О детях Кощеевых

Глава 2

Между Климом и Яковом Злата выбрала Якова. На самом деле не было никакой разницы, кому первому предложить услуги гида, но от попыток Клима обратить на себя внимание она успела устать еще вчера и рассудила, что чем позже пересечется с ним, тем лучше.

– Я же говорил, входи так, не стучи, – раздалось недовольно из-за двери сразу после того, как Злата побарабанила по ней пальцами, а потом эта самая дверь распахнулась, и перед ней предстал Яков. В одних штанах. Злата не без интереса окинула взглядом его голый торс. Возможно, стоило проявить вежливость и отвести глаза, но увиденное ей понравилось. Злата любила смотреть на красивое, и ей была не чужда эстетика мужского тела. Да и потом, что она, в конце концов, голого мужчину не видела? Видела. И отнюдь не издали.

Зато Яков смутился. Широко распахнул глаза и, кажется, малость порозовел. Его реакция умилила. Ну как ребенок, честное слово. И после этого Злату уже точно ничто не заставило бы отвернуться.

– Привет! – улыбнулась она: профессиональная вежливость была выбита ей отцом на подкорке. – Мне предложили поработать для вас с Климом персональным гидом. Экскурсии по городу. Не то чтобы я могу очень много рассказать, зато бесплатно.

– Э-э-э… – ответил Яков.

Было очевидно, что воспитание, с одной стороны, требовало от него немедленно перестать щеголять перед девушкой полуголым, а с другой – не позволяло захлопнуть дверь прямо перед ее носом.

– Я зайду? – поинтересовалась Злата.

Вообще-то, она этого не планировала. Но наблюдать за его метаниями было так занимательно, что Злата не смогла отказать себе в этой маленькой шалости. И даже подумала, что, возможно, папа, как всегда, был прав, и их прогулка действительно выйдет забавной.

– Э-э-э…

На этот раз «э-э-э» вышло совсем уж паническим. Парня явно нужно было спасать, ситуация требовала проявить деликатность и самой предложить выход, то есть прямо сейчас сходить за Климом, тем самым дав Якову возможность наконец закрыть дверь и спокойно одеться, но… Нет. И Злата прошла вперед, воспользовавшись тем, что Яков при ее приближении отпрянул. Оказавшись в комнате, она скинула босоножки, сделала еще пару шагов и огляделась.

За вчерашний вечер Яков успел разобрать вещи. Никаких тебе сумок, которые будут валяться на полу еще месяц, пока из них не выудят последние носки. Не то чтобы комната наполнилась чем-то личным, но она уже создавала ощущение обжитой. Оберег в изголовье кровати, книги и тетради на столе, оплывшая свеча с нагаром на фитиле. А еще запах. Злата вдохнула поглубже, пытаясь понять, чем именно пахнет. И не смогла. Но аромат был такой приятный…

Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она здесь не за этим.

– Ну так что? – Злата повернулась к Якову. – Как тебе мое предложение? Но вообще, если заняться пока особо нечем, я бы советовала согласиться. Чем быстрее выйдете в мир, тем быстрее освоитесь. А учитывая, что скоро у тебя начнется учеба, а у Клима – тренировки, особо вникать, что здесь к чему, вам станет некогда. Так что говори «да».

И подмигнула. Яков смотрел на нее почти с суеверным ужасом, а может быть, и не почти – всё-таки она была дочерью царя Нави, и Злата решила над ним сжалиться. Право, если ему так сложно на что-то решиться, то почему бы не сделать выбор за него.

– Футболку перед выходом советую надеть, – подсказала она. – В плане одежды у нас, конечно, попроще, чем в Тридевятом, но совсем ею пренебрегать не стоит. А что это?

Она заметила чертеж, лежащий на столе, и он завладел ее вниманием. Стоило Злате отвернуться, как Яков снова обрел способность двигаться. Он поспешно рванул к шкафу, вытащил из него рубаху, потом передумал, достал футболку и очень быстро натянул ее на себя. Пошевелил плечами, пробуя новую одежду. Завороженная линиями на бумаге Злата всего этого не видела. Справившись с одеждой, Яков подошел ближе, оставив между ними пару шагов, и нахмурился.

