям в грубо сколоченной стене сарая и смотрели, что происходит снаружи. Брат Симон сидел в той же позе, в которой я его оставил ночью.

— К нам делегация, — сказал Канадец, отпрянув от стены. — Бегут, аж спотыкаются. И рожи злые. Меч, кстати, несут.

— Они испуганы чем-то, — возразил Артишок, повторив маневр товарища.

Дверь с грохотом отлетела в сторону. Первым в сарай забежал Черныш с воем раненой коровы. Он грохнулся перед монахом на колени и протянул ему меч, не забыв стукнуться лбом о землю. Сначала я ничего не понял, с чего вдруг такая странная реакция, и только глянув на его руки, мне стало не по себе.

Черныш был в кожаной безрукавке, надетой на голое тело. И по самые локти руки его жутко распухли и почернели. От локтевых сгибов уже расползлись тонкие фиолетовые змейки некроза или какой-то непонятной магической гадости. Клинок не принимал чужаков! Он просто травил их загадочной болезнью.

— Спаси, божественный! — завыл телохранитель Богуна. — Спаси мои руки! Я возвращаю твой меч!

На улице толпились несколько вооруженных арбалетами стражников, а кто-то держал в руках наше оружие. Уже пользуются, уроды! От злости меня едва не затрясло. Такое же чувство испытывали мои спутники.

— Я спасу тебя при одном условии, — медленно ответил монах, забирая меч в свои руки, отчего клинок таинственно и мягко засиял серебром. — Твой вождь должен отпустить девушку, а потом беспрепятственно дать нам возможность уйти из вашего города. Передай ему мое условие. Если ее обидели — я разнесу здесь все на молекулы!

Черныш зло всхлипнул и вскочил на ноги. Коротко взревев, бросился из сарая наружу, нелепо держа руки перед собой. Испуганные телохранители шарахнулись по сторонам, но не забыли запереть двери сарая, оставив нас в недоумении. Черныш птицей взлетел по крыльцу и исчез в доме Богуна.

— Ты видел? — прошипел Канадец. — У них наши — сука! — наши пушки! Они их держат как дубинки и не понимают, что с ними делать! Уроды! Отдайте мне мои "питоны"!

Шум на улице снова привлек наше внимание. Чернышу удалось-таки уговорить своего вождя снизойти до нужд мелкой сошки. Дверь распахнулась.

— Выходите все! — рыкнул скособоченный на одно плечо детина с арбалетом, который он уставил чуть ли не в наши лица. — Быстро!

Мы не стали спорить. Быстро, так быстро. Вышли, и нас тут же скрутили, вывернули руки, связали запястья тонкими кожаными ремешками, толкнули к внешней стене сарая. Мага не трогали. Хорошо быть монахом Ордена! Может, самому поступить к ним на службу? И Дар вдруг обнаружится?

Симон бесстрастно наблюдал за происходящим, но встал вместе с нами, скрестив руки на груди.

— Я получил твое послание, монах, — Богун облизал губы и с сожалением посмотрел на Черныша. — Ты очень много просишь. За своего бойца я отдаю, обычно, меньше.

— Давай договариваться, — кивнул Симон. — Всегда можно прийти к согласию, не проливая кровь.

— Готов поспорить, — Богун вздохнул. — Черныш, ты был хорошим бойцом, но недостаточно умным.

— Почему "был", хозяин? — заволновался верный телохранитель. — Почему, а?

Вождь почесал свою правую щеку и, видимо, сделал какой-то жест. Стоявший позади Черныша кособокий стражник мгновенно провел лезвием ножа по горлу несчастного. Тот захрипел и тщетно пытался закрыть разрез пальцами. Кровь толчками выплескивалась наружу, заливая грудь Черныша. Рухнув на колени, тот недолго сопротивлялся страшной ране и вскоре затих, завалившись на бок.

— Я мог бы его вылечить, — сказал монах. — У тебя каждый человек на счету.

— Он заражен твоей магией, колдун, — покачал головой Богун. — Даже если ты его вылечишь — он не станет прежним. Но твою просьбу я выполню настолько, насколько стоил несчастный Черныш. Я отпущу тебя и девку, так и быть. Остальные останутся здесь. Одного мы отправим на жертвоприношение криттеру, а остальных — на тропу Стражей, отпугивать заблудших.

У меня от таких слов мороз по коже прошел. О какой тропе Стражей бормочет этот полоумный? Неужели о кольях, на которых висят черепа их жертв?

