О дивный новый мир - английский и русский параллельные тексты (Хаксли Олдос) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Олдос Хаксли.

О дивный новый мир

Huxley Aldous	Олдос Хаксли
Brave New World	О дивный новый мир
Chapter One	Глава первая
A SQUAT grey building of only thirty-four stories.	Серое приземистое здание всего лишь в тридцать четыре этажа.
Over the main entrance the words, CENTRAL LONDON HATCHERY AND CONDITIONING CENTRE, and, in a shield, the World State's motto, COMMUNITY, IDENTITY, STABILITY.	Над главным входом надпись "ЦЕНТРАЛЬНО ЛОНДОНСКИЙ ИНКУБАТОРИЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР" и на геральдическом щите девиз Мирового Государства: "ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ".
The enormous room on the ground floor faced towards the north.	Огромный зал на первом этаже обращен окнами на север, точно художественная студия.
Cold for all the summer beyond the panes, for all the tropical heat of the room itself, a harsh thin light glared through the windows, hungrily seeking some draped lay figure, some pallid shape of academic goose-flesh, but finding only the glass and nickel and bleakly shining porcelain of a laboratory.	На дворе лето, в зале и вовсе тропически жарко, но по-зимнему холоден и водянист свет, что жадно течет в эти окна в поисках живописно драпированных манекенов или нагой натуры, пусть блеклой и пупырчатой, - и находит лишь никель, стекло, холодно блестящий фарфор лаборатории.
Wintriness responded to wintriness.	Зиму встречает зима.
The overalls of the workers were white, their hands gloved with a pale corpse-coloured rubber.	Белы халаты лаборантов, на руках перчатки из белесой, трупного цвета резины.
The light was frozen, dead, a ghost.	Свет заморожен, мертвен, призрачен.
Only from the yellow barrels of the microscopes did it borrow a certain rich and living substance, lying along the polished tubes like butter, streak after luscious streak in long recession down the work tables.	Только на желтых тубусах микроскопов он как бы сочнеет, заимствуя живую желтизну, словно сливочным маслом мажет эти полированные трубки, вставшие длинным строем на рабочих столах.
"And this," said the Director opening the door, "is the Fertilizing Room."	- Здесь у нас Зал оплодотворения, - сказал Директор Инкубатория и Воспитательного Центра, открывая дверь.
Bent over their instruments, three hundred Fertilizers were plunged, as the Director of Hatcheries and Conditioning entered the room, in the scarcely breathing silence, the absent-minded, soliloquizing hum or whistle, of absorbed concentration.	Склоняясь к микроскопам, триста оплодотворителей были погружены в тишину почти бездыханную, разве что рассеянно мурлыкнет кто-нибудь или посвистит себе под нос в отрешенной сосредоточенности.
A troop of newly arrived students, very young, pink and callow, followed nervously, rather abjectly, at the Director's heels.	По пятам за Директором робко и не без подобострастия следовала стайка новоприбывших студентов, юных, розовых и неоперившихся.
Each of them carried a notebook, in which, whenever the great man spoke, he desperately scribbled.	При каждом птенце был блокнот, и, как только великий человек раскрывал рот, студенты принимались яро строчить карандашами.
Straight from the horse's mouth.	Из мудрых уст - из первых рук.
It was a rare privilege.	Не каждый день такая привилегия и честь.