– Это просто игрушка, – неуверенно произнес он. – Ничего особенного.

Злата бросила на него внимательный взгляд. Яков выглядел встревоженным. Будто боялся, что она начнет критиковать. Ничего особенного, значит, да?

– Ты уже ее собрал?

– Ну…

Он вдохнул и выдохнул, явно не зная, как ответить, чтобы не обидеть, и Злата неожиданно для себя сдалась. Не то чтобы ей стало его жалко, но им еще предстояло вместе гулять сегодня, и одно дело немного смутить, а другое – залезть в личное и потоптаться.

– Ты не обязан показывать, если не хочешь. Я и без того уверена, что она замечательная.

Конечно, можно было обойтись без комплимента, но Злата решила, что он необходим вместо пряника. И извинений, что уж тут.

А Яков в ответ неожиданно улыбнулся. Робко так. А потом, ничего не говоря, отошел к шкафу, открыл его и вытащил с нижней полки небольшой берестяной коробок. Вернулся к Злате, поставил коробок на стол и снял с него крышку.

– Ух ты! – совершенно искренне восхитилась Злата.

Она умела ценить красивые вещи. А это было красиво.

То, что лежало в коробке на подстилке из соломы, больше всего напоминало механизм часов. И при этом, безусловно, являлось собакой. Нет, щенком. Со свисающими ушами и хвостиком-крендельком. Ювелирная работа.

Злата могла сколько угодно играть с самим Яковом, но сразу поняла, что играть с его творением себе не позволит.

– Можно?

Яков явно хотел что-то сказать, но не стал, просто кивнул, хотя и немного неуверенно. Но смотрел при этом так, будто она не игрушечного щенка в руки брала, а его новорожденного ребенка. Кажется, даже дышать перестал. Зато машинально начал мять пальцы. Но было видно, что он очень хочет продемонстрировать кому-то свое детище, и восхищение неожиданного зрителя ему крайне приятно.

Злата взяла щенка в руки с величайшей аккуратностью, поставила на ладонь, осмотрела. Переплетение шестеренок внутри собачьего тела завораживало. Глазки-бусинки глядели, словно живые. Ушки, нос, хвостик и ножки были отдельными цельными элементами и явно создавались специально для этой конструкции.

Очень осторожно Злата дотронулась до маленькой лапки.

– Ты сделал их сам?

– Мой отец – кузнец, – ответил Яков, и в голосе его Злата уловила гордость. – Я нарисовал детали, вырезал их из дерева, а он помог мне сделать формы и их отлить.

– Ты умеешь рисовать?

Яков замялся. Сглотнул. Злата вздохнула про себя: к чему эта глупая, ничем не оправданная скромность? Или он правда такой стеснительный?

– Умеешь, да?

– Яра говорит, что у меня получается, но думаю, она сильно преувеличивает, – наконец выдавил из себя Яша.

– Если, по-твоему, это просто игрушка, то вряд ли Яра преувеличивает, – вздернула бровь Злата. – Щенок великолепен. Он двигается?

И тут Яков сник. Наверное, посчитал, что раз его творение несовершенно, то похвала вышла незаслуженной, и потому принялся оправдываться:

– Я пытаюсь этого добиться. Хочу поработать над ней, пока есть время. Дома его было не очень много…

– Уверена, у тебя получится.

Яков пожал плечами.

– Клим говорит, я трачу время на детские забавы, – смущенно улыбнулся он.

Злата закатила глаза и поморщилась.

– Ох уж эти старшие братья, вечно несут всякую чушь. Не слушай никого.

– А у тебя есть братья?

– Да, двое. И один из них тот еще зануда, так что я тебя понимаю. Иногда так и хочется превратить его в жабу…

– А ты смогла бы… в… в жабу?.. – настороженно поинтересовался Яков.

– Вот и проверила бы! – улыбнулась Злата и засмеялась, заметив, как изменилось выражение его лица. – Да ладно тебе, я же шучу.