— Не боишься, что сейчас я могу уничтожить тебя и твой городишко? — поинтересовался Симон.

— Не боюсь, монах, — ощерился Богун. — Я знаю, что тебе запрещено поднимать руку на людей. Орден воюет с морфами, а не с такими, как мы. Мы ведь еще люди, а, монах?

Вот же сволочь продвинутая! Надавил на самую больную мозоль нашего святоши, откуда-то зная об ограничениях, накладываемых на рядовых бойцов Ордена. Реально, а что он может сделать? Преступит законы Ордена? Или молча уйдет?

— Люди, — согласился Симон, — но в вас сидит ген мутации. Берегитесь, через десять лет к вам придут люди из Ордена и спалят дотла. Ничто вас не спасет.

— Когда это будет, — махнул рукой Богун. — Ведите девку, олухи! Сейчас ты уйдешь с ней и больше не вернешься. Я все сказал.

Думаете, наш святоша выхватил меч и, наплевав на законы Ордена, начал крушить врагов своим волшебным клинком? Ага, разбежались. Видать, сидение под замком три месяца без Дара слишком глубоко въелось в сознание Симона. Страх очередной потери сломил его.

Монах отлип от стены и сделал несколько шагов к своей свободе. Приблизившись к Богуну, что-то сказал ему. Вождь ухмыльнулся и оглянулся на телохранителей.

— Где девка? — рявкнул он. — Почему до сих пор ее нет здесь?

Эрику привели очень быстро. Девушка была настолько испуганна со вчерашнего дня, что до сих пор находилась в прострации, ничего не понимая. Глаза ее еще больше распахнулись от увиденной картины. Монах взял ее за руку и потащил к воротам.

— Симон! — жалобно пропищала она. — Что происходит? Почему мы уходим, а они остаются?

Травница, в отличие от монаха, помнила о нас. Канадец зарычал в полном бессилии. Артишок кисло улыбался. Он уже приготовился задорого продать свою жизнь. Да и я, признаться, дрогнул от вида уходящего колдуна. Вот так просто взял и ушел. Даже не попрощался. Вот же гад! Нет, я могу и покрепче словечко ввернуть, но кому это поможет? Если не произойдет то, о чем я подозреваю с самого вечера, то на самом деле придется драться с помощью зубов и рук. Правда, они связаны…

— Сука! Что происходит! — с нотками истерики воскликнул Канадец. — Алекс! Он на самом деле нас кидает! Скажи ему что-нибудь!

— Спокойно, Фил! Пусть уходит.

— Да куда же… Эх, святоша хренов!

Н-да, эту картину надо было видеть. Наш монах тащил за собой упирающуюся Эрику. Травница что-то кричала, пыталась бить кулачками по плечу Симона, но тот, не обращая внимания на истерику девушки, продолжал движение к воротам. Их выпустили со двора беспрепятственно, только дальше с ними пошел один из верных вождю стражник. Я тихо выдохнул. Все идет по плану. Или я совсем не разбираюсь в людях. Ведь что сейчас главное? Убрать девчонку подальше, чтобы она не стала разменной монетой в возникшем конфликте. Монах не бросит нас, не такой он циник, каким себя показал с самого начала. Да и не хотелось мне стать ужином для мета-крока. Как подумаю, что меня бросают в вонючую яму — дрожь пробирает.

— Не верю я, — прищурил глаза Богун. — Даю на отсечение руку Черныша, что ваш монах затеял какую-то подлянку.

— Нахрен нам нужна рука твоего урода! — не выдержал Канадец и согнулся от удара прикладом. Били, между прочим, моим винчестером.

— Эй, поосторожнее! — предупредил я. — Сломаешь — я лично тебя в канаву выброшу.

— Поговори мне еще! — оскалился стражник с винчестером и погладил цевье своей уродливой пятерней. — Хорошая вещь!

— Хватит языками болтать! — Богун сплюнул на землю и посмотрел на нас, как удав на кроликов, думая загипнотизировать своим взглядом. Тонкие пальцы подрагивали, прикасаясь к клапану кобуры. Видать, испытывал огромное искушение тут же пустить оружие в дело. — Этих закрыть в сарае до завтрашнего утра! Скоро должен подойти Лютый. Пайк, отвечаешь за пленников. Выстави стражу. Никто не должен убежать или умереть до того, как я решу, что с ними делать. Вот этого… — палец вождя ткнулся в мою сторону, — подготовь для жертвоприношения криттеру. Привяжите на закате к столбу. Пусть ждет своей участи.