The D. H. C. for Central London always made a point of personally conducting his new students round the various departments.	Директор Центрально Лондонского ИВЦ считал всегдашним своим долгом самолично провести студентов новичков по залам и отделам.
"Just to give you a general idea," he would explain to them.	"Чтобы дать вам общую идею", - пояснял он цель обхода.
For of course some sort of general idea they must have, if they were to do their work intelligently-though as little of one, if they were to be good and happy members of society, as possible.	Ибо, конечно, общую идею хоть какую-то дать надо - для того, чтобы делали дело с пониманием, - но дать лишь в минимальной дозе, иначе из них не выйдет хороших и счастливых членов общества.
For particulars, as every one knows, make for virtue and happiness; generalities are intellectually necessary evils.	Ведь, как всем известно, если хочешь быть счастлив и добродетелен, не обобщай, а держись узких частностей; общие идеи являются неизбежным интеллектуальным злом.
Not philosophers but fret-sawyers and stamp collectors compose the backbone of society.	Не философы, а собиратели марок и выпиливатели рамочек составляют становой хребет общества.
"To-morrow," he would add, smiling at them with a slightly menacing geniality, "you'll be settling down to serious work.	- Завтра, - прибавлял он, улыбаясь им ласково и чуточку грозно, - наступит пора приниматься за серьезную работу.
You won't have time for generalities.	Для обобщений у вас не останется времени.
Meanwhile ..."	Пока же...
Meanwhile, it was a privilege.	Пока же честь оказана большая.
Straight from the horse's mouth into the notebook.	Из мудрых уст - и прямиком в блокноты.
The boys scribbled like mad.	Юнцы строчили как заведенные.
Tall and rather thin but upright, the Director advanced into the room.	Высокий, сухощавый, но нимало не сутулый, Директор вошел в зал.
He had a long chin and big rather prominent teeth, just covered, when he was not talking, by his full, floridly curved lips.	У Директора был длинный подбородок, крупные зубы слегка выпирали из-под свежих, полных губ.
Old, young?	Стар он или молод?
Thirty?	Тридцать ему лет?
Fifty?	Пятьдесят?
Fifty-five?	Пятьдесят пять?
It was hard to say.	Сказать было трудно.
And anyhow the question didn't arise; in this year of stability, A. F. 632, it didn't occur to you to ask it.	Да и не возникал у вас этот вопрос, ныне, на 632-м году эры стабильности, эры Форда, подобные вопросы в голову не приходили.
"I shall begin at the beginning," said the D.H.C. and the more zealous students recorded his intention in their notebooks: Begin at the beginning.	- Начнем с начала, - сказал Директор, и самые усердные юнцы тут же запротоколировали: "Начнем с начала".
"These," he waved his hand, "are the incubators."	- Вот здесь, - указал он рукой, - у нас инкубаторы.

And opening an insulated door he showed them racks upon racks of numbered test-tubes. "The week's supply of ova.	- Открыл теплонепроницаемую дверь, и взорам предстали ряды нумерованных пробирок -штативы за штативами, стеллажи за стеллажами -Недельная партия яйцеклеток.
Kept," he explained, "at blood heat; whereas the male gametes," and here he opened another door, "they have to be kept at thirty-five instead of thirty-seven.	Хранятся, - продолжал он, - при 37 градусах; что же касается мужских гамет, - тут он открыл другую дверь, - то их надо хранить при тридцати пяти.
Full blood heat sterilizes." Rams wrapped in theremogene beget no lambs.	Температура крови обесплодила бы их (барана ватой обложив, приплода не получишь).
Still leaning against the incubators he gave them, while the pencils scurried illegibly across the pages, a brief description of the modern fertilizing process; spoke first, of course, of its surgical introduc-tion-"the operation undergone voluntarily for the good of Society, not to mention the fact that it carries a bonus amounting to six months' salary"; continued with some account of the technique for preserving the excised ovary alive and actively developing; passed on to a consideration of optimum temperature, salinity, viscosity; referred to the liquor in which the detached and ripened eggs were kept; and, leading his charges to the work tables, actually showed them how this liquor was drawn off from the test-tubes; how it was let out drop by drop onto the specially warmed slides of the microscopes; how the eggs which it contained were inspected for abnormalities, counted and transferred to a porous receptacle; how (and he now took them to watch the operation) this receptacle was immersed in a warm bouillon containing free-swimming spermatozoa-at a minimum concentration of one hundred thousand per cubic centimetre, he insisted; and how, after ten minutes, the container was lifted out of the liquor and its contents re-examined; how, if any of the eggs remained unfertilized, it was again immersed, and, if necessary, yet again; how the fertilized ova went back to the incubators; where the Alphas and Betas remained until definitely bottled; while the Gammas, Deltas and Epsilons were brought out again, after only thirty-six hours, to undergo Bo-kanovsky's Process.	И, не сходя с места, он приступил к краткому изложению современного оплодотворительного процесса - а карандаши так и забегали, неразборчиво строча, по бумаге; начал он, разумеется, с хирургической увертюры к процессу - с операции, "на которую ложатся добровольно, ради блага общества, не говоря уже о вознаграждении, равном полугодовому окладу", затем коснулся способа, которым сохраняют жизненность и развивают продуктивность вырезанного яичника; сказал об оптимальных температуре, вязкости, солевом содержании; о питательной жидкости, в которой хранятся отделенные и вызревшие яйца, и, подведя своих подопечных к рабочим столам, наглядно познакомил с тем, как жидкость эту набирают из пробирок; как выпускают капля за каплей на специально подогретые предметные стекла микроскопов, как яйцеклетки в каждой капле проверяют на дефекты, пересчитывают и помещают в пористый яйцеприемничек; как (он провел студентов дальше, дал понаблюдать и за этим) яйцеприемник погружают в теплый бульон со свободно плавающими сперматозоидами, концентрация которых, подчеркнул он, должна быть не ниже ста тысяч на миллилитр, и как через десять минут приемник вынимают из бульона и содержимое опять смотрят, как, если не все яйцеклетки оказались оплодотворенными, сосудец снова погружают, а потребуется, то и в третий раз, как оплодотворенные яйца возвращают в инкубаторы и там альфы и беты остаются вплоть до укупорки, а гаммы, дельты и эпсилоны через тридцать шесть часов снова уже путешествуют с полок для обработки по методу Бокановского.
"Bokanovsky's Process," repeated the Director, and the students underlined the words in their little notebooks.	- По методу Бокановского, - повторил Директор, и студенты подчеркнули в блокнотах эти слова.
One egg, one embryo, one adult-normality.	Одно яйцо, один зародыш, одна взрослая особь -вот схема природного развития.
But a bokanovskified egg will bud, will proliferate, will divide.	Яйцо же, подвергаемое бокановскизации, будет пролиферировать - почковаться.