Яков тоже засмеялся, явно поверив. А зря. Разумеется, она бы смогла. Но обратить Алексея в жабу значило бы расстроить маму, а видеть маму расстроенной Злате вовсе не хотелось. Зато, кажется, Яша немного расслабился.

– Обещай, что покажешь мне его, когда научишь ходить, – попросила она, проводя пальцем по спинке собачки. Шестеренки создавали особый рельеф, ощущать его было приятно.

– Обещаю, – неожиданно серьезно ответил Яков и тут же снова смутился.

И всё же Злата отметила, что он наконец разговорился. Может, увидит, что она не кусается, и совсем успокоится. А что укусить она всё-таки может, причем не только в переносном смысле, ему знать необязательно. И Злата аккуратно вернула щенка обратно в коробок и снова повернулась к Якову.

– Ну так что? Устроить экскурсию по городу, или уже есть какие-то планы?

– Думаю, это будет здорово. Спасибо, – кивнул Яков, отвел глаза и накрыл короб крышкой. Отвернулся, неся его обратно в шкаф, и Злата увидела, что у него покраснела шея.

Боги… Захотелось уточнить информацию про возраст, а то вдруг мама что-то напутала и ему не двадцать два, а шестнадцать? И всё-таки это было очень мило и в некоторой степени в новинку. А ведь они с Яшей могли бы прогуляться без его брата, только вдвоем. О, она бы нашла тысячу и один способ смутить его и развлечь себя. И уже решила озвучить свое предложение, как на пороге возник Клим. Разумеется, Яков не закрыл дверь, чтобы не компрометировать ее. Разумеется, его брат это понял. Он широко улыбнулся ей, а потом бросил вопросительный взгляд на Якова. Тот тоже ответил взглядом. Последовал безмолвный диалог, значение которого осталось для Златы неясным. Впрочем, они с Демьяном тоже так умели, так что это ее не удивило.

– Вот, пришла предложить провести вас по городу, – решила напомнить о себе Злата. – Но если ты вдруг занят…

– Совершенно свободен и очень рад твоему предложению! – не дал ей закончить Клим. – Яш, а ты? Останешься заниматься? – подсказал он брату идеальный вариант развития событий.

– Нет, – неожиданно твердо ответил Яков. – Прогуляюсь с вами.

Клим поднял бровь, вышло едва ли не с насмешкой. Злата подумала, что вполне могла бы превратить в жабу его, но тогда выйдет, что она соврала Якову. Отец говорил, что ложь – для недостойных. Сильные мира сего так не поступают, ибо есть не так много вещей, что нельзя купить, и среди них – уважение. И зачем лгать, если можно прибегать к иносказанию и недоговаривать.

И все же было нечто удивительное в том, как сильно менялся Яков рядом с братом. Это становилось по-настоящему интересно. Злата любила головоломки, особенно если те были о людях.

– Ну и замечательно, – подытожила она. – Тогда, если все готовы, идем.

К середине дня Злата была вынуждена признать, что недооценила братьев, причем по всем фронтам. В городе они вели себя на удивление подготовленно. Да, по сторонам смотрели жадно и держались несколько скованно, но при этом в смешные ситуации не попадали, на здешние чудеса раскрыв рот не взирали, никого взглядами не провожали, пальцами не тыкали, а если уж попадалось что-то, мимо чего пройти было совсем сложно, останавливались в сторонке, чтобы не мешать прохожим, и негромко обсуждали между собой или задавали какие-то вопросы ей. Действовали они слаженно, не ругались и не препирались. Но больше всего Злату поразило, что речь их была уж слишком правильной для тех, кто впервые оказался в этом мире. Говорил, правда, снова почти один Клим, но она быстро догадалась, что это, по-видимому, тоже какая-то установившаяся между братьями традиция. В целом же рядом с Соколовыми было комфортно, и Злата поймала себя на том, что вовсе не ждет наискорейшего окончания их прогулки, хотя изначально именно к такому исходу событий и готовилась.