Опа! Я совсем не ожидал, что развязка наступит так быстро! Меня бесцеремонно отлепили от стены, проверили прочность узлов на запястьях. Пайк, тот самый дозорный, схвативший нас, в сопровождении четырех хермитов повел меня со двора вождя по улице.

— Алекс! — Канадец с посеревшим лицом скривился, как от зубной боли. — Прости, брат! Сделай так, чтобы ублюдочная тварь подавилась тобой!

— Постараюсь, Фил, — я усмехнулся на прощание, и едва не упал, получив толчок в плечо.

— Шевелись, Пайк! — голос вождя не предвещал ничего доброго для моих друзей, оставшихся на его подворье.

Меня провели по улице городка в сопровождении стаи облезлых собак и ребятни. Взрослые, кто с недоумением, а кто с радостным ожиданием развлечения столпились возле главных ворот. Пайк торопил своих помощников, чтобы они быстрее вели меня к месту эшафота. На выходе мы пошли не по мосту, а спустились по натоптанной тропинке к вонючему каналу. Вдоль илистого берега стояли несколько осклизлых столбов с остатками веревок от несчастных, уже давно переваренных в желудке мета-крока. Меня прислонили к одному из них и крепко связали, пропустив веревку через запястья и ноги. В общем, не пошевелиться.

— Меня сегодня сожрут или утром? — поинтересовался я. Думаете, легко показывать свою браваду, когда внутри все переворачивается от стылого ужаса? Да я держался из последних сил, сожалея, что не прыгнул со связанными руками в канал. Хотя, далеко бы уплыл? Только приблизил бы свою гибель. Наверху на сторожевых башнях стоят дозорные с арбалетами и ружьями. Гарантированно хлопнут.

Пайк для верности подергал веревки, похлопал меня по щеке и с блудливой ухмылкой сказал:

— Завтра утром. Сейчас криттер сыт, уплыл в озеро. Тебе дана ночь для молитв.

— Вот уроды! Могли бы утром и привести! — не удержался я. — Так бы поспал нормально, а теперь стоять всю ночь и нюхать ваше дерьмо!

Конечно, тут же получил тяжелым кулаком урода в живот. Кашлянул от боли, перевел дыхание. Дождался, когда хермиты ушли, довольно переговариваясь между собой, и внимательно огляделся по сторонам. Про вышки дозорных я не забывал, но меня интересовали подходы к каналу с другой стороны. Как сможет монах подобраться незаметно, если берег крутой? Через мост ему идти нельзя, заметят. Неужели вплавь?

Слава всем богам, что мета-крок приплывет только утром! У Симона есть время освободить меня, а вместе мы разработаем план спасения Канадца и Артишока. Вот только некий Лютый со своей группой охотников где-то на подходе к поселению. Не наткнулись бы на них монах с Эрикой!

Ночь наступила едва ли не сразу, как я оказался привязанным к жертвенному столбу. Печальный конец "черного копателя" в вонючем канале! Дрожь пробрала от макушки до пяток. Холодный ветерок принес гнилостные запахи тины и водорослей с озера. Где-то там, на водной глади, плеснуло тяжелое тело. Мета-крок резвится. Туман начал скапливаться в низине. Я задумался. А где, собственно, группа Лютого? До сих пор никто по мосту не прошел в сторону городишки. И ворота уже закрыли. По башням перекликаются часовые.

Через час неподвижного стояния у меня затекли ноги, но я даже не мог присесть на закорки, чтобы снизить нагрузку на спину, которую ломило нещадно. К вони привык, не сильно-то беспокоила она. А вот странное поведение воды во рве меня насторожило. Вода ни с того ни с сего стала подниматься. Сначала она осторожно лизнула ноги, потом захлестнула щиколотки, а потом и вовсе обняла до колен. Серьезная хрень намечается! Откуда прилив? Неужели озеро имеет притоки, которые регулируют его уровень? Да такого быть не может! Или может? Недаром столбы стоят на таком расстоянии от воды. Знают местные ребята, в чем секрет. Крокодил приплывет по высокой воде и скушает меня.

Черт возьми! Неужели я ошибся в монахе? Уже затихли дозорные на вышках, а Симон не появлялся. Меня начало колотить нешуточно. Прочные веревки и не думали поддаваться. Связали меня очень качественно.