From eight to ninety-six buds, and every bud will grow into a perfectly formed embryo, and every embryo into a full-sized adult.	Оно даст от восьми до девяноста шести почек, и каждая почка разовьется в полностью оформленный зародыш, и каждый зародыш - во взрослую особь обычных размеров.
Making ninety-six human beings grow where only one grew before.	И получаем девяносто шесть человек, где прежде вырастал лишь один.
Progress.	Прогресс!
"Essentially," the D.H.C. concluded, "bokanovskification consists of a series of arrests of development.	- По существу, - говорил далее Директор, -бокановскизация состоит из серии процедур, угнетающих развитие.
We check the normal growth and, paradoxically enough, the egg responds by budding."	Мы глушим нормальный рост, и, как это ни парадоксально, в ответ яйцо почкуется.
Responds by budding. The pencils were busy.	"Яйцо почкуется", - строчили карандаши.
He pointed.	Он указал направо.
On a very slowly moving band a rack-full of test-tubes was entering a large metal box, another, rack-full was emerging.	Конвейерная лента, несущая на себе целую батарею пробирок, очень медленно вдвигалась в большой металлический ящик, а с другой стороны ящика выползала батарея уже обработанная.
Machinery faintly purred.	Тихо гудели машины.
It took eight minutes for the tubes to go through, he told them.	- Обработка штатива с пробирками длится восемь минут, - сообщил Директор.
Eight minutes of hard X-rays being about as much as an egg can stand.	- Восемь минут жесткого рентгеновского облучения - для яиц это предел, пожалуй.
A few died; of the rest, the least susceptible divided into two; most put out four buds; some eight; all were returned to the incubators, where the buds began to develop; then, after two days, were suddenly chilled, chilled and checked.	Некоторые не выдерживают, гибнут; из остальных самые стойкие разделяются надвое; большинство дает четыре почки; иные даже восемь; все яйца затем возвращаются в инкубаторы, где почки начинают развиваться; затем, через двое суток, их внезапно охлаждают, тормозя рост.
Two, four, eight, the buds in their turn budded; and having budded were dosed almost to death with alcohol; consequently burgeoned again and having budded-bud out of bud out of bud-were thereafter-further arrest being generally fatal-left to develop in peace.	В ответ они опять пролиферируют - каждая почка дает две, четыре, восемь новых почек, и тут же их чуть не насмерть глушат спиртом; в результате они снова, в третий раз, почкуются, после чего уж им дают спокойно развиваться, ибо дальнейшее глушение роста приводит, как правило, к гибели.
By which time the original egg was in a fair way to becoming anything from eight to ninety-six embryos-a prodigious improvement, you will agree, on nature.	Итак, из одного первоначального яйца имеем что-нибудь от восьми до девяноста шести зародышей - согласитесь, улучшение природного процесса фантастическое.
Identical twins-but not in piddling twos and threes as in the old viviparous days, when an egg would sometimes accidentally divide; actually by dozens, by scores at a time.	Причем это однояйцевые, тождественные близнецы - и не жалкие двойняшки или тройняшки, как в прежние живородящие времена, когда яйцо по чистой случайности изредка делилось, а десятки близнецов.
"Scores," the Director repeated and flung out his arms, as though he were distributing largesse.	- Десятки, - повторил Директор, широко распахивая руки, точно одаряя благодатью.
"Scores."	- Десятки и десятки.