Единственным, что малость омрачало этот выход в свет, были бесконечные взгляды в их сторону. Не то чтобы Злата не привыкла к взглядам – она обладала достаточно броской внешностью, чтобы ее не замечали, – но наличие рядом Соколовых делало свое дело. Оба статные, высокие, красивые, да к тому же еще и светло-русые с едва заметной рыжиной, – всюду они немедленно становились объектом повышенного внимания. А шрамы Якова вносили завершающий штрих, усиливая интерес окружающих. Злата могла бы навести морок на его лицо, но предложить такое было слишком бестактным. Так и не дождавшись, когда братья сделают какую-нибудь вопиющую ошибку, она не выдержала.

– Признавайтесь! – шутливо прищурилась она и навела на Клима кусок пиццы. Они сидели на летней веранде в кафе в парке и обедали, и она решила, что момент для вопросов самый подходящий. – Откуда у вас такие познания о нашем мире?

Клим улыбнулся.

– Это всё наш кот ученый, – кивнул он на Якова. Тот поморщился, но не ответил. – Он готовился сам и готовил меня.

– И как же ты готовился? – поинтересовалась Злата у Якова, но ответил опять Клим. Как и всегда, если у Якова была хоть одна возможность промолчать, – он молчал.

– А за это спасибо уже бабушке. У дядьки Тихомира в доме книг больше, чем листьев на дереве. Она ему их носит с тех пор, как переселилась в этот мир. А когда мы тоже решили сюда податься, стала привозить книги, которые помогли разобраться, что тут да как. Ну, и сама с нами немного занималась.

– Наши книги? – удивилась Злата.

– Дядька Тихомир – волхв, а волхв должен понимать, как всё устроено, – неожиданно подал голос Яков. – Принципиальных различий в физике, химии, ботанике, астрономии и ряде других наук в наших мирах нет. Поэтому дядька спокойно может использовать знания, полученные здесь. Что он и делает. Но все эти книги написаны здешним языком. Ему пришлось его освоить, а освоив, он помог разобраться с ним мне. Я много помогал ему в детстве. И потом…

– И всегда, – со смешком добавил Клим.

– Так ты решил стать инженером? – спросила Злата.

Яков задумался, прежде чем ответить, и брат снова его обогнал.

– Он всё мастерил что-то, вот бабушка и принесла ему несколько книжек о здешних изобретениях. Яша просиживал над ними все ночи. Там были все эти летающие и ездящие машины и всякое другое. А потом бабушка призналась, что это книжки для самых маленьких.

Клим засмеялся, и Яков вдруг рассмеялся тоже, вовсе не обидевшись на подначку. Бросил быстрый взгляд на Злату, словно проверяя ее реакцию. Она улыбнулась в ответ. Ей становилось всё интереснее и интереснее. И она решила, что позже нужно будет расспросить Яшу о его увлечении более подробно. Только наедине. А уж повод зайти она найдет.

В этот момент стрелка на цветочных часах рядом с кафе указала на час дня, и поодаль заработал небольшой фонтан.

– Как красиво, – пробормотал Яков, не моргая глядя на взмывающие вверх струи воды. – Я читал об этом, но увидеть всё равно удивительно…

Клим бросил беглый взгляд на фонтан, усмехнулся, покачал головой. И Злата окончательно пришла к выводу, что, несмотря на внешнее сходство, братья всё-таки совершенно разные.

К столику напротив подошла женщина с тремя детьми. Она расставила подносы и прикрикнула на мальчишку, потянувшемуся к еде на одном из них.

– Это для отца, отсюда не брать!

Братья синхронно повернули головы, переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Вы чего? – не поняла Злата.

– Мама всегда так делает, – пояснил Яков, хотя Злата уже снова приготовилась услышать Клима. – Когда печет пирожки, откладывает отцу в отдельную миску и запрещает нам брать из нее. Говорит, расхватаем всё и не заметим, а ему не достанется, – с ностальгией вздохнул он.

– Уже скучаете по дому?

Клим мотнул головой, а Яков пожал плечами.

– По родным, – ответил он.

