Сегодня я решил пойти в школу вместе с Салли. Стоит отметить, что Салли очень любит говорить. Она рассказала мне всё, что произошло с ней за выходные. Она рассказала мне о маме, папе, о старшем брате и младшей сестре, о двоюродных братьях и сёстрах, о своём ручном осьминоге, о погоде, об операции на гландах и о том, как она гордится, что я был таким смелым при встрече с железным големом. Она даже говорила – странно, что у меня есть друг человек.
Короче, вы поняли, Салли готова говорить о чём угодно!
Но я не против. Я рад, что она моя монструшка. Скели утверждает, что я должен называть её именно так. Хотя я не уверен, что он знает, о чём говорит. У него никогда не было ни подружки, ни монструшки. Как бы он этого ни хотел.
Однажды он попытался заговорить с девочкой в школе. Это была страхолидерша Лотта Кости – очень популярная девочка. Но Скели струсил. Все над ним шутили потом. Кто-то сказал, что у него кишка тонка, а потом вспомнил, что у Скели кишок вообще нет.
Но я отвлёкся от главного. Пока Салли со мной говорила, я умудрился её разозлить.
Наверное, потому что я стал ковырять в носовой полости, пока она говорила. Носа-то у меня нет. А может, потому что я пулялся козявками, пока она говорила.
А может, потому что я нашёл огромную козявку с длинной соплёй на конце, пока она говорила.
А может, потому что я вытащил эту козявку с длинной соплёй и съел её, пока она говорила.
Но я думаю, что разозлилась она, потому что я не поделился соплёй с ней. Откуда мне было знать, что по правилам надо делиться своим завтраком со своей подружкой? Или монструшкой? Или… как мне теперь её называть?