По рву разнесся тихий свист. И доносился он как раз со стороны озера. Я насторожился. Мета-крок плывет? Оказалось — нет. Темная приземистая тень скользнула по воде и стала приближаться ко мне. Если прислушаться, можно почувствовать, что гребец работает веслом очень тихо, стараясь лишним звукам не раскрыть свое инкогнито. Через пару минут возле меня в берег ткнулась лодка. В ней находились двое человек. Один остался на месте, а второй осторожно зашел в воду и разрезал веревки на моих руках.

— Симон? — я верил, что монах придет на помощь, но все равно радость настолько охватила меня, что едва удалось сдержаться от крика.

— Тс-сс! Помоги мне! И шагай тихо, не плещись по воде, — маг шептал мне прямо в ухо. — Залезай в лодку и бери его за ноги!

— Кого? — не понял я, пока не наступил на мягкое, лежащее на дне между скамьями. Эрика сидела тихой мышкой, но успела помахать мне рукой. Радуется, наверное. — Блин, ты кого грохнул, монах?

Тело человека оказалось не столько тяжелым, сколько неудобным. Ноги так и норовили выскользнуть из моих пальцев. Монах с плеском уронил неподвижную руку мертвеца в воду, но тут же быстро подтащил его к столбу. Подняв его, зафиксировали веревками, чтобы не шлепнулся. Подергали, убедились в прочности узлов и сели в лодку. Симон взялся за свое весло, а я забрал второе у Эрики. Мы направились к выходу изо рва. И только когда я понял, что угроза быть обнаруженными и пойманными миновала, расслабился. Хлопнул по плечу монаха и в порыве радости обнял засопевшую Эрику.

— Ты где лодку взял, колдун? — переводя дух, спросил я.

— На противоположном берегу озера, — тихо сказал брат Симон. — Ты правь левее, там есть осока, высадимся незамеченными.

— А чья лодка?

— Не знаю, но думаю, что местных охотников. Случайно наткнулись, когда озеро обходили. Мы, когда вышли, сразу повернули к лесу, примыкающему к водоему, и незамеченные ушли дальше от поселения. Я не забыл, что Бугун ждет какого-то Лютого, вот и торопился укрыться.

— Он так и не пришел, — ответил я. — До наступления темноты и после никто не проходил по мосту.

— И не пройдет, — кивнул монах. — Лютого с отрядом порвали мета-волки. Наткнулись на стаю. Не выжил никто.

— Откуда знаешь?

— Мы видели трупы, — быстро ответила Эрика. — А лодку нашли случайно, и тогда у Симона возник план. Когда тебя привязали к столбу, мы еще долго думали, как освободить. С лодкой удачно получилось…

— Я подумал: если тебя заменить одним из убитых, то никто не заметит. Криттер сожрет труп задолго до того, как его опознают.

— Тварь приплывет на рассвете, — сказал я. — Возможно, за жертвоприношением будут наблюдать, и подмену заметят.

— Об этом я не подумал, — почесал затылок монах. — Вот дьявол! Это плохо. Можно было переодеть труп в твою одежду, тогда все прошло бы как по маслу. Целый час к лодке тащили! Эрика слабенькая, а я выбирал ведь по твоей комплекции. Тяжеловатый вышел.

— Да, я заметил, — я снова хлопнул брата Симона по плечам. — Спасибо тебе! Честно, я заподозрил какую-то игру с твоей стороны, но потом стало стремно. Прости, что на мгновение плохо подумал о тебе.

— Пустяки. Теперь надо спасать Фила и Вальтера. У меня был план перехватить их на пути к Мертвому городу. Устроить засаду, отбить парней.

— И в чем проблема? В оружии?

— Да с оружием как раз не проблема. На дне лодки три арбалета с болтами и дробовик, — удивил меня брат Симон.

— Опаньки, а я не заметил!

— Они у меня под ногами! — заявила Эрика.

— Если хермиты заметят подмену — они могут переиграть ситуацию, — пояснил монах.

— А, может, долбанешь по городу своей магией? — с тайной надеждой спросил я.

— Нет! — возразил с металлом в голосе маг. — Исключено.

— Тогда я и Эрика будем убивать сопровождающих, — вздохнул я. — Ты как, лапочка, готова всадить болт в уродов?

— Готова, — шмыгнула девушка. — Давно готова.

— Тогда высаживаемся на берег и топаем к Мертвому городу, — решил я. — Я запомнил дорогу. Мили через две дорога поворачивает в холмы, и там можно устроить засаду. Единственная проблема — морфы.

— Морфы не заметят нас, — заявил монах. — Я смогу поставить "круг защиты". У меня в подкладе куртки сохранился порошок. До утра выдержит.