– Они напомнили, да? – Злата качнула головой в сторону женщины с детьми. – То есть… у вас в семье, насколько я знаю, тоже много детей.

– Разве ж трое – это много? – удивился Яков.

Клим расхохотался.

– Что? – нахмурилась Злата.

– Я уже и не помню, как нас было трое, если честно, – пояснил Яков. – Мне три года было, когда Прося родилась, а когда пять исполнилось, мама родила Миколку.

– И сколько вас всего?

– Одиннадцать. Но Прося две зимы назад вышла замуж, и мы вот теперь тоже… – Яков замолчал, не договорив.

Повисла пауза, и Злата решила аккуратно закончить разговор на позитивной ноте.

– Здорово, наверное, когда столько братьев и сестер.

Братья снова переглянулись.

– Ну, скучать точно не приходится! – улыбнулся Клим. – Ладно, вы тут посидите, а я сейчас вернусь.

Он встал со своего места и направился в сторону туалета. Злата осмотрелась и словила еще несколько взглядов.

– Извини, – попросил Яков и пояснил совершенно спокойно: – Это из-за меня.

Ух ты! Какое самомнение, однако.

– Да я тоже ничего, – усмехнулась она, пронаблюдала, как он в тысячный раз смешался, и не сдержала любопытства: – Неужели правда не раздражает?

Яков пожал плечами.

– Они всегда смотрят. Вот если б не смотрели, я бы уже решил, что что-то не так.

– Но ведь…

– Это простое человеческое любопытство. Нельзя запретить людям быть людьми.

Злата подумала, что это, должно быть, не его слова. Что кто-то успокаивал Якова и заставил в это поверить.

– Тебе ведь тоже интересно, – улыбнулся Яков и предложил совершенно спокойно: – Ты можешь спросить, если хочешь. Либо я могу сам рассказать, потому что спрашивают всегда об одном и том же. Я упал лицом на раскаленное железо. Мне было три года. Я не помню тот момент. И не помню, как сильно было больно. Меня вылечил отец. Себя без шрамов я тоже не помню и отношусь к ним спокойно. Если хочешь знать что-то еще, скажи.

Злата качнула головой. Это было всё. Вероятно, Яков ожидал, что она смутится, или, может быть, даже хотел смутить, но если он и правда рассчитывал на это, то зря.

– Тогда у меня будет просьба, – неожиданно продолжил он. – Пожалуйста, не заговаривай о шрамах, когда рядом Клим.

– Почему?

– Он этого не любит.

Злата откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Можно же навести морок, и их будет не видно.

– Я не способен поддерживать такие чары, я не ведун.

– Совсем? – удивилась Злата.

– Сил у меня почти нет.

– Можно сделать амулет, навязать чары на него.

– Да, дядька то же предлагал, только оно мне не надо.

– О чем речь? – Клим возник над ними неожиданно – подкрадывался, что ли?

– О моей больной спине, – ответил ему Яков.

– Это да, – поморщился Клим, – Яшка у нас тот еще страдалец. Ну что, если все доели, может, пойдем дальше?

Что ж, дальше так дальше.

– Заглянем в какой-нибудь торговый центр? – предложила Злата без всякой задней мысли.

– Нет! – синхронно и абсолютно искренне ужаснулись братья.

Она недоуменно уставилась на них.

– Бабушка… – вздохнул Клим и возвел глаза к небу. – Вчера мы там уже были.

– Ну ладно, – сжалилась Злата. Было, конечно, немного обидно, такое пространство для полета ее фантазии оказалось под запретом, но в этот момент в голову пришла идея получше. О да!.. – Тогда, может быть, кто-нибудь рискнет посетить со мной парк аттракционов? Я, конечно, пойму, если вы боитесь…

Разумеется, они согласились.

Вечером, вернув Соколовых в общежитие и кинув маме сообщение, чтобы не ждала, Злата направилась к Демьяну. По пути она то и дело фыркала, пытаясь сдержать смех: перед глазами до сих пор стояли лица братьев, сошедших с вагонетки американских горок. Ей не терпелось рассказать брату об этой своей небольшой шалости. В свое время они вместе прочитали «Гарри Поттера» и провели немало часов, рассуждая, как славно быть кем-то вроде близнецов Уизли. Разумеется, без потерь.