But one of the students was fool enough to ask where the advantage lay.	Один из студентов оказался, однако, до того непонятлив, что спросил, а в чем тут выгода.
"My good boy!"	- Милейший юноша!
The Director wheeled sharply round on him.	- Директор обернулся к нему круто.
"Can't you see?	- Неужели вам неясно?
Can't you see?"	Неужели не-яс-но?
He raised a hand; his expression was solemn.	- Он вознес руку; выражение лица его стало торжественным.
"Bokanovsky's Process is one of the major instruments of social stability!"	- Бокановскизация - одно из главнейших орудий общественной стабильности.
Major instruments of social stability.	"Г лавнейших орудий общественной стабильности", - запечатлелось в блокнотах.
Standard men and women; in uniform batches.	Она дает стандартных людей. Равномерными и одинаковыми порциями.
The whole of a small factory staffed with the products of a single bokanovskified egg.	Целый небольшой завод комплектуется выводком из одного бокановскизированного яйца.
"Ninety-six identical twins working ninety-six identical machines!" The voice was almost tremulous with enthusiasm.	- Девяносто шесть тождественных близнецов, работающих на девяноста шести тождественных станках! - голос у Директора слегка вибрировал от воодушевления.
"You really know where you are.	- Тут уж мы стоим на твердой почве.
For the first time in history."	Впервые в истории.
He quoted the planetary motto. "Community, Identity, Stability."	"Общность, Одинаковость, Стабильность", -проскандировал он девиз планеты.
Grand words.	Величественные слова.
"If we could bo-kanovskify indefinitely the whole problem would be solved."	- Если бы можно было бокановскизировать беспредельно, то решена была бы вся проблема.
Solved by standard Gammas, unvarying Deltas, uniform Epsilons.	Ее решили бы стандартные гаммы, тождественные дельты, одинаковые эпсилоны.
Millions of identical twins.	Миллионы однояйцевых, единообразных близнецов.
The principle of mass production at last applied to biology.	Принцип массового производства, наконец-то примененный в биологии.
"But, alas," the Director shook his head, "we can't bokanovskify indefinitely."	- Но, к сожалению, - покачал Директор головой, -идеал недостижим, беспредельно бокановскизировать нельзя.
Ninety-six seemed to be the limit; seventy-two a good average.	Девяносто шесть - предел, по-видимому; а хорошая средняя цифра - семьдесят два.
From the same ovary and with gametes of the same male to manufacture as many batches of identical twins as possible-that was the best (sadly a second best) that they could do.	Приблизиться же к идеалу (увы, лишь приблизиться) можно единственно тем, чтобы производить побольше бокановскизированных выводков от гамет одного самца, из яйцеклеток одного яичника.

And even that was difficult.	Но даже и это непросто.
"For in nature it takes thirty years for two hundred eggs to reach maturity.	- Ибо в природных условиях на то, чтобы яичник дал две сотни зрелых яиц, уходит тридцать лет.
But our business is to stabilize the population at this moment, here and now.	Нам же требуется стабилизация народонаселения безотлагательно и постоянно.
Dribbling out twins over a quarter of a century-what would be the use of that?"	Производить близнецов через год по столовой ложке, растянув дело на четверть столетия, - куда это годилось бы?
Obviously, no use at all.	Ясно, что никуда бы это не годилось.
But Podsnap's Technique had immensely accelerated the process of ripening.	Однако процесс созревания в огромной степени ускорен благодаря методике Подснапа.
They could make sure of at least a hundred and fifty mature eggs within two years.	Она обеспечивает получение от яичника не менее полутораста зрелых яиц в короткий срок - в два года.
Fertilize and bo-kanovskify-in other words, multiply by seventy-two-and you get an average of nearly eleven thousand brothers and sisters in a hundred and fifty batches of identical twins, all within two years of the same age.	А оплодотвори и бокановскизируй эти яйца -иначе говоря, умножь на семьдесят два, - и полтораста близнецовых выводков составят в совокупности почти одиннадцать тысяч братцев и сестриц всего лишь с двухгодичной максимальной разницей в возрасте.
"And in exceptional cases we can make one ovary yield…