— Так чего сидим? Хватаем оружие — и валим к холмам!

***

Никогда еще я так не встречал восход солнца. Хотелось орать от избытка чувств, что жив, а не перевариваюсь в желудке уродливой твари. Разбудив бессовестно дрыхнувших монаха и Эрику, прижавшуюся к нему спиной, заявил, что пора ставить засаду и определять стратегию быстрого убийства Пайка и его компании. Богун, ясен перец, никуда не поедет, тварь трусливая. Вот только оружие жалко. Если нам удастся спасти Канадца и Артишока, с огнестрелом придется расстаться. Не возвращаться же обратно в поселение!

Пока я инструктировал Эрику, как стрелять из тяжелого арбалета, искал ей местечко для засады, от видневшихся с вершины лесистого холма стен городка донеслись прямо-таки восторженные вопли. Или не восторженные? Заметили подмену? Тогда очень и очень плохо.

— Что бы не случилось — не высовывайся, — снова принялся поучать девушку. — Тщательно выбирай цель. Выстреливаешь, берешь следующий арбалет. Симон будет заряжать. Никакой самодеятельности. Не страшно, если не убьешь. Покалечишь — и то хлеб. Арбалет на руках не держи. Вот тебе подпорка в дереве. Здесь и стой. Ствол большой, укроет от выстрелов. И не бойся, если начнут по тебе шмалять. Только не верти головой и не любопытствуй почем зря.

— Поняла, — сглотнула слюну травница.

— Я пригляжу за ней, — сказал монах. — Главное, ты не геройствуй. Перемещайся по склону и выбивай тех, кто с огнестрелом.

— Не учи ученого, колбаса копченая, — ответил я шуточной присказкой. — Все, я пошел в дозор. Увижу наших — предупрежу.

Все сомнения развеялись, когда я увидел кавалькаду местных хермитов, ехавших на конях. Канадец и Артишок, связанные, семенили за ними без остановки. Прищурившись, я пристально вглядывался в приближающихся врагов. Пятнадцать всадников, вооружены и арбалетами, и дробовиками. Кто там? Неужели Богун самолично возглавляет процессию? Он что, еще и жрец по совместительству? Сейчас на нем была какая-то длинная хламида темно-коричневого цвета, перепоясанная широким поясом. А на нем висел жутко широкий и длинный нож. Как раз, чтобы головы отделять от тела. Поежился. Но настроение улучшилось. Почему? Да потому, что увидел кособокого козла с моим винчестером! Неужели повезло? Теперь я знаю, кого сниму первым. Десять патронов к старенькому ружью с крупной картечью. Должно хватить для хаоса. Буду бить на поражение, чтобы побольше раненых. Да и Эрика поможет чем-нибудь.

Я вернулся к своим.

— Едут. Бой начинайте по моему сигналу. Не торопитесь. Они должны втянуться как можно глубже между холмами.

— А какой сигнал? — клацая зубами, спросила Эрика.

— Выстрел из ружья.

— А… поняла.

Прячась за деревьями, я спустился чуть ниже по склону холма и пристроился за густым кустарником. Расстояние позволяет бить по крупным целям. Даже с разлетом картечь гарантированно поразит врагов. Не отпущу никого. Всех надо валить. Иначе потом за нами устроят погоню, жизни не дадут.

Колонна поравнялась со мной. Богун, кажется, торопился. Он гнал своих людей, а мои товарищи выглядели уже запыхавшимися. Вскидываю ружье и выбираю первую цель. Вот он, кособокий. Винчестер лежит поперек седла. Ну, получай.

Приклад мягко толкнул в плечо. Грохот выстрела оказался неожиданным среди утренней тишины. С пронзительным криком взлетела стая ворон, сидевшая на другой стороне дороги на ветках деревьев. Кособокий клюнул носом вперед, а из шеи хлестнула кровь. Картечь прошлась еще и по ехавшим рядом с ним всадникам. Досталось и лошадкам. Поднялся хаос. Пока все соображали, что произошло, я с поразительной быстротой выстрелил еще дважды и переменил позицию. Кого-то достал. Вопят раненые, ржут лошади, откуда-то кричит Богун. По старой засаде хлестнули выстрелы. Ага, сообразили, где я сидел. А я уже в другом месте.

Канадец и Артишок молодцы — шлепнулись вниз, несмотря на то, что привязанные к лошадям, они серьезно рисковали пораниться. Их куда-то потянули по колючкам и мелким камням. Крики уже переходят в истеричный вой. Слышу щелканье спускового механизма. Эрика начала свою охоту.