Дверь она открыла своим ключом. Демьян разрешал ей приходить в гости в любое время, только просил сообщать заранее. Плюс имелся небольшой список требований, который она должна была выполнять, пока находится у него. Злата не спорила: на своей территории он имел право устанавливать собственные правила.

Квартира Демьяна поражала чистотой и порядком. Белоснежные стены с порога требовали к ответу: достаточно ли ты аккуратен, чтобы иметь честь посетить этот дом? Интерьер был выполнен в серо-белой гамме и выдавал любовь хозяина к минимализму. И всё же здесь было по-своему уютно.

Сегодня в квартире брата витал запах жареной картошки, а из гостиной доносилось нечто похожее на индийские мантры. Верный признак того, что Демьян в очередной раз впал в меланхолию. Злата вздохнула и направилась искать свое любимое недоразумение. Недоразумение нашлось в гостиной за рабочим столом. Демьян сидел за ним словно в окопе, прикрытый тремя мониторами, из-за которых было видно лишь кудрявую черную макушку. Когда она вошла, он приветственно вскинул руку, на которой болталось с десяток заговоренных браслетов, что плела ему Агата, но глаз так и не поднял.

– Привет, – тем не менее улыбнулась Злата, обогнула эту цитадель и поцеловала брата в щеку. – Какие планы на вечер?

– Похитить тебя и безжалостно накормить, а потом пытать очередной новинкой из мира игровой индустрии… – пробормотал он. – Подожди минутку, мне осталось чуть-чуть, и я весь буду твой.

Злата кивнула, ушла на кухню, щелкнула кнопкой на чайнике. На плите и впрямь обнаружилась целая сковорода жареной картошки, плотно закрытая запотевшей изнутри стеклянной крышкой и обернутая сверху полотенцем. Про взаимосвязь между картошкой и настроением брата ей рассказала мама, сама она, скорее всего, и не заметила бы. И чем больше Злата размышляла на эту тему, тем крепче становилась ее уверенность, что потребность Демьяна в данном блюде происходила из того периода его жизни, в допуске к которому ей было отказано. Демьян охотно и с удовольствием травил байки про детдом и болота, но никогда не рассказывал о своем раннем детстве и о том, что было до смерти его родных матери и бабушки. Может, боялся, что это отдалит его от приемной семьи. А может, эти воспоминания были слишком ценными, чтобы делить их с кем-то. Во всяком случае, как догадывалась Злата, с кем-то, помимо Агаты. Иногда – раньше – она ревновала Демьяна к его родной сестре. Однако Агата была далеко, а Злата – здесь.

– А вот и я, – известил Демьян, заходя на кухню. – И я очень надеюсь, что ты голодная. У меня сегодня даже ничего не сгорело. А еще огурчики есть. Соленые.

– Ты, случаем, не беременный? – усмехнулась Злата.

– А что такое, боишься, что я сделаю тебя тетей?

– Да уж пора бы. Мама точно будет счастлива.

– Не раньше, чем ты приведешь домой парня.

– Кошмар, – округлила глаза Злата. – Так родители никогда не дождутся внуков.

Демьян покачал головой.

– Что с тобой не так? В твоем возрасте положено заводить парней!

– Дём… Не начинай.

– А вот и начну. То, что у тебя не вышло с каким-то козлом…

– Дём…

– …вообще ни о чем не говорит…

– Дём.

– …уж тем более о том, что надо поставить крест на всех остальных мужчинах.

– Демьян!

– Уже тридцать четыре года как.

Он достал из холодильника банку с огурцами и принялся ее вскрывать. Крышка провернулась с легким хлопком; Демьян довольно улыбнулся, пальцами залез в банку, выудил из нее огурчик, сунул в рот и с явным удовольствием захрустел. И не скажешь ведь, что перед тобой названный сын царя Нави и тем более что что-то у него не так.

– Хватит читать мне нотации, – вздохнула Злата. – Сам-то ты жениться не торопишься, так что же тебе так не терпится меня загнать в эту кабалу?

– Никто не говорит о свадьбе, речь идет исключительно о постоянном парне. Так, а что ты сидишь? Ну-ка, помогай, доставай тарелки.

Пришлось вставать и лезть за тарелками. В этот момент телефон ее брата пиликнул, Демьян оторвался от поедания корнишонов и разблокировал экран. Лицо его озарила улыбка. Злата закатила глаза к потолку.

– Юля, – скорее констатировала, нежели поинтересовалась она.

Демьян кивнул и принялся строчить ответное сообщение, не забывая подкреплять свой пыл огурчиками.

– Может, уже предложишь ей встречаться, а? – посоветовала Злата, раскладывая картошку по тарелкам. – Она тебя столько лет терпит, уверена, шанс есть.

– Нет, – мотнул головой он.

– Ну и дурак, – вздохнула Злата. – Тогда отложи телефон и побудь со мной, как и обещал. И отдай уже мне огурцы, а то я их даже не попробую.

Демьян с явным сожалением подтолкнул к ней банку, но от экрана оторваться и не подумал.

– Дём, ты же влюблен в нее, – протянула Злата.

– Да, – просто ответил он.

– Давно.

– Ага.

– Так в чем проблема?

Он пожал плечами.

– Это плохая идея. И мне нормально одному.

– Вот и мне нормально.

– Неправда, – нахмурился Демьян, отправил последнее сообщение, убрал, наконец, телефон и посмотрел на нее пристально. – Тебе не нормально. Уже три года как. И я хочу вернуть себе свою сестру.

– Но я ведь здесь.

Демьян вздохнул, подошел ближе и легонько щелкнул ее по носу. Злата никак не прореагировала.

– Ты где угодно, но не здесь, и мне тебя не хватает.

– Просто я повзрослела.

– Нет, и не ври мне, это бесполезно. С тобой случилось что-то другое.

– Хватит говорить глупости. Почему тебе можно десять лет игнорировать свои чувства к Юле, а мне нельзя просто наслаждаться своей свободой?

– Не сравнивай, – внезапно очень серьезно попросил Демьян. – Я не хочу втягивать ее во всё это.

Злата недоуменно уставилась на него.

– Во что втягивать? Маги то и дело вступают в союзы с людьми, и всех всё устраивает.

Демьян отвел глаза.

– Злат, тебе не кажется, что одно дело – продемонстрировать девушке небольшой фокус, а другое – рассказать про Навь?

Она пожала плечами.

– Просто не надо начинать рассказ со сведений о названии и населении. Я вот вообще не понимаю, почему вы все так ее боитесь. Навь по-своему прекрасна.

Брат смерил ее долгим мрачным взглядом.

– В тебе говорит отцовская кровь, – вынес вердикт он. – Никто, кроме вас двоих, не видит в ней ничего прекрасного.

– Ага, и когда мы с тобой ставили замок вверх дном, ты тоже не видел в ней ничего прекрасного.

– Я был молод, глуп и самоуверен. И воспринимал это всё как игру. И еще ни разу не сидел на троне.

– Так отдайте трон мне, – предложила Злата и тут же пожалела о сказанном. Оставалось лишь надеяться, что брат примет ее слова за шутку. Но Демьян не разозлился, как она того ожидала, только посмотрел еще внимательнее.

– И ты правда этого хочешь? – с очень странной интонацией поинтересовался он.

– Прости. Просто… просто, в отличие от тебя, я действительно не вижу в нем ничего страшного и не понимаю, зачем всё усложнять. Ты мог бы жить своей жизнью в этом мире, я бы садилась на трон вместо отца, когда ему это нужно, и все были бы счастливы. Но нет. Вы же оба уперлись рогом, я уж не говорю о маме. Ах, Навь такое ужасное, такое неподходящее место для юной меня! А может быть, я сама решу, что мне подходит, а что нет?