Парочка ретивых ребят ломанулись по склону, особо не таясь. С арбалетами собрались обойти со стороны. Встречаю их чуть ли не в упор, встав из-за валуна. Кажется, одному серьезно досталось. Завалился на спину, забрызгивая кровью траву вокруг себя. Второй тоже надломился и притворился убитым. Черт с ним, нет времени проверять. Пусть живет. Я бегу обратно к монаху и Эрике. Девчонка увлечена. Садит в белый свет как в копеечку. Но свое дело она сделала. Лошади обезумели от попаданий болтов. Скатываюсь вниз под прикрытием деревьев, заметив, что на дороге лежит четыре неподвижных тела и Канадец. Его лошадь остановилась без седока. Артишока продолжают тащить. Эх, была не была! Пользуясь суматохой, вылетаю на открытое пространство. Где мой винчестер? Ага, вижу. Быстрее к нему! По пути уклоняюсь от обезумевшего хермита с болтом в бедре. Надо же, Эрика не совсем слепая! Бью прикладом по лбу, опрокидываю врага на спину и ныряю на землю.

Иди ко мне, родной мой! Винчестер лег в руки. Без промедления бью в спину всаднику, чья лошадь утаскивает Артишока куда-то за поворот. Попал. Перекатываюсь, вскакиваю, и огромными прыжками, как заяц, подбегаю к Канадцу.

— Лежи пока! — ору я и выдергиваю из-за пояса штанов нож, который одолжил у монаха. Взмах, и Канадец свободен.

Над головой свистнул болт. Не знаю, Эрика косит, или по нам целенаправленно стреляют. Хреново. Человек семь еще живы и начинают садить по нам. Богун среди них, что-то орет, руками машет, руководя атакой. Полководец хренов.

Все неожиданное происходит внезапно. Какая-то черная тень накрыла поле боя и мгновенно по ушам ударила звуковая волна, от которой захотелось завыть и схватиться за голову. Жестокая, выламывающая боль в глазницах, в висках — но не только мы получили такую пилюлю. Все катались по земле, вопя от ужаса.

— Акустический удар! — сообразил я. Монах постарался. Молодец, чего там. Как теперь мужиков тащить? — Фил, ты жив?

— А-аа! Твою мать, монах хренов! — тоже сообразил Канадец. Но встал, пошатываясь. Я, сжав зубы, пошел доделывать грязную работу. Пока хермиты очухиваются… Дьявол, Эрика мне не простит.

Я просто стрелял в голову каждому из этих уродов. Четыре оставшихся выстрела — четыре трупа. Потом схватил чей-то револьвер и продолжил казнь. Оставлять в живых козлов? Да ну! Потом за нами увяжутся, и не успокоятся, пока головы не отрежут. Нет, надо закончить.

К чести Канадца и Артишока, они оправились от удара и помогли мне с грязным делом. Богуна мы успокоили последним. Его прирезал Артишок. Бля… Это… Это было избиение младенцев. Но кто бы поступил по другому? Разве что монах Симон со своими принципами человеколюбия. А нам нужно было выжить и продолжить путь.

Все закончилось. Мы поймали здоровых, не раненых лошадей, собрали трофеи. К радости Канадца его "питоны" оказались в перебитой группе, да еще "кольт" Богуна пошел в общий арсенал. Конечно, наших лошадок-недомерок было жаль. Но, ладно. Пусть служат жителям озерного городка.

— Только ничего не говори, — вяло произнес я, встретившись взглядом с монахом, в котором, как всегда, ни одной эмоции. Но где-то в глубине зрачков таится приговор или осуждение моих действий. — Все потом. Давайте уже сваливать отсюда.

Эрика, к моему удивлению, горячо обняла Канадца и Артишока, а потом ткнулась в мою грудь. Я погладил ее слежавшиеся от пота волосы.

— Ты все видела? — спросил я.

Она молча кивнула.

— Не осуждай меня, лапочка, хорошо?

— Ты все правильно сделал, — тихо сказала она, отпрянув от меня и поглядела своими глазищами. — Пусть Симон хоть что говорит, я не буду в тебя камни кидать. Мы же не обычных жителей убили…

— Эй, молодежь! — Канадец уже вскочил в седло и крутился на лошади вокруг нас. — Хватит языками трепать! Пора ехать и искать этот чертов Оазис!

Конец первой книги