– Ты просто хочешь спрятаться, – безжалостно правдиво ответил Демьян. – И это вновь возвращает нас к вопросу о том, что с тобой творится. Послушай, ну не получилось у тебя с каким-то парнем в восемнадцать, но свет же на нем клином не сошелся. Живи дальше.

– Я живу.

– Злата, после того сентября ты…

– Ничего не произошло, – спокойно и немного холодно отрезала Злата. – И ты прав, свет клином на нем точно не сошелся. Я просто поняла, что чувства – очень ненадежная вещь. Но ты и сам мне это говорил.

– Я не так говорил.

– Ты говорил, что любить больно.

– Да. Потому что иногда с человеком, которого ты любишь, может что-то случиться, и будет очень-очень больно, но это не значит, что лучше бы этого человека не было в твоей жизни. Я вообще жалею, что завел с тобой тот разговор. Тебе было восемнадцать, мне хотелось уберечь тебя от ошибки, а в результате… Прости, Злат. Ты тогда сказала: любить – прекрасно, и была права.

«Нет, это ты был прав, и тебе следовало говорить со мной пожестче», – подумала Злата, но, разумеется, вслух этого не произнесла.

– Давай есть, пока не остыло, – попросила она и улыбнулась. – А потом пойдем играть. Не терпится тебя уделать.

Демьян покачал головой, сел напротив и тоже принялся за картошку. Злата не без удовольствия пронаблюдала за тем, как он накалывает на вилку самый большой кусок из тарелки, отправляет его в рот и блаженно жмурится. Так даже собственная порция начала казаться ей вкуснее.

– А я сегодня выгуливала старших внуков Соколовых, – поделилась она, желая окончательно сменить тему. – Это было забавно.

– Палились на каждом шагу? – усмехнулся Демьян.

– Да в том-то и дело, что нет, – пожала плечами Злата. – Но мне удалось затащить их в парк аттракционов. Знаешь, мужская бравада и всё такое…

И дальше она в красках живописала ему помятые лица братьев и то, как они потом молчали всю дорогу до Конторы. Ее рассказа как раз хватило, чтобы доесть и прибраться.

– И как они тебе? – спросил Демьян, когда уже расставлял протертую Златой посуду по местам.

– Разные, – подытожила она.

– И кто понравился тебе больше?

Злата хмыкнула: вопрос был с подвохом.

– Мне понравилась игрушка, которую смастерил Яков.

– С этого обычно у тебя всё и начинается. Кто-то тебя чем-то заинтересовал, и понеслось, – вздохнул Демьян. – Пожалей парня, дай ему хоть освоиться здесь.

– Я не собиралась…

– Ага.

Злата поджала губы. Раньше ей нравилось, что они с Демьяном всё друг о друге знали и понимали. Но с возрастом это стало приносить одни проблемы. Тем более она действительно не собиралась. Даже не задумывалась. До этого момента. Черт.

– Пошли играть, – поторопила она, опасаясь, что брат захочет развернуть тему. – И не надейся сильно на победу, а то потом еще искать для тебя носовые платки.

– Тут такие не водятся, – гордо ответил Демьян.

– Конечно, ты ведь просто покупаешь одноразовые, – съязвила Злата.

Игрушка оказалась увлекательной, и в итоге они всё равно играли в командном режиме, так что победителя не было. А засыпая ночью на разложенном диване, Злата снова вспомнила Якова. Воспроизвела в памяти черты и увиденный с утра голый торс. Его шрамы. Он носил их так спокойно, словно так действительно было можно: просто принять, перешагнуть и жить дальше.

Могло бы выйти интересно. Заставить его раскрыться. Посмотреть, на что он способен. Она представила себе это буквально на секунду…

А потом отвернулась к стенке дивана, зевнула и усмехнулась в темноту.

Да ну, к черту. Явно же девственник. И наверняка с какими-нибудь душещипательными принципами. Нет, больше мороки, чем действа.

Придет же в голову…

А спалось ей хорошо. Но это потому, что у Демьяна. Еще бы кофе научился варить, как их отец, и тогда она рискнула бы вспомнить, что они не родные по крови и что в принципе она может выйти замуж за него.

Фу, гадость